Ярослав Чернокнижник : другие произведения.

Приготовься умереть

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мрачный рассказ о мире до начала времен, где правила Тьма. Любите читать книги ужасов? Но стоящих внимания не нашли? Вот и я так же. Поэтому взялся за перо и эксперименты слога. Выйти за рамки канона очень трудно. Но я постараюсь. У большинства авторов главный герой - суперсильный, суперумный, супербогатый мачо и т. п., которому все дается легко. Но не у меня. Я искренне ненавижу своего главного героя. И я его убью. Если понадобится - снова и снова. Пусть сам выбирается из передряг, автор не будет вытаскивать роялей из кустов. Посмотрим, как у него получится выжить в моем мире. Периодически буду вносить изменения в текст, перекраивать мир, как мне нравиться. Для этого создал архив старых версий. Введу еще эффект дежавю - на моменте, где история изменилась, персонаж будет чувствовать что это уже было.
Солнца восход не видывал свет,
Древнее мира яйцо.
В этом краю богам места нет,
Здесь правит Извечное Зло.
Гласит древний свиток о начале времен,
Где власти Тьмы окутавшей мир
Эхом доносится звон.
Грянет раскатами гром,
И дрогнут мироздания своды,
Могучие Титаны сразятся за Трон,
Коим властвуют Рогатые Лорды.
В мире, где Смерть страдает от скуки,
Обретут человека на вечные муки,
Сотворят его из праха и дыма
И вложат судьбу проклятого пилигрима.
Почувствует вновь
Восставший мертвец
Страданья и боль,
И плачущий вой
Застывших сердец.
Не дремли бессмертия узник,
Пока не остыла могила.
Зажги судьбы своей кузню,
Так пробуждается Сила.
- сказания начала эпох
  
  
***
  
   - Присаживайся, - указала она корявым ссохшимся пальцем на некое подобие стула в виде треснувшего пня, покрытого болотным мхом и слизью, оставленной, видимо, после... ах, уж лучше не думать после кого. На нем еще сохранилась кора, местами она трескалась и зубцами расходилась врознь, словно гребни зловещего кратера, давно хранившего жуткую тайну. Липкая тягучая слизь медленно сочилась по древку; поглощая все на своем пути, она приоткрывала завесу времени: то тут то там скапливались мелкие комочки серы, пыли и пороха, капли воска перемешанные с грязью и крошки неведомой еды с диковинными насекомыми, зря пытавшимися полакомится последней, и теперь находившимися в вечном плену этой гадкой жижи как и, казалось, каждый севший на этот "стул". Нет, не сюда, точно могу сказать, что стул не сулил ничего хорошего и уж тем более не вызывал желания присесть, соединиться с чем-то мерзким и гадким, собственно говоря, как и вся окружающая обстановка. Мне хотелось бежать, бежать и не оглядываться, хоть на край света, бежать так далеко, лишь бы ноги унесли меня с этой проклятой, гнетущей душу атмосферы.
  
  Все было во власти давящей и теребящей душу полутьмы. Да-да, вы не ослышались, именно полутьмы. Сумерки несокрушимыми крыльями окутали всех обитателей этого мира, ввергнув их разум в смятение между светом и тьмой. Лишь мерцание ярко-рыжих искр отделяло этот мир от полного погружения во тьму. А сухой треск дров напоминал о единственном источнике надежды и света в этом Богом забытом месте. Домашний очаг. Так, по крайней мере, мне казалось. Мне захотелось повернуться к спасительному свету и воззвать к его милости...
  
