- ...Ну почему же не случалось? Молодые всегда думают, что интересное дело - это всегда убийство, похищение, погони, стрельба. Это все Голливуд, американское влияние. Интересное дело может из всякой ерундовинки получиться. У кого-то коробку папирос украли - ну плюнь, и забудь. А бывает, в такой роман раскрутится...
Вот я вспоминаю свою жизнь, и все эти громкие случаи, и задержание Крыни, и взрыв в гостинице, и тройное убийство, слыхали, когда иностранцам головы отрезали и по помойкам развезли? Вот все эти дела не оставили особых чувств, потому что разобраться в них не стоило никакого труда - все, как на ладони.
- Ну расскажи хоть про папиросную коробку, Сергей Сергеич!
- Да я про папиросы для примера сказал. Хотя... папирос вот не было, а была монетка десятикопеечная. Вы вот уже и не помните, какие деньги раньше были - каждый год реформы, девальвации, инфляции. А раньше были и двух, и трех, и пятнадцатикопеечные монеты - назывались "пятиалтынный". От того, что алтын - это три копейки, а в пятнадцати копейках их пять...
- Ближе к делу, Сергеич, рассказывай, а то вино кончится.
- Вино, Коля, никогда не кончится, я тоже, когда был молодым, все боялся, что оно кончится. А теперь - нате! Много других хороших вещей покончалось, а вино - вот оно, здесь.
- Ну... опять ушел от темы!
- Будет и тема, погоди. Так вот. Это было году в девяносто пятом. Я уже лет шесть, наверное, как ушел в отставку. Ну, знаешь, люди обычно уходят на пенсию, ждут, ждут, а потом пугаются чего-то, тосковать начинают. А я рад был, на самом деле рад. Знаешь, при профессии-то нашей, в любой момент могут это самое. Так что, дослужил до пятидесяти - почти тридцать лет стажа в органах и ни одной царапины - сколько можно судьбу испытывать?
Ну вот, значит, когда проводили меня из отдела, забот у меня не осталось. Копаюсь я себе на даче, и даже новостей не смотрю, а тут все в стране пошло прахом - рубль сгорел, как сухой лист, по телевизору обещают окороками кормить, все в сто раз подорожало, а в магазинах все равно ничего нет.
И вот так я просидел несколько лет на даче, считай не вылезая, а потом цены то взлетели вверх! Делать нечего, надо где-то работать. На редиске с укропом с моей комплекцией не протянешь. Вот тогда я и пошел служить. К Кавуну пошел. Я в восемьдесят третьем его щучил за спекуляцию, но было ясно, что он серьезный, деятельный мужик, а не простой жулик, да и улик не хватало, вот я и приотпустил его. А тут, вишь, все перелопатилось, и он стал удачливым бизнесменом с большой буквы. Компанию открыл - "Кавун Энтерпрайзес" - умора. Но как-то мудрил, мудрил, и постепенно десяток магазинов под себя подгреб. А потом и автосервис, и еще чего-то. В общем, вырос в серьезную фигуру не только, что в масштабе города, а и всей области. В депутаты баллотировался даже.
Вот тогда я его и встретил случайно в исполкоме. Я насчет прибавки к пенсии ходил, увидел его там в коридоре, он меня узнал сразу, поздоровался и спрашивает, как, мол, дела, Сергей Сергеич? Я и отвечаю, бедствую, мол, с этими новыми экономическими веяниями. Ну, он и предложил мне пойти к нему директором охраны в универсам. Тебя, говорит, кто надо, помнит, и побаивается, а кто не помнит, того ты научишь. К себе, говорит, в личную охрану, не могу взять, у меня специальные ребята, покрепче. И действительно, он даже в сортир без двух мордоворотов по бокам не ходил. Я одного знал, он в спецподразделении раньше был, знаешь из тех, что заложников освобождают, шахов там всяких свергают, и прочее? Но вот, понимаешь, выбрал другую стезю.
