Темная, безлунная, звездная ночь раскинулась над непролазными дебрями заповедника, и лишь пламя костра на берегу озера разрывало круговую поруку непроглядной тьмы. У костра сидели двое мужчин и вели неспешный разговор, глядя на взлетающие к темному небу искры -- тот разговор, к которому рано или поздно приводят тьма, полночь и то неведомое, что смотрит на людей из ночного лесного сумрака.
- ... А что вы скажете про такой случай, - продолжал убеждать собеседника мужчина помоложе: худой, с длинными русыми волосами, собранными в хвост, и высоковатым приятным голосом. - Была нехорошая квартира в полном смысле слова, такая, что даже днем в ней не по себе. Нашелся любитель острых ощущений, поселился. А через три месяца его нашли в этой квартире с разрубленной головой. Кто-то расколол ему череп топориком для разделки мяса.
- Ну и что? - лениво отозвался низким, с хрипотцой голосом мужчина постарше. Судя по интонации, рассказ не произвел на него ни малейшего впечатления.
- А то, - чуть ли не торжествующе ответил молодой человек, - что входная дверь была не просто заперта изнутри на ключ: на ней был задвинут с внутренней стороны засов! И следствие установило, что, находясь снаружи, этот засов никак нельзя задвинуть -- его мог двигать только тот, кто находится внутри квартиры. Все окна тоже были заперты изнутри. Квартира на 4-м этаже, дом шестиэтажный. Никаких слуховых окошек нет. Дверь только одна. Как убийца -- если он был человеком -- смог выйти из квартиры?
- А как призрак мог взять в руки топор? - фыркнул мужчина постарше. - Он же прозрачный. Лучше скажи, кто вел следствие, если это подлинная история.
- Не знаю. Но могу спросить у Савушкина. Это владелец квартиры.
- А что установило следствие?
- Что это было самоубийство. Типа он сам себя того-с... И дело закрыли.
- Логично, если дверь была заперта изнутри. Но у тебя есть другая версия, я так понимаю?
- У меня нет версии. Но я знаю, что в мире есть очень много вещей, которые нельзя объяснить рационально...
Где-то далеко раздался резкий голос ночной птицы, и юноша вздрогнул.
- Чепуха, Сева. Все мистические загадки имеют самое прозаическое объяснение.
- Возможно, только в тот вечер этот жилец позвал к себе Савушкина, сам ему позвонил и сказал, что хочет отдать долг за квартиру. Отдать долг, а не харакири сделать. Это первое, а второе -- он был далеко не богатырь и нанести удар с такой силой просто не смог бы. Но, если принять версию, что он себя не убивал, то что произошло? И как случившееся можно объяснить? Вот как вы объясните, Павел Петрович?
- Пока -- никак, - зевнул Павел Петрович. - Сейчас надо костер гасить, спать пора.
2
На следующее утро после завтрака разговор о таинственном убийстве возобновился, хотя при ярком свете солнца мистический ореол вокруг истории сильно потускнел и она превратилась скорее в шараду, интересную загадку. Спорили уже трое: Павел Петрович, Сева и лесник, в избушке которого оба горожанина проводили выходные. В конце концов Павел Петрович Ирбисов предложил Севе узнать фамилию следователя, что тот и сделал, перезвонив владельцу нехорошей квартиры Савушкину. Когда выяснилось, что следствие вел Приймаченко, Ирбисов вышел из избы, набрал номер следователя и стал ждать ответа, слушая гудки и глядя на залитые утренним солнцем верхушки деревьев. Приймаченко он знал, как знал всех следователей города, более того -- всегда был с ним в недурных отношениях.
Долго ждать не пришлось. Приймаченко почти не удивился раннему звонку Ирбисова и охотно поговорил с ним о деле, закрытом три месяца тому за отсутствием состава преступления. Следователь был твердо уверен, что речь шла о самоубийстве, и не столько потому, что входная дверь была закрыта на ключ и запор изнутри, а окна заперты, сколько по той причине, что посмертная токсикологическая экспертиза показала наличие в крови покойного, Шипунова Руслана Андреевича, широко известной в узких кругах лизергиновой кислоты. Ее количество позволяло с уверенностью утверждать: перед смертью Шипунов принял ЛСД, т. е. наркотик, вызывающий галлюцинации самого разного характера, в том числе и убийственного. Ирбисов тут же вспомнил дело, которое он сам вел в 1999-м, когда сын крупного местного чиновника, говоря языком наркоманов, имел "бед трип": неудачно принял ЛСД, решил, что за ним гонятся, и прыгнул с 9 этажа. После сообщения о ЛСД у Ирбисова отпали все вопросы к коллеге, кроме одного:
- А откуда это гадость взялась опять? Вроде в последние годы она не попадалась.
- Черт его знает. Я поговорил с ребятами из управления по борьбе с наркотиками -- они тоже недоумевают. В городе и области дилеров точно нет, но это ж особая зараза: переслал марочки по почте и готово.
Ирбисов, не видя собеседника, тем не менее кивнул в знак согласия: от прочей наркотической дури ЛСД резко отличалось способом распространения: раствором пропитывали обычные почтовые марки.
- Наверно, через Сеть покупал.
- Наверно? А компьютер у него был, ноутбук?
- Был ноутбук, но там не нашли ничего подозрительного. Скорее всего, он имел постоянного виртуального, так сказать, дилера, с которым общался с одноразовых почтовых ящиков.
Ирбисов хотел поинтересоваться, как могли осуществляться платежи, но тут у Приймаченко зазвонил второй мобильный, и он, извинившись и пожелав Ирбисову хорошего дня, завершил разговор. Впрочем, Павел Петрович уже узнал все, что хотел, и о чем не без самодовольства сообщил Севе Хромцову, вернувшись на кухню.
- Вот и вся мистика, - завершил рассказ Ирбисов, с усмешкой глядя на вытянувшееся лицо Севы. - Принял дурь твой знакомый и пробил себе череп под галлюцинациями.
- А еще лучше -- рыбалка. Мы зачем сюда приехали? Пошли на озеро, Сева.
Хромцов молча взял стоявшую в углу кухни удочку и вышел не оглянувшись.
- Расстроился парень, - заметил лесник. - Обидно ему, что опять твоя взяла.
- Не понимаю, на что обижаться, - пожал плечами Павел Петрович, и, прихватив свое удилище и ведро для ожидаемого улова, вышел вслед за Хромцовым.
3
Рыбалка прошла в строгом и сосредоточенном молчании -- как и полагается, ибо рыбы, сволочи, очень хорошо слышат. По этой или по иной причине уже к обеду красное пластмассовое ведро было наполнено доверху. Разгоряченный отличным клевом, Павел Петрович предложил вернуться на озеро под вечер и продолжить, но Сева неожиданно ответил, что после обеда лично он уезжает в город.
- Вот те раз, - удивился Ирбисов. - Ты что, и впрямь обиделся?
