Дерево Конокрад : другие произведения.

День Гондваны

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Его зовут Сатх Ной. Ему пророчат великое будущее, но верит ли он сам в него? Хотя дар у него, безусловно, есть. Но что означают видения? И стоит ли доверять им?
  1. Сон, не сон
  
  Ручей нес тихую песню, журча и переливаясь мелодией, как тысячи колокольчиков. Вода бледно-голубой лентой начинала путь в горах у нижних границ снежных шапок. Тонкие струи, шепча, прокладывали дорогу из-под толстого слоя фирна до небольшого озера.
  Солнечные лучи, едва пробиваясь сквозь листву, переплетались с песней ручья, и, казалось, не вода, а свет стекает по выточенному водой желобу. Камень влажно поблескивал.
  Здесь всегда приятно отдохнуть на камнях. Забыть ненадолго о том, что сопровождало, и будет сопровождать тебя сквозь время. В полдень деревья хранили утреннюю прохладу.
  Сатх, прижав колени к груди и обхватив их руками, сидел на камне. Он сосредоточенно всматривался в течение ручья, слушая журчанье, следил за игрой света. Так проходило каждое утро. Он пытался уловить в этом что-то родное и близкое.
  Сатх расслышал звук шагов. Песок тихо зашелестел. Он обернулся и увидел девочку, подошедшую к озеру. Она, делая вид, что не замечает его, зачерпнула воды и поставила кувшин на плечо.
  - Здравствуй, - прозвенел ее голос серебряным колокольчиком.
  - Здравствуй, - осторожно произнес он.
  Она улыбнулась.
  - Меня зовут Мирна, а тебя?
  - Сатх.
  - Это хорошо.
  И Мирна ушла. Она растворилась подобно призраку.
  Сатх припомнил ее движения. Они оказались скупыми, но ловкими и быстрыми. Вот Мирна наклоняется к глади, ее лицо отражается на зыбкой поверхности и тут же исчезает в ряби, зачерпывает воды, ставит кувшин на плечо - и всё наполнено красотой. Короткое мгновение встречи длится и длится, и вновь начинается сызнова, повторяется, как загадочный сон.
  Мать не могла не заметить странную задумчивость сына, когда тот вернулся домой с озера.
  - Сатх, о чем ты думаешь?
  - Я на озере видел девочку. Она пришла за водой. Ее зовут Мирна.
  - Мирна?
  - Кто она?
  - Возможно, дочь куратора Амата Нея. Ней - древний род. Помнишь, я тебе рассказывала историю объединения Гондваны? Прапрадед Мирны - куратор, что служил при Дионе, последнем властителе западной части страны. Затем восток и запад стали единым целым. Но почему, ты, задумчив? Она тебе понравилась?
  - Не знаю. Я...
  Сатх смутился. Он не нашел нужных слов. Понравилась ли она? Привлекла внимание - да. Но Мирна - краешек дивного мира, сладкий ломтик странного воспоминания о потерянном рае. Будто эпизод забытой жизни. Среди пения птиц, шелеста листвы и голоса воды он явился из тех загадочных мест.
  Но задумчивость Стаха развеяли друзья. Они - Астар, Зарэт и Ригз - пришли и позвали с собой.
  Отец, вернувшись, спросил:
  - Руи, где сын?
  - Ушел с друзьями, Вирн. Кстати, Сатх видел Мирну.
  - Дочь куратора Ган-Дион-Тира? - Руи кивнула. - Неудивительно. Их дом, насколько мне известно, неподалеку. - Вирн сосредоточено посмотрел в глаза жены. - И что он сказал о ней?
  - В том-то и дело, что ничего определенного. После встречи с ней он сам не свой. Задумчив. Может, он влюбился?
  - В таком возрасте? Нет. Просто Мирна ему понравилась.
  - Уверен? - и в голосе Руи прозвучали те ноты, которые мог понять только Вирн.
  Он впервые увидел Руи в детстве. Затем были встречи и расставания, но дороги их судеб сошлись вновь. Теперь для того, чтобы никогда не расходиться.
  Не нужно было объяснений. Вирн понял намек Руи. Могло показаться, что прошлое воскресло опять. История повторяется, но на этот раз с Сатхом.
  
  ...
  
  - Привет, Сатх, - сказал Астар. - Мы тут одну игру придумали. "Последний бой" называется.
  - Я не люблю играть в войну, - ответил Сатх.
  - Это не про войну. Мы решили разыграть последние дни двух царств.
  И Астар рассказал о театрализованном представлении, что видел в столице. Там на арене юноши и девушки танцевали переодетые в богов и людей. Боги - Хаос, Матерь Мира - и духи незримо присутствовали в театре мистерий. Они были рядом. Люди не слышали и не видели их, но чувствовали сердцем и разумом. Танец без слов, лишь жесты: мягкие и плавные, жесткие и резкие - все они выражали эмоции. Ломаные движения рук и резкие выпады корпуса, точно тело пыталось пробиться сквозь невидимую сеть - это служители Хаоса. Свободные и непринужденные - духи Матери Мира.
  Именно это и предложил Астар. Зарэт и Ригз принесли высохшее дерево.
  - Это будет началом всего, - пояснил Зарэт с серьезным видом.
  Толстую узловатую ветвь поместили в центре нарисованного круг. Круг - граница арены.
  - Нет, а все же, что такое начало всего? Не Хаос же? - поинтересовался Ригз.
  
  ...
  
  Урок проходил под открытым небом в ажурной тени деревьев. Учитель Хайм Длаз, подождав пока дети разложат циновки на камнях и устроятся удобнее, окинул их взглядом и произнес:
  - Здравствуйте. Пришло время знакомиться. Начнем с ближайших ко мне учеников и закончим дальними местами.
  Ученики, не спеша, представились. Каждый упомянул свою касту, назвал имена родителей, немного рассказал о себе.
  - Замечательно, - произнес Хайм. - Обо мне вы уже слышали и знаете мое имя. Пусть сегодняшней темой занятия будет вчерашний день. Им не стоит пренебрегать. Только легкомысленный и безучастный человек отмахивается от него: ну, подумаешь, ну, был день, и не стало. Или: а вот еще один день прожит, слава богам! Поэтому вопрос: кто что делал? Начнем с тебя, Ригз.
  - Учитель, я вчера с друзьями играл в историю о воссоединении Гондваны. Мы начертили на песке круг, а в центр положили сухую ветвь. Вот эту ветвь мы назвали началом всего, но что значит начало всего, так никто и не объяснил. Так что же это? Разве Хаос?
  - Хороший вопрос для твоего возраста, - улыбнувшись, сказал Хайм. Он окинул взглядом детей, будто ища ответа, и вновь посмотрел на Ригза. - В начале времен, а точнее до всего, до пространства и времени, был Хаос, а затем зародилось время, из него появилась Матерь Мира. Вот тебе и ответ, если говорить кратко.
  - Но как это может быть? Как из ничего является что-то? - удивился Ригз.
  - О Хаосе нельзя сказать, что он - ничего. Он нечто со знаком минус. Он находится по ту сторону бытия. Так лед и вода суть одно и то же, но при разных условиях. Солнце согревает лед, он перестает существовать, превращаясь в воду. Я говорю сравнениями. Солнце - это время, лед - Хаос, Матерь Мира - вода. Но властитель небытия не хочет понимать, что Великая Матерь есть его продолжение. И неизбежно возникает время, которое переплавляет беспорядок в гармонию. Таков вселенский закон. - Хайм Длаз сделал паузу, чтобы перейти к другой теме. - Ты, Ригз, упомянул о возникновении единой страны. Так вот, это событие тоже подчинено универсальному закону, внутри которого действуют малые силы. Здесь многое переплетается: разная степень ответственности за одинаковые преступления и принцип меньшего зла. Вот об этом последнем и хотелось сказать сегодня.
  - Учитель, а как можно по-разному отвечать за одинаковые преступления? - спросил Амат. - Я ходил с отцом на судилище, это там, на площади, где проходят праздники. Так вот, чиновник судит одинаково, если проступки одинаковые.
  - Конечно. Ты прав абсолютно. Но ты говоришь о суде земном, о земных законах. Я же, указав на ответственность, имел в виду законы небесные. Людские законы должны приближаться к небесным законам, становясь высшей справедливостью. Приведу пример. Убийство - преступление, но оно может быть оставлено богами без внимания. Если один человек напал на другого, хотел ограбить, и обороняющийся убил нападавшего, то он не считается преступником. Но порой случается обратное. Грабитель убивает жертву. То, конечно, мы говорим о преступлении. Опять же, возвращаясь к первому случаю, когда разбойник погибает, то мучения, испытанные им во время ухода в иной мир, снимают часть груза ответственности за совершенные ранее злодеяния. Этим примером я хочу показать, что арифметика кармы сложна, она доступна во всей полноте только мудрецам. Лишь жизненный опыт приносит осознание того, как действует этот механизм. Но я хотел вспомнить вновь историю воссоединения Гондваны и сказать, что не все ратовали за единую страну. Противники нового государства попали в тюрьмы, часть сбежала, кого-то убили. Вопрос. Можно ли оправдать принесенные жертвы во имя иного устройства? И вот тут действует принцип меньшего зла. Что случилось, если б существовали восточная Гондвана и западная Гондвана? Наверно, случилась бы новая война, тысячи убитых, сотни разоренных домов, десятки вымерших деревень. То есть произошло бы большее зло. И когда боги видят, что в туманном грядущем есть возможность большого кровопролития, то делается ими все лишь бы избежать этого. Оправдывается ли убийство противников объединения страны? Нет. И кто пошел на это убийство после смерти не избежал оков Хаоса. Но доля страдания их в том мрачном мире меньшая, ибо они предотвратили большее зло. Когда вступите во взрослую жизнь, не все будет просто, как я рассказал на примере, ибо в жизни происходит столкновение кармы отдельного человека и кармы общества. Кроме того, есть мгновения, когда надо принимать быстрое решение, некогда думать, некогда взвешивать на весах справедливости разные меры. Бывает, что времени у вас много, чуть ли не вечность, но постичь какое решение станет правильным, вы не можете. - Хайм Длаз посмотрел на детей. - Люди хотели жить в единой стране, и они пожертвовали собой ради этого. Мы не смеем осквернять их память. Но каждая из враждующих сторон по-своему права. Закон жесток? Но сам закон меньшее зло в сравнении с хаосом.
  Учитель вновь сделал паузу и закончил:
  - История о разбойнике и жертве - ясный пример. Держите его всегда в голове. А будете взрослее, поймете и сложные явления. На сегодня всё. Есть какие-нибудь вопросы?
  - Учитель, - произнес Сатх. - Я много раз слышал о "Книге Начал". Вы читали ее?
  - Конечно. - Хайм удивился. - Ты хотел бы ее прочесть?
  - Да.
  - Есть древняя копия этой книги. Она находится на Острове Богов. Но и в наших библиотеках ты сможешь найти это писание. Хочешь, я провожу тебя и покажу книгохранилище?
  
  ...
  
  Пока они шли в сторону библиотеки, Длазу показался странным интерес Сатха к "Книге Начал". Конечно, он всегда поощрял тягу к знаниям, но не слишком ли рано Сатх Ной сделал первый шаг к ним? Сейчас не тот возраст, чтобы действовать. Сейчас важно для ученика одно: внимать и запоминать, складывать драгоценные крупицы знаний, чтобы потом ими воспользоваться. "Он решил взять вершину не по своим силам", - подумал учитель.
  Они пришли в книгохранилище и осмотрелись. Был небольшой зал для приема посетителей. В углу стоял грубо сколоченный стол, на нем аккуратно лежали несколько свитков. Рядом со столом - чаша-факел на треножнике. Далее виднелся коридор. Вдоль его стен располагались полки, больше похожие на квадратные ячейки с лежащими в них металлическими цилиндрами. Они приковали внимание Сатха.
  - Здравствуйте, учитель Длаз, - поклонился библиотекарь. - Что вы желаете взять?
  - "Книга Начал", - ответил Хайм.
  Когда библиотекарь принес рукопись, учитель и ученик проследовали до конца коридора и повернули налево, где находилась читальня.
  Сатх занял стол и, развернув свиток, посмотрел на Длаза.
  - Я тебя ненадолго оставлю, - понимающе произнес Хайм.
  И Сатх начал читать.
  
  "В начале времен был Хаос,
  он метался один средь пустот.
  Он понимал, что у него ничего нет,
  кроме него самого.
  "Да и я быть, увы, не могу,
  ибо кто я?", - подумал Хаос.
  Он одержим великим желанием: быть.
  И однажды случилось так.
  Внутри него зародилось время.
  А из времени вышел дух,
  назвавший себя Матерью Мира.
  И Хаос понял:
  "Я совершил ошибку,
  ибо время - порядок,
  а я - отсутствие оного,
  Я не могу существовать во времени".
  И древний дух решил уничтожить его.
  Но Матерь Мира воспротивилась этому.
  Хаос силен был, но одинок,
  Матерь Мира слаба, и потому
  создала она себе в помощь
  духов тысяч солнц, чтобы развеять тьму.
  И они помогали ей.
  И Хаос возненавидел ее
  и себя за то, что создал время.
  И захотел древний дух вернуть все к безвременью.
  И люди, что называют великую битву сражением
  между добром и злом
  всегда говорят о войне
  между временем и безвременьем...".
  
  Сатх читал и читал дальше, все больше погружаясь в сказочный мир, застывший в иероглифах. Новые слова, как неведомые сущности, выныривали из глубины времен, вызывая странные и непонятные чувства. Память о них частично стерлась, но она превратилась в музыку. Это была музыка вселенной. Мелодия не грозная и бушующая, а спокойная и убаюкивающая. Сатх не заметил, как погрузился в нее. Дневной разум померк, и сознание отправилось в завораживающее путешествие по сновидениям. Сатх увидел сон: морское побережье, и закатное солнце окрасило песок и воду розовым цветом. Шелест песчинок. Будто желтая струйка, рассыпаясь, бежит по сухому пергаменту. Звук приблизился. Сатх обернулся. Перед ним плясал суховей. Песок вихрился, и вдруг исчез. На его месте возник старец.
  - Меня зовут Свис. Я дух пустынь и сухих ветров, - сказал незнакомец. - Матерь Мира послала к тебе. Она знает, что беспокоит твой ум. Ты еще не можешь облечь беспокойство в слова, но я вижу, искра иного сияет внутри. Ответь на вопрос: кто автор "Книги Начал"?
  - Даже гондванские мудрецы не ведают об этом.
  - Хочешь узнать имя?
  - Я не думал об этом.
  - Отправляйся на Остров Богов, Сатх.
  - Вы знаете, как меня зовут?
  - Ты очень странное существо. - Старик задумался на мгновение. - Я упомянул о Матери Мира, а она знает, как тебя зовут.
  - Теперь понятно.
  - Отправляйся на Остров Богов.
  Сатх протянул руку к Свису, но она прошла сквозь старца, и мальчик почувствовал прикосновение множества песчинок. Песок сыпался на кожу. Старец превратился в суховей и вскоре исчез.
  - Сатх, проснись, - прозвучал голос Длаза.
  - Учитель?
  - Я не хотел тебя тревожить. Ждал, но ты не выходил из библиотеки. Много прошло времени. Уже вечер. Тебе пора домой.
  А Сатху чудилось, что сон о духе пустынь продолжается. Может, тот старец был похож на учителя? Может, это опять сон. Сатх внимательно посмотрел на Длаза.
  Тот заметил пристальный взгляд и спросил:
  - Что-то случилось?
  - Учитель, а вы знаете, как добраться до Острова Богов?
  - Конечно. На корабле. Если будет хорошая команда и попутный ветер, то за два восхода можно доплыть. Но тебе это зачем? Вроде рано.
  Хайм улыбнулся.
  - Мне надо туда.
  - Странный ты. Сначала "Книга Начал". Теперь Остров Богов. Я не возражаю, но учти, без присмотра тебя никто не отпустит.
  - Значит, я поеду?
  - Всему свое время, - задумчиво произнес учитель.
  Он вновь поймал внимательный взгляд Сатха, и стало тревожней на душе. Хайм решил, что перед ним другой ребенок. Тело то же, а душа изменилась.
  
  2. Прибытие на Остров Богов
  
  Сатха волновал тот старец. Появившись раз во сне, он больше не беспокоил, но вопрос свил гнездо тревоги: "Зачем надо плыть на Остров Богов? Неужели автор "Книги Начал" жил там?" Но стоило ли обращать внимание на сон? И тогда всплыла фраза, услышанная когда-то: "Иногда то, что считается сном, таковым не является. Бывает, что это просто видение".
  Ум Сатха оказался слишком молод, чтобы провести границу между игрой воображения и прозрением. Смутил Свис. Почему Матерь Мира послала его известить? И почему Свис явился ему? Вопросы, вопросы и вопросы без ответов. Вопросы как куски мозаичного полотна, рассыпаясь, не стремились к порядку, и невозможно понять, на какие из них стоит обращать внимание, а какие отбросить в сторону?
  Спустя пару дней после сна в библиотеке, Сатх решил, что это связано с сыном богов. Почему? Он и сам не знал. Чудесная сказка Вирна Койя о сыне богов виделась интересной игрой ума, но не более. В названии этой легенды слышались "непостижимость" и "недосягаемость". Как если б Сатх смотрел с равнины на самую высокую гору. Взобраться на нее невозможно, ибо слишком она крута. Увидеть вершину нельзя - она теряется среди облаков. Вот таков и сын богов - красив и величественен. Но наполнен ли он содержанием? Или это просто бездушный идол?
  Сатх не отказался от поездки на Остров Богов. У Хайма и в мыслях и не было потакать ученику, но, видя, что желание не тускнеет, решил пусть будет, что будет, они вместе поедут туда.
  Торговый корабль шел на Северный полуостров и по пути причаливал к Острову Богов.
  Глядя на карту, капитан сказал:
  - Вы со своим учеником сойдете на Острове Богов. Далее. - Он указал тупым концом стило маршрут - красную пунктирную линию. - Я вдоль Крокодильего острова проследую к Северному полуострову. Там моя команда пробудет какое-то время. Вопрос. Господин Длаз, через какое время вы предполагаете вернуться домой?
  - Неделю.
  - Путь в одну сторону занимает около семнадцати дней. Я не успеваю в любом случае. Если случится еще один корабль, идущий от полуострова, дело другое. Я могу передать им, чтобы забрали вас. Но, как и положено, на обратном пути я причалю к Острову Богов.
  - Хорошо, пусть так, - согласился Длаз.
  - Мы отправляемся сейчас. На месте окажемся с рассветом, - предупредил капитан и покинул каюту.
  Через несколько минут торговое судно отправилось в путь. Сатх и Хайм Длаз вышли на палубу.
  Оказавшись далеко от берега, матрос установил в носовой большой арбалет, зарядил длинную стрелу, на конце которой был прикреплен каплеобразный поплавок, выкрашенный в ярко-белый цвет. К оперенью привязана тонкая и прочная бечева, намотанная на небольшую лебедку. Матрос выстрелил. Буй упал в воду впереди судна. Капитан приложил руку к груди, приготовившись считать удары сердца. Человек в носовой части поднял руку - значит, судно передней частью сравнялось с буем. Он прошел недалеко от левого борта, и вот матрос на корме поднял руку. Капитан закончил считать удары сердца.
  - Между двумя руками где-то три удара. Неплохо идем.
  - Так измеряют скорость? - спросил Сатх.
  - Это примерный подсчет. Можно сказать, на скорую руку, - ответил Длаз. - Обычно используют клепсидры. Но есть и более сложные механизмы.
  - А время измеряют ударами сердца?
  - В основном короткие промежутки, а большие - восходами солнца, лунами, их складывают в лета, затем в столетья, тысячелетья и так далее.
  - А сколько лет миру?
  - Об этом никто не знает, ведь время появилось из Хаоса, который существовал до начала всего, а сколько длилось одиночество Хаоса, никто не скажет.
  - Учитель, я бы хотел знать историю Гондваны.
  - Всему свое время, Сатх. Мы пробудем на Острове Богов один лунный цикл, не меньше. И я еще успею тебе все рассказать, если захочешь.
  Хайм замолчал, размышляя о Стахе. Он сразу заметил. В Сатхе детская непосредственность соседствовала с взрослой задумчивостью. На первый взгляд, это подражание поведению старших, но Сатх не слепо копировал, он отсеивал то, что было неинтересно.
  Солнце проплыло по небосводу. День отгорел, а куски времени, падая в вечность, казались бликами на море, но скоро и им суждено исчезнуть. Они не вернуться. Время необратимо, человек всегда живет по его воли. Но с пространством по-иному. Можно пойти прочь от дома, но если захотеть, то вернуться назад - обратить путь. Время не заставишь идти от настоящего к минувшему.
  Сатх недолго пробыл на палубе, наблюдая за игрой света на водной глади. Его глаза устали, и он ушел в каюту, лег и тут же уснул. Мир в мгновение потух, но звуки стали отчетливей. Вот говор моря, вот корабль скользит по нему, взрезая воду и разбрасывая жемчужную пену. Даже закат, которого он не видел сейчас, обрел свой голос. Звуки разноцветной волной хлынули в сознание. Заполнили его. Необычное ощущение - видеть звук. И вот опять сверкающая волна вздыбилась и духи Лиму и Нукгур, приняв человекоподобный облик, оседлав неведомых морских животных, ворвались в симфонию сна. Сатх хотел объять необъятное. Ему почудилось, что именно сейчас это и происходит. Он был в стране, где можно заглянуть за горизонт, где другие города и страны, иные люди, солнца и луны. Так необычно видеть чужой небосвод, по которому величаво плывут две луны, а днем, сменяя друг друга - два солнца. Но как бы ни был чужд мир, он не враждебен, он наполнен добротой.
  Сатх почувствовал себя морской гладью, зеркалом, в котором отражается вселенная. Короткий миг длиною в вечность. Вечность длиною в миг. Детское сознание привычно разложило сон на временной шкале: это раньше, другое - позже, но все, что увидел он, случилось одновременно.
  Сатх очнулся. Похоже, стояла глубокая ночь. Учитель спал рядом в подвесной кровати. И Сатх закрыл глаза. "Скоро мы причалим к Острову Богов", - родились слова. Он осторожно выдохнул и...
  И вот, новый день настал со следующим ударом сердца. Сатха и Хайма ждали на берегу пять человек. Обменявшись обычными приветствиями и пожеланиями, матросы сгрузили продукты, передав их жителям острова, и вернулись на корабль.
  - Я вижу, вы прибыли со своим учеником, так ведь? - поинтересовался у Длаза один из жителей острова.
  - Верно. Это Сатх Ной. Я - Хайм Длаз - его учитель. Мы здесь, чтобы ближе познакомиться с этими местами.
  - Что ж, приятно слышать. Мое имя Фабиус, - мудрец сосредоточено посмотрел на гостей, а особенно задержал свое внимание на мальчике. - Я обязательно покажу вам остров. А сейчас следуйте за нами.
  Тропинка убегала в заросли, поднимаясь в гору. Наконец, крутой подъем завершился. Люди стояли на вершине. Перед ними расстилалась долина. Сквозь изумрудный цвет, словно драгоценное ожерелье, прорастал Город Богов, будто созданный из белых облаков. В центре архитектурной симфонии высился храм, похожий на трехзубчатую корону. Конические башни вздымались к небесам, в них были видны вытянутой формы окна, чуть ниже - окна прямоугольные. У основания центрального зубца - арка - высокий портал. Это был вход в мистериал. Храм напоминал белую водяную лилию, только сильно вытянутую. Сатх заметил другие сооружения. Рассмотреть их во всех подробностях не удалось. Те, другие, строения оказались ниже и имели иную архитектуру, привычную его глазу. Такие здания часто встречались и в Тирии, и на Портовом острове. А вот слева от "гигантской лилии" стоял храм. Нижняя часть полусфера, она символизировала солнце, а острые тонкие башенки - лучи. В середине располагалась самая высокая из них, и на ее шпили прикреплен диск. Наконец, правый от "цветка" храм был незатейливым. Он напомнил Сатху цилиндрические зубчатые крепости Дионии, отличаясь только двумя башнями, которые будто выглядывали из-за спины своего старшего брата. За спинами этих трех великанов были рассыпаны сооружения разной архитектуры, но чаще встречали кубы со сферическими крышами, на вершине каждого из них Сатх заметил темный круг. Также он успел разглядеть тонкую паутину белых тропинок, выложенные мраморными плитами. Вдалеке, на самом краю Города Богов виднелись скульптурные композиции.
  Люди, передохнув, начали спуск, нырнув опять в заросли. Храмы скрылись из вида, но когда Сатх и Хайм очутились перед мраморной тропинкой, они невольно замерли.
  - Я слышал о величии этих сооружений, - произнес Длаз, - но не думал, что они настолько огромны.
  - Не в величии дело. Для храмов важно иметь большие пространства внутри, чтобы изобразить на стенах мистерию от Хаоса и до появления человека. А сейчас следуйте за мной в ваш новый дом, - ответил Фабиус.
  Домом было одно из тех строений со сферической крышей. Внутри чисто. Круглое отверстие вверху оказалось дымоходом. Под ним находился очаг. Посуда лежала рядом. Над очагом висел котел. Кровати - матрацы с валиками - у стен.
  - Вот мой дом. Свои вещи можете пока оставить здесь, - сказал Фабиус.
  - Спасибо, - ответил Хайм Длаз. - Скажу на чистоту. Я взял ученика, потому что ему приснился сон, в котором Свис настаивал посетить Остров Богов.
  Хайм рассказал подробности сновидения.
  - Кто знает. Может, действительно твоего ученика потревожил Свис, но вот зачем? Сны - тонкая материя, они как самый острый кинжал. Представьте себе, держишь его за лезвие, одно неловкое движение - и ты поранился. Так и со сновидениями: одно неверное суждение, и ошибки в толковании не избежать.
  Длаз вспомнил учение о сновидениях. Если душа путешествует с духами Хаоса по мрачным мирам, то, проснувшись, человек ничего не помнит, но у него остается сладко-жуткое ощущение соблазна кануть во мрак, желание поддаться темному стремлению. Если путешествие по иным мирам совершается с духами Матери Мира и душа заглядывает в миры Хаоса, то у нее тоже после пробуждения остается сладко-жуткое чувство, но она слышит голос разрушения и осознает его губительность. Поэтому чтобы решить, кто был сопровождающим, не обязательно помнить сон, достаточно бывает ощущений привнесенных оттуда. Ну, а распорядиться своей судьбой ты решаешь сам: идти ли дорогой духовидца к Матери Мира, или к Хаосу.
  Фабиус, всмотревшись в задумчивое выражение лица Хайма, вдруг произнес:
  - Странное дело, мне показалось, будто мы давно знакомы? - И, не дождавшись ответа, продолжил: - Уж скоро вернутся из храма Отца-Солнца мои братья, а я еще не дал вам крова. Пойдемте, неподалеку расположен такой же дом, там есть свободные места.
  Сатх и Хайм проследовали за мудрецом. Придя на место, Фабиус показал им кровати и, пообещав познакомить с общиной, покинул гостей, сказав, что свои вещи они могут забрать в любое время.
  Чуть позже учитель и ученик вышли из жилища и осмотрелись. Их дом располагался рядом со скульптурами, которые они заметили еще с возвышенности. Скульптуры изображали историю Гондваны. Только каждый памятник минувшему не стоял отдельно, а переплетался с остальными, отчего казалось, что это какое-то многорукое фантастическое животное, стелящееся по земле.
  - Учитель, а почему они слиплись?
  - Всего лишь символ, Сатх. Скульптор хотел сказать этим, что все взаимосвязано и неразрывно. Вот, смотри. Здесь рассказывается о создателе "Книги Начал". У подножия, видишь, выгравированные ромбы и зигзаги? Иероглифы не пощадило время, но можно прочесть: "созидание", "человек", "без", "имя". Пройдем дальше. Вот история Гондваны до объединения. "Диония". "Тирия". Смотри, танец Иады - тоже символ. Этим все и заканчивается. Скульптуру будто срезали. Но историю объединенной Гондваны ты можешь прочитать в "Книге Времен".
  Разговаривая, Сатх и Хайм не заметили как подошел Фабиус.
  - Извините, что вмешиваюсь. Братья вернулись. Они хотят вас видеть.
  