Ну, в общем, учить в универсаме никого не приходилось, все было тихо, никто не баловал. Платил Кавун долларами, немного, но на жизнь хватало. И... ну, так сказать, к делу. Хоть я и директором охраны вроде как значился, но всей службы нашей было только три пацана и я. Один ночью сторожил, а двое днем болтались. Так, больше для виду, ну, там, если засекут, кто шоколадку стырить решил.
А в тот день я, как всегда, шатался по залу в устрашающем виде - в камуфляже, в солдатских ботинках американских, и с рацией. Рация не работала, конечно, больше для солидности. Все идет путем, как и положено. А дело было к закрытию, и работала только одна касса. На кассе Маша... или Валя... ну, в общем, не важно, девчонка в общем... да ...
- Ты чего Сергеич, засыпаешь?
- Сам ты засыпаешь! Ты наливай, наливай.... Уффф... нет, вот я помню раньше в четвертом продмаге, на набережной, продавали Токай, так это был вкус, а сейчас видишь "Токай", читай "Китай"... Вас надо учить ребята, как покупать вино. Дешевое вино брать нельзя, себе дороже выйдет. Вот раньше, в четвертом продмаге... Мда. Ну к делу. В общем, эта Валя, вижу, спорит с каким-то покупателем. Я поближе, знаешь, народ тогда был еще более нервный, чем сейчас, из-за всех этих перестроек. И нормальный человек был доведен до такого положения, что был бы ножик - пырял бы всех без разбора. Но, возвращаясь к тем делам, смотрю - вроде бы как все путем - ни драки, ничего, только какой-то старичок бузит. На вид явный потомственный интеллигент, обнищавший от навалившейся на нас лучшей жизни, но еще крепится - в галстуке, пиджаке и шляпе фетровой. И он, значит, весь прямо полыхает, тараторит чего-то.
Я подхожу, спрашиваю- Валь, или Маш, в чем ситуация? Она говорит, вот дедушка просит ему трояк по десять копеек разменять. А у меня мелочи совсем нет в кассе, еще полчаса работать.
Тогда я деду говорю - гражданин, она вам не может разменять никак эти три тыщи...
- Сергеич, ты ж говорил три рубля?
- Да? Пожалуй это были три тыщи - тогда же инфляция была. И разменять по десять рублей монетками, а не по десять копеек. Вот почему так? Как наяву вижу ту бумажку - цвет, рисунок, а какая цифра - не помню. Интересно, это с годами так начинается, или у вас тоже такой эффект получается? Ну, это все неважно для рассказа. То есть я старику объясняю. Ну, он видит, я камуфляжным брюхом напираю, баловать нельзя. Тогда он прямо всхлипнул и жалобно так говорит - Ну можно я хоть так монетку возьму из кассы десятирублевую? И, понимаешь, руку к кассе потянул. Ну, я тогда его беру за плечи, легонько, понимаешь, старик все же. Разворачиваю к двери и говорю - если ничего не покупаете, покиньте, пожалуйста, территорию Универсама.
И тут, представляешь, этот дед выворачивается у меня из рук, как червяк, бросается к кассе и хватает целую жменю денег из нее! То есть, какой-то совершенно дикий поступок - прямо тут, поперек охраны! Ну что делать, я конечно его взял в объятья, прижал, опять же тихонько, чтобы не раздавить. Из клешни у него монетки посыпались, Маша собрала их опять в кассу. Ну, конечно, при этом шум, визг, два моих подручных-охранника прибежали с дубинками, не знают кого лупцевать. Взяли дедка с обоих сторон за локти и повели в подсобку. Старик весь дрожит от возбуждения - дал я ему воды, он чуть стакан своими протезами не расколол. Ну, говорю - рассказывай.
Он и начал рассказывать. Я, говорит, бывший профессор Ленинградского Университета - и фамилию назвал, что-то типа Семипольский что-то Аристархович. И паспорт показал. Я, говорит, нумизмат. Собираю монеты. В каком-то там музее, мол, моя коллекция принадлежит государству, и все на нее любуются.
