Ртищев Даниил Сергеевич : другие произведения.

Irgendwo da vorne

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1935 год. В Кёльне стали происходить загадочные убийства, расследование которых поручили молодому офицеру Гансу Хольцу...
  Все события,
   описанные в
   рассказе
   являются
   вымышленными.
   Все совпадения
   считать
   случайными.
   Автор против
   нацизма и считает
   преступными
   действия членов
   Национал-
   Социалистической
   Рабочей партии
   Германии.
   Данное произведение
   написано лишь по
   мотивам
   исторических
   событий, а поэтому
   не стоит
   воспринимать
   описанное в
   рассказе как
   историческую
   действительность.
  1936 год. Нацистская Германия. Кёльн. 26 августа.
  Не смотря на конец августа погода за окном стояла тёплая, а по-летнему приветливое Солнце призывало выйти на улицу и, бросив все дела, бежать к Рейну. Но, казалось, лучи Солнца обходили здание главного управления Гестапо в земле Нордрайн-Вестфален. Достаточно было приблизится к этому мрачному кирпичному дому, как всё живое в округе затихало, животные перебегали на другую сторону улицы, а улыбки исчезали с лиц людей и они пытались, как можно быстрее, обойти его. Внутри всё было тихо, и тишина прерывалась лишь быстрыми шагами какого-нибудь криминальассистент-кандидата, который переносил документы из кабинета в кабинет, для того, чтобы поставить на них подпись или убрать куда-нибудь подальше от глаз нервного и ненавидящего всех криминальдиректора Уве Шваннштайна.
  Неожиданно вся эта гробовая тишина прервалась резким скрипом двери и бойкими шагами молодого офицера. Офицер подошёл к криминальассистент-кандидату, сидевшему на вахте за маленьким низким столиком и читающему журнал, и тихо спросил как пройти к криминальдиректору Шваннштайну. Ассистент быстро указал офицеру на лестницу, ведущую на второй этаж, и объяснил как пройти к кабинету командира. Офицер кивнул головой и быстрыми шагами побежал по лестнице, но случайно споткнулся и выронил папку с документами, после чего начал быстро их собирать, но опять выронил, чем вызвал улыбку на лице криминальассистент-кандидата, который указал ему путь. Наконец, офицер собрал документы и, прижав их к груди, быстрыми шагами поднялся на второй этаж и пошёл к нужному кабинету. Подойдя к нужной двери, он робко постучал, но ответа не последовало, и он постучал сильнее, после чего из-за двери послышался нежный женский голос, хозяйка которого тихо произнесла лишь одно слово: "Входите!".
  Офицер вошёл в комнату и увидел перед собой кудрявую светловолосую секретаршу, которая перебирала бумаги, лежавшие на столе. Его приход отвлёк её от этого занятия, и она молча уставилась на него.
  -Здравствуйте! Вам кого?
  -Вас разве не предупредили? Я Ганс Хольц. Я только окончил училище и мне приказали ехать в Кёльн.
  -А вы... Херр Шваннштайн упоминал о вас. Садитесь, давайте ваши документы. Криминальдиректор сейчас занят, подождите его тут.
  -С вами- с удовольствием.
  Девушка улыбнулась.
  -А как вас зовут? А то неудобно получается. Вы моё имя знаете, а я ваше- нет.
  -Марта.
  -Красивое имя.
  -Спасибо. А теперь не мешайте. Я должна подготовить вам пропуск и заполнить кое-какие бумаги. Отдохните пока.
