Ртищев Даниил Сергеевич : другие произведения.

Осквернитель

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Почти 25 лет прошло с того момента, как закончилась Первая Чеченская война, навсегда впечатавшаяся в память Юрия Григорьевича. Воспоминания до сих пор пробуждают ужасные картины. Ничто не пропадает бесследно, и любое зло может воздаться вновь. Время идёт, война осталась в прошлом, но воспоминания о кровожадном маньяком, с которым он столкнулся там, в далёком 1995, не дают Юрию Григорьевичу покоя, и скоро ему придётся снова столкнуться со своим Осквернителем.
  Часть 1. Доктор.
  2019 год, Московская область, Можайский район
  
  Шёл дождь. Мелкие капли барабанили по железному подоконнику, а серые тучи полностью скрывали серое небо и мрачное октябрьское Солнце. На улице никого не было, даже соседская собака, которая обычно в любую погоду бегала по двору и постоянно лаяла, сегодня где-то спряталась и не вылезала оттуда.
  Неожиданно раздался удар грома. Юрий Григорьевич вздрогнул, отхлебнул чая из проржавевшей железной кружки, по-стариковски закашлял, положил книгу на диван, а сам встал с него, схватился за костыль, доковылял до камина, подбросил туда дров и вновь вернулся к чтению.
  Уже в седьмой раз за этот год он перечитывал старый потрёпанный сборник рассказов Герберта Уэллса, который достался ему ещё в 1995 году в разрушенной деревне в Чечне. Тогда ему просто нечего было делать, его рота несколько дней сидела в засаде и поджидала боевиков, которые так и не пришли. Во время разведки Юрий Григорьевич подобрал книгу и уже на следующий день прочитал её целиком, а после умудрился вывести с собой в Москву.
  Эта книга напоминала ему про его тяжёлую молодость и трагическую судьбу. Каждое пятно грязи, каждая вырванная и порванная страница, каждая пометка карандашом на полях помогали ему вспомнить своих товарищей, из которых никого почти в живых не было.
  В 1995 году его вместе с товарищами взяли в плен, где они провели почти год, после чего ему удалось сбежать. Вместе с ним бежало ещё трое сослуживцев, один из которых умер по дороге из-за гангрены на ноге. Он закрыл глаза и вспомнил, как рыл могилу для своего лучшего друга, а после вставлял в неё самодельный крест, который, скорее всего, через несколько дней нашли и сожгли боевики.
  Юрий Григорьевич вытер скупую слезу, скатившуюся из глаза на щёку, и продолжил читать. Но неожиданно перед глазами предстала новая картина.
  Он вспомнил как вернулся в Москву, где его встречала его жена и сестра. Он помнил испуганный взгляд жены, которая провожала в армию здорового и красивого парня, а встретила горбатого седого хромающего старика с немного перекошенным ртом и лицом, покрытым шрамами и морщинами. Он вспомнил, какое отвращение она испытывала, когда он её поцеловал. Плен, постоянные избиения, тяжёлые работы и побег, в ходе которого Юрию Григорьевичу ни раз пришлось спать на голой земле или на каменном полу какой-нибудь пещеры, сильно сказались на его здоровье. Он практически не мог передвигаться самостоятельно, некогда правильная осанка испортилась раз и навсегда, а нижняя губа немного отвисала вниз, из-за чего во время употребления пищи у бывшего солдата изо рта часто выпадала еда. Естественно, с этим никак не могла смириться его невеста. Однажды утром Юрий Григорьевич проснулся и понял, что в квартире находится только он, а после обнаружил на тумбочке письмо, в котором его любимая Лена, ради которой он был готов на всё, писала, что больше не любит его и не может жить с больным уродливым стариком. Она просила прощения, пыталась как-то поддержать своего бывшего жениха, но результат был один. Юрий Григорьевич понимал, что больше она никогда к нему не вернётся, да и вряд ли в таком состоянии он сможет кого-нибудь найти.
  После этого он начал выпивать, что конечно пагубно сказывалось на его здоровье и внешности. С каждым днём на водку тратилось всё больше и больше денег, но их постоянно не хватало, и в один прекрасный день несчастный инвалид остался без квартиры с пособием по инвалидности на руках. Ему нечего было больше делать, кроме как отправится в маленький домик, располагавшийся в небольшом городке в Московской области, который завещала ему мама. Всё своё детство он провёл там, но с пятнадцати лет он там ни разу не был, поэтому даже не знал, в каком состоянии находится его "родовое гнездо".
  Уже на месте он обнаружил, что дом был в очень неплохом состоянии, не считая сарая, который, как сказали соседи, обвалился лет пять назад во время сильного града.
  И только в деревне Юрий Григорьевич начал чувствовать себя довольно счастливым и даже стал меньше пить. Его соседями оказались такие же брошенные жизнью и судьбой люди, многие из которых даже не до конца закончили школу и были алкоголиками. Некоторых при этом даже не бросили жёны, хотя им это больше мешало, чем помогало справиться с жизненными трудностями.
  И так Юрий Григорьевич провёл почти двадцать лет. За это время его здоровье постепенно ухудшалось, и в конце концов сорокапятилетний мужчина выглядел как семидесятилетний старик, но это не мешало ему заработать уважение среди соседей и заиметь настоящих друзей, благодаря своей отзывчивости и доброте. Через пять лет после переезда Юрий Григорьевич завёл кур и гусей, летом он ездил на рынок и продавал яйца и овощи, что приносило довольно неплохой доход, на который он смог отстроить новый сарай и скупить множество потрёпанных книг, которые он читал в огромном количестве.
  Такая жизнь Юрия Григорьевича вполне устраивала, в деревне не происходило абсолютно ничего и единственным событием за все двадцать лет стала смерть его лучшего друга, который жил с ним по соседству, а затем и его жены.
  После их трагичного ухода дом долго оставался пустым несмотря на то, что у пары была дочь, которая жила в Москве, в дом, который теперь принадлежал ей, девушка не приехала. А через полгода в её дом заселился странный мужчина, чуть младше Юрия Григорьевича, который, в отличие от него, выглядел моложе своих лет.
  Он практически ни с кем не разговаривал, неизвестно где работал, но, судя по его одежде и автомобилю, зарабатывал неплохо, но всё же почему-то он жил в этой Богом забытой деревни.
  Юрий Григорьевич несколько раз пытался завести с ним знакомство, но сосед всем видом показывал, что общаться он не с кем не желает, но в конце концов старый ветеран уломал его долгую беседу, в результате чего мужчина рассказал, что он муж дочери хозяев. На вопрос- где она сама и почему она не приехала даже на похороны родителей?- новый сосед, которого звали Константин, ответил, что её убили за месяц до смерти её родителей, а в деревню из города он уехал, потому что не может жить в квартире, где каждая вещь напоминает о ней.
  После этого отношения между соседями начали налаживаться, правда Константин всё ещё пытался избежать любых бесед, но разговорчивый Юрий Григорьевич всегда находил к нему подход.
  И всё же смерть его жены не давала старику покоя, он знал её ещё маленькой девочкой, которую он угощал яблоками и пирожками с зелёным луком, и яйцом. И однажды Юрий Григорьевич попытался расспросить Константина о её гибели поподробнее, закончился этот разговор совсем неожиданным образом. Константин накричал на своего соседа, выгнал ветерана из дома и с тех пор перестал с ним общаться и вернулся к привычному одиночному образу жизни.
  Юрий Григорьевич не вставал с дивана до самого вечера, а когда стемнело, книга выпала у него из рук, и он, сам не замечая того, уснул.
  Проснулся он часов в десять утра от громкого стука в дверь. Старик медленно встал с дивана, схватил костыль, дошёл до двери и медленно открыл её. На пороге стоял один из его друзей- Захар, который жил на окраине городка в старом полуразрушенном доме c самого детства и никогда никуда оттуда не уезжал.
  Как только дверь открылась Захар радостно обнял своего друга и громко прокричал:
  -Юра, ты что забыл, что сегодня суббота?
  -Суббота... Уже...
  -Юра, все мужики у меня уже собрались, бери карты, водка и огурцы с меня. Посидим, как всегда, молодость вспомним, о делах поговорим.
  -Хорошо, я только переоденусь, а то вчера заснул прям в этом.
  -Конечно. Я пока покурю. А ты давай. Только побыстрее, а то парни там без нас все запасы опустошат!
  Юрий Григорьевич быстрыми шагами прошёл в спальню, отчего чуть не упал на пол, сел на кровать, достал из небольшого ящика носки, свитер и пояс из собачьей шерсти, нацепил это всё на себя, после подошёл к шкафу, достал кулёк карамелек, по сорок рублей за килограмм, и направился к выходу, где его ждал Захар.
   Вместе они за пятнадцать минут дошли до нужного дома, покурили у калитки и прошли внутрь.
  В беседке уже сидело двое мужиков- толстый низкий и бородатый Михалыч, который постоянно курил и кашлял, и высокий, худощавый и самый молодой из всех собравшихся местный алкоголик Семён, который когда-то был инженером с высшим образованием и высоко квалифицированным специалистом, но после того, как его жена заболела раком и умерла, спился и больше нигде и никогда не работал.
  Юрий Григорьевич поднял руку в знак приветствия и громко крикнул:
  -Здорова мужики! Как дела?
  -Григорич, мы вас уже заждались. Я, конечно, понимаю, что ты у нас медленный, но уже чай остыл, а водка согрелась.
  -Михалыч, не жалуйся, я вот закуску принёс, так что сейчас дело пойдёт веселее!- сказал Юрий и вывалил на стол слипшиеся конфеты, чем весьма обрадовал всех собравшихся.
  -Ну чё, все в сборе, можно начинать!- громко и радостно вскрикнул Семён и открыл бутылку водки, после чего разлил прозрачную жидкость по стаканам,- а теперь выпьем за здоровье!
  -Было бы за что пить...- грустно прошептал Юрий, но всё же выпил до дна и заел куском чёрного хлеба, который уже начал покрываться плесенью.
  -Юра, что же мы с тобой наделали?- неожиданно спросил Захар.
  -Что?
  -Надо было гитарку твою взять, щас бы мы что-нибудь сбацали.
  -Ну, уже за ней никто не пойдёт.
  -Ну вот и я о том же.
  -Тем более я на ней уже давно не играл. Как спина начала болеть ещё сильнее, так тяжело стало.
  -Слышь, Юрок, я, конечно, понимаю, тема не очень приятная, но где сейчас сука-то твоя? Ничего про неё не слышал, может сеструха что знает или дочка её?- спросил Михалыч.
  -Какая сука?
  -Ну, Лена твоя.
  -Лена... Да нет. Ничего я про неё не слышал с того самого момента, как она бросила меня.
  -Вот мразь. Такой ты мужик классный, а она тебя бросила.
  -Ну её понять можно. На меня посмотрите.
  -А что на тебя смотреть? Мы тоже не красавцы.
  -Может вы и не красавцы, но горба у вас нет, да и слюна изо рта не стекает.
  -Ой, шо этим бабам надо? Когда я в техникуме учился, была там одна. Я за ней и так, и эдак ухаживал, в кино приглашал, цветы дарил, а она меня всё отталкивала, мол я толстый слишком. А недавно я её встретил... Ну прям корова, с двумя бидонами,- рассмеялся Михалыч.
  -Твоя, небось, тоже теперь горбатая и кривая. Ещё, поди, жалеет, что тебя бросила,- подытожил Захар.
  -Не будем об этом. Тем более, не любил я её никогда.
  -Как не любил? А кого ж ты любил тогда?
  -Вот так, Михалыч, не любил. Мне всю жизнь только одна девушка нравилась. В институте с ней познакомились. Красивая была... Только я ей не нравился. Так и расстались... Интересно, что с ней сейчас.
  -Все бабы- дуры. И точка. За это выпьем!
  -Семён, ты как всегда прав!
  -За тебя, Юра. Пусть они все тебе завидуют.
  Мужики выпили ещё по рюмке, закусили и продолжили разговор:
  -Захар, может партию в дурака на пятьдесят рублей с каждого? А что, не зря же я карты брал.
  -Ты, прям по-крупному пошёл. У меня пенсия- пять тыщ.
  -Ну и что? Зато если пару конов выиграешь? А?
  -Эх, ну уговорил.
  Юрий Григорьевич достал карты.
  После трёх конов весь выигрыш достался Юрию, что вызвало страшное негодование у всех собравшихся, а особенно у Захара, который сильно ударил кулаком по столу и громко крикнул:
  -Я видел, ты жульничал, сукин сын! Сам предложил сыграть, сам всё выиграл! У тебя карты меченые!
  -Ничего они не меченые!
  -А что это за царапина у бубнового туза? А? Или скажешь её нет?!
  -Отчего ж нет? Есть! Только, я её только сейчас заметил, благодаря тебе.
  -Ой, врёшь, Григорич, врёшь, я всё по твоим наглым глаза вижу. Не с тем ты связался. В следующий раз в домино будем играть, там уж у тебя против меня шансов никаких.
  -Посмотрим. Мужики, давайте ещё по одной.
  -За что пить будем?- поинтересовался Семён.
  -Тебе главное- повод найти.
  -Да! Я что быдло- без повода пить? А, Захар?
  -А давайте за мою любовь институтскую, которую я потерял раз и навсегда. Пусть у неё всё будет хорошо, и она будет счастлива!
  -А вот это тост! За это выпить- не грех!
  Мужики вновь опустошили стаканы.
  -Ладно, друзья, нечего нам ссорится, мы ж здесь все друг за друга держимся. Раз уж так получилось, что удача мне улыбнулась, я приглашаю всех вас к себе во вторник на холодец.
  -О, вот эта по-дружески.
  -Только, Захар, выпивка с вас.
  -Это- не проблема. У меня стоит отличный яблочный самогон.
  -Что ж ты его не несёшь?- удивлённо спросил Семён,- а то пьём какое-то пойло.
  -Он ещё не настоялся. И вообще! Не нравится- не пей.
  -Да я так, ты извини.
  Неожиданно в разговор снова влез Михалыч:
  -Григорич, у меня идея. Тебе понравится.
  -Какая идея?
  -Помнишь, у меня племянник гостил две недели назад?
  -Конечно помню.
  -Так вот. Он мне подарил крайне интересную книжицу. Её написал мужик один, который в Афгане был. Там прям про всё: про войну, про разведчиков, про плен, про мирную жизнь. Много рассказов и в каждом он реальные истории описывает. И так занимательно, скажу я тебе. И мужик очень толковый. Так вот я подумал, а что, если тебе самому такое про Чечню написать? Будешь у нас писателем, Ленка твоя обзавидуется, мигом к тебе прибежит!
  -Нет.
  -Почему? Дело ведь верное!
  -Я сказал- нет. Я не хочу об этом разговаривать!
  -Да почему- нет?
  -Я вам про войну никогда не рассказывал. Там я ад своими глазами увидел. Хуже ничего быть не может.
  -Ну, извини, я не знал, хотел- как лучше.
  -Ничего,- Юрий Григорьевич задумался и опустил глаза, после чего неожиданно встал из-за стола и тихо сказал:
  -У меня что-то спина заболела, пойду я, до вторника, мужики.
  -Григорич, да не обижайся ты на меня. Я ж ничего плохого не имел в виду, Григорич!
  -Я на тебя зла не держу, просто вспомнил кое-что.
  -Юра, оставайся, мы тебя сейчас водкой разотрём, спина тут же отойдёт!
  -Нет, Захар, я сейчас, действительно, не могу.
  Юрий Григорьевич развернулся и направился к калитке под удивлённые и расстроенные взгляды своих друзей.
  Старик медленно шёл по дороге, вглядываясь в мрачное небо, которое так близко нависало над ним. Мысли, проснувшиеся от слов Михалыча, не давали ему покоя. Перед глазами представали картины из прошлого, отчего ему становилось то страшно, то, наоборот, по телу шёл поток адреналина, который заставлял кровь бурлить, и от этого осанка становилась прямее, а шаг длиннее, и сердце вновь начинало биться так, как билось тогда, в далёком 1995.
  Наконец, Юрий Григорьевич дошёл до дома. Он сел на крыльцо и закурил, но не докурив до конца, быстро потушил сигарету о прогнившую скамейку, стоявшую возле ступенек, и направился на кухню, где достал из холодильника небольшой, покрытый полупрозрачными кусками жира, кусок свинины и положил его на грязный, прикрытый старой газетой стол, на котором не было ничего, кроме банки, в которой лежало несколько слипшихся леденцов и большой дохлый шершень, умерший уже несколько недель назад.
  После этого Юрий Григорьевич подошёл к магнитофону, вставил дискету с лучшими песнями группы "Сектор газа" и стал ждать, когда же мясо разморозится.
  Мясо разморозилось только через полтора часа, после чего старик медленно поднялся с проржавевшего стула и подошёл к шкафчику, достал оттуда нож и направился к свинине, но по дороге от одного конца бытовки, в которой располагалась кухня, до другого, он неожиданно вспомнил, что соли на кухне у него нет. Поскольку мясо уже было готово к приготовлению, а его соседа- Михалыча не было дома, ничего не оставалось, как отправиться к Константину, который не особо желал видеть Юрия Григорьевича в своём доме.
  Тем не менее, старик накинул свой драный тулуп, опёрся на костыль, который служил ему с 1996 года, и направился в сторону соседского дома.
  Возле забора стояла машина, а калитка была приоткрыта, поэтому Юрий Григорьевич несколько раз крикнул: "Сосед, ты дома?" и, не услышав ответа, прошёл на территорию своего бывшего друга. Вокруг было тихо, ни в доме, ни в сараях свет не горел, что было довольно странно, потому что на улице было уже темно, но не так поздно, чтобы ложиться спать.
  Старик подошёл к дому и три раза сильно ударил по железной двери, однако ответа снова не последовало. Юрий Григорьевич дёрнул дверь, она со скрежетом открылась, и он снова прокричал в тёмный пустой коридор:
  -Костя, ты где?! Это я- сосед твой!!! Ты дома?!
  Ответа не было. Евгений Юрьевич собрался уходить, но мысль о том, где сосед, почему его нет дома, а все двери открыты, не давала ему покоя, и он решил зайти в дом, а заодно без разрешения взять соль, для того чтобы не сталкиваться с соседом, который может просто выгнать его со своего участка.
  В доме было тепло и пахло свежей древесиной. За время последней встречи Юрия и Константина обустройство дома стало куда богаче, добавилось много мебели, на стенах появилось несколько картин, а на полу- два белоснежных пушистых персидских ковра.
  Зайдя в спальню, Юрий Георгиевич обнаружил, что в доме точно никого нет и направился на кухню.
  На кухне, в самом центре комнаты стоял большой коричневый стол с белоснежной скатертью, на которой стояла коробка с печеньями. Юрий Григорьевич медленно подошёл к столу, взял одно печенье, съел его, после чего подошёл к шкафу и стал тщательно обыскивать его в поисках соли, но соли нигде не было.
  Отчаявшись, старик хотел уходить, но неожиданно замер у самого порога у спросил самого себя:
  -Зараза, а может быть он её в холодильнике хранит?- после чего вновь отправился на кухню и осторожно приоткрыл дверь холодильника, который был забит разными продуктами.
  Юрий Григорьевич стал осматривать каждую полку, но неожиданно обнаружил какой-то странный чёрный пакет в самом углу. Старик аккуратно достал пакет, медленно развернул его и закричал от ужаса: в пакете лежала аккуратно завёрнутая женская кисть, со следами человеческих зубом на ладони. Было видно, что кисть была отрезана крайне аккуратно, срез был почти хирургическим, тем не менее, все пальцы были сломаны в одном и том же месте, а ногти вырваны. Тяжело было не заметить, что все ссадины, шрамы и переломы были нанесены в определённом порядке после смерти жертвы.
  Юрий быстро завернул руку на место, положил её к самой стенке и бросился к выходу. Несмотря на то, что он самом прошёл через войну, ему было страшно. Он понимал, что всё это время жил и общался с убийцей и извращенцем, который хранит у себя дома ампутированные конечности.
  "Единственный выход- идти в полиция и рассказывать обо всём случившемся",- подумал старик и бросился в сторону центра городка, однако полицейский участок был закрыт, и Юрию Григорьевичу пришлось возвращаться домой, в надежде, что его сосед не заподозрит его в проникновении в дом, если вообще заметит, что туда кто-либо заходил.
  На следующий день старик проснулся в пять утра, быстро оделся, выпил рюмку водки для храбрости и направился к автобусной остановке, чтобы доехать до полицейского участка.
  Через двадцать минут он уже был на другом конце города и стучался в закрытую железную дверь, которая не открывалась в течении нескольких минут, но в конце концов стражи порядка сжалились над инвалидом. Дверь приоткрылась, из неё высунулся молодой лейтенант и обратился к Юрию Григорьевичу:
  -Гражданин, вы на время смотрели?
  -Да...
  -Мы в семь открываемся, а сейчас без пяти шесть.
  -Мне очень срочно.
  -Что у вас?
  -Кто у вас главный?
  -Зачем вам?
  -Хочу сообщить очень важные вещи.
  -Какие? Видели, как у соседа помидоры из парников выкрали ночью.
  -Очень остроумно с вашей стороны- посмеяться над старым инвалидом.
  -Извините, но какие у вас могут быть важные дела, тем более в шесть утра?
  -Убийство.
  -Эх... Этого ещё не хватало. Ладно, провожу вас к капитану, расскажете ему всё, на ваше счастье, он сегодня ночью решил переночевать в участке, а так бы ждали бы его ещё час.
  Юрий Григорьевич осторожно поднялся на три ступеньки и пошёл за лейтенантом, который подвёл его к двери в кабинет, осторожно постучал и крикнул:
  -Товарищ капитан, к вам посетитель.
  -Зеленов, ты охренел что ли? Ты на время вообще смотрел. Нахер посетителей, я сплю.
  -У него дело срочно, говорит, что убийство.
  -А-а-а... Ладно. Запускай.
  Старик медленно приоткрыл дверь и зашёл в прокуренный и пропахший спиртом кабинет, в центре которого стоял стол, на котором лежали бумаги вперемешку с чайными пакетиками и фантиками от конфет. Капитан сидел за столом и что-то писал, его рубашка была расстёгнута до груди, а фуражка валялась на полу, было видно, что он только что проснулся.
  Увидев Юрия Григорьевича, капитан грозно посмотрел на лейтенанта и спросил:
  -Ну и нахрена ты мне его привёл, Зеленов?
  -Ну так... Убийство...
  -Какое, блин, убийство? Я знаю его- это алкаш местный. Помнишь Семёна Булдакова, который к нам три недели назад приходил и заявление писал, что его дом поджечь пытались?
  -Того неадекватного?
  -Да. Именно! Так вот, познакомься: Зорин Юрий Григорьевич- лучший друг и главный собутыльник Булдакова Семёна! Очень, блин, приятно!
  -Мне попросить его уйти?
  -Было бы замечательно!
  -Гражданин Зорин...
  Неожиданно лицо Юрия Григорьевича перекосила злобная гримаса. Он ударил костылём по полу так, что у капитана от неожиданности выпала из рук чайная ложка, которой он размешивал коньяк, влитый в кофе, и закричал:
  -Да как вы смеете! Вы думаете, я от хорошей жизни пью?
  -Все так говорят,- облизав ложку ответил капитан.
  -Я на войне такое видел, что тебе в страшных снах не снилось. Я из плена бежал, почти год по горам бегал, инвалидом стал, меня невеста бросила и квартиру мошенники отобрали, а вот такие полицейские, как ты мне не помогли. Пока ты с девками целовался за гаражами и дрочил в туалете, пока родителей не было дома, я кровь проливал- за страну и в том числе за тебя.
  Капитан злобно посмотрел на старика, ему очень хотелось выгнать его из своего кабинета, но неожиданно ему стало стыдно перед лейтенантом, и он, откашлявшись, тихо пробормотал:
  -Ладно-ладно, садитесь, Зорин, иди улицу патрулируй, раз силы так рано вставать имеются.
  -Есть, товарищ капитан.
  -Ладно, а теперь давайте вы... И простите, что я так грубо, я не знал, просто друг ваш, он действительно странный очень.
  -Бог простит.
  -Рассказывайте, что у вас случилось.
  -Я труп обнаружил, вернее его часть.
  -Где? Только рассказывайте всё как можно подробнее.
  -Вчера я с друзьями решил выпить, мы посидели у Захара, а потом у меня разболелась спина, и я пошёл домой. А, самое главное, я пригласил всех своих друзей во вторник на холодец...
  -А можно без ненужных подробностей.
  -Это как раз очень нужная подробность, потому что именно с него всё и началось. Я пришёл домой, достал из морозилки мясо, подождал, когда оно растает, хотел начать варить, но обнаружил, что у меня нет соли. Поскольку Захар живёт далеко, а Михалыч и Семён были у него, я решил попросить соли у второго своего соседа. Я пошёл к его дому...
  -А как соседа зовут, позвольте поинтересоваться?
  -Константин Алексеевич... А фамилию не помню.
  -Я помню. Продолжайте.
  -Так вот, я пришёл к нему домой и обнаружил, что все двери открыты. Я стал его звать, но он не отвечал, после этого я подумал, что ему могло стать плохо, поэтому решил проверить все комнаты. А после я зашёл на кухню и решил взять соль, но её нигде не было. Я открыл холодильник...
  -Ещё раз. Вы залезли в чужой дом, обошли его, а после решили своровать оттуда соль?
  -Я хотел одолжить.
  -Рассказывайте дальше.
  -Я открыл холодильник, и там у задней стеки лежала женская рука...
  -И всё? Что было дальше?
  -Я положил всё на место и побежал из дома.
  -Почему сразу к нам не пошли?
  -Поздно уже было, вы были закрыты, автобусы не ходили.
  -А позвонить?
  -У меня нет телефона.
  Неожиданно капитан засмеялся. Он смеялся громко и раскатисто и не мог прийти в себя несколько минут, но, наконец, просмеявшись, сказал:
  -Вы понимаете, что вы сейчас говорите? Вы без разрешения вломились на территорию соседа, облазили его дом и нашли там человеческую руку? Вы сами понимаете, что это бред?!
  -Это не бред. Я всё видел своими глазами.
  -А вот мне кажется, что вы ничего не видели, и даже если отправить к вашему соседу домой отряд ФСБ с боевыми овчарками, они ничего там не найдут.
  -Я не вру!
  -А вот я знаю, что вы со своим соседом поссорились очень сильно.
  -Да, было дело. Я признаю свою вину в этой ссоре, но это же не отменяет...
  -Послушайте! Юрий Григорьевич! У меня появилось три версии произошедшего. Первая: вы зашли к соседу домой, украли у него соль, побоялись, что он вас заметит и решили так искусно скрыть следы. Вторая: вы напились вчера до потери сознания и всё это вам приснилось. Ну и самая банальная, но рабочая версия- вы захотели отомстить своему соседу.
  -Да как вы смеете?!
  -Мы же воевали за вас, пока вы дома на гей-порно дрочили- знаем, слышали,- передразнил капитан,- у нас с вами два пути. Один- вы пишите заявление, мы отправляемся с обыском к вашему соседу, сами понимаете, что мы у него ничего не находим, а вы отправляетесь в тюрьму за ограбление, да даже если у него там целый морг или некрофильский бордель в подвале, вы всё равно сядете за ограбление. Ну и самый лучший вариант- мы все забываем о произошедшем, вы отправляетесь домой, варите свой холодец, а во вторник встречаетесь с друзьями. Мне этот вариант больше всего нравится. Так что давайте по-мирному. Без вот этого вот.
  -Убийц покрываете...
  -Да ваш сосед уважаемый человек, врач, между прочим... Да с кем я разговариваю, от него же водкой разит за километр...
  Капитан достал телефон и стал набирать Зеленова, который всё это время подслушивал разговор под дверь.
  В кабинете раздался виброзвонок телефона и капитан закричал в сторону двери:
  -Лейтенант, сука, я кому сказал улицу патрулировать? Ты что здесь делаешь?
  -Извините, товарищ капитан... Просто убийство... Первый случай в моей практике, хотелось послушать.
  -Можешь не радоваться. Никакого убийства нет. Все живы и здоровы. Короче, выводи этого алкаша из отделения, и чтоб больше он здесь не появлялся, а сразу после этого марш на улицу, а то опять эти хулиганы граффити на стенах начнут рисовать... Урыл бы этих уродов.
  -Так точно, товарищ капитан. Юрий Георгиевич, пройдёмте со мной,- сказал лейтенант и схватил старика под руку.
  Тот оттолкнул его и гордо сказал:
  -Мне от вас помощь не нужна,- после чего медленно направился к выходу, а лейтенант бросился за ним.
  На улице он схватил старика за плечо и остановил его:
  -Подождите, Юрий Григорьевич!
  -Что такое?
  -Товарищ капитан вам не верит, но я могу сходить с вами и осмотреть.
  -Зачем вам это?
  -Ну не можете же вы так врать, и зачем вам это. Я схожу с вами, пока товарищ капитан думает, что я патрулирую улицы.
  -Хорошо. Спасибо вам.
  Лейтенант и Юрий Григорьевич сели на автобус и быстро добрались до окраины города, после чего отправились к дому Константина. Его машины нигде не было, лейтенант громко постучал в калитку, но ему никто не ответил, после чего Зорин громко вздохнул и сказал:
  -И что нам теперь делать?
  -Мы попробуем залезть к нему в дом. Если что-то там найдём, то можно будет устроить засаду, если нет, то я не лишусь своих погон.
  Старик молча кивнул головой. Лейтенант осторожно нагнулся к калитке, осторожно открыл замок отмычной и прошмыгнул внутрь. Юрий Григорьевич последовал за ним, ему было тяжело бежать, но он старался изо всех сил. Наконец, они зашли в дом и направились на кухню.
  Полицейский аккуратно приоткрыл холодильник и стал вытаскивать оттуда продукты, через несколько минут холодильник был абсолютно пустым, но изуродованной руки нигде не было. Лейтенант вопросительно посмотрел на Юрия Григорьевича:
  -Если вы решили так отомстить соседу, то это не лучший способ.
  -Нет, честно, она была здесь...
  -У меня нет никакого желания с вами разговаривать, и молите Бога о том, чтобы он сейчас не вернулся, потому что, если он вернётся, то вы отправитель со мной в отделение, а после в тюрьму на пару лет за ограбление и дачу ложных показаний.
  У старика судорожно задёргалась нижняя губа, он хотел что-то сказать, но не мог выдавать из себя ни слова от смешанного чувства страха и обиды, в конце концов он просто наклонился и стал помогать лейтенанту собирать продукты и складывать их в холодильник. После этого они аккуратно вышли на улицу, предварительно закрыв все двери отмычкой. Юрий Григорьевич хотел молча пойти к себе домой, но полицейский остановил его, схватил за руку, посмотрел в глаза и спросил:
  -Зачем вы это сделали? Месть? Сами же говорите, что виноваты в вашей ссоре.
  -Вы мне всё равно не верите.
  -Я вам поверил уже. И мне этого хватило. Я мог лишиться работы и уважения капитана, а то и вообще сесть за то, что проник на чужую территорию без ордера.
  -Я пойду, или арестуете меня?
  -Идите, но больше разговаривать с вами я ни о чём не желаю.
  Старик молча развернулся и побрёл к дому. Он хотел побыстрее добраться до своей кровати и заснуть. Юрий Григорьевич лёг на спину, закрыл глаза и стал ворочаться с бока на бок, в голове летали разные мысли, ему казалось, что за его домом кто-то следит. Больше всего он боялся, что Константин каким-то образом узнает о том, что его сосед был доме, и придёт мстить.
  После неудачной попытки заснуть в голове Юрия Григорьевича стали пробуждаться воспоминания о прошлом, главным образом о войне...
  ***
  1995 год, Чеченская республика.
  В тот вечер заходящее Солнце было особенно приветливым, в поникшей жёлтой траве стрекотали сверчи и их пение отражалось о скалы и раздавалось в ущелье.
  Сержант Юра Зорин сидел у костра и рассматривал фотографию своей невесты- Лены, на которой он стояла на пляже, одетая в бикини, и улыбалась. Неожиданно к нему подошёл его друг- Рома. Он сел возле товарища, после чего бесцеремонно вырвал у него фотографию из рук:
  -Э, ты что делаешь?!
  -Да дай посмотреть. Жалко, что ли? Это твоя Лена?
  -Ага,- улыбнувшись, кивнул головой Рома.
  -Красивая, стройная, высокая... Повезло тебе с девушкой.
  -На чужой каравай рот не разевай,- сказал Юра и выдернул фотографию у Ромы из рук.
  -Да ты что, я же ничего такого не имел ввиду. Мы же с тобой друзья, ты меня в прошлом месяце спас, помнишь? Когда боевики нас окружили и меня в живот ранило, ты меня на себе тащил, хотя у самого нога была вывихнута.
  -Конечно помню. Забудешь такое.
  -Ну вот. Мы же с тобой- братья, а ты ревнуешь.
  -Извини.
  -Да ничего. А вы с ней только встречаетесь или уже пожениться собрались?
  -Пока только встречаемся. Но я решил- как только в Москву вернусь, сразу сделаю ей предложение. Надо только всё продумать, приготовить что-нибудь незабываемое.
  -Блин, везёт тебе. А моя меня не дождалась... Я так письма от неё ждал, и вот оно пришло, а тут нас как раз начали обстреливать, я письмо под тельняшку спрятал, бросился в окопы, я тогда за час человек тридцать уложил. Всё спешил её письмо прочитать, даже не заметил, как меня ранили. Потерял сознание, очнулся в госпитале, под капельницей. Смотрю- а письмо-то лежит на тумбочке, метрах в трёх от меня. Всё в крови испачкано, порвано по краям. Я встал, но сил стоять не было. Упал и пополз к нему, схватил, а тут за мной доктор с медсёстрами вбегают- ругаются, на кровать меня тащат, а у меня- слёзы на глазах, от того, что я держу письмо, которое она в своих руках держала... Открыл, а там... "Прости меня, Рома, но я полюбила другого парня, надеюсь, у тебя всё хорошо...". Я думал, покончу с собой. Руки тряслись страшно, всю ночь заснуть не мог, а как выписали, я в первый бой бросился на трёх боевиков с одним ножом, хотел, чтобы они меня убили, но я в такой ярости был, что и с тремя справился... Потом опять всю ночь не спал, думал- я здесь, воюю, кровь проливаю за Родину, за родителей своих, за неё, а она в это время трахается с каким-то уродом в моей постели... Если бы она... Если бы она хоть на день сюда приехала, если бы она смогла понять как здесь плохо и страшно... Она бы дождалась меня...
  -Нет, не дождалась бы. Ещё быстрей бы бросила. Значит тебя она никогда не любила.
  -А я-то её.
  -Так бывает. Ничего, найдёшь ещё в жизни свою любовь.
  -Надеюсь... Юр, а ты бы смог Лену свою так предать?
  Зорин задумался и посмотрел в небо. Неожиданно кусты возле него зашевелились и оттуда показался Виталий Петрович- старый повар, лет пятидесяти, который добровольно согласился помогать солдатам, после того как его семью на его глазах расстреляли боевики. Он сел на землю, открыл рюкзак, достал оттуда два стакана с малиной и протянул сержантам:
  -Вот, держите, я вам собрал в лесу. Покушайте, малина здесь очень вкусная.
  -Виталий Петрович, зачем? Мы и так не голодные,- сказал Роман.
  -А ну- цыц. Я тут отвечаю за питание. Держите, я сам сначала хотел съесть, но что-то расхотелось потом, а до утра она не долежит, да и сами знаете, неизвестно, до неё ли будет утром.
  Юра протянул руку, осторожно взял стакан, поблагодарил старика и с аппетитом стал уплетать малину. Повар расправил густые седые волосы, пригладил такие же пышные усы, закурил и обратился к солдатам:
  -Ну что, молодёжь? А о чём разговариваете?
  -Да, так... Ни о чём.
  -О девушках, небось!- воскликнул повар, чем смутил Юру,- ой, да ладно вам, я в вашем возрасте только по девкам и бегал, я ещё тот ухарь в молодости был.
  Бойцы улыбнулись.
  -А мне вот дочка моя, которая в Москве сейчас, с внучком письмо написали. Если бы не она... То я бы уже не выдержал... Так тяжело ей было сообщать, что матери её и сестрёнки больше нет... А я так Ксюшу не хотел в Москву отпускать, боялся, что там ей кто-нибудь зло какое причинит. А нет. Беда-то рядом была. А в Москве Бог ей помог. Встретила хорошего парня, внука мне родила... Сейчас второго планирует.
  -А что в письме-то написали? Как сейчас обстановка в Москве?- дожёвывая малину, спросил Рома.
  -В Москве тревожно сейчас. Нас по всем каналам показывают. Все передачи только про войну, всё внимание к ней приковано... То говорят, что Россия так разрушена, что мы противостоять даже Чечне долго не сможет, то, наоборот, сообщают, что через пару месяцев мы Грозный с лица земли сотрём... А какое там сотрём- уже месяц здесь сидим. Раз в три дня двух-трёх боевиков застрелим- и всё. Внучок мой идёт в седьмой класс. На гитаре научился за лето немного играть, всё слушает какого-то Мэрилина Мэнсона, пишет, что мне даст послушать, когда я вернусь, говорит, что мне понравится. Вот. Ещё зятя с работы уволили, был старшим научным сотрудником в НИИ органической химии и технологии, но какая теперь наука? Сидит дома, с сыном, помогает ему с уроками, а ещё частным репетитором подрабатывает, а дочка моя- врач, ей хоть побольше платят. Вот так и живут.
  Старик зевнул, прикрыл рот рукой, потянулся и хотел встать, но, неожиданно раздался громкий хруст и из высокой травы со всех сторон выскочили боевики. Растерявшиеся солдаты разом подняли руки в верх и стали ждать, что же произойдёт дальше. Из толпы боевиков вышел высокий солдат с длинной чёрной бородой и сильным кавказским акцентом, он подошёл к одному из рядовых, со всей силы ударил его по плечу и спросил:
  -Тут человек пятьдесят всего! Вас должно быть больше раза в три! Где все остальные?
  -Перебросили, ещё позавчера просили подкрепления.
  -Шайтан!- громко выругался боевик и подошёл к одному из своих помощников,- Рахим, вяжите этих свиней. Хоть всех поймать не удалось, этих хотя бы возьмём.
  -Есть!
  После этих слов боевики начали поочерёдно связывать всех солдат и отбирать у них оружие. Когда никто уже не мог двигать руками, пленников связали длинной верёвкой и повели по ущелью.
  Сколько переход занял времени-и Юра не помнил. Он медленно шёл между Ромой и Виталием Петровичем и ждал своей участи.
  Пленников привели в лагерь, в котором роль камеры исполняли огромные ямы, в которых помещалось по четыре человека. Юру подвели к одной из таких ям, развязали руки и сильным пинком сбросили на дно. При падении Зорин сильно ударился головой о пол, но сознания не потерял даже в тот момент, когда на него с громким криком упали Рома и старик-повар. Юра аккуратно приподнялся и подполз к небольшому матрасику, после чего лёг на него и только сейчас заметил, что в углу ямы стоял на коленях и молился толстый невысокий священник в очках с кудрявыми каштановыми волосами и ярко-зелёными глазами.
  Юрий встал с матраса, подошёл к священнику и поздоровался с ним.
  -Давно я не видел людей, если не считать этих боевиков... Да и их я видел не часто.
  -Что с вами случилось?
  -Я месяц назад в плен попал. Начали меня избивать и требовать, чтобы я от христианства отрёкся, но я все их пытки вынес, ну они меня сначала расстрелять хотели, но потом, почему-то сюда отправили, значит есть у Бога на меня планы ещё. И это не может не радовать. А вы- солдаты?
  -Да.
  -Ну и как вас так? Шум большой сверху, слышишь, как убийцы эти кричат? Значит что-то важное произошло.
  -У нас две трети людей ушли в качестве подкрепления, по планам разведки в нашем районе никаких боевиков быть не должно. А они нас окружили и связали. Вот так вот.
  -Ну, располагайтесь, нам впереди ещё много чего предстоит.
  -Например?
  -Они любя издеваться над пленными. Могут, извините, конечно, в туалет прям на нас сверху сходить, особенно любят это делать, когда мы спим. Еду бросают всего на пол. Но не самое страшное...
  -Есть вещи похуже этого?
  -Да.
  -Нас почти каждый день бьют. Я бы даже сказал не бьют, а издеваются. И это самое страшное. А слабых и раненых и вовсе- убивают. Это ад, и пути назад, похоже, нет...
  Священник замолчал и опустил голову вниз. Солдаты сели на матрасы и просидели, не говоря друг другу ни слова, почти два часа, пока сверху один из боевиков не скинул им верёвочную лестницу и громко не крикнул:
  -Эй, свиньи, по одному поднимайтесь, сейчас будет вечерний осмотр,- после этих слов боевик громко заржал, а пленники по очереди стали выполнять его приказ.
  Ополченец надел на каждого наручники и повёл к центральной площади в деревне, в центре которой на коленях стояли связанные пленники. Бандит остановился, ударил Юрия прикладом в плечо и приказал ему встать на колени. Зорин выполнил приказ, возле него встали его товарищи по несчастью.
  Неожиданно из толпы местных крестьян вышел тот самый офицер, который руководил операцией по захвату пленников. Он внимательно осмотрел своих жертв и громко объявил:
  -Я знаю, что все вы- неблаговерные свиньи, жившие мерзкой богохульной жизнью. Я знаю это, потому что сам был таким, но я увидел свет, и я отрёкся от всех греховных страстей, которые губили меня. И я хочу дать вам шанс. Если кто-то прямо сейчас отречётся от всех своих верований, убеждений, семьи, друзей и Родины, то у него сможет принять ислам и стать одним из нас и вместе с нами биться за святое дело!
  Офицер замолчал и злобно окинул взглядом пленных. Неожиданно к нему бросился один молодой парень со светлыми волосами, который служил вместе с Юрием. Он упал на колени и громко закричал:
  -Я готов! Я хочу!
  Офицер помог ему встать, снял с него наручники, ласково обнял и, улыбаясь, сказал:
  -Добро пожаловать, брат!
  -С-спасибо...
  -Меня не за что благодарить. Ты сам выбрал путь света и правое дело.
  -Я клянусь, я не подведу вас.
  -Я тебе верю, сынок, но ты должен доказать, что ты готов нам служить.
  -Что нужно сделать?
  -Видишь того неверного, который говорит, что служит Богу?- спросил офицер и указал пальцем на священника.