И вот так всю жизнь он собирал в пользу государства всякие монеты арабские, этрусские и другие нерусские, и заведовал музейными коллекциями. И сейчас их можно посмотреть там-то и там-то. А для души он, мол, и для поддержания существования, он собирает свою личную коллекцию - редчайших монет советского периода. И вот он случайно увидел, что в кассе - в ящичке - лежит уникальная монета. Тут есть такой интересный момент. Бумажные деньги, с ними все строго, а мелкая разменная монета - в ней иногда попадаются старые денежки и даже монеты других государств. Помню, бывало, вместо копеек болгарские стотинки встречались.
- Ага, мне один раз какая-то странная попалась - французская что ли. С королевой или бабой какой-то...
- Точно. Вот так он и говорит - у меня, мол, глаз наметан как телескоп, я даже по блеску могу отличить практически любую монету, а тут, значит, была такая десятикопеечная монета, шестьдесят первого года и у нее по бортику вместо ребрышек прямых были ребрышки вкось, или еще что-то в этом роде. И герб скособочен. И он, старик, как увидел ее в кассе, так обезумел. Говорит - так как подобных монет сохранилось всего две или три, то их сразу, как заметили ошибку, изъяли. Ну вот, говорит, это был бы бриллиант моей коллекции.
Ну ладно, говорю, пошли к кассе. Маша-Валя уже все закрыла, я ее попросил достать деньги, высыпал все монетки на стол. Какая - говорю? Никакая. Нету мол. Спрашиваю Валю - ты кому-нибудь давала сдачу? Давала, говорит, у меня еще два покупателя было до закрытия, пока вы тут беседовали.
Дед, вы мне не поверите, прямо завыл. Стучит по голове кулачками и стонет. Это говорит мне за мои грехи такое горе, честно говоря, думал не для коллекции держать, а продать эту монетку нужному человеку и купить себе что из одежонки, да на еду протратить. И вот как, говорит, у меня мысль такая мелькнула, так эта монетка от меня и ушла. За то, что жадность пересилила научный интерес...
В общем, поголосил он, потом успокоился, и мы его выпроводили. Ну, скажите сами, чего с ним было делать, тем более что урона он никому не принес? Да еще вдруг помрет у нас на руках от своих дурацких монеток?
Ладно. Закрыли мы магазин. Сменщик пришел в ночь сторожить, а мы все отправились по домам. Прихожу, почти тотчас же - телефон. Звонит сторож - беги сюда, говорит, Сергеич, дело плохо. Ограбили нас.
Я прибегаю. Сторож банку с горошком к фингалу прижал - охлаждает. Рассказывает - проверил, мол, все окна, двери, складской терминал, все как положено. И тут вдруг что-то захрустело и из под прилавка в бакалейном вылезают два пацана. Ему сразу - в морду кулачищем, рацию отняли, ну я говорил, она все равно не работала, да кому сигналить-то? В общем, дали еще пару пенделей и закрыли его в монтерской. Ну тут была, конечно, их ошибка, так как именно там и были все провода. Ночной охранник, будь не дурак, врубил свет повсюду и звонок. И по радио кричит - всем оставаться на местах. Ну, в общем, он, конечно, здорово сработал, нечего сказать, я бы такого к себе взял бы в отдел, в свои времена, недурной парень, вроде сейчас за границу уехал куда-то зарабатывать, да и пропал...
Ну ладно, что дальше-то было. Грабители, сами понимаете, обделались, думали, видать, что сигнализация, и ОМОН их берет. Схватили, что под руку попалось и ломанулись наружу.
Наутро Кавун вызывает меня к себе в контору в кабинет. Что ж ты, говорит, допускаешь, Сергей Сергеич? Мне тут уже доложили, как ты за старичками охотишься, а жулики тем временем магазин грабят.