   - Ишь ты, а раньше не был такой белоручкой... хи-хи-хи, - прервала поток моих мыслей она, заставив возвратится к сущей реальности. Собственно, а кто была эта "она"?
   - Кто...
   - Я знаю, все знаю, - перебила она, - тебе не терпится задать много, очень много глупых вопросов, которые ни к чему тебя не приведут... хе-хе... - слегка прихрамывая, она поковыляла к тлеющему огню и я смог разглядеть свою "наставницу" получше. Это была пожилая дама... дама? ну уж точно нет! Старая-престарая карга, какой свет не видывал! Широченная как бочка, облаченная в сотню различных драных лохмотьев, бывших когда-то платьями, она скорее напоминала уродливого осьминога, нежели человека. Да и как или чем это можно назвать? Лоскуты ткани, грязные и оборванные, источающие дикий смрад, плелись по земле, словно подручные змеи за своей хозяйкой, готовые в любое мгновенье молниеносно ужалить по приказу своей госпожи. Старуха склонилась над очагом, словно что-то шепча в бурлящий казан. Я попробовал прислушаться.
   - У-у-е-и-и-а-а, -внезапно откуда-то раздался душераздирающий вопль, полный боли и отчаяния, гнева и ненависти, а затем, словно что-то грюкнуло где-то слишком рядом со мной. Не знаю как, я оказался навзничь на полу, пытаясь высмотреть во тьме источник моего страха. Но зря старался. И о чем я только думал? В кромешном мраке я не видел даже кончиков своих пальцев. Погодите... что же это? В дальнем углу что-то зашевелилось и я увидел легкой сияние... на что же это похоже?..
   - Хе-хе, непослушное создание, - пробормотала старуха. Это она ко мне обратилась? В отказ на предложение сесть? Или все же ответ на тот вой? - Пустяки, ночной ветер гуляет по миру, - отмахнулась она и протянула что-то вроде безобразного подсвечника. - Наслаждаешься видом своих пальцев? Хе-хе, - застывший воск неуклюже обтекал его рукоять, словно это был вовсе не подсвечник, а могильная костлявая рука какого-то бедняги, безбедно ведущего справную жизнь, а теперь, в силу загадочных обстоятельств, влекущего обреченное существование на службе зла. Но мне была безразлична его судьба, меня влекло туда, в ту недосягаемую даль, где робко теснились друг к другу проблески таинственного сияния, так соблазнительно манящие к себе... кажись, они взывали ко мне, да-да, именно ко мне... если затаить дыхание, можно услышать их мольбы, как они взывают к моему имени.. они сладострастно шепчут его, вот оно, на моих устах... как же оно...
   - ...и тогда возьмешь... Слушаешь что я говорю или нет?! - старая карга уже сидела за столом, а несуразный подсвечник освещал ее лачугу.- Хватит витать в облаках! Ты, ничтожный кусок козьего дерьма! - ее сморщенные складки губ затряслись, жадно хватая, казалось, последние глотки воздуха. Старуха была ужасна, особенно в гневе. Перебитый горбатый нос дополняло несколько кривых гнилых зубов, а небрежно спрятанные под платком седые волосы развивались, словно ядовитые шипы. - Ты был призван сюда не просто так. У каждого есть свое предназначение. Нескончаемой цепочкой плетет свою паутину судьба. Кто знает, какая нить из этого клубка определена тебе... Впрочем, как бы там ни было, я поручаю тебе задание. ..
   -а-а-й! - послышался тоненький визг со стороны очага. Я резко обернулся и увидел, как ковш сам помешивает котелок на огне.
   - Кхе-кхе, - вернула мое внимание старуха, но это не отменяло только что увиденного! Я чуял что-то неладное, и теперь у меня было доказательство! Я повернулся к очагу, но к моему разочарованию, оказалось, что тлевшая колода треснула, и качнула котелок, отчего ковш скользнул по краю, имитируя помешивание. Неужели увиденное ранее мне лишь показалось? Неужели игра света и мое шальное воображение сыграли злую шутку с моим и без того шатким рассудком?
   Грымза облизнула губы, словно, довольна происходящим, потешалась над моими тщетными попытками разобраться в происходящем. Это оставляло ее на троне всезнающей повелительницы, а меня на месте несмышленого проходимца, оказавшегося совсем не в том месте и не в то время.
   - Ты принесешь мне дрова.. то есть, хм, деревце, ель, небольшую. Это твое, надеюсь, хи-хи, не последнее задание, - хмыкнула она и пугающе прищурила глаза, пытаясь пригвоздить меня взглядом к стенке. Только сейчас я заметил, что один глаз был у нее заметно больше, чем другой, с мутным зрачком, и легкая дрожь пробрала все мое тело.
   Спокойствие. Казалось бы... это мое первое и, должно быть, очень легкое задание.
   - В-р-р-е-е-шь! У-у-м-р-р-р-е-шь! - цапнул когтями стол только что приземлившийся ворон. Одноглазый ворон. Как раз под стать своей жуткой хозяйке он выпучил свой единственный глаз и угрожающе каркнул:
   - В-р-р-е-е-шь! У-у-м-р-р-р-е-шь!
   В очаге треснуло очередное полено, и вспышка света озарила хижину. О, как же я ошибался! Все это время мою душу согревал этот свет... это святое пламя... святое пламя алого света! Адского света самого Сатаны! Языки пламени извергались из самой Преисподней и алчно тянулись ко мне, к моей душе, желая утащить с собой и навеки сделать узником адской темницы! Отблески дьявольского огня играли на всевозможных чашках, бутылках и колбочках, разных размеров и форм, которыми была заставлена хижина. А внутри плескалась и пенилась надежда давно заблудших и обреченных душ. Маленькие, сжавшиеся до миниатюрных размеров, несчастные человечки из бутылок жалостно, писклявыми голосками, вопили о помощи. Их горькие крики смешивались в единую песню смерти, под которую кружили в адском танце тени демонов и вспышки огней.
   Я попал в кошмарный сон, из которого нельзя убежать, нельзя скрыться. Мне хотелось спрятаться, зажаться в дальний угол этой лачуги, чтобы забыть об этой порочной оргии зла. Но нет, я стоял посреди всего этого кошмара как главный невольник, основное блюдо, которым предстоит еще полакомиться.
   Да, теперь я полностью понимал, где находился. Все вокруг было пропитано кровью, серой, колдовством и магией. Я понял кто, моя хозяйка. Но не смог пошевелить языком, не смог произнести вслух ее истинную сущность, ее ремесло. Нет, не здесь. Я боялся быть раздавленным яростью ее гнева.
   - Все необходимое найдешь в сундуке за моим домом. Хм, если тебе понадобится моя помощь, ты сможешь воззвать ко мне. Трижды. Я помогу тебе выбраться из любой передряги...
   - В-р-р-е-е-шь! У-у-м-р-р-р-е-шь! - перебил ворон.
   - ...помогу по доброте душевной, - солгала она, хитро сузив глаза. Казалось, комментарий ворона ее нисколько не смутил. Даже наоборот - развеселил, подчеркивая неизбежность моего рока. - Но, на третий раз, - жадно сглотнула старуха, - я возьму плату.
   - Какую? - с ужасом спросил я, не желая разделить участь здешних обитателей.
   - Ох, об этом тебе не стоит беспокоиться. Я возьму лишь то, что невидимо для твоего глаза, да и не нужно такому, как ты, - что старуха имела ввиду?
   - Ах да, совсем забыла, тебе ведь нужно имя. Как ты пройдешь свой путь, не зная, куда он тебя приведет? Сейчас-сейчас, - старая карга пошла копошиться в закромах.
   Тем временем одноглазый ворон продолжал ходить по столу взад-вперед, скандируя свою любимую реплику. Собственно, столом это нельзя было назвать. Это была половина широченного дерева, видимо, прожившего не одну сотню лет, обращенная срезом к верху. Основная часть стола была загромождена всевозможными ретортами и кубами. По всей его площади были то ли вырезаны, то ли начерчены кровью, странные символы, - в царившем полумраке все смешивалось воедино. Ворон цокал когтями по столешне, играя разбросанными костями каких-то существ.
   - У-у-е-е-и-и-а-а, - раздался внезапный вопль, а за ним последовал знакомый стук. Я смог рассмотреть доменную печь, дверь которой была закрыта на засов, крепко-накрепко запечатанным замком. Неожиданно дверь грюкнула, будто неведомая сила, неподвластная человеческому разуму, желала вырваться оттуда.
   - Уходи отсюда! Быстрее! Пока она отвлеклась! - возле камина показалась уродливая плешивая собака с человеческим лицом и мученическим видом. С ее морды бедным ручейком струилась слеза.
   - В-р-р-е-е-шь! У-у-м-р-р-р-е-шь! - ругнулся ворон и след собаки простыл, будто она никогда и не существовала. Я не стал заморачиваться догадками, был ли это сон или явь. Мне и так было дурно.
   - Вот, держи, - старая карга протянула сверток. Мне в глаза бросились ее реденькие но длинные усики по краям губ, из которых теперь скатывалась темно-синеватая слизь. Вдобавок ко всему старуха не переставала прицмокивать, будто пыталась прожевать своей беззубой челюстью некую диковинную снедь. Движение ее рта были столь неестественны, что я попытался их повторить. Омерзительное зрелище.
   -Да возьми уже! - грымза снова тыкнула в меня свертком. На это раз она даже позволила себе его развернуть. Внутри лежала кость. Игральная кость. Старуха не касалась этой кости руками, а продолжала держать с помощью свертка. Я сразу учуял неладное. Что-то здесь было нечисто. Даже языкастый ворон внезапно умолк и с хищным нетерпением смотрел за происходящим, вытянув шею и выпучив свой единственный глаз.
   - А для чего это надо? - пытался я потянуть время.
   -Он определит твой жизненный путь и даст тебе имя. Имя всем надобно. Даже ко мне не сможешь воззвать, не зная верного обращения.
   - Но если я не хочу...
   Пришел конец терпению старухи: она стальной хваткой вцепилась в мою руку и с силой выдернула ее, всучив костяшку.
   "И что теперь?" - с ужасом вообразил я. Но ворон уже знал ответ и пытался выкрикнуть свою любимую фразу. Ну уж нет! Я не выбирал путь мученика и не желал быть козлом отпущения. Ну почему я должен быть краеугольным камнем? Нет! Я хочу жить! Хочу сбежать отсюда поскорее! Пусть этот ненавистный кошмар уже закончится. Кто-нибудь, разбудите меня!
   С треском я запустил костяшку в ворона. Тот от неожиданности испугался, и все слова необратимого рока застряли у него в глотке.
   - ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!!! - вселяющим ужас в сердца гоготом зашлась старая хрычовка. Вены на ее шее вздулись от напряжения так, что теперь она была похожа на саму смерть. Облаченные в засмальцованную грязью одежду ее безобразные груди, то ли складки жира, свисавшие, как у толстого борова, уродливо тряслись в такт смеха.
   - "Игни"! - двери хижины разлетелись в щепки от струи освобождающего огня. И пока я сообразил, что к чему, беловолосая тень влетела в комнату, присвистнув в воздухе серебряным мечом.
   Старуха же продолжала надрываться со смеху, будто ничего и не было. Только... погодите-ка! Смеялся уже ее обезглавленный труп, извергая загробный хохот, словно даже само Чистилище не в силах удержать ужасной мощи, покоящейся в этом проклятом теле. Алый дождь из крови и пепла обрушился на меня. Жутчайший кошмар моей жизни продолжался. Алчущий огонь жадно набросился на хрупкую хижину, крепко сомкнув свою пасть со всеми ее обитателями. Склянки, баночки и колбочки тоненько завизжали и рассыпались мириадой бесовских огней, освобождая наружу неупокоенные души давно мертвых. Могу поклясться, что видел, как из различных огней выскользнула тьма-тьмущая разнообразных чертей, тут же пустившихся в лихую пляску.
   - У-у-е-е-и-и-а-а, - нечто кровожадное с чудовищной силой продолжало грюкать в дверь доменной печи, горя желанием полакомится незванными гостями. На какое-то мгновенье я даже поверил, что замок не выдержит натиску и вот-вот упадет, освободив демоническую образину из Преисподней.
   Казалось, невидимые цепи, удерживающие тьму в этом доме, после смерти хозяйки упали, превратив его в настоящую обитель зла.
   Когда я протер глаза от чужой крови, то осознал, что нахожусь сидя на корточках. Мое сердце бешено стучало и кровь ударила в виски. "Нет, это невозможно. Должно быть, я сошел сума." Внезапно нечто лохматое спикировало ко мне в руки. Бессознательно я поймал его... ее... это была отрубленная голова старой хрычовки, до сих пор насмешливо скалящая свои гнилые зубы. Дрожа всем телом от ужаса, я отбросил ее и попятился как можно дальше назад. Тут я и встретил свою смерть. Едкие желтые кошачие глазища гневно впились в мою плоть, и беспристрастное острие серебряного меча пронеслось в мою сторону. Я попытался заслониться от ведьмака хоть чем-то, и пальцы моей правой руки навеки улетели в небытие. Остатки моего разума кричали: "беги! спасайся! как можно дальше отсюда!", но бежать было некуда. Путь к дверям был отрезан, а окна... даже если они и были, их давно уже поглотил бушевавший огонь. Я оказался в самом сердце настоящего Ада. Нет, это был не кошмарный сон. Теперь я точно уверен. Это была моя могила. "Нет! Не хочу умирать!" - забился я в судорогах отчаяния и опрокинул невесть откуда взявшийся котел. Вместе с трупной похлебкой на пол вывалился маленький мертвый мальчик. На мгновенье мне показалось, он раскрыл свои усопшие агатовые глаза и беззвучно воззвал ко мне: "Мама!". Его крохотная бледная ручонка потянулась ко мне в поисках утешения, но я с трепещущим в сердце ужасом отшатнулся назад. Не найдя упокоения, его пятерня в предсмертной агонии оставила кровавый след на полу.
   Серебряный меч в последний раз блеснул над моей головой:
   - Умри, нечестивое отродье!
  
