Девкин Сергей Николаевич : другие произведения.

Дзи. Глава 14

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

  Глава 14.
  
  Карабакуру расположились тремя огромными лагерями вокруг города, кроме того между ними маленькими группками рассыпались отдельные отряды, замыкавшие кольцо осады. Самое крупное стойбище развернулось напротив закатных ворот, два других - с северного и южного восходных углов городских укреплений. Судя по очень подробным докладам наблюдателей на башнях, общее число врагов в каждом лагере было примерно одинаковым - не менее десяти тысяч солдат, однако точную численность ожидали установить лишь с наступлением ночи. В первый день карлики так и не предприняли никаких активных действий, устраиваясь на новом месте и окапываясь невысокими валами. Защитники города воспользовались предоставленной возможностью закончить приготовления и избавиться от последних недоделок.
  Ночью равнина вокруг Ланьчжоу оказалась усеяна кострами, простиравшимися, казалось, до самого горизонта. Пугающая картина не оставляла равнодушным никого, кто поднимался на стены, чтобы взглянуть на врага, а те солдаты, которым было поручено считать огни, с явным трепетом сообщили, что их, похоже, гораздо больше, чем требуется даже пятидесяти тысячам воинов.
  Единственными, кто не поддался так легко на впечатляющее зрелище, были Ли и командир Ногай. Памятуя о хитростях, которые так часто использовали карабакуру в этой войне, дзи отправил к вражескому лагерю пару своих лучших разведчиков.
  Сведения, которые принесли къёкецуки, оказались весьма обнадеживающими.
  - Костры большие, каждый на десять-двенадцать коротышек, но у огня, как правило, сидят лишь трое-четверо, - сообщила Таката на утреннем собрании военного совета. - Сообразительные недомерки. Решили, что смогут надавить на страхи трусливых людишек еще до начала штурма.
  - Первый Император Цы любил проделывать такое со знаменами, - вспомнил дзито. - Выдавал на каждый десяток штандарт сотни, а вражеские солдаты пугались от самого вида наступающей на них армии
  - Значит, нам повезло, - глубокомысленно изрек начальник гарнизона. - Врагов не сто, а всего лишь тридцать тысяч, а то я уже боялся, что нам конец.
  Черной шутке Ногая улыбнулась лишь Ёми. Все остальные прекрасно понимали, что сути происходящего это не меняет. Более того, отсутствующая часть войска карликов, а в то, что она существует верили уже все без исключения, могла находиться сейчас под стенами Сианя. Это означало, что ни на скорое возвращение войска тайпэна Гьяня, ни на подкрепления из степной столицы рассчитывать Ланьчжоу точно не стоило.
  - Классическая осада предполагает, что для шанса выстоять у врага должно быть не более чем трехкратное преимущество, - Ли вновь посмотрел на расстеленную карту, где были схематически обозначены позиции карабакуру вокруг города. - В некоторых особых ситуациях допускается и пятикратное преимущество, но наше положение в их число не входит. Тем не менее, не думаю, что кто-то здесь считает, будто коротышки начнут с нами мирные переговоры, или что мы сможем от них откупиться.
  Ответом дзи было лишь всеобщее молчание. Свое положение собравшиеся видели вполне отчетливо, но от этого их решимость сражаться лишь увеличивалась.
  
  Первую атаку в темноте карлики предприняли уже следующей ночью. Дозорные вовремя заметили движение на границе освещенного пространства вокруг стен и подняли тревогу. В звездное небо тут же взлетело несколько фейерверков, вспыхнувших сияющим белым заревом. Три крупных отряда карабакуру, приближавшихся к стенам с разных направлений и явно не ожидавших такого поворота событий, замерли в нерешительности и стали прекрасными мишенями как для лучников, собравшихся на деревянных галереях, так и для прислуги метательных машин, установленных на нижних этажах башен. Прежде чем глаза коротышек смогли подстроиться к резкой перемене освещения, стрелы людей уже нашли свои первые жертвы. Ответный огонь был слабым и сумбурным, а когда над городом расцвело еще несколько белесых искрящихся шаров, карабакуру поспешно отступили прочь, оставив на дальних подступах к городу примерно около двухсот своих погибших солдат.
  Группа темных фигур, наблюдавших за первой неудачей низкорослых воителей, стоя на границе полевого лагеря, вела неспешную беседу, обсуждая возможности и потенциал осаждающей армии.
  - Как долго ты еще не дозволишь нам вмешиваться, Старшая Сестра? - обратилась с вопросом та, что выделялась на фоне остальных необычайно высоким ростом.
  - Давайте дадим Гупте хотя бы несколько попыток, - ответила фигура, стоявшая чуть в стороне от остальных. - Пусть сначала попробует сам, а вот когда поймет, что без нас ему не справиться...
  - А он не справится?
  - Не после того, как Фуёко вернула людям их юного полководца.
  - Только не говорите, что кто-то из вас недоволен этим фактом, - тут же раздался голос Вестницы.
  - О нет, без него это было бы слишком скучно, - тут же заверила ее высокая кумицо.
  - Тогда просто ждите и наслаждайтесь зрелищем, - подытожила разговор старшая из лисиц-оборотней. - Несколько следующих дней обещают быть очень насыщенными на разные забавные представления.
  
