Демченко А.В. : другие произведения.

Книга 8. Воздушный Стрелок. Турист

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
Оценка: 6.68*19  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    08.01.2025 - Выкладка начата
    23.01.2025 - Глава 2.
    02.02.2025 - Глава 3.
    18.02.2025 - Главы 4,5.

А.В. ДЕМЧЕНКО

ВОЗДУШНЫЙ СТРЕЛОК. ТУРИСТ

Пролог

   Ранним утром северные окраины Костромы были разбужены тяжёлым гулом грузовиков, транспортёров и фур, длинная вереница которых уверенно ползла по объездной дороге ещё вчера тихого и спокойного городка. Не сказать, что зрелище это было чем-то совсем уж удивительным, нет, в последние несколько дней тяжёлая строительная техника на объездной мелькала с завидным постоянством, так что среди местных жителей даже пошли слухи о грядущем ремонте, а то и о расширении нынешнего четырёхполосного шоссе, огибавшего город пологой дугой, что вызывало у многих непонимание, а у скептиков презрительные ухмылки. Ещё бы, нынешней объездной трассе не было ещё и пяти лет, а городское начальство, дескать, уже вновь ищет, как бы снять с неё дополнительный гешефт на ремонте.
   Впрочем, злопыхатели, утверждавшие, что строительная техника появилась здесь из-за неуёмной жадности градоначальника желающего прибрать к рукам ещё некоторое количество дензнаков на дорожных работах, были неправы. И если бы среди них нашёлся внимательный человек, он бы заметил, что все те грузовики и транспорты, то и дело мелькавшие на костромской объездной дороге, минуя её, съезжают на узкую грунтовку, заканчивающуюся в трёх километрах от съезда и, въехав под поднятый шлагбаум на охраняемую территорию, огороженную высоким временным забором из профлиста, выбираются на ту же грунтовку уже пустыми, оставив свои грузы под присмотром серьёзных молчаливых дядечек, вооружённых так, будто несут охрану важного объекта... где-нибудь в СБТ.
   Но этим утром, транспортов было как-то уж слишком много, и не обратить внимание на их ползущий по трассе караван было совершенно невозможно. Так что, нашлись среди местных жителей и такие любопытные личности, в основном из молодёжи, разумеется, что решили-таки проследить путь этого каравана и, наконец, закрыть уже начавший надоедать спор костромских знатоков о причинах такой суеты строителей. Ну и вообще, глянуть что там да как, глядишь, и подработка найдётся... А денежки, они же всяко не лишние, верно?
   Желание это было понятное, логичное и, в чём-то даже справедливое. Но с осуществлением его возникли некоторые проблемы, обеспеченные, как легко догадаться, той самой суровой охраной строительной площадки. Вооружённые автоматическими стреломётами, молчаливые дядечки в чёрно-сером "городском" камуфляже, на шевронах которого красовалась страхолюдная носатая зелёная морда с причёской-ирокезом, скалящаяся на зрителей поверх перекрещенных ножа и гаечного ключа, остановили любопытных прямо на въезде, но даже не подумали вступать в разговоры с уткнувшимися в опущенный шлагбаум удивлёнными гостями. А те... нет, молодости, конечно, свойственна некоторая безбашенность, но, оказавшись лицом к лицу с вооружёнными мордоворотами в касках и бронежилетах, занявшими позицию сразу за перегородившим въезд на площадку полосатым шлагбаумом, прикатившие на трёх потрёпанных мотоциклах молодые люди несколько стушевались и, получив в ответ на вежливо заданные тихими голосами вопросы, тычок стреломёта в висящую на шлагбауме табличку с надписью: "Частная собственность. Вход воспрещён. Вниманию нарушителей: Охрана стреляет без предупреждения.", понятливо покивали и, оседлав свои двухколёсные машины, отправились восвояси, на ходу споря по внутренней связи о том, что может скрываться под огромным надувным куполом, раскинувшемся на добрую половину строительной площадки.
   Каких только версий не выдали пылающие от любопытства, юные разумы! От строительства правительственного объекта, до подземной базы военных.
   - А куполом накрыли, чтоб их из космоса видно не было, - вещал один из лоботрясов, славившейся среди друзей и знакомых неуёмной фантазией и тягой к поискам всего запретного и тайного.
   - Ты ещё скажи, что они там раскопки древнего инопланетного корабля ведут, - фыркнул признанный лидер этой компании, поддавая огня своему старенькому "Ветру". Мотоцикл, хоть и был уже заслуженным пенсионером, тем не менее, послушно прибавил ходу и из-за прорвавшегося сквозь защиту шлема гула его двигателя, фразу приятеля хозяин двухколёсной машины почти не расслышал, несмотря на плотно прижатые шлемом к ушам, довольно громкие динамики циркулярной связи, объединявшей всех трёх мотоциклистов в единую коммуникационную сеть.
   - А я думаю, там кто-то из бояр строится, - сквозь шум прорвался ровный голос третьего приятеля. - Любят толстомясые тень на плетень наводить. Всё боятся, что кто-нибудь их секреты вызнает, да в нужнике какую мину подложит аккурат под толстую жопу. Небось, решил поместье поставить, вот и стережётся, чтоб никто планировку его гардеробных не узнал.
   - Это да, - в один голос протянули его собеседники. Но предводитель компашки мотоциклистов, после небольшой паузы, всё же цокнул языком.
   - Может и так, да только маловато поместьице-то, - задумчиво произнёс он. - Сами же видели, площадка в пару казёнок, не больше. А бородачам простор нужен, не любят они тесноту.
   - А кто тебе сказал, что забором всю землицу огородили? - подал голос "фантазёр". - Может тут уже вся округа "строителем" этим выкуплена, да в вотчины переведена? Думаешь, наш градоначальник или воевода не могли втихушку такой финт провернуть?
   - Ерунда, - тут же откликнулся третий, выравнивая вильнувший на выезде с грунтовки мотоцикл. - Вотчину только государь пожаловать может, и без объявления в "Государевом вестнике", такое пожалование не обходится.
   - И что? - настаивал "фантазёр". - Можно подумать, ты, Ерёма, этот вестник каждое утро читаешь?
   - Я - нет. А вот батя мой... Ему ж по службе положено, - ответил "знаток". - И поверь, Фома, если бы такое пожалование было, у нас весь город о том гудел бы. Редкость это по нынешним временам, огромная. Не жалуют государи вотчинами ни бояр, ни обычных подданных в боярство возводимых, уже лет сто - сто пятьдесят, считай. А уж после княжьего беспредела, они и обычными поместьями награждать практически перестали. Нужна тебе земля - покупай, да налог за неё платить не забывай, а на государеву милость можешь не рассчитывать.
   - Так, может он и купил, - почти неразличимо из-за гула движков, буркнул Фома.
   - Шалишь, друг, - откликнулся прозванный Ерёмой, "знаток". - Это ж городская земля, по закону. Пусть и находится за объездной.
   - И что? - не понял Фома.
   - А то! - фыркнул в ответ Еремей. - Продажа городской земли частным лицам любого звания разрешена лишь в пределах, дозволенных установлением городского совета. У нас в Костроме, это три казённых десятины, не больше. И то, только на территориях, назначение которых не определено Генеральным планом застройки.
   - Да ты откуда знаешь?! - изумился его собеседник.
   - У него батя в градостроительной управе служит, - подал голос третий участник компании, и... разговор затих сам собой. Тем более, что молодые люди уже въехали на родную улицу, и вот-вот должны были разъехаться по дворам.
   Остановившись у потемневших от времени, но крепких, украшенных затейливой резьбой ворот, предводитель любопытной троицы заглушил двигатель и, сняв с головы шлем, повернулся к друзьям.
   - Ерёма, ты бы узнал у бати, может он знает, как с этими строителями связаться? - вздохнул он. - Я бы позвонил, попробовал договориться насчёт подработки... раз с наскока не вышло.
   - Сделаю, - скупо кивнул в ответ тот и, поддав огоньку, послал свой мотоцикл вперёд, отчего его собеседник, столь неосмотрительно снявший шлем, зачихал от поднятой уехавшим приятелем пыли.
   - А я тогда с Веркой свяжусь, - дождавшись, пока дорожную пыль снесёт ветром, проговорил Фома, откинув забрало шлема. - Она девка ушлая, может слышала чего... опять-таки, её сестрица в маклерском агентстве работает, может и знать, если не покупателя, то строителей, что там работать подрядились.
   - Дело, - кивнул его приятель, справившийся наконец с чихом и, протянув Фоме ладонь для рукопожатия, заключил: - Тогда, я жду ваших звонков... ну и сам тут пошуршу. Может тоже чего узнаю.
   - Ага, - вновь защёлкнув забрало, кивнул его приятель и, неожиданно весело ухмыльнувшись, резко, с пробуксовкой сорвал свою машину с места.
   - Вот же, гад! - отплевавшись от очередной порции пыли, предводитель троицы друзей хлопнул ладонью по баку собственного мотоцикла и, вздохнув, нажал на выуженном из кармана пульте, большую прорезиненную кнопку. В тот же момент, тяжёлые дубовые створки старинных ворот медленно поползли назад и в стороны, распахиваясь перед хозяином, и тот, наконец, загнал своего двухколёсного "коня" во двор, где его с нетерпением ждала матушка. Весьма сердитая, надо заметить, и крайне недовольная ранней отлучкой сына, из-за которой все её домашние дела встали намертво. По крайней мере, по её собственному утверждению. А уж какой хай она подняла, стоило увидеть изгвазданный в пыли наряд сына... У-у!
   Тем временем, на так заинтересовавшей молодых людей стройке, дело шло своим чередом. Под куполом рычали и гудели бульдозеры, начерно ровняя площадку на дне внушительного котлована, рядом с которым мерно крутились огромные "бочки" аж четырёх бетономешалок, а чуть в стороне посверкивала сварка, да матерились рабочие, сосредоточенно вяжущие арматуру.
   - Ну что, Игорь Сергеевич? - к только что поднявшемуся из котлована высокому мужчине в чистом комбезе и белоснежной строительной каске, подскочил его ровесник, чуть более грузный, с широкими ладонями-лопатами дядька в таком же наряде, но с коробочкой передатчика, прицепленного к лямке чуть помятого, и кое-где уже замаранного строительной пылью синего комбеза.
   - Бульдозеры работу почти закончили. Ещё четверть часа и можно накидывать маркерную сетку, - медленно, почти вальяжно произнёс тот, вытряхивая из начатой пачки духовитую сигариллу. Прикурил и, затянувшись ароматным дымом, взглянул на собеседника - У вас-то как, всё готово, Алексей Михайлович?
   - А то ж! - расплылся в широкой щербатой улыбке руководитель строительства. - Мужики арматуру подготовили, бетономешалки, вон, бочки крутят. Да и вибромашины уже под парами. Ждём только ваших шурфов.
   - Трубы решили не использовать? - уточнил Северский.
   - С таким бетоном? - отмахнулся прораб. - Ни к чему это. Лишнее...
   - О... это что ж за бетон такой чудный? - приподнял одну бровь бывший геолог.
   - Стоящий бетон, Игорь Сергеевич, - хитро ухмыльнулся его собеседник. - Римский. Слыхали?
   - Да ну? - неподдельно изумился тот и покачал головой. - М-да, вот уж не думал, что Кирилл Николаевич примет мои давние рассуждения всерьёз. А если не секрет, Алексей Михайлович, где ж вы в нашей глуши такую редкость отыскали?
   - Если бы я, - кажется, прораб даже понурился, но в следующую секунду природный оптимизм всё же взял в нём верх. - Это хозяин в Приморье смесь заказал. Не с Везувия же, в самом деле, пепел возить.
   - Можно подумать, Тихий океан ближе Рима... - фыркнул Северский.
   - Ближе ли, дальше ли, а цена готовой смеси с доставкой, считай, втрое ниже вышла, - наставительно воздев палец к закрытому надувным куполом небу, отозвался его визави. - Я точно знаю. Смету видел.
   - Михалыч! - крик, раздавшийся со стороны котлована, где как раз затихли ревевшие до того ранеными лосями бульдозеры, заставил собеседников оглянуться. - Михалы-ыч!
   - От бисовы дети, - сплюнул прораб, цапнув передатчик с лямки комбеза. - Учишь их, учишь, а толку чуть... Слушаю, Васька!
   - О, мля! А я о ней и забыл, - донеслось из динамика смущённое бормотание бульдозериста. - Михалыч, тут эта... в общем... закончили мы. Дай отмашку, нах...пусть поднимают машины...
   - Понял, - прораб кивнул, вернул коробочку передатчика на место и, повернувшись к столпившимся у тяжёлого крана машинистам, заорал так, что у стоящего рядом Северского заложило уши. - Эй, крановщики, вать машу! Х...ли лясы точим! За работу, нах...!
   - К... значит, культура, - вздохнул бывший геолог, с насмешкой наблюдая за разоряющимся, аж покрасневшим от натуги прорабом. Дождался, пока тот закончит раздачу кнутов и отмерит подчинённым пряников, покачал головой и демонстративно ткнул умолкшего Алексея Михайловича пальцем в... эфирный передатчик.
   - Да... ёж твою медь... - смутился тот. Переглянулся со своим собеседником и по площадке прокатился их громкий хохот, впрочем, тут же заглушенный заревевшим краном, с натугой поднимающим в воздух первый из двух бульдозеров, работавших на дне раскопа.
   Первым на освобождённое от техники дно котлована спустился Северский. Обойдя его по периметру, Игорь Сергеевич довольно кивнул и, не обращая внимания ни на повисшую под куполом тишину, ни на взгляды столпившихся наверху у края раскопа строителей, принялся за работу. Ладони Северского легли на стену котлована. Миг, и земля под ногами строителей еле заметно дрогнула, зашуршала, стекая тоненькими ручейками измельчённой породы на укатанное бульдозерами дно раскопа. Подчиняясь приказу гридня, чьей основной стихией была Твердь, отвесные стены пришли в движение, и уже через минуту строители могли наблюдать, как ещё недавно не очень-то гладкие, десятиметровые стенки котлована словно раздаются в стороны, одновременно приобретая вид идеально-ровных вертикальных плоскостей с гладкостью гранита. Не полированного, нет, но отшлифованного на совесть. И не скажешь, что это обычная песчано-глиняная смесь, а не крепкий природный камень... А следующим пришёл черёд дна раскопа. Но, прежде чем Северский взялся за эту работу, гомонящая толпа строителей раскинула на дне верёвочную сеть с маркерами мест, где должны быть пробиты шурфы и, так же споро убралась из котлована, обратно наверх. И вновь задрожала под их ногами земля. Миг, и дно раскопа, дрогнув, вдруг ушло вниз на добрых полметра. Ещё минута, и выглаженная до идеала, как и стены раскопа четвертью часа ранее, она украсилась десятками ровных и одинаковых, словно до миллиметра выверенных, отверстий-шурфов. Всё. На этом работа бывшего геолога Игоря Сергеевича Северского была завершена. Мужчина скинул каску, утёр с лица пот и, пошатываясь направился к спущенной специально для него, крепкой составной лестнице. Впереди его ждал плотный обед и чек на весьма внушительную сумму, переданную заказчиком. И нельзя сказать, ожидание какой именно из этих двух вещей сейчас радовало его больше...

