Штрафной круг
Журнал "Самиздат":
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь]
Я прислонился лбом к оконному стеклу и долго смотрел на дождливую улицу. Олимпийская деревня выглядела уныло даже несмотря на яркие флаги, цветастую рекламу и развешанные всюду яркие вывески. Город-курорт Сочи встречал спортсменов проливными дождями и угрюмым небом - и кто тот умник, что предложил провести зимнюю олимпиаду в субтропиках?
Указательный палец сгибается и разгибается, повторяя движение спускового крючка.
Струи дождя лупили в окно. Искажённый мокрым стеклом, пейзаж плыл перед глазами: ощетинившийся спутниковыми тарелками ангар международного ретрансляционного центра, ледовый дворец спорта, крошечная арена для кёрлинга... А вдали, огромной серой громадой, возвышался олимпийский стадион, где вчера состоялась церемония открытия олимпиады.
Поле для биатлона располагалось в Красной Поляне, и отсюда его не увидать. Вообще-то спортсмены должны жить на той же высоте, где и будут проходить соревнования, но несколько коттеджей горной олимпийской деревни не успели сдать в срок, и российскую биатлонную команду перекинули в Сочи. Нас засунули сюда, в этот дождливый, приморский город, где не найти даже двух горстей снега.
Всё неправильно, всё наперекосяк.
Отойдя от окна, я лег на одну из двух кроватей. Схватил с саниной тумбочки книжку и попробовал читать. Это оказался Сунь Цзы и его трактат "Искусство войны"... Саня любит читать подобные штучки для укрепления "боевого духа". Я прочитал по диагонали несколько страниц, но мудрости великого китайского полководца выветривались из головы быстрее, чем взгляд перескакивал на следующую строку.
Что-то не так. Что-то определённо идёт не так. И куда Саня запропастился?
Я бросил книгу обратно на тумбочку, но не рассчитал силы и увесистый томик лишь скользнул по полированной поверхности, и затем с громким шлепком грохнулся на линолеум.
Нервы, мать их.
Из-за стены долетало восторженное щебетание фигуристок - этот звук напоминал журчание ручья. Радость девчонок понятна: они впервые на Олимпиаде. Я, вдруг, вспомнил себя, образца четырёхлетней давности: наивный пацан, хлопающий глазами в заснеженном канадском Ванкувере. Восходящая звезда биатлона и надежда всей российской сборной...
Поднявшись с кровати, я стал ходить взад-вперёд по комнате. Указательный палец сгибался и разгибался, стреляя из невидимой винтовки по невидимым противникам.
Я на взводе, не подходи.
Ну а как не быть на взводе? Соперники смотрят косо, журналисты не стесняясь поливают дерьмом, а неразборчивый шепот сплетен сопровождает меня, словно шлейф. Ох уж эти сплетни... Канадский кошмар четыре года давит на плечи, и я никак не могу сбросить с себя эту тяжесть. Когда у тебя прилюдно отбирают заслуженное золото и, под визг ублюдков из ВАДА, отстраняют на два года от соревнований - это сломает любого.
И тут завибрировал мобильник. Пришла смс от Сани:
"Познакомился с одной малышкой. Нужен номер. Погуляй часик. Спс".
Мой ответ был коротким:
"Угу"
Я накинул лёгкую куртку и вышел из номера.
Сходить, что ли, и самому развеяться? Благо, Юрьич даже одобряет сексуальную разрядку своих ребят перед соревнованиями. Прогрессивный тренер, ничего не скажешь.
Хотя лично я не вижу никакой связи между ночными забавами и результатами выступлений - в биатлоне я лучший, и этот факт никак не зависит от того, греет меня кто-то под одеялом, или нет. Я - лучший. Я выиграю у всех. И послезавтра золотая олимпийская медаль будет болтаться на моей шее.
Ну а сейчас ничто не мешает посидеть за барной стойкой и, потягивая что-нибудь безалкогольное, позыркать по сторонам. Может удастся подцепить какую-нибудь сговорчивую официанточку или переводчицу. Когда мы заселялись в гостиницу, я заприметил Хельгу - симпатичную норвежку-лыжницу, с которой мы зажигали на интернациональной вечеринке в Ванкувере. Хорошо бы ещё разок укрепить с ней международные связи...
