Я отвела взгляд от корзины с булочками и тяжело вздохнула. Больше впихнуть не получалось ни крошки, а ведь я еще не попробовала плюшки с кремом и розовой глазурью! Да, удивительным образом моя мама умеет найти и взять на работу лучшую кухарку города, и так - в любом месте, куда их с отцом закидывает судьба (и министерство иностранных дел). Вот и здесь, в Христиании, они обосновались совсем недавно, но на кухне резиденции посла царит фру Густавсон, и казенный особняк пахнет ванилью, корицей, кардамоном и чем-то неуловимо домашним.
- Все, мам, я сейчас лопну. А ты еще хочешь меня куда-то вечером выводить! Я же ни в одно платье не влезу так!
- Ладно-ладно, - отмахнулась мама. - Просто я тебя давно не видела и соскучилась.
- Так, может быть, ты все же расскажешь, зачем меня так срочно вызвали из Бостона? Я там уже почти корни пустила...
- Милая, - мама погладила меня по голове, как маленькую, - мне бы очень не хотелось, чтобы ты пустила корни так далеко от нас. Конечно, это твое дело, но, я так понимаю, с тем молодым человеком ты порвала? Значит, в общем-то, кроме привычки ничто не держало тебя в Бостоне.
- Наверное, да. Но привычка тоже значит немало, согласись!
Мы помолчали, потом мама покачала головой и сказала:
- У меня такое впечатление, что над отцом... что-то сгущается. И если бы это были просто небольшие неприятности по службе, я бы не волновалась - известное дело, посол отдувается за всех. Но у меня чувство, что надо ждать чего-то более серьезное. И леди Фелиция приезжает через две недели.
Тут я могла только охнуть. Леди Фелиция ванн Хоорн, старая дева, кузина моей бабушки, была безошибочной приметой надвигающегося семейного урагана. За свою жизнь я видела ее три раза, и каждый визит был катастрофичнее предыдущего. К счастью, большую часть времени она проводила в своей гасиенде на острове Лансароте. Говорят, в последние пятьдесят лет активность тамошнего вулкана де ла Куэва изрядно возросла, и я более чем уверена, что одна из причин тому - бурный темперамент леди Фелиции. А, может быть, пришло мне вдруг в голову, она заставляет все возможные неприятности собираться вокруг нее и вываливаться на окружающих? Никто же не говорил, что Дар должен быть непременно полезным...
- Зачем? Чего вдруг она решила рискнуть путешествовать со своего Лансароте на дирижабле?
- Ну, в письме она сообщила, что не может не присутствовать на юбилее короля Карла-Августа, - мама пожала плечами. - Причина не хуже любой другой, а в чем там дело на самом деле, боюсь даже предполагать.
- Как это королевская канцелярия так промахнулась, отправила ей приглашение?
Мама только вздохнула:
- Ты же понимаешь, без тебя мы ее визита не переживем. Она не хочет останавливаться в отеле, мол, зачем, когда у нее такие близкие родственники живут в роскошном особняке? Так что, как ни крути, без тебя я просто не выживу.
Да, матушка права: странным образом, в моем присутствии легендарная фурия, одного взгляда которой бывало довольно, чтобы самая закаленная горничная упала в обморок, превращается в обычную неопрятную немолодую женщину. Наш семейный маг предположил когда-то, что это мой вариант Дара. Леди Фелиция знает об этом, и обычно старается держаться от меня подальше.
- Мам, только... я ее не видела лет десять, с моих четырнадцати. Мало ли, вдруг мой Дар утратил силу?
- Будем надеяться, что нет, - Она помолчала, рассеянно размешивая кофе, потом встрепенулась. - Но ты не закончила рассказ о плавании! Я правильно поняла, что ты теперь хорошо знакома с наследником?
Ой-ой... Когда у мамы вот так загораются глаза, все живое и относительно разумное предпочитает спрятаться подальше. Я запихала поглубже инстинкт самосохранения и ответила:
- Не могу сказать, что я с ним близко знакома. Он мне вытащил меня из крайне неприятной ситуации, ты же знаешь, что я боюсь глубины.
- Ладно, это мы еще посмотрим. Так удалось капитану выяснить, кто устраивал все эти... сюрпризы?
- Удалось, конечно...