  Солдат молча кивнул.
  -Убей его. Кровью неверного богохульника ты смоешь с себя все грехи.
  -Я не могу... Я не... Не убийца.
  -Не убийца? Ты стрелял в своих новых братьев ещё несколько дней назад!
  -Я не могу убить безоружного человека.
  -Хорошо, я дам ему нож, если ты убьёшь его в честной драке, то так будет даже лучше.
  -Я... Я не буду,- прошептал солдат и вытер слёзы краем рукава.
  -Не будешь...
  -Нет.
  -Хорошо...
  Только сейчас Юра заметил, что возле офицера стоит невысокий парень в солдатской униформе с горячим чайником в руке. Неожиданно офицер выхватил этот чайник и выплеснул кипяток в лицо солдату. Тот упал на землю и стал корчиться от боли, офицер наступил ему ногой на горло и вылил остатки кипятка на голову. Кожа несчастного солдата мгновенно покраснела и вздулась, один глаз, в который попал кипяток вытек ему на лицо и на его месте остался какой-то инородных желтоватый сгусток. Его губы покрылись крупными волдырями, а язык раздулся и мешал ему дышать.
  Офицер несколько раз ударил солдата ногой в живот и, когда тот перестал кричать и биться лицом в песок, спросил ещё раз:
  -Если ты убьёшь эту неверную свинью, то я дарую тебе достойную смерть.
  Рядовой снова закричал от боли и стал корчиться и пытаться стряхнуть песчинки с сползавшей кожи, которые въелись в неё. Офицер выхватил пистолет из кобуры и несколько раз выстрелил в священника, после чего громко крикнул:
  -Перережьте каждому второму горло!
  Боевики бросились к пленникам и стали выполнять приказ. Один из них подошёл к старому повару. Он на секунду взглянул в опухшие от слёз глаза старика и опустил нож, но в ту же секунду опомнился и медленно воткнул его в шею старика, раздался хруст шейных позвонков, кровь брызнула на лицо Юры, через несколько секунд боевик отрезал голову старика и поднял её над собой. Все жители, которые собрались смотреть на казнь радостно закричали. Не желая останавливаться, бандит стал надавливать пальцами на мёртвые глаза, и, когда они лопнули и вытекли из глазниц, вновь поднял голову над собой, а затем кинул к ногам своего командира.
  Офицера этот поступок нескончаемо обрадовал. Он выстрелил в воздух и пистолета, хлопнул в ладоши и громко крикнул:
  -Заканчивайте! Всех видите в ямы, а этого урода,- он указал на рядового, который всё ещё не мог прийти в себя,- к Доктору, им будет о чём поговорить.
  На следующий день Рому забрали из ямы, а вернулся он только к вечеру, при этом он ничего не говорил и у него начал дёргаться глаз. На любые попытки расспросить его о чём-либо заканчивали плачем и бессмысленными стонами, в которых нельзя было ничего разобрать.
  Всю ночь Юра не мог заснуть он ворочался с боку на бок и думал, что могли боевики сделать с его другом, заснул он только когда начало светать, но поспать ему не удалось, минут через тридцать сверху на него вылили стакан холодной воды. Сержант поднял голову и увидел боевика и того самого офицера, которые стояли и о чём-то разговаривали на незнакомом ему языке. После этого они скинули ему винтовую лестницу и крикнули:
  -Поднимайся один!
  Юра выполнил приказ, на него надели наручники и повели на другой конец деревни в небольшой домик, стоявший отдельно ото всех других. Его завели внутрь в большую мрачную комнату с закрытыми окнами и зелёно-коричневыми обоями. Офицер привязал Юру к стулу толстой длинной верёвкой, стукнул по двери, ведущей в соседнюю комнату, и громко крикнул: "Можешь начинать, мы пошли!",- после чего он вместе с боевиком вышел из дома.
  Дверь, в которую стучался офицер приоткрылась и из-за неё показался высокий человек в чёрной кожаной куртке с длинным шарфом, которая, судя по её виду стоила не дёшево, и уродливой маске, надетой на голову. Она была сшита нитками из обрезков кожи, а на месте глаз были сделаны небольшие прорези, через которые, скорее всего, было практически ничего не видно.
  Этот странный человек подошёл вплотную к Юре, схватил его за лицо и провёл пальцем по щеке. Сержант дёрнулся, но вырваться у него не получилось. Незнакомец похлопал его по плечу и тихо спросил мягким и очень приятным голосом:
  -Вы ведь сержант Юрий Зорин, я не ошибаюсь?
  -Не ошибаетесь.
  -Прекрасно. Ваш друг- Роман Поджарский вчера был у меня в гостях.
  -Ах ты сука! Что ты с ним сделал?!
  -Ничего. Возможно, он что-то сделал. Что-то такое, от чего больше не хочет разговаривать.
  -А ну пусти меня мразь, я тебе горло перережу, нахер. Ублюдок!
  -Молодой человек, что за манеры? Разве я вам что-то сделал плохое?
  -Кто ты? Судя по акценту, ты не местный?- немного успокоившись спросил Юра.
  -Действительно, я не местный. Я из Москвы, так же как и вы, полагаю...
  -Да как ты можешь!? Боевики там дома с живыми людьми взрывают, детей в заложники берут. Они же могут в любой день прийти домой к твоим друзьям и родным и убить их, пока ты тут... Этим тварям помогаешь.
  -У меня нет ни родных, ни друзей, а с боевиками я нашёл общий язык, хоть не верю ни в одно их слово.
  -Ты не ответил на мой первый вопрос. Кто ты?
  -Я... Можешь называть меня Доктор. Мне так нравится, да и на самом деле врач. Хотя лучше тебе никак меня не называть. Ладно. Не для этого мы здесь встретились.
  -А для чего?
  -Если помнишь, позавчера один из твоих подчинённых чуть не перешёл на нашу сторону.
  -Он не мой подчинённый.
  -К сожалению, ваших командиров мы казнили, поэтому самыми главными остались вы с Романом. И разговаривать я буду с вами.
  -Я никогда не поступлю как он.
  -А от вас и не требуется. Я хочу сделать из вашего друга живой пример всем. Его участь должна внушать страх. Я включу вам одно видео, а вы мне скажите- как вам.
  -Пошёл нахуй!
  -Не надо материться. Я этого не люблю.
  С этими словами доктор подошёл к небольшому телевизору и вставил в видеомагнитофон кассету.
  Экран засветился и запись началась. Съёмки проводили в той же комнате, в которой сейчас находился Юра.
  Привязанный к стулу, возле стола сидел рядовой, который чуть не предал всех своих товарищей. Его руки были прикреплены к столу странной металлической конструкцией, из-за которой он не мог сдвинуть вместе пальцы, а также пошевелись руками. Сзади к пленнику подошёл доктор и ласково погладил его по голове. Солдат дёрнулся и закричал:
  -Не трогайте меня! Умоляю! Я сделаю всё! Я убью любого! Только отпустите!!!
  -Не надо беспокоиться, мой дорогой. Мы нашли вам лучше применение.
  -Какое?
  -Вам этого лучше не знать. И не видеть.
  Доктор улыбнулся и достал из кармана скальпель, после чего поднёс его к глазу пленника. Тот закричал от испуга и закричал ещё громче:
  -Умоляю! Не делайте мне больно! Нет! Нет!
  -Это не больно, по сравнению с тем, что предстоит тебе в недалёком будущем.
  Неожиданно Доктор поцеловал солдата в лоб, чем ещё сильнее испугал его, после чего он размахнулся и воткнул скальпель в глаз. Солдат завизжал от боли, он дёргался изо всей силы, но металлические конструкции для рук были слишком крепкими, и он не мог ничего сделать.
  -Успокойтесь, вам лучше не нервничать. Всё только началось, а вы так пугаетесь.
  После этих слов доктор достал из-под стола топор и прижал к деревянной поверхности стола пальцы пленника:
  -У вас очень красивые пальцы. Наверное, девушки часто вам это говорили. Я сохраню их себе на память.
  -Нет!!! Нет!!! Отпустите!!!
  Доктор размахнулся и отрубил несколько пальцев одним ударом, после чего аккуратно положил их к себе в карман:
  -А-а-а!!! А-а-а!!! А-а-а-а-а-а!!! Сука!!!- закричал солдат.
  -Не кричите, а то меня это очень раздражает. Видимо с языком вам надо будем попрощаться.
  Доктор достал из кармана скальпель и сделал быстрый и аккуратный разрез на правой щеке, после чего нанёс несколько сильных тычков в область языка. Солдат корчился от боли, но сделать ничего не мог.
  -Я не буду вырезать вам язык, пусть он останется, а вот теперь, пожалуй, вернёмся к вашим пальцам.
  Маньяк вновь взял топор и несколькими сильными ударами отрубил все оставшиеся пальцы, собрал их и сжал в ладони.
  -У-м-ль-а-а...- прошептал солдат.
  -Я согласен с вами, хотя не очень понял, что вы сказали, а всё же ваши пальцы- находка для меня,- сказал Доктор и тщательно облизал один палец, после чего сложил все в карман.
  Он улыбнулся и ушёл в соседнюю комнату, а вернулся оттуда со стеклянной литровой бутылочкой.
  -Мы скоро закончим, и вы сможете отдохнуть. Вам надо будет набраться сил. Ох, вы даже не видите, что у меня в руках, надо было сохранить вам глаз. Ничего, я всё расскажу. Это H2SO4- серная кислота, концентрированная. Она пригодиться мне, чтобы украсить ваше прелестное лицо и тело.
  Доктор открыл баночку, бросил крышку на пол, понюхал содержимое, поморщился, улыбнулся, подошёл к пленнику и аккуратно вылил ему почти половину банки на грудь и за шиворот.
  Солдат начал биться в конвульсиях и кричать из последних сил. Доктор, понимая, что долго пленник не выдержит, выплеснул остатки кислоты ему на лицо. Кожа на лице тут же пожелтела и покрылась твёрдой белой плёнкой. Через несколько секунд на ней выросли крупные прозрачные волдыри с мутной жидкостью внутри. Кислота попала солдату в рот, от чего он сильно опух, губы, язык и нёбо были покрыты прозрачными волдырями. Солдат не мог кричать, он лишь тихо стонал и дрожал. Доктор похлопал его по плечу, улыбнулся и ласково сказал:
  -Ты молодец, мой мальчик, молодец. Больше пыток не будет. Сейчас я выключу камеру, мы с тобой закончим, и ты отправишься отдыхать.
  Затем Доктор подошёл к камере и выключил её.
  Сержант не выдержал, и его вырвало на себя. К нему подошёл маньяк, посмотрел в глаза и тихо сказал:
  -Вчера с Ромой я делал тоже самое, что с вами сегодня. Как видишь, я не сделал ему ничего дурного. Вас сейчас отправят к твоему другу. А Володя будет служить примером всем остальным. Все будут смотреть на него во время работ и понимать, что лучше не пытаться сбежать или обмануть нас. Вы понимаете? И вы здесь только для того, чтобы вы знали, как здесь страшно и в самое ближайшее время донесли до своих друзей, что ополченцев лучше не злить, чтобы не попасть ко мне в мой "рабочий кабинет".
  -Мразь! Ты за это ответишь!
  -К счастью для меня и к несчастью для вас я за это никогда не перед кем не отвечу. Разве что перед Богом. Хотя... Я же совсем забыл, я в него не верю. Ну а вы можете надеяться. Сейчас я позову господина офицера. Хотя нет. Подождите. Нам нужно пополнить мою коллекцию.
  Доктор достал из кармана скальпель и ловкими движениями разрезал рукав куртки, в которую был одет Юра.
  -Видите ли, у меня есть небольшая традиция. Я сохраняю себе на память небольшой кусочек кожи тех, кто сидел на этом стуле. Я обещаю, постараюсь сделать не больно. Хотя мне это не очень приятно.
  Доктор прижал скальпель к руке Юры, сделал осторожный надрез и сильным рывком содрал с его руки кусок кожи. Юра закричал от боли, он резко дёрнулся и плюнул извращенцу в лицо:
  -Когда мы выберемся из плена, я найду тебя, мразь, найду, и ты ответишь за всё, что ты сделал со мной и моими друзьями.
  -Очень страшно. У вас очень гладкая кожа, хочу заметить. Вам нравится моя маска? Она полностью сшита из кусков человеческой кожи. Я очень старался. И, ради вас, я, возможно, заменю в ней один лоскутик на ваш. И буду всегда вспоминать о том, как мы вместе хорошо провели время.
  Неожиданно Юру снова начало тошнить. Доктор похлопал его по плечу и сказал:
  -Я сейчас вызову господина офицера, а вы пока отдохните и придите в себя. А то вам наверняка захочется обсудить произошедшее со своим товарищем,- сказав это, палач стал радостно насвистывать какую-то весёлую мелодию и вышел из дома.
  
  
  
  
  
  Часть 2. Хижина в лесу.
  Неожиданно мысли Юрия Григорьевича перенеслись в 1992 год, в то время, когда перед ним были открыты все дороги в жизни. Он был обычным студентом РХТУ имени Менделеева, ему казалось, что его жизнь бесконечна, что в жизни у него всё получится, в те лихие времена Юра был одним из тех людей, которые были полностью уверены в будущем.
  На улице дул сильный осенний ветер, он раскачивал старые клёны, с веток которых отрывались лисья и падали подоконник.
  Только что начался обеденный перерыв, Юра вышел из лекционного зала, сел на подоконник, потянулся, завязал развязавшийся шнурок и отправился в столовую. В столовой не было никого из его друзей, поэтому он молча встал занял место у крайнего столика и направился к буфету, взяв комплексный обед, Юра вернулся на своё место, он хотел начать есть, но неожиданно сзади к нему подошла невысокая девушка в очках с длинными волосами шоколадного цвета. Она внимательно посмотрела в глаза Юре и тихо спросила:
  -Привет. Ты ведь из ТМ-11?
  -Я...- от неожиданности Юра замер, он почему-то не мог оторвать взгляд от девушки, но, вместе с тем, не мог ничего произнести.
  -Тебя ведь Юра зовут?
  -Я... Да... Я из ТМ. Меня Юра зовут. Мы знакомы?
  -Мы с тобой в одной группе учимся.
  -Я тебя раньше не видел...
  -У меня были проблемы со здоровьем, я весь сентябрь пролежала в больнице. Я- Маша. Приятно познакомиться.
  -Мне тоже.
  -Тут не занято? Можно сесть?
  -Конечно, конечно.
  -Я сейчас вернусь.
  -Хорошо...- тихо прошептал парень.
  Девушка развернулась и медленно пошла в сторону буфета, пока она выбирала себе еду и оплачивала её, Юра не мог оторвать от неё глаз. Её красивая фигура, нежный мягкий голос, большие карие глаза, волосы, от которых пахло чем-то приятным, однако, чем именно Юра понять не мог.
  Маша вернулась через несколько минут с подносом в руках, она аккуратно отодвинула стул, села, взяла в руки нож и медленно разрезала пополам кусок мяса. Смущённый Юра тоже начал есть, но есть ему совсем не хотелось. Он хотел спросить её о чём-то, но не мог этого сделать. Неловкую паузу прервала сама Маша. Она разгладила волосы рукой и тихо спросила:
  -Ну как тебе институт, как преподы? Нравится?
  -Очень... Я рад, что потупил сюда...
  -А как вообще объясняют? Понятно?
  -Вроде да. Я думаю, тебе понравится.
  -Надеюсь. У нас какая пара следующая?
  -Вроде бы лекция по истории.
  -Я сейчас посмотрю,- с этими словами девушка открыла сумку, достала оттуда тетрадь, посмотрела в неё и сказала,- да, история.
  -Я на прошлых лекциях не была, дашь потом переписать?
  -Конечно, всегда рад помочь, если что- обращайся.
  -Спасибо.
  Девушка улыбнулась и сделал несколько глотков из стакана с чаем, а затем вновь посмотрела в глаза Юре и спросила:
  -А можешь ещё сказать, что по английскому нам задали, а то я, кажется, не записала.
  -У меня английского нет.
  -Это как?
  -Я немецкий учу.
  -Немецкий... Интересно... А почему? В школе учил только немецкий, или он нравится больше.
  -Нравится больше. Я ещё со школы хочу в Германии побывать.
  -Я бы тоже не отказалась.
  -Там круто. Я ещё немецкую музыку люблю. Я недавно послушал OOMPH!, был в восторге.
  -OOMPH!? Обожаю их, правда у них альбомов пока мало, но я думаю, скоро группа будет очень известна.
  -Я тоже... На меня Sex произвёл огромное впечатление. Никогда подобного не слышал.
  -Мне песня как-то не зашла.
  -Я про сам альбом, хотя песня тоже ничего.
  -Ну да, такого до них не было...
  До конца обеденного перерыва Юра разговаривал с Машей о музыке, вместе с тем он пытался узнать как можно больше о ней самой, но несмотря на то, что в жизни он был довольно общительным человеком, Юра с огромным трудом выдавливал из себя слова, вместе с этим в нём рос страх показаться Маше скучным. Он хотел просто сидеть и разговаривать с ней, хоть целый день, но девушка посмотрела на часы и сказала:
  -У нас лекция через несколько минут начнётся. Пойдём.
  -Конечно, давай я подносы отнесу, а ты меня подожди тогда здесь.
  -Хорошо.
  Юра взял подносы и отнёс их к стойке, после этого они встали и направились в аудиторию.
  ***
  Тем временем, мысли в голове Юрия Григорьевича путались, у него закружилась голова, он закрыл глаза и тихо захрапел.
  На следующий день старик встал рано утром и обнаружил, что в холодильнике у него практически ничего нет, а на следующий день к нему в гости должны были прийти его друзья. Юрий Григорьевич поспешно оделся, добежал до автобусной остановки и отправился на рынок, чтобы купить что-нибудь по есть.
  На рынке, который располагался на окраине города, было очень тихо и безлюдно, что не могло не на сторожить внимательного Зорина. Часть лавок были закрыты. Обойдя весь рынок, Юрий Григорьевич хотел возвращаться домой, но у самого входа столкнулся с Касимом- своим хорошим другом и торговцем овощами, который, по доброте душевной, всегда помогал старому инвалиду раскладывать на прилавке овощи, когда старик приезжал продавать свой урожай.
  Зорин пожал руку Касиму, похлопал его по плечу и радостно крикнул:
  -Привет, Касим, дорогой, я уж хотел уходить. Подошёл к твоей лавке, а она закрыта. Ко мне завтра гости приходят, нужно огурчиков, помидорчиков, лучка, петрушки для салата, а у всех всё, как всегда плохое, я ж только у тебя и закупаюсь.
  -Я в туалет отходил, сегодня людей нет совсем, пошли, я тебе скидку хорошую организую.
  Старик вместе с Касимом развернулись и направились к небольшому киоску, на котором большими буквами было написано: "САМЫЕ ВКУСНЫЕ ОВОЩИ У КАСИМА".
  Торговец зашёл за прилавок, надел белый фартук и перчатки, после чего ещё раз обратился к Юрий Григорьевичу:
  -Ну, что хочешь?
  -Давай-ка мне три огурца, три помидора, чурчхелу одну, полкило слив и две луковицы.
  -Хорошо, сейчас я тебе всё взвешу.
  Касим наложил овощи, взвесил их, а затем посмотрел на старика и сказал:
  -Я тебе это за 250 отдам, всё равно- никто сегодня ничего не купил.
  -Спасибо, дорогой, вот, держи. Дай Бог тебе здоровья.
  -Храни тебя Аллах.
  Юрий Григорьевич хотел уже уходить, но, неожиданно, остановился и с интересом спросил:
  -А почему на рынке почти никого нет- не знаешь? А то странно как-то, тут обычно всегда народ есть.
  -Я точно не знаю, но, вроде как, на центральной площади, возле полицейского участка тело чьё-то обнаружили, говорят, девушка из Москвы. Да ещё говорят, что она полностью голая.
  -Ох ты, да у нас убийств-то в городе с девяносто девятого не было.
  -Вот поэтому все и побежали смотреть, я думаю, там сейчас толпа как в мавзолей на Красной площади, а мне- что? Ну убили и убили, что такого-то? У меня вон торговля- огурчики, помидорчики, а умрём мы все когда-нибудь.
  -Да я согласен с тобой. Но уж больно дело интересное, давно у нас никого не убивали. Я тоже пойду, посмотрю, будет, что мужикам рассказать, тем более там недалеко бабка одна живёт, и она гонит чудеснейший самогон. Жаль, что ты не пьёшь, а то бы оценил.
  -Ну дело необычное, ладно, я ещё часа два постою и сворачиваться буду, жалко, конечно, если всё пропадёт. Ты тогда, если что-то интересное узнаешь- позвони мне, расскажи, а то жена наверняка будет спрашивать.
  -Да не вопрос. Ну, пока, созвонимся.
  Юрий Григорьевич пожал Касиму руку и медленным шагом, опираясь на костыль, поплёлся в сторону центральной площади, которая располагалась через несколько улиц от рынка.
  Через полчаса старик уже был на площади, в центре которой собралась толпа. Зорин медленно подошёл к ним, его пропустили поближе к центру, но труп, накрытый белой простыней, вокруг которого стояло ограждение, внутри которого бегал тот самый лейтенант и неизвестный никому судмедэксперт, ему было видно плохо.
  Толпа шумела, толкалась и громко обсуждала произошедшее, неожиданно одна из пожилых женщин, у которой не было партнёра для обсуждения события, оттолкнула стоящего впереди спортивного мужчину и с криком: "Вы людям мешаете, а всем посмотреть хочется!", помогла протиснуться Юрию Григорьевичу ближе к центру, после чего заговорила с ним:
  -Какой ужас-то! Я тут с рождения живу, а такой страсти век не видывала. За что же это её так. Бедняжка, я её одна из первых увидела. Лежит такая... Красивая, молодая, на лице улыбка... Но мёртвая, глаза стеклянные и мутные, а ещё живот вспорот, аккуратно так, как будто профессионал это делал.
  -Как живот вспорот?- с ужасом закричала женщина, стоящая рядом,- и как теперь здесь жить? А вдруг на следующий день и меня также.
  Старушка отвернулась от Зорина, почесала голову и обратилась к женщине:
  -А ты не бойся! Это же не простой маньяк, а сексуальный. Он красивый только любит. Тебя не тронет.
  -Хамка!
  -Сама такая.
  -Ты в молодости не лучше меня была.
  -Зато мне муж с каждой шалавой не изменял, царствие ему небесное, местечко светлое.
  -Да как ты можешь такое говорить.
  -А вот где он сейчас?
  -На работе.
  -Конечно на работе. Только чем он там занимается?
  -Работает.
  -Ага. Щас! Соньку он за сиськи трогает, сама видела, как он её целовал и обнимал за магазином.
  Женщина истерично дёрнула рукой в воздухе, сильно оттолкнула мужчину с бутылкой пива в руках и со слезами на глазах выбежала из толпы.
  Неожиданно лейтенант, который всё это время тщательно осматривал сумочку жертвы, встал с корточек и громко крикнул:
  -Граждане, успокойтесь, вы мешаете проведению оперативно-следственны мероприятий!
  В разговор вмешался судмедэксперт, который всё это время рассматривал половые органы жертвы.
  -Товарищ лейтенант, а похоже женщина правду говорит, маньяк-то сексуальный. Видно, что за два-три часа до смерти у жертвы был половой акт, только на изнасилование это не особо похоже.
  -Не пугай людей, сказал бы мне по-тихому, это у вас в Москве там никто никого не знает, а у нас тут ещё лет пять будут об этом говорить.
  -В Москве?- испуганно переспросила старушка,- видать дело серьёзное, раз из Москвы экспертов приглашают, может Танька права была, может нам уже прятаться пора и на улицу не выходить, я не хочу также закончить...
  -Успокойтесь, граждане, всё хорошо. Эксперт из Москвы приехал, потому что девушка эта не из местных, её здесь никто не знает, а в паспорте прописка московская. Всё нормально, успокойтесь.
  -Товарищ лейтенант, у неё отсутствуют сердце и печень.
  -Точно маньяк!- заплакала молодая девушка, стоящая слева от Юрия Григорьевича.
  -Успокойтесь, не надо паниковать!- лейтенант хотел сказать ещё что-то, но, неожиданно, дверь, ведущая в участок распахнулась и оттуда вышел капитан в сопровождении старого офицера.
  Именно в этот момент в голову к Зорину пришла мысль, которая быстро связала найденную им руку в холодильники и изуродованный труп девушки. Он резко оттолкнул нескольких, стоящих возле него, людей и бросился к офицерам, вслед за ним побежала вся толпа.
  -Товарищ генерал, можете не сомневаться, я всё выясню, если надо будет, опрошу лично каждого жителя этого города,- запинаясь и постоянно откашливаясь, сказал капитан.
  -Я надеюсь, у вас всё получится, капитан, этим делом очень интересуются там, наверху,- генерал многозначительно указал пальцем в небо, пожал капитану руку и хотел возвращаться в свою машину, которая стояла на окраине дороги под старой берёзой, но, неожиданно из толпы выскочил Зорин и бросился к генералу с криками:
  -Товарищ генерал, подождите, я знаю, кто мог её убить!
  Генерал остановился и подошёл к старику:
  -Вы что-то видели или слышали?
  -Нет, но я...
  Договорить ему не дали, лейтенант резко оттолкнул Юрия Григорьевича от генерала и сказал:
  -Не обращайте на него внимания. Это наш местный юродивый. Ему постоянно везде что-то, кажется, и мерещится. По его словам, у него все соседи каннибалы и убийцы, уже не раз к нам приходил и говорил, что видел дома у своих соседей человеческие останки.
  -А вы проверяли?
  -Да... Простите, товарищ капитан, я проверял без вашего разрешения... Дома нет ничего, что указывало бы на какое-либо преступление. У него тяжёлая жизнь была, он- ветеран Чеченской войны, больной, ещё пьющий.
  -А, ну ладно. Тогда я поеду, вы тут следите за своими. Хорошо?
  -Конечно.
  -Это правда! У него была в холодильнике человеческая рука! Это он её убил!- прокричал Зорин, еле сдерживаясь от слёз, которые были готовы в любой момент вытечь из глаз, но генерал не обращал на него никакого внимания.
  -Я Юрка-то совсем сбесился,- усмехнувшись добавила его недавняя собеседница, после чего развернулась и вновь пошла к трупу, а вслед за ней и вся толпа.
  Юрий Григорьевич же медленно побрёл в сторону автобусной остановки, но дойти до неё он не смог. Капитан подбежал к нему сзади и сильно схватил его за плечо:
  -Отпусти, мне больно!
  -Тебе сейчас ещё больнее будет, дед! Я тебе говорил- не лезь не в своё дело? Говорил, ещё как говорил. Ты панику распространяешь в народе и врёшь, своих соседей, приличных людей, между прочим, в отличие от тебя, оскорбляешь своими историями.
  -Я ничего не придумывал!
  -Это не моё дело! Либо ты перестаёшь нести чушь и возвращаешься к приличной жизни, либо отправляешь в психиатрическую клинику в Мухино. Ты понял меня?
  -Да иди ты, господин капитан.
  Старик развернулся, плюнул на землю и медленно побрёл к автобусной остановке.
  На следующий день Юрий Григорьевич проснулся поздно, Солнце скрылось за густыми свинцовыми тучами, поэтому казалось, что на улице уже вечер. Старик медленно вышел из комнаты в коридор, взял за ручку старое ржавое ведро, которое ночью использовалось в качестве туалета, чтобы никуда не выходить из дома, и направился к большой выгребной яме, в которую выбрасывались все органические отходы, раз в пять лет она закапывалась, на её месте высаживалось дерево, а где-нибудь в другом месте, часто на противоположном конце участка, вырывалась новая, и цикл повторялся.
  Так получилось, что в эту "пятилетку" яма располагалась у забора, разделяющего землю Зорина и Константина. Старик, перевернул ведро, вылил оттуда неприятно пахнущую жидкость, он уже собрался уходить, но неожиданно за забором послышался смех и возбуждённый женский голос:
  -Ну, Костя, не надо! Тут же люди.
  -Да нет здесь людей, только сосед, но он инвалид, ходить не может, да и не слышит ничего.
  -Ну, Костя, ахахахаха...
  Старик прижался к небольшой щели в заборе между досками и стал внимательно наблюдать. На скамейке возле дома сидел его сосед, а у него на коленях светловолосая девушка, лет двадцати пяти. Он обнимал её и прижимался лицом к груди, он смеялась и пыталась вырваться. Неожиданно она перестала вырываться и залезла ему рукой под кофту, но Константин убрал её руку, поцеловал в щёку и тихо сказал:
  -Может всё-таки не будем это делать здесь?
  -М-м-м... Решил послушаться моего совета, малыш? Ну пойдём в дом, у меня для тебя есть небольшой сюрприз...- девушка громко засмеялась и в шутку зарычала.
  -Нет, у меня есть идея получше.
  -Какая же?
  -Помнишь, я тебе рассказывал, что люблю охотиться?
  -Конечно, котик. Ты хочешь "поохотиться" на меня?
  -Подожди,- легонько оттолкнул девушку Константин,- тут недалеко есть охотничий домик, там сейчас никого не должно быть. Я возьму нам покушать, кровать там большая, ночью можно вместе посидеть у камина.
  -Как ты у меня романтичный. Наверное, ты всех своих девушек туда водишь?
  -Нет, только тебя.
  -Знаю, что врёшь, но секса в лесу у меня ещё не было.
  -Ладно, вот тебе ключи от машины, посидишь там, я пока возьму всё необходимое.
  -Нет, у меня есть для тебя небольшой сюрприз. Я пойду переоденусь. Только не подглядывай, это сюрприз.
  -Конечно, детка.
  Константин положил ключи в карман и, взяв девушку за руку, направился в дом.
  Юрий Григорьевич был весьма напуган услышанным, нему казалось, что в лесу должно произойти что-то страшное. Он отскочил от забора и бросился в дом. Неожиданно он вспомнил, что в книжном шкафу у него где-то должен лежать телефон. Он бросился к шкафу и стал выкидывать оттуда все книги, перерыв всё, он смог найти телефон в самом дальнем углу. По счастью в мобильник была вставлена SIM-карта и на нём даже лежали небольшие деньги.
  После этого Зорин судорожно принялся искать визитку, на которой был записан телефон такси, найдя её, он быстро набрал номер и стал ждать ответа. Трубку долго не брали, а когда взяли, в телефоне послышался грубый мужской голос с сильным кавказским акцентом:
  -Здравствуйтэ!
  -Здравствуйте! Мне нужно такси.
  -Хорошо, говорите свой адрес.
  -Яблочная улица, участок 307, только пусть водитель остановится в конце улицы и не будет поворачивать, я сам к нему подойду.
  -Хорошо, в течении двух часов к вам подъедет машина.
  -В течении двух? А нельзя побыстрее? Мне срочно надо!
  -Срочно, говоришь? Есть один спецборт, так сказать, он через десять минут будет, но там надо триста рублей за срочность доплатить.
  -Триста рублей... Ладно,- с тяжестью выдохнул Юрий Григорьевич, понимая, что из-за этих денег последние дни месяца ему придётся провести на хлебе и воде.
  -Всё хорошо, Яблочная, 307, ждать за углом. Правильно?
  -Правильно. Спасибо.
  -Не за что. До свидания.
  Юрий Григорьевич подбежал к столу, схватил лист бумаги и ручку и написал:
  -Сестре стало плохо, холодец переносится на субботу. Я сейчас еду в Одинцово.
  После этого он накинул на плечи свой старый тулуп, вышел к калитке, повесил на неё записку и пошёл к тому месту, где его должен был ждать автомобиль. Когда он подошёл к месту, машина уже стояла на месте. Старик осторожно открыл дверь и забрался внутрь. За рулём сидел высокий, белобрысый парень лет тридцати. Он протянул руку Зорину и представился:
  -Геннадий.
  -Юрий.
  -Очень приятно.
  -Мне тоже.
  -Куда едем, папаш?
  -Пока никуда.
  -Это как? Я вроде зарабатывать сюда приехал. А тут что-то странное творится.
  -Нет, ты меня неправильно понял. Я всё оплачу.
  -А у раз так, дело твоё, папаша. Я пока подремать могу.
  -Конечно.
  Геннадий закрыл глаза, а Юрий Григорьевич стал ждать, когда мимо них проедет машина Константина. Автомобиль появился только минут через двадцать. Юрий Григорьевич осторожно толкнул Геннадия и тихо сказал:
  -Давай за этой машиной.
  Водитель улыбнулся, завёл автомобиль и медленно поехал следом за Константином.
  -Я надеюсь- никакого криминала, а, папаш?
  -Никакого.
  -А что ж мы за ними тогда едем.
  -А тебе не всё ли равно?
  -Мне? Не-а. Я уже один раз сидел, мне второго не надо. Может ты их убить хочешь? А потом я вместе с тобой за соучастие... Не, так дело не пойдёт, колись давай, папаш, а то я сейчас тебя аккурат к твоему дому и верну.
  -Нечего там рассказывать. Тот мужик за рулём- муж дочки моей.
  -Опа, интересная я смотрю история намечается. Я весь- внимание, слушаю внимательно и с большим удовольствием.
  -Он как-то стал слишком часто на дачу ездить, причём один, говорит- проверить надо там всё, а то вдруг что-то случилось, как попросится с ним дочь или я попрошусь, у него куча оправданий, мол холодно, есть там нечего, а он несчастный своим здоровьем жертвует ради нас. Ну, а потом сосед сказал, что он не просто так ездит сюда, а баб возит.
  -А ты, видать, хочешь узнать, где она живёт? Или пропустил всё и пытаешься хоть что-то выяснить?
  -Нет, он этим не в доме занимается. Там он их кормит, на гитаре играет, чтоб вопросов ни у кого не было. Если что- скажет, что подруга с работы. А трахается с ними он в охотничьем домике, который на окраине леса стоит.
  Водитель присвистнул, засмеялся и радостно сказал:
  -Ну, батенька, романтик он у вас, однако. Надо и мою бабу как-нибудь в лес сводить и там отделать как следует.
  -Не романтик он, а тварь и кобель. Яйца бы ему оторвать и в его рот поганый засунуть. Дочка моя- красавица, умница, на двадцать пять лет этой суки моложе. Правильно Ленка моя говорила ей- бросай этого урода, всю жизнь тебе испортит. А дочь ей- не лезь ни в своё дело, мать, мой муж, я его люблю, он меня тоже... Долюбилась...
  -А как дочку-то зовут?
  -Дочку?...- старик замолчал и задумчиво почесал затылок,- дочку- Маша.
  -Маша, у меня сестру Машей зовут. Красивое имя...
  Тем временем, Константин выехал из города. Он проехал километров десять по шоссе и неожиданно остановился. Юрий Григорьевич дёрнул Геннадия за рукав и тихо сказал:
  -Останавливай! Там тупик, видимо тут они и встречаются. Ну я эту падлу прикончу. Только у них всё начнётся, только он хрен свой поганый из штанов достанет, я в дом ворвусь и палкой его по спине и шлюху его тоже. Нехуй мужиков женатых совращать. Пусть холостых ищет. Холостых полно!
  -Ну удачи тебе, папаш. Тока- это... За проезд готовь.
  -Сколько?
  -1300.
  -Сколько-сколько? Ты не охренел ли?
  -А как же срочность, слежка, да ещё я правило из-за вас нарушил.
  -Ну это же нечеловеческая сумма. Я- инвалид, пенсионер.
  -Не мои проблемы, батя, мог бы там ему костылём навалять, и всё. А то решил в шпиона поиграть на старости лет, тебе уже о смерти думать надо, а ты...
  -Не получишь от меня ничего. Триста рублей- и мы расстаёмся.
  -Триста рублей? Смешно... Надо бы сейчас зятя твоего догнать, и всё ему про тебя рассказать. Как считаешь, папаш?
  -Вот ты- гнида. Держи, подавись своими деньгами, проклятыми,- Юрий Григорьевич презрительно швырнул деньги в лицо Геннадию, хлопнул дверью и быстро перебежал дорогу.
  Зорин аккуратно спрятался за кустом. Константин помог девушке вылезть из машины, достал из багажника все собранные им вещи, взял её за руку, и они вместе направились в лес. Старик знал, где находится охотничий домик, поэтому реши не рисковать, а бросился догонять потенциального маньяка и его жертву через несколько минут.
  Когда он добрался до старой хижины, Константин и девушка уже были там. Она стояла в одних трусах возле кровати, он подошёл к ней и стал нежно поглаживать плечи и целовать в шею. Она смеялась и пыталась вырваться из крепких объятий своего любовника, но сделать ничего не могла. Юрий Григорьевич прижался лицом к маленькой щели под подоконником, через которую всё было видно и слышно, и стал внимательно наблюдать за происходящим. Девушка ласково укусила парня за руку, вырвалась, обняла его, посмотрела ему в глаза и тихо сказала:
  -Костя, чего ты медлишь? Мне уже слишком жарко.
  -Аня, я...
  -Костя...- Аня села на кровать и попыталась ногой спустить штаны с Константина.
  Он улыбнулся и тихо сказал:
  -Знаешь, Аня, я ещё никогда не был так счастлив. Мне так хорошо с тобой. Хочется бросить всё и поселиться с тобой в таком уютном домике, подальше от людей и всех забот.
  -Милый, ты меня смущаешь,- улыбаясь, сказала девушка, встала с кровати и подошла к Константину.
  -Ты лучшая девушка в моей жизни. Меня возбуждает в тебе абсолютно всё- твои роки, волосы, твой запах, твоя шея,- он осторожно взял Аню за шею и страстно поцеловал в губы.
  Девушка хотела повалить его на постель, но, вместо этого, Константин резко оттолкнул её и ударил головой о кровать. Аня упала и потеряла сознание. Зорин ещё плотнее прижался к щели, боясь даже дышать, он смотрел, как маньяк достал из-под кровати верёвки, после чего связал жертву, затем он достал из рюкзака небольшое устройство, которое помогло ему зафиксировать ноги жертвы. После этого, он дал Ане несколько пощёчин, и та очнусь. Она испуганно посмотрела на Константина и, заикаясь, сказала:
  -Костя, это не смешно! Отпусти меня! Мне страшно!
  -Ты боишься? Это хорошо. Это возбуждает, не так ли,- после этих слов он достал из кармана небольшой нож, крепко схватил жертву за большой палец на ноге и резким движением разрезал кожу на стопе до самой пятки. Девушка закричала от боли.
  -Твоя кожа такая мягкая, она так возбуждает, мне кажется, ей мешает твоё тело, я хочу содрать её с тебя, я повешу её в гостиной и буду каждый день любоваться.
  -Отпусти! Костя! Умоляю!- девушка задыхалась от слёз, но не могла ничего сделать.
  -Не надо, ты же знаешь, что это не поможет.
  Неожиданно девушка завизжала, извращенец засмеялся и воткнул нож под ноготь большого пальца, после чего резко дёрнул его и раздался хруст. Девушка закричала ещё сильнее.
  -Эх, видимо разговора у нас с тобой не получится,- сказал маньяк и спустился в подвал.
  Тем временем, Юрий Григорьевич не мог пошевелиться из-за нечеловеческого страха, сковавшего его. Что-то подсказывало ему, что надо бежать и вызывать полицию, но до ближайшей остановки было несколько километров, а помочь девушке он никак не мог.
  В этот момент Константин вышел из подвала с странным намордником в руках. Он схватил девушку за лицо, поцеловал её в губы и сказал:
  -Тебе понравится это устройство. Оно поможет тебе не кричать и слышать всё, что я тебе скажу, ты же говорила, что со мной интересно общаться.
  -Отпусти!!!- проревела девушка.
  Константин размахнулся и несколько раз ударил её по лицу, отчего выбил ей несколько зубов, после чего схватил нож, разрезал ей щёку и стал натягивать кляп на её лицо кляп, из которого торчало два острых шипа, один из которых врезался в нёбо, а другой протыкал язык. После того, как девушка лишилась возможности говорить, он сел на стул, возле устройства, сдерживающего ноги девушки, положил ей руку на коленку, улыбнулся и совершенно спокойно сказал:
   -Ты часто спрашивала, чего мне не хватает с тобой, а я всегда отвечал, что у всё идеально. Но я врал. Мне всегда хотелось сделать тебе больно. Однажды я не мог заснуть всю ночь, думая о том, как бы красиво смотрелась твоя заспиртованная голова с пробитым черепом и холст из твоей кожи, на котором я бы мог нарисовать твой портрет. Такое совершенно тело у абсолютно прогнившей внутри девушки. Ты же просила, чтобы я тебя наказал, надел наручники. Радуйся! Тебе же нравится это- просто признай и получай удовольствие!- Константин засмеялся, девушка смотрела на него остекленевшими глазами и тихо мычала.
  -Ты никогда меня не поймёшь,- продолжил маньяк,- ни-ког-да! Знаешь, мне никогда не нравились твои руки. Такие мерзкие, с такой грубой кожей, а этот маникюр и эти длинные ногти... Мне было так неприятно, когда ты ко мне прикасалась. Надо их уничтожить, тогда всё будет хорошо.
  Константин залез под кровать и достал оттуда огромный медвежий капкан, после чего отвязал одну руку Ани. Она попыталась вцепиться ему в лицо, но извращенец схватил её за два пальца и сильным ударом порвал сухожилия, а затем раскрыл капкан и опустил в него руку девушки так, чтобы капкан смог отрубить кисть. Ловушка захлопнулась, но не отрубила девушке руку, она продолжала висеть на нескольких сухожилиях, от чего девушка начала извиваться ещё сильнее. Константин достал из кармана нож и с силой разрезал на руке сухожилия, после чего взял капкан повторил тоже самое со второй рукой.
   Когда страшная пытка была закончена, он взял кисти и снова сел на стул:
  -Они такие мерзкие, что их даже неприятно трогать. Тебе повезло, что я избавил тебя от них, теперь их можно смело выбросить, их никак нельзя сделать красивыми! Никак! А вот твои ноги... В них что-то есть. Правда одна уже испорчена... Ладно, я заберу себе вторую.
  Маньяк снял со стену топор, размахнулся и резким ударом разрубил ногу в районе колена. Девушка дёрнулась с такой силой, что упала на пол вместе со стулом, а нога так и осталась висеть в воздухе, закреплённая в устройстве, которое стояло на стуле. Константин схватил девушку за волосы и поставил стул на место, после чего продолжил разговаривать с ней:
  -Раньше я всегда выкалывал глаза перед тем, как преображать тело, я не хотел, чтобы мои жертвы видели себя во время этого акта искусства, но сейчас мне, наоборот, хочется, чтобы ты почувствовала себя совершенной. Чем больше ты теряешь своё тело, тем сильнее становится твоя душа. Сейчас твоё тело принадлежит не только тебе. И это прекрасно!
