Серая лента шоссе стелилась под колеса, манила вдаль - туда, где кипела иная жизнь, яркая и насыщенная. Нет, Надя Чащина подозревала, что на самом деле жизнь везде приблизительно одинакова - и в их райцентре, и в областном городе, и даже в столице. Но так хотелось верить, что и яркая и кипучая бывает не только в романах...
Видавший виды "каблучок" бежал по щербатому асфальту, подпрыгивая на колдобинах. Водитель Петрович привычно крутил баранку, Надя задумчиво смотрела в окно.
- Качается вагон, стучат колеса глухо, - ужасно фальшивя, напевал Петрович, - так хочется сойти, но остановок нет...
Утро выдалось ясное, солнечное, навстречу "каблучку" неслись нарядные березки, по обе стороны шоссе зеленели бескрайние поля... Природа ласкала взор и радовала душу.
Любое путешествие - шанс сменить рутину на нечто более увлекательное, поэтому Надя обрадовалась, когда заведующая библиотекой Анна Фоминична послала их с Петровичем в областной центр за новыми книгами. Если б не мысли об отце, Надя в это погожее летнее утро чувствовала бы себя почти счастливой.
Петр Тимофеевич Чащин за те годы, что не был дома, сильно изменился. Ссутулился, поседел... Но внешние перемены - не главное. Он и раньше не отличался веселым нравом, а теперь и вовсе превратился в угрюмого молчуна. Несколько раз не приходил ночевать, на вопросы, где был, не отвечал. Вот и сегодня заявился под утро... Раньше отец излучал спокойную силу и уверенность, которые передавались окружающим, а сейчас он как будто стал безразличен ко всему вокруг, включая дочь. Надю это обижало, ведь, кроме отца, у нее никого не было. Как и у него - никого, кроме нее, Нади.
- Надюха, не спишь? - покосился на нее Петрович. - Как батя? Оклемался маленько? Рассказывает что?
- Ничего он не рассказывает, Петрович, - ответила Надя. - "Да", "нет", "спасибо". Вот и весь сказ.
- Ну, оно и понятно, - кивнул Петрович. - Десять лет как в копеечку. Не шутка, прямо скажем.
- Какие уж тут шутки, - вздохнула Надя. - Петрович, а что это там, впереди?.. Тормози-и-и-!!! Петрович, тормози, человек на дороге!!!
- ...твою мать! - не сдержался Петрович.
Он судорожно вцепился в руль и ударил по тормозам. Засвистели тормозные колодки, старенький "Москвич" понесло юзом и он, взметнув облако пыли, встал в метре от лежащего на дороге человека. Надя и Петрович, выскочив из кабины, кинулись к нему.
Она сразу его узнала - это был Славка Колесов. Славка с родителями жил на той же улице, что и Надя, только на другом ее конце.
Светлые Славкины волосы свалялись, на щеке алела свежая ссадина, лицо и руки были в пыли, как и одежда - клетчатая ковбойка и спортивки.
- Ты что? Ты чего, ты почему тут? - Надя засыпала его вопросами, пытаясь понять, цел ли Славка, на месте ли его ноги и руки.
- Беда... у нас, - еле шевеля пересохшими губами, выговорил Славка. - В дом вломились... двое в масках... убили папу и маму, меня тоже хотели... Милицию надо... милицию вызвать...
- Похоже, и милицию, и тебе, парень, "скорую", - проворчал Петрович, помогая Наде оттащить пострадавшего с асфальта на травку. - Только как их вызвать-то, телефон-автомат на березе небось не висит!
- Придется возвращаться, - сказала Надя, до которой постепенно начал доходить смысл сказанного Славкой. - Поедем сразу к Алексею, нашему участковому, он знает, что делать.
Петрович подогнал машину поближе и засуетился вокруг Славки.
- Давай-ка, помогу тебе подняться... Ноги вроде целы, идти сможешь?
- Слава не может ходить, - тихо сказала Надя, - он ездит на коляске... Слава, а сюда-то ты как?
- Дополз, - прошептал Славка. - Недалеко же...
Дом Колесовых действительно стоял на отшибе, в сотне метров от этого участка шоссе.
- Епересете... Прости, парень, не знал, - присвистнул Петрович. - И давно это с тобой?