Глава 1. Кто суетится по утрам...

   База "Гремлинов" на Апецке, имение под Костромой и будущая школа эфирников в том же городе, вотчина под Звенигородом, усадьба в Сокольничьем... да, ещё двухэтажный особнячок с кофейней в Замоскворечье, доставшийся мне в наследство от моих здешних родителей. Как-то незаметно, практически нечувствительно я обзавёлся совершенно невообразимым количеством недвижимости. И если та же земля под базой наёмников находится в аренде, а самим отрядом вполне успешно, хоть и не без помощи старшины, рулит наш влюблённый в небо майор Рогов, то с остальными владениями дело обстоит иначе. Ольга занята в ателье СЭМов и сутками пропадает на базе, где идёт их сборка, ей не до строительства дома под Костромой и ремонта будущей школы на Молочной горе, и уж тем более у неё совершенно нет времени для участия в восстановлении усадьбы в моей вотчине под Звенигородом. Бывший конный клуб в Сокольниках, пусть и невелик, но тоже требует кое-какого пригляда. А особнячок в Замоскворечье... ну, вот тут, как раз, всё вполне приятно. У него есть арендаторы, они и заняты, как самим домом, так и кофейней на его первом этаже. Но это ненадолго. До вступления во владение этим имуществом осталось меньше года, так что, скоро мне добавится забот и об этой собственности. Эх...
   Вообще, всю возню связанную со строительством особняка в Костроме, ремонтом школьного здания на Молочной горе и очисткой вотчинных земель под Звенигородом я планировал отложить на месяц-другой до нашего с Ольгой возвращения из затеянного нами свадебного путешествия по стране на моей спасплатформе. Но тут случились последствия моего нечаянного эксперимента с прижившейся в руинах вотчинного имения эфирной тварью, и ушлый дядечка по прозвищу Лесоруб не замедлил воспользоваться такой оказией. Предложение государя о работе наживкой озвучил тесть, и отказаться стало... не то что бы невозможно, но весьма проблематично. Нет, если бы Ольга не порадовалась столь искренне отсрочке нашего путешествия, я бы, наверное, смог отбрехаться... но, радеющая об ателье СЭМов, жёнушка явно и недвусмысленно высказалась за то, чтобы мы задержали наш отъезд хотя бы до середины сентября, дабы она успела обеспечить максимальное разнообразие и ассортимент представленных в торговом зале экзомашин, аккурат к окончанию летнего сезона, когда в столицу потянутся бояре и прочая богатая публика, предпочитающая, по примеру августейшей фамилии, пережидать московскую духоту на море. Варяжском ли, Русском... это уже вопрос личных предпочтений.
   Таким образом, благодаря идее Романа свет Васильевича о ловле крупной рыбы на живца и просьбе жены об отсрочке отъезда из Москвы, в запланированном мною графике образовалась весьма внушительная дыра, и, чтобы не терять времени даром, параллельно с исполнением воли государя, я решил использовать появившуюся возможность для начала воплощения планов, ранее отодвинутых мною на будущее, точнее, на период после нашего с Ольгой возвращения из свадебного путешествия. Естественно, сообщать супруге и ученикам об истинной причине таких кардинальных изменений, я не стал. Хватило выразительного постукивания по пафосным чёрным окулярам и замечания о нежелании пугать окружающих мнимой слепотой, портя тем самым впечатления от грядущей поездки, ну и... желание Ольги выставить перед отъездом новую коллекцию СЭМов в их с Капой Рюминой ателье, сыграло свою роль, да.
   Помелькав в городе и вдоволь подивив окружающих "глухими" чёрными стёклами очков, виднеющимися за ними серыми бельмами и строгой тростью с серебряным набалдашником в руках, я, как и предполагалось по плану государя, "удалился в вотчину, дабы в одиночестве пережить удар нанесённый эфирной тварью, изрядно пошатнувшей здоровье и лишившей зрения молодого гранда". Но отсиживаться в полуразрушенном имении, пока по свету разносятся слухи и шепотки о моём "увечье", я не собирался. Тем более, что делать там, по сути, сейчас было нечего. Окрестности заполнила строительная техника и многочисленные "строители", якобы нанятые мною для восстановления усадьбы, а на деле, её территория сейчас методично превращалась в один маленький, но очень зубастый и хорошо замаскированный укрепрайон. Эфир гудел от напряжения, грохотала техника и дрожала взрываемая техниками земля под ногами, так что ни о какой вдумчивой работе над проектом Инги здесь и речи быть не могло. Да что там! Бедолага Рост, так рассчитывавший всласть поохотиться на эфирные аномалии в моей вотчине, и тот был вынужден с расстройством констатировать, что в нынешних условиях такая охота невозможна. Эфирные твари попросту попрятались от буйства энергии, устроенной фортификаторами. А с псевдорастительных аномалий выхлоп не так велик, чтобы ради него стоило брать отпуск и оставлять московские владения Бестужевых без присмотра. Пришлось мне обещать Сергею Львовичу, что сразу после окончания "строительных работ", я лично выпрошу для него месяц отпуска у боярина, и обеспечу старому егерю приём в своём имении по высшему охотничьему разряду. Уж очень печальным выглядел Рост в свой последний визит в Скуратовскую вотчину.
   Ну а пока погрузившаяся в угар строительства СЭМов, Ольга начисто игнорировала увеличившийся штат охраны базы "Гремлинов" на Апецке, а под Звенигородом шла подготовка к встрече "дорогих гостей", я, воспользовавшись выпавшей возможностью, отправился в Кострому, не забыв прихватить с собой близняшек Громовых. Инкогнито.
   Здесь, пока сёстры Громовы устраивали натуральный кипешь, изображая подготовку к ремонту будущего здания нашей школы на Молочной горе, мотались по Костроме в поисках рабочих и стройматериалов и, вообще, всячески отвлекали внимание местных кумушек на себя, я отыскал Игоря Сергеевича Северского, с которым и договорился о начале строительства большой усадьбы на найденной им же земле. Участок был невелик, всего-то пять десятин с хвостиком, зато удобно расположен, в каких-то восьми километрах от окраины города, и обошёлся совсем недорого... что было немаловажно, поскольку изымать деньги из производства я был совершенно не намерен, а личные средства, несмотря на неплохой доход от "Гремлинов" и ателье СЭМов, всё же не бесконечны. И здесь, как раз, оказались в тему те деньги, что бывший егерь, а ныне управляющий московской недвижимостью Бестужевых, выручил за трофеи, взятые нами с эфирных аномалий в Скуратовской вотчине. Тогда, один-единственный выход на "охоту" принёс в нашу с Олей кубышку порядка сорока тысяч рублей. Если же учесть, что до начала фортификационных работ в вотчине, мы успели сделать аж три вылазки за трофеями... итог радовал глаз округлостью пятью нолей и возглавляющей их череду единичкой. Плюс мои собственные "жировые запасы"... в общем, денег у меня сейчас было вполне достаточно и на постройку особняка под Костромой и на ремонт здания школы, которым, по нашей договорённости, заведовали близняшки, и даже на кое-какое восстановление звенигородской вотчины, их должно было хватить с лихвой. Ещё и на развод останется.
   Игорь Сергеевич принял меня в своей конторе без удивления, охов и ахов. Да, подивился внешнему виду, но расспрашивать о чём-либо не стал, равно как и не стал растекаться в выражении соболезнований, за что ему огромное человеческое спасибо. Впрочем, в эмоциях-то мастера Тверди всё равно мелькали нотки некоторого беспокойства, но, явно задавленные стальной волей гридня, они не доставили мне практически никакого беспокойства, и за это я тоже был благодарен своему визави. О чём не преминул ему сообщить. А в ответ услышал просьбу снять очки, после исполнения которой, с удивлением обнаружил, что и без того еле пробивавшиеся через щит воли Северского, окрашенные беспокойством, эмоции и вовсе сошли на нет. Словно, мой собеседник в чём-то убедился и увиденное его окончательно успокоило. Естественно, я не мог не потрафить собственному любопытству, и задал вопрос, ответ на который меня несколько обескуражил.
   - Полно, Кирилл Николаевич, - отмахнулся тот. - Видал я "наездников" не единожды, понимаю примерно, что послужило причиной изменений в вашей внешности. Полагаю, эффект этот временный?
   - Именно так, - кивнул я и, нахмурившись, поинтересовался: - и много ли таких знатоков в стране? Среди бояр, я имею в виду.
   - За Урал-камнем, найдётся десяток-другой из служилых, да детей боярских, - отозвался гридень. - Всё же, раздольный край для охотников на аномалии. Здесь же, в европейской части, не знаю-не знаю. Юсуповы, разве что? Им, как роду специализирующемуся на фармакологии, в том числе, основанной на ингредиентах, добываемых из эфирных аномалий, сам бог велел разбираться в подобных вещах. А больше... так, навскидку, и не скажу. Но вряд ли. Здесь с аномалиями-то, негусто, совсем негусто, так что и специалистов соответствующих днём с огнём не сыскать.
   - Фух! - облегчённо вздохнул я.
   - А что? - с любопытством осведомился Северский, поглядывая, как я прикуриваю очередную сигарету из тех, что столь любезно накрутила для меня дорогая жена. Подарок на день рождения... - Вы настолько не желаете, чтобы информация о вашему усилении пошла гулять по свету?
   - Можно и так сказать, - отозвался я, вдыхая ароматный дым. Ну, в самом деле, не объяснять же собеседнику, почему меня так взволновала его осведомлённость! С другой стороны, люди, разрабатывавшие план операции, предложенной государем, не могли упустить такую "мелочь", как наличие в стране знатоков точно знающих, что именно скрывается за видимыми проявлениями моего "увечья". Тем не менее, ответ Северского меня несколько успокоил. Да и сам Игорь Сергеевич... нет, не будь я так уверен в его молчании, и чёрта с два сунулся бы в гости лично. Не сейчас, уж точно. Но, геолог всея Костромы и окрестностей, язык за зубами держать умеет. Доказано. Значит, и сейчас не станет болтать об увиденном направо и налево.
   - Что ж, со своей стороны могу обещать, что информация о вашем состоянии, Кирилл Николаевич, дальше меня не уйдёт, - подтвердил мои предположения гридень, словно мысли прочитал.
   - Благодарю вас, Игорь Сергеевич, - я не поленился подняться с кресла и отвесить собеседнику короткий, но уважительный поклон. А вновь устроившись за столом, договорил: - и я был бы вдвойне благодарен, если бы и информация о моём сегодняшнем визите осталась в секрете. Я, видите ли, приехал инкогнито. Готовлю подарок для жены, вот и... шифруюсь, так сказать.
   - Боитесь, что прознав о вашем визите, наши кумушки могут нечаянно испортить сюрприз, - понимающе кивнул Северский и... не удержал собственного любопытства. - А если не секрет...
   - Не от вас, Игорь Сергеевич, - улыбнулся я в ответ. - Собственно, для того и прибыл к вам сегодня.
   - О! - Северский хлопнул себя ладонью по лбу. - Ну, конечно! Тот земельный участок, что вы недавно приобрели!
   - Именно, - кивнул я. - Хочу начать на нём строительство. Проект у меня уже готов и деньги в наличии. Но нужны люди, которые могли бы взять на себя этот процесс. Сами понимаете, отлучаться часто из дома, так, чтобы это не встревожило жену, я не могу. А оставлять строительство без присмотра надёжного человека... неразумно. У меня же, к великому сожалению, пока не так много людей, которым я мог бы доверить это дело. И все они, опять-таки, на виду. Вот я и подумал...
   - С удовольствием помогу вам в этом начинании, Кирилл Николаевич, - весело ухмыльнулся Северский, толком не дослушав предложения. - У меня сейчас, как раз, намечается небольшой перерыв в делах, а отпуск запланирован лишь на следующий год. Так что, без проблем могу взять на себя строительный надзор... а при необходимости... вы уже заключили ряд со строителями?
   - Пока не успел, - отозвался я. - Я же только-только приехал в Кострому и, первым делом, к вам.
   - Чудесно, просто чудесно, Кирилл Николаевич, - Северский потёр руки. - Тогда, смею предложить вам не только собственные услуги по надзору, но и толковую строительную бригаду. Есть у нас в Костроме специалисты, что не одно боярское подворье поставили. Работают на совесть, хотя, признаюсь честно, цену себе знают.
   - Это интересно, - протянул я. Ну, Северский, ну жук! На ходу подмётки режет! Впрочем... а почему бы и нет? - Знаете, Игорь Сергеевич, давайте поступим следующим образом. По расчётам, стоимость строительства дома по моему проекту должна уложиться в двести пятьдесят - триста тысяч рублей. Деньги, как вы понимаете, серьёзные, а для меня, признаться, так и очень, очень немалые. Потому, предлагаю следующее: у меня на Молочной горе имеется в собственности здание, как вы помните. В нём я планирую открыть собственную школу. К сожалению, сейчас оно находится в довольно плачевном состоянии и требует капитального ремонта...
   - Хотите, чтобы предложенная мною бригада показала себя, и сначала привела в порядок старые соляные склады, - понимающе кивнул Северский и, прищурившись, ухмыльнулся: - и, конечно, план работ и смета по этому проекту у вас тоже имеются?
   - А как же, - растянул я губы в ответной улыбке.
   - Славно, - собеседник откинулся на спинку кресла. - Мы возьмёмся за этот заказ, Кирилл Николаевич. И обещаю, вы не пожалеете.
   - Вот и замечательно, - вздохнул я. - Тогда, все вопросы по ремонту помещений на Молочной горе, прошу адресовать моим ученицам, Малине и Людмиле Громовым. Собственно, вся документация уже у них на руках, так что... вот вам номера их коммуникаторов, и... когда приступите, Игорь Сергеевич?
   - А чего время терять? - пожал тот плечами. - Сейчас договорюсь с вашими ученицами, вызвоню строителей, да и поедем смотреть первый объект. Если, конечно, уважаемые Малина и Людмила...
   - Фёдоровны они, - подсказал я.
   - Да-да, Малина и Людмила Фёдоровны смогут составить нам компанию, - договорил Северский.
   - Смогут-смогут, - отозвался я. - Они уже с утра копытом бьют, все инфоры обшаривают в поисках строительных компаний, что возьмутся за заказ.
   - О... о! - бывший геолог резко выпрямился. - Тогда нужно поспешить. Я ведь правильно понимаю, что вы дали им этот проект на откуп, так сказать?
   - Верно, - кивнул я.
   - Во-от! Спешить, спешить нужно, чтоб не случилось конфуза, - затараторил Северский, разворачивая экран коммуникатора. - А то ведь отыщут они каких-нибудь "авосьников-абыкакников", а нам потом за ними переделывать.
   - М-да, такое возможно, - вынужденно согласился я и поднялся с кресла, видя, что мой визави уже погрузился в работу. - Что ж, Игорь Сергеевич, тогда я, пожалуй, откланяюсь.
   - Да-да, - рассеяно покивал тот, но тут же, встрепенувшись, поднял на меня взгляд. - Прошу прощения, Кирилл Николаевич. Увлёкся. В наших краях, такие заказы, видите ли, бывают нечасто, так что...
   - Всё понимаю, Игорь Сергеевич, - я замахал руками. - Занимайтесь, не буду больше отвлекать вас пустой болтовнёй. И да, Малину с Линой я сейчас предупрежу, чтобы дождались вашего звонка и не торопились нанимать кого-то другого.
   - Буду весьма вам благодарен, - поднявшись с кресла, Северский крепко пожал мне руку, после чего я, наконец, покинул его контору и, прошмыгнув на заднее сиденье вездехода из костромского гаража Бестужевых, воззрился на близняшек.
   - Я с ним договорился. А вы как, подобрали варианты? - спросил я.
   - Шесть компаний. Три костромские, три московские. У всех есть опыт в возведении боярских имений, и допуск к работе с категорийными объектами. Примерный разброс по стоимости работ тоже уже известен, так что... - проговорила Лина, после чего близняшки переглянулись и одинаково предвкушающе улыбнувшись, выдали в унисон: - Поторгуемся!
   Ха! Моя школа!
  