- С чего вы взяли? Я просто вспомнил, что у меня есть дела.
В три часа дня после великолепного обеда, состоявшего из только что сваренной ухи и жареной на углях рыбы, Хромцов сердечно попрощался с лесником и сдержанно -- с Ирбисовым, который решил остаться еще на денек, надел рюкзак и пошел по едва заметной тропке. Лесник предлагал проводить его, но он отказался.
Хромцов и впрямь неплохо ориентировался в лесу, но сейчас он не видел ни первобытной красоты столетнего бора вокруг, ни безоблачного неба. Он шел, опустив голову и глядя вниз, шел как в воду опущенный. Лесник был совершенно прав: спор, в котором он проиграл, задел Севу сильнее, чем мог предполагать Ирбисов, потому что свежее поражение наложилось на множество мелких проигрышей, душевных царапин, невысказанных обид. С самого начала их знакомства Павел Петрович не просто разговаривал с ним с позиции "сверху", но и смотрел на него как на какого-то блаженненького, то есть, попросту, дурачка. Во всяком случае, так казалось Севе, и сейчас он был обуян одним желанием: доказать, что в этом случае дураком выставил себя Павел Петрович, а потом красиво поставить точку в дружбе.
Единственным человеком, способным помочь в низвержении авторитета бывшего следователя, был Савушкин, и Сева, добравшись до ближайшей деревни и сев там в какую-то случайную маршрутку, перезвонил приятелю и сообщил, что должен срочно с ним встретиться.
- Не вопрос, я после четырех буду дома, приходи.
Сева накрутил себя до такого состояния, что явился к Савушкину, не заезжая домой, как был -- небритый, в грязных сапогах, с рюкзаком и удочкой. Хорошо, что Савушкин принадлежал к той же тусовке ролевиков и, в отличие от скучных цивилов, относился к нормам этикета и прочей трухе со здоровой иронией. А когда Хромцов пояснил, зачем пришел, все прочие вопросы вообще отошли на второй план.
- Да не был Руль торчком! - возмутился Савушкин, имея в виде покойного Руслана. - Я б торчку в жизни квартиру не сдал. ЛСД? Фигня какая-то! Выпить он мог, не спорю, но наркоты не было. Я так и следователю сказал, что здесь какая-то ошибка. А когда он мне позвонил, у него вообще голос был довольный, будто он с дуэтом с Ричи Блэкмором сыграл.
Последняя фраза была сказана не ради красного словца, ибо покойный Руслан Шипунов был гитаристом.
- Я и не ожидал, что он о деньгах заговорит, когда позвонил последний раз, - продолжал Савушкин. - Я ему сдавал так: будут деньги -- заплатишь, нет -- так нет. Просто я сам был на мели. Я и сейчас на мели...
- Что, не продается нехорошая квартира?
- Ты что, смеешься? Я и сам туда заходить боюсь. Тем более, теперь. А Руль так и сказал: "У меня теперь деньги есть", но не сказал, откуда. А я и не спрашивал. Мало ли откуда у человека могут деньги быть? Интересно не это, интересно то, что при осмотре менты никаких денег не нашли, вообще никаких. Как и марок с ЛСД.
- Слушай, расскажи мне больше про Руля. Я его совсем мало знал.
- Неплохой был чел, только невезучий. Мне кажется, все его проблемы были из-за расхождения внешнего и внутреннего. Внутри он был демонический рок-музыкант и кумир девчонок, а снаружи...
- Метр с кепкой и пятьдесят кило, - подхватил Хромцов. - Он хоть волосы перестал в черный цвет красить?
- Перестал. Но дело не в волосах, сам понимаешь, а в этих... как их... фрустрациях. Как гитарист он себя не нашел. А он ведь профессионал, музучилище окончил. Но не сложилось, ни в одной группе не прижился. Ну и ударился в мистику, эзотерику, шаманизм, Кастанеду... Руль и в квартире поселился отчасти из-за потусторонних соображений: решил, что там аномальная зона, а аномальная зона может быть местом силы. Ну и из-за денег, точнее, из-за их отсутствия.
- Когда ты сможешь показать мне квартиру?
- Когда хочешь, но только в светлое время суток. Вечером я туда...э-э-э... не ходок.
4
Дверь открылась с противным скрипом, и Хромцов невольно вздрогнул. Савушкин обратил его внимание на засов: широкий, толщиной в два пальца, надежно приваренный к двери, и Хромцов молча кивнул.
Нехорошая квартира начиналась непривычно -- с кухни, довольно большой, но лишенной окон и потому темноватой, несмотря на то, что Савушкин сразу же включил свет. Отсутствие окон отчасти компенсировали целых три двери, считая входную. Одна, справа, сплошная и белая, вела в санузел, судя по характерному пластмассовому изображению. Другая -- напротив входной двери -- была деревянная и с вставкой из матового стекла. Обе двери были закрыты. Возле входной двери стояла низенькая тумба для обуви, над которой висела простая настенная вешалка -- доска и четыре пустых крючка.
Пустая вешалка, пустая электроплита, пустой стол, запах пыли и еще чего-то, не поддающегося определению. И тишина, особая, густая, пещерная тишина, от которой и без того напряженные нервы Хромцова завибрировали, как натянутые струны.
- Это... здесь? - спросил он Савушкина, невольно понижая голос.
- Нет, - полушепотом ответил тот и показал на дверь с матовым стеклом, - в гостиной.
Неуверенно, точно он был не в своей квартире, Савушкин открыл дверь в гостиную, впуская гостя. Хромцов вошел и замер на пороге: слишком силен оказался контраст с темной мрачной кухней. Огромная, метров на 30, с двумя высокими окнами, с громадным беломраморным камином и остатками лепнины на потолке, гостиная даже в такой пасмурный, как сегодня, день, была залита светом и выглядела нарядно. Несколько минут Хромцов молча рассматривал обстановку -- диван с пестрой обивкой, шкаф-купе, книжный шкаф со стеклянными дверцами, два кресла и журнальный столик между ними, телевизор, пока взгляд его не наткнулся на россыпь крупных темных пятен на стене у камина, уродовавших красивые, белые с золотом обои.
- Да, - негромко сказал Савушкин. - Это его кровь. С пола и с камина уборщицы из клининговой компании следы отмыли, а обои обычные, не моющиеся... так и осталось.
С бьющимся сердцем Хромцов подошел к стене. Вблизи было видно, что кроме темных пятен на ней есть еще и сальные, какие бывают, если на обои брызнуть маслом. Эти сальные пятна имели желтоватый оттенок, и Хромцов догадался, что их оставили брызнувшие мозги Шипунова. Нельзя сказать, чтобы эта догадка его успокоила. И вообще, в этой огромной светлой гостиной что-то было не так. Кухня была просто мрачная, темная и неуютная, а гостиная напоминала интерьеры из фильма ужасов. Севе ужасно захотелось уйти, но нельзя было уйти вот так сразу: пришлось задавать вопросы.