- Десять лет, - ответил Славка.
Десять лет назад
В тот день, который Надя запомнила на всю жизнь, ватага мальчишек и девчонок с их улицы пошла на песчаный карьер. Родители, конечно, им всем строго-настрого запрещали даже приближаться к карьеру, но запретный плод, как известно, - самый сладкий. За Славкой Колесовым увязался его младший брат Олежка - он обожал Славку и норовил везде ходить за ним "хвостиком".
Внимание детворы сразу же привлек стоявший на пригорке у карьера грузовик. Первым к нему подошел Пашка Булыгин.
- Чего ты там не видел? - одернула Пашку Надя. Она знала, что Пашкино любопытство, как правило, ни к чему хорошему не приводит. - Не лезь туда, других занятий, что ли, мало?
Однако пацанов окрики девчонок, похоже, лишь раззадорили. Пашка забрался на подножку и подергал ручку двери кабины. Дверь поддалась.
- Открыто! - радостно завопил он, забираясь внутрь и усаживаясь на водительское сиденье.
На ступеньках грузовика тут же повисла гроздь мальчишек. Самые смелые, в том числе Славка Колесов, влезли в кабину и начали дергать все подряд рычаги.
- Я - шофер! - вопил Пашка. - Смотрите, я еду! Еду!
Вдруг многотонная махина тронулась с места и медленно стала катиться вперед - прямо на мирно лепившего куличики из песка Олежку Колесова.
Все произошло мгновенно, никто не успел ничего сообразить. Никто, кроме Славки, который выпрыгнул из кабины, пытаясь спасти брата. Прыгнул неудачно - ударившись о камни, отчаянно вскрикнул и замер, не шевелясь.
Надины ноги стали ватными - она шагу не могла ступить. Словно пригвожденные к земле, стояли и другие мальчишки и девчонки - свидетели трагедии.
Что было после, Надя помнила смутно. Пропитанный кровью песок, крики, плач, завывание сирен, толпа народу, люди в белых халатах, запах нашатыря, какие-то вопросы людей в мышиного цвета форме...
Как выяснилось позже, водитель заглохшего возле карьера грузовика пошел за помощью, оставив дверь кабины открытой. "Бес попутал!" - каялся водитель. Мальчишки, дергая за рычаги, очевидно, сняли машину с ручника, вот она и покатилась. Славка повредил позвоночник и остался инвалидом. Вероятно, на всю жизнь.
Виновным признали водителя грузовика, которым оказался Петр Чащин, отец Нади - он в тот день вышел в рейс на этом грузовике, подменяя заболевшего шофера.
Отцу тогда дали год в колонии-поселении - за халатность. Спустя год, отсидев, он приехал домой и в первый же день пошел к Колесовым - по его словам, попросить прощения за причиненное семье горе. В беседке возле дома сидел отец Славки Борис со своим братом Степаном Аркадьевичем, третьим секретарем райкома партии. Они собирались на охоту и чистили охотничье ружье. Завидев Чащина, оба вышли ему навстречу. Борис Колесов держал двустволку. Вряд ли он намеревался стрелять, но Чащин испугался и схватился за ствол, пытаясь отвести его в сторону. Борис потянул ружье к себе, завязалась потасовка. К несчастью, заряженное ружье выстрелило, ранив Степана Колесова. Был суд, из-за того, что пострадавшим оказался секретарь райкома, Чащина приговорили к семи годам в колонии. А потом добавили ещё два года за драку. В общей сложности отец Нади отсидел десять лет. И только недавно вернулся домой.
Мама Нади мужа из заключения не дождалась - умерла через месяц после Надиного выпускного. Диагноз поставили слишком поздно. Мама считала, что для девушки нет лучше профессии, чем библиотекарь. Поэтому Надя после школы поступила в библиотечный техникум, окончив который, стала работать в районной детской библиотеке.