Чем ближе "Гордость Бритвальда" подходила к Проливу, тем сильнее становилась качка. Что бы там ни писали в газетах журналисты, воспевающие океанские путешествия, волны, лодки, качку и иные романтические подробности, я теперь знала точно: даже на больших трансокеанских кораблях волнение чувствуется. И еще как.
К моему удивлению, меня по-прежнему не укачивало, чего нельзя было сказать о многих моих попутчиках. За ужином в ресторане не набралось и половины народу. За нашим столом отсутствовал лорд Бринуотер, не было и мадам Девинь; впрочем, ее я за все время плавания видела от силы раза четыре-пять, и те на палубе, где она установила мольберт, зонт, и принимала красивые позы. Ела она в каюте.
После купания в океане в бассейн мне не хотелось. Вообще не хотелось выходить на палубу. Поэтому большую часть последнего дня плавания я провела в своей каюте - доделала почти одушевленный кулинарный блокнот для Майи и несколько простеньких вещиц для подарков, решила, наконец, что сделаю для родителей (общий для двоих артефакт, поддерживающий здоровье и восстанавливающий силы)... в общем, провела время с пользой.
Несколько раз перед глазами вдруг вставало лицо Джона, становящегося наследником данской короны Хольгердом-Иоанном. Стало совсем грустно - что уж теперь от себя самой скрывать, Джон мне очень понравился. Именно в этой, так сказать, ипостаси. А оказалось, что приглянулся мне миф, иллюзия, фантом.
С другой стороны, ведь с Оливером Смаутом было примерно то же самое: оказалось, что человека, за которого я планировала выйти замуж, не существует. А тот, который есть в реальности, решительно мне не понравился.
На ужин я собиралась совсем в раздрызганных чувствах. Пришлось откапывать шкатулку с косметикой и пудрить пятна под глазами и покрасневший нос.
Наутро, уже в половине десятого, "Гордость Бритвальда" должна была причалить в доке Кэнэри-Уорф. А в девять утра, когда я лениво размышляла, собираться ли к завтраку сейчас, или подождать еще полчаса, пока разгрузятся все, покидающие корабль в Люнденвике, на палубе раздались громкие крики, даже, пожалуй, визг, топот и успокаивающий басок дежурного офицера. Я накинула халат и выглянула в дверь. Мимо с топотом пронесся юнец в форме, затормозил, повернулся ко мне и сказал нервно:
- Леди, вы бы вернулись пока в свою каюту!
- А что случилось?
- Бассейн горит! - и он выскочил за дверь раньше, чем я успела задать еще вопрос.
Быстрее собственного визга я впрыгнула в джинсы, мокасины и первую попавшуюся майку, и вылетела на палубу.
От бассейна валили клубы черного дыма. На моих глазах этот дым перемешался с оранжевыми языками пламени, собрался в толстый жгут, и с верхней палубы на жилую поползла огромная дымно-пламенная змея. В огненной пасти мелькал быстрый черный раздвоенный язык. Охнув, я сделала полшага назад, но что-то в этой картинке меня насторожило. От змеи не тянуло жаром и запахом гари, не слышно было шуршания чешуи о доски палубы...
- Иллюзия, конечно, - сказала за моей спиной неслышно подошедшая госпожа Редфилд. - Не знаю, зачем, но думаю, это скоро будет понятно. Вот же Темный, а я хотела пораньше покинуть корабль...
Она направилась к трапу, по которому стекала дымная змея, и спокойно стала подниматься на верхнюю палубу. За спиной послышался вскрик и звук, будто что-то увесистое осело на палубу. Понятно, кто-то из наших светских дам не упустил случая упасть в обморок...
Я последовала за госпожой Редфилд, хотя и страшновато было входить в огонь, выглядящий совсем натуральным. Что ж делать - ей может понадобиться помощь. Маг я слабенький, но отдать резерв при необходимости это не помешает.
Бассейн и в самом деле горел. Пламя плясало над голубой водой и жадно лизало бортики. Госпожа Редфилд вздохнула и спросила у зданий дока Кэнэри:
- Интересно, почему корабельный маг блистательно отсутствует каждый раз, когда он нужен?
Первой исчезла дымная змея, вытекавшая из бассейна. Огонь стал оседать, и с легким хлопком пропал. Магичка повернулась, увидела меня и сказала, усмехнувшись:
- А самое интересное, кому это понадобилось! Раз уж ты здесь, пойдем к капитану, думаю, самое интересное будет там.