  Ко второй атаке карлики подготовились куда более основательно, стаскивая в свои лагеря бревна и доски со всех покинутых окрестных деревень. Несколько крупных групп карабакуру отправились на север, и к вечеру дозорные сообщили, что из-за горизонта, со стороны оставленного монастыря Лаозин в небо стали подниматься серые столбы дыма. Следующими на очереди, несомненно, должны были стать новые дамбы и мельничное городище, там же коротышки вполне могли разжиться дополнительными материалами для постройки осадного снаряжения.
  На четвертый день с начала осады начался первый полноценный штурм. Карабакуру, как и прежде, начали действовать с трех направлений, выбрав, как им казалось, наиболее уязвимые точки крепостных стен. Также со стороны закатных ворот были подтащены два грубо вырубленных тарана, для одного из которых карабакуру прямо на месте стали собирать укрытие из толстых жердей и смоченных лошадиных шкур.
  Распределив стрелков и группы резерва по соответствующим участкам, Ли возглавил оборону северной стены. Закатную стену и ее ворота отправился защищать командир Ногай, южная досталась офицеру Сэну. Восходной стороной, на которую атак, похоже, не планировалось, занялся дзито О-шэй. Группы наемников и вспомогательные отряды ополченцев распределились по опорным пунктам по всей площади Ланьчжоу, готовясь выдвинуться в любом направлении, если где-то дело запахнет жареным.
  Первая волна атакующих была довольно разреженной и состояла преимущественно из лучников. Те немногие, кто волокли с собой крючья и веревки, вряд ли всерьез рассчитывали взбираться на стены. Вождь низкорослых воинов хотел прощупать оборону людей при дневном свете, чтобы убедиться в состоятельности полноценного штурма.
  Перед боем дзи разослал распоряжение, призывавшее солдат сдерживаться и не демонстрировать врагу сразу все те сюрпризы, которые они заготовили. Использовать большинство из них разрешалось лишь в самом крайнем случае.
  Победа в перестрелке между лучниками осталась явно за городским ополчением. Их луки и самострелы были куда более дальнобойные, да и деревянные галереи скрывали защитников Ланьчжоу от вражеских стрел с черным оперением, в то время как карабакуру действовали, по сути, в открытом поле. Немногие, попытавшиеся прорваться к стенам, напоролись на железных ежей и стали легкой добычей для лучников.
  К обеду массовое движение врага во всех лагерях возобновилось, а "инженеры" карликов наконец-то закончили колдовать над своим тараном, установив его на грубый четырехколесный лафет. Штурм начался по сигналу рога и действовали коротышки в этот раз куда более решительно.
  Несмотря на стрелы, вылетающие из бойниц, и железные иглы, которыми ощерилась земля, карабакуру сумели подтащить к стенам свои наскоро сколоченные лестницы. С каждой стороны, прикрывая штурмующих, подтянулось не меньше трех тысяч лучников, посылавших свои стрелы в таком количестве, что оборонявшиеся начали нести первые потери, очень быстро оказавшиеся весьма серьезными. Среди простых отравленных наконечников на стрелах попадались и зажигательные из сукна и пакли, так что пожарные команды оказались весьма кстати.
  Карлики отчаянно карабкались наверх, стремясь как можно быстрее добраться до своих врагов. Солдаты Ланьчжоу и простые жители, вышедшие на стены, отталкивали лестницы деревянными ухватами, перерубали пеньковые веревки, лили кипяток на врагов, сгрудившихся под стеной. Без остановки работали башенные баллисты и цяо-ба, укрытые во дворах за стеной, посылая тяжелые каменные снаряды по указаниям наводчиков засевших на дозорных площадках. Сами башни, являвшиеся идеальной позицией для стрельбы, были буквально набиты лучниками.
  Однако на смену убитым коротышкам подходили все новые и новые отряды. В нескольких местах на северной стене у бойниц завязались первые короткие схватки, заканчивавшиеся пока, как правило, падением раненых и мертвых карликов на головы своим соратникам, лезущих следом. В ход пошли сабли и ножи, многие ополченцы не чурались разряжать свои самострелы в упор, а их товарищи тем временем пытались поразить через нижние проемы тех, кто еще топтался у основания лестниц.
  С тяжким скрипом сдвинулся с места огромный таран и не спеша пополз в сторону мощного створа ворот. Командир Ногай, наблюдавший за ним и несколькими группами карликов, следовавших позади и облаченных в хорошую броню, весело усмехнулся. Хотя эти ребята действовали куда более умело, не забыв прихватить с собой ростовые щиты, за которыми так удобно прятаться, пока таран делает свое дело, шансов у них не было.
  Таран выкатился на дорогу. Несколько зажженных ростовых стрел, выпущенных из баллист, вонзилось в его крышу. Один снаряд взорвался небольшим багровым облаком из-за прикрепленного к нему заряда с шахтерским порошком, разбрызгав вокруг целый фонтан из жгучих искр. Пара десятков коротышек, выскочивших из-под навеса, поспешно принялись сбивать пламя, пытавшееся прогрызть неподатливый полог из шкур. Несмотря на то, что лучники отнюдь не проигнорировали их появление и ответили прицельной стрельбой, карабакуру все же удалось погасить немногочисленные огоньки и продолжить движение. Обгоняя марширующие отряды "латников", вперед уже спешили лучники, а за ними неторопливо строились новые боевые группы.
  Начальник гарнизона терпеливо дождался момента и подал сигнал. Карлики, которые толкали таран, как раз примерно в это самое мгновение стали замечать, что твердая грунтовая дорога, по которой они до этого двигались, стала какой-то подозрительно мягкой и вязкой. Зажженная стрела подпалила первую ловушку с дегтем, и осадная конструкция карабакуру буквально сразу же оказалась охвачена пламенем. Крики заживо сгорающих воинов не добавляли храбрости в сердца остальных низкорослых солдат. Еще через несколько мгновений новая огненная площадка вспыхнула посередине одного из наступавших отрядов, как раз замершего в ожидании приказов после потери тарана. Не видя больше смысла сдерживаться, Ногай распорядился подпалить и все остальные ловушки. Оборонявшиеся на северной и южной стене поступили также.
  Огненные полосы и ямы на удивление сильно дезорганизовали карабакуру. Лишь пятая часть из тех, кто уже участвовал в штурме, сумела оттянуться обратно к лагерям. Остальные либо попали в огненные "капканы", оказавшись в безвыходном положении под прицелом вражеских лучников, либо были вплотную прижаты к стенам, откуда на них продолжали градом сыпаться камни и стрелы. Последним не оставалось ничего другого, как двинуться на штурм с удвоенной яростью.
  Не желая нести еще большие потери от рукопашных схваток, которых становилось все больше и больше, Ли велел использовать закрепленные бревна. Тяжелые древесные стволы скатывались вниз и, падая вдоль стен, ломали лестницы, сбивали тех, кто взбирался по веревкам, давили и калечили карабакуру находившихся на земле.
  Остальное сражение уже больше походило на добивание павших. Некоторые группы карликов еще пытались прорываться вдоль основания стен или через огненные лабиринты, но большинство так и осталось на поле боя. Деготь продолжал гореть в канавах и ямах до следующего утра.
  Потери Ланьчжоу составили порядка трехсот человек, большинство убитых было на северной стороне, меньше всех потеряли защитники закатных ворот. Еще столько же было раненых, но монахи и лекари теперь умели куда быстрее справляться с действием вражеского яда. Карабакуру по самым скромным подсчетам было убито за этот бой не меньше двух с половиной тысяч.
  
