тянули все быньку за пупыньку - интересная присказка, не слышал такого
более сотни российских музеев не имеют сигнализации - а вот это, к сожалению, правда. Даже занижено число - вот и крадут из музеев, церквей, у бабок по сёлам...
В девяностом я по дешевке курил несколько гемм на базаре у одной старушки.- куПил
На вид тому было за немного за сорок - это что за новый "ЗА" оборот?
за великолепные волнистые длинные русые волосы - длинновастенько как-то
и буквально выдернула снимок у меня снимок из рук - кто вычитывать текст за вас будет?
живут же люди тихо и спокойно! А я всю жизнь рыскаю ищейкой в поисках подонков и мерзавцев - а это может стать эпиграфом ко всем прои о сыщиках!
В футболке сборной СССР по футболу - что-то я недопонял, когда события то происходят (у ГГ - смартфон и пр.)?
папаша Пуаро - какое-то дежа-вю уже у меня: третий рассказ читаю на конкурсе и в каждом поминают Эркюля! А Шерлока уже забросили что ли?
Вряд ли шебутным братьям потребовалась записывать дату, да еще не неведомый им западный манер - потребовалОсь, нА неведомый
и много лет спустя их и противника оружие и снаряжение превратились для кого-то в сувениры - немного коряво
не понятно с номером телефона: выше сказано, что в девяностых их поменяли, а за Круком он числился (ниже по тексту) до десятого года
а в свои темные дела она вас точно не посвящал? - не ОНА, а ОН
хороший сыщик - хирург человеческих душ - хорошо сказано!
с музее мог орудовать исполнитель - В музее
открытка из ГДР в новому семьдесят девятому году - К новому году
Так, дочитал! Первые мысли:
1. крысы как-то с боку-припёку
2. героев многовато, запутался я в них...
А теперь пройдёмся катком (или мягким валиком) по пунктам:
Сюжет - преступление, растянутое во времени на столетие - интересная задумка. История запутанна во времени и пространстве, многие нити сперва обескураживают, но потом сплетаются воедино. Хотя порой и с натяжкой...
Композиция - импонируют возвраты назад во времени, органично вплетённые в канву. Немного затянуты рассказы о сторонних действующих лицах: это надо для объяснения сюжета, но слегка путает читателя и тормозит действие.
Язык и стиль я не назвал бы богатым. Всё довольно просто и обыденно, даже диалоги вековой давности. Пощекотали "каша в голове", "быньку за пыньку". Но, что приятно и редко сегодня встретишь - текст читается очень легко.
Психологическая достоверность. ГГ - очередной Пуаро. Немного не хватило мне красок в образе перерожденца корнета-чекиста-эмигранта: очень колоритная личность по идее, а вот на её живописание, какой-то изюминки, оборотов речи - не хватило. Действие - свежее не бывает, всего месяц назад. Как и в "Роке" жёстко привязано к действительности, что должно заставить читателя поверить в актуальность и достоверность событий.
Загадка есть, но вся предыстория так запутана рассказами мамы от её мамы и попытками спрятать и отыскать клад, который неизвестно что из себя представляет... Прои напомнило повести Рыбакова чем-то: копание в прошлом исчезающих и появляющихся ценностей, судьбы гоняющихся за ними. Вообще, вся атмосфера музея прописано хорошо: так и чувствуешь затхлость застойно времени. Не сегодняшний день, нет - даже образы музработников (с удивлением прочитал, что им 37-40 лет!) читаются как образы глубоких стариков-пенсионеров, доживающих свой век в музейных развалах. Кстати, подозрение на Анну пало с самого начала: она выбивалась молодостью из всей компании. Но потом, после просмотра видео с магазина, как то подозрительно показалось, что: 1. она решилась (чисто психологически) явиться на своё рабочее место переодевшись в мужчину, 2. никто её не узнал и не обратил внимание (посетителей было более 300 - где и в каком провинциальном музее это сегодня бывает, даже если интересная выставка?). И ещё - загадку, увы, новой и оригинальной назвать нельзя.
Качество расследования - ну, сыщик до хобота мамонта добрался раньше читателя (хотя вытянуть пробку и заглянуть туда хотелось с первых строк рассказа). Расследование, почему-то, ведёт только полулегальный-получастный сыщик. Менты-полицаи промелькнули в начале, успев сделать замечание о плохой службе охраны в музее, и исчезли, как будто их это преступление особенно и не касается (если не считать "сдачи" им преступницы). Очень реально!
Игра с читателем - вроде и присутствует: подозревать можно всех сотрудников музея и ещё кучу народа. Но до логического конца эти нити не доведены и не прописаны, так что подозрение ни на кого не падает. Автор ведёт читателя следом за сыщиком, не давая ему ни отстать, ни опередить его.
Повесть мне, честно говоря, не понравилась. Вроде и написана качественно, чувствуется уверенная рука, читается легко, а вот смысл улавливается с трудом, спотыкаешься и сбиваешься. Даже при написании рецензии приходилось неоднократно возвращаться, перечитывать целые куски, чтобы докопаться до сути. Не люблю трудные для восприятия прои. Возможно, это минус мне, а не автору...
РЕЦЕНЗИЯ 2.
Сначала о том, что понравилось.
Замечательная игра с читателем. Аню мне удалось достаточно быстро вычислить, но получилось это сделать именно потому, что было во что поиграть, потому, что игра была честной.
В повести описана жизнь музея, в котором происходит убийство, с её старыми интригами и страстями. Детали музейной жизни включают и неприкаянный быт, и судьбы, и оптимизацию, сократившую число музейных работников, и беспокойство о том, что здание музея может оказаться лишним в планах прибыльного новостроя, идущего в старом городе, и даже - уборщицу, которая отмывает пол от крови, распевая при этом песенку.
Аня попала мне под подозрение, как имеющая возможность и вычислить, и украсть, а главное - вывезти и продать музейное сокровище.