Глава 2. Ходят слухи по домам...

   "Поздний бал", как именовался последний летний приём в южном имении бояр Львовых, в этот раз собрал не так много гостей, как бывало ранее. Тут и недавний, двух лет не прошло, московский мятеж сказался, несколько проредивший количество вотчинников, многие из которых были завсегдатаями подобных мероприятий, и тот факт, что нынешним летом царская семья отказалась от поездки в любимую Ливадию, чем изрядно расстроила одноимённую боярскую фракцию, лишившуюся не только чести принимать на своих землях государя, но и обычного в таких случаях наплыва гостей из Первопрестольной и Великого Новгорода.
   Нет, понятное дело, кое-кто всё же приехал, но, по сравнению с "домятежным" летом, это были слёзы. Тем не менее, хозяева не стали менять привычный график, и в начале третьей декады августа двери любимого имения боярыни Ираиды Африкановны, как всегда, распахнули свои двери для гостей. Были здесь и представители именитых вотчинных родов, и служилые бояре, не проигнорировали приглашение на "Поздний бал" и генералы, как военные, так и статские, оказавшиеся по случаю в Ливадии и её окрестностях. Присутствовали и кое-какие представители богемы. Ну и как же на таком собрании, да без светских львов и львиц?
   Шарахающиеся от главенства в роду наследники и не знающие чем себя занять дети магнатов, принятых при Дворе, прожигающие немалое содержание вторые и третьи сыновья и дочери именитых фамилий и отпрыски высоких чиновников... Бал у Львовых с гостеприимством принимал их всех, щедро одаривая своей праздничной курортной лёгкостью, очаровывая музыкой живого оркестра, он завлекал гостей своим весельем, не забывая потчевать уставших от танцев гостей блюдами от лучших поваров Южного побережья.
   Удивительно, но даже старейшая из придворных дам, отдыхавшая в это время на принадлежащей ей даче в Ореанде, оставила своё уединение ради этого бала, что, надо заметить, не принесло особой радости некоторым из приглашённых. Но уж что-что, а мнение и желания светских шакалов и гиен, боярыню Посадскую-Филиппову не волновали никогда. Совершенно. Зато в удовольствии едко высмеять, а то и вовсе оконфузить очередную светскую "фею" или шлейф летящих на её свет бессмысленных "мотыльков", Елена Павловна себе не отказывала. Неудивительно, что это качество, дивно сочетающееся с поистине стальным характером и мёртвой хваткой матриарха рода Посадских-Филипповых, принесло ей вполне заслуженное прозвище "Великая Мегера".
   Вот и сегодня, на Позднем балу, новгородская боярыня вновь оправдывала свой неоднозначный "титул". Наряженная в серо-стальное платье по моде времён прошлого царствования, сшитом в лучших традициях Дэссэ, вооружённая длиннющим мундштуком с крепчайшей турецкой папиросой, она, как обычно в таких случаях, с удобством расположилась в дальнем от оркестра углу огромного бального зала и, окружённая многочисленными знакомыми и подругами по "Змеиному клубу", с удовольствием перемывала косточки всем попадавшим в прицел её остроумия бонвиванам и кокеткам. Естественно, не стесняясь говорить в полный голос, надо заметить, хорошо поставленный и с возрастом не утерявший ни твёрдости, ни чёткости, отчего жертвы её, едва заслышав свои имена, тщетно старались затеряться в толпе гостей, дабы избежать внимания гранд-дамы и её шуточек, далеко не всегда лицеприятных. Тем более, что в них никогда не было ни единого слова лжи, а двусмысленность... ну, каждый понимает в меру своей испорченности, верно?
   Казалось бы, хозяевам приёма вовсе не стоило приглашать на бал столь одиозную особу, способную испортить настроение весьма немалому числу гостей, и будь на то воля Вениамина Павловича, он, действуя исходя из заботы о комфорте других гостей, при рассылке приглашений, мог бы, наверное, "случайно позабыть" отправить одно из них, предназначенное для боярыни Посадской-Филипповой, и то не факт. Но, вся забота о Позднем бале, по давней традиции, заведённой в семье Львовых ещё добрых полсотни лет назад, лежала на обожаемой супруге боярина, а Ираиде Африкановне и в голову не могло прийти обойти вниманием свою лучшую и старейшую из подруг, когда-то великодушно принявшую под своё покровительство совсем юную девчонку-дебютантку из невеликого служилого рода, чудом попавшую на бал, проводившийся одной из именитых боярских семей в Москве.
   Если бы не помощь и поддержка обратившей на неё своё внимание высокой статной дамы с бантом ордена Андрея Первозванного на плече, уже тогда отличавшейся весьма резким характером и острым языком, смущённая светом и пристальным, но надменным, а порой и откровенно презрительным интересом некоторых гостей к юной боярышне из незнатного и, хотя весьма древнего, но совсем небогатого рода, Ираида, наверное, попросту сбежала бы тогда с бала, сгорая от смущения и стыда, заливавшего лицо и шею жарким огнём. Шуточки молодых повес бывают весьма жестоки, а уж ревность иных увешанных драгоценностями девиц к красоте "бедненькой Идочки", и вовсе способна была утопить вышедшую на свой первый бал девушку в яде их деланного сочувствия. Но Елена Павловна Посадская-Филиппова вовремя оказалась рядом и... всё разом изменилось. Нашедшие себе развлечение в издевательстве над незнатной дебютанткой, молодые люди и девицы из именитых боярских фамилий вдруг стали предельно вежливы, а кое-кто из них и вовсе вынужден был удалиться прочь, пока кавалерственная дама доброй полудюжины боевых орденов не разошлась окончательно и не устроила этим светским шакалятам Варфоломеевскую ночь. Побоялись, и правильно сделали. Слава "Зимней матушки", как прозвали боярыню во время войны и подавления княжьего мятежа, тогда бежала далеко впереди неё... и была весьма недоброй, жутковатой даже.
   А самое главное, именно Елена Павловна впоследствии познакомила Ираиду с её будущим мужем. Молодым, красивым, умным и чрезвычайно обаятельным бояричем, только-только получившим из рук государя жалованную грамоту восстановившую историческую справедливость, и вернувшую его семье имя рода, которого их когда-то, совершенно неправедно лишили куда более удачливые родственнички, ещё до недавнего времени щеголявшие княжеским титулом. "Боевой котяра", так отрекомендовала Посадская представленного младшей подруге боярича Львова.
   И да, он действительно чем-то походил на огромного кота. Вениамин был внимателен, заботлив и трогательно нежен, он моментально вскружил голову юной боярышне, нашёл общий язык с её бирюком-отцом и братьями, быстро став своим в их семье. Но в то же время, за обликом домашнего мурлыки то и дело проглядывал сильный и хитрый зверь. Воин. Умный, когда нужно жёсткий и хладнокровный, в любой момент готовый пустить в ход острые когти и клыки.
   А ещё, за всеми достоинствами боярича как-то совершенно терялись увечья, полученные им на войне. Ираиду абсолютно не смущало отсутствие у суженого одного глаза и половины стопы, ставших результатом попадания воевавшего на Стрелецком поле Вениамина Львова под слаженную атаку аж двух фортов разом. С её точки зрения, они лишь добавляли ему сходства с котом, хозяином окрестных крыш и подворотен. Ну а что? Рваное ухо, шрамы на морде и... совершенно умиротворяющее урчание. Похож же!
   За спиной своего боярича, девушка чувствовала себя как за каменной стеной, а тепла и нежности, которые он изливал на неё, наверное, хватило бы, чтобы затопить всю Землю. И за подаренное ей счастье брака с будущим боярином Львовым, Ираида Африкановна была безмерно благодарна своей лучшей подруге. Правда, сам Вениамин относился к Елене Павловне с определённой опаской, но... побаивался он именно своего бывшего командира, гвардии полковника Посадскую, старшего воя по прозвищу Зимняя матушка, тогда как слава и образ Великой Мегеры, какой её знали и страшились все светские пустоцветы, Львова не беспокоила вовсе.
   От тёплых воспоминаний, навеянных присутствием рядом старшей подруги и видом дефилирующего по залу супруга в сопровождении сыновей, Ираиду Африкановну отвлёк короткий смешок новгородской боярыни, с интересом оглядывавшей зал.
   - Глянь-ка, подруженька, никак Лушка какие-то горячие вести в клювике несёт? - прогудела Елена Павловна, посасывая мундштук.
   - Телепнёва? - рассеянно уточнила хозяйка дома, неохотно выплывая в реальность. На миг она нахмурилась, но, отыскав взглядом молодую женщину, скользившую под руку с мужем по паркету бального зала от одной компании к другой, задумчиво кивнула: - вполне возможно. Они с мужем, вроде бы, всего день как из Первопрестольной прибыли, так что новостей у неё должно быть с избытком.
   - Интересно-интересно, - глубоко затянувшись крепким турецким табаком, протянула Посадская и, прищурившись, окинула окружающих её дам долгим чуть насмешливым взглядом. - Так что, может позовём её в наш кружок, послушаем столичные новости?
   Отказать хозяйке бала, когда та приглашает гостью к беседе? Моветон. Да и кто бы на месте Лукерьи Фёдоровны отказался поболтать с представительницами именитейших боярских фамилий, удобно устроившимися в уголке просторного бального зала, чтобы вдоволь посплетни... побеседовать о присутствующих и отсутствующих? Уж точно не молодая боярыня из, пусть и небедного, но совсем не такого знатного рода, каким его хотелось бы видеть самим Телепнёвым. А потому, приглашение к беседе, переданное ей ровесницей, Танечкой Оболенской, Лукерья приняла с нескрываемым удовольствием, испортить которого не смогла даже кислая мина мужа, заметившего в дамском кружке эпатажную новгородскую боярыню. Впрочем, удерживать супругу он всё же не стал. А недовольство... Аверьян Потапович слишком умён, чтобы не понимать, такие знакомства жены стоят того, чтобы потерпеть. Тем более, не его же пригласили, верно? А Лукерье Фёдоровне, в отличии от супруга, пригласившая её компания дам по душе. И вообще, на балу все должны были милы, улыбчивы и нескучны. А за смурную физиономию можно и замечание от церемониймейстера схлопотать.
   Тихим шёпотом высказав своё мнение мужу, Лукерья удостоверилась, что тот внял предупреждению и, ободряюще ему улыбнувшись, упорхнула к растущему кружку дам, где вокруг сидящих в удобных полукреслах старых перечниц, вроде той же Посадской, клубился целый хоровод куда более молодых гостий, нашедших здесь, кто весёлую и интересную компанию, а кто и убежище от иных слишком настырных ухажёров, почему-то, большей частью бывших представителями когорты светских пустоцветов, столь нелюбимых новгородской боярыней, а потому, резонно опасающихся соваться к возглавляемому ею "змеиному клубу". Впрочем, эти мысли, порой весьма ехидные и... не очень-то приличествующие боярыне древнего рода, довольно быстро покинули хорошенькую головку Лушеньки, как звали её старшие дамы в этой компании, чтобы их место тут же занял увлекательный процесс обмена новостями и слухами. Ведь они с мужем только-только приехали из Москвы, и Лукерья была совершенно не в курсе новостей и событий, происходивших в Ливадии в этом сезоне, равно как и присутствовавшие здесь дамы не были осведомлены о том, что в их отсутствие случилось в столице. А новостей было море, и все нужно было рассказать, узнать и непременно обсудить! Обязательно.
   - Елена Павловна, голубушка! - слушая краем уха увлечённое щебетание Олечки Воронцовой о задуманном её батюшкой очередном расширении графских винных подвалов в Массандре, Лукерья Фёдоровна вдруг вспомнила об одной чуть было не упущенной ею новости, и поспешила поделиться ею с Посадской. Разумеется, прежде дождавшись, пока иссякнет красноречие влюблённой в виноделие боярышни Воронцовой. - Я же совсем забыла рассказать! А вам наверняка это будет интересно!
   - Слушаю тебя, Лушенька, - отвлёкшись от тихой беседы с хозяйкой вечера, новгородская боярыня перевела взгляд на молодую женщину и, ободряюще ей кивнув, в ожидании рассказа принялась снаряжать свой мундштук очередной терпко пахнущей папиросой.
   - Помните московский пир у Вельяминовых? - глубоко вдохнув и сделав паузу, чтобы чуть успокоить дыхание и не начать тараторить, заговорила Лукерья Фёдоровна, чувствуя, как на ней сходятся взгляды всего "змеиного клуба". И заметив, как нахмурилась гранд-дама, чуть не сбилась с настроя, но тут же взяла себя в руки и обратилась к стоящей за креслом хозяйки вечера, Татьяне Оболенской. - Нет? Танечка, ты же была там, должна помнить. Мы ещё говорили о пресёкшихся фамилиях, о Чернотопе...
   - Помню, - отозвалась та, сохраняя привычно-отстранённое выражение лица. И Посадская кивнула. Дескать, тоже вспомнила.
   - Тогда у нас речь зашла о роде Скуратовых-Бельских, их наследии и намерении Елены Павловны отдать своих внучек в обучение их отпрыску, - пояснила окружающим дамам Телепнёва, на что те понимающе закивали. Ну да, тема для боярынь и боярышень актуальнейшая, ничего удивительного, что речь о ней зашла и на весёлом московском пиру. А вот Посадская отчего-то нахмурилась.
   - Лушенька, не тяни, рассказывай, что там у тебя за новости, - попросила гранд-дама, поторопив молодую боярыню. Но та не поддалась, хотя видит Бог, ей было весьма и весьма трудно не сорваться на привычную скороговорку. И только присутствие в компании нескольких дам, незнакомых с её манерой разговора, удерживали Лукерью Фёдоровну. Не поймут же!
   - Да-да, перехожу к сути, - всё же потрафила старой боярыне Телепнёва. - Пару дней назад, мы заглянули в Пассаж, где Аверьян Потапович хотел выбрать несколько бутылок коллекционного рейнского для своего клуба... И буквально на выходе встретили боярышню... прощу прощения, теперь уже боярыню Николаеву-Скуратову с молодым мужем.
   - Николаева-Скуратова? - Нахмурилась Ираида Африкановна, и попыталась было обернуться к признанному знатоку переплетений боярских родословных стоявшей за её креслом, но вместо Татьяны Оболенской ответила сама Елена Павловна.
   - В девичестве, Бестужева. Дочь Валентина Эдуардовича, окольничего Посольского приказа и Арины, в девичестве боярышни Романовой, - медленно произнесла она и требовательно уставилась на Телепнёву.
   - Да-да, именно её... с мужем, как я уже сказала, - предельно чётко поняв взгляд Великой Мегеры, напрочь утративший всякий намёк на веселье, продолжила боярыня, вновь едва не затараторив. Но справилась же! - Так вот, речь идёт именно о молодом человеке, боярине Николаеве-Скуратове. Елена Павловна, он ослеп!
   - Что?! - изумилась та. - Как ослеп? Лушенька, с чего ты это взяла?!
   - Ну, вы же знаете наших молодых людей, - развела руками Лукерья Фёдоровна. - Их, без серьёзной причины, официальную трость в руки взять не заставишь! А когда мы встретили эту пару, я заметила, что боярин с ней не расстаётся.
   - Это не показатель, - недоверчиво заметила Посадская, но Телепнёва была уверена в своих выводах и поспешила их доказать.
   - Само собой, - кивнула она. - Но если бы дело было в одной лишь трости, я бы и не подумала ничего подобного, тем более, что боярин, хоть и нёс её в руках, но даже не пытался ощупывать тростью дорогу, как это обычно делают слепцы. Да у него и не было в этом необходимости, поскольку супруга постоянно шла с ним под руку и... ну, вы же знаете, хорошим танцорам всегда видно, кто ведёт в танце. А я увлекаюсь танцами. И могу вас заверить, ведущей в их паре была именно боярыня. Она направляла мужа по пути к экипажу.
   - Луша, - вздохнув, покачала головой Посадская.
   - Нет-нет, Елена Павловна, - щёлкнув веером, уверенно проговорила Телепнёва. - Если уж вам и этого недостаточно, добавлю, что боярин был в чёрных очках, и стёкла их были достаточно малы, чтобы я успела рассмотреть за ними серые бельма. Он точно ослеп. Да и в салоне у Романовых я слышала, что боярин Николаев-Скуратов пострадал во время очистки вотчины от эфирных аномалий, и государь дозволил ему удалиться от Двора для восстановления душевного равновесия. Вот такие вот новости...
  