  Конец 1-й главы. "Ведьма"
  
  
***
  
  Мои демоны... Мои горькие спутники вечной скорби... Когда же вы заключили меня в свои тягостные объятия? Когда утащили меня на дно неизбежности и рока, когда утопили меня в пучинах боли и отчаяния? Что-то внутри меня надломилось. И свет уже не мил и лучи надежды уже не греют мою мрачную душу. Падая все глубже и глубже... захлебываясь безысходностью и страданием... я сгинул. Забытый, заблудший дух, увязший в кромешной Тьме. Я растворился во Зле. Что-то ужасное дало во мне ростки. Оно сильнее меня. И с каждым днем растет и развивается, душит меня изнутри, а я увядаю от изнеможения. Когда же это началось? Мои демоны... когда вы стали вестниками моей длительной и мучительной кончины?
   Да-да, именно в ту злосчастную ночь... будь она проклята...
  
  
***
  
   - Умри, нечестивое отродье!
   Это был конец. "Нет! Нет! Не хочу вот так...умереть... не сейчас!", - мой обезумевший разум отчаянно отрицал неотвратимую смерть. В истерической панике я забился словно рыба, выброшенная на берег, пятясь и бросая все попавшееся под руку в источник моей ненависти. "Еще миг! Дайте пожить еще несколько мгновений!" Я почувствовал запах смерти. Ее желчный вкус до сих пор у меня на губах, не дающий ни на секунду забыть о той проклятой ночи. Вкус горячего пепла с примесью едкого металла. Красная пелена застлала мой и взор и мир начал тускнеть. Мое сознание медленно, но неизбежно угасало. Уже ни треск огня, ни хруст обгоревших балок, ни лязг металла не теребили мой тревожный разум - все слилось в единый шипящий гул, плавно переходящий в писк. Тело обдало жаром, будто бы я сидел на раскаленных углях, после ужасный озноб вытряс из меня жалкие остатки духа. Сила покидала мое тело. Я закрыл глаза и испустил дух.
  
   Так мне казалось, и длилось это всего лишь мгновенье, ибо через секунду ко мне вернулся слух и взор, я огляделся и с ужасом осознал, что еще жив. В левой ладони я крепко сжимал угли и действительно сидел в тлеющей жаровне. Ощущение боли волной начало накатывать и я машинально вскочил, ударившись головой о вымощенный выступ камина. Схватившись за голову, вдруг обнаружил резаную от меча рану, но черепушка была цела. Поглощенный недоумением, я не стал спорить с судьбой, требуя объяснений моего существования, а просто уцепился за новую возможность.
  
   Дымоход был облуплен сажей, которая то и дело отваливалась, что усугубляло передвижение вверх, не говоря о том, что дышать было вообще нечем. Благо, кверху мой путь к спасению сужался, и лезть было легче, упираясь локтями и бедрами. Да, я решил бежать через дымоход. Тот самый камин, который стал могилой для крохотного мальчика, чудесным образом стал путем моего освобождения. Неровные, порой заостренные края дымохода разрывали одежду, срывали остатки кожи, открывая запекшиеся кровью раны. Тут-то я и вспомнил о своей правой кисти - боль жгла огнем, а из обрубленных пальцев сочилась липкая кровь, перемешиваясь с сажей. К счастливой случайности, ожоги от углей смогли спасти от значительной кровопотери. Но теперь все мое тело было изранено. И первый попавшийся бугорок на стене отзывался мучительным криком в каждом моем мускуле. Казалось, я ползу вечность. И когда свежий воздух ударил мне в лицо, а впереди что-то засияло, я упал в неистовое отчаяние. Долгожданное освобождение должно было меня обрадовать, но можете вообразить мой испуг, когда я обнаружил, что застрял! Дымоход сузился до такой степени, что мои плечи намертво вколотились в его стены! Трепыхаясь и барахтаясь, я силой, бездумно пропихивал себя между ними, желая поскорее убраться, - и вот результат - застрял! "Только без паники. Нет, я здесь не умру, только не сейчас, когда к свободе осталось так немного". Медленно, не спеша, я с трудом начал крутить корпусом, размещая изнеможенные плечи по диагонали дымохода. Что-то жалобно хрустнуло в моем позвонке.
   "Свобо-о-ден!" - неловко высунулся я из дымохода на свежий воздух и, подхваченный резким порывом ветра, стремглав полетел вниз, сбивая голени и локти до крови об ошметки летящей черепицы. Мир мельницей прокрутился вокруг моих глаз и болезненно ударил чем-то твердым по затылку. То, что осталось от моего искалеченного тела, побрело прочь, как можно подальше от этих проклятых мест. Но не успел я пройти и десяти шагов, как напоролся на какую-то низкую постройку. Это был колодезь. И только я оперся на каменную кладку, чтобы перевести дух, как из глубины ко мне донесся чей-то грубый утробный голос:
   - Кто здесь? Стой! Освободи меня! Ей!
   Испуг мало-помалу начал наполнять леденящим душу ужасом. "Хватит с меня на сегодня! Какие еще мерзкие твари здесь скрываются?" Пока голос из колодца срывался и бранил меня по чем свет стоит, я вспомнил, что в этом мире остался один и ничто не защитит меня. "Защитит! Точно... кажись, припоминаю... "все необходимое найдешь в сундуке за моим домом", - говорила она". Я не хотел возвращаться назад. Обратный путь сулил мне неизбежную гибель. И все же, что-то внутри мне говорило, буквально пищало, что без того, что в сундуке, я не выживу в этом уродливом мире. Прислушавшись к голосу интуиции, я развернулся и, шатаясь на ветхих ногах, побрел в поисках схрона. Сундук был воистину исполинских размеров. Или мне тогда так почудилось. Огонь перебросился на крышу, освещая местность, но тыльная сторона дома еще была цела. Старый и дряхлый сундук был состряпан из досок черного дерева, которые к тому же прогнили, а крышка была вщепки разбита, будто на нее кто-то с неба свалился. Внутри я нашел мешочек с какой-то пахучей зеленью, куклу человечка, состряпанную из перьев, веток или соломы и какой-то талисман... ну, по крайней мере, так мне показалось. Но в первую очередь мне попался в руки меч. Он был несоразмерно велик. "Ну почему мне так не везет? Почему это не маленький ручной кинжал? И как мне поднять эту штуковину?" С первого раза меч не поддался. Длиной он был три аршина, а шириной в мою ладонь. "А не бросить ли его здесь? Вот так?" За неимением другого оружия под рукой, мне пришлось его таки его взять. Взгромоздив его на плечи, я как-то протащил меч с десяток метров, потом почувствовал, как хищное лезвие жадно упивается в мою плоть. Пришлось его сбросить. "Что же делать? Не могу же я его так просто выбросить!" И тут мне в голову пришла гениальная идея. Я оторвал лоскут ткани и мертвым узлом привязал свою кисть к рукояти меча. "Не могу нести, так буду тащить!".
  
   Жестокий ветел гнался по моим пятам. С еще одним пройденным шагом дыхание перехватывало от морозного воздуха, а сердце останавливалось при каждом шорохе. Срываясь то тут, то там в подло вырытую яму, спотыкаясь о каждый найденный камень или зашпортываясь о куст, я падал и задыхался от изнеможения, вновь и вновь жадно пожирая воздух, а вместе с ним - клочья земли, гнилые листья и скользких червей. "Бежать, надо бежать отсюда подальше! Он гонится за мной, точно знаю!". Моя погибель сидела у меня на хвосте. И я пустился во все тяжкие. Куда бегу и где сейчас - меньшее, что меня интересовало. Сгорбившись, ссутулившись, я прикрывал глаза от загребущих ветвей деревьев, с непомерным трудом волоча свою неимоверную ношу. Моя кисть, передавленная узлом самодельной веревки, до такой степени затекла, что я забыл о ее существовании. Я убегал, и чувствовал, что вот-вот буду настигнут. Что-то неведомое преследовало меня. Оно было близко. Слишком близком. Оборачиваясь по сторонам, я видел лишь непроглядную тьму посреди деревьев. "Погоди! Только что, вон там - проскользнуло!" Но я не сбавлял темпа. Ветки царапали лицо, ветер гнал в спину, а меч продолжал выворачивать мне руку, цепляясь за каждый куст. Мое бренное тело мучила невыносимая боль, и лишь страх поддерживал в ней силу. Вдруг что-то лязгнуло меня за лодыжку, и я полетел кувырком вниз. Внезапный испуг накрыл меня мокрым рядном, и я завизжал. Странно, но рядом никого не оказалось. Лишь порезанная лодыжка и окровавленный меч, мой меч - результат глупой небрежной спешки. Накопившаяся усталость начала одолевать меня. И хотя вокруг стоял древний, могучий, непроглядный лес, я начал засыпать, и сырой овраг стал моей сладкой колыбелью.
  
