Наспех слепленный холодный комочек пригладил волосы на макушке и с приглушённым шлепком впечатался в каменную стену за спиной. Демиан сгрёб пригоршню мокрого снега и, почти не целясь, швырнул в Трея. Замешкавшись в раздумье, от какого снежка уворачиваться, Трей схлопотал и от Демиана, и от К`ерни одновременно. Под взрывы мальчишеского хохота парень отмаргивался от холодных хлопьев, угодивших ему в лицо, при этом нелепо подпрыгивая, пытаясь вытрясти снежок, попавший за шиворот. Пока Трей вынужденно выбыл из игры, прочая компания будущих ведьмаков принялась дружно обстреливать снежными снарядами Демиана, которому пока просто до неприличия везло. Подустав вертеться волчком, он с разбегу влетел в самую гущу мальчишек, сбив троих с ног. Куча-мала разрасталась, как снежный ком, пока, наконец, не осталось никого, кто бы сумел удержаться от падения. Несолидно вопящий и хохочущий многорукий и многоногий клубок резво покатился вниз по крутому спуску. Недолгое путешествие завершилось у подножия гигантских размеров сугроба, врезавшись в который, живой ком распался на отдельные составляющие и на минуту притих: мальчишки уже охрипли от холода и смеха.
Над заснеженным Телларионом далеко разнёсся звук трёх размеренных ударов и последовавший за ними мелодичный перезвон. Три часа пополудни, а значит, время, отпущенное на развлечения, подошло к концу.
Демиан принялся спешно выбираться из устроенной им же самим свалки, но выпутаться из хитрого переплетения рук и ног оказалось не так-то просто.
- Учитель нас убьёт! - Трей в точности озвучил его мысль. В воображении друзей их уже отчитывал недовольный голос.
Рядом раздалось пыхтение, и раскрасневшийся Трей, потерявший в схватке рукавицы, сумел, наконец, подняться на ноги. Уже на бегу Трей отчаянно дул на покрасневшие пальцы и ёжился, поводя плечами: несносный снежок растаял и стекал по горячей спине обжигающе-холодными ручейками. Демиан пару раз чуть не растянулся на гололёде: он морщился и тёр рукой глаза - на длинных ресницах застыли небольшие сосульки.
В коридорах замка на послеобеденное время традиционно устанавливалась относительная тишина. Все ученики неугомонного возраста разбегались на лекции либо корпели в своих комнатах над индивидуальными заданиями. Из-за неплотно прикрытой двери фехтовального зала раздавались голоса. Потоптавшись в нерешительности пару секунд, Трей распахнул створки, и вошёл с другом внутрь. Мастер Коган (Нарлаг! Зачем он здесь?) о чём-то тихо говорил с мэтром Соргеаном. В этом молодом ещё мужчине, чистокровном человеке по рождению, среднего роста, ничем не примечательном внешне, никто бы не заподозрил одного из лучших фехтовальщиков во всём Пределе.
- Простите, мэтр, мы опоздали. - Демиан из всех сил пытался сохранять невозмутимость, отряхивая заснеженные вихры и представляя, на какие пугала они с другом сейчас похожи.
- Урок ещё не начался. Мы как раз заканчивали беседовать с вашим учителем. Входите.
Демиан закрыл за собой дверь. В самом деле, тренировочное оружие ещё не успели разобрать, всё оставалось на своих местах на стеллажах и стойках. Когда они проходили мимо мастера Когана, тот украдкой показал ученикам кулак. Дисциплина, нарлаг дери. Учитель жаждет видеть их идеальными. Наверняка, наставник был бы счастлив, если б они ходили по струнке и всё делали по команде. Будто это убережёт их от всех бед. Впрочем, сами хороши. Ему, Демиану, тринадцать, а Трею через пару лун уже исполнится четырнадцать. За последнее время почти с учителя вымахали, пора прекращать вести себя, как первогодки. Не век же им снежками перебрасываться. Пора и за ум браться.
- Мэтр Соргеан, а о чём вы разговаривали с мастером Коганом? - не постеснялся спросить куда как более непосредственный Трей. Демиан поморщился. Однако ему тоже было любопытно узнать, пусть он и не задал бы вопрос прямо и так неуклюже. - Мы не... не так уж часто опаздываем!
- Речь шла не о нарушении порядка, Трей. Напротив, я рассказывал мастеру Когану о ваших успехах.
- Вот как... - протянул Трей, не припомнив за собой ничего особо выдающегося в плане фехтования. Лучником он был прирождённым, но как мечник - так, середнячок, и то лишь благодаря упорным тренировкам.
- Прошу простить моего ученика за бестактность и меня за то, что отнял твоё время, - церемонно поклонился мастер Коган.
- Встретимся позже, - кивнул фехтовальщик.
- Нарлаг... теперь мне ещё и за это влетит! - прошептал Трей.
- Не призывай тьму, Трей, она только и ждёт приглашения, - осадил учитель. Демиан ухмыльнулся. Пора бы уже привыкнуть за семь лет, что слух у мэтра острее звериного. - Итак, начнём.
Мастер Коган чересчур печётся о них с Треем, думал Демиан, подходя к стеллажам вместе с остальными учениками, чтобы взять оружие. Тот случай в Антариесе изменил отношение учителя к ним. К нему особенно. Что уж там, до того, как они совершили ту безумную выходку, мастер Коган относился к Демиану... да никак не относился. Избегал его. Изыскивал любую возможность, чтобы свести их общение на нет. Формально имея учителя, Демиан оказался предоставлен самому себе. И вдруг такая разительная перемена. В лице холодного, отчуждённого, даже в чём-то враждебного ему мужчины он обрёл самого заботливого и любящего отца, какого только могла создать его детская фантазия. И если в детстве он, почти совсем одинокий, с радостью принял бы этого чудесно обретённого отца, просто так, безо всяких вопросов, то теперь, повзрослев, он уже сам не мог сразу измениться к учителю. Нет, он с самого начала пребывания в Телларионе уважал данного ему наставника, но только со временем, постепенно начал испытывать к нему тёплое чувство признательности, некое родство. Эта чрезмерная в чём-то забота и раздражала, и грела его одновременно. Он ещё не мог понять, чего она вызывала больше.
Ребята перестраивались по парам привычно и быстро, без вопросов и разговоров. Достаточно было одного жеста учителя. Демиан уже несколько раз поменял партнёра, менялись и стили, заданные ситуации и роли. Наконец, мэтр подозвал его к себе. Тренировка для всех остальных временно прекратилась, будущие ведьмаки опустили оружие, радуясь передышке, готовясь наблюдать за показательным поединком учителя и ученика. Для Демиана это также было привычно.
- М-да, похоже, конец пришёл нашему безоблачному существованию, - угрюмо констатировал Трей, влезая в чистую рубаху. - Этот новоявленный учитель наверняка будет нас гонять, как проклятых.
- Ладно тебе, - усмехнулся Демиан. Он сидел на подоконнике, покачивая ногой, и задумчиво смотрел на то, как за окном кружатся и танцуют снежинки. - Лично я жду, не дождусь, когда можно будет хорошенько подраться.
- По-моему, ты и так здорово умеешь драться, безо всяких особых занятий, - заметил Трей, припомнив недавнюю драку с участием Демиана. Впрочем, больше и припоминать было нечего, те задиры что-то не стремились ещё раз связываться с Демом. Он дрался молча и сосредоточенно. Трею подумалось, случись что более серьёзное, чем неудавшаяся попытка нескольких мальчишек, ещё не осознавших, куда они попали из городских трущоб, установить своё превосходство... что-то по-настоящему серьёзное, его новый знакомец не разжал бы кулаков, даже упав замертво. - Кто тебя этому научил?
- Никто не учил, жизнь научила, - хмыкнул Демиан, нехотя спрыгивая с подоконника. Зима за окном не отпускала, манила к себе. Раньше он не замечал за собой такой странной любви к гармонии холода и снега. К чему бы? - Да ерунда всё это, по сути. Я же дерусь не по правилам.
- По правилам, не по правилам... какая разница? Да и кому они вообще нужны, эти правила? Так какого нарлага нам их учить? - Так приятно чувствовать себя взрослым и важным, вставляя в речь жутковатые прежде ругательства! Ведь они теперь ведьмаки. Здесь, в стенах Теллариона, под защитой учителя и других мастеров, от этих слов уже не веет прежней жутью.
- Мастер Коган вряд ли обрадовался бы, услышав от тебя такие рассуждения.
