Последний выставочный день, посвященный женскому портрету XVIII века, в одном из московских музеев подходил к концу. Экскурсоводы произносили кульминационные реплики. Смотрители, преимущественно женщины пожилого возраста, оживились, предвкушая завершение рабочего дня. Залы музея пустели. Ручеек восторженных посетителей с одухотворенными лицами потянулся к выходу.
Краузе вышел из машины, пересек площадь и поднялся по серым каменным ступеням. В вестибюле его ждал куратор выставки Эдуард Молчанов, услугами которого он часто пользовался в прошлом. Накануне в телефонном разговоре он упомянул, что один из частных коллекционеров продает отличную копию гравюры Альбрехта Дюрера "Меланхолия". Он знал, что у Эриха была коллекция копий из девяти полотен.
- Эрих! - Молчанов расплылся в улыбке и пожал доктору руку. - Я рад, что ты не опоздал. Извини, но ты не единственный, кто изъявил желание посмотреть гравюру, так что будет просмотр сразу для трех потенциальных покупателей.
Обычно Молчанов так не поступал, Эрих хмыкнул и изогнул бровь, давая понять, что не в восторге от такой идеи. Ему хотелось осмотреть гравюру обстоятельно, в тиши и при отличном освещении.
- Знаю, это, по меньшей мере, не этично, но гравюру заберут завтра рано утром, а через час заканчивается рабочий день, поэтому пришлось приглашать всех скопом. Прости. Тебе ведь главное - на нее взглянуть, вести переговоры о цене, естественно, мы будем наедине и точно не сегодня.
Вместе они спустились в запасник музея, где по соседству был кабинет Молчанова. По пути он не умолкал, расхваливая качество копии. Войдя в кабинет, он представил Краузе двум потенциальным покупателям, открыл сейф и водрузил картину на подставку. Несколько минут он провозился с лампой, устанавливая ее под правильным углом, а когда полотно ожило под направленным светом, покупатели воззрились на гравюру.
Молчанов выждал пару минут, а потом обрушил ошеломляющую, на его взгляд, новость:
- Сегодня ее осматривал эксперт из Эрмитажа. Он считает, что это Ганс Бальдунг Грин, самый талантливый из учеников Дюрера. Он автор алтарной "Коронации Божьей Матери" в соборе Фрайбурга. Поэтому сразу вас предупрежу, что цена будет выше озвученной мною по телефону.
- Насколько выше? - оживился мужчина в черном костюме. - Может, и смотреть не стоит?
- Пока не знаю, все зависит от владельца. Думаю, он будет консультироваться и с другими экспертами.
- Это не Ганс Бальдунг Грин, - категорично выдал второй покупатель с окладистой бородкой.
Куратор вооружился лупой, обошел картину и показал круглый красный штамп с единорогом по центру.
- Эксперт сказал, что это герб Бальдунгов.
- Он никогда не ставил свой герб на картины, - упирался все тот же мужчина с бородкой.
- На свои картины нет, но эксперт сказал, что он мог поставить на копиях гравюр своего учителя.
- Какой вздор! О ком вы говорите? Кто этот эксперт? Я всех знаю.
- Официальное заключение я предоставлю позже, - ушел от прямого ответа Молчанов и продолжил расхваливать копию.
Краузе не слушал, по первому же взгляду он понял, что автор копии гравюры никогда не был современником Дюрера, а скорее всего, проживал в XX веке. В торгах он все равно планировал принять участие, потому как копия действительно была вполне достойна, вопрос был в цене. Он не стал озвучивать свои соображения, чему Молчанов был несказанно рад.
Когда осмотр картины был закончен, Молчанов проводил покупателей к выходу. Двое мужчин сразу покинули музей, а Краузе задержался в вестибюле, выслушивая очередную лекцию куратора о закрывшейся выставке.
- ...не зря XVIII век называют веком портрета. Мы собрали все шедевры признанных портретистов, в том числе россику - живопись иностранцев, приехавших в Россию. Среди них есть полотна как признанных, так и неизвестных авторов...
Договорить ему не дали. Послышался женский крик, а потом кто-то из музейных сотрудников позвал куратора.
- Эдуард Львович! Подойдите сюда!
