-- Когда-то давно, за много лет до того, как они попали в магазин, игрушки были живыми... -- любила рассказывать Катюше мама.
-- Чушь! -- кричал её старший брат-забияка, подбрасывая и роняя подвернувшегося под руку Михаила: -- Смотри, он упал и даже не ойкнул -- значит, ему не больно!
Но Катюша-то знала, что Михаил всё чувствует, и чуть позже у него, наверное, будет колоть в боку. Девочка аккуратно поднимала и обнимала игрушку, гладила по голове, укоризненно глядя на брата. А он показывал сестре язык и убегал из комнаты. Вот теперь она могла спокойно поговорить со своими друзьями. Они не отвечали ей, но Катя знала, что игрушки её слышат и прекрасно понимают.
Каждый вечер Катюша аккуратно расставляла всех своих мягких друзей и кукол на места, но только так, чтобы им удобно было разговаривать: ведь ночью, когда все-все уснут -- игрушки проснутся. Девочка ложилась в кровать, накрывалась до самых глаз одеялом и затихала. Нет, она ещё не спала, просто каждый раз надеялась: вдруг игрушки, подумав, будто Катя уже спит, оживут, и она сможет хоть разок услышать, как звучат их голоса. И каждый раз девочка всё равно засыпала, не дождавшись...
-- Заснула... заснула... -- пронёсся по тёмной комнате разноголосый шепоток.
-- Ой, ну наконец-то! -- встряхиваясь, пробормотал добродушного вида пёс.
На полках и столах будто вспыхивали волшебные искорки, когда звери и куклы стряхивали себя дневной сон. Детская озарялась разноцветными сполохами и наполнялась тихими звуками: игрушки обсуждали прошедший день, рассказывали друг другу истории и знакомились с двумя новыми жильцам, вязаной куклой Стюардессой и красивой пёстрой птичкой, сидевшей теперь на одном из комнатных растений. От полки к полке летали бабочки, сделанные из кусочков ткани и блёсток, и от этого комната еще больше напоминала оживающий сказочный лес.
-- Ох, лапа болит... -- громче всех прогудел очнувшийся Михаил, норовя засунуть ту лапу, на которую упал, в рот.
-- Тссс! Тише! Разбудишь же хозяйку! -- зашикали на него жильцы Полки Мягких Игрушек. Катюша что-то пробормотала во сне и перевернулась в своей постели. Все замерли. Но девочка не проснулась, и шепоток продолжил путешествие по комнате.
-- Ещё бы не болела, с такой высоты упасть, -- шепнула медведю мышка в халатике медсестры, отняв лапу у Михаила и деловито осматривая её. -- Ничего, скоро пройдёт.
-- Может, и скоро, а сейчас-то болит!.. В моём возрасте летать вовсе не полезно, -- обиженно бормотал себе под нос серовато-коричневый медведь. Он был самым большим и самым старшим среди Катиных игрушек -- раньше его хозяйкой являлась мама девочки -- и потому считал, что имеет право жаловаться на свои годы.
На самой высокой книжной полке, которая располагалась над письменным столом, маленький фарфоровый музыкант заиграл печальную мелодию, и какое-то время все, затихнув, слушали звуки его скрипки. Новенькая птичка, заворожённая, слетела со своего насеста, поднялась к музыканту на полку и стала подпевать. Игрушки посмотрели на неё укоризненно: ну нельзя же так далеко уходить от своего места! Если девочка проснётся, птичка просто не успеет долететь обратно!.. Но с её голосом мелодия зазвучала ещё красивее, и никто так и не решился возразить.
-- Ты счастливая, -- грустно сказал певунье фарфоровый скрипач, завершив свою мелодию. -- Имея крылья, ты можешь просто взять и улететь куда захочешь! А я всегда буду стоять там, куда меня поставят, иначе могу упасть и разбиться... И все, что мне остается -- это радовать игрушки своей музыкой...
