Гарри Гаррисон. Рука закона: сборник научно-фантастических произведений. СПб.: Азбука-Терра, 1997. - (серия "Современная фантастика"), 448 с., тир. 20000
1. В детстве я очень любил читать американскую научную фантастику: Рэя Брэдбери, Айзека Азимова, Генри Каттнера, Роберта Хайнлайна и т.п. Мне очень нравились рассказы о революциях будущего, о вторжениях инопланетян, о роботах и монстрах. И вот в издательстве "Азбука" вышла книга Гарри Гаррисона "Рука закона", почти точно воспроизводящая мой любимый сборник "Тренировочный полет", который я читал и перечитывал в начальных классах средней школы.
2. Возникло желание хоть как-то отреагировать на это незначительное с точки зрения современной литературной ситуации событие. Роману "Фантастическая сага" "соответствует" одноименная поэма, каждому из шести рассказов сборника - шесть стихотворных псевдодвойников.
3. "Полеты на Марс", "парадоксы временных путешествий", "столкновение с иными измерениями", "встреча с самим собой" - так или приблизительно так можно обозначить волнующие меня сюжеты и состояния.
ФАНТАСТИЧЕСКАЯ САГА, поэма
Константину Чернозатонскому
- Но что же это означает, профессор, что все это означает? - воскликнул Барни. - Если это именно так, значит, единственная причина, по которой викинги решили поселиться в Винланде, заключается в том, что мы решили снять фильм, показывающий, как викинги поселились в Винланде.
- Ну что ж, эта причина не хуже любой другой, - спокойно заметил профессор.
"Фантастическая сага", роман (пер. с англ. И. Почиталина).
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
В апреле выпал снег, и Костя заболел,
И сломанный автобус у подъезда заржавел,
И телефон звонит все чаще.
Добро никак не отогреет кулаков
Давно исчезнувших неправедных врагов
В сибирской чаще.
Мой нос в Чикаго спит по методу Лилли,
Язык на небо рвется как с цепи из-под земли,
Глаза хохочут в ресторане.
А глухари токуют на току,
В тумане пляшет ежик с дырочкой в боку,
И медвежонок едет на "Буране".
Сережа с Женей клеют коллажи,
В холодной проруби купаются моржи,
"Спартак" опять продул в финале.
Идут куда-то гномики рядком,
Смешав гашиш с американским табаком.
Я их пойму едва ли.
Да и они меня, по правде, не поймут.
Никто друг к другу не стремится тут,
И это значит - давка.
Весенний день, и слякоть, и мороз,
И друг хот-дога - авитаминоз,
Как грубая редакторская правка.
Лотки с набором книг как "Птичье молоко",
И возгласы: "Нам всем теперь легко!",
И несказанные пороки.
За жопу взял нас грамотный фантаст,
И нам никто уже свободы не продаст,
И мы плывем в потоке.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Но все это - и ноги, и живот,
И то, что между ног само живет,
Не упрекнешь в непостоянстве.
Мой милый, нежный друг, ты видишь крюк?
На нем повиснешь ты без ног, без рук,
Как шар в пространстве.
Как будто в дырочку подглядывая к тем,
Кто разрушает табу и тотем
И спит затем.
Как будто железобетонный таракан
Несется вскачь по деревянным облакам
И тут, и там.
Я полем застелил себе постель,
Подушкой сделал вековую ель,
Укрылся звездным небом.
Сосет комар из черепа мозги.
Темно, и не видать ни зги,
И пахнет хлебом.
Как будто Пугачева нам поет,
Как из-за леса дальнего встает,
Лучами бьет.
Как будто пузырится на руках
Субстанция какая-то, и страх
Стучит в висках.
На белом фоне пляшет Вася-гармонист,
Он улыбается, и взгляд его не чист,
Но и не грязен.
И мы смеемся в парке, у ручья,
Что Апокалипсис - великая Ничья,
И мир нам ясен.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Сережа с Женей вышли покурить,
А мне легко их в темноте дурить
И ухать, словно филин.
А мимо едет yellow-blue bus,
И все бесцветно, как природный газ,
И лед запилен.
Но что за бешеный, космический экстаз!
И кулаком продолжив свой рассказ,
Стучу по тазу.
Измученный водою и огнем,
Я стал исконным древне-русским пнем
Вернулся, так сказать, на базу.
Придет гроза - метну в окно сковороду,
Пожар случится - голым в пляс пойду,
Лишь только пол сменю на женский.
Экологически чистейшая дуэль
Онегин вечером уляжется в постель,
А утром встанет Ленский.
Собачьи кости закопаю у ворот,
Хвостов мышиных набросаю в огород.