  ...
  
  Но прежде чем пригласить гостей, Фабиус заранее поговорил с братьями. Он возлежал рядом с ними на циновке.
  - Не все встречали торговый корабль. Кто они, Сатх Ной и Хайм Длаз? - спросил один из мудрецов.
  Фабиус рассказал.
  - Ты все разочаровываешь и разочаровываешь нас. Значит, среди них нет твоего ученика? Пойми, если ты будешь тянуть с этим, то останешься один.
  - У вас есть ученики, и достаточно.
  - Это отговорка, - недовольно произнес один из братьев. - Опыт каждого человека неповторим. Плохо, если он сгинет в небытие. - Мудрец удобнее устроился на матраце и посмотрел на Фабиуса, изучая, будто впервые увидел. Взгляд медленно проплыл от лица к ступням. Фабиус внутренне сжался. Наконец, его глаза встретились с черными, как ночь глазами брата. - А вот, например, Хайм Длаз. Чем тебе не ученик? Мы часто берем под опеку молодых учителей из мирских школ.
  - Нет, - отрезал Фабиус.
  - А Сатх Ной?
  - Погоди, он ведь еще мальчик, - вмешался в диалог другой мудрец.
  - Ну, а что? Его душа мягка, как сырая глина, можно слепить вместительный сосуд для знаний. Как считаешь Фабиус?
  - Я видел Сатха. В его глазах есть бескрайние просторы духа, но они не пустуют. Они заселены странными призраками идей, которые мне пока не подвластны. Это первое впечатление. Может, оно неверно. - Фабиус принял расслабленную позу и, облокотившись о валик, улыбнулся уголком рта. - Но, братья, не кажется ли вам, что наш разговор является беседой умудренных мужей? То есть мы парим, как птицы в высотах духа, но не решаемся спуститься ниже. Сверху виднее, никто не спорит, но мелкие детали теряются, ускользают от нашего ока.
  - Ты считаешь, мы слепы? И не видим очевидного, то есть, среди этих двух нет того, кого ты ищешь?
  - Похоже, он прячет от нас какой-то секрет, - вмешался в беседу еще один мудрец.
  - Верно, - ответил Фабиус. - Я расскажу вам о нем позже.
  - Почему позже?
  - У каждого человека есть тайна, что-то сокровенное. Вы согласны со мной? Да? Ведь что-то должно оставаться только для себя? Неприкосновенное для других людей, так ведь? Только боги ведают, что за тайну хранит Фабиус, но я обещаю вам открыть ее, и поэтому не будем торопиться. Могу только сказать об истоках этого секрета. Он связан с Вирном Коем.
  - Твоим учителем?
  - Да.
  - Ты заговорил о себе в третьем лице. Тоже начинаешь парить в вышине, - улыбнувшись, произнес брат. - Кстати, случайно не сказал гостям, что Кой провел последние года жизни на нашем острове?
  - Нет.
  - И не говори. А то начнутся расспросы.
  - Я помню, Вирн Кой завещал, чтобы никогда не упоминали об этом.
  - Ну, что-то мы заболтались. Зови гостей к нам. Мы хотим узнать, как бурлит жизнь на других островах.
  
  3. Храмы и слова
  
  На следующий день Фабиус повел гостей в храм Матери Мира. Они прошли невысокий и короткий портал, а затем показалось, что потолок взмыл вверх, и невозможно было его разглядеть. Свод храма все устремлялся и устремлялся ввысь, пока не сходился в одной точке. Узкие окна в вышине светились синевой.
  - А я увидел перед входом львов. Зачем они? - спросил Сатх.
  - Скажем так, это память о древних верованиях нашего народа. Племена были многочисленны. Сколько племен, столько и вер, - ответил Фабиус. - Неизвестный скульптор высек эту царственную пару, когда создавался город богов. Кстати, львы есть не только у храма Матери Мира, но и у храма Солнца, и храма Матери-Земли. Считалось, львы - особенные животные. Когда они умирают, их души становятся стражниками на дорогах, ведущих в иной мир. Пара животных это как врата между двумя мирами. Звери охраняют покой живых, не давая душам умерших проникать сюда. Не знаю, что точно хотел сказать скульптор, но изваяния предупреждают нас: вы сейчас пересекли границу между этим миром и тем, вы входите в сферу общения с иным.
  Хайм и Сатх осмотрелись. Их внимание привлекла статуя Матери Мира. Длаз удивился не столько высоте изваяния, - оно оказалось в четыре человеческих роста - сколько неестественной белизне. Это не мог быть мрамор. Хайм подошел ближе. Матерь Мира одета в хитон, полностью закрывающий фигуру, часть ткани подобно капюшону накинут голову. Образ получился более человеческий, чем божественный. Ничего удивительного. Чтобы изваять богиню скульптор ищет прототип среди смертных. Наконец, мастер находит девушку, тот идеал, который навеки и запечатлевается в камне, глине, дереве и ином материале.
  Вот Матерь Мира. Ее тонкие и изящные пальцы придерживают край материи у подбородка. Правая рука чуть приподнята: она собирается сделать жест приветствия или прощания. Фигура и поза проста, нет величия и надменности.
  - Удивительный материал, - заметил Хайм.
  - Слоновая кость.
  - Не может быть. Это слишком чисто для нее, да и...
  - Кость для изваяния богини была привезена с северного полуострова. Здесь ее отбеливали, вымачивая в растворе, отчего кость становилась податливой, как гипс. Секреты мастерства ревностно хранят скульпторы, поэтому, как они сделали это, не знаю.
  Стены храма слева и справа от входа исписаны рисунками: множество человеческих фигур, фигур богов, травы, деревья, животные, звезды, солнца и луны.
  - А это, - произнес Фабиус, - мистерия времен, события, свершившиеся много лет назад. О них можно прочесть в "Книге Начал". Смотрите, вот эти самые верхние рисунки показывают величайшее событие в мистерии: рождение времени из Хаоса, а из времени - Матери Мира.
  Гости увидели небрежные мазки угольной краски - изображение Хаоса, в котором пульсирует розовый бутон - возникло время. Из сердцевины цветка вышел золотой луч. По нему, как по дороге, идет женская фигурка лилового цвета - великая богиня.
  - Я заметил, - произнес Хайм Длаз. - Левая стена от входа - начало мистерии, а заканчивается она здесь, справа от входа. Но справа художник разметил камень, но не завершил работы.
  - Завершил. Просто пустое место - символ будущего. Оно еще не наступило и не доступно взору мудрецов. Кто победит в вечной войне Хаоса с Матерью Мира, не известно. Сражение длиться вечно, ибо вселенная так устроена: единство и борьба противоположностей.
  - Но любая война заканчивается. Для нас эта борьба кажется вечностью в сравнении с мгновенностью человеческой жизни.
  - Господин Длаз, вы посягнули на то, что я сам у себя боюсь спрашивать. Что будет, когда Матерь Мира победит окончательно? А вдруг Хаос вернет всё к довременью? Думаю, истории тогда не будет. Но скажу. Я бы хотел победы света, но возможно ли?
  - Вы сомневаетесь?
  Фабиус грустно улыбнулся, но ничего не ответил.
  Он пригласил гостей к выходу, сказав:
  - Присядем на ступени. И еще одно, господин Длаз, - мудрец бросил короткий взгляд на Сатха. - Неверие порождается скудностью духовного опыта.
  - Не беспокойтесь за моего ученика. Не будем ничего от него скрывать.
  - Опыт - это все воплощения души во множестве миров, начиная с того, как она вышла из лона Матери Мира и до возвращения домой - обратно в лоно. Вы слышали об идеи вечного возвращения? Из глубинной памяти в сознание порой пробивается странная и непонятная тоска о доме, где тебя любят и ждут. Иногда она обретает ясные очертания. Не думайте, что человек приходит в мир, будто для того, чтобы раз скользнуть по его поверхности и исчезнуть в небытие. Очень часто опыт проявляет себя, как талантливость или гениальность.
  - Автор "Книги Начал", наверно, был гением.
  - Он просто вдохновляем Матерью Мира, - вдруг произнес Сатх.
  Фабиус обратил внимание на мальчика. Тот посмотрел в глаза мудрецу. Фабиус задал молчаливый вопрос: "Ты ли это сказал?" Но Хайм так и не понял, удивлен ли Фабиус?
  Он встал и спустился по ступеням. Обернувшись, философ проговорил:
  - Почему ты не предупредил, что твой ученик обладает способностями к духовному деланию?
  Хайм осторожно перевел взгляд на Сатх. Стах с любопытством смотрел на Фабиуса, но ни удивления, ни смятения не было во взоре.
  - Я не хотел говорить, ведь его путь лежит в другой касте. Сатх - сын торговца.
  - Ты этого не говорил раньше. Жаль, если он останется в своей касте. Его место среди нас.
  - Прошу извинить меня, но не слишком ли смелое утверждение?
  Фабиус глубоко вдохнул и закрыл глаза. Он прислушался к стуку сердца. Оно билось ровно и спокойно. Мудрец открыл глаза и в упор посмотрел на Сатха.
  - У тебя нет никаких вопросов? - были брошены слова, как будто Фабиус экзаменовал ученика.
  - Почему души людей избирают служение Хаосу?
  - Из-за маловерия, а значит, из-за скудности духовного опыта. Случается, но редко, осознанный выбор в пользу Хаоса, когда душа корыстно предана злу. Иногда из-за страха перед тьмой, из-за мимолетной слабости, которая ядовитым плодом вызревает внутри. В конце концов, душа теряет собственную волю, ей ничего не остается, как вновь стать глашатаем разрушения.
  - Сатх, - произнес Длаз, - ты сможешь найти наш дом?
  - Да.
  - Иди. Я задержусь ненадолго. - И когда ученик удалился, он продолжил: - Меня насторожила смена тона.
  - Это все Сатх. Когда я впервые увидел его с вами на берегу, то не поверил, что глаза ребенка могут быть такими. Взрослость и детскость жили в них. Но первое впечатление ложно до тех пор, пока Сатх не заговорил. Кто-то четвертый шепнул мне: "Вот оно".
  - Может, вы преувеличиваете?
  - Не буду спорить.
  - Спасибо вам.
  - За что?
  - За то, что не молчали, зато, что сказали всё как есть.
  - Не было смысла молчать.
  Они попрощались. Фабиус, продолжая стоять у храма, проводил Хайма тревожным взглядом. Мудрец снова засомневался: не подвела ли его интуиция, когда он встретил нежданных гостей?
  На другой день он повел Сатха и Хайма в храм Солнца.
  Внутри он сверкал миллионами звезд. Стены, плавно переходящие в потолок, стремились ввысь, смыкаясь куполообразно. Камни покрыты золотой краской, или это был какой-то минерал. Лишь антрацитовый пол спорил с буйством солнечного цвета. Пол будто черное озеро. В центре этого "водоема" находился "остров" - золотой круг с множеством исходящих лучей, похожих на солнечную корону. Так Отец-Солнце побеждал мрак.
  - Знакомые рисунки, - произнес Сатх.
  - Ты разве это видел когда-то? - удивился Фабиус.
  - Нет, но я представлял, что так и должно быть. Особенно вот это, - и Сатх указал на запечатленный сюжет из мистерии Духов Тысяч Солнц.
  - Ты об Антаресе?
  Сатх кивнул.
  Хайм Длаз всмотрелся в рисунок. Вначале ничего нельзя было разобрать, но, приглядевшись, он прочел в желто-оранжевой абстракции повесть об отступничестве древнего духа. Вот его братья, вот сам мятежник, чем-то напоминающий человеческую фигуру, закутанную в кроваво-винный плащ.
  - Господин Длаз, вы рассказывали Сатху историю об Антаресе?
  - В общих чертах.
  - Думаю, можно и подробнее. Так, как изложено в "Книге Начал".
  - Фабиус... Можно вас так звать?
  - Конечно.
  - Я бы хотел поговорить с вами.
  - В любое время, но лучше после заката.
  И вот когда Сатх уснул рано, насыщенный новыми впечатлениями, Хайм покинул жилище. Фабиус уже ждал.
  - Мы пройдем к водоему. Он в пределах города, - сказал мудрец.
  Когда же пришли на место, Длаз посмотрел на догорающий запад, на неподвижную гладь небольшого озера, прислушался к шелесту высокой травы, что росла вокруг водоема, вдохнул прохладный воздух и подумал: "А здесь хорошо и по вечерам спокойно".
  - Я догадываюсь о вашем выборе, - стал осторожно подбирать слова Хайм. - Сатх Ной будет вашим учеником? Верно?
  - Возможно.
  - Сомневаетесь? - И Хайм решил говорить начистоту: - Конечно, на словах вы колеблетесь, но сердцем уже решили. Да и пора вам.
  - Вы правы, - грустно вымолвил Фабиус. - Чем больше живу, тем больше сомнений. Силы мои катятся к закату, и вот являетесь вы. Сатх способный мальчик. Чем больше я его узнаю, тем яснее понимаю: он достоин стать учеником. Но сомнения.
  - А ваша вера в себя?
  - Вера? Вера без знания мертва. Есть много пророчеств великих мудрецов этого острова. И о дне Гондваны, и о Сыне Богов. Не скажу, что отношусь с недоверием к этому. В любом пророчестве есть доля истины, но какова она, эта доля, и за какими словами прячется?
  - Я не понимаю.
  - Нужно еще кое-что, чтоб утвердиться окончательно в выборе ученика.
  - Что?
  - Как ни странно, не знаю.
  Хайм не видел, но уловил шестым чувством: мудрец улыбнулся.
  - А если это "кое-что" не произойдет? Будете просто ждать?
  - Я не сидел, сложа руки. Искал всю жизнь ученика, пока позволяли силы, но надеюсь, скоро все закончится.
  Хайм Длаз подошел к Фабиусу и поднял открытую ладонь для прощания:
  - Я понял вас. Этот разговор останется между нами. Увидимся завтра.
  - Обязательно.
  
  4. Пророчество
  
  Шли последние дни пребывания Сатха и Хайма на Острове Богов. Сатх чаще вспоминал сон, приснившийся в тирийской библиотеке. Свис обещал ему, что откроется тайна имени творца "Книги Начал". Пролетела пара недель, но ничто не говорило мальчику о близости разгадки.
  Кто-то из мудрецов сказал, что со дня на день придет корабль. Сатх, как выдавалось свободное время, приходил на побережья. Он смотрел на спокойное море. Торговое судно все не появлялось. "Может, оно прошло мимо?", - мелькнула тревожная мысль. Этот странный, будто застывший в пространстве, мир острова, казалось, находился на краю света всеми забытый.
  Сатх смотрел на море, и в переливах сияющего дня окружение виделось ему залитое розовым светом. Он уже видел где-то этот розовый свет. В том сне. Сатх встал, развернулся спиной к морю и пошел вглубь острова в заросли. Он не мог понять, почему решил идти туда. Просто захотелось.
  Сатх увидел лежащий камень. Он был плоским и огромных размеров. Сатх присмотрелся. Ему показалось, что снизу камень светился розовым светом. Мальчик нагнулся и потрогал рукой край камня. Ничего. Кожа ощутила шершавую поверхность и холодок, ласкающий пальца, будто из-под камня дул ветерок.
  - Камень, - произнес Сатх и выпрямился.
  Он понял, что под камнем что-то лежало, что нужно срочно поделиться этой новостью с учителем.
  - Какой камень? - удивился Хайм, когда ученик рассказал ему и Фабиусу, где он был. - Погоди, не части. Изложи все по порядку.
  И Сатх рассказал.
  - Да, знаю я этот камень, - ответил Фабиус. - Он всегда был на Острове Богов. Лежит в зарослях никому не мешает. Не понимаю, Сатх, почему это так важно?
  - Нужно сдвинуть камень. Это связано с именем безвестного творца.
  Фабиус насторожился. В первое мгновение показалось, что он ослышался, решился переспросить, но, остановив пристальный взгляд на мальчике, понял: "Со слухом все в порядке". Да и глаза Сатха будто сами твердили: "Вы ждали этого, мудрейший. Разве нет? Сколько лет прошло, а вы не теряли надежды. Жили ради сего мгновения. Зачем же сейчас сомневаетесь?". Фабиус мысленно отогнал призрака и произнес без тени шутливости:
  - По-моему я должен, господин Длаз, изумиться. Но я не изумлен. Я будто ждал этого.
  Хайм промолчал. Он бросил растерянный взгляд на Сатха, затем на мудреца, почувствовав себя участником игры, в которой ему забыли рассказать о правилах.
  - Ждите здесь. Скоро вернусь, - бросил Фабиус. - Возьму пару кольев и топор.
  - Сатх, - начал Хайм, - я опасаюсь за его душевное здоровье. Он сейчас так переменился в лице. Будто существо из иного мира увидел. - Мальчик неопределенно пожал плечами. - Ты подарил ему надежду: узнать имя автора "Книги Начал". Может, это единственное ради чего он жил.
  Мудрец вернулся быстро.
  - Пошли, - резко произнес он.
  - Фабиус, не кажется ли вам...
  - Хотите сказать, что зря затеяли? Возможно. Но проверить надо? Я ничего не сказал братьям. Но вас не удивляет в этой истории одна деталь?
  - Сатх не знал о камне! - ошеломленный догадкой произнес Хайм Длаз.
  - Именно. Я тоже не понял сначала, что меня насторожило.
  Три человека, придя к камню, расчистили место, так и сдвинули камень. Под ним оказалась каменная плита - гладкая и квадратная без надписей полтора локтя в диагонали. Плиту тоже сдвинули. Обнажился черный зев колодца. Вход в подземелье? Длаз, встав на колени, попытался рассмотреть, что там, но свет лишь выхватил скудный кусок пространства. Похоже, комната. Между полом и потолком расстояние в один человеческий рост.
  - Это как в легендах, - произнес задумчиво Хайм. - Кажется, боги играют с нами.
  - Надо развести костер и сделать факелы, - не слушая его, ответил Фабиус.
  На побережье весело заплясало пламя. Мудрец сделал факел. Длаз спустился вниз. Он оказался прав, подземелье было неглубоким. Стоя на полу, можно легко достать до прохода, а дальше, зацепившись за края, подтянуться на руках и выбраться наружу. Фабиус осторожно передал Хайму горящую головню. Каменные стены помещенья озарились желтым светом. Пусто. Никаких дверей и проходов. Только у стены располагался большой металлический ларь.
  - Мне нужен топор! - крикнул Хайм.
  - Что там!? - поинтересовался Фабиус.
  - Потом скажу!
  Внутри ларя лежал еще один такой же меньших размеров. Хайм вынул его и опустил на пол. "Тяжелый. Такой на себе не поднимешь", - подумал учитель, взламывая крышку. Внутри оказался металлический цилиндр-футляр. Время пощадило его. Металл почернел, но ни единого следа ржавчины. Предмет был легким. Значит, внутри пусто? Длаз передал футляр Фабиусу и выбрался наружу.
  - Что там? - спросил Сатх.
  Мудрец, легко разомкнув половинки цилиндров, извлек свиток.
  Фабиус аккуратно отогнул истлевший край рукописи и, пробежав глазами первые строчки, медленно проговорил:
  - "Я, Милет Атилла, житель сего острова, с благословения, что дано мне Матерью Мира, начинаю рассказ свой. Название сказа сего - "Книга Начал". Книга, в которой поведаю о богах и людях. Иероглифы, моею рукой выведенные здесь, и ранее не было писано подобного никогда, ибо слово мое - новое слово".
  - Милет Атилла? - удивился Хайм.
  - Да. Это имя безвестного творца. Мы сейчас немедленно идем к братьям. Сатх, ты тоже идешь с нами.
  - Но откуда у вас такая уверенность? - спросил молодой учитель.
  Фабиус ничего не ответил.
  Хайм Длаз знал, что всего существовало пять экземпляров "Книги Начал", по крайней мере, так было принято считать.
  Первая книга написана безвестным творцом, а остальные являлись копиями. То есть вторая переписана рукою матери безвестного творца, а другие - тремя старейшинами. Они и распространили новое верование. Но вот о первой ничего не известно. Она канула в небытие. Второй экземпляр после всех мытарств оказался на Острове Богов. Три оставшиеся "Книги Начал" претерпели мало приключений, и сейчас хранятся в библиотеке властителя Гондваны.
  - Фабиус, погодите, - не унимался Хайм. - Получается, вы держите в руках оригинал?
  Мудрец бросил короткий взгляд, но, опять ничего не ответив, продолжил быстро шагать.
  Длаз продолжил:
  - Значит, Милет Атилла погребен здесь?
  - А у вас сомнения? - Фабиус остановился. - Не будем задерживаться. Идемте. Все братья сейчас собрались в одном доме, потому как скоро трапеза. Я расскажу им все, да и вам с Сатхом будет полезно кое-что услышать.
  - То есть?
  - Остались считанные мгновения. Потерпите.
  Они успели до начала трапезы. Мудрец с волнением в голосе поведал о произошедшем, закончив фразой:
  - А теперь я обязан сказать присутствующим несколько слов о моем учителе. О Вирне Койе. Он произнес однажды: "Ты встретишь Сына Богов. Ты узнаешь его сразу. Как только он откроет тебе имя безвестного творца, знай, се твой ученик. Но не делись моим секретом сразу. Пусть пройдет время, пусть исполнится пророчество. Только тогда сними печать молчания".
  Среди мудрецов прошел ропот.
  - Сатх Ной будет твоим учеником? - спросил один из братьев и, не дожидаясь ответа, заключил: - Будь по-твоему. Никто, я думаю, не выступит против такого выбора. Опыта в понимании человеческих душ тебе не занимать. Но не ошибаешься ли ты в остальном? Сын богов? Каждый гондванец слышал об этой легенде. Думаешь, настал срок исполниться пророчеству? И вот он и есть избранный? - Мудрец указал на Сатха.
  - Сомнений нет. Где спрятан еще один экземпляр "Книги Начал" могли знать только безвестный творец и боги. Неужели вы думаете, что это простое совпадение? Сколько лет нам известен тот камень, и никто не проявил интереса. Скажу больше, даже мать Атиллы не ведала, где покоится первая рукопись. Сын боялся, что сожгут книгу, вот и молчал, надеясь на добрые руки, которые извлекут ее на свет и сохранят. Так говорил мой учитель.
  - Мы преклоняемся перед мудростью Вирна Койя, но раскрыл ли он тебе источник знания?
  - Да. Учитель все объяснил. Было четыре сна.
  
