Дверь подалась и противно заскрипела. Пустое помещение пересекалось яркими солнечными полосами, в которых плясали пылинки. Михаил вошел, и духота пахнула ему в лицо приторным запахом. Он поморщился. Знакомый, сладкий и вкрадчивый запах. Запах смерти. Девчонка за спиной тихо, по-старушечьи вздохнула.
--
И чего вас сюда понесло? -- спросил он, чтобы нарушить эту пыльную сладкую тишину.
--
Мы играли. Славка и Колька - казаки, а мы с Юркой - разбойники. Залезли прятаться.
Всё понятно, сначала сидели, хихикали, потом кто-то принюхался... Стали оглядываться, искать дохлятину.
--
Мы думали, это кошка сдохла, -- Девчонка с мальчишеским именем Саша снова вздохнула.
--
Ладно, где он?
--
Вон там, -- Она кивнула в дальний от входа угол. -- Стружками присыпан.
--
Постой тут, не ходи за мной.
Михаил прошел в угол сарая, откинул носком ботинка стружки и щепки, некоторое время разглядывал торчащую из них руку. Рука была желтовато-бледной, раздувшейся. Ногти - почти черные. Под свежими древесными завитками угадывалось очертание всей фигуры. Мужчина, довольно крупный. Лица не видно. Нужно вызывать группу.
Присев на корточки, Михаил дунул на то место, где должно было находиться лицо покойника. Стружки охотно и легко разлетелись. Милиционер поморщился - жуткая физиономия, рот оскален, глаза открыты и возле них ползают мелкие муравьи. Сдерживая позыв к рвоте, он всмотрелся в черты искаженного лица. Видел ли он его раньше? Похоже, нет. А что это на шее? Черные пятна, запекшаяся кровь. На удушение не похоже. Возможно, ткнули чем-то. Ладно, эксперты разберутся.
--
Пойдем, Саша, отсюда.
--
А как же?...
--
Сейчас я вызову сюда кого нужно, а ты беги домой.
--
А можно?...
--
Нельзя! Тебя уже, наверное, дома потеряли. Диме привет передавай.
--
Хорошо... -- в голосе дрогнула обида, но Сашка заставила себя улыбнуться. -- Передам.
И она моментально развернулась на одной ноге и вприпрыжку побежала по заросшей лебедой тропинке. Тонкая фигурка в черных трикотажных штанах и полосатой кофточке. Большеглазая смешная девчонка, похожая на мальчишку, только косы, завязанные выцветшими лентами, по лопаткам хлопают. И дружит с мальчишками, вечно носится с самодельным луком и проволочной алюминиевой шпагой по кустам и буеракам.
Воздух звенел стрекотом кузнечиков, где-то заливался трелью скворец, и пахло душистым горошком. Михаил постоял, насвистывая невнятную мелодию, потом сплюнул себе под ноги и заторопился в отделение - вызывать следственную бригаду.
Саша могла бы ещё до ужина гулять, побежать за старую котельную, где в "штабе" - шалаше из сухих веток и старого шифера - дожидались её приятели. Но отчего-то было не по себе. Воспоминания о найденном мертвеце заставляли её ежиться и озираться по сторонам. А этот запах.... Теперь до конца жизни она не забудет, как пахнут мертвые. Хорошо бы, ночью ничего такого не приснилось. Хотя, когда она увидела мертвого человека в первый раз - никаких страшных снов потом не было. Но это совсем другое дело - там было тело в гробу, украшенное цветами и накрытое тюлем. И лицо у неживой Анны Петровны было таким спокойным, и пахло там сосновыми иголками. Только оркестр играл слишком пронзительно и тоскливо.
Сашка споткнулась и едва не упала носом в траву.
Во дворе никого не было - только на веранде сидел Митя и пил смородиновый кисель из эмалированной чашки. Увидев Сашку, он помахал ей рукой. Потом вытер кисельные "усы" и поднялся ей навстречу.
Саша точно помнила, когда в её недолгой жизни появился Митя. Собственно, все звали его Димой, и только она - Митей, Митенькой. Кто он, откуда приехал и почему считается в их семье кем-то вроде родственника, она не знала, и её это совершенно не интересовало. Но та ночь, когда она унылым столбиком сидела в своей кровати и, обхватив руками колени, всматривалась в непроглядный мрак за окном, боясь даже моргнуть, запомнилась ей до мельчайших подробностей. Теперь-то она знала, что ей было тогда пять лет. И раздался стук в дверь, тихий и отчетливый, а потом голоса. Она шмыгнула к двери и в щелочку рассмотрела в коридоре отца, пожимающего руку юноше с зачесанными назад вьющимися темными волосами. Ей запомнилась бледность его тонкого нервного лица и нерешительная растерянная улыбка. "Мила, Лялька, смотрите, кто к нам приехал!" "Не шуми, ребенка разбудишь" "Да не спит она, вон глазенки из-за двери блестят! Иди сюда, Лялька! Знакомься, это -- Митя".
Потом почему-то он остался Митей только для неё.
--
Где ты была, принцесса? -- Митины глаза смеялись, но в их уголках таилась тревога.
--
Да так... -- Сашка пнула ногой валяющийся на полу мяч и потянулась к кувшину с киселем.
****
Михаил Коровушкин сидел за обшарпанным канцелярским столом и читал сводку происшествий. Потом аккуратно сложил листки в папку, завязал тесемочки и принялся по обыкновению бездарно свистеть. Было Михаилу двадцать пять лет, он окончил восьмилетку и школу милиции и работал участковым уже четыре года. Но впервые он не понимал, что происходит на вверенной ему территории.