У лифта я столкнулся с Вадимом и приуныл. Ну не люблю вот таких задохликов! Я спортсмен, и презираю людей не следящих за своим телом. Этот Вадим немного младше меня, а выглядит лет на сорок. Рыхлое тело, жирная кожа, нелепые очки на переносице и астматическая одышка. Биологическая развалина, а не человек. Да и должность у него непонятная - какой-то там помощник по связям с общественностью, или как-то так. Просто очередной бюрократ на службе у армии спортсменов. Рыбка-прилипала.
- Ты куда, Плахов? - спросил он.
- Тебе какая разница? - буркнул я.
- Ну, это... Юрьич предупреждал, чтобы пораньше легли спать. Завтра тренировка и...
Я забарабанил по кнопке принудительного закрытия дверей:
- Ага, ага, понятно.
Створки лифта съехались, и кабина поползла вниз.
Гостиничный бар меня разочаровал. То ли время выдалось неподходящее, то ли отвратительная погода распугала всех желающих расслабиться. Народу было совсем мало. Лишь парочка знакомых хоккеистов потягивали сок за угловым столиком, да ещё в центре зала выпивали какие-то мужики в костюмах. Наверное норвежцы - болтали они не на английском.
Я присел за стойку и заказал стакан воды. После того, как четыре года назад в моей крови обнаружили эфедрин, я теперь пил перед соревнованиями только воду.
Несколько официанток скучали за служебным столиком, но ни одна из них не выглядела достаточно легкомысленной, чтобы послужить утехой для тоскующего спортсмена.
Когда в стакане осталось всего несколько глотков, я решил, что затея идти в бар с самого начала была дурацкой. Но и в номер возвращаться нельзя - Санин "часик" ещё не истёк.
Внезапно на соседний стул кто-то присел, и я скосил глаза.
Не женщина, увы. Мужик. Лет пятидесяти на вид, полноватый, с жидкими, прилизанными волосами. Может, журналист? Неа, не похож: типаж не тот. И бейджика аккредитации на лацкане не видать - а без него охрана ни одного журналюгу даже на пушечный выстрел не подпустит.
Аура дорогого одеколона окутывала незнакомца, словно кокон, и я догадался - иностранец. Заказанный "Джек и Дэниэлс" лишь усилил подозрения.
- Чистая минеральная вода, - протянул он. - Напиток чемпиона.
Он говорил по-русски, причём очень чисто, но его акцент резал ухо, словно расстроенная гитара. Американец? Канадец?
В любом случае, поддерживать разговор не хотелось. Я медленно отпил из стакана, надеясь, что отвечать на реплику не придётся. Но незнакомец смотрел на меня в упор.
- Кто вы? Журналист?
- О, нет. Я не из этой братии, - незнакомец протянул руку. - Зовите меня Джонни.
Я не спешил пожимать протянутую руку:
- Вы не ответили на мой вопрос. Кто вы?
- Скажем так: я ваш фанат, господин Плахов.
Я покосился на рельефную фигуру охранника, дежурящего у входа в бар. Иностранец медленно опустил непожатую руку и усмехнулся:
- О, вы не переживайте. Я не из той породы фанатов, что охотятся за прядью волос или покупают грязные носки своего кумира через Ebay. Вы, в конце концов, не смазливая певичка и не кинодива. Вы спортсмен. И лично я считаю вас самым одарённым биатлонистом всех времён.
- Спасибо за комплимент, однако...
Джонни меня оборвал:
- Помимо десятка юниорских наград, за вами выигранный чемпионат в Оберхофе. Серебрянные медали в Эстерунде и Лахти. Золото в Ванкувере. Триумф в Хольменколлене...
- За домашнюю работу получаешь три с минусом, Джонни: золото в Ванкувере у меня отобрали.
- Как раз об этом я и хотел поговорить, - иностранец отхлебнул виски и заговорил тише. - Хочу вам рассказать одну историю, Плахов.
