Ты сидишь в уютном пабе, охваченный клубями табачного дыма, атмосферой торжества и праздности, в предвкушении появления притягательной фигуры музыканта, пребывая в легком беспокойстве и трепете, некотором эмоциональном буйстве. Нахождение здесь, давно желаемое для тебе, кажется теперь внезапным, случайным, состояние вставленного 5 конечного пазла, в не совсем подходящее место, похожее, если смотреть издали, на необходимое, соответствующей формы и текстуры, но все же отличающееся. Этого несоответствия, элемента и целого, не заметить сразу. Складывающийся от собирания рисунок, намного более интересен, чем путь его создания и связанные с ним погрешности.
Собранные за моим столом, всецело погружены в обязательные для вечерних поседелок обсуждения и не могут наблюдать себя со стороны. Они не подозреват своего отличия, и неспешно придаются питью и улыбкам. Но, веселье не овладело их взглядом, оно теплится около входа в зрачек, съезжая по щекам и пропадает в глубоких вырезах платьев и растегнутых воротниках. Они, надеющиеся забыться с негсибаемым натяжением струн, печальны и жалостливы с нежным их звучанием, взгдарагивают и стискивают зубы при смелых импровизациях скрипача. Глаза живы и грустны, поблескивают: от слез, духоты и восхищения. Минутные паузы, между прослушиванием произведения, заполняются невнятными, сбивчивыми комментариями.
Слова выскальзывают глухо, нехотя, чувствуя тяготу от возложенного на них бремени значимости и смысла, вкрадчиво проникают в уши самих говорящих и ошеломляют их силой. Тогда, выдуманная почва для сарказма, высосанная из пальца ирония, прибегают на помощь легкими шажками заблуждения, демонстрируя небрежность возбужденного высказывания. Эту компанию, нельзя назвать лицемерной, колющей, отталкивающей. При всей своей неформатности, они шипят, как душистое масло на разогретой сковороде, громче и отверженней, чем самый эпатажный знаток искусства. Лишь этим уникальным людям ясно, что появляющиеся на сцене артисты, ступают из безграничного вакуума, сдавленных, уснувших потенций и умений в мир одаренного благостью пространства, которое, как с щелчком откупоренный сосуд, испускает пьянящий дурман неизвестного и прекрасного.
Сидящие за соседними столами, столь же эмоционально активны, но больше развязны, показны, а их реакции - упоение действом. Эти, неоднородные по своему наполнению группы - балагуры, праздные прожигатели времени, закоренелые снобы, томные женщины, утомленные рутиной рабочие, некоторые представители искусства, - все они отдыхающие. Скользят по поверхности только что прослушанного выступления, узнавая в нем отрывок из известной композиции, которая приятна слову и сердцу. Их упущение в лишении себя более глубинного удовольствия-созерцания. Но они имеют на это право, ведь сегодня вволю отдохнут. Можно оступиться, поскользнуться, упасть, плашмя растянувшись, залечь в укромной берлоге заблуждения и слепоты, проявив свою слабость в столкновении с оставленностью. Уход в забытье, в немыслие не принесет спасения, а лишь скроет действительное.
Но нет времени дремлить тем первым, неподходящим и не вписывающимся. В шаге от осознания некогда спать, запнуться. Они предпочтут, быть оставленными во вселенской тишине, вдавленными в неразрешимые ситуации, без надежды на спасение, чтобы терзаясь и закусывая руки до локтевого сустава, почувствовать момент и обрести опыт. Встречаясь лицом к лицу с эмоциональными состояниями , сейчас и здесь, в этом странном месте, где каждый будто помазанный проявителем, открывает истинную сущность себя и понимает свою истину.