  Константин взял нож и снова принялся уродовать стопу Ани, он аккуратно сдирал с неё куски кожи, вырывал ногти и ломал пальцы, причиняя девушке невыносимую боль. Когда он закончил своё дело, он снова подошёл к девушке и стал облизывать ей глаз, продолжалось это несколько минут, после чего он вытер кровь с ножа о её волосы, откашлялся и сказал:
  -Я перепробовал в жизни всё. Помнишь, я угощал тебя паштетом, который тебе очень понравился. Я сделал его из печени, умирающей от рака, проститутки. Согласись. Что человечина вкуснее любого другого мясо, особенно если это мясо молодой сексуальной девушки. Хотя тебе не с чем сравнить, ты же не ела мужчин, а я успел перепробовать всё. А вот сейчас смотрю на тебя и понимаю, что даже есть мне расхотелось. От тебя я новых вкусов не узнаю. А жаль. Тем не менее, это лучше, чем вонючее и грязное мясо животных. Если бы я любил тебя по-настоящему, я бы обязательно посвятил тебя, но хорошо с тобой мне было только в постели. Это не любовь. Прости, видимо мы не подходим друг к другу. Я взял сюда самые дорогие специи и самое дорогое вино, но аппетит у меня, почему-то пропал. Может мне отпустить тебя? Как считаешь?
  Неожиданно полумёртвая девушка подняла голову и жалобно застонала.
  -Ладно, что поделать, придётся тебя отпустить.
  Маньяк нагнулся и осторожно надрезал одну из верёвок, сдерживающих девушку. Она дёрнулась, но Константин размахнулся и дал ей несколько пощёчин:
  -Ты думала, что я отпущу тебя? Нет... Просто мне надоело, что ты сидишь и не проявляешь никаких эмоций! Ты далеко от цивилизации! Далеко от людей! Вместе со мной! Абсолютно голая! Хотя нет...- извращенец подошёл к девушке и аккуратно разрезал её трусы, после чего прижал их к её лицу и откинул в противоположный конец комнаты,- вот теперь ты абсолютно голая, вместе с любимым мужчиной! Радуйся, неблагодарная тварь!
  Девушка жалобно застонала. Константин плюнул ей в лицо и облизал нож:
  -Ты никогда меня не понимала. Не бойся, осталось недолго. Надо лишь принести жертву. Надо всегда приносить жертву перед тем, как ешь человеческое мясо. Это очень важно.
  Маньяк воткнул нож в оставшуюся Анину ногу и вырезал из неё небольшой кусочек мяса, после чего ушёл в предбанник и вернулся оттуда с большой миской и бутылкой водки. Константин положил кусочек мяса на дно и полил его сверху водкой, после чего поднёс миску к животу девушки и аккуратно надрезал кожу, для того чтобы несколько капель крови стекли с её живота в миску. Затем он встал перед ней на колени, достал из кармана мел и начертил на полу какой-то символ, которого Юрий Григорьевич увидеть не мог. После этого Константин прикрыл глаза руками и стал быстро, время от времени сбиваясь и заикаясь, говорить, иногда переключаясь на крик:
  -Et scelus terribilem habens actum: ego sum felix, ego sum excitatur, gratias ago Tibi? Ut biberent in honorem sanguinis, et nunc exaltavit caput eius!
  После прочтения странной молитвы, маньяк подошёл к девушке и с силой вырвал у неё из головы клок волос, поджёг его и бросил пепел в миску, затем он вновь начал произносить непонятные слова на латыни:
  -Lorem dedisse panem, Interfectorem! Lorem dedisse panem, Interfectorem! Lorem dedisse panem, Interfectorem! Lorem dedisse panem, Interfectorem! Lorem dedisse panem, Interfectorem! Laudate Interfectorem!
  Константин встал и осторожно вылил немного жидкости девушки на голову. Водка стекала в глаза девушке, причиняя ей сильную боль, на которую, однако, она почти не реагировала. Затем маньяк поджёг миску, открыл в окно и выбросил её туда.
  Зорин, сидящий как раз под окном задержал дыхание и боялся пошевелиться от страха, он надеялся, что маньяк закроет окно, но Константин оставил его открытым.
  Он подошёл к девушке и стал покрывать поцелуями её шею:
  Какая красивая у тебя шея, я даже не знаю- что лучше: съесть её или оставить себе на память... Жалко, ты не можешь помочь мне сделать выбор. Сука... Ладно, одно я знаю точно- твой поганый язык я выброшу вместе с твоими уродливыми руками,- Константин погладил девушку по голове,- не бойся, моя милая, скоро всё закончится. Ты уже готова. Прощай Аня, всё же я был счастлив с тобой.
  Константин облизнулся и спустился в подвал, а вернулся оттуда через несколько минут со странным устройством на ножках, к которому был прикреплён заострённый кусок арматуры и тиски, и двумя небольшими молотками с острыми наконечниками.
  Маньяк поставил аппарат возле стула и аккуратно зажал голову девушки между тисками. Она застонала от боли, но убийца дёрнул за небольшой рычажок, прикреплённый к деревянному корпусу, и арматура вонзилась девушке в голову. Она застонала и закрыла глаза, после чего маньяк схватил молоток и разбил ей лицо, а затем схватил топор и стал отрубать ногу, когда он это сделал, то положил её на стол и стал разрубать на куски тупым кухонным ножом.
  Юрий Григорьевич вновь захотел убежать, но сдвинуться с места он не мог, тем более, через открытое окно маньяк мог услышать его шаги.
  Тем временем, Константин разрубил на куски мясо и отнёс его в подвал, оставив на столе один, который и собирался съест. Когда он вернулся, то достал из сумки вино и специи и принялся мариновать мясо, предварительно содрав с него кожу. Он подождал примерно двадцать минут, после чего подошёл к небольшой плитке, поставил на неё сковородку, налил на неё масла и включил огонь, после чего кинул на неё мясо. Пока готовилась еда, он аккуратно собрал все останки и отнёс их в подвал. Когда он вернулся, мясо уже почти прожарилось, Константин достал из рюкзака два одноразовые тарелки и два пластиковых стаканчика. Он разрезал жаренное мясо пополам и разложил в две тарелки, после чего налил вино, поставил свой кровавый ужин на стол, сел, осторожно отрезал небольшой кусочек, положил в рот, стал медленно перемещать языком во рту, закрыв глаза, после чего тихо сказал:
  -Конечно печень той шлюхи была куда лучше, но это тоже сойдёт.
  У Зорина страшно тряслись руки, а из приоткрытого рта вытекала слюна.
  -Есть человеческое мясо- это самый настоящий пик блаженства, вкуснее я ничего никогда не пробовал, хотя я, думаю никто никогда не пробовал ничего вкуснее. Это возбуждение, я представляю её предсмертные стоны, должно быть она была так возбуждена, надо было не убивать её, а отрезать лишь маленький кусочек и дать попробовать самой... Хотя, всё же печень шлюхи была лучше. А ещё у неё не было этих мерзких рук.
  Маньяк облизнулся и посмотрел в окно. Юрий Григорьевич прижался к доскам и задержал дыхание. Неожиданно Константин вытер губы салфеткой и громко крикнул:
  -Юрий Григорьевич, проходите, я же знаю, что вы здесь, неужели вы думали, что ваши громкие шаги и ваш костыль можно не услышать?
  Зорин замер на месте. Входная дверь резко открылась и из неё вышел Константин с ружьём в руках. Он прицелился в старика и мрачно сказал:
  -Проходите в дом и садитесь за стол. Если всё сделаете правильно, никто сегодня не пострадает.
  Старик медленно поднял одну руку, второй схватился за костыль и медленно направился в дом. Константин помог ему сесть, сам сел напротив, отрезал небольшой кусок мяса, положил в руки и стал тщательно разжёвывать, после чего спросил:
  -Юрий Григорьевич, что ты как не родной? Мы же с тобой столько дружили.
  -Голову бы тебе топором пробить, ублюдок.
  -Ублюдок я, а стояли и смотрели как режут девушку вы. Попробуй мясо, оно очень вкусное, ты говорил, что тебе очень нравится хмели-сунели, она не очень идёт к человечине, но ради тебя я решил добавить. Тебе должно понравится.
  -Ещё слово и...
  -И что? Что ты мне сделаешь? Ты сидишь в лесу, за несколько километров от дома с вооружённым каннибалом, при этом ты даже ходить-то без своего костыля не можешь. А у меня ружьё. Только дёрнись, и я тебя застрелю.
  -Что тебе от меня надо?
  -А ты не знаешь? Или не помнишь меня?
  -О чём ты говоришь?
  -Похоже ты и вправду ничего не знаешь... Ну ладно, может это и к лучшему, особенно для тебя,- Константин на секунду замолчал, после чего спросил,- помнишь тебе понравились те бараньи рёбра, которые я жарил на свой день рождения? Так вот, они были не бараньи. Так что можешь не бояться. Ты уже ел человечину, причём не раз. Тебе всегда нравилось то, что я приготовил, помнишь, ты говорил, что у меня, наверное, есть какой-то свой секретный ингредиент. Так вот, он у меня действительно есть. И теперь ты знаешь- какой. Угощайся.
  Старик попытался встать со стула, но обнаружил, что маньяк забрал у него костыль, и тут же упал обратно. Константин засмеялся.
  -Ты за это ответишь!
  -Несомненно,- он снова рассмеялся,- неужели ты в это веришь? Посмотри на себя, у тебя нет шансов выбраться отсюда. Ты должен упасть на колени и молить меня о пощаде, целовать и вылизывать мне ботинки.
  -Можешь убить меня. Мне всё равно жить не зачем. Может это мой шанс? Подарок от высших сил. Я, после Чечни, не живу, а существую.
  -Да... Чечня, как это было давно.
  -Что ты опять несёшь?
  -Ты не помнишь, но мы встречались там несколько раз. Я тоже был в Чечне, воевал за свою Родину.
  -Да как ты можешь после этого творить всё это?! Ты же...
  -Вот именно после этого и могу. Война научила меня тому, что мясо и кровь человека мало чем отличается от мяса и крови животного. В этом и есть весь смысл. Ты сам знаешь, что на войне чувства стираются, тем более, ты не только воевал, ты был в плену, знаешь и обратную сторону войны. Знаешь, что есть вещи, способные сломать человека.
  -Человека легко сломать, согласен, но всему должен быть предел, должна быть какая-то граница, последняя черта.
  -Границы легко рушатся, черты- стираются. Их легко перейти, и я перешёл. И ничуть не жалею об этом. У каждого из нас в жизни есть тёмные пятна, кто-то, как ты, страдает и опускается на дно самое существования, а кто-то принимает всех своих демонов, а кто-то, как я, живёт дальше и наслаждается жизнью.
  -А разделывать в лесу тела убитых девушек- это наслаждение? Об этом ты с детства мечтал всю жизнь?
  -А ты мечтал стать инвалидом и жить в деревенской глуши? Помнишь свою молодость- гордый молодой химик-технолог, который хотел покорить весь мир, помнишь свои мечты: написать книгу, которая бы стала бестселлером, создать рок-группу, сделать научное открытие, жениться на Маше. А теперь вместе этого ты сидишь в лесу, в хижине вместе с каннибалом, разговариваешь с ним о жизни, но при этом хочешь его убить, однако сам встать без костыля не можешь. Определённо ты достиг всего, что хотел и о чём мечтал. Ушёл воевать за Родину, хотел покорить сердце своей Маши, а в результате вернулся не героем, а больным и горбатым стариком.
  -Откуда ты всё про меня знаешь?
  -Неважно, просто прими это. И ещё я знаю, что многое в жизни у тебя могло бы получиться, если бы не твой характер. Не верил бы в любовь, не питал слишком больших надежд, сидел бы сейчас- молодой, красивый и богатый, а, быть может и известный, с Леной и несколькими детьми в просторной квартире в Москве.
  -Раз не хочешь ничего рассказывать, заканчивай уже. Я не хочу больше тебя слушать.
  -Нет. У меня на тебя другие планы. Отправляйся домой и забудь всё, что здесь видел. На дачу я больше не явлюсь, продам за копейки каким-нибудь добродушным старичкам, будут у тебя новые соседи. Я даже тебе денег подкину. Тысяч двести, а может больше. Купишь себе животных, построишь нормальные парники, операцию сделаешь.
  -Если ты меня отпустишь, я сдам тебя в полицию. Мне от тебя ничего не нужно.
  -Жаль. То есть хорошего разговора у нас с тобой не получится.
  -Нет.
  -Тогда так. Убивать тебя я всё равно не стану. Можешь делать- что хочешь, но знай, я прекрасно знаю, где живёт твоя сестра с племянницей. Если не хочешь, чтобы они повторили судьбу Ани, будешь молчать. Чтобы ты не сделал, я успею добраться до них и убить. Ты меня понял?
  Юрий Григорьевич молча кивнул головой.
  -Вот и прекрасно, а теперь иди сюда...
  Константин помог Зорину встать со стула, довёл его до двери, вытолкнул из дома на мокрую холодную землю, кинул сверху костыль и яростно захлопнул дверь.
  Старик поднялся с земли, схватил костыль и бросился к шоссе. Было уже темно, на дороге машин практически не было, кроме двух грузовиков, которые проехали мимо, не обращая внимания на старого инвалида, размахивавшего костылём на обочине. Делать было нечего, и Юрий Григорьевич медленно направился к автобусной остановке, которая располагалась в двух километрах от места, где он сейчас находился, в надежде успеть на последний автобус. Путь занял у него почти два часа и добрался до пункта назначения он только к десяти вечера, не успев на последний автобус, который уехал за полчаса до этого.
  Старик кинул костыль на землю, сел на скамейку и заплакал. Слова маньяка задели его до глубины души. Он вспомнил все свои юношеские мечты, которые, казалось, обязательно должны были сбыться. Поле каждого небольшого успеха он представлял своё великое будущее. Тогда было достаточно написать небольшой рассказ размером в несколько страниц, чтобы целый день представлять, как у него будут брать автографы толпы людей, а какую гордость он чувствовал, когда научился играть несколько аккордов на гитаре, тоже самое было и с любой контрольной в институте, и с Машей. Каждый день тогда ещё молодой и симпатичный парень Юра представлял, как сделает ей предложение, как вместе они преодолеют все преграды, как будут счастливы. Но судьба распорядилась иначе. И теперь Юра превратился в старого уродливого инвалида, который сидел ночью на автобусной остановке и ждал чего-то, а чего он ждал- не понимал сам. Ему хотелось кричать, но не было сил даже встать со скамейки. Он вытер слёзы рукавом и тихо прошептал:
  -Господи, за что мне всё это? Я же... Я же никогда не хотел ничего плохого. Почему я? Сколько плохих людей добиваются всего, чего захотят, но, почему у меня в жизни ничего не получилось? Господи...
  Старик заплакал ещё сильнее, привстал со скамейки, но не удержался и упал на холодный асфальт. Однако вставать Юрий Григорьевич не собирался. Он лежал на холодной земле, в обнимку с костылём, и надеялся, что заснёт и больше никогда не проснётся. В его голове путались мысли, перед ним вставали разные образы из его воспоминаний, он чувствовал, что скоро потеряет сознание. И тогда- всё. Ничего этого не будет, не будет ни Константина, ни воспоминаний из молодости, все его мечты исчезнут вместе с ним. Старик закрыл глаза, но неожиданно его разбудил свет фар и громкий автомобильный гудок.
  У остановки остановилась машина, из неё вышел молодой парень с аккуратной светлой бородкой. Он бросился к полумёртвому инвалиду, начал щипать его за щёки и спрашивать:
  -У вас всё хорошо? Вам помочь?
  Зорин открыл глаза, посмотрел мужчине в лицо и тихо ответил:
  -Мне уже ничем не поможешь, поезжайте дальше, оставьте меня здесь. Моё время уже давным-давно прошло.
  -Ну, это не наше дело решать- у кого время прошло, а у кого- нет? Вставайте, я довезу вас до дома. Вам точно помощь не нужна?
  -Нет...- сурово ответил старик, с трудом поднялся с земли и направился к машине.
  Он сел на переднее сиденье, мужчина сел на водительское кресло, включил обогрев в салоне и закрыл окно, после чего завёл машину и попытался разговорить своего попутчика:
  -Где вы живёте? Куда вас подвезти?
  -На вокзал в Шлеевске. Пара километров отсюда.
  -Шлеевск? Мне как раз по пути. Я в Мухино еду. А вам зачем на вокзал?
  -Друг у меня рядом с вокзалом живёт. Хочу к нему зайти.
  -Друг- это хорошо. А как вы здесь-то оказались?
  -Неважно.
  -А, по-моему,- это важно. Я вас, в конце концов, спас. Расскажите- что случилось, и вам станет легче.
  -Легче мне не станет.
  -Ну расскажите.
  -У меня... Жена умерла... Всю жизнь жили душа в душу, я в неё с первого взгляда в институте влюбился, жил только ради неё, можно сказать... Она смыслом моей жизни была, понимаете?
  -Понимаю.
  -Да ничего вы не понимаете. Вот у вас кольцо на безымянном пальце. Значит вы женаты, не так ли?
  -Ну, это правда.
  -Любите свою жену?
  -Очень.
  -Как познакомились- помните?
  -Мы с ней со школы ещё. Сначала дружили просто, потом в старших классах начали встречаться. А потом, как восемнадцать исполнилось- сразу поженились.
  -Дети есть?
  -Нет, да мы и не хотим особо. Мне только тридцать два, ей- тридцать один. Для себя ещё надо пожить.
   -У нас с Машей тоже не было...- вздохнул Юрий Григорьевич, пытаясь снова не расплакаться, после чего спросил своего спасителя,- а теперь представьте, что ваша жена умерла.
  -Даже думать об этом не хочу.
  -Ну вот. А вы подумайте. Всё равно один из вас переживёт другого.
  -Вы правы. Это тяжело, но зачем пытаться умереть. Она бы этого не одобрила.
  -Она? Не одобрила бы?... Нет... Не ободрила бы... Но вы всё равно меня не поймёте. У вас всё хорошо. Вы счастливы, по вам видно. Меня может понять только такой же несчастный человек...
  -Я вам искренне соболезную.
  -Не надо... Вы, главное, свою жену не обижайте. Любите её и всегда поддерживайте.
  -Конечно. Я её очень люблю.
  -Ну и прекрасно.
  Старик и водитель замолчали. В машине зависла неловкая пауза, которая продолжалась несколько минут, после чего Юрий Григорьевич спросил:
  -А что вам потребовалось в Мухино? Это же дыра, меньше Шлеевска раза в три.
  -У Веры, жены моей, там мама живёт. И ей нехорошо стало, вот еду из Москвы, чтобы проверить- как она там.
  -А что же жена ваша не поехала?
  -Вера- хирург. Ей просто так отпроситься нельзя.
  -Понятно...- старик снова замолчал и уставился в окно, покрытое дождевыми каплями.
  Тем временем, они уже доехали до города и ехали по его тёмным улицам с полуразвалившимися домами. Автомобиль подъехал к вокзалу, который находился на противоположном конце города. Зорин вышел из машины, после чего поблагодарил своего спасителя и предложил денег, от которых водитель отказался, Юрий Григорьевич закрыл дверь и, опираясь на костыль, медленно пошёл в сторону ликёро-водочного магазина "Гордость России", который должен был закрыться через полчаса, но, несмотря на маленькую скорость ходьбы Зорина, старик успел добраться до магазина.
  Он открыл дверь, медленно зашёл внутрь и поздоровался с продавщицей Ангелиной Витальевной- толстой невысокой женщиной с ярко-красными накрашенными волосами, лет пятидесяти:
  -Здравствуй, Ангелина.
  -Юрий Григорьевич, давненько вы к нам не захаживали.
  -Времени всё никак не было.
  -Ой, что ж с вами такое, если даже на нашу продукцию времени нет. Ладно, Юрий Григорьевич, выбирайте поскорее, а то мне через пятнадцать минут закрываться надо. А если Армен узнает, что я водку после одиннадцати продаю, он меня быстро отсюда выгонит.
  -Ладно, давай мне Путинку пол литра и пластиковый стаканчик.
  -С вас 352 рубля.
  -352? Тогда давайте четвертинку.
  -152.
  -А стеклоочистителя у вас там не осталось?
  -Вы что, Юрий Григорьевич, вы же не пить это собрались?
  -Нет, что ты. Я дома окна хотел помыть.
  -Извините, у нас такого не продают. Идите в хозяйственный,- сказав это, продавщица нагнулась и достала из-под прилавка трёхлитровую канистру с сине-голубой жидкостью, после чего тихо прошептала,- ещё восемьдесят один рубль, только тихо и без сдачи, чтоб Армен не услышал.
  Зорин расплатился, взял бутылку и канистру подмышку, после чего отправился за вокзал, где сел на землю и, налил жидкость для омывания стёкол в стакан и разбавил её водкой. Получившийся раствор имел крайне неприятный вкус и запах, но практически сразу отбивал все вкусовые рецепторы и отгонял грустные мысли. Старик выпил ещё два стакана, после чего хотел налить ещё один, но услышал громкий смех и увидел приближающиеся фигуры.
  Их было трое- парень лет восемнадцати с тёмным ирокезом, который обнимал девушку, которая была явно старше своего парня, а возле него шёл его полный брат, лет шестнадцати на вид, с двумя банками пива в руках. Заметив Юрия Григорьевича, девушка засмеялась:
  -Русик, смотри, тут бомж.
  -Блять, я думал у нас их нет. Эй, ублюдок, ты что здесь делаешь?- крикнул парень и махнул рукой в воздухе.
  Юрий Григорьевич сидел на земле и не обращал никакого внимания на подростков.
  -Руслан, у него там бутылка со стеклоочистителем стоит. Может он набухался и уже того?
  -Чё, правда? Ахахахахаха!- засмеялся Руслан, но неожиданно замолчал, плюнул на землю, отглотнул пива из открытой банки, которую держал его брат и сказал,- сейчас пойдём проверим- жив он или нет. Урод, блять.
  Руслан подошёл к Зорину и легонько пнул его в бок, старик посмотрел на парня и тихо сказал:
  -Не приставай, иди своей дорогой, я тебя не трогал.
  -Что ты сейчас сказал, чмо обосанное?
  Руслан размахнулся и ударил старика ногой в живот, после чего заржал и крикнул:
  -Женёк, давай отпиздим его.
  Брат Руслана отдал пиво девушке и бросился на помощь к своему брату. Вместе они начали избивать старика. После того как просто бить его им надоело, Руслан стал водить его лицом по земле. Наконец ему надоело и это. Он снял штаны и трусы, кивнул брату, в знак того, чтобы тот делал тоже самое, после чего он помочился старику на лицо, а его брат- на одежду. Наконец подростки вернулись к девушке, которая тут же обняла Руслана, поцеловала его в губы и тихо сказала:
  -Русик, ты у меня такой смелый. Скоро дождь начнётся, а я знаю один заброшенный дом, где мы с тобой сможем уединиться.
  -Эй,блять, заебали,- встрял в разговор Женя,- вы постоянно набухаетесь, потом запираетесь и начинаете трахаться, а мне только и остаётся, что сидеть под дверью и дрочить на ваши стоны. Ася, ты обещала найти мне какую-нибудь шкуру или давалку, чтобы мне с вами скучно не было.
  -Ладно, ладно, есть меня одна. Света- помнишь её?
  -Эта у которой потрясная жопа, но нет сисек?
  -Да.
  -Ну сойдёт.
  -Прекрасно. Только ей двадцать пять. Не испугаешься?
  -А чё её бояться? Двадцать пять, а сиськи как у первоклассницы. Тем более, я люблю постарше и поопытнее. Она хотя бы трахаться нормально должна уметь.
  -Хорошо. Я ей позвоню, если не занята сейчас- то придёт.
  -В смысле- если не занята? А если занята, что я буду делать?
  -Не бойся, придумаем как тебя развлечь. Может тройничок устроим. Русик, ты не против?
  -Только потом ЖМЖ.
  -Хорошо. Пойдём-то ребят, а то уже холодно, да и Светке, всё-таки надо позвонить,- девушка схватила Руслана за руку, и подростки пошли дальше.
  Тем временем Юрий Григорьевич лежал на земле и даже не мог открыть глаза. Всё его тело болело и очень хотелось спать. Он закрыл глаза и снова начал вспоминать молодость.
  ***
  1994 год, Москва, РХТУ им. Менделеева.
  Юра стоял в очереди в столовой. Он держал в руках синий пластиковый поднос и делал вид, что думает, что же ему заказать, но на самом деле все его мысли были о Маше. Уже несколько недель прошло с тех пор, как он решил признаться девушке в любви, но не как не решался. Юра представлял различные ситуации, но так и не мог решиться, потому что боялся услышать отказ.
  С самого первого дня знакомства с Машей, он перестал воспринимать других девушек. На любые попытки ухаживания, он отвечал сухим отказом, даже на Лену- самую красивую девушку в группе он смотрел как на друга, хотя та не раз давала повод для более интимных мыслей.
  Когда подошла его очередь, Юра заказал обычный комплексный обед, после чего направился к столику, за которым сидела Маша. Она улыбнулась и спросила:
  -Юр, что ты так долго?
  -Очередь, я просто задержался в аудитории, у химика спросить кое-что надо было.
  -У нас же сейчас математика?
  -Да.
  -Блин, я её не сделала.
  -Ничего, я тоже.
  -Ну, хотя бы я не одна такая. Кстати, а что у тебя по физике за контрольную?
  -Пять, а у тебя?
  -Я не сдала.
  -Блин, странно. Мы же вроде вместе готовились. Ты неплохо в материале разбираешься.
  -Ну, я тоже так думала. Ты мне тогда поможешь? Нам задачи для подготовки выдавали, можешь свои показать, я их вроде бы прорешала, но, скорее всего, неправильно, а у тебя сразу не догадалась спросить.
  -Конечно, только их у меня с собой нет, я тебе завтра принесу. ОК?
  -Конечно. Блин. Спасибо тебе. За всё. Ты меня всегда выручаешь, ты очень классный.
  -Не за что. Я всегда рад тебе помочь, обращайся в любое время.
  -Юра, ты настоящий друг, ещё раз спасибо,- девушка улыбнулась и сделала глоток из стаканчика с колой.
  В груди Юры что-то забилось, он закашлял, после чего тихо выдавил из себя:
  -Просто друг?
  -В каком смысле?- девушка покраснела и опустила глаза в стол.
  -Я ничего такого не имел ввиду, просто... Просто... Блин, я не знаю, как это сказать... Ладно... Не важно... Проехали...
  -Я тебе нравлюсь, что ли?
  -Да,- буркнул себе под нос Юра и стыдливо опустил глаза, боясь даже представить в голове выражение лица Маши, а уж тем более посмотреть ей в глаза.
  Зависла неловкая пауза, и парень молил про себя о том, чтобы девушка отреагировала на его признание как-то положительно. Маша дотронулась до его руки, поправила шарф, лежащий на плечах, сняла очки и тихо сказала:
  -Юра... Блин... Я даже не могла подумать...
  -Ничего... Извини меня, пожалуйста, забудь...
  -Ты и в правду- очень хороший... Но ты мне не нравишься как парень... В смысле... Блин... Я не это хотела сказать... Я вообще не готова ещё к отношениям... У меня никогда не было парня... Я даже не знаю- как это... Встречаться с кем-то... Правда прости... Может быть позже мы вернёмся к этому разговору... Мне очень неловко...
  -Извини, я не хотел этого говорить... Просто само как-то вырвалось... Я тоже не готов... Извини...
  Юра и Маша замолчали и стали молча доедать. После того, как тарелки опустели, они отнесли их на специальную стойку и, вместо того чтобы, как обычно, разговаривать о чём-либо до самого начала лекции, разошлись в разные концы коридора и затерялись в толпе.
  Юра дрожал от страха и грусти, не зная, что ему делать, он бросился в туалет, заскочил в кабинку, сел на унитаз и заплакал. Его руки дрожали, а голова непроизвольно подёргивалась, он схватил кусочек туалетной бумаги и принялся вытирать им, покрасневшие от слёз, глаза. Наконец ему стало лучше, он вышел из кабинки, умылся холодной водой и отдышался, после чего отправился в сторону лекционного зала.
  На ступеньках, ведущих в аудиторию, сидела Лена. Юра подошёл к ней и сел рядом, после чего сказал:
  -Как же я устал...
  -Опять не выспался?
  -Опять. Читал всю ночь.
  -Блин, Юра... Ты совсем себя не бережёшь,- сказав это, девушка аккуратно приобняла Юру за талию.
  Неожиданно парню опять захотелось плакать, но он сдержался и посмотрел в глаза Лене:
  -Помнишь, я говорил тебе, что мне нравится одна девушка?
  -Да. Ты мне со своей девушкой все уши прожужжал. Если ты действительно её любишь, ты должен признаться. Ты крутой парень, она тебе не откажет. Я бы не отказала,- Лена смущённо улыбнулась и покраснела,- ну скажи мне- кто она? Она хоть из нашей группы, из нашего института вообще?
  -Она из нашего института... И группы...
  -Кто она? Скажи мне. Я никому... Честное слово... Юр, ты же меня знаешь.
  В этот момент Юра захотел рассказать ей про Машу, про их знакомство, про то, что думал всё время только о ней, про разговор в столовой, но, сам не зная зачем, он прошептал в ответ: "Ты...", после чего прижал девушку к стене и поцеловал в губы. Она ласково оттолкнула Юру, посмотрела ему в глаза и тихо спросила:
  -Ты мне всегда нравился, почему ты не сказал этого раньше?
  -Я боялся... И не мог... А теперь... Я...
  -Можешь не говорить. Это уже не важно. Теперь мы вместе...
  Дверь в аудиторию открылась, и все студенты прошли внутрь. Лена и Юра сели на самый последний ряд, девушка внимательно слушала преподавателя, изредка кокетливо поглядывая на Юру, а он практически ничего не записывал и всё время смотрел на Машу, которая сидела внизу вместе с подругами. Его сердце разрывалось на части от обиды, но сделать он больше ничего не мог.
  После пар Юра со своей новой девушкой отправился гулять в парк, где они пробыли почти до самого вечера, а после он проводил её до общежития и отправился домой.
  По дороге домой Юра не переставал думать о Маше, он проклинал себя за то, что только что сделал, но вернуть было ничего нельзя. Единственное- на что он надеялся, что он когда-нибудь полюбит Лену и почувствует себя с ней по-настоящему счастливым.
  ***
  После неудачного признания Юры прошло полгода. Он практически перестал общаться с Машей, лишь изредка они сталкивались в коридоре, здоровались и расходились каждый в свою сторону.
  Лена же думала, что Юра любит только её. Девушка всеми способами проявляла свою любовь к парню и практически не отходила от него, помогала во всём, а ему самому было противно даже дотрагиваться до неё. Каждый раз, когда они целовались, Юре казалось, что на них смотрит Маша и осуждающе покачивает головой.
  Из-за своих внутренних переживаний, парень начал учиться хуже. Каждый день проблемы с учёбой становились всё серьёзнее, он начал пропускать лекции. Все преподаватели не понимали, что спровоцировало такое поведение, но сделать ничего не могли. Наконец, Юра понял, что дальше так продолжаться не может.
  11 декабря он сидел дома и смотрел телевизор, тогда он и услышал о начале вооружённого конфликта в Чечне. До этого момента Юра никогда не собирался служить, даже питал некоторое презрение к армии, но сейчас он поглядел на ситуацию с другой точки зрения. Перед ним неожиданно открылись новые горизонты. Сам не понимая того, он начал думать о том, что война поможет ему избавиться от его внутренних демонов, которые терзали его несчастную душу. Он представлял, как вернётся из Чечни в Москву со шрамами, в военной форме, упадёт на колени перед Машей, сделает ей предложение, а она обязательно согласится. Юра впервые за год искренне улыбнулся. Он вскочил с дивана, прыгнул на кресло, закрыл глаза и представил, как будет плакать от счастья Маша. Неожиданно ему в голову пришла мысль- написать ей письмо и признаться в любви, а отдать его перед тем, как отправиться в армию. Он схватил со стола лист бумаги и ручку и начал писать:
  Маша,
  Я знаю, что, возможно тебе не приятно это читать, но я не могу держать это в себе. Ты мне очень нравишься, и я не могу сдерживать свои чувства. Я начал встречаться с Леной только из-за того, что не смог пережить то, что ты мне сказала. Ещё раз прости меня. Я не могу ходить по институт и видеть тебя каждый день, поэтому я хочу отправиться в армию, а после, я надеюсь, мы ещё вернёмся к этому разговору. Прости за всё, в том числе и за это письмо.
  Юра.
  Парень аккуратно свернул листочек бумаги и положил его в рюкзак, с которым ходил в институт.
  На следующий день он попытался объяснить своё желание уйти в армию Лене. Он говорил, что практически ничего не понимает по программе и вообще ему больше не нравится ни его специальность, ни сам институт. Своими словами он довёл девушку до слёз, но в конце концов, она обняла его и сказала, что не будет мешать ему и поддержит в его решении.
  На следующий день Юра отправился в военкомат, а после в институт, чтобы забрать все необходимые документы. Там он и встретил Машу, тогда он не знал, что это будет самый последний раз в его жизни. Парень хватил девушку за руку, посмотрел ей в глаза, протянул ей сжатый лист бумаги и быстрым шагом пошёл дальше по тёмным и пыльным коридорам университета.
  Прошла неделя, и он уже был на военной базе в Дагестане, где новобранцев обучали, после чего отправляли на фронт. Там Юра и познакомился с Ромой и всеми остальными своими товарищами. Он вспомнил, как они с Ромой сидели на старых, покрытых ржавчиной бочках и курили. С фронта прибыли раненные, их было много, поэтому всем здоровым солдатам устроили выходной, чтобы как можно лучше и быстрее помочь раненным. Неожиданно из-за кустов к новобранцам подошёл высокий темноволосый мужчина с перевязанной головой и рукой. Он сед рядом с парнями, и только тогда Юра заметил, что один его глаз постоянно смотрел в одну точку и не двигался. Мужчина откашлялся и прервал молчание:
  -Парни, сигареты не найдётся?
  -Конечно, держи,- сказал Юра и протянул мужчине сигарету.
  -Спасибо, брат, а то плохо мне, это хоть чуть-чуть помогает.
  -А вы только что с фронта прибыли?- спросил Рома и почесал затылок.
  -Да. А вы ещё в настоящем бою не были?
  -Нет. Нас только через две недели отправят,- сказал Юра.
  -Ну и хорошо. Нечего туда спешить. Сначала всему обучиться надо. Потренироваться. Вы как сюда попали-то?
  -Я- никуда поступить не смог, вот меня и забрали, а там стали уговаривать, типа Родину будешь защищать, героем станешь- вот я и здесь.
  -А ты?- обратился солдат к Юре.
  -Я... Я даже не знаю... Понял, что хочу Родине помочь, готов за неё жизнь отдать. Не могу я так- идёт война. А я сижу и не могу ничего сделать. Ну, вот я и решил прервать учёбу и отправиться сюда.
  -Я смотрю, ты идейный. Это хорошо. Может подольше протянешь, а может и пропадёт твоя идейность с первым залпом,- засмеялся ветеран.
  -А можете рассказать, как там на фронте?- снова спросил Рома.
  -Как на фронте? Да нет там ничего хорошего, это только кажется, что будешь сражаться за Родину, будешь героем, а на деле- сидишь в грязном вонючем окопе и отстреливаешься без остановки. А люди, которые тебя окружают- ещё хуже боевиков могут быть. Потому что ты от них подвоха не ждёшь, веришь, думаешь, что они твои братья, а потом раз- и всё.
  -Это как?
  -А так. Мне друг рассказывал, был один командир, который своих с потрохами продал боевикам, те их окружили и взяли в плен, а после показательно глотки им перерезали, как баранам, а командир после сбежал куда-то, говорят за границу поехал с очень приличной суммой. Да и без этого война- это очень страшно. Я помню, мы три разведгруппы посылали на территории ополченцев посылали, две из них не вернулись. Ну, а та, что вернулась очень важные данные принесла, собрались и решили атаковать. Помню, укрылись в холмах, вырыли новые окопы, думали, что разобьём их за несколько часов. Начали обстрел, а тут их бронемашины выезжают. А к каждой из них спереди привязан наш разведчик из пропавших групп, и все они без глаз и ушей. А я сидел возле противотанкового орудия. Смотрю, на меня БТР едет, а к нему прикован друг мой- Влад, с которым мы три дня назад водку пили. И стрелять не могу, рука не поднимается. А если не стрелять, то он же убьёт меня. Я тогда нажал на курок, а у самого руки трясутся. Влад дёргается и кричит: "Не стреляйте, я жить хочу!", снаряд попал в бок, БТР перевернулся, а друга моего на несколько частей разорвало. Я после боя хотел забрать останки и похоронить, а от него, кроме головы ничего не осталось. А в мёртвых выколотых глазах нечеловеческий испуг. Вот так вот. Поэтому зря вы согласились. Вы много чего страшного на войне увидите.
  Юра опустил глаза на землю и потушил сигарету. От чего-то ему было стыдно перед солдатом, хотя он сам не понимал- почему.
  -Ладно, парни, пойду я. А то мне врач вообще запретит палату покидать, если узнает, что я курю, да ещё и такие истории новобранцам рассказываю. Сами всё увидите. А мне уже пора.
  Солдат встал, затушил сигарету о бочку, закашлял, надавил себе рукой на лоб, после чего пришёл в себя и направился в сторону лазарета, где сейчас начинался ужин.
  ***
  Тем временем, Юрий Григорьевич пришёл в себя. У него страшно болела голова, а во рту был неприятный солоновато-горький вкус. Он осторожно приподнялся с земли и вытер лицо краем грязной тряпки, которая валялась рядом, после чего схватился за бутылку со стеклоочистителем, на дне которой осталось немного жидкости, которую он выпил жадными глотками.
  Только сейчас старик начал вспоминать, что произошло. Он вспомнил мужчину, который его спас, а после подростков, которые над ним издевались. От бессилия инвалид лёг на землю и стал думать, что же ему делать дальше: рисковать собственной жизнью и жизнью своей сестры и её дочери- единственных его родственников или смириться и попытаться забыть всё то, что произошло. Попытаться перестать жить мечтами и воспоминаниями и принять судьбу такой, какая она есть, ведь вряд ли получится что-то изменить. А даже если получится, то что дальше? Рассказать всем о том, что он смотрел, как каннибал-извращенец издевается над девушкой, и ничего не пытаться сделать, рассказать о том, что сосед на протяжении нескольких лет подкармливал его человеческим мясом? Этого Юрий Григорьевич боялся больше всего.
  С большим усилием он дотянулся до костыля, встал и медленно направился к автобусной остановке возле вокзала. Вокруг бегали и суетились люди, они не обращали внимания на старика, лишь одна женщина косо посмотрела в его сторону, плюнула на землю и злобно сказала: "Тьфу, одни бомжи вонючие здесь ходят!", но Зорин не обратил на её слова никакого внимания. Он медленно подошёл к скамейке, сел на неё и стал ждать автобуса, который подъехал только через полчаса.
  Двери открылись, старик встал, подошёл к самой последней двери, зашёл внутрь и сел на самое крайнее место у окна. Люди старались не подходить к нему толи из-за его внешнего вида, толи из-за неприятного запаха, которым наполнился весь салон.
  На следующей остановке в автобус зашла молодая девушка в юбке и платке, с маленьким ребёнком на руках. Ребёнок крепко спал, обнимая руку матери. Девушка подошла к Зорину и села возле него. Старик открыл глаза, посмотрел на неё и неожиданно сам для себя спросил:
  -Вы сели возле меня?
  -Да. Если я вам мешаю, я могу пересесть.
  -Нет, что вы. Сидите.
  -Спасибо.
  Старик снова отвернулся и закрыл глаза. На душе ему стало как-то полегче, но это всё равно не помогало заглушить его душевную боль.
  Наконец автобус остановился на той самой остановке, на которой Юрия Григорьевича ещё вчера подобрал неизвестный ему водитель, имя которого он так и не узнал.
  Старик развернулся и медленно, опираясь на костыль, пошёл вдоль больных елей туда, где ещё вчера он мирно сидел за одним столом с убийцей и разговаривал о своей молодости.
  Вся земля была покрыта лужами, в них сидели толстые лягушки и поочерёдно квакали. Зорин осмотрелся: впереди, метрах в трёхстах от него, лежала поваленная берёза, которая почему-то росла когда-то росла в еловом лесу. Он спустился с пригорка и медленными шагами пошёл по мокрому зелёному мху, которого здесь росло очень много, наконец вдали показался маленький охотничий домик с кривой крышей и прогнившими стенами. Юрий Григорьевич дёрнул за ручку- дверь была открыта.
  Он снова оказался в небольшом предбаннике, в котором было тепло и пахло сосновой смолой. Старик тщательно вытер ноги и прошёл в комнату. В комнате, которая отделялась от кухни невысокой ширмой, не было не следа от вчерашнего. Всё было прибрано, нигде не было ни следа крови.
  Зорин не раз заходил в этот дом, когда ходил за грибами, как и многие другие охотники, которые не могли даже подумать, что здесь совершаются столь страшные вещи. Для обычной обстановки не хватало только ковра, который и скрывал от людей подвал, а те, кто о нём всё же знал, думали что там лежат какие-то личные вещи лесника, потому что люк, ведущий вниз, был всегда заперт на ключ, однако в этот раз не было ни ковра, ни замка, а люк был немного приоткрыт.
  Юрий Григорьевич встал на колени и нагнулся. Из щели шёл неприятный запах сырого мяса. Он открыл люк до конца, скинул костыль вниз и осторожно спустился в подвал по лестнице, после чего очутился в маленькой комнате, в которой ничего не было, кроме двери, ведущей в соседнее помещение. Запах мяса всё усиливался. Зорин не хотел идти дальше, но понимал, что если он туда не пойдёт, то ему придётся вернуться сюда ещё раз, а возможно и не один.
