Я решаю проблемы. Это на самом деле так, я этим живу и мне за это платят деньги. Иногда платят очень хорошо - когда проблема большая. А проблемы бывают очень большие - здесь, в Москве, в городе, где крутятся очень большие деньги.
До того, как я стал человеком, который решает проблемы, я работал в одной организации, которая кратко обозначалась тремя буквами. (Сейчас, написав это, я невольно улыбнулся. Потому как в русском языке самое популярное слово на три буквы известно какое.) Вообще, довольно любопытно, что организации, вроде той, в которой я работал, в двух больших и важных странах обозначаются трехбуквенными аббревиатурами - КГБ, FBI, ГРУ, CIA, ФСБ, МВД. Наверное, что-то и для русского и для американского человека есть в этой трехбуквенности. Какой-то отзвук. Резонанс с чем-то.
Я закончил факультет психологии и до определенного момента работал в одной отечественной спецслужбе, называющейся такой трехбуквенной аббревиатурой - и там я тоже в некоторой степени решал проблемы. Это была хорошая школа, но потом я оттуда ушел и стал вольным стрелком. Потому как звание, дисциплина, иерархия, то есть все то, что свойственно такого рода полувоенным организациям - это трудно и это засасывает. А человек должен менять свою жизнь полностью - несколько раз. Иначе проживешь очень однообразную и неинтересную жизнь. А я этого не хотел.
Только не подумайте, что под "решением проблем" я имею в виду что-то криминальное, в том числе устранение людей - что, по мнению вождя всех народов, было лучшим способом проблем устранения. Отнюдь. Собственно, даже чисто теоретически это не самый лучший способ, и преимущества, которые он дает в краткосрочном и среднесрочном плане, полностью исчезают, когда мы смотрим на вещи в перспективе долгосрочной.
Нет, я работаю с людьми и для людей. И даже, смею надеяться, приношу какую-то пользу. В том числе и спасаю жизни. Потому что не раз именно моя работа по улаживанию определенных разногласий приводила к тому, что кто-то не взлетал на воздух, сидя в своем "мерседесе", или не получал контрольный выстрел в голову, когда входил в подъезд, возвращаясь домой после работы или командировки или отпуска на Канарах.
Для того чтобы заниматься моим делом, у меня есть несколько преференций по сравнению с другими моими коллегами - или теми, кто хотел бы заниматься этим же делом. Во-первых, у меня остались какие-то связи в той организации, где я работал, во-вторых, мне здорово помогает мое образование психолога, ну а в-третьих, я все время учусь. Это довольно необычно для людей моего возраста и моей биографии, но без этого я не могу, и вообще я делю всех людей на две группы - на тех, кто учится всю жизнь - до самого конца, и на тех, кто это делать перестал.
Именно потому, что я открыт для всего нового, я могу и умею подходить к своей работе нетрадиционно. Маленький пример. Год назад ко мне обратился компаньон очень известного российского предпринимателя. Настолько известного, что я даже не буду намекать, про кого идет речь. И у этого предпринимателя было очень худо в семье. Ведь предприниматели тоже люди, и у них бывают большие сложности в частной жизни. Обычно в этой среде все решается деньгами, но в данной ситуации все пошло очень плохо. То есть дражайшая супруга, то нанимала киллеров, то стучала в Министерство по налогам и сборам на своего благоверного, который имел склонность к довольно юным особам на грани педофилии. Все это было бы весьма забавно, но развод при этом произойти не мог, потому что супруга уходить от человека не хотела, но держала мужа на крючке, так как знала кое-что из биографии мужа, и все это начало вредить успешному бизнесу, в который было вложено много денег и на который было завязано очень много людей - от какого-нибудь безымянного бурильщика в Новом Уренгое до адвоката престижной юридической корпорации в Нью-Йорке.