   - В-р-р-е-е-шь! У-у-м-р-р-р-е-шь! - черный ворон упился в лицо когтями и начал выклевывать глаза.
  
   -Агрх! - проснулся я в мокром поту. "Всего лишь сон..." - облегченно вздыхая, попытался восстановить в памяти события прошедшего дня. А вокруг была та же кромешная ночь. Я попробовал встать и обнаружил, что тело меня не слушается. Исцарапанный, изрубленный, обожженный, опираясь за дерево, я кое-как приподнялся и поковылял, прихрамывая на поврежденную лодыжку и опираясь на меч, как на посох. Бежать уже не мог. Да и куда? Куда простирается мой путь? Ведьмы больше нет в живых, а кроме нее... хм... А вокруг тьма непроходимая, хоть глаз выколи.
   Внезапно на небе, из-за туч, свой лучезарный облик явила луна, и моему взору открылась удивительная картина.
   На берегу озера (да, да - в этих непролазных хащах, оказывается, было озеро!) растянулась нимфа неземной красоты. Ее соблазнительные свежие уста так и манили прильнуть к ним. Нагая прелестница не оставалась в гордом одиночестве. Юное разгоряченное тело крепко сжимал в своих лапищах громадный мохнатый зверь. Несмотря на мощь, закованную в его теле, он ласково ублажал ее тонкий стан. И только страстные возгласы доносились до моих ушей. В бурной схватке любви их тела переплетались, а губы сливались воедино. Неистовое вожделение охватило девушку, и она ненасытно обхватила бедрами могучий звериный корпус. Ее горячий стан извивался в пылком порыве страсти, а любовная нега истомно струилась по чреслам.
   Это была ужасная и в то же время возбуждающая чувство прекрасного картина. Кажись, на правом бедре у юной жрицы любви была татуировка... Вот какая...
  
   Шаг вперед, и сухая ветвь вероломно хрустнула под ногой. "Какой кошмар! Они смотрят в мою сторону!" Пришло время брать руки в ноги и давать деру. Но не тут-то было. Коварная, ох какая коварная моя судьба! Правая лодыжка не слушалась меня, и через пару десятков метров боль дала о себе знать. "Черт бы тебя побрал!" - не выдержал я, и злоба полилась наружу вместе с горячей кровью. Через силу я смог как-то уволочь ее подальше от той безумной сцены любви, нежданным свидетелем которой я стал, но тут передо мной открылся новый выбор. Впереди простиралось бездонное ущелье. Можно было найти место поближе к противоположной стороне и попытаться перепрыгнуть, или же вернуться обратно и быть схваченным разъяренными любовниками. Нет, вид обнаженного женского тела меня абсолютно не пугал... даже наоборот... А вот ее огромный косматый кавалер, нечеловеческого происхождения, разорвал бы мою бедную тушку в клочья. Так дело не пойдет. "Надо рискнуть и прыгнуть! Оно того стоит. Я смог убежать от ведьмы и остаться живым, смогу и сейчас! Вот оно, место моей славы!" В приступе глупейшей и неоправданной храбрости я прыгнул и... и отчаянные вопли страха эхом прокатились по ущелью.
  
   "Какая глупая смерть..."
   Очнувшись, я даже не смог понять, кем являюсь и где нахожусь. Падение с огромной высоты скрутило меня в три погибели. От правой руки остались кровавые ошметки, левая была вывернута, переломана в нескольких местах и выдернута назад. В ушах до боли невыносимо пищало, а в голове оглушительным басом стучал маятник. 'Гуп-гуп, гуп-гуп'. И с каждым стуком дышать было труднее. Моя грудь судорожно поднималась в отчаянной попытке сделать вдох, но была обречена на неудачу. Что-то уперлось.. нет - насквозь пронзило ее. "О, Боже!" - это была оголившаяся от мышц кость моего сломанного бедра! Моя нога вонзилась мне в грудь! "Как глупо... почему я умру именно так?" - мне стало жаль себя, и с глаз ручьем полились горячие, с металлическим привкусом слезы... но я вдруг понял, что это кровь. Жизнь вытекала из бренного тела и мое сознание меркло.
   - Так тебе и надо! Нечего подсматривать! - был ли это голос моей совести или упрек постороннего - не ясно. Да и не важно. Все было как во сне. И сновидение пришло к своему логичному завершению. Дальше лишь Тьма.
  
  Недра земли разверзлись, и языки пламени как кровожадные стражи окружили меня со всех сторон. Пустота подо мной разрослась кровавыми узорами. Вдруг - стук. И еще раз. Уже сильнее. Передо мной появились массивные врата доменной печи. Знакомый образ пронесся перед моими глазами. По спине пробежали мурашки, и я почувствовал, как нечто пугающее находится по ту сторону... по ту сторону жизни и смерти. Могу поклясться, что и оно знало о моем присутствии, ощущало мой запах и главное - мой страх.
  - Уе-и-и-на!!! - злобный рев в клочья разорвал тишину, и невидимая бесовщина ударила с такой силищей, что врата задрожали как осиновый лист на ветру. "Нет, не надо! Спасите!" Но было поздно. Огромный замок, сдерживающий засов, жалобно звякнул и распахнул преддверие Ада. Неведомая сила ухватила меня за ноги и повлекла внутрь, навстречу алому свету.
  - Ва-ер-ми-и-на! - хриплым харчанием донеслось из распечатанной темницы.
  "Точно! Ведьму звали "Ваермина"! Теперь я могу ее позвать!"
  - Ваермина, помоги! Ты же обещала! - а нечистая сила уже наполовину втащила меня во врата, и тело обдало испепеляющим жаром. Вдруг, откуда ни возьмись, странная птица камнем упала мне в ладони.
   - Наслаждаешься видом своих пальцев? - зашлась она мертвецким смехом. Бледный как стена, я узнал в ней отрубленную голову покойной колдуньи. Что-то трепещущее от страха сжалось в моей душе, и я посмотрел на свои пальцы. На правой руке их не было!
  
  - Не-ет! - закричал я, вскакивая из сырой земли. Странно, ни кошмарных врат, ни бесовских огней, ничего уже не было. Прошло несколько минут... или даже десятков минут, прежде чем я опомнился. "Живой! Но как?" - не мог поверить своему счастью. Или это лишь виденье? Может быть, я грезил все это время и проснулся лишь сейчас? Был всего лишь один способ проверить насущное. Я знал, что надо делать, но все-таки мне было страшно. Сердце бешено колотилось, как запертая в клетке птица, а ноги все время подкашивались. Иного пути не было. И я поднес правую руку к глазам: пальцы были отрублены! Мне стало дурно, я мертвецки повалился на холодную землю. "Что, черт дери, происходит?!" Это невозможно, но в остальном мое тело было цело... ни ожогов, ни порезов... голень не повреждена, а на голове нет рассечения. Странно... только сейчас я заметил, что обрубки пальцев покрылись давно зажившими рубцами. Будто прошло несколько недель. Неужели все это время я бредил? Может быть, за мной кто-то ухаживал? Непохоже... Все тот же мрачный лес держал меня в своем заточении. Вокруг - ни души. Только бросающий в дрожь шорох звучал в ночной тиши. "Ваермина... стоп... неужели?.. Нет, невозможно!"
  Уханье пролетающей мимо совы вернуло меня к реальности. "Ой, а где мое оружие?!" Как я и предположил - ничего из добытого таким трудом барахла не осталось! Но главное - пропал меч! Да я на своем горбу его таскал от треклятой ведьмы! Горечь утраты и глубокое разочарование легли на мое сердце. Я так много старался, чтобы так глупо его потерять. Просто упасть с обрыва и помереть. Так по-идиотски. В конце-концов, я потерял все, что имел: и меч, и талисман, и куклу человечка. Все приложенные усилия не увенчались успехом. Все было напрасно.
  Стоп, к чему эти сожаления? Мгновенье назад я желал только жить! И вот, я жив - чего же больше надобно? И за это спасибо. Я выпрямил спину и сделал шаг вперед, в неизвестность, не желая оборачиваться в прошлое.
  Моего запала хватило ненадолго. Авось мои вещи затерялись неподалеку? Пусть и на такой краткий миг, но они стали "моими". Надо было проверить местность. Но с каждым пройденным шагом инициатива угасала в моей душе. Оказалось, это было совсем незнакомое место. Хотя... сомневаюсь, что в кромешной темноте я смог бы что-то узнать...
  Бесовское племя спрятало звездное небо под черной скатертью, и даже бедную луну постигла судьба печального рока. Рослые, исполинские деревья принимали очертания всевозможных кошмарных уродцев, простиравших свои корявые длинные ручища, чтобы схватить беспечного странника и отведать его свежей горячей кровушки. Зловредные камни, как маленькие лепреконы, появлялись из ниоткуда и вместе с нежданными впадинами так и норовили сбить путника с ног в бездонное урвище. Каждая такая запинка бросала тело дрожь, а сердце - далеко в пятки. Временами я запутывался в паутине и бился в конвульсиях, чтобы сбросить с себя невидимого глазу врага. Иногда вдали, как гром, разрывал ночную тишь крик хищной птицы или вой диковинного зверя, а под ногами шевелилось что-то противное и скользкое. Я убеждал себя, что это мне всего лишь мерещится. Но капли пота ручьем текли из-под моего лба. Ветки деревьев беспрестанно хрустели, а в кустах что-то шевелилось, будто кто-то преследует меня. "Всего лишь моя фантазия и ветер", - подбадривал я себя и для пущей уверенности подошел на звук и развел кусты руками чтобы... в мое горло вцепилась мертвая хватка пары холодных рук покойника...
  