Жил-был на свете один канадец по имени Джонни. И, возможно, несколько лет назад он работал лаборантом в антидопинговом центре ВАДА в дни ванкуверской олимпиады.
И вот однажды, после состязаний по биатлону, в руки Джонни попал странный анализ крови с огромным содержанием эфедрина. Концентрация лекарства заинтересовала скромного лаборанта: она оказалась огромной.
И Джонни стал рассуждать: эфедрин это ведь мощный стимулятор, он поможет биатлонисту быстрее бежать на лыжах, но на огневых рубежах он совершенно бесполезен. Более того - при той дозе, что обнаружилась в крови спортсмена, эфедрин мог вызвать тремор, поставивший бы крест на меткой стрельбе.
Джонни был не дурак и смекнул, что ни один спортсмен в мире не вкатит себе такую дозу, если он, конечно, не полный идиот. Джонни даже подал рапорт вышестоящему руководству, но к его мнению не прислушались: допинг есть допинг, этот случай даже не стали расследовать, а просто отобрали у победителя золотую медаль и отстранили его от соревнований на два года.
- Джонни считает, что это было несправедливо?
- Джонни считает, что это был саботаж. Кто-то вас серьёзно подставил, господин Плахов.
- Но...
Джонни залпом допил виски и откозырял:
- А ещё Джонни считает, что вам нужно быть осторожнее. Кто знает, что может случиться в этот раз? Удачи на олимпиаде, - сказал он и отправился к выходу.
- Эй! - я вскочил на ноги. - Подожди!
Но канадец даже не обернулся, и через секунду уже исчез в дверях. Я осознал, что взгляды всех посетителей бара сейчас устремлены в мою сторону, поэтому присел обратно за стойку и в несколько глотков опустошил свой стакан.
Лицо горело от дурных предчувствий.
За годы дисквалификации, когда мне было запрещено выступать на соревнованиях, я почти убедил себя, что эфедрин попал в мой организм случайно. В конце концов, это вещество входит в состав многих лекарств. И пусть всякий спортсмен тщательно следит за тем, что суёт в рот перед соревнованиями... ошибки всегда возможны.
Два долгих года я смаковал своё унижение: для всего мира я был вруном, обманщиком и жуликом. Спортсмен, попавшийся на допинге - это словно клеймо на лбу вора. Вечная метка неблагонадёжности.
Думаю, я бы не смог пробить стену общественного презрения, если бы не Юрьич. Тренер буквально вытащил меня из забвения, привёл в форму и вернул в большой спорт. Через год после моего возвращения я выиграл гонку-преследование на чемпионате мира в Хольменколлене, потом было серебро в американском Аспене и бронза в нескольких региональных первенствах. Меня снова включили в олимпийский резерв, а через несколько месяцев - в национальную сборную. И вот я здесь, опять в погоне за олимпийским золотом.
После бара я прямиком направился в номер Юрьича. Тренер терпеливо выслушал мой сбивчивый рассказ о встрече в баре, и задал несколько уточняющих вопросов. Но потом лишь пожал плечами:
- Это бессмысленно, Плахов. Кому нужно было подставлять тебя в Ванкувере? У тебя есть недоброжелатели?
- Вроде нет, но...
- Тогда просто забудь об этом.
- Да, но...
- Не бери дурного в голову, мальчик. Я верю, что эфедрин был досадной случайностью, и в этот раз всё будет нормально. Это как в нашем родном биатлоне. Что делает спортсмен, когда промахивается по мишени?
- Бежит на штрафной круг.
- Ну вот. Считай, что в Ванкувере ты промахнулся, и теперь бежишь штрафной круг. Но он уже заканчивается, понимаешь?
- И всё-таки я не уверен.
Юрьич по-отечески положил руки мне на плечи:
- Скорее всего, тебя просто пытаются взять на понт, понимаешь? Биатлон, конечно, не футбол, но и здесь крутятся немалые деньги. Я наводил справки среди букмекеров: на послезавтрашних масс-стартах ты главный фаворит. Народ ставит на тебя. Но если ты будешь забивать свою голову опасениями, и каждую секунду ожидать удара в спину, то не сможешь выложиться полностью. Постарайся об этом не думать. Считай, что встречи в баре вообще не было, хорошо?