  Гупте с налитыми кровью глазами бродил кругами по лагерю, словно бешеный волк, реагируя злым рассерженным рычанием на любой шорох или движение. Когда кто-то из приближенных осмелился подойти к верховному вождю с вопросом о том, как поступить с телами, оставшимися под вражескими стенами, и не следует ли переговорить с людьми, чтобы те разрешили забрать павших, то отделался храбрец по счастью лишь сломанной челюстью. Больше заводить с Гупте разговоры до следующего утра никто не рисковал.
  Больше всего в происходящем верховного вождя бесило то, что он знал, кто именно противостоял ему теперь, а о том, что тайпэн Хань вновь командует в Ланьчжоу, кумицо известили карабакуру еще заранее. Гупте было трудно признаться себе в этом, но он был вынужден согласиться, что озабоченность старика Шархэ этим человеком, похоже, была и вправду абсолютно обоснованной. Казалась, что уже только одним своим номинальным присутствием Хань был способен испоганить самый лучший, самый проработанный и идеальный план.
  Новый вождь кропотливо и аккуратно подбрасывал врагам сведения о действиях и движениях своих войск. Он приложил все силы, чтобы убедить их в том, что главной целью для карабакуру станет Акшри, который так мечтал захватить Шархэ. И когда все получилось, когда отвлекающая группа войск стянула на себя у стен древнего города все воинские резервы императорских собак, беззащитный Нахару должен был упасть в руки к Гупте как перезрелый плод. Но, как легендарный огненный сокол, возрождающийся из собственного пепла, из небытия явился тайпэн Хань, дважды вырвавшийся из ловушек Гупте, уцелевший в проклятом логове холодных и остававшийся все таким же хитрым и изворотливым. Только он мог превратить решительный штурм небольшого города в настоящий огненный кошмар для нападающей армии, только этот человек мог посеять страх и неуверенность в душах столь многочисленного войска, и только его одного Гупте сейчас ненавидел больше, чем весь остальной людской род вместе взятый.
  Укрывшись с рассветом в своем шатре, верховный вождь постарался забыться хоть на какое-то время, но даже трофейное вино и опий сегодня не помогали унять пламя, выжигающее сердце и разум.
  - А ты думал, что он будет играть с тобой по правилам?
  Мелодичный голос старшей кумицо заставил Гупте оторвать помутневший взгляд от темной глиняной бутыли.
  - О чем ты говоришь, хвостатая? - недовольно рыкнул карлик, косясь на оборотня и прикладываясь в очередной раз к широкому горлышку.
  - Думаешь, он делает это сам? Просто творя подобное своей волей и характером? - вместо привычного раскованного одеяния сегодня на Старшей Сестре были узорчатые доспехи, но Гупте никак не мог понять, из чего они сделаны. - Если бы у него и вправду были бы такие сильные стороны, то он давно бы сидел на троне людской Империи, а не прозябал бы по пограничным провинциям, воюя с низкорослыми дикарями.
  - И в чем же он жульничает?
  - Во всем, - антрацитовая улыбка и глубокий голос привычно обволокли собой разум карабакуру, заставляя соглашаться с каждым следующим словом. - Но позволь теперь нам уравнять шансы.
  - Если ты обещаешь, что Хань сдохнет...
  - Обещаю.
  - Тогда делай все, что посчитаешь нужным.
  