Надя знала, что и для семьи Колесовых эти десять лет были нелегкими. Мать Славки, Лидия Александровна, так и не оправилась после смерти младшего сына. Она даже вынуждена была уйти с работы - из той самой библиотеки, куда после техникума пришла Надя. Заведующая библиотекой Анна Фоминична рассказывала, что Лидия Александровна после похорон Олежки вела себя "чем дальше, тем более странно": называла всех маленьких читателей библиотеки Олежками, говорила о погибшем сынишке, как о живом, подолгу застывала на одном месте с блуждающей улыбкой на губах, озадачивая своим видом сотрудниц, а также детишек и их родителей... Борис Аркадьевич, который работал директором Дворца культуры железнодорожников, тоже, конечно же, переживал, но со временем вернулся к любимым занятиям - охоте, рыбалке и коллекционированию наград, значков и нагрудных знаков. Борис Колесов был членом областного клуба фалеристов, у него была одна из лучших коллекций нагрудных знаков в области, особенно он гордился довоенным знаком "Ворошиловский стрелок". Надя узнала об этом из статьи в районной газете, подшивку которой вела в своей библиотеке.
Славка закончил школу - учителя занимались с ним на дому - и получил аттестат. Вроде бы собирался поступать в институт на заочное отделение, но поступление откладывалось. По рассказам общих друзей, большую часть времени Слава посвящал радиолюбительству - мог паять схемы сутки напролет.
*
У дома Колесовых, где работала следственная группа, бурлила взволнованная толпа. Двойное убийство, жертвы - уважаемые в городе люди, не каждый день такое случается.
- Что ж это творится, Надь? - всплеснула руками соседка Колесовых Валька Пименова. - Бедные Боря с Лидочкой! Бедный Славик! Сначала брат погиб, сам инвалидом стал, теперь вот родители... Проклятье какое-то на Колосовых, не иначе!
- Что ты несешь, Валюха, какое проклятье? - буркнул муж Вальки Николай. - Колесовых не проклятье убило, а люди. Точнее, нелюди... Лексей сказал, их прямо в постели застрелили, скорей всего, спящими. Хотя, может, и нет...
- Грабанули их, слыхал? - вмешался другой сосед Колесовых, которого Надя с детства знала как дядю Гришу. - В доме ниче не порушили, токо денег взяли пару тыщ, золотишко Лидино кой-какое и коллекцию Бориса. Может, ради этого и убили.
- А помните, как на прошлой неделе к Борису приезжал какой-то серьезный мужик на "Волге"? - подал голос еще один сосед. - То ли из области, то ли еще откуда... Уезжал злой, аж красный. Видать, не сговорились. Кто насчет охоты приезжает, я тех знаю, сам с Борисом и с ними на охоту хаживаю. Тот мужик не из охотников. Может, он Колесовых и того?..
- Приехал среди ночи на своей "Волге" - и "того"? Застрелил? А Лиду за что? - с недоверием переспросил Николай Пименов.
- Может, не сам застрелил, а подослал кого, - предположил сосед-охотник.
- А Славик-то, Славик что говорит? - снова повернулась к Наде Валька Пименова. - Он же вроде видел убийц! Надь, это ж ты его на дороге нашла, что он про убийц-то сказал?
Надя не успела ответить, потому что из дома Колесовых вышел участковый Алексей Чернышов. Его сразу окружили и затеребили, требуя подробностей.
- Потом, граждане, все вопросы потом! - заявил Алексей. - Сейчас мне нужно снова опросить свидетельницу... Надежда, отойдем-ка в сторонку!
Все, что знала, она уже рассказала и Алексею, и следователю, поэтому предположила, что Алексей отозвал ее для чего-то другого. С Чернышовым Надя была знакома еще со школы, он учился на несколько классов старше. Алексей, даром что милиционер, считал, что Петр Чащин заплатил за свою халатность слишком высокую цену, сочувствовал Наде и, похоже, ей симпатизировал.
- Что у тебя с рукой? - Надя кивнула на перебинтованную ладонь Чернышова.
- Порезался осколками, - поморщился Алексей, - одна дробина угодила в семейное фото, которое в рамке под стеклом над кроватью висело. Осколки по всей комнате разлетелись... Знаешь, что странно? Их убили из охотничьего ружья Бориса Колесова. Которое, насколько мне известно, и Славка это подтвердил, Колесов хранил в специальном металлическом шкафу в мансарде и никогда где попало не бросал, особенно на ночь глядя. Выходит, убийцы вломились в дом, поднялись в мансарду, взяли ружье, зарядили, спустились в спальню, застрелили хозяев... ЧуднАя какая-то картинка получается, нет?