Ну, вы уже, конечно, сообразили, что дед-то за лопухов нас взял. Пока он там спектакль показывал, все сбежались, а тут те двое и зарылись. Снаружи-то магазин не возьмешь без шума - решетки, дверь взламывать надо, да улица уж очень людная. А так, они подсчитали, что уже никого не будет, что половина отделов уже закрыта. То есть заранее все просмотрели... ну в общем, тактика и стратегия.
Что ж, говорю, Аркадий Камугович, хороший жулик попался, уел хорошего оперативника. Хотел сказать, годы уж не те, мол, да спохватился. Тогда мне было лет пятьдесят шесть, а старичку, который нас сделал, наверное, за семьдесят. То есть, не в годах дело, просто расслабился. А работа, она всегда работа. Вот тут, ваше барахло сторожить - тоже работа, и надо к ней серьезно относиться. Мда. Еще давай по рюмашечке, Коля. Мда....
Ага, где я остановился? Ну, какой, мол, урон? Да урон, считай, никакой. Коробку сигарет схватили, видать, на бегу, да пару бутылок разбили и пару унесли. Так что, урону мало. Смеху много. А сам лыбится. Я вам скажу, ребята, на будущее. Не связывайтесь с урками. Как бы он не перекрасился, все равно его натура вылезет. Субординация... того, кто ниже рангом, надо еще больше унизить, а при случае - раздавить.
- Так, Сергеич, про ментов ведь то же самое говорят - как его ни крась...
- Говорят, много говорят.. Так что, рассказывать дальше, или спать ляжем?
- А что, это еще не конец?
- Какой конец? До конца еще далеко. Ну, в общем, я говорю, не беспокойся, я этого дедулю найду. Не для того, вы понимаете, чтобы перед Кавуном оправдаться, а просто сам взъелся. Сделал он меня, как мальчишку, старый хрыч. А как найти? Пошел я к одному своему старому дружку, он у меня еще с сержантов, с армии работал, Миша такой. Он тогда начальником отделения служил. Дал я ему все сведения на этого старичка, сейчас я уж позабыл все, а тогда помнил, приметы все, имя, каким назвался. Ну, он покопался - не нашел. Дал запрос в Ленинград - и, конечно же, говорят - нет такого профессора, и не было. Что я, в принципе, и ожидал. Но, видишь, не только в профессорах, но и в блатных его не оказалось в картотеке.
Ну ладно, делать нечего, приходится жить дальше. Вдруг, где-то с неделю после этого, вышел я с утра из дома за газетой в киоск, как тут, откуда ни возьмись - тот самый дедок. Только сейчас он уже не отчаявшийся интеллигент, а лощеный старый лев. Волосики зачесаны, костюм хороший, ботинки блестят. Я его увидел, и он меня увидел. Смотрит на меня и улыбается. Добрый день, говорит, гражданин начальник. Я говорю - мол, я не начальник сейчас, а частное лицо. Но если хочешь, могу устроить и с начальниками задушевную беседу. А сам думаю, что мне делать с ним посреди улицы - и в милицию ни к чему, и к Кавуну тоже - тот еще пришьет его - зачем мне быть к этому причастным?
И тут сам он мне говорит: "Я, простите, не знаю вашего имени-отчества, хочу извиниться перед вами и, честно говоря, я сам вас разыскивал. Мне, говорит, сразу видать, что вы бывший служащий органов и, к тому же с опытом. Но бывший. Видимо, на пенсии. И я вашу работу уважаю и не хочу, чтобы у вас были неприятности. Но, как человек, понимающий ситуацию лучше, чем кто бы-то ни было, вы, естественно, смекнули, что гораздо больше, чем вам, я не хочу досаждать... ну вы, понимаете, Аркадию Камуговичу. Я, говорит, был совершенно не в курсе, что именно он хозяин этого магазина. Поэтому, если у вас есть время, то давайте проедем ко мне и я через вас попытаюсь это дело уладить. Щелкнул пальцами, как Хоттабыч, и тут же к тротуару подъехала "Волга". Ну, вы уж забыли, что тогда Тоёт и Фордов не особо разъезжало по улицам, только у тех водились, кто у власти, белой или черной власти, все равно. Так что и новая "Волга" - это было серьезно.