Номер встречал меня лёгким ароматом духов и довольной ухмылкой Сани. В амурных делах парню явно везло больше чем мне. Мой напарник по биатлонной сборной лежал в кровати и, заложив руки за голову, мечтающим взглядом смотрел в потолок.
Я шумно втянул носом воздух:
- Вижу кому-то сегодня перепало.
Саня улыбнулся:
- А то! Эти массажистки такие страстные...
Саня - отличный парень, напоминает меня самого в прежние годы. А ещё его не было в Ванкувере, так что я мог ему довериться.
- Саня, ты слышал про Ванкувер?
- Только глухой не слышал про Ванкувер, - фыркнул он. - Эти борцуны с химическими рекордами здорово тебя поимели.
- Но ты никогда не спрашивал, принимал я допинг или нет.
- А ты принимал?
- Нет.
- Вот потому и не спрашивал. А на кой чёрт ты об этом вспомнил, Плаха?
Когда я объяснил, Саня присвистнул:
- То есть ты считаешь, что кто-то опять может проделать с тобой эту шутку? Подсыпать тебе какую-нибудь дрянь? Но нашу еду вроде проверяют...
Я пожал плечами.
- Ладно, давай рассуждать логично. Для начала ответь на два вопроса. Первый: кто мог это сделать? Второй: кому это выгодно?
- Да кто угодно мог это сделать! Половина из нынешней делегации была четыре года назад в Ванкувере. Массажисты, менеджеры, тренеры, спортсмены...
- Может у тебя завёлся враг? И он мстит тебе? Не ради выгоды, а тупо из-за обиды? Ну а вообще, Юрьич прав: ты, Плаха, чемпион мира, и Хольменколлен это доказал. Не будь параноиком.
- Я не параноик.
- Не параноик, говоришь? Ну тогда на, освежись, - Саня достал из тумбочки пластиковую бутылочку с холодным чаем и бросил её мне.
Я покрутил бутылку в руках и отставил в сторону:
- Извини. Что-то не хочется пить.
Саня расплылся в улыбке:
- Я, почему-то, так и понял.
Утром, возвращаясь от массажиста, я встретил Хельгу. Симпатичная лыжница как раз выходила из своего номера и мы столкнулись лоб в лоб. Тоненький халатик не скрывал её аппетитное, спортивное тело. Мокрые волосы обрамляли румяное лицо.
- Здравствуйте мистер Плахов! - на английском воскликнула норвежка и обворожительно улыбнулась.
Я не настолько хорошо владел языком, поэтому просто взял её руку и поцеловал. Хельга покраснела и закивала:
- Рада снова видеть тебя.
- Взаимно.
После этого возникла неловкая пауза. Конечно же Хельга знала о моём позоре четырёхлетней давности: она тоже была в Ванкувере.
- Ты сегодня выступаешь? - спросил я, безжалостно коверкая непослушные английские слова.
- Нет, завтра.
- Я тоже.
Беседа не клеилась. И тут Хельга взяла ситуацию в свои руки - девушка наклонилась ко мне и прошептала на ухо:
- Вечером мне будет одиноко. Встретимся в баре в семь часов.
Запах её тела опьянял. Едва ворочая языком я пробормотал:
- С удовольствием.
Тренировочный заезд я полностью провалил. Если целью Джонни было вывести меня из равновесия, то он преуспел на все сто. Уже на первом огневом рубеже я промазал по двум мишеням и из пяти, и к финишу пришёл на три минуты позже Сани.
Юрьич готов был меня сожрать, а я всё никак не мог выкинуть из головы вчерашний вечер:
"Джонни считает, что это был саботаж"
Чувство, будто у меня за спиной маячит враг, усиливалось с каждой минутой.
"Джонни считает, что вам нужно быть осторожнее"
Завтра первая гонка, а я не могу выступать. Только не в таком состоянии. Мне нужно отыскать ублюдка, что подсыпал мне эфедрин. Он здесь, рядом. Кто-то из русской делегации.
Невидимый враг.