  Крики ужаса застряли в моей глотке... меня душили! Ни слова сказать, ни сделать ни единого вдоха! Я оцепенел от страха и не смог воспротивиться, когда он повалил меня оземь своей свинцовой тушей и вспорол мне брюхо когтями, как мясник, потрошащий глупую испуганную свинью. Боже мой! Да я еще находился в сознании, когда он принялся жадно уплетать одну за другой петли моих кишок! Такое ощущение, будто кто-то всадил в меня ведро раскаленных добела гвоздей! Или щедро поливал кипятком все мои внутренности! Муки скрутили меня в единый комок боли, который вертелся и пытался вырваться из чавкающих челюстей смерти. Напрасные усилия усопший свел на нет, с легкостью переломав мои руки. Но эту боль в корне не сравнить с насильственным выворачиванием потрохов наизнанку. Казалось, это будет длиться вечность. Я успел раскаяться, что жив, и возжелать смерти. Но она так и не приходила. А как пришла... я и не заметил.
  
  Яркий луч света во тьме пульсировал, то увеличиваясь, то уменьшаясь. Нет, я не летел по белому туннелю, я - падал. И с каждым мгновеньем источник света отдалялся от меня все дальше и дальше. Страшнее всего было осознание неотвратимого погружения в бездну без возможности воспротивиться смерти и вернуться назад. Мое тело застыло от ужаса, и как бы я непосильно не тужился, ни один мускул не слушался меня. Рот закляк в молчании, словно каменный, не издавая ни одного звука. 'Ваермина! Ваермина, помоги! Я умираю! Спаси! Ради всего святого! Нет!' - я кричал, плакал, возводил молитвы, клялся в верности, но все эти вопли отчаяния бесшумно захлебнулись в пустоте. Тело медленно таяло во мраке, а я это понимал, и разум бешено бился в панике, но ничего поделать не мог! Неведомая сила тянула меня на дно, погружая в забвение.
  
  Я встрепенулся от кошмара и снова оказался в дремучем лесу. Рассудок окончательно покинул меня. Границы моего сознания поплыли как чернила под водой, и стало непонятно, где явь, а где вымысел. Я сходил сума - это единственное, в чем можно было удостовериться. Призрачные миражи наполнили меня и поволокли куда-то в лихорадочном бреду.
  А проклятая ночь все не кончалась. Знакомое мычание раздалось из зарослей, и неестественной походкой ко мне побрела странная тень. "Нет, только не в этот раз!" Мучительные воспоминания нахлынули волной, а болезненно приобретенный опыт предположил наихудшее.
  - Ыы-аа-фии, - нечленораздельная речь явно принадлежала мертвецу. Он был неповоротлив и неуклюж. И как такое создание смогло меня уби... нет.. я не хотел признавать, что умер. Ибо... как тогда я жив? В глубине души я знал ответ. Но не хотел с ним мириться, не хотел быть обязан жизнью чертовой ведьме. Не хотел соглашаться с тем, что потратил ее два раза впустую. Я ведь мог пожелать что угодно! А свелось все к тому, что моя глупость все погубила.
  Гнев обуял меня, и я занес руку для удара. Но промахнулся, и тело по инерции понесло вперед. Нежить воспользовалась подставленной спиной и вгрызлась зубами в левое плечо. Я пищал и брыкался, как маленькая девочка, отбиваясь невпопад. Усопший намертво сжал челюсти и отпустил только вместе с клочьями вырванной плоти. Я схватился за рану, которую жгла невыносимая боль, но не потерял концентрации. Собрав волю в кулак, я ударил его в грудь раз, потом еще раз и еще. Нежить упала оземь, и мне стало проще ее избивать. Но боли она не чувствовала, поэтому пришлось переломать ему суставы. Мертвец неуклюже барахтался на земле и продолжал тянуться ко мне, пытаясь укусить. "Надо бы камень, да размозжить ему голову". Но не тут-то было: я напоролся еще на одного немертвого.
  - Фа-а-фи-иф, - бормотал тот. Казалось, весь лес кишел ужасными монстрами. Странно, но с этим действительно было попроще. Мертвецы хлипко стоят на земле, поэтому главное сбить их с ног, а дальше дело пойдет как по маслу. Я настолько приободрился победой, что даже начал посмеиваться над тем, как мог в первый раз так опростоволоситься и помереть. Похоже, я действительно хорошо наловчился сражаться с нежитью. И это еще не все: мертвецы случайно вывели меня на протоптанную дорожку. Моему везению не было предела. Окрыленный счастьем я молниеносно пролетел по тропе и даже сразу не заметил другого человека. Закованный в стальную броню, он мрачно сидел, облокотившись на огромный двуручник. К слову сказать, за такое длительное время я успел адаптироваться к темноте и теперь мог различить безрадостное выражение его лица.
  - Хэй, - не знал я, что сказать в таких случаях, да и вообще, как завязать разговор? - Куда ведет этот путь?
  Но рыцарь меня не видел. Он продолжал сидеть, грустно потупив свой взор в землю. Я помахал перед ним рукой, попытался окликнуть, но безрезультатно. "Странный какой-то". И уже когда я развернулся к нему спиной, намереваясь уйти, он резко выпалил в меня одной-единственной фразой:
  - Статуя. Зачем ее поставили? Как же тогда пройти? - к чему это было сказано - неясно.
  Что же, придется выяснить все самому. Я двинулся дальше по тропинке и вышел к руинам давно заброшенного замка. Мраморные стены мягко отливали белым светом, деликатно вырезьбленные утонченные узоры очаровывали глаз. В воздухе витал сладкий запах миндаля и жасмина. Иногда попадались нетронутые временем обрывки изображения великих битв и знаменательных событий исторических эпох. Но ничего из изображенного я не узнавал. Все они были мне чужды. Вдруг среди мрамора проскользнули человеческие очертания. "Это та самая статуя?"
  Как бы не так, из тьмы плюгаво выкатила уродливая туша неупокоенного мертвеца. В нос ударил запах болотной твани и разлагающейся плоти. Тварь лихой прытью двинула в мою сторону, жутко громыхая ожерельем из обглоданных человеческих костяшек. Не было ни капли сомнения, что это именно человеческие кости, более того, каждое мгновенье, потраченное впустую, увеличивало шанс разделить их участь. Легкая дрожь пробрала каждую частичку моего тела при виде странного посоха с окровавленным черепом и свисавшими мешковатыми внутренностями, источавшими болотную дымку и смрад, от которого кишки воротило наизнанку. Зрелище было слишком жуткое и явно не для моих нервов. Мертвец уверенно тащил за собой огромный дряблый тюфяк... хотя нет, этот тюфяк... свисающий из его паха... был его уродливо изувеченной промежностью! 'Фу!' - в приступе отвращения я проморгал момент, когда мерзкое создание ехидной рысью, невзирая на неуклюжесть и большие габариты, рывком приблизилось ко мне и окропило ядовитыми испарениями из аспидского посоха. Тело сразу обмякло и с грохотом рухнуло оземь. Это было странно, но боли я не почувствовал. Неупокоенный стальной хваткой взялся за мою шею и поволок куда-то. Хотя, я уже догадывался, о чем пойдет речь, и судьба заживо быть съеденным, меня не прельщала. Приступ отчаянной паники охватил меня. Что-то подобное я уже когда-то испытывал. Но легче от этого не становилось. Мучительная смерть вселяла лишь ужас в мое сердце. И пока кошмарные страхи терзали мой разум, тварь приволокла меня куда-то. Первое что я услышал, это громкий хруст ветвей под ногами. Нет, не ветвей... хворост так не хрустит. Это было что-то до боли знакомое... но что? Над головой мрачно нависли насаженные на колья человеческие черепа - белоснежные, треснувшие под вехой времени, они были перевернутые кровожадными остриями клыков вверх и наполненные, видимо, тем же человеческим жиром. Не исключено, что отваривание живых людей в котле практиковала не только ведьма. В жир было воткнуто некое подобие пылающего огнем фитиля, так что складывалось впечатление, будто это не черепа, а беспокойные души мертвых со скорбью и завистью смотрят на празднующих свое существование живых... пока живых. Вот тут уже стало не до смеха. Жуткая мысль окатила ледяным ужасом с головы до ног. Я попробовал пошевелиться - и вновь напрасно! Тело упорно отказывалось слушаться своего законного хозяина. Сердце в груди бешено заколотило, и я попытался издать отчаянный вопль о помощи - но горло, будто чужое, даже не дернулось, и ни пары слов не вылетело из моих уст. Лишь глубокий вздох мертвым комом засел в сокрушенной от безнадежности груди. Хрустел, явно не хворост, а кости, оставшиеся после жертв этой чудовищной твари. Доселе мне приходилось лишь слышать тяжелое харчанье над ухом и разбирать смутные очертания отвратной туши моего мучителя, уткнувшись носом в потную болотную вонь, но теперь все поменялось. Одним легким движением мое тело плашмя было взгромождено на сырую холодную каменную плиту - и кроваво-алое пламя факелов осветило уродливую жабью харю неупокоенного. От этого места несло не только разлагающейся мертвечиной, но и свежеразделанной плотью. Ох, если бы при мне было хоть что-то из прежних пожитков... да, меч несомненно сгодился бы в борьбе против жуткой твари, но я бы довольствовался и маленьким талисманом... если тот отпугивает нежить... За время моих тягостных дум немертвый безжалостно распял меня на жертвенной плите, крепко-накрепко связав по рукам и ногам, а затем исчез в пологе ночи. Ну за что мне все эти наказания? Чем я все это заслужил? Не убежать, не скрыться, даже не пошевелить онемелым телом. Но я ведь не хочу умирать! Почему именно я? Как бы я хотел оказаться на месте маленького незаметного камушка, спрятаться в траве от этого кошмарного ужаса. Я открыл глаза навстречу беспощадной реальности и увидел, как мне показалось, оскалившуюся в неистовой жажде крови пасть жабьей морды. Тварь, хищно наклонившись, сдула мне в лицо горсть мертвецкого праха и принялась что-то бесновато белькотать по-лягушачьи. Оголодавшая иссиня-черная слюна брызжала во все стороны из зверской зеленой хари. Дикая искра буйства вспыхнула в бездне пустых глаз, и тварь ожесточенно распотрошила мне брюхо от лобка до грудины изогнутым, как коготь, подобием клинка. Кишки, покрытые липкой белесоватой плевой, вырвались наружу, извиваясь, как огромные скользкие черви, оплетенные красной паутиной жизни, по которой продолжала пульсировать ярко-алая кровь. Волна страха колючей дрожью прошлась от пяток до кончиков волос, и неистовый ужас охватил все мое тело. Мертвецкое отродье зверски воткнуло омерзительную руку по локоть в мой живот, и я с испугом ощутил, как его когти жадно сжимают мягкое сердце в моей груди. Страх смерти камнем сдавил все внутри, и душа ухнула куда-то в пятки. Лицо бросило в жар, а затем легкий озноб, сменяющийся лихорадкой, насквозь прошиб тело. На коже сразу выступили капельки холодного липкого пота. Дыхание перехватило от ужаса, и беззвучный крик так и застрял в горле, не издав ни единого звука. Последний образ, оставшийся в памяти, - склонившаяся надо мной юродивая жабья физиономия из смолянисто-черной пеной у рта, бешено что-то бубнящая. Свет медленно померк.
  