  Он приоткрыл дверь и сделал шаг вперёд. Ничего не было видно, и старик стал нащупывать выключатель. Неожиданно его рука дотронулась до чего-то мокрого и холодного. Юрий Григорьевич брезгливо отдёрнул руку, вытер её о тулуп, развернулся и стал искать выключатель справа от двери. Наконец старик нащупал его, нажал на кнопку, упал на пол от испуга и закричал.
  Он находился в большом забетонированном подвале, в котором на крюках висели изуродованные человеческие тела без голов, рук и ног. Также у всех женщин отсутствовала грудь, а у мужчин половые органы. Со всех тел была снята кожа, которая была развешена по стенам и сушилась. Животы трупов тоже были вспороты, а внутренние органы отсутствовали.
  Старик медленно подошёл к одному из тел и внимательно осмотрел его. На вид оно когда-то принадлежало мужчине лет двадцати пяти спортивного телосложения. Только сейчас Зорин заметил, что к животу трупа была пришита бирка, на которой было написано аккуратным каллиграфическим подчерком:
  Мясо( туша), самец, 26 лет, жёсткое( спортивный), здоров, рекомендуется для варки и тушения.
  После этого Зорин сделал ещё несколько шагов в сторону и подошёл к новому телу, на этот раз женскому, к животу которого тоже была пришита подобная бирка, но написано на ней было совершенно другое:
  Мясо( туша), самка, 42 года, мягкое( незначительный лишний вес), внутренние органы( удалены) и мышцы заражены гельминтами( Diphyllobothrium latum), рекомендуется для жарки( после предварительной термической обработки паром).
  
  Все остальные трупы были точно также промаркированы. Юрию Григорьевичу хотелось уйти отсюда как можно быстрее, но он собрал последние силы, сделал несколько шагов вперёд и подошёл к висящей на стене кожи, на которой не было никакой бирки, но она была подписана маркером у нижнего края:
  Украшение( кожа), самка, 31 год, на ощупь: мягкая и нежная, здорова, рекомендуется для изготовления масок, перчаток и холстов.
  Старик провёл по коже рукой. Она действительно была мягкой. Он закрыл глаза и на секунду представил, что когда-то она принадлежала живой девушке, у которой были родные и близкие люди, друзья, любимый человек, возможно дети, а однажды она исчезла, быть может полиция сказала, что она просто сбежала с любовником, а может быть они пытались разыскать её, но у них ничего не вышло. Юрия Григорьевича начало тошнить, его вырвало на землю, но он нашёл в себе силы сдержаться, после чего он подошёл к стене и увидел девять длинных ящиков, на которых было написано: "Мясо( руки)", "Мясо( ноги)", "Мясо( грудь( самка))", "Мясо( половые органы( самец))", "Украшение( стопы)", "Украшение( кисти рук)", "Мясо, украшение( голова( самец))", "Мясо, украшение( голова( самка))" и "Органы( без маркировки)". Старик подошёл поближе и увидел, что в каждом ящике лежала груда органов, каждый из которых был промаркирован и обработан какой-то смесью, напоминающей белый песок.
  Только сейчас Зорин заметил в конце коридора дверь, на которой большими буквами висела таблица "Мастерская". Он подошёл к ней, повернул ручку и зашёл внутрь. Внутри также пахло мясом. Тут маньяк изготавливал из отрубленных органов различные украшения: он высушивал кисти рук. Нанося на них странные узоры, напоминавшие какие-то оккультные знаки, заспиртовывал головы, рисовал картины на холстах из кожи и вязал разные вещи из человеческих волос.
  Рядом со столом, на котором и производилась вся кровавая работа, стояла небольшая тумбочка, на которой лежала толстая рукописная книга.
  Неожиданно в голове стрика снова прозвучали слова маньяка о Чеченской войне. Юрий Григорьевич вспоминал начинал вспоминать голом Константина. Ему казалось, что он где-то слышал его, но это было так давно, что он не помнил, где он мог с ним встречаться... Может в Чечне, может быть они пересекались во время совместных операций с другими ротами? Но Зорин видел множество солдат, сейчас он был даже не в состоянии вспомнить голос Ромы, который был для него братом, а уж голос какого-то солдата или офицера, с которым он мог где-то случайно столкнуться- точно нет...
  Неожиданно старик ещё раз представил висящие на крюках трупы и в его голове пробуждалось старое воспоминание о чём-то настолько ужасном, что даже война и все боевики вместе взятые не могли с этим сравниться, о чём-то ужасном на столько, что Юрий Григорьевич захотел забыть это на всю жизнь и забыл... До этого дня...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Часть 3. Это было в 1995...
  1995 год, Чеченская республика.
  Боевики наступали со всех сторон. Казалось, что их было больше тысячи. Они совершенно не боялись ни ранений, ни смерти, они выбегали из ущелья, бросались на пулемёты, тут же падали на землю с пробитыми головами, и всё повторялось с самого начала. У пулемётчиков уже заканчивались боеприпасы, а боевики отступать не собирались, при том приблизится к позиция врага они не могли ни на шаг.
  Рома и Юра лежали в окопе и отстреливали из автоматов боевиков, которые приближались достаточно близко, возле них строчил пулемёт, и рядовой Сергей Ивцев то и дело подавал пулемётчику тяжёлую ленту для орудия.
  Неожиданно всё стихло. Боевики перестали наступать, а умирающий от усталости пулемётчик упал на землю и закрыл глаза. Рома схватил флягу с водой, расстегнул куртку солдата, помог ему сесть и попить.
  -Товарищ сержант...- задыхаясь произнёс рядовой.
   -Успокойся, всё хорошо. Ты нормально себя чувствуешь?
  -Нормально, только руки болят очень. Невозможно. Сколько мы уже? Часа три или четыре отстреливаемся? Я ещё столько же не выдержу...
  -Я за тебя к пулемёту встану,- сказал Юра, услышавший разговор своего друга и рядового.
  -Товарищ сержант, не надо, я сейчас... Отдохну...- пулемётчик закрыл глаза и потерял сознание.
  -Ром, и что будем делать?
  -Ничего, врач в лагере, а до него метров двести по полю. А у этих уродов, похоже, снайпер есть.
  -Этого нам ещё не хватало. Нас уже меньше половины осталось. Где лейтенант?
  -Лейтенант в госпитале.
  -А капитан?
  -Где-то здесь, в окопах, с нами. Что ты ему хочешь сказать?
  -Помощи надо просить. Помощи.
  -Какой помощи? На нас всем наплевать, радуйся, если на какой-нибудь генерал не продал с потрохами боевикам, а то пока мы тут с тобой о жизни рассуждаем, нас, возможно, в кольцо берут. Сейчас всему руководству страны на нас наплевать, что говорить, если сам президент вообще не интересуется тем, что у нас тут происходит. Сидит сейчас, наверное, и водку пьёт, морда поганая.
  -Ну нам сейчас не до него. Что делать-то будем? У нас лент мало осталось, всё совсем плохо, солдаты либо ранены, либо мертвы, либо полностью обессилили. А помощи не будет.
  -У нас несколько снарядов для РПГ осталось. Они сейчас наверняка собираются с силами, а потом пустят в ход тяжёлую технику.
  -Офигенно. И что ты предлагаешь?
  -Попытаться обвалить ущелье. Тогда технику завалит, а боевики отступят.
  -Ты серьёзно?
  -Ты о чём?
  -А если это не поможет или спровоцирует какой-нибудь обвал или землетрясение. Да и единственный путь вперёд нам это обрубит.
  -Вперёд? Да ты издеваешься!- не выдержал Рома,- бежать отсюда нахрен надо, если мы после этого хоть на метр продвинемся, нас боевики уничтожат. Ты знаешь, что они с людьми в плену делают?
  -Догадываюсь.
  -Нет, а ты послушай. Мне мать писала. К её соседке приходит конверт, а в нём палец отрубленный и письмо: "Ваш сын у нас в плену, ему сейчас очень плохо, если вы хотите ему счастью и долгих лет жизни, вы должны положить в банк на такой-то счёт 1500 долларов, или ваш сын к вам в течении нескольких месяцев по частям приедет". А из военной милиции, куда она пошла, её прогнали. Сказали, что всё сделать ничего не смогут, и лучше ей выполнить все их требования.
  -А она что?
  -Ничего. Нет у неё таких денег. Нет их, понимаешь? И сына у неё больше нет. Через месяц ей два пальца прислали, а ещё через месяц всю кисть. Ну она тогда и не выдержала. Инсульт, три дня в вегетативном состоянии, и отправилась тётя Шура на тот свет. А мне так страшно, так я боюсь его судьбу повторить. Я же с ним вместе в песочнице игрался в детстве, помню за девчонкой одной вместе ухаживали, а потом она выбрала пацана с соседней улицы. Уроки вместе пропускали. А теперь его нет, а возможно где-то едет посылка с его изуродованным телом.
  Юра замолчал и опустил голову.
  -Надо нам поговорить с командиром. Отступать надо и соединяться с другими частями. А там уже и атаковать вместе можно.
  -Хорошо, беги тогда к капитану, я с Серёгой останусь у пулемёта, мало ли что, а ты к командиру, пусть готовит РПГ. Хорошо?
  -Хорошо. Пожелай мне удачи. Надеюсь, они не нападут прям сейчас.
  Рома вскочил и перелез в соседний окоп, а Юра схватился за горячий пулемёт и стал ждать возвращения друга, который вернулся минут через двадцать в сопровождении двоих солдат с РПГ. Он радостно ударил друга по плечу и крикнул:
  -Всё! У нас есть шанс,- после чего обратился к солдатам,- так, парни, если боевики будут наступать, вы ждёте моего сигнала. ОК?
  -Хорошо. Можешь ещё раз рассказать, что нам делать?
  -Короче, вы ждёте моего сигнала после того, как я его подам... Короче, видите вот ту скалу с деревом.
  -Да.
  -Попасть сможете?
  -Я думаю, сможем. Если нас не убьют, конечно,- улыбнулся солдат.
  -Не убьют, не бойся. Вот, значит один будет стрелять в эту скалу, другой в бок ущелья, тогда всё это должно обвалиться.
  -Ты думаешь, у нас получится?
  -Получится. А если нет, то и думать нечего. Нам несколько часов осталось жить. Ну, ждём. Делать нечего.
  Прошло несколько часов, но никто не нападал. Уже темнело, как вдруг из ущелья вышел старик в чёрной меховой куртке с белым флагом в руках. Он поднял руки вверх и громко закричал:
  -Не стреляйте, я- мирный, я не ополченец! Меня послали вам передать кое-что.
  -Что надо?- высунулся из окопа Юра.
  -Они просили передать, что вам лучше сдаться. Им надо просто пройти дальше. Если вы отдадите оружие и пропустите их, вас не заберут в плен и не убьют!
  -Сколько у нас времени, чтобы подумать?
  -Полчаса, если вы ответите отказом, то они пустят на вас тяжёлую технику.
  -Мы поняли. Передай им, что мы скорее сдохнем, чем сдадимся поганым боевикам.
  -Я передам!- крикнул старик, развернулся и направился через ущелье в сторону лагеря боевиков.
  Неожиданно Рома поднял с земли автомат и несколько раз выстрелил старику в спину. Из рук парламентёра выпал белый флаг, у него содрогнулись колени и изо рта потекла красная кровь.
  Юра оттолкнул своего друга, строго посмотрел ему в глаза и спросил:
  -Ты что делаешь? Это же обычный дед, крестьянин местный.
  -Он с этими уродами заодно.
  -Опомнись, они даже солдата простого пожалели сюда пустить, потому что знали, что мы можем отомстить. Не он наших ребят убивал.
  -Ты меня не переубедишь. Любой, кто хоть как-то, по своей воле или нет, помогает террористам и местным ополченцам- мой личный враг. И каждому такому врагу я с удовольствием всажу пулю в голову.
  Юра замолчал и сел на холодную, пропитанную дождевой водой и человеческой кровью, землю.
  Прошёл час, совсем стемнело, ничто не предвещало начала атаки, но, неожиданно один из солдат в соседнем окопе громко крикнул: "БТРы едут!!!". Юра схватился за пулемёт, а его друг приказал миномётчикам лечь.
  Бронемашины подъехали поближе, Рома толкнул Юру и тот начал стрелять из пулемёта в темноту, из-за камней и небольших кустарников, к окопам бросились боевики. Один из них добежал до соседнего окопа, он набросился с ножом на одного из русских солдат и перерезал ему горло, после чего его застрелили. В этот раз солдат было немного, основная армия пряталась за бронемашинами, которые почему-то остановились где-то вдалеке. Неожиданно они тронулись с места, как только они доехали до той самой скалы с деревом, машины остановились и начали стрелять в воздух из установленных на них пулемётах.
  Солдат, державший в руках РПГ тихонько толкнул Рому и спросил:
  -Товарищ сержант, можно уже начинать?
  -Нет. Пока рано.
  -Чего вы ждёте?
  -Сейчас у них закончатся ленты, и они будут перезаряжаться. Тогда мы и ответим им.
  -Почему они не едут на нас. Во-первых, они понимают, что мы как-то подготовились. Ждут нашего шага. А, во-вторых, хотят нас запугать. Они предлагали нам сдаться, хотя понимали, что мы не согласимся. Для чего? Чтобы напугать нас, дать волю страху. Понимаешь?
  -Да. Теперь понимаю.
  Неожиданно пулемётный обстрел прекратился. Рома поднял руку и крикнул: "Давайте!!!". Солдаты схватили РПГ и выстрелили в указанные точки.
  Скала и часть стены обрушились, похоронив под собой бронетранспортёры и часть солдат. Из-за груды камней послышались громкие стоны и крики:
  -Отступаем!!! Сиха! Сиха!
  -Они бегут?- удивлённо спросил Юра.
  -Да. Пока они полностью не отступят, мы должны стоять здесь, а после, Юр, мы вместе с тобой сходим к капитану, надо будет поговорить.
  -Хорошо.
  Сразу после окончания битвы капитан приказал сворачивать лагерь и отступать на север, где должны были располагаться третья и четвёртая роты третьего батальона ВДВ, которые тоже планировали продолжать наступление на Грозный.
  С рассветом солдаты полностью разобрали все палатки, сложили свои вещи и были готовы выдвигаться. После завтрака остатки роты двинулись на север дорогой, проходящей возле гор, по которым даже боевикам было бы крайне трудно подойти. После полудня капитан приказал разбить лагерь и отдохнуть. Солдаты стали открывать свои пайки, а Юра, вместе со своим другом, сели на поваленное сухое дерево и закурили:
  -Юр, как думаешь, а когда это всё закончится?
  -Не знаю, но думаю максимум ещё год. Их мало, он не могут противостоять России, тем более и в Чечне часть населения против них, да и у них много группировок, лидеры которых пытаются показать всем, что они самые главные.
  -Как всё это странно. Ещё каких-то десять лет назад я учился в третьем классе и думал, что когда я вырасту, то будет коммунизм. Я даже тогда представить себе не мог, что через пять лет Советский Союз распадётся, а ещё через пять начнётся новая гражданская война...
  -Я тоже об этом даже и подумать не мог.
  -Знаешь, мой дед воевал и даже до Берлина дошёл. Он мне любил про войну рассказывать. Сажал на колени, доставал свой альбом с военными фотографиями и рассказывал про Сталинград, про бандеровцев, про салашистов в Венгрии, про Кёнигсберг, наконец про Берлин. Он рассказывал разные истории: и про то, как немцы сожгли целую деревню с людьми, и про то, как один немецкий солдат отдавал половину своего пайка больной русской девочке, и про то, как один нацисты заставляли мирных жителей оборонять города, а если те пытались сбежать, их расстреливали гестаповцы, а один офицер Гестапо пожалел людей, отпустил их и сам сдался в плен... И мне так интересно всегда было, война казалась чем-то таким сказочным, даже... Он ордена свои показывал, вещи разные которые из Германии забрал: граммофон, несколько книжек на немецком, два золотых значка СС и прочий хлам... Ещё он учил меня немецкому, я помню, говорил в детстве, что не хочу изучать язык, на котором говорил Гитлер, а он мне тогда сказал, что, если бы не было в Советском Союзе людей, которые знали немецкий, то может и не выиграли бы мы войну. Он сам военным переводчиком был, не у одного нациста, важную для страны, информацию узнал... И тогда я захотел выучить немецкий, только сейчас ничего не помню... Danke schön, bitte sehr... Да ещё немного каких-то элементарных фраз... Так вот, к чему это я... Я после его рассказов захотел сам стать солдатом, Родину защитить. И сюда, когда отправлялся всё думал, что дед того света смотрит на меня и радуется... А теперь я здесь... И мне нихрена не хочется воевать! Я домой хочу! Каждый день гибнут мои товарищи, каждый день я рою для них могилы, а сколько я уже людей убил!? Сто, двести, пятьсот, тысячу!? Пусть и боевиков, но людей же! Сколько я крови пролил!? И ради чего мы воюем? Мой дед воевал за СССР, это была его Родина, он знал, что когда война закончится, он вернётся в свою трёхкомнатную квартиру в Москве к своей жене-красавице, которая его обожала, они заведут ребёнка, будут смотреть выступление Сталина по телевизору, и всё будет хорошо. Как до войны! А что у меня? Где моя Родина? Я родился в Советском Союзе, а теперь его нет. И война эта- между одним куском "великой империи" и другим. Ещё пять лет назад все были коммунистами, а сейчас неожиданно превратились в радикальных исламистов и капиталистов... А возвращаться мне куда? В однокомнатную квартиру к больной, умирающей матери, которой, возможно, уже не в живых, потому что письма от неё уже месяц не приходят? А знаешь, как мы попали из трёхкомнатной квартиры в центре Москвы в однокомнатную в Кузьминках? Дед решил поближе переехать к своему брату и сестре, а они как раз там жили. Нашёл какого-то богатого покупателя, отвёл он нас в шикарную квартиру, после ремонта, с дорогой мебелью, ещё доплатить обещал, ну дед все документы подписал, а потом оказалось, что он нас обманул. И мы переехали в однокомнатную квартиру в доме напротив химзавода. Деда тогда инфаркт и хватил. Войну прошёл, в рукопашной с немцами сражался, а сгубила его человеческая жадность. А ещё в школе я с девчонкой встречался. Мне казалось, что я очень люблю её. И знаешь что? Бросила она меня, когда нас с квартирой подставили. Сказала, что ей далеко ездить и вообще, теперь пожениться мы с ней никогда не сможем. Вот так... Ну... И за что я воюю? И куда мне возвращаться? Так иногда смотрю и думаю, что лучше бы меня здесь убили... Потому что не известно ещё где лучше- тут или в Москве, где остались только одни бандиты и бизнесмены?...
  Юра не знал, что ответить, а поэтому молча уставился в землю, неожиданно он посмотрел своему другу в глаза и сказал:
  -Я никогда не рассказывал тебе, почему я на самом деле сюда отправился...
  -Нет.
  -Это всё...- выдавил из себя Юра, но не успел договорить.
  Неожиданно из-за валуна на самой вершине холма выскочил невысокий тощий лысый парень в разодранной военной форме без опознавательных знаков. Он бросился к подножию холма с поднятыми руками и всё время без остановки кричал:
  -Свои!!! Русские!!! Братья!!!
  Рома схватил автомат и прицелился в парня.
  -Что ты делаешь?- испуганно спросил Юра,- ты и его убить хочешь?
  -Остановись!- крикнул Рома и выстрелил в воздух.
  Из палатки выбежал капитан, он вынул из кобуры пистолет и громко крикнул:
  -Остановись! Если сделаешь хоть шаг вперёд, я тебя застрелю!
  -Б-б-б-братья, нестреля-я-я-яйте, я- свой!- прокричал паренёк.
  Он сильно заикался, а когда говорил, у него сильно дёргалась голова и руки.
  -Кто ты?- спросил капитан.
  -Я- пленный. Я бежал.
  -Хорошо...- прошептал капитан и толкнул, стоявшего рядом солдата,- иди обыщи его, только осторожно. Не исключено, что у него под одеждой полно взрывчатки, и что он взорвётся, как только подойдёт ближе. Если с ним всё в порядке, пусть идёт к нам.
  -Есть, товарищ капитан!
  Солдат повесил автомат на спину и бросился к бежавшему пленному, который сел на землю и начал плакать. Солдат обыскал его, и после того как ничего опасного при нём обнаружено не было, он повёл беглеца в сторону палатки командира, где его ждали капитан, Юра и Рома.
  Пленник сел на стул и испуганно посмотрел на капитана, тот улыбнулся и спросил:
  -Боец, есть хочешь?
  -Очень, товарищ капитан. Я три дня не ел.
  -Хорошо.
  Капитан вышел из палатки и вернулся с тарелкой гречневой каши, возле которой лежал маленький жёсткий кусок говядины и большой ломоть чёрного хлеба. Солдат набросился на еду, он жадно заглатывал ложку за ложкой, но мясо, почему-то, оставил нетронутым.
  -Почему ты не ешь мясо?- удивлённо спросил капитан.
  -Не хочется, почему-то... Я сам не знаю...
  -Ладно, тогда Рексу потом отдадим. Ладно... А теперь расскажи нам про то, что с тобой случилось.
  Солдат смущённо опустил голову и сказал:
  -Я только мало что помню...
  -Это как?
  -Не знаю, помню какие-то обрывки... Как били помню, день побега помню хорошо... А что-то не помню совсем...
  -Как тебя зовут? Хоть это не забыл, я надеюсь.
  -Извините, товарищ капитан... Но я не помню, как меня зовут... В лагере их командир называл меня Хьакха... Может это моё имя? Хотя мне всегда казалось, что у меня русское имя... Но может быть я сам не русский?
  -Хьакха... Что-то знакомое... Нет... Тебя не могли так звать. Хьяакха- свинья по-чеченски. Наверное, ты потерял часть воспоминаний из-за того, что тебя били.
  Неожиданно у солдата задрожали руки, и он начал чесаться. Несколько минут он усердно расчёсывал голову и лицо, после чего посмотрел на капитана и сказал:
  -Извините, я п-п-п-просто не мылся много дней.
  -Ничего. Сейчас расскажешь нам всё, организуем тебе баньку. Ты заикаешься и у тебя дрожат руки. Это у тебя всегда так было?
  -Не-е-е-ет... Как из плена сбеж-ж-ж-жал... Вот...
  -Ладно, расскажи, что помнишь.
  -Я помню, что меня и моих друзей взяли в плен... Где это было и где мы служили я не помню... А потом мы работали... Нас били...
  -Извини, что перебиваю, но далеко отсюда деревня, в которой ты был?
  -Д-д-д-да... Они вам не угроза... Однажды я попытался бежать... За это меня сильно избили, а потом хотели заживо скормить собакам... Но у них был человек... Он был похож на русского... Его там уваж-ж-ж-жают... Он заступился за меня и меня перестали бить и посадили назад в яму... А потом, однажды ночью он приказал выпустить меня и пригласил меня в свой дом... И там накормил меня... А после он начал... Приставать ко мне...
  -В каком смысле приставать?
  -В таком... Но я вырвался, а он оглушил меня, а когда я очнулся... Он связал мен-н-н-ня и сказал, что если я помогу боевикам, он меня убьёт... А после он отвёл меня назад в яму...
  -И что дальше?
  -Он каждый день забирал меня к себе, кормил и что-то вкалывал, а после меня, почему-то, каждый раз били солдаты... А дальше я ничего не помню...
  -Ты же говорил, что помнишь, как сбежал...
  -Помню, но нет... Это тяжело объяснить... Я очнулся в машине... И там за рулём сидел тот человек... И мы куда-то ехали... А потом я опять ничего не помню... А после я очнулся и был в какой-то страшной пещере... И там были мёртвые... И их было много... Я жил в этой пещере почти неделю и каждый раз выходил и смотрел сверху на дорогу... Я надеялся, что тут будут проходить наши... И тогда меня спасут...
  -Ты неделю жил в пещере с трупами?
  -Д-д-д-да...- солдат несколько раз дёрнул головой и стал ещё сильнее расчёсывать руки...
  -Бедняга. А что эта пещера? Далеко?
  -Нет... Я могу показать, где это.
  -А тела были в военной форме или в гражданке?
  -Они бы-ы-ы-ыли... Без одеж-ж-ж-жды... И следов от пуль на них не было... Голые тела... Мужчины... Женщины... Дети...
  -Не нравится мне- пещера с голыми трупами... Очень не нравится...
  -Там страшно... Очень...
  -Ладно, Рома, ты должен отправить его в баню, а после к доктору, а затем мы с Юрой и двумя бойцами пойдём с ним, пусть он покажет, где же эта пещера. Хорошо.
  -Х-х-х-хорошо... Только я не хочу туда вновь ходить... Там страшно...
  -Мы будем рядом... Мёртвых бояться не надо, бояться надо живых... Там же нет боевиков?
  -Н-н-н-нет...
  -Ну вот, значит всё хорошо. Всё, отправляйся, помоешься, тебя доктор осмотрит, а после вылазки мы отправимся дальше.
  -А к-к-к-куда мы отправимся?
  -Нас разбили боевики, я хочу встретиться с десантниками, они должны нам помочь, а после мы сможем продвигаться к Грозному вместе.
  -Я хочу с вами, я хочу отомстить за всё, что они со мной делали...
  -Конечно. Ты будешь сражаться. А теперь иди. Мне надо поговорить с сержантом Зориным.
  -Спас-с-с-сибо... Товарищ капитан...
  Рома вывел испуганного солдата с трясущимися руками из палатки, а капитан сел на стул, сделал несколько глотков чая и спросил:
  -Ну что, Юр, как думаешь?
  -Вы о чём?
  -Ну пещера эта? Я с таким никогда не сталкивался. Мне только полковник один рассказывал, что однажды, когда он в Афганистане был, была там одна пещера, все, кто туда поодиночке заходил- не возвращались. А когда они впятером туда пошли- то пещера как пещера. Небольшая, никого внутри нет, даже летучих мышей. Может и тут что-нибудь подобное?
  -Не знаю, но я такое не верю.
  -Конечно, ты же у нас "образованный".
  -Мне кажется, там лежат тела убитых боевиками.
  -Оно, конечно, на правду больше всего похоже, ну вот ты мне скажи: по моим сведениям, рядом поселений боевиков нет, да что там боевиков, даже деревень обычных нет. Следов пуль на телах нет, да и где ты в нашей армии женщин и детей возьмёшь? Не своих же они расстреливали?
  -И то верно, но в мистику я верю ещё меньше.
  -Ну, скоро всё сами увидим, своими глазами, так сказать...- капитан облизнулся и замолчал.
  Юра встал со стула и хотел выйти из палатки, но капитан как-то странно посмотрел на него и тихо произнёс:
  -Но то, что рядом есть пещера с мёртвыми телами, меня очень пугает... Я надеюсь, что кроме трупов там ничего и ничего нет... А ты иди, проследи, чтобы нашего безымянного спасённого беглеца помыли и осмотрели, а я покурю пока.
  -Есть, товарищ капитан,- Юра отдал честь, вышел из палатки и направился в полевой госпиталь.
  Он располагался в самой большой палатке, в которой всегда сидел доктор- высокий полный мужчина с приятными чертами, лет тридцати пяти на вид, и медсестра Ася- красивая светловолосая девушка двадцати лет, которая выглядела немного старше своих лет, но это никак не сказывалось на внимании мужчин по отношению к ней, хотя она всегда была хладнокровна по отношению к ним и отвечала только на ухаживания доктора, которого считала человеком, на которого стоит равняться.
  Юра зашёл в палатку и поздоровался с доктором, доктор, занятый внимательным осмотром спасённого солдата, который сидел перед ним в одних трусах, кивнул в знак приветствия и указал головой на стул, на который Юра и сел.
  Доктор внимательно прослушал солдата, постучал молотком по коленям, понажимал на живот и шею, после чего стал внимательно осматривать кожные повреждения на теле:
  -Эти язвы и пролежни давно у вас?
  -Я не помню... Но мне кажется, что до плена их не было. Нам не давали мыться, возможно от этого...
  -Хорошо. Вы говорите, что вас держали в ямах, которые боевики вырывали в земле, а спали вы на тонких матрасах?
  -Да.
  -Это очень странно. У вас абсолютно здоровый позвоночник, но эта дрожь, эти судороги. Не похоже на то, что вас били, возможно какая-то травма головы... У вас никогда не было приступов эпилепсии?
  -Нет... Мне так кажется...
  -А у вас нет внутричерепной гипертензии?
  -Я не знаю, доктор, я вообще не знаю, что такое гипертензия!- солдат еле сдерживал слёзы, готовые вот-вот побежать по щекам,- мне страшно, доктор! Что со мной?!
  -Всё будет хорошо, успокойтесь.
  -Внутричерепная гипертензия- это повышенное внутричерепное давление. От этого могут происходить судороги, эпилептические припадки и прочие синдромы неврологических заболеваний. Но о вас сейчас я сказать ничего не могу. Нужна диагностика, без специальной аппаратуры я бессилен. Извините... Вы говорили, что тот человек, который приставал к вам, извините, что говорю об этом, но это важно, так вот, тот человек вам что-то вкалывал. Возможно это были наркотики и таким способом он вырубал вас, чтобы использовать в своих целях, возможно что-то ещё...
  -Как это- "использовать в своих целях"? Это как? Вы на что намекаете?!- солдат жалобно посмотрел на доктора и стал яростно расчёсывать руки и тело.
  -Я ни на что не намекаю. Просто... Просто сказал, не подумав... Извините...
  -Нет... Нет! Нет! Нет!... Нет!!! Только не это... Я и п-п-п-подумать... Нет!
  -Успокойтесь. Я осматривал вас, никаких следов насилия у вас нет!
  -Это правда?!
  -Да! Успокойтесь. Я так понимаю, вы срочно потребовались сержанту Зорину. Товарищу Зорин, вы за ним пришли?
  -Да.
  -Одевайтесь и ступайте к командиру, а мне с сержантом надо кое-о-чём переговорить. Хорошо?
  -Конечно-о-о-о... Доктор... С-с-с-спасибо... Спасибо за всё.
  Солдат выбежал из палатки, а доктор попросил Асю выйти, сел за стол и мрачно посмотрел на Юру:
  -Виталий Александрович, что случилось? Что не так с этим солдатом?
  -Всё с ним не так, но пока ничего не случилось. Я не могу понять. На коже какая-то странная сыпь и пролежни. Такую сыпь я никогда не встречал в своей практике, хотя, быть может, тут есть какая-то своя болезнь. С пролежнями всё сложнее. У вас есть дети или маленькие брат или сестра?
  -Нет.
  -Жалко. Но вы это и так прекрасно знаете. Пролежни чаще всего образовываются в характерных местах. Я осматривал его: промежность, паховая область, половые органы, подмышки, стопы, пупок- там ничего. Кожа чистая, без каких-либо признаков омертвения, но пролежни есть на спине, под коленками и на груди. Это очень странно. Я не знаю, как это объяснить. Но это ещё не всё. Эти судороги не похожи ни на одну известную мне болезнь, хотя я с бывшими пленниками боевиков никогда не работал, но вот в чём дело- сразу после сильных судорог он начинает чесаться и при этом заикается только в эти моменты. Как будто в организме возникает какой-то спазм. При этом на его теле нет следов побоев, голова не травмирована, поэтому не похоже, что всё это появилось из-за травмы, однако всё это можно списать на сильное нервное потрясение...
  -А что, если тот человек вкалывал ему сильнодействующие наркотики?
  -Он не похож на наркомана. Не похож. И ещё... В области половых органов очень много ссадит и царапин... Я не могу сказать, насиловали ли его, но какое-то механическое воздействие на них было точно.
  -Но всё же, что вы можете посоветовать?
  -Советую вам поосторожнее с ним и ни в какую пещеру не ходить. Он явно что-то недоговаривает. Возможно и амнезии никакой у него нет, а всё это лишь великолепная актёрская игра. А как только сможем выбраться с территории боевиков, надо отправить его на полное обследование.
  -А можно как-то это понять?
  -Для начала сделать томографию и электроэнцефалограмму. Там уж будет видно- есть какое-то повреждения или нет.
  -То есть вы не можете сказать, что с ним?
  -Нет, к сожалению... Хотя у меня есть одно безумное предположение.
  -Какое?
  -Только никому ничего не говорите. Хорошо?
  -Клянусь, я- могила.
  -Когда я учился в институте, нам рассказывали про прионные заболевания... Вы знаете, что такое прион?
  -Да... У меня была биохимия в институте.
  -Прекрасно. Тогда вы должны знать, что единственный способ заразиться чем-то подобным здесь, в Чечне...
  -Нет. Этого не может быть,- Юра вскочил со стула и испуганно посмотрел на доктора.
  -Я ничего не утверждаю. Это лишь предположение. Но будьте с ним поосторожнее. Хорошо?
  -Хорошо. Я пойду, а то капитан, наверное, меня там заждался.
  -Иди, до встречи.
  Юра отдал честь и вышел из палатки и направился к командиру, который ждал его, вместе с тремя солдатам, и курил:
  -Что так долго?
  -Извините, товарищ капитан. Я разговорился с доктором.
  -Ничего, доктор у нас любит поговорить. Ладно, боец, веди нас в свою пещеру.
  -Есть, товарищ капитан!
  Пещера располагалась в километре от лагеря. Путь в неё проходил через огромный холм, покрытый песком, поэтому путь наверх был довольно трудным и занял много времени.
  Светило горячее Солнце, песок попадал в сапоги и натирал ноги, неожиданно полковник спотыкнулся о камень, упал и разбил нос, он встал, выругался, вытер, скапывающую с носа, кровь и плюнул на землю:
  -И что, ты каждый день сюда спускался и высматривал своих?
  -Да, к-к-к-каж-ж-ж-ждый день.
  -Сочувствую.
  Солдаты продолжили идти вперёд. Наконец вдали, возле двух сухих, полумёртвых деревьев, показалась мрачная пещера, вход в которую был скрыт тремя серыми валунами.
  Спасённый боец подошёл к камням, несколько раз странно дёрнул головой и руками и сказал:
  -Проходите... Там... Вы всё увидите...
  -А ты что, не пойдёшь?- грозно спросил Юра.
  -Нет... Я... Боюсь...
  -Да пусть остаётся, парень и так настрадался.
  -Товарищ капитан, он должен пойти с нами, мало ли что там в этой пещере!
  -Вы мне н-н-н-не доверяете, товарищ сержант.
  -Доверяю. Но мы все должны держаться вместе. Лишь тогда мы сильны, тем более, ты лучше всех знаешь эту пещеру.
  -Хорошо, я пойду с вами...
  Солдат включил фонарик и сделал несколько шагов вперёд. Весь отряд медленно пошёл за ним по длинному тоннелю, который спускался под землю, но не разветвлялся. Наконец вдали показалась комната с высокими потолками и сталактитами, свисающими сверху. Солдат испуганно указал рукой вперёд и тихо прошептал:
  -Туда.
  Все включили свои фонарики и медленно вошли в грот. Капитан поднял голову и выронил от испуга из рук пистолет, после чего не выдержал и тихо прошептал:
  -Бля-я-я-ять... Что это?...
  В потолок пещеры были каким-то образом вмонтированы длинные цепи, которые заканчивались крюками, на которые были насажены человеческие тела: мужские, женские, детские,- многие из них были частично или полностью без кожи, у кого-то отсутствовали конечности, глаза, половые органы, был вспорот живот. Капитан сделал несколько шагов вперёд и подошёл к телу мальчика, голова которого была проткнута крюком, который выходил из неё, и на оставшийся конец была насажена ладонь ребёнка, кроме того, у него отсутствовали глаза и нос. Тело уже начало разлагаться, оно было покрыто тёмными пятнами и странными волдырями.
  Капитан подошёл к трупу вплотную, он осторожно дотронулся до головы мальчика, неожиданно раздался хруст и тело упало на ноги офицеру, он отпрыгнул в сторону, матернулся и обратился к солдату:
  -И как ты здесь жил? Это же... Это же... Ад какой-то ёбанный. Я... Это... Кто мог такое сделать?
  -Я вон там в углу жил... Разжигал костёр и жил... Мне было страшно... Мне казалось, что они смотрят на меня, особенно вон та женщина,- указал пальцем боец.
  Тело, на которое он указал, висело напротив кучи соломы, на которой он спал, глаза трупа были открыты, поэтому действительно казалось, что женщина на кого-то смотрит, отчего в пещере становилось ещё более жутко.
  -Этот труп довольно свежий,- указал Юра на мужчину с вспоротым животом,- за то время, пока ты здесь живёшь, он успел бы сгнить.
  -Я не знаю... Иногда мне казалось, что тел становится всё больше... Но я не знаю, как это объяснить, возможно я не помню...
  -Хватит с нас этого места. Мы выйдем и забудем, что здесь произошло и никому не будем об этом рассказывать. Понятно?- подытожил капитан.
  -Даже Роме?
  -Даже Роме, Юра. Я даже думать не хочу, как это всё здесь появилось. Пойдёмте отсюда.
  Солдаты вышли из пещеры и направились в сторону лагеря. Неожиданно Юра остановился и сильно толкнул спасённого солдата. Тот упал испуганно посмотрел на сержанта и крикнул:
  -Товарищ сержант, что вы делаете?
  -Ты жил здесь не мало времени, не хотелось убежать?
  -Нет! Ты мне не доверяешь! Я вас ждал!
  -Юр, отстань от него, пойдём,- вступился за солдата капитан.
  -Нет, постойте. Я бы лучше к боевикам в плен попал снова, чем тут стал бы жить. Тут даже воды негде взять.
  -Я собирал дождевую!
  -А где ты брал еду!?
  -Ловил птиц! Ты чего хочешь сказать?!
  -Птиц значит? Вон, видишь птичку на кусте? Поймай её!
  -Я сейчас не могу...
  -Значит день назад мог, а сейчас нет?
  -Н-н-н-не-е-е-ет...
  -Ах ты, тварь, знаешь, что у тебя за пролежни на теле? Знаешь, почему ты заикаешься и чешешься?
  -Не помню!!! Не знаю!!! Отстань!!!
  Неожиданно солдат бросился на капитана, выхватил у него пистолет и застрелился.
  Все солдаты замерли в удивлении, наконец капитан выхватил из мёртвых рук пистолет, положил его в кобуру и обратился к Юре:
  -Это что сейчас такое было вообще?
  -А вы не догадываетесь?
  -Ты спросил, чем он питался? Ты хочешь сказать, что он...
  -Да. Я разговаривал с доктором, перед самым нашим выходом, он сказал, что его сыпь, почёсывания и подёргивания очень напоминают какое-то прионное заболевание.
  -Прионное? Это как?
  -В 1957 году в Новой Гвинее два врача- из Австралии и США обнаружили очень странную болезнь с симптомами, как у нашего "друга", местные называли болезнь куру, местные считали, что эта болезнь- проклятие, насланное шаманом из вражеского племени. А эти врачи поняли, что болезнь вызвана ритуальным каннибализмом. Вот так. То, чем страдал он,- Юра презрительно кивнул в сторону тела,- так называемое "проклятие" всех каннибалов. Здесь, в Чечне, носителей нет, значит подхватить это он мог только поедая трупы.
  -Откуда ты это знаешь?
  -Нам в институте про это рассказывали.
  -Да... Но, кто их убил? Этот парень не похож на человека, способного даже с оружием убить двадцать человек, а может больше. Кто вмонтировал эти крюки в потолок?
  -Я не знаю...- Юра на секунду замолчал и опустил глаза,- товарищ капитан, нам не надо в это лезть, давайте немедленно продолжим отступление и никому, никогда не будем рассказывать. Скажем, что в пещере было несколько трупов, расстрелянных боевиками, а ещё по дороге мы наткнулись на их разведчика, и он убил этого урода.
  -Да, пожалуй, ты прав. Не будем об этом вспоминать. Мне как-то будет спокойней, если я не буду постоянно думать о том, что здесь обитает нечто, способное сделать такое с людьми. Все поняли? Никому и никогда. Или я вас лично расстреляю!
  Солдаты молча одновременно кивнули головами, после капитан обтёр свой пистолет об одежду каннибала-самоубийцы, положил его в кобуру, и солдаты продолжили путь к лагерю, а как только дошли, капитан приказал сворачиваться и отправляться на север, где можно было соединиться с десантниками.
  На следующий день капитан вызвал к себе в палатку Юру и Рому, закурил, вытер пот со лба и раздражённо сказал:
  -Что же это такое, блять, происходит?
  -Что случилось, товарищ капитан?
  -Жопа случилась, Юра, вот что случилось.
  -В каком смысле?
  -А в прямом. В общем. Нам надо разделиться. Со мной только что связался подполковник Воронцов. Он сказал, что к востоку отсюда он, вместе со своими людьми, окружён врагом. Ему нужен хорошо подготовленный, но небольшой отряд, для того чтобы мы помогли им выбраться из окружения. Пойду я, доктор и ещё восемь добровольцев.
  -Мы с Юрой пойдём с вами.
  -Нет, Рома, вы останетесь. Если вы уйдёте, здесь останутся одни рядовые, сам знаешь, к чему это может привести. И это даже не обсуждается. Понял меня?
  -Понял, товарищ капитан. Но может лучше доктор останется, а мы с вами? Он же по званию выше нас.
  -Нет. У подполковника много раненых, он сам контужен, а врач ихний погиб, поэтому никак. Я всё понимаю, сам бы своего командира не отпустил бы в такой ситуации, но что поделать? Времена сейчас такие. Тем более, мы, скорее всего не вернёмся, поэтому готовьтесь к худшему, а даже если выживем, то не скоро увидимся, отступать будем туда, куда скажет Воронцов, а вы должны отправляться на север. Там встретитесь с десантниками. Хорошо.
  -Хорошо.
  -Ну, ребятки, сейчас сходим покушаем, быть может в последний раз, выберу я себе восьмерых орлов, и мы разойдёмся.
  Капитан по-отечески обнял сержантов, и они вместе вышли из палатки.
  После сытного обеда капитан, доктор и сержанты выпили по стакану вина, ещё раз обнялись на прощание, капитан отобрал добровольцев, среди которых первоначально проявили желание почти все выжившие, после чего он выдал им экипировку, и отряд направился на запад от лагеря.
  После этого Юра и Рома скомандовали сворачивать лагерь. Солдаты быстро собрали свои вещи и отправились вслед за своими командирами. Однако долго они не прошли. Дорога, которая вела на север, к границам Чечни, была завалена, из-за чего произошёл обвал было неизвестно, однако пройти по, некогда самой доступной из всех, дороге, на данный момент было нельзя, после чего было принято решение повернуть на запад и пройти более опасным и длинным путём. Несмотря на то, что на этой дороге часто гибли люди, путь до самого вечера был лёгким и спокойным. Самое страшное событие в жизни Юрия Григорьевича случилось после ночного привала. Солдат окружили боевики и взяли в плен.