- Что такое? - возмутился куратор. - Не видите? Я занят!
- Женщина упала в обморок! Вызовите скорую! - прокричал кто-то с лестницы.
Из первого зала выскочила пожилая женщина и затараторила:
- Эдуард Львович, это опять она! Пришла в обед и сидела до закрытия перед "Девушкой с арфой". Я подошла к ней и сказала, что музей закрывается, попросила покинуть зал, а она не реагировала. Тогда я тронула ее, а она закатила глаза и завалилась назад.
- Черт! Только этого нам не хватало! - Молчанов взглянул на часы. - Ох, как же это не вовремя. У меня встреча, - потом крикнул: - Принесите нашатырь!
Поднялась суматоха. Смотрительница помчалась за аптечкой. Молчанов побежал в зал, но развернулся и наткнулся на идущего следом Краузе.
- Ты же врач! Окажи помощь!
- Что я и намеревался сделать... - недовольно пробубнил гипнолог.
Войдя в зал, он увидел лежащую на банкетке молодую женщину стройного телосложения. Голова была запрокинута, белокурые длинные волосы касались мраморного пола. Руки как плети свисали вдоль тела. Она была бледна, губы посинели. Краузе нащупал пульс. Смотрительница протянула ему пузырек нашатыря. Доктор откупорил пробку и поднес пузырек к носу упавшей в обморок женщины. По залу распространился едкий запах аммиака. Блондинка мгновенно пришла в себя и закашлялась.
- Что случилось? - спросила она осипшим голосом, села и огляделась по сторонам.
Послышались вздохи облегчения. Сотрудники музея наперебой начали спрашивать о ее состоянии и выказывать недовольство ее поведением. Краузе нахмурился и хотел вмешаться, но Молчанов дал ему знак, и они вышли в вестибюль.
- У нее не все дома, - отмахнулся куратор и взглянул на часы. - Не обращай внимания. Она нас достала. Не удивительно, что все вот так закончилось. Выставка длилась две недели, и все эти дни она сидела возле одной картины как приклеенная. Мы уже и полицию вызывали, черт ее знает, подумали, что она что-то затевает. Психов-то тьма тьмущая. Режут и поджигают полотна. Короче, перепугала она нас.
- А как она объяснила свое поведение?
- Ничего она не объясняла. Она вообще ни с кем не говорила. Убегала в слезах, если мы на нее наседали.
Нетвердой походкой блондинка вышла из зала. В глазах блестели слезы. За ней шла целая процессия бурчащих ей в след колкости смотрительниц. Краузе хотелось ее защитить. Он даже намеревался предложить ее подвести, но девушка ускорила шаг, а потом и вовсе побежала к выходу.
- Созвонимся, - сказал куратору Эрих и последовал за блондинкой.
Когда он спустился по ступеням, ее желтое платье мелькнуло за поворотом. Первой мыслью было ее догнать, но Эрих тут же остыл. Что он ей скажет? По ней же было видно, что она не хочет ни с кем общаться.
***
На следующий день Эрих возвращался со встречи с адвокатом. Центр города был перекрыт из-за марафона, и его водитель выбрал объездной путь. Эрих проверил почту, ответил на сообщения и поднял глаза от телефона как раз в тот момент, когда "Ягуар" остановился на перекрестке, пропуская пешеходов. Взгляд скользнул по толпе и зацепился за знакомое лицо. Дорогу переходила та самая блондинка, что упала вчера в музее в обморок.
Сегодня девушка была в бежевом брючном деловом костюме и белой блузе. На шее в солнечных лучах поблескивало необычное крупное колье в виде полумесяца из желтого металла. Вышагивая легкой поступью на высоких каблуках, она словно парила над землей. Этим все и закончилось, если бы блондинка не нырнула в ближайший ресторан.
- Василий, припаркуйся у обочины, - попросил он водителя. - Пожалуй, я выпью кофе, - Эрих схватил пиджак и выскочил из машины.