Меня попросили со всем этим разобраться - или разрулить ее, как одно время было принято говорить. (Вы не обращайте внимания, что я иногда использую слова из так называемого новорусского диалекта - среди многих моих увлечений есть и увлечение этакой прикладной филологией, и я коллекционирую разные словечки, и обороты речи, которые в ходу среди некоторых субкультур - в том числе и субкультуры людей небедных - а это своя субкультура, поверьте мне, довольно замкнутая и интересная с точки зрения исследователя, коим я иногда себя ощущаю, общаясь с разными ее представителями). С наскоку тут уже ничего сделать было нельзя, потому что все было очень запущено. И очень пахло смертоубийством. И даже не одним. Я провел довольно обширную аналитическую работу, выяснил все о моих фигурантах, и в результате использовал то обстоятельство, что означенная супруга, которая являлась ключевым звеном в этой цепочке, имела огромный интерес ко всякого рода астрально-эзотерической чепухе, расплодившейся после крушения Единственно Правильного Учения на просторах несколько уменьшившейся после 1991 года, но все еще необъятной Родины. В последовавшей операции был задействован один святой старец из-под Рязани, буддийский монастырь в Индии, модная актриса из телесериалов - простите, большего я рассказать не могу, чтобы не раскрывать know-how - и результатом было полное духовное преображение моей героини, мир и благополучие в ее семье, и, соответственно, успешное развитие бизнеса ее супруга. Правда, потом он попал под колесо компании, начатой людьми из окружения Президента России, но это уже совсем другая история, к которой, я не имел никакого отношения.
А, в общем, я лучше сразу перейду к делу. Потому что историй я бы мог рассказать много, и, когда-нибудь, when I'm 64, так сказать, я напишу об этом книжку. Толстую и занятную. Если мне будет 64. Потому что Джон Леннон, сочинивший бессмертную песню с таким названием, до этого возраста по независящим от него обстоятельствам не дожил. Хотя когда-то и я не верил, что мне будет 45.
Ну так вот. К делу, так сказать. Погожим сентябрьским утром мне позвонил редактор известного глянцевого журнала. Журнал делали какие-то юнцы и юницы, редактор же занимался совсем другими делами, по-моему, он свой журнал никогда и не читал - обычная гламурная ерунда для жительниц Рублевской трассы. И вообще он умел лучше устраивать всякие разные кунштюки - типа там картофельной революции в Белоруссии. Или отставка министра экономразвития. Жаль, что никто и никогда не узнает, кто на самом деле за всем этим стоял. Но вы уже поняли, наверное, что он тоже решал проблемы, то есть мы с ним были коллегами. Правда, в силу большей серьезности его проблем, он как бы был моим работодателем. Не всегда, но часто. В общем, он позвонил мне и попросил приехать.
***
- Тебе фамилия Баневич знакома?
- Это который банк" Центральный промышленный капитал"?
- Да, он самый.
- И?
- Там большие проблемы.
Редактор зажег сигару и откинулся в кресле. Кресло стояло у стола, на котором лежал ноутбук. И еще 4 сотовых телефона разной степени изощренности. Больше на столе ничего не было. В кабинете тоже больше ничего не было. Кроме второго кресла, занятого мной.
- И меня просят помочь? - прервал я паузу.
- Именно так. И именно тебя. Потому как там что-то очень запутанное, но не криминальное, а ты, как всем известно, лучший эксперт по тонким движениям человеческих душ.
- Жена? Любовница? Попался на педофилии? Компромат на видео?
- Нет. Пока нет. Он пропал. Исчез.
- Так это не ко мне.
Пропавших или исчезнувших обычно искали другие люди - если заинтересованные круги не хотели, чтобы это делалось по официальным каналам. Вообще специализация в наше время... Впрочем, не буду отвлекаться.
- Нет, там все-таки что-то такое... Непонятки. С крышей у мужика стало нехорошо. Оставил записку, чтобы не искали и не волновались. И исчез.
Я осторожно кашлянул.
- Если я не ошибаюсь, господин Баневич немного еврей, а у них запоев не бывает...
- Не запой! - редактор, который сам был не без греха в пятом пункте, махнул рукой. - Жена сказала, что у него в Ленинграде... тьфу, в Петербурге старая любовь, что-то там совсем ржавое, но не умершее. В общем, надо найти. Вот визитка жены - с адресом и телефоном, надо разобраться.
- Есть, товарищ полковник! - сказал я в шутку. Впрочем, насчет полковника шуткой не было. И я даже не уверен, что он не продвинулся в звании выше с тех пор, как я его видел последний раз в форме. Пусть даже и с пятым пунктом не в порядке.
***
Как мы и договорились, жена Баневича ждала меня в маленьком японском ресторанчике. Очень неплохом. Но не в том, конечно, где встречался один российский президент с одной российской журналисткой.
Жену звали Ольга. Она сидела за маленьким традиционным столиком и ковырялась в чем-то из японской кухни. Я эту кухню на дух не переваривал, но пришлось что-то заказать.
- Давайте к делу. Вы, как я просил, записку принесли?
- Да.