  Хольц развалился на мягком кресле, откинул голову и уставился в потолок. Он вспоминал то время, когда он учился в училище. Он был один из немногих счастливчиков, кого послали за государственный счёт учиться в элитный кадетский колледж "L" honneur de l" Empire" во Франции, который был построен на деньги министерства внутренних дел Германии. Естественно, Франция была против подобных заведений на своей территории, но власть на столько боялась наращивающей мощь Германии, что приходилось идти на любые уступки лишь бы не настроить против себя гитлеровское правительство. В "L" honneur de l" Empire" учились дети самых высокопоставленных чиновников, а Хольц оказался одним из счастливчиков и попал туда абсолютно случайно, но учился он хорошо и даже закончил училище с красным дипломом, хотя многие учителя Хольца, мягко говоря, недолюбливали.
  Несмотря на своё социальное происхождение Хольц идеальным. Умный, спортивный, красивый, но при этом достаточно скромный- он был воплощением мечты Гитлера о сверхчеловеке. Его внешность, казалось, была создана для Германии того времени. Бледная кожа, гладкие чёрные волосы, приглаженные к голове, ярко-голубые глаза.
  Наконец Марта закончила заполнять бумаги, а из кабинета Шваннштайна выбежал испуганный и недовольный человек, с толстым портфельчиком в руках, и выбежал из приёмной. Марта протянула Хольцу конверт с бумагами и, кивнув головой, указала Хольцу на дверь кабинета Шваннштайна. В кабинете послышалась возня, и кто-то крикнул: "Следующий!". Хольц осторожно вошёл внутрь и увидел, как Шваннштайн пытается выровнять огромную стопку документов на своём столе. Хольц, казалось ничего не замечал, однако где-то минуту стоял и ничего не решался сказать. Он рассматривал своего нового начальника, который совершенно не понравился ему. На мускулистом коротком теле находилась большая лысая голова, а на лице располагались маленькие, злобные глазки. Неизвестно сколько так простоял бы Хольц, но злобный взгляд директора, брошенный после того, как все бумаги всё-таки были сложены в стопку, вывел его из оцепенения. Хольц выпрямился, поднял руку вверх и громко закричал:
  -S*** H***, Herr Kriminaldirektor! Kriminaloberassisnent Hans Holz kommt zum Krigsdienst in Geheime Staatpolizei!
  Столь громкое приветствие ошарашило Шваннштайна, но всё же он ответил на него, подняв руку и тихо пробормотав под нос: "S*** H***". Затем он указал Хольцу рукой на стул, и Хольц, последовав приказу, сел на него и положил перед собой все документы.
  -Значит вы тот самый кадет о котором мне рассказывали?
  -Да.
  -Вы с отличием закончили "L" honneur de l" Empire"?
  -Да, херр криминальдиректор.
  -Похвально, похвально. Мой друг отправил туда своего сына, так тот несколько раз чуть не вылетел от туда, да и то, если бы не папаша, то вылетел бы. И что вам нравилось там учиться?
  -Да, очень.
  -Кстати, вы не слышали фамилию Герхерт? Это мой друг.
  -Слышал. Если Фриц Герхерт его сын, то мы учились в одном классе.
  -Хм... Я поглядел ваш диплом, вы никогда не получали плохих оценок за весь период обучения по всем предметам, кроме истории Древней Германии. Чем вам она так не нравилась?
  -У меня были не очень хорошие отношения с учителем, но в конце я все исправил и помирился с ним.
  -Хорошо, настоящий ариец должен со всеми находить общий язык. Ты мне нравишься, нам нужны такие люди как ты, тем более, людей сейчас не хватает.
  -Спасибо, херр криминальдиректор.
  -Скажу на чистоту. В Кёльне сейчас не лучшие времена. В городе орудует маньяк. Он убивает женщин разного возраста, социального положения, национальностей.
  -Этим делом ведь должна заниматься полиция.
  -Убийства имеют массовый характер, делу решили предать политическую окраску и передать в Гестапо. Тем более, если он убивает граждан Германии, он не согласен с политикой Адольфа Гитлера.
  Шваннштайн улыбнулся.
  -Сколько он уже убил?
  -Конечно страшно называть такие цифры, но более 40 человек.
  -40. Это очень много. Неужели ваши подчинённые ничего не могут с этим сделать?