  Несмотря на то, что голова гудела, как при хорошем похмелье, которое Ли за всю свою жизнь сумел ощутить аж целых три раза, остальное тело отреагировало на непродолжительный отдых намного благосклоннее. Попытавшись еще раз вспомнить события прошлой ночи, дзи пришел к выводу, что Удей все-таки подсыпал ему какое-то зелье в ту последнюю чашку чая. Тидань довольно долго уговаривал Ли покинуть пост на стене и отправиться отдохнуть, а потом вдруг как-то подозрительно быстро сдавшись, тут же вызвался заварить свежего отвару, после которого "тайпэн Хань" вместо того, чтобы почувствовать себя бодрее, вырубился практически сразу.
  Приведя себя в порядок, Ли вышел из комнаты, намериваясь спуститься во двор и заняться тем, чего он не делал уже очень давно - выполнить весь утренний комплекс силовых упражнений и дыхательной гимнастики. На широкой лавке у двери, подложив руку под голову, лежала Таката. Быстро по-кошачьи приоткрыв левый глаз и убедившись в том, кто выходит из комнаты, къёкецуки снова сделала вид, что дремлет.
  Больше в помещении штаба никого не было. Только в маленьком зале для совещаний, облокотившись на заваленный картами стол, сонно храпел Жибао Кан. Распорядитель выглядел весьма необычно, будучи облаченным в доспех из кожаных полос и солдатский железный шлем, рядом на столешнице лежал обнаженный цзун-хэ. Спать такое непривычное одеяние и обстановка чиновнику совершенно не мешали, и Ли, усмехнувшись, не стал его будить. Кан вымотался за эти дни не меньше, чем дзи, хоть и проторчал большую часть времени в гарнизоне.
  Во дворе пара седовласых десятников гоняла молодых солдат, проверяя их навыки защиты в ближнем бою. Особый упор бывалые воины делали на то, что из-за роста, большинство карабакуру метят человеку не в шею и живот, а гораздо чаще в пах или во внутреннюю сторону бедра, где проходят важные артерии. Ли, выбрав свободный угол, начал неторопливо разминаться. Спокойствие и тишина, растекающаяся сейчас над Ланьчжоу, производили на дзи странный умиротворяющий эффект, так что к концу тренировки Ли почувствовал себя уже просто великолепно.
  Вернувшись к себе, чтобы переодеться в доспехи и взять меч, "тайпэн" застал Такату за весьма неожиданным занятием. Мертвый демон с очень серьезным выражением лица расставляла на столе в комнате Ли столовый прибор на одну персону.
  - И только попробуй мне заикнуться, что не голоден, - не оборачиваясь, пригрозила къёкецуки. - Три дня один чай и воду хлещешь. Нет, если тебе захотелось уйти в монахи, то, пожалуйста, но только после того, как выгоним этих недомерков обратно в холмы и болота. А до этого, будь любезен, не изображать из себя просветленного Со.
  - Да я и не собирался спорить, - улыбнулся Ли.
  - Вот и молодец. Хороший тайпэн.
  - А где Ёми?
  - На твоем посту, следит за людьми и поддерживает дисциплину.
  - Не знал, что у нее еще и командирские способности прорезались.
  - Ну, - хмыкнула Таката, - насчет командирских способностей я точно не знаю, а вот слушаются ее твои солдатики беспрекословно, а приказы как быстро выполняют любо-дорого посмотреть.
  - Да уж повезло мне с такими помощницами.
  - А я тебе об этом уже говорила, и не раз, - из некрашеной бамбуковой котомки, которую Ли раньше не видел у къёкецуки, Таката извлекла несколько порций риса и кусочков отваренного мяса, завернутых в вощеную бумагу, затем на свет появились свежая краюха хлеба и горсть кедровых орехов. - Садись и ешь, чай сейчас будет.
  - Подчиняюсь грубой темной силе, - усмехнулся дзи, желудок которого при виде завтрака начал подавать вполне недвусмысленные сигналы.
  Прогулка по притихшему городу оказалась приятным разнообразием, по сравнению с предыдущими днями, занятыми лишь подготовкой к осаде и поддержанию людей и техники в нужной форме. Прохожих на улицах было довольно много, и хотя улыбок и смеха, как это бывало прежде, Ли не заметил, меланхоличной обреченности или страха на лицах горожан он тоже не наблюдал. Обмениваясь приветствиями, пожеланиями удачи и поклонами люди спешили, кто по своим личным делам, кто на общественные работы для армии. На углу возле большой походной телеги с имперскими гербами несколько ополченцев и одинокий монах раздавали людям, выстроившимся небольшой очередью, рис и пшено в мерных мешочках, сухари и лекарственные травы.
  У закатных ворот, к которым дзи и держал свой путь, шла размеренная суета. Звонко стучали плотницкие топоры, хрипло визжали двуручные пилы и слышались нецензурные команды десятников, подгонявших самых нерадивых солдат. Несколько крупных бревен, упиравшихся своим основанием в неглубокие ямы посреди разобранной брусчатки, уже подпирали массивные створки, окованные железными полосами.
  Командир Ногай обосновался в левой башне на предпоследней площадке, откуда у него был прекрасный обзор, и куда промозглый весенний ветер не задумал так сильно, как наверху. Сидя на раскладном стуле, начальник гарнизона рассматривал вражеский лагерь через "зоркий глаз" и периодически покрикивал на объевшихся ворон, рассевшихся на всех углах башни и не собирающихся покидать своих мест, чтобы справить естественные нужды. Падальщиков вокруг Ланьчжоу за эти дни тоже скопилось с явным избытком.
  - Может быть, стоит разрешишь карабакуру забрать своих мертвых, тогда и вороны переберутся в другое место? - предложил Ли, взбираясь наверх по узкой лестнице на площадку, где сидел Ногай.
  - Да я что, разве против? - пожал плечами командир стражи и, аккуратно вложив металлическую трубку с толстыми увеличительными линзами в специальный чехол на поясе, обернулся к дзи. - Но они ведь и не предлагают их забрать. И даже не пытаются.
  - Странно, не типично для карабакуру бросать своих мертвых.
  - Знаешь, осаждать имперские города многотысячными армиями для них тоже как-то не очень типично, - хмыкнул Ногай.
  - Это верно. Что видно-то?
  - Работают, взялись за ум, похоже, поганцы. Сооружают нормальный гуляй-город, строгают тай-бо, возятся с новым тараном. Подкопов вроде бы не роют, но я на всякий случай велел разнести пожарным по стенам тазы с водой. Земля здесь конечно мягкая, не скальная порода, как на юге, так что долбить они там ничего не будут, но может наши часовые, что и заметят. Хотя, если честно, представить себе недомерков, зарывающихся в землю, я не могу, но уж больно много сюрпризов от них в последнее время. Да, еще наблюдатели доложили, что с твоей стороны и там, где штурмовали Сэна, похоже, собирают настоящие осадные башни. Крытые лестницы, во всяком случае, точно будут, и еще виней до кучи, но я уже об этом говорил.
  - Да, - задумался Ли. - Вот это уже будет действительно тяжело.
  - А кто-то ждал, что они просто возьмут и уйдут? - вновь пожал плечами Ногай, и дзи не увидел за этим движением ни страха, ни отрешенного безразличия, лишь простое и какое-то по-монашески фаталистичное принятие окружающего бытия. - Фокусы у нас еще остались. Так, что, милостью предков, сдюжим и с этими. Кстати, я тут по десятку бочек с шахтерским порошком в подвалы привратных башен распорядился перенести. Если что, завалить их одну на другую и к демонам ворота. Это если прорвутся все-таки.
  - Хорошо, - кивнул дзи. - Но постараемся до такого не доводить.
  Ногай в ответ лишь криво усмехнулся.
  