Глава 3. Всякому плоду своё время

   Пока по свету разгонялись сплетни о проблемах со здоровьем одного молодого и наглого выскочки-гранда, я успел не только разбросать дела со строительством и ремонтом, но и наведаться в Рахов. Правда, здесь надеяться на то, что кто-то выполнит затеянное дело без моего участия, увы, не приходилось. Да и... не доверил бы я его никому из своего окружения. Не из недостатка веры в силы друзей-подруг-ватажников, вовсе нет. Просто задуманное мною было из разряда тех дел, что не одобряются законами нашего родного царства-государства, и в этом я видел препятствие. Нет, прикажи я ватажникам-дружинникам и они выполнят задачу, не задавая лишних вопросов. Но зачем мне своими руками расшатывать веру моих людей в правоту начальства и в законность его действий? Пусть их совесть спит спокойно, не шебуршась по поводу и без. А с щекотливым дельцем, ради которого я нынче и прибыл в Червоннорусское воеводство, справлюсь и сам. Не впервой.
   - Итак, господин Дитц? - я уселся напротив только что устроившегося за столом торговца, одновременно скидывая отвод глаз. От неожиданности, немчура фыркнул и обдал столешницу целым фонтаном пива, притащенным им от стойки бара.
   - И те... вам хорошего дня, - утерев дешёвой бумажной салфеткой лицо, Виллем смерил меня недовольным взглядом, но тут же упёр его в образовавшееся на столешнице пенное озерцо. - М-м... могу я узнать, что привело вас сюда... сейчас?
   Что это с ним? А, понял. Глазки мои собеседника удивили. Ничего-ничего, потерпит, никуда не денется. Главное, чтоб ерунды какой себе не надумал, в стиле: Акелла стар, Акелла промахнётся. А то ведь голову оторву, и скажу, что так и было.
   - Ну-ну, Дитц, - я покачал головой и, лёгким движением эфира смахнув пивную лужу на заплёванный пол забегаловки, развёл руками. - Ты же сам мне сегодня утром сообщил, что раздобыл нужную информацию. Волновался, помню, сильно. А нервные клетки, говорят, не восстанавливаются. Вот я, обеспокоившись твои здоровьем, и поспешил на встречу. Подумал: выговоришься, облегчишь душу, глядишь, и клеточек тех побольше сбережёшь. А значит, и проживёшь подольше. Ты же хочешь... прожить подольше, да? Дитц?
   - Могли бы и предупредить, - проворчал справившийся наконец с удивлением... да кому я вру-то? С испугом он справился, нехристь эдакий. С банальным испугом. Но, не могу не признать, хоть Виллем Ханс Дитц и не отличается чистоплотностью в делах, как, впрочем, и подавляющее число торговцев Свободных территорий... да и не нравится он мне лично, дрянной человек, но характер у торгаша имеется. Вот и сейчас, минуты не прошло, как он взял себя в руки и, жёстко придавив всколыхнувшийся было в его душе страх, принялся сверлить меня сердитым взглядом. Можно подумать, нашёл виновного во всех своих бедах и несчастьях! Не предупредил я его, понимаешь... Расстроил бедолажку, все планы насмарку, настроение ниже плинтуса, и здравствуй, депрессия. Ха!
   - Что ж ты, девица-красавица, что к тебе без поклона и уведомления не подойти? - фыркнул я в ответ, но тут же посерьёзнел. - Не нервничай, господин Дитц. Мы же вроде все наши прежние недоразумения разрешили к обоюдному удовлетворению. Не так ли?
   - Н-ну, да, - протянул Виллем, тряхнул головой и, словно взбодрившись, тут же перешёл на "ты". - Твоя правда, Сильвер. И прошлые решили и новых не нажили. Надеюсь и далее так будет. Но опаску в наших делах иметь надо. А ну как подслушает кто, о чём мы здесь треплемся? Всё ж не у меня в конторе встретились, а в баре колизея. Сигету-Мармацией и без того кишит любопытными крысами, живущими с чужих секретов, а уж в этой забегаловке и вовсе... Да здесь лишних ушей больше, чем тараканов на кухне!
   - Вот за это можешь не переживать, господин Дитц, - отмахнулся я. - Мой полог ни один эфирник не пройдёт, про фиксаторы и вовсе молчу. А насчёт тараканов, спасибо за предупреждение. И раньше мне здесь обедать не доводилось, и впредь не стану. Итак?
   - Информация, да... - Виллем раздражённо потёр ладонями тут же раскрасневшееся лицо и, словно собравшись с духом, наконец перешёл к делу: - Как ты помнишь, заказ на подставу был организован в ЦС. И я, признаюсь честно, мог бы и сам об этом никогда не узнать, если бы не подсказка посредника, выданная мне ещё на переговорах по этому чёртову заказу.
   - Какой болтливый посредник. Наплевать на главный принцип собственной работы... - протянул я. - Обычно такие долго не живут.
   - Обычно, да, - напряжённо кивнул Дитц. - Но с Эстебаном мы знакомы больше тридцати лет и не единожды вытаскивали друг друга из проблем, ещё в те времена, когда сам испанец даже не помышлял о карьере посредника, да и я наёмничий хлебушек жевал, а не негоции в СБТ устраивал. Иными словами, он мне обязан, а свои долги Эстебан предпочитает отдавать честно и в срок. Именно поэтому, предлагая работу с подставой твоего отряда, он обронил пару слов о заказчике.
   - Полагаю, причина не только в высоких моральных качествах твоего знакомого посредника, а? - я прищурился. - Могу поспорить, если бы он не сумел уверить тебя в платёжеспособности заказчика, ты и не подумал бы браться за столь затратный заказ. Два десятка "Железных", да наём боевиков для устройства засады... Это ж немалые средства, очень немалые. А насколько я успел тебя узнать, Дитц, собственные деньги ты считать умеешь, и тратить их без гарантий возврата не стал бы. Потому и обмолвился посредник о ЦС. Я прав?
   - Прав-прав, - скривившись, проворчал мой собеседник. Вот ведь... торгаш. Нашёл кому втирать о честности своего подельника! Тем временем, Виллем, наконец, прекратил изображать из себя святую невинность и заговорил вновь: - Я, вообще-то, вёл немного к другому. Долг Эстебана одной той подсказкой закрыть невозможно, уж слишком многим он мне обязан. Я так подумал и решил, что могу взыскать должок, стребовав с испанца более подробную информацию о заказчике... Проблема была в том, что сам Эстебан исчез из Сигету-Мармация ещё две недели назад. Я было решил, что его вовсе убрали или сбежал испанец от каких-то неприятностей, но вчера утром узнал, что он вернулся в свою контору на страда Пандурилор, как ни в чём ни бывало... Вот, после заката я и нанёс ему дружеский визит. Эстебан, признаюсь, был не очень рад нашей встрече, да и говорить на нужную тему тоже не хотел, противился, но... под полное списание долга согласился с моим предложением и сообщил, кто именно предложил ему тот чёртов заказ от Центра.
   - Вот как... - протянул я, откидываясь на спинку стула. - Интересно. А ты, Виллем, уверен, что твой старый друг не солгал?
   - Абсолютно, - тяжело мотнув головой, Дитц отхлебнул из кружки пива и, утерев пену с губ, и договорил, жёстко и с абсолютной уверенностью в своих словах. Уж это-то я почувствовал наверняка: - Не в его интересах врать.
   - Понимаю, - я покачал головой. - Надо полагать, его обязательства в отношении старого друга Дитца, зиждятся не только на внутренней убеждённости и моральных качествах самого Эстебана, но и...
   - Я бы не хотел распространяться об этом, - Виллем со стуком вернул опустевшую кружку на стол. - Но могу ручаться, Эстебан не врёт. Ему это не просто не выгодно, но и смертельно опасно. Попробуй он вилять, и на свет вылезет такое, что ему и дня не прожить.
   - Что ж, пусть так, - я прищурился и, побарабанив пальцами по липкой столешнице, вздохнул. - Ладно, мне ваши секреты не нужны. Но, Дитц, ты же понимаешь, что в случае его обмана, ответишь ты. Я даже искать этого твоего испанца не стану. Зато тебя... ну, да ты же помнишь, для меня это не проблема, так что сбежать не получится, Виллем. Осознал перспективу?
   - Осознал, - нехотя проворчал тот, но тут же встрепенулся и добавил уже куда более уверенным тоном: - Но в этом предупреждении, Сильвер, нет необходимости. Повторюсь, я совершенно уверен в том, что Эстебан сказал правду. Собственно... я даже успел проверить по своим каналам и убедился, что указанное им лицо действительно прибывало в Сигету-Мармацией в день, когда я получил предложение о заказе. И убыло оно тем же днём, через Тячевский пост.
   - Местная таможня поделилась? - уточнил я. Дитц кивнул.
