Каменный парапет скользил под ногами, и я покрепче ухватилась за холодный металлический стержень оконной решетки. Летучая мышь, попискивая, скользнула мимо моего левого уха, и я с трудом удержалась от того, чтобы отшатнуться. Вновь заглянула в окно: нет, кабинет по-прежнему освещается только гаснущими углями в камине. А между тем время уже подходит к часу ночи; на улицах Праги давно стемнело, все тихо, только слышна иногда неожиданная трель соловья в саду прямо подо мной.
Всем хорошо, все спят в теплых постелях, только я, как какой-нибудь клятый трубочист, цепляюсь за оконную решетку на последнем этаже каменной башни, чтобы дождаться, когда в своем кабинете соизволит появиться хозяин.
Да-да, отправляясь в Прагу, я рассчитывала найти следы Яначека, что-то о Теодоре Брашере, какую-то информацию об их методах, направлениях магии, разработках. Планировала поискать архивные материалы, навестить Университет, потом передать найденное Равашалю и его бульдогам, и отправляться в Степь.
И что в результате?
А начиналось вполне благостно.
Нет, в Зал Полудня на следующий день я не попала. С самого утра, я даже и позавтракать не успела, на засветившемся экране коммуникатора появился Кайонн. С красным носом и слезящимися глазами, беспрерывно чихающий, хрипящий, как старый патефон.
Увы, даже ректору магической Академии не под силу избавиться от простуды при помощи магии. Отвары, настойки, шерстяные носки, мед и малиновое варенье, иных способов нет.
- Лавиния, доброе утро. Я заболел...
- Это хорошо заметно, - бессердечно отозвалась я, отпивая из стакана апельсиновый сок.
- Хочу попросить вас... - он закашлялся, - не ходите без меня в Зал Полудня. Пожалуйста! Я уже совсем превращаюсь в администратора, может, это последний мой шанс принять участие в серьезной научной работе.
Я подняла брови. Надо отдать должное Кайонну, он понял мой безмолвный вопрос, и ответил на него уверенно:
- Личная лаборатория в Академии на три года.
- На десять, и два лаборанта.
- На пять, один лаборант и право брать старшекурсников на технические работы.
- Принято, - я кивнула. - Лечитесь, я рассчитываю вернуться в Лютецию через три-четыре дня.
Экран погас, я залпом допила кофе и набрала номер моего старинного приятеля Якуба Богумилова, профессора теоретической магии в Пражском Университете. Надо же, кажется, я опять ошиблась! Теорией тут и не пахнет. Никакая теория не могла бы довести до столь плачевного состояния лабораторный халат мага: разноцветные пятна, дыра на месте правого кармана, явно прожженный рукав...
- О, Лавиния! - сказал Якуб, пыхтя, будто бежал к коммуникатору с первого этажа на пятый. - Вот только что о тебе подумал! У тебя экстракт корня мандрагоры остался?
- Найду миллилитров двадцать, хватит?
- За глаза! Давай, я к тебе сейчас...
- Не надо! Пару часов потерпишь? Я все равно к вам собиралась, откроешь мне портал, ладно? А экстракт я прихвачу.
- Договорились, через два часа!
Как и здание Службы магической безопасности, и королевский дворец, и многое другое, территория Университета Праги закрыта от порталов. Разумеется, в любом правиле есть исключения, и профессор Богумилов может не только пользоваться порталами, но и открывать их для людей со стороны.
Вот и хорошо, осталось только бросить в сумку все, необходимое в чужом городе: расшифровки дневников Лаваля, что принесли вчера Сирил и Джалед, мои заметки о Теодоре Брашере, дорожный несессер, фляжку с aqua vita, коммуникатор и десяток накопителей. Личный резерв у меня большой, но не бесконечный, так что накопители могут пригодиться. Да, не забыть пузырек с экстрактом мандрагоры, а то Якуб обидится.
- Марджори! - моя секретарша появилась на пороге столовой с блокнотом и ручкой. - Меня не будет три-четыре дня. Продолжай работать в архивах, дополнительно ищи любую информацию по Теодору Брашеру. В доме режим защиты по оранжевому коду. Свяжись, пожалуйста, с "Воздушным экспрессом", возьми мне билеты на дирижабль до Оргриммара на следующий понедельник. Да, понедельник, очень хорошо. Как раз буду в Степи перед Шенегуй Гадна, днем летнего солнцестояния.
- Ты считаешь, это безопасно? - Марджори оторвала взгляд от страницы.
- Вот уж где безопасно, так это там. Ты ж понимаешь, любой чужак будет виден среди орков сразу.
- Не в одних чужаках опасность, Лавиния. А тебя они уже знают. Или ты хочешь сказать, что среди орков не найдется, кого купить?
- Конечно, найдется! - я пожала плечами. - Но я все равно не стану запираться в трехслойном сейфе, даже если опасность рядом. Марджори, ты меня столько лет знаешь!
- А, кому я говорю! - она махнула рукой и ушла.