- ЧуднАя, - согласилась Надя. - А эти ваши... криминалисты что говорят?
- Работают... А я вот что думаю, - Алексей здоровой рукой почесал в затылке. - А не Славка ли родителей порешил? Могло быть, что он наточил зуб на отца с матерью? Улучил момент, взял отцовское ружье - и пальнул? А нам сочинил сказочку про двух бандитов в масках? А иначе как он мог спастись, почему его тоже не застрелили? Вот ты первая, кто его после всего этого увидел, скажи, могло быть, как я тебе тут обрисовал?
- Зачем Славке убивать родителей? - вопросом на вопрос ответила Надя. - Чтобы остаться одному, практически беспомощным? Кстати, а как он добрался до мансарды, чтобы взять ружье? У них в мансарду такая крутая лестница ведет, что по ней здоровый с опаской поднимается, не то что инвалид... Нет, Леш, не похож Славка на убийцу...
Работа в библиотеке хороша еще тем, что всегда можно найти время подумать о чем-то своем. Отчитавшись перед заведующей о причинах срыва поездки в область - Анна Фоминична заахала и начала шарить в ящике в поисках пузырька с валерьянкой, - Надя принялась раскладывать формуляры по приклеенным к форзацам книг бумажным кармашкам и заново переживать бурные события сегодняшнего утра.
Из дома Колесовых пропали деньги, золотые украшения Лидии Александровны и главная ценность - коллекция Славкиного отца. Может, их действительно из-за этого и убили? Убийство с целью ограбления - так, кажется, это называется. Или же убивать не планировали, но супруги проснулись, подняли шум... Однако в этом случае Колесовых вряд ли застрелили бы прямо в постели. Понятно лишь, что коллекцию и остальное унесли убийцы - при Славке ничего этого не было, при нем вообще ничего не было.
Размышления Нади прервал резкий телефонный звонок. Надя вздрогнула и протянула руку к трубке огненно-красного аппарата, стоявшего на стойке для выдачи книг.
- Детская библиотека слушает! - сказала она, подняв трубку.
- Надежда, ты? - услыхала Надя голос Алексея Чернышова. - Слушай, детская библиотека, ты не верила, а я оказался прав! На прикладе и цевье ружья, из которого застрелили Колесовых, обнаружены отпечатки пальцев Славки!
- И что? - охладила пыл Алексея Надя. - Разумеется, он брался за отцовское ружье, думаю, что и не единожды...
- Свежие отпечатки! Свежие, понимаешь? - не унимался Алексей. - Поверх его отпечатков никаких других нет. Он держал ружье последним! Короче, задержали его. Ладно, побежал я, дел по горло!
Надя опустилась на стул, забыв положить на рычаги трубку, из которой доносились тревожные короткие гудки.
На следующий день, возвращаясь с работы, Надя сделала крюк, чтобы зайти в гастроном. Он располагался далековато от ее дома, зато там вечером можно было купить свежие плюшки с маком - их когда-то любил отец. Возле гастронома она увидела... Славу на его инвалидной коляске.
- Слава, ты... тебя же... - растерялась Надя.
- Задержали, но потом отпустили. Решил вот хлеба купить, - уголком рта улыбнулся Слава, показывая авоську, в которой болтались бутылка молока и нарезной батон. - Надь, я ведь даже спасибо вам с Петровичем не успел сказать. За помощь... Слушай, а пойдем ко мне? Чаю попьем. Не могу я сейчас там один... Понимаешь?
Он просительно снизу вверх посмотрел на Надю.
- Понимаю, - кивнула та. - Ну, пойдем. Только я не надолго...
В просторной кухне, где они со Славкой пили чай, ничего не говорило о том, что в доме произошла трагедия. В углу, рядом с большим окном, Надя увидела оборудованный уголок, где Славка, видимо, и паял свои схемы - стол и полки, заваленные инструментами и разнообразными радиодеталями.
- От работы меня оторвали, - пожаловался Славка, кивая на недоделанный радиоприемник на столе. - Приехали, забрали... Хорошо, что быстро пришли результаты экспертизы, этой, как ее... баллистической. Стреляли сверху вниз с высоты человеческого роста. Я не мог этого сделать! Кому только пришло в голову, что мог... В тот вечер я сидел на террасе, читал. Маттиола пахнет, лягушки на речке верещат, лампа уютно светит... Откуда взялись те двое в масках - ума не приложу! Один из них ударил меня по голове, я свалился с коляски и потерял сознание...