Красивый момент, как она подставляется, фотографируясь обнажённой в интерьере музея и принимая для снимков, участвующих в эротическом конкурсе, такие позы и используя такой антураж, что выдаёт её знакомство с украденными миниатюрами. По мне так, это здорово, когда улики соответствуют мироощущению преступника и отлично характеризуют его личность.
Идея использовать хобот музейного мамонта как тайник и каменный топор (допустим, что музейщики закрепили каменюку на рукояти надёжно), позаимствованный у экспоната, изображающего первобытного человека, в качестве орудия убийства увлекательна, но...
И дальше я перехожу к минусам.
Драгоценнейший Гранат!
Единственное в мире чучело мамонта хранится в музее Зоологии Санкт-Петербурга.
К слову, это в последствие нам пригодится, хобот у него направлен вниз.
Ещё момент. Краеведческий музей расположен, судя по всему, в небольшом провинциальном городе. Логично ожидать, что появление в нём чучела мамонта (даже если забыть, что единственное такое находится совсем в другом месте, всё равно ясно - зверь редкий, работа для таксодермиста та ещё) либо связано с какой-то невероятной историей (её бы припомнили вскользь герои детектива) либо чучело своё, местное.
Проясняя прошлое, связанное с жизнью работников музея, узнаётся, что в этой местности в Великую Отечественную шли бои, и что город, где расположен краеведческий музей, был под оккупацией.
Но в нашей стране, насколько мне известно, просто не существует места, куда бы и входили немцы, и где бы были при этом в наличии условия, способствующие сохранению туши мамонта: сфагновые болота и вечная мерзлота.
Потом, в процессе поисков миниатюр всплывает информация о том, как, ожидая немцев, музейщики прятали экспонаты. Где история о том, как вывозили и прятали чучело мамонта?
И, чтобы два раза не возвращаться к теме войны.
Вы пишите: "А Трактор был льготником - его ж в Германию во время войны угоняли, еще мальчишкой вместе с семьей"
Телефон, зарегистрированный на Трактора, был установлен в семидесятом году, однако льготы узники концлагерей, насколько я помню, получили только в Перестройку и не факт, что в них входила телефонизация вне очереди.
Ещё, хобот у мамонта был поднят? На эту мысль наводят слова о пробке от мальчишек, которые старались в хобот что-то затолкать и фраза: "На снимок попал и проход в доисторический зал - частично был виден хобот". Как ещё можно расположить хобот, чтобы бивни и ноги были бы не видны, а хобот виден, хотя бы частично? Если хобот поднят, то высота, на которой он расположен - три - шесть метров. И тогда, где стремянка, участвующая в преступлении и улики, указывающие на неё? Если нет, если хобот опущен, то мальчишкам для того, чтобы засунуть что-то в него, пришлось бы пробираться далеко за ограждение экспозиции, к мамонту под ноги.
Дальше, сам собою хобот у чучела или у реконструкции, то есть - игрушечного мамонта - вздыматься не будет. По всей видимости, если он выглядит поднятым, значит - прошит изнутри и чем-то заполнен.
История Аристарха тоже далека от историчности.
Приведу два примера.
Вот эпизод начинается с мыслей героя, полных оценок и штампов:
"Когда Аристарха вывели из камеры с заложниками, тот мысленно простился с белым светом. Утешало одно: Мари и дети успели выехать в Крым и, бог даст, не падут жертвами красного террора. А ему, выходит, судьбой уготовано жизнью расплатиться за ошибки молодости - заслужил. Нужно было с самого начала слушать друзей и родных и не примыкать к социал-демократам. Можно сказать, спасибо сибирской ссылке - раскрыла глаза. Иначе так бы и служил большевикам. Хватит того, что когда-то внес свою лепту в их победу..."
Я допускаю, что существуют люди, которые именно такими словами и думают, находясь в заточении и ожидая расправы, но в таком случае, надо бы подготовить читателя к тому, что для данного персонажа это нормальная реакция на происходящее. И в любом случае не стоит начинать показывать эпоху читателю с категоричных оценок, чьих бы-то ни было: автора, персонажа - оставьте возможность оценить происходящее самому читателю.
Потом, на что именно сибирская ссылка раскрыла Аристарху глаза? У него изменилось мнение о том, как следует решать аграрный вопрос? О диктатуре пролетариата? О праве наций на самоопределение?
И если в Крым ещё можно выезжать, то почему Аристарх так уверен в "победе большевиков"?
А потом в Париже:
"Аристарх и Мари с напряженным вниманием выслушали историю, как юная комсомолка, секретарь начальника губчека, предупредила бывшего жандарма о готовящейся над ним расправе".
Речь идёт про 1937 год.
Какая здесь губернская ЧК?
ЧК упразднена в 1922 году.
Последние губернии из административного деления РСФСР исчезли не позднее 1936 года, в котором была принята новая конституция.
В детективе, действие которого происходит в музее, в среде музейных работников, а корни его тянутся в прошлое, изучаемое героями детектива, к историческим подробностям надо бы относиться аккуратнее.
Не только ради большей достоверности антуража. Вникнув в них, можно столько новых ходов придумать, так историю запутать и распутать!
С этими пожеланиями раскланиваюсь.
РЕЦЕНЗИЯ 3.
Детектив есть, тема раскрыта и сам по себе текст не попадает под оценку "хуже некуда". Есть куда. Очень даже есть. И тем не менее, тем не менее...
Тем не менее, весь текст - это ужас-ужас. Не будь за ним придумана неплохая в сущности история (и не требуй от меня координатор развернутой рецензии), я бы излишне многословно посоветовал отправить этот текст в корзину. Но раз такое дело, давайте спасать историю.
Во-первых, почему ужас-ужас? История начинается откровенно сумбурно и бессвязно.
С таким реактивным клиентом мне еще встречаться не доводилось.
С каким - таким? Об этом автор рассказать не спешит. Зато сообщает, что у них - у кого "у них?" - пятнадцать лет назад тянули "быньку за пупыньку".