- А топорик... здесь?
- Нет, я его отказался забирать у следака. Зачем он мне?
- А вещи Руля?..
- Их его мать и сестра забрали. Тут ничего его нет.
- А там что... - указал Хромцов на светло-коричневую дверь возле книжного шкафа.
- Там спальня. Хочешь глянуть?
Спальня оказалась длинной, вытянутой, с одним окном, так что диван, небольшой письменный стол, узкий платяной шкаф стояли вытянувшись в ряд у одной стенки. В ней, как и во всей квартире, царили пустота и мертвая тишина.
Не зная, что еще спросить, Хромцов открыл выходившее во двор окно и выглянул вниз. Прямо под окном находился газон. Чуть дальше на детской площадке играли детишки, в песочнице копошились малыши. Никаких высоких деревьев, никаких водосточных труб, по которым мог бы вскарабкаться мифический ниндзя. Он задрал голову: окно верхнего, пятого этажа располагалось высоко, а крыша -- еще выше.
- Нет, убийца залез не через окно. Да и окна были заперты, - сказал Савушкин. - И стены полиция обстукивала: все глухо, никаких потайных дверей.
Приятели вернулись в гостиную. Хромцов снова подошел к стене у камина, пытаясь представить, как все произошло согласно официальной версии. Руль берет на кухне топорик для разделки мяса, приходит сюда, встает между тяжелым книжным шкафом и камином, наклоняет голову и с размаху бьет себя по темени... Бред. Сева не знал -- пока не знал, что здесь произошло на самом деле, но в том, что ничего подобного и близко не было, он уже не сомневался. Шипунова в этот простенок загнал тот, кто обрушил топор на его беззащитную голову. Вопрос в том, был ли это человек из плоти и крови.
- Мой отец, когда еще тут жил, а не у своей сожительницы, мне такую историю рассказал, - вдруг начал Савушкин. - Просыпается он как-то посреди ночи -- в туалет захотелось. Встает, топает через гостиную и кухню в туалет, идет назад -- видит, вот на этом журнальном столике кошка сидит и смотрит зелеными глазами. Он ее шуганул со столика, зашел в спальню, лег и уснул. А утром проснулся и вспомнил: нет у него никакой кошки. И не было никогда. А еще он однажды силуэт человека видел, но он тогда был выпимши, могло и померещиться.
- Отец здесь долго прожил?
- Четыре года. Потом перебрался к сожительнице, а эту квартиру сдавал. Но никто из жильцов долго не задерживался. Одни жаловались на странный запах, другие на странные звуки вроде шипения змеи. И всем было жутко после заката солнца.
- Слушай, - придумал наконец повод уйти из нехорошей квартиры Хромцов. - Давай соседей опросим. Как думаешь -- они пойдут на контакт?
Савушкин пожал плечами.
- Почему нет? Люди нормальные.
5
Соседи -- Егор и Настя, молодая детная пара из квартиры N14, и Александр Алексеевич, пожилой инженер с местного завода из квартиры N15, оказались людьми не просто нормальными, но и разговорчивыми, и, казалось, искренне были рады видеть Савушкина. Однако рассказывать им оказалось нечего: если в первые недели своего проживания в квартире N16 Шипунов периодически попадался им на глаза (особенно часто попадался он на глаза Насте, сидевшей дома в декрете), то позднее жилец словно под землю провалился, и только по вечернему свету в окнах можно было догадаться, что он все же не под землей, а в квартире. У соседей сложилось впечатление, что он практически никуда не выходил или же выходил глубокой ночью, когда все спали. В гости к нему никто не приходил, за исключением Савушкина -- но тот не был частым гостем. В контакты любого рода с соседями Шипунов не вступал, даже не здоровался -- но и не мешал им ничем: ни звуков музыки, ни включенного на полную громкость телевизора, ни скандалов, ни другого шума. И в тот роковой вечер, когда пришлось взламывать дверь, все было тихо.
- Может, он вообще там не жил? - предположил Хромцов, когда приятели спускались по лестнице.
- Жил, - махнул рукой Савушкин, - и, прости Господи, жуткий свинарник оставил. Пакеты с мусором за неделю, гора немытой посуды. Я ж говорю -- пришлось в клининговое агентство обращаться.
Двери подъезда выходили во двор -- тот самый, в который смотрели окна квартиры. Зеленая, с облупившейся краской скамеечка у двери, пустовавшая, когда они заходили в дом, была занята: на ней сидели две старушки -- маленькая, востроглазая, и крупная, с еще до конца не поседевшими черными волосами. Савушкин вежливо поздоровался со старушками, и Хромцов подтолкнул его: спроси, мол, может, они чего видели. Савушкин почесал репу, достал смартфон, нашел свою фотографию с Шипуновым и обратился к пожилым леди.
Крупная старушка оказалась гостьей с соседнего двора, а вот маленькая, Ольга Степановна, как оказалось, знала если не по имени, то в лицо всех соседей и их увлекательные истории.
- Вот горбатенький идет, - показала она только что не пальцем на низкорослого мужчину с искривленным позвоночником, который медленно, хромая и опираясь на костыль, шел к соседнему подъезду. - С рождения такой, бедолага. Инвалид 2-й группы. А вот ту бабу в красном спортивном костюме, в песочнице ребенку нос утирает, видите? Муж у нее дальнобойщик, по неделям дома нет. Когда его нет, она любовника водит. Я так думаю, что у нее и ребятенок от любовника, уж очень не похож ни на нее, ни на мужа. Я все вижу. А этого, с фотографии, я очень редко видела. Раз в неделю. И всегда он кулек с продуктами тащил. Кроме как за жратвой, никуда и не выходил.
Поблагодарив наблюдательную пенсионерку, приятели направились к высокой полукруглой арке прохода во двор. Пока они шли, в голове Хромцова возникла новая идея.
- Надо пойти в почтовое отделение и расспросить почтальоншу. Если, как говорит Ирбисов, Руль принимал ЛСД, он должен был покупать марки. Если он никуда не выходил, он покупал их через Интернет. Так? Если он их покупал через Интернет, ему их присылали обычной почтой, в конвертах. Кто обратит внимание на обычное письмо?
- Ну и что?
- А то, что мы спросим почтальоншу, много ли писем она доставляла по этому адресу. Если несколько каждую неделю -- значит, Ирбисов прав. Если же он не получал писем вообще, значит, не было никакого ЛСД! Или, по крайней мере, не было до последнего вечера.
В почтовом отделении приятели, посовещавшись, решили обратиться сразу к заведующей, состряпав на ходу историю о друге, который покончил с собой, потому что не получил письмо от любимой девушки. Как версия, впрочем, эта была не хуже прочих.