  Сон первый
  
  В один из дней приснился Вирну сон: в его доме появилась женщина. Она, окутанная в лиловые одеяния, нянчила на руках грудного ребенка. Ни страха, ни удивления Вирн не почувствовал, хотя молодая мать была ему незнакома. Кто она? Кто этот прекрасный ребенок на ее руках? Да и что они делают в его доме? Он смутился, и не знал, как подойти к незнакомке, с чего начать разговор. Но женщина первая сделала шаг.
  - Тебе нравится дитя? - спросила она.
  Вирн посмотрел в золотистые глаза новорожденного и невольно залюбовался. Слова застряли в горле, и он с трудом выдавил:
  - Да. Но чей он?
  - Твой. Наш.
  - Но у меня нет, и никогда не будет детей.
  - Неужели ты называешь детьми тех, кто родился от семени? А как же дух твой? Посмотри, как прекрасно дитя. Оно предназначено для Земли.
  - Но я здесь причем?
  Ответа не последовало. Сон растаял.
  
  Сон второй
  
  Навязчивое видение не покинуло Вирна. Ему опять приснился дом и та женщина с ребенком.
  - Что случилось? - спросил он. - Почему ты вновь у меня?
  - Дом - это твое сердце. Я пытаюсь найти в нем место.
  - Но я тебя не гоню, - удивился Вирн. - Ты ушла тогда по своей воле.
  - А понимаешь ли ты, что происходит сейчас?
  - Не говори загадками.
  - Погляди внимательно на меня, и дурман развеется. Что видишь?
  Вирн присмотрелся, и его осенило. Как же он раньше не заметил, будто тягучей морок окутал сознание, а сейчас пелена пала с глаз. Он ясно увидел женщину. Она одета в лиловые одежды. Матерь Мира. Догадка, как острый обломок, вонзилась в мозг, и боль прошла сквозь тело, утихнув в груди. Ему почудилось, что все его существо вывернуло наизнанку.
  Вирн очнулся.
  
  Сон третий
  
  - Ты - Матерь Мира.
  - Да, - ответила женщина.
  - Тогда кто твой ребенок?
  - Мой сын.
  - Но ты говорила, он - земной. Боги всемогущи. Они надевают любые маски, даже маски людей, но они являются в наш мир, но не рождаются в нем.
  - Отбрось все земные мысли.
  - Но как тогда?
  - Как все. Как ты родился из чрева матери, так и сын богов придет в ваш мир. Он ничем не будет отличаться от остальных людей, но его нить судьбы покоится в моих руках.
  - Я не думал, что боги станут воплощаться среди людей.
  - Хаос не дремлет. Сейчас он притаился. Господин небытия что-то темное задумал для человека.
  - Что же хочешь ты?
  - Теперь я слышу правильные речи. Теперь ты понимаешь. Помоги родиться сыну богов.
  - Но я даже не знаю, когда он должен явиться на свет.
  Матерь Мира ничего не ответила, она растаяла как дым, смазались очертания комнаты, и Вирн проснулся.
  
  Сон четвертый
  
  - Это последняя встреча, и у меня только одно слово: запомни, - начала говорить Великая Матерь. - Бери ученика по имени Фабиус. Имя не такое редкое, но тот единственный, кто тебе нужен, обязательно будет в твоей жизни. Ты его почувствуешь сразу. Сердце подскажет. Передай ему все знания, но главное скажи: у тебя будет ученик, но один на всю жизнь. Ты узнаешь его, как только он найдет место упокоения безвестного творца и место хранения "Книги Начал". Ученик Фабиуса также раскроет тайну имени безвестного творца, ибо ученик твоего ученика и есть сын богов.
  
  ...
  
  - Что будете делать дальше? - спросил Хайм, не встречаясь взглядом с Фабиусом, а всматриваясь в океанский простор.
  По водной глади скользило торговое судно. Оно, не спеша, приближалось к Острову Богов.
  - Ждать, - ответил мудрец. - Еще есть время. Сатх, ты приедешь ко мне?
  Мальчик сосредоточено посмотрел на старика, вспомнив, как обсуждали его вчера перед трапезой. Странно, но он ничего не почувствовал, словно непроницаемая стена выросла перед ним. Мудрецы говорили: "Сатх", "сын богов", "избранный", "пророчество", "предопределенность", о чем-то спорили с Фабиусом - всё это не коснулось сознания. Как утренний луч солнца, скользнув по поверхности вод, отразился, так и речи жителей острова почему-то не задели души. Скорее было смущение, но не более. Какой сын богов? Он? Всё представлялись ему забавной игрой.
  - Я обязательно приеду. После праздника. Может, - ответил Сатх.
  - Замечательно. Но ты не спеши с приездом, потому как мне надо приготовить к твоему появлению один вопрос. Нет, сейчас не спрашивай. - Фабиус сделал отстраняющий жест. - Вот вернешься и напомнишь мне о моем обещании.
  Торговый корабль причалил. Люди сошли на берег. Сатх поднялся на судно. Учитель ненадолго задержались на берегу.
  - А что будете делать с находкой? - спросил Хайм.
  - Я переговорю с братьями. Надеюсь, они разрешат отвезти этот экземпляр властителю Ган-Дион-Тиру.
  - Зачем? - удивился Длаз.
  - Я хочу встретиться с правителем и поговорить о судьбе останков безвестного творца.
  - Этой "Книге Начал" и безвестному творцу спокойнее будет здесь.
  - Возможно. Но я не хочу бежать впереди времени.
  - До свидания.
  - До свидания. Встретимся еще.
  Фабиус поднял открытую ладонь для прощания. Хайм, прикоснувшись к ней своей ладонью, посмотрел в глаза старику. Они были спокойны. Только на самом дне этих темных "озер", или показалось Длазу, сверкнула и угасла тревожная мысль.
  
  5. Избранный и реликвии
  
  Хайм Длаз решил не заходить к себе домой, а вместе со своим учеником направился к господину Ною. Учитель поприветствовал женщину, одетую в лиловую одежду, и удивился про себя: "Она в праздничном наряде встречает гостей? Откуда они узнали, что мы прибудем?"
  - Мы по тебе скучали, Сатх, - сказала мать. - Как ты? Тебе было там интересно?
  - Я тоже скучал. На Острове Богов замечательно. Там столько всего интересного!
  - Конечно, Сатх. Но ты потом мне расскажешь?
  - Да, мама.
  - Не стойте в дверях. Проходите. Сатх, держи. - И мать отдала сыну кукурузную лепешку. - Я вижу, тебе не терпится встретиться с друзьями? Тогда иди. Но возвращайся быстрее. Не забывай, что ты обещал.
  Сатх убежал гулять.
  - Будьте нашим гостем, - произнес появившейся на пороге отец Сатха.
  Хайм Длаз, поклонившись, прошел к низкому столу, покрытому грубым сукном. Все было готово к трапезе: кукурузные лепешки, дикий мед, фрукты, темное вино и немного рыбы.
  Отец Сатха жестом пригласил учителя садиться и, надломив лепешку, передал кусок гостю - состоялось символическое приглашение к обеду. Хайм окунул лепешку в мед - приглашение принято. Тесто мягкое и воздушное. Оно растаяло во рту, оставив на нёбе приятный и тонкий аромат.
  - Как вы считаете, поездка на остров удалась?
  - Вполне, - ответил учитель, поймав внимательный взгляд господина Ноя. - Сатх сам расскажет об этом, но и я, поверьте, тоже остался довольным. Многое из того, что мы встретили с вашим сыном, приятно удивило и меня. Полезно ли сие путешествие? Да. Сатх сам хотел увидеть сокровища духа и увидел. Да и с другой стороны, знать свою историю и культуру важно каждому человеку.
  Хайм, рассказывая о том, что случилось на Острове Богов, блуждал взглядом по еде, иногда останавливая внимание на хозяине дома. Тот молчал, сосредоточено слушая и порой кивая.
  - Согласен, - задумчиво произнес Вирн Ной в конце истории. - Человека определяет культура. Ибо, чего уж скрывать, моя каста, каста торговцев, всего лишь подмастерье. Основа общества - культура, а ведение хозяйства - деятельность необходимая. Оно обслуживает общество. Это прозвучит странно, но я бы не хотел оказаться в стране, где образ мыслей определяют деньги.
  Отец Сатха, налив вина, протянул пиалу Хайму. Тот, отпив, поставил ее на стол. На языке остался терпкий привкус с почти неуловимыми нотами мяты. Это оказалось то самое "холодное вино". "Дыхание Аи". Только по праздникам, или ради выказывания особого уважения гостям подают его.
  - Я соглашусь с вами, - начал Длаз. - Основой общества всегда является культура. Культура в широком смысле. От культуры повседневности до мистерии богов. Если с культурой все в порядке, то и о другом не стоит беспокоиться.
  - Вы, наверно, знаете, что скоро праздник Матери-Земли?
  - Да. Будут большие игрища и представления. Я обязательно приду.
  - А если ваши занятия совпадут с праздником?
  - Отдых и учебу можно совместить. Будет театр мистерий, а я давно хотел рассказать своим ученикам о театре.
  Руи поставила на стол глиняный кувшин с узким горлом. Это был зеленый чай. Дом наполнился легким ароматом жасмина и сладковатым ароматом османтуса. Вирн проследил за каждым движением жены и, когда та удалилась, произнес:
  - Вы рассказали о событиях на острове. И это меня обеспокоило. Тревожно слышать, что мой сын избран.
  Вирн взял пиалу с вином и сделал глоток.
  - Избранный - слишком громкое слово в этих гостеприимных стенах. Еще ничего не решено и не определено. Будущее туманно. То, на что надеется Фабиус, возможно, и не случится. Выбор за вашим сыном. Пройдут года, Сатх повзрослеет. Он будет стоять на распутье: принять предложение мудреца с Острова Богов или отказать ему.
  - На все воля богов, - неопределенно ответил хозяин и взял кувшин. Он сам разлил в пиалы чай, одну из них протянул гостю.
  - Ваш дом прекрасен, как и этот напиток. Желаю этому дому процветания, - сказал Длаз, сделав глоток.
  - И вам желаю успехов на вашем поприще.
  
  ...
  
  - Имя? - спросил солдат.
  - Фабиус, мудрец с Острова Богов.
  - Проходи. Властитель Ган-Дион-Тир ждет в библиотеке. - И указав на второго солдата, произнес: - Следуй за ним.
  Они поднялись по лестнице, прошли крытую колоннаду, которая вывела к книгохранилищу.
  - Приветствую, мудрейший. Я получил твое письмо и подарок с корабля, что приплыл раньше. "Книга Начал" займет достойное место в библиотеке дворца, - сказал властитель и, обращаясь к стражнику, распорядился: - Ты свободен.
  Ган-Дион-Тир предложил сесть.
  - Я тебя слушаю. С какой вестью ты прибыл? О чем хотел говорить со мной?
  - Властитель, на общем совете мы решили передать рукопись вам. Также я изложил в письме мнение о сыне богов.
  - Да, да. Все верно. Это было в письме. И ты считаешь, он и есть тот самый избранный? Даже не верится. Может ли мальчик стать великим учителем? Хотелось бы увидеть его, - фраза прозвучала неискренне, но мудрец не подал виду.
  - Властитель, я склонен думать, что вы разочаруетесь, встретившись с ним. Он обыкновенный ребенок. И вырастит ли дитя в великого учителя, неизвестно. Даже мой учитель, Вирн Кой, был любопытным и непоседливым ребенком, как и все, но никто и не думал, что он не пойдет по стезе отца-скульптора, что выберет путь мудрейшего. Хочу сказать одно: всё и все в руках богов, но я желал бы взять Сатха в ученики.
  - Не хочешь ли ты испросить разрешения на то, чтобы Сатх стал твоим учеником? Странно, но я не вмешиваюсь в жизнь Острова Богов. И, кстати, я хотел бы узнать... - Ган-Дион-Тир сосредоточено посмотрел на мудреца. - Если эта книга написана рукой самого Атиллы, где же его усыпальница? Я думал над этим вопросом и пришел к выводу, что она должна быть там же.
  - Вы всегда проницательны, властитель. Как оказалось, под той комнатой, где лежала рукопись, есть еще одна комната. Точнее, небольшой склеп. Вход в него замаскирован, но, осветив помещение, братья обнаружили на полу едва заметные стыки и увидели выступающий кусок плиты. Причем он был единственным. Внизу находилась усыпальница. Мы осторожно извлекли останки Атиллы, по крайней мере, иероглифы на камнях нам поведали именно об этом. Не хочу утомлять подробностями, лишь скажу: я от имени братьев явился сюда испросить помощи в обустройстве новой гробницы для Милета Атиллы.
  - Конечно, если нужны средства, не стесняйтесь, Фабиус. Скажите, сколько? Мы обсудим смету.
  - Властитель, моя просьба будет необычной. Нам нужен кедр, но особого сорта. Не южный, а северный. Его еще называют звенящим.
  Ган-Дион-Тир удивленно поднял бровь и улыбнулся уголком рта. Решать чужие задачи, оторванные от жизни, ему не хотелось.
  "Северный кедр? Почему нельзя южный? Что за блажь? Но возвращение такой реликвии из небытия как "Книги Начал" - важное событие, и оно случилось в мое царствование, а это вдвойне хорошо. Тогда почему бы и не отправить несколько судов за звенящим кедром", - решил властитель и произнес:
  - Я помогу Острову Богов. Но ты понимаешь, случиться это не сразу?
  - Да. Добыча древесины обременена большим расстоянием. Дерево растет в северных странах. Далеко от Гондваны.
  Ган-Дион-Тир встал, давая понять, что разговор окончен.
  Пришел стражник и проводил Фабиуса.
  Властитель долго рассматривал свитки, покоящиеся на полках, затем, приставив лестницу, достал нужную рукопись. В ней рассказывалось о том, что северный кедр называется звенящим, ибо он накапливает энергию мироздания, а через триста лет дерево начинает звенеть при сильных порывах ветра. Приложив руку к дереву, почувствуешь слабую дрожь в стволе. Это означает: энергии достаточно, и можно срубить его, но никак не раньше, иначе бедствие случится с тем, кто посмел нарушить естественный ход.
  
  ...
  
  Время решило поиграть с Гондваной. Страна застыла в ожидании праздника. Замедлились жизненные ритмы. Население, начиная от простолюдинов и кончая вельможами, казалось более степенным и рассудительным. Оно не распылялось на эмоции. Берегли их для будущих торжеств. Человек предвкушал удовольствие.
  Единожды в год случался праздник. Но каждый раз, как в первый и последний. Словно не повторится это никогда, словно вот именно этот день в этом году станет особенным, не похожим на другие дни. Девушки присматривали наряды с украшениями и женихов, юноши испытывали свою силу и смекалку, поглядывая на юных красавиц, чиновники превращались в устроителей торжеств, ныряя с головой в иную административную рутину.
  Хайм Длаз продолжал вести уроки в школе.
  В канун праздника он собрал учеников. Сатх и его друзья были среди них. Учитель рассказал о театре и его истории.
  Театр вырос из танцев. Не через изобразительное искусство, не через песню, не через архитектуру, а через танец народ выразил свои представления о мироздании. Языком жестов, мимикой, выражением глаз рассказывалась мистерия богов. Каждое движение тела наполнилось смыслом. Сведущий человек в хаотичной и странной смене положений рук, ног и наклонах головы легко прочитал бы первые строки "Книги Начал". Он не увидел бы за танцем людей, переодетых в богов, а различал ожившие символы, словно читал рукопись.
  - Звуки ударных инструментов задают ритм и характер жестам и движениям танцора, - сказал Хайм. - На заре театра было так: один актер исполнял все роли. Конечно, неудобно и для зрителя. Он мог спутать персонажей. Да и для танцора - надо обладать хорошей реакцией и пластичностью. Поэтому и придумали характерные жесты, присущие только этому богу или духу стихии. Со временем одиночный танец перерос в групповое представление. Затем оно переродилось в театр мистерий. В нем не только звуки музыкальных инструментов и движения актеров, но и одежда, декорации и маски имеют значение. Каждая деталь обладает символикой. Такова эволюция театра. - Хайм сделал паузу. - Но сколько бы ни менялись формы искусств, я думаю, в основе будут лежать пластика и звук. Всмотритесь пристальней, и вы увидите две части, гармонично сочетающиеся друг с другом. Например, рисунки или иероглифы. В них нет на первый взгляд звука. Лишь изящество линий, то есть пластика, но каждый из вас, вглядевшись в них, сможет прочитать и рассказать. Так появляется звук. Архитектура и скульптура - вот буйство пластичного искусства, но смысл каждого изгиба можно объяснить на словах - вот вам вновь звук. А музыка? Звуки извлекаются из инструментов, но где же пластика? Конечно же, в движении рук музыканта. А еще сочинители божественных мелодий иногда записывают звук в виде незамысловатых крючков. Вот вам и пластика. Какие бы формы искусств ни родились позже, все они будут следовать закону двуединства пластики и звука. И вы убедитесь в этом, когда придете на праздник. И еще: будьте внимательны, смотрите за цветом. Цвета помогут разобраться, кто есть кто. У Хаоса - черный. Лиловый - Матерь Мира и женского начало. Зеленый - природа. Красный - мужская суть, цвет царственности, а также иногда он обозначает и человеческую природу. Желтый - иной мир. Белый - Лилит.
  
  6. На празднике и после него
  
  Зрителей немного. Они переговариваются друг с другом, порой бросая короткие взгляды на арену. Она - небольшая, чуть вытянутая песчаная площадка, окруженная со всех сторон амфитеатром мест для сидения. Главная ложа привлекает своей роскошью. Ложа отделана тканью бордового цвета с золотыми нитями. Стражники властителя на месте. Охрана спряталась под тенью, отбрасываемой толстой парусиной полога. Ган-Дион-Тир еще не явился.
  Актеры вышли на площадь. Они что-то обсуждают, затем уходят, появляются другие. Кажется, что, сменяя друг друга, люди решают, кому выступать первым, но на самом деле разные группы будут представлять мистерию о потерянном рае параллельно, но в разных частях сцены.
  Хайм Длаз и ученики заняли места ближе к арене.
  Наконец, актеры, ненадолго покинувшие площадь, вновь появились и встали, обратив взоры на пустующее ложе. Это было сигналом. Люди зашумели, поднимаясь с мест. Властитель появился в ярко-красной одежде, медленно прошел мимо стражников и занял место. Зрители сели. Актеры поклонились Ган-Дион-Тиру и покинули арену. Остался лишь один человек. Он поклонился царю и произнес нарочито напыщенно и размеренно:
  - Приветствую властителя Гондваны на празднике Матери-Земли. Поклон вам, пришедшим на эту площадь и желающим увидеть торжество и вдохнуть воздух иного мира. Мы начинаем.
  Человек удалился.
  Из бокового выхода арены появилась фигура, укутанная в лиловое одеяние. Издалека было неясно, кто там, мужчина или женщина, но цвет говорил, что это Матерь Мира. Шлейф покрывала оказался длинным, и люди прятались под ним. Женщина медленно прошествовала к середине сцены, остановилась. Взмах рукой, и, скрывающиеся под шлейфом актеры, появились. Замелькали разноцветные наряды. Белые - Духов Тысяч Солнц, бледно-голубые - Царя Благословляющих Крыльев, темно-синий - Царя Оживляющих Вод, пестрые одежды - властителей царств животных и трав, красный с желтым - Царя Огненного Тела. Они двигались то медленно, то быстро, затем заняли места в разных частях сцены, продолжая танец. Резкие и плавные жесты и движения чередовались. В феерии цвета происходила мистерия. Зрители заметили, как в центре картина замерла. Рядом с Матерью Мира оказались Мать-Земля - женщина в пестром одеянии и Отец-Солнце - актер в ярко-желтой одежде. В руках у него золотой диск, насаженный на длинный шест. Духи природы окружили плотным кольцом фигуры Матери, Земли и Солнца. Сцена замерла. Все танцоры покинули площадь. Лишь Матерь Мира осталась в одиночестве. Пришло время для Лилит. Длинное лиловое покрывало, как сказочный змей, проползло по песку, открыв зрителям лежащую девушку. Лицо ее скрыто темными локонами.
  Лилит проснулась. Танцовщица, одетая в золотистый прозрачный наряд, медленно поднялась. Ткань не скрывала осиной талии, стройных ног. Движения девушки медлительны и томны. Иссиня-черные волосы рассыпались по плечам, открыв чуть вытянутое лицо с пухлыми губами. Подведенные углем глаза раскосы. Они обожгли зрителей агатовым огнем. Руки поднялись вверх, ткань скользнула к плечам, обнажив смуглую кожу. Тело девушки упруго и напряжено. Оно хочет собрать каждой своей клеточкой всю теплоту и красоту знойного юга. Матерь Мира не двигается. Вновь появляются Отец-Солнце, Земля и подходят к Лилит. Они протягивают руки, ненадолго загораживая девушку. Чуть отстраняются. Лилит держит на ладонях шар молочного цвета. Это драгоценная жемчужина мира. Лилит смотрит на боковой выход. На арену высыпалась большая группа актеров. Она одета в алые наряды. Так появляется человечество. Вновь начинается кружение. Оно длится долго.
  Наконец танцоры уходят. На песке остается Лилит. Она опустилась на колени. Гибкое тело девушки сделало наклон вперед, прогнулось назад. Движения повторяются, они томны и похожи на танец подводного растения, захваченного течением. Именно в этот момент на площадь, не спеша, выплывает фигура в черном. Хаос. Лицо актера припудрено мелом, глаза и скулы очерчены угольной краской. Кажется, что вместо лица череп. Движения господина небытия осторожны, но ломаны и ущербны, будто его тело скованно болезнью. Он приблизился к Лилит. Она, увидев его, замирает. Хаос делает на этот раз плавное движение рукой и протягивает ладонь так, словно на ней что-то лежит: "Возьми, я предлагаю людям бессмертие, я смогу передать его человечеству лишь через тебя". Лилит встает и делает шаг назад, отстраняясь жестом рук: "Нет". "Нет? Так я захвачу тебя силой" - Хаос молниеносно хватает девушку за руку и заключает в объятья. И тут из всех входов на сцену хлынул поток людей. Множество актеров. Впереди лиловый наряд Матери Мира. Уже не видно длинного шлейфа. Хаос отпустил Лилит и попытался скрыться, но попал в кольцо, и его черный наряд исчез в пестром кружении.
  На этом первая часть праздника закончилась. Танцоры поклонились зрителям и покинули сцену.
  Властитель встал и поднял руку в приветствии. Все знают, что он скажет. Ган-Дион-Тир сообщает об обретении имени безвестного творца и "Книге Начал".
  - Пусть праздник посвящен Матери-Земле, но столь радостное событие, о котором я сказал, подвигло меня посвятить этот день ему, автору "Книги Начал", - закончил властитель.
  
  ...
  