Так что теперь на телефонное предложение директора музея, прозвучавшее ни свет ни заря, согласился моментально - хотя почти всю ночь бурно праздновали с Ленькой победу российской футбольной сборной над черногорцами. Похоже, Петр Иванович тоже несколько оторопел от моего пионерского "Всегда готов!"
Картина начинает проясняться: клиент - директор музея. Где-то рядом находится некий Ленька, с которым герой праздновал победу российских футболистов. А кто такой Пётр Иванович, который "тоже оторопел"? И, кто, кроме Петра Ивановича, оторопел так, что Петр Иванович всего лишь "тоже"?
За пять минут ожидания автомобиля господина Смурнова я по телефону дал указания оторопевшей от раннего звонка Зине - не первый год работает в агентстве, а до сих пор не привыкла к вводным в любое время суток...
Итак, в следующем абзаце мы узнаем кто - "тоже". Это Зина. Кто такая Зина, и что за агентство - не так важно. Куда интереснее, кто такой господин Смурнов? Некоторое время я пытался его вычислить самостоятельно - и верно угадал, что это директор музея. А вот дальше мне пришлось напрямую обращаться к автору, и тот раскрыл интригу: оказывается, директор, Петр Иванович и господин Смурнов - одно и то же лицо.
Директор - опять же, по версии автора - лично заехал за героем. По дороге они составили договор, и герой прибыл на место преступления руководителем службы охраны музея. Где хотя бы отрекомендовался по всей форме, и читатель теперь знает - кто он, и как его зовут. Начинается расследование:
На вид потерпевшей было от шестидесяти до семидесяти...
От Петра Ивановича я уже знал, что убита Лариса Геннадьевна Крук, бывший научный сотрудник музея. Ушла на пенсию ровно в пятьдесят пять, более десяти лет назад...
То есть, герой знает, кто убит и сколько ей лет, и вот этот штамп "на вид потерпевшей было 60-70 лет" - здесь вовсе не нужен. Тем более что дальше по тексту выясняется, что герой раньше знал покойную и помнил ее.
Сегодня в музей, как всегда, первой пришла Ольга Баева... Петр Иванович и Ольга Павловна несколько минут не могли отойти от шока.
Уже привычно вычисляем, что Ольга Баева и Ольга Павловна - одно и то же лицо. Когда директор знакомит героя с сотрудниками музея, это предположение подтверждается. Читаем дальше. Как и следовало ожидать, не всё так просто. Директор, выпроводив сотрудников, переходит к сути дела и сознается, что солгал следствию. Кое-что всё-таки пропало. А дальше - просто шедевр:
- Совершенно верно, - директор кивнул и еще более пристально посмотрел мне в глаза: - Кстати, помню вас по одному делу пятнадцатилетней давности...
- Надо же! - я ухмыльнулся. - Я, между прочим, тоже помню и вас, и Ларису Геннадьевну...
"- Ой, шеф, я вас вижу!"
"- Аналогично!"
Директор в спешке вызвонил героя ранним утром, наделил полномочиями руководителя охраны музея, доверился в серьезном проступке - и вдруг, "ой, а я вас знаю". Какой сюрприз!
Далее "бойцы вспоминают минувшие дни, и битвы, что с треском продули они", всплывает некий Сан Саныч и лишь далее туман очень постепенно начинает проясняться.
Тут, думаю, уместно привести слова другого Сан Саныча, он же главный редактор издательства Астрель-СПб:
"1. Понятность. Читатель должен абсолютно точно понимать, о чём ему написали...".
Так вот, в "Музейной истории" на протяжении двух первых глав я не понимаю, о чём мне пытается поведать автор. Вероятность того, что я стал бы читать дальше, не будь обязан сделать это по условиям конкурса, равна нулю. Собственно, я и бросил в первый раз читать на сюрпризе, и вернулся к тексту только через неделю, после чего всё-таки решительно прочёл его до конца.
Теперь во-вторых: а чего делать-то? На мой взгляд, текст надо переписывать. И начать надо не с начала текста, а с проработки героев.
Вначале с ними должен познакомиться автор. Представить их, понять их. Чтобы директор, высвистав в аварийной ситуации старого знакомого, не заявлял ему на полдороге: а я вас знаю. Это, пожалуй, единственное, что читатель и сам может вычислить.
Возьмем главного героя. Он немолодой уже частный сыщик с амбициями. Он "ставит на место" лейтенанта, красуется перед Анной, пока та не обрывает доморощенного Пуаро. Чёрт побери, отличный типаж. Обычно Холмсу нужен Ватсон, чтобы было кому рассказывать свои умозаключения, но Ермолай вполне может красоваться перед самим собой: вот как я заметил улику, вот как я сразу узнал Тамару Мухину и т.п. Через призму самолюбования героя мы видим всё, что видит он. Это вполне могло бы стать изюминкой в вашем повествовании.
По ходу повествования такой герой вполне органично может делать маленькие - одно-два предложения - ремарки обо всем и всех. Позвонил директор:
Звонил Смурнов. Я его сразу узнал, хотя пятнадцать лет прошло. А он изменился. Тогда молодым специалистом был, при Сан Саныче в учениках бегал, а теперь гляди ж ты - директор музея. Не Петруха, а Пётр Иванович. Голос властный, уверенный. Раньше-то от него ни да, ни нет толком не добиться было. До последнего тянул быньку за пупыньку, а теперь начала рабочего дня не дождался - позвонил.
Хотя у меня, владельца частного сыскного агентства "Хрен с горы", рабочий день не нормированный.
Это, разумеется, только пример, причём написанный, что называется, на коленке. Но даже это более информативно, чем нынешний текст "Музейной истории". Мы сообщаем читателю, что наш герой - владелец сыскного агентства, он в прошлом уже пересекался с ныне директором и одним штрихом делаем намек на Сан Саныча. Далее появляется Лёнька. Опять же сразу одним предложением - мой сотрудник, а я, стало быть, его начальник. Зина - аналогично, сотрудница и любовница. Только пусть это будет не такое предложение:
Я подкрался сзади и слегка дернул статную девушку за великолепные волнистые длинные русые волосы.