Прага встретила меня мелким прохладным дождем. После жаркого солнца в Лютеции это было даже приятно, первые минут пять. Потом я поежилась и нырнула под арку экспериментального корпуса Университета. Надо было найти какой-нибудь трактир, пообедать и снять комнату на ближайшие три ночи. Тем временем Якуб закончит свой теоретический эксперимент, и сможет уделить мне время, чтобы обсудить последние события. В теории, ага.
Кто бы мог подумать, что этот замшелый кабинетный филин станет проводить рискованные опыты, чтобы подкрепить свою разработку теории совмещения временнЫх и физических полей в Ауринкалевом пространстве? И ведь докажет, я его триста лет знаю, он упрямый.
Трактир "Третий поросенок" показался мне чистым, пахло оттуда увлекательно, поэтому я не стала искать чего-то еще и вошла. Большой обеденный зал, действительно, сиял свежевымытым золотистым деревом, хозяин вытирал руки белоснежным полотенцем, да и на его фартуке не было ни единого пятнышка.
- Обедать желаете, пани?
- Обедать непременно. Чем порадуете, уважаемый?...
- Зовите мастер Бобинек, госпожа. Сегодня карп хорошо удался, запеченный под сметаной. Ну, или вепрево колено, это уж всегда. Кнедлики маковые, сырные, луковые...
- Давайте карпа, мастер Бобинек! И, пожалуй, жареный сыр на закуску.
- И кружечку пива, пани?
Я представила себе золотое, с пузырьками, с шапкой белой пены пиво, шипящий раскаленным маслом, с хрустящей корочкой жареный сыр...
- Само собой, мастер!
Это я удачно зашла. Если хозяин трактира представляется "мастер" - значит, он не просто кухарь, а настоящий спец своего дела, повар, признанный поварами.
Не прошло и пяти минут, как передо мной выросла кружка пива и тарелка с благоухающими кусочками сыра. Я сглотнула слюну и спросила:
- Мастер Бобинек, а комнаты вы сдаете?
- Ну, пани, так это смотря кому. Вам надолго надо?
- На три дня, если все пойдет как надо.
- А что ж вы... в отель не пошли? Господа маги обычно трактирами-то брезгуют.
Я поморщилась. Не люблю отели, особенно дорогие и пафосные. Если уж в городе у меня нет своего жилья, так я лучше дом сниму на месяц-два. А если ненадолго, то какая мне разница, где упасть и уснуть?
- Очень мне у вас понравилось, мастер Бобинек, вот и решила тут пожить. И Университет рядом, и Старый город рукой подать.
- Это да, - он разгладил пышные усы. - Ну, вот вам ключ, ежели хотите. Два дуката в день, если с завтраком и ужином.
Я протянула руку к ключу, а хозяин добавил:
- Если поздно придете, на двери звонок висит, он прямо в мою комнату проведен. Сами дверь не открывайте, тут в зале Ворон гулять будет.
Громадный черный пес, дремлющий у стойки, гулко гавкнул, не открывая глаз.
Продолжение от 15 апреля.
Якуб появился на экране коммуникатора минут через пять после того, как последний кусочек нежнейшего карпа исчез с тарелки.
- Ты где? - спросил он без лишних предисловий.
- Трактир "Третий поросенок", обедаю, - отчиталась я.
- Отлично! - портал открылся прямо в центре обеденного зала. Ворон возле стойки неодобрительно заворчал, но профессор только отмахнулся от него, сдирая с плеч окончательно загубленный лабораторный халат. - Пан Бобинек, мне большую кружку пива, свиное жаркое с картофельными котлетами, и соус сделайте поострее! Лавиния, вот теперь они у меня попляшут! Послезавтра ученый совет, профессор Тротман даже не догадывается, что его ждет.
- Получилось? - улыбнулась я.
- И еще как! Ладно, рассказывай.
Я и рассказала. О попытке переворота, о замке Форнаг, о похищенных и выпитых эльфах, об убийстве Бельфора и об излеченной дочери Лаваля; о том, как мы ищем тающий след Яначека, как я попала в Зал Полудня и об исчезнувшем триста с лишним лет назад Теодоре Брашере.
- Брашер? - начал с конца Якуб. - Слышал я это имя. Есть даже пара учебников по теоретической магии, один им написанный и второй по его редакцией. Сейчас их почти не используют, предпочитают более современные, но кое в чем его заслуги неоспоримы. Ну вот, например...
- Нет-нет-нет! - остановила я его. - Ты же знаешь, от теории меня клонит в сон, а у меня сегодня по плану библиотека. Что-то про него еще известно? Куда он делся?
- Ничего как раз об этом и неизвестно. Но знаешь, что... пожалуй, я схожу в библиотеку с тобой, помнится, попадались мне там на глаза мемуары Мрожека. Вот он... ты не знаешь, кто такой Мрожек? Лавиния, это потрясающе! Представь - чистокровный человек, проработавший лаборантом у нас на кафедре сто сорок четыре года!
- Слабый маг?