  ***
  Прошло несколько дней со того дня, когда Юра впервые встретился с Доктором. После этой встречи его и рому не выпускали из ямы и даже не заставляли работать. Зорин стал понемногу приходить в себя, в то время как его друг, казалось, сходил с ума. Он целыми днями сидел в странных позах, прижавшись к холодной земляной стене, и смотрел в небо, а иногда шептал что-то, чего Юра разобрать не мог. Зорин пытался разговорить Рому, но тот отвечал всегда кратко и лаконично и всем видом показывал, что ему не хочется разговаривать.
  Прошло четыре дня, на пятый о них, наконец-то вспомнили, один из офицеров боевиков скинул сверху лестницу и громко крикнул:
  -Выходите свиньи! Пора работать!
  Юра и Рома медленно вылезли из ямы, на них надели на ручники и повели к каменоломне, которая располагалась сразу за деревней под открытым небом. С сержантов сняли наручники, поставили в ряд, вместе с остальными солдатами, выдали кирки и приказали раскалывать ими огромные каменные глыбы, которые лежали повсюду, а после этого руками собирать груды мелких камней и сносить их в большую кучу, возле которой сидел на стуле офицер и жевал какой-то зелёный порошок.
  Неожиданно он подошёл к одному из солдат, выхватил у него из рук кирку и несколько раз ударил его ногой в живот, после чего крикнул:
  -Вы должны запомнить, что я здесь главный, что вы, уроды, подчиняетесь мне! Только я решаю, кому здесь жить, а кому умирать. Я считаю, что это русское животное должно умереть,- крикнул боевик, указывая на дрожащего от страха избитого солдата,- я считаю, что эта тварь должна умереть. Кто считает по-другому?
  Все молчали. Боевик схватил кирку, размахнулся и хотел пробить голову солдату, но один из пленных вскочил, подбежал к нему и упал на колени:
  -Прошу, не надо. Он всё делал так, как вы сказали!
  -То есть ты считаешь, что я не прав. Ты считаешь моё решение несправедливым не так ли?
  -Нет... То есть...
  -Говори правду, ты и так зашёл уже слишком далеко.
  -Он не заслуживает смерти.
  -Это ты так решил, а вот я считаю по-другому. Хорошо. Давай поступим так: я убью тебя, а твой друг останется жить.
  Солдат замолчал, офицер размахнулся и пробил пленнику череп, после чего кинул кирку плачущему солдату, плюнул в него и презрительно сказал:
  -Работай, урод. Твой друг спас тебя. Я не буду тебя убивать... Пока...
  Неожиданно из-за холма вышел Доктор в своей уродливой маске. Впереди себя он катил тележку, на которой стоял огромный ящик. Он подъехал к командиру, пожал ему руку и обратился к солдатам:
  -Если вы думаете, что вместе со смертью закончатся все ваши страдания, то вы очень глубоко ошибаетесь. Вас ждёт куда более страшная участь.
  Доктор открыл ящик, повалил его на бок, и оттуда выполз тот самый солдат, за страданиями которого наблюдали Юра и Рома.
  Первое, что бросалось в глаза- это практически полное отсутствие лица, кислота выжгла ему не только глаза, но и рот, нос, уши и брови, помимо этого у него был широкий разрез на обеих щеках, через которые виднелись обрезанный язык и опухшее нёбо. Он был абсолютно голым и кастрированным, на всём теле виднелись язвы, вызванные кислотой, кроме того, на его шею был надет ошейник с шипами, за которым тянулся длинный поводок, который заканчивался у Доктора в руках. Маньяк улыбнулся, со всей силы пнул изуродованного им солдата и обратился к шокированным пленным:
  -Я думаю, вы все знаете этого человека. Он служил с вами, а потом хотел перейти на нашу сторону, но отказался убивать наших врагов. И вот, что с ним стало- он стал живым памятником своей глупости и трусости. Мы не прощаем предательства и непокорности. Каждый из вас может закончить также, как он, поэтому я буду приводить его каждый день, до тех, пор, пока вы не поймёте, что вы здесь рабы, а раб должен подчиняться своему господину. Ему было очень больно, когда я делал с ним это, он рыдал и умолял меня не трогать его, и тогда я отрезал ему язык. Вы должны понять- спасения отсюда- нет! Вы все обречены либо на смерть, либо на его судьбу, но вы можете заслужить прощения. Убейте того, на кого вам покажут, и вы станете равным нам, нашим братом. Но даже если вы не захотите убивать, за вашу верную службу, ваш хозяин вознаградит вас, и вы станете его любимым рабом. Так что выбор у вас есть. Он всегда есть, главное сделать правильный выбор. Это главное. Всё зависит от вас. Я тоже когда-то сделал правильный выбор, и теперь я понимаю, что делаю вещи, которые помогут великому народу, да и не только ему. Так что у вас есть шанс! И не один. Но если хоть кто-то из вас будет плохим рабом, он отправиться ко мне. И тогда вы, как и Серёжа, наш общий друг, будете проклинать день своего рождения, день рождения своего отца и день рождения свой матери. Теперь я буду приходить к вам, вместе с Серёжей, каждый день и наблюдать за вами, а если мне кто-то приглянется, то я заберу его с собой.
  Доктор улыбнулся и сел на второй стул, стоявший возле офицера, изуродованный солдат сидел на земле и практически не шевелился.
  После окончания рабочего дня, сержантов отвели в их яму и дали поесть. Рома был каки-то неестественно встревоженным, он постоянно ронял картошку из тарелки, он падала на землю, он опять ронял её и руками засовывал себе в рот. После еды Юра не выдержал и спросил у своего друга:
  -Что случилось, ты сегодня сам не свой!?
  -Тихо... Тихо... Чтобы никто не услышал...
  Юра подполз к Роме и ещё раз спросил:
  -Что случилось?
  -Я знаю, как нам сбежать отсюда.
  -Ты видел, что они с нами сделают? Мы даже застрелиться не сможем.
  -Нет, у нас всё получится. Там, среди камней я нашёл старое лезвие. Каждый вечер все охранники уходят на молитву, а после неё ужин, в это время тут остаётся один охранник. Если ты меня подсадишь, я выберусь, перережу ему горло и спущу тебе лестнице. Рядом с нами ещё одна яма, там сидит ещё двое наших, поэтому побежим вчетвером. Ну как тебе план?
  -Попробовать можно... Только... Если нас поймают... Ты можешь...
  -Да. Могу. Но не будем об этом главное- дождаться пересменки.
  Прошло полчаса, боевики наверху стали расходиться. Рома встал, прижался к холодной земле щекой, достал, спрятанное в сапоге лезвие и, когда наверху стало тихо, махнул рукой. Юра согнулся и помог своему товарищу выбраться из ямы, тот сразу же набросился на охранника, который по счастью отвернулся. Резким движением Рома перерезал противнику горло и скинул лестницу своему другу. Юра быстро забрался наверх, после чего они вместе освободили солдат из соседней ямы.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Часть 4. Украшение из человеческой кожи.
  Старик очнулся от воспоминаний. Теперь всё встало на свои места- Константин, с которым он столько времени жил бок о бок, и есть тот самый доктор, вот откуда он знал Юрия Григорьевича, вот где он встречался с ним в Чечне.
  Только сейчас Юрий Григорьевич обратил внимание на то, что возле стола с отрубленными и изуродованными конечностями стоял небольшой приоткрытый ящик, старик нагнулся и открыл его. Внутри лежало несколько смятых листков бумаги, он расправил их и стал внимательно читать, что было написано на самом первом. Там корявым старческим подчерком было написано следующее:
  
  Я не спал три дня. Доктор говорит, что мне это очень вредно для сердца. Временами мне страшно из-за того, что я постоянно думаю о том, что же я делаю не так. Я и раньше ел людей, но только мужчин. Меня никогда не возбуждал каннибализм, я даже не мог представить, что я ему девушку. Ведь девушки- они такие прекрасные создания, к ним приятно прикасаться, с них приятно снимать одежду, даже мне, старику, приятно трогать их нежную кожу и упругую грудь. В прошлый раз я занимался сексом одновременно с тремя девушками и никогда до этого не испытывал такого сильного оргазма. Никогда! Даже когда мог заниматься этим без таблеток. И я никогда не хотел их съесть, мне это просто было не интересно. Я питался мясом человека исключительно ради здоровья, ведь человечина улучшает память и продлевает жизнь, а говорят, что каннибалом быть плохо. Древние племена столетиями поедали себе подобных, чтобы стать сильнее, умнее, лучше во всём, а сейчас у нас свобода, демократия и людей есть нельзя... Какая жалость... Только не об этом я хотел тебе рассказать...
   Я влюбился... Помнишь ты помогал мне поймать Оксану? Она и сейчас сидит в подвале. Я её не обижаю, она ест что захочет, я покупаю ей дорогую одежду и украшения, я даже не насилую её. Мне просто приятно смотреть, как ей мастурбируют девушки. И всё. Только это, хотя ей это тоже не нравится, но от своей судьбы не сбежишь. Ей приходится раздвигать ноги, просто потому что мне этого хочется. Такое ощущение, когда она этого никогда не делала до плена. А какая разница- с мужчинами или с женщинами? Я даже предлагал похитить ей подругу, чтобы ей не было одиноко. Тогда бы я отнял бы у них всю одежду и оставил бы всего одну кровать и одно одеяло на двоих и просто наблюдал бы за тем, чем бы они занимались. Но она не хочет. Видимо она просто ненавидит людей... Эх... Очень жалко, хотя всё-таки я когда-нибудь подсажу к ней подружку. А когда на постареет и станет некрасивой, я отпущу её на свободу. То вещество, которое полностью отбивает память, кстати, очень хорошо работает...
   Но я очень сильно отошёл в сторону. Я снова влюбился, но не так как в Оксану. Теперь мне кажется, что я, действительно, хочу её съесть... Как мерзко. Ещё недавно я считал, что есть девушек- неправильно. Но теперь больше так не считаю. Её зовут Кристина. Ей всего семнадцать. Она очень красивая, но я совсем не хочу её, мне даже неприятно её видеть. Но она, должно быть, очень вкусная. Такие "аппетитные" формы, в прямом смысле этого слова. Я боюсь перейти черту. Но ты должен убить её и доставить мне её мясо... Одно мясо. Без головы и конечностей, как всегда. Я не извращенец. Я делаю это только ради здоровья. А что у человека может быть важнее здоровья? Наверное, только хороший секс. Но ведь он тоже помогает улучшить здоровье. Как же всё это мерзко. На телефон я вышлю тебе её координаты. Только поклянись, что она не будет мучаться. Я же её люблю, всё-таки... Знаешь, а может я начну есть девушек... Если их мясо, действительно, полезней, чем мужское. Только запомни! Я не извращенец! Я делаю это ради здоровья. И всё. На этом точка. Даже не смей про меня ничего думать.
  ARR1551
  
  Снизу под письмом была аккуратная подпись:
  Заказ принят и выполняется.
  Юрий Григорьевич сел на стул и дрожащими руками развернул следующее письмо, а предыдущее засунул себе в карман. Его трясло от страха, хотелось убежать и навсегда забыть об это месте, но почему-то сделать этого он не мог. Он начал читать. К его ужасу, следующее письмо по содержанию было ещё более мерзким, чем предыдущее:
  
  Дорогой друг!
  Я очень тебе благодарен за предыдущий заказ, он получился крайне сытным. Ты подбираешь крайне качественное мясо, наш предыдущий поставщик часто доставлял ко мне мясо, заражённое различными червями, а один раз там обнаружили прионы, если бы хоть кто-то в моём ресторане заразился прионами... Я даже не знаю, чтобы мне пришлось делать, скорее всего я бы застрелился, чтобы не выдать всё наше "сообщество", но перед этим я бы застрелил нашего бывшего поставщика. Всё же какое счастье, что для моего ресторана мясо доставляешь только ты. Так, вернёмся к теме.
  Теперь позволь рассказать историю. Я никогда не говорил тебе, почему вдруг решил в обычном ресторане заменить всю баранину на человечину. В 2011 году в Северной Корее был голод. Один из охранников( я не знаю, чего он охранял, но он точно был охранником) не выдержал мук голода, разрубил голову топором своему товарищу, съел часть его тела, а остальное отнёс на рынок и продал, говоря всем что это баранина. И всем безумно понравилось это мясо, его покупали и ели с большим аппетитом. И хотя в Корее уже тогда говорили: "Не покупайте мясо, если точно не знаете, откуда оно.", но его мясо показалось всем настолько вкусным и свежим, что ни у кого не могло возникнуть подозрений. Потом он убил ещё одного, затем ещё и так много раз, но потом беднягу поймали и расстреляли... Жаль, видимо понимающий был парнишка, я бы с удовольствием с ним пообщался.
  И тогда ко мне в голову пришла интереснейшая мысль: а что, если здесь, в Москве, создать ресторан, в котором я буду подавать человечину под видом баранины. И вот- у меня всё получилось. Ко мне ходят даже самые известные люди в стране, и все заказывают блюда из баранины, которые готовит только сам владелец и шеф по совместительству, то есть- я. И никто не догадывается, кем это мясо было до убийства. Всем очень нравится и все получают нечеловеческое удовольствие. Говорят, от моего мяса повышается потенция и улучшается кровообращение... Да. Как же это прекрасно. Я не только кормлю и лечу людей, я помогаю понять им, кто они есть на самом деле. Вот увидишь- сто-двести лет, и мы, то есть всё человечество, вернёмся к каннибализму. Мы создадим специальные фермы, на которых будут выращивать людей на убой. Им даже не придётся размножаться, скоро учёные изобретут клонирование, и мы отберём самых красивых и здоровых людей планеты, чтобы клонировать их. Они станут богатыми и известными, а "их" мясо будут есть все жители земли, в том числе и они сами. Что говорить, каждый, кто захочет, сможет заказать у нас своего клона, чтобы употребить его в пищу через много лет, представляешь, сколько это принесёт денег? Нет, не представляешь. Я стану богатым и известным. Меня будут узнавать на улице, ко мне будут подбегать девушки и кричать: "Съешь меня! Съешь меня!"... Эх, как же это прекрасно. Об этом можно было бы разговаривать даже не месяцами, а годами, но, извини, и у тебя, и у меня дела... А дела, как известно, ждать не любят... Кстати, ты уже убил ты девку для того старика-извращенца? Он ко мне частенько захаживает и всегда просит "барана, обязательно самца, с кровью". Весёлый дедушка... Ладно, пора нам заканчивать этот прекрасный разговор.
  В общем. Я тебе нечеловечески благодарен, ты не только сделал мой бизнес, ты показал мне, кто я такой на самом деле. Теперь ты для меня не просто лучший друг, теперь ты мой брат. Но не буду сентиментальничать в письме. И так, я приглашаю тебя в свой ресторан, ужин за мой счёт, можешь заказать всё, что пожелаешь, даже с собой чего-нибудь тебе завернём. Достану вино, которому 352 года, купил во Франции за безумные деньги, но для тебя ничего не жалко. Всё ради тебя, брат. Сообщи, как будешь свободен и сможешь приехать, я подготовлюсь, всё будет шикарно, постараюсь тебя впечатлить, хотя ты видел заведения и получше моего скромного уютного ресторанчика.
  P.S.:
  В этом письме никаких заданий для тебя не будет. Кое-что надо с тобой обсудить лично, поэтому приезжай, брат, не пожалеешь.
  RRP0901
  
  Юрий Григорьевич завернул письмо, остальные письма он читать не стал, потому что в каждом из них обсуждались подобные извращения, но взял их с собой, положил в карман и открыл толстую книгу, которая также лежала в сундуке.
  К самой первой странице была приклеена фотография. Зорин присмотрелся и не поверил своим глазам: на ней был изображён Константин, который по-дружески пожимал руку Насир Мусаддикович Салехаев- глава местного рынка, на котором работал Карим и торговал сам Юрий Григорьевич.
  На обратной стороне фотографии была сделана еле заметная подпись карандашом: "Кабан и Зверь, 1999 год", под ней была другая подпись, только сделана она была ручкой: "Забрать долг, если он забыл, то напомнить".
  Юрий Григорьевич аккуратно перевернул страницу и начал читать:
  1 января 2010 года.
  Сегодня придётся начать всё с чистого листа. Эти твари выгнали меня из моей больницы, я был там лучшим. Ну застали они меня за этим? И что? Кому трупы-то нужны? А органы трупов? Всё равно большую часть кремируют. А какая разница, сколько сжигать? Ладно, не будем о грустном, хорошо, хоть не сообщили куда-нибудь, а то главврач, сука, идейный оказался, извращенцем меня называл. Только, когда он скрытую камеру в кабинете гинеколога установил, себя извращенцем не считал. Хорошо, хоть в России продаётся и покупается всё. За деньги он был готов простить мне все грехи, но на то, чтобы остаться и продолжать работать, у меня денег не хватило. А жаль...
  15 января 2010 года.
  Я ещё с детства Новый год с размахом отмечал. Я помню, когда мне было шесть лет, к нам в том пришёл дед Мороз, в красной шубе, такой, с бородой... А я ему стихи рассказывал... Весело было. Может зря я этим всем занимаюсь? Может надо бросить? К частному психиатру, в церковь, там, сходить, попытаться излечиться от этого. Я же не виноват в том, что я начал это делать. А потом найду девушку красивую и добрую, детей с ней заведём, а потом брошу всё это и уеду в деревню, заведу скотину, буду жить, по-крестьянски, вон, как Стерлигов по телевизору говорил... Хотя психиатр сдаст меня с потрохами, а в церковь идти бесполезно. Бога- нет, если бы был, то наверняка мне тогда помог... Но жить как-то всё равно надо... Снова патологоанатомом?
  21 января 2010
  Только сейчас понял, зачем я начал всё это записывать. Мне хочется, чтобы люди когда-нибудь узнали обо мне. Даже представлять приятно! Я умру, а потом напечатают книгу: "Записки маньяка-каннибала". Надо будет написать книгу о собственной жизни. И почаще вести дневник. И обязательно ручкой записывать в тетрадь, а не на компьютере.
  P.S.:
  Я боюсь, что я схожу с ума. Мне уже хочется, чтобы о моих подвигах все узнали... Я, видимо, уже настоящий маньяк. И исправиться шанса нет. С другой стороны, я не виноват в том, что я такой. Меня сегодня толкнул мужик один в метро, ещё и оскорбил. Знал бы он, с кем разговаривает. Ничего, когда-нибудь узнает. И я буду суперзвездой.
  1 февраля 2010 года.
  Нормальной работы- нет. Пришлось устраиваться учителем в школу 1307. Сразу на две ставки. Я же и медик, и военный, поэтому веду химию и физкультуру. Мне даже нравится обстановка в школе... Такая интимная, что ли... Даже не знаю, как это сказать. За мной одна местная учительница ухаживает, мы с ней после уроков в лаборантской сидим и пьём чай. Я ей ещё на гитаре играю. Может ещё получиться исправиться... Но тогда обо мне никто не узнает, хотя я могу написать книгу о своём прошлом. Буду таким раскаивающимся извращенцем... Но, если я буду об этом думать, то могу захотеть заниматься этим снова... Всё-таки тяжело работать там, где много женщин и детей...
  6 марта 2010 года.
  После завтра я иду к ней.
  8 марта 2010 года.
  Что я наделал... Хотя... Ничего я не наделал, всегда я этого хотел. Ну убил и убил... Вкусная она. Очень. И в постели с ней было хорошо. Конечно, лучше не надо было её убивать. Но теперь уже ничего не исправишь... Жалко её. Хорошо, что никто не знал, что я иду к ней. Я сразу отправился домой и шлюху снял. Дал ей 10000, чтобы она подтвердила моё алиби. А всё же, Ксюшу жалко. Она, наверное, меня любила.
  18 марта, 2010 года.
  Эти суки меня выгнали! Было следствие, спросили моё алиби, я сказал, что был с проституткой. И директор выгнал меня за аморальное поведение. Ничего. Скоро ты всё про меня узнаешь. Теперь мне жить незачем. Немного денег у меня есть, запрусь дома, за пару месяцев напишу автобиографию, вместе с дневником отошлю в разные издательства, газеты и, обязательно, в милицию, а потом повешусь. Интересно, а есть ли загробная жизнь? Если есть, то я скоро её увижу. Даже весело как-то. Хотя вряд ли меня там ждёт что-то хорошее. Ну а с другой стороны- я что? Виноват, что ли? Не я это начал, тем более я раскаиваюсь во всём и признаюсь. И даже избавляю этот мир от себя. Так что и там у меня всё будет хорошо.
  4 мая 2010 года.
  Думал уже всё. Поставил стул, уже хотел верёвку на шею надевать, а тут звонок в дверь, заходит ко мне в квартиру мужик такой интеллигентный, на профессора похож, говорит мне: "Я знаю, кто вы такой. Наслышан о том, что вы делали в Чечне.", а я ему говорю: "Если хотите меня убить, вы опоздали, я всё равно повеситься собирался.". И тут он начал мне рассказывать про каких-то богатых извращенцев и каннибалов, что есть среди российских политиков, бизнесменов и людей культуры такая, как бы, секта. Все они занимаются каннибализмом. По той или иной причине. Встречаются раз в три года в шикарном отеле в Московской области и устраивают там кровавый пир. Ну я спросил его, зачем я ему нужен, а он мне предложил много денег, а за них я должен выполнять его заказы и заказы его товарищей. Ну, я и согласился. А что, жить-то хочется. Теперь не будет у меня счастья в загробной жизни, да я в неё и не верю. Он ещё сказал мне, чтобы я никогда и не под каким предлогом никому не выдавал людей, с которыми я буду общаться. Я ему поклялся на крови. Хорошо, что он не знает ничего про книгу. Ничего, когда-нибудь они все узнают.
  29 мая 2010 года.
  Сегодня у меня была первая охота. Надо убить парнишку, какого-то студента. Я его целый день ждал у института, он вышел оттуда с девушкой, а после они пошли гулять в парк, а я за ними целый день ходил. Потом проследил за ним до дома. А после в подъезде оглушил и затащил в машину, отвёз в лес, там и убил. Я отвык от этого как-то, поэтому убил быстро, не мучал. А надо было хоть покусать немного... Ничего, всё ещё успею. Навык я потерять не мог. Главное, что кусок кожи на память содрал. Прям как в старые добрые времена в Чечне.
  30 мая 2010 года.
  Отвёз его мясо старику. Он повёз меня в какой-то странный дом на Рублёвке. Там мужик был один, я сразу понял, что он оккультист или сектант. Посадил меня за стол, книги разные достал, много чего рассказывал, я его почти не слушал, но понял, что он в какой-то секте был, поклонялись они какому-то богу, про которого я никогда ничего не слышал, называли его Interfectorem( убийца в переводе с латинского), хотя я бы назвал его скорее не богом, а демоном, ну да ладно. Вот, мужика этого оттуда выгнали, и тогда он понял, что все те сектанты- еретики, и единственный способ познать Его- есть мясо себе подобных. А мне нравится. Я оккультизмом с распада Советского Союза начал увлекаться. Нравится мне, что в мире есть что-то злое, что-то тёмное, нравятся все эти обряды и символика, так что я у того мужика взял побольше разных книг, которые он сам и написал, почитаю на досуге. Хотя, тот, который меня сюда пригласил, сказал, что скоро придётся охотиться часто. Мне это очень понравилось.
  2 июня 2010 года.
  Сегодня мне рассказали про все склады с мясом в Москве и области, рассказали, как и что сортировать, как и где передавать заказы, а также познакомили с десятью людьми, которые и возглавляют это "сообщество". Некоторых из них я даже по телевизору видел. А казались такими патриотичными, даже генерал из министерства обороны у них есть, не удивлюсь, если командует ими всеми кое-кто повыше и поближе к президенту. Знали бы люди, за кого голосуют. Ничего, скоро узнают. Я ещё национальным героем стану. Ничего... Мне ещё памятники будут ставить!
  Юрий Григорьевич остановился и быстро пролистал дневник. Далее почти все записи представляли собой подробные описания пыток и казней, которые ждали жертв. Он открыл последнюю страницу, на которой аккуратным подчерком было записано:
  2 ноября 2018 года.
  Давно я ничего не записывал в дневник. Хотя что записывать, каждый день одно и тоже, однако стоит заметить, что заживо сдирать кожу с той девушки было очень и очень приятно, как же она визжала, когда я срезал с неё куски кожи и облизывал окровавленные раны... Надо ещё раз так с кем-нибудь сделать. Ладно, сегодня я встречаюсь с той шлюхой. Она любит меня, наверное, также, как любила Ксюша, а может нет. Какая разница, все они закончат на столе под моим разделочным ножом. Если бы она знала, как я буду над ней издеваться... Ох... Побыстрей бы уже... Меня просто трясёт от нетерпения. Да любого на моём месте бы трясло. Такая потрясающая девушка скоро станет моим ужином. Ничего. Скоро это случиться. Хотя руки у неё действительно мерзкие. Так неприятно, когда она до меня дотрагивается. А ведь она будет ими сегодня до меня дотрагиваться. Надо их сразу отрубить, чтобы не мешались. Но всё-таки она очень красивая. Если бы она ела человечину и была бы без рук, может быть, я бы на ней и женился. Проповедник давно мне обещал жену найти. Надеюсь, он сдержит обещание. А то надоело к шлюхам ходить. Интересно, а Сержант попытается за мной проследить? Или нет? Я надеюсь, что любопытство окажется сильнее страха и пофигизма, уж очень мне хочется с ним поговорить...
  Неожиданно за дверь послышались шаги. Зорин судорожно спрятал письма, дневник и фотографию в огромный карман старого тулупа и плотно прижался к двери.
  Шаги становились всё громче, кто-то приближался к двери. Юрий Григорьевич нагнулся и посмотрел в щёлку. К нему приближался Константин. Маньяк держал в руках ружьё. Он подошёл к двери, попытался её открыть, но она не поддавалась, из-за того что Юрий Григорьевич навалился на неё всем телом, после чего Константин выбил дверь ногой, Зорин упал на пол и выронил костыль из рук. Убийца прицелился в старика и улыбнулся:
  -О, кого я вижу, Юрий Григорьевич, добро пожаловать. Что же вы вернулись? Свеженького мясца захотели? А может так понравилось за мной подсматривать, что вы решили снова поглядеть на то, как я режу очередную шлюху? Надо было сразу мне позвонить, у вас же мой телефон есть, я бы вам самую сочную отбивную привёз. И даже бы видео для вас заснял! Или вы из тех, которые вживую любят смотреть?!
  Старик попытался схватиться за костыль, но маньяк наступил ему на руку и ткнул дулом в лицо:
  -Ты думаешь, я бы после вчерашнего оставил бы это место без присмотра? Если бы ты не вернулся, я бы забрал всё мясо и уехал бы отсюда навсегда. А ты жил бы долго и счастливо! Никто не пытался заглянуть в подвал после того, как я повесил здесь замок, а внизу сделал дополнительную железную дверь, но- нет, тебе же стало интересно, зачем же я лазил в подвал, когда освежёвывал ту шлюху. Я уже тогда решил, что, если ты окажешься достаточно сообразительным, я отпущу тебя и больше никогда не буду появляться в твоей жизни. Ну а если ты вернёшься, то я сделаю то, о чём мечтал многие годы. Поднимайся, пойдём наверх!
  Маньяк помог подняться Юрию Григорьевичу, после чего практически на руках затащил его на верхний этаж и посадил на стул, после чего положил на тарелочку перед ним несколько таблеток. Зорин посмотрел на Константина и спросил:
  -Это что?
  -Это? Слабительное. Нам спешить некуда, а я не хочу потом твои кишки прочищать. А пока оно действует, мы поговорим, вспомним былое. Я отвечу на твои вопросы, я думаю, у тебя их много. Кстати, ты успел уже прочитать мой дневник?
  -Только начал.
  -Только начал... Ну и как тебе? По-моему шедеврально?
  -Мне на это нечего ответить.
  -Конечно- нечего. Ты бы так не смог. Зачем ты сюда полез? Неужели совсем не боишься меня?
  -Боюсь. Я сам не знаю, зачем. Я вчера напился, меня избили подростки, а с утра...
  -Захотелось вновь здесь побывать. Понимаю...
  -Ты- Доктор?
  -Доктор... Как давно меня никто так не называл. Да... Я- Доктор. Знаешь, почему я взял это прозвище?
  -Ты же врач.
  -Да, но не поэтому. Ты же знаешь Йозефа Менгеле?
  -Конечно.
  -Вот. Я всегда хотел быть похожим на него. И Чечня подарила мне возможность стать вторым Менгеле. Я всегда ассоциировал себя с ним. Мне нравилось ходить по лагерю, смотреть в глаза пленным, я был таким же "Ангелом Смерти". Это... Это возбуждало.
  -Ты убил сотни, если не тысячи людей, но почему-то оставил в живых меня. Почему? И как вообще ты оказался здесь, в Шлеевске? Я не верю в такие совпадения. Ты писал обо мне в дневнике. Сержант- это ведь я?
  -А ты догадливый. Хорошо. Помнишь Рому?
  -Да. Что ты с ним сделал?
  -Я нашёл его в 2011 году. Он мало чем от тебя отличался, только помоложе выглядел, горба не было, губа не отвисала, а так- всё равно- старый дед. Только инвалидом он не стал, да и жену себе нашёл даже в таком состоянии. Она тоже в Чечне была, а потом её и её родителей русские эвакуировали. Она на пять лет его младше, а выглядит, как будто на пятнадцать. Так вот, всё у него было хорошо- жена-красавица, детей правда нет, но это не страшно, зарабатывал неплохо, отдыхать ездили с ней два раза в год, и ему становилось всё лучше и лучше, даже помолодел, девочку из детдома хотел взять. И тебя искал. Везде. А ты тем временем тут отсиживался. Я нашёл его, сказал, что из военно-патриотического общества, он мне поверил, сел ко мне в машину, а я его повёз к себе на дачу, там оглушил, связал, затащил в подвал, а когда он очнулся, я начал кромсать его. Сначала ногти выдернул, потом кастрировал заживо, отрубил ему ладони и стопы, а потом медленно сдирал его мясо с костей, и он всё чувствовал. Я никогда не видел, чтобы человек так кричал. От него буквально куча мяса осталась, а после я даже есть его не стал- кости сжёг, а мясо закопал в огород. После этого я нашёл тебя, но я готовился долго. Хотел подольше понаблюдать за тобой. Женился на дочке твоих соседей, правда, как родители её умерли, я ей тормоза испортил на машине, и она разбилась, а после я сюда переехал. Начал с тобой дружить, хотел тебя также, как Рому. Уже купил снотворное, хотел подсыпать тебе в чай, а после затащить в подвал и там добить. Но потом мне, почему-то, стало жалко тебя. Ты же- единственное, что связывает меня с Чеченской войной. Всё равно ты безобиден, даже та ненависть, которую я испытывал к тебе и Роме сошла на нет. Я даже решил, что ты мне нужен. Когда я умру, а я много раз собирался свести счёты с жизнью, и рано или поздно я это сделаю, ты будешь подтверждением моей книги и моего дневника. Можно сказать, что ты бы тоже, благодаря мне, стал бы суперзвездой. Но после ты просто оказался ни в то время, ни в том месте, и я снова решил тебя не убивать, а лишь высмеять перед всеми людьми. Теперь полиция считает тебя за юродивого, тебе больше никто не верит. Но ты начал собственное расследование. И снова я тебя отпустил. А теперь всё. Конец моему терпению. Сегодня я убью и разделаю тебя, завтра отправлюсь к твоей сестрёнке и племяннице. Бедные девушки, пострадают из-за твоей глупости и излишнего любопытства. Если бы ты тогда не заглянул в холодильник, ничего бы этого не было. Понимаешь? Ты сам во всём виноват. Не я.
  Юрий Григорьевич с ненавистью посмотрел маньяку в глаза, после чего крепко схватился за нож, который лежал на столе и со всей силы воткнул его в ладонь Константину.
  Маньяк закричал от боли и свалился на пол. Пока извращенец вынимал из руки охотничий нож, старик схватил костыль, выбежал из дома и бросился из домика. Никогда в жизни он не бегал так быстро, он мгновенно перестал чувствовать непрекращающуюся в спине и ногах, он ничего не чувствовал, просто бежал к дороге, где, возможно, было спасение.
  Тем временем, Константин пришёл в себя, выскочил из дома и несколько раз выстрелил в воздух. Одна рука у него была полностью залита кровью, стрелять было неудобно, кроме того, дробовик имел маленькую дальнобойность, поэтому старик успел скрыться из вида.
  Юрий Григорьевич добежал до дороги, выскочил на середину проезжей части и стал размахивать костылём в воздухе. Одна из малочисленных машин остановилась, и из неё выглянул толстый усатый мужчина, на вид ровесник Зорина:
  -Э! Друг, ты с ума сошёл? Жить надоело?
  -Пожалуйста, мне срочно надо в город.
  -В какой?
  -В Шлеевск.
  -Шлеевск. Это можно. Мне тужа же надо. Куда тебе: в центр или на окраины? Адрес можешь сказать?
  -На рынок.
  -Эхе... Трубы горят?
  -Нет, я потом расскажу всё, поехали быстрей, у меня деньги есть, я заплачу.
  -Ну полезай.
  Юрий Григорьевич забрался в машину, водитель завёл мотор и поехал в сторону Шлеевска.
  Как только водитель доехал до центра города, Юрий Григорьевич выскочил выскочил из машины, предварительно заплатив водителю, хотя тот упорно не хотел брать деньги со старого инвалида. После этого Зорин бросился к закрывающемуся рынку.
  Он шёл по опустевшим рядам, пока, наконец, не дошёл до ларька Карима, который складывал в машину овощи. Он обнял старика и радостно спросил:
  -Юрий Григорьевич, с чем пожаловал? Ты, я гляжу, теперь только под вечер на рынок ходишь. Ну мне это даже лучше, я тебе всё подешевле отдам, сейчас, почему-то, берут мало, а меня такие баклажаны. Я тебе по сто пятьдесят за штуку отдам. Не пожалеешь.
  -Нет, Касим, извини, я сегодня по делу.
  -По какому делу? Помочь чем надо? Ты только скажи, я тебе рад помочь.
  -Мне начальник рынка нужен.
  -Начальник рынка? Насир что ли?
  -Да. Он самый.
  -Зачем он тебе?
  -Не могу сейчас объяснить. Я сам не до конца понимаю.
  -Странный ты какой-то, Юрий Григорьевич. Ладно, захочешь- потом расскажешь, он в крытый павильон переехал, там у него кабинет на втором этаже.
  -Спасибо тебе, Касим. Я просто сам не очень-то всё понимаю. А когда-нибудь я тебе всё расскажу.
  Зорин пожал руку своему другу и направился в крытый павильон.
  Павильон был абсолютно пустым, поэтому он быстро дошёл до лестницы, несмотря на то что подниматься ему было очень тяжело, довольно быстро добрался до верхнего этажа и постучался в толстую железную дверь. В комнате за ней послышался какой-то шорох и кашель, после чего раздался высокий мужской старческий голос с ярко выраженным татарским акцентом:
  -Входите.
  Юрий Григорьевич осторожно вошёл внутрь, наклонил голову и молча встал у стола. Насир улыбнулся, сделал несколько глотков чая и сказал:
  -Юра, давно не виделись, с прошлого лета. Что пришёл? Ты же вроде только летом тут приторговывал или может жалоба на кого-нибудь есть.
  -У меня... Личный разговор. Я не хочу, чтобы кто-нибудь слышал.
  -Хорошо, я сейчас закрою дверь. Никто ничего не услышит. А ты садись пока на стул. А то стоишь, как неродной.
  Юрий Григорьевич медленно сел, положил руки на стол, подождал, пока Насир закроет дверь на ключ и сядет за стол, и сказал:
  -У меня не очень приятный разговор... Но... От этого... Хотя... Вот...- он достал из кармана фотографию, которую нашёл в дневнике маньяка,- вы знаете его.
  -Откуда у тебя эта фотография?
  -Это не важно.
  -Нет, это как раз-таки важно.
  -Я её украл.
  -И кого же?
  -У него.
  Неожиданно Наcир открыл тумбочку в столе, достал оттуда пистолет и прицелился в голову Зорину:
  -Как ты с ним познакомился? Ты работаешь на него?
  -Не работаю, я пришёл к тебе только потому, что на фотографии написано, что ты ему что-то должен. И я понял, что у вас с ним не очень хорошие отношения.
  -Не очень хорошие- это ещё мало сказано. А так, где ты с ним познакомился? О таких людях обычно никто ничего не знает, а если знают, то они либо на них работают, либо мертвы.
  -Первый раз я встретился с ним в Чечне. Он работал на боевиков, издевался над солдатами, а я был в плену. Убери пистолет, мы на одной стороне.
  -Я всё равно тебе не верю.
  -Вот, смотри,- Юрий Григорьевич немного выпрямился, задрал рукав и показал то место, с которого Доктор содрал кусок кожи, оно до сих пор было красным и на нём не было волос,- это сделал он. Когда я был в плену. Прошло больше двадцати лет, а болит до сих пор.
  Насир осторожно убрал пистолет в стол, сделал несколько глотков и спросил:
  -Я так понимаю, ты знаешь, где находится эта сука.
  -Да. Я... Это рассказывать, в общем я был на его "складе", и всё видел.
  -На каком складе?
  -Где он хранит "мясо".
  -Какое мясо? Я ничего не понимаю.
  -А ты не знал об этом?
  -О чём? Говори нормально!
  -Он убивает и есть людей. Забивает их, как скот. А перед смертью любит помучить.
  -Это сука и сейчас этим занимается...
  -А как вы с ним познакомились?
  -Я... Это долгая и печальная история.
  -Это важно, я тоже хочу вам полностью доверять.
  -Ну тогда слушай...
  Насир откинулся на спинку и кресла, сделал небольшой глоток из прозрачного стакана и начал свой рассказ:
  -Это было, по-моему, в девяносто восьмом, да, тогда и было. Я сидел третий раз, причём попался по глупости. По пьяни с друзьями отправился ночью за пивом, а ларёк был закрыт, ну мы его и взломали, а тут менты идут. Подошли к нам, говорят: "Вы нам не нужны, если дадите сто долларов, то мы вас здесь не видели",- ну, я стал искать, а денег у нас было только на пиво. Один из моих друзей немного странный был, да ещё и беспредельщик. Так он, крыса, достал нож, пырнул ментяру одного, да и смылся, сукин сын. А нас с двумя ребятами повязали. Потом суд был, мне бугор тогда хорошего адвоката нанял, судье на лапу пытался дать, ментов подкупить, но они слишком злые оказались и товарища своего нам не простили. Ну и впаяли мне пять лет. А у нас дело намечалось крупное, хотели одного олигарха грохнуть и все его сбережения забрать, у него начальник охраны тот ещё козлина был, как потом оказалось, одновременно работал на него, нас и мусоров, но я отвлёкся. Значит сидеть долго мне было нельзя, а мне пять лет. И тут, значит, привозят к нам одного мужика. Помоложе меня, тебе ровесник, как раз. Он воровского закона не знал, но держался достойно. Ни с кем не разговаривал, а когда его один из моих ребят захотел на понт взять- скинул его вещи с койки и сам на неё лёг- так мужик этот ему ноздри порвал. Подкрался, прижал его рукой к кровати, так, что тот даже пошевелиться не мог, руку в нос и разорвал ноздри. Тот орал, что все менты прибежали, но я за мужичка заступился. Думаю, может пригодиться ещё. Стал я к нему приглядывать, пытался поговорить по душам, узнать, за что сидит, но он ни в какую. Ну, я решил узнать у начальника, мы с ним хорошие друзья были, он многим нашим помог из тюрьмы сбежать. И вот начальник мне сказал, что мужик этот сидит за изнасилование маленькой девочка, ей лет десять-двенадцать было. Я такого стерпеть не мог, с братвой во время обеда поговорил, и решили мы пидора этого опустить- и в петушатник, чтобы знал, как детей насиловать. Пришли в камеру, окружили его, руки за спину, повалили на кровать, один из моих ребят уже штаны расстегнул, а мужик этот как начнёт орать и рыдать, начал кричать, что он может помочь, что от него пользы много, я тогда хотел его прикончить на месте, уже перо достал, а он меня оттолкнул и говорит: "Я знаю, что ты сбежать хочешь, я помогу",- ну, мне помощь была действительно нужна, даже начальник мне помочь не мог, так как у того мента, которого мы грохнули, отец- генерал был. Ну решил я его не опускать пока. Он у меня стал чем-то средним между шестёркой и чёртом, но оказалось, что он врач, причём не плохой, а главное, всё про наркотики знал, буквально из ничего мог что-нибудь сделать. Дрался, как демон, если его кто оскорблял, то на следующий день его находили мёртвым, причём с поличным его поймать никто не мог, а может боялись все. Но суть одна, да и я от него требовал только преданности. Он мне помог план побега разработать, да такой, что никак даже подкопаться было нельзя. Я его даже зауважал, да и мужик этот мне часто рассказывал, что подставили его с этим изнасилованием. И я, честно говоря, поверил, он очень правильным он мне показался: оскорбить себя не даст, авторитетов уважает, умный, слово держит. Ну, значит, в назначенный день мы сбежали, с двумя друзьями моими. Бродили в лесу несколько дней, вся еда у нас закончилась, я думал всё, конец, уже умирать приготовился. А тут один из братков моих ногу сильно натёр, еле шёл за нами, ну, доктор наш его осмотрел и говорит: "Была бы больница, отделались бы ампутацией, а сейчас уже без шансов, бросать его надо",- но не по понятиям же брата бросать, тащил его на себе, но он совсем плох стал, да и мы третий день не ели. Я тогда принял решение прервать его мучения. Приказал доктору ему быстро горло перерезать. Он одним ударом ему шею сломал, а после говорит: "Разбивайте лагерь, теперь у нас мясо появилось",- я на него набросился, а он так меня ударил, что я полчаса встать не смог, друга моего тоже с одного удара, а после подошёл к трупу и ему зубами в руку вцепился, и пока мы приходили в себя, почти всю руку объел, а после несколько кусков от тела отрубил и в рюкзак положил. Мы с другом хотели кончить его ночью, но только мы к нему подошли, доктор этот вскочил и как сцепится себе зубами в руку и как закричит, как будто не своим голосом, весь в крови, глаза блестят и говорит нам: "Я сотню таких как вы убью, думаете, когда вы меня опустить пытались, я не мог с вами справиться? Просто вы мне были нужны, если я захочу, я вам тут же глотки перережу",- мне сразу жутко стало, но я с ним спросить не стал, а он ещё дышал так странно и смотрел как-то не по-человечески, как зверь, так за ним кликуха и зависла, не человек он... А на следующий день, совсем когда плохо от голода стало, пришлось и человечинки отведать. Зверь её приготовил на костре, а я ем и представляю, как Стёпа из горящей машины вытаскивал и несколько километров до больницы тащил... Но делать было нечего, в конце концов лучше съесть одного мёртвого, чем погибнуть двум живым. Нам мяса хватило на два дня, а после мы, каким-то чудом, вышли из леса, правда километров за 300 от начального пункта назначения. Отправились в Москву, оказалось, что олигарх тот усилил охрану и поэтому ограбление откладывалось. А Зверя я решил взять к себе взять в бригаду. Первое задание для него было- убить того беспредельщика, который мента пришил. Ну он его и убил, только я никогда так не жалел о том, что кого-то приказал убить. Он его в прямом смысле на кусочки порубил. Всё тело топором на огрызки какие-то разрубил, череп в нескольких местах чем-то тяжёлым проломил. В общем человека превратил в кучу мяса. Об этом убийстве вся Москва говорила, а один экстрасенс сказал, что демоны из ада его покарали. Тогда-то я и увидел в нём потенциал. Он стал моим палачом, так сказать. Платил я ему хорошо, а из требований у него было только одно- трупы ему оставлять. Ну я оставлял, только никогда не интересовался тем, что он с ними делает. Хотя всегда догадывался. Но надо ему отдать должное, он информацию стопроцентно выбивал из любого. Попался нам однажды один, что с ним только братва в своё время не делала: и утюгом пытали, и паяльник куда надо засовывали, но тогда он ничего не сдал. А Зверю за два часа всё рассказал. Уж не знаю, что он с ним делал, но результат на лицо. Я так радовался, что он ко мне попал, а тут как раз мы того олигарха грабанули. Стали делить добычу, а тут Зверь попросил долю, как у меня. Это было точкой. Мы с ним крепко поссорились, а потом он свалил куда-то. Я думал, что не увижу его никогда, а тут у нас сходка воровская намечалась. Все авторитеты юга Москвы должны были собраться. В общем я на малину приехал, а там... В коридоре трупы шлюх лежат, которых туда позвали, а в комнате на столе лежат отрубленные головы всех бугров, а позади каждой голое тело, привязанное к стулу и у каждого тела, кожа с груди содрана. И на столе записка: "С тебя долг, Кабан...". Я тогда нанял себе охрану, а потом как-то бояться перестал, а в конце вдруг понял, что по-собачьи жил всё это время. Женился на бывшей шалаве, она мне сына и дочку родила, и в Шлеевск мы переехали, братва помогла мне на рынке главным стать, начал я по-людски жить, даже раскаялся во всём, что делал раньше. Думал, что Зверя никогда больше не увижу, а он тут был. Знал, сука, где я живу... Ну вот, собственно, и моя история. А теперь ты рассказывай, что тебе от него надо?