Четыре прилагательных подряд - это слишком много! Максимум два. Если герою девушка небезразлична, можно уделить ей несколько предложений, опять же, описав ее внешность глазами героя. И прервать мысленное любование героя своей пассией - приехала машина, лично директор сидит за рулем, герою пора выдвигаться на подвиг, а читателю - предвкушать хитрую интригу, раз директор лично ни свет ни заря примчался к главе сыскного агентства.
И еще задержимся на образе Сан Саныча. В примере выше он пока лишь едва упомянут, но большего в самом начале и не нужно. У нас дело закручивается вокруг героя и директора. Они - персонажи завязки истории. О них нужно рассказать, а упоминание о Сан Саныче - это уже недомолвка, обещание читателю рассказать позже, когда придет время.
Это как два полюса. Каждый персонаж должен появляться на сцене в своё время, но вполне допустимо упомянуть тех, кто появится позднее. Когда персонаж вышел на сцену, его надо представить читателю - описать, назвать. Если этого не сделать, это "минус". Читатель чувствует себя обделенным, он не получил нужной информации и не понимает - кто и зачем бродит по сцене? Но еще до выхода на сцену персонажа можно объявить: "граф Орлов с визитом". Это плюс. У читателя нет отторжения, он понимает, что это пока недомолвка. Потом ему расскажут про графа, он этого ждет, и ему интересно, что за граф-то?!
Не обманите его ожиданий, и вы подцепите читателя на невидимый крючок. Следующая недомолвка уже будет восприниматься с большим интересом. Появляется Анна - красивая девушка, любительница футбола - как, кстати, и главный герой - читатель уже заинтригован. И он с интересом читает ваш текст дальше, стремясь узнать, какие еще загадки вы ему приготовили.
И вот такие мелкие загадки - кто такой, а почему так, а что там тогда случилось - рассыпанные по всему тексту, не позволяют читателю оторваться. Ведь он же еще не узнал, какая темная история приключилась в музее 15 лет назад. Но чтобы ему было это интересно, автор должен гарантировать, что эта история будет рассказана связно, ясно и понятно. Такой гарантией выступает завязка произведения.
Суть литературной интриги предельно проста. Покажите читателю красивую и интересную картинку, и пообещайте, что дальше будет еще интереснее. Как минимум, читатель будет читать дальше, а там, если очень повезет, ему еще и понравится.
Если же читатель с самого начала вынужден вычислять, кто все эти люди на сцене, он вправе полагать, что и дальше будет такая же картина. А она ему пока еще не интересна! Эта история его пока еще не зацепила, и он просто закрывает произведение, так и не узнав, что хотел сказать ему автор.
РЕЦЕНЗИЯ 4.
Сказ кота Василия
Иной раз, возвращаясь с работы, я встречаю у подъезда рыжего кота Василия. Тогда я спешу подняться на свой этаж, чтобы через пару минут вынести ему что-то вкусненькое. Василий сперва потрётся у моих ног, помурчит, а после еды непременно подставит спину и, пока я чешу, поведает мне какую-нибудь байку.
- Случилась эта история в музее, где я работал крысоловом...
Однажды в этом музее жестоко убили ночного сторожа Ларису Крук. Пришла утром уборщица, позвонила директору, а тот в свою очередь и полицию вызвал. Но прежде позвонил знакомому оперу, что пятнадцать лет назад расследовал тёмное дело о краже драгоценностей из того же музея. Ермолаем его звали. А убийца-то хитёр оказался - убил и через окошко в подвале выскользнул, да ещё и канистру с бензином как прощальный привет оставил - вроде как поджечь собирался.
Директор этого Ермолая руководителем службы охраны музея нанял, с другими сотрудниками познакомил. Потом уже у себя в кабинете сказал, что пропали исторические ценности, которые он прятал в запасниках, но накануне происшествия убрал в свой стол, потому как получил по факсу сообщение о готовящейся проверке. А исторические ценности эти - часть коллекции графа Бобринского с долгой и затейливой историей. Их пропажа беспокоила директора больше, чем убийство ночного сторожа, и он попросил Ермолая прежде всего найти их (а желательно, и всю коллекцию).
Кроме того, поведал директор о бизнесмене Коржове, что на земли музейные позарился. И как на грех, музейный сотрудник Валецкий, оказалось, когда-то работал на этого "купца областной гильдии".
Пришлось Ермолаю штудировать историю этой самой коллекции, как она переходила из рук в руки. Его помощник Леонид тем временем уговорил директора магазина, что находился напротив музея, предоставить ему камеру с видеозаписями. Из записей было видно, как в здание музея заходит худощавый паренёк, который впоследствии обратно не вышел.
Ермолай пришёл допросить уборщицу, Ольгу Баеву, но она странного посетителя так и не опознала. Зато дала понять, что крыс в музее, на которых, по словам директора, жаловалась Лариса, не было и в помине. Да ещё вспомнила, как вечером накануне кот Василий выскочил в зал, и Лариса его успокаивала.
Когда Ермолай показал таинственного посетителя смотрительнице Каролине Ивановой, та неуверенно сказала, что не знает, кто он такой, помнит только, что крутился он у чучела мамонта.
После этого следователь заехал в квартиру бывшего директора музея, ныне покойного, и нашёл в ящике его стола упоминание о деревне Синьково. Оттуда родом была старушка Квасова, когда-то продавшая ему геммы из той самой коллекции. Тогда Ермолай решил наведаться в Синьково.
Пока он туда ехал, помощник Леонид прислал ему информацию о сотрудниках музея: главной бухгалтерше Лидии Барабановой, которая когда-то работала у Коржова, Ольге Баевой, крутившей интрижку с бывшим мужем убитой Ларисы, Каролине Ивановой, типичной домохозяйе, Анне Соколовой, её напарнице, занимающейся спортом и живущей активной жизнью, и Владимира Валецкого, который с самого начала показался Ермолаю скользким типом, и по комплекции вполне подходил под подозрительного паренька в куртке.