  Ган-Дион-Тир позвал гонца и вручил послание для Фабиуса. Властитель назначил еще одну аудиенцию и, когда праздник кончился, они встретились в библиотеке. Ган-Дион-Тир попросил мудреца вновь пересказать всю историю о находке, и тот опять поведал.
  - Нет, я не понимаю, - после короткого молчания заключил властитель. - Я не понимаю вас. Фабиус, если он совершил такое чудо, то почему вы сомневаетесь?
  - Потому что речь идет о сыне богов. Чудеса не имеют значения. Ведь и Хаос способен на чудо. Кроме того, ничего еще не решено. Сатх мальчик, он не выбрал путь в жизни.
  Властитель посмотрел на мудреца таким взглядом, будто говорил: "Вы не убедили меня". Но вслух царь произнес:
  - Кстати, на празднике я поинтересовался у своего куратора, нет ли среди присутствующих Хайма Длаза и Сатха. Он ответил: "Да, есть". И указал на их места. Потом мне удалось рассмотреть группу учеников ближе. И знаете, что я вам скажу? Дети все одинаковы. Я видел Сатха. С виду он обычный мальчик.
  - Властитель, вы полностью повторяете мои мысли.
  - Но чудо случилось?
  - Опять повторюсь. Надо быть осмотрительным. Если волшебство произошло на твоих глазах, глупо отрицать, но вверяясь чуду, мы склонны становиться его рабами. Чудеса заслоняют нам истинную картину мира, скрывают суть человеческую, и мы все время будет ждать от избранного чего-то необыкновенного, но ведь он пришел в этот мир не для фокусов.
  - Даже так? - рассеяно произнес властитель, удивленно подняв брови. - Боги, они великие маги, но вы отказываете сыну богов в этом? Кем же он должен стать?
  - Великим учителем.
  - Как мудрец с Острова Богов?
  - И да, и нет. Его мудрость должна превзойти всю существующую ныне. Но большие надежды - большие разочарования.
  - Насколько будет велик разумом сын богов?
  - Властитель, я понимаю, о чем вы. От Сатха не исходит опасности для властителей.
  - Я не тревожусь за себя и потомков. Во-первых, власть наследуется по крови. Сын богов не из царского рода. Если он и есть сын богов, то, во-вторых, бунт против трона не свойственен мудрецу. Недаром вам принадлежит целый остров, и вы ведете там свободную жизнь. Да и мятеж - зло, какие бы благие цели он не преследовал. В-третьих, сын богов ведом Матерью Мира. Мне нечего опасаться. Если он окажется тем, кем мы его считаем, буду рад помочь ему. И еще, Фабиус. - Ган-Дион-Тир улыбнулся. - Не кажется ли вам, что наша беседа похожа разговор двух охотников, которые делят шкуру неубитого зверя.
  - Властитель, если такое сравнение позволительно, то - да.
  - Закончим нашу беседу.
  - Желаю здоровья и долголетия тебе и великой Гондване, - произнес мудрец, поднявшись с места.
  - Да прибудет с тобой мудрость.
  Фабиус ушел в замешательстве. Зачем Ган-Дион-Тир приглашал его? Для чего опять выслушал историю о том, как Сатх нашел "Книгу Начал"? Правитель Гондваны что-то искал в этой истории? Тайные знаки? Намеки?
  Фабиусу хотелось поделиться мыслями о сыне богов. Поведать о том, как избранный придет в этот мир, как укажет путь избавления от семени Хаоса. Очень часто оно прорастает горьким растением саморазрушения. Но желание сие показалось ему наивным и глупым.
  
  ...
  
  Дети простились с учителем и разбрелись кто куда.
  Сатх не заметил, как оказался вместе с Мирной. Они шли молча. Сатх не смотрел на нее. Его взгляд был устремлен вперед, где у горизонта солнце медленно наливалось алым цветом. В эти последние минуты оно казалось величественным, как властитель мира, одетый в красное.
  Мирна взяла Сатха за руку. Он промолчал, даже не глянул на девочку. Девочка? Нет. Девушка - куда правильнее. Цветок юности не раскрылся еще до конца, но в его робких попытках увидеть мир в ином свете проступал абрис будущей жизни.
  Они поднялись по дорожке на вершину холма, поросшей невысокой травой. Сатх высвободил ладонь и свернул с тропы.
  - Сатх, ты куда? - спросила она.
  Он не ответил. Его захватило странное и непонятное чувство. Что-то должно случиться. Именно сейчас. Именно здесь. Он пытался вглядеться в себя, но увидел только размытые образы предощущений. Их нельзя ясно обозначить. Цветные краски, мутные очертания, будто танец-мистерия на празднике в честь Матери-Земли. Сатх сел в траву и стал смотреть на закат. Он вспомнил Остров Богов. Это произошло недавно, но казалось таким далеким.
  - Сатх, я сяду рядом?
  Он удивленно поднял глаза на стоящую рядом девушку.
  - Конечно, Мирна, садись.
  Она села.
  - Сатх, ты ездил на Остров Богов, но ничего не говоришь об этом.
  - Хочешь, чтобы я рассказал?
  - Спрашиваешь! Конечно!
  И Сатх все рассказал.
  - Ты станешь мудрецом, как Фабиус? - спросила Мирна.
  - Не знаю... Может...
  - Будешь жить на Острове Богов и ни с кем не встречаться?
  - Почему? - В первое мгновение он удивился, но, смекнув в чем дело, стал успокаивать девушку: - Да нет же, я не хочу быть затворником. Пускай мне суждено стать мудрецом, но это не значит, что я перестану встречаться с друзьями.
  - Правда?
  - Да.
  - И со мной?
  Ласковый огонек затеплился в душе Сатха.
  - Мы не расстанемся. Никогда.
  - Поклянись же! - твердо произнесла Мирна. И не ясно, играла она, или это всерьез.
  - Я клянусь всеми богами Гондваны, всеми духами, этой землей и этим небом, клянусь именами самых близких людей, мы не расстанемся никогда. Даже если это случится, мы встретимся вновь. Даже в другой жизни.
  Сатх лег на спину, растянувшись в прохладной траве. Он лишь ненадолго приподнял голову, чтобы посмотреть на горизонт. Солнце почти наполовину ушло. Пора домой, но домой не хотелось. И страшная мысль пронзила сознание: "Скоро не будет никакого дома".
  Но голос Мирны отвлек его:
  - Здесь хорошо. Протяни руку. - Он повернул голову. Рука девушки юрким животным скользнула по траве к нему.
  И Сатху показалось, что ему впервые удалось рассмотреть так близко худую маленькую кисть с тонкой смуглой кожей. Казалось, перед ним в траве лежит волшебная рыбка. Он накрыл ее ладонью. "Рыбка" не шелохнулась.
  - Мирна.
  - Тихо.
  Сатх посмотрел на небо. Сегодня оно было особенно чистым - ни облачка. Не верилось, что скоро, после сбора урожая, небо заволокут серые тучи и начнется сезон дождей.
  
  7. Десять лет спустя
  
  Сатх и его друзья заканчивал учебу у Хайма Длаза. Жизнь ненавязчиво указывала на новый путь, подталкивая сделать первый шаг. Сатх еще колебался, но он уже понимал, что ждет его в будущем. Порой тихими ночами или в минуты уединения сознание озарял ясный образ. Картины грядущего виделись четче, и вся суета вокруг, всё бурление жизни ощущались как нечто второстепенное. Будет иначе, чем предполагают родители и учитель.
  Торговое дело является только мгновением жизни, только осколком мозаики, притулившимся на краю разноцветного полотна. Удел осколка - пылиться в сознании.
  Несмотря на то, что Сатх вместе с Ригзом хорошо изучил азы ведения хозяйства, всё уже решено. Сатх знал: это не его путь.
  Как-то Ригз спросил:
  - Что будешь делать дальше? Чем будешь заниматься?
  - Не знаю, - ответил тот уклончиво. - Я понимаю, торговое дело не повредит, но ощущение, что это не моя стезя, никак меня не покидает.
  - Уж поверь, торговля никому не мешала. Лишь людям, чуждым тонкостям этого дела, кажется, нет ничего проще: продавай, да получай прибыль.
  - Кому что нравится, - вмешался в беседу Зарэт.
  - А ты словно знаешь, что нравится Сатху? - колко заметил Ригз.
  - Я так не говорил. Хотел только сказать о праве на выбор. Он есть у каждого. Не все определяют боги. Там, где может человек, туда боги не вмешиваются. Вот, например, хотя бы взять нас. Я пойду по стезе государственной. Ты, Ригз, и ты, Сатх, будете заниматься торговлей. А вот Пелепс... - Зарэт кивнул на идущего сзади стройного худого юношу. - ...он влюблен в архитектуру. Из него, думаю, получится талантливый зодчий храмов. Астар. Астару нравится та часть праздников, посвященных Матери Мира и другим богам, где люди соперничают в ловкости и силе. Ясно, что за выбор сделает он.
  - Эй вы, мечтатели! О нас забыли, - вмешалась Мирна.
  - А я не знаю о вашей судьбе ничего. Ваши желания молчаливы. Вы - Мирна, Галея, Руи, и ты, Нея и Лавия - еще не раскрыли своих тайн.
  - Зарэт, по-моему, ты лукавишь. Прекрасно же знаешь, чего мы хотим.
  - Я будущий государственный муж, - в шутку произнес тот. - Поэтому учусь вести себя тактично. Нельзя напрямую говорить о своем знании, нужно подвести незаметно собеседника к этому. Государственного мужа никто не может заставить произнести ложь, но и также не сможет заставить выложить всей правды.
  - Мы не дети, - возразила Галея. - Почему бы не сказать прямо.
  - Я тебе не запрещаю, - удивился Зарэт. - Говори на здоровье.
  - Я хочу сплести свою судьбу с судьбой Астара. И каждый из вас думает сейчас о будущем. И не надо смеяться над этим.
  - Я лишь улыбнулся, - удивился Зарэт.
  - Мы должны запомнить этот вечер, - сказала Нея. - На самом деле никто не знает, что нас ждет в грядущем. Мы можем лишь предполагать. Возможно, мы больше не свидимся.
  - Какие будут предложения, чтобы лучше запомнить? - спросила Лавия.
  - Нужен обряд, благословляющий наши узы, - вмешался Пелепс.
  - Такого обряда не существует.
  - Значит, будет, - уверенно произнес Пелепс. - Попросим богов, как бы ни петляли наши дороги, не разводить их далеко друг от друга. Если станет это невозможным, все равно попросить о встрече, если не в этой жизни, так в другой, если не на земле так в золотых далях - в мирах Матери Мира.
  - Пелепс, я не хочу тебя обидеть, - осторожно заметила Галея, - но это наивно. Мы будем просить благословения у Матери Мира?
  - Да. А ты не веришь в наш обряд?
  - Во что искренне веришь, то и случится, - вмешался Сатх. - Человек живет так, как дышит его вера.
  - Молодец. Дело говоришь, - поддержал Ригз.
  - А теперь, Пелепс, - продолжил Сатх, - раз уж заикнулся, с тебя обряд.
  - Тогда за мной. Пошли к морю. Найдем возвышенное место и разведем костер.
  - Выдумщик! Костер? А это еще зачем? - удивилась Лавия.
  - А ты что, в темноте будешь просить благословения у Матери Мира, - рассмеялся Пелепс.
  И они нашли такое место и развели костер.
  - Все взяли по сухой ветке, - деловито скомандовал Пелепс.
  Он сразу оживился. Его молчаливость и задумчивость куда-то делись.
  - А это обязательно?
  - Слушайся жреца во всем, - нарочито серьезным тоном сказал Пелепс. - Так вот, дети мои, у всех ветки в руках? Хорошо. Что вы видите над головами?
  - Небо.
  - Звезды.
  - Вот именно, звезды, но это вам кажется. Всё, что лежит на поверхности - иллюзия. Она скрывает суть вещей. За любым явлением в мире прячется дыхание иной вселенной. Поэтому не звезды над головами, а смотрят сверху вниз Духи Тысяч Солнц. Пройдет время, даже не заметите, как пройдет, канет в безвестность и этот вечер. Вечер теплый, с бархатом неба и ночными светилами. Лишь Духи Тысяч Солнц вечны. Они запомнят нас, собравшихся у костра. В их памяти навсегда сохранится обряд дружбы, что мы сейчас совершим. Весть о нем они принесут к дому Матери Мира, она же благословит на всю оставшуюся жизнь нашу дружбу на земле. Память о ней будет храниться тысячелетиями в нас, в иных мирах и в иных временах. Итак... - Пелепс поднял над головой сухую ветку. - Каждый положит в огонь свою ветвь. Эта ветвь символизирует древо жизни. Пламя очистит его от злого умысла и дурных мыслей. Дружба не сгорит, а станет крепче. Ветви в костре и превратятся в угли, золу и дым, но это не значит, что то же будет с нами, и не останется от нас в мире ни следа. Дым от каждой ветки сплетется в единый поток. Судьба каждого из нас сольется в одну судьбу. А угли и золу мы закопаем в землю. Она сохранит их. И кто знает, возможно, прорастет то место новым деревом, и на нем будут новые ветви. Так, наверно, и мы когда-нибудь возродимся из пепла. Ветви - это мы. Огонь - биение иного мира, что очистит нас. Угли - тела наши. Дым - душа единая наша. Великая Матерь Мира, верим в тебя, в твое могущество, величие и доброту. Просим, благословить дружбу и любовь между нами. Пусть Духи Тысяч Солнц станут свидетелями.
  Пелепс бросил ветку в костер. Все последовали его примеру.
  - Вот и все. Подождем, пока догорит костер, - закончил Пелепс.
  И странное оцепенение прошло. То ли они поверили, что говорил их друг, то ли сам вечер был пропитан ожиданием чуда, не известно. Ясно одно: этот вечер - порог в новую жизнь. За ним последует ночь, которая навсегда закроет дверь в мир детства и юношества, но откроет новую - во взрослую жизнь.
  Ритуал вечной дружбы случился перед концом учебы у Хайма Длаза.
  Затем Ригза и Сатха перевели к преподавателю торгового дела.
  В один из дней, еще до начала занятий, когда учеников не было, преподавателя посетил вельможа.
  - Куратору Гондваны, мое почтение, - произнес учитель, поклонившись. - Чем я обязан? Что-то беспокоит властителя в ранний час?
  - Мир тебе. Я слежу за тем, на должном ли уровне ведется образование, иногда посещая некоторые школы, - не спеша, сказал куратор, заняв предложенное место.
  - Могу заверить, обучение идет хорошо. Особой нужды школа не испытывает, как в материальных средствах, так и в людях.
  - Да? - удивленно подняв бровь, вымолвил вельможа. - Что ж, садись и расскажи.
  Преподаватель торгового дела забеспокоился. Он стал судорожно перебирать в памяти всё, что касалось школы в надежде выискать досадный промах в работе. Он ничего не нашел и это вызвало еще большую тревогу.
  Куратор посмотрел на учителя безразлично-ленивым взглядом, будто домашнее животное, которое насытилось и с отвращение смотрит на следующую миску с едой.
  - Сегодня, например, будет рассказано о переизбытке товаров.
  - Ах, да. Помню, помню, - произнес куратор.
  Он не отказался от предложенного вина. Взял сосуд из рук преподавателя, немного отпил и поставил на стол. Все движения вельможи были меланхоличными и спокойными.
  - Да помню, - вновь произнес он. - Есть такая задачка, довольно простая в решении. В западной Гондване есть переизбыток товаров, и они дешевы, в восточной половине страны те же товары являются очень редкими. Их стоимость велика. Проблема заключается в том, чтобы устранить перекос в ценах. Для этого торговцы закупают дешевые товары на западе и продают их на востоке чуть дороже, но в сравнении с ценами на востоке новое предложение для покупателей выгоднее, ибо цены ниже. Так относительно дешевый товар заполняет восточные рынки, и переизбыток их на западе устраняется, да и перекос в ценах исчезает. - Куратор сделала паузу. - Меня интересуют твои ученики.
  - Их двое. Ригз и Сатх, и... - Преподаватель осекся. Он догадался об истинной причине прихода высокого вельможи. - Но, как я понимаю, господина куратора интересует только один ученик. Сатх Ной. Верно?
  - Ты не ошибся, - куратор улыбнулся одними губами. - Что ты можешь сказать о Ное?
  - Голоса гондванцев о нем за десять лет немого поутихли. Вы помните ту историю, произошедшую на Острове Богов. Сатх, тогда еще мальчиком, нашел рукопись "Книги Начал" и останки Милета Атиллы. Если вас интересует богоизбранность Ноя, то тут я посмею высказать сомнение. Десять лет минуло, и он никак себя не проявил. В торговом же деле ученик Сатх весьма способен. Не хочу сказать о высоком таланте, но трудолюбием и упорством он не только сохранит свое положение в касте, но и упрочит. Нет, он не мудрец. Я не вижу в нем этого. Он не экзальтирован, не азартен, что на руку ему. В торговом деле нужен холодный расчет.
  - Если ты говоришь о расчетливости, сие и беспокоит. Сатх Ной укрепится в касте настолько, что будет способен перейти в другую. Законом не запрещено. - Куратор поднялся с места. - Лишь одна просьба. Я хочу, чтобы ты следил за его успехами. Понимаешь?
  - Да, господин.
  - Примечай всё. Даже несущественные детали. Когда я буду приходить к тебе, просто рассказывай мне, а уж выводы... - Вельможа сосредоточено посмотрел на полупустой кубок, стоящий на учительском столе. - Выводы делать буду я.
  Преподаватель учтиво поклонился.
  - Вот и славно. Не провожай меня.
  Учитель посмотрел в спину уходящему вельможе и, когда тот покинул школу, вышел на улицу. Мысль, не спеша, поплыла привычным руслом: "Господин не желает, чтобы Сатх Ной перешел в касту государственных чиновников. И ясно почему. Если бы Ной смог это сделать, то связать ему свою жизнь с Мирной - дочерью куратора - ничего бы не стоило. Да и Мирна неравнодушна к Сатху. А вот Сатх? Не известно. Куратор не желает этих уз и...". Мысль оборвалась. Преподаватель постарался спрятать ее в ворохе других размышлений, ибо заметил вдалеке знакомые фигуры учеников.
  Во время занятий преподаватель уделял больше времени Сатху, и этого не мог не заметить Ригз. Вот только не ясно, почему учитель глядел на ученика с осторожностью, с той внимательностью, которую Ригз никогда не замечал, разве, что на первых занятиях, но тогда это объяснялось желанием найти общий язык.
  - Тебе не кажется, преподаватель сегодня более внимателен к тебе? - спросил Ригз, когда они покинули школу.
  - Я заметил, - ответил Сатх. - Будто кто-то рассказал ему обо мне нечто новое.
  - Интересно что? Я искоса пару раз бросил короткий взгляд. Странное у него выражение лица, словно увидел тебя впервые. Смотрел как на чудо.
  - Может быть, и как на чудо. Но это мне не понравилось. Неужели он вспомнил ту историю?
  - Послушай, - произнес Ригз. - Думаю, он искал в тебе божественность.
  - Не смеши. Что за глупые слова? - отмахнулся Сатх.
  - Я серьезно. Вот ты сам, как к этому относишься?
  - Ни как.
  Сатх задумался. Его взгляд скользнул вниз, он посмотрел себе под ноги и заметил существо, ползущее от ног наискосок вправо. Это была его тень, будто призрак прошлого. Сатх вспомнил Остров Богов и произнес:
  - То, что случилось со мной десять лет назад, видится прекрасным и волшебным сном, случившимся наяву. Хочется спросить у Матери Мира: в чем смысл произошедшего? Неужели в том, что я сын богов? И что дальше?
  Ригз рассмеялся:
  - Ну, ты даешь! Представь себе любое божество, которое усомнилось бы в своей божественности. Но если это так, зачем оно нужно, это божество? Если ты есть сын богов, обязательно докажешь это.
  - Ригз, Ригз, - грустно улыбнулся Сатх. - Я знаю о своих способностях. Они более чем скромные.
  - Я тебя не понимаю, - отрезал, разгорячившись, Ригз. - Например, боги совершают чудеса для того, чтобы укрепить веру людей. Нужно совершить чудо или какой-то поступок, чтобы в тебя поверили.
  - Люди будут верить в чудеса, а не в меня. Пойми, первична вера, а чудо вторично. Волшебство есть плод обоих сторон: человека и божества. Если среди них нет взаимной веры, то чудо разрушит все связи. Человек будет ждать и надеется на чудо, ведь хочется получить толику готового пирога, не прилагая усилий.
  - Это верно. - Ригз задумался. - Но верно только в отношениях между людьми. Знаешь, тебе надо посетить Остров Богов. Если там не найдешь ответов на вопросы, что мучают тебя, сам догадываешься, что делать дальше.
  - Конечно, догадываюсь. Буду жить как простой человек.
  Они попрощались, и Сатх, возвращаясь знакомой дорогой, встретил Мирну. Она предложила сходить к Пелепсу, узнать, как у него дела. Ведь столько времени прошло, а он стал реже появляться, говоря, что занят.
  Они увидели друга недалеко от его дома. Пелепс стоял задумчиво, опустив взгляд на плоский камень, на котором лежала то ли грязно-желтая материя, то ли свиток. Сатх и Мирна остановились, не доходя нескольких шагов, но Пелепс будто и не заметил их, продолжая сосредоточено изучать рисунок на небольшом полотне, погруженный в мир сврих мыслей. Молчаливая сцена продолжалась недолго, но Сатх и Мирна успели разглядеть чертеж какого-то строения. Видно было, что он сделан от руки: линии неровные, различались лишь крупные детали, а архитектурные изыски оказались нечеткими и местами затертыми.
  - А, привет, друзья, - очнулся от задумчивости Пелепс. - Вы не думайте, я вас заметил, только не хотел отвлекаться.
  - Привет. Что у тебя? - спросила Мирна.
  - Да вот... - Пелепс небрежно махнул рукой. - Здание.
  - Странное. Подобных сооружений в Гондване не встречала. Откуда рисунок?
  - Это мой рисунок. Хотел начертить нечто новое. - Пелепс бросил короткий взгляд на чертеж. - А ты представь, что один и тот же тип экстерьера встречается на каждом шагу. Одинаковые фасады, одинаковые окна с перекрестьем рам. Это же скучно. То же самое, как если бы одна скульптура множила себя: одна поза, одни жесты, одно выражение лица. Так что, какой смысл придумывать то, что ты встретишь в Гондване?
  - Это понятно. Но что это? - вмешался Сатх.
  - Пока не знаю, - смущенно произнес Пелепс. - Я мечтал о храме Мироздания. Тут все символично. Например, фундамент - ось вселенной. Первый уровень - человечество. Этажи выше обозначают разных богов, и самая верхняя надстройка - Матерь Мира. Похоже на многоступенчатую пирамиду, но, к сожалению, всё это блоки, а деталей не вижу.
  - Знаешь, чего не хватает?
  - Чего? - насторожился Пелепс.
  - Хаоса.
  - Ему тут не место. Я сначала решил отвести господину небытия подземные ярусы. Получилось бы красиво. Под землей та же пирамида, только вершиной вниз, словно вывернутый наизнанку мир, но вспомнил - архитектура является порядком, гармонией, а Хаос отвергает любую гармонию. Он, наоборот, стремиться к разрушению.
  - Давай так, - вдруг предложила Мирна, - первый уровень - человечество и дальше вверх: животное царство, мир растений, водные стихии, воздушные. Всё, огненное стихии.
  - А где она будет?
  - Под землей.
  - Точно. Ведь огонь извергается из земли. Вулканы. Мне нравится! - воодушевился юный архитектор. - Погодите, вы, верно, пришли по какому-то делу, а я тут размечтался.
  - Да нет, мы просто решили встретиться с тобой. Ты вечно где-то пропадаешь.
  - Да куда я денусь.
  - Храм Мироздания? Это задание преподавателя?
  - Нет, я сам вызвался. - Пелепс свернул чертеж и заткнул его за пояс. - Пойдем к Астару. Он недавно хвалился новыми упражнениями в гимнастике, которые сам придумал и освоил. Заодно Зарэта надо увидить. Тоже где-то пропадает.
  
  8. Заговор?
  