Птичка не нашла ответа музыканту, только печально посмотрела и ласково провела по его щеке пёстрым крылышком.
А внизу по письменному столу прохаживалась одна из кукол "Барби". Гордо вздёрнув носик, она хвасталась перед всеми, кого встречала, своей новой причёской, которую сделала ей хозяйка, и новым элегантным платьем.
-- А вы?.. Вы видели, какое у меня платье? Мне обещали на него пришить еще и блёстки! А как вам моя причёска? Я никогда раньше не носила волнистых волос, как вы считаете, мне идёт?..
-- Это Элизабет, -- шепнула новенькой Стюардессе ярко-розовая слониха по имени Цветочек. -- Она у нас первой красавицей считается.
-- И правда, красивая... -- прошептала Стюардесса, следя взглядом за Элизабет.
-- Красивая-то красивая, только гордая до невозможности и эгоистка к тому же! -- возмущённо прошипела большая мягкая змея в жёлто-зелёную полоску, которую Катя почему-то звала Удавом.
-- Да к тому же невероятно глупая, -- добавила мышка-медсестра. -- Вы бы слышали, что она мне говорила, когда я однажды осматривала её несуществующие царапины!
-- Ну и пусть... -- вздохнула новенькая. -- Зато у неё такая фигура! И она может менять свои красивые наряды, не то что я... -- Стюардесса грустно посмотрела на свой вязаный костюмчик.
-- Вы тоже необыкновенно красивы, поверьте, -- сказал ей галантный медвежонок Вася. -- И у Вас такая ответственная должность!.. А Вы уже летали когда-нибудь в самолёте или только недавно приобрели форму?
-- Летала, но только в коробке.
-- Ну что ж, вы всё равно проделали рейс, -- согласился Вася. -- Уверен, Вам ещё удастся увидеть землю с высоты птичьего полёта.
-- Спасибо... -- засмущалась кукла.
Напротив Полки Мягких Игрушек висела другая полка, служившая домом для тех, кто к разряду "мягких" не относился. Там жили звери и куклы из стекла, пластмассы, пластилина, дерева и керамики. Свесив ноги, на краю полки сидел деревянный чародей в тёмно-синем балахоне со звёздами, остром колпаке и в очках на смешном носу. Чароплёта смастерил для дочки папа на прошлый день рождения, и игрушка гордилась своим самодельным, а не заводским происхождением. Он был очень умным -- не зря же носил очки! -- но в то же время очень простым. Некоторые куклы считали его большим чудаком, потому что Чароплёт много думал и иногда излагал вслух совсем непонятные фразы, которые понимала кроме него разве только Фея Роз.
-- Просто они оба связаны с магией... -- шептала мудрая гипсовая черепаха своим соседкам, стеклянным рыбкам, и те согласно шевелили плавниками в ответ.
Вот и сейчас чародей бормотал себе под нос собственные мысли, с тоской глядя в окно, на ночной город:
-- Мы все, игрушки, принадлежим людям и должны жить в их домах, пока нас не отдадут другому хозяину или не выбросят в мусоропровод... Мы вынуждены вести ночной образ жизни, ведь людям нельзя видеть и слышать, что мы живые... А ведь мы живые. И почему так сложилось в мире? Неужели игрушки навсегда обречены на подобное существование?..
-- Нет, не навсегда, наверное, -- подошла в Чароплёту Фея Роз. Она приподняла украшенную розами юбочку из органзы, чтобы присесть рядом с другом, и продолжила: -- Когда-нибудь появятся игрушки, которые смогут преодолеть заклятие, наложенное на всех нас самой Природой...
Чароплёт задумчиво посмотрел на неё, поправил очки на переносице и спросил:
-- Расскажи мне, пожалуйста, моя милая Розочка, всё, что ты знаешь об этой истории.