  -К сожалению ничего. А мой главный помощник криминалькомиссар Герман Штольц застрелился 2 недели назад. Я позвал вас, так как нам нужен свежий молодой мозг, вы должны найти маньяка во чтобы ни стало.
  -Я приложу все усилия.
  -Мне мало ваших усилий. Делом заинтересовался сам Йозеф Геббельс. Вы понимаете, что это значит. Я иду вам на встречу и для того чтобы с вами охотнее сотрудничали, я даю вам звание криминальинспектора, херр Хольц. Вы только закончили училище, а до криминальинспектора многие не дослуживаются в течение всей своей жизни. Вы понимаете, как я вам доверяю?
  -Да, херр криминальдиректор.
  -Это хорошо. Ладно, нет смысла медлить, предлагаю вам сразу преступить к выполнению своих обязательств.
  -Согласен, херр криминальдиректор.
  Шваннштайн протянул Хольцу небольшое удостоверение, со свастикой и надписью: Geheime Staatpolizei, на обложке. Шваннштайн пожал руку Хольцу и, сказал подойти к криминальассистент-кандидату, который сидел на вахте.
  Хольц спустился по лестнице, на этот раз без документов в руках, а спокойно и медленно, как и полагается криминальинспектору. Затем он, также чинно и медленно, подошёл к столику на вахте и спокойно спросил:
  -Здравствуйте, херр криминальассистент- кандидат. Херр криминальдиректор сказал мне, что вы мне скажите мне адрес места сегодняшнего преступления.
  -Документы покажите, пожалуйста, херр...
  -Хольц.
  -Херр Хольц.
  -Вот держите.
  Криминальассистент-кандидат взял удостоверение и с ужасом несколько раз поглядел на Хольца, а потом опять на документ. Даже не пытаясь отойти от шока, он встал и спросил с такой интонацией, как будто совершенно не верил в то, что было написано в документах.
  -Вы криминальинспектор?
  -Да, а что не похож?
  -Да... Похож, просто... извините, извините, вот адрес места преступления, ещё раз извините, удачного дня, ваша машина ждёт вас за углом.
  Недовольный Хольц вышел из здания, завернул за угол и увидел перед собой новый, но небольшой Volkswagen, возле которого курил толстый, высокий водитель. Хольц перебежал через дорогу и подошёл к водителю. Водитель пристально уставился на него и ждал что произойдёт дальше. Хольц поднял руку и робко сказал: "Heil Hitler!". Водитель ответил на приветствие Хольца громким: "Heil!". И опять уставился на него.
  -Здравствуйте.
  -Здравствуй.
  -Я- криминальинспектор Ганс Хольц.
  -Ты- криминальинспектор?
  Водитель тщательно рассматривал кадетскую форму Хольца, по которой ни за что нельзя было угадать, что Хольц имел такую высокую должность.
  -Да.
  -А я рейхсфюрер.
  -Нет, вы не поняли, я на самом деле криминальинспектор. Вот мои документы.
  Водитель внимательно поглядел на них, а потом на Хольца.
  -А почему вы без формы?
  -Я только приехал и устроился на работу.
  Водитель снял фуражку и вытер пот со лба.
  -Вы уж извините. Просто в вашем возрасте...
  -Да ничего, ничего. Вот адрес, поехали.
  Хольц сел в машину. На улице было жарко, а в салоне сиденья раскалились до такой степени, что на них было больно садиться. Водителю было ещё тяжелее, из-за лишнего веса и он полностью был мокрым. Хольц открыл окно, водитель завёл машину, и они поехали.
   Хольц решил продолжить беседу и спросил водителя:
  -Как вас зовут, а то я представился, а вы-нет?
  -Генрих Герх.
  -Очень приятно, я- Ганс Хольц.
  -Вы уже говорили.