Славка подъехал к своему рабочему столу, склонился над приемником, воткнул в розетку вилку паяльника... Вначале его пальцы дрожали, однако вскоре движения стали уверенными и точными. Надя подошла ближе.
- Дай мне, пожалуйста, коробку с транзисторами, - попросил Слава, - там, на верхней полке.
- А... что было дальше? - спросила Надя, доставая с полки и подавая Славке коробку.
- Пришел в себя нескоро... наверное. Забрался в коляску, проехал по дому, добрался до спальни мамы и папы... Там ружье папино валялось, я поднял - вдруг эти гады вернутся! Они не вернулись. Кинулся было милицию вызывать, но бандиты телефонный провод перерезали. Хотел за помощью на коляске ехать, да колесо на террасе застряло, вытащить не смог. До Пименовых я бы не дополз, пришлось к шоссе - рассчитывал, что там обязательно кого-то встречу. Так и случилось...
Надя едва поборола желание погладить Славку по светловолосой голове.
- Слав, а ты сам что думаешь? Кто мог это сделать? У твоего отца были враги?
- Милиционеры меня тоже об этом спрашивали, - сказал Славка. - Были, наверное. Но я об этом ничего не знаю. Может, мама знала... Думаю, причины не любить папу были у многих. Вот у твоего отца, например...
Надя вспыхнула и хотела что-то сказать, но Слава жестом ее остановил.
- Думаешь, я не понимаю, что, если бы не отец и дядька, твоему бате так много не дали бы? Но! - Слава поднял указательный палец. - Чтобы убить - мало просто не любить, иначе у нас каждый третий стал бы убийцей, если не каждый второй... Для убийства нужны оч-чень веские причины. Согласна?
- Кстати, Слава, а того мужика, который недавно к Борису Аркадьевичу приезжал и уехал очень сердитый, ты знаешь?
- Я с ним незнаком, но опознать, если что, смогу, - задумчиво произнес Слава. - К отцу часто приезжали и приходили незнакомые люди... Надь, может, еще чаю? Поставлю чайник.
- Ставь, а я пока, если можно, книги посмотрю.
Надя перешла из кухни в гостиную, половину стены которой занимали стеллажи с книгами.
- Ваша библиотека разрослась с тех пор, как я была здесь в последний раз, - сказала она Славе, вкатившемуся в гостиную на своей коляске. - Дюма, Джек Лондон, Стивенсон...
- Да, книги отец тоже любит... любил коллекционировать, - кивнул Слава, - приносил и ставил на полки. Лично я не видел, чтоб он их читал. Хотя, может, и читал. А мама любила расставлять по цвету корешков. Говорила, что все должно гармонировать...
Надя провела рукой по гармонично подобранным книжным корешкам.
- А это что за дверка? - она указала на неприметную дверь за стеллажами. - Что-то я ее не помню... Она ведет в каморку папы Карло?
Надя с улыбкой взялась за дверную ручку - заперто.
- Оставь! - сказал Слава.
- Я догадалась, - шутливо продолжила Надя, - это дверь в ту самую черную-черную комнату, как в нашей детской страшилке, помнишь? В черном, черном доме есть черная, черная комната, в этой черной, черной комнате есть черный, черный стол. А на черном, черном столе...
- Прекрати! - Славка съежился, зажмурился и зажал уши руками.
- Извини, я совсем забыла, что ты с детства терпеть не можешь эту страшилку, - примирительным тоном сказала Надя. - Прости, пожалуйста...
После минутной паузы она снова заговорила о том, что волновало ее сейчас больше всего.
- Я вот думаю... Убийцы же не бесшумно передвигались по дому, пока доставали ружье, деньги, драгоценности твоей мамы, коллекцию отца? Почему же твои родители ничего не слышали? Бандиты ходили, открывали шкафы, выдвигали ящики - даже если знали, где все это лежит. А они, скорее всего, знали, дом ведь не перевернули вверх дном! Откуда знали, тоже хотелось бы понять...