   - И почему я не удивлён? - я снял очки, в очередной раз напугав собеседника серым сиянием глаз и, протерев стёкла, водрузил пижонскую оправу обратно на нос. - Ладно, будем считать, что все предупреждения даны и поняты, а значит... "имя - сестра, имя!".
   Цитату из несуществующего здесь фильма, Виллем, разумеется, не узнал, но смысл сказанного понял верно, так что через несколько секунд я уже знал фамилию, имя и должность человека, с подачи которого мой нынешний визави пытался устроить Гремлинам проблемы. На этом, собственно, наша встреча с Дитцем и завершилась, к обоюдному удовольствию.
   Уже оседлав арендованный мною неприметный серый байк и захлопнув забрало шлема-интеграла, чтобы не пугать окружающих серыми бельмами глаз, я оглянулся на массивную бетонную коробку колизея, пожал плечами и, поддав огня резвой машинке, запетлял по улочкам Сигету-Мармация, на ходу размышляя о состоявшейся только что встрече с балканским торгашом. Странный человек, всё же, этот самый господин Дитц. Меня он боится и, похоже, не переваривает органически, что в целом понятно и очевидно, но при этом, он скрупулёзно, старательно и до последней запятой выполняет все условия достигнутых нами договорённостей, и, судя по его эмоциональному настрою, у немчуры и мысли нет устроить очередной кидок, коими полны его обычные негоции в СБТ.
   Страх? Да, есть такое дело. Боится меня Виллем Ханс Дитц всерьёз, только я уже успел убедиться, что в случае необходимости, мой временный союзник вполне способен задавить это паскудное, но, порой полезное чувство, и действовать невзирая на него. Жадность? Тоже имеет место быть. Заключённое нами соглашение сулит ему немалые барыши, да. Только они всё ещё "виртуальны", то есть, предполагаются где-то и когда-то в будущем. А неприязнь ко мне, вплоть до мучнистой отрыжки, у него уже сейчас налицо. Но терпит. Ждёт? Чего? Хм, а ведь и в самом деле... во время беседы чувствовался от Дитца этакий флёр... предвкушения? Нет, не так. Там не было и намёка на злорадство или чего-то в этом роде, а вот азарт... Азарт, да, ощущался довольно отчётливо. Интересно.
   Разумеется, получив от балканского торгаша данные на замазавшегося в этой дрянной истории, функционера Центра, я не собирался тут же ломиться к тому в гости. Сначала поиск дополнительной информации, разведка на месте, а вот потом... потом да, можно будет и навестить этого нехорошего человека. Может быть. А может, ему повезёт и встреча не состоится. Посмотрим.
   Остановив байк на парковке арендной точки и оплатив наличкой выставленный мне счёт, я вышел на улицу и, скользнув в ближайшую подворотню, открыл окно на базу. Уже оказавшись в своём кабинете, я рухнул в кресло за рабочим столом и, не теряя времени, связался с ещё одним знакомым с той стороны границы.
   - Приветствую, Эрик, - появившаяся на экране физиономия Рауса на миг застыла, словно подвиснув, но немец тут же пришёл в себя. Моргнул и, растрепав и без того взъерошенную шевелюру, точнее, её остатки, сосредоточенно кивнул.
   - Доброго дня, герр Сильвер, - кольнув меня серьёзным взглядом, откликнулся он. - Что-то случилось?
   - Ничего существенного, герр Раус, - покачал я головой. - Просто у меня к тебе появилась пара небольших просьб.
   - Слушаю, - вскинув голову, коротко проговорил тот.
   - Просьба первая, - протянул я. - Мне нужна любая известная тебе информация о некоем Эстебане-испанце, посреднике, проживающему в Сигету-Мармации, у него, кажется, имеется собственная контора на...
   - Страда Пандурилор, девять, - перебил меня Раус, и тут же смешался. - Прошу прощения, герр Сильвер.
   - Ничего страшного, Эрик, - махнул я рукой. - Наоборот, я рад, что ты так скоро понял о ком я говорю. Предоставишь справку в течение двух дней? Тебе хватит этого времени? Замечательно. И второе... мне нужен перечень всех лиц, пересекавших границу между Червоннорусским воеводством и СБТ, в период... Особое внимание обрати на тех, кто оборачивался туда-обратно одним-двумя днями.
   - Это... это будет сложнее, - нахмурился Раус.
   - Сложнее или дороже? - ухмыльнулся я.
   - Второе, герр Сильвер, - вздохнул Эрик.
   - Ерунда, можешь оперировать суммой до... - я умолк, прикидывая лимит, и договорил: - до тысячи крон. Надеюсь, этого хватит?
   - Более чем, - повеселел мой собеседник.
   - Великолепно, - кивнул я. - Тогда, через два дня жду информацию, и... доклад по телодвижениям Дитца не забудь.
   - Он уже готов, - вскинул голову Раус.
   - Не сейчас. Отдашь через два дня вместе с запрошенной мною информацией и отчётам о тратах, - покачав головой, отозвался я.
   - Сделаю, - Эрик замолк и выжидающе взглянул на меня, но, поняв, что больше указаний не услышит, попрощался и отключился.
   Поднявшись из-за стола, я шагнул было к выходу из кабинета, но... почти тут же вернулся в кресло. Мотаться по базе, рискуя нарваться на кучу разных вопросов, дел и неожиданных проблем, которые я, отчего-то, должен буду решать немедленно и не сходя с места... не хочется. А посему... Короткий набор номера и на экране передо мной возникла физиономия Самурая. Гдовицкой смерил меня долгим взглядом и, ни слова не говоря, приподнял бровь. Мол, чего надо-то?
   - Приветствую, Владимир Александрович, - вздохнул я. - Дело у меня тут образовалось к нашей доблестной службе безопасности...
   - И тебе не хворать, боярин, - отозвался он. - Слушаю.
   Затягивать объяснения я не стал и, продиктовав данные интересующей меня личности, развёл руками.
   - Желательно всё сделать побыстрее, - проговорил я.
   - Ефимович Герман Наильевич, - задумчиво пробормотал Гдовицкой, барабаня пальцами по столешнице. - Из ливадийцев, что ли? Или из терских? Ладно, посмотрю-подумаю, что тут можно сделать. А побыстрее... Сам понимаешь, Кирилл Николаевич, тут ведь точных сроков не назвать. Слишком много переменных. Кто он? Государев человек, боярский рядович, а то и вовсе из детей боярских или отпрыск кого-то из служилых-вотчинных...
   - Мне не его происхождение важно, Владимир Александрович, - скривился я. - Хотя, конечно, узнать из чьей опочивальни сей живчик выскочил, не помешает. Прежде всего, мне нужны сведения о его нынешнем положении, собственности, и прочем... подобном.
   - Понял, - Гдовицкой хмуро кивнул. - Но, замечу, о принадлежности и чине субъекта, тоже забывать не след. Это тоже важно.
   - Не спою, - согласился я и надавил. - Но СЕЙЧАС, прошу сделать упор на личные данные. Они мне на данный момент нужнее.
   Спорить Владимир Александрович не стал и, пообещав заняться Ефимовичем немедленно, отключился. А я... вздохнув, всё же поднялся с кресла и шагнул к выходу из кабинета. И всё потому, что, попытавшись связаться с Роговым, обнаружил, что тот оставил свой коммуникатор в распоряжении сестры, а сам носится по базе с одной гарнитурой внутренней связи. Свой же комплект, как выяснилось, я где-то... ну, не посеял, конечно, но... В общем, либо в спальном модуле он валяется, либо в оружейке. Пришлось топать искать Георгия ножками. И лишь оказавшись у ворот подземной части комплекса, я хлопнул себя ладонью по лбу и, признавшись стальным створкам в собственном идиотизме, открыл окно к своему бывшему ватажнику, а ныне вассалу и майору отряда "Гремлины".
   - Кирилл? - удивился тот, отвлёкшись от разглядывания какой-то рунной крякозябры, сияющей на огромном экране лаборатории.
   - Кирилл-Кирилл, - пробурчал я, падая в свободное кресло на колёсиках, и, набрав на коммуникаторе нужный код, отправил заранее подготовленный пакет документов своему собеседнику. - Лови, читай, подписывай.
   - Это что? - опешил тот, вчитавшись в "шапку" первого листа. - Соглашение о передаче права собственности на "Борей"... на "Атлант"... мне? Для взноса в качестве майорской доли в отряде "Гремлины"?! Зачем всё это нужно, Кирилл?
   - Затем, что мне, как теперь уже владетельному, чтоб деда мыши драли, боярину, обладать такими "игрушками" запрещено! - пробурчал я. - Подписывай, давай. Там ещё подтверждение обременения на "Атлант". Он же у Громовых летает... не тормози, Жорик! Документы должны уйти фискалам не позднее завтрашнего утра, если не желаешь изыскивать средства на штраф.
  