Продолжение от 18 августа.
Подходы к капитанскому мостику были перегорожены могучими плечами матросов. Где-то я могла понять капитана: высадку пассажиров контролировал второй помощник и представитель владельца, пассажиры весь рейс выкидывали фортели и были не вполне адекватными, так что Гаскелл решил оставаться выше того кошмара, в который могло бы превратиться прощание с теми, кто сходил в Люнденвике. И уже начало превращаться, кстати!
Кипящие волны нервничающих пассажирок разбивались о бело-голубую равнодушную стену и откатывались, разочарованные. Я следовала в кильватере госпожи Редфилд под всеми парусами, только белая пена разлеталась за моей спиной.
На капитанском мостике нам не были рады.
- Капитан, здравствуйте! Мэтр Бертье, как, и вы здесь? - тон ее был чрезвычайно сухим, как эльфийская галета пятидесятилетней давности. - Может быть, раз уж мы так неожиданно встретились, расскажете, почему я должна была выполнять ваши обязанности на палубе?
- Но, баронесса, я ... эээ... помогаю суперкарго в разгрузке! - попытался ответить Бертье. Но беднягу уже захватило волной и несло куда-то к Темному.
- Наш шутник напугал иллюзией до полусмерти почти две сотни пассажиров. И если служащие "Компании океанских перевозок Бритвальда" за время плавания неспособны оказались найти указанного шутника и нейтрализовать его, очевидно, я должна буду выставить компании счет за магические услуги, - госпожа Редфилд дождалась, пока цвет лица мэтра Бертье стал напоминать несвежую брынзу, и вбила последний гвоздь, - По моим расценкам!
Тот поднял мученический взгляд на капитана:
- Капитан, простите. Я пошел на палубу. Если баронесса еще раз шевельнет пальцем, это меня просто разорит!
- Идите, мэтр Бертье! - кажется, капитан был раздражен не меньше госпожи Редфилд, поскольку пробурчал, не особо понижая голос, - Маги! Темный их побери, насколько проще было бы с обычной, нормальной, механической техникой!
Честно говоря, все время этой битвы гигантов я стояла возле самой двери, стараясь слиться ней. Между прочим, мне на этом корабле еще сутки плыть до Христиании!
Но тут капитан устало потер лоб и спросил почти нормальным голосом:
- Вы что-то хотели, госпожа Редфилд?
- Вообще-то я хотела отправиться на берег, - ответила она, также смягчаясь. - Но тут у вас так занятно, что я, пожалуй, оставлю за собой каюту до конца вашего плавания. Если нет на то ваших возражений, капитан.
- Как вам будет угодно, мадам.
Госпожа Редфилд благосклонно улыбнулась и присела на край стола.
- И еще одно, капитан. В ближайшие полчаса произойдет что-то, ради чего наши злоумышленники и устроили всю эту фантасмагорию. Я уверена, что они постараются сойти с борта первыми и раствориться в толпе.
- Я не смогу остановить высадку иначе, чем по распоряжению Стражи, - капитан развел руками. - А его мы получить не успеем, да и на каком основании?
- Это понятно, - отмахнулась магичка. - Я и не предлагаю останавливать высадку. Я предлагаю магически пометить каждого из пассажиров, чтобы потом их легко было найти - даже тех. кто сменит внешность и имя.
- Каким образом? Вы ж не сможете стоять у трапа, и к каждому прикасаться?
- Нет. А вот вы и ваши помощники - сможете!
- Госпожа Редфилд, - капитан откашлялся, - я готов простоять у трапа до полуночи, но должен предупредить - магии во мне не хватит даже, чтобы пометить маковое зерно.
- Разумеется, - она встала, порылась в карманах легкой кожаной куртки и достала моток темно-синих ниток, тонких, как волоски. - Нам поможет Александра.
Я отлипла от двери и сделала полшага вперед, а госпожа Редфилд продолжила:
- Тебе ведь удается работа с текстилем и волокнами?
- То есть, вы хотите сделать магические метки из этого? - я взяла у нее моток и внимательно его осмотрела. - Хлопок с шелком, должно получиться. Наверное, надо будет добавить еще и незаметность, чтобы они не скинули с себя прицепившуюся нитку. Вот только... за полчаса не обещаю, мне нужен хотя бы час.
- Я попробую задержать высадку, - сказал капитан. - Думаю, сейчас у нас заклинит трап.