  Я медленно проваливался в привычную теплоту домашнего очага... знакомые очертания хижины... вот уже и камин виден, и что-то кипит в казане... сладкий аромат разливается по всей комнате... знакомые гравюры на столе... деревянная рукоять ножа методично дергается вверх-вниз, что-то кропотливо шинкуя, - приготовления уже готовы, вот и распростертая книга с потрепанными страницами и открытым чертежом... вручную кривым почерком дописанные примечания... в засмальцованой глиняной ступке толочится знакомое зелье... пузырьки, склянки и баночки сверкают пытливым сиянием в такт озорливым огонькам из камина... все замерло в нетерпеливом предвкушении долгожданного действия...
  
   Внезапно, чья-то скользкая грязная когтистая лапа вырывает меня из призрачных объятий марева и тащит в тоскливый темный мир, полный скорби и отчаяния.
  
   - Ваермина, где ты? Спаси меня! - в ответ только тишина.
  
   - Кува это ты сопвалс-са? Не уйтош-шь... в севтоки паутыхи... не спефать тебе от фысни! - я раскрыл глаза и с диким трепетом осознал, что до сих пор не умер, а на меня уставилось своими мертвыми черными глазищами все то же чудище. Я попытался хоть как-то воспротивиться, на что тварь неожиданно ответила почти членораздельно:
   - Не умвеш-шь! Не отпуш-шю!
  Его рука стальными тесками сдавила мое сердце и вырвала его наружу. Такое ощущение, будто кто-то протянул громадный заостренный рыболовный крюк через все мои внутренности и вытащил вместе с ними. Сердце билось и пульсировало, захлебываясь собственной кровью. Мне же оставалось только с отчаянием и страхом смотреть, как мертвец удаляется из вида с дрожащей частичкой меня. Оно было мое родное! Кровь от крови, плоть от плоти моей... Меня лишили чего-то незаменимого и очень важного... тем не менее я оставался жив, если это только можно назвать жизнью...
  Неупокоенный вновь вернулся, таща в руках гнездо с мелкими, только что вылупившимися мышатами. Сморщенные, розовые и слепые, они неуклюже барахтались в ложе из перьев и соломы. Жабья харя принялась неряшливо заталкивать всю эту гадость мне в распоротое чрево. Я, не в силах двинуться, лишь обреченно следил за происходящим. Несколько безобразных стежков иглой из рыбьей кости стянули края зияющей раны, а болотная жижа, замазанная поверх швов - придала цельности картине. Но, как оказалось впоследствии, и этого было недостаточно. Мертвец приволок длинного желтого питона и пустил его мне на живот. Змея лениво растянулась на моем теле, пробуя на ощупь воздух раздвоенным языком, и принялась ползти к моей голове. Я замер в полном отвращения оцепенении. Питон устало тянулся к своей жертве, попутно гипнотизируя убийственно-холодным взглядом. На уровне моих глаз он на мгновенье замешкался и неспеша повернулся в сторону хозяина. Но тот уже давно был рядом. Разжав мои челюсти, мертвец силком принялся проталкивать скользкого питона мне в глотку. Чешуйчатая тварь была огромна и не помещалась в моем рту. Я задыхался, давился змеей, кровь вдарила в голову, а из глаз ручьем потекли слезы. Я проклинал себя, за то, что был так беспечен, ругал ведьму, что так обошлась со мной, бранил весь этот ненависный лес с его чертовыми монстрами. А после с облегчением впал в забытье.
  