- С кем поведешься... - отмахнулся друг. - Эх... Надеюсь, этот мэтр не на нас будет отрабатывать свои удары. И вообще, скорей бы уж обряд! За ним свобода! Делай всё, что душе угодно!
- Ничего не перепутал? Это теперь у нас есть свобода... пусть она и ограничена стенами замка. А после обряда... я читал о нём. Принесённые клятвы свяжут нас по рукам и ногам. То нельзя, это невозможно, а за это и вовсе... Короче, жизни не рад будешь.
- Тоска-а... - На этом разговор окончился, за ними пришёл мастер Коган.
В просторном светлом зале было шумно и людно. Наставник и мэтр приветствовали друг друга как старые знакомцы.
- Так ты теперь почтенный мастер, Коган? - губы фехтовальщика тронула немного улыбка, но карие глаза оставались непроницаемо спокойными.
- Милостью Хозяйки, Соргеан, - ответствовал волшебник. - Смею надеяться, из них выйдет толк.
- Уж не сомневайся, по старой дружбе буду спрашивать с них строже, чем с прочих. Пригляжу за твоими мальчишками.
- Итак, я мэтр Сорг`еан, - начал фехтовальщик, когда наставники ушли, оставив учеников. - Ваши имена я выучу позже... разумеется, при условии, если их обладатели это заслужат. - Располагающая, казалось бы, улыбка мэтра держала на расстоянии, скрещённые на груди руки и вся манера держаться только добавляла отчуждённости. Демиан усмехнулся про себя. Новый учитель ему решительно нравился.
- Разбейтесь на пары, - невозмутимо продолжал учитель, игнорируя исходящую от учеников неприязнь. - Вероятно, вы привыкли, что любое занятие должно начинаться с теории. Отвыкайте. Я, такой нетерпеливый злой тип, хочу сразу посмотреть на практике, на что в принципе способен каждый из вас. Уже по вашим первым движениям можно составить приблизительное представление, с кем в будущем предстоит иметь дело.
Ребята, приглушённо переговариваясь, собирались в группки по двое. Трей, с кислой миной на лице, встал рядом с другом.
- Так, - кивнул мэтр Соргеан. - А теперь пусть каждый возьмёт одну из тех палок, что лежат в углу. Для вас это мечи, так что убедительная просьба не хитрить и не пытаться хватать палку противника голыми руками. В реальном бою без кольчужных перчаток вы бы просто остались без пальцев, вот и всё, чего этим можно добиться.
Ребята без энтузиазма разбирали тренировочные 'мечи'. Демиан взвесил гладко обтёсанное оружие в ладони и повернулся к приятелю. Тот с ненавистью уставился на собственную палку.
- Чего ты её гипнотизируешь? - улыбнулся Демиан. - Между прочим, теперь это твой союзник.
- Готовы? - раздался голос учителя. - А теперь покажите, на что способны, а я посмотрю.
- То есть как? - опешил Трей. - А приёмы? А обучение? А всякие там захваты, атаки, выпады, контрудары и защиты?
- Какие тебе нужны приемы? - пожал плечами Демиан. - Учитель же сказал, что хочет сперва посмотреть, чего мы стоим. Ты же сам говорил, что эти правила ни к чему.
- Мало ли что я говорил... - пробормотал Трей.
- Не мямли! Бей, не обижусь!
Кругом началась неразбериха. Ребята неуверенно замахивались друг на друга, так же неуверенно пытались отразить неумелые удары. Невзирая на предупреждение учителя, многие пытались выхватить у соперника палку, позабыв, что кусок дерева символизирует настоящее оружие. Мэтр Соргеан молча созерцал 'поле битвы'. Демиан едва не расхохотался. Рядом обиженно пыхтел Трей - Демиану понадобилось меньше минуты, чтобы прижать его к стене.
Ребята переводили дыхание, с видимым облегчением прекращая непонятную потасовку.
- Что сказать, видел я и... несколько лучшие результаты. Но случалось и хуже. Ну, что ж, для того я и здесь, чтобы дать как можно больше знаний и умений, которые сделают вашу жизнь по возможности длиннее. И я намерен выполнять своё назначение, как бы вы ни сопротивлялись. Со временем перестанете это делать. Умные поймут раньше, остальные по мере накопления мозгов. А пока - пусть вас не смущает то обстоятельство, что рядом друг. Синяки, наставленные другом, уберегут от смертельных ран, которыми вас с радостью готов будет обеспечить враг. Так что будьте благодарны друзьям. Вот ты, как твое имя?
Демиан с удивлением понял, что обращаются к нему.
- Демиан, мэтр.
Брови мечника поползли вверх, едва он услышал экзотичное имя нового ученика, но набивших оскомину вопросов задавать не стал, за что Демиан был ему благодарен.
- Подойди сюда, Демиан. Поможешь мне. А остальные - смотрите внимательно, вам предстоит в точности всё это повторить. Для начала самое простое. Сперва медленно... Встань... нет, не так. Вполоборота. Кто сказал 'почему'? Потому, что так в вас будет сложнее попасть. Так. Руку... нет, согни ещё немного и не напрягай кисть. Отлично...
- На сегодня хватит, пожалуй. Все свободны. Благодарю за помощь, Демиан. Из тебя и вправду выйдет толк.
- Спасибо, учитель.
- Вот ещё что. Мне показалось, ты испытывал какую-то неловкость, будто тебе что-то мешало или, наоборот, не хватало. Ведь ты правша?
- Я пишу правой рукой.
- А в какой руке тебе удобнее держать оружие?
Демиан пару раз перекинул палку из одной руки в другую, сделал пару пробных взмахов. Пожал плечами.
- Не знаю. Вроде бы одинаково.
- А если в обеих? Попробуй. - Фехтовальщик кинул Демиану ещё одну палку.
- Думаю, так лучше. Но ведь это... неправильно?
- Отчего же? Наверное, ты хотел сказать - непривычно. Так сражаются на западе. Более тяжёлый и длинный клинок в правой руке, укорочённый лёгкий в левой. Нападение и защита. Что ж, буду заниматься с тобой отдельно.
- Спасибо.
Трей маячил у двери, но мэтр Соргеан не торопился отпускать Демиана.
- Послушай, Демиан... Быть может, мои слова покажутся тебе странными. Когда твой учитель привёл тебя и твоего друга, я едва рассмотрел вас, но позже... Как думаешь, не мог я где-нибудь встретиться с твоим отцом?
- Это вряд ли, учитель. Мой отец погиб ещё до моего рождения.
- Вот как... - задумчиво протянул мэтр Соргеан. Казалось, чего бы ещё, но фехтовальщик не прекратил расспросы. - Извини, что лезу не в своё дело, но кем он был?
- Моряком. Я из Кри.
- Кри... Кри... нет, не слышал о таком месте. Где это?
'И неудивительно, - подумал Демиан. - О ней знает только сборщик налогов, да и тот вспоминает лишь по необходимости'.
- Это маленькая деревушка на берегу Верес.
- Ну, что ж... Значит, я ошибся. Ступай, я тебя больше не задерживаю. Только очень уж мне твое лицо знакомо... Может, я был знаком с твоей матерью?.. Передай, кстати, учителю, что я тобой доволен.
- Ну, хоть за тебя учитель порадуется, - мрачно заметил Трей, услышавший последнюю фразу мэтра Соргеана. Тот крикнул её уже вдогонку Демиану, поспешившему уйти от вопросов, чем-то смутивших его былое спокойствие. А ведь он уходил с урока с таким хорошим чувством! - Мои удары не сможет отразить только слепой или парализованный противник. А ещё лучше - то и другое вместе. Пойду-ка уж сразу молиться в храм Многоликой. А то подсказывает мне что-то - увечная нечисть нечасто встречается.
- Рано ещё руки опускать. Это только первый урок.
- О чём это он тебя расспрашивал?
- Об отце. Сказал, что ему моё лицо знакомо.
- Может, он и вправду знал твоего отца? - неуверенно предположил Трей.
- Откуда? Вряд ли мэтр Соргеан бывал в нашей дыре.
- Наверное, тебе виднее, - не стал спорить друг. - Куда мы теперь?
- Учить чары отражения. Забыл?
- Ой, демон... Ладно, пойдём.
(Телларион.)