  Зарэт был удивлен, когда племянник властителя обратил на него внимание. Что-то нехорошее и в тоже время жутко-сладкое шевельнулось в душе. Так бывает, когда заворожено всматриваешься в темный омут, пытаясь разгадать тайну, что лежит на дне. Внутренне сосредотачиваешься и вдруг - всплеск. Всегда неожиданно. Неожиданным стало знакомство с родственником властителя.
  Зарэт по будням приходил во дворец Ганн-Дион-Тира по праву ученика - постигать азы государственного управления у одного из чиновников. Занятие кончалось, и Зарэт привычной дорогой возвращался домой. Но сегодня его остановил голос. Зарэт обернулся и увидел юношу невысокого роста, одетого в багряную свободную одежду. Никогда прежде Зарэт не встречал племянника властителя, но царственный цвет подсказал кто перед ним - Бион.
  - Зарэт, спустись в сад и жди меня у скульптуры царя водной стихии. Хочу с тобой поговорить.
  Произнес - и исчез. Фигура Биона показалась будущему чиновнику высеченной из камня. Голос не громкий и не тихий, спокойный, без дрожи и эмоций. Он создавал впечатление, что его обладатель - существо из иного мира. Так может говорить камень, решил Зарэт, если бы кто-то наградил его речью. И, не смотря на холодный тон, голос способен подчинить чужую волю. Неприятный голос. И сердце покрылось коркой льда. Нехорошее предчувствие укусило змеей, и яд беспокойства завладел сознанием, хотелось уйти, но ослушаться нельзя.
  Бион вскоре пришел. Зарэт совершил ритуальный поклон.
  - Ты знаешь, что у властителя нет детей, и я единственный наследник, - начал без предисловий племянник Ган-Дион-Тира. - Дело, о котором я хочу поговорить с тобой, важно для всей страны, и оно напрямую касается тебя, точнее касается одного человека, которого ты знаешь.
  "Неужели Сатха?" - вспыхнул в сознании вопрос.
  - Его имя... Точнее ее имя - Мирна.
  - Она...
  - Куратор Гондваны хочет захватить власть. Причем самым мирным путем. Он вынашивает план женить меня на его дочери. Дядя и сам знает, он не возражает. Но я против. Куратор хочет превратить свою кровь в царскую кровь, чтобы его род сменил... - Бион осекся. - Я знаю, наследственность идет по мужской линии, но кто ведает, что на самом деле задумал куратор? Взгляни на эту проблему своими глазами. Что ты посоветуешь?
  Прямой колючий взгляд смутил Зарэта. Бион вовсе не совета просил, это было ясно, он поставил перед фактом: разреши ситуацию.
  - Тут все просто, господин, - осторожно подбирая слова, начал Зарэт. - Просто и сложно. Вы желаете хоть на время остановить куратора, для этого надо знать, какие дела властитель поручал ему. Изучить все в деталях и обнаружить промахи первого вельможи.
  - Я помню только об одном серьезном промахе куратора, если, конечно, это можно считать промахом. Прошло десять лет, а экспедиция, отправленная за звенящим кедром, так и не вернулась. Выходит, средства на нее потрачены зря. Дядя хочет снарядить еще одну экспедицию. Что ты скажешь?
  - Слишком зыбко, господин. Надо подумать.
  - Думай, Зарэт, думай. Я не желаю делать тебя соучастником без твоей воли, но хочу услышать совет. В последнее время у нас во дворце умиротворение, но после штиля на море бывает шторм. Я подозреваю, куратор задумал нечто дерзкое.
  - Неужели свергнуть властителя? - удивился Зарэт.
  - Возможно. Это большая власть. Пойми, здесь многие способны на чудовищные вещи. Народу внизу неведомо, что творится во дворце Ган-Дион-Тира. Может, куратор задумал освежить трон кровью. Цепь рода властителя прервалась, я последний из царского семейства. Мне остается либо бороться за трон, либо быть мертвым, либо как-то сохранить свою жизнь, но стать формальным правителем Гондваны. Всем, чем я располагаю против куратора, можно назвать подозрениями, или предчувствием беды. - Бион замолчал, опять холодно посмотрел на Зарэта. - Ты свободен. И подумай над моей задачей.
  Племянник властителя ушел, не дожидаясь ритуальных поклонов. Оцепенение прошло, и Зарэта настигла мысль: "Но почему я? Почему он заговорил со мной? Конечно, это связано с Мирной, я ее знаю, но я всего лишь ученик чиновника и мое слово во дворце не имеет веса".
  И эта последняя мысль отравила сегодняшний день, и последующие дни. Зарэт представил, как с грузом этой тайны будет приходить во дворец. Минутный порыв: покинуть сие место и никогда не возвращаться сюда. Вернуться к своим друзьям, чтобы жизнь текла, как и прежде. Но по-старому уже не будет. Зарэт был уверен, что среди друзей память о беседе с Бионом станет преследовать его.
  
  ...
  
  Зарэт колебался, и не хотелось рассказывать Сатху о встрече с племянником властителя, вообще хотелось умолчать о том дне, словно не было его, словно канул в безвременье. Вот только как это сделать? Как сказать не в лоб, а завуалировано. И куда делась гибкость ума? Сатх заметил блуждающий взгляд друга, заметил, что иногда мелькала в нем растерянность, но сделал вид, что не заметил.
  Слова готовы были слететь с языка. Зарэт, тяжело выдохнув, решил-таки предупредить о дворцовых интригах, но Сатх опередил, произнеся, между прочим, о своем путешествии на Остров Богов.
  - Ты в этом уверен? - не веря, уточнил Зарэт.
  - Думаешь, не стоит? - голос вкрадчивый, и в его интонации, так показалось Зарэту, друг понял каковы истинные причины этого вопроса.
  - Тебе виднее. Я не советчик в таких делах.
  "Если случится так, если он отправится на Остров Богов, то хорошо, - решил Зарэт, - Сатх скроется с глаз долой. Куратор не будет думать о нем, ослабит внимание и всем станет лучше".
  - Скоро оправится вторая экспедиция за звенящим кедром, - сказал Зарэт. - Ты можешь присоединиться к ней. Торговый корабль проплывет с остановкой на Острове Богов.
  Сатх сосредоточено посмотрел на друга. Зарэту почудилось, что тот прочитал по глазам и все понял.
  - Это хорошая идея.
  - Тогда воспользуйся ей.
  - Да, пожалуй, - но в голосе прозвучало сомнение.
  "Да что тут думать!? Я же спасаю тебя! - лихорадочно завертелась мысль Зарэта, - ты будешь на острове, подальше от куратора, от этих интриг. Может, когда ты вернешься, все изменится".
  Наш путь идет по воле времени. Мы двигаемся по одной ветке событий, но порой оказываемся на перепутье. Перед нами несколько дорог. Мы выбираем, делаем шаг вперед. Остальные возможности исчезают для нас в небытии. Они остаются в мыслях. Мы говорим: ах, если бы... Но история не любит склоняться перед нами. Она пишется набело. Но до тех пор, пока человек не миновал точку невозврата, эти возможности есть, и будущего не существует, как давления неумолимого рока, как то, чего не избежать. Так показалось Зарэту, когда он беседовал с Сатхом. Нет единого грядущего для всех. Вариантов множество. Они существуют одновременно, будто горная гряда с бесчисленным количеством вершин, что виднеются вдалеке. Всё утопает в тумане. Очертание пиков чуть угадываются, и люди лишь могут предполагать. И сейчас Зарэт помог Сатху выбрать тот путь, который уведет его на время из столицы. По крайней мере, Зарэту хотелось думать, что это он подтолкнул к выбору, пока друг колебался.
  - Не грусти, Зарэт, первая экспедиция вернется, - вдруг произнес Сатх, увидев задумчивость друга. - Обязательно вернется. Пройдет семь дней после того, как я уплыву на Остров Богов, и она вернется.
  - Откуда знаешь? - удивился Зарэт.
  - В моих словах нет ничего чудесного. Если событие предрешено, то оно обязательно случится.
  - Скажи мне откровенно, что ты еще знаешь?
  - Немногое. Придет время, и будущий властитель Гондваны отправит меня в изгнание. Нет, пока ничего не говори, - остановил Сатх друга, заметив, как тот пытается что-то произнести. - Помешать этому нельзя, да и лучше будет для всех.
  - Не знаю. Иногда ты меня пугаешь. Сначала находишь "Книгу Начал", словно остальные мудрецы острова ходили с пеленой на глазах и не могли догадаться, где спрятана рукопись, теперь ты говоришь о возвращении экспедиции.
  
  9. Солнце Мира
  
  Они сидели на ступенях храма. Их разделял бескрайний океан времени, так решил Фабиус и тут же подумал: "А сколько, действительно минуло лет? Десять? По-моему, десять".
  Он спросил у Сатха:
  - Надолго ли?
  - На три дня. - Взгляд Сатха скользнул по земле, будто он что-то потерял. - Учитель, я хочу провести обряд очищения.
  - Три дня мало. Надо бы задержаться хотя бы на месяц, и то неизвестно как пройдет обряд. Иные мудрецы месяцами ждут очищения.
  - Не могу, учитель. Мимо Острова Богов не раньше назначенного срока проплывет первый корабль с экспедицией, что когда-то отправилась за звенящим кедром. Я должен сесть на него.
  - Я не слышал, что они возвращаются.
  - Никто не слышал, кроме меня.
  Фабиус промолчал. Он не стал задавать вопросов, только сосредоточено посмотрел вглубь себя, перепроверяя мысли и чувства. Неужели он не верил в избранность Сатха? Другим простительно. Другие слабы духом, другие пусть сомневаются, но вот же перед ним сын богов из плоти и крови человеческой. Само воплощение божественности, и Сатх не раз это доказал.
  - Хорошо, - вымолвил Фабиус. - В твоем голосе я услышал твердость духа, поэтому расскажу, что от тебя требуется. Ты не раз слышал о ритуале, поэтому и объяснять подробно нет смысла. В начале пути мир сужается до размеров небольшого помещения, расположенного у поверхности земли, вход в него - окно - круглое отверстие, в которое ты спустишься по веревке. Через окно будет доставляться пища раз в день по утрам. Она не горькая и не соленая, не сладкая, не кислая и не острая. Еда пресная, чтобы своим вкусом не отвлекала тебя от медитации. Количество пищи достаточно, и ты не почувствуешь голода, ведь он отвлекает от нужных мыслей, но и сытости не будет, ибо она мешает концентрации сознания. Когда ты настроишь свой разум, то мир расширится до размеров вселенной, исчезнут стены комнаты, и покажется, что все течет сквозь тебя, сквозь твое сердце. А теперь пошли. Я покажу место очищения. Скажу братьям, чтоб приготовили еду и нашли веревку.
  Немного минуло времени, и Сатх спустился в комнату и осмотрелся. Она оказалась большим каменным мешком. В высоту почти в три человеческих роста, в ширину и длину - пять шагов. Стены и пол обложены плитами, местами они прилегали неплотно - ладонь легко проходила в щели. Есть Сатх пока не хотел, поэтому блюдо поставил в угол. Сел под окном, подобрав под себя ноги, закрыл глаза и прислушался. Как ни странно, звуки природы доносились сюда, и порой чудилось, что они более отчетливы и очищены от бренности бытия, природа была воплощением вечности и гармонии. Там, наверху, шумел ветер, шелестела листва, стрекотали насекомые, тихо пели птицы. Сатх догадался, чем являются щели между плитами. Они - естественная вентиляция, и по ней звуки находили путь в каменный мешок. А вот насекомых и иных ползающих гадов не было.
  Так мысль Сатха перетекала плавно от одной темы к другой, и он не заметил, как задремал. Домыслы об особенностях места отошли вглубь сознания, да и сами звуки природы поблекли. Сатх сосредоточился на дыхании. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Медленно и глубоко. Мир совсем пропал, и неожиданно в затылок врезалась острая боль, как будто прижгли каленым железом. Он очнулся. Лежал на спине. Значит, уснул, завалился на спину и ударился головой.
  Глаза привыкли к темноте, и прямо перед ним всплыл круглый лоскут ночного неба, усыпанный белыми искрами. "Разве прошло так много времени?" - удивился Сатх. Он лежал на спине и вглядывался в ночное небо, не веря в происходящее. Он будто переступил неведомую черту и оказался в ином мире. Это небо, этот застывший воздух - всё виделось ему другим.
  Он осторожно на четвереньках прополз в том направлении, где оставил еду. Проглотил скудный ужин, сделал из стакана один глоток. Остатками влаги умыл лицо, протер веки. Глаза горели, словно в них насыпали раскаленного песка. Сатх вернулся на место. Лег на спину так, чтобы окно вверху оказалось напротив. Посмотрел на звезды еще раз и тяжело выдохнул. Он не почувствовал, как его сморило. Даже не заметил того момента, когда сознание, просящее об отдыхе, перешло в мир сна, не заметил, когда закрылись глаза, и мышцы расслабились. Исчезли неуютные ощущения, теперь спина не чувствовала твердых камней. Он лежал на невесомых облаках, что унесли ввысь, за небесные пределы. Тогда Сатх увидел иным зрением мир подобный звездной реке, что медленно текла, а он летел вдоль ее течения. Река? Млечный путь? Да, похоже, но светила выглядели непривычно. Или ближе они, или не звезды это вовсе, а бутоны цветов? Это были Духи Тысяч Солнц. Через некоторое время они исчезли.
  И вновь звездное кружение белым фонтаном ударило в глаза, очаровав. Сатх зажмурился от неожиданности, боясь ослепнуть, но светила не причинили вреда. Они, неподвластные мертвой букве закона, двигались сквозь пространства, ведомые своей волей. Если представить существо, живущее на человеческом теле, которое могло сказать, что человек согнул руку, потому как сократились такие-то и такие-то мышцы. Но оно, существо, и помыслить не смогло бы, отчего вдруг случилось это. Оно бы, зная всё о механике процесса, не поверило, что человек просто так захотел. Так и космос, окруживший сейчас Сатха, пока он спал, играл с ним по воли собственного разума, а не следовал слепо физическим законам. Он просто так хотел, он колдовал над ним.
  Сатх вновь заметил не звезды, а светящиеся бутоны цветов. Он стал мысленно отгибать лепестки, и они нежно и трепетно зазвенели хрусталем. Странная и неземная мелодия. Такой музыки он не слышал ни разу. Каждый лепесток оказался отдельным миром. Сатх решил разглядеть хоть один из них. Он увидел множество маленьких искр, блуждающих внутри мира. Это души. Они были хрупкими, светились разными цветами и различались яркостью, испуская тонкие нити, что сплетались в ручей. Ручей проливался в завязь цветка, как в чашу, и дальше по стеблю соединялся с соседними стеблями, и тогда единый поток, словно водопад, бесшумно падал в светящееся лоно - в Солнце Мира - нечто неправильной круглой формы напомнило Сатху земное солнце. Он повторил про себя: "Земное солнце". И значение сказанной фразы обрело другой смысл. Сатх ощутил себя одиноким, где-то далеко от дома, не в чужом городе или на Острове Богов, а в ином мире.
  Сатх очнулся.
  Солнце. Действительно, сквозь круглое отверстие вверху пробивались его лучи. Яркие и слепящие. Там дышал день теплотой и радостью юга. Это не раннее утро. Это день, подсказала интуиция.
  Сатх проспал долго, но не почувствовал усталости, ни душевной, ни физической, хоть и пролежал столько времени на каменном полу. А, действительно, сколько прошло времени? Сатх, сделав козырьком ладонь, посмотрел наверх в круглое окно. Глаза, отвыкшие от яркого света, заслезились. Он, сморгнув набежавшие слезы, прищурился и бросил вновь короткий взгляд. Там - синее небо без единого облака.
  В окне появилось лицо юноши. Он пришел к Сатху поменять блюдо с едой. Сатх не узнал его. Видимо не встречался с ним на Острове Богов. Это был, конечно, не мудрец - слишком молод. Скорее всего, ученик. Он молча сбросил веревку, ожидая, когда Сатх привяжет блюдо. Разговаривать было запрещено. Человеческая речь не должна мешать медитации. И даже в такие короткие минуты, она не имеет права, будто нож, разрезать на куски достигнутое состояние сознания. Важно сохранить единство ощущений.
  Сатх, привязав блюдо, стал от нечего делать следить за движениями юноши. Когда же он спустил на пол каменного мешка блюдо с едой, Сатх поставил его в угол - решил поесть чуть позже.
  Юноша исчез в оконном проеме, и на его месте, словно синяя монетка, засиял кусок неба. Оно почему-то воскресило недавнее видение. Сатх сосредоточился. Припомнил сон: цветы мироздания, нити судьбы, связывающие всех живых существ. Символика понятна, но Сатха смутило следующее. В самом конце видения он, будто паря в пространстве, созерцал Солнце Мира - так он назвал увиденное, но это лишь человеческое сознание, приучившееся мерить вселенную знакомыми понятиями, обозначило его.
  Солнце Мира переливалось всеми цветами радуги, сопровождая игру света тихой музыкой. Или это само свечение рождало звуковые гармонии? Порой Сатху казалось, что кроме семи цветов и их оттенков, различались еще какие-то краски, каких не существует на земле. И самое важное: Сатх четко ощутил мужскую природу явления. Значит, это была не Матерь Мира. Тогда кто? Все знают, невидимые человеческому глазу покрывала Великой Матери пронизывают вселенную. Она излучает добро. Но в видении, кроме волн женственности, были ласковые волны мужского начала. Сильные и в тоже время нежные.
  