Заведующая, ярко накрашенная блондинка средних лет, приняла историю за чистую монету и принялась темпераментно сокрушаться, что почтальон, 20 лет обслуживавшая дом N28 по улице Комсомольской, буквально месяц назад вышла на пенсию и уехала к дочери в Геленджик.
Приятели переглянулись: не повезло. Хромцов уже хотел поблагодарить отзывчивую заведующую, как дверь кабинета приоткрылась и в нее заглянула сотрудница с огненно-рыжими волосами:
- Насчет отгула, Лариса Михайловна, можно...
- Заходи, - кивнула заведующая и не удержалась, чтобы не поделиться только что услышанной мелодраматической историей о не полученном вовремя письме. Сотрудница усомнилась, что Степановна -- та самая ушедшая на пенсию почтальонша -- могла потерять письмо.
- Я ж не говорю, что она потеряла, - принялся оправдываться Савушкин, которого никто не обвинял. - Я говорю, что он его не получил. Может, девушка ему и не написала ничего. Мы хотели просто узнать. Я его ближайший друг, почти родственник.
В доказательство почти родства Савушкин только не ткнул рыжеволосой сотруднице смартфон с все той же фотографией его и покойного Шипунова. Хромцов скривился, но нелепый жест неожиданно оказался самым удачным поступком приятелей за весь день -- ибо принес плоды.
- А я его знаю, - внезапно сказала рыжая. - То есть знала. Низенький такой, да? Он у меня регулярно открытки и конверты покупал.
- Покупал? - и без того большие глаза Хромцова стали еще больше.
- Да. Я еще спросила, зачем ему столько. И он объяснил, что он член клуба, в котором обмениваются открытками.
- А марки? - прошептал Хромцов. - Марки он покупал?
- Само собой. Последний раз 10 блоков купил.
6
Неожиданное сообщение работницы почты так ошеломило приятелей, что жаркая дискуссия - к понятному неудовольствию прохожих - разгорелась прямо на тротуаре перед почтовым отделением.
- Ты понимаешь, что это значит? - размахивал длинными руками Хромцов.
- Ну не верю я, что Руль торговал этой дурью! Ты его не знал, а я знал.
- А зачем ему тогда столько марок? В кружок филателистов записался? И потом, ты сам говорил, что у него был довольный голос в последний раз - и деньги появились. Откуда?
- Денег в квартире не нашли, как ты знаешь. Это раз. Марок, пропитанных ЛСД, тоже не нашли - это два. А самое главное, не нашли лаборатории. Это тебе не ханка, на кухне не сваришь.
- Я и не говорю, что он сам изготавливал. Но он вполне мог продавать. А то, что марок не нашли - логично. Тот, кто спер деньги, и марки забрал.
- И вышел через запертую изнутри дверь, ага. Сева, я считал и считаю: Руля погубило зло, живущее в квартире. Как в "Сиянии" Кинга.
- Одно другому не мешает. Это зло подействовало на сознание Руля...
- ... И превратило его в дилера? Не верю. И ты так и не ответил, где он брал ЛСД - и как убийца вышел из квартиры.
- На эти вопросы у меня пока ответов нет, - сознался Хромцов.
- Ну вот когда будут, тогда и поговорим.
Приятели расстались в куда менее дружеских чувствах, чем можно было ожидать. Савушкина обидело предположение, что покойный Шипунов мог торговать наркотиками, обидело лично: получалось, что он, Савушкин, пусть косвенно и неведомо для себя, был причастен к этому мерзкому бизнесу, сдав квартиру торговцу смертью. А Хромцова злило нежелание приятеля признавать очевидное.
И по дороге домой, и дома мысли Хромцова упорно ходили по кругу: он продолжал спорить с Савушкиным. Да, положим, он очень плохо знал покойного Руля, видел его несколько раз и, кажется, даже толком не общался, но какое это имеет значение? Социальный портрет покойного более чем ясен: неудачник, бесталанный музыкант, горе-мистик, живущий в мечтах и иллюзиях о собственном величии. Сева знал этот тип людей: в ролевой тусовке подобных более чем хватало. Никаких сомнений, что Руль мог переступить через нормы общепринятой морали ради самоутверждения, тем более, что и переступить было не сложно, да и товар -- не героин. Правда, самоутверждение не Бог весть какое, но, с другой стороны, у ЛСД почтенная история и знаменитые адепты - все эти психологи, призывавшие к расширению сознания... Кто-то мог его обработать, внушить ему идею некоей миссии, а наличные деньги, в которых покойный очень нуждался, довершили дело.
Соседи утверждают, что Руль все время сидел в квартире, если только не гулял по ночам, когда все спали -- но это чепуха. Покупателей он находил через Сеть, и, возможно, там же нашел и поставщика, у которого покупал ЛСД по оптовой цене, а продавал по розничной. И никуда ходить не надо, ни днем, ни ночью. Наберет с десяток клиентов, рассует марки с открытками (для конспирации, пустой конверт мог обратить на себя внимание) по конвертам и по дороге в супермаркет опустит их в почтовый ящик. Тогда и вопрос, кто его убил, отчасти проясняется, и даже не отчасти: нарик-покупатель. Может, сначала пришел не убивать, но увидел блок марок с наркотой или деньги -- и не выдержал.
Эта стройная версия настолько понравилась Хромцову, что когда он вспомнил о запертой изнутри двери, то даже чуть расстроился. Но тут же нашелся: убийца мог выйти из квартиры незамеченным уже потом, когда приехавший за деньгами Савушкин, встревоженный тем, что Руль, запершись в квартире, не отвечает на мобильный, а в ответ на набор стационарного номера слышна трель телефона, побежал к соседу Александру Алексеевичу, а тот уговорил его вызвать МЧС. После взлома двери нашли труп, началась суматоха, и в ней ловкий убивец ускользнул. Странно, что никому прежде эта простая мысль не пришла в голову, но ведь полиция поверила в самоубийство, а все остальные были загипнотизированы аурой нехорошей квартиры.
Чем дольше Хромцов раздумывал над своей версией, поворачивая ее с разных сторон, как ребенок игрушку, тем больше она ему нравилась. И он заранее предвкушал выражение лица Ирбисова, когда окажется, что он практически раскрыл преступление.
7
Павел Петрович выслушал размышления Хромцова не без интереса, но никаких особых чувств на его лице не отразилось. Возможно, дело было в месте и времени: ранним вечером погожего дня, сидя за столиком на свежем воздухе в летнем кафе при местном пивзаводе и попивая светлое нефильтрованное пиво, трудно перейти от расслабленно-ленивого состояния к бурной эмоциональности.
- Если покойный торговал наркотой, могли и пришить, согласен. Только сбежавший незаметно убийца - это, сынок фантастика. Да и покупка ЛСД в Интернете маловероятна.
- Почему?
- Потому что при таком количестве народу, которое, по твоим же словам, сбежалось в квартиру после того, как эмчээсники взломали дверь, выйти незамеченным из квартиры смог бы только ниндзя высшего класса, а не наркоман под кайфом. Там же человек 5-6 было, считая хозяина и соседей, так? А потом и полиция приехала.