  -Я от него сбежал, и он хочет убить мою сестру и племянницу. Возможно, сейчас уже к ним едет.
  -Дурное дело. Ладно, я тебе помогу, вместе Зверя убьём, нечего этой суке землю поганить. Значит так, где сеструха твоя живёт?
  -В Одинцове.
  -Это хорошо. Значит время у нас ещё есть. Тогда поступим так: я соберу братков, а ты идёшь к ментам, только сразу к капитану иди.
  -Он мне не поверит. И, тем более, вы хотите поймать его вместе с полицией?
  -Знаешь генерала, который из Москвы приезжал, которого вся местная полиция до ужаса боится- и есть тот третий мой друг, который вместе со мной сел и жив остался. Он авторитетом так и не стал, а власти большой хотел, да и нам среди ментов свой человек был нужен, ну я и помог ему занять место предыдущего одного генерала. И городу хорошо, он из Москвы приказывает по-тихому никого не трогать, главное моему бизнесу не мешать, и мне, я налоги с доходов не плачу, и торговцам, которые мне меньше платят. Так что всё проще, чем ты думаешь, считай вся местная полиция мне подчиняется.
  -Хорошо, я пойду, надо спешить.
  -Подожди, я сейчас Игнатия позову, он тебя на машине быстро довезёт, а то ты со своими костылями туда долго не доберёшься.
  Насир достал из кармана телефон, набрал номер, после чего приложил айфон к уху и через несколько минут спросил:
  -Игнатий, дорогой, это ты?
  -Да, Насир Мусаддикович. Вам что-то надо, а то я уже домой хотел отправляться.
  -Ты меня извини, но тут друга моего до полицейского участка надо подбросить. Поможешь?
  -Конечно помогу. Пусть тогда ваш друг спускается к центральным воротам, там чёрный кадиллак стоит, это мой.
  Насир бросил трубку, а Юрий Григорьевич быстро спустился по лестнице, дошёл до центральных ворот и направился к машине, в которой его ждал Игтаний.
  Он быстро довёз старика до полиции, высадил возле большой липы, с которой уже давно опали все листья, попрощался, закрыл дверь и поехал дальше, а Зорин, опираясь на костыль, медленно направился к старому и обшарпанному серо-зелёному зданию. Он постучался в дверь и приоткрыл её. На пороге его встретил лейтенант. Он грубо схватил старика за руки и, буквально, вытолкнул его на улицу, после чего прижал к стене, посмотрел в глаза и сурово спросил:
  -Тебе, кажется говорили, не приходить сюда больше?
  -У меня дело серьёзное.
  -Тебя ограбили, избили?
  -Нет.
  -Тогда вали отсюда.
  -Выслушай меня!
  -Нет, это ты выслушай! Из-за тебя я жёстко подставился. Кто-то из твоих дружков-алкашей видел меня с тобой, а потом товарища капитана спросили, что я делал там. Так что меня чуть не выгнали.
  -Пусти меня, это срочно, я тебе обещаю, тебя капитан только похвалит.
  -Ну всё, старик, у тебя два пути: либо ты быстренько валишь отсюда, либо я сейчас же прострелю тебе колену, а после скажу, что ты мне ножом угрожал.
  Неожиданно сзади появился Игнатий, он положил руку лейтенанту на плечо и приставил ему к спине пистолет так, чтобы никто, из стоявших вдалеке людей, не смог этого увидеть, после чего прошептал полицейскому на ухо:
  -А ты не слышал, что обижать инвалидов войны- не хорошо?
  -Что ты себе позволяешь? Хочешь убить меня прямо здесь, при куче свидетелей?
  -А никто никого убивать не будет. У Юрия Григорьевича дело важное к твоему начальнику. Не твоего ума оно, так что иди, площадь патрулируй, можешь пойти покурить.
  -Хорошо, пусть идёт к капитану.
  -По-моему, твоего разрешения никому не требовалось, но я рад, что наши желания совпали.
  Зорин аккуратно поднялся на ступеньку и прошёл к кабинету капитана, владелец которого доедал пирожки с мясом, которые пекла одинокая старушка и продавала их возле рынка по пятнадцать рублей за штуку. Увидев Юрия Григорьевича, капитан покраснел, бросил пирожок в пакет, уставился на гостя и спросил:
  -Чего тебе надо, алкаш? Я же говорил Зеленову прежде, чем тебя пускать, надо мне сказать, зачем ты пришёл. Выгоню его отсюда нахер, пусть "Дикси" идёт охраняет. А ты убирайся отсюда, пока я не злой.
  -Мне нужно с вами поговорить.
  -А мне- нет,- сказал капитан и продолжи доедать пирожок.
  -Мою сестру пытаются убить.
  -Кто? Если опять скажешь- сосед, на инвалидной коляске отсюда выезжать будешь, хотя ты и так... Неважно.
  -Именно он.
  Капитан рассмеялся, причём так сильно, что подавился, после чего его лицо вновь стало серьёзным, и он спросил:
  -А твоя сестра же не здесь живёт.
  -В Одинцове.
  -Вот и поезжай в Одинцово, там заявление пиши, к полиции местной обращайся. Не моя это забота. В Одинцове пусть хоть людей танками давят, главное, чтобы в Шлеевске всё было спокойно.
  -Меня попросил к вам обратиться Насир Мусаддикович.
  -Насир? Тебя?
  -Да.
  -А ты-то как с ним связан?
  -Так получилось. Он сам расскажет, если захочет.
  -Вот, блять, и ты на с Насиром какие-то дела имеешь. Ладно, раз такие пироги, отправляйся, а я сам с ним поговорю.
  -Хорошо, я пойду.
  Старик вышел из кабинета, после чего направился к выходу. На улице его встретил Игнатий, который помог ему добраться до машины и сесть в неё после чего он завёл мотор и обратился к Зорину:
  -Мы сейчас должны к перекрёстку на окраине поехать, там нас Насир с ребятами должны встретить, а оттуда отправимся в Одинцово.
  -Давайте быстрее, мы можем не успеть.
  -Ничего, успеем. Насир сказал, этому извращенцу лично яйца отстрелит. Вот же сука, это кем надо быть, чтобы людей жрать. Я бы лучше от голода сдох, чем таким заниматься.
  -В жизни разные случаи бывают.
  -Разные- не разные, я сам много чего плохого в жизни сделал, но всегда должна быть черта. И переходить её нельзя, ни при каких условиях. А то всё может плохо закончиться.
  После этих слов Игнатий замолчал, включил радио, приоткрыл окно и направился в сторону перекрёстка.
  ***
  Одинцово, за несколько часов до этого.
  С самого утра Ася, высокая симпатичная девушка семнадцати лет с русыми волосами, и её мама- Варвара Григорьевна, находились дома. Девушка заболела три дня назад и заразила свою мать, из-за чего она не пошла на работу. На улице, как всегда, шёл проливной дождь . Ася вышла из душа, оделась, села за компьютер и надела наушники. Её мама суетилась на кухне и готовила суп. Неожиданно в дверь позвонили. Варвара Григорьевна не обратила на звонок никакого внимания, она продолжала нарезать овощи, а Ася не услышала его из-за громкой музыки, но звонок в дверь повторился, а затем снова и снова. Мама Аси кинула овощи в кастрюлю, бросила полотенце на стол и громко крикнула: "Кого там ещё принесло? Аська, что ты лежишь и нихрена не делаешь целыми днями, хотя бы посмотрела, кто пришёл! Да тебе бесполезно говорить. До тебя не докричишься...".
  Женщина посмотрела в глазок, увидела симпатичного человека в толстом синем ватнике, быстро причесалась и открыла дверь. Незнакомец улыбнулся, вежливо наклонил голову:
  -Вы- Варвара Зорина?
  -Да. А вы кто? Я вас здесь никогда не видела.
  -Извините, я забыл представиться. Я из ЖЭКа, мне нужно проверить у вас газ. У нас обязательная внеплановая проверка.
  -Да я вроде всех наших из ЖЭКа знаю, а вас впервые вижу.
  -Я работаю только первую неделю. До этого я жил в Шлеевске, если вы вообще знаете, где это, потом решил перебраться поближе к Москве, да и платят тут получше.
  -Шлеевск? Конечно знаю, я там выросла вместе с братом. Вы может знаете его? Юрий Зорин? Он- инвалид войны, с костылём ходит.
  -К сожалению, не довелось увидеться.
  -Вы уж извините, что я вас сразу не пустила, вы просто на газовщика совершенно не похожи. Наши все мужики только водку хлещут и матерятся. Я, когда Аське, дочке моей, мало лет было, боялась сантехников вызывать. Они как в ванную или в туалет зайдут, один мат-перемат, как же ж так при ребёнке можно? А сейчас она выросла, любому сантехнику фору даст. Я один раз услышала, как она с друзьями по телефону разговаривает... Я аж обалдела. Либо сленг какой-то, либо маты. Ужас просто. Вот каким растёт современное поколение, в наше время, хоть девяностые, хоть разврат один был, но чтоб материться при родителях- это. Боже упаси, нас бы с Юркой мать бы за это так ремнём бы отодрала, что на жопу неделю сесть бы не смогли. А сейчас- совсем стыд потеряли.
  -И не говорите.
  -Вот, и вы меня понимаете. У вас дети есть?
  -К сожалению, нет. Жена от рака шесть лет назад умерла.
  -Ой, извините... Я не знала. Соболезную.
  -Ничего, я привык. Тяжело, конечно, без моей Машеньки, но приходится как-то жить. А у нас с ней такая любовь была... В институте с первого взгляда друг в друга влюбились.
  -Как же мне вас жалко. Вот так всегда- если мужик- скотина и алкоголик, каждый день его проклинаешь, а он всё никак не подохнет, да и если жена- шалава. А тут... Как в жизни всё не честно получается.
  -Как есть... Мы не в силах что-либо изменить.
  -Что ж вы стоите-то? Проходите, я сейчас вам чайку заварю, у меня пастила домашняя есть. Будете?
  -Не откажусь, но сначала надо проверить газ. Кстати, дома ещё кто-то есть?
  -Дочка- Аська моя. А что? Это на что-то влияет?
  -Нет. Просто нам сказали зачем-то всех спрашивать.
  -Странно. Никто раньше такого не спрашивал.
  -Всё меняется.
  -Напридумывают каких-то бесполезных правил, а потом заставляют соблюдать. Ладно, проходите, а то уж перед соседями не удобно.
  Женщина развернулась и отправилась на кухню. Незнакомец вошёл внутрь и незаметно закрыл дверь на ключ, после чего направился вслед за хозяйкой. Не ожидая ничего дурного, она подошла к плите и аккуратно передвинула кастрюлю на соседнюю конфорку.
   В этот момент мужчина подошёл к ней сзади, размахнулся и вырубил резким ударом в шею.
  Очнулась Варвара Григорьевна привязанной к стулу с кляпом во рту. Возле неё, в таком же положении находилась её дочь. Женщина попыталась вытолкнуть кляп языком изо рта, но обнаружила, что её голова был тщательно перемотан скотчем.
  Неожиданно из соседней комнаты вышел незнакомец. Он сел на маленькую табуретку в углу комнаты, скинул на пол тулуп на пол, положил ногу на ногу и закурил, после чего обратился к пленницам:
  -Я, кажется, забыл представиться. Как-то не вежливо получилось. Меня зовут Константин Алексеевич, можно просто Доктор, а если вам не нравятся предыдущие имена, можно- Зверь. И, кстати, я соврал. Я прекрасно знал вашего брата. Собственно, я его и убил.
  Варвара Григорьевна задёргалась на стуле и попыталась закричать, но её попытки ни к чему не привели. Маньяк подошёл к ней и потушил сигарету об её лицо, женщина заскулила, а Ася заплакала.
  -Сейчас я вам кое-что покажу,- улыбнулся Константин и достал из кармана помятую маску из человеческой кожи, после чего поднёс её к лицу девочки и провёл ей по её щеке,- посмотри, какая она мягкая. Я сам её сделал. Тут есть частичка кожи брата твоей мамы. Я лично содрал её с его руки.
  У девочки началась истерика. Она билась в конвульсиях, а маньяка это лишь веселило. Наконец он перестал смеяться, надел маску и пододвинул табуретку поближе к Асе:
  -Тебе, наверное, часто говорят, что ты очень красивая. Наверное, все мальчики в школе мечтают оказаться с тобой в постели. А ты им отказываешь... Или не отказываешь. Странно, что ты такая- твоя мать и её брат- очень уродливые. Хотя, возможно, когда тебе будет пятьдесят, ты тоже станешь жирной и страшной тёткой, которую будут заботить только дети и муж-алкоголик. Всех вас это ждёт. Или не ждёт. Я ещё не решил. Всё же ты очень красивая.
  Маньяк сел на колени и стал внимательно ощупывать девушка, начиная с пяток, он стал подниматься всё выше, затем полез к ней руками под майку, внимательно ощупал грудь, а после стал водить руками по животу, от чего девушке стало очень щекотно, и она попыталась засмеяться. Неожиданно Константин отпустил её, и вернулся к Варваре Григорьевне, которая смотрела на него глазами, полными ненависти. Он подошёл поближе, несколько раз похлопал её рукой по животу и сказал:
  -Как неприятно смотреть на жирных и уродливых женщин. В вашем возрасте вы должны очень неплохо выглядеть, а сейчас вряд ли какой мужчина на вас посмотрит, как на женщину. Вы и мне, мягко говоря, неприятны. Да и вашей дочери тоже. Хотя из вас получилось бы неплохое сало,- маньяк засмеялся, а Варвара Григорьевна снова забилась в истерике.
  Константин открыл рюкзак и достал оттуда топор, после чего включил вытяжку и потёр руки от нескрываемого удовольствия:
  -Я так ещё ни разу не делал. Убить женщину при её дочери. От одной этой мысли мне становится приятно... Я смотрю в ваши глаза, Варвара Григорьевна, и вижу в них вашего брата... Он был хорошим человеком, знаете, ведь мы с ним знакомы с девяносто шестого года... С девяносто шестого... Подумать только, двадцать шесть лет прошло. Двадцать шесть, а он вам про меня ничего не рассказывал, хотя сам частенько сидел у меня в гостях, выпивал и закусывал мясом. Ему всегда нравилось мясо жирных женщин, хотя я его никогда себе не оставлял. Он говорил, что оно похоже на каре ягнёнка... Я хочу, чтобы перед смертью ты знала, твоя дочь будет жить, я не трону её. С ней всё будет в порядке,- после этих слов Константин повалил стул, к которому была привязана сестра Юрия Григорьевича, на пол, отчего она сильно ударилась головой, затем маньяк сел на неё сверху, размахнулся и вонзил топор в шею, но удар был не слишком сильным, из шеи потекла кровь, женщина начала задыхаться, но не умерла.
  Маньяк жадно вцепился ей пальцами в шею и потянул голову на себя. Раздался хруст позвоночника. Женщина всё ещё была жива. Её дочь закрыла глаза и тихо стонала от страха. Доктор ещё сильнее потянул голову на себя, но она не поддавалась, после чего он обрубил топором позвоночник и откинул голову на другой конец кухни.
  После этого он подошёл к Асе, вытер окровавленные руки об её пижаму и вернулся к телу, после чего стал срывать с него одежду, когда труп стал полностью голым, каннибал отвязал его от стула, положил на пол, достал из рюкзака охотничий нож и вырезал небольшой кусок мяса из бедра, после чего положил его на стол и аккуратно снял слой кожи, который засунул к себе в карман, а затем вновь вернулся к трясущейся от страха девушке, у которой начинал дёргаться глаз.
  Константин достал из кармана кусок кожи и приложил его к лицу девушки. Она заскулила от страха, а Доктор прижался к ней щекой и тихо сказал:
  -Тебе надо почувствовать вкус, а самое вкусное мясо- твоё, поэтому мне придется отрубить немного от тебя.
  Ася, услышав это, дёрнулась так сильно, что повалила стул на пол, упав головой на мёртвое тело матери. Константин засмеялся, присел на корточки и резким движением отрубил девушке мизинец на левой руке, затем он поставил стул на место, взял её палец в рот и стал медленно обсасывать:
  -Какая ты вкусная, какие у тебя красивые руки, они такие нежные и обладают таким пикантным привкусом. Я бы сам тебя съел тебя, но ты должна остаться жить. Ты будешь свидетелем. Хотя сейчас это не важно. Давай уединимся от всего мира и насладимся этим прекрасным мясом. Твоя мать как будто чувствовала, что сегодня к ней придут гости на ужин. Овощи, я смотрю уже сварились.
  Маньяк подошёл к кастрюле, приподнял крышку и тут же брезгливо её отбросил:
  -Что это? Зачем она положила в суп мясо? Теперь бульон испорчен. Ладно, ладно, не будем же мы переделывать всё с самого начала. Времени у нас ни так много.
  Зверь осторожно достал мясо из супа, брезгливо бросил его на подоконник и положил в кастрюлю палец и кусок освежёванной человечины, после чего прикрыл кастрюлю крышкой, сел на табуретку и обратился к Асе:
  -Вот ты сейчас сидишь и думаешь, что я- садист и извращенец. Но это не так. Далеко не так. Я порядочный человек, я никому никогда не желал зла. Я сначала Родину хотел защищать... Дозащищался... Я часто пытался бросить это всё, но никак не получалось. Человеческое мясо притягивает, оно манит своим запахом и нежным вкусом. Сегодня ты попробуешь его и не забудешь всю свою жизнь. Будешь умирать, но вспоминать будешь ни о детях, ни о муже, ни о родителях, а о нём. Всю жизнь будешь этого хотеть. Как же мне жалко тебя... Я хотел бы воспитать тебя как дочь. Чтобы ты продолжила моё дело. Но во всём виноват твой дядя. Что уж теперь говорить...
  Константин встал со стула, подошёл к кастрюле и попробовал суп, после чего взял тарелку и наложил её верхом, положив как можно больше мяса. Он подошёл к Асе, развернул её лицом к столу и тихо прошептал на ухо:
  -Если хочешь остаться в живых, будешь делать всё, что я скажу, или я выдавлю тебе глаза, сниму люстру и подвешу тебя за волосы к потолку. Ты меня поняла? Кивни, если да.
  Девушка кивнула.
  -Хорошо девочка,- сказал маньяк, после чего осторожно оторвал скотч и вынул изо рта Аси кляп.
  Девушка затряслась от страха и хотела закричать, но Константин схватил её за лицо и немного надавил на глаз пальцами:
  -Тебе лучше не злоупотреблять моей добротой. Как ты уже поняла, я шутить не люблю. Мне не хотелось бы убивать или уродовать тебя. Я же, в конце концов, дал твоей матери слово. А я своих слов не нарушаю. Так что открывай рот.
  Ася осторожно приоткрыла рот. Маньяк аккуратно набрал в ложку бульона с мясом и овощами, после чего осторожно засунул ложку в рот девушке. Она заскулила, по её щекам полились слёзы, а суп стал вываливаться изо рта.
  Константин размахнулся и дал ей пощёчину, после чего сам набрал ложку и проглотил её:
  -Ты совершенно не ценишь чужих стараний. Твоя мать была права, называя тебя тупой и самовлюблённой.
  -Она такого не говорила.
  -Заткнись, если не хочешь лишиться глаз. Она говорила. Она ненавидела тебя. Но уже это неважно. Ты должна быть благодарна мне за то, что я избивал тебя от неё... Времени у нас осталось крайне мало. Так что сейчас сделаем всё гораздо быстрее.
  Константин схватил Асю за волосы, оттянул её голову назад, схватил тарелку и стал вливать суп ей в рот. Горячая жидкость обжигала ей язык и горло. Он давилась, что-то заглатывала не жуя, а что-то выплёвывала. Маньяк подбирал овощи и мясо на пол и снова засовывал девушке в рот.
  Неожиданно раздался звонок в дверь. Константин разбил тарелку об пол, похлопал девушку по щеке и тихо сказал:
  -Не успели... Ладно... Ничего уже не сделаешь... Блять...
  После этого он развернулся и направился в коридор.
  Звонок в дверь повторился. Константин аккуратно прижался ухом к двери и неслышно повернул ключ, после чего лёг на пол, положил руки на голову и громко крикнул: "Входите! Открыто!". Дверь резко распахнулась и на маньяка навалилось несколько полицейских. Вслед за ними в квартиру вошли четверо людей Насира, а самыми последними появились Юрий Григорьевич, сам Насир и капитан.
  Старик подошёл к маньяку, нагнулся схватил его за лицо трясущимися руками и прокричал, не сдерживая слёз:
  -Он весь в крови! Где Варя и Ася?
  -Не беспокойся, с ними всё хорошо, они на кухне.
  Зорин бросился на кухню, расталкивая столпившихся в коридоре людей. Как только он вбежал в комнату, он упал на пол и начал кричать, к нему подбежали полицейские. Один из них накрыл труп его сестры одеялом, а второй принялся развязывать Асю, в то время как остальные помогли Юрию Григорьевичу подняться с пола и налили ему стакан воды.
  Асю начало сильно тошнить и вырвало на пол, после чего она зарыдала ещё громче и бросилась на шею к Зорину:
  -Дядя Юра, я думала, вы умерли, он так сказал, он пытал нас с мамой... И убил!... Её!...
  -Успокойся, всё хорошо. Пойдём отсюда.
  -Вы его убили?
  -Нет, но мы его поймали, он больше не опасен.
  -Он пытал нас...- девушка заплакала, старик попытался её успокоить, но ничего не помогало, и её повели к машине, которая стояла у подъезда, после чего Юрий Григорьевич и капитан подошли к телу, сняли с него простыню и стали внимательно осматривать труп.
  Капитан надел перчатки и стал ощупывать то место на бедре, из которого маньяк вырезал кусок мяса, после чего встал и снял крышку с кастрюли с супом, а после обратился к Зорину:
  -Мне кажется, что он их не просто пытал.
  -В каком смысле?
  -Посмотрите, у неё из бедра вырезан кусок мяса, на доске и ноже- следы крови, а в супе какое-то странное мясо.
  -Вы хотите сказать...
  -А теперь посмотрите. Он пытался накормить этим супом вашу племянницу. И у него, видимо, это получилось.
  -В каком смысле?...- прошептал Юрий Григорьевич.
  Его лицо скосилось от ужаса и отвращения, он схватил костыль и нож со стола и хотел броситься в коридор, но капитан остановил его и выбил нож из рук:
  -Я всё понимаю, но мы не можем так поступить. Я бы сам прикончил эту тварь, но, если всё, что рассказал мне Насир Мусаддикович- правда, то за ним, наверное, много трупов, кроме того, сдаётся мне, что рассказал он мне далеко не всё, поэтому правда ещё хуже. Его надо допросить. Поверьте, я знаю, куда его надо отправить. Он в лучшем случае будет там петухом, а в худшем- ему сломают шею, как только он войдёт в камеру.
  -Может вы и правы. Но он достоин того же, что он делал с людьми. Пока вы мне не верили, я видел на что он способен собственными глазами.
  -Приношу свои извинения. Сами понимаете, я не мог вам поверить, тем более, как мне рассказал лейтенант, руки в холодильнике он так и не нашёл. Но мне искренне жаль, что я вам не верил.
  Старик молча развернулся и пошёл к выходу из квартиры. Капитан направился в след за ним.
  Тем временем, в полицейской машине сидела Ася. Ей перевязывали руку врачи, а она смотрела в противоположную сторону, где стояла машина, в которой сидел каннибал. Он не отрывал взгляда от девушки и всячески пытался привлечь её внимание- то постукивал по стеклу, то корчил рожи и подёргивал лицом, то махал руками.
  Неожиданно дверь подъезда распахнулась и оттуда вышли Юрий Григорьевич и капитан. Старик хотел направиться в машину к племяннице, которая смотрела на него огромными, наполненными слезами, глазами, но капитан остановил его и сказал:
  -Юрий Григорьевич, садитесь ко мне в машину.
  -Зачем? Я хочу поехать с Асей.
  -Девочку сейчас повезут в больницу, а вы нужны мне при допросе, кроме того, я очень многого не знаю, а вы можете мне всё рассказать по дороге.
  -Хорошо, садитесь в машину, мне надо пять минут с племянницей поговорить.
  -Конечно. Я вас подожду,- сказал капитан, залез в машину и включил радио.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Часть 5. Утонувшая девочка.
  Через час полицейские машины доехали до центрального отделения МВД Шлеевска, а ещё через десять минут капитан, лейтенант, Юрий Григорьевич и сидели в кабинете и допрашивали маньяка.
  Каннибала привязали наручниками к стулу, в прочем он не делал никаких резких движений. Капитан сел напротив него, он хотел что-то сказать, но почему-то молчал и просто перебирал бумаги на столе, перекладывая их с одного края на другой. Наконец Юрий Григорьевич не выдержал и смущённо спросил:
  -Может я пойду к племяннице в больницу? Она меня ждёт, наверное. У неё больше родных людей не осталось... Одна мать её воспитывала. Царствия ей небесного, местечка светлого.
  -Юрий Григорьевич, я всё понимаю, но надо эту суку допросить, а, судя потому, что вы мне рассказали, вы знаете о нём больше, чем достаточно. А этот козёл, сейчас, скорее всего, будет всё отрицать.
  Маньяк засмеялся и спросил:
  -А почему вы считаете, что я буду всё отрицать?
  -Потому что, если ты подтвердишь даже несколько процентов из того, что рассказал мне он,- капитан указал пальцем на Зорина,- то твоя самая лучшая перспектива- пожизненное лечение в психиатрической клинике, но, поверь мне, я сделаю всё, чтобы тебя отправили на Север, в колонию, а там ты и трёх дней не переживёшь. Сначала тебя изнасилуют всей камерой, а потом зарежут.
  -Вы думаете, я боюсь боли, смерти или изнасилования? Да я мечтаю об этом. Сержант подтвердит, я много раз пытался покончить жизнь самоубийством, но никак не получалось. Если бы не стечение обстоятельств, то меня бы уже давно не было в живых. Так что можешь меня этим не пугать.
  -Хорошо... Хо-ро-шо,- произнёс слово по слогам капитан, после чего подошёл и несколько раз ударил маньяка кулаком в нос.
  У Константина потекла кровь, но он ничего не сказал, лишь плюнул на пол и засмеялся капитану в лицо, после чего тот сел на место и тихо произнёс:
  -Тогда начнём...
  Неожиданно Юрий Григорьевич прервал капитана:
  -Подождите, я хочу его кое-о-чём спросить!
  -Спрашивай.
  -Женщина на площади, со вспоротым животом- это ты её?
  -Конечно.
  -Почему ты оставил её в самом центре города, почему не забрал всё тело.
  -На самом деле, всё это было, чтобы не верили тебе. Представляешь, сначала ты приходишь и говоришь всем, что у твоего соседа дома в холодильнике лежат человеческие руки, дом соглашаются обыскать, но там ничего не находят, а на вскоре после этого на площади всем рассказываешь, что твой сосед зверски убил девушку. А у меня было подготовлено алиби. Даже если бы меня решили проверить, ты бы опять оказался осмеян всеми. Я играл с тобой. Сначала хотел убить тебя, потом уже не хотел, я не знал, что с тобой делать, но просто оставить тебя не мог. Ты остался единственным человеком, который связывал меня с Чеченской войной, ты был единственным свидетелем, так сказать. Я хотел, чтобы обо мне снимали фильмы, писали книги, но Доктора, которого так боялись пленники, все забыли. Я убил несколько сотен людей. Боевики разрешали мне убивать всех, кого они приговаривали к казни. Я хотел убить больше, чем доктор Менгеле, но моя жизнь сложилась не так удачно, как его.
  -А что с той девушкой?
  -У той девушки была очень интересная история. Ей было всего двадцать пять лет, её бросил муж и оставил ей троих детей, за которыми ухаживала, в основном, только бабушка. А их мать зарабатывала деньги. Но однажды всё изменилось. Врачи диагностировали ей рак печени с метастазами в головном мозге. Ей оставалось жить всего три года, последний из которых, она провела бы в вегетативном состоянии в хосписе, поэтому она решила, что лучшее, что она сможет сделать- заработать для детей и матери как можно больше денег. И она стала заниматься проституцией. Причём не брезговала ничем- БДСМ и прочие извращения, лесбиянки, инвалиды, порно,- она любыми способами стремилась заработать как можно больше денег, правда вскоре подсела на наркотики и большую часть заработка тратила на них, однако семье всё равно оставляла приличную сумму. Я нашёл её на сайте для богатых извращенцев, которые снимают там элитных проституток на длительное время- от одного дня, до года, для совместного проживания- она пользовалась большой популярностью, потому что не было такого извращенца, чьи бы указания она отказалась выполнять. Там мы с ней и познакомились. Я пригласил её к себе домой, хорошо накормил, дал очень много денег, тогда она много выпила всё мне и рассказала. После этого я каждую неделю вызывал её, у нас часто не было секса, а если и был, то без извращений, к которым она привыкла, я ей очень нравился, поэтому в конце концов она стала ездить ко мне бесплатно, а я каждый раз дарил её детям подарки. А потом сказал ей, что я хочу убить и съесть её, она хотела убежать от меня, но я объяснил ей, что готов пожизненно содержать её детей, а она не будет умирать в страшных муках в течении нескольких месяцев, кроме того, я обещал, что накачаю её препаратами, она тихо заснёт и больше не проснётся. И она согласилась, я отвёл её в подвал, но не дал ей обезболивающее, а молча привязал к батарее, взял нож и стал медленно вспарывать живот. Я медленно кромсал тело в течении нескольких часов, осторожно сдирал с живота кожу, надрезал мышцы. Она визжала так, как никто из моих жертв, наконец я вскрыл ей живот. Я не хотел её убивать, но я очень хотел попробовать свежую человеческую печень, покрытую опухолями, и моя мечта сбылась. Когда я полностью разрезал её живот и аккуратно удалил печень, она оставалась ещё живой. У меня в подвале стояла небольшая старая буржуйка, я развёл в ней огонь, раскалил кусок арматуры и прижёг ей все раны, после чего она умерла от болевого шока. А жаль... Я бы побыл бы с ней ещё немного. Потом я завернул её тело и отвёз на площадь. А дальше вы всё знаете.
  Капитан сидел напротив с, искривлённым от злости, лицом и сглатывал слюну. Было видно, что ему хотелось набросится на маньяка и убить его, но сделать этого он не мог. Константин снова улыбнулся- в этот раз его улыбка была похожа на улыбку маленького ребёнка- и тихо добавил:
  -И, кстати, её печень была самым вкусным из всего, что я когда-либо ел, но мясо было отравлено болезнью, а потому непригодно для употребления в пищу.
  Неожиданно капитан не выдержал. Он схватил стакан, разбил его об стену и закричал:
  -Вот скажи мне, как такие уёбки, как ты, получаются?! Ведь все же, блять, рождаются одинаковыми! Но из некоторых вырастают такие гнойные мрази!
  -Действительно, все рождаются одинаковыми, но кому-то в жизни везёт, а кому-то нет. Уж вам ли не знать? Начальник полиции в крошечном подмосковном городке, который всю свою жизнь мечтал работать в министерстве. Ущербный инвалид, который в молодости мог запросто стать самым известным человеком в России. Просто вы выбрали мораль, а я выбрал свободу. И всё это время, пока вы вспоминали своё прошлое и свои мечты, я был счастлив.
  -Убивая людей?
  -Не в людях дело, Сержант, а в том, какую цену вы готовы заплатить за свою мечту. Я отдал всё, но, видимо, цена была недостаточной. Я хотел жить достойно и богато, но, возможно, куда-то не туда свернул, а может быть, наоборот, это моя судьба. Помнишь свою Машу?
  -Откуда ты всё про меня знаешь?
  -У меня очень влиятельные друзья, которые, к сожалению, мне больше не помогут. Так вот, ты же помнишь свою Машу? Она тебе отказала, и ты сдался, сначала побежал к другой девке, а после сбежал в армию. Из-за неё ты погубил свою жизнь, но ты всё равно не хочешь отомстить ей. Поэтому ты слабый, а я нет.
  -А ты бы её убил и съел?
  -Почему бы и нет.
  -Но я не такой. Я- человек, в отличие от тебя.
  -Вам бесполезно что-либо доказывать. Вы, кажется, спрашивали меня, как получаются такие, как, товарищ капитан? Я вам расскажу.
  Всё началось, когда мне было двенадцать лет.
  Я с самого рождение каждое лето проводил на даче с бабушкой. Родители работали, поэтому я видел их редко, бабушка заменяла мне их. Я всегда был очень стеснительным, поэтому друзей в школе у меня было немного, а на даче я общался почти со всеми соседскими детьми, а особенно много с девочкой, которая жила через дом от нас. Мы с ней очень много общались, ходили друг к другу в гости, она мне очень нравилась, да и я ей тоже. Я даже... Даже помню, как её зовут... Соня. Точно- Соня. Вот, потом мы начали с ней "встречаться", когда мы гуляли, всегда держались за руки, а иногда она разрешала поцеловать себя в щёку. А однажды я уговорил её поцеловаться по-настоящему, и она согласилась. И в первый же день нас поймала бабушка( маньяк усмехнулся), я помню, она так на меня кричала, говорила, что нам рано таким заниматься, что расплакалась, а я ей сказал, что хочу жениться на Соне и убежал из дома на целый день, а её из дома так и не выпустили. Как это было давно( Константин мечтательно заулыбался и откинусь на спинку стула, он просидел там почти минуту, после чего очнулся от ностальгии и продолжил рассказывать).
  И вот однажды мы с ней решили сходить на рыбалку. У нас возле леса было небольшое озеро, Соня выпросила лодку у отца, мы накачали её и поплыли в какое-нибудь глубокое место. Мы рыбачили целый день, а вечером перед тем, как уходить, решили искупаться. Разделись прямо в лодке и прыгнули в воду. А после решили поспорить- кто больше продержится под водой.
  Сонька плаванием занималась, поэтому я был уверен в её победе. Я продержался секунд пятьдесят. А она нырнула очень глубоко, я только почувствовал, что она осторожно пальцем по моей ноге провела и исчезла. Я ждал её сначала минуту, потом две, потом три, а она так и не выплыла. Я выбрался на берег, бросил все вещи, в одних плавках побежал к бабушке, она бросилась к Сониным родителям, уже стемнело, они вызвали милицию, скорую, озеро было глубоким, милиционеры осмотрели всё и решили вызвать водолазов.
  Вот они-то и достали её. Соня на шее всегда носила медальон на цепочке, который её дед из Берлина в сорок пятом привёз. Она цепью зацепилась за корягу и удушилась. У неё было такое странное лицо, глаза мёртвые, на лице улыбка, и язык изо рта свисает и лицо всё синие...
  Я первый раз в жизни тогда по-настоящему испугался, даже нет. Не столько испугался её лицо, сколько того, что больше её не увижу. Нам всегда так весело было... Я после этого до начала учебного года сидел дома и никуда не с кем не ходил. Бабушка понимала, как мне тяжело. А Сонины родители, наверное, обвиняли меня в её смерти.
  Я на следующий год не хотел туда возвращаться, но родители выбора мне не оставили: либо туда, либо в пионерлагерь, поэтому я снова отправился к бабушке. Самое страшное произошло на годовщину её гибели.
  Я спал в единственной комнате на втором этаже, а бабушка на первом, помню, как я проснулся ночью, часа в два, на улице ничего не видно, только дождь, мелкий такой, идёт. И тут я замечаю, что на другом конце комнаты сидит кто-то. Я привстал с кровати и увидел её. Это была Соня. Она встала и медленно подошла ко мне...( маньяк замолчал, тяжело вздохнул и сделал глоток воды из стакана, стоявшего перед ним) Она совсем не изменилась, даже ещё красивее стала, только что-то произошло с её руками. Она увеличились в несколько раз и свисали до колен. Соня подошла ко мне и взяла меня за руку своей большой горячей ладонью. И мы просидели так почти полчаса, после чего она развернулась и ушла из комнаты, а мне было так страшно, что я даже не мог рассказать об этом бабушке, да даже если бы мог, то не стал. Скорее всего, меня посчитали бы просто сумасшедшим, а в советское время такие вещи надо было скрывать.
  А потом знаете, что произошло? Она пришла ко мне на следующую ночь. Я также проснулся, она стояла в углу комнаты. Соня подошла ко мне и резко стащила с меня одеяло, а после начала щекотать. Сняла с меня майку и носки, и начала щекотать: сначала пятки, потом живот и рёбра. Я думал, что не переживу эту ночь. А потом она неожиданно развернулась и ушла. И когда я проснулся я был в носках, майке и накрыт одеялом.
  На следующую ночь она снова пришла ко мне и снова щекотала меня. Потом опять, и опять, и опять. И с каждым разом всё сильнее. А я лежал и не мог ни вырваться, ни убежать, только извивался под её пальцами, которые медленно ощупывали каждый сантиметр моего тела. Один раз она даже села мне на лицо и всё время без остановки щекотала пятки...
  А на следующий день я смог вырваться и вцепиться зубами ей в руку. Она пыталась вырваться, упала на пол от боли, но не произносила ни слова. И тогда я первый раз почувствовал вкус человеческой крови. И её кровь была самым вкусным из того, что я пробовал в своей жизни. Она пыталась вырваться, а я никак не отпускал её руку, но в конце концов я её отпустил. Она убежала из моей комнаты и больше не появлялась. Никогда. Но с той самой ночи меня стали посещать какие-то странные мысли, во мне что-то изменилось, мне казалось, что за мной кто-то наблюдает, я мог сам себя пощекотать, хотя раньше такого не было, а все мои сны превратились в какие-то кошмары.
  И с каждым днём мне становилось всё хуже. Я стал спать со светом, почему-то боялся есть мясо. И это было ужасно, бабушка часто готовила котлеты, а я просто не мог их есть. Приходилось, давясь от отвращения, запихивать в себя, а когда она не видела, куда-нибудь выбрасывать. Я никогда в жизни так не радовался концу лета, надеялся, что в Москве я отвлекусь, что мне станет легче.
  И действительно, мне стало легче. Я стал постепенно забывать о том, что произошло.
  А в следующем году бабушка умерла, и на дачу я больше никогда не ездил. И в конце концов я забыл всё, что тогда произошло. А "возвращение" Сони вспоминалось мне лишь плохим сном. Я и сейчас сам не могу поверить в то, что произошло... Хотя всё может быть...
  В девятом классе родители отправили меня в какой-то лагерь, где занимались трудовой и военно-патриотической подготовкой молодёжи. И там мне отлично промыли мозги. Вернувшись из лагеря, я твёрдо решил связать свою жизнь с армией и посвятить её своей Родине.
  Я был лучшим в классе по химии и биологии, поэтому, как только пришло время, я решил поступить учиться на военного медика. Экзамены я сдал блестяще, родители мной очень гордились. А потом распался Советский Союз, и престиж армии резко упал, но я свято верил в то, что служить Родине- святое дело. Я был патриотичен до безумия, поэтому, когда началась Чеченская война, я сразу же написал заявление, что хочу отправиться в Чечню по собственному желанию. Я учился на четвёртом курсе, но с медиками в армии всё было плохо, после зимней сессии меня отвезли в Дагестан, где готовили отправляющихся в армию солдат. Я прошёл полугодовой курс, и меня, и тех, кто со мной учился, отправили на фронт.
