Аннотация: Со свистом пролетела митмо финала Бесов-2.
Танцующий с бубном.
Мертвец медленно полз по стене. Изредка он запрокидывал голову,
и тогда поднявшимся раньше него становились видны искаженное
судорогой лицо, безумные глаза и гнилые обломки зубов в судорожно
распахнутом рте. Алан по кличке Мертвец должен был скончаться еще
две недели назад, когда мы схлестнулись с уличной шпаной
и от молодецкого удара кастетом Алан потерял остатки зубов.
Тем более он должен был погибнуть пятнадцатью минутами позже,
когда группу дерущихся раскидал грузовик одного из психованных
водителей Компании. В тот раз полегло более половины нашей банды
и все "уличные коты". Но Алан уцелел. Он цеплялся за свою
никчемную жизнь как крыса и никак не хотел признавать, что на
самом деле он уже давным-давно мертв. Как и все мы. Он упорно
полз по стене, ища опору разодранными в кровь пальцами
с сорванными ногтями. Миллиметр за миллиметром он приближался к
краю террасы, распластавшись по стене как паук. А ветер все
усиливался. Здесь, на высоте более двухсот метров ветер был
холодным и пронзительным, он стремился сдуть, скинуть с крыши
вторгнувшихся на его территорию чужаков. Он яростно бросался
на ползущего по стене Алана, заставляя его плотнее прижиматься
к стене, он атаковал нас, заставляя кутаться в лохмотья,
и, в гневе от собственного бессилия, безумно завывал в проводах.
Когда Мертвец зацепился рукой за край, пять темных фигур на
крыше пошевелились. Я и Майк ухватили Алана за руки и вытащили
его на крышу, Алан медленно отходил от безумного подъема
лежа на спине и хрипло дыша. Внезапно он перевернулся, встал
на колени и его стошнило завтраком пополам со свежей кровью.
Утерев губы ладонью, он рывком встал и, покачнувшись, но не теряя
равновесия устремился к разверстой шахте лифта, открывающейся прямо
на крышу.
Никто из нас не мог бы объяснить, что заставило нас предпочесть
лестнице подъем по наружной стене на крышу. Но слишком уж хорошей
и крепкой казалась лестница, а это вызывало подозрения. Никто из нас
не дожил бы до сегодняшнего момента, если бы не доверял собственным
предчувствиям. Именно поэтому было решено не трогать лестницу,
а два последних этажа преодолеть снаружи. Никто не знает кто
прибирается и заботится о последних этажах этого здания.
Ходят лишь странные слухи о некоем ритмичном стуке и бряцанье,
при звуках которого ветер начинает ярится. А ведь, пожалуй,
именно с этого здания все и начиналось... Именно здесь Компания
начинала свои эксперименты по созданию "идеального вируса".
И у них получилось. Невиданная доселе эпидемия со скоростью пожара
охватила весь земной шар. Из каждой сотни человек выживали лишь
двое-трое. Никакие антибиотики не помогали. Многомиллионные
города и небольшие деревушки пустели с одинаковой скоростью.
Те кто выживал - менялись навсегда. Галлюцинации, вызванные вирусом,
ломали психику человека. Герои становились трусами. Неженки приобретали
поистине самурайское равнодушие к смерти. Католики становились
сатанистами, а сатанисты - ярыми христианами. С удесятеренной силой
росли слухи о скором Апокалипсисе, о конце Света. Но... Ничего не
случилось. Люди потихоньку склеивали из обломков прежнюю жизнь,
словно не понимая невозможность ее восстановления. И в каждом
городе непременно была своя легенда о Танцующем с бубном. Я знаю.
В прежней жизни я был радиолюбителем и, с помощью своей гордости,
мощной коротковолновой радиостанции мог общаться со всем миром.
Нью-Йорк, Лондон, Париж, Москва, Мехико, Сидней... Свой Танцующий
был везде, кроме нашего города. Где-то это был маньяк, где-то -
целитель. Клоун, механик, слесарь, факир - в каждом городе он
был свой. Ходили странные слухи о городе, в котором Танцующий
был атомной бомбой...
Алан дошел наконец до шахты и остановился, зачаровано глядя вниз.
Вдоль стены шахты вела обычная монтажная лестница, двери в холл
верхнего этажа были приоткрыты. Осторожно спустившись,
мы застыли в холле - кругом все было так чисто, как и должно быть
в офисе уважающей себя компании. Если забыть про то, что этой
компании вот уже тринадцать лет как не существовало. Ни соринки,
ни пылинки, на столике в приемной до сих пор лежат журналы,
а на мониторе секретарского компьютера с глухим звуком "Туп!"
подпрыгивает шарик древних Lines.
Неожиданный звон цимбал заставил вздрогнуть даже невозмутимого
Хромого Яна. Все обернулись, инстинктивно схватившись за ножи.
По лестнице с нижнего этажа, постоянно что-то напевая и при этом
ударяя в бубен поднимался человек. Он пританцовывал, а вокруг него
в такт движениям вился ветер. Ветер подвывал музыке и, кружа,
трепал волосы и бороду человека...
Не дойдя до нас трех шагов человек стремительно изменился:
из высокого почтенного старца с длинной седой бородой он
преобразился в окровавленного молодого мужчину, затем в дитя,
сурового воина, смерть... Жуткий скелет застыл в движении,
обернувшись на нас. Голый его костяк начал стремительно обрастать
мышцами и кожей - этакое разложение наоборот. Когда появились
глаза, я уже знал, что они безумны. Он смотрел, а жизнь
потихоньку покидала нас и лишь ветер шумел в этом забытом здании.
Все становилось на несколько долгих ударов сердца, затем,
дико гикнув, танцор продолжил свой одинокий танец.
Молча, в необычаяной тишине покинули мы здание. И лишь отойдя
на квартал кто-то осмелился заговорить:
- Это был...
- Ну да, бог, - неожиданная истерика охватила меня. Я сел на
холодный сырой асфальт и хохотал без конца:
- Идеальный вирус!!! Они изобрели идеальный вирус!!! Черт возьми,
они сами не представляют насколько они правы!!! Что может быть
смешнее, чем бог обезумевший от творения собственных детей? -
С тех пор прошло много лет, но до сих пор по ночам меня тревожат
завывания ветра и звон бубна. Ветер и бубен. И я опять корчусь
в приступе неизбывного смеха.