Аннотация: Нет, это не стихи (несмотря на такое поэтическое название). Это проза, проза жизни, но разноцветная :-)
Жизни дивное соцветье
Знаменитый чешский педагог Ян Коменский говорил: "Наглядность - золотое правило дидактики". Полностью с ним соглашаясь, я решила проиллюстрировать свое признание в любви к моментам, которые делают наше существование цветным. Итак - несколько разноцветных мазков на полотне, гордо именуемом "жизнь".
Мяу-мяу
Очень много забавных моментов было связано с моей работой в информационно-справочной службе "008". В частности, всем трудящимся там операторам приходилось постоянно вступать в диалоги с балующимися детишками - видимо, позвонить в справочное и сказать какую-нибудь глупость они считали необыкновенно приятным развлечением. И вот звонит однажды малыш лет пяти к нам, в "008", и сопит в трубку. Оператор спрашивает его: "Ну, чего же ты молчишь. Скажи хоть что-нибудь. Например, мяу-мяу"
--
Мяу-мяу! - обрадованно восклицает ребенок.
--
Гав-гав!
--
Гав-гав!
--
Хрю-хрю!
--
Хью-хью!
--
Ррррррррррр!
Тут бедный ребенок помолчал-помолчал, а потом трубку бросил. Слабо!
Алло, это "Оптика"?
Еще один веселый случай времен работы в "008". По радио объявили, что всем пенсионерам в районных отделениях "Оптики" бесплатно проверят зрение и подберут очки. Телефон для справок указывали 008, а мы уже должны были старичкам продиктовать адреса и телефоны "Оптик" того района, где они проживали. Пенсионеры нахлынули нескончаемым потоком. "Алло, это "Оптика"?" - спрашивали они своими дребезжащими голосами на все лады. Объяснить им, что это не "Оптика" было, конечно, совершенно невозможно. Но мы пытались изо всех сил. Звонит мне бабуля и спрашивает:
--
Алло, деточка, это "Оптика"?
--
Нет, но я вам сейчас подскажу ее адрес. Скажите, вам окулист нужен?
--
Окулист? Нет, доченька, зачем мне окулист? У меня ж зубов-то своих не осталось, все вставные!
Кайфные стишата
Летом 1992 года, после первого курса педагогического университета, занесло меня в археологическую экспедицию в Новгород - практика у нас была такая студенческая. На огромном раскопе собрались студенты из разных городов: были там, помимо нас, питерцев, еще москвичи, нижегородцы и сочинцы. Нас больше всего удивляли сочинцы. Можно сказать, что я впервые в сознательном возрасте столкнулась с такой разницей культур - отличались наша речь, внешний вид, модель поведения. Мои однокурсницы и я сама работали на раскопе в стареньких потрепанных футболках, шортах, кроссовках. Никому из нас не приходило в голову нанести перед рабочим днем макияж и уложить волосы. Девушки же из Сочи являлись на работу в парадно-выходном виде - обязательно накрашенные, с яркими бантами в волосах, залитых лаком, обвешанные золотыми украшениями, в обтягивающих кофточках с глубокими вырезами, в туфлях на каблуках. Соблазнительно виляя бедрами и стреляя по сторонам глазками, носили они тяжеленные носилки с переработанной землей к месту, где полагалось их вытряхивать. В нас эти променады вызывали чувство легкого недоумения - мы считали переноску тяжестей мужской прерогативой (и наши мальчики считали так же). Зато их мальчики варили борщи на кухне в общаге и кормили ими своих девушек, в то время как наши каждый вечер забегали к нам в комнату, чуя носами соблазнительные запахи макарон с тушенкой.
Из всех замечательных пестреньких, как бабочки, сочинских девушек мне больше всего запомнилась одна, Оля. Ее, видимо, забавляла серьезность и закомплексованность питерских юношей, и она со всей ответственностью взялась за пробивание их брони (которая, естественно, оказалась крайне непрочной), используя весь арсенал женских уловок. Одна из них, как всем известно - слушать, когда говорит мужчина, с открытым ртом (совершенно необязательно при этом хотя бы приблизительно представлять себе, о чем речь) и периодически восторженно ахать при этом.