  Казалось, разговор закончился, но вдруг водитель, выкинул сигарету в окно и тихо, казалось так, чтобы Хольц не слышал.
  -Видно у вас совсем всё плохо, раз кадетов сразу криминальинспекторами назначают?
  -А что в этом такого? Я закончил училище "L" honneur de l" Empire" с красным дипломом.
  -Я не первый день с полицией или Гестапо работаю. Если бы вы политическими преступлениями занимались, то тогда вы бы прекрасно подошли со своим красным дипломом, но вы хотите ловить убийцу, маньяка, на числе которого огромное количество смертей. Чтобы расследовать такие дела, нужен опыт. Без опыта вы никого не найдёте, а может, вообще погибните. Будьте осторожны, херр Хольц. Это дело опасное. До вас, я был личным водителем криминалькомиссара Штольца. Он был опытным офицером, но не выдержал напряжения.
  -Он застрелился из-за нервного срыва.
  -Не знаю, из-за чего он застрелился, но дело это необычное. Берегите себя, херр Хольц.
  Оба замолчали и не говорили ни слова до конца поездки. Но ехать им осталось не долго и через 10 минут они были уже на месте.
  Хольц вышел из машины, вслед за ним вышел водитель. Этот район Хольц совсем не знал. Последний раз он был в Кёльне ещё ребёнком, и город он помнил плохо, но иногда, через его сознания проскакивали яркие образы, и он вспоминал то или иное место.
  Этот же район был ему абсолютно не знаком. Он оглядел фахтверковый дом, в котором находился труп, и возле парадной двери которого стоял молодой вахмистр, который оглядывался по сторонам и, казалось, кого-то ждал. Хольц перебежал через дорогу и подошёл к вахмистру. Вахмистр недоумённо уставился на Хольца и вдруг, как будто опомнившись, подошёл вплотную к Хольцу:
  -H*** H***, Herr Kadet!
  -H*** H***!
  -Мне сказали, что скоро должен пребыть криминальинспектор, который только сегодня приехал в Кёльн. Я так понимаю, вы его помощник?
  -Херр вахмистр, я и есть криминальинспектор.
  -Вы? Покажите документы!
  -Конечно, вот, держите.
  Вахмистр тщательно оглядел бумаги, несколько раз их осмотрел, выпрямился, поднял руку в нацистском приветствии и громко закричал:
  -S*** H***, Herr Kriminalinspektor!
  Хольц отреагировал на приветствие как-то разочарованно и лишь тихо спросил: "Где находится тело?"
  -На втором этаже в третьей квартире.
  Хольц ногой открыл дверь и быстрыми шагами забежал на второй этаж. Третья квартира располагалась на против лестницы. Возле квартиры стояли двое полицейских. Хольц показал им документы и они открыли дверь. На полу в центре комнаты лежала мёртвая девушка, лет 25. Убийца разбил ей лицо, сломал руку и свернул шею. Хольц с отвращением отвернулся, но переборол его и подошёл поближе к телу. Он нагнулся и внимательно осмотрел лицо и руку, после чего вышел из комнаты и подошёл к окну. К нему подбежал полицейский и спросил, как он себя чувствует. Удостоверившись, что с криминальинспектором всё хорошо, он хотел вернуться к своему посту, но Хольц громко окрикнул его:
  -Судмедэксперт тело осматривал?
  -Да, херр криминальинспектор.
  -И где он?
  -Уехал.
  -Какое он право имеет уезжать с места преступления?
  -Так ведь нам позвонили и сказали, что делом будет заниматься Гестапо. Приказали ничего не трогать, оставить охрану, а всем уехать
  -Бардак... Кто обнаружил тело?
  -Да как всегда.
  -Что как всегда?
  -Как маньяк поступает.
  -И как он поступает? Мне ничего не рассказывали.
  -Странно. Ну в общем, после убийства обычно подкидывают письмо в полицейскую почту, с именем жертвы. А сегодня её адрес написали прямо на стене, напротив полицейского участка.
