Портрет лирической героини
|
Я снял с нее все, что наверчено было, все ее лахи. Одежду, почти прозрачную по летнему времени — содрал с вожделеньем. Она молчала — как рыба. Я ударил ее, я бил ее о стол лицом прекрасным, с очами огромными. Она молчала — как рыба. Я подвесил ее вниз головой — изо рта (уточню: у нее) потекла кровавая жижа. Красное на желтом, зеленом: так цветы ее крови цвели. Противно. Несите ветошь, зеленые девы! Она молчала — как рыба. Я драл ее кожу лохмотьями (вниз, вниз, вниз) и дразнился: «Жирная, жирная, жирная!» (Я думал, она сухощава — в одеяньях и в коже.) Без зла: вниз, вниз, вниз. Скользко. Главное в каждом ремесле — не предаваться сопливой жалости. Кстати, красная жижа и дальше текла, хотя совсем некстати. Она молчала — как рыба. Вскрываются кости? Я выброшу их на помойку, собакам. Добраться до мяса, зубами рвануть. Закричишь ли, застонешь? Но нет! Она молчала — как рыба. И вгрызся — молчит! Завяленность чресел... Поник гоноподий... О, мертвая, мертвая, мертвая рыба... Отменна под пиво. |