   Очнувшись, я обнаружил себя висящим на деревянном столпе. Та же кровавая поляна, усыпанная костями покойников и оцепленная факелами из человеческих черепов, с этого места выглядела несколько иначе. Это скорее был какой-то церемониальный круг или пьедестал для жертвоприношений... Внезапный приступ рвоты напомнил о слабости организма, и, проблевавшись, я отключился. Придя в себя, первым делом в глаза кинулась обновка: на каменной плите, которая не так давно служила моей пыточной, лежало новое, свежее тело. В полутьме, с расстояния десяти шагов, я не мог хорошо разглядеть деталей, но распатранную грудную клетку и торчащие ребра нельзя было не заметить. 'Еще одна жертва кровавого мясника... Черт побери! Да что же за безумие здесь твориться?! Почему каждая встречная тварь в округе только и желает моей смерти! И что это вообще за лягушачий уродец? И зачем ему все это? Нет, на простого зомби он не похож... По горькому опыту знаю, что обычный мертвец будет жрать кишки и только... Но на тупую тварь эта нежить не была похожа... оно даже говорило! И, кажется, проводило ритуал! Как шаман какой-то... Ах да, ритуал...'
  Вспомнив о случившемся, я тяжело сглотнул, ожидая наихудшего, и опустил свой взор на живот. Как и предполагалось, он был изуродован грубыми, уже зашившими шрамами, напоминающими извивающих толстых гусениц. Как за такое короткое время они успели затянуться? Все дело в болотной грязи? Или... сколько времени прошло? Как ни крути, а с начала моего путешествия все время длилась ночь. Это будоражило мое и без того беспокойное сознание. К слову говоря, только сейчас я обратил внимание на свое облачение, вернее на его отсутствие. Мое тело полностью было нагое. Здесь нет ничего обычного, это вполне ожидаемо, ведь мертвец (даже не один) неоднократно рвал ее на куски, чтобы полакомиться моими внутренностями... бррр... Гораздо подозрительнее совсем другое: я ни на йоту не мог вспомнить и крупицы своей одежды. Почему? Вопросов было больше, чем ответов. Вернее, ответов вообще не было, и мне пришлось со смирением принять происходящие события как должное.
  В кустах рядом что-то зашуршело, и из кромешной тьмы на меня уставилось два голодных пылающих угля. Зверь утробно зарычал, но на поляну не шагнул, затем бесследно растаял в пустынном мраке, как будто его и не было. Впоследствии, меня посещало множество чудищ разнообразных очертаний: человекоподобные и бесформенные, маленькие и большие, долговязые и приземистые, все они лишь алчно наблюдали, но на алтарь смерти никто не рискнул ступить.
  Внезапно, стайка летучих мышей вихрем пронеслась над поляной. Раздался первый раскатистый рык. И тут до меня дошло, что они от чего-то убегали. Ветки деревьев панически затрещали, а стволы под натиском массивной туши гнулись, словно клочья травы под порывом ветра. Ко мне со стремительной скоростью приближалась неведомая сила. Похоже, ее совершенно не заботили кровавые обряды, проводимые здесь. Тело снова задрожало от страха. Вдруг, звуки неестественно стихли, и я встрепенулся на столбе, силясь вырваться... безрезультатно. В воздухе повеяло холодом и смертью. Я увидел, как кости, разбросанные вокруг меня, начали покрываться морозной коркой. Тяжелое дыхание раздалось позади. Затем ближе... еще ближе. Грубое сопение резко обратилось в свирепое низкое рычание над моим ухом. В полной беспомощности я воззрился на клубы горячего пара, струящегося из чьей-то пасти позади меня. По лбу медленно побежала струйка пота, желудок ухнул куда-то в пятки, а коленки схватила бешеная трясучка.
  Неожиданно, в лесу раздались человеческие крики, и тварь куда-то испарилась. 'Спасен...' - я смог вздохнуть с облегчением и впервые за все это время расслабился, растянувшись на столбе и не веря своему везению.
  