  Восемь следующих дней прошло в неспешных трудах и уже ставшем привычным ожидании. Карабакуру планомерно готовились к новому штурму, защитники Ланьчжоу подтаскивали на стены новые камни и бревна, пополняли запасы стрел и возводили уличные баррикады на самых опасных направлениях. Никаких вестей в город не поступало, а дозорные ертаулы, которые стражники так надеялись разглядеть на северной дороге по-прежнему не появлялись. Но долго такая "идиллия" не могла продолжаться.
  Разбуженный вестовым, командир Ногай буквально взмыл на облюбованную собой смотровую площадку и приник к узкой горизонтальной бойнице, вглядываясь в очертания осадного парка, приближающегося к воротам в вечерних сумерках.
  - Вот это уже похоже на что-то серьезное, а не на ту вялую симуляцию, - оценил труды коротышек начальник гарнизона.
  Три ряда тай-бо и виней ползли к городским укреплениям, смыкаясь широким полукругом. Первые снаряды баллист ударили по ним еще на максимальной дистанции, и хотя большинство осадных щитов не выдерживали прямого удара, остальные подвижные укрытия показали себя куда более надежно. Лучники карабакуру принялись за дело, едва между гуляй-городом и полевым лагерем были выстроены нормальные крытые переходы, позволявшие осаждавшим добираться до своих передних позиций практически избегая огня вражеских стрелков.
  - На южную стену навалились! - доложил наблюдатель с верхней площадки.
  - Эк, они, - крякнул Ногай. - А я-то надеялся, что поумнели. Все на быстрый штурм рассчитывают. Нет бы по-людски, денька три пострелять друг в друга в упор, к стенам коммуникации подвести, основательно вредительством заняться. Мы бы как раз за это время новую стеночку у вас на пути собрали бы, поленьями бы заодно тяжелыми в вас покидались, но вот не судьба, не сидится им и все тут.
  За южную стену начальник гарнизона слишком сильно не переживал, у Сэна было достаточно баллист, чтобы спалить одну-единственную осадную башню карликов, а от остальных атакующих он уже знал, как следует отбиваться. А вот огромная крыша тарана, превышавшего предыдущий в размерах не меньше чем втрое, вызывала у Ногая определенные опасения. Не зря возле него, оставшегося на границе полевого лагеря, сейчас мельтешило так много огней.
  - Красные флаги на южной стене!
  - Что?!
  Командир бросился к противоположной бойнице, смотревшей на город. "Зоркий глаз" позволил ему разглядеть, что положение Сэна, в котором он был так уверен, явно изменилось к худшему. Каким-то образом коротышки уже сумели подкатить кособокую конструкцию в упор к стене, и теперь вот-вот готовились начать массированную высадку.
  - Что-то там не так, - пробормотал Ногай и, бросив короткий взгляд на позиции врага у ворот, решительно начал спускаться. - Шиджи!
  Голова одного из офицеров высунулась откуда-то снизу.
  - Остаешься за главного, без геройства только. Подтащат таран - жги его из всего, что есть, к воротам не подпускай. Схожу к Сэну, посмотрю что там, подкрепления пока еще рано посылать, да и Тонг там рядом.
  - Будет исполнено, - откликнулся подчиненный.
  Опустившись до уровня стены, Ногай быстро огляделся и подозвал двоих солдат не из числа лучников.
  - Быстро в подвал, возьмете бочку с горючим зельем и за мной!
  Не дожидаясь, пока стражники выполнят приказ, начальник гарнизона вышел в боковую дверь на настенную галерею и, обнажив клинок, быстро побежал за спинами стрелков к южной угловой башне.
  
  Ли ожидал этого штурма с легким нетерпением. Ему уже доложили о том, что карлики усилили натиск на позиции офицера Сэна и даже выстроили у закатных ворот настоящий осадный "городок". Но с северной стороны все было по-прежнему тихо. Осветительные ракеты, взрывавшиеся над местами далеких боев, бросали бледные всполохи в узкие бойницы башни, а огни в лагере карабакуру все метались в непонятном танце. В какой-то момент дзи даже показалось, что сегодня атаки на третьем направлении вообще не будет. Но громкий скрежет и нарастающий шум, развеяли его опасения.
  Первая же белая вспышка вырвала из темноты очертания высокой конструкции, увешанной кусками кожи, и многочисленных подвижных укрытий, приближающихся к стенам. Слитно выплюнули первый залп баллисты, цяо-ба и самострелы. Все началось, как и в прежний раз, менять правила никто не собирался.
  Карабакуру тащили крытые лестницы-самбуки и укрывались за плетеными щитами, их лучники пытались достать людских стрелков, мелькавших в бойницах, а винеи выстраивались небольшими группами, вытягиваясь укрытыми проходами в ночную темноту. В воздухе замелькали первые крючья, послышались крики, заскрипели краны, поднимавшие наверх свежие порции кипящего варева.
  Приказ, который отдал Ли, был предельно прост. Баллисты и цяо-ба сосредоточили огонь на осадной башне. Повредить, а еще лучше сжечь ее означало лишить карликов единственного ощутимого преимущества. Поэтому все свое внимание дзи сосредоточил именно на этом деле.
  Первые попадания дали несколько странные результаты. Огненные заряды башенных машин легко втыкались в стены шаткой конструкции, иногда даже явно пробивая их насквозь, вот только пламя, трепетавшее на наконечниках стрел, мгновенно затухало, лизнув смоченные кожи буквально несколько раз. Камни цяо-ба густо сыпались вокруг и порой отскакивали в сторону, задевая башню карликов лишь вскользь, но тоже так и не смогли причинить ей никакого серьезного ущерба.
  - Я чувствую, что здесь не обошлось без твоих рыжих знакомых, - раздался над ухом Ли голос Такаты.
  - Оборотни?
  - Выходка вполне в их духе, не буду удивлена, если так и окажется.
  Дзи кликнул Удея и велел передать, чтобы переносили огонь машин на крупные скопления вражеских воинов.
  - Если башню они прикрывают своим чародейством, то и не будем зря тратить на нее свои силы, - рассудил Ли.
  Тревожные вести пришли, когда громоздкое строение коротышек уже почти что окончательно придвинулось к стене в районе той башни, которую "тайпэн Хань" избрал своим наблюдательным пунктом.
  - Через ворота прорвались, - морщась, доложил Удей. - Уж не знаю как, но дела там откровенно паршивые...
  - Нужно вести резервы, - дзи быстро прикинул в уме, кого следует отправить.
  - Там теперь самое опасное направление атаки, и там точно будут кумицо, - оборвала его рассуждения къёкецуки. - Туда должен идти ты, неспроста они тебя так не любят, да и меч твой считай единственное, что их действительно сейчас остановит.
  - Но...
  - О башне этой дурацкой не беспокойся, мы с Ёми позаботимся. Иди быстрее, пока они не ворвались в город, тогда их уже не остановить.
  Никогда прежде Ли не хотелось так сильно не согласиться с ясными и здравыми рассуждениями своего собеседника, но короткий обмен взглядами в этот раз оказался действеннее самого продолжительного спора.
  Несколько коней под навесом в одном из дворов держали именно для таких случаев. Запрыгнув в седло, Ли стиснул зубы и помчался по темной улице, сопровождаемый верным тиданем, туда, где уже должны были строиться в ожидании приказов наемники, определенные в основной резерв. За его спиной тяжелый люк осадной башни с грохотом проломил крышу настенной галереи, и солдаты карабакуру с победным кличем бросились в атаку, схватившись с солдатами Ланьчжоу в ближнем бою.
  Охристая тень, мелькнувшая среди низкорослых фигур, легко перемахнула широкое пространство улицы и приземлилась на одну из двускатных черепичных крыш, стоявших напротив, домов.
  - Далеко ли собралась, хвостатая? - сухо, без выражения поинтересовалась Таката, уже поджидавшая здесь свою противницу.
  - Ну, надо же, - усмехнулась Вестница, чей обсидиановый доспех отливал багровыми всполохами, то ли отражающимися от блестящей поверхности, то ли проступающими откуда-то из глубины. - Выходит, он не только ушел от паучихи, но еще и прихватил цепь, на которой сидели ее слуги.
  - Даже и не подумаю объяснять тебе что-либо, - ответила къёкецуки, вытаскивая из ножен в дополнение к отточенному даканю еще и свой короткий клинок.
  - Жаль, - старинные кинжалы с затейливым орнаментом описали в пальцах кумицо замысловатые пируэты. - А я так надеялась на проникновенную беседу и личную встречу с твоим новым хозяином.
  - Сначала придется меня убить, а сделать это весьма непросто с учетом того, что я уже родилась мертвой.
  - Но это будет и совсем не так сложно, как ты думаешь, клыкастая.
  - Посмотрим, рыжий комок меха.
  Два размытых пятна, иссиня-черное и пламенно-багровое, резко с места метнулись навстречу друг другу, высекая целые фонтаны блестящих серебряных искр.
  