Глава 4. Работа не волк, отдых не тётка

   Рогов побарабанил пальцами по столу и, откинувшись на спинку кресла, уставился на меня. Но, нет-нет, да соскальзывал его взгляд на подсунутые мною бумаги. Наконец, Георгий вздохнул и, взяв со стола ручку, поставил подпись под первым документом. Затем, под следующим... а когда вся кипа была подписана, Жорик аккуратно сложил её ровненькой стопочкой и с ожиданием воззрился на меня.
   - А теперь, можно подробности? - осведомился он.
   - Запросто, но сначала закончим с делом, - кивнул я в ответ, проглядывая документы и, одновременно, фиксируя их коммуникатором. Секунда, и Рогов, поморщившись, принял комплект отправленных ему виртуальных экземпляров. Ещё одна, и все они обзавелись подтверждающей цифровой подписью. - Вот, другое дело.
   Я кивнул и, не теряя времени, отправил сформированный пакет на инфор Владетельного Приказа. Всё. Теперь осталось только закинуть оригиналы в их присутствие, но с этим уже можно не торопиться. Главное дело сделано.
   - Итак? - дождавшись, пока я закончу работу с коммуникатором, Георгий вновь напомнил о себе.
   - Да-да, - отозвался я. - Рассказываю. Не далее как три дня назад мне пришло уведомление из Владетельного Приказа с требованием разрешить коллизию с принадлежащим мне имуществом. То есть, с "Бореем" и "Атлантом". Я, знаешь ли, тоже был удивлён, так что, внимательно ознакомившись с их посланием, не поленился и связался с единственным хорошо знакомым мне владетельным боярином... ну, не считая Громовых, да. И надо заметить, что Валентин Эдуардович был удивлён не меньше чем я. Собственно, тут нет ничего странного, поскольку сам он позиционирует себя именно как служилого боярина, и от своих прав владетельного, можно сказать, шарахается как чёрт от ладана. Ну да, то его личное дело...
   - А можно ближе к тому самому делу, а? - заёрзал в кресле наш майор. - У меня, между прочим, и своих хватает, а ты, кажется, просто время тянешь.
   - Ну извини, - развёл я руками. - Сам же просил подробности, вот я и...
   - Ладно-ладно, я понял, - замахал длинными руками Рогов. - Так что там с боярином? Что он сказал?
   - Сначала - узнал, - уточнил я. - Валентин Эдуардович связался со своими друзьями-товарищами из числа именитых, и по результатам переговоров с ними, поведал мне офигительную новость: отныне, любым НЕ государевым людям запрещено владеть абсолютно любой летающей техникой, какого бы то ни было назначения. Вообще. Боярская дума постаралась и, пусть не без споров, но решение это бояре продавили. А Собор и спорить не стал. Подмахнули с лёту. Уж государевы-то люди мгновенно поняли, какой куш им от боярских щедрот отвалился. Так что, на столе государя это решение оказалось раньше, чем на нём чернила просохли.
   - Ну... положим, зачем этот запрет самим именитым, я понимаю. Дескать, если нам нельзя, то и опричникам со служилыми владеть подобным транспортом невместно. Государевы люди... да, тут и так понятно. Рынок авиаперевозок полностью и, главное, очень надолго уходит в их руки, да ещё с гарантией отсутствия конкуренции в лице боярских капиталов. Чего бы им не радоваться-то? А что государь? - в голосе Георгия явно слышались изумлённые нотки. И я его понимаю. Сам, узнав об источнике запрета был удивлён.
   - А государь сходу подтвердил решение Думы и Собора, - развёл я руками. - Да так скоро, что никто и пикнуть не успел.
   - Ему-то это зачем? - опешил Георгий.
   - Хм... как бы сказать-то? - я почесал вдруг засвербевший нос. - Если верить боярину Бестужеву, то всё это - суть, обычные внутриполитические танцы. Прежним своим запретом на обладание владетельными личным авиатранспортом, благодаря которому я, собственно, и разжился "Бореем" и "Атлантом", государь чуть поприжал вольности именитых. Тогда они с этим согласились. Мятеж был ещё на слуху, и противиться монаршей воле владетельным было совсем не с руки. Чуяла кошка, чьё мясо съела. А теперь, вроде как, ситуация смягчилась, и бояре решили напомнить, что они всё ещё представляют немалую силу. Такой себе намёк, дескать, мятеж мятежом, месть местью, но пора бы и честь знать. Вот и продавили они это решение, по пути задавив фракции опричных и служилых.
   - Ну, допустим, - протянул майор. - Но почему государь так легко и быстро согласился с решением Думы? Для него же, опричники и служилые бояре - первейшая опора. Зачем подрывать их доверие, идя на поводу у владетельных?
   - А ты много знаешь опричников да служилых, обладающих собственным авиатранспортом... кроме меня, конечно? - осведомился я. Точно так же, как недавно тесть переспрашивал меня самого, вместо прямого ответа на заданный ему мною аналогичный вопрос.
   - М-м, пожалуй... нет, - задумавшись на мгновение, покачал головой Георгий. - Но я и не знаю всех опричных и служилых страны. Их же миллионы!
   - И я не знаю, - покивал я согласно. - А вот Валентин Эдуардович выяснил, что в государстве нашем всего три десятка родов опричных да служилых обладают собственным авиатранспортом, да и те, в основном, проживают за Урал-камнем, так что ехать в столицы, чтоб там воду мутить, им не с руки. Невелика потеря, в общем. А весь авиапарк перекочёвывает в руки государева люда.
   - Стоп-стоп-стоп, - Рогов нахмурился, пошевелил безмолвно губами и вдруг удивлённо проговорил: - так это получается... получается, он просто переложил активы из одного кармана в другой?! Опричные-то по закону поддерживают исключительно государево слово в Думе и Соборе. Служилые и вовсе лишь его волю исполняют, а государев люд...
   - Точно так, - кивнул я. - И думается мне, именитые это понимают не хуже. Но, это для "танцующих" такие реверансы ничего не стоят. Одни уже потеряли, другой и вовсе ничего не лишается. А для нас... сам видишь, их танцы - сплошная морока и суетная беготня. Впрочем, думается мне, какую-то компенсацию "за беспокойство" мы всё-таки получим. По крайней мере, такие намёки Бестужев после беседы со своими осведомителями мне делал. Но что это будет за компенсация, как и когда государь её выдаст, чёрт его знает. А лишиться "Борея" и "Атланта" мы могли бы в самое ближайшее время. Или на штрафах разориться... в общем, как-то так.
   - Хм, Кирилл, а ты уверен, что вот эта затея с передачей сработает? - после недолгой паузы спросил Георгий. - Всё-таки, как ни крути, а я твой сын боярский по ряду. И если вспомнить Боярское Слово, то мне, выходит, как аффилированному и, более того, подчинённому тебе лицу, практически, вассалу, владеть авиацией теперь тоже невместно.
   - Именно поэтому ты и вкладываешь "Борей" и "Атлант" своей майорской долей в имущество наёмного отряда "Гремлины", - отозвался я. - То есть, это теперь уже не мои и даже не твои экранолёты, а отрядные. "Гремлины" же, наёмники, а не боярская дружина. На коште я отряд не держу... официально. Он вообще работает по найму и де-юре является вполне самостоятельной организацией, в которой наша с тобой, то есть, боярская доля участия в принятии решений составляет менее пятидесяти процентов. А это значит, что?
   - Отряд не может считаться боярским делом и, соответственно, не подпадает под сословные ограничения, прописанные в Боярском Слове, - продолжил за меня уже немного подковавшийся в подобных вопросах майор "Гремлинов".
   - Понимаешь, - удовлетворённо кивнул я в ответ, откидываясь на спинку кресла. Георгий неопределённо хмыкнул, но по глазам долговязого любителя полётов было заметно, что лёгкий ненавязчивый комплимент пришёлся ему по душе. Ну так и я не соврал.
   Став из градского обывателя, то бишь, "государева человека" сыном боярским, Рогов не только всеми зубами вцепился в доставшуюся ему должность майора отряда "Гремлины", но и показал, что предельно серьёзно отнёсся к смене сословия. Иначе, чёрта с два бы он сейчас продемонстрировал такое знание и понимание не только межсословных отношений, но и своих новых прав и обязанностей. Государевым-то людям оно попросту ни к чему. Ну, по большей части. О правах и обязанностях их просвещают на школьных уроках, в случае трений с боярским сословием, их защитит сам государь в лице своих служилых людей... А с боярами... с нами всё иначе. Защиты от государя, за о-очень редким исключением, можно не ждать. Сами-сами-сами. Всё сами. И понимание того, что может и не может представитель боярского сословия, что ему грозит и от кого, да за какие проступки-действия... играет здесь первостепенную роль. Без этих знаний любой, даже самый знатный и именитый боярин - груша для битья, не более. И тем приятнее мне видеть, что Георгий не поддался искушению пустить происходящее с ним и вокруг него на самотёк, не положился полностью на сюзерена, и сам старается, учится, вникает в новые для него реалии. Достойно.
   Да и в качестве майора отряда, Рогов устраивает меня чуть более чем полностью, несмотря на то, что изначально решение о его назначении на должность было вынужденным и, фактически, безальтернативным. Как бы то ни было, а за прошедшее время он показал себя толковым, пусть и неопытным командиром. Но последнее, дело наживное, а при наличии хороших советчиков, к тому же, процесс набора опыта обещает быть довольно спорым. И в них, к счастью, нужды нет. Что Гдовицкой, что Толстый с Ведьмой, с готовностью делятся своими знаниями с Георгием, а тот впитывает их, словно губка. Ха, в этом плане, они с сестрой чрезвычайно похожи. Инга тоже тянется к любым новым знаниям, а за ней и Анна старается не отставать, чем радует своего дражайшего братца. Кста-ати... надо бы наведаться к нашему "мужу любечанскому", поговорить о некоторых интересностях. Глядишь, с его помощью, удастся не только Инге с Жорой помочь, но и самого артефактора в порядок привести получится. Пусть он и привык к своей травме, но здоровым-то быть всяко лучше, верно? Главное, не обещать ничего заранее. Рано. Ещё не факт, что мои гипотезы подтвердятся на практике, а обнадёживать людей, чтобы потом развести руками, дескать, звиняйте, дорогие, фигня вышла... не дело.
   Расставшись с командиром Гремлинов, я хотел было сразу отправиться к Вячеславу, но тот, как выяснилось, слинял на стрельбище в компании с Елизаветой, так что, полюбовавшись издали на воркующих у оружейных столов голубков, я решил их не беспокоить и двинулся на кухню. И вовремя. Как раз подходило время обеда, и в столовой я оказался первым посетителем. Набрав на огромный поднос всяких вкусностей, я от души поблагодарил повара и, открыв окно, шагнул в огороженный закуток сборочного зала СЭМов, оборудованный Ольгой под свой рабочий кабинет.
   Понятное дело, что он оказался пуст. Жена, как обычно, скакала по цеху, контролируя работу техников, а порой и сама влезая по пояс в потроха очередной готовящейся к продаже машины. Вот и сейчас я обнаружил её туго обтянутую комбинезоном филейную часть, торчащую из развороченного нутра... "Гусара"? Хм, по-моему, из тяжей мы ещё СЭМы не делали. Или я что-то путаю?
   Вздохнув, я прошёл мимо замерших сусликами техников и, решительно водрузив изумлённо крякнувшую супругу на плечо, двинулся к её закутку.
   - Там обед стынет, а она железки крутит, - ворчал я по ходу движения, чувствуя, как за моей спиной разливается веселье среди ставших свидетелями этой сцены, подчинённых Ольги, а сама жёнушка, моментально опознавшая взявшего её в плен наглого "агрессора", изо всех сил борется с возмущением и радостью. Ну да, со всеми навалившимися заботами, у нас стало чрезвычайно мало времени для встреч. Не более половины суток... И да! Для молодожёнов, это чрезвычайно мало. Тем более, в медовый-то месяц!
   - Кирилл! - рассерженной кошкой зашипела Оля, когда я, наконец, снял её с плеча и усадил в кресло у стола, на котором уже парили принесённые мною из столовой блюда. - Не смей рушить мой авторитет среди подчинённых!
   - Я тоже рад тебя видеть, золотая моя, - нежно чмокнув жену в щёку, проворковал я и, устроившись на табуретке по другую сторону рабочего стола, уставился на неё влюблённым взглядом. Очень влюблённым. Прям до приторности. Помогло.
   - Паяц! - фыркнула Ольга. Но возмущения в голосе и эмоциях у неё сильно поубавилось. А вот радость осталась. Или это от предвкушения обеда, который она чуть не пропустила... в очередной раз. Да-да, Елизавета мне докладывает. Так что, будем проводить профилактическую беседу-внушение о необходимости правильного и своевременного питания. Раз уж слова штатного отрядного медика не действуют должным образом, так может быть, хоть нотации учителя возымеют успех? По крайней мере, Лиза на это надеется.
   Ну, что я могу сказать. Зря она надеется. Ольга, конечно, клятвенно обещала следит за собственным режимом питания, но в эмоциях... в эмоциях у неё был такой шторм, что, кажется, все мои увещевания и уговоры она попросту пропустила мимо ушей. А стоило ей закончить с обедом, как я понял, что предвкушение, испытываемое женой никак не было связано с желанием продолжить работу над первым тяжем среди СЭМов. Иначе, сложив приборы на опустевшую тарелку, она не потащила бы меня в наш с ней жилой модуль. М-да...
   Выбрались мы из спальни только к ужину. И то, если бы не настойчивый звонок моего коммуникатора, то неизвестно, сколько бы мы ещё валялись-нежились в постели, купаясь в чувствах друг друга. Но звонок был, и он, пусть и с трудом, но вырвал меня с женой из состояния ленивого счастья.
   - Кирилл, я правильно поняла, что ты сейчас на Апецке? - недовольно-нахмуренное личико Марии Вербицкой возникло на экране коммуникатора.
   - Именно так, - кивнул я, краем глаза наблюдая, как обнажённая Ольга дефилирует мимо меня в ванную. - А что?
   - Владимир Александрович просил меня по возможности быстрее прибыть на базу, - протянула Маша. - Я думала просить Георгия выслать аэродин, но, шеф упомянул, что задание для меня, ты дал ему лично... вот я и подумала... Ты не мог бы открыть окно для меня на Апецку? Так же быстрее будет...
   - Ты одна придёшь? - уточнил я. Мария на миг замялась.
   - Я бы хотела пригласить с собой Лёню, - честно призналась она. - Всё равно он в московском имении Бестужевых с ума сходит.
   - О как? А занятия?! - удивился я. - Я же ему целый комплекс расписал! И кто-то, напомню, обещал следить за его неукоснительным выполнением. Не помнишь, кто это был, а?
   - Только ими и спасается, - фыркнула Маша и, с лукавинкой в голосе добавила: - ну, если не считать моей компании. Так что, можешь не волноваться, учитель. Твоё задание я исполняю со всей тщательностью. Слежу в оба глаза, контролирую каждый шаг. Вот!
   - Понятно, - рассмеялся я. - Ладно уж. Открою я вам окно. Время?
   - Можно через полчаса, - довольно улыбнулась Вербицкая. - Лёня, как раз закончит дневную тренировку... ещё и время предупредить отца достанет.
   - Договорились, - кивнул я. - Через полчаса. А теперь, прошу прощения, ученица. У меня тут ещё кое-какие дела имеются. Неотложные.
   - Всё-всё, - весело прощебетала та. - Отключаюсь.
   Я же погасил экран коммуникатора и, бросив его на прикроватный столик, выскользнул из-под одеяла. Шаг, другой и вот я уже стою у нарочито оставленной приоткрытой двери, ведущей в ванную комнату, из-за которой доносится шум льющейся в душе воды и тихая музыка, которой подпевает мелодичный голос моей жены. Сирена, как есть сирена... И вообще, у нас медовый месяц!
  