А насчет ЛСД - он что его, в пузырьке покупал, что ли? Нет, конечно. Все, кто продает через Сеть, продают уже пропитанные раствором марки. Тогда зачем ему скупать на почте блоками чистые марки? Если он уже купил где-то оптом готовые?
- Это да, - признал Сева. - Тут у меня неувязка.
- Покупать чистые марки имело смысл лишь в одном случае: если он их пропитывал наркотой сам. Но здесь тоже неувязка: нет следов, при том, что после токсикологической экспертизы буквально каждый метр квартиры изучили. А ведь что-то обязательно должно было остаться: если не клочок испорченной марки в мусорном ведре, то засохшие следы лизергиновой кислоты на краю кухонного стола.
- Может, пропитка осуществлялась в другом месте? И Руль был лишь одним из дилеров? - предположил Хромцов.
- Скорее всего так. И, скорее всего, другое место расположено где-то неподалеку.
- А вот это не факт.
- Логика, Сева. Он начал торговать наркотой после переезда в эту квартиру. И сидел в ней как сыч практически безвылазно.
- Совпадение не рассматриваете?
- Ты же сам сказал, что он практически никуда не ходил, кроме супермаркета. С другой стороны, он мог и марки с открытками покупать для других целей. Все это пока гипотезы. Кстати, что из себя представляет дом?
- Дом старый, дореволюционный. Савушкин говорил, что раньше там коммуналки были, потом их расселили.
- Гм. Бывал я в таких домах. А не подвергались ли квартиры в нем перепланировке?
- Понятия не имею. Да какое это имеет значение?
- Большое. Если имело место убийство, убийца должен был выйти из квартиры. Через входную дверь он выйти не мог, значит, есть еще один выход.
- Я б сразу заинтересовался, если бы ты сказки про нехорошую квартиру не рассказывал, - допил пиво Павел Петрович. - Выясни, где ноутбук покойного: что-то интересное обязательно должно было сохраниться. И квартиру необходимо осмотреть.
8
С ноутбуком, однако, вышла засада. Как и другие вещи покойного, его забрали мать с сестрой и буквально через месяц продали. У сестры в записной книжке сохранился номер телефона покупательницы. Ирбисов позвонил и сумел убедить ее, что позволить ему порыться в ноутбуке - едва ли не ее долг как сознательной гражданки. Уговорил он новую владелицу ноутбука в четверг, визит был намечен на понедельник, а в выходные дочка новой владелицы, для которой ноут и был куплен, случайно залила клавиатуру чаем. Ирбисова, которого забыли предупредить о кончине ноутбука, ждал неприятный сюрприз.
Сначала Павел Петрович смотрел на мать и дочь с подозрением, но, пообщавшись, понял, что они не лгут. Девочка сама чуть не плакала: это был ее первый ноутбук, подаренный на день рождения. Кстати, о судьбе бывшего владельца ни она, ни ее мать до знакомства с Ирбисовым ничего не знали.
- Если б я знала, что это вещь самоубийцы, ни за чтоб не купила, - заявила женщина. - У таких вещей энергетика плохая!
С матерью говорить было больше не о чем, а вот с 12-летней дочерью Ульяной, маленькой любительницей динозавров и путешествий, Ирбисов все же пообщался более плодотворно. От нее он узнал, что ноутбук Шипунова продали в том виде, в каком взяли в квартире, не стирая ни одного файла, и, разумеется, Ульяна из любопытства прошлась по всем папкам. По ее словам, на ноутбуке были фильмы ужасов, которые она не любит: "про ведьм всяких, про семь демонов Эмили Роуз и все такое". Были и файлы Word в папках "Чтение" и "Мое творчество". Первая папка представляла собой электронную библиотеку из более чем сотни файлов, а во второй Уля обнаружила всего два документа. В одном "какой-то мужик отправился в какой-то "трип" и катался верхом на демоне, а потом было много неприличного про секс", а второй был "типа рассказ, как мужик сидит, играет на гитаре, а из стенки выходит Пупуз-Лотрек, фигня какая-то". По мнению девочки, автор обоих текстов был реально больной". Больше Уля ничего не вспомнила.
- Слушай, а что это был за Пупуз-Лотрек? - заинтересовался единственным непонятным местом Ирбисов. Что такое "трип" на жаргоне наркоманов, он знал.
- Не знаю. Может, покемон? Имя прикольное, как у покемона.
- А может, это был Тулуз-Лотрек?
- Может, - легко согласилась Уля. - А кто это?
- Художник такой.
Что до матери и сестры Шипунова, то они встречаться с Ирбисовым отказались категорически и недвусмысленно. Впрочем, учитывая отношения между ними и покойным, то есть отсутствие каких-либо отношений в течение последних двух лет, вряд ли разговор с ними мог помочь расследованию, и Павел Петрович не слишком огорчился отказу.
9
Согласно примете, как начнешь неделю в понедельник, так и продолжишь, и Павел Петрович вплоть до пятницы получал все новые подтверждения ее правдивости. Будучи уверенным в том, что загадочная лаборатория ЛСД располагается где-то неподалеку, возможно, прямо в доме (коль скоро Шипунов никуда не ходил), Ирбисов попросил коллег "пробить" всех жильцов подъезда: нет ли среди них бывших наркоманов, судимых, а также - чем черт не шутит - химиков по образованию. И что же? Обитатели всех 14 квартир (не считая пустовавшую нехорошую) оказались чисты и невинны, как Дездемона, или же как соседи покойного по лестничной площадке. Учительница математики с пожилой матерью, полковник на пенсии с женой, артист местного ТЮЗа с семьей, переводчица с испанского и португальского с тремя кошками, слесарь и запойный алкаш, владелец компании по установке пластиковых окон - кто только не жил в доме N28 на Комсомольской, но выбрать подозреваемого было решительно не из кого.
Ничем закончились и поиски в Интернете. Правда, Павел Петрович нашел немало весьма подозрительных сайтов, чуть ли не в открытую предлагавших ЛСД, но как было идентифицировать среди отметившихся там персонажей Шипунова? Найденная страничка "Вконтакте" тоже не порадовала: Шипунов забросил ее за три с половиной месяца до смерти. Его последней записью на стене была картинка, изображавшая главного героя мультфильма "Горбун из Нотр-Дама". После нее на свою страницу он не заходил.