Она порылась в сумочке и подала мне листок. Там было написано:
"Ольга, я ухожу. Совсем. Прошу тебя - не ищи. Все документы по имуществу в юротделе. Александр"
- Документы по...?
- Он перевел все свои акции и имущество на меня.
- Ну так и радуйтесь. Некоторые об этом даже мечтать не смеют.
Она вздохнула.
- Я без него не могу. Не хочу даже жить. А деньги мне эти - зачем они? Без него.
- Вы его любите?
- Не знаю. Нет, наверное. Но жить без него не могу.
Тут она начала реветь и дорогая косметика на ее лице мгновенно превратилась в какую-то неэстетичную грязь.
Опуская подробности, я выяснил следующее. Миллион лет до нашей эры, то есть еще во времена диалектического материализма, будущий банкир Александр Баневич учился в городе Ленина в Политехническом институте. И на четвертом курсе этого института женился на своей сокурснице. Брак долго не продлился, на самом же деле он продлился очень мало, смешно сказать - 2 недели. Точных подробностей и причин этой довольно феноменальной скоротечности Ольга не знала, а ее муж об этом рассказывал очень мало и крайне неохотно, отделавшись фразой: "Не сошлись характерами. Совсем".
Тем не менее, она точно знала, что примерно год назад ее муж наводил справки об этой своей "скоропортящейся" жене. И делал это не через службу безопасности своего банка - что было бы вполне естественно, а через каких-то своих питерских личных знакомых. И, что Ольга знала точно, какие-то концы он нашел. Потому что в последнее время у него участились поездки в Петербург, явно не вызываемые делами банка. Ольга к этому отнеслась бы вполне нормально, потому как она вообще на многое закрывала глаза и раньше, но в настроении мужа произошли явные изменения. Он снова стал курить, иногда "отключался", то есть погружался в себя и практически переставал реагировать на окружающую его действительность. Опять же, она не придала этому большого значения, потому как нечто подобное бывало и раньше, и даже сильнее - и со временем проходило. "Мужиков после 40 иногда очень колбасит, об этом даже в "Вог" писали". И все это у нее связалось в единое целое только после того, как муж исчез. Для меня же самое главное было то, что я получил фамилию: Елена Первышева. Не сказать, что это было много, учитывая, что под такой фамилией она, собственно, и вышла замуж за юного Сашу Баневича, но, будь ее фамилия Иванова, все было бы гораздо сложнее.
В заключение я узнал, что, согласно распечаткам с банковской карточки, перед своим исчезновением господин Баневич снял 1000 долларов. Сумма, которая на карточке осталась, была на 2 порядка больше.
***
Билеты на питерский поезд было не взять. Как мне объяснили, хоть все, кому надо, и переехали уже в Москву на волне известных событий, но остались на брегах Невы друзья, родственники, любовницы - и последние несколько лет было невозможно просто вот так взять, прийти на вокзал, купить билет и поехать.
Пришлось лететь самолетом.
Дальше начались долгие и кропотливые поиски гражданки Первышевой Елены, к которым я подключил пару своих старых знакомых. Девица оказалась непроста. Сначала нам вообще сообщили, что она находится вне пределов Российской Федерации, потом, правда, выяснилось, что несколько лет назад она в эти пределы вернулась, но дальше ее след затерялся.
Ничего удивительного в этом не было - компьютеризация и создание единых баз данных по жителям, населяющим нашу страну, находятся в самом начале, но профессионалы знают, как решать такие проблемы.
Занимаясь всем этим, я наслаждался пребыванием в моем любимом городе - любимом в эстетическом смысле, потому что если хочешь чего-то в жизни достичь, то из Питера нужно уезжать - иначе так и останешься здесь, среди призраков умерших империй и отгоревших революций. Был сентябрь, было тепло, я гулял по Невскому, и однажды оказался на Малой Садовой - ставшей небольшим подобием нашего Арбата - то есть таким же китчевым и новорусским. Недалеко от бронзового памятника фотографу с собакой я купил стакан пива в уличном кафе, сел на скамейку и стал наслаждаться питерским спокойствием - столь удивительным после московской суеты и неразберихи. Метрах в 20 от меня играли уличные музыканты. Дядька с электрогитарой, подключенной к колонке с усилителем в одной коробке, девица с контрабасом, юный интеллигент со скрипкой и кто-то очень волосатый с барабаном.