- Вообще ни разу не маг! Видимо, срок жизни увеличился под постоянным воздействием слабого магического поля с периодическим усилением... кхм, да. Так вот, уйдя на пенсию, он написал мемуары, где, в частности, упоминал твоего Брашера. Надо найти их...
Университетские библиотеки везде одинаковы. Сейчас, во время каникул, в полутемном зале было пусто и тихо, только за стойкой горела настольная лампа под зеленым абажуром. Впрочем, одного только Якуба было достаточно, чтобы разогнать тишину по углам.
- Пани Флегерова! - загремел он еще от двери. - Пани Флегерова, у меня срочный заказ!
Из-за стойки поднялась сухощавая высокого роста немолодая дама, и так посмотрела на моего спутника, что аж морозом повеяло. Впрочем, он этого даже не заметил. По-хозяйски положив локти на полированную крышку стойки, Якуб продолжил:
- Знакомьтесь, пани Флегерова, это профессор Лавиния Редфилд из Академии в Лютеции.
- Добрый день, профессор Редфилд, - неожиданно приветливо улыбнулась она. - Скажите, Хранитель Либер у вас еще работает?
- Да, конечно! Вот только вчера я с ним разговаривала.
- Пожалуйста, передайте ему от меня привет. Так что бы вы хотели найти в нашей библиотеке?
- Ах, пани Флегерова, я чувствую, что вы еще немного сердитесь на меня за ту несчастную брошюрку о семантике глаголов в заклинаниях огня, - вмешался Якуб. - Может быть, вот это сможет смягчить ваш гнев?
И он достал из левого рукава букет ромашек. Ледяной взор пани Флегеровой слегка потеплел.
- Профессор Богумилов, имейте в виду: еще одна испорченная книга, и в этой библиотеке вы не получите даже вчерашней газеты!
- Как прикажете, драгоценнейшая! Теперь, пожалуйста, для начала найдите профессору Редфилд мемуары Мрожека. А я пока тут кое-что посмотрю... - и он энергично устремился к полкам.
- Вот так всегда. А через день-другой он снова прольет сладкий кофе на какой-нибудь свежий экземпляр Записок Ученого совета... - покачала головой пани Флегерова. - Значит, мемуары Мрожека...
Она строго посмотрела на полки и сделала кистью левой руки жест, будто скручивающий воздух между ними. Затем потянула на себя, и на столик передо мной шлепнулся нетолстый томик, переплетенный в коричневую кожу. Скромная надпись на обложке, вытисненная серебром, гласила: "Мои сто пятьдесят лет в Пражском Университете магии. Северин Мрожек, архи-лаборант".
Писал архи-лаборант путано и многословно. Через пару десятков страниц я приспособилась скользить взглядом мимо длиннейших оборотов, которые на всеобщем языке смотрелись просто устрашающе, но все равно дело шло медленно. Слегка развлекали меня иллюстрации: наброски тушью интерьеров лаборатории, чертежи устройств, лица сотрудников кафедры. Стоп, чуть не проскочила искомое: темные волосы, взгляд чуть исподлобья, парадный черный камзол с серебряным шитьем. Ушедшая навсегда мода четырехвековой давности. За правым плечом - два совсем молодых лица, близнецы-блондины. Подписано: профессор кафедры теоретической магии, архимаг Теодор Брашер с учениками. Год одна тысяча семьсот десятый от Открытия Дорог.
Ого! Это, пожалуй, самое позднее по времени упоминание о Брашере! После Мауштвица и Сафиры прошло около семидесяти лет. И, если он преподавал здесь, на кафедре могли сохраниться его работы, разработки, учебники. Списки аспирантов, в конце концов!
Ищейка во мне взвыла, почуяв добычу.
Да, список аспирантов действительно сохранился. И с ликованием я увидела в нем запись за год тысяча семьсот двенадцатый: "К защите диссертации допущены аспиранты профессора Брашера Марта и Милош Яначеки".
Так их было двое, брат и сестра, близнецы!
В отделе кадров Университета меня попытались остановить: мол, прием и выдача документов только по четвергам, специальное разрешение ректора, на получение документов из архива не менее десяти дней... Ничего, не таких бюрократов мне удавалось обломать за последние две-три сотни лет. Этим вообще хватило удостоверения оперативника Совета по магической безопасности Союза королевств. И я, наконец, держу в руках личные дела брата и сестры Яначек.
Вечером в трактире "Третий поросёнок" было куда больше народу, чем днем; звенели пивные кружки, постукивали каблуки под веселую плясовую мелодию, которую играли три музыканта на аккордеоне, гитаре и дудке. Мы с Якубом заняли угловой столик, закрылись пологом от шума и лишних взглядов и, попивая золотое пиво, разглядывали портреты Марты и Милоша из скопированных мною личных дел.
- А ведь я его знаю, - услышала я за спиной голос мастера Бобинека. - Вот этот молодой человек пару раз в неделю ко мне заглядывает уж точно.
Его палец уперся в портрет Милоша.
Потеряв дар речи, я подняла глаза на хозяина трактира, а он, собирая на поднос опустевшие кружки, продолжил:
- Думаю, и сегодня придет, дня три уже его не было.