До полудня мы пристреливали винтовки, после чего Юрьич нас отпустил. До встречи с Хельгой оставалось ещё семь часов, и мне хотелось провести это время с пользой.
Вернувшись в отель, я зашёл к Вадиму. Хоть парень мне и не нравился, но для моей просьбы он подходящий кандидат - услужливый, безотказный. Вадим из тех людей, которых можно попросить о личном одолжении, и они его выполнят.
В крошечном одноместном номере работал увлажнитель воздуха и вовсю жарила батарея. Я словно попал в тропики в сезон дождя. Наверное у парня опять обострилась астма.
- Вадим, можешь помочь?
- Слушаю, - парень отложил ноутбук и поправил сползшие на нос очки.
- У меня две просьбы. Во-первых: ты можешь узнать имена экспертов ВАДА, которые проводили допинг-тесты в Ванкувере, на прошлой олимпиаде?
- Конечно, - парень пожал плечами. - Всемирное анти-допинговое агентство не скрывает имена своих сотрудников. Что ещё?
- Мне нужен список людей из теперешнего состава российской делегации, которые были в Ванкувере четыре года назад.
Глаза Вадима округлились:
- Господи, зачем?!
- Ты можешь это сделать, или нет?
- Могу, но...
- Вот и спасибо. Знал, что могу на тебя положиться.
Вернувшись к себе в номер, я обнаружил, что Саня роется в сумке с моими вещами. Биатлонист был так увлечён процессом, что мне пришлось обозначить своё присутствие деловитым покашливанием.
- Не подумай дурного, Плаха, - покраснел он. - Я просто ищу свою книжку. Моя вчерашняя массажистка попросила почитать, а я нигде не могу её найти. Ты иногда берёшь мои книги, и я подумал...
- "Искусство войны"?
- Ага.
Теперь неловкость ощущал уже я:
- Посмотри за тумбочкой. Я вчера случайно... ну, в общем уронил её, и забыл поднять.
- А, забей, - Саня достал книгу, сдул с неё пыль и молча вышел из номера.
Я же завалился на кровать и закрыл глаза.
И чего я так зациклился на российской делегации? В Ванкувере я кутил как мог, и кто угодно мог подсунуть мне эфедрин - это сейчас господин Плахов стреляный воробей, а тогда чистота крови казалась мне сущим пустяком...
Внезапно в дверь постучали. А когда я подошёл, чтобы открыть, то увидел на полу письмо. Белый прямоугольник сложенного вдвое тетрадного листочка выглядел загадочно - словно перенёсся в реальность из какого-нибудь шпионского романа.
"Встретимся через десять минут на пожарной лестнице
Твоя Х".
Письмо было написано на английском.
- Х значит Хельга, - решил я, улыбнулся и присвистнул.
Ну и Хельга! Девчонка-огонь. Даже не может дотерпеть до вечера.
По-быстрому приняв душ, я оделся, брызнул одеколоном и положил в карман презерватив. Все мои тревоги куда-то испарились: Хельга была единственным светлым воспоминанием, оставшимся после Ванкувера. Обожаю эту норвежку.
Освещение на лестничной клетке оставляло желать лучшего, а куча постороннего хлама, оставленного уборщицами противоречила всем пожарным нормам. Я так и замер на пороге. Хельга, конечно, горячая девчонка, но маловероятно, чтобы она назначила встречу в таком свинарнике.
Внезапно позади раздался шум, и я даже успел обернуться прежде чем на голову мне обрушился обрезок водопроводной трубы. На нападавшем была лыжная маска - это последнее, что я ощутил, прежде чем яркая вспышка боли свалила меня на пол.
Очнулся я лёжа в пыли. Наверное обморок продлился буквально на несколько секунд, потому что человек в маске был ещё здесь. Он подтащил меня к ступеням, потом грубо схватил за запястье и положил ладонь на бетон.
Он... он хочет сломать мне пальцы!
Я хотел закричать, убрать руку, хоть как-то помешать, но тело не слушалось. Нападавший занёс над головой обрезок трубы, ещё секунда - и моя кисть превратятся в крошево из крови и костей. Нажимать на спусковой крючок мне будет просто нечем...