Реакция Славки стала для Нади полнейшей неожиданностью. Его лицо исказила гримаса, по щекам покатились слезы, пальцы сжали подлокотники инвалидной коляски так, что побелели костяшки.
- Это я, я во всем виноват! - сквозь слезы выкрикнул Славка. - Правильно меня задержали и зря отпустили! Меня убить мало!
- Тише, тише, ну что ты, - Надя погладила Славку по плечу, он ткнулся ей в руку, как котенок, продолжая судорожно всхлипывать. - Не говори так, Славочка, в том, что случилось, нет твоей вины...
- Есть! - глаза Славки высохли и теперь лихорадочно блестели. - На самом деле они меня не били, только приставили нож к горлу... И я все им рассказал! И про ружье, и про папину коллекцию... Я испугался! Очень испугался, не соображал, что говорю... Они вошли в дом, а я с места не мог сдвинуться от страха. Потом все-таки поехал следом, услышал из спальни выстрелы... Они меня увидели, затолкали в спальню, всунули в руки ружье и велели выстрелить в нашу фотографию на стене. Я стрельнул с закрытыми глазами - не мог видеть того, что там творилось... Один из них заржал и говорит: теперь, мол, ты и сядешь за убийство... Потом они ушли. Что было дальше - ты знаешь.
Славка замолчал, уставившись невидящим взглядом в окно, за которым сгущались летние сумерки.
- Я должен был им помешать, - он застонал, - должен был что-то сделать! Но я... трус! Жалкий трус!
- Как ты мог им помешать? - мягко возразила Надя. - Счастье, что сам остался жив...
- В гробу я видел такое счастье, - грубо перебил ее Славка. - Зачем мне жизнь, в которой я никому не нужен и ни на что не годен? Тогда не смог спасти Олежку, сейчас - маму с папой...
- Пойду я, время позднее, - сказала Надя, видя, что Славка уже почти взял себя в руки. - Ты держись, пожалуйста...
- Что? А, да, конечно, Надя, - кивнул Славка. - Спокойной ночи. Еще раз спасибо тебе большое за помощь.
А утром по подозрению в убийстве Колесовых задержали Петра Чащина.
Увидев у калитки людей в форме, Надя вспомнила слова Славки о том, что у ее отца были причины не любить Колесовых. Вероятно, следователь решил, что десять вычеркнутых из жизни лет - весьма серьезный мотив для убийства.
- Я никого не убивал, - сказал отец Наде, когда его выводили из дома, - верь мне, дочка.
Алексей пообещал все разузнать и "забежать вечерком". Однако Надя решила, что не станет дожидаться его дома, и сразу после работы сама побежала в участок.
По лицу Алексея Надя поняла, что дело плохо.
- Колесов опознал в твоем отце одного из нападавших, - без обиняков выложил Алексей.
Надя покачнулась и оперлась о притолоку.
- Вначале он вспомнил, что успел заметить на руке у одного из бандитов наколку - якорь. Твой батя на флоте же служил? А потом, на опознании, указал на твоего отца как на одного из тех, кто вломился к ним в дом.
- Славка? Почему он так сказал? Как же так? - растерянно пробормотала Надя. - Нет, отец не мог... Не мог! Он в ту ночь... дома был! С вечера до утра.
- Уверена?
- Д-да...
- Не ври мне, Надежда, - Алексей погрозил ей пальцем, - особенно если врать не умеешь. И себе не ври. Я тоже думаю, что твой батя не убивал. Но при таком раскладе да с его "послужным списком" доказать его невиновность будет непросто, сама понимаешь.
- Леш, ну неужели он единственный подозреваемый? - воскликнула Надя. - А как же тот мужик на "Волге", о котором вспоминали соседи Колесовых? Может, убили действительно из-за коллекции?
- Знакомства и связи Бориса Колесова проверяются, - кивнул Алексей. - Насколько я знаю, биографии обоих Колесовых следователь изучил, но ничего интересного, кроме... той истории десятилетней давности, не нашел.
- Я прямо сейчас пойду к Славке и буду умолять его хорошенько подумать, - заявила Надя. - Я уверена, что он ошибся, перепутал... А якорь - не доказательство, мало ли у кого на руке может быть точно такой же якорь!