Памятуя о старом правиле "подозревать всех", Ирбисов часа два расспрашивал Савушкина, но полуразговор-полудопрос подтвердил: владелец нехорошей квартиры, унаследовавший ее от отца, никакого отношения к смерти своего приятеля не имеет. Не прояснилась и картина убийства (или самоубийства): последний разговор состоялся 30 апреля примерно в полдень, а приехал Савушкин на Комсомольскую в восемь вечера. По его словам, Шипунов сказал: "Приезжай в любое время, я сегодня весь день дома". По заключению экспертизы, смерть настала незадолго до восьми, возможно, буквально в то время, когда Савушкин топал по лестнице (лифта в доме не было), так как спустя час, когда взломали дверь, Шипунов был еще теплый, с температурой 36, а лужи крови на полу не успели высохнуть. Удар был всего один, и этот один удар был нанесен с огромной силой: лезвие топорика не просто раскроило череп, но и вошло в мозг на глубину 4 см. Топорик Савушкин сразу узнал - он принадлежал к домашней утвари, оставшейся от отца. Отпечатков пальцев Шипунова на нем не нашли, как, впрочем, и любых других.
Только в пятницу на излете дня Павлу Петровичу улыбнулась удача: сотрудники музея местного Архитектурного института, на который он вышел по наводке давнего знакомого Святогорского-Шацилло, нашли в запасниках экспозиции план дома N28, подписанный его архитектором, знаменитым в свое - в начале 20 века - время Аристархом Введенским. Сравнив первоначальный план и поэтажный план 2015 года, добытый в БТИ, Ирбисов сделал открытие, которое надолго привело его в хорошее настроение.
10
Трудно сказать, кто предвкушал больший эффект от первого посещения бывшим следователем нехорошей квартиры - Хромцов или Савушкин, но поведение Ирбисова жестоко разочаровало обоих. Вместо того, чтобы проникнуться мертвой тишиной и разлитыми в ней флюидами неведомого зла, Павел Петрович, едва переступив порог, тут же ринулся к кухонному столу, достал из пластикового портфеля-папки простыни с планами квартиры - старым и современным, разложил их на столе, окинул взглядом - как полководец окидывает в последний раз план боя, удовлетворенно хмыкнул и уверенным шагом направился в гостиную, где замер перед камином с одним словом:
- Однако!
- Да, это пятна крови Шипунова, - торжественно сказал Савушкин, неправильно истолковав его слова.
Но Ирбисов не обратил на запятнанные обои никакого внимания.
- Камин работает? - спросил он.
- Нет, - удивленно ответил Савушкин, - он декоративный.
- Такая махина - и бесполезная? - переспросил Хромцов.
- Пожарная служба в свое время не разрешила... - начал было Савушкин, но Ирбисов бесцеремонно перебил его:
- Фонарик в доме есть?
- Вроде был, надо в кладовке глянуть...
Савушкин отправился за фонариком, а Павел Петрович принялся расстегивать свою рубашку с коротким рукавом. К моменту возвращения Савушкина с фонариком рубашка уже лежала на одном из кресел, а Ирбисов расстегивал брюки. Хромцов, превратившийся от изумления в соляной столб, молча наблюдал за его действиями.
- Что с вами? - пискнул Савушкин.
- Давай фонарик, - Ирбисов положил брюки рядом с рубашкой, взял фонарик, и, как был, в майке, трусах и летних туфлях, согнулся и принялся забираться в огромный камин. Это оказалось сложнее, чем он думал, и до приятелей долетел сначала очень тихий, но отчетливый мат, а потом, когда от Ирбисова остались одни торчащие из камина мускулистые голые ноги в туфлях, веселый смех.
- Неужели квартира так на него подействовала, что он внезапно сошел с ума? - шепотом предположил Савушкин.
- Ты ему, главное, топорик не давай, - ответил Хромцов.
Не успели молодые люди обсудить свое предположение, как Ирбисов шустро вылез из камина, широко улыбаясь.
- Она там. Дверь.
- Что?!
- Берите фонарик и сами убедитесь, только разденьтесь: камин хоть и не топили, но внутри все равно грязно.
Первым ринулся Савушкин, и не подумавший снимать одежду. При помощи Хромцова он залез (точнее, тот его засунул) в камин, и резком свете фонарика увидел самую настоящую дверь - в глубине, слева, металлическую, квадратную, размером примерно 60 на 60 см, с темной дыркой от замка. Не успел он рассмотреть ее толком, как Хромцов его вытянул за ноги обратно, на свет и воздух, и полез сам. Сева был самым длинным из всех троих, и ему пришлось в маленьком внутреннем пространстве камина неудобней всего, но открытие столь поразило его, что он почти не ощущал дискомфорт.
Дверь была реальна, он коснулся ее рукой. Реальна и заперта.
Когда он выбрался наружу, Ирбисов уже успел одеться, а Савушкин тщетно пытался стереть грязь со своих светло-зеленых брюк.
- А может, это портал? - пробормотал потрясенный Хромцов. - Вход в другое измерение?
- Пошли на кухню, фантазеры, - махнул рукой Ирбисов. - Сопоставите планы и сами все поймете.
11
Разгадка оказалась проста до неприличия. В 1911 году Введенский спроектировал большой дом с двумя входами - парадным и черным, и большими, на 5-7 комнат квартирами. Впрочем, по тем временам такие квартиры шикарными не считались, и предназначались для чиновников до 8 класса включительно, разночинной интеллигенции и прочей публики среднего достатка. Каждая квартира имела две двери: парадную, выходившую на парадную лестницу, и заднюю, которая вела на "черную" лестницу и предназначалась для прислуги. После революции квартиры располовинили, благо, для этого всего лишь требовалось замуровать проходную дверь между смежными комнатами, а из одного дома с двумя входами сделали два. Видимо, такое решение было обусловлено особенностью планировки: Введенский любил расположение комнат "паровозиком", а из пяти или семи проходных комнат коммунальную квартиру не сделаешь. Коммуналки получились не слишком удобные, но все же получились, и просуществовали до середины 1990-х, когда некий предприниматель счел выгодной инвестицией их расселение и частичное возвращение квартир в первоначальный вид. Частичное - ибо объединять "части" некогда единых квартир он не стал, видимо, решив, что проще продать две трехкомнатные квартиры, чем одну 6-комнатную.
- Впрочем, все это мои предположения, - завершил рассказ Ирбисов. - Важно не это. Важно то, что там, где на плане 1997 г. - глухая стена, на плане 1911 г. была дверь между комнатами. Я предположил, что кто-то разобрал кирпичи, которыми ее заложили почти сто лет назад, создав таким образом проход из одной квартиры в одном подъезде в другую в другом подъезде. А такое оригинальное решение, как дверь в фальшивом камине, говорит об изобретательном уме этого "кого-то".
- Значит, это сосед с той стороны! - воскликнул Савушкин. - И он же убийца!
- Логика подсказывает, что проход был создан во время ремонта после расселения коммуналок, - покачал головой Павел Петрович.
- Почему? Квартира долго пустовала, некому было обратить внимание на строительные работы с той стороны стенки, - возразил Хромцов. - К тому же разбирать стену можно и тихо, как это делал граф Монте-Кристо в замке Иф.