Небольшой зал ресторана был переполнен. Он отыскал глазами объект своего интереса и увидел, как девушка подсела за столик к коротко стриженному мужчине атлетического телосложения. Лица он его не видел, тот сидел к нему спиной. Она чмокнула его в щеку. Между ними завязался оживленный разговор. Краузе не знал, что ему делать, прошел к барной стойке и попросил эспрессо. Несколько минут ушли на разглядывание парочки, после чего он сделал вывод, что у них романтические отношения. Эрих допил кофе. Оставаться уже не было смысла, он потянулся к пиджаку. В этот момент блондинка вскочила с места и бросилась к выходу. Краузе прибавил шаг и вместе с ней вышел из ресторана.
- Э-э-э, извините... - обратился он к блондинке.
Она обернулась и прожгла его гневным взглядом, но потом узнала и опешила.
- Вижу, вы меня узнали. Я вас тоже и подумал, что одна встреча это случайность, а две подряд - судьба, - он кивнул в сторону ресторана.- Что? Опять плохой день?
- Простите, вы же тот доктор, что приводил меня в чувство в музее? Я не запомнила ваше имя.
Эрих кивнул и протянул ей визитку.
- Гипнолог? - удивленно спросила она.
- Я приходил в музей осмотреть гравюру Дюрера, а на выходе стал свидетелем вашего обморока.
Женщина потупила взгляд. Было видно, что ей неловко и она воспользуется любой возможностью, чтобы покинуть зону дискомфорта.
- Не хотите прогуляться? Все равно центр перекрыт и мне придется ждать, пока пробегут марафонцы.
Это было уловкой, но она сработала. Блондинка кивнула и, перевесив сумочку на другое плечо, пошла за ним.
- Я сам ярый поклонник искусства и коллекционер, но сидеть две недели перед картинами - это явная демонстрация девиантного поведения. Вы со мной не согласны?
Они вошли в парк и замедлили шаг.
- Перед одной картиной, - поправила его собеседница.
- "Девушка с арфой"... - вспомнил Краузе.
- Именно. Арфа-Марфа.
- Что? - усмехнулся Эрих.
- Мне кажется, что девушку на картине зовут Марфа, - пояснила блондинка и тоже усмехнулась. - Я часто фантазирую о ней. Какой жизнью она жила? Была ли счастлива?
- Такой интерес вы проявляете впервые?
- Да, и только к этой картине. Мой жених мне только что пригрозил расторгнуть помолвку, если я не прекращу ее преследовать.
- Вы ее преследуете? Как это? - как можно мягче спросил доктор.
- Это не первая выставка, на которой ее выставляют. Впервые я увидела ее в мастерской у своего друга реставратора. Он же мне и докладывает о ее передвижениях, а когда она возвращается в запасник музея, я договариваюсь через него с директором, и меня допускают на нее посмотреть.
- Когда вы ее впервые увидели?
- Пытаетесь понять, с какого момента у меня съехала крыша? - она расхохоталась, но вспышка радости быстро сменилась горечью. Девушка поджала губы и отвела взгляд. - Точно не помню, но больше года.
- И что вас в ней поразило? Какая у вас была первая мысль?
- Послушайте, я не против общения, тем более с ценителем живописи, но продолжать эту тему не хочу. Это слишком личное, а я вас не знаю.
- Справедливо, - Эрих почувствовал, что она вот-вот покинет его и судорожно искал тему для разговора.
- Но если вы пообещаете не затрагивать эту тему, то я составлю вам компанию, пока мы не дойдем до конца парка, там я вас покину, у меня заканчивается обед.
Он был согласен и на это. Эрих поймал себя на мысли, что испытывает к девушке сугубо профессиональный интерес. Чутье подсказывало, что она его пациентка. Такое навязчивое состояние не могло возникнуть из пустоты, а раз она до сих пор не нашла выход из ситуации, а беспомощно следует своему зову, разгадка могла быть скрыта в прошлой жизни.
Искушать судьбу Краузе не стал, остаток пути они обсуждали выставку портретистов. На выходе из парка девушка попрощалась и поспешила к пешеходному переходу. Эрих смотрел ей вслед и поймал себя на мысли, что своим поведением удивил даже себя. Еще неделю назад такой ситуации не возникло бы в принципе. Никогда он не искал пациентов в обычной социальной жизни, наоборот, намеренно ограничивал общение своим кабинетом. Пациент сам принимал решение обратиться к нему или нет, а сегодня он чуть ли не предложил себя этой женщине в качестве панацеи решения всех ее проблем. Такое изменение в поведении он отнес к тоске по рабочему процессу и понял, что затягивать поиск помещения под офис ему нельзя. Нужно возвращаться к работе.