  Отчаянные схватки кипели уже не только на стене, но и во дворах ближайших домов, и на мощеных улицах примыкающего квартала. И хотя карлики теснили людей, ни о каком отступлении или бегстве не было даже и речи. Защитники башен отбивались от всех попыток проникнуть внутрь их маленьких "замков", превратившихся в небольшие отдельные крепости, и продолжали вести огонь из баллист по карликам, скопившимся под стенами. Лучники стреляли из узких подворотен, с крыш домов и устроившись на заборах, пока ополченцы отпихивались копьями от наседающего врага и тут же огрызались стремительными контратаками, едва те давали хоть малейшую слабину. Команды метательных машин и простые рабочие из числа горожан и крестьян, без всяких доспехов и оружия, дрались с карабакуру простыми камнями и палками, пуская в ход ножи и кистени, там где успевали их хотя бы достать. Свежие подкрепления уже спешили из центральных районов и по улицам, ведущим к восходной стене.
  А потом квартал вдруг просто накрыло шквалом радостных приветственных криков. По деревянной галерее на виду у всех шел командир Ногай. Как тяжелый военный корабль с бронированным таранным килем он буквально сметал всех, кто оказывался у него на пути. Старый меч, покрытый царапинами и зазубринами, вращался бешеной мельницей и рассекал врагов, не давая им ни единого шанса. Рубя головы и руки, ломая ребра и суставы, раздавая увесистые пинки и умопомрачительные проклятья, начальник городской стражи прокладывал себе путь к осадной башне противника, не останавливаясь ни на мгновение.
  Группа солдат за его спиной тащила большую пузатую бочку, резво отмахиваясь от карликов, продолжавших лезть на стену и пытавшихся наброситься на них. Но всего за несколько шагов до назначенной цели им все-таки пришлось остановиться, потому что с этим соперником так быстро не смог бы справиться даже такой матерый мечник, как командир городской стражи Ланьчжоу.
  Привычно смахнув с лица ладонью капли пота, Ногай исподлобья посмотрел вперед и пробормотал самое грязное из известных ему ругательств, а знал он их весьма и весьма немало. Начальник гарнизона вынужден был отдать должное кумицо, они сумели ударить туда, где стальная броня уже не могла его прикрывать. Он всегда испытывал слабость к высоким женщинам, а уж если они были еще и столь красивы, то надолго поселялись в его снах и фантазиях.
  Оборотень была выше Ногая почти на целую голову, а ее мощное крепкое тело скрывалось под тонкой пластинчатой броней, выточенной из темного обсидиана. Сложно представить себе более неподходящий материал для доспехов, чем вулканическое стекло, но командир стражи почему-то не сомневался, что это защитное облачение легко выдержит большинство его атак. Белые волосы кумицо отливали платиной, а глаза причудливой формы светились изнутри яркими изумрудными искрами. Лезвие тонкого обоюдоострого меча в руках у девушки мерцало легким лунным сиянием, в глубине которого словно извивалось какое-то живое существо.
  Выругавшись еще раз, Ногай ринулся в атаку, не давая своей противнице даже малейшей возможности заговорить. Весь его долгий опыт, все хитрые приемы и финты, освоенные за десятилетия войн и сражений, вся ярость и сила, накопленная с годами, все это в одночасье обрушилось на кумицо. И разбилось в бессильном порыве.
  Тонкий клинок порхал вокруг, отклоняя и уводя в стороны тяжелый меч Ногая так, будто бы тот был пустой бамбуковой жердью. Обманные движения не смущали оборотня ни на мгновение, двойные и тройные удары разбивались о безупречную "веерную" защиту. С огромным трудом начальник городской стражи вынужден был сделать первый шаг назад, уходя от замысловатой контратаки, а затем еще один и еще.
  Весь остальной мир для этих двоих померк и ушел куда-то за грань реальности. Для них существовали сейчас лишь только они сами и два клинка ведущих невероятно сложный и опасный танец. Никто из них не видел кипящего вокруг сражения, солдат за спиной у Ногая, продолжавших отчаянно отбиваться от карабакуру, воинов дзито О-шэя стремительно теснящих карликов с городских улиц, и даже пожара, охватившего одну из башен. Поединок двух мастеров, как встреча двух любовников, не видевших друг друга уже давным-давно, был сокровенным актом, предназначенным лишь для них двоих.
  В какой-то момент их мечи впервые встретились, столкнувшись в полную силу на прямом схождении. Яркая вспышка разломила старый клинок на две неравные части. Делая шаг вперед, командир Ногай извернулся, пропуская сияющее лезвие вдоль левого бока под своею рукой, и ею же схватил противницу за правое плечо. Он рванул ее к себе со всей силой, как можно крепче прижимаясь к самому прекрасному созданию, которое видел в своей жизни, и ударил обломком лезвия, оставшимся над эфесом, прямо под платиновую челку, навсегда погасив изумрудные искры.
  Тяжелая палица, опустившаяся на затылок Ногая, плеснула тьмой в глаза начальника гарнизона и отправила его в блаженное небытие, так и не дав до конца ощутить всю горечь доставшейся ему победы.
  