Глава 5. Основы доведения и пакостестроения

   С первого доклада Гдовицкого прошла неделя. Неделя отдыха, которую я с удовольствием провёл на базе "Гремлинов", в компании жены и младших учениц. Инга с Анной, давно нашедшие общий язык, заняли большую часть того времени, что я не мог посвятить Ольге ввиду её собственной занятости. А дела... дела я отложил. Собственно, за это время в нашем разросшемся хозяйстве попросту не возникало проблем требовавших моего личного вмешательства. Близняшки с успехом справлялись с надзором за работой найденных Северским строителей, Гдовицкой и Вербицкая занимались проверкой и дополнением данных, полученных мною от Дитца и Рауса, Елизавета пропадала в лаборатории, время от времени прерывая свою учёбу и опыты воркованием со столь же редко выбирающимся из своей мастерской Вячеславом... в общем, все были при деле, и, самое главное, не чапали меня за нервы, как говорил один мой знакомый из того, прошлого мира.
   Впрочем, это не мешало мне самому отвлекать их от дел. Точнее, вытягивать своих учеников и учениц на обязательные тренировки. И да, именно учеников. Помимо учёбы заглянувшего в гости к Марии Леонида, каждое утро я открывал окно не только в Кострому, вытягивая на тренировку близняшек, но и в московский бестужевский особняк, чтобы пригласить на очередное занятие главного охранника моего тестя. Аристарх Макарович, наконец-то, нашёл время для повышения своей квалификации эфирника, и с удовольствием выбирался из душной летней Москвы в Карпаты. И надо отдать ему должное, перед каждым визитом, ярый демонстративно оставлял свой коммуникатор на столике прихожей московского особняка, а оказываясь на базе "Гремлинов", не пытался определиться на местности иными способами. Понятное дело, что в такой демонстрации отсутствия намерения узнавать место расположения базы, было больше игры, но... приятно, да. Не скрою.
   Но, честно говоря, я бы покривил душой, если бы сказал, что во время вынужденного отдыха на Апецке был занят лишь тренировками своих учеников да общением с женой. У меня нашлось время и на изучение блюфростов и на чтение документов и книг, рекомендованных бывшим егерем, а ныне управляющим московских владений Бестужевых. Но всё когда-нибудь заканчивается, завершился и этот короткий период затишья.
   Первым звоночком стал доклад Гдовицкого по порученному ему делу. Владимир Александрович не поленился и притащил в мой кабинет целый ворох бумаг, составленных не без деятельного участия нашей с ним ученицы. Мария Вербицкая, несмотря на присутствие на Апецке сильного отвлекающего фактора в виде своего суженого, отнеслась к заданию с завидной скрупулёзностью и за одну неделю систематизировала огромное количество информации по заказчику подставы "Гремлинов", занимавшему, как выяснилось немалую должность в Центре Содействия.
   - Славно-славно, - выслушав доклад Самурая и внимательно прочитав подготовленный им доклад, я кивнул. - Что ж, личность заказчика подтверждена, теперь можно и заняться им по-настоящему. По принципу "око за око, зуб за зуб", так сказать.
   - Я думал, ты хочешь через него подобраться к Центру, - прищурился Гдовицкой.
   - Зачем? - пожал я плечами в ответ, старательно сдерживая вздох. Понять, что Владимир Александрович, по своей "учительско-тренерской" привычке опять решил устроить мне проверку, было несложно. Но... ай, хотя бы прежних ошибок не повторяет, уже хорошо. - ЦС нам не соперник и не враг, а вот этот конкретный разумный таковым является. Не соперником, но неприятелем, точно.
   - Уверен? - протянул Самурай. - Если вспомнить не такие уж давние события, то противостояние с нами начал именно ЦС. Повышение цен, исчезновение с рынка и торговых площадок самого Центра необходимых для работы отряда деталей и материалов...
   - Уверен, - кивнул я в ответ и, принимая правила игры собеседника, ткнул пальцем в один из листов его собственного доклада. - Вспомни, Владимир Александрович, какую должность занимает этот самый Герман Наильевич Ефимович в структуре организации?
   - Заместитель главы Торгового стола, - не глядя в бумаги, произнёс Гдовицкой и, изображая сомнение, покрутил головой. - Ну, если смотреть с такой точки зрения, то... да, у него были все возможности для устроения бойкота "Гремлинов" на торговых площадках. Но кто сказал, что это действие не было санкционировано его начальством?
   - И в Сигету-Мармацией с приказом устроить подставной заказ для "Гремлинов", его тоже начальство наладило? - я хмыкнул. - Можно подумать, для такого ерундового дела у столь серьёзной организации, как Центр, не нашлось исполнителя рангом помельче... Или вовсе персонажа, официально с ЦС не связанного вовсе. Да и вообще, насколько я понимаю реалии, подобные операции должны проводиться через службу безопасности, и никак иначе. Я не прав?
   - Почему же... прав, - невозмутимо кивнул Гдовицкой и, поднявшись с кресла, отошёл к кофемашине. Агрегат зажужжал и по кабинету поплыл аромат кофе. Ну, это, конечно, не джезва на песке, но всяко лучше растворимого. Я кивнул в ответ на вопросительный взгляд повернувшегося ко мне собеседника, и тот тут же поставил в машину ещё одну чашку. Дождавшись, пока агрегат закончит работу, Владимир Александрович плюхнул в чашки по кусочку сахара и, поставив одну из них передо мной, уселся в кресло. Отхлебнув глоток ароматного напитка, он на миг прикрыл глаза и, проглотив выпитое, продолжил фразу, словно и не прерывал её на полуслове: - ... прав, если задача была поставлена... м-м... официально, скажем так. Но! Видишь ли в чём дело, боярин... В подобных организациях, случается, что у власти находятся не единомышленники или единоличные управляющие, а группы лиц. Влиятельные, со своими интересами, порой противоречащими целям коллег, к тому же, подчас, интересы этих групп ставятся их представителями выше общего дела. И вот в подобных случаях, чёткая вертикаль власти... официальной власти в организации, я имею в виду, частенько подменяется личными связями таких групп. Если предположить, что против "Гремлинов" отчего-то решила выступить подобная группа управленцев ЦС, в которую не входит глава службы безопасности или кто-то из его заместителей, то...
   - Вполне возможно, - отозвался я. - Но это будет означать лишь одно: наш фигурант должен выжить... хотя бы для того, чтобы поведать о том, кто именно из верхушки Центра настропалил его действовать против "Гремлинов". Но, Владимир Александрович, я и не собирался решать вопрос с Ефимовичем столь радикально. И уж точно не свернул бы ему шею, предварительно не допросив о причинах столь странной нелюбви к нашему отряду, сподвигнувшей Германа Наильевича на откровенно враждебные действия в отношении людей, не причинивших ему никакого вреда.
   - Кирилл, по-моему, ты слишком легко относишься к убийству, - хмуро проговорил Владимир Александрович, рассеяно рассматривая дно своей уже опустевшей чашки. От такого заявления я даже опешил... на миг. Но почти сразу оправился. Закурил сигарету и, уставился на собеседника через поднимающийся к потолку дым, в ожидании продолжения столь интересного... заявления. Но не дождался. Гдовицкой молчал, кажется, решив, что я должен объясниться... или оправдываться? Вот уж вряд ли!
   - Владимир Александрович, - вкрадчиво произнёс я. - А не напомните, какой приказ отдал Дитц наёмникам, что должны были встретить наш конвой на пути к базе? Вам ведь известна вся эта история, не так ли? И зная вашу дотошность и безупречную память, полагаю, вам не составит труда вспомнить такую "мелочь"? Нет? Тогда я напомню. Приказ был - уничтожить всю технику и, по возможности, максимальное число охранников. Моих людей, Владимир Александрович. А если бы мы оказались чуть менее настороженны? А если бы ударом той реактивной установки, что подготовили для нас засадники, убило одну из моих учениц? Лину, например, или Милу? Да ладно, убило! Хотя бы ранило?! Я, что по вашему, и тогда должен был бы утереться и простить?!
   - Кирилл! - вскинул голову Гдовицкой, но я жестом остановил его.
   - Нет. Знаете, Владимир Александрович, если я чему и научился за последние годы, так это тому, что живых врагов оставлять за спиной нельзя. Любому ощерившему пасть, её надо рвать! До хруста черепа, пока челюсть не оторвётся и глаза на лоб не полезут. Чтоб другим неповадно было... - поднявшая меня с кресла, ярость отступила столь же скоро, как и нахлынула, и я рухнул на мягкое сиденье. Увидел покрытые инеем подлокотники и, недовольно цокнув языком, выдохнул: - Я не бью первым, но на агрессию в мой адрес, в сторону моих близких или подчинённых, отвечаю симметрично. И буду так поступать впредь. Рано или поздно, так или иначе. На этом... благодарю за проведённую работу и подробный доклад, Владимир Александрович. Закончим, пожалуй.
   Гдовицкой, кажется, немного ошарашенный моей вспышкой, молча поднялся с кресла, отвесил чёткий "кавалергардский" поклон и, развернувшись, двинулся к выходу. Но уже взявшись за дверную ручку, он обернулся и неожиданно открыто улыбнулся.
   - Надеюсь, только так оно и будет... боярин, - улыбка пропала, будто её стёрли ластиком с лица Самурая, и он шагнул за дверь. Вот ведь... психолог, чтоб его. Проводив взглядом начальника моей службы безопасности, я вздохнул и... неожиданно поймал себя на ощущении... ощущении готовности. От расслабленности отпускника, убаюкивавшей меня всю эту неделю, не осталось и следа. Сейчас, я, кажется, готов был бежать, прыгать, делать... да хоть что-нибудь! Энергия наполняла меня, словно воздушный шарик. Ещё чуть-чуть и лопну к чёрту! Ну, Гдовицкой, ну... Настропалил, раздраконил. Эх, а ведь я думал заняться делом лишь завтра, м-да...
   Впрочем, торопиться и сходу мчаться в Рахов, чтобы там срочно брать за жабры господина Ефимовича, я не стал. Вместо этого, вновь взялся за кипу бумаг, принесённых мне Самураем, и, вооружившись ещё одной чашкой кофе, сигаретой и чистой бумагой, принялся строить планы по низведению и курощению одного отдельно взятого главы Торгового стола Центра содействия частным военизированным структурам Червоннорусского воеводства. Нет, изначально-то, я подумывал, что перед вдумчивой беседой с Германом Наильевичем, было бы неплохо устроить ему несколько досадных и дорогостоящих неприятностей с личным имуществом, и только. Ну, скажем... перед его городским домом, полагаю, очень неплохо смотрелся бы его собственный автомобиль... сожжённый дотла. Или, например, сгоревший охотничий домик, расположенный в каких-то сорока километрах от Рахова. Но после устроенной мне Гдовицким нечаянной встряски, я словно взглянул на ситуацию под иным углом и... решил, как минимум, не ограничиваться файер-шоу. А лучше, и вовсе оставить его на финал.
   Владимир Александрович и Мария действительно предоставили мне максимально подробный доклад, в котором нашлись почти все сведения, что могли бы понадобиться мне для воплощения неожиданно пришедшей в голову идеи. Даже план городского дома Ефимовича имелся в наличии. Про результаты пятидневного наблюдения за самим фигурантом, включая почасовые доклады от нанятых Гдовицким наблюдателей, я и вовсе молчу. И вот они-то дали мне наибольшее количество информации, необходимой для исполнения задуманного. Осталось лишь самому взглянуть на подопытного, подобрать кое-какие мелочи, и уже завтра к вечеру...