***
Следующие три дня Краузе рыбачил на Сенежском озере. Он как раз разбирал вещи, когда в дверь коттеджа позвонили. Эрих вышел из гардеробной и встал у лестницы, наблюдая, как Василий говорит с брюнетом лет тридцати. Через минуту пришла смс:
"Садовников Кирилл. Говорит, что вы знаете его невесту. Ей нужна помощь".
Эрих спустился на первый этаж и вышел в холл.
- Чем могу помочь? - сдержанно спросил он, разглядывая мужественное лицо и атлетическую фигуру гостя.
- Добрый день, - мужчина протянул руку и вложил в рукопожатие столько силы, что Эрих невольно охнул. - Меня зовут Кирилл, я жених Анны.
Эрих чуть наклонил голову.
- Анны? Какой Анны?
- Той девушки, что упала в музее в обморок...
- Ах да... помню-помню...
Эрих дал знак Василию, и тот закрыл входную дверь.
- Я не знал ее имени. Так что вас привело ко мне?
- Мы можем поговорить где-нибудь наедине?
- Конечно, пройдемте в мой кабинет, - Эрих показал на второй этаж и пошел к лестнице.
Устроившись в кабинете в кресле, Кирилл расстегнул пуговицу на льняном пиджаке и прочистил горло.
- Видите ли... меня к вам привел очень щепетильный вопрос, - начал свой рассказ Садовников. - С Анной мы встречаемся уже два года. Все было нормально, пока год назад она не увидела в мастерской друга картину "Девушка с арфой". С этого дня ее будто подменили. Она стала бредить этой картиной, мчалась в мастерскую при первой же возможности. Даже если назначена встреча, даже если со мной. Представляете? Я жду ее в ресторане, а она, позабыв обо всем на свете, сидит у картины. Мой график настолько загружен, что выбрать время для встречи с любимой практически нереально. Так что я был этим очень недоволен.
Садовников тяжело вздохнул и сплел пальцы в замок. Краузе подметил его по-военному прямую осанку и, не смотря на его молодой возраст, начальственный тон.
- Я ее не узнаю. Она будто помешалась. Каждый день начинается с того, что она спрашивает у друга, где выставлена картина, и планирует встречи так, чтобы взглянуть на нее хоть раз. При этом она не ограничивается несколькими минутами, а сидит перед ней часами. Забывает про еду и воду, потеряла сон. Тот раз был не единственным, когда она упала в обморок. Ее родители всерьез обеспокоены. Просят обратиться за помощью к специалистам, но Аня слышать ничего не хочет. Заладила как заведенная: "Я в порядке". Но она точно не в порядке.
- Как она объясняет свою одержимость?
- Никак. Я не услышал от нее ровным счетом никакого объяснения, кроме как "она мне нравится". Знаете, мне вот нравятся фильмы братьев Коэн, но я же не смотрю их каждый день по нескольку раз.
Краузе подумал, что, наверное, девушка сама не понимает, что ее притягивает к картине, поэтому и не может ничего объяснить.
Кирилл закинул ногу на ногу, горделиво вздернул подбородок и изрек:
- Я принадлежу к прокурорской династии. В моей семье уделяют большое внимание психическому и эмоциональному здоровью. Не каждая женщина сможет выдержать мой график, не говоря о стрессах, которым я ежедневно подвергаюсь на работе. Семья для меня не просто отдушина, это надежная крепость, в которой я нахожу утешение и смысл жизни. Сами понимаете, я не могу жениться на неадекватной девушке. На прошлой неделе у нас был семейный совет. Родители дали мне понять, что не хотят видеть Аню в нашем доме. Они настояли на разрыве нашей помолвки. Я не могу пойти против родителей, но я люблю Аню. Понимаете, в каком я положении?
- Анна знает, что вы пришли ко мне?