  Я помню, какие восторженные письма писал родителям. Было тяжело, но я чувствовал себя очень счастливым. Однажды мы попали в окружение, и снарядом убило нашу единственную медсестру. И мне пришлось на себе вытаскивать раненых из окопов. Наш командир пытался вызвать подкрепление, но боевики начали стрелять из миномётов, и ему оторвало руку и ногу, тогда я бросился к нему, перепрыгнул в соседний окоп, а после тащил на себе под шквальным огнём. Я тогда чудом выжил. У командира были серьёзно повреждены кости, но ни лекарств, ни наркотиков у нас не было, поэтому пришлось делать операцию заживо.
  Я ампутировал ему остатки конечностей, а чтобы остановить кровотечение, их пришлось прижечь. Командир потерял сознание, старшим по званию остался я, тогда я приказал солдатам любой ценой не подпускать боевиков к лагерю, а сам вместе со связистом попытался снова связаться с командованием. И мне повезло.
  Наши продержались почти два часа, а после до нас добрались десантники. Так что я спас почти тысячу человек. После этого меня наградили и отправили в отпуск.
  Когда я приехал в Москву, мать накрыла огромный стол, отец пригласил всех гостей, меня все встречали как героя, на следующий день я решил погулять по центру, познакомился там с девушкой. Она сказала, что будет мне на фронт писать. Мы за две недели с ней очень сильно сблизились, правда, между нами, к сожалению, так ничего и не было, но у меня появился человек, который будет ждать моего возвращения.
  Мне казалось, жизнь начала налаживаться, но в последнюю ночь в Москве, перед отъездом в Чечню, ко мне снова пришла она... Соня... Только в этот раз руки у неё были очень короткими, еле доставали до груди, причём ладони были больше, чем мои. Она тогда не стала ко мне подходить.
  Я пытался убедить себя, что это галлюцинация, что мне это кажется, что я выпил лишнего, но я ничего не мог с собой поделать, не мог ни закричать, не встать с кровати. Как в детстве.
  После того, как она ушла, я так и не смог заснуть, пролежал в кровати до рассвета- и, не простившись с родителями, в военкомат, а оттуда в Дагестан.
  Зато там меня встречали как героя. Командир наш уже воевать не мог, но остался в качестве инструктора на базе.
  Когда я добрался до линии фронта, наш новый командир приказал собрать группу из двадцати человек, которые должны были обойти врага с тыла и узнать, можно устроить какую-то диверсию, чтобы уничтожить танки.
  Мы быстро добрались до ущелья, в котором эти уроды засели, стали осматриваться, а у них танков, действительно, было более чем достаточно для того, чтобы отбросить нас далеко на север.
  Мы вернулись к командиру, рассказали ему про обстановку, я сразу предложил ему отступить, но он сказал, что либо мы погибнем, либо боевики отступят. Наша рота всю ночь сдерживала врага, а на утро командир пропал. Его просто нигде не было. Ну, мы отправили нескольких солдат на его поиски, а я взял на себя командование.
  Решили- если он до вечера не вернётся, то будем связывать с кем-нибудь из верховных и отступать к десантникам на восток. Только, как оказалось, командир, сука, нас продал боевикам. Нас ночью окружили, связали, отвели в какую-то деревню и посадили в выгребные ямы.
  Но я там просидел не долго. Я был офицером, героем войны, имел авторитет среди солдат, сам знаешь, Сержант, как боевики относились к офицерам, особенно к таким как я, нам часто рассказывали о том, что в подобных местах делали с пленными. Я многому не верил, но там ещё хуже. В этих ямах не было даже туалетного ведра, приходилось срать в угол, после присыпать землёй, ещё боевики часто сбрасывали к нам помои, отчего дышать в яме было практически нечем, и все только радовались, когда нас вели работать в шахту.
  Через три дня после того, как нас взяли в плен, нас первый раз вывели из этих ям, связали, привели на площадь, поставили на колени, а после предложили всем желающим принять ислам и пройти проверку кровью, но среди нас предателей не оказалось, тогда их командир вывел десять человек и сказал, что убьёт их, если они не перейдут на его сторону. Но ребята оказались стойкими, он медленно перерезал им горло, но никто из них не стал предателем. Никто. После казни нас отвели назад в ямы, а затем сбросили по трупу в каждую яму.
  На следующий день нас повели в шахту, всех, кроме меня. Меня увёл в свой дом командир. Он посадил меня на стул и стал предлагать сотрудничать, предложил сдать им всю информацию и перейти на их сторону, а взамен обещал отпустить всех моих ребят. Я прекрасно понимал, что он врёт, поэтому сразу не согласился.
  Тогда меня отвели в какой-то подвал, где раздели до трусов и привязали к столу, а после командир пригласил какого-то боевика, который должен был выбить из меня всю информацию.
  Там стоял камин, он засунул туда кусок арматуры, подождал, пока она нагреется, а после стал бить меня ей по стопам. Я никогда в жизни не чувствовал такой боли. У меня с ног сползала кожа, с каждым ударом становилось всё больнее и больнее, но он не останавливался, а когда, наконец, остановился, ко мне подошёл командир и снова предложил сотрудничать, на что я плюнул ему в лицо. Палач отвязал меня и начал просто бить, выбил несколько зубов, сломал нос, а после снова привязал к столу и опять командир предложил мне сотрудничать, но в этот раз я снова отказался. Тогда палач достал из кармана бритву и стал водить мне по груди, сбривая кожу, туда попадали волосы, отчего становилось невыносимо больно. Я рыдал, умолял, но он меня не слушал, только продолжал сдирать кожу, а когда потекла кровь, он просто прижёг мне раны той самой кочергой, а затем стал отдирать бритвой образовавшиеся корки. Когда я вновь не согласился сотрудничать, палач лезвием надрезал мне ладонь в нескольких местах, после чего меня швырнули в клетку, где я сидел до следующего дня.
  На следующий день вместе с командиром пришло несколько солдат, меня достали из клетки и стали бить, били несколько часов, выбили все зубы, сломали руку, у меня изо рта текла кровь, лицо опухло настолько, что я не мог открыть глаза, раны воспалились, а я только хотел, чтобы меня побыстрее убили, но они оставили меня в живых и даже пригласили своего врача, который намазал меня чем-то, чтобы не было заражения, вставил на место нос и перевязал руку.
  А затем меня снова отправили в клетку. Меня не кормили, а воду приносили в небольшой полулитровой бутылочке раз в три дня. Я был на столько ослаблен, что хотел совсем не пить, чтобы побыстрее умереть, но, увидев, что я выливаю воду, солдаты поили меня насильно, а после всегда били. В конце концов я сломался, я рыдал и умолял их дать мне еды, клялся в верности, говорил, что готов убить кого угодно, но их командир, сказал, что больше в моих услугах не нуждается.
  Но, несмотря на это, на следующий день мне дали одежду, поставили туалетное ведро и принесли еды- запечённую картошку с сыром и жаренное мясо. На следующий день опять тоже самое, потом снова, через несколько дней кормить стали каждый день, отводили в баню. Один раз я увидел своих ребят. Они носили камни из шахты, а я шёл мимо них в чистой одежде, только что из бани, даже поправился немного. Я хотел броситься к ним, но мне не дали. Тогда я стал понимать, что что-то произошло, что-то страшное. Меня больше никто не бил, даже не оскорбляли, но никто мной не интересовался. Из подвала убрали охрану, командир вообще, как будто забыл о моём существовании.
  Тогда я не выдержал, стал просить, чтобы ко мне пришёл командир, сказал, что снова готов всё ему рассказать, но он пришёл только через четыре дня. Весёлый был такой. Приказал выпустить меня из клетки и повёл к себе в дом, а там, как меня привели, приказал привязать наручниками к стулу и оставить нас вдвоём, а после сел напротив и стал расспрашивать обо всём, что я знаю и мог знать.
  Спросил, может ли прийти подкрепления, я сказал правду, что сейчас вряд ли правительство пришлёт новые войска, но есть слух, что к переброске готовятся несколько дивизий ВДВ. Затем он спросил меня про мою семью, про то, кто меня ждёт дома, я снова не стал ему врать, после он долго спрашивал меня то о моей семье, то об армии, под вечер даже стал какие-то истории из своей жизни рассказывать, как его жена погибла под арт-обстрелом, как вместе с сыном вступил в ополчение и сын погиб в первом же бою, как хотел стать смертником и подорвать себя в центре Ставрополя, где боевики хотели устроить теракт.
  А в конце посмотрел мне в глаза и спросил: "Ты поправился с того момента, как мы тебя взяли в плен, я смотрю у нас в плену, лучше, чем у вас на свободе",- потом так засмеялся и добавил: "Знаешь, чьё мясо было?". Я весь мелким потом покрылся, ничего произнести не мог, а достал из ящика в столе фотографии, на них один из моих ребят мёртвый на железном столе лежит. Тогда я всё понял.
  Всё это время они кормили меня человечиной. Убивали моих друзей, потрошили как баранов, готовили из них жаркое и кормили меня этим. А после он приказал отвести меня обратно, в клетку.
  Я всю ночь рыдал, бился головой о прутья, проклинал их, катался по полу от ужаса, но боевики не обращали на меня никакого внимания, только ужин не принесли. Я хотел в ту ночь покончить жизнь самоубийством, пытался сам себя задушить рубашкой, острым камнем пробить сонную артерию, но не мог этого сделать. Не хватало смелости, да и жить хотелось.
  А на следующий день за мной снова пришёл командир.
  Меня повели на другой конец деревни, в какой-то барак, там неприятно пахло, а вокруг бегали крысы. Я умолял отпустить меня, но боевики не обращали на мои крики и мольбы никакого внимания. Командир дал мне нож и сказал, что внутри находится человек, которого я должен убить, чтобы доказать свою лояльность, сначала я отказался, но он сказал, что тогда он посадит меня в яму к моим ребятам и расскажет им, чем я питался всё это время. Мне нечего было делать. Я согласился, они открыли дверь и затолкнули меня внутрь.
  Там на стуле, привязанный, сидел связист, тот самый, с которым мы вызывали помощь, тогда, когда капитана ранило. Он был весь избит, помню только, открыл глаза и прошептал: "Товарищ капитан, дайте воды, умоляю", я смотрел в его глаза, не мог оторваться, сначала ко мне в голову пришла мысль- перерезать горло себе, но снова не хватило духу.
  Тогда я подошёл к нему, обнял, он уткнулся мне лицом в плечо и плакал, а я размахнулся и воткнул ему нож в спину... После хотел уходить, но всё ещё жив был, начал кашлять, проклинать меня, предателем называть, а дальше я... А дальше я почти ничего не помню. Помню только, что боевики внутрь забежали, а я стоял над изуродованный трупом, весь в крови, я ему вспорол живот и изгрыз всё лицо, а во рту снова был тот же сладковатый привкус, как тогда, когда я укусил Соню. В первые несколько секунд мне было очень страшно, но потом стало очень приятно, у меня поднялось настроение, я даже, кажется, возбудился... Я улыбался... И мне хотелось ещё.
  Меня отвели в мою клетку и принесли тоже самое мясо и ел его я с огромным удовольствием, прямо как в первые дни, когда не знал, чьё оно.
  А на следующий день с утра они снова повели меня в тот барак, там сидело уже трое солдат. Командир встал перед ними, дал нож и приказал убить их всех. Сначала они умоляли меня опомниться, просили не делать этого, а потом, как и тот связист начали проклинать и оскорблять. В этот раз я всё делал осознанно. Я подошёл к самому младшему из них, ему было только восемнадцать и вцепился ему в горло зубами... Как сейчас помню вкус его крови, хруст ломающихся хрящей, а этот манящий запах мяса... Он пытался оттолкнуть меня, кричал, как маленьких ребёнок, которого обожгли кипятком, но он был связан, и я его не слушал. Я продолжал медленно разгрызать ему шею и наслаждался его страданиями. А потом я подошёл к другому солдату и начал вспарывать ему живот, а потом вынимать из него заживо органы. Это было так приятно! Знаете, они такие мягкие и гладкие на ощупь, а ещё и тёплые и их хочется трогать и целовать, прижиматься к ним лицом, а после есть, прям сырыми, без гарнира и специй... Я был так увлечён поеданием его заживо, что забыл о сержанте, который всё это время испуганно смотрел на меня. Когда солдат умер, и я доел всё, что хотел доесть, мне стало скучно и сержанту я просто перерезал горло, можно сказать, ему повезло, но после я попросил приготовить его для меня. И надо сказать, мясо получилось особенно сочным и вкусным, если не считать того, что оно всё полностью пропахло мочой.
  Тогда командир и понял моё истинное предназначение. Он пригласил меня к себе в дом и стал говорить о том, что если я буду верно служить ему, то после окончания войны, я смогу переехать в США или Турцию и жить там в своё удовольствие на огромные деньги, которые он мне даст. От меня требовалось стать его личным палачом. Я должен был убивать и наказывать тех, кем был недоволен командир. Я быстро согласился, тогда я больше всего хотел стать новым Йозефом Менгеле. Он был для меня символом... Я даже чего... Всего: власти, науки, жестокости, страха, интеллекта, смерти, жизни... Я хотел стать новым "Ангелом", хотел, чтобы меня знала во всём мире, чтобы писали в школьных учебниках. Поэтому я быстро согласился, от таких предложений нельзя отказываться.
  Также командир сообщил мне, что с пленными я смогу сделать всё, что за хочу, но при его подчинённых это не должно выходить за рамки разумного. Как я понял, ему не было дело до войны с неверными, свободной Чеченской республики и счастливой жизни её населения. Его волновала только власть и деньги, а от веры он отрёкся, ещё будучи подростком, как он мне рассказывал позже. Своих бойцов подсадил на наркотики, которые ему поставляли спецслужбы Саудовской Аравии и Азербайджана, которые симпатизировали повстанцам в Чечне, поэтому солдаты полностью подчинялись ему и не до конца понимали, что делают, тем не менее, про человеческое мясо знал только он, ну и я.
  С той поры в сексуальной жизни меня стали привлекать не только женщины, но и мужчины. С женщинами было вообще всё плохо. Среди пленных они практически не встречались, а если и встречались, то их сразу забирал в гарем один из боевиков, пытать и убивать их запрещалось, поэтому я быстро перешёл на мужчин. С ними можно было делать всё, что угодно, правда ночью приходилось плотно закрывать шторы, чтобы никто и солдат не увидел, чем я занимаюсь, а то меня убили бы на месте, несмотря на авторитет командира, к которому постепенно росло недоверие.
  Через несколько месяцев, я сказал ему, что хочу заняться научными исследованиями, а для этого мне нужно уединённое место и тридцать человек разного возраста и пола, в том числе женщины, дети и старики. Местом разработки моих "научных трудов" мы с командиром выбрали заброшенную пещеру в трёх километрах от деревни. Иронично, но мой новый друг и, по совместительству, руководитель боевиков на самом деле думал, что я буду что-то исследовать.
  На самом деле я делал с этими несчастными, которых командир привёл неизвестно откуда, всё, что хотел: заживо потрошил, уродовал, выкалывал глаза, подвешивал на крюки, насиловал, сажал на кол... Это было лучшее время в моей жизни. Я имел абсолютную власть и мог делать всё, что захочу. После тяжёлой дневной работы я возвращался в пещеру и там наслаждался всеми прелестями жизни.
  Там же я придумал свою маску.
  Однажды я очень долго издевался над женщиной, она так кричала, когда я вырывал ей ногти... Никто больше так не кричал. И я решил как-то увековечить её память. И решил полностью её освежевать, но я был крайне взволнован, и шкура была сильно повреждена. После этого я решил её сжечь, но оставить себе небольшой кусочек на память.
  Так и сделал. А после решил сдирать небольшой кусок с каждой жертвы. Чтобы не забывать их. А из самых выдающихся сшить маску и время от времени заменять те или иные куски на новые, которые ещё не надоели. Это было весьма весело и интересно.
  Но сами знаете, что всё хорошее заканчивается очень-очень быстро... (Константин замолчал и причмокнул губами).
  Вместо обычных обдолбанных боевиков в поселение пришла какая-то другая повстанческая группировка, лидер которой был крайне идеен и религиозен. После долгих переговоров все солдаты встали на его сторону, а своего командира расстреляли. Новый и в подмётки старому не годился. Он был неплохим человеком, а как по мне- тряпкой. Запретил пытать пленных, переселил их из выгребных ям в новые бараки и сараи, их даже стали нормально кормить, расстрелял одного солдата, которого я изуродовал концентрированной серной кислотой, а после заставил ходить на поводке, чтобы пугать других, командир сказал, что никто не заслуживает такой участи...
  Я знал, чем это всё закончится, а потому взорвал пещеру и уничтожил многие следы в своём доме, а сам превратился в обычного доктора и палача, точнее человека, который расстреливает приговорённых командиром к смерти, но делал он это нечасто, потому как считал, что у каждого человека должен быть шанс раскаяться в грехах. Он даже запретил употреблять наркотики.
  Я долго пытался бежать, но каждый раз меня что-то останавливало. В конце концов я подслушал, что один солдат рассказывал обо мне те вещи, которые никому знать не полагалось, на что наш новый лидер ответил, что с утра вызовет меня на душеспасительную беседу, а после меня будут судить и предлагать перейти в их религию и больше никогда не возвращаться к моим греховным делам.
  Я понял, то больше мне здесь делать нечего. Прирезал одного боевика, забрал у него оружие и ключ от склада, там взял драные тулуп, которые обычно носили пленники и сбежал.
  После этого я несколько дней бродил по горам, мне постоянно казалось, что боевики идут за мной, из-за этого я не мог ни спать, ни есть нормально, но в конце концов я наткнулся на русских.
  Прикинулся бежавшим пленником, рассказал им чистую правду, исключая те моменты, которые им знать было не нужно, показал на карте место положение деревни. Они хотели с боем отбить пленных, но я уверил их, что все пленники мертвы, после чего они расстреляли деревню из орудий, а меня допросили, а на следующий день вместе с тяжело раненными солдатами отправили в военный госпиталь в Дагестане, который располагался за пятьсот километров от линии фронта. Там меня ещё раз допросили, выдали новые документы, и я отправился в Москву.
  Там я хотел пойти работать в полицию, чтобы заиметь неограниченную власть и спокойно делать всё, что я захочу. Однако у меня была и более важная цель, я хотел найти капитана, который сдал нас боевикам, для того чтобы отомстить ему за всё, что они со мной сделали.
  Эта тварь тщательно скрывалась, но в конце концов я его обнаружил. На полученные деньги он открыл несколько шиномонтажей, после того как бизнес пошёл в гору, купил себе большой дом в новом посёлке, где тогда жили одни депутаты и бизнесмены, и переехал туда с женой и дочерью.
  Я долго придумывал план мести, каждую ночь представлял, как буду разрубать их тела на куски, я хотел, чтобы он прочувствовал всё, что боевики делали со мной, он должен был увидеть, в кого я превратился из-за него!
  Больше месяца я присматривался к его дому, узнал его номер телефона и звонил ему, чтобы просто услышать его голос или голос его жены или дочери. Мне хотелось сказать ему что-то, предупредить, чтобы готовился к страшной смерти, но я боялся, что все мои планы рухнут, поэтому приходилось просто молчать, отчего становилось ещё больнее.
  Наконец я решился. В тот день я взял с собой нож и пистолет, я хотел убить только его, а его семью оставить в живых. Я прикинулся газовщиком и меня без вопросов пустили в дом, командир лежал на диване и смотрел телевизор, его жена сразу повела меня на кухню, а двенадцатилетняя дочка сидела в своей комнате. Я оглушил жену, ударил её кулаком в шею, потом вырубил капитана. Он лежал спиной ко мне и даже не заметил, как я подкрался, затем я привязал их к стульям скотчем и пошёл за дочкой. Он лежала на кровати в одной тонкой майке, надетой на голое тело, и трусиках. Я схватил её, она кричала, пыталась вырваться, но я не давал ей пошевелиться, а на кухне связал ей руки и ноги и посадил на пол, возле родителей.
  Они очнулись где-то через час, его жена начала рыдать и умолять меня, чтобы я отпустил, хотя бы дочь, но она меня не интересовала, я смотрел в глаза своему командиру. Он сначала даже не мог меня вспомнить, только смотрел на меня и хлопал своими тупыми глазами, но потом он узнал меня. Начал кричать, предлагать мне денег, долю в бизнесе, тогда я посмотрел ему в глаза и спросил, знают ли его дочь и жена, о том, как он получил столько денег, капитан начал просить о том, чтобы я не стал им этого говорить, но я рассказал всё: про то, как он сбежал, про то, как нас окружили боевики, про то, что в плену нас заставляли работать до полусмерти и кормили человечиной, а после сказал, что мне не нужны ни деньги, ни бизнес. Я хочу лишь его страданий.
  А после я схватил его дочь. Сорвал с неё всю одежду, разделся сам и начал её насиловать. Она пыталась вырваться, кричала, стонала, плакала, просила родителей помочь, а они пытались вырваться и проклинали меня. После того как я кончил, я взял нож и перерезал ей горло, точно также, как боевики перерезали горло солдатом. Я настолько ненавидел всю его семью, что мне было даже неприятно есть их.
  После я хотел зарезать его жену, но он сумела оттолкнуть меня, упала на пол и смогла выбраться. Я набросился на неё, прижал к стене, стал срывать одежду, но в это время как-то освободился её муж. Он схватил меня и повалил на пол, мы начали драться, а его жена побежала к телефону и вызвала полицию.
  Капитан всегда был сильнее меня, он с лёгкостью закрутил мне руки, а когда приехала полиция, он сдал меня этим ублюдкам. Меня долго допрашивали, я рассказал им про всё, кроме того, чем занимался, находясь в плену, а в конце написал чистосердечное. Не знаю, поверили ли они мне, но капитан откупился и участвовал в деле лишь как свидетель, а на суде мне заявили, что мои бездоказательные попытки обвинить уважаемого человека не учитывались и учитываться никогда не будут. Правда командир мой всё закончил плохо. Через сутки, после похорон дочери, от него ушла жена, а на следующий день он повесился. Так что отомстить ему я всё-таки смог, так даже лучше он страдал много дней, а не несколько часов.
  Я совершенно не боялся тюрьмы, я был хорошо подготовленным солдатом, а уголовники не умели даже десятой части того, что умел я. Поэтому я их совершенно не боялся, я старался заработать их уважение, одному беспредельщику ноздри даже порвал, но, вскоре, всплыло, за что я сижу. Я запросто мог бы справиться с ними в одиночку, но я не хотел, чтобы местный бугор видел во мне конкурента, поэтому притворился слабым и уголовники меня отпустили.
  После этого я стал шестёркой местного пахана, которого на воле ждало очень крупное дело. Я помог ему бежать, сказал, что прекрасно знаю местные леса, хотя я ничего не знал. Несколько дней мы бродили наугад, я пытался сделать вид, что путь правильный, но недоверие ко мне быстро росло, учитывая то, что еда у нас почти закончилась. Мне, можно сказать, повезло, друг Кабана, авторитета того самого, ногу сильно натёр, там кожа начала сползать, грибок какой-то появился, а поскольку я был врачом, бандиты мне доверяли. У нас с собой спирт был и спички. Можно было бы кожу мёртвую содрать, потом промыть спиртом и прижечь рану, тогда бы он был как новенький, но я сказал, что у него шансов. Кабан мне дал нож и сказал убить его, чтобы не мучался. Я с удовольствием это сделал, а после сказал, что теперь у нас мясо появилось. Они на меня как на животное смотрели, а я так есть, а особенно человечину, что прям там обгрыз ему полруки. Отрезал от тела небольшие куски и с собой взял.
  А вечером, они попытались кончить, только я был сильнее и смелее их, вцепился себе в руку и вырвал кусок мяса. Вот, посмотрите( Константин аккуратно оттянул зубами рукав свободной руки и гордо показал следователи и его помощнику глубокую впадину на теле). Они тогда поняли, что со мной лучше никогда не связываться, я им показал, что в следующий раз такое же с ними сделаю.
  Всю ночь в палатку, которую мы в тюрьме спёрли, не залезали, стояли на улице и обсуждали, что же им делать. А я всю ночь заснуть не мог, так хотелось убить их, лучше заживо сжечь... И есть... Я такого голода в жизни не испытывал. Уже хотел встать, взять нож и прикончить их, но сдержался, уж очень я хотел в Москву на какую-то престижную должность к этому уроду попасть.
  На следующий день встал разговариваю вежливо, уважительно... Предложил им всё-таки поесть. Они подумали-подумали и согласились, делать им было нечего, хот, если бы ещё один из них умер, мне было бы только лучше... Так хотелось кого-нибудь из них целиком зажарить... На вертеле...
  После завтрака ко мне пахан подошёл и говорит: "Ты показал, что ты настоящий мужик, а не фраер какой-то или петух драный, раз ты теперь служишь мне, нужно тебе погоняло нормальное, чтобы не стыдно было. Ну, я тут подумал, будешь Зверем. Ты- настоящий Зверь. Всех можешь в страхе держать",- обнял меня по-отечески, я только этого и ждал. И имя мне понравилось... Зверь... оно хорошо меня описывает. Да, я- самый настоящий Зверь...
  После этого мы ещё два или три дня по лесу бродили, а после вышли на шоссе, оттуда в город, а там у Кабана друзья оказались, сказали, что ищут нас, и помогли нам документы фальшивые сделать, а после до Москвы добраться.
  В Москве Кабан сказал, что поможет мне устроиться, со мной он не хотел работать, поэтому стремился от меня избавиться, однако получилось так, что человека без опыта, которого, к тому же, пытались опустить в тюрьме, брать никто не хочет, я не сомневаюсь, что Кабан хотел моей смерти, но совершить покушение не решался, мне иногда кажется, что он видел во мне что-то сверхъестественное, какое-то адское порождение. Он боялся меня. И сейчас боится. Поэтому поехал к себе домой, а не сюда. Он не может даже в глаза мне посмотреть.
  И тогда не мог. Две недели со мной не разговаривал, но я до него добрался и потребовал дать мне нормальную работу. Тогда он приказал мне убить какого-то урода, из-за которого он попал в тюрьму. Я был не против, тем более во мне уже проснулась та самая жажда крови.
   Я хотел убивать, вокруг было столько женщин, детей, мужчин и каждому можно было вспороть живот или выколоть глаза. Все они ходили мимо меня по улицам, случайно дотрагивались до меня в общественном транспорте и даже не подозревали, как же сильно я их хочу.
  Я в самый первый день после возвращения пошёл в бордель, снял шлюху и ебал её всю ночь, а на утро проснулся раньше её. А она была такая беззащитная, у неё была такая мягкая шея, я хотел сломать её, а после заняться этим уже с её трупом, а потом вспороть ей живот, обмазаться её кровью, разрывать на куски её плоть, совокупляться с её мясом. Вот тогда бы я получил настоящее удовольствие. Но я был ещё очень нерешительным и отпустил её. До сих пор жалею об этом( Слова извращенца вывели из себя лейтенанта. Он вскочил со стула, схватил маньяка за воротник и начал трясти, к нему бросился капитан, схватил своего помощника и оттащил в сторону, после чего Константин заулыбался и продолжил рассказывать свою историю.).
  Я смотрю, лейтенант, мои слова вас очень расстроили... А вы должны относиться с пониманием. То, что мои сексуальные предпочтения отличаются от ваших, в этот нет никакой моей вины. Кроме того, я совершенно не виноват в том, что произошло. Я был хорошим человеком и, если бы не плен, то таким бы и остался до конца жизни.
  Но не будем об этом. Кабан дал мне адрес этого человека. Он жил один в двухэтажной квартире в центре. Я без труда проник в дом, поднялся на нужный этаж и позвонил в дверь. Этот беспредельщик изрядно выпил, поэтому открыл мне дверь без лишних вопросов. Я оглушил его, полностью раздел, связал, вставил кляп в рот и усадил его в кресло.
  Он очнулся через полчаса, смотрел на меня собачьими глазами, а как только я достал топор и садовую пилу для небольших веток, начал орать стонать, правда из-за кляпа соседи, которые и так располагались через этаж, его услышать не мог, но я не хотел убивать его сразу. После стольких дней обычной жизни, я только и думал о том, чтобы выплеснуть на кого-нибудь всю свою агрессию и исполнить все свои желания. Я вынул кляп, и он начал предлагать мне деньги, рассказал всё- где у него спрятан сейф, сколько в нём лежит денег, пароль от него, номера счетов в банках, так что в тот вечер я ушёл не только довольный, но и богатый.
  После того как он мне всё это рассказал, я снова вставил ему кляп в рот, дотащил его до барной стойки, положил сверху и стал молча разделывать его заживо. Сначала отрубил стопы, а после стал отрезать ногу в районе колена, но связки было неудобно рубить топором, поэтому пришлось подключить пилу. Она очень неприятно жужжала, но от неё ему было гораздо больнее, да и крови было побольше. Когда я отрубил ему ноги, он потерял сознание, пришлось ждать, когда он очнётся, но в сознании он пробыл не долго, как только я отрезал ему руку по локоть, он умер от потери крови. Пришлось до конца разделать его тело. В конце я раздробил его голову несколькими ударами топора, а после раскидал мясо по всей квартире, не забыв взять несколько кусочков себе на ужин и завтрак. Надо было уходить, но мне хотелось подольше задержаться в этой квартире, поэтому я решил принять душ, но после душа пришлось уходить... Как же это было прекрасно... До сих пор не могу забыть...
  Я сразу поехал в бордель и снял трёх шлюх, после чего повёз их домой и накормил тем самым мясом, а наутро отправился к Кабану.
  К этому времени о зверском убийстве в квартире в центре Москвы, знало уже полстраны. И все выдвигали абсолютно разные теории, начиная от банальной мести, как, собственно, оно и было, заканчивая мистическими теориями о демонах и каком-то оккультном обряде.
  А полиция убийцу так и не нашла, так что, капитан, поздравляю, вы только что раскрыли то дело. Быть может теперь вас повысят или даже в Москву переведут.
  Только тогда Кабан понял мой потенциал. Он уже не боялся меня и не видел во мне конкурента. Я был машиной для убийств и верным слугой в одном лице, в точности тем же, кем был в Чечне в девяносто пятом.
  Кабан фактически стал главным в Москве, у него не было конкурентов, потому что все знали, что, если пойти против него, то за ними начнёт охоту Зверь, а когда он поймает свою жертву, то она будет умирать очень долго и мучительно.
  Кроме того, я выбивал их любого самую ценную информацию. Например однажды ко мне привезли мужика, его и утюгом пытали, и пальником, и били, и палец отрезали, и несколько зубов выдернули, но он ничего говорил, я его за два часа раскусил. Сначала скальпелем его пытал, головой о кирпич бил- ничего не действовало, а потом догадался- штаны с него снял и вылил ему кипяток между ног. После это он мне всё рассказал.
  А вообще на Кабана было очень хорошо работать. Он после того убийства начал справедливо ко мне относиться. Два-три раза в неделю ко мне привозили жертв и говорили, что от них нужно и что с ними надо сделать- кого-то казнить, кого-то допросить, кого-то изуродовать, я всё выполнял на все сто процентов, только у меня было одно условие- трупы я оставляю себе. Кабан был не против, он вообще не желал знать ничего про мою личную жизнь, а я делал с телами или с умирающими всё, что хотел, а после мог спокойно их съесть, поэтому человечина у меня была каждый день.
  В конце концов мой авторитет среди бандитов очень сильно подпрыгнул. Фактически я был вторым человеком в Москве после Кабана. Он сам незримо управлял почти всей жизнью города, не раз встречался с депутатами, политиками, бизнесменами и известными журналистами. Меня на их "дружеские" встречи никогда не звали, поэтому о чём они там говорили, я не знаю, но мне это начинало надоедать. У меня было много денег, я был главным помощником великого человека, но меня даже из бригады Кабана не все знали. А я хотел славы, поэтому решил заработать ещё больше денег и параллельно заниматься бизнесом. Но денег не хватало, поэтому я попросил Кабана дать мне возможность поучаствовать в каком-нибудь крупном ограблении, которые он постоянно проворачивал. Он сначала долго отказывался, говорил, что опыта у меня мало, но потом согласился взять меня на дело, которое он планировал провести ещё до того, как в тюрьму попал. Ему наводчик один сообщил, что у одного известного олигарха дома целый склад драгоценностей, золотых слитков и произведений искусства.
  Вот из-за этого ограбления наши отношения с Кабаном резко и ухудшились.
  На мне было практически всё: я помогал Кабану разработать план, я выбирал подходящее оружие, я допрашивал двух похищенный охранников, которые знали, как легче всего ночью проникнуть в дом. Я мог один провернуть это ограбление...
  Когда мы пришли в дом, то обнаружили там просто нечеловеческие сокровища, у этого урода денег было больше, чем в государственной казне, тогда я решил забрать то, что причитается мне по праву, то есть половину всего, что мы нашли. На эти деньги я хотел создать свой преступный синдикат, вернее сеть борделей по всей стране, в которых не будет никаких ограничений. Однако Кабан сказал, что больше четырёх процентов не даст, тогда я сильно вспылил, уехал и не разговаривал с ним несколько дней, после чего предложил организовать сходку московских авторитетов, чтобы те рассудили нас.
  У меня же сначала был совершенно другой план. Я хотел убить их всех, забрать все деньги и свалить в какую-нибудь отсталую африканскую или арабскую страну, где шла какая-нибудь гражданская война, практиковалось рабство, а человек с большими деньгами мог делать всё, что угодно.
  Но всё сложилось совершенно по-другому.
  Не знаю, почему, но я решил не убивать Кабана и не брать его денег. Мне хотелось, чтобы он всю жизнь жил, чтобы каждый день думал о том, что я могу прийти за ним, в его дом и сделать с ним то же, что я делал со своими пленниками.
  Я нанял человека, который организовал неудачное покушение на Кабана в день сходки, к нему через забор кинули осколочную гранату. Из-за взрыва погиб его охранник и любовница, которой он собирался сделать предложение, а сам он попал в больницу. Но авторитеты этого не знали и в назначенный час собрались на квартире, где всё и должно было произойти.
  В квартире было четверо авторитетов, с каждым по охраннику, а ещё шесть шлюх, которые должны были удовлетворить каждого после "суда". Меня отвели в комнату, где сидели бандиты. Сначала они спрашивали меня о чём-то, а после мы стали ждать Кабана. Я заранее принёс с собой коньяк, в который подмешал сильно снотворное, предложил им выпить. Они согласились, а через полчаса вырубились. Тогда автомат, выскочил в коридор и расстрелял телохранителей, а после всех шлюх согнал в ванную, выводил оттуда по одной, перерезал горло и клал одну на другую. Когда с ними было покончено, я вернулся к авторитетам.
  Всю одежду с них снял и привязал к стулу. Они быстро очнулись, начали мне угрожать. Был там один дед: мерзкий такой, бывший наёмный убийца,- громче всех кричал на меня, говорил, что меня его ребята на лоскутки порежут. Я долго смеялся, а потом мне всё это надоело и ему уши отрезал и съел одно прям при них, а потом подошёл к другому, я не помню как его звали, какой-то толстый кавказец, и говорю: "Если съешь это ухо, то я тебя отпущу, а этих уродов убью, ты один останешься",- он быстро согласился, только, как только он это сделал, я ему глаза пальцами выдавил, а после к деду вернулся- отрезал ему нос, выбил зубы и вырезал кончик языка. Как он визжал, прям как один солдат, которого мне боевики для допроса отдали, когда я ему в рот шампуры начал засовывать.
  Дед этот только на словах был смелый. После такого испытания прямо там от сердечного приступа помер. А я вернулся к его друзьям.
  Решил каждому отрезать уши, нос, язык, губы и выколоть глаза. Язык было сложнее всего вырезать, они ещё правда визжали громко и кусались, а без языка с ними было полегче. Как только их "украсил", взял их уши носы и губы и стал распихивать в рот мёртвым телохранителям и шлюхам.
  А они в это время ещё не все умерли. Когда я из коридора вернулся, они только скулили, умоляя о смерти. Я только по старой традиции по куску кожи с их груди сорвал, а после сразу горло перерезал, чтобы не мучались. Мне их даже жалко стало. Неплохие были люди, если бы Кабан такой сукой не оказался, я бы никогда их не убил.
  После отрезал их головы и положил на стол. Уже собирался уходить, но мне тогда показалось, что много чего ещё можно сделать.
  Я тогда пошёл на кухню, взял столовую ложку, нож и принялся аккуратно вынимать ей мозги. Первой я взял голову того деда, кусок позвоночника ножом вырезал, руками шею раздвину, глубоко в голову засунул ложку, вынул кусочек мозга, хотел съесть- а в нём черви ползают. Такие толстые и противные. Меня тогда чуть не вырвало. Пришлось у всех мозг удалять и выбрасывать в туалет. С одной стороны жалко было такому продукту пропадать, с другой- черви внутри человека- это очень противно. Даже мне. Хотя я много чего в своей жизни повидал, но червивого мяса, особенно сырого, не ел никогда.
  Ну, в общем, избавился я от мозга, решил аккуратно трупы сложить, чтобы красивее было. В коридоре мужчин и женщин в разные стороны отодвинул, после вскрыл ножом подушку и обсыпал перьями.
  А затем вернулся к авторитетам. Пододвинул их поближе к столу, а перед ними их головы поставил. Там ещё на подоконнике стояли цветы, я их вырвал и украсил стол, чтобы красивее было. Я надеялся, что это покажут по телевизору, но Кабан сделал всё, чтобы об этом кроме братвы никто ничего никогда не узнал, так что все моим старания остались незамеченными.
  После я взял какой-то листочек бумаги и написал: "С тебя долго, Кабан...". Положил его в самом центре стола и ушёл.
  Я думаю, Кабан сразу всё понял, хоть и тупой от рождения был. Так что теперь вы знаете не только мою, но и его историю. Но вы его никогда не арестуете, он же у вас неприкосновенный! Боитесь разозлить своего хозяина?! Правильно, бойтесь. Кабан во время гнева страшен... Но я ещё страшнее, не даром он- Кабан, а я- Зверь, хищник.
  После этого я прекрасно понял, что мне надо как-то скрываться, а то всё это могло бы закончиться весьма плачевно, и не сидел бы я здесь сейчас.
  Денег у меня было немного, поэтому нужно было потратить их с умом, в городе меня знали практически все бандиты, пришлось сделать пластику.
  Потом всё стало совсем плохо. Я сжёг свои документы и прикинулся сумасшедшим. Пришёл в полицию, меня допросили и в психушку, но я там полежал всего пару месяцев. Кто я такой, выяснять не стали, просто выдали новые документы и отпустили на все четыре стороны.
  Я не знал, что делать, и мне пришлось бомжевать. Побирался, воровал, однажды в метро познакомился ещё с один бомжом, у которого бывшая жена отсудила квартиру, а теперь живёт там с любовником, который младше её на десять лет.
  У меня тогда впервые со времени смерти Сони появился друг. Мы вставали с утра, садились в метро и ездили по разным веткам. Мы подворовывали и забирали забытые вещи, побирались в вагонах, а после шли в какой-нибудь алкомаркет и напивались там. Это было весело.
  Он много рассказывал мне о своей жизни, оказалось, он работал учителем истории в школе, но после распада СССР зарплаты в школах упали настолько, что ему пришлось сидеть дома с ребёнком, в то время как жена пошла работать официанткой в кафе. Там она и познакомилась с восемнадцатилетним сыном какого-то бизнесмена, который любил, чтобы девушка была старше и опытнее его. А на девушек своего возраста он не смотрел совсем.
  Сначала жена его просто мило ему улыбалась и строила глазки, за что он оставлял ей очень большие чаевые, но, когда он начал открыто к ней приставать, она стала более сдержанной, однако, его это не остановило. Наоборот, в качестве чаевых он оставлял по сто, а то и по сто пятьдесят долларов.
  А однажды ночью, когда она возвращалась домой, этот малолетний извращенец, затащил её в машину и изнасиловал, сначала она пыталась вырваться, но после ей, видимо понравилось... Хотя я её понимаю. С восемнадцатилетним парнем лучше, чем с сорокалетним мужиком.
  После этого она решилась оказывать ему разные сексуальные услуги за очень большие деньги, а муж её только радовался, наивный, думал, что это обыкновенная премия за отличную работу.
  В конце концов этот парень ей очень понравился, а когда он начал признавать ей в любви и говорить, что хочет быть только с ней, и только она его возбуждает, то девушка эта совсем растаяла.
  Он повёл её к своему папаше и объявил, что хочет жениться на ней. Представляю шок её отца, когда его богатенький сынок привёл в дом бедную шлюху, которая, к тому же, на десять лет старше его. В конце концов он выгнал их обоих из дома. Парень этот подключил всех своих друзей и деньги на папином счету, доступ к которому отец ему не закрыл, и моего друга, Алексей, кажется, его звали, выгнали из квартиры.
  Он хотел повеситься, но после решил, что жить-то ещё хочется. Весь день он путешествовал по метро, а вечером следил за своей женой и её любовником, а так как квартира была на первом этаже, сделать это было не сложно.
  А у них там, тем временем, полный пиздец творился. Хотя мне очень даже нравится, мило... Он по дому ходил в одних трусах, а она всегда была одета в шубу на голое тело, несмотря на погоду, и при этом они играли... Как будто они мать и сын... Он называл её мамочкой, она кормила его с ложечки и давала сосать соску, а вечером она била его ремнём, а после обязательно должна была спеть колыбельную и пощекотать его, а затем уходила спать в другую комнату... Вот так они и жили.
  И всё это страшно злило Алексея. И вот он придумал план, хотел проникнуть в квартиру, обворовать её и избить их обоих. Я был только за, тем более я так мало ел, что даже человечины мне уже не хотелось.
  Поскольку они нигде не работали и не выходили из дома, мы решили напасть в будний день, чтобы не было лишних свидетелей. Купили обычные кухонные ножи, зашли в подъезд, а как только бывшая Алексея открыла нам дверь, ворвались внутрь и связали хозяев, а после обыскали всё квартиру, но ничего там не нашли, даже украшений, которые Алексей жене дарил. После этого он хотел уходить, но я сказал ему, что быстро развяжу им языки. Он говорил, что против насилия, что не хочет никого пытать, но уговорить его было совершенно не сложно.
  Он стоял рядом, а я хотел как-нибудь выбить из них информацию. Я взял нож, провёл по её руке и тут почувствовал всю жажду крови, которую я так долго сдерживал. Я развернулся и перерезал горло Алексею, они думали, что я хочу освободить их, но я выбил из них всю информацию о деньгах, после чего заколол их, отрезал по куску от каждого, бросился на кухню, бросил немытое мясо, прямо с кожей на сковородку, кое-как, без масла поджарил и полусырое съел... Как же это было восхитительно...