Понятно, конечно, что лезть к жулику в машину - глупая затея, но я рискнул. Во-первых, я понимал, что дедуле, даже если он совсем прожженый, от меня абсолютно нечего брать. Вопрос мести или другой какой грязнухи отпадал - я с ним в магазине был вежлив и корректен, а что придуманную монетку не родил ему, так это и была задумка его. Да и очень мне хотелось конец этому делу положить. По мальчишески, конечно, но как-то очень противно было сознавать, что Кавун, которого я раньше в любой момент мог отправить далеко и надолго, теперь смотрит на меня, как на лопуха.
Ну вот, садимся мы в машину и через минут десять приезжаем на улицу Урицкого - теперь она опять Мясопустной стала, как до революции. Поднимаемся на какой-то там этаж и заходим в квартиру. В квартире чистота, обстановка со вкусом, антиквариат, картины везде висят.
Старичок сажает меня на диван, наливает по рюмке французского коньячка и говорит -Тут, понимаешь, я сам попал в дерьмо глубже, чем ты. Я знаю, что ты мент со званием, мне все про тебя, Сергей Сергеич, уже рассказали, я в курсе. А кто я такой, ты тоже примерно соображаешь, но дальше тебя это не уйдет, ибо ты, извини, что я этим словом опять тебя тычу - бывший. Кавуну служишь. Но это все понятно, такая жизнь. Я же, по жизни, делаю всякие серьезные дела, какие - тебя не касается. Но в магазине этом я оказался случайно. Меня, говорит, выследили одни ребята, и кто они, тебя тоже не должно волновать, тем более, что их уже и в списках не значится. Им давно пора было раков кормить, да они в какой-то момент меня обошли и я, как на грех, один оказался, без своих учеников. Так и сказал - "учеников", не братков. Но я его понял. И вот, говорит, мне, как ты соображаешь, нельзя было кричать - милиция, убивают! - мне лишний раз погоны видать- здоровье убавлять. Мне надо было хоть как-то внимание привлечь, толпу создать, чтобы они меня не пришили. Ну, я, как их почуял - в магазин, вижу ты там рассекаешь, как крейсер. Тут я сразу прочувствовал, кто ты есть и как дело повернется, и устроил спектакль. И все так и вышло, как я сообразил. Набежало народу, меня вы прикрыли, кутерьма, они и не рискнули, смылись. Ибо их от погон еще хуже, чем меня тошнит. А наутро мы их уже...- он замялся слегка - обезопасили. Так что монетки никакой и не было, это все чистая фантазия.
Ну, я говорю, что мол, про монетку я и так понял, но что, по вашей версии, делать с теми охламонами, что сигареты украли?
Он отвечает - Вот тут-то мол, я в лужу и сел. Можешь мне не верить, но кто эти придурки, и откуда они взялись, я и сам не знаю. Видимо они самостоятельно по магазину шлялись, разведывали обстановку, а как увидели, что все вы ринулись к кассе и магазин опустел, так они и спрятались. Рискнули, мол, воспользовались ситуацией. Но мне это совсем не в руку. Мне уже тут рассказали, что Аркадий Камугович недоволен, что какая-то шантрапа его берет на понт, а я - человек в определенных кругах известный, в городе вашем недавно, но хотел бы подзадержаться, и ни к чему мне ссориться с влиятельными людьми. Даже наоборот, желал бы поддерживать с ними деловые отношения. И, сам понимаешь, хотелось бы еще пожить. Может тебе это покажется странным, ибо меня в любой момент господь к рукам может прибрать, но все же тут большая разница, умереть в своей постели уважаемым человеком, или тебя в подворотне финкой испотрошат за какой-то универсам. Ты, говорит, уже сам далеко не молод, скоро начнешь эти тонкости понимать.