- Нет! Она меня в порошок измельчит, если узнает, что я навел о вас справки, нашел адрес и пришел без ее одобрения.
Пальцы гипнолога отстукивали стаккато по подлокотнику кресла. Он сдвинул брови и спросил:
- Что конкретно вы от меня хотите?
- Не знаю, - честно признался посетитель и беспомощно развел руками. - Я в отчаянии. Помогите мне. Надо как-то уговорить ее пройти ваши сеансы. Может, регрессия подскажет причину такого нездорового интереса?
По тону собеседника Эрих понял, что Садовников не часто просит о помощи. Гипнолог встал и прошелся по кабинету.
- Не скрою от вас, увидев ее в музее, я сразу подумал, что она моя пациентка.
- Вот видите...
- Но... - Эрих обернулся, - я не буду ее уговаривать. Она сама должна принять решение.
- Она не в состоянии адекватно мыслить. Ей все по боку. Волнуются родители? Не беда. Отвернулись все друзья? Переживу. Уволили с работы? Найду другую. Расторгаешь помолвку? С этим я тоже в состоянии справиться. Поверьте, так больно, как в тот день в ресторане, она мне еще не делала. Больше всего я боюсь, что в какой-то момент мое терпение лопнет, мне станет уже все равно, и тогда... - он поджал губы и отвернулся, подавляя рвущееся наружу крепкое словцо.
Эрих тяжело вздохнул и вернулся в кресло.
- Сначала я подумал, что можно как-то подстроить еще раз вашу встречу... - он замотал головой, - но потом понял, что в данной ситуации она почует подвох. Поймет, что это моих рук дело. Я же видел вас около ресторана. Спросил, кто вы и почему она пошла с вами. Она на пределе. Чуть что - плачет. От всех отстраняется. Говорит, что это я всех настраиваю против нее. Но это не так...
- Говорите, ее уволили с работы?
Кирилл кивнул.
- Позавчера. За прогулы и постоянные отлучки без предупреждений. А не предупреждает она лишь из-за того, что знает, что ей откажут.
- Кто она по профессии?
- Аудитор. Это я ее устроил на последнее место работы, и она была там на хорошем счету. Пока... - он откинулся на спинку кресла и закинул голову назад. - Ох. Я так устал, передать вам не могу. Из-за нее меня постоянно дергают: ее мать, ее начальник, наши общие друзья. Все видят, что с ней происходит, и никто не может достучаться.
Они проговорили еще полчаса, но так и не пришли к общему решению. Эрих проводил гостя до двери и пожал руку.
- Мне жаль, Кирилл, но я не могу подталкивать ее к решению, это моя принципиальная позиция.
- Это понятно, но я думал, что вы хотя бы ей позвоните.
- Анна спросит, у кого я узнал номер, а это неминуемо приведет ее к вам.
Кирилл закивал и пошел к воротам.
- Но... - Эрих чувствовал, что нужно что-то делать, ситуация уже была критической, - если вы ее любите... боритесь. Это испытание не только ее, оно и ваше. Если кто и сможет достучаться, то только вы. Она ведь дала согласие на брак, Анна не из тех девушек, кто вступает в брак не по любви. Значит, вы ей дороги, она вас любит. Докажите, что вы ее достойны.
- Как? - в голосе Кирилла слышалось отчаяние.
- Ей нужна была ваша помощь, а вместо этого вы разорвали помолвку.
Кирилл застонал.
- Да я уже понял, что дал маху. Не надо было так рубить... я рассчитывал на то, что это ее взбодрит, что она одумается...
- И окончательно оттолкнули ее от себя. Она должна чувствовать и знать, что вы ее не бросите при первой же трудности.
- У меня такое ощущение, что вы на что-то намекаете... - Кирилл смотрел на доктора с надеждой.
- Сделайте ей повторное предложение, но так... - доктор улыбнулся, - чтобы у нее не было сомнений на ваш счет.
Кирилл кивнул и с озадаченным видом двинулся к воротам.