Репертуар их был очень эклектичным - какие-то песни своего сочинения, рокенрольные хиты прошлых лет, и даже классика - типа Let My People Go Луи Армстронга. Звук был, ясное дело, чудовищный, но ребята старались, а еще какая-то девица, по одежде словно выпавшая в наше время из Вудстока или фестиваля "Рок-саммер-1979" в Эстонской ССР, ходила меж публики, собирая в коробку из-под обуви с надписью "Саламандер" мелочь. Да в общем, все они были какие-то совсем не из нашего времени. Но для уличных музыкантов не очень грязные.
Когда они заиграли одну вещь моего любимого Клэптона, я полез в кошелек, чтобы вынуть оттуда 10 долларов. Между мелких купюр лежало и фото Баневича, полученное от его супруги. Я посмотрел на нее чисто машинально, положил обратно, убрал кошелек во внутренний карман плаща, чтобы не вводить во искушение карманников, поднял голову, дал знак девице, что хочу осчастливить уличный оркестр своей десяткой... и чуть не упал со скамейки. Дядька с электрогитарой был Александр Иосифович Баневич, владелец банка "Центральный промышленный капитал".
На свете бывает всякое. Поэтому я снова достал фото. Сравнил с мужиком, играющим что-то на гитаре. Потом нашел визитку Ольги Баневич и позвонил на ее мобильный телефон.
- Скажите, Ольга, а Ваш супруг никогда не играл на гитаре? - спросил я, представившись.
- Да, играл. Это у него еще с юности. У нас дома три или четыре гитары, хотя он редко играл, но умел. Однажды у них в главном офисе была корпоративная вечеринка и там выступала "Машина времени". И Сашка... Александр полчаса играл вместе с ними. Народ просто визжал, а Чубайс сказал...
- Ясно. Спасибо.
Я отключился.
Через полчаса, и почти литра пива во мне, на Невском супротив музыкантов остановилась заляпанная грязью "газель". Из нее выскочила тетка почти бомжового вида, и музыканты начали сворачиваться. Я видел только одну фотографию гражданки Первышевой, сделанной для получения загранпаспорта почти 15 лет назад, но тетку узнал сразу. Эта самая Первышева - или как там ее звали сейчас, передо мной и была. И помогала музыкантам убирать аппаратуру в машину. Я хотел подойти, но немного не рассчитал - два милиционера начали движение к ним - то ли за обычной мздой, то ли еще с какими корыстными целями - и вся компания быстро вскочила в "газель", машина тронулась с места и затерялась в уличном потоке. Номер, я все-таки запомнить успел. Поэтому все остальное было уже просто.
***
Дом был стар. Как старым было все вокруг - лес, поле, небо. Церковь, что стояла на другой стороне реки. Сама река.
Однако на крыше дома стояло две спутниковых тарелки. Я остановил машину в более или менее сухом месте, вышел и прошел к забору. В принципе символическому. По сравнению с теми заборами, которые мне доводилось видеть в Подмосковье, да и на карельском перешейке.
Банкир А.И.Баневич колол дрова. В уши у него были вставлены наушники от плеера и меня он не видел, поэтому я смог некоторое время стоять и разглядывать его. Одет банкир был в не первой свежести джинсы и куртку защитного цвета, а на ногах у него были ботинки a la морская пехота - с толстой рифленой подошвой. Колоть дрова олигарху удавалось паршиво, но это его не смущало. Он даже что-то насвистывал.
- Эй, хозяин! - крикнул я. - Водички попить не найдется?
Меня заметили. При этом не только Баневич, но и молодой человек, появившийся на крыльце дома. Он смотрел на меня очень недобро. И в руках держал карабин СКС.
- Чего надо? - спросил молодой человек. Смотрел он очень недобро.
***
- Ну и на фига тебе это надо? - спросил я.
Мы шли пешком в сторону деревни - хозяйка попросила купить кое-что в магазинчике, заодно, очевидно, хотела дать нам возможность поговорить спокойно. Мы шагали по грязи - он спокойно, не разбирая дороги, я все-таки стараясь как-то не вляпываться в самые уж грязные места.
Странно, что мы сразу перешли на "ты", потому что обычно я стараюсь держаться с людьми, которых не считаю своими друзьями, исключительно на "вы". И перехожу на "ты" со слабо знакомыми лишь сознательно, когда мне это по каким-то соображениям надо. В данном случае все получилось само собой. Может быть, на это повлиял окружающий нас ландшафт. Деревня Люськово. Колпак сентябрьского неба над головой. Другой, неурбанистический воздух.
- А ты ее видел? - спросил Баневич.
- Видел. Тетка как тетка. Бывают получше.