И вот сидим мы на раскопе, - перебираем руками землю, ища в ней что-нибудь, представляющее интерес для науки археологии. По соседству со мной работают два моих однокурсника, Гриша и Антон. Оба обожают поэзию и отличаются прекрасной памятью - могут наизусть цитировать поэмы. И вот сидят они и заливаются соловьями - декламируют "Моцарта и Сальери" по ролям. Ну, естественно, с выражением, с чувствами, со слезами в голосе - все, как полагается. Стараются, потому что нашли благодарного слушателя - Олю, которая сидит рядышком на корточках и молча восторгается. Дошли до кульминации, Сальери отравил Моцарта, высказался по поводу гения и злодейства, и юноши, на самой патетической ноте добравшись до финала, обессиленно умолкли, ожидая бурных оваций слушательницы. И они последовали - Оля действительно захлопала в ладоши и воскликнула радостно: "Кайфные стишата! Ребята, признавайтесь, вы сами сочинили?"
Леночка
Еще один запомнившийся эпизод из новгородской экспедиции. Я жила там в одной комнате с очень странной девушкой Леночкой. Леночка была постоянно голодна - она могла съесть за один присест, например, целую кастрюльку пакетикового супчика, причем холодного (ей лень было спуститься на кухню и подогреть его), при этом она отличалась болезненной худобой и костлявостью, а также какой-то удивительной разбалансированностью движений - казалось, ее конечности живут особой, неподвластной Леночке, жизнью. Выросла она в семье ученых-гуманитариев и о практической стороне существования имела весьма смутное представление. Однажды она, мучаясь от голода, пошла на кухню варить макароны, но не утерпела, сняла их с плиты раньше времени, недоваренными. Когда мы ее за это раскритиковали, она молча выскочила из комнаты вместе с кастрюлькой, а минут через 15 вернулась с торжествующим видом. "Я их заново залила водой из-под крана, и теперь они доварились!" Бедная Леночка очень расстроилась, когда мы, несмотря на ее упорное сопротивление, вывалили получившуюся массу в унитаз.
Но макароны - это присказка. А вот сама сказка. Пришли к нам однажды наши голодающие мальчики на макароны с тушенкой. Сидят, жуют с аппетитом, болтают. Леночка решает вступить в общий разговор - берет со стола нож, которым только что нарезался хлеб, и говорит во всеуслышанье: "Очень хороший ножик! Особенно здорово им укусы комаров на ногах расчесывать!"
Транспортная история
Эту историю мне рассказала подруга. Ее знакомая работала в школе учителем младших классов. А профессия учителя, как известно, определенный отпечаток на модель поведения накладывает... Зашла эта женщина однажды в автобус, достала свою карточку на проезд, подняла ее высоко вверх и произнесла громким, хорошо поставленным голосом: "Так! Посмотрели все сюда!"
"Так торчат, так торчат!"
А об этом случае, тоже транспортном, мне поведала другая подруга. Она была свидетельницей одного очень забавного эпизода, случившегося в троллейбусе в час пик. Крупная крикливая тетка оживленно рассказывала своей подруге: "Представляешь, вчера помыла голову перед сном, а сегодня волосы у меня так торчат, так торчат!", а через какое-то время стала пробираться к выходу, расталкивая всех пассажиров своими мощными телесами. Уже перед самым выходом, наткнувшись на очередное препятствие, заорала: "Мужчина! Чего свои ноги выставили - не пройти ведь!" На что получила совершенно невозмутимый ответ: "А я их вымыл вчера вечером перед сном, и теперь они у меня так торчат, так торчат!"
Ода хот догам
С Даной мы знакомы давно - уже восемь лет. Девушка она весьма оригинальная - из тех, кто запросто может положить кошку в кофе, а в чай комара, и пока мы с Дашей - моей ближайшей подругой, - не привыкли к ее небольшим чудачествам, частенько попадали впросак, общаясь с ней.
Приехали, помнится, на второй год знакомства мы к Дане в гости в Москву на ее девятнадцатилетие. Едой в поездку как-то непредусмотрительно не запаслись, поэтому до Даниного дома добрались жутко голодными. Однако же все наши надежды на горячий или хотя бы холодный, но сытный завтрак, разбились вдребезги - холодильник Даны оказался девственно пуст, так что пришлось нам грызть привезенные с собой бананы, запивая их любезно предоставленным хозяйкой горячим какао.