  - А кто она? Чем занималась? Есть ли семья? Это известно?
  -Я не знаю. Я обычный вахмистр. Сказали охранять- я охраняю. Знаю только, что её звали Анастасия Вакельштайн и, что вроде у неё любовник был. Ещё херр полковник сказал, что передаст все её документы и личное дело в Гестапо.
  -А что любовник?
  -Соседка сказала, что к ней какой-то парень ходил. А кто он, она не знает. Ну, вообще, она говорила, что к ней много кто заходил. Ну из мужчин. Ну, вы понимаете.
  -Да.
  -Вот. А этот особо часто. Почти каждый день. Нам приказали его тут подождать, вдруг появиться. А если в течение трёх дней его не найдут, тогда хотели объявить его в розыск. Но теперь вы ведь этим делом занимаетесь. Если прикажете... Мы...
  -Конечно. Я подожду с вами. Я уже ничего не понимаю.
  -Вот и херр полковник так говорил. Вот я думаю это предатели, те, кто Гитлера не любят. Только они на такое способны. Антифашисты проклятые.
  -Но ведь они убивают женщин разных национальностей.
  -Ну тогда не знаю. Странное это дело. Я рад, что его вам передали. В Гестапо специалисты получше. Я вообще нигде не учился и меня в полицию взяли, а у вас там у всех образование.
  -Конечно. У нас- да.
  Говоря это Хольц улыбнулся, вспоминая, как преподаватели в училище часами задавали простейшие вопросы некоторым ученикам, которым нельзя было ставить незачёт из-за уважения к их родителям.
  Полицейские отвели Хольца в комнату, где предложили ему чай с круассанами и Хольц, положив ноги на стол, глядел в окно и ел. Ему пришлось ждать около часа, круассаны были съедены, чай выпит, а его терпение постепенно заканчивалось. Вдруг Хольц услышал звуки быстрых шагов, кто-то бежал по лестнице и вдруг замер. За стеной послышался голос незнакомца и голоса полицейских. Незнакомец говорил тихо, Хольц слышал не все, но он отчётливо услышал то, что незнакомец тщетно пытался пробиться к месту преступления. Хольц осторожно встал и подошёл к двери. Мужчина был вне себя от ярости и начал кричать:
  -Где она? Пустите меня к ней! Я хочу её видеть! Она любила меня, она была необыкновенной женщиной! Она не могла вот так погибнуть!!!
  -Гражданин, вы не имеете права осматривать место преступления. А ещё вы не имеете права оскорблять полицейских при исполнении. В противном случае мы...
  -Вы, что вы? Я, я буду жаловаться на вас. (Он на секунду замолчал) В Гестапо. Вы будете наказаны. Вы не...
  Хольц не дал незнакомцу договорить свою пламенную речь. Он резко открыл дверь и вошёл в коридор, с документами в руках.
  -Geheime Staatpolizei. Kriminalinspektor Hans Holz.
  Мужчину явно обрадовало появление агента Гестапо, и он, размахивая руками, подбежал к Хольцу.
  -Херр криминнальинспектор, мою невесту убили. Мы любили друг друга. Пустите меня, я хочу её видеть.
  -Мы не можем пустить вас на место преступления. Мы должны найти её убийцу. Вы можете нам помочь. Ответьте на мои вопросы.
  -Ваше расследование не вернёт Анастасию. Пустите. Я хочу с ней попрощаться.
  -На похоронах попрощаешься.
  -Нет. Я должен сейчас. Вы всё равно их не найдёте. Город погряз в крови. Сколько уже людей погибло? А вы что? Следите только за тем, чтобы у всех дома висел портрет фюрера, и, чтобы во время приветствия, все говорили друг другу: "H*** H***!".
  -Вы бы подумали, что говорите. Я ведь могу вас арестовать за это.
  -А арестовывай. Давай.