- Нет, она другая. Она из параллельной Вселенной.
Я пожал плечами.
- Ну и что? Зачем при этом бросать свое дело, цивилизацию. Разведись с Ольгой, женись на Елене - и живите долго и счастливо, пока не помрете.
- Лена никогда бы не согласилась.
- Плохо просил, значит. Сколько у нее сыновей?
- Трое.
- Ну вот. Образование в лучших вузах, работа. Женщины живут для продолжения рода и ради благополучия потомства пойдут на что угодно.
- Это другая женщина. Ты не понимаешь. И дети у нее другие.
- Не верю. Ты извини, просто не верю. Ну, с закидонами тетка, ну так не сошелся на ней белый свет.
- Сошелся. Она ведьма. Или колдунья. С ней хорошо.
Что-то странное было у него в голосе. И во взгляде - когда он смотрел на нее. Я заметил это, когда мы разговаривали в доме, куда меня пустили после небольших переговоров на крыльце.
***
В камине трещали дрова. Елена сидела на ковре и смотрела на огонь.
- Я думала о том, что же делать, несколько лет. Сначала решила уехать из этой страны на фиг. Потому что тут пятьсот лет бардак, и значит конца этому не видно. Аккурат как татары с монголами ушли. Вялотекущая гражданская война, временами с обострениями. Смотала в Бельгию, подала там какую-то филькину грамоту на предоставление убежища. Через полгода уехала в Германию с одним немцем. Он, правда, был наркоман, но Вовку родила от него. Там жила несколько лет, всякое было. И так мне стало от них тошно, что решила вернуться.
- А почему не куда-нибудь дальше - на Остров, в Англию, или в Штаты.
- На Острове я была с одним парнем, постояла на Эбби-Роуд, попила пиво на мосту через Темзу, пообщалась с народом. Такая же ерунда, как и вся эта Европа. А Штаты слишком далеко от России. Понимаешь, на континенте все равно чувствуешь, что Россия где-то недалеко, и это помогает.
- В общем, проснулся патриотизм, - сделал я вывод.
- Какой там в жопу патриотизм, скорее наоборот, пожив там, еще больше поняла в каком дерьме мы живем в России. Но тут такая закавыка - живем мы в дерьме, но есть что-то, ген в русских что ли, какой-то, непонятно откуда взявшийся, и у большинства спящий вообще. Это трудно объяснить. Ну, да, неудачливый народ, и все такое, но... может так, - она отхлебнула вино из бумажного стаканчика. - Мы - это такие неудачные строители воздушных кораблей. Помнишь фильм, старый, совковый, еще сталинский, про Буратино, там в конце прилетает воздушный корабль, а Карабаса-Барабаса с него спихивают. И, типа, улетают в страну счастья, явно напоминающую СССР. Ну вот, этот корабль мы строили, строили, но не построили. Да так и забросили это дело. Но вот этот ген остался, и он всегда в этой стране есть, иногда он просыпается, иногда кажется, что умер. Ген нации строителей воздушных кораблей. Наверное, неудачливых строителей. Но в других - в этих странах Европы - его там нет. Может и был когда-то - да весь вышел. Заплыл жиром. И сдох. А тут, в России, он остался. И я решила вернуться сюда, в наше дерьмо.
- А дети? - спросил я. - За свои телодвижения ты можешь сама платить, а как с ними? Сына в армию загребут, отправят куда-нибудь на Кавказ, или в каком-нибудь гарнизоне пьяные сержанты забьют, а? Как такая перспектива?
- Именно об этом я думала весь последний год, что жила у немцев. Еще Швейцарию немного зацепила, мужик мой туда уехал работать. То есть как жить в России, и при этом по возможности не вляпаться. Во все хорошее. И ты знаешь, я придумала. Я поняла, что нужно жить так, словно их нет. Всех этих гадов - президентов, депутатов, ментов, гэбэшников, генералов, бандитов, бизнесменов, гопников, алкашей.
- Это легко сказать.
- Ага. Сделать было трудно, но я придумала. Потому как я умная девочка была. А сейчас умная тетка. Мудрая, как сто китайцев.
Она достала еще одну сигарету, я услужливо дал прикурить от своей зажигалки.
- Точно есть не хочешь? - спросила она.
- Нет.
- Как хочешь. Ну так вот, на самом деле все просто. Если точно знать, что хорошо здесь никогда не будет, а уезжать отсюда тоже не хочешь, надо просто строить параллельную реальность. И такую, чтобы с этим гадюшником она никак не пересекалась. Подожди, не перебивай! Доверять можно только себе и своим детям. Ну еще быть может одному мужику, the only right man, тот единственный правильный, как говорят За Бугром, но это если повезет. Но на это надежды, само собой, нет.