Мы, зная, что Дана ждет во второй половине дня гостей, стали расспрашивать ее о том, что она собирается выставлять на праздничный стол, выражая желание, ежели чего, помочь с салатиками, горячим и прочими вкусностями. Но выяснилось, что Дана хочет устроить весьма скромное застолье - с холодным мясом, фруктами и круассанами. И к этой закуске прилагалась угрожающая шеренга спиртного, занимающая собой все пространство на крышке пианино в гостиной. Мы с Дашей затравленно переглянулись, поняв, что нам просто не выдержать такой интенсивной программы с несоответствием количества выпивки и закуски.
И вот, пока мы судорожно соображали, что же делать, Дана сама подсказала нам спасительный выход. "Я сейчас пойду в ванную голову мыть, - заявила она, - а вы скажите Лесику, который должен вот-вот прийти, чтобы он сбегал в ларек за водкой и соком". "Зачем говорить Лесику? - воскликнули мы в один голос. - Мы сами сбегаем!" И побежали. Сначала к ларьку с хот догами, потом в кафешку с австрийскими пончиками. Набили животы так, что еле могли дышать и, затоварившись напитками, счастливые и довольные, поползли к праздничному столу.
И не раз еще за этот вечер порадовались мы своей находчивости, глядя на то, как гости, еле держась на ногах, уползают от именинницы. Да здравствуют хот доги и австрийские пончики! Именно они помогли нам выжить в том день!!!
Will you sleep with me?
Скажу вам честно - не очень я люблю всякие ночные клубы и дискотеки. На второй час пребывания в подобном заведении мне обычно становится скучно, я глохну от громкой музыки, задыхаюсь от сигаретного дыма и начинаю мучиться от головной боли. И все же подружкам удалось затащить меня в ночные клубы несколько раз. А однажды довелось мне даже сходить на латиноамериканскую дискотеку и пообщаться с весьма экзотическими представителями разных восточных национальностей. Да, да, именно восточных, потому что латиноамериканцами на этой дискотеке почему-то и не пахло, зато было множество арабов и индусов, а также несколько африканцев для разнообразия.
С одним товарищем из Конго я станцевала медленный танец, а с юным палестинцем Ромео (нет-нет, это не я его так обозвала - он утверждал, что его действительно зовут Ромео!) даже несколько. Но апофеозом той ночи стал мой диалог с настойчивым индусом - к сожалению, не расслышала его имени из-за того, что очень громко орала музыка. Индус этот посматривал на меня с большим интересом с самого момента моего появления на дискотеке, а потом наконец решился подойти и завязать разговор:
--
Will you sleep with me? - прокричал он мне в ухо.
--
What? - переспросила я, ничего не услышав из-за грохота динамиков.
--
Will you sleep with me? - повторил индус.
--
What-what??? - снова сказала я, уже кое-что расслышав.
--
Ты сегодня мой комната! - перешел отчаявшийся иностранец на ломаный русский.
--
No! - завопила я так, чтобы он точно меня понял.
--
But why??? - искренне изумился незадачливый Казанова. - Beer! Beer! - и он красноречиво ткнул себя пальцем в раскрытый рот - типа, выпьем пивка, почему бы и не переспать?
Вот такие в Индии, оказывается, непосредственные мужчины. А может, это и хорошо? Десять девушек откажет, одиннадцатая согласится? А то другие плетут словеса, задаривают цветами и конфетами, провожают безропотно домой - и зачем, спрашивается, если можно просто подойти и задать вопрос в лоб? Да здравствует мужская прямота, граждане, ура!!!