* * *

   Если бы кто-то спросил Германа Наильевича Ефимовича, какой недостаток он считает наихудшим, тот не раздумывая ответил бы, что к таковым может отнести две вещи: неряшливость и нераспорядительность. По убеждённому мнению главы Торгового стола ЦС, первый свидетельствовал о неспособности к самоорганизации, а значит, был неприемлем для подчинённого, а второй - о неспособности к организации других, а следовательно, был недопустим для руководителя. Себя же, господин Ефимович считал лишённым столь отвратительных недостатков и надо признать, имел на то некоторые основания. Правда, подчинённые Германа Наильевича, скорее всего, назвали бы его склонность к самоорганизации, чистоте и идеальному порядку, лёгкой формой обсессивно-компульсивного расстройства, а распорядительность - тиранией. Но это они от зависти, не иначе. Сам же Герман считал себя образчиком правильного поведения. А что? Пунктуальность, точность, безукоризненная вежливость с равными и вышестоящими, компетентность и хладнокровие... Ничего удивительного, что в свои тридцать три года, он уже владеет собственным домом, пусть и с приходящей прислугой, дорогим, но по чину, автомобилем и загородным охотничьим домиком, олицетворяющим его достойное хобби. И уж точно нельзя не отметить, что добился Герман этого достатка, лишь благодаря собственным силам и характеру, которые помогли ему дослужился до весьма высокой должности в очень непростой организации. Должности, от которой, надо заметить, рукой подать до кресла в Управительском совете! А это уже будет совсем другой статус... И вот тогда все эти молодые хлыщи, похваляющиеся перед конторскими девицами своей статью и брутальностью, окажутся у него в кулаке. Да, полные ладошки не менее полного Германа, куда мягче и нежнее с виду, чем мозолистые лапы этих... с-самцов, но им от этого легче не будет. Хватка у господина Ефимовича - железная. Так что отольются кошке мышкины слёзы. Ой, отольются. Дайте только срок и место в совете. Герман всех к ногтю прижмёт!
   Привычно сонные, сладкие мечты господина Ефимовича прервало странное ощущение. Будто холодом по спальне потянуло. Герман нахмурился, открыл глаза и, дёрнув цепочку выключателя прикроватного светильника, удивлённо хмыкнул. Свет не включился, а цепочка осталась у него в руке. Оторвалась? Вздохнув, хозяин дома сел в кровати, спустил ноги на пол и... ступни вдруг оказались на холодном паркете, вместо того, чтобы привычно и ловко нырнуть в тёплые тапочки из овчины. А холод, кажется, стал донимать ещё сильнее. Тихо бурча неловкие от долгого неупотребления ругательства, Герман поднялся на ноги и попытался добраться до выключателя верхнего света, что располагался у входной двери, но... внезапно подвернувшийся на пути пуфик больно ударил бедолагу по мизинцу левой ноги. Да так, что кругленький хозяин дома мячиком запрыгал на месте. Заколыхался, точнее. Миг... и отчего-то оказавшийся слишком скользким, паркетный пол уронил отвыкшего от таких физических упражнений Германа, наземь.
   Поднимался господин Ефимович, уже тихо пыхтя от раздражения. Нащупав руками гадский пуфик, он закряхтел, но всё же водрузил себя на ноги и, часто хлопая глазами в отчего-то совершенно не развеивающейся темноте комнаты, осторожно побрёл в сторону двери, слепо размахивая руками. И на третьем шагу, естественно, шарахнулся мягкой ладошкой о стену... Нет! Судя по скрипу, грохоту и стеклянному звону, он ударил аккурат по висевшей на стене огромной художественной фотографии под стеклом. Бывшей... под стеклом. Герман Наильевич в оторопи замер на месте, боясь сделать хоть шаг. Ещё бы, тапки ведь он не надел, а пол в спальне только что оказался "заминирован" осколками разбившегося стекла. Облизав неожиданно пересохшие губы, хозяин дома передёрнул плечами от полоснувшего по спине холода и, тяжко вздохнув, осторожно двинул вперёд левую, уже пострадавшую от столкновения с пуфиком ногу. Двинул по паркету, практически не отрывая стопы от пола, в расчёте на то, что так меньше шансов порезаться. И ведь у него получилось! Уже куда увереннее Герман шагнул вперёд другой ногой. И вновь повезло. Он аккуратно положил правую ладонь на стену, благо, её теперь и искать было не нужно, и сделал ещё один шаг. Так и шёл практически до самой двери, не отрывая руки от обитой шёлковой тканью стены, и осторожно передвигая ноги так, чтобы не напороться на возможные осколки стекла. Вот рука нащупала дверной косяк... выключатель. Щёлк... Свет над головой загорелся тут же. Яркий, тёплый... Хозяин дома облегчённо вздохнул, но тут его взгляд наткнулся на стеклянное крошево на полу, перевёрнутый пуфик и нагло стоящие в изножье кровати любимые овчинные тапочки. Герман шлёпнул полными губами, глотая рвущееся из горла ругательство и, вновь передёрнувшись от холода, потёр правой рукой лоб. По носу тут же скользнула какая-то капля. Отняв руку от лица, он посмотрел на ладонь и скривился, та оказалась влажной от крови. Хозяин дома перевёл взгляд на стену, которой держался, добираясь до выключателя и... Ругательство всё же сорвалось с его губ. От места, где недавно висела картина, и до самой двери, по дорогим шёлковым обоям тянулся широкий алый, быстро темнеющий след. Хлоп... и только что заливавший комнату свет вдруг погас, а по ногам Германа потянуло стылым холодом. Опять. Ночь только начиналась.
  
   Казёнка - здесь, упрощение от "казённая десятина", т.е. 1,09 гектара.
   Дэссэ, Жан (Жан Димитр Виржини) - французский модельер греческого происхождения. Основатель модного дома Дэссэ.
   Графские подвалы - Величайший в Европе и мире винный подвал, расположенный в ялтинском местечке Массандра. Назван так по его принадлежности боярскому роду Воронцовых, представители которых в середине XVIII столетия умудрились трижды получить графский титул из рук двух императоров Священной Римской Империи. Первый графский титул был пожалован Михаилу Илларионовичу Воронцову в 1744 году императором Карлом VII, а спустя шестнадцать лет, его родные братья Роман и Иван были возведены в графское достоинство преемником Карла, Францем I. Это событие нашло своё отражение и в Бархатной книге Русского государства, в которую, личным указом государя Василия Пятого, были внесены изменения, позволившие боярам Воронцовым и впредь титуловаться графами, несмотря на отсутствие такого титула в росписи Гербового приказа.
   Боярское Слово - здесь имеется в виду свод законов и установлений регламентирующих права и обязанности боярского сословия. Существует так же Государево Слово, определяющее права и обязанности государевых людей (градских и сельских обывателей и, заводчиков и помещиков) и Соборный Судебник, являющийся сводом законов регламентирующих взаимоотношения упомянутых сословий.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 6.68*19  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"