-- Хорошо, -- кивнула Фея. -- Эту историю все игрушки обычно узнают на фабриках, где их делают. Игрушки рассказывали и пересказывали её друг другу огромное количество раз на протяжении многих-многих лет... И, может быть, она уже не совсем точна и потеряла какие-то подробности, но я расскажу тебе так, как услышала её я...
...Когда-то давным-давно все игрушки были живыми. Их придумал один добрый волшебник: он создавал маленьких животных и человечков для своего сынишки и оживлял их с помощью магии. Сынишку очень радовали эти маленькие живые существа, которые разговаривали и играли с ним. Он горячо любил своих игрушечных друзей, и его доброе сердце так хотело поделиться таким счастьем с другими детьми, знавшими в качестве игрушек лишь камешки, веточки да цветочки.
Однажды волшебник с сыном, которые жили в глубине леса, отправились в город за покупками. И мальчик захватил с собой несколько игрушек -- подарить детям в городе. Но сделал он это втайне от отца, боясь, что волшебник не разрешит ему отдать волшебные игрушки. Мальчик знал: отец осторожно относится к магии и не разрешает сыну баловаться ею. Но желание поделиться своей радостью с другими победило все опасения.
В городе он ненадолго оставил отца, пока тот в торговой лавке искал нужные для волшебства предметы, выбежал на улицу и раздарил все игрушки, которые захватил с собой, повстречавшимся мальчикам и девочкам. Радостно было ему смотреть, как улыбаются дети, увидев разумные говорящие и двигающиеся игрушки! Их лица сияли, а ноги сами несли домой скорее поделиться событием с родителями и друзьями. Мальчик посмотрел вслед счастливым детям и быстрее побежал обратно к отцу.
Но не любят люди добрых поступков. И боятся люди магии. Одна старая завистливая старуха, увидев необыкновенные игрушки, вскоре догадалась, кто их сотворил, и тут же побежала докладывать об этом Госпоже Природе.
-- Как же так? -- твердила она возмущённо, -- Все живые существа придуманы Тобой, только Ты можешь управлять жизнью и смертью, а этот наглый волшебник создал новых существ без Твоего ведома, Госпожа! Да как он посмел?!
Природа, конечно, не одобрила поведения старухи, которая на деле только и умела, что ябедничать, но и оставить всё как есть Она не могла. Слишком смелым был волшебник, слишком бездумно он радовал своего сынишку... И Природа отправилась в дом отца и сына. Представ перед их глазами, Природа лишь покачала головой, глядя на выглядывающих из-за шкафов игрушек. Она понимала, что волшебник преследовал лишь самые светлые цели, создавая их, но уж слишком своевольно распоряжался он жизнью. Все в мире должно быть гармонично, все существа живут по законам Природы, все рождаются и умирают. А как будут умирать игрушки, которым не нужна пища, чтобы существовать, которые, по сути, бессмертны, даже если сломаются?..
-- Твоё творение -- проявление добра, волшебник, -- говорила Госпожа Природа, -- И лишь поэтому я не наказываю тебя и не уничтожаю твои игрушки. Но пока они не докажут, что могут соблюдать мои законы и достойны жизни наравне со всеми, лишь по ночам, втайне от людей, им разрешено будет оживать.
С этими словами Природа посмотрела на спрятавшихся игрушек, и при встрече с Её взглядом искорки жизни в них затухали до наступления ночи. А все люди, кроме волшебника и мальчика, забыли о произошедшем, как о чудном сне.
-- Что же ты наделал, сын?.. -- только спросил у мальчика волшебник, когда удалилась Госпожа Природа...
...Фея Роз вздохнула также грустно, как вздыхал добрый волшебник много-много лет назад, и замолчала.
А игрушки ещё немного порезвились, обсудили все мысли, пришедшие в голову за длинный день, и с наступлением предрассветных сумерек снова замерли, как замирали каждое утро с момента своего появления на свет. Только Чароплёту никак не давала покоя рассказанная история, и он всё думал, что или кто однажды вернет игрушек к жизни, раз и навсегда.