Ровный голос мэтра Соргеана, быстро сменяющие друг друга названия и характеристики приёмов. Чёткий ритм, гармония с собственным телом, осознание и осмысление вместо слепого, необдуманного подражания. Демиану это нравилось и казалось, будто он ещё до рождения знал эти выверенные многими поколениями воинов движения, сам был одним из них или всеми сразу.
И вдруг, неожиданно и для себя, и для учителя пропустил несложный совсем удар, который мог бы парировать хоть с завязанными глазами. В сердце словно вонзился с проворотом тупой нож. Чувство неосознанной ещё, но страшной потери выбило дыхание. Но зазубренное лезвие уже вынули из раны, и появилась возможность вдохнуть полной грудью. Не видя и не слыша ничего вокруг, не помня даже, где находится, Демиан стоял на коленях, опершись левой рукой в пол, в ладони правой - бесполезный против этой боли, причинённой неизвестно кем, забытый меч. Нет врага, не с кем сражаться. А рана - вот она, нанесённая. Да, невидимая, но оттого не становится менее реальной. Он чувствует её. Нервы натягивает звенящей тетивой.
- Демиан?
- Я в порядке, - сцепив зубы, выдавил он. 'Бездна, что это?!'
- Вижу я, в каком ты порядке. Трей! Иди сюда. Для вас двоих занятие окончено. Отведёшь Демиана к целителям.
- Что с тобой было? Не заметил, чтобы мэтр Соргеан случайно достал тебя. Да он бы такого и не допустил.
- Ты и не мог заметить, - морщась, ответил Демиан. Ныло где-то в районе сердца, органа, который крайне редко напоминал о себе. Стучит себе и стучит в грудной клетке. Нипочём бы не подумал, что болеть оно может куда сильней разодранного нарлагом плеча. - Мэтр Соргеан на то и мэтр, чтобы не допустить членовредительства на своих уроках. Я сам...
- Что - сам? Сам себя приласкал? Так я и этого не видел...
- Отстань, Трей. Просто отстань со своими расспросами. Не знаю я, что случилось! Погано мне, как никогда в жизни погано...
Целитель пошутил, что такие здоровые больные к нему ещё никогда не приходили, но ни Демиан, ни обеспокоенный Трей шутке не улыбнулись. Выпивая горячий отвар без вкуса и запаха, который дал ему целитель ради успокоения совести, Демиан вряд ли догадался бы связать своё состояние с событиями двухлетней давности. И уж точно не вспомнил о девочке с синими лентами, которая, к слову сказать, с того дня ему больше не снилась.
(Телларион. Четыре года спустя.)
- Лови! - крикнул мэтр Соргеан. Два авалларских узких клинка, поочерёдно блеснув в свете множества свечей серебристыми росчерками, оказались в ладонях Демиана. Юный волшебник удобнее перехватил рукояти; ему нравилось это ощущение, ставшее уже привычным, - присутствие оружия в руках. Лёгкий наклон головы в знак доверия и уважения, и две тени синхронно сорвались навстречу друг другу. Десятки глаз, не отрываясь, следили за поединком учителя и ученика, фиксируя и запоминая каждое движение, каждый поворот, чтобы впоследствии разобрать до мелочей и повторить. Демиану не было дела до зрителей. Абсолютная концентрация, выверенность, чёткость; малейшая ошибка, мгновенное замешательство - и учитель заметит его оплошность и не преминёт воспользоваться ею. Демиан давал себе отчёт в том, с кем сражается.
Весь огромный мир, Предел сузился для него до крошечных размеров. Границами его стали клинки в руках, мечи мэтра Соргеана, каменные плиты под ногами. В висках гулким эхом отдавались удары сердца, ровное, экономное дыхание. Его чувства, простое человеческое и сверхъестественное восприятие обострились до наивысшей степени, и все свои возможности Демиан мобилизовал в этом поединке. Он твёрдо знал, чувствовал, что выйдет из него победителем, хоть и не понимал, откуда взялась эта уверенность. Нет, в нём не было ни злобы, ни жажды славы, вообще никаких чувств, которые могли бы потревожить его спокойствие. Не было и мыслей. Демиан сражался, не задумываясь, полностью доверившись своим инстинктам, своему мастерству, доведённому уже до уровня рефлексов. Ему уже не требовалось просчитывать наперёд свои ходы, натренированное тело само знало, что нужно, а что нельзя делать. Сам мэтр Соргеан говорил своему лучшему ученику: 'В бою освободи разум от ненужных мыслей. Пусть ни гнев, ни отчаяние, ни страх не сковывают твои движения. Сбрось с себя плен человеческих слабостей. Эмоции - плохие советчики в схватке. Они могут привести к гибели, а не к победе'. Демиан хорошо запомнил этот урок.
Молодой волшебник не знал, сколько времени продолжается этот поединок. Время текло для него по-особому. Меч в руке был не чужеродным инструментом, а его продолжением, действующим сообща с ним. Демиан не позволил себе ни единой ошибки, оружие противника не могло найти брешь в его обороне, и учитель с учеником настороженно кружили друг около друга, бесшумно переступая по каменным плитам. Непроницаемые лица, холодные, внимательные глаза. Казалось, что в центре полутёмного зала двигались уже не люди, а сильные, уверенные в своей силе хищники, напряжённые до предела, готовые к прыжку.
Никто не заметил, как это случилось. Просто мэтр Соргеан попытался достать Демиана, но ему это не удалось, противник в последний момент успел уйти от удара. А затем сработал инстинкт. Демиан выбросил руку вперёд и вверх, воспользовавшись тем, что защита соперника ослабела на какую-то долю секунды. Всего на миг, но Демиану вполне хватило этого мига. Один из них наконец допустил ошибку.
По залу, словно внезапно налетевший ветер, пронёсся вздох. Кончик левого клинка Демиана затрепетал, остановившись на расстоянии полу-дюйма от шеи мэтра Соргеана. Учитель не успел ответить на выпад ученика. Сила превзошла другую силу.
Соргеан медленно опустил глаза на замершее у его горла оружие, будто не веря, что это реально. Демиан оставался спокоен, его чёрные глаза встретились с взглядом побеждённого наставника.
- Вы убиты, учитель, - эти слова были сказаны тихо и просто, но их услышали все, и они потрясли всех, кто их услышал. На минуту повисло тяжёлое молчание, раздавалось только дыхание поединщиков. И тогда на лице мэтра Соргеана появилась широкая улыбка. Демиан удивлённо посмотрел на учителя и опустил мечи. Мастер фехтования вложил своё оружие в ножны и неожиданно для всех расхохотался, весело, от всей души.
- Мэтр Соргеан? - неуверенно позвал Трей. Наставник, сделав над собой усилие, перестал хохотать и встал, скрестив руки на груди, не прекращая улыбаться. Его смеющиеся карие глаза наблюдали за Демианом.
- Хотите узнать, что со мной? - спросил Соргеан. - Это выглядит странно, не правда ли? Возможно, вы правы, но я ничего не могу поделать с собой. Вы уж поверьте, у меня есть причина для веселья. Демиан! Сейчас я счастлив, и это благодаря тебе. Ты ещё молод, и не представляешь, что происходит в душе учителя, когда ученик превосходит его в мастерстве! Сегодня это впервые случилось со мной, и, что сказать... Я горжусь собой. Я горжусь тобой. Ты показал на деле, чего стоишь. Я счастлив тем, что учил тебя. На этом моя миссия завершена.
- О чём вы говорите? - воскликнул Демиан. - Вы больше не будете меня учить?
- Мне больше нечему тебя учить, Демиан, - мягко возразил мэтр Соргеан. - Вот ты, пожалуй, можешь меня кое-чему научить, но никак не наоборот. Находи других учителей, более искусных, чем я. Сегодня ты поднялся на очередную ступень. На следующую тебе предстоит подниматься уже без меня. Удачи в этом, Демиан. Да будет Хозяйка к тебе благосклонна. - Мэтр Соргеан поклонился потрясённому магу, не как учитель ученику, а как ученик учителю, и вышел из зала. Остальные маги, негромко переговариваясь, последовали его примеру.
Медленно оплывали свечи, колеблющееся пламя до неузнаваемости искажало очертания знакомых предметов. Демиан молча стоял посреди зала, и искры огня плясали в глубине его тёмных глаз. Трей неслышно подошёл к другу.
- Дем... - тихо позвал он. - Это было так... Просто волшебство какое-то.
Демиан не отвечал. Трей осторожно положил руку ему на плечо.
- Что с тобой, Дем? Я бы понял, что, если бы ты проиграл...
- Дело не в этом, Трей. - Демиан, словно завороженный, не отрываясь, смотрел на пламя.
- В чём тогда?
Волшебник только качнул головой. Оба замерли, отрешённо наблюдая за тем, как отдают свой последний свет огарки и быстро умирают, опадая обжигающими каплями на холодные плиты. Как капли застывают прозрачной смолой. Каждый думал о своём и, вместе с тем, об общем.
- Трей, ты никогда раньше не задумывался о том, что будет с тобой потом, после обряда?
- Да нет, как-то не приходилось раньше. А ты?
- Съезжу в Кри, узнаю, как там дед. Всё-таки, единственный родной человек в целом мире. Ну, кроме тебя с мастером Коганом, конечно.
- Не возражаешь, если и я с тобой? Посмотрю хоть на эту твою Кри.
- Ты немногое потеряешь, если не посмотришь, - пошутил Демиан, но тут же переменил тон. - А ты разве сам никуда не поедешь? Не хочешь повстречаться с близкими? Всё-таки, почти десять лет прошло.
- Хотел бы я встретиться, - хмуро ответил Трей. - Да только один из принесённых обетов не позволит мне встретить его честь по чести. А без этого... не могу. И дом чужой, и я чужак...
- При нашей участи так даже лучше. Не будешь мучиться мыслью о том, как будут жить родные, когда тебя, не ровен час, какая тёмная тварь за Грань отправит.
- А что, пожалуй, ты прав... Ладно, хватит о Грани рассуждать. Раньше, чем Хозяйка назначит, никто её не переступит.
- Тоже верно, - кивнул Демиан и оглянулся на умирающее пламя.
Обряд напомнил молодым волшебникам давно позабытую за другими заботами церемонию принятия. Но многое и изменилось, в особенности в них самих. Да и как иначе? Они стали старше на десять зим и лет, принёсших с собой многие знания и забравших взамен умение удивляться. Но почему же тогда так перехватывает дыхание и нельзя унять тревожную дробь сердца?
Демиан стоял в толпе взволнованных магов. Из-под низко надвинутого чёрного капюшона недобро сверкнул быстрый взгляд глаз, тёмных, как самый непроглядный мрак Антариеса. Высокий прямой человек с ястребиным носом и глазами, углями горящими на презрительно-непроницаемом тёмном лице сидел на Серебряном престоле. Демиан видел, как хищно впились в резные подлокотники его костистые скрюченные пальцы. Демиан заставил себя отвести взгляд. В голове стоял непонятный гул, мысли путались, как тогда, пять лет назад, в ночь, едва не ставшую для него последней. Сознание раздваивалось, он словно уже переживал этот день, словно чувствовал когда-то раньше, как тяжёлые цепи произнесённых им клятв пригибают к земле, не дают свободно вздохнуть. Настойчивое гнетущее сожаление не давало ему покоя. 'Что я сделал не так? Что?!' Но не было никакого ответа, не было и облегчения. 'Неужели это от того, что я сам навязал себе эти ограничения? Добровольно лишил себя свободы? Но что мне оставалось делать? Я - маг! У меня нет свободы, даже жизнью своей я не волен распоряжаться!'
'Уж очень ты своенравный, Демиан!' - сказал ему как-то мастер Грайлин, качая седой головой. Старый волшебник, наверное, был опечален и обеспокоен. Что поделать, именно это качество во многом было определяющим в характере юного ученика мастера Когана. 'Ну почему ты не поклонился мэтру Св`ерусу? - безнадёжным тоном вопрошал учитель. - Голова же у тебя при этом не отвалится!' Демиан и сам не знал, почему. Просто не мог заставить себя гнуть спину, следуя только общему примеру или указаниям наставников. Что-то внутри него отчаянно сопротивлялось, не позволяло поступать против своей гордости. 'Назад дороги нет, - твёрдо сказал себе волшебник, и дышать словно стало легче. Клятвы отпустили горло. - У меня теперь только один путь. И в нём нет места сожалениям... '
(Территория Антариеса, близ деревни Кри.)
Два всадника набежавшими смерчами неслись по сельской дороге.
Сначала появились две чёрные точки в мутном облаке, затем точки стали быстро расти, и вот уже два человека верхом на резвых конях скачут в облаке серой дорожной пыли. За плечами всадников, будто крылья ворона, развевались по ветру чёрные плащи, не оставляя селянам никакого сомнения в том, что к ним пожаловали именно волшебники, а точнее - боевые маги, ведьмаки. В последний раз подобное произошло ровно десять лет назад, когда телларионский ведьмак приехал забрать Радекова внучка. Ну а до того - и вовсе не вспомнить.
Всадники попридержали коней и, нетерпеливые, соскочили наземь, ещё толком не остановившись. Теперь волшебников можно было рассмотреть. Оба - совсем ещё молодые, примерно одного возраста, глядящиеся близнецами в своих запылённых плащах, с мечами в простых длинных ножнах. Впрочем, их сходство было поверхностным и мгновенно развеивалось. Парни совершенно не походили друг на друга. Оба высокие и ладно скроенные, но черноволосый выше на пару дюймов того, что с пшеничными кудрями, а он шире в кости и двигается резче, угловатей. И голубые глаза смотрят куда веселее тёмных. Взгляд темноволосого пробежался по лицам и остановился на одном.
- Где Радек, Мана? - задал вопрос молодой ведьмак. Толстая неопрятная старуха в ужасе вытаращилась на него, её пальцы сами чертили в воздухе знак Хозяйки, отвращающий злую силу. Парень словно бы не заметил этого и спросил ещё настойчивее: - Ответь мне! Он ещё жив?
- Да, жив, жив, не помер покуда... - задыхающимся голосом просипела Мана, продолжая с суеверным страхом пялиться на волшебника, невесть откуда прознавшего о её имени. Разумеется, ей не пришло в голову связать молодого мага с увезённым в Телларион внуком Радека. - Он там... - Рука её слабо махнула куда-то в сторону. Демиан проследил по этому направлению взглядом и безошибочно выделил из испуганной стайки приземистых лачуг полуразвалившуюся хибарку, пригнувшуюся уже к самой земле. Ещё немного, и она вовсе рухнет, так и дедушка... Демиан отогнал прочь чёрную мысль. 'Видно, совсем дед стал плох. Некому и дом поправить...' Мысленно он уже прикидывал, чем займётся в первую очередь... чтоб хоть крыша не обвалилась на седую голову старика. В этот миг он почти ненавидел Телларион, отнявший его у родного человека, обрекший Радека, выпестовавшего внука, единственную свою отраду, на одинокую старость.
- Радек! - закричала Мана. В её голосе слышались рабские, испуганные нотки. - Радек! Тута до тебя приехали! - У Демиана неприятно ёкнуло сердце, когда дверь ветхого домика распахнулась, и на пороге появилась сухонькая старческая фигурка.
- Чего тебе, карга? - начал старик ворчливо и осёкся, подслеповато прищурившись.
Обитатели Кри, высыпавшие из домов и высовывающиеся из окон, с изумлением смотрели, как молодой маг кинулся к застывшему Радеку, на секунду замер перед ним, будто не зная, что дальше делать, и вдруг, не чинясь, сжал старика в объятиях.
- Полегше ты, парень, полегше! Ажно кости захрустели... - бормотал Радек. К старости его, прежде рослого, стало клонить вниз, к земле, в которую вскоре предстоит ложиться, и росточком он едва доставал до плеча оголтелого ведьмака.
Парень ослабил хватку, отшатнулся на шаг. Словно бы испугался чего. На лице отразилось сомнение, растерянность... едва ли не страх.
- Дедушка, - прошептал Демиан, - ты меня... не узнаёшь?
Радек пытливо, до рези в глазах всматривался в молодое лицо и не узнавал в этом высоком крепком парне своего внука. Он едва ли не каждую ночь снился одинокому старику, сотни раз, улыбаясь, возвращался домой, но всегда виделся Радеку всё таким же мальчишкой, каким он его помнил и любил. А сейчас перед ним стоял взрослый мужчина, широкоплечий и гибкий, вооружённый, с серьёзным взглядом чёрных глаз, - единственное, что напоминало в нём о маленьком Деми. 'Сколько ему сейчас? - думал старик, всё ещё не в силах прийти в себя. - Семнадцать? Восемнадцать? Никак не больше...' Выглядел молодой маг, пожалуй, постарше своих лет. Радек молчал и злился на себя: так долго ждал этого дня, думал о нём едва ли не каждую секунду. И вот срок пришёл, а у него, старого дурня, и язык отнялся, и все слова позабылись. Даже поверить, что это и впрямь с ним происходит, - и то не может.
- Деми... Мальчик мой, - наконец выдавил старик. Слова туго и болезненно продирались сквозь комок в горле. 'Дурень! Как есть - дурень! Зенки протри - какой же он теперь мальчик? Поздновато тетешкаться!' Теперь уже он обнимал молодого мага, только куда ему с выросшим внуком тягаться - силёнки не те. А наружу прорывалось сокровенное: - Неужли ты вернулся!.. Я уж и не чаял... долго-то как...
- Спасибо...
- За что? - удивился Радек. Может, не так расслышал?
- За то, что дождался. - Демиан представил, как бы чувствовал себя, найдя по возвращению лишь неухоженную могилку.
- А... я ж тебе обещал.
- И я. - Демиан вспомнил первую 'прогулку' по ночному Антариесу и обернулся. Рядом стоял, держа коней в поводу, смущённый Трей. Видно, что он и рад был за друга, и удивился этой сцене, этим не свойственным обычно сдержанному, даже холодному Демиану чувствам. И зависть была, пусть и не хотелось в этом признаваться даже себе. Его-то никто не ждет.
- Это Трей, - с улыбкой представил его Демиан. - Мы с ним теперь вроде как братья.
- Единокровные, - усмехнулся Трей.
- Это точно, - кивнул Демиан. В ту ночь, когда он, раненый, тащил на себе умирающего Трея, их кровь перемешалась.
- Тьху ты, пропасть, да что ж мы стоим! - спохватился Радек. - Вы же наверняка устали оба с дороги. От Белого города ведь путь неблизкий. А я вам тут роздыху не даю, да болтовнёй кормлю. Пошли, Деми, и друга своего зови.
- Спасибо вам, - поблагодарил старика Трей.
Демиану пришлось пригнуться, входя в покосившуюся избушку, чтобы не стукнуться головой о притолоку. А ведь в последний раз, когда он был здесь, он запросто вбегал домой без риска набить себе шишки. За спиной раздался глухой удар, а затем виртуозная многоэтажная ругань - зазевавшийся Трей явно не вписался в дверной проём. Молодой волшебник улыбнулся, увидев как Трей, держась за голову и с недовольной миной, входит в сени.
- Чего ухмыляешься? - проворчал друг. - У меня теперь во-от такая шишка будет.
- Если не заметил, здесь не телларионские залы, - поддел Демиан. - И береги голову, тебе ещё ею есть.
- Умник!
- Ась?.. Есть? - раздался голос Радека из-за старой рогожи, повешенной за неимением двери. Из всего разговора старик расслышал только одно слово, за него и уцепился. - Проголодались, небось?
- Не откажемся, - бодро откликнулся Трей. Даже про ушибленный лоб позабыл. Занавеска откинулась, на пороге кухоньки появился Радек с парой плошек в руках.
- Только чем же мне вас кормить-то? - озадаченно произнёс старик, и виновато улыбнулся. - Вы же, поди, привыкли в замке к разным там разносолам... А у меня тут всё немудрёное. Чем богаты, как говорится...
- Да брось, дед, - ухмыльнулся Демиан. - Тащи, что есть, а то мы голодные, как граллы.
- Ну, тогда славно! - Радек заметно приободрился и шустро юркнул обратно за занавеску. Куда только делась ковыляющая походка и согбенная спина. Возвращение внука явно пошло ему на пользу, старик словно помолодел за эти несколько минут лет на двадцать.
Демиан отстегнул ножны, отбросил запылённый плащ в угол и с наслаждением растянулся на жёсткой скамье, слушая, как за занавеской жизнерадостно звякают ложки, плошки, горшки и прочая кухонная утварь. Ему так не терпелось попасть домой... стаей граллов налетели страхи: а что, если дед помирать взялся? И нарлаг разбери, с какой стати старик выбрал бы именно этот день, будто других: до и после не было предоставлено в избытке. Тут привычная логика пасовала. Вот и провели они с другом без роздыха почти сутки в седле.
- А у тебя тут ничего... живописно, - с ленцой в голосе протянул Трей, занявший соседнюю лавку. Длинные ноги в пыльных сапогах не поместились и свисали до пола. - Только я не понял, чего на тебя так таращатся, будто к ним нарлаг из Леса пожаловал.
- Меня здесь малость недолюбливают, - неохотно пояснил Демиан. Малость... Драки один против всех, незаживающие коросты на костяшках, пока они не огрубели и потеряли чувствительность. Колючие долгие взгляды взрослых, несущийся вдогонку шепоток: 'У-уу, нечисть проклятый...' Раньше он злился, не мог понять причину этой ненависти. За что? Что он всем им сделал? Потом перестал. Какая ему, в конце-то концов, разница? В друзья он никому не набивался: не было среди них такого человека, которого он хотел бы считать другом. Чужое мнение рано сделалось безразличным. Он сумел выстроить свою защиту. Понеся при этом потери, и всё же...
- Ребята! - позвал Радек. - Идите, всё готово!
- М-мм, как пахнет! - воскликнул Трей. - Дем, если продолжишь считать ворон, тебе останутся только пустые тарелки.
- Иду, иду,- улыбнулся Демиан.
- И надолго вы здесь, мальчики? - как бы между делом полюбопытствовал старик, когда все утолили первый голод. Узловатые пальцы крошили хлебную горбушку, выдавая беспокойство Радека.
- Ненадолго, - признался Демиан. - Мастер Коган дал нам сроку две седмицы. А после... после узнаем, насколько хорошо мы усвоили его уроки.
- Вот, значится, как... - покивал Радек, понуро опустив голову, но тут же спохватился. - Ох, да что ж это я вам надоедаю! Скриплю, как старая телега... Вы отдыхайте, ребятки!
- Не суетись, дед, - с улыбкой прервал его Демиан. - Мы с Треем пройдёмся перед сном. Да и Ворона с Задирой на ночь устроить нужно.
- Ну, хорошо. Ступайте, - Радек легко согласился с этим. Слова внука принесли, пожалуй, что облегчение. Ему требовался небольшой передых, хоть с мыслями собраться. Старик всё ещё не мог понять, как ему теперь вести себя с внуком. Телларион отнял у него серьёзного замкнутого мальчонку, а вернул взрослого парня - и поди пойми, что на душе и уме у этого нового Демиана. Прежнего-то он знал. Радек вздохнул, глядя вслед двоим друзьям. Разве ж это называется 'вернул'? Не успел любимый внук приехать, как вынужден уезжать. Две седмицы за десять зим - неровный расчёт. Хотя, чего он, собственно, ожидал? Что Демиан навсегда останется вместе с ним? Теперь Деми ведьмак, у него есть... обязательства. Бездна, Телларион всегда брал много, почти ничего не отдавая взамен. То, что Вечный город в течение десяти лет предоставлял мальчишкам кров и хлеб, - разве это равноценно тому, что впоследствии он требовал от этих выросших мальчишек их всех, без остатка? Их жизни, надежды, чаяния, сердца, умы и души? Если б они хоть просили у Белого города крова и хлеба! Так нет же, ребят насильно отрывали от семьи. Оставляя их близким пустоту. Зато можно гордиться тем, что сыновья или внуки защищают покой живых от нечисти! До гордости ли будет, если твоя родная кровь погибнет, защищая твой покой? Радек лишился покоя в тот самый миг, когда Демиана забрали у него.
Радек так раздухарился, что даже с лавки соскочил - не усидеть было на месте. Демиан... даже не будь ведьмаком, вовсе не должен торчать всю жизнь в этой дыре только потому, что того хочет один сумасбродный старик, которому он, к тому же, ничем, по сути, не обязан. Кем, в сущности, Радек ему приходится? Никем! Он ведь даже не его родной дед. Вот только до сих пор не может в этом Демиану признаться. Почему? Если по совести, то попросту боится. Боится, что Демиан отвернётся от него и отправится на поиски неизвестных ему родителей, а ведь эти родители его выкинули, как хромого щенка, оставили умирать в Антариесе! Но, даже если и так, какое право он имеет на то, чтобы скрывать от парня всю правду о нём? Никакого. Но и сказать не может... не может! Вот и остаётся старику мучиться от угрызений совести и метаний между 'да' и 'нет'... Но ведь когда-то ему всё равно придётся во всём открыться, если он хочет умереть со спокойной душой, не оставшись ни у кого из живых в долгу...
- Нарлаг! - зло выругался Трей. - Вы что тут все, с ума посходили? Здесь что, каждый самоубийца? Разве неясно - здесь нельзя жить?!
В них уже десять лет вдалбливали такие простые истины, и Трей кипел от возмущения. Демиан понимал его, но только пожал плечами.
- Я же говорил тебе, что жил вблизи Антариеса.
- Говорил. Но чтоб настолько вблизи... Я даже представить себе не мог, что такое возможно! Такое пренебрежение... да ко всему! К своей жизни, наконец! - Трей яростно жестикулировал, то тыча в стайку построек, то выразительно указывая на полосу выжженной земли, почти вплотную подобравшейся к реденькому перелеску.
- Это для тебя всё просто и очевидно. Приехал, повозмущался: как так, почему? А для них - это дом, здесь их деды родились, здесь их внуков похоронят. Да и про жизнь за пределами Теллариона, как погляжу, ты совсем позабыл. Куда они уйдут? До первого перекрёстка? Это мы чёрными плащами помахали - и айда, ребята, езжайте на все четыре стороны, герцоги ведь вам не указ. С нас даже пошлину не содрать. А они все люди подневольные.
- А герцог их что?
- А что герцог? Делов-то ему до какой-то захудалой деревеньки. Налог наскребли и ладно. А что Антариес разрастается... да это так, бабкины сказки. Да ведьмаки всё предлоги ищут, чтоб чёрную десятину содрать. Якобы чудовищ они бьют. А где чудовища-то? А предоставьте-ка нам доказательства! Лапу там когтистую, аль башку клыкастую на серебряном подносе. Ах, в прах да пепел обращаются? Так вы тот пепел, поди, из печки наскребли. Вот если Антариес до ворот замка доберётся, и чёрные ветки будут в окна опочивальни скрестись, а с веток тех граллы приветливо щериться - вот тогда, пожалуй, какой герцог и почешет маковку. Но не раньше.
- Собрать бы всех этих герцогов, да за шкирки в Антариес отвести. Чтоб посмотрели, из каких печек тот пепел берётся, - плюнул Трей. Оставленные нарлагом шрамы противно заныли. Но Хозяйка одарила Трея счастливым нравом. Долго злиться он не умел.
- А всё-таки хорошо тут. После Теллариона, конечно, как-то дико, но... Здесь и дышится по-другому, совсем не как за городскими стенами. Я ведь и до Теллариона жил в замке... Здесь свободу почувствовать можно. Будто не было, и нет всех этих ограничений, клятв, обетов...
- Хочешь настоящей свободы? - спросил Демиан, и в тёмных глазах зажглись искорки. Явно что-то задумал. И это что-то может оказаться чем угодно, быть может, чем-то опасным. Трей слишком хорошо знал Дема, и когда у него так светится взгляд, на месте спокойного и здравомыслящего не по годам парня появляется другой Демиан: безрассудный, готовый ввязаться в любую, самую сумасшедшую авантюру.
- Дем, ты чего задумал?
- Сейчас увидишь. Иди за мной, я тебе кое-что покажу.
Делать всё равно было нечего, и заинтригованный Трей последовал за ним, теряясь в противоречивых догадках.
Друзья оставили деревню за плечами, только дым серыми спиралями вился над полем. Был самый разгар месяца белых рос, и солнце только начинало садиться, волшебным образом преображая ещё недавно такое синее небо. Трей залюбовался мохнатыми облаками, края которых пронзали золотые лучи, оставляя тёмной середину. Там же, где небо ещё оставалось синим, но уже постепенно выцветало, показались вовек неразлучные Ирвис и Ивента. Их нежное сияние не могло соперничать с феерией солнечных лучей, но наступит мягкая летняя ночь, и тогда-то они проявятся в своей торжественной и печальной красоте, напоминая всем земным творениям о любви и верности. Но, несмотря на совершенный мир и тишину, царящую вокруг, Трей ощущал смутную опасность, которая исходила, казалось, прямо из-под земли. Волшебник сделал несколько шагов вперёд по душистой, напитанной влагой траве и замер, затаив дыхание. Под ногами разверзлась пропасть. Глубокое ложе проточила в теле земли неукротимая Верес. Далеко-далеко внизу небесной синевой сверкала в лучах закатного солнца могучая река, сейчас обманчиво-тихая и неторопливая. Трей охнул и отшатнулся, борясь с головокружением.
- Как тебе? - улыбнулся Демиан, наблюдая за тем, как стремительно побледнел друг. - Разве твоя свобода выглядит иначе?
- Даже и не знаю... - перевёл дыхание Трей. - Твоя для меня несколько... жутковата.
- Знаешь, - медленно заговорил Демиан, - совсем ещё мальчишкой я частенько прибегал на этот берег. Зимой, когда обрыв был скользким и сверкающим ото льда, будто оклеенный стеклом; весной, когда река выла и бесилась, как раненый зверь, того и гляди, готовая выплеснуться гигантской волной и смыть нашу деревушку; а особенно летом, когда всё было в точности как сейчас...
Трей растерянно молчал, глядя на друга. Неожиданно Демиан прервал свой рассказ и улыбнулся, сверкнув весёлыми искорками в глазах, словно яркие солнечные лучи брызнули из чёрной глубины. Раскинул руки, как будто в радостном порыве хотел обнять весь мир и шагнул вперёд, прямо навстречу бездне. Казалось, словно он не падает, а взлетает, только не снизу вверх, а сверху вниз. Откуда-то сзади и чуть сбоку донёсся отчаянный женский крик, но тогда маг не придал этому никакого значения. Пропустил мимо сознания. С бешено колотящимся сердцем Трей нагнулся над краем обрыва, до рези в глазах вглядываясь в сомкнувшиеся над Демианом мирные волны. Ничего. Трей скинул обувь, сотворил знак Хозяйки и уже приготовился ласточкой сигануть с обрыва. И тогда Демиан показался на поверхности воды, в добром десятке ярдов от того места, куда упал. Снизу, многократно отражаясь от отвесных берегов, до Трея долетел весёлый хохот. Белый, как после затяжной болезни, и злой, как морской демон, Трей огласил округу изрядной порцией изящных фраз, в полной мере отражающих его душевное состояние.
- Де.. Демиан, идиот проклятый! Я чуть с ума не сошёл, когда ты прыгнул! Что на тебя нашло?! Здесь до воды лететь не меньше тридцати ярдов! А то и больше. А если б расшибся!..
- Брось, Трей! Не расшибся бы, здесь глубоко, да и я ещё не всё позабыл. И вообще, сейчас ты мне так напомнил мастера Когана. Не нуди!
- Нарлаг с тобой! - плюнул вниз Трей. - Видел бы это мастер Коган, оборвал бы тебе уши, даром, что обряд прошёл.
В ответ раздался новый взрыв хохота, преломлённый и отражённый обрывистыми берегами.
- Прыгай ко мне! - смеялись откосы. - Вода тёплая - молоко. А то что-то тебя колотит!
- Да уж точно не от холода! - огрызнулся Трей. Желания согласиться на сумасшедшее предложение отчего-то не возникало, и теплота воды волновала меньше всего. И это ещё учитель обвиняет его в безрассудстве! Да он, по сравнению с этим самоубийцей, просто образец для подражания! - В отличие от тебя, мне жить ещё не совсем надоело. Я ещё надеюсь на долгую счастливую жизнь, тихую беззаботную старость и желательно ненасильственную смерть...
- Так и скажи, что боишься высоты, Трей! Сам же хотел почувствовать себя свободным, - подначивал Демиан, лениво покачиваясь на воде, ухитряясь при этом удерживаться так, что его не сносило слабое, но всё же ощутимое течение.
- Что-то расхотелось, - бросил раздосадованный Трей, потеряв всякий вкус к разговору. Ему надоело тревожить сонный вечер отрывистыми выкриками, ругательствами и смехом. Не предупредив, развернулся и пошёл вдоль берега. - Ненормальный... - бормотал он.
Солнце уже почти село, лишь последние лучи багрово-красным светом ещё освещали горизонт, отгоняя наползающую живую тьму, когда молодой человек вышел на отмель. Он не знал, где Демиан: поблизости ли, или уже вернулся домой, не дождавшись друга. Да его это и не волновало. Дем его здорово разозлил. Трей рухнул на тёплый песок, загрёб в горсть сыпучую массу, медленно просеял между пальцами. В паре шагов от него величаво и неторопливо река несла свои нагретые щедрым летним солнцем воды, тихий плеск приятно ласкал слух, будто маленькие детские ладошки шлёпают по прозрачной поверхности. Уставший и разморённый, Трей не сразу заметил, как в этот равномерный основной фон вторгся некий инородный звук. Где-то за гранью человеческого восприятия отчётливо раздался тихий шорох чьих-то лёгких, почти неразличимых шагов по песку. Молодой ведьмак, мысленно кляня себя за непростительную беспечность, одним стремительным движением вскочил на ноги, одновременно сотворив заклинание. Проклятье, как он смел потерять бдительность в такой близости к Антариесу! В здешних краях можно запросто напороться едва ли не на любую из чернолесских тварей. Наспех слепленная 'Пляшущая молния' нацелилась в живой сгусток мрака, замерший в паре футов от мага. Тьма дёрнулась и торопливо заговорила испуганным девичьим голоском:
- Ах!.. Господин волшебник! Умоляю вас, смилуйтесь! Не убивайте, я ни в чём перед вами не провинилась! Я всего лишь... Смерть - дорогая цена за простое любопытство! О, боги... Милостивая Хозяйка, дева Ан`олис... - девушка запнулась и смолкла. Она уже едва не плакала со страху, а Трей, опешив от этого потока жалобных слов, стоял столбом, не сообразив даже отменить заклятье. Наконец, вполголоса помянув нарлага, он опомнился, и 'Молния' растаяла в его руке, для глаз незнакомки будто втянувшись в ладонь, впрочем, почти так всё и было. Вместо 'Молнии' он создал простенькое заклятье, в просторечье именуемое 'Факелом'. Темнота сдавленно охнула и превратилась в перепуганную крестьянскую девушку лет шестнадцати, одетую в дешёвенькое ситцевое платьишко. Широко распахнутые светлые глаза с благоговейным страхом и изумлением взирали не столько на самого волшебника, сколько на сгусток света, парящий над его ладонью. Почти ещё детское миловидное личико с ямочками на щеках побледнело, так, что на нём выступили едва заметные веснушки - будто неизвестный художник брызнул кистью, которую щедро обмакнул в охряную краску.
- Не бойся, я не причиню тебе вреда, - хвала Хозяйке, ему удалась более-менее связная фраза. Причинить ей вред! Одна только мысль показалась дикой. Только не ей, не этому волшебному созданию.
Осознав, что ведьмак не лжёт, а скорее, увидев это по его лицу, девушка сделала попытку кинуться парню в ноги. А когда Трей ей этого не позволил, принялась хватать его за руки, но Трей предпочёл бы скорее сигануть с обрыва вдвое выше того, с которого прыгнул Демиан, чем дать ей поцеловать ему ладонь. Наконец, Трею удалось убедить девушку в том, что он совсем не злой и крови её не жаждет. Из разговора он выяснил, что девушка вовсе не такая трусиха, какой сперва показалась: если б ему рассказывали о ведьмаках такие страшилки, он бы тоже опасался за свою жизнь, повстречав черноплащника.
- Многого же я, оказывается, не знаю. И кто же это у вас тут такой осведомлённый?
Помалу ему удалось разговорить Валенту - так её звали. Вот бы она посмеялась, узнав, что страшный ведьмак сам её боится. Ну, не её, конечно же... Но Трей и припомнить не мог, когда в последний раз так волновался. Вот Демиан - тот бы не растерялся. Он бы точно знал, что делать с этой хорошенькой крестьяночкой. Трей не раз видел, как он обжимается по тёмным углам с молоденькими кухарками - из тех, которых сами ведьмаки называют чёрными невестами. Инициатива, правда, обычно исходила от девиц, но не сказать, чтобы Демиан так уж сопротивлялся. Трей понял, что не хотел бы, чтобы Демиан узнал о Валенте. Если он обратит на неё внимание, ему ничего не будет стоить заполучить её. Так всегда было, Трей не знал ни одного случая, чтобы Дему отказывали. А ведь она ему, по сути, не нужна - так, очередное развлечение! Трею никогда не нравилось откровенно потребительское отношение друга к женщинам. Может, это оттого, что у него не было матери?
Трей не ощущал бега времени. Ему стало безразлично, мгновения ли проносятся мимо них, или столетия. Он не помнил ни о Телларионе, куда вскорости позовёт его долг, ни о друге, который, верно, уже давно выкликает его имя, бродя по берегу Верес. Он желал лишь об одном: чтобы весь мир забыл о его существовании, и ему была бы предоставлена вечность - здесь, на песчаном плёсе, вместе с милой девушкой, поведавшей ему, магу, страшные сказки о ведьмаках.
Но время, конечно же, следовало собственным законам, и Валента, опомнившись, заторопилась домой.
- Жаль. Я не хотел бы даже на минуту расставаться с тобой, - простодушно признался Трей. Девушка опустила взгляд и покраснела. Простенькое личико чудесно преобразилось. Трей понял вдруг, что ему ещё ни разу не встречалась краснеющая девушка - в огромном, вольном Телларионе представительницы прекрасного пола не отличались особой стыдливостью.
- И я, - пролепетала девушка и, прежде чем нырнуть в густую темноту летней ночи, быстро пожала Трею руку. Её маленькая ладошка была горячей и твёрдой от работы. Валента уже давно исчезла, а Трей всё стоял, глядя в чернильную темень, и неосознанно касался подрагивающими пальцами там, где кожу грело её мимолётное рукопожатие. Таким, молчащим и встревоженным, его и нашёл Демиан.
Трей промаялся без сна всю ночь. Но не жёсткие доски под спиной были тому причиной - он привык и к гораздо менее удобным ложам. Ведьмак будто замер в ожидании - чего, он пока не понимал. Чувства обострились, как перед поединком. Он ощущал себя неосторожно перетянутой тетивой, вроде той, что однажды порвалась в его руках. Особые перчатки защитили пальцы, но на щеке остался шрам в наказание за беспечность.
За окном переругивались псы. Он видел их днём сквозь заборы - всё сплошь трусливые тощие дворняги. Они и брехали-то противно и визгливо, будто старые склочницы на базаре. Сначала тявкнула одна, самая глупая, следом, очевидно, ободрённые примером, подтянулись прочие. Брёх прокатывался из конца в конец Кри. Трей уставился в темноту. В соседней клетушке преспокойно дрых дедок, своим примером опровергая распространённое мнение - мол, у стариков сон недолог и некрепок. Трей кисло усмехнулся, внимая громоподобному храпу, который сложно было ожидать от столь тщедушного существа.
Послышалась грубая брань, заскулила, получив пинка, чья-то псина. Почти мгновенно лай прекратился, собаки домекнулись, что к чему. Участь товарки не вдохновляла. Радек всхрапнул, будто жеребец в стойле, и тоненько засвистел, перевернувшись на бок. Установилась относительная тишина.
Ночь выдалась душной. Изнывая от жажды, Трей принялся шарить в потёмках в поисках глотка воды. В углу обнаружился бочонок, вода в нём была тёплой, но маг обрадовался и такой. Осушив ковш, Трей покрался обратно. И невольно замер, уловив прерывистый шёпот. Он впервые слышал, чтобы Демиан говорил во сне. Возможно, оттого, что сам обычно дрых без задних ног.
Голова Дема моталась из стороны в сторону, чёрные пряди липли ко лбу. Свесившаяся на пол рука сжата в кулак с такой силой, будто парень намеревался сам себе сломать пальцы. Что было в его сне? Сжимал ли он рукоять клинка или же стискивал пальцы в бессильном гневе?
- Доле рэ антера-ло теа?..
Эту фразу Трей расслышал совершенно отчётливо. Он бы присвистнул, если б не опасался разбудить друга. Разговаривать во сне - это понять можно. Но разговаривать на каком-то непонятном языке? Трей нахмурился, пытаясь вникнуть в смысл слов. Тщетно, языки никогда не давались ему легко, за исключением, разве что, речи гномов и троллей, да и то слова эти были не из тех, которым учат наставники. Дему-то наука давалась куда как проще. Трей несколько раз повторил про себя фразу, затвердив наизусть. Позже спросит.
Трей уже засыпал, когда услышал, как Демиан дёрнулся во сне и произнёс ещё одно слово с тем же певучим акцентом. Впоследствии Трей поклялся бы, что слово это было именем. Но утром не мог вспомнить, чьим.
Демиан распрямился и с хрустом потянулся. Отёр пот со лба, поёжился, когда солёная капля щёкотно пробежала по ложбинке позвоночника. Мышцы гудели, добрая, приятная боль. А ещё приятнее посмотреть на дело рук своих. Несправедлив к нему мастер Грайлин - он не только ломать, он и строить способен. Жаль, не увидит этого старый ворчун. Демиан улыбнулся, щурясь на солнце. Трей ему, по совести сказать, тоже знатно помог. Без него он бы так скоро не управился.
- Внучек! Ох, ты ж... Ну чего ты, в самом-то деле! Тебе б отдохнуть, отоспаться... когда ещё удастся! А ты топором махать... Не развалится моя конура, сколько лет простояла и ещё простоит... да и много ль годочков мне осталось?..
- Оставь ты этот разговор, дед. - Демиан нахмурился, былое веселье как рукой сняло. - Не гневи богов. И не забывай о том, что ты не один на свете. Живи хоть ради меня...
- Деми... мальчик мой... - Вот, з`араз же! Набраться духу да повиниться в обмане. 'Виноват я перед тобой!' - Давно мне сказать тебе следовало...
- Де-эм! - из окошка по пояс высунулся Трей. - Чуть не забыл...
- Чего тебе?
- Сейчас... как же там, язык в узел завяжется... 'Доле рэ антера-ло теа', во! Ты ж у нас умник-разумник, поведай-ка мне, неучу, что это значит?
- Откуда ты это взял? - свёл брови Демиан. Шевельнулось что-то в памяти, смутное и ускользающее...
- Откуда взял, там уже нету. Так что?
- Не знаю, - с досадой признался Демиан. Не столько досадуя, что не такой уж 'умник-разумник', а оттого, что память заупрямилась. - Похоже на авалларский. Но не совсем он. То ли диалект какой редкий, то ли лексика устаревшая. 'Рэ' - точно 'я'. 'Теа' - что-то связанное с 'ты', но в каком падеже, не знаю. Эти слова веками оставались неизменными. А что?
- Так... любопытство замучило. Странно, что ты не знаешь перевода.
- Преувеличиваешь мои способности, - едко отозвался Демиан. Фраза огненными литерами горела на внутренней стороне век, будто гравировка на клинке проступила.
- Ладно, что уж там. Пойду... прогуляюсь.
- Только не загуляй, - остерёг Демиан. Трей отчего-то смутился и шустро юркнул в дом. Через несколько секунд хлопнула, закрываясь, входная дверь. - Мало охоты искать тебя по ночам... Так что ты мне хотел сказать, дед?
Но момент был упущен. Радек со стыдом понял об этом.
- Да так, пустяшное... - жалко промямлил он, внутренне проклиная себя за малодушие. 'Да, покуда ты жив, я не один на свете, Хозяйка тому свидетельница. Пускай ты далеко, но даже Телларион не может отнять тебя у меня без остатка. Хоть бы эта лжа и утянула меня в Бездну - всё едино...'
Трей досадливо саданул кулаком по плетню. Он не припомнил бы такого случая, когда ощущал бы себя как сейчас - будто пёс на сворке. Петля перехватила горло и душит, и никак не сорваться с поводка. Вот уж битый час он кружит, кружит голодным вороном... и видит в приземистой стайке домишек только один - неприметный, ничем от прочих не отличный... Вот там-то и крепится его сворка. И ближе не подойти - у деревенских глаз нескромный, острый, суд скорый, молвь беспощадная. Он-то уедет, а Валента жизни невзвидит. Местные кумушки вздохнуть не дадут, уж они-то домыслят и что было, и чего не было.
- Проклятье... - Ещё вечером он мог завидовать Дему. Мол, уж он-то не терзается подобными мыслями, не бродит, желая и страшась постучать в чьё-то окошко. Вечером, но не утром. Не теперь, когда он услышал, с какой болью Дем выстонал женское имя. Трей не поверил бы, что его холодный замкнутый друг способен на такие чувства. И кто она, та девушка? Сохранить в секрете отношения в изолированном телларионском замке было не проще, чем в Кри. Но даже Трей не замечал, чтобы Дем посмотрел на одну из девиц хотя бы с симпатией. Но теперь он едва ли был в состоянии думать о чём-либо, не относящемся к его личным переживаниям. Скрипнула, отворяясь, калитка. Во дворе появилась Валента, на плече девушка несла коромысло с пустыми вёдрами. Из окошка высунулась усталая женщина средних лет, из-под сбившейся косынки выглядывали прошитые нитками седины пряди.
- Постарайся не считать ворон! Нынче много работы.
Ставни захлопнулись. Девушка поправила коромысло и пошла к реке. Она казалась задумчивой, какая-то мысль не отпускала её. Трей замер, прислонившись к плетню. Валента шла ему навстречу, но пока не видела, не поднимая взгляда с пыльной дороги. Ведьмак не окликал её, он любовался гибким девичьим станом, который высвечивало летнее солнце сквозь светлую ткань свободного платья. Любовался её волосами, золотящимися от запутавшихся в них лучей. Эта простая девушка казалась ему неким неземным существом, недостижимым, сказочно прекрасным. Он видел мир иначе, острее и глубже. Многоликая Хозяйка выбрала две случайных нити, переплела их и соединила прочным узлом. Время пришло, и двое подчинились высшей воле. Почему бы и нет? Много ли видела Валента в своей пожизненной ссылке? Трей был не таков как те, кто её окружали. В нём было что-то, чего те, другие, были напрочь лишены. А сам Трей... он был семнадцатилетним мальчишкой, отзывчивым и ранимым, и полюбил со всей силой первого чувства.
Отпущенный срок пролетел, будто один миг. Демиан понимал, что поблажка эта дана была молодым ведьмакам только затем, чтобы окончательно порвать все связи с внешним миром. Завершить важные дела, к которым им уже никогда не суждено возвратиться; попрощаться с родными, ведь, в последний раз переступив порог отчего дома, они навек станут чужими. Понимал... но на деле выходило иначе. Самые мелкие заботы казались значительными, требующими безотлагательного и непременно личного участия, а родные... родными как никогда. Обещавший приятные приключения отдых превращался в испытание, суровее всех, что ему доводилось проходить прежде. Но Трею приходилось не легче. Бездомному, бесприютному Трею, который сам соглашался с тем, что о нём никто слезы не прольёт. И вот едва ли не в одночасье всё изменилось. Прежде ничем не связанный с миром - идеальное положение для ведьмака, - он вдруг оказался не просто связанным, скованным. 'Хороший из меня друг, ничего не скажешь, - корил себя Демиан. - Как-то резко всё приняло серьёзный оборот. И что теперь делать?' Ответа он не знал. И вообще ощущал свою полную никчёмность, здесь он Трею ничем не поможет. Да и должен ли он вмешиваться? Демиан понял, что совершенно запутался.
Они с дедом сидели на горячих от солнца ступеньках порога. Радек чинил порванную щукой сеть. Демиан успел загореть до черноты, босой, без рубахи - узнали бы его в Телларионе? Он пытался представить, как бы сложилась его жизнь, не приедь за ним десять лет назад мастер Прадн. Верно, так же проводил бы вечера за неторопливыми беседами с дедом, ставил сети, рыскал по Верес в юркой лодчонке, солил, коптил добытый улов. Свыкся бы с неприятием односельчан - невмочно человеку вечно быть одному. Добился бы приязни, доказал, пускай спустя годы, что такой же, как все, человек, не тварь чернолесская. И, почём знать, может и женился бы уже, рано, по сельскому обычаю. Да на той же Валенте, ведь, не будь он ведьмаком, никогда бы не узнал Трей о небольшом рыбацком селении и живущей там девушке.
- Валента - девушка хорошая, - рассудил дед, прознав о сердечных делах Трея от него же самого, мрачного и сбитого с толку. И вздохнул, украдкой бросив взгляд на Демиана. Видать, подумал, что подержать на руках правнука перед смертью Хозяйка не судила.
- Семья и привязанность ослабляют решимость, - убеждал Демиан самого себя, делая вид, будто доказывает это Радеку. - Ничто не должно стоять между нами и нашим долгом.
- Так-то оно так, - соглашался старик, утыкаясь в свою работу. - В Белом городе, чай, люди умные, и, уж коли что придумали, значится, так оно и надо...