***
На следующий день с Эрихом связалась ассистентка Дубровой и согласовала время первого приема на вечер ближайшей субботы. Само сочетание слов "первый прием" наводило на мысль, что Дуброва не намерена ограничиваться одной встречей и, скорее всего, будет настаивать на нескольких сеансах. Это не входило в планы Краузе, но подумав, он решил, что подыграет психиатру и не будет накалять обстановку. Она единственный ключик к разгадке психического состояния Елены, ему нельзя обрывать эту связь.
Вечером он получил очередное письмо от Зои.
"Дорогой Эрих!
До меня дошли слухи, что Вы распродаете коллекции антиквариата, букинистические издания и предметы современного искусства. Почему Вы мне ничего не сказали? Я же планирую купить дом и мне нужно отчего-то оттолкнуться. Возможно, что какая-то статуэтка или комод с историей подскажут мне стиль, в который можно их вписать.
Я хочу приехать к Вам с мамой, так как она неплохой эксперт и сможет дать совет. Когда Вы сможете нас принять?
Да, чуть не забыла! У меня есть для Вас отличная новость. В знак благодарности папа кое-что для Вас сделал. Отказа он не примет, так что смиритесь".
С минуту Эрих сидел как замороженный и не мог поверить в прочитанное. Зоя не хотела ждать и не собиралась отступать. Нажим усилился, не дождавшись его приглашения, она взяла на себя инициативу. Сколько прошло дней после ее предыдущего письма? Эрих пролистал папку "Входящие". Последнее письмо было двумя неделями ранее. Что там еще затеял Эдуард Филиппович? Встречаться с ним Краузе точно не хотелось. Он поморщился и отодвинул от себя ноутбук.
Но отмахнуться от назойливой девушки не получилось. Она позвонила через час и застрочила как из пулемета:
- Эрих, мы с мамой будем сегодня в районе Воробьевых гор и хотели к вам заскочить. Мы ненадолго. Только посмотрим дом, коллекции и сразу уедем.
Не успел он рта открыть, как она назвала его адрес и попросила подтвердить, что он дома.
- Я дома, - только и сумел выдавить из себя разгневанный гипнолог и, не дождавшись ответа, посмотрел на дисплей телефона. Она отбила звонок.
"Прекрасно! Теперь она и по телефону не прощается", - подумал он и пошел переодеваться.
В гардеробной он отверг несколько вариантов и поймал себя на мысли, что предстоящая встреча встревожила и выбила его из колеи. Все это время он уверял себя, что не испытывает к девушке романтических чувств, тогда почему так растерялся и разволновался. Еще несколько попыток выбрать одежду, в которой он мог встретить гостей, привели к фиаско. Каждый раз руки тянулись то к неуместной сейчас классике или к радужным вариантам, в которые Эрих из этических соображений не мог облачиться - он все еще в трауре. Тогда он надел простую белую рубашку и синие слаксы. Несколько минут провел у зеркала, придирчиво рассматривая седину на висках и опущенные уголки губ.
"Маска скорби", - с горечью подумал он, попытался улыбнуться, но не смог.
Сейчас бы ему точно дали его возраст, а то и прибавили бы пару годков. А ведь он так гордился своей моложавостью и каждый раз млел от комплиментов пациенток и знакомых дам.
Гостьи приехали через час. Первой из машины выпорхнула Зоя и помчалась к Эриху с такой радостью, что мгновенно растопила его сердце. На ней было вечернее платье пурпурного цвета. Разрез нескромно оголял левую ногу почти до бедра. Он сам не понял, как она оказалась в его объятиях, и опешил от кроткого поцелуя. Запах ее духов буквально пригвоздил его к месту, было в нем что-то знакомое и манящее, пронизывающее душу. Мать и дочь были в прекрасном расположении духа и, как выяснялось, немного подшофе. Это объясняло напористое поведение и категоричность в разговоре.
Целый час он проводил экскурсию по дому, проигнорировав лишь цокольный этаж, где были складированы коробки со старыми вещами. Женщины наперебой задавали вопросы и придирчиво все разглядывали. В отличие от дочери, Лариса была сдержанна в оценке и больше расхваливала коттедж, который они недавно приобрели в предместьях Лондона. Чтобы как-то их развлечь, Эрих предложил осмотреть коллекцию картин, которую он готовил к отправке в галерею. Но по пути Зоя отстала, экскурс пришлось продолжить сугубо для матери. Лариса обладала отменным вкусом и демонстрировала осведомленность в искусстве. Беседа отвлекла от мрачных мыслей. Когда Эрих поймал свое отражение в зеркале, то был удивлен. Он улыбался!