В этот момент скрипнули дверные петли, и вошедшая уборщица заверещала что было мочи.
Моего врага словно ветром сдуло - я только и услышал, что его улепётывающие шаги, отдающиеся эхом на пустом лестничном марше.
Доктор меня обнадёжил: сотрясения нет, стальная труба лишь свезла кожу на черепе и травма никак не помешает мне участвовать в завтрашних состязаниях. Ещё он предложил обезболивающее, но я отказался: никаких таблеток перед соревнованиями.
Пока врач обрабатывал ссадину, я выслушивал нравоучения от Юрьича:
- Слава богу об этом пока не прознали журналисты, может удастся не поднимать шума. Но какого рожна тебя понесло на пожарную лестницу?! Ты в своём уме, Плахов?
Записка от "Хельги" лежала в заднем кармане джинсов, но я не стал её показывать.
Судя по всему, враг увидел нас в коридоре, когда мы разговаривали, и решил устроить встречу от имени моей страстной норвежки. Но ведь это означает, что мой "обожатель" совсем рядом - он здесь, в гостинице.
Кто-то очень и очень близкий мне.
Правда, был ещё один вариант: врагом могла быть сама Хельга. Девушка гуляла со мной в Ванкувере, и могла подсыпать эфедрин в любой момент. Я был от неё без ума, я слизывал сливки с её обнаженной груди - в такой ситуации мозг отключается, и мне можно было скормить не только эфедрин, а даже два кирпича в гарнире из стеклянной крошки...
Юрьич, тем временем, продолжал читать нотации:
-... поэтому сиди в номере и никуда не выходи. Никуда! Понял!? Ничего не ешь и ничего не пей. Сам принесу тебе ужин.
Я словно болванчик кивал головой, хотя у меня и в мыслях не было торчать в номере и смаковать свои страхи. Завтра я должен победить. А для этого нужно найти того, кто меня так ненавидит.
Перепуганный Вадим смотрел на мою забинтованную голову, словно перед ним стоял зомби. И едва я заикнулся о распечатках, помощник по связям с общественностью замахал руками:
- Как ты можешь об этом думать, Плахов? На тебя напали!
- Ты сделал распечатки или нет?
Вадим, продолжая молоть чушь, протянул мне несколько листов, скреплённых степлером.
- То, что нужно. Спасибо.
Я вернулся в номер, попытался вникнуть в информацию.
Голова раскалывалась от боли, и мне стало ещё хуже от одного взгляда на список людей, бывших на прошлой олимпиаде. Мать моя женщина, больше шестидесяти человек! Сплошь знакомые лица: спортсмены, тренеры, представители МОК от России... Кто из них желает мне зла?
Со вторым списком тоже вышел облом: среди экспертов ВАДА не значилось ни одного человека с именем Джон или Джонатан. Весомый довод в пользу того, что загадочный иностранец по имени Джонни преследовал в этой игре какие-то свои, неведомые мне цели. Наверное, Юрьич прав, и меня просто хотят вывести из равновесия...
Но как это вяжется с психом, едва не раздробивший мне пальцы стальной трубой? Почему враг перешёл к активным действиям?
Объяснение тут может быть только одно: он знает, что я предупреждён, и пришёл к выводу, что подсыпать мне эфедрин уже не получится. Но как враг мог знать? Ведь я говорил о разговоре с Джонни только тренеру и Саньку...
И откуда столько ненависти к моей скромной персоне? С каких пор мечта о моей сломанной жизни греет сердце безымянного психопата?
Я в отчаянии отбросил бумажки. Хватит пыжиться, Плахов. Ты просто тупой спортсмен. Ты быстрее всех в мире можешь пробежать десять километров на лыжах и засадить из винтовки в мишень, но детектив из тебя хреновый.
Одно знаю точно: если я не обнаружу Иуду среди своего окружения, завтра мне вручат не медаль, а крест, который я могу поставить на своей карьере.