  Мужчина вытянул руки в сторону Хольца. Хольц кивнул головой полицейскому и тот достал из кармана наручники и хотел было надеть их на незнакомца, как вдруг он резко толкнул вахмистра, открыл дверь и бросился к трупу своей возлюбленной. Он упал перед ней на колени и горько зарыдал, схватив её руками за голову. Хольц бросился на него, но незнакомец был сильнее и повалил Хольца на пол. Неизвестно, чем бы это всё закончилось, если бы не полицейский, который ворвавшись в комнату вырубил незнакомца ударом пистолета по голове и помог Хольцу встать. Хольц медленно поднялся с пола, поблагодарил вахмистра и приказал доставить несчастного в отделение Гестапо, после чего он медленно вышел из дома и пошёл к машине, возле которой его ждал Генрих. Герх внимательно осмотрел Хольца с ног до головы и понял, что лучше криминальинспектора сейчас не беспокоить разговорами, а дать ему успокоиться. Он лишь спросил пункт назначения, и, услышав злобное: "в отделение...", ловко залез в машину и доставил Хольца до нужного места, не отвлекаясь на разговоры.
  Они прибыли, вслед за ними ехала полицейская машина со связанным любовником, который пришёл в себя и протяжно мычал, пытаясь вынуть кляп изо рта.
  Хольц вышел из машины и направился в кабинет Шваннштайна. Как и в прошлый раз криминальдиректор копался у себя од столом и не сразу заметил появления Хольца. Заметив своего помощника, он быстро вытянул руку и поприветствовал Хольца, гордо сказав:
  -H*** H***!
  Хольц ответил тем же.
  -Ну как, херр Хольц? Я гляжу, работа продвигается полным ходом.
  -Да продвигается. Мы арестовали любовника убитой.
  -Ты думаешь он её убил?
  -Нет. Но при получении показаний он проявил агрессию по отношению ко мне, сотрудникам Полиции Порядка и прорвался на место преступления. На вопросы он отвечать отказался.
  -Ну ладно. Пусть ночь посидит тут, у нас. Я о нём позабочусь. Завтра он всё тебе расскажет. А на сегодня ты свободен.
  -Я тогда поеду домой. Меня ждёт девушка.
  -Девушка- это хорошо. Когда пожениться собираетесь?
  -Я надеюсь скоро.
  -Ну это правильно. Германии нужны молодые семьи. Только сегодня ей придётся подождать. Ты должен разобраться с документами в архиве. И завтра ты мне нужен как можно раньше, поэтому я бы не рекомендовал тебе уезжать домой.
  -Но мы хотели с ней отпраздновать мою новою работу.
  -Потом отпразднуешь. Сейчас ты нужен Германии. Можешь позвонить от меня. Я выйду.
  Шваннштайн протянул телефонную трубку Хольцу, а сам вышел из кабинета. Хольц несколько раз набирал номер, но трубку никто не брал и криминальинспектор решил, что она куда-то отошла.
  Как и сказал Шваннштайн, Хольц до ночи работал с документами, после чего уснул в архиве и проснулся часов в 11 утра, когда в отделении во всю кипела жизнь.
  Он встал из-за стола, не совсем понимая, что и где сейчас происходит, и направился к выходу из архива. Он выскочил и быстро побежал по лестнице к кабинету Шваннштайна. Он поздоровался с Мартой и вошёл в кабинет криминальдиректора. Начальник встретил его в хорошем расположении духа и предложил выпить кофе. Хольц не стал отказываться, тем более, после ночи в архивах он чувствовал себя не очень. После кофе Шваннштайн предложил ему преступить к своим обязанностям и допросить любовника Анастасии Герх.