- Эрих, я в восторге! - заявила девушка, спустившись со второго этажа, где провела без малого полчаса. - Раз вы продаете дом, значит, я могу его купить! - она повернулась к матери и твердо заявила: - Мама, я хочу этот дом. Со всеми предметами искусства и мебелью. Посмотри, как здесь все функционально, по-западному, словно специально для меня.
Мать смутилась и бросила на хозяина дома извинительный взгляд.
- Котенок, но может, мы это обсудим дома, вместе с папой?
- Да что тут обсуждать?! Папа толкает меня в бесконечную стройку, я этого не хочу. А тут готовый дом! - повернувшись к Эриху, она добавила: - У вас прекрасный дом! Я в него влюбилась! В лестницу, в кухню, в каждую мелочь! Я видела фотографии в журнале, но они не передают этой потрясающей атмосферы!
Зою распирало от чувств, она еле сдерживала эмоции. Пока Эрих давал последние распоряжения Вере Павловне на счет ужина, Зоя снова упорхнула.
- Впервые вижу ее такой счастливой, - подметила Лариса. - Надо признать, Эрих, что вы производите на нее сильное впечатление. Я начинаю сомневаться, что это просто влюбленность, это уже что-то большее, и от этой мысли я начинаю беспокоиться. Вы меня понимаете? - она одарила хозяина дома красноречивым взглядом.
Василий поставил на стол поднос с тремя бокалами шампанского. Эрих подал один бокал Ларисе, но сам от алкоголя воздержался.
- Зоя очень впечатлительна и обладает тонкой душевной организацией. Такие девушки проявляют особое сочувствие к бездомным животным, больным и... - Эрих с горечью улыбнулся, - вдовцам. Но не беспокойтесь, это скоро пройдет. Она умная девушка и не будет противоречить выбору отца.
- Надеюсь...
В интонации матери Эрих уловил предупреждение. Разговор прервался, к ним присоединилась Зоя.
- Эрих, умоляю, покажите мне винохранилище.
Она взяла его под руку и повела к лестнице на цокольный этаж. Эрих не мог и не хотел сопротивляться. Ее кипучая энергия буквально захватила его с первых минут.
- Вот это да! - воскликнула она и всплеснула руками, когда Эрих открыл дверь винохранилища и пропустил девушку вперед. - Это как калейдоскоп всех народностей. Здесь, наверное, вина из всех стран?
- Ну не из всех... - Эрих рассмеялся.
- Как грамотно продумано освещение, - Зоя показала на подсветки в полках и направленный точечный свет.
- Можно менять цвет подсветки, - по-юношески похвастался Эрих, нажал на пульт и продемонстрировал запрограммированные функции.
Затем он показал на планшете электронный каталог и объяснил, на какие зоны разделено хранилище. Зоя слушала так, будто уже завтра сама намеревалась пользоваться этим ассортиментом вина.
- Я не из тех коллекционеров, что покупают лишь для демонстрации этикеток и оригинальной емкости. Я пью это вино, правда, по особым случаям.
- Как вы определяете, какому вину быть в вашей коллекции?
- Есть несколько критериев. Первое, это кислотность и качественное старение вина. Второе, личное вкусовое предпочтение и, конечно же, стоимость и производитель. Предпочитаю покупать те марки, которые изготавливают вина небольшими партиями. С годами оно только увеличивается в цене.
- А почему этот шкаф закрыт? - Зоя показала на витринный шкаф, стоящий в центре коллекции.
- В нем вино, купленное на аукционах. Некоторые бутылки стоят больше двадцати тысяч долларов. Его я точно никогда не попробую. Купил, чтобы повысить ценность коллекции. Оно радует мне глаз и относится уже скорее к финансовым вложениям, чем к продукту потребления.
Эрих не хотел вдаваться в подробности, осмотр и так затянулся, а в гостиной их ожидала Лариса.
- Давайте пройдем в столовую, ужин уже, наверное, подан.