- Ну куда ты пойдешь на ночь глядя? - запротестовал Алексей. - Завтра вместе пойдем. Прям с утречка, я за тобой зайду. Договорились?
На прощанье Алексей взял с Нади слово без него никаких резких движений не делать. Она и не собиралась. Однако по дороге домой невольно бросила взгляд в сторону дома Колесовых. В мансардном окне внезапно зажегся свет. И тут же погас.
Кто включил и выключил свет, если Славка не может подняться в мансарду? Может, у него гости?
А может, ему грозит опасность?
"Я только тихонечко посмотрю", - твердила себе Надя, подходя к Славкиному дому. Чтобы достать до открытого окна, ей с ее небольшим ростом требовалось на что-нибудь встать. Пошарив глазами в поисках подходящего предмета, она увидела брошенное возле клумбы старое ведро. Надя перевернула ведро кверху дном, влезла на него и, цепляясь за подоконник, осторожно заглянула внутрь.
Славка сидел за своим рабочим столом, в комнате он был один. Убедившись, что в доме все спокойно, Надя уже хотела слезть с ведра, когда оно со скрежетом покачнулось и ее нога соскользнула вниз. Равновесие ей удалось сохранить, но Славка услышал шум и обернулся. Страх и удивление на его лице сменились широкой улыбкой.
- Надя? Не ожидал тебя увидеть, но очень рад, - Славка подкатился к окну. - А что ты там делаешь, почему не заходишь? Заходи быстрее!
- Боялась тебе помешать, - попыталась оправдать свои маневры Надя, входя в дом.
- Глупости, как ты можешь мне помешать? - весело отозвался Славка. - Чаю хочешь?
- Спасибо, я... Слав, я, собственно, по делу, - Надя решила обойтись без предисловий. - Скажи, ты уверен, что... один из бандитов похож на моего отца? Может, тебе показалось?
- Что ты пристала, Надь? - поморщился Славка. - Ты что, следователь? Они меня вопросами замучили, и ты туда же... Все, что знал, я рассказал. И точка. Не нравится - ну, извини... Да ты не бойся, на тебя я зла не держу. Дочь за отца не в ответе...
- Слава, и все-таки, - не сдавалась Надя. - Я представляю, в каком ты был тогда состоянии, ты вряд ли их хорошо рассмотрел... А потом, на опознании, мог ошибиться, обознаться. Ты ведь даже мне сначала одно рассказывал, потом другое...
- Представляю, - писклявым голосом передразнил Слава. - Представляет она... Что ты представляешь? Что ты можешь представить?! О, придумал! - он шутливо хлопнул себя по лбу. - Ты, кажется, очень хотела узнать, что там, в "черной-черной" комнате? Идем!
Спустя мгновение они оказались перед той самой дверью, которая в прошлый раз заинтересовала Надю. Слава, подъехав на коляске, щелкнул выключателем, затем вставил в замочную скважину выуженный откуда-то ключ, провернул его дважды и распахнул дверь.
- Прошу! - он сделал дурашливый жест.
Надя переступила порог - и ахнула. В маленькой комнатке без окон кто-то устроил музей младшего брата Славы Олежки. Под большим портретом, на котором Олежка выглядел в точности таким, каким помнила его Надя, стояла погасшая свеча, рядом лежал спичечный коробок. На стенах - множество Олежкиных фотографий, на полках - его одежда и игрушки...
Потрясенная Надя обернулась - и испытала еще один шок.
- Ты?! - только и смогла произнести она.
Удар - и свет померк.
Очнувшись, Надя не сразу вспомнила, где находится и как сюда попала. Вспомнив, стала изо всех сил стучать кулаком по запертой двери.
- Выпусти меня отсюда! Я никому ничего не скажу, обещаю!
В ответ - тишина.
Глаза немного привыкли к темноте и начали различать контуры предметов. Нащупав на столике под портретом спички, Надя зажгла свечу. В дрожащем пламени милое детское личико на портрете вытянулось, превратившись в пугающую маску.
"Черная-черная" комната оказалась небольшой - семь-восемь квадратных метров. Возможно, когда-то здесь была кладовка. В углу Надя обнаружила небрежно брошенный на пол старый детский матрасик, а на стене над ним - множество царапин, как будто кто-то, сидя на матрасике, пытался что-то написать.