  Левая створка закатных ворот выглядела так, будто бы по чьей-то прихоти ее решили выполнить из стекла, а первый же удар тарана превратил ее нижнюю часть в груду сияющих осколков. Если бы не многочисленные упоры и блоки, то удар подобной силы должен был бы сорвать всю створку, вырвав петли со своих креплений, несмотря на то, что открываться они могли только наружу.
  Карабакуру уже оттеснили защитников от пролома, а отряды избранных воинов один за другим устремлялись на генеральный штурм по узким закрытым переходам, собранным из виней и протянувшихся изломанными кишками от основного лагеря карликов.
  Отряд тяжелых всадников ворвался на небольшую предвратную площадь, разбросав несколько вражеских отрядов, и заставив оставшихся коротышек потесниться обратно к своему убежищу по другую сторону ворот. Спешившись, наемники и стражники в кольчужной броне быстро рассредоточивались по границе площади. Им на помощь со всех сторон спешили небольшие группы уцелевших защитников ворот и подкрепления из других опорных пунктов. Ли отдал последние распоряжения, и два отряда по полтора десятка воинов под командованием Удея и Шун Кая устремились ко входам в надвратные башни, внутри которых, судя по звукам, тоже кипел бой.
  Люди только успели занять свои позиции, когда из пролома выплеснулась первая орава карабакуру, облаченных в хорошие доспехи и со сверкающими кривыми мечами.
  - Держаться! - крикнул Ли, вонзая фамильный меч Юэ между камней мостовой и подбирая лежавшее рядом копье. - Держаться до последнего!
  Карлики накатывались как морские волны - одна многочисленная группа за другой, ревущие, яростные, изголодавшиеся по схваткам и вражеской свежей крови. Тонкая цепь защитников встречал их ответными криками и железной непримиримой стойкостью. За какие-то жалкие мгновения перед людьми образовался целый завал из убитых и раненых врагов, стоны и вопли проклятий заглушались лязгом железа и победоносными кличами новых врагов, вырывавшихся из пролома. Над головами свистели заряды самострелов, со всех сторон бежали солдаты, затыкавшие редкие прорывы в строю и отбрасывающие карликов обратно. И в этом беспощадном столкновении армий впервые на равных схлестнулись не только грубая сила, но вступила в схватку еще и непримиримая воля каждого из двух народов.
  Дзи, выбравший место на самом острие вражеских атак, дрался как никогда за всю свою короткую жизнь. Не экономя силы, не задумываясь о последствиях, отбросив все лишнее и оставив лишь желание выжить и желание убивать. Яри в его руках жило своей жизнью, метаясь из стороны в сторону, подсекая ноги, пронзая тела, ослепляя и оглушая врагов. Широкий наконечник потяжелел от налипших на нем крови и мяса, а степной доспех Ли с ног до головы украсился россыпью багровых капель.
  Длинная стрела с красным оперением перебила толстое древко и вонзилась у ног дзи, подрагивая от того, что ей пришлось пронзить насквозь вековой дорожный камень. Ли бросил взгляд вверх, ища стрелка, и почти сразу увидел фигуру, открыто стоявшую на надвратной арке. Ночной ветер развевал черные волосы кумицо, а на ее лице, прекрасном, как и у всей ее породы, застыла радостная улыбка предвкушения. Отбросив обломок копья, "тайпэн Хань" выдернул из земли свой меч, и следующая стрела, выпущенная оборотнем, оказалась рассечена пополам еще в полете.
  Прежде чем успело случиться еще хоть что-то, из дверей правой башни появились люди десятника Кая. Предупредительные крики оповестили всех о том, что лучше побыстрее покинуть открытое пространство. Из левой башни выбегали наемники, отправленные с Удеем. Солдаты, остававшиеся в башне, разбегались по стенам, кто-то выпрыгивал из бойниц, ломая себе ноги, кто-то продолжал сражаться с прорвавшимися карабакуру. Те карлики, что были на привратной площади либо замешкались, либо бросились в погоню за "убегающим" врагом.
  Мощные взрывы прогремели практически одновременно. Обе башни содрогнулись до самой вершины и с чудовищным грохотом начали заваливаться на расколовшиеся ворота. Огромная масса дерева и камня обрушилась на головы карликов, находившихся в деревянных укрытиях возле сломавшихся створок, превращаясь в высокий непроходимый завал и хороня под собой надежду на быстрый прорыв атакующей армии в город. Тех, кто все-таки успел оказаться в стенах Ланьчжоу, озверевшие защитники принялись уничтожать с особой злостью. Куда и как успела исчезнуть черноволосая кумицо, Ли так и не успел заметить.
  