В комнату вошел Баневич.
- Как прошло? - спросила Елена.
- Все нормально.
Он переоделся в соседней комнате, потом на кухне наложил себе в жестяную тарелку макарон с мясом и присоединился к нам.
- В общем, ты решила построить свою тоталитарную секту, - продолжил я.
- Нет. Парни мои живут своей жизнью, никто им мозги не промывает. Есть, конечно, несколько знакомых в других городах, иногда приезжают сюда, но никаких структур нет и не будет. Любые структуры в России вырождаются в иерархии.
- Ну так чем это отличается от Системы в 70-х. Хиппи, флэты, трассы. Я сам не хипповал, но хорошо знаю.
- Похоже, но не то. Хиппи - по определению - бездельники. То есть живут на том, что получают от социума - пусть и минимум - вплоть до объедков. Мы здесь работаем. Вовка - ты его видел, с ружьем - он программист. Он вообще нелюдим, сидит целыми днями за компом, или по лесу шляется, охотник. Иван и Джон живут в городе, сюда на выходные ездят, или когда сельхозсезон в разгаре. Я в местной школе преподаю, летом репетиторствую. Саша играет с уличными музыкантами.
- Но ведь маразм, ребята. Вы же взрослые люди. Ну, еще лет несколько можно так - а потом. Старость - в каком-то кривом домике в Нечерноземье?
- А старость - она неизбежна, как мировая революция. В особняке в Комарово она отнюдь не веселее. Особенно при учете, что деньги в России - как и успех вообще - это всегда результат некоего компромисса с самим собой и со своей совестью. Просто те, кому удалось пробиться, стараются это не вспоминать - как где-то лизнули кому-то зад, как где-то пришлось прогнуться...
***
В принципе на этом историю можно было бы закончить. Баневича "изъяли" специально обученные для этого люди, доставившие его в очень специальную и очень закрытую клинику, существующую именно для таких случаев и таких людей. В этой клинике пару лет до этого лечили от наркомании дочь одного из богатейших людей России - и вылечили, кстати. С банкиром тоже работала целая бригада высококлассных психологов - и добились они за два месяца поразительных успехов. Еще до Нового года его привели в абсолютную норму и, отдохнув со своей женой Ольгой две недели на Канарских островах, он продолжил свой нелегкий труд на нелегкой ниве российских финансов. Рецидивов, как мне сообщили, не отмечалось.
Да, нужно отметить, что еще через полгода я уехал в Люськово и стал жить с Еленой. Что, я думаю, не вызовет у вас удивления, если вы поняли, что она за женщина. И прошу не считать меня нечестным по отношению к Баневичу. Ведь он же все-таки не вернулся туда, когда с ним закончили. А его на цепь не сажали. Я его видел мельком как-то раз на одном мероприятии, и он почувствовал себя явно неловко, словно я служил напоминанием о каком-то грешке молодости или дурной болезни. Так что совесть моя чиста. Вот если бы он вернулся, то я... Хотя не знаю, что было бы тогда.
Мы живем вместе. И спим мы вместе. Я, правда, не уверен, что она считает меня the only right one, - тем, единственным и настоящим, но мне, честно говоря, по барабану. Потому как я ее считаю. Хотя тоже подозреваю, что она ведьма и колдунья.
Занимаюсь я тут по дому, работы хватает - хозяйство большое, кое-что пишу, и за это мне платят небольшие деньги, музыкой, конечно, не занимаюсь - Бог не дал, а в качестве социально-значимого, как выражается Елена - учу пару десятков местных деревенских детишек спецкурсу полевого агента ГРУ, который мне довелось как-то пройти энное количество лет назад, но который я не забыл и никогда не забуду, а также английскому языку и дзэн-буддизму. Звучит дико, но именно так. Именно в таком комплекте. Хотя деревня русская вымирает - от пьянства, от безнадеги, от убожества, но, думается мне, когда у нас опять полыхнет, и придут какие-нибудь американцы, китайцы, шведы-финны, или комиссары с продразверсткой, или каппелевские каратели, или ваххабиты, неважно, кто-нибудь да придет, - судьба наша такая, у нас всегда что-нибудь происходит и какие-нибудь постоянно вороги объявляются, - то в деревне Люськово им придется не очень сладко.