Свеча догорела, и в каморке снова стало темно. Надя села на пол, привалившись спиной к стене, закрыла глаза и стала думать. Спустя какое-то время - Надя потеряла счет времени - она начала, похоже, догадываться, что происходило в "черной-черной" комнате и за ее стенами.
Прошла еще одна вечность, прежде чем Надя услышала за дверью голоса, шум, а затем отчетливые звуки борьбы. Она вскочила на ноги и заколотила в дверь.
- Помогите! Я здесь!
Внезапно вспыхнувший яркий свет заставил ее зажмуриться. Открыв глаза, Надя увидела на пороге комнаты Алексея.
- Надежда, что за дела? - возмутился Алексей. - Ты мне что пообещала? Без меня никуда не ходить! А сама?
- А ты как здесь? - вопросом на вопрос ответила Надя. - Мы же с тобой на утро договаривались...
- Так уже утро! Зашел к тебе, не застал, побежал сюда, застиг его врасплох. Этот, - Алексей большим пальцем показал себе за спину, - не хотел говорить, куда тебя дел, я его прижал маленько, так он кулаками махать начал! Неслабо для инвалида!
На полу гостиной лежал Слава со скованными за спиной руками.
- Он может ходить, да? - то ли спросила, то ли сказала Надя.
- Чуть не обвел всех вокруг пальца, зараза! - Алексей явно хотел выругаться крепче, но сдержался. - А ты как догадалась?
- Он коробку с транзисторами просил подать, она на верхней полке стояла, - объяснила Надя. - Рядом с другими инструментами. Я еще подумала, как же он до них дотягивается, когда достать некому? А вчера вечером увидела свет в окне мансарды. А дома, кроме него, никого не было. Знаешь, Леш, родители Славку, видимо, все десять лет винили в том, что из-за него Олежка погиб. Наказывали, запирали беспомощного мальчишку вот в этой самой каморке... А потом случилось чудо, и он снова почувствовал свои ноги. Говорят же, что время - лучший лекарь. Но он никому об этом не сказал, вынашивая план мести... Потому и в семейную фотографию выстрелил. А коллекцию отцовскую взял для отвода глаз. Спрятал где-то, наверное. Да, Слава?
- Мама каждый день говорила, что лучше б я умер, а не Олежка. А отцу было безразлично, он делал, как она хотела, - с трудом выговорил Славка. - Я их ненавижу!
Судя по лицу Алексея, подобное ему приходилось слышать нечасто.
- Он меня по голове чем-то тяжелым ударил, - сообщила Надя Алексею, - и запер в этой каморке.
- Зачем? Чтоб ты никому ничего не рассказала?
- Или думал, что так он будет не один...
Алексей кивнул на Славу, постучал себя согнутым пальцем по лбу и вопросительно посмотрел на Надю. В ответ она пожала плечами.
- Почувствовал свои ноги, говоришь? - переспросил Алексей. - Вот и чудненько, значит, под суд пойдет своими ножками. А уж суд решит, куда его - в тюрьму или в психлечебницу...
*
Отец откусил сразу большой кусок и зажмурился от удовольствия.
- Вкусно, - сказал он, прожевав и примериваясь, как бы снова откусить побольше. - Спасибо, дочка!
- За плюшки? - улыбнулась Надя.
- И за них тоже...
Отец доел плюшку с маком, аккуратно собрал с покрытого клеенкой стола крошки и отправил их в рот.
- Я в ту ночь, когда Колесовых убили, был у женщины, - глядя в сторону, сообщил он. - Хорошая женщина, добрая. Но...
Отец не договорил, однако Надя и так поняла. Когда-то они с отцом понимали друг друга с полуслова.
- Ну, ничего, - сказала она, - еще встретишь подходящую. Ты еще молодой, у тебя полжизни впереди. И у тебя есть я.
- А у тебя - я, - кивнул отец. - Но сначала пообещай мне по ночам больше никаких маньяков не проведывать.
- Постараюсь, - снова улыбнулась Надя.
Подойдя к отцу, она обняла его за плечи и потерлась носом о колючую щеку - как в детстве.
- Не дрейфь, мы еще побарахтаемся, - сказал отец, похлопывая Надю по руке. - Верь мне, дочка...