Наблюдая за девушкой, Эрих подмечал ее грацию и гибкость. Она была похожа на балерину, хрупкое существо, которое хочется опекать и накормить. За ужином Зоя разглядывала ландшафт через стеклянную стену, в разговоре почти не принимала участие. Отреагировала лишь однажды, когда Эрих применил к ней определение "студенческий возраст".
- Сколько же, по-вашему, мне лет?
- Семнадцать?
Она застыла от удивления и потеряла дар речи.
- Восемнадцать?
Зоя не выдержала и прыснула от хохота.
- Что? Меньше?
- Мне двадцать четыре.
- Но ваш отец... сказал, что живет в браке семнадцать лет, и я подумал...
- Несколько лет я воспитывала дочь одна, - пояснила мать. - Только после того как я забеременела вторым, Эдуард ушел из семьи и подал на развод.
- О-о-о, - протянул Эрих с пониманием.
Зазвонил мобильный телефон Ларисы. Взглянув на определившийся номер, она сразу воспряла и засветилась. Голос лился как ручеек. Эрих и Зоя переглянулись, оба понимали, с кем она говорит. После звонка мужа Лариса строго взглянула на дочь.
- Папа едет из аэропорта. Лучше бы нам поторопиться. Нехорошо, если он приедет, а нас еще нет.
Упоминание об отце произвело мгновенную реакцию. Девушка закивала и, схватив сумочку, поднялась со стола. К десерту она так и не притронулась.
- Спасибо за ужин, - сдержанно поблагодарила Зоя.
Когда Эрих довел женщин до машины, Лариса пропустила дочь на заднее сиденье, а сама отошла на пару шагов.
- Эрих, мы с мужем вам очень благодарны. Помощь, которую оказали вы и профессор Майер, неоценима.
- У нас была сделка, каждый выполнил свою часть, - сдержанно парировал Эрих. Начало разговора ему уже не понравилось, она явно к чему-то вела, не зря оставила этот разговор напоследок и он весь напрягся.
- Мы так не считаем, - жестко выдала она и тут же поправилась: - Эдуард Филиппович так не считает. Он намерен помочь в продвижении вашего дела. Мы знаем, что у вас много противников и недоброжелателей, сводящих ваше продвижение как профессионала на минимальную планку. Вам нужен покровитель, Эрих, а Эдуард Филиппович прекрасный кандидат. Все знают, какой он недоверчивый, а вы наглядно продемонстрировали ему свои возможности. Раз поверил он, поверят и другие.
Эрих смотрел на Ларису и не мог понять, куда конкретно она клонит. Покровитель? Что это значит?
- Муж дал задание своим ассистентам, они подыскали прекрасное место под офис и школу. Аренда копеечная, вам она ничего не будет стоить, а столичные власти вас не тронут, пока Эдуард Филиппович будет курировать этот проект.
Эрих опешил и не знал, как реагировать. Ситуация была двоякой. С одной стороны, ему очень хотелось возобновить работу школы и обрести новый офис, он и сам планировал заняться этим в ближайшие дни. С другой стороны, впадать в зависимость от Эдуарда Филипповича было крайне нежелательно.
- Не отказывайтесь, посмотрите помещение, побеседуйте с персоналом.
- С каким персоналом?
- Все готово, Эрих. Персонал набран. На следующей неделе завозят мебель. Работа в школе будет поставлена так, что вы будете заниматься только сложными делами, а обычных клиентов возьмут ваши ученики. Подумайте над нашим предложением, будет обидно, если ваше место займет кто-то другой.
- Школа заработает с первого сентября, - подала из машины голос Зоя, - с вами или без...
Лариса протянула ему визитку.
- Свяжитесь с вашим личным помощником в ближайшие дни. Он встретит вас и проведет по зданию. Оцените помещение и персонал. Если что-то не устроит, смело меняйте. Ваша школа - ваши решения.
Так и не подобрав слов, Эрих молча смотрел, как Лариса садится в машину, как Василий открывает и закрывает ворота. Из оцепенения его вывели слова Веры Павловны.
- Эрих, уезжать домой уже поздно, если вы не против, я останусь с ночевкой в гостевой спальне.