Аннотация: Начало повести в жанре "славянского фэнтези", будут всякие домовые-лешие и прочие :) Условно первая глава / часть.
Васька, наслаждаясь свежестью, пила берёзовый сок. Берёза не жалела, щедро делилась с нею своей жизненной силой, зная - впереди ещё долгое жаркое лето, и она успеет запастись влагой, чтобы следующей весной снова дарить её всем желающим. А сейчас вокруг царила весна, наполняя горы и долы цветением, щебетанием, шелестом, свистом, шорохом, криком, светом и ветром...
- Василиса! Кудэм запропала?! Ай-я тэбе, чэртовка! - прервал ее мысли далекий голос отчима. "Эх, не удалось сбежать...", грустно подумала Вася. Но уже через мгновение она с улыбкой припустила навстречу зовущему, на ходу придерживая толстую русую косу. Легкие быстрые ножки ее неслышно ступали по лесному ковру, иногда останавливаясь подле кустов цветущего дикого шиповника, и большие серо-синие глаза с пушистыми ресницами блаженно щурились. Корзинка была уже наполнена ярко-желтыми цветками горицвета, верхушками молодой крапивы и мать-и-мачехи, но по пути девушка успевала примечать места, где растут нужные ей травы. Вот ручеек с раскинувшейся на берегу ивой - там можно будет поискать дягиль да попросить отчима лопатой выкопать корешки; а вон цветет рябинка - быть может, еще не все ягоды склевали за зиму птицы, а по весне они поистине драгоценны. Да и цветочки пригодятся... Этот лес был нов для Василисы, и, казалось, он изучает ее с той же тщательностью, что и она его.
Раскрасневшаяся, подскочила она сзади к мужчине и, приподнявшись на цыпочки, выдохнула ему в ухо:
- Здеся я!
- Одурэла совсэм, коза! - подскочил отчим, шутливо замахнулся на Ваську ведерком с красной краской из прошлогодних цветов зверобоя, а после громоподобно рассмеялся. Василиса ему заливисто вторила.
Их новенький дом встречал запахом свежего дерева, молодостью и теплом. Пока отчим отпирал замок, дочка распахнула резные ставни. Изнутри она открыла и окно - в избу ворвался свежий весенний ветерок, потревожив на подоконнике ростки помидоров и перца. Василиса заботливо убрала кадку с саженцами на пол, чтобы не простудились:
- Маленькие вы еще, на ветру-то да солнце стоять. Вот подрастете, в огороде поселю - эх, и раздолье вам будет!..
Отчим принес ведро воды из колодца.
- Дров принесу, - сказал и, прихватив топор, направился в овраг по соседству, где срубил раньше несколько больных деревьев.
Дочка кивнула и, проводив отчима взглядом, весело проговорила:
- Оэ, Домушка, вылезай, хватит спать! Я счас молока тебе принесу! - девушка выскочила в сени, а оттуда в подпол за кринкой.
В это время из-за большой известково-белой печи осторожно высунулась круглая мордашка, из-под лохматой челки глянули карие глазки. Удостоверившись, что василисин отчим ушел, существо мелкими шажочками выкатилось в центр избы под лучи весеннего солнца и счастливо зажмурилось. И было похоже, что кто-то случайно оставил стоять на полу хорошо сделанную куколку: ростом с локоть, с золотистыми кудрявыми волосиками и одетую в чуть помятое, но опрятное льняное платьице. Да только называли таких живых "куколок" духами дома, домовыми.
Хлопнула дверь погреба, существо подскочило и от испуга снова юркнуло в свое убежище.
- Испугалась, что ль? - Василиса заглянула за печь и усмехнулась. - Эк, какая пугливая ж ты, Домушка! А кто защищать наш дом от недобрых сил будет, чай что приключится?!
- Не кулачный же бой я буду с ними устраивать! - обиженно пискнул домовой и протянул руки к девушке. Василиса, смеясь, подхватила "куколку" и посадила на стол.
- Да знаю ж я, знаю, что не в том твоя сила охраняющая, - проговорила она примирительно. - Но все ж пора перестать тебе так отца бояться.
Вася поставила перед Домушкой блюдце с молоком и дала горбушку белого хлеба, а сама села на скамью разбирать травы да чистить овощи на обед.
- Так как тебе, Мушечка, место-то новое? - поинтересовалась Василиса чуть погодя, когда довольный домовенок, наевшись, перекочевал со стола к ней под бок. - Как-никак столько лет в одном доме жила, а теперича переехать заставили...
Домушка улыбнулась юной хозяюшке:
- Дом хороший.
- Это отче благодарность скажи.
Домушка надулась при упоминании об отчиме - ну сколько можно говорить о нем, он все равно в духов не верит! - и на время замолчала.
- Ва-ась... - протянула она несколько минут спустя.
- Ау... - рассеянно откликнулась девушка, аккуратно выкладывая стебли и цветы горицвета на железный лист. После приготовления пищи она поставит в его в остывающую печь, и травка высохнет, не потеряв свои целебные свойства.
- Тут это... пока вас не было... под крыльцом кто-то скребся...
- Так мышки уж завелися, наверное. Не все же им в поле жить, надо и дом свой тоже иметь. Только бы много их не было... - задумалась она. - Скажу отче, может, разрешит Мурку завести.
- Да нет! - смутилась почему-то Мушка. - Стала бы я из-за мышей...
- А кто ж тогда?! -Василиса удивленно воззрилась на домовенка. - Воры, что ль? Так откуда им тут...
- Ааа... - успокоилась Васька и, как ни в чем не бывало, взялась чистить картошку. - Так кто ж?
- Откуда я знаю... Кто-то из тех, кто без приглашения в дом войти не может, - Домушка принялась рассуждать, для чего-то загибая пальцы. - Может, лесной кто в гости зайти хотел: окаяшка ли, еланья, али амбарный... Ва-ась!
- Что?
- Я бою-усь... - жалобно протянула Домушка, опустив глаза и теребя тесьму на рукаве платьица. - Я с лесными-то знакомств и не водила никогда, все в деревне да в деревне...
- Нет, а я-то что могу сделать?! - всплеснула руками девушка. - У меня отче хоть и лесник, да как-то ни он, ни я еще якшаться с лесными духами не успели!
- Знаю-у... - глаза Домушки вдруг наполнились слезами. - Только мне-то страшно-о...
- Ох, уж горе мне с тобой! А еще домовой, называется... - покачала головой Василиса. - Слез-то зря не лей. Придумаем что-нибудь, коль снова кто придет.
Домушка обрадованно утерла слезы краешком платья и попросила Ваську рассказать, о чем та в последней книжке читала. Книги Василисе достались в наследство от матери, ушедшей к предкам шесть лет назад. А отчим еще пуще, казалось, стал заботиться о Ваське. И в школу ее отдал по наставлению матери, и никогда ученьем заниматься не запрещал, хотя сам ни чтение, ни письмо не разумел. Школу, правда, девушка не закончила - где ж тут время учиться, когда все хозяйство на тебе! - но благодаря усердности своей да старанию читала, писала хорошо, и говорила почти по-городскому. Да и Домушка, всегда из-за плеча смотревшая на василисины занятия, тоже как-то выучилась говорить "не по-душьему", как она сама иногда выражалась.
Когда отчим привез на ручной тележке дров, Василиса сразу растопила печь и принялась, напевая, готовить. Весело трещали смолистые поленья, и уже через десять минут изба заполнилась чуть пряным ароматом закипающего супа, приправленного перцем, чесноком и душистым укропом. "Недаром говорят, - подумалось Василисе, - Что печь греет и варит, печёт и жарит. Она кормит, обсушит и порадует душу..." Девушка улыбалась своим мыслям, наслаждаясь теплом нового дома и чувствуя, как он уже становится ей родным.
Отчим несколько раз еще появлялся во дворе с наполненной заново тележкой, а затем девушка услышала скрип колодезного ворота и плеск воды - умывался.
- Значит, пора накрывать! - сказал Васька то ли себе, то ли спрятавшейся Домушке.
Она быстро убрала блюдце домового и набросила на стол расшитую льняную скатерть. Ровно разгладила, полюбовавшись на замысловатый узор - еще мать вышивала - поставила по две деревянных плошки и кружки, положила ложки. Из подпола на стол попали кринка со сметаной и кувшин с квасом, а также остатки хлеба из деревни. Увы, они сами пшеницу не выращивали, приходилось покупать муку или хлеб в деревне.
- Ох-хэ, хозяюшка моя... - с довольной улыбкой проговорил вошедший отчим, утираясь полотенцем. Он был, как всегда, немногословен, но в его голосе и взгляде Василиса читала все то, что он не мог высказать: приятную усталость после трудов, гордость и радость за дочь, восхищение красивым столом и домашней пищей. Сегодня они в первый раз ели свою пищу в этом доме, ведь только позавчера деревенский мастер закончил класть печь.
Василиса торжественно достала ухватом большой дымящийся горшок, налила в плошки супа. Поблагодарив Господа за хлеб насущный, они приступили к трапезе.
- Ох-хэ... - стукнув деревянной ложной о пустую плошку, вздохнул довольный отчим и ласково посмотрел на Василису: - Спасибо, дочэнка...
- На здоровье, батюшка...
Девушка уже вскочила из-за стола и вертелась вокруг, убирая остатки еды в погреб и складывая скатерть. В руках ее всегда спорилась любая работа: посуда мылась будто бы сама, грядки небольшого огорода сами рады были очиститься от сорной травы, а молодые ростки - взойти ровными рядами... И разносился над лесной опушкой звонкий девичий голос, радуя песней зеленоокие деревья:
Как за нашим за двором,
За широким за двором.
За двором, за двором,
За двором, за двором.
Растет травка шелкова,
Шелкова, шелкова,
Зеленая мурава,
Мурава, мурава...
Остаток дня прошел в мелких хлопотах: новый дом требовал заботы и внимания, как маленький ребенок. Еще не всё было разложено по надлежащим местам, не набиты пером подушки и не подшиты старенькие, но добрые одеяла, не достроены амбар и хлев. Ближе к вечеру Василиса сготовила тесто и испекла пирожки с картошкой и зеленью - в дорогу отчиму. Назавтра он собирался в город с попутной телегой: продать дрова и заготовленные Васькой лекарственные травы, купить круп и муки, да на обратном пути забрать из деревни их кур, гусей и двух козочек, Марьянку и Струнку.