  После еды я забрал деньги, которые они хранили в специальном тайнике в шкафу, а затем устроил поджёг, чтобы все думали, что они погибли в пожаре, перед этим, правда вложил нож Алексею в руку, для того чтобы, даже если пожар успеют потушить, все думали, что это сделал он.
  Раздобыв деньги, я смог купить себе небольшую однокомнатную квартиру на окраине Москвы, мой голод рос с каждым днём, но теперь у меня не было "крыши", я не мог безнаказанно убивать кого захочу. Пришлось воспользоваться связями и обратиться к одному мужику, который делал поддельные документы, но он меня, к счастью, не узнал. Заказал у него новый паспорт и документы об окончании РНИМУ имени Пирогова.
  С новыми документами я мог спокойно устроиться на работу, поскольку когда-то я уже был врачом, я неплохо разбирался в медицине и мог зарекомендовать себя как хороший специалист, а с новыми документами меня взяли бы в любую клинику Москвы.
  После долгих выборов я остановился на крупной частной больнице с моргом, в который и устроился патологоанатомом. Я быстро влился в коллектив, и никто не мог даже подозревать о том, зачем я устроился к ним на самом деле.
  Для меня же это был настоящий рай. С трупами можно было делать всё что угодно. Ими никто никогда не интересовался. К нам часто привозили тела никому неизвестных людей, вот их я разделывал полностью, отправляя в печь только кости и несъедобные части, с телами, за которыми кто-то приходил, было сложнее. Приходилось во время вскрытия удалять часть органов, а после зашивать, причём делать это так, чтобы главврач ничего не заметил.
  Я очень быстро привык к этому. Это была единственная работа, на которую я ходил как на праздник. Я всегда понимал, что потрошить трупы- моё истинное предназначение, поэтому и пошёл в военные( маньяк засмеялся). Возможно, если бы всё в этой клинике у меня всё сложилось бы хорошо, я бы никогда не начал убивать снова, во время работы там я стал добрее относиться к людям, ценить человеческую жизнь и любить девушек не только в кулинарном плане... За мной даже начала ухаживать одна медсестра, однако ей не понравилось то, что я начал приставать к ней прямо в морге и предлагал заняться этим на столе, где только что лежал труп, поэтому у нас с ней ничего не получилось. А жаль... Очень жаль. Красивая была девушка, интересно, как она там, всё ли у неё хорошо?
  А трупы... Трупы они не живые, им нет дела до того, что с ними хотят сделать, а раз нет, значит можно делать всё, что угодно.
  Но всему хорошему рано или поздно наступает конец.
  Однажды вечером меня главврач застал за тем, как я труп разделывал перед тем, как на кремацию отправить. Я уже вынимал, хотел их аккуратно в контейнер сложить, но тут он зашёл. Смотрит на меня каким-то странным толи испуганным, толи удивлённым взглядом, я даже не знал, что мне делать, первой мыслью была- ударить его скальпелем в живот и выпрыгнуть из окна. Но у меня даже машины не было, я бы всё равно далеко не сбежал бы.
  Я решил соврать, сказал, что я органы каким-то извращенцам продаю, а что они с ними делают- не знаю, вот только он мне не поверил, сказал, что будет полицию вызывать, я тогда перед этой мразью на колени упал, умолял, чтобы он этого не делал. Он даже слушать меня не хотел, но я тогда ему напомнил, что он поставил скрытые камеры в женском туалете и кабинете гинеколога. Тогда он сразу подобрел, пошёл на контакт и сказал, что разрешит мне уволиться по собственному желанию, если выплачу ему за неделю три миллиона рублей. У меня кое-какие сбережения, пришлось этой твари всё отдать и вернуться безработным в свою квартиру.
  Думал- что конец мне пришёл, но нет, начал как-то жить на пособие для ветеранов Чеченских войн, правда хватало только на гречку с самой дешёвой курицей. Я тогда уже твёрдо решил бросить всё это, но судьба снова распорядилась иначе.
  Я пошёл работать в школу, там познакомился с одной учительницей, кажется, я ей нравился, она мне тоже, я даже надеялся, что у нас с ней что-то может получиться, но когда я увидел её голой, я не сдержался и задушил её.
  Она лежала на кровати, такая нежная, она хотела только меня, я подошёл к ней, обнял её, а после просто свернул шею. Она ещё так застонала в конце, даже жалко её стало... Хотя... Она была очень вкусной.
  Ну а дальше, я думаю, вы всё знаете. Кое-кто из здесь присутствующих в подробностях рассказал, что было написано в моих дневниках.
  
  Маньяк замолчал и опустил глаза в пол. Полицейские вместе с Юрием Григорьевичем недоумённо смотрели на него в течении нескольких минут, после чего капитан обратился к Константину:
  -У тебя в дневнике действительно много всего написано, я уже ознакомился. Сколько всего человек ты убил?
  -Не помню... По-моему 238, а может 239 или даже больше. У меня в машине лежит чемодан, в нём куски человеческой кожи, сколько кусков- столько и людей, не считая того периода, когда я служил в российской армии.
  -А теперь расскажи мне самое интересное- что это за люди, на которых ты работал?
  -Вы имеете в виду тех, про которых я писал в своём дневнике?
  -Да.
  -Я всё придумал.
  -Не ври мне. Ты бы не смог так удачно скрываться всё это время. Более того, по документам ты числишься как нейрохирург в одной из московских больниц. Причём в одной из частных больниц, и я даже более чем уверен, что если я туда съезжу, то обнаружится, что ты там вряд ли когда-то появлялся. И учился ты на военного врача, а не на нейрохирурга. Даже документы себе покупал для работы патологоанатомом. Выходит, у тебя есть ещё одни? И вот тут я подумал, а не связан ли с вашей сектой владелец или главврач этой самой больницы? Стоит туда съездить и поспрашивать местных, а ещё рассказать, кто же всех сдал. А? Как думаешь?
  Константин рассмеялся:
  -Вы считаете, что расколите меня этими пустыми угрозами. Если бы они хоть чуть-чуть сомневались во мне, то я бы никогда не стал участником их "организации". Туда простых людей не берут. Я не боюсь ни боли, никакого либо другого насилия. Можете делать со мной всё, что угодно.
  -А зачем это всё тебе? Писать дневник, рассказывать нам что-то? Ты же ничего не боишься.
  -А обманул всех- и вас, и их. Вы так ничего и не узнаете, будете думать, что вырезали опухоль, а на самом деле я- даже не вершина айсберга. Таких как я- сотни, если не тысячи, и все мы взаимосвязаны друг с другом. Те, кому я подчиняюсь, управляют этой страной, а, быть может, и всем миром. За мной сила. Их сила. Но я перехитрил и их. Больше всего они бояться, что кто-нибудь узнает об их заговоре. Сколько все говорят про теорию заговора, про тайное мировое правительство, даже про инопланетян и рептилоидов. А ответ так прост- на всю жизнь в России, Северной Азии и Восточной Европы влияет почти сотня умных людей, объединённых тем, что они едят человеческое мясо. Кто-то считает его целебным, кого-то это возбуждает, кто перепробовал в жизни всё, и ему хочется испытать что-то новое и необычно,- причины у всех разные. Цель-одна. А я- так. Прислуживаю им. Шестёрка... Обычная шестёрка... Но теперь они все узнают обо мне. Перед своим выездом к твоей сестре, Сержант.
  -Не смей говорить о моей сестре.
  -Так мы вроде о ней и не говорили. Так вот, перед этим я отправил копии своих дневника и военных писем, коих у меня практически не осталось. Так что скоро вся страна будет говорить о "Книге Осквернения". Так я это назвал. И я добьюсь того, чего так хотел- я стану известным, меня будет знать весь мир. У меня найдутся сотни последователей, и все вместе мы спасём всю эту грязную землю от вас. Единственный инстинкт человека- убивать и есть себе подобных. Так что я живу именно так, как надо.
  -Есть что-то ещё, что ты хочешь рассказать?
  -Есть. Очень интересная история. Это было в 1949 году, в Германии. И вот в те времена из Европы пытались сбежать многие люди, которые работали на нацистов. В том числе и мой кумир- Йозеф Менгеле. Когда он переехал в Аргентину, то главным его страхом был МОССАД, агенты которого практически у него на глазах поймали его друга и бывшего соратника- Адольфа Эйхмана. Кроме МОССАДа за Менгеле охотились КГБ и ЦРУ, что ещё сильнее усложняло ему жизнь. Он не хотел, чтобы его судили, а после повесили и транслировали его казнь по телевиденью, поэтому за щекой он всегда держал маленькую стеклянную капсулу с цианидом калия, которую был готов раскусить в любой момент... Очень поучительная история, не так ли?
  -Что ты несёшь?! Какой, блять, Менгеле?! Где твои сообщники, и кто они, ублюдок?!!! - закричал на весь участок капитан и ударил кулаком по столу.
  Неожиданно Юрий Григорьевич бросился на маньяка с криками: "У него во рту капсула с ядом!", но старик не успел добежать до Константина. Убийца громко крикнул: "Я ни в чём не виноват!", резко дёрнул челюстями, через несколько секунд у него изо рта пошла пена, он начал задыхаться, закрыл глаза и перестал шевелиться.
  Юрий Григорьевич схватил маньяка за куртку и начал трясти, но было поздно. Его сосед не подавал никаких признаков жизни. К старику подошёл лейтенант, он оттащил инвалида от трупа, помог ему сесть на скамейку и налил стакан воды. Зорин жадно накинулся на воду, поставил стакан на стол, после чего в кабинете опять зависла неловкая пауза, которую прервал капитан своим громогласным криком:
  -Зеленов, я долго ждать буду?! Санитаров сюда быстро, пусть этого урода в городской морг везут.
  -Я, пожалуй, тоже пойду,- тихо прошептал Юрий Григорьевич,- у меня там племянница, надо бы её проверить.
  -Григорич, оставайся. Поговорить надо. А до больницы тебя лейтенант довезёт, как только жмура отсюда уберёт.
  Лейтенант выскочил из кабинета и побежал по коридору. Капитан достал из стала небольшую бутылку коньяка, налил две рюмки, протянул одну Юрию Григорьевичу и сказал:
  -Давай- за успешное выполнение задания.
  -Мне как-то не до празднований сейчас...
  -Понимаю. Тогда давай сеструху твою помянем... Не чокаясь.
  -Царствия тебе небесного, Варенька. Пусть земля тебе будет пухом,- Юрий Григорьевич закрыл глаза и залпом выпил рюмку.
  Капитан тоже поднял рюмку, тяжело вздохнул, прошептал: "Земля пухом, Варвара Григорьевна...", выпил и снова обратился к брату покойной:
  -Прости, что я тебе не верил.
  -Да что уж тебе говорить-то. Варю-то не вернёшь.
  -Прости меня... И спасибо тебе. Меня после такого точно в Москву переведут... 283 убийства... Это же больше, чем Чикатило. Да... Даже и не думал, что такие в наших краях встречаются... Ещё на войне, сука, предателем стал. А ещё говорит, что он не виноват. Расстреливать таких надо, а лучше вешать, как Менгеле его.
  -Менгеле умер своей смертью.
  -Да мне без разницы. Сгнил где-то в тюрьме, да и хер бы с ним.
  -Его так и не арестовали.
  -Вот же сука. Меня больше пугает, что таких как он много, да ещё и уроды эти. "Они на самом деле управляют Россией",- передразнил капитан,- Россией может только один человек управлять. И мы с вами знаем- кто это. Так что я в Москве этих серьёзно займусь. Надо будет всё их осиное гнездо сжечь, а то они пидоры и людоеды вокруг. Понимаешь меня?
  -К сожалению- да,- со вздохом прошептал Юрий Григорьевич.
  -Ладно, мне сейчас работать надо. К переводу в Москву готовиться, все дела старые дораскрыть, чтобы висяки Зеленову не передавать. Хотя он парень толковый- справиться. Будет теперь тут главным, я ему капитана за помощь мне в таком деле выбью. А там- кто знает, может быть и его с собой в Москву заберу, а то таких как он сейчас мало... Представляешь- даже не пьёт... Да что не пьёт- жене своей не изменил ни разу. Я, конечно, понимаю, молодой ещё, любовь не угасла, но изредка мужику от бабы гульнуть- ей же на пользу. Я когда первый раз своей изменил, она сразу сказала, что я стал каким-то нежным очень. В общем, к чему это я? Племяннице своей так и передай- нет мужиков, которые жёнам не изменяют. Так что пусть сама тоже не стесняется. А поезжай к ней сейчас, подожди лейтенанта нашего, скажи ему, что я приказал тебя довести. Хорошо?
  -Хорошо.
  Юрий Григорьевич и капитан пожали другу руки на прощание, обнялись, чему сам Зорин особо рад не был, после чего старик вышел из кабинета и сел напротив на мягкий, но старый чёрный кожаный стул.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Часть 6. Без обид только. На данный момент мы друзья, мне этого хватает.
  Прошло около десяти минут, перед тем как в коридор вошёл лейтенант, в сопровождении врача и двух медбратьев. Врач и его помощники прошли в кабинет, после чего Зеленов подошёл к Зорину и спросил:
  -Юрий Григорьевич, вы что не идёте домой или в больницу?
  -Мне капитан сказал, что ты меня к больнице подвезёшь.
  -А. Конечно. Я сейчас не занят, как раз можно подъехать, тем более, раз товарищ капитан приказал,- сказав это, лейтенант как-то стыдливо опустил глаза, но быстро пришёл в себя, помог Юрию Григорьевичу встать, вывел его на улицу и помог сесть в машину, после чего сам занял место водителя.
  Зеленов завёл машину, но не нажал на газ, а посмотрел Юрию Григорьевичу в глаза и тихо спросил:
  -Вы в порядке?
  -Нет.
  -Я просто...
  -Что?
  -Я чувствую себя виноватым перед вами... Я не поверил... Оскорбил вас... Извините, Юрий Григорьевич.
  -Ничего страшного. Я бы сам себе не поверил. Не ты мою сестру резал...
  -Я... Я могу что-нибудь для вас сделать? Может помочь как-то? Вам или вашей племяннице... Если вам только потребуется помощь, я всегда...
  -Нет, мне ничего не надо.
  Юрий Григорьевич замолчал и отвернулся, лейтенант сдвинулся с места, но неожиданно старик обернулся и обратился к нему:
  -Хотя у меня есть одна просьба.
  -Какая?
  -Я хотел бы найти кое-кого... Одну свою знакомую, с которой мы давно не виделись.
  -Кто она? И как давно вы с ней не виделись, если не секрет, конечно?
  -Не секрет... Подруга близкая, вместе в институте с ней учились, сейчас часто стал её вспоминать... Я хочу с ней увидеться, просто она сильно повлияла на мою жизнь, а я её, собственно, с девяносто четвёртого года ни разу не видел.
  -Девяносто четвёртый? Да... Это будет сложно, но я постараюсь. Я так понимаю дела были амурные,- усмехнулся лейтенант,- кстати, не знал, что вы в институте учились. А где?
  -Амурные... Если бы... Да и вообще, не твоё это дело- сиди и за дорогой смотри!
  -Конечно-конечно.
  -А учился в РХТУ имени Менделеева. Слышал о таком? Был лучшим студентом в группе, по химии мне равных не было, а потом пошёл в армию, а когда уже вернулся, мне не до учёбы было. Больной, выглядел как старик в двадцать лет, по ночам кошмары снились...
  -И, как я понимаю, это всё как-то связано с ней?
  -Правильно понимаешь, но не лезь в это. Я об этом вспоминать даже не хочу, не то, что говорить.
  -И вы её после этого хотите найти? Зачем? Я бы на вашем месте, если бы...
  -Я сказал- это не твоё дело. И ты не на моём месте, так что давай закончим этот бесполезный разговор. Поехали быстрее, мне надо к племяннице, срочно.
  -Хорошо, хорошо. Скажите, как её зовут и ещё что-нибудь о ней, чтобы легче было найти.
  -Ну... Зовут её Оксерова Мария Степановна, ровесница мне, может даже и старше меня на год, не помню уже, красивая очень, волосы шоколадные, глаза карие, стройная, невысокая, училась в РХТУ имени Менделеева на химика-технолога, до 1996 точно, а дальше- не знаю. Всё в общем.
  -Да, не густо. Но попробую что-нибудь найти.
  -Хорошо. Спасибо. А теперь следи за дорогой и не отвлекайся, я до больницы живым хочу добраться.
  Зеленов грустно опустил глаза и ускорился. Через десять минут автомобиль доехал до городской больницы, лейтенант остановился и высадил Юрия Григорьевича возле проржавевших ворот.
  Старик медленно выбрался из машины, взял костыль и направился в сторону центрального входа.
  Возле информационной стойки стояло несколько полицейских, один из них был на задержании маньяка, он узнал Юрия Григорьевича, после чего помахал рукой и крикнул:
  -Гражданин, подойдите сюда.
  Старик подошёл к нему, полицейский подозвал врача- толстую светловолосую женщину, лет пятидесяти- которая тут же к нему подбежала, для того чтобы узнать, что же от неё требуется:
  -Товарищ полицейский, что нужно-то, а то у меня пациенты, мне отвлекаться-то нельзя?!
  -Пришёл родственник той девушки.
  -Кто?
  -Он,- полицейский вытянул руку и указал на Юрия Григорьевича, который, почему-то, согнул спину сильнее, чем обычно, да к тому же не брился несколько дней, поэтому выглядел особенно плохо.
  Услышав, что разговор идёт о нём, он медленно подошёл к врачу и представился:
  -Зорин Юрий Григорьевич. Дядя Аси.
  -Очень приятно. Я- Светлана Сергеевна, главврач, лично слежу за вашей племянницей.
  -Как она вообще?
  -Давайте отойдём к окну.
  Юрий Григорьевич и Светлана Сергеевна, отошли к окну, возле которого росли в старых советских горшках огромные алоэ, врач сняла очки и повесила их на край кармана халата, после чего обратилась к своему собеседнику:
  -С вами всё хорошо? Не нервничаете? А тоя могу валерьяночки или пустырничка накапать.
  -Спасибо, не надо. Я- ветеран Чеченской войны... И не с таким сталкивался.
  -Да тут же другое, кровиночка ваша, да ещё такое. Мне тот мент рассказал всё... Какой ужас-то...
  -Что с ней?
  -Ну пока она приходит в себя. Доктора осмотрели её, а после вкололи снотворного, так что она сейчас спит и ней нельзя.
  -Можно я хотя бы погляжу на неё?
  -Нет, это исключено. Она может в любой момент проснуться, а сон сейчас- лучшее средство для восстановления нервной системы.
  -Я понимаю... А физически она как? Он её не тронул, вы понимаете о чём я?
  -Конечно понимаю. В этом плане всё хорошо. Её осмотрела гинеколог- следов сексуального насилия, слава Богу, не обнаружено.
  -А сейчас мне что делать?
  -Сейчас? Лучше всего отправляйтесь домой, а завтра приезжайте к нам, только не утром, не раньше обеда. А ещё из родственников у девочки кто-нибудь есть?
  -Нет. Только я.
  -Хорошо. Ну тогда до завтра, до после обеда. А пока отправляйтесь домой, успокойтесь, лекарство выпейте, только не употребляйте лучше сами знаете чего.
  -Не буду. Спасибо вам.
  -Не за что. Поезжайте домой и хорошенько отдохните.
  После этого разговора Юрий Григорьевич вышел из больницы и направился к остановке, чтобы на автобусе как можно быстрее добраться до дома.
  Через полчаса старик был уже возле своего дома, он зашёл на участок, прошёл в сарай, достал оттуда две припрятанные до своего времени бутылки самогона, после чего он вышел с участка и направился в сторону полуразрушенного дома Захара, который уже готовился готовился ко сну. Увидев своего друга, Захар выскочил из дома, открыл калитку, обнял Зорина и удивлённо спросил:
  -Юра! Что с тобой случилось? Тебя два дня дома не было. Мы к тебе с мужиками приходили в гости, как ты нас приглашал, а тебя нет нигде, мы уж думали, что ты в больницу
  -Зови мужиков, я всё расскажу, только выпить надо сначала, такие вещи на трезвую голову лучше не рассказывать, а то ночью спать не будешь.
  -Ты меня пугаешь, Юра. Ладно, я побегу за Михалычем и Семёном, а ты пока зайди на кухню, там огурчики и помидорчики порежь, на шкафу у меня ещё буханка бородинского припрятана, если не заплесневела, тогда тоже нарежь, а в морозилке- кусок сало, он, вроде бы, свежий, правда его уже два года никто не пробовал, ну я побегу. Ты, я думаю, разберёшься. Так что, я пойду, а то если Михалыч спать ляжешь, этого жирдяя хер разбудишь, так что давай, похозяйничай тут.
  Захар быстро залез в старые чёрные растянутые спортивные штаны, покрытые репейниками, накинул сверху прорванный ватник с двумя огромными заплатками на спине, положил в рот попку от солёного огурца, которая валялась на столе и вышел из дома.
  Юрий Григорьевич стал быстро нарезать продукты, он старался сделать это как можно быстрее, но не успел он закончить, как дверь распахнулась и с улицы в дом ввалилось трое его друзей. Каждый из них подошёл к Зорину и поздоровался за руку, после чего все мужики сели за стол, достали одноразовые стаканчики и стали разливать по ним самогон. Как только стаканы опустели, Михалыч закусил горький напиток солёным огурцом и обратился к Зорину:
  -Григорич, шо случилось-то? Ты нас так поздно собрал, я уже спать хотел, даже помылся.
  -Первый раз за месяц,- засмеялся Семён.
  -У меня хотя бы есть, где мыться, я, как некоторые, по друзьям и соседям не бегаю.
  -Ой, какие мы обидчивые! Ладно, Юр, действительно, что стряслось-то? А то ведь я тоже спать уже собирался. И тут приходит ко мне Захар прибежал и кричит: "Пошли ко мне, Юра пришёл весь взволнованный, говорит, что что-то серьёзное случилось, нужно всем собраться!". Я даже испугался. Я уж думал, ты тут помирать собрался, а ты ничего ещё, вон- водку стаканами хлещешь. А, как говорил один известный философ,- пока мужик пьёт водку, он здоров и помирать не собирается.
  -Да, что мне помирать... Сейчас уже нельзя... Сестру мою... Убили... теперь Аська одна осталась, я должен буду за ней приглядывать.
  -Кого убили? Варю? Она же ещё этим летом сюда приезжала, что ж она? Как так-то? Кто ж её?- взволнованно спросил Михалыч.
  Зорин грустно поглядел на него, схватился за бутылку, сделал несколько жадных глотков из неё, занюхал собственным рукавом и начал рассказывать.
  Он подробно пересказывал всё, что с ним произошло с того момента, как он вернулся домой из гостей, после неудачного разговора про Чечню. Каждые несколько минут он останавливался, наливал себе почти половину стакана, не закусывая заглатывал его и продолжал рассказывать свою историю. Под конец он практически не мог выговорить ничего и произносил несвязные фразы, постоянно сбиваясь с мысли и икая:
  -Я... Вот так... Да... Я им его поймал... А она Варю, как свинью... Разделал и съел... А она видела, что я не он, а меня там и не было, но скоро я появился... Вот так... А мне не верили, а он ещё в Чечне пытками занимался... Он ещё и пидорас!... Представляете... Так и сказал- мужики только мной... Нет... Не так сказал... Сейчас... Мысль надо срофму... Смурфо... Сфурмо... Короче вот это и -лировать в конце... Он сказал, что его только мужики интересуют, на баб даже не смотрит. Он их только убивает- и ест. Убивает- и есть. Убивает- и есть... Вот... А так он по мужикам...
  -Это трэш... Полный,- прокричал заплетающимся голосом Семён.
  Михалыч странно посмотрел на него и удивлённо спросил:
  -Семён, ты откуда таких умных слов понабрался?
  -Каких таких слов?
  -А таких!... Сложных... Что такое трэш?... А?
  -Трэш... Это трэш... От английского trash... Разве не понятно.
  -Нихуя не понял, но очень интересно,- влез в разговор Захар,- Юра, с тебя тост! За что пьём?
  -За любо... Варю надо помянуть... Как она сейчас там, на том свете? Скучает, наверное, по дочке,- Юрий Григорьевич поднял кулак вверх, потряс им в воздухе, задрал голову в потолок, на котором, в центре огромной паутины, сидел толстый паук, и громко крикнул,- Варя, я знаю, ты меня видишь! Я тебя клянусь! Воспитаю Аську, замуж выдам! Внуков тебе и мне родит, человек пять. На свадьбу всех родственников и друзей приглашу. Всё будет хорошо! А теперь, мужики- не чокаясь! Захар, а теперь доставай гитару!
  Захар нагнулся и поднял с пола старую расстроенную гитару, после чего положил её на колени, сдул пыль и спросил у Зорина:
  -Что играть будем?
  -"Сектор газа" знаешь?
  -Нет.
  -А что знаешь?
  -"Цыганочку".
  -Говно твоя цыганочка. Прячь гитару, не надо позориться, если сыграть не можешь.
  -Я всё могу.
  -А "Сектор газа" не можешь!
  -Всё, кроме "Сектора газа".
  -Да лучше бы ты ничего не умел, а "Сектор газа" умел.
  -Ну и хрен с тобой. Значит без музыки будем сидеть.
  -Значит без! Всё лучше, чем под "Цыганочку".
  -Может мнение остальных спросим?
  -Чья водка- тот и командир.
  -Это не водка- это твоя вонючая яблочная самогонка, которую ты со стеклоочистителем напополам разводишь.
  -Да как ты смеешь!
  -А вот так и смею! На моей кухне сидишь!
  Спор двух друзей прервал Семён. Он аккуратно привстал со стула и громко крикнул:
  -Давайте выпьем за дружбу!
  Все охотно налили себе ещё по бокалу, после чего Юрий Григорьевич залез рукой в салат, взял оттуда несколько листьев, после чего облизал пальцы, положил голову на стол и громко захрапел.
  Проснулся он часов в десять утра от громкого стука в дверь.
  Старик осторожно приоткрыл глаза и спросил:
  -Кто там?
  Никто не ответил, Юрий Григорьевич развернулся и увидел спящего на кресле Захара, который не реагировал на его крики. Зорин схватил со стола половинку огурца, размахнулся и кинул его в лицо Захару, после чего закричал:
  -Захар, вставай, мать твою! Пришли к тебе!
  -А? Что?- недовольно переспросил его друг заспанным голосом.
  -Пришли к тебе говорю!
  -Кто?- стук в дверь повторился.
  -Мне почем знать? Может Михалыч с Семёном что-то забыли и решили вернуться. Кстати, где они?
  -Я им в бане постелил. Ты первый прям за столом вырубился, тебя будить не стали.
  -Чтобы я первый во время пьянки заснул? Это, наверное, ты первый заснул, а они потом тебе разбудили и попросили, чтобы ты им территорию для ночлега выделил,- кто-то снова постучался в дверь.
  -Ой, да хватит уже. Знаем, какой из тебя ухарь! После каждой рюмки за сердце хватается. Ладно, пойду открою, мало ли что надо. Может мне Петрович топор назад решил вернуть?
  -Ага, надейся больше, ещё скажи, что он, не увидев тебя на горизонте, будет стучаться, чтобы лично в руки тебе его отдать.
  -Ну, если это не он, я сегодня к нему наведаюсь. А если по-хорошему топор не отдаст, то в следующий раз с вилами к нему приду. Ибо раз взял- то верни.
  Захар встал подошёл к двери, приоткрыл её и удивлённо спросил:
  -Это вы, товарищ лейтенант?
  -Как видишь.
  -А зачем вы к нам?
  -К Юрию Григорьевичу. Разговор серьёзный.
  -Он вчера напился, ему, прежде чем разговоры серьёзные разговаривать, опохмелиться надо.
  -Захар! Пусти, это ко мне!
  -Хорошо, проходите, товарищ лейтенант...
  Захар вышел из дома, а Зеленов подошёл к Зорину, сел возле него и подождал, пока Юрий Григорьевич жадно выпьет оставшийся нетронутым стакан самогона:
  -Привет, лейтенант.
  -Здравствуйте.
  -Ты как меня нашёл вообще? Я же не дома.
  -Я сначала к вам домой отправился, но вас там не было. А вы, если не дома, значит здесь, вы же только у Захара Ивановича собираетесь.
  Старик утвердительно кивнул головой.
  -Узнал я всё про вашу Марию Степановну.
  -Что с ней? Как она?- оживился старик.
  -У меня плохие новости...
  -Что с ней?!
  -Она умерла два года назад.
  -Отчего? Даже я вон жив, а она...
  -У неё был рак.
  -А что с ней вообще было после института.
  -После... Она пошла работать, да тридцати двух лет никого у неё не было, в тридцать два познакомилась с одним бывшим инженером, который переквалифицировался в охранники и охранял дачу какого-то олигарха. Хорошо, между прочим, зарабатывал. Брак у неё был несчастный. Она его никогда не любила, просто уважала и считала хорошим человеком, но на деле всё было не так. Однажды этот дом пытались ограбить, при ограблении его сильно ранили, и он чуть не умер, а бизнесмена этого убили, да и всё ценное имущество его украли. После этого случая его никто на работу брать не хотел, ну он начал пить, потом драться. В тридцать шесть Мария забеременела, но потеряла ребёнка после того, как он её ногой в живот ударил. Она после от него сбежала, восемь лет жила одна, практически ни с кем не общалась, а после у неё рак обнаружили. Ну, денег у неё не было, за бесплатно у нас в стране не лечат, поэтому долго она не протянула... Соболезную.
  Юрий Григорьевич вытер рукавом слёзы и тихо прошептал:
  -Почему? Почему она тогда... Я же... Если бы только... Она бы согласилась... Было бы всё не так... И со мной, и с ней... Господи... Зачем я это сделал? Зачем я поступал туда? Зачем я встретился с ней? Зачем? Если бы этого не случилось... Господи...
  Зорин отвернулся и помолчал несколько секунд, после чего снова обратился к лейтенанту:
  -Я бы съездил к ней на могилу... Ты не знаешь, где она похоронена?
  -Знаю. Я адрес кладбища напишу на листочке.
  -Спасибо.
  Лейтенант достал из кармана ручку и помятый блокнотный лист, написал на нём адрес, положил возле Юрия Григорьевича на стол и вышел из комнаты, а Зорин так и остался сидеть за столом и смотреть в окно.
  ***
  Новодевичье кладбище, Москва.
  Через несколько дней после разговора с лейтенантом племяннице Юрия Григорьевича стало лучше, она перестала бояться спать без света, да и засыпала без лекарств, однако врачи решили отправить её на две неделе на реабилитацию в психиатрическую клинику.
  Клиника находилась в Одинцове, а так как квартира Варвары Зориной была опечатана, то ночевать старику просто было негде и навещать племянницу он мог не чаще двух раз в неделю.
  Дома оставаться он не хотел, там всё напоминало ему о маньяке, ночью он смотрел на опустевший, опечатанный дом своего соседа, и ему казалось, что Константин ещё там, смотрит через тёмное окно прямо ему в глаза, а после него стоит мёртвая девушка с длинными руками и тоже смотрит на Юрия Григорьевича.
  От этих мыслей старик часто не мог уснуть, несмотря на то что он своими глазами видел смерть своего палача, он не верил, что человек, изуродовавший ему жизнь, так легко мог исчезнуть.
  Чтобы не думать об этом, Зорин решил воспользоваться тем, что племянница находится в больнице, и съездить в Москву и сходить там на могилу к Маше.
  На поезде инвалид добрался до вокзала в Москве, а после поселился в небольшой гостинице недалеко от станции метро Спортивная, возле которой находилось Новодевичье кладбище.
  Перед тем как отправиться туда, старик решил проехаться по Москве и вспомнить места своей молодости.
  Первым делом он решил отправиться в РХТУ имени Менделеева, с которым были связаны самые лучшие его воспоминания. Институт всё также стоял на своём месте, казалось, его даже не ремонтировали, перед зданием всё также росли цветы и кустарники, на которых уже не было листьев. Возле прохода на территорию появились новые турникеты, которых раньше не было, возле одного из них стоял охранник- толстый старик, лет семидесяти. Юрий Григорьевич улыбнулся, он узнал его- он работал там же в 1994 году, только был спортивным и подтянутым мужчиной в самом расцвете сил.
  После этого он перешёл на другую сторону улицы и направился в небольшое кафе, в котором часто обедал в те далёкие годы. Внутри кафе выглядело совершенно по-другому, из советской столовой оно превратилось в обычный уличный фастфуд.
  Как только старик зашёл внутрь и сел за столик, к нему подошла официантка и поздоровалась:
  -Здравствуйте. Что будете заказывать?
  -Здравствуйте, я ещё не определился.
  -У нас просто так сидеть нельзя...
  -Я не бомж, у меня есть деньги.
  -Извините...
  Девушка отошла к барной стойке, а через несколько минут к Юрию Григорьевичу подошла другая, он достала блокнот из кармана и ещё раз спросила:
  -Что будете заказывать.
  -Можно, пожалуйста, блинчики с сыром.
  -Блинчики с сыром. Хорошо.
  -И я сейчас в меню не вижу... У вас раньше были котлеты такие... С овощами.
  -Котлеты с овощами? Что-то не припомню такого. Хотя я здесь уже давно работаю. Раньше- это когда?
  -Вы тогда не работали... В 1994.
  -Да, тогда я точно не работала, я тогда даже не родилась. Извините, котлет этих у нас уже пять лет точно нет.
  -Очень жаль, я бы порекомендовал вам снова их добавить. Я очень любил ходить сюда со своей подругой, и она их очень любила. А я всегда заказывал блинчики с сыром или с курицей. Я надеюсь, они у вас сейчас такие же вкусные, как и тогда.
  -Они у нас вкусные. Поверьте. Я только тут и ем.
  -Отлично, я тогда подожду.
  -Пить что-нибудь будете?
  -А есть у вас кола? Раньше была.
  -Конечно.
  -Хорошо. Тогда блинчики с колой.
  Девушка развернулась и ушла на кухню, а через несколько минут принесла заказ. Блинчики были вкусными, но даже близко не могли сравниться с теми, хотя Юрию Григорьевичу всё равно казалось, что они пахнут молодостью. Он на секунду закрыл глаза и представил, что он сидит здесь, вместе с Машей, что ему восемнадцать лет, а через полчаса начнётся лекция по неорганической химии. И тут он почувствовал, что неожиданно к блинчикам вернулся тот самый привкус, который вспоминался ему всю жизнь.
  Старик открыл глаза и снова оказался в 2019. Вокруг бегали люди, никто не обращал на него никакого внимания, а перед ним в тарелке лежали самые обыкновенные блинчики, которые он и сам сотни раз готовил дома.
  После еды и оплаты счёта, старик вышел на улицу и зашёл в цветочный магазин, которого раньше здесь не было. Он подошёл к витрине и стал осматривать цветы. И только тут он понял, за всё время знакомства, он так и не узнал, какие цветы любит Маша...
  К нему подошёл продавец. От нечего делать, Юрий Григорьевич купил две чёрные розы, которые ему всегда очень нравились, и направился к метру, чтобы вновь вернуться на Спортивную.
  После того как он добрался до нужной станции, Зорин вышел из метро и направился в сторону кладбища, которое располагалось неподалёку.
  На входе его встретил тощий, седой и невысокий охранник, который не обратил на старика никакого внимания, но Юрий Григорьевич подошёл к нему и осторожно спросил:
  -Здравствуйте, можете помочь?
  -Конечно. Что нужно?- нехотя ответил охранник.
  -Я ищу могилу одной женщины...
  -Ну это понятно. Что вы тут, кроме могилы искать можете? Что за женщина вам нужна? И я, кстати, вас что-то здесь никогда не видел. Странно, обычно здесь одни и те же люди появляются.
  -Я живу в другом городе. Хотел встретиться с ней, мы двадцать пять дет не виделись... Но она умерла, я хочу хотя бы на могилу к ней прийти, мы были очень близкими друзьями... Жаль, что нам не удалось...
  -Я понимаю. Сюда часто такие приходят. На прошлой неделе один парень познакомился с девушкой в интернете, сам он из Новосибирска, прилетел к ней оттуда, а она на сообщения и звонки перестала отвечать. Ну вот. А потом оказалось, что её в день его прилёта машина сбила да так, что в закрытом гробу хоронили. Труп буквально растёрло по асфальту. Жалко его... Молодой, симпатичный. Ничего, найдёт себе ещё кого-нибудь. Ладно, как вашу-то зовут?
  -Оксерова Мария Степановна.
  -Оксерова Мария... Так... Кажется я знаю, о ком вы. Сейчас, только в журнале погляжу,- охранник развернулся, потушил недокуренную сигарету и зашёл в будку.
  Вышел он меньше, чем через минуту, махнул рукой и крикнул: "Пойдём!", после чего развернулся и направился к по центральной дороге налево, Юрий Григорьевич практически бежал, опираясь на костыль и, хотя ему было очень тяжело, он не мог позволить замедлиться. Наконец они дошли до самого крайнего ряда, который располагался возле покосившегося чёрного забора. Там, возле старого дерева, стояла небольшая могила с покосившимся крестом, на котором находилась фотография симпатичной женщины, лет сорока пяти. Юрий Григорьевич сразу узнал её длинные шоколадные волосы и светлые, излучающие нечто прекрасное, глаза. Зорин посмотрел на охранника и тихо спросил:
  -Вы её знали?
  -Я... Можно и так сказать... Вы знаете, что она потеряла ребёнка?
  -Знаю.
  -Ну вот. Каждую неделю в пятницу вечером она приходила сюда, часто со мной разговаривала. Один раз даже переночевала у меня в домике, говорила, что ей страшно домой идти. Никогда ничего мне подробно не рассказывала, но, как я понял, у неё муж был настоящим садистом. Она сказала, что, как только он её ударил, сразу же схватки начались, а родился он уже мёртвым. Несчастная девушка, мне всегда было её жалко. Она говорила, что никогда к людям не привязывалась, а на может в этом и было всё дело? Если бы нашла того, к кому привязалась бы по-настоящему, то и не было бы этого ничего. А потом она сама умерла, уже болела, но каждую неделю на могилу к сыну ходила. И к ней на похороны пришла только одна подруга... И я... А теперь даже подруга не ходит, только я на праздники убираюсь, вот на Пасху оградку починил и крест поправил... Надеюсь, вы будете почаще к ней заходить, ей будет приятно.
  Юрий Григорьевич стоял с каменным лицом и смотрел куда-то в пустоту. Ему хотелось плакать, он вспоминал их последний разговор, и его сердце разрывалось на части от тоски. Если бы тогда всё сложилось иначе, то он никогда бы не бросил институт, не пошёл в армию, не стал бы инвалидом, а, может быть, Маша полюбила бы его, или же он нашёл бы себе другую девушку, к которой бы искренне привязался. Один разговор, который состоялся много лет назад так сильно изменил их жизни.
  -Я хочу побыть с ней наедине,- тихо прошептал Юрий Григорьевич.
  -Конечно, конечно. Если что, где меня найти, знаете. Мы, кстати, так и не познакомились. Слава.
  -Юра,- мужчины пожали друг другу руки.
  -Очень приятно.
  -Мне тоже.
  -Ладно, я пойду, не буду мешать.
  Охранник развернулся и направился в сторону центрального выхода, а Юрий Григорьевич перелез через ограду, присел на холодный могильный камень, рядом положил цветы и прижался лбом к проржавевшему кресту, после чело начал тихо шептать:
  -Ну, здравствуй, Маша. Давно мы с тобой не виделись. Это сколько лет-то прошло... Последний раз это было в... 1995... Как всё быстро поменялось? Ещё же недавно были мы с тобой молодыми и красивыми... А сейчас ты в могиле, а я... Лучше бы меня тогда тот урод убил... Зачем мне так жить? Да и ты такой жизни не заслужила... Помнишь, ты сказала мне: "Без обид, мы просто друзья, я не хочу ничего планировать...". Я на всю жизнь твой ответ запомнил. Может ты и была права, у нас бы с тобой по-любому ничего бы не вышло, а может, наоборот... Я бы никогда не смог тебя ударить, даже голос на тебя повысить, у нас была бы счастливая семья, дети, а сейчас, быть может, уже внуки, мы бы с тобой ездили отдыхать, я бы стал известным учёным, у нас была бы дача и трёхкомнатная квартира в Москве... И всё было бы хорошо... Но теперь ты там, где-то в раю, а здесь... И здесь ни чем не лучше, чем в аду... Брошенный всеми, больной, ущербный, несчастный... Только и могу- книги читать и водку пить... Ты же помнишь, что я был не таким. Я был совсем другим. Стихи писал, на гитаре играл, немецкий язык учил... За что мне всё это? А тебе за что?... Мне только хуже всего из-за того, что ты этого не услышала от меня лично. Я хотел увидеть тебя, хотя бы мельком. Никогда бы не смог подойти к тебе... Да что там сейчас, я и в институте с тобой, фактически, только про учёбу и разговаривал... Может быть я казался тебе скучным и странным, а может что-то одно из этого, а может и вообще ты думала про меня хорошо или же ты вообще считала меня обычным другом, который никак не выделялся на фоне других или была влюблена в кого-то другого, а меня использовала... Я не знаю... Но я до сих пор тебя люблю. И ради тебя я готов прожить свою проклятую жизнь ещё раз, а затем ещё, и ещё, и ещё, и ещё... Прости меня за всё. Прости за то, что выбрал Лену, за то, что не пытался как-то тебя добиться... Хотя... Ты всё равно бы мне отказала... Но я не хочу об этом думать, я хочу хотя бы представлять, что хоть немного, но я тебе нравился, и что у меня был шанс, стать твоим парнем, а после мужем, просто я им не воспользовался... Прости...
  Юрий Григорьевич замолчал и заплакал. Его крупные слёзы стекали по щекам и падали на бутоны роз, лежащих на могиле.
  Ему не хотелось никуда идти. Зорин обнял крест и прижался к нему щекой.
  Он продолжал думать о своей жизни, о том, за что на его судьбу выпала такая доля, он пытался ответить самому себе на них, представить, что произошло бы, если бы он повёл себя по другому в определённых ситуациях.
  Но вместо этого в голове появлялись карие глаза, нежная милая улыбка и шелковистые шоколадные волосы...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"