  Ёми действовала быстро и решительно, полагаясь на свое весомое преимущество в скорости и не давая врагам лишних возможностей. Особого смысла в предоставлении таких шансов къёкецуки все равно не видела. Мертвые демоны не учились искусству благородных схваток, сама их природа предполагала осваивать лишь то, что будет эффективным, а не эффектным.
  Прорваться к осадной башне не составило для юной кровопийцы никакого особого труда. Перепрыгнув через пролом в галерее, Ёми вонзила меч в стенку деревянной конструкции и, зависнув на мгновение, тут же выдернула его, камнем падая вниз. За пару локтей до земли, къёкецуки вновь вонзила клинок и мягко спрыгнула на ковер из свежих и гниющих трупов. Живых карабакуру, прятавшихся в этом месте под стеной было лишь трое, и все они умерли быстро и почти безболезненно.
  Нырнув под балкой, прикрытой пологом из шкур, Ёми оказалась на нижнем этаже осадной башни, где раньше располагались те, кто приводил ее в движение путем грубой физической силы. Над головой у къёкецуки грохотали шаги карликов, стремившихся взобраться по внутренним лестницам наверх, но Ёми куда больше сейчас интересовали опорные конструкции этого чуда осадной мысли.
  Узкий клинок вошел в первую балку на всю ширину лезвия, не прорубив ее даже на половину, так что удар пришлось повторить еще дважды. Куда больше здесь подошел бы дровяной топорик, но возвращаться за ним теперь къёкецуки посчитала неуместным. Аналогичные действия были проведены и с остальными опорами. Стены башни с легким скрежетом начали крениться в сторону.
  Выскочив обратно на не очень-то свежий воздух, Ёми стремительно взлетела по городской стене, хватаясь своими когтями за малейший уступ или выщерблину, и снова перепрыгнула через пролом. За ее спиной осадная конструкция карабакуру медленно просела и с грохотом завалилась на бок, что было встречено множеством радостных криков со всех сторон.
  В лицо Ёми метнулся наконечник копья. Къёкецуки инстинктивно уклонилась в сторону, перехватывая древко, и едва не нанесла ответный удар. Ополченец с окровавленным лицом изумленно замер, уставившись на клыкастого демона, вынырнувшего из темноты.
  - Спокойно, родной, - улыбнулась ему Ёми. - Свои.
  
  Взрыв у ворот прогремел в тот момент, когда они в очередной раз отбросили друг друга, чтобы хоть немного отдышаться и прийти в себя. Кумицо нервно оглянулась на складывающиеся силуэты надвратных башен, а лиловые губы Такаты против воли сами раздвинулись в хищной усмешке. Второй взрыв, куда более тихий, прозвучал за спиной у къёкецуки, и ей даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять - осадная башня у южной стены только что превратилась в груду деревянных обломков и щепы. Последним штрихом стало обрушение второй штурмовой башни карабакуру, очень тихое и невзрачное по сравнению с предыдущим, но от того не менее действенное.
  - Утерлись, хвостатые?
  Глаза Вестницы злобно сверкнули, и кумицо, ни проронив ни слова, резко метнулась назад и, перемахнув обратно на крышу стрелковой галереи, спрыгнула куда-то в темноту.
  - Заходи как-нибудь еще, - не удержалась Таката от "прощальной шпильки", которую ее противница уже не могла услышать. - Чаю выпьем, в каргёцу сыграем...
  
  Войдя в госпитальный покой, Ли едва не закашлялся от запаха мятного спирта, ударившего в нос. Лекарь, склонившийся над столом, где лежал его пациент, укрытый белой простыней, недовольно воззрился на дзи.
  - Тайпэн, вам следует понимать, что моя работа не терпит вмешательства даже со стороны прямых вассалов Императора.
  - Я только хотел узнать, что с ним. Ничего конкретного мне так и не доложили.
  Лекарь тяжело вздохнул и, отложив на серебряный поднос увеличительную линзу, сложил руки в молитвенном жесте. Если бы его одежда имела красные цвета, то управляющего городским госпиталем можно было бы принять за одного из здешних монахов. Но, несмотря на идеально выбритую голову, все детали его облачения были выполнены из желтоватой змеиной кожи, давно ставшей отличительной особенностью касты ученых-врачевателей.
  - Внешние повреждения практически отсутствуют, - принялся объяснять лекарь. - Но удар пришелся по голове и, поскольку командир Ногай до сих пор не вернулся в сознание, я предполагаю гематому мозга. Также я обнаружил трещину в черепной кости.
  Руки врача указали на выбритый затылок начальника стражи, где был ясно виден небольшой синяк. Только теперь, когда голова Ногая была очищена от волосяного покрова, Ли заметил, что вместо левого уха у старого рубаки было лишь небольшое слуховое отверстие да несколько застарелых шрамов от безобразной раны.
  - Плоть в поврежденной области начнет опухать и расширятся. Поскольку свободного места в черепе для нее нет, то она станет давить на костяную стенку, что вызовет излишнее накопление крови и быструю безболезненную смерть.
  - Неужели ничего нельзя сделать? - с трудом узнавая свой голос, спросил Ли.
  - Можно, - беспристрастно ответил лекарь. - Я попытаюсь удалить часть черепной кости и дать поврежденной области недостающее место, заодно это поможет решить проблему с трещиной. Но успешность такой операции всегда невысока, малейшая ошибка приведет к смерти или безумию пострадавшего.
  - Вы проводили такие операции раньше?
  - Разумеется, уважаемый тайпэн, я проводил такие операции, и, упреждая ваш следующий вопрос, ВСЕ мои предыдущие больные выжили. А теперь будьте все-таки так любезны, покинуть помещение, мне нужна абсолютная чистота и покой. Сейчас придут мои помощники, и мы займемся вашим другом.
  Взяв с подноса механический инструмент, врач несколько раз сжал пружинную ручку, приводящую в движение сложную конструкцию, спрятанную внутри. Круглое лезвие, похожее на миниатюрную копию тех, что можно встретить на любой крупной лесопилке, сделало несколько быстрых оборотов, отсвечивая на заточенных зубчатых гранях крошечными алмазными пылинками.
  - Милостью предков, его Путь сегодня не закончится, - добавил врач уже вслед уходящему Ли, и тот мысленно повторил это воззвание.
  На улице медленно разгорался новый день, в воздухе разносился запах серного дыма и звуки плотницких топоров, уже трудившихся у ворот и на поврежденных участках стены. Ли закинул голову, стараясь удержать слезы в глазах, и, собравшись с силами, зашагал к дверям небольшого гуань, выстроенного на заднем дворе лекарни.
  Монах у входа ударил в медный гонг, оповещая всех о начале церемонии отпевания. Этой ночью Ланьчжоу потерял больше тысячи своих мужей, отцов и сыновей. Офицеры Сэн и Шиджи тоже были где-то среди них.

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"