Как добиться повышения по службе (практическое руководство)
При словосочетании "корпоративная вечеринка" ассоциации возникают совершенно определенные. Совместные возлияния, пьяные признания сотрудников в любви и ненависти друг к другу, подтрунивание шепотом над глупо улыбающимися осоловевшими начальниками, легкий флирт, танцы-обжиманцы - в общем, стандартный набор. Однако я присутствовала на корпоративной вечеринке, которая, как мне кажется, умудрилась все-таки выйти за рамки данного стандарта (впрочем, может, виной моя неопытность, и совершенно обыкновенное коллективное веселье показалось мне чем-то из ряда вон выходящим). Отмечали годовщину фирмы, в которой я сейчас работаю. Собрались в просторном кафе за столами, выставленными буквой "П", начали говорить тосты, восхваляющие нашу компанию и желающие ей светлого будущего и бурного процветания. А потом началось самое интересное - развлекательная программа, которую вызвалась вести одна из самых активных девушек нашей фирмы Аня Боброва, или, как ее все называли, мадам Боброшкина. Аня, видимо, готовилась к вечеринке долго и основательно - у нее в запасе была целая коллекция всевозможных конкурсов и розыгрышей. Начали мы с безобидных хлопков по коленям друг друга, далее в программе было проползание мужчин между ногами женщин (смысл этого конкурса никто, честно говоря, не понял, потому что выигравших так и не объявили - видимо, главное в нем было все-таки участие), после чего плавно начались танцы на сначала развернутой, затем сложенной вдвое, вчетверо и ввосьмеро газете. После конкурса с танцами одна из победивших пар устроила импровизированный стриптиз, раздевшись до трусов под смущенно-одобрительные выкрики зрителей (долго еще после этого не попавшие на отмечание сотрудники выпытывали у очевидцев, какой же формы и цвета были трусы на нашем Олеге-дизайнере - и это при том, что нижнее белье Оксаны-курьерши почему-то никого не интересовало).
Стриптиз привел в полный восторг мадам Боброшкину. "Люби меня по-фрацузскиииииии" - в очередной, тридцатый раз за вечер пропела звучно она и объявила новый конкурс - протаскивание сырого яйца через брюки у мужчин и через рукава кофточек у женщин. Удивительно, но, несмотря на значительную стадию опьянения всех участников этого конкурса, яйцо не разбилось и благополучно миновало все катакомбы одеяний наших сотрудников. Осталась фотография, запечатлевшая один из самых волнующих моментов данного состязания: мадам Боброшкина сидит на корточках перед переводчиком Васей, придерживает яйцо в том месте, где левая Васина брючина плавно переходит в правую. У Васи при этом совершенно непередаваемое выражение лица - на нем отражаются одновременно изумление, восхищение и полный экстаз.
Однако кульминация вечера наступила чуть позже. После того, как народ переиграл во все конкурсы, натанцевался и полопал все воздушные шарики, пришло время чая с тортом. Торт внесли очень красивый и огромный, девственно-белый от покрывающего его толстого слоя взбитых сливок. Все смотрели на него заворожено, и никто не решался испортить эту неописуемую красоту ножом. Тогда начальство решило проблему радикально. "Рррраз, два, триииии", - донеслось до изумленных сотрудников, и лицо нашего генерального оказалось как раз в центре кондитерского великолепия, метко направленное рукой финансового директора. "Ооооооо", - восхищенно пронеслось по залу. Коллектив оживился. Все мужчины начали нервно срывать с себя рубашки (пиджаки и галстуки были сняты уже давно) и принялись окунать друг друга в то, что осталось от некогда прекрасного торта. За ними потянулись и женщины. Правда, разоблачиться полностью по примеру курьерши-стриптизерши никто не решился (видимо, все-таки недостаточно было выпито), но без истерически-зазывных выкриков: "Оближите меня!" не обошлось. От желающих облизать, конечно же, отбоя не было. И неизвестно, чем бы закончилась эта вакханалия, если бы не подошло время прощаться с гостеприимным заведением, приютившим нас в тот вечер. Грозные амбалы-охранники несколько раз весьма деликатно намекнули разгулявшемуся коллективу о необходимости разойтись, и всхлипывающие от переизбытка чувств сотрудники потянулись нестройными рядами к выходу. Далее народ разделился на две группы - одни поехали в гости к PR-менеджеру Яше, другие к генеральному директору Саше. Я благоразумно не примкнула ни к одной из них и отправилась домой. На этом для меня отмечание дня рождения фирмы и закончилось. А более стойкие потом рассказывали о том, что же было дальше. Мне больше всего понравилась история, которую поведал, придя на работу после выходных, зам главного редактора Сергей. "Просыпаюсь, - говорит, - в незнакомой квартире, в чьей-то постели. Лежу в пальто и ботинках, а рядом со мной чья-то спина, обнаженная. Осторожно дотрагиваюсь рукой - обнаруживаю, что спина мужская. Заглядываю в лицо - ба, да это же Саша!" Остается только добавить, что в тот же день, когда Сергей рассказывал нам об этом, Сашиным указом он был назначен главным редактором. Вот так люди и добиваются повышений, а вы что думали!