Поэтому, говорит, можешь передать Аркадию Камуговичу, что, мол, я сожалею о причиненном беспокойстве и готов возместить ущерб. Много там у вас там украли?
Я говорю - нет, украли ерунду, коробку сигарет, и несколько бутылок. Тут старичок достает конверт и кладет туда деньги. Говорит - Здесь тысяча долларов - надеюсь хватит.
Ну, я за эти годы в органах поднаторел уже в их отношениях и говорю старику - Вы поймите, деньги ему ваши ни к чему, у него их столько, сколько ему надо. Тут ущерб другого плана.
Старик отвечает. Я знаю, я это тоже предусмотрел. Про монетку мне неспроста в голову пришло - я и на самом деле этим интересовался достаточно серьезно и даже пару музеев взял в молодые годы. И своя коллекция у меня есть, я в ней весьма курьезные вещицы собираю. И тут он уходит в другую комнату, гремит там какими-то железками, видимо сейф открывает, и приносит тяжелую такую металлическую коробочку. Открывает - там лежит блестящая крупная монета, наверное серебряная. Вот, говорит, передай ему этот подарок от меня, а деньги все равно захвати - зачем вашим кладовщикам страдать. И себе возьми сотню - я вижу, что ты человек серьезный и мне неловко, что я тебя дураком выставил.
Я взял монету, рассмотрел ее - и действительно забавная. Арабская вязь, какие-то значки, а в середине вытиснен арбуз. Полосатый кавун, самый обычный. А сверху дырочка пробита.
- Вот, - говорит старик - это монетка уникальная, для понимающего человека стоит больших денег, шестнадцатого века, правления Малиб-хана. Он жил на тех местах, где сейчас чарджуйская долина и было его ханство славно своими арбузами. То есть кавунами. И для твоего руководства это представляет определенную забаву. Я уверен, он доволен будет. А дырочка - их раньше в связках носили, на серебряных цепочках, такой обычай был. А ему пойдет как брелок, например.
Ну ладно, я думаю, дело решилось, и вроде я как жулика нашел, и не будет никакой драки, ну и сто долларов я взял, конечно. Позвонил сразу Кавуну и приехал к нему в офис. Кавун, как увидел монетку с арбузом, прямо аж зашелся хохотом, а как я ему сказал про Малиб-хана, даже посерьезнел. Тут еще тонкость - его ж фамилия была Малибов. То есть получается родовая монетка, от предков якобы. То есть дедок этот был непрост и дело свое знал. Ну, в общем, Кавун меня поздравил, так сказать, с раскрытием дела, и говорит, чтобы я навестил назавтра старикана, передал ему перстень с черным камешком, и доложил ему, что Аркадий Камугович готов с ним побеседовать за обеденным столом, пусть приезжает тогда-то и туда-то, форма одежды парадная.
Наутро я подъехал к квартире старика, позвонил, но никто не отозвался. Я два раза еще заходил, но чувствуется, что-то не заладилось у нумизмата, и он смылся из нашего города навсегда. Перстень я вернул Кавуну, и на этом, как мне казалось, все дело и завершилось.
- Что значит казалось, Сергеич? И так как уж закрутил! А ваще эти старики, я вот думаю, они просто прикалываются, что у них маразм, на самом деле все на корочку записывают и соображают не хуже молодых. Вот у меня был дед...
- Ладно, Колька, погоди с другим дедом, я еще про этого не закончил.
Надо сказать, что я после этого у Кавуна проработал всего месяца три. Заболел. Сначала рука заболела - как сыпь началась. Кожа шелухой отходила. Потом тошнота какая-то. Взял типа как больничный, а затем на дачу уехал на пару недель. Возвратился домой - телефон. Звонит один из молодых тех охранников, что вместе со мной в кавуновом магазине служили. Говорит, мы тут работу новую ищем, не собираешься ли ты, Сергеич, в другом каком месте охрану организовывать?