В Синьково Ермолай представился соседям как племянник Квасовой, узнал про её сыновей-лоботрясов, которые помышляли "тёмной археологией" и закончили жизнь в тюрьме, куда попали за воровство. В их тайнике Ермолай нашёл номер телефона бывшего мужа Ларисы - Трактора Крука.
Не успел следователь покинуть деревню, как ему сообщили об аресте Валецкого. Проверяя его по полицейской базе, Ермолай узнал, что нынешним летом его арестовывали за драку с сыном Ларисы - Гошей.
По версии жены Валецкого - Инги - драка произошла из-за женщины. А именно - из-за главбухши Лидии, которая "крутится перед мужчинами, как кошка загулявшая". Но адвокат сказал, что против Валецкого имеются серьёзные улики: отпечатки пальцев на канистре из-под бензина, нитка от его пуловера на оконной раме и снотворное в термосе убитой. Где был ночью, Валецкий отвечать отказался.
Ермолай же решил выяснить подробности любовной связи между Трактором Круком и Ольгой Баевой, и та рассказала, как среди его бумаг нашла поздравительную открытку из Германии, но передала её своей сотруднице Тамаре Яковлевне.
Тамара Яковлевна, которую Ермолай навестил следом, сказала, что поздравление-то было не простое - какой-то шифр хитроумный. Не расшифровав, она отдала её Ларисе.
После признания Гоши, что с Валецким он подрался из-за женщины, Ермолай вышел на след Анны. Стал проверять её контакты в Фейсбуке - оказалось, она общается с Пьером Умновым, потомком русских эмигрантов, которым принадлежала коллекция. Тем временем случилось покушение на Каролину, к счастью, неудачное.
В конце концов, разговор с Гошей прояснил все недосказанности. Признался Гоша, что был с ней в близких отношениях и давал ей расшифровать открытку.
- Ну и как, расшифровала? - спросила я Василия.
- Расшифровала! И предсмертные слова Ларисиной бабушки поняла... Слушай дальше...
Ну да, как я уже начала догадываться, всю эту хитроумную комбинацию с "крысиным топотом", парнем в куртке, канистрой, фальшивым сообщением о грядущей проверке, а главное, с хладнокровным убийством, устроила "очаровательная Анна". Да, слишком мягко, пожалуй, выразился Ермолай относительно червоточинки - яблочко-то внутри насквозь прогнившее!
- Мне она с самого начала не нравилась, - отозвался Василий. - Мутная была какая-то, фальшивая! Мы, кошки, такие вещи чувствуем. Я никогда к ней не шёл. Каролина - другое дело.
Тут Василий мурлыкнул от удовольствия, вспоминая добрую сотрудницу.
- Как тебе история?
- Интересно ты рассказывал, - ответила я честно. - Заслушаешься. Сохранял интригу, что называется, до последнего. Сначала ловко на Валецкого и Коржова стрелки перевёл, Барабанову заставил подозревать в организации. Даже поверить заставил, что Лариса была при делах. А когда она стала не нужна, убили, чтоб не делиться.
- А Баеву не подозревала?
- И Баеву тоже. Хотя убивать жену умершего любовника вроде как и убивать незачем. Но если Трактор ей что-то про коллекцию сказал, могла и польститься.
Я не стала говорить Василию, что его любимицу Каролину тоже подозревала. Так частенько в детективах бывает: такая на вид хорошая милая женщина, ну никто бы на неё не подумал, а на её счету такое... Что ни говори, драгоценности любят все, а безумная к ним любовь никого не делает ни добрее, ни человечнее.
Да, умеет Василий истории рассказывать - и язык плавный, и картина живо представляется перед слушателем. И события давно минувших дней не зря приводил - вроде как подсказывал, откуда ноги растут. Только деталей в ней, пожалуй, так много, что в двух словах сюжета не перескажешь. Впрочем, для детектива это разве минус?
Единственное, я не совсем поняла, что хотел сказать мне рассказчик этой историей? Может быть, предостерегал: не трогай того, что тебе не принадлежит? Аристарх, не притронувшись к кладу, спас себе жизнь, Лариса, позарившись на карту в хоботе, подписала себе смертный приговор. Во всяком случае, именно эта мысль пришла мне в голову.
РЕЦЕНЗИЯ 5.
Самое первое впечатление от прочтения... Писал дилетант. Как правило, подобные тексты характерны для мемуаров бывших сотрудников органов, если они не нанимают литературных консультантов (или же консультант малоопытен).
Герои незапоминающиеся, маловыразительные. Хотя сюжет в целом и неплохо задуман. Я вообще питаю слабость к детективам с искусствоведческой "начинкой". К сожалению, штампов автору избежать не удалось. Тут и "новый русский", мечтающий завладеть памятником архитектуры, и "флэшбеки" (они же - экскурсы в прошлое), ну и, конечно, коварная преступница с обольстительной внешностью, которую герой разоблачит, как водится, под конец...
Довольно путано (впрочем, и у маститых авторов подмечал подобное) выглядят все эти родственно-любовные связи князей-графьёв, Бобринские -Штернберги - Орловы и иже с ними. Хотя иногда без этого не обойтись, особо виртуозным мастерам жанра удается такие "пробежки" по генеалогическому древу минимизировать. На ум почему-то приходит Сан Саныч Бушков с его "Антикваром", но там - другая весовая категория, так сказать, высшая лига. Если уж лезть в дебри родственных взаимоотношений русской аристократии, то следует придерживаться... нет, не исторической правды, это необязательно, но... какой-то канвы, что ли. Мне вот, к примеру, так и не ясно - случайно ли всплыла знаменитая фамилия фон Штернберг, или же автор так намекнул на родство одного из персонажей с легендарным деятелем Белого движения?