- Для этого надо, во-первых, знать, что именно в этом месте была дверь, во-вторых, знать, что с той стороны - не голая стенка, а камин, и в-третьих, знать размеры камина - и внутренного пространства тоже - с точностью до сантиметра. Кстати, вы не знаете, кто там живет - за стеной? - спросил Ирбисов Савушкина.
Тот только развел руками.
- Ничего, узнаем.
12
Смежная квартира, расположенная в доме 29 (а по сути - 28-А) на улице Комсомольской, находилась в собственности двух братьев с редкой фамилией Варнак: Евгения Андреевича, 1982 г. рождения, и Анатолия Андреевича, 1989 г. рождения. Младший Варнак, однако, был с 12.04.2013 г. зарегистрирован по месту проживания своей жены, Лисициной Жанны Викторовны, то есть на ул. Крылова, 34, и, стало быть, последние три года в квартире N 16 проживал один человек - Евгений Андреевич Варнак, ранее не судимый и не имевший никаких конфликтов с законом. Пока это было все, что смогли узнать для Ирбисова его бывшие коллеги.
Павел Петрович сообщил эти данные Хромцову и Савушкину, предложив молодым людям, особенно владельцу квартиры, попробовать разузнать что-либо на местности у соседей, а сам засел за компьютер. В последнее время у него выработалась весьма полезная привычка, которую он мысленно назвал "закинуть невод в Интернет". В этот раз он не слишком рассчитывал на успех, но и неуспех его не страшил: рано или поздно коллеги подгонят информацию по Варнаку.
Первым в списке результатов "Гугл" выдал профиль в "Одноклассниках" младшего брата Анатолия. Варнак-младший щедро делился с бывшими одноклассниками фотографиями, одна из которых с подписью "Моя красавица" заинтересовала Павла Петровича. На ней Анатолий Варнак - рослый и крепкий мужчина в ярких, по моде замшевых ботинках - с гордымв видом стоял у ярко-красной машины марки "Ламборджини Авентадор". Ирбисов только что не присвистнул: он знал, сколько стоит такая игрушечка. Правда и то, что в "Одноклассниках" люди склонны всячески приукрашивать свою жизнь, и не факт, что шикарное спортивное авто и впрямь принадлежит Варнаку-младшему.
Анатолий был зарегистрирован и в "Вконтакте", и в "Фейсбуке", а вот следов его старшего брата в соцсетях обнаружить не удалось. Ирбисов перешел на вторую страницу результатов, прокрутил почти до самого низа, и внезапно взгляд его зацепился за интервью некоего П.Седых, размещенное на сайте местной организации инвалидов.
П.Седых, которого журналист, бравший интервью, отрекомендовал как "известного правозащитника", в длинном и довольно сумбурном интервью рассказывал, как он защищает права инвалидов, и, в частности, помог составить иск инвалиду 2-й группы Евгению Варнаку, которого отказались принять на работу в лабораторию полимерных материалов.
"Это живой пример отношения нашего общества к инвалидам. Родителям Евгения сказали после его рождения: "не жилец", но они не сдались, поехали в Москву, поставили мальчика на ноги, несмотря на тяжелую форму ДЦП. Чтобы принять его в школу, потребовалось письмо Горбачеву! Евгений Варнак закончил школу с серебряной медалью и поступил в вуз, где уже на первом курсе начал заниматься научной работой. Но в аспирантуре для талантливого химика места не нашлось. Уже 5 лет он ищет работу по специальности, но всюду ему отказывают, мотивируя это тем, что у него нерабочая группа инвалидности. Но Евгений может и хочет работать! Мы надеемся выиграть суд".
Интервью было датировано 2006 г., и, хотя больше никаких упоминаний ни о Евгении Варнаке, ни о П.Седых, ни о суде в Сети не нашлось, Ирбисов уже знал все. Он знал, что суд, если и состоялся, то был проигран. Он без труда представил происходившее с Евгением, год за годом: сначала - юношеские надежды и вера в себя, потом - череда ударов от жизни, потом - смерть родителей, потом - озлобление и ненависть. А потом "талантливый химик" решил направить свой талант по другую сторону закона.
Он оборудовал лабораторию, возможно, еще до женитьбы брата, и скорее всего она находится в той самой смежной комнате: отсюда жалобы на странные запахи. Не исключено, что в тот период, когда в квартире никто не жил, Варнак использовал полудверцу в камине в качестве вентиляционного отверстия. Пугал ли он сознательно жильцов смежной квартиры? Не факт, хотя и исключать не стоит.
Интересно, кто был первым - Варнак или Шипунов? Забрался ли Варнак в чужую квартиру с целью попугать нового жильца, или наоборот, Шипунов случайно обнаружил дверцу и решил выяснить, что там? Так или иначе, несостоявшийся ученый-химик и несостоявшийся гитарист нашли общий язык, несмотря на 8 лет разницы в возрасте. Надо думать, сближению весьма поспособствовало чувство отщепенчества, изгойства, непризнанности талантов. Не исключено, что Шипунов даже сыграл на гитаре, стремясь продемонстрировать свое превосходство над серой массой. А Варнак с той же целью угостил его марочкой со свежеизготовленным ЛСД.
Здесь все более-менее понятно. Вопрос в другом: зачем "талантливому химику", а точнее, небольшой компании по производству лизергиновой кислоты "Братья Варнак" понадобился Шипунов? Ведь ясно, что и рассылкой "писем счастья" со специальными марками, и закупкой прекурсоров занимался полный сил и здоровья младший братик. Включать еще кого-то в столь налаженный и очень прибыльный бизнес - не только делиться доходами, но и рисковать.
Ответ на этот вопрос прояснит причины, по которым Варнак-старший или Варнак-младший раскроили череп гитаристу-неудачнику, а потом быстро уползли через камин и волшебную дверь Буратино к себе. Устранение свидетеля или ссора из-за прибыли? Так или иначе, проживание в "нехорошей квартире" и впрямь стало для Шипунова роковым.
Зазвонил мобильный, и погрузившийся в размышления Павел Петрович вздрогнул.
- Это я, Сева! Савушкин все узнал от Ольги Степановны: там живет инвалид, хромой, мы его даже видели мельком...
- ...Химик по образованию, 2-я нерабочая группа, зовут Варнак Евгений Андреевич, - подхватил Ирбисов.
- ... У него еще здоровый брат есть, они одно время поссорились, а потом помирились, брат к нему регулярно приезжает на ярко-красной машине.
- Осталось выяснить, где этот здоровый брат был вечером 30 апреля - в день убийства.
13
Умом Ирбисов прекрасно понимал ненужность, избыточность этого визита. Уже стоя перед дверью, он на миг заколебался, но все же поднял руку и резко нажал кнопку звонка. Тишина. Ирбисов позвонил снова, но никакого звука не последовало. Звонок не то был отключен, не то поломан, и бывший следователь принялся колотить в железную дверь.
Кто-то подошел к двери и замер, потом послышалось какое-то копошение.