  10. Сон-припоминание
  
  Он закрыл глаза и посмотрел вглубь себя, перепроверяя. Взвешивал каждый кусочек сознания, убирал случайное и надуманное, но ощущение присутствия мужского начала рядом с женским началом настойчиво стучалось в мозг. Сатх не мог обмануть себя, успокоив фразой: "Это были Духи Тысяч Солнц". Нет, не они. Да и не было там великого множества. Родилось в видении ясное чувство: Солнце Мира, и он один. И никого рядом с ним.
  Сатх, не открывая глаз, сменил позу и продолжил медитацию.
  Спросил себя: "Хорошо, что еще было в видении?"
  А еще пришло ясное деление на свет и тьму, более четкое, более жестко очерченное, чем в высказываниях гондванских мудрецов. Он вспомнил множество духов, что служат Великой Матери. Миры Хаоса показались вначале бедными, словно господин небытия один вел бесконечную борьбу с гармонией, ни на кого не опираясь, но сон вскоре принес ощущение множественности темных миров. Одни чувства наслоились на другие, одни картинки растворились в других, мешая восприятию, но Сатх все равно выудил из бесконечности вселенной мятежного духа, отыскал его и его помощников. И тогда миры Хаоса предстали в образе лестничного марша. Ступени вели к господину безвременья.
  Сатх припомнил: на занятиях никогда не говорилось о ступенях. Будто кто-то нарочно замолчал о них. Или у гондванских мудрецов не случилось того духовного опыта, и они не ведали о ступенчатости темных миров? И только он единственный, Сатх Ной, осознал это? Сатх засомневался. Стоит ли перепроверять и переосмыслять только что полученные знания? Он припомнил высказывания учителей о личности: ее масштаб растет вместе с количеством воплощений. "Ну, конечно же! - осенило Сатха, - еще не было в Гондване мудреца, кто постиг Хаоса до самых мрачных глубин. И даже я увидел его как будто вскользь, не погружался во тьму безвременья. Я стал первым, кто почувствовал темные миры, ощутил их полнее и шире. Неужели, я первый, кто осознал сие?" Но Сатх испуганно отбросил мысль. Он повторил, как заклинание слова: "Свойства субъективной реальности - есть дух. Личность в действии называется индивидуальностью. Никто не смеет гордиться, пока не испытал на собственной коже".
  Он, открыв глаза, шумно выдохнул. Увидел солнечное пятно на полу и перебрался ближе к нему. Сатх начал следить, как оно медленно ползет по камням, подчиняясь вечному закону движения. Веки слипались. Вновь захотелось спать. Теперь Ной настроил себя сознательно: погрузиться в миры Хаоса и увидеть их во всех подробностях.
  Ему вновь приснилось ночное небо, украшенное звездами, но на этот раз они начали гаснуть одна за другой, пока не осталась последняя - алая. Она разбухла, словно напившееся крови насекомое, заняла собой весь небосвод, но вскоре тоже исчезла.
  Он стоял на каменистой дороге, что похожа была на застывшую волну - она то поднималась, то опускалась, убегая вдаль, и там, у горизонта, виднелась скалистая гряда. Рядом с Сатхом появилось животное - лев.
  - Здравствуй, я буду твоим спутником. Ведь ты же звал меня? Пошли. Нам туда. - И лев совсем по-человечески кивнул головой в сторону скалистой гряды.
  Сатх хорошо рассмотрел зверя, и вот назвать его зверем язык не повернулся. Не было в животном охотничьей грациозности. Можно подумать, что придумал льва художник ни разу не видевший и не ведавший о хищниках, об их жестокости. Даже морду животного нельзя было назвать мордой. Лицо - так вернее.
  Ной перевел взгляд на горизонт и задумчиво вымолвил:
  - Долго идти придется.
  - Мы полетим.
  И они полетели, и в одно мгновение, не паря, как птицы, а будто пронзая пространство, оказались у подножия гряды, затем взмыли вверх, оставили позади вершины и сорвались вниз. Сатх заметил под собой огромное ущелье, похожее на полураскрытую пасть, что обнажила на незваных гостей кривые зубы. Они нырнули в ущелье и зависли. Под ними бурлил океан с тускло светящейся водой темно-синего цвета. Хотя на воду не похоже, какой-то кисель или густая жижа, бурлящая и издающая то утробно-тоскливые, то чавкающие звуки.
  Горизонт был пуст, и лишь на востоке всходило черное солнце. Оно блестящим маслянистым пятном стремилось на небо цвета пепла, и когда показалось наполовину, стало ясно, что это не солнце. У солнца не бывает глаз, светящихся сытым лиловым цветом. Это Хаос. Он посмотрел на гостей и так, не отрывая взгляда, продолжил взбираться на пепельное небо. Полностью показалась голова, оканчивающаяся плечами - шеи не было. Голова заворочалась, будто хотела помочь всему телу выползти на небо. Появились крылья. Они, угольно-черные, раскинулись от горизонта до горизонта. Хаос походил на размытый силуэт огромной хищной то ли птицы, то ли летучей мыши, которой тесно в этом мире. Птица не могла лететь, не могла развернуться, а могла только продираться сквозь пространство.
  Голова Хаоса застыла в зените. Тяжелый взгляд продолжал смотреть на гостей.
  - Пришли. Лев и ты, Антарес. Помнишь своего господина? - медленно проговорил Хаос.
  Сатх онемел от ужаса. Знакомое имя - Антарес, но он не Антарес, он не предатель Матери Мира. Мысли вихрем пронеслись в сознании: "Этого не может быть! Я не отступник!"
  - Вспомни, - приказал лев. - Вспомни свое первое воплощение, Ной.
  - Вспоминай, - повелел Хаос. - Сделай выбор!
  Слова господина небытия, подобно грому, пронеслись над бурлящим океаном, захлебнувшись у горизонта. Сатх потерял ориентиры. Его оглушило эхом и вынесло в иную точку пространства и времени. Он понял, что живет в одиночестве на острове, и сейчас имя ему Милет Атилла.
  Милет вышел из дома и заметил человека. Незнакомец, одетый в длиннополый плащ с накинутым на голову капюшоном, видимо каким-то чудом узнал, что безвестный творец прячется здесь. "Интересно, кто ему разболтал? - подумал Милет.
  Человек поклонился и, откинув капюшон, произнес восхищенно:
  - Приветствую тебя, о мудрейший!
  - А ты не ошибся? - осторожно спросил безвестный творец.
  - Если ты Атилла, то нет, ну, а если... - Незнакомец развел руками. - То извини, что потревожил твое уединение.
  Незнакомец оказался средних лет. Большие миндалевидные глаза устало посмотрели на мудреца. "Он мне знаком, - решил Милет, - где-то я видел этого человека, но вот где?"
  Гость опять поклонился и посмотрел сосредоточенно, не отрывая взгляда. Черная радужка его глаз блестела жидким огнем, сливаясь со зрачками. Во взгляде одновременно соседствовали и глубина, и пустота. Никогда прежде Атилла не встречал подобных глаз.
  Милет предложил незнакомцу сесть.
  Они расположились на поваленном дереве. Милет, посмотрев на профиль мужчины, не мог не восхититься красотой и холодностью черт.
  - Как зовут тебя, незнакомец?
  - Ты меня знаешь. Давно знаешь. Вспомни, - и голос гостя нежный, бархатный, густой и терпкий, будто южная ночь. Атилла как наяву увидел сумерки, опускающиеся на мир, а мир застыл в ожидании тьмы.
  - Нет. - Милет опять всмотрелся в человека. - Не вспомнил. Скажи лучше, зачем пришел?
  - За тем, что и все. За мудростью.
  Речь незнакомца насторожила. Он говорил так, будто к безвестному творцу ходят толпы почитателей.
  - Ты все-таки ошибся. Я не тот, кого ты ищешь. Прости, но и с мудростью помочь тебе не могу. - Милет попытался улыбнуться, но пустота и глубина внимательных зрачков пронзила душу, когда собеседник повернул к нему лицо. - Каждый человек слеплен из сомнений. Во мне их целый клубок. О какой мудрости может идти речь? Это же смешно. Мудрый... Мудрый тот, кто поборол сомнения. Да пусть они даже и остались, но у мудрого есть ясная цель. О себе я так не скажу. Если ты - уставший путник, то отдохни. Если пришел за умными словами, то лучше уходи.
  - Нет, Атилла! - Незнакомец вдруг схватил безвестного творца за плечо и, с силой придвинув к себе собеседника, с жаром заговорил: - Не можешь ты просто так бросить старого знакомого, не можешь. Пойми, именно сейчас, когда мы одни, решается наша судьба. Такой исключительный случай для беседы. Ведь нам надо обсудить договор. Неужели забыл?
  - О чем ты?
  - Прошло много лет, но я воскрешу твою память. - Незнакомец сделал паузу. Его зрачки вспыхнули холодом. - Живя на этом острове, ты начал вмешиваться в мои дела, вставлять палки в колеса, а значит, нарушать договор. Надо, надо обсудить его.
  - Ты бредишь! Какой договор?!
  Милет попытался высвободиться, но незнакомец цепко держал за плечо.
  - Нет, - прошипел гость. - Вспомни о договоре. Ну же, Антарес!
  Милет схватил за руку незнакомца, но тот вдруг исчез и, спустя мгновение, появился в паре шагов от безвестного творца. На голове гостя вновь был накинут капюшон. Человек стоял, опустив глаза.
  - Договор, - прошептал он, и шелест слова, как тысячи змей расползся по земле.
  - Хаос?
  - Вспомнил, - радостно произнес господин небытия. - Ты сопротивляешься договору о безмятежности. Но ничего, я еще приду, и мы поговорим.
  Он откинул капюшон. Ткань быстро сползла, обнажив человеческий череп. Пустые глазницы, желтая кость, изъеденная временем, но вскоре все растворилось в воздухе.
  Сердце Милета учащенно билось. Он закрыл глаза и...
  И увидел себя старейшиной. Картина оказалась расплывчатой. Мелькали темные и светлые пятна. Наконец, мир прояснился. Он заметил двух юношей, сражающихся с Саблезубым. "Остановитесь!" - крикнул старейшина, но юноши не услышали. Они продолжали бить хищника, а тот даже не сопротивлялся. Он не огрызался, не пытался нападать. Он не выл, прося о пощаде, а извивался в диком танце и хихикал. Подло, с издевкой. "Антарес", - расслышал старейшина гортанный голос. Вовсе это не Саблезубый, это скелет непонятного существа, таких существ не бывает. Хищник облеплен черными клочьями то ли тумана, то ли дыма. Ядовитые мохнатые языки его вырывались из внутренностей и отравляли мозг.
  - Остановитесь! Хватит! Он мертв! - закричал старейшина и хотел добавить, что хищник уже давно мертв, что Хаос завладел его душой, но юноши исчезли, исчез и Саблезубый.
  Тьма накрыла старейшину и...
  И Сатх упал на твердый пол. Вначале ему показалось, что он проснулся в каменном мешке на Острове Богов. Но где тогда круглое окно? Где небо?
  Он осмотрелся и заметил, что одет в длиннополую одежду, светящуюся алым цветом. Стах услышал металлический скрежет. Вертикальная темно-синяя полоска возникла перед ним из пустоты. Дверной проем расширился, озаряясь сиреневым светом, пропуская фигуру в черном облачении.
  - Хаос? Что тебе надо?
  - Антарес, мой верный цепной пес, моя надежда, нам пора уходить. Вставай. Проклятое воинство Матери Мира скоро вторгнется в наши владения, - прозвучал тот же голос - бархатный и густой, но выхолощенный от жизни. Так мог бы говорить мертвец.
  Сатх, тяжело приподнявшись, распрямился и застыл на месте.
  - Пошли!
  - Нет.
  - В чем дело? Думаешь, они пощадят тебя? Эти вероломные твари пришли в наш мир для того, чтобы уничтожить его. Зря я тогда подумал о времени, и на свет появилась она. Признаю ошибку. Но некогда болтать, мы уходим.
  Антарес не двинулся с места.
  - Хочешь умереть?! - разозлился Хаос.
  Одежда его взметнулась от резкого движения. Он схватил Антареса, но пальцы будто прошли сквозь желе. Светящийся алый клочок остался в руке повелителя безвременья. Кусок ткани замерцал и кровавыми тягучими струями стек на пол, образовав лужицу. Хаос с удивлением и ужасом посмотрел на нее и, отступив, спросил:
  - Ты изменился? У тебя другое тело? Откуда? - И догадавшись, выплюнул: - Опять она! Тварь! Прах ее забери! И ты, ты Антарес, будь ты проклят! Я ухожу, но не думай, что это твой окончательный выбор и все пойдет гладко, что ты победил, что она победила! Ты выбрал ее путь? Пусть так, но я вернусь за тобой!
  Хаос рассыпался синими искрами. Дверь захлопнулась. Грохот был подобен грому, и в нем пророкотало: "Вспоминай".
  И опять темно-синее кипящее болото, тускло светящееся во мраке.
  - Что скажешь? - спросил Хаос. - Каков твой выбор?
  Пристальный взгляд господина безвременья мерцал на горизонте.
  Сатх вспомнил все воплощения во вселенной, всю гирлянду, начиная от сущностей, заканчивая гондванцем из торговой касты. Его звали Сатх Ной. Он был Милетом - создателем "Книги Начал", жил в теле старейшины, что опекал двух юношей. И много иных существ вплелись в длинную цепь бытия. Но в самом начале сотворения миров он явился на свет одним из духов по имени Антарес.
  - Я все знаю, - произнес Сатх. - Я понял. Ты направил меня на Остров Богов десять лет назад. Ты хотел, чтобы я почувствовал силу дара, ощутил свою избранность и возгордился. Верно? Как думаешь, какой выбор сделаю я?
  - Тогда вон отсюда оба! Вон из моего мира! - взревел повелитель безвременья и растворился в пепельном небе.
  Затем и мир Хаоса исчез. Сатх, ощутив собственное тело, очнулся в каменном мешке. Это не было медленным пробуждением от сна, когда первые лучи солнца осторожно крадутся по земле, заглядывают в твой дом, понуждая разомкнуть веки. Это оказалось резким пробуждением.
  Сатх осмотрелся. Он не доверился первым ощущениям. Они обманывают. Ничего не было, только непроницаемая и вечная космическая ночь вокруг. Ни солнца, ни иных светил. Воздуха не хватает. Страх ледяной волной сковал сознание. Сатх, подняв взгляд вверх, облегченно выдохнул. Он увидел звезды в круглом окне. Ной неуклюже поднялся с каменного пола. Мышцы будто ватные. Он пошатнулся и сполз по стене. Прислушался к ощущениям. Дикий голод терзал желудок. Он дополз до блюда с едой, жадно припал к нему и быстро опустошил его. Сатх не почувствовал вкуса еды. Вода с холодным безразличием скользнула в желудок, не принеся облегчения. Все провалилось в него, как в ненасытную бездну. Он вернулся под круглое окно, сел и, сфокусировав взгляд, сосредоточено посмотрел на мерцающие звезды. Изменятся ли они? Но ночные светила были молчаливы и торжественны. Значит, это не сон и не пробуждение во сне. Это Остров Богов, и сейчас глубокая ночь.
  Ной попытался вновь приподняться, но голова закружилась, и его мотнуло в сторону. Он уперся плечом о стену и сполз на пол. Сатх, лежа на боку, закрыл глаза. Никогда в жизни он не испытывал такой дикой усталости. Припомнил, что однажды ходил с отцом в море и тянул невод. Отец говорил: чтобы знать цену рыбы, надо понять, сколько усилий затрачивает рыбак, чтобы выловить ее. Он тогда понял, сколько стоит рыба. В тот день Сатх устал. Просто валился с ног с непривычки, но это была приятная усталость, что разлилась по телу и навеяла сладкий сон. Сквозь дрему он почувствовал полезность совершенного им труда, но сейчас в каменном мешке не было таких ощущений. Всё бессмысленно, все обречены, всё исчезнет в небытии - взорвались мысли в сознании. К чему усилия? Зачем он видел иные миры? Сатху почудилось, что он единственный выживший во вселенной.
  Метафизический ужас.
  В дне пути отсюда в столице Гондваны стоят величественные строения, но они безмолвны, людей нет. Они мертвы. Тишина окутала мир. Мир потух, как рано или поздно потухает костер. Каменный мешок - вот все, что осталось от некогда пестрой жизни. И теперь душа Сатха летит в ледяном пространстве неизвестно куда.
  Пытка одиночеством и тишиной.
  Сатх перевернулся на другой бок и, чтобы побороть страх, представил в своей руке плеть. Он прогоняет страх, нанося сильные удары плетью. Один за другим. Один за другим. Еще и еще. Страх скулит, ощеривается, но отступает. Вот уже слышно его завывание вдалеке. Страх сдался. Он отступил. Дрема окутала истерзанное сознание.
  Сатху приснился удивительный мир.
  Он увидел себя двуполым существом внешне похожим на человека. Его окружали такие же существа. Он увидел мужчин и женщин. Они лишь отличались внешне. Первые имели более грубые черты лица и физически развитое тело, вторые - изящнее, утонченнее и грациознее. Сатх не понимал, зачем деление на мужчин и женщин, если они двуполы? Чем больше он вглядывался в странный мир, тем больше загадок рождалось. Сатх, спустя какое-то время осознал, что между ними существует физическая любовь, но освобожденная от задач продолжения рода. Тогда как существа размножаются? И размножаются ли?
  Он прошелся по широкой тропе мимо леса, напомнившей ему леса Гондваны. Деревья, травы, ручьи и озера светились изнутри голубым цветом. Там, где он шел, было безлюдно.
  Наконец, Сатх встретил одного из двуполых.
  - Привет, - радостно сказал тот. - Ты как не родной.
  - То есть? - удивился Ной.
  - Что, неужели забыл? Ты раньше жил здесь.
  - Это ведь не мир Духов Тысячей Солнц?
  - Нет. Это мир Лилит. Мир прачеловечества. Он возник давно, еще до появления людей на Земле.
  - Не помню.
  - Жаль.
  - А как тогда вспомнить?
  - Надо проснуться.
  - Уверен?
  - Конечно. Пора пробуждаться. Ты меня слышишь, Сатх? Просыпайся.
  
  11. Смерть Амата Нэя
  
  - Сатх, просыпайся, - произнес Фабиус.
  - Учитель?
  - Извини, что заговорил с тобой. Три дня еще не истекли, но тебя ждет гость.
  - Кто? - удивился Сатх.
  - Астар. Братья уже встретили его. - Фабиус сбросил веревку. - Поднимайся.
  - Зачем Астар хочет видеть меня?
  - Он не сказал.
  С большим усилием Сатх поднялся по веревке. Учитель, сосредоточено изучив внешний вид Ноя, произнес:
  - Но сначала сходим к озеру. Тебе стоит умыться.
  Они пошли молча. Сатх по-новому смотрел на мир, точно это другая природа, хотя в ней ничего не изменилось. И те долгие часы, проведенные в каменном мешке, показались нереальными. Не могло быть этого с ним. Сон и не более. А настоящий мир - вот он, полный дыханием жизни, насыщенный ароматами, звуками, теплом и светом, ощущением прохладной травы под обнаженными стопами.
  Фабиус остался ждать Сатха на берегу. Сатх зашел по колено, умыл лицо, ополоснул руки и торс. Затем решил окунуться полностью. Прохладные воды обняли тело, придавая сил.
  Купание закончилось. Ной, выйдя на берег, спросил учителя:
  - Отчего не спрашиваете, что я видел там? Ведь вам интересно?
  - Интересно, - произнес мудрец, улыбнувшись. - Вот только зачем спрашивать, Сатх? Какой смысл? То, что тебе было сказано и показано там - только для тебя. Допустим, расскажешь ты, но во мне ничего не изменится. Я как верил в твою избранность, так и буду верить. Все потусторонние чудеса, случившиеся с тобой - что мне в них?
  - Избранность? Вы говорите без колебаний, будто все решено. А я сам до конца не понимаю своего дара, если он, конечно, есть. Вдруг это самообман.
  Фабиус вновь пристально посмотрел на Ноя, и загадочная улыбка заиграла на его губах.
  Мудрец произнес:
  - Пойдем, Астар ждет тебя. И, кстати, о самообмане. Те знания, которые ты получил, веришь ли ты в них, или нет, останутся с тобой. У тебя есть дом, но он отойдет твоим детям, или родственникам. Если наживешь большое состояние, то и оно уйдет, как вода. Если ты не истратишь его, то это сделают твои предки. Даже твое тело не принадлежит тебе. Ведь придет смерть, и она заберет его, но те знания, которые ты получил в каменном мешке, будут с тобой. Это твое богатство. Оно неотделимо от тебя. Никто, ни Матерь Мира, ни Хаос, не смогут отнять их. А теперь иди к причалу, а я подожду здесь.
  Сатх подошел к берегу и сразу заметил взволнованный взгляд Астара.
  - Привет, Сатх, - как можно спокойнее произнес друг. - Мы должны вернуться домой.
  - С чего такая спешка?
  - Властитель при смерти.
  И Сатх не удивился, словно ожидал подобных вестей.
  - Конечно, я поплыву с тобой, но позже. Ган-Дион-Тир еще будет жив. Надо дождаться экспедиции, что пять лет назад отправилась за звенящим кедром.
  - Слышал о твоем предсказании от Зарэта. Ты меня все больше и больше пугаешь, но я не могу взять в толк, зачем надо ждать тот корабль? Он причалит к Острову Богов, но мы здесь причем?
  - Этого хочет Бион. - Сатх заметил растерянность на лице друга. - Астар, что случилось с властителем?
  - Куратор предпринял попытку государственного переворота. Неудачную. Он убит. Правитель Гондваны тяжело ранен. Я до сих пор не пойму, как первый вельможа смог решиться.
  - Расскажи в подробностях, что произошло?
  - Подробности я узнал от Зарэта. Все началось с того, что куратор Амат Ней попросил аудиенции у Ган-Дион-Тира.
  
  ...
  
  Первый вельможа попросил аудиенции, и вечером он был принят в тронном зале.
  - Я слушаю тебя, - сказал Ган-Дион-Тир. - Что ты хотел обсудить?
  - Вопрос стар, как мир, властитель. - Тень заискивающего взгляда коснулась Дион-Тира. - Мое дело касается Мирны и Биона, твоего племянника.
  - Подозреваю, о чем будет речь.
  - Вы как всегда проницательны. Я хочу говорить о сплетении их судеб.
  Ган-Дион-Тир остановил блуждающий взгляд на вельможе, и в черных зрачках застыло тревожное пламя.
  - Амат, к чему торопиться? Я считаю, нет необходимости подгонять события. Всему свое время. Так ведь?
  - О да, властитель. Вы как всегда правы. Я знаю, мы не раз обсуждали сие, но это были лишь слова, слова и только слова, и сколько прошло времени с тех пор.
  - Погоди, я не забыл о твоем желании, но видится мне, ты хочешь обсудить детали этого предприятия? Не так ли?
  - Безусловно. - Легкий поклон верховного вельможи в глазах властителя оказался наигранным. Ганн-Дион-Тир привык к подобострастному отношению подданных, но этот поклон отвратил от дальнейшей беседы.
  - К сожалению, сейчас я не расположен к пространным речам и долгим умствованиям, но жду тебя завтра в это же время. Обещаю перед аудиенцией обдумать детали сего важного для меня дела и изложить мысли.
  - Властитель, мне хотелось бы получить гарантии.
  - Гарантии? - удивленно переспросил Ган-Дион-Тир, а в сознании мелькнула мысль: "В своем ли он уме?". - Странные речи, очень странные. Но поясни, что ты имеешь в виду?
  - Гарантии, что свадьба все-таки состоится.
  - Даю тебе слово властителя Гондваны, так и будет.
  - Благодарю, господин.
  Амат Нэй поклонился, сделал два шага назад. Еще поклон. Он развернулся и ушел. Его шаги гулко прозвучали в тронном зале, и, когда первый вельможа скрылся за дверью, властитель настороженно вслушался в тишину. Она принесла тревогу. Слишком искушен во власти Амат Нэй. Дион-Тиру стало ясно: речь о свадьбе он затеял не на пустом месте.
  Пару минут спустя, в зал буквально влетел Бион. Он в нетерпении остановился перед троном, готовый вновь сорваться куда-то.
  - Дядя! - выкрикнул он.
  - В чем дело, племянник? - Властитель встал и чеканно произнес: - Ты забываешь о приличиях. То, что ты наследник, не дает тебе права нарушать церемонии. Сейчас нас двое, но все же уймись, соблюди приличия и говори, чего ты хочешь?
  Бион немного успокоился. Обуздав чувства и мысли, он перевел дыхание и сказал:
  - Властитель, вы дали гарантии.
  - Так ты подслушивал?
  - Да. Я молчал до сего момента, а теперь прошу, выслушай меня. Я не займу много времени.
  - Говори.
  Ган-Дион-Тир сел.
  - Я не желаю жениться на Мирне.
  - Но, Бион, что за блажь родилась в твоей голове? Она прекрасная девушка, и душой и телом. Что мешает? Может, дело в тебе? - с опаской спросил властитель.
  - Нет. Со мной все в порядке. Да и дело даже не в ней! Куратор просто хочет занять твое место. Только это и беспокоит меня.
  - В последнее время я стал замечать, что первый вельможа чересчур серьезно обеспокоен свадьбой. Соглашусь с тобой. Да, он спешит. Кажется, у него это превратилось в навязчивую идею, будто ширма перед глазами, и он кроме этого союза двух сердец ничего не желает знать. Но что ты предлагаешь? Его политическая репутация безупречна. Знаю, знаю. Экспедиция. О ней ни слуху, ни духу. Но подумай здраво, куратор только организовал, но не руководил ей. Так как на судах есть капитаны, то в большей мере ответственность за исход предприятия лежит на их плечах, поэтому странно предъявлять верховному вельможе претензии. Так что, если у тебя имеются доказательства его государственной измены, или не надлежащего исполнения дел, то предоставь их.
  Властитель опять встал. Ему надоели собственные речи. Он решил, что бесполезно разубеждать племянника именно сейчас, потому как тот не готов слушать здравые речи. Слишком вспыльчив, слишком эмоционален был он в эту минуту.
  - У меня нет доказательств, - тихо вымолвил Бион.
  - Хорошо. Я откажу ему в завтрашней аудиенции. - Бион посмотрел на дядю с надеждой. - Пока откажу. Но тянуть с этим я не смогу долго. Что молчишь? Тебя устроит такое?
  - Вполне.
  Бион поклонился властителю и вышел. Он солгал. Его это не устраивало. Племянник предпочел действовать самостоятельно. Если дядя слишком неповоротлив, обдумывает каждый шаг, осторожен, то пусть все остается на своих местах. Он - будущий наследник, ему и решать. "Нэю отказали в аудиенции, но рано или поздно разговор о свадьбе состоится, значит, - решил Бион, - действовать придется одному. Доказательства? Будто они нужны. Если бы мне не нравился первый вельможа, я, не беспокоясь о законности, отстранил бы его."
  Наступил следующий день.
  Дверь в покои властителя осторожно приотворилась, и показался первый вельможа. Выражение лица его было напряженным, взгляд сосредоточенным, будто он пытался не потерять ту мысль, с которой шел на прием. В левой руке Нэй сжимал свиток.
  - Амат, я же отказал тебе в аудиенции. Забыл? - удивился Ган-Дион-Тир.
  - Дело совсем пустяковое и недолгое, да и по другому вопросу я.
  Следом за вельможей вошло пятеро солдат. Последний из них закрыл дверь. Властитель взялся за рукоять короткого меча, что скрывался под длиннополым плащом.
  - Этого не требуется, господин, - елейно вымолвил Амат, протягивая свиток.
  - Что это?
  - Прочтите.
  Властитель пробежал глазами иероглифы и швырнул свиток в вельможу.
  - Ты ума лишился?! Отказ?! Я добровольно передаю тебе трон?! Откуда такие мысли?!
  - Странно, господин. - Первый вельможа поднял руку, и лицо его выразило недоумение. - Нет, не надо этого делать. Верните свой меч в ножны. С пятью солдатами вы точно не справитесь. Они на моей стороне. Вот и хорошо. Я хотел сказать: странно для властителя не вознаградить верного слугу.
  Последние слова вывели из себя Ганн-Дион-Тира:
  - Чем вознаградить?! Троном?! Не рехнулся ли ты?!
  - А почему вы тянули с бракосочетанием моей дочери и вашего племянника?
  "Точно умом повредился, - решил властитель, - и голос такой спокойный".
  - Вопрос только в этом? - спросил Дион-Тир. - Тогда хоть завра устраивай свадьбу!
  - Нет, поздно, господин, поздно. Надо было вовремя предлагать. Теперь что, теперь свое я сам возьму.
  - Да ты с ума сошел!
  - Не в первый раз слышу. Так вы не подпишите?
  - Нет.
  - Убейте его.
  
  ...
  
  - Опять Ган-Дион-Тир отказал, опять он мешается на моем пути, мешает моим планам. Вновь увильнул старый хитрец, но ничего, ничего...
  Нэй осмотрел тяжелым взглядом собственный кабинет и продолжил говорить с самим собой:
  - Злоба душит меня, невыносимая злоба, как змея обвилась вокруг души тугими кольцами и сжимает, давит, хочет кровоток остановить. Нельзя гневаться, нельзя, надо держаться в рамках церемониала, но не хочу. Сегодня он сказался уставшим, на завтра придумает иную причину, а затем отдалит меня. Он не пожелал пускаться в пространные речи и умствовать о замужестве Мирны, моей дочери. Прах их всех побери! И его, и племянника Биона! Этот последний, видимо, не только хитер, но и скрытен, хотя я чувствую - боится, понимает мою силу, вот и притаился, но ничего.
  Нэй сел за стол.
  - Но никому нет дела до меня. Беспомощность. Проклятая беспомощность. Чувствую, будто падаю в глубокую яму, а не за что схватиться, чтобы остановить безумное падение.
  - Да, ты все верно говоришь, все верно. Мне надоело смотреть на твои терзания. Хочу тебе помочь.
  - Кто здесь? Кто говорит?
  - Обернись и ты узнаешь.
  - Хаос?
  - Я пришел к тебе. Готов ли ты принять мою помощь?
  - Да.
  - Хорошо. Теперь возьми пергамент, стило и черные краски. Я продиктую текст. Завтра свиток вручишь Ган-Дион-Тиру лично в руки. На твоей стороне будут солдаты, ведь дело предстоит сложное и затратное, если властитель воспротивится подписать отречение...
  - Отречение от трона? - Нэй не поверил своим ушам.
  - Да. А как ты думал? Если он не ценит добрых дел, что совершены были тобой на пользу государства, то можно ли поступить по-иному?
  - Тысячу раз верно.
  Хаос, не дожидаясь, взял стило и, вложив его в ладонь первого вельможи, прошипел змеей: "Пиши".
  
  ...
  
  Группа солдат, обнажив мечи, ринулась на властителя, но застыла по велению жеста куратора. Он увидел боковым зрением, как приотворилась дверь. Вначале появилась лишь щелка, затем в проеме показалось лицо слуги. Оно было растерянным.
  - Поверенный, в чем дело?
  - Господин Нэй, - дрожащим голосом произнес тот. - Бион. Племянник.
  - Не тяни. Чего он хочет?
  - Хочет говорить с дядей, но ваш стражник его не пропустил.
  - Бион один?
  - Да.
  - Тогда пусти. Заодно и с ним покончим, - произнес куратор Нэй и приказал солдатам: - Эй, двое, сторожите дверь. Как только войдет Бион, убейте его.
  - Амат, прекрати. Ты сошел с ума. Ничем хорошим это для тебя не кончится, - голос Ган-Дион-Тира дрожал.
  - Беспокоитесь за родную кровь? Это правильно, вы не ошиблись, господин. Скоро ее, крови, здесь будет предостаточно. И всё царская кровь будет, - ухмыльнулся вельможа.
  Так и случилось. Только вместо племянника в комнату ворвались стражники. Первые удары мечей преданных Нэю солдат обрушились на их головы. А дальше куратор потерял нить происходящего. Начался хаос. Одни солдаты нападали, другие оборонялись, и все смешалось, и кто на чьей стороне, не ясно. Нэю показалось, что поток из окровавленных тел затопил покои властителя, окрасив комнату в алый цвет. Амат отбивался, нанося удары коротким мечом во все стороны. Он хладнокровно отметил взглядом упавшего на пол Ган-Дион-Тира. Тот схватился за живот и скорчился от боли. Туда ему и дорога, разозлился вельможа. Вот разрубленный наискось солдат. Кто он, на чьей стороне бился, теперь неизвестно. Нижняя часть тела с вывалившимися внутренностями лежит на полу. Вокруг все щедро полито кровью. Амат Нэй оступился - поскользнулся на разбитой посуде, но повезло: быстро встал и осмотрелся - на него никто не обратил внимания. Прах побери, это не посуда! Это часть расколотого черепа. Кто-то из солдат напал на верховного вельможу. Замахнулся - удар. Еще один. Амат отбился - раненый солдат, скорчившись, повалился на пол. Он еще жил. Амат решил его не добивать - некогда, ибо один шаг остался до двери, он почти пробрался к выходу. Шаг. Наконец-то. Распахнул дверь. На пороге стоял Хаос. Время замедлилось. Капюшон сполз с черепа. Из черных глазниц на вельможу посмотрела бездна, блеснув лиловыми искрами. Хаос, так показалось Нэю, улыбнулся. И все прекратилось. Голова куратора покатилась по каменному полу.
  