Ну, и потом... Текст нужно вычитывать, и помногу раз. А не то появляются "блохи" ("...в футболке сборной СССР по футболу"). Ведь можно ж было как-нибудь обойти? "В майке сборной по футболу", да мало ли...
Главный же герой, Ермолай Медяков, оставляет впечатление сыщика старательного, однако отнюдь не гениального (и это еще мягкое определение). Примерно с середины повествования (а читалось оное, честно признаюсь, не без труда) стало по-детски любопытно, чем это всё закончится. Но не заглядывать же в конец, ей-Богу!.. Ловил себя на мысли, что количество персонажей - избыточно ("Лучше меньше, да лучше" - тут несгибаемый революционер был прав). Отследить поступки каждого почти невозможно, необходимо возвращаться и возвращаться к ранее прочитанному (то бишь, о чтении взахлеб не может быть и речи). Чтобы подобные "антикварные" детективы не вызывали откровенную зевоту - нужны неожиданные ходы, "зацепки", нужен накал. В "Музейной истории" мне этого явно недоставало.
Убийство неандертальским каменным топором - да, это находка. Но таких находок должно было быть больше. Хороший сюжет - это очень важно, и у автора он присутствует. Но сюжет - это еще не все, это всего лишь каркас. Скелет, так сказать. А самый смак для взыскательного читателя - конечно же, в мелочах, в деталях. Повествование не должно его усыплять.
В том, что автор подготовился и прочитал кое-что о самодержцах российских и их верных дворянах, я не сомневаюсь. Интерес к истории вызывает уважение. Да и развязка... не совсем предсказуема. Язык, правда, вязок и тяжеловат.
А в целом пожелание Гранату - быть смелее, раскованнее в своих фантазиях и поменьше "тянуть быньку за пупыньку".
Твердая "тройка" с плюсом!
РЕЦЕНЗИЯ 6.
Начинается повесть вполне прозаично. А как же еще начинаться повести, когда она написана не в стихах? В музее обнаруживается труп, а у директора учреждения возникает потребность в независимом расследовании некоторых таинственных обстоятельств. Поэзией тут не пахнет, пахнет пыльной историей, запутанными личными отношениями и чуть-чуть бензином. Да, с личными отношениями выходит очень даже санта-барбаристо.
Сразу скажу, что не стану напрягать мышцы лица и делать с их помощью умное выражение, не стану говорить об идее и субъективной организации произведения, рассуждать о грамотной композиции, выразительных средствах языка и обо всем таком прочем, в чем сам слабо разбираюсь. Опытному автору мои дилетантские потуги вряд ли будут интересны, а что автор искушен в детективно-литературной кухне, заметно сразу. Пожалуй, я ограничусь тем, что изложу свои читательские впечатления о героях в том порядке, в каком они, впечатления, возникали.
Начнем с того, что мы имеем дело с редким явлением на отечественной ниве охраны правопорядка, с частным детективом. Вообще, Ермолай Петрович мне скорее нравится, чем наоборот. Наоборот тоже присутствует, подумав, решаю, что это есть хорошо. Если бы мне был продемонстрирован этакий рыцарь в блестящих доспехах, то фиг бы я автору поверил. Следователь действует не сам по себе. Ермолай Петрович на первой же странице психологически, педагогически и тактически правильно ставит на место фамильярного летёху и тут же налаживает контакт с вышестоящим полицейским начальством. Есть у главного героя и свои собственные помощники: малозасвеченный Ленька и статная русая молодица Зина, которая позволяет своему начальнику целоваться в губы после приличной порции коньяка с самогоном. Бр-р-р! Да уж, это вам не водка с мартини смешать, но не взбалтывать.
Контрагенты детектива разнообразны по фактуре и нарисованы крупными смелыми мазками. Надо сказать, это очень приятно получилось. При всей многочисленности действующих лиц: подозреваемых, свидетелей, соучастников, собутыльников, сожителей и сослуживцев, их лица не растворяются в толпе. Здесь вам... то есть нам и "реактивный" Петр Иванович, и Владимир Валецкий более любого подходящий на должность рыцаря, и Сан Саныч. Чуть спотыкнуло, что последний "пятнадцать лет назад выглядел этаким добродушным румяным старичком вроде Деда Мороза" и пишет: "разрули ситуацию". Как-то не по Дед Морозовски. Впрочем, и старички, и Деды Морозы бывают разные.
Главному герою, который сам из бывших розыскников, директор музея поручает найти...
Тут автор нас отбрасывает к началу двадцатого столетия, туда, где, согласно теме конкурса, скрыты корни. В обстановке, когда на "белый" террор приходится отвечать террором "красным", старые знакомые вспоминают былое и говорят о событиях, происходивших в сериях предыдущего сезона. Одного из них, бывшего жандарма, а ныне сотрудника ЧК очень интересуют некие ценности. Позже, через ...надцать лет эти же персонажи снова счастливо встретятся уже в Париже.
Возмужавший бывший корнет чем-то похож на главного героя. То есть наоборот, похож не этот на того, а тот на этого. Чем? Может быть, целеустремленностью? Наличием своих собственных убеждений и интересов, которые могут совпадать с требованиями и политикой властей и закона, а могут и слегка отклоняться (вплоть до перпендикуляра) от "генеральной линии"?
Мы снова в настоящем, о чем извещает нас заголовок в начале главы.