- Евгений Андреевич, - громко сказал Павел Петрович, - меня зовут Ирбисов, я волею случая занимаюсь расследованием смерти вашего соседа Шипунова. Я знаю, что из вашей квартиры в квартиру, где он убит, есть потайная дверь, и знаю, какой химии вы посвящаете свой досуг. Если я расскажу о вашей химии коллегам, они приедут очень быстро. Так что будьте добры открыть.
Дверь отворилась, но только через долгие три минуты. На пороге стоял маленький человек с мертвенно-бледным лицом и изуродованным природой телом, и в памяти Павла Петровича мгновенно всплыли "горбун из Нотр-Дама" и "Тулуз-Лотрек из стены" - образы, с которыми покойный отождествлял своего соседа. Но с бледного до голубизны лица смотрели очень умные, пронзительные глаза сильного человека.
- Зачем вы пришли? - спросил Варнак. - Почему сразу не позвонили коллегам?
- Поговорить охота, - честно сознался Ирбисов.
- Почему я должен с вами разговаривать?
- Потому что у вас выбора нет.
Раздалось мяуканье, и серо-дымчатая кошка появилась у ног Варнака, настороженно глядя зелеными глазами на чужого.
- Проходите и убедитесь, что выбор есть, - улыбнулся Варнак, и лицо его стало страшным.
Книги. Ирбисов никогда не видел столько книг и таких необычных книжных стеллажей, к которым были приставлены неширокие деревянные лесенки: ведь иначе хозяин квартиры не смог бы достать книгу не только с самой верхней, но даже с четвертой полки. Стены в гостиной и спальне были с трех сторон заставлены стеллажами и книжными шкафами. Павел Петрович не удержался, подошел, бросил взгляд на названия: сплошь книги по химии. Если владелец библиотеки всего лишь перечитал ее всю (не говоря об анализе прочитанного), он должен быть необычайно эрудированным ученым.
- А вот моя лаборатория, - Варнак открыл дверь в третью комнату - ту самую, смежную с гостиной нехорошей квартиры.
Павел Петрович приблизился и остановился на пороге. Жилой комнаты не было: вместо комнаты перед ним предстала настоящая, отлично оборудованная лаборатория, не хуже университетских.
Варнак понял его изумление и заметил:
- Все, как положено, кроме вентиляции. Но я иногда открывал дверь...
Дверь под рабочим столом была никак не замаскирована, разве что выкрашена в белый под цвет стен.
- Как вы ее обнаружили?
- Когда покойный отец в 1998 купил эту квартиру, в этой комнате были убогие псевдодеревянные панели метровой высоты. Комнату выделили мне, и я однажды открыл секрет панелей: одна из широких плит из ДСП сдвигалась, а за ней была дверца. Даже не помню, как это случилось. Я долго никому не рассказывал - это был мой секрет.
- Подслушивали, подсматривали, а потом решили пугать соседей?
- Я никого умышленно не пугал - все получалось случайно.
- А как вы с покойным Шипуновым познакомились?
- Он постучал, и я отозвался.
- Почему?
- Я тоже человек, хотя с первого взгляда и не скажешь, - скривился Варнак. - Человек с дефицитом реального общения. А Руслан был интересным человеком.
- Что не помешало его убить.
- Поверьте, - развел короткими руками Варнак, - мы были вынуждены. Это была самозащита. После принятия ЛСД у него начались галлюцинации, он набросился на меня, брат услышал...
- Пролез через камин, схватил топорик и всадил ему в череп, - осклабился Ирбисов.
- Именно так, - кивнул химик. - Превышение необходимой самообороны.
- При том, что наркотик ему дали вы.
- А вот это - недоказуемо. Вы можете привести хоть все свое управление скопом - они не найдут ни-че-го. Даже прекурсоров. А иметь дома лабораторию для научных опытов - не уголовное преступление.
Павел Петрович хотел возразить, но не успел: удар по голове табуреткой сбил его с ног и лишил сознания. Бывший следователь рухнул на пол, а Варнак-младший, буквально выпрыгнувший из стенного шкафа, с идиотской улыбкой встал над ним, любуясь на своих рук дело.
- Ну и как я его вырубил?
- Блестяще. Вопрос, что это нам даст.
- Как что? Сейчас я его добью, ночью вынесу труп...
- А если он сообщил кому-то, куда идет?
- Мы по любому успеем смыться. Загранпаспорта есть, махнем втроем - ты, я и Жанка - в любую безвизовую страну, а там наладим дело.
- М-да. Похоже, на этот раз ты прав. Жаль все бросать. Если б ты не прикончил этого дурачка...
- Женя, ну какой смысл опять перетирать? Он шантажом влез в наше дело, а потом еще набрался наглости...
На этот раз не договорил Варнак-младший: пришедший в себя Ирбисов ударил его сбоку в подколенную ямку, и здоровенный амбал с переломанным суставом повалился как подкошенный, задев в падении головой обитый металлом угол рабочего стола.
С мгновение химик и с трудом поднявшийся Ирбисов смотрели на тело, распростертое между ними. Первым овладел собой Павел Петрович, вытащил мобильный и нажал на самый знакомый из всех номеров. Потом он вызвал скорую, и только после этого перевел взгляд на неподвижно стоявшего Евгения:
- Вы даже не представляете, сколько у меня из-за вас теперь будет хлопот.
14
На берегу лесного озера жарким полднем сидели трое: седоватый мужик средних лет, высокий и худой молодой человек с длинными волосами, собранными в хвост, и полный кудрявый юноша среднего роста. Вокруг был заповедный бор красоты неописуемой, но этих троих природа, казалось, не интересовала: так упорно и неумолчно говорили они о чем-то своем.
- А все же я был прав, - твердил длинноволосый юноша, - и жило в этой квартире зло. Пусть рядом, но жило.
- Какое там зло, - мотнул головой седоватый, - обычные глупость, жадность и отсутствие полноценной социализации инвалидов.
- Соседи все в шоке! - чему-то улыбался полноватый юноша. - Им теперь разговоров на год хватит.
- И все же: откуда дверь, Павел Петрович?
- Это я выяснил, нашел таки бригаду мастеров, делавших ремонт после расселения коммуналки. Оказывается, этот бизнесмен планировал из одной квартиры - той, где жил Варнак - хотел сделать корпоративную, водить в нее партнеров, а в другой для подстраховки должна была сидеть охрана, и чуть что -- бросаться ему на выручку через камин.
- Ужасно глупая идея, - заметил длинноволосый юноша. - Но вполне в духе 90-х.
- Ага. А самое главное -- она ему не помогла. Убили все равно, взорвав "мерс".
- Ну вот, - развел руками полноватый, - а вы говорите: никакой мистики. Нехорошая квартира, как ни крути. Труп за трупом.
- Да ну вас, - засмеялся седоватый, - надоело. Давайте рыбу ловить, иначе зачем мы сюда приехали?