   Тем временем людские возгласы продолжали приближаться.
   - Эй, смотри, здесь еще один! - увенным шагом из зарослей выскочили несколько путников и приняли копошиться над знакомою каменной плитой и ее усопшим узником.
   - Блять, какого хуя делаешь? - психанул один из них, - решил нас всех угробить?! - видимо, он обращался к кому-то из своих, допустивших незаурядную ошибку. Что же произошло? Ответ последовал незамедлительно. Путы распятой на каменном алтаре жертвы ослабли, и я с нескрываемым удивлением увидел, как голова умерщвленного человека потянулась вверх, будто он пытался сесть. Нежданные спасители на миг оцепенели от произошедшего воскрешения и немного растерялись по поводу предпринимаемых действий. Тем временем покойный не то, чтобы силился встать, звучит странно и жутковато, но он будто тянулся всей своей мертвецки бледной сущностью ко мне! Наши взгляды пересеклись, и он трепетно прошептал заветные слова. Что-то в душе моей йокнуло, а по спине пробежали мурашки. А ведь подобные слова я уже слыхал при своей первой встрече с мертвецами!
   - Хватит... хватит жить...
   Только тогда я не мог разобрать их значения. Неужели в этом есть какой-то сокрытый смысл? Почему только что воскрешенный человек повторяет мысли давно сгнивших зомби? Может быть, между ними существует какая-то связь - некое подобие коллективного разума?
   - Дай-ка сюда, дебилы, - толпу замявшихся путников растолкал крепкий бородатый детина и, нахально выхватив топор у ближайшего, рубанул со всей дури по шее мертвеца. Брызги крови алою волной накрыли окружающих, и задорная брань градом посыпалась в адрес бородача.
   - Чо баньки вылупыли, как целки на хуй? Пиздец, это я должен за вас все делать? Ебал я вас в рот! - в несколько проворных шагов он приблизился ко мне и, мощно обхватив обеими руками топор, так что деревянная колодка аж жалобно запищала, занес его над головой, чтобы ударить с огромного размаха. Видимо, нянчиться с проблемами было ему не по нраву, и все вопросы он решал одной лишь грубой силой. Честно говоря, я не ожидал такого поворота событий и, шокированный развернувшейся сценой, просто онемел.
   - Триграмм, стой, твою ж мать! - топор ловко перехватил за рукоять худощавый мужчина средних лет с реденькой козлиной бородкой.
   - Нахуй иди, - ответил рослый бородач, - пора собирать удочки и сматываться, пока жопа не горит, - безразлично добавив, он дернул топор с такой силой, что тот второй упал навзничь.
   Очевидно, человеку с козлиной бородкой упорства было не занимать, и уж тем более какое-то там падение не смогло так легко попрать его величественное достоинство, которого к тому же хватило бы минимум на троих. Как ни в чем не бывало, он изящно приподнялся с земли, отряхнулся от приклеившихся листьев, и продолжил свою монотонную тираду.
   - Если ты сейчас же не остановишься, мне придется доложить о твоем неповиновении верховному отаману, - багровая вспышка загробного факела ярко осветила лукавый оскал козлинобородого и его прищуренный лисий взгляд. Кажись, он предвкушал наслаждение от предстоящего разговора, и будь рослый детина обращен к нему лицом, даже его крошечного ума хватило бы, чтобы распознать столь явную провокацию. Но не тут то было.
   Здоровяк прошел закалку не одним кровавым боем, и зазубренные шрамы на его лице были тому свидетельством. Весьма опытен в боевом исскустве, он отличался неукротимой горячестью характера, что делало его достаточно опасным противником в сражении, однако абсолютно бесполезным собеседником в дипломатических разговорах. Он мог бы просто зарубить подвешенного на столбе человека, не придавая значительного внимания мелким подколкам козленкобородого. Однако ехидная манера собеседника его взбесила (свое дело сыграла пафосная фраза "верховный отаман", - ведь они считали себя полностью равными, а ранги были всего лишь необходимыми условностями; но упомянутое "верховный" окончательно добило и довело его до крайней точки кипения), и уж чего-чего, а помыканий со стороны мелкого он точно не намерен был терпеть.
   - Поцелуй меня в жопу вместе со своим отаманом! - здоровяк развернулся от подвешенного на столбе пленника и, мерно рассекая воздух топором для пущей убедительности, твердым шагом направился к козлобородому. - Кто ты такой, чтобы мне указывать?! Твое дело с крысами в коморе сидеть да бумажки считать! А на войне место только настоящим мужикам, а не жопошным тряпкам! Или ты думаешь, что для Дарко важнее не опытный воин, а - канцелярская крыса?! - с последними словами он показушно уткнул острие секиры собеседнику в грудь. - Да если ты сдохнешь во время очередной вылазки, он мне только спасибо скажет!!
   Что же, план мелкого прошел как по маслу. Он вывел здоровяка из равновесия, и теперь легко им манипулировал.
   - Дарко печется о всеобщем благополучии. А у нас не было короля уже три недели. Три долгих мучительных недели. И если уж сейчас нам выпал столь великодушный подарок судьбы, им грех не воспользоваться. Или ты хочешь, чтобы все в деревне перегрызли друг другу глотки? Прям как ты прошло...
   Рослый воин не дал ему договорить: его лицо побагровело от злобы, и он швырнул противника глухим шлепком о ближайшее дерево. Осталось только довести дело до конца и зарубить распятого человека.
   - ... Робба! Уже забыл про Робба! - козлобородый поспешно сплевывал кровь с рассеченной губы, стараясь не опоздать с подходящими словами. - А ведь это был твой последний проступок! И ты знаешь, что тебя ждет в следующий раз! Но этот подарок все изменит! Я сам скажу, что это лично твоя заслуга, и все селение будет благодарно тебе! Подумай. Старые-добрые времена для Триграмма вернутся. Здоровяк замер в шаге от меня, перебирая возможные варианты с тупой гримасой вожделения. Наконец, решив, что убить можно в любой момент, он рявкнул:
   - Сам тащи эту мразь в деревню, и если узнаю про твой пиздежь, кишки выпущу и ему и тебе! - он надменно харкнул мне в лицо и скрылся среди деревьев.
   - Вот и отлично, милок, - протараторил козлинобородый, а затем подошел ко мне и добавил: - слушай меня и будешь жить. Путники заканчивали приготовления. Кровавый алтарь был по мере возможностей разобран, трупы (а их оказалось около десятка) сброшены на кучу, все это дело было обложено наспех собранным хворостом и подожжено.
   Мы удалялись под звуки трескающих костей и задорные вопли одурманенных огненным зрелищем парней. Наконец-то я был среди своих. Теперь можно было перестать беспокоиться о неприятностях на каждом шагу, о злобных монстрах, скрывающихся за каждым камнем и желающим отведать моей плоти... я больше не был одинешенек. И не буду одинок - никогда. Мне выдали рубаху, похожую на мешок... хотя, я подозреваю, что это и был крапивный мешок, в котором спешно прорезали дырку для головы и две для рук. Но и этого мне было достаточно. Руки мне связали за спиной, объяснив это как лишь необходимую процедуру, и повели в деревню. Веселые разговоры и жаркие перебранки разбавляли монотонность путешествия, я и не заметил, как мы прибыли к месту назначения.
   Высокий частокол открылся взору. Первый из нашей компании что-то шепнул в деревянное окошко и врата медленно начали отворяться. К моему удивлению, всеобщей звездой стал именно я. "У нас снова появился король! Слава королю! На трон его!" - о причинах такого обращения мне пришлось только догадываться. Нас плотным кольцом окружила толпа и рекой понесла на просторую площадь. Народу было не сосчитать. Я впервые видел такое скопище людей. Мне развязали руки, подали странно сплетенное из лозы кресло и понесли над головами людей, как царя.
   - На трон его! На трон! На трон! - возбужденно скандировала толпа.
   Я находился в состоянии полного замешательства и чрезмерной эйфории. Похоже, для них я был чем-то больше, нежели смертный человек. Может быть, они даже посчитали меня богом... а что здесь плохого? Почему бы действительно не побыть в роли мелкого божества? Нет, я не был богом... но они-то об этом не знали. Да и не обманывал я их. Они сами так решили, так что моя совесть была полностью чиста. Все мои сладострастные мечтания улетучились в один миг, когда я увидел так называемый "трон" - огромный деревянный плац, на вершине которого возвышалась... вселяющая непомерный ужас виселица. На плацу меня ожидало два здоровенных амбала, которые тот же час заломили мне руки за спину, пока какой-то человек с безразличным взглядом и пепельно-серыми волосами меня изучал. Он пристально посмотрел мне в глаза, затем оглядел мой рот, словно бывалый ездок смотровую лошадь.
   - В петлю его, - кротко скомандовал он и помаршировал прочь.
   - Стойте! Здесь случилось какое-то недоразумение! Отпустите меня! - взмолил я о пощаде, недоумевая о внезапной перемене событий.
   - А в жопу тебе не подуть? - раздраженно ответил он, словно отмахиваясь от назойливой мухи, и равнодушно повторил стражникам: - в петлю.
   - Ха-ха, милости просим на тот свет, братишь, - оскалил прогнившие желтые остатки зубов местный кат, доселе выжидающий на пне, - да ты не ссы, все там будем, токо ты раньше! Аха-ха, - его мерзкий, режущий уши смех сорвался в надрывыстый кашель, и он упал на четвереньки, силясь протолкнуть сквозь узкую глотку ком густой слизи и подавить внезапный приступ чахотки. Его вены на шее лихорадочно вздулись, а лицо приобрело мертвецки-синюшный оттенок.
   "Это еще неизвестно, кто из нас двоих первым умрет", - мысленно заключил я.
   Палач, пересилив последние порывы кашля, устало поднялся, вытер руки о свою потрепанную грязную одежду, и принялся рыскать по карманах в поисках диковинного корня. Найдя пропажу, он поспешно бросил ее в рот и принялся жевать с нескрываемым энтузиазмом. Пришла пора заняться и мной. Он подставил под виселицу уже известное кресло из лозы, с помощью охранников взгромоздил меня на него и потуже надел петлю мне на шею. От моего будущего душегуба воняло как из помойного ведра, а рыжие клочья волос даже не пытались зачесать на места залысин.
   Толпа бурно ревела, и пепельноволосому человеку пришлось приложить немало усилий, чтобы ее обуздать. Затем он начал свою уже давно приевшуюся речь.
   - В мире, где спокон веков правит Тьма, мы просты...
   - Вешайте его! На трон! - народ не желал праздных разглагольствований, он хотел лишь наслаждаться кровавым зрелищем.
   ...простые смертные воздаем хвалу богам, которые хранят нас от невзгод и защищают...
   - Вешать! Вешать! На трон! Трон! - бешено орало бездумное стадо.
   - ... поэтому мы предла.. Да умолкните уже, сукины дети!! - взревел он, и толпа ни миг окунулась в молчание.
   - Простое испытание. Развелось слишком много нечисти. Единственный способ убить ее - сжечь или же отрубить голову. Поэтому мы проводим очередной ритуал...
   - Хочешь знать, сколько его прошло? - спросил у меня палач, пока пепельноволосый продолжал читать свою тираду. Что-то мне не очень хотелось услышать ответ, тем более от него. - Правильно! Ни один! - зашелся он насмешливым гоготом.
   - ... если после повешанья человек выживет - значит, его тело осквернено Тьмой. Тогда мы его сожжем. Если нет - значит человек был праведный, и тогда мы...
   - ... его все равно сожжем! - закончил фразу кат, продолжая надрываться со смеху. - Правда - весело? А главное - справедливо!
   - ... похороним согласно лучшим традициям его вероисповедания. Последнее слово, мертвец... - запнулся пепельноволосый оратор, - то есть, юноша. Тебе дана последняя воля. Можешь высказаться.
   Гул сборища замер в мучительном молчании, жадно вбирая, как губка, каждое предсмертное слово. Повешенья происходили не так часто, поэтому приходилось внимательно слушать, чтобы потом было о чем потрындеть в местном трактире. Кто-то просил закурить, кто-то ругал своих палачей на чем свет стоит, иные желали девушку, но чаще всего просили о помиловании, на что, конечно, получали отказ.
   - Отпустите меня! Клянусь, я больше никогда сюда не приду... - начал было я.
   - У-у-у, - взвыл разочарованный народ, услышав старую-добрую песню.
   - Тряпка, - раздосадовано прокомментировал палач.
   - Вешайте его! - скомандовал пепельноволосый.
   - Стойте! - взмолился я, видя неотвратность гибели. Надо было как-то выкрутиться из ситуации, придумать что-то, да поскорее. И тут меня осенило. - Если вы опасаетесь колдовских проделок, тогда спешу вам сообщить, что ведьма мертва! Я видел это собственными глазами!
   - Как?! Неужели ты убил ведьму? - удивлению пепельноволосого не было предела.
   - Пиздит, как пить дать, - сплюнув, про себя молвил доморощенный кат, желая уже поскорее закончить свою работу и уйти промочить горло.
   - Убил ведьму!!! - эхом разлетелось по всей округе, и толпа ободряюще загудела, превознося до небес новоиспеченного воина, то есть меня. - Слава королю! Вовеки слава! - груды шапок полетели ввысь. Мне, конечно, льстило ложное умозаключение, но признаваться, что не я свершил убийство, - был явно неудачный момент.
   - Так ты не врешь?! - угрожающе рявкнул пепельноволосый, - иначе тебе несдобровать! И вместо легкой смерти тебя ожидают муки адских пыток!
   - Клянусь, что видел своими глазами, как ее тело лишилось головы! - твердо заявил я, лелея в груди заискрившуюсь надежду на спасение.
   - Друзья! - пепельноволосый пытался перебить шум оравы людей. - Друзья, в свете только что изложенных событий наши дела кардинально меняются! И, если этот оборванец говорит правду, в скором времени мы организуем новый поход к лачуге старой шлюхи!
   Радости присутствующего люда не было предела.
   - Так меня помилуют? - спросил я, ибо складывалось впечатление, что про меня уже успели позабыть.
   - Ах да... - пробубнел пепельноволосый и громко добавил: - За вышеоказанные услуги перед отечеством нашего короля... мы похороним со всеми надлежащими почестями! В какого бога ты веришь? - уже конкретно ко мне он обратился. Но я, столь ошеломленный сказанным, не выдал и пары слов из уст. - А, ну это в принципе и не важно.
   И когда уже роковая тень гибели повисла над моей обреченной душой, спасение пришло с нежданной стороны. Сквозь толпу усердно протискивался знакомый силуэт с козлиной бородкой. Спешно он поднялся на плац и перекинулся несколькими словами из пепельноволосым командиром. Улыбка на его лице внушала мне надежду. Затем он грациозно перетнул плац и в несколько шагов оказался позади меня. Веревка на моей шее слегка осунулась, и я услышал горячий шепот над ухом:
   - Прости, но сейчас ты должен умереть. Так надо.
   - Повесить! - распорядился пепельноволосый. Кресло выбили из-под ног, и тело затрепыхалось в воздухе, как марионетка искусного кукловода.
  
  Конец 2-й главы. "Некромант"
  
  
***
  
  

   Продолжение следует...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"