Детективные изыскания протекают вполне последовательно, без бурных фонтанов дедукции и без неожиданных переворотов сюжета с ног на голову. В этом отношении сравнение Ермолая Петровича с Пуаро, слетевшее с уст убийцы, не слишком оправдано. Сыр бор разгорается из-за нескольких миниатюр, драгоценной табакерки с августейшим автографом и еще разного по-мелочи. Ценности были утрачены во время войны, а теперь кое-что обнаружилось, и это, видимо, послужило поводом для убийства пожилой женщины. Постепенно следователь распутывает клубок хитросплетений интимных взаимоотношений музейных и околомузейных персонажей. Краеугольным роялем... Я сказал "роялем"? Камнем, конечно. Краеугольным камнем в фундаменте расследования лежит находка номера телефона на старой купюре. Проверка какового номера позволяет связать в одну цепь целых трех фигурантов-кладоискателей. Далее автор включает в повествование элемент игры с читателем, показывая детективу фотографии Анны Соколовой на вокзале, а не на стадионе, где та должна была находиться во время убийства, и еще одно фото, на нем девица в Париже с Пьером Смы... то есть Умновым. Тут я и был обманут коварным писателем. Автор повести, построив несколько звеньев своей логической цепочки, не мудрствуя, прижал Аню к стенке, а Пьеру лишь сделал ручкой через Фейсбук. И все! Зло наказано, расхитительница и душегубка поймана. Конец. А я-то уже, прикинул, как схожи между собой Ермолай Медяков и Михаил Умнов, и уже предвкушал тот самый переворот сюжета, потому что Ермолай по отчеству - Пьерович. Я уже ломал голову, каковы истинные отношения Ермолая Петровича с папенькой, и как они оба будут выкручиваться из этакой хитрой коллизии. Нет, если бы не предвкушал, то и ничего. Но я же предвкушал! Облом! Все-таки "Санта Барбара" круче, а тут даже память никто ни разу так и не потерял. Куда же это годится!
РЕЦЕНЗИЯ 7.
Первое впечатление от произведения: перед нами развёрнутый синопсис романа, может быть, дилогии или даже трилогии. Во всяком случае, количество персонажей, эпизодов, планов и линий в описание понятия "повесть", приведённое в правилах, явно не укладывается ("...несколько эпизодов, десяток героев, один или два плана, события происходят в сравнительно недолгое время и в небольшом числе мест"). В доказательство приведу список действующих лиц и перечислю намеченные в повествовании линии.
Действующие лица:
1. Ермолай Медяков - бывший опер, ныне - шеф детективного агентства, главный герой;
2. Лёнька - его помощник, сотрудник детективного агентства;
4. Пётр Иванович Смурнов - директор музея, нанявший гг;
5. Лариса Крук - погибшая, стророж, в прошлом -научный работник музея;
6. Ольга Баева - уборщица и кассир музея;
7. Лидия Барабанова - главный бухгалтер музея;
8. Тамара Мухина - зам. Директора музея по науке;
9. Владимир Валецкий - старший научный сотрудник музея;
10. Каролина Иванова - смотритель музея;
11. Анна Соколова - смотритель музея;
12. Сан Саныч Большаков - бывший директор музея (ныне покойный);
13. Трактор Антонович Крук - бывший зам. директора музея (ныне покойный), муж Ларисы;
14. Игорь (Гоша) Крук - сын убитой Ларисы и покойного Трактора;
15. Инга - жена Валецкого;
16. Аристарх Штернберг - барон, революционер, эмигрант;
17. Михаил Умнов - бывший жандармский офицер, бывший чекист, эмигрант
18. Пьер Умнов.
И это не считая более трёх десятков эпизодически действующих лиц (вроде сотрудников полиции, Коли Иванова, бабушки из Синьково), лиц, только упомянутых в повести (многочисленных родственников персонажей из приведённого выше списка), двух котов и "массовки".
Линии, прослеживаемые, упомянутые или едва намеченные в "Музейной истории":
1. Убийство сотрудницы музея, пропажа гемм и миниатюры Джорждоне;
2. Детективная история пятнадцатилетней давности: изъятие у домушника миниатюры, которую экспертиза,проведённая в музее определила как фальшивку;
3. История с эвакуацией музея в 1941-м году;
4. История появления коллекции гемм и миниатюр в России (привезены графом Алексеем Орловым вместе с княжной Таракановой);
5. Противостояние музея и бизнесмена Степана Коржова - из-за здания музея;
6. Спасение Аристарха Штернберга от расстрела Михаилом Умновым: жизнь в обмен на клад;
7. История, произошедшая в начале 20 века в Сибири: убийство ссыльного большевика ссыльным народовольцем, участие Аристарха и Умнова в раскрытии этого преступления;
8. Семейная легенда Орловых-Бобринских (происхождение коллекции, причины её малой известности, отношения Орловых с Екатериной II, табакерка императрицы);
9. Эпизод с антикварным ожерельем подруги Коржова, которое разыскивал ГГ;
10. Шуры-муры ГГ с помощницей Зиночкой;
11. Дружная семья Каролины Ивановны;
12. Судьба братьев Квасовых и их матери Пелагеи Карповны;
13. Семейная история Круков;
14. 38-й год, побег Умнова из СССР с помощью юной комсомолки, секретаря начальника губчека;
15. 38-й год, Германия, дуэль Аристархра Штенберга с казачьим полковником;
16. Роман Трактора Крука с Ольгой Баевой, папка;
17. Чёрная археология;
18. Разнообразная активная жизнь Ани Соколовой;
19. Линия породнившихся семейств Штенбергов и Умновых и появления их потомка Пьера Умнова.
Если добавить к сказанному, что описанные события касаются нескольких исторических эпох (начиная с эпохи правления Екатерины II) и переломных моментов в судьбе России, становится ясным, что в 90 килобайт сюжет "Музейной истории" мог уместить только мастер плотной упаковки - такой, при которой событиям и персонажам не просто тесно, вздохнуть невозможно. Собственно детектив при такой скученности попросту теряется, забитый голосами и отголосками больших (исторических) и малых (житейских) драм.