  Хольц вышел из кабинета и направился в подвал, где держали заключённых. В этот подвал попадали самые опасные, по мнению Гестапо преступники: политики, евреи, писатели, журналисты. В застенках гестаповцы выбивали любые показания и, если кто-то попадал туда, то они признавались во всём что делали и не делали, а так же сдавали всех, кем интересовались в Гестапо. Естественно в училище Хольцу не рассказывали о том чем на самом деле занимаются в Гестапо, только на последних курсах информация об этом медленно начинала проникать в головы учеников от местных жителей, поэтому учителя запрещали кадетам уходить с территории училища дольше, чем на 3 часа. Многие игнорировали запреты, а Хольцу хватило и этого, чтобы найти любовь всей своей жизни, дочь немца и француженки- Эльзу Форхайт.
  Как только Хольц вошёл в подвал, до его ушей донёсся нечеловеческий крик, полный боли и ужаса. Хольц вздрогнул. Заметив молодого офицера, стоящего у лестницы, к нему сразу подбежал криминальассистент-стажёр. Он учтиво вытянул руку и громко, как будто стараясь заглушить крики сказал:
  -H*** H***, Herr Kriminalinspektor! Was wollen Sie?
  -Herr Kriminaldirektor sagt, dass ich mit Verhaftete sagen kann.
  -Oh, ja. Geht mit mir, bitte. Ignorieren Sie diese Schreie.
  Хольц даже не знал, что на это ответить и молча последовал за помощником, который довёл его до камеры для допросов.
  Хольц сел за стол и подождал пока приведут заключённого. Его привели. Это был уже не тот герой-любовник, который вчера бросался к трупу любимой женщины. За одну ночь он, казалось, постарел на несколько лет. Он без остановки дрожал и изредко кашлял. Когда он увидел Хольца, его тело, казалось само, не слушая команд мозга, дёрнулось куда-то в сторону. Хольц внимательно посмотрел ему в глаза и громко сказал:
  -Садись.
  Заключённый осторожно отодвинул стул и сел, глядя на Хольца взглядом провинившейся собаки.
  -Вчера наш разговор не удался. Я думаю, теперь вы понимаете, что вчера всё могло бы закончиться быстро.
  -Да, конечно, я всё понимаю. Я осознал свою вину и готов понести суровое и справедливое наказание.
  Заключённый говорил это так, как будто ему было больно и тяжело говорить. Он чётко пытался проговорить каждое слово, но сильная дрожь в голосе мешала ему это сделать.
  -Меня зовут Ганс Хольц. А вас?
  -Эрих Кляйн, херр Хольц...
  -Хорошо. Как хорошо вы знали погибшую?
  -Я... очень... очень хорошо. Я ведь даже её любил, я сам не понимаю зачем я это сделал. Случайно. Но я всё понял, я готов отдать свою жизнь.
  -Что вы сделали?
  -Я её убил.
  -Ты?
  -Да. Я. Мы поссорились и я её убил.
  -И как же ты её убил?
  -Как, как... Как обычно это делается.
  -А как это делается?
  -Ну... Вы знаете.
  -Нет. Я не знаю.
  -Ну, я взял топор... и нож... и несколько раз её ударил. Сильно. Вот...
  -А зачем ты ей шею сломал?
  -А... Я ударил, а она не умирала. И я... Закончил начатое.
  -То есть вы признаётесь в убийстве Анастасии Вакельштайн?
  -Да...
  Хольц нервно постучал пальцами по столу и резко вскочил, едва не опрокинув стол.
  -Мне не нужны ваши признания! Вас никто не в чём не обвиняет! Вы просто должны рассказать мне про Анастасию Вакельштайн. И вас отпустят. Всё!
  Эрих вздрогнул и отошёл от ступора. Он поглядел на Хольца и заговорил:
  -Хорошо. Я очень любил Анастасию. И она меня. Я не знаю, кто её мог убить. Она была доброй, весёлой, её прадед был богатым дворянином.
  -То есть врагов у неё не было?
  -Нет.
  -Извините, но не могу не спросить... Соседи, они сказали, что к Анастасии иногда приