В разгар контрольной работы в шестом классе распахнулась дверь, и в кабинет вошли директор школы Эльза Наумовна и следом за нею – две девочки из младшего класса.
– Артемьев, встань, – отрывисто приказала Эльза Наумовна, – покажи, что у тебя в карманах и в сумке.
Худенький мальчик залился краской, поднялся и начал молча выкладывать на стол перед собой содержимое своих карманов.
– А в чём дело, можно узнать? – спросила Кира Владимировна, учительница, проводившая контрольную работу.
– На этой перемене Артемьев украл из сумки одной из этих девочек деньги и мобильный телефон, – объявила директор и многозначительно обвела глазами класс.
– Простите, пожалуйста, Эльза Наумовна, но это невозможно, – возразила Кира Владимировна. – Всю перемену, так же, как и предыдущую, Артемьев был со мной в классе... Девочки, – она обратилась к школьницам, смущённо топтавшимся у двери, – почему вы считаете, что это сделал именно Андрей?
– Мы не считаем, мы не видели, кто это был, – выдавила одна из девочек.
– Артемьев, сядь на место, – строго сказала Кира Владимировна. – Ребята, продолжаем работать. Эльза Наумовна, давайте выйдем в коридор, у класса ответственная контрольная, вы же знаете, что от её результатов зависят годовые отметки.
Андрей сел и спрятал в ладони пылающее лицо. Одноклассники растерянно смотрели, как он пытался сжаться в комочек и как у него всё ярче горели уши.
Кира Владимировна почти силой вытолкнула из класса Эльзу Наумовну.
– Что вы себе позволяете! – вскрикнула директор.
– Может быть, девочек отправить в их класс? – холодно спросила учительница.
Но девочек и не надо было никуда отправлять, они, уже почувствовав, что между учительницей и директором назревает конфликт, исчезли, как будто их и не было.
– Эльза Наумовна, вам не кажется, что прежде, чем кого-либо в чём-то обвинять вот так, прилюдно, нужно быть на сто процентов уверенным в его виновности?
– Девочки видели Артемьева в столовой, как раз там, где была совершена кража!
– Девочки только что сказали обратное, кроме того, я вам повторяю – Андрей, начиная с прошлой перемены, находился со мной.
– Но в столовой могли находиться ученики вашего класса! А в вашем классе только у Артемьева родители алкоголики, только он находится под контролем соответствующих органов.
– Он находится под контролем из-за родителей, а не из-за того, что сам совершал какие-то проступки.
– И тем не менее, я хочу убедиться, что у него нет этих денег и телефона, – безапелляционно заявила Эльза Наумовна.
– Я не позволю вам позорить мальчика перед классом, потому что я уверена – кражу совершил не он.
– Вы слишком много себе позволяете! Вы здесь работаете без году неделя! – директор почти кричала.
– Я знаю всё, что вы можете мне сказать, – подчёркнуто тихо сказала Кира Владимировна, – и вы можете меня уволить, но я снова повторяю – я не позволю вам позорить мальчика.
В коридоре снова появились две девочки.
– Эльза Наумовна, – еле слышно пролепетала одна из них, – я нашла деньги и телефон, они в сумке за учебники завалились.
– Вот видите, никакой кражи не было, – улыбнулась Кира Владимировна.
– Марш в класс! – рявкнула на учениц директор и пошла прочь по коридору.
Девчонок как ветром сдуло.
– Эльза Наумовна, – окликнула её учительница, – простите меня, но не кажется ли вам, что нужно извиниться перед мальчиком?
– Перед Артемьевым?! – изумлённо обернулась директор. – Да кто он такой, чтобы ещё перед ним извиняться! – и отправилась дальше.
Кира Владимировна вернулась к своим ребятам. Андрей всё так же сидел, спрятав лицо в ладонях. Его окружали ребята.
– За что она на него так? Почему сразу Андрюха? Да он чужого никогда не возьмёт, он своё отдаст скорее! – наперебой загалдели они.
– Тихо! – приказала Кира Владимировна. – Андрей, пожалуйста, успокойся. Эльза Наумовна и я просим у тебя прощения за то, что сейчас произошло. Пропавшие вещи нашлись, всё в порядке... Ребята, продолжаем работать. Никто дополнительного времени на контрольную нам не даст, – и она пошла между рядами, заглядывая в тетради учеников.
– Но вы-то, Кира Владимировна, неужели вы тоже на Андрюху подумали? – с упрёком спросил один из ребят.
Учительница как раз подошла к столу Артемьева.
– Нет, я ни на одну секунду не усомнилась в честности Андрея, – твёрдо проговорила она.
Мальчик вдруг вскочил, обхватил её руками, спрятав лицо. Учительница погладила его по голове:
– Пожалуйста, успокойся, Андрюша. Садись на место и заканчивай контрольную.
Он несколько раз прерывисто вздохнул, посмотрел на неё снизу вверх совершенно сухими доверчивыми глазами, уселся за стол и начал быстро строчить в тетрадке.
После уроков в учительской на Киру Владимировну налетела директор:
– Как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне перед учениками?
– Эльза Наумовна, ничего лишнего перед ними в классе я себе не позволила. А то, что было в коридоре – тому свидетели только вы и я.
– Артемьев рано или поздно всё равно попадётся на краже или на чём-то похлеще!
– А я считаю, что у него есть шансы вырасти хорошим человеком. Он пользуется авторитетом в классе и, между прочим, неплохо справился с контрольной, я уже проверила его работу.
– Что? Пользуется авторитетом? – Эльза Наумовна задохнулась от возмущения. – Каким авторитетом может пользоваться сын алкоголиков? Шпана малолетняя...
– Мы не выбираем родителей, – Кира Владимировна пыталась выдержать спокойный тон. – Кроме того, разве вы не знаете, что Андрей уже два года живёт не с родителями, а с бабушкой? Она забрала его к себе ещё в четвёртом классе, после того, как его сильно избил отец.
– Не знаю и знать не хочу, для меня он потенциальный преступник, – отрезала Эльза Наумовна и вышла, хлопнув дверью.
Кира Владимировна осталась одна. Обхватив себя руками, она прошлась по учительской, села на потрёпанный кожаный диванчик и задумалась...
...Второкурсницы педагогического училища, разинув рты, заворожённо слушали преподавательницу. Шло занятие по педагогике, но от темы слегка отвлеклись. Инна Леонидовна всегда вела свои уроки в свободной форме, они были захватывающими, интересными и полезными, с огромным количеством практических заданий, даже инсценировок, когда студентки играли роли учителей и учеников начальных классов.
И вот сегодня три девушки показали ситуацию, которая может возникнуть в любом классе любой школы. У одного из учеников пропала какая-то вещь, воришка неизвестен, но подозреваемый есть. "Учительница" заставила "подозреваемого" вывернуть карманы, где и обнаружилась пропажа. И вот на эту-то тему и возник бурный спор. Как правильно поступить в такой ситуации? Ведь вещь могла не обнаружится, а подозреваемый мог оказаться невиновен.
– Девочки, послушайте внимательно, – сказала Инна Леонидовна, с трудом успокоив не на шутку разошедшихся спорщиц. – Ни в коем случае нельзя обвинять ребёнка в проступке, если вы полностью не уверены в том, что ребёнок этот проступок совершил. В той ситуации, что мы сейчас обсуждаем, нельзя было утверждать, что ребёнок украл пропавшую вещь, и, самое главное – нельзя высказывать подобные обвинения перед всем классом. Всё плохое, что вы хотите сказать ребёнку, лучше сказать ему наедине. И уж, конечно, заставлять ребёнка выворачивать карманы перед другими детьми – это унизительно и оскорбительно, это может создать у ребёнка комплекс вины... Кстати, то же самое относится и ко взрослым людям. Существует такое понятие, как презумпция невиновности...
И она долго объясняла студенткам, как важно всегда помнить об этом понятии, и какую душевную рану можно нанести человеку, особенно ребёнку, публично обвинив его в том, чего он не делал. Инна Леонидовна привела множество примеров правильного и неправильного поведения учителя. И примеры эти были такими красочными, что девчонки украдкой смахивали слёзы.
После этого занятия у студентов начался перерыв на обед. Столовая в училище была плохонькая, неуютная, еда в ней невкусной, поэтому некоторые девушки носили еду из дома, а некоторые – ходили в ближайшее кафе.
Кира и её подруга Катя в этот день принесли с собой кофе и бутерброды. Они нашли пустой кабинет и устроились там на задней парте. К ним заглянула студентка из другой группы.
– Ой, девчонки, а вы тут всю перемену будете? – спросила она.
– Да, – ответила Кира.
– У нас в этом кабинете после обеда занятие, мы оставим тогда сумки, вы приглядите?
– Оставляйте, конечно, – согласилась Катя.
Человек пятнадцать стайкой впорхнули в кабинет, побросали сумки и умчались. Кира и Катя остались одни. Уминая свой обед, они поболтали о своих девичьих делах, перечитали конспекты, чтобы подготовиться к следующему занятию, дождались возвращения владелиц сумок и отправились на урок.
Не прошло и пятнадцати минут после звонка, как в кабинет вошла Инна Леонидовна с той самой девушкой, что просила подруг присмотреть за сумками.
– Смотри, здесь они? – сказала Инна Леонидовна.
– Да, вот, – студентка ткнула пальцем в Киру и Катю.
– Встаньте! – приказала преподавательница.
Девушки встали.
– Выворачивайте сумки.
В кабинете повисла гробовая тишина. Катя нервно принялась доставать из сумки тетради и учебники.
– А в чём дело? – срывающимся голосом спросила Кира.
– Сумку вытряхивай, – повторила Инна Леонидовна, – иначе я сама это сделаю.
Кира колебалась, но, когда преподавательница протянула руку к её сумке, она сама вытряхнула содержимое на стол.
– Теперь карманы, – сказала Инна Леонидовна, мельком осмотрев лежащие на столе вещи.
Катя достала из кармана носовой платок и маленький кошелёчек. Кира не шевелилась, молча стиснув зубы.
– Давай-давай, – поторопила её преподавательница.
– Не буду, – почти прошептала Кира, – если вы обвиняете меня в чём-то, скажите, в чём.
– Вы были в кабинете, где другие девочки оставили свои вещи. У одной из них из сумки пропали наручные часы.
– А почему вы считаете, что это я их взяла? – холодно спросила Кира.
– В том кабинете были только вы двое, и твоя подруга не побоялась показать свои карманы.
– А как же ваша презумпция невиновности? – усмехнулась Кира. – Как же опасность публичных обвинений?
– Сейчас не до этого, выворачивай карманы или я вызову милицию.
– Вызывайте, – выдохнула Кира.
Катя изумлённо смотрела на подругу. Обычно тихая и покорная Кира вдруг повела себя совершенно непредсказуемо, Катя даже немного позавидовала её выдержке. Кира стояла, сжав кулаки и стиснув прыгающие побелевшие губы, и думала только об одном – как бы не заплакать.
И тут в кабинет влетела ещё одна студентка с часами в руках.
– Инна Леонидовна! Инна Леонидовна! – с трудом переводя дыхание, выпалила она. – Я нашла часы, я их в раздевалке оставила, когда на физкультуру переодевалась, их там нашли и физруку передали.
– Хорошо, идите на занятия, – сказала Инна Леонидовна обеим студенткам, они вышли, – убирайте вещи, – она едва взглянула на Киру с Катей и обратилась к преподавателю: – Сергей Анатольевич, продолжайте урок.
Она хотела выйти, но её остановил вопрос Киры:
– Инна Леонидовна, а вы не хотите извиниться? – девушка с трудом сдерживала дрожь и слёзы.
– Нет, не хочу, – Инна Леонидовна пожала плечами, – это будет хорошим уроком и вам и другим студентам.
Она вышла, не уточняя, в чём именно должен заключаться этот урок. Катя уже собрала свои вещи, а Кира всё стояла, сжимая кулаки.
– Кирка, что ты? – Катя немного испугалась совершенно белого лица подруги, подхватила её сумку и наспех закидала в неё тетради и учебники.
Сергей Анатольевич подошёл к Кире, нажал ей на плечи, заставляя сесть на место.
– Вот, девушки, – сказал он, обращаясь сразу ко всем, – Инна Леонидовна сейчас дала вам урок, как вы не должны будете поступать, когда станете учителями.
Кира всхлипнула, вскочила и вылетела из класса. Катя хотела пойти за ней, но преподаватель не позволил:
– Сядь на место. Поддержка ей нужна была раньше. Вы все послушайте меня, – он мрачным взглядом обвёл притихших студенток, – не нужно обсуждать то, что сейчас произошло, но забывать об этом нельзя. Мы все – и вы, и я только что повели себя не лучшим образом. Я сейчас стыжусь сам себя... Теперь откройте учебники и решите уравнения после параграфа сорок один...
...Кира Владимировна вздохнула, откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. "Ладно, пусть Эльза меня увольняет, если хочет, – подумала она, – но я надеюсь, что уберегла Андрюшку хотя бы от части этого позора, что сама тогда испытала".