  12. Закат Гондваны
  
  Экспедиция за звенящим кедром вернулась, как и предсказывал Сатх. Она сделала стоянку на Острове Богов и забрала друзей. Теперь они вместе с караваном кораблей, везущим дары далеких стран, возвращались домой.
  Еще не причалило судно, а Сатх заметил людей, собравшихся на берегу.
  - Кто они, Астар? - спросил Ной.
  - Бион и преданные ему вельможи. Извини, не предупредил. Я отправился за тобой, а они знали об этом.
  - Не стоит извинений. - Сатх вгляделся в причал, и на сердце стало тревожно. - Они встречают меня?
  - Да.
  - Почему?
  - Они ждут тебя, как сына богов. Говорил же ты о том, что экспедиция за звенящим кедром вернется? Говорил. Так и случилось. Бион все знает. Ему Зарэт рассказал. Теперь имя - Сатх Ной - имеет иное значение для Гондваны.
  - Мне не нравится твоя восторженность. И люди, толпящиеся на причале.
  - Что тебя беспокоит?
  - Это конец, - задумчиво произнес Сатх.
  - Конец чего? Погоди, или ты хочешь сказать, что властитель уже умер?
  - Нет, он еще жив. Я имел в виду, конец Гондване.
  - Сатх, как можешь ты говорить такое о своей стране?! Да, дни наши омрачены скорой смертью Ган-Дион-Тира, но теперь молодой Бион будет на троне, и все изменится. Я в это верю. Тебе не надо скрываться от Амата Нэя. Он оказался предателем и убит.
  Человеческие фигуры обрели ясные очертания. Вот Бион впереди. За ним стояли вельможи. Есть среди них и молодые, есть и пожилые, но все рассчитывают на милость юного властителя.
  - Апофеоз власти - это всегда ее конец, - прошептал Ной.
  Сатх и Астар сошли на берег.
  Бион, встречая долгожданных гостей, приложил ладонь к сердцу, сделал короткий поклон и сказал:
  - Сатх Ной, мне нет смысла рассказывать, что произошло в твое отсутствие. Астар тебе уже поведал. Я хочу лишь сопроводить тебя к моему дяде. Он при смерти, но желает говорить с сыном богов.
  - Я не могу отказать в последней просьбе властителю, - произнес Сатх, сделав ритуальный поклон.
  И пока они шли в молчании и гнетущей тишине до дворца властителя, Ной с тревогой размышлял о предстоящей беседе. Зачем она понадобилась умирающему? Неужели даже он уверовал в его избранность? Наивная мысль! Правители Гондваны, хоть и овеянные ореолом божественности, оставались всегда прагматичными людьми. И богоизбранность властителя - дань традициям.
  - Теперь только ты, Ной - сказал Бион, указав на дверь в покои властителя.
  Сатх вошел. Тусклый свет факелов вновь навеял тревожные мысли. Осторожно ступая, он приблизился к смертному одру. Ган-Дион-Тир ждал его. Он повернул голову и прошептал:
  - Сатх, подойди ближе. - Тот сделал пару шагов. - Не надо вставать на колено. Ни к чему церемонии. Я хочу говорить с тобой на равных.
  - Как вы себя чувствуйте, властитель? - прозвучал неуместный вопрос.
  Тень беспомощной улыбки скользнула по лицу Ган-Дион-Тира.
  - Отвратительно, - выдохнул он. - Лекари напоили какими-то зельями. Теперь я не чувствую боли. И почти не ощущаю тела ниже груди. Кожа как не моя. Но в то же время... - Он сглотнул. - Но в тоже время могу дышать и шевелиться. Не об этом... Не об этом хочу вести беседу. Поговорим о смерти.
  Властитель, уходящий в золотые дали, отрешается навсегда от бренного мира и готовит себя к иной жизни. Поэтому уместны беседы о смерти, о смысле жизни, о чем угодно, но только бы мысль не касалась мирских забот, ведь мир вечен, а отрезок времени от рождения до смерти - мгновение. Зачем тревожить ум, когда ты на пороге смерти?
  Сатх вынырнул из задумчивости, услышав голос умирающего правителя:
  - Человек всегда думает, что жить будет долго. Смерть... Она случится, но в старости. Обычные мысли. Но порой не так. Смерть приходит нежданно. Человек должен понимать, что он умрет завтра. Возможно... Завтра...
  Ной вслушался в шепот властителя. Эта речь, решил Сатх, это всего лишь агония.
  - Сатх Ной, почему молчишь?
  - Я считаю, не следует себя так настраивать. Я умру завтра? Разве можно говорить здоровому молодому человеку подобное? Он может впасть в уныние. Это преступление.
  Сатх почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он окинул взглядом комнату. Она оказалась необъятной, истинно царской, но откуда взялось отвратительное ощущение? Или сама смерть колдует? Вон она, стоит у постели.
  - Да. Ты прав, - опять тихий голос властителя. - Это все зелья. Они дурманят разум.
  - Смерть придумал Хаос. Смерть приносит мучения. Она разрушает, а разрушение несет только господин небытия.
  - Ты прав.
  Властитель повернул голову и закрыл глаза. Был виден его профиль. В неверном свете факелов показалось, что Ган-Дион-Тир умер. Но нет, грудь медленно поднималась и опускалась. "Он уснул, - решил Сатх, - тогда к чему все это? Для чего вызвал?"
  Правитель открыл глаза, будто услышал мысли собеседника и произнес:
  - Я ж не о том хотел говорить. Проклятые зелья. Сатх, ты сын богов?
  Сатх не ответил. Он впился взглядом в лицо властителя, словно впервые увидел заострившийся нос, мертвенного цвета кожу, затем посмотрел на руки Дион-Тира. Они были вытянуты вдоль тела. Пальцы шевелились, как будто перебирали последние крупицы жизни.
  - Сатх.
  - Я здесь, господин.
  - Ответь.
  - Я не знаю ответа.
  - Однажды я пригласил Фабиуса к себе. В библиотеку. Мы говорили. О тебе. Я тогда испугался. За трон. Смешно? Правда? Авторитет мудреца сильнее властителя. Понимаешь? Я испугался, что ты... А беда пришла с другой стороны...
  - Да, я все понимаю. - Сатху стало неуютно. - Но я не претендую на власть. Клянусь богами.
  Ган-Дион-Тир сглотнул, и, придав голосу твердости, приказал:
  - Позови Биона.
  Сатх, поклонившись, вышел за дверь. Племянник уже ждал.
  - Властитель ждет тебя.
  - Оставайся здесь, Сатх. Никуда не уходи. Думаю, это ненадолго.
  - Где Мирна?
  Этот вопрос, похоже, не застал Биона врасплох. Он твердо проговорил:
  - Она под стражей, как дочь предателя. Мы еще с тобой побеседуем о ней.
  И будущий властитель скрылся за дверью.
  "Уйти отсюда скорее, ничего не видеть здесь и больше не появляться, - подумал Сатх, - слишком тяжело". И вовсе не смерть, витавшая во дворце, была причиной подобных мыслей. Ной почувствовал присутствие Хаоса. Его чуть уловимый след остался среди высоких каменных стен, словно напоминание: скоро вернусь, ждите.
  Ожидание Биона стало невыносимым. Когда тот вернется от Ганн-Дион-Тира?
  Наконец, Бион вернулся.
  - Пойдем, - произнес он. - Мне нужно найти Зарэта.
  Они спустились по ступеням, проследовали в сад, вернувшись к группе вельмож, что все время ждала их. Астар никуда не ушел, он так и сопровождал чиновников, был и Зарэт. Как оказалось, он явился недавно, узнав о прибытии Сатха. Взгляд Биона остановился на Зарэте.
  - Зарэт, следуй со мной, - сказал будущий властитель. - Остальные могут быть свободны.
  Сатх и Астар поняли, что они тоже сейчас не нужны, и когда остались один на один, Астар спросил:
  - Что случилось?
  - Пока ничего, - сухо ответил Ной.
  - О чем говорил с тобой властитель?
  - О смерти и обо мне.
  Сатху не хотелось распространяться сейчас ни о себе, ни о будущем, ни о Гондване. Хотелось молчать и прислушиваться к окружающему миру. Он почувствовал, как сгущаются тучи, небо затягивается серой пеленой, и начинаются дожди. Холодные и унылые. Беды и грядущие ужасы, как неведомые чудовища выползли из-за горизонта. Ощущения оказались похожими на те, что явились ему там, в каменном мешке на Острове Богов. Хаос распростер могучие крылья над светящимся болотом. Тишина и предчувствие грядущей беды.
  - Он спросил о сыне богов? - осторожно начал Астар.
  - Да. Но я сейчас не желаю обсуждать это. Для вас свершилось, но не для меня.
  - Сатх, но предсказание об экспедиции? А имя безвестного творца? Разве не чудо?
  - Пойми, я просто знал об этом, а не предсказал. Словно припомнил. А чудо... - Ной остановился и посмотрел на друга. - Чудо - это зло. Не поклоняйся ему. Чудо - пустое место, если оно лишено основ. А я еще не нашел своих основ. Многое уже прояснилось, почти все куски мозаики встали на место, но каждый раз я задаю вопрос себе: зачем я?
  Астар захотел подбодрить Сатха, успокоить словом, вселить уверенность, но внутри кто-то поставил преграду, и он лишь произнес:
  - Пойдем, провожу тебя.
  - Спасибо.
  Они молча дошли до дома Сатха, где и расстались.
  Сатх вошел к себе с тревожным чувством, но теперь он понимал, откуда источник тревоги. Он обрел ясные очертания. Теперь Сатх знал, что случится с ним в ближайший год, знал, что как бы ни хотел, а вопреки простым человеческим желаниям, он должен сказать семье эти слова: "надо расстаться".
  Существо Сатха раскололось на две части. Одна из частей жила с семьей, другая с тревогой вглядывалась в горизонт, и стремилось за эту мнимую черту. Сомнения были, но, увидев отца, он сразу же сказал после приветствия:
  - Я скоро уйду. Еще побуду немного и вновь отправлюсь на Остров Богов.
  - Ты не хочешь быть здесь, Сатх? - удивился отец.
  - Дело не в этом. Бион не захочет видеть меня в Гондване.
  - Не понимаю тебя, сын. Ты поссорился с властителем?
  - Нет, и не собираюсь.
  - В чем же дело?
  Растерянный голос отца лишил уверенности, будто вода подмыла фундамент дома, что стал жертвой реки, вышедшей из берегов. Еще секунда или другая и Сатх готов был отказаться от своих слов, готов был сказать: "Извини, отец, я ошибся". Но сын произнес:
  - Все уже предопределено. Сейчас хочется отдохнуть. Завтра будет тяжелый день.
  Сатх не желал говорить о том, что чувствует в эти минуты. Недоверия к семье не было. Просто ощущения нельзя было объяснить человеческим языком. Он знал наперед, что будущий властитель не захочет видеть его в Гондване, но дальше этого знания простерлись бескрайние и туманные равнины смутных ощущений. Их невозможно выразить привычными словами, не хватило бы иероглифов, чтобы описать их.
  Что Сатх мог сказать отцу: воля Матери Мира ведет меня? Да, он ведом, но сомневался, ею ли ведом? Можно полностью опереться на силу и предчувствие, на опыт, но тогда как объяснить, почему нельзя изменить решения, полагаясь на собственную волю? Взять, да и развернуть свою судьбу?
  Сейчас Сатх желал одного: побыть в одиночестве и разобраться с собой, подвести черту под всей жизнью и вновь продолжить путь с легким сердцем. Осколки мыслей кружились, но не желали собраться в понятную картину. Проще было приказать им замереть и сгинуть. Просто выбросить их из головы и не вспоминать.
  Вверяться лишь собственной воле - не правильно. Со стороны это походило б на эгоизм. Довериться воле богов - нельзя, ибо бездумная вера ни к чему не ведет. Душу бы измотали противоречия, тело устало бы - и всё. Дальше - тишина и забвение.
  Лежа в постели Сатх увидел себя прозрачной, почти невидимой каплей в бурлящем потоке реки. Маленькой и ничтожной каплей, которая в границах русла может перемещаться куда угодно, но не может выйти за пределы русла. Ее несет бесконечным потоком времени.
  Сатх перевернулся на другой бок и закрыл глаза. Последняя мысль, всплывшая в дремлющем сознании, была: "Что будет завтра? Как пройдет следующий день?"
  Но следующий день прошел как в тумане. Сатх присутствовал и в тоже время отсутствовал на погребении Ган-Дион-Тира. Бион сказал короткую надгробную речь, затем упомянул о Милете Атилле, что останки великого мудреца, создателя "Книги Начал" находятся здесь, и пройдет не так много времени и все без исключения увидят его усыпальницу из звенящего кедра, самые искусные мастера приложат свой труд. Много чего еще говорил новоиспеченный властитель. Сатх не запомнил всего, лишь врезался в память голос Биона, звучащий над площадью торжественно. Он летел над головами людей, как хищная птица, уверенная в своем превосходстве и звук достигал каждого. Последние слова властителя были: "Желающие могут прикоснуться к святыне, прежде чем она отправится на Остров Богов".
  Затем Сатх видел многотысячные толпы знати и простолюдинов, двигающиеся как медленная река, слышал их голоса и звуки ударных инструментов. ЭВсплыла очевидная мысль: его вновь погребли, определив место для останков во временной гробнице, гробницу которую должен сменить новый "дом" из звенящего кедра.
  Он пришел в себя только вечером, когда оказался в покоях властителя. Бион пригласил Ноя, а также Астара и Зарэта к себе.
  - Есть несколько важных дел, - начал властитель. - Они касаются Астара, Зарэта и тебя, Сатх. Итак, первое. Я поручаю Астару плыть на Остров Богов и пригласить Фабиуса, а также других мудрецов, чтобы те смогли поклониться святыне, ибо неверно были бы истолкованы мои действия, если б я забыл о мудрейших. Мы должны чтить их. Торопиться, конечно, с этим не следует, но и откладывать надолго не стоит, так как останки Милета Атиллы не будут находиться здесь вечно.
  - Благодарю за оказанное доверие, властитель. Но я бы счел более достойного человека - Сатха Ноя.
  - Безусловно, ты прав. Что ж, умное решение. Я подумаю, но... - Бион чуть прищурился, всматриваясь в Сатха. - Но Сатх нужен мне здесь. Второе. Я желаю, чтобы Зарэт поразмыслил над одной важной идеей. - Бион сделал красноречивую паузу. - Касается она безвестного творца. Никогда прежде в Гондване не поклонялись человеку, тем более его останкам, неведома нам такая традиция. Есть лишь почитание мудрецов умерших и оставивших след в памяти людей, есть поклонение памяти предков, но не было того, чтобы творили идола из мертвого тела. Такое случилось впервые. Меня, Зарэт, волнует законность происходящего, но как я вижу, гондванский народ да и знать молчат. Займись изучением их настроений.
  - Да, властитель.
  - И все необходимые полномочия у тебя будут. Действуй деликатно. Не думаю, что столкнешься с чем-то, что потребует моего вмешательства, но обо всех действиях сообщай мне. Третье. Сатх, ты хотел говорить о Мирне, насколько я знаю?
  - Да, господин. Освободите ее. Если необходимо, я поручусь.
  - В твоей честности, Сатх, я не сомневаюсь, но она дочь убитого куратора - дочь предателя. Не пожелает ли она отмщения?
  - Не настолько она глупа и не ценит свою жизнь. И если вы проявите милость, что ей останется делать?
  - Пожалуй.
  Бион встал. Все последовали его примеру. Он, не спеша, обвел присутствующих взглядом и закончил:
  - Все свободны. А я, Сатх, помилую Мирну по случаю праздника.
  - Вы великодушны, властитель. Я хотел бы побеседовать с ней и убедить ее, что месть бессмысленна. Я постараюсь оградить ее от опрометчивых поступков.
  - Тогда следуй за мной.
  Друзья ушли из покоев, а Бион и Сатх, пройдя арочный коридор, оказались в библиотеке.
  - Жди здесь, - сказал властитель и оставил Ноя одного.
  Он сел и осмотрелся. Небольшое помещение. Посередине массивный стол. Вдоль длинных стен расположены полки, похожие на крупные соты, в них - свитки. У одной из стен стояла приставная лестница, невысокая, но прочная на вид. Фабиус как-то упомянул, что именно в этом месте он разговаривал с Ган-Дион-Тиром. Из беседы старый мудрец вынес лишь недоумение. Ему показалось, что властитель бросал слова на ветер. Возможно, показалось. За маскарадом слов скрывались опасения. Он боялся за власть, но беда пришла с другой стороны. Куратор. Сатх вспомнил, как Астар поведал историю о государственной измене. Друг рассказывал, а его воображение нарисовало картину, в которой зловещей тенью присутствовал Хаос. Тогда он не обратил на это внимания, счел, что на волне ощущений, вынесенных из каменного мешка, невольно проявились мрачные краски, обретшие очертание властителя небытия. Прошло не так много времени, но Сатха не покинула сия мысль. Хаос - реальность. Ной видел господина безвременья, видел, как тот вложил в руку Амата Нэя стило, как куратор решился на измену. Хаос мог подчинять волю человека себе и поиграть людской душой. Сатх знал об этом и раньше. Но действия первого вельможи показались безумием, ибо в них не было логики. Легче поверить, что Нэй сошел с ума, а господин небытия не при чем. Нет, Хаос подтолкнул вельможу, но зачем? Он видел безнадежность предприятия, он подвел Нэя к краю бездны, а затем столкнул его. Но для чего?
  Мысли прервало появление Мирны.
  - Здравствуй, Сатх.
  - Здравствуй. Я хочу, чтобы ты была свободна.
  - Не говори, я все знаю. Властитель объяснил. Сатх, у тебя доброе сердце, но не хочешь ли ты сказать еще что-то?
  Ной поймал ее растерянный взгляд и представил, как он берет Мирну за руку и уводит из дворца, из столицы, прочь с этого острова туда, где их не знают.
  - Ведь не для этого ты пришел сюда? Не для того, чтобы дать мне свободу? Почему избегаешь нужных слов? Я ведь чувствую, ты совсем не тот. Сын богов? Да. Но сейчас ты человек.
  Сатх молчал.
  Ах, если бы все было так просто. Если бы Мирна, которой он доверяет, произнесла: "Брось, забудь, ты человек, просто человек и не забивай себе голову", он бы поверил. Возможно.
  Он сосредоточено посмотрел на девушку и, подойдя ближе, взял ее за плечи.
  - Мирна, я боюсь за твою судьбу. Просто боюсь. Твой отец умер предателем, так говорит Бион. Он опасается мести с твоей стороны, но не можешь ты этого сделать. Не способна. Я все скажу тебе, что хочешь, но пойми, мой путь не радужен.
  Она положила ладонь на его губы.
  - Сатх, ты каким-то странным стал после дней, проведенных на Острове Богов. Молчишь, когда надо говорить, и говоришь, когда надо молчать, говоришь сумбурно и бессвязно. Всё знаю. Путь не радужен, но я пойду с тобой.
  Это те слова, которые он желал услышать.
  Человек? Бог? Полубог? Не важно. Главное: он есть.
  Сатх обнял Мирну. Не хотелось отпускать ее. Все же он человек и сын богов, но, что сильнее: устремленность в иное или способность и желание раствориться в простом семейном счастье? Мирна сказала, что пойдет с ним. Поэтому неважно, что будет дальше.
  Он ласкал ее, утонув в забытьи.
  Бог? Человек? Кто я? Зачем? В сторону все вопросы, в сторону.
  