Хельга, одетая в вечернее платье, выглядела изумительно. Сегодня она, как и я, провела свою последнюю тренировку, и морозец, до которого наконец снизошёл город Сочи, подарил девушке великолепный цвет кожи. Норвежка, казалось, не замечала здоровенную шишку на моей коротко-стриженной голове и не видела привкуса головной боли в глазах.
Ах, как бы я хотел выпить чего-нибудь покрепче свежевыжатого апельсинового сока! Но в безалкогольных свиданиях есть своя прелесть - и очень жаль, что теперешнее отравлено нависшей надо мной угрозой.
Проклятый враг спутал все карты: я смотрел на обворожительную лыжницу исключительно как на возможного кандидата в недруги. Что, если эфедрин мне подсыпала она? Что, если Хельга крутит шашни с Нансеном или Бергером, двумя моими заклятыми конкурентами на ниве биатлона? Они тоже норвежцы.
Я должен был убедиться, что девушке можно доверять. Поэтому придумал небольшой тест.
Выбрав нужный момент, я заказал нам два бокала тоника, а сам отлучился в туалет. Если Хельга действительно хочет мне что-то подсыпать, то для неё это идеальный шанс.
Покрутившись в уборной пять минут, вернулся в зал. Официантка уже принесла тоник, и Хельга взяла один из бокалов:
- Давай выпьем за наш завтрашний триумф!
Но я сам всё немного испортил - никогда не был хорошим актёром, и внутреннее напряжение прорвалось наружу. Хельга сразу заметила, что я нервничаю. Даже отставила бокал:
- Я что-то не то ляпнула? - нахмурилась норвежка. - Может в России не принято пить за победу? Плохая примета? Если так, то я извиняюсь.
- Нет, не в том дело, - я мучительно подбирал нужные слова на английском, а потом меня прорвало. - Мне кажется, что кто-то хочет, чтобы я проиграл. Помнишь, что случилось в Ванкувере?
Хельга медленно кивнула. Если она действительно что-то подсыпала мне в бокал, то должна была нервничать. Однако норвежка выглядела невозмутимой:
- Думаешь, кто-то хочет подсыпать тебе допинг? - Хельга погладила подбородок. - Никогда о таком не слышала... Хотя вру - слышала. Помнишь Хинникена, финского тренера? Его подопечный Ралькен был фаворитом в гонке-преследовании, и знаешь что сделал этот козёл? Подсунул парню допинг и поставил в букмекерской конторе крупную сумму на его проигрыш. Отвратительная история - о ней во всех спортивных журналах писали. Или вот раньше тренеры своих лошадей перед скачками калечили - сухожилие протыкали, или ещё что. Можно сорвать крупный куш на тотализаторе, если точно знаешь кто точно не выиграет.
Я ругал себя последними словами. Эта блондинка разложила передо мной ситуацию так, как это должен был сделать я! Ведь всё с самого начала указывало на Юрьича! Он был со мной в Ванкувере, он лично проверял лекарства, которые я принимал, контролировал продукты в моём меню...
Но я всё равно решил провести тест. Поднял бокал с тоником:
- Давай выпьем. За успех!
Мы чокнулись, и Хельга мне подмигнула. Ах, детка, я знаю чего ты хочешь, но сегодняшний вечер завершится отнюдь не плотскими утехами.
Уже поднося бокал ко рту я выпустил его из рук, и тоник залил мне грудь.
- Ой! Извини. Я сейчас!
Выбежав в уборную, я скинул с себя липкую рубашку. Потом извлёк из кармана пиджака три крошечных колбочки из-под лекарств и поставил их на умывальник. Рубаха так пропиталась напитком, что сладкий тоник капал с неё прямо на пол уборной. Я аккуратно выжал жидкость в три колбы и аккуратно закупорил каждую.
Простенький тест, надеюсь он сработает.
Первую колбу отдам на анализ лично - с лаборантами я договорился. Если в тонике найдут эфедрин или ещё какую-нибудь гадость, то моей любимой норвежке предстоит испытать все прелести российской тюрьмы.
Ну а если результат окажется отрицательным, то два оставшихся образца я дам Юрьичу и Сане, и попрошу их передать тоник экспертам. Если кто-то из них мой скрытый враг, то он не выдержит и попытается отвести от себя подозрения, подставив невинную девушку. Надеюсь на это.