Атака - лучшая защита.
Пусть пучит диктора от свежих новостей,
Иду ва-банк со всех семи мастей
От дуба до самшита.
Прокруст - телесность, ум - Тезей.
С друзьями я пойду гулять в музей,
Но окажусь на свалке.
Говно ударит в вентилятор, и тогда
Мы в долгий путь на долгие года
Попрыгаем на палке.
ТРЕНИРОВОЧНЫЙ ПОЛЕТ
Мы обрушим на вас все, что только можно придумать, а вы должны выдержать. Если на этот раз кто-нибудь порвет свой скафандр, он умрет в марсианском вакууме, в нескольких метрах от земной атмосферы.
"Тренировочный полет" (перевод Е. Факторовича).
Там, где нет никакой атмосферы,
Абсолютный вращается ноль.
По полям ледяным, бесконечным
Там скачет прозрачный конь.
Марс, Венера, Плутон и Меркурий
Не наступит весна никогда.
Хохот твой - громыхание бури,
Но глаза изо льда, изо льда.
Я бензина хлебну из канистры,
Словно это святая вода.
Раздеваешься ты слишком быстро,
Но глаза изо льда, изо льда.
И язык твой латунной змеею
Между губ жестяных проскользнет.
На вулкане плясал бы с тобою,
Но в глазах твоих лед, только лед.
БЕЗРАБОТНЫЙ РОБОТ
Используя теплый ясный свет, струящийся из его живота, он дочитал газету.
"Безработный робот" (перевод И. Гуровой).
Пустота. Только в черной пижаме
Злое чучело село ко мне на колени.
По заснеженной тундре несутся олени,
В облака упираясь ногами.
Тишина. Лишь глухое гигантское ухо
В колыбели сопит, разбросавши одежды.
Чукча в бубен стучит, мухоморов с мочой поевши,
Созывает на торжище духов.
Красота. Но хот-дог трехметровый с понтом
Пролетает над нами птицею-дельтапланом.
"Однако, самэц!" - и, на прощанье тряхнув стаканом,
Шаман скрывается за горизонтом.
РУКА ЗАКОНА
Робот взвился стремительно и легко, как ракета, и приземлился в двух футах от меня, молодцевато отдав мне честь.
"Рука закона" (перевод Д. Жукова).
Куриные боги, осиные гнезда.
С неба падают чьи-то звезды.
Я все сам себе дарил.
Я все, что хотел, любил.
Я видел такое,
Что изменялся.
Сознание Никого
Ждет меня в тишине ночной,
Там, где нет никаких идей.
Чем же, чем же роботы хуже людей?
Колючая поступь, ослиные уши.
В море тонут кусочки суши.
Тебя я давно забыл
И в землю слова зарыл.
Я делал такое, что поднимался
Туда, где никто не ждет
Меня в тишине ночной,
Там, где нет никаких идей.
Чем же, чем же роботы хуже людей?
МАСТЕР НА ВСЕ РУКИ
Первый же ящер, который заметил меня, вскрикнул и опрокинулся на спину.
"Мастер на все руки" (перевод Д.Жукова).
Я камень положил в протянутую руку,
И по руке расходятся круги.
Узнай меня по голосу, по звуку -
И все бросай, и прочь скорей беги.
Софии маленький оркестр ушел со сцены,
А вышли Лещенко и Винокур.
И Книга кончилась с началом Перемены,
И лисы вымерли, перетаскав всех кур.
Мы всею бандой вышли на дорогу,
И стало вдруг так пусто и легко.
До счастья нам осталось так немного,
До Таллинна все также далеко.
НАКОНЕЦ-ТО ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ ФРАНКЕНШТЕЙНА
Никакие тренировки с помощью йоги или воздействия гипноза, а также любые другие средства не могут привести к тому, чтобы живое существо стало таким безразличным к боли, как ваш монстр.
"Наконец-то правдивая история Франкенштейна" (перевод А.Мельникова).
За нами хвост, друзья, нас всех пасут.
Нас всех ждет поцелуй Иуды.
Вот чаша, из которой нас сосут.
Иль это мы сосем тут из посуды?
Вор должен жить в раю - таков мой суд.
И вечно чистить райские фаст-фуды.
Нас не спасут. Подайте мне сосуд.
Пусть воздухом наполнятся сосуды!
Я точно знаю: Бога нет,
Но есть различье меж сортами сигарет,
Скандалы, катастрофы.
Здесь худшее плохому не вредит.
Просрочен паспорт, кончился кредит.
Я обрезаю стропы.
У ВОДОПАДА
Выше водопада существует какой-то иной мир, и в этом мире происходит что-то ужасное.