  13. Возвращение на Остров Богов
  
  Прошли несколько дней поклонения гробнице безвестного творца, и, наконец-то, ее погрузили на корабль, плывущий на Остров Богов. Астар передал священное право сопровождать останки великого мудреца Сатху и недавно прибывшему Фабиусу.
  В памяти Сатха остались знакомые фигуры на берегу. Они быстро удалялись - судно отчалило. Вскоре родные земли утонули в синеве. Ной спустился в трюм. Он, проверив надежность цепей, которыми приковали ковчег с останками Милета Атиллы к днищу корабля, поднялся на палубу.
  Сатх увидел Фабиуса, застывшего в молитвенной позе. Мудрец стоял у самого борта, закрыв глаза, раскинув руки в стороны. Открытые ладони повернуты к небу. Губы шевелились. Сатх, казалось, различил слова прошения: "В моих руках я несу только ветер, я открыт перед тобой, великое светило, дарующее жизнь на земле".
  Фабиус, завершив молитву, повернулся к Ною и произнес:
  - Я просил у Отца-Солнца доброго пути для нас. Хоть и плыть всего один восход, но покровительство богов... - Он осекся, заметив уставшие глаза Сатха. - Как твои дела?
  - Все хорошо.
  - Как Мирна?
  - Спит.
  - Она решились ехать с тобой. Удивительно.
  - Ей просто нечего терять. Родственников в столице не осталось, да и...
  - Знаю, знаю. Косые взгляды. Все будут твердить, что она - дочь предателя. - Фабиус вновь замолчал. Его сознание, храня отпечаток недавней молитвы, витало в иных сферах, но он понимал, что тело здесь и сейчас, в реальном мире, поэтому решил не спрашивать Сатха о судьбе Мирны, не беспокоить вопросами. Ною сейчас тяжело даже думать об этом, оттого мудрец и сменил тему беседы:
  - Мы везем не просто груз. Даже язык не поворачивается назвать это грузом. Никогда и нигде Гондвана не поклонялась предкам, точнее не поклонялась телам великих людей, а лишь почитала их в своих мыслях, не создавая идолов и не творя образов. Правда, на самом деле я обманываю себя. Я тайно поклоняюсь. Знаешь чему? Моему будущему. Я порой думаю, когда ты станешь моим учеником...
  - Я давно ваш ученик.
  - Вот именно это я и хотел услышать. Помнишь, в конце твоего первого посещения Острова Богов там, на причале, перед самым отплытием я сказал о вопросе? - Сатх кивнул. - Вот ты на него сейчас и ответил. Надеюсь, на этот раз дольше обычного пробудешь с нами. Не три дня и не пару недель.
  - Учитель, а как вы стали учеником Вирна Коя?
  - Очень просто. Я из рабов. Да, не удивляйся. Рабы редко покидают свою касту, но все решил случай. Мою судьбу изменила Луна.
  - Лилит?
  - Не думаю. Луна - символ ваятельницы плоти, это верно, но она здесь не причем. Как-то Вирн рассказал историю из своего детства. Его отец был скульптором. Однажды он взял маленького мальчика, то есть Вирна, на морское побережье ночью, желая рассказать одну волшебную историю. Старший Кой говорил, показывая гладкий камень: "Смотри, сын, это сделала волна. Она отполировала его поверхность. Он стал гладким, а если ополоснуть водой, еще и заблестит. Однажды я хотел изваять волну. Да, Вирн, когда-то я был молод, и много безумных идей тревожило ум. Я задался вопросом: как передать одновременно легкость, мощь и прозрачность этого удивительного морского завитка, что набегает на сушу? Конечно, можно пойти простым путем. Взять особый сорт камня, но я желал создать волну из мрамора. И главное. Надо передать ее зеркальную гладкость. Однажды, прогуливаясь по берегу, я поднял кусок гальки и понял, что только вода и время сможет идеально отполировать. Остальные абразивы не годятся. И еще я осознал, что нет ничего в мире искуснее творений природы". Так сказав, старший Кой передал камень сыну. Маленький Вирн взял его и сосредоточено посмотрел на почти идеально круглый кусок гальки, затем, держа его двумя пальцами, поднял вверх так, что в обзор попали два творения природы: камень и луна. Это оказалось интересной игрой. Луна была далеко, а камень, он тут, в руках, и оба предмета круглые. Вирн представил, что кусок гальки тоже плывет по небу. Тогда-то и случилось это. Вирн увидел глаза девушки. Видение длилось недолго, но память о той ночи оставила глубокий след. Позже он рассказал отцу о странном явлении, и тот пообещал выточить из нефрита амулет. Отец сдержал слово, он сделал амулет. Это был оберег круглой формы. Луна и глаза девушки. Амулет изменил мою жизнь.
  Фабиус замолчал. Он зорко всмотрелся в горизонт, пытаясь воскресить прошлое.
  - И как, учитель? Как Луна изменила вашу судьбу?
  - Вначале Вирн Кой изменил свою, а уж затем и мою судьбу.
  Мудрец рассказал о том, что Вирн Кой не стал скульптором. Он перешел в касту мудрецов и отплыл на Остров Богов. Пока был молод, исполнял торговые поручения: раз в месяц приплывал на судне к главным островам и отправлялся пешком во дворец властителя.
  Так и в тот день Вирн вручил купчую правителю Гондваны, тот прочитал ее и велел казначею выдать деньги. Казначей высыпал на стол несколько круглых небольших пластин с отверстиями в центре, отсчитал пару, затем другую, третью. Остальное убрал в ящик. Также поступил и с полукруглыми, треугольными и квадратными пластинами. Нанизав все на шнур, Вирн связал его концы и, перекинув ожерелье из монет через плечо, отправился на базарную площадь.
  Присматриваясь к очередному товару, он заметил шустрого мальчугана, увязавшегося за ним. Мальчуган явно не был мелким воришкой. Уж слишком он неосторожно вел себя: всегда оказывался на виду и никогда не приближался на расстояние ближе пары шагов.
  У Вирна кончилось терпение. Он быстро развернулся и громко произнес:
  - Эй, малый, иди-ка сюда! - Мальчик с опаской сделал пару шагов и застыл. - Иди, иди! Ближе! Я тебя не съем! Я уже успел позавтракать. Чего замер? Вижу, что плохого умысла у тебя нет. Зачем следишь?
  - Смотрю, как вы прицениваетесь, - робко ответил ребенок и быстро стрельнул глазами по сторонам: нет ли солдат?
  - Тебе зачем это нужно?
  - Не мне, моему господину. Он сказал мне так: найдешь какого-нибудь покупателя, станешь его хвостом. Прислушивайся, что он говорит, какие цены за товар просит, да что купцы отвечают ему на это.
  - А у тебя умный хозяин. - Вирн задумался ненадолго. - Ну, раз ты все слышал, скажи, есть ли у твоего хозяина то, чем я интересовался?
  - Есть! - радостно выкрикнул мальчишка.
  - Хорошо. Как зовут твоего хозяина?
  - Господин Зирд.
  - Покажи-ка мне, где его лавка.
  И мальчишка привел Вирна к торговцу. Тот, догадавшись, что произошло и почему его быстроногий посыльный влетел в шатер и скрылся там, степенно поклонился Кою и произнес:
  - Вы хотите что-то купить? Верно?
  - Да.
  Зирд развел руками, показывая на вещи, разложенные на широком столе.
  - Ваш сорванец уверил меня, что я найду все, - сказал Вирн, протягивая свиток купцу.
  - Он не обманул вас. - Опять поклон и та же елейная почтительность к покупателю, которая отразилась в чертах лица и голосе. Зирд изучил список товаров. - На прилавке лежит не все, что есть в вашем списке, но оставшейся товар, господин...
  - Вирн Кой.
  - Остальное, господин Вирн Кой, внутри шатра.
  Купец, закрыв свиток, крикнул:
  - Фабиус! - Мальчик тут же очутился перед прилавком. - Держи. Найди весь товар и обязательно проверь количество. - Фабиус схватил список и скрылся. - Ну, а пока, господин Кой, он ищет интересующее вас, приглашаю к себе в гости.
  - Фабиус из рабов?
  - Да.
  - Но он умеет читать? Обычно рабов не обучают грамоте.
  - Я обучил Фабиуса и чтению, и основам счета, раз уж взял его в помощники. Мне безграмотные рабы не нужны.
  Вирн и Зирд зашли внутрь.
  Внутри был беспорядок. Хозяин отбросил часть подушек в сторону, другие сложил на ковер у стены и предложил сесть. Зирд, показывая свое гостеприимство, сам налил зеленого чая, отдававшего нотками цитрусовых фруктов. Вирн сделал глоток и поблагодарил.
  - Я вижу, господин приплыл к нам на торговом корабле с Острова Богов? - спросил купец.
  - Вы проницательны. Как догадались?
  - Это очень просто. Я видел ваш список товаров, печать властителя и казначея. Предположил, что вы оттуда, да и ассортимент многое рассказал, - торговец прищурился, будто от яркого света.
  - Верно, господин Зирд.
  Появился Фабиус.
  - Ну, как? Все товары нашел?
  - Да, хозяин, - произнес мальчик, протягивая свиток.
  - Молодец.
  Вирн поймал взгляд маленького раба. Мальчик смотрел не на него, а сквозь и куда-то вниз.
  - Господин видел луну и глаза на небе? - спросил Фабиус, показывая на амулет, висевший на шее Коя.
  Вирн испуганно застыл. В его памяти воскресли та ночь, рассказ отца, полная луна, странное видение - всё пронеслось в мгновение ока. Откуда мальчишка понял это, рассмотрев оберег? Или сказал наобум, и ему просто повезло? Вирн не верил в такие совпадения, слишком нереально. Невидимый перст божества коснулся сознания, предупреждая: будь внимателен.
  - Фабиус, не мешай. Пока свободен, но будь поблизости, - приказал купец.
  И ребенок выбежал из шатра.
  Вирна осенила идея.
  - Господин Зрид, могу ли я... - робко начал он. - Купить у вас этого раба, если нет к тому препятствий?
  - Купить? Странная просьба. Странная для жителя Острова Богов, хотя могу предположить, что он вам нужен не в качестве раба, - улыбнулся Зирд, поймав выжидающий взгляд гостя. - Я-то не возражаю, но в вашем списке товаров этого нет.
  - Расплачусь из своих сбережений.
  Зирд назвал цену. Вирн не думал, завышена она или нет, обманывает ли торговец, ведь он легко мог сделать это, ибо Кой никогда не интересовался ценами на живой товар. Посчитав в уме, гость с Острова Богов понял, что денег хватает, а это главное.
  - Я согласен, - твердо произнес Вирн. - Но не монетой больше.
  Зирд лукаво расплылся в улыбке и вымолвил:
  - Я с благоговением отношусь к мудрецам и считаю святотатством торговаться с их посланником, не хочу навлечь немилость на свой дом.
  Вирн пропустил мимо ушей риторическую фигуру и протянул руку купцу. Тот пожал ее в ответ - сделка свершилась.
  
  ...
  
  - А потом, Сатх, мой учитель вновь накопил денег и дал мне свободу. Я мог покинуть касту рабов и жить где угодно, но остался на Острове Богов, - закончил Фабиус.
  - Интересно, почему Зирд так легко отпустил вас?
  - Кто знает. Может, случились денежные трудности, а, может, в будущие его планы это и входило, то есть продать меня.
  Мудрец пожал плечами.
  - А как же вы тогда догадались о видении Вирна Коя?
  - Мне было мало лет, поэтому не помню. Вроде, я, увидев амулет на шее моего будущего учителя, всего лишь описал его.
  - Значит, это случайность?
  - Учитель говорил, что в мире ее не существует. Это слово - порождение человеческих заблуждений. Случайностями мы называем события или явления, сути которых не видим. Причины их скрыты от нас, а понимание произошедшего не осенило человеческого сознания. Например, говорил учитель, я встретил тебя вроде бы случайно, но сие закономерно, мы познакомились друг с другом лишь потому, что в прошлой жизни были близкими друзьями. Вирн сказал, что это энергия памяти предшествующих воплощений свела нас вместе.
  - Получается, что все предопределено?
  - Не совсем. Во времени есть узловые события. Их избежать нельзя, но между ними люди свободны в выборе судьбы. Там, где мы можем хоть что-то изменить, боги не вмешиваются, предоставляя нам свободу, а там, где мы бессильны - действует боги. Скажу так, Сатх, у каждого человека, который даже еще не появился на свете, есть всегда две неизбежности - рождение и смерть. Хотя кто-то из братьев сказал, что ни первого и ни второго не существует. Это иллюзии человеческого сознания. Рождение предполагает смерть и наоборот, то есть смерть это на самом деле рождение, и в то же время рождение - смерть. Все мы пришли из иного мира, то есть умерли там, чтобы появится здесь. Вот два узловых события, если так можно сказать, но в реальности их больше, и о них мы можем только догадываться, но главное, их не избежать. Так, например, моя встреча с учителем - узловое событие. Или другой пример... Ты слышал историю объединения Гондваны?
  - Да. В основном в пересказах.
  - А ведь встреча Тира-властителя и Вирна Коя предшествовала объединению. Встреча тоже была неизбежностью, необходимым условием возникновения единой страны.
  Фабиус замолчал ненадолго и, Сатх воспользовавшись паузой, сказал:
  - Учитель, я не говорил вам, но тогда в каменном мешке мне привиделись странные двуполые существа. Я почувствовал, что у них нет рождения и смерти.
  - Бессмертие? - Вынырнул из задумчивости мудрец. - Это был бы идеальный мир, или уродливый, наполненный ужасом и обреченностью.
  Фабиус опять замолчал.
  - Сатх, давай пока не будем говорить об этом. Вам с Мирной нужно отдохнуть. Запомни только одно, есть ложные узловые события в жизни человека. Их придумывает Хаос ради разрушения души. А смерть - универсальная мера, которая оценивает количество и качество твоего бытия.
  
  14. Твой выбор
  
  Сатх сидел на берегу озера. Мирна была рядом. Они молчали. Он разглядывал небо, отражающееся в водной глади. Мысли бродили вяло и тревожно, будто существа пробудившиеся, но не прогнавшие до конца сна. Среди их брожения выделялась одна: "Что я здесь делаю? Для чего?" И вовсе не относилось это к Острову Богов, к этому умиротворенному месту, оторванному от реальной жизни. Все сомнения относились к жизни той, которую он решительно оставил, отправившись на корабле вместе с Мирной и Фабиусом. Там, в дне пути отсюда, совершались события, но Сатх не чувствовал их и не понимал, не понимал и того, что друзья по школе тоже существуют. Живут, дышат, встречают рассветы, закаты. Сатх не понимал и времени. Сколько дней прошло, он знал, но они не воспринимались им как нечто цельное и неразрывно связанное с его личностью.
  Сатх решил, что ему не нужен мир мудрости, не нужен статус сына богов. Он казался надуманным и, что всего противней, навязанным.
  - Все, Мирна, пора с этим заканчивать.
  - С чем? - испугано спросила она.
  - Надоело, - не слушая девушку, продолжил Сатх. - Сын богов. Чушь! Обман! У меня есть дар и я не раз доказал это, но никто не имеет права навязывать мне чужие правила.
  Он хотел встать, но задержался, посмотрев на Мирну. Ной, схватив за запястье девушку, сильно сжал его и шепнул:
  - Зачем ты пошла за мной?
  - Сатх, ты с ума сошел! Отпусти! Мне больно!
  Он разжал пальцы.
  - Ведь это я убил твоего отца.
  - Как? Ты был там?
  - Нет. Хаос пожелал отомстить мне. Когда Астар рассказывал про неудавшийся государственный переворот, организованный твоим отцом, я видел господина небытия. Он руководил куратором. Я тогда еще подумал, а зачем? Бессмысленно же. Дело изначально было безнадежным, но теперь-то понял, в чем суть. Хаос и не собирался помогать твоему отцу. Господин безвременья хотел лишь очистить дорогу Биону.
  - Ты пугаешь меня, Сатх. Зачем?
  - Чтобы Бион стал властителем, чтобы, спустя некоторое время внушить ему опасность, которая исходит от меня. Но я сбежал, как трус, раньше времени. Ты понимаешь?
  - Это твоя фантазия. Ты принял ее за чистую монету.
  - Хорошо бы так.
  - Не сходи с ума.
  - Постараюсь. - Сатх поднялся. - Мне был неприятен молчаливый взор некоторых людей. Казалось, я могу читать их мысли. Они смотрели с надеждой, как на сына богов, а я просто покинул столицу. Вот и всё. Слава богам, здесь живут мудрецы, я равен им и не выделяюсь. Как замечательно!
  В голосе Сатха прозвучало ехидство.
  - Но что ты мог сделать? Помочь тем людям? Что они хотели от тебя? Да ведь ты не бог?
  - Может, и к лучшему. - Сатх протянул руку и помог подняться Мирне. - Надо быть просто человеком, а время покажет, кто прав. Пойдем, нас, наверно, уже заждались.
  Сатх мысленно вернулся к тем трем дням. Ной вспомнил видение Солнца Мира и двойственность символа. Как-то он поделился с Фабиусом своими мыслями. Тот задумался ненадолго и произнес:
  - Ну, да, ни у кого не было подобного духовного опыта.
  - Значит, учение, которое может возникнуть на основе моего озарения - зло?
  - Сатх, ты не понял меня. Любое, даже самое чистое, самое возвышенное учение, становится злом в грязных руках. Я хотел сказать, что осознание новых законов мироздания, основанных на любви, расширяет человеческую свободу. Может, ты на пороге открытия нового закона? Как считаешь?
  - Возможно, - неуверенно вымолвил Ной.
  - Правильно, что прибыл на Остров Богов. Здесь в спокойствии и созерцании осмыслишь произошедшее, выделишь нужное, отбросишь второстепенное.
  - Учитель, вы сказали о свободе? Но люди не свободны.
  - Верно. Свобода, как понятие, есть иллюзия. Человек ограничен в своих возможностях природой. Но так говорят те, кто связывает ее с физиологией. Свобода - это не позволять себе зла. Свобода - это ограничение, но каждый малый закон, не убивающий духа любви в тебе, дает новую свободу. И так до бесконечности.
  Сатх прогнал воспоминание.
  Наконец, он и Мирна пришли в жилище братьев. Прежде чем приступить к трапезе, старейший из братьев должен произнести слова. Не молитву или хвалу богам, а фразу, что сегодня он выносил в сердце, фразу, которая явилась ему во время медитации.
  - Зло является иллюзией. Мороком. Миражом. Наваждением, - медленно проговорил старик. - Есть лишь законы любви. Они - единственная реальность. Ее застит зло, как тучи закрывают солнце, как камень отбрасывает тень. Камень - есть зло. Тень - его деяния. Но зла нет, и есть оно, потому что мы путаем зерна и шелуху.
  Последнее предложение Сатх не понял. Как зло может существовать, и в то же время не существовать? Что старик имел в виду? Спрашивать было не принято. Важнее запомнить, что сказал один из братьев, а затем, так считалось, ты сам дорастешь до понимания.
  Мудрецы приступили к трапезе.
  После обеда Сатх предложил Мирне прогулку до побережья, но они не пошли в знакомые места, где обычно причаливали корабли торговцев. Они отправились на противоположную сторону острова, где безлюдно. Сатх молчал всю дорогу. Мирна также молчала, чувствуя его внутреннее напряжение. "Неужели, - подумала она, - Сатх не смог избавится от тех мыслей?"
  Наконец, они пришли. Перед ними сиял небесной чистотой океан.
  Сатх, взяв Мирну за руку, произнес:
  - Я хочу спросить кое-что. Это важно. - Он замолчал, стараясь подобрать правильные слова. - Я не хочу тебя обидеть, но готова ли ты идти со мной дальше?
  - Да, готова. Но куда ты собрался?
  - Я немного задержался после трапезы, потому что старейшина так захотел. Он сказал, что еще никогда в истории Острова Богов не случалось, чтобы мудрец жил с женщиной. Он пояснил: "В том и весь смысл отшельничества - оградиться от мира". Но я не разделяю подобных идей. Старейшина не осуждает, только с любопытством наблюдает, если так можно сказать. Он хочет увидеть мою правоту и... - Сатх разочаровано выдохнул. - Ну, что за чушь я несу! Все же намного проще. На самом деле братья не одобряют моего образа жизни. Они взяли и пожаловались на меня.
  - Поэтому ты хочешь уйти?
  - Да, но, конечно же, вместе с тобой. Мы отправимся в северные земли туда, где нет Гондваны. В столицу я не вернусь. Бион не пожелает меня знать. Это и так ясно. В глаза, конечно, он этого не скажет, но чувствую, ему неприятно мое присутствие.
  - Но не выдумываешь ли ты?
  - Меня что-то влечет вперед. Какая-то навязчивая идея. Почему так происходит? Не знаю. Будто кто-то толкает, не дает сидеть на месте. Иди, говорит. Куда? Зачем? Пустые слова о духовной жажде, о мистической предопределенности уже не удовлетворяют. Я думал выяснить это здесь. Однако даже среди братьев нет единства, потому что они люди. Всего лишь люди. Понимаешь, о чем я?
  - Да, Сатх. Я хочу, чтобы ты был спокоен и счастлив.
  - Будешь тут спокоен! Смотри, кто-то из братьев идет сюда. Наверно, с претензиями.
  - Ты ошибаешься. Он словно парит над побережьем, - испугано вымолвила Мирна.
  - Точно! - воскликнул Сатх.
  Незнакомец, как в волшебном видении, плыл по воздуху, порой касаясь земли. И это не брат. Не похож он ни на одного из мудрецов. Слишком высок и статен для человека. Фигура стройная и изящная, как у женщины, хоть и видно сразу, что это мужчина. Темно-зеленая одежда плотно облегала тело. Вот уже можно различить черты лица. Кожа бледная. Волосы прямые и светлые с зеленым отливом, ветер играет ими. Глаза водянисто-желтые. Взгляд пристальный, изучающий, словно две ледяные иголочки желают уколоть вас и с любопытством посмотреть на реакцию.
  Незнакомец приложил правую ладонь к сердцу и, поклонившись, вымолвил:
  - Приветствую вас царь и царица.
  - Эльф?
  - Верно, Сатх. Я хранитель леса. Мой дом тут недалеко. Я принес вам хорошие вести.
  - Царь и царица? - удивилась Мирна.
  - Чему быть, того не миновать. - И легкая улыбка заиграла на губах эльфа, водянисто-желтый взгляд ожил, обволакивая Сатха и Мирну теплом.
  - Что происходит? Объясни. Это сон? Очередное видение?
  - Ты в реальном мире. И уже ничего не происходит, ибо твоя история закончилась. Скоро автор поставит точку в твоей повести.
  - Говори прямо.
  - Прими мой подарок, - вкрадчиво произнес эльф, протягивая Сатху металлический кружок. - Это зеркало. Серебряное. Вглядись в него и увидишь свое будущее.
  Сатх взял зеркало, и эльф тут же растаял. Исчез. Он рассыпался на множество мелких зеленых травинок, которые унесло морским ветром.
  Ной посмотрел в зеркало. Вот его лицо - напряженное и уставшее, вот мелькнули прекрасные черты Мирны, а вот зелень деревьев вдалеке, а еще лицо девушки. Она стояла рядом. Сатх резко обернулся и застыл в изумлении. Не узнать ее он не мог. Это она - Матерь Мира, вечно юная и вечно прекрасная, облаченная в свободные одежды лилового цвета.
  - Ну, наконец-то, мне повезло! - радостно засмеялась она. - Вы все-таки вместе. Уж я-то думала, что ты, Сатх, бросишь ее. Но нет, внял голосу разума. Значит, я все делала правильно и теперь могу рассказать о вашем будущем.
  - Погодите, но эльф сказал о царе и царице, что он подразумевал под этим? - спросила Мирна.
  - То и подразумевал, - девушка улыбнулась. - Царь и царица. Спустя несколько тысяч лет, вы родитесь и будете супружеской четой, которой придется... Извините, я не то говорю. Не это же главное. Вы вдвоем установите в той стране новое верование. Веру в единого бога. Единобожие.
  - Солнце Мира?
  - Именно, Сатх. Я же тебе намекала в том видении, помнишь?
  - Если так, причем здесь сын богов? Я не понимаю, - удивилась Мирна.
  - Ну, вы как дети, - Матерь Мира заговорила полушутя полусерьезно. - Схватка с мертвым хищников, которую Сатх видел во сне, "Книга Начал", Вирн Кой, пророчество о сыне богов, Фабиус в конце концов - вся эта хитрая вязь лишь для того, чтобы отвлечь внимание Хаоса, чтобы разбудить твою глубинную память, Сатх, чтобы ты поверил в свою особенность. Дар у тебя есть, но я затеяла это ради того, чтобы господин небытия решил, что я хочу сделать из Сатха Ноя идеального правителя. Ведь ты мудр, только еще не вся мудрость проснулась в душе. Хаос, следуя древнему инстинкту, приложил все усилия, чтобы помешать мне и чтобы ты не перешел в касту государственных вельмож. Тем самым Хаос направил тебя, сам не желая того, на верный путь. Твой путь.
  - Но погибли люди. Отец Мирны убит. К чему такие хитрости?
  - Если бы я действовала открыто, жертвы были б неисчислимее. Возможно, что тысячи и тысячи поломанных судеб. Хаос утопил бы страну в крови, разрушил бы ее до основания, стер из памяти человечества Гондвану, и все ради того, чтобы помешать мне. Сатх, вспомни о принципе меньшего зла. Ты ведь его знаешь?
  Сатх промолчал. Он посмотрел на девушку в лиловом одеянии и не мог постичь божественного замысла. Неужели вся эта ширма, называемая великой историей Гондваны, есть представление, разыгранное ради одного человека? Ради него. Ради Сатха Ноя, родившегося в касте торговцев, и избравшего иной путь.
  - Может, ничего и не было? - спросил он.
  - Нет, Антарес, от прошлого не отрекаются. И это не игра. Ты не игрушка в руках богов. - Матерь Мира нежным движением взяла из руки Сатха серебряное зеркало. - Каждый раз, рождаясь в каком либо мире, ты делал самостоятельный выбор. В итоге он привел тебя сюда, на этот остров, и Мирна рядом с тобой. Всё не случайно.
  - Я знал Мирну раньше? - начал догадываться Ной.
  - Верно.
  - Мать безвестного творца?
  - Ты понял, - обрадовалась богиня. - Наконец-то. Ну, все, я пойду.
  - Подожди... - У Сатха не повернулся язык назвать девушку Матерью Мира. - Я только один вопрос хотел задать.
  - О Солнце Мира? О едином боге? - Ной кивнул. - Всему свое время. Не забивай себе раньше времени голову. Я еще встречусь с вами, когда вы окажетесь на севере. Да, кстати, Сатх и Мирна, гости уже близко, и если вы задержитесь здесь еще, то заставите их ждать вас. Астар, Зарэт, Ригз, Пелепс, Галея, Лавия, Руи и Нея вскоре причалят к Острову Богов. Они прибудут сюда, узнать как ваши дела. И вот тебя новая задача, Ной. Ты можешь сделать их своими учениками, а можешь отказаться от этого. Каков твой выбор?
  "Выбор?" - вопрос в голове прозвучал отрешенно, будто и не касался Сатха. И не то чтобы он со скепсисом относился к вопросу, просто ответ был ясен. Конечно, он предложит друзьям пойти с ним, как бы это странно не прозвучало. Но как воспримут они это? Ведь жизнь именно сейчас, так подумалось Сатху, начинается с чистого листа, с бескрайнего вспаханного поля, еще не засеянного новыми смыслами. И это поле может напугать друзей.
  
  ...
  
  Вот он, тот самый корабль, напророченный Матерью Мира. Вот он заметил разноцветный танец на корме - это флаг, на котором изображена многоступенчатая пирамида красного цвета, стоящая на зеленой земле. Пирамида устремлялась в желтое небо. Вершина пирамиды коронована синим солнцем. Это символ Гондваны. И тут приятная легкая мысль, чистая, как глоток свежего воздуха, проникла в сознание. Мысль будто пронзила все существо Сатха, как нож входит в масло: "Теперь я не принадлежу этому флагу, этой стране, кончилась моя дорога, но началась другая".
  И то, что прошлое стало воспоминанием, настоящее - перекрестком, а будущее туманно, его не испугало. Сейчас он был спокоен, как никогда. Сатх взял Мирну за руку, глубоко вдохнул морской теплый воздух и осторожно выдохнул.
  - Я люблю тебя, - сказал Ной Мирне.
  Она не ответила, ибо слово "люблю" имело иное значение, не мирское.
  Сатху послышались в плеске набегавших волн шаги нового времени.
  
2002-2003гг.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"