- А в чем дело - спрашиваю.
- Да, Кавун помер.
- Как помер? Убили?
- Нет, сам умер, типа скоротечный рак, или еще чего-то. И магазином уже новые управляют, они свою охрану с собой привели.
Ну что ж делать. Помер, так помер. Честно говоря, многие спокойно вздохнут.
Через какое-то время слух дошел - жена Кавуна умерла. А еще через месяц вызывают меня в Госбезопасность. Меня это удивило, они обычно в эту сферу не вмешиваются. Еду в центр, иду на прием к какому-то приезжему майору. Он меня и расспрашивает про обстоятельства моей службы у Кавуна. Но тут я чист - дело мое сугубо гражданское, и ни к каким его аферам я касательства не имел. И тут кэгэбешник интересуется - не видел ли я у Кавуна необычной медальки или монеты. Как же, говорю, видел. Даже сам доставлял.
После этого меня месяц таскали по кабинетам, и только тот факт, что у меня за плечами было тридцать годков безупречной службы, и то, что я действительно в стороне от всяких грязных дел держался, меня спасло от того, чтобы меня по этому делу провели. И, слава Богу, что вообще жив остался.
- А в чем дело-то, Сергеич?
- Да, видишь, монетка была не из чистого серебра, а из радиоактивного чего-то там, мутония-плутония какого-то. Взяли кусок этой ядовитой заразы и то ли заплавили, то ли заштамповали в серебро. И рисунок выдавили. Ну и, конечно, никакого Малиб-хана с его арбузами тоже не было. За Кавуном уж давно охотились, только снять его было невозможно. Он даже из машины до подъезда без охраны не ходил. При нем всегда мордовороты были, я уж говорил об этом. И ни к чему было его стрелять, надо было тихо убрать, естественным путем. И после этого вся его сфера - магазины, автомастерские, турагенства, все, с чего он деньги греб, переходило к его второму по званию братку. Знаешь, кто он теперь? И не стоит тебе знать, он теперь в мэрах одного местечка, не нашего, но тоже неплохого. Кому надо, в курсе, как он туда влез. Но тебе это ни к чему. Тут уже политика замешана, а я только по уголовным делам мастак.
Ну вот, все было расписано верно, хоть может и слегка витиевато. Но сработало, главное, сработало. Одно только они не рассчитали -дозу этой самой радиации. Он, Кавун, действительно эту хреновину вместо брелка на ключах носил. В кармане, поближе к этому самому, понимаешь? Ну вот, ему две недели хватило, чтобы копыта отбросить. Но монетка эта была такая зловонючая, что потом и жена его умерла, а потом домработница, а потом его племянник, который в Кавунову квартиру сразу въехал и эту монетку на память о дяде себе в карман прибрал, считай, заживо облез. А уж потом только смекнули, в чем дело, весь подъезд отселили, оцепили улицу и неделю все вычищали. Дезактивировали. Солдаты ходили, как космонавты - в серебряных комбинезонах. Да и я, считай, минуту эту дрянь подержал, и то чуть не слег. Мое счастье еще, что организм у меня крепкий. Вот я читал тут, что против радиации очень красное вино помогает. Типа как чего-то там антиоксидант. Я, честно говоря, раньше и вкуса не чувствовал в красном, да и дамское это дело, вино пить. А теперь как узнал, что оно целебное, так и вроде приятно пьется. Да, кстати, Коля, Витек, там не осталось еще по рюмашечке?
- Нет, Сергеич, не осталось, все выдули под твои сказки. Может за новой сбегать?
- Пожалуй, не надо. Если за новой - то не надо. Вообще новое, оно мне как-то уже непонятно. Тут вот со старым-то разобраться - и то жизни не хватит...