И это обидно, потому что сама по себе детективная линия выстроена тщательно и скрупулёзно - хорошо продуманная, "закрученная" интрига, интересная и "честная". Под честной я подразумеваю детективную историю, нацеленную на читателя - любителя посоревноваться с сыщиком в раскрытии загадки-преступления. Честный детектив содержит элементы головоломки, складывающиеся в картинку-отгадку единственно верным образом, причём все элементы открыто предъявлены читателю. Автор "Музейной истории" это условие аккуратно выполняет - с первых шагов сыщика Меднова, когда читатель видит (глазами героя) торчащую больше, чем в прежнее его знакомство с музеем, пробку в хоботе мамонта. Далее нам честно сообщают об исчезновении коллекции, хранившейся в ячейке запасника (о чём могли знать только сотрудники музея), о фальшивом факсе, предупреждающем о комиссии из области, о жалобе на крыс, которых в действительности в музее не водилось, о худеньком пареньке в куртке-балахоне, оставшемся в музее на ночь, об уликах, указывающих на сотрудника музея Валецкого, и о его алиби. О поездке энергичной девушки Ани, смотрителя музея, на футбольный матч в Москву (во время убийства) и в Париж (ранее), о её спортивном телосложении (позволяющем ей выдать себя за худощавого паренька), о её связи с Валецким и Гошей Круком, о комментарии, оставленном на её страничке Каролиной, инетересующейся фотоснимками со стадиона вл время футбольного мачта, и о покушении на Каролину.
Иными словами, нам предлагают не только интересную, правдоподоподную, расцвеченную массой убедительных деталей историю-загадку, но и возможность распутать её самостоятельно, независимо от детектива Меднова. И очень жаль, что эта возможность тонет в массе ненужных подробностей, "лишних" персонажей и многочисленных ответвлениях от основной линии.
РЕЦЕНЗИЯ 8.
1. Сюжет и композиция
Ермолай Петрович Медяков прибывает в краеведческий музей, в котором было совершено таинственное убийство. Убитая - Лариса Геннадьевна Крук, сотрудница музея, вышедшая на пенсию.
Осматривающие место происшествия выясняют, что:
на первый взгляд, ничего не пропало,
преступник, скорее всего, застал жертву врасплох,
в подвале разлит бензин
у одного манекена-экспоната почти выпал из рук топор (он же, вероятно - орудие убийства)
Медяков приходит к выводу, что убийцей мог стать любой из семи сотрудников краеведческого музея и начинает к ним присматриваться. Директор музея Смурнов признается, что соврал о том, что из музея ничего не пропало, и просит Медякова найти похищенную сумку командира РККА.
Далее следует несколько исторических экскурсов, рассказывающих о том, кому раньше принадлежали ценные экспонаты, прежде чем их зарыли в заброшенных карьерах (и не осталось никого, кто помнил бы тайники).
Затем подруга Медякова Зина просматривает записи с камер наблюдения, расположенных у входа в музей, и видит худощавого неприметного паренька, который зашел и вышел незадолго до закрытия.
Медяков изучает информацию о сотрудниках музея, а между тем Каролина Сильвестровна попадает под машину. Следователь понимает, что женщина знала что-то об убийце, и это позволяет ему на шажок приблизиться к раскрытию тайны.
В итоге выясняется, что убийцей стала самая молодая сотрудница музея Анна Соколова, якобы отсутствовавшая. Она была связана с неким Пьером Умновым, желавшим вывезти ценную коллекцию за рубеж.
2.Язык, стиль, слог, грамотность.
Повесть начинается с очень неудачного путаного абзаца (сразу много действующих лиц в таком ключе, как будто читатель со всеми ними уже знаком).
"...же одного темного дела... Тогда дело обстояло..." - тавтология.
"На вид потерпевшей было..." - мне кажется, потерпевший - это тот, кто остался жив.
"Да, женщинам годы не добавляют ничего хорошего" - да никому не добавляют, если на то пошло-)
"Началась стандартная процедура осмотра места происшествия" - очень тяжеловесно из-за нагромождения существительных. Допускаю такой язык в протоколе, но у вас авторская речь.
И еще одно подобное: "В качестве доказательства подлинности легенды приводился довоенный снимок..."
"...бесценны, но среди них нет драгоценностей" - близко два однокоренных слова.
"...выходит, и по музеям безжалостно ударила оптимизация численности" - имхо, тут более уместно стандартное сокращение штатов.
Еще мне попался один диалог, в который я не верю:
- Надо же! - я ухмыльнулся. - Я, между прочим, тоже помню и вас, и Ларису Геннадьевну, и весь тогдашний персонал музея, включая экс-супруга госпожи Крук - Трактора Антоновича. Поэтому сразу ответил согласием на ваше предложение.
- Признаться, не ожидал... Но обратился к вам именно с учетом тогдашних обстоятельств.
- Я примерно так и предполагал.
Трудно представить, что два живых человека в обычной беседе будут так по-канцелярски разговаривать.
"художник-нелегал" - тут возникает путаница и кажется, что художник проживал где-то нелегально. Как-то по-другому лучше написать.
"со вздохом заметило я" - опечатка
"Я приподнял хрупкое убежище, и в грязь шлепнулись черепки и осколки посуды и обугленная рамка с фотографией - находки для археологов будущего и современного сыщика". Если написать ДЛЯ современного сыщика, будет легче понять, что к чему, а то так читается, что будущий и современный относится к сыщику, а археологи кажутся лишними.
"Тот успел произвести раскопки по номеру телефона на купюре из дома Квасовых в Синькове." - имхо, без раскопок фраза станет лучше.
еще опечатка: "с музее"
Вы еще по отношению к людям несколько раз употребили слово "фактура". Вроде, это не стеб, и поэтому странно звучит.
4. Психологическая достоверность
Мне трудно судить о том, насколько достоверен образ следователя (я не спец в жанре). Могу только сказать, что я не заметила у персонажей каких-то неправдоподобных черт, поступков или реакций.
5. Качество загадки
Ну что ж. Аню Соколову я с самого начала держала в уме, но поверила в ее отсутствие. Задумка с ее мнимым путешествием и интернетовскими алиби мне понравилась.
Также понравилась обстановка. Музейные экспонаты, непосредственно задействованные в сюжете, создают атмосферу.
6. Качество расследования.
На Медякова не могу пожаловаться. Деловой, сообразительный дядька, подмечающий мелочи.
7. Игра с читателем. Меня удалось обдурить, и личность преступницы оказалась для меня сюрпризом, что, конечно, приятно.