Я кивнул своему отражению в зеркале, по-быстрому застирал рубашку в холодной воде и спрятал колбочки в карман. Теперь оставалось проститься с Хельгой и бежать к химикам.
В начале девятого я получил результат из лаборатории. Единственной гадостью, оказавшейся в тонике, было совершенно возмутительное количество сахара.
Что же... если бы там нашли эфедрин, то результат был бы бесспорным. А отсутствие допинга не снимало с норвежки всех подозрений. Может она просто не успела воспользоваться моментом, или у неё при себе не было эфедрина?
Как бы там ни было, отступать от плана я не собирался, и передал две оставшиеся колбочки своим подозреваемым. Для Сани пришлось придумать целую историю, чтобы убедить строптивого парня сгонять ради меня в лабораторию, а от тренера я наслушался такого, что уши в трубочку завернулись.
Однако оба согласились мне помочь.
Чтобы не запутаться, я закупорил колбы разными пробками - красной и чёрной. Сане досталась красная, а Юрьич получил чёрную. И теперь, лёжа на кровати у себя в номере, я оказался перед классической дилеммой игрока в рулетку.
На кого ставишь, Плахов? Красное или чёрное?
Знакомый лаборант позвонил в десять вечера. Саня уже храпел и видел десятый сон, поэтому я вышел в коридор, чтобы его не разбудить.
- Ну что?
- У тебя есть победитель, Плахов. Эфедрин. Доза просто лошадиная.
- Цвет?
- Красный.
Я молча повесил трубку и покачал головой. Эх, Саня, Саня... Зачем? Можно подумать, моя дисквалификация приблизит тебя к вожделенной медали. Норвежцы тебя порвут, и шведы тоже. Может, в лучшем случае, попадёшь в первую десятку... Или это просто месть? Быть вторым номером всегда тяжело, но зачем же... зачем вот так?
За стеной сладко похрапывал человек, готовый сломать мне пальцы лишь бы не допустить моей победы. Было страшно заходить в номер.
- Вы что - охренели?!
Сонный биатлонист ещё не полностью проснулся, но уже перешёл в нападение. Саня тёр глаза и пытался собраться с мыслями. Юрьич стоял рядом и сверлил бедолагу уничтожающим взглядом.
Больше в номере никого не было. Прежде чем звать полицию, я хотел прояснить кое-какие детали.
- Что ж, ты, сука, своих подставляешь? - процедил сквозь зубы Юрьич.
- Тренер, я никогда бы не... - до Сани наконец дошло, что это не шутка и не прикол. С него сразу слетел весь гонор, и он превратился просто в испуганного подростка. - Это чушь! Меня же не было в Ванкувере!
- Верно, тебя там не было. Но ты слышал об этом случае. И просто захотел сыграть на моих нервах. Нанял этого "Джонни", чтобы заставить меня нервничать. Потом ты решил действовать жестче и едва на сломал мне пальцы на пожарной лестнице. А когда тебе выдалась блестящая возможность подставить мою подружку - ты ей воспользовался.
Саня нахмурился:
- Чего?
Я, наконец, взорвался и заорал так, что меня услышали, наверное, в Красной поляне:
- Мой тоник был чист, идиот! Это ты подсыпал туда эфедрин!
Парень часто-часто заморгал, а потом он сделал неожиданную вещь: улыбнулся.
- Шерлоки Холмсы, блин, недоделанные. Хоть бы спросили в начале, а то сразу с обвинениями налетели. Я не ходил в лабораторию.
- Что?! А как тогда...
- Вадим встретил меня в холле. И когда я объяснил ему ситуацию, он предложил сгонять вместо меня. И, если не ошибаюсь, эфедрин дают после сильных приступов астмы...
Мы с Юрьичем переглянулись.
Я идиот. Любой игрок в рулетку знает, что ты можешь ставить хоть на чёрное, хоть на красное.
Всё равно выпадет зеро.
В тот вечер мы Вадима так и не нашли. Охранники на входе в отель опознали его по фотографии, и сказали, что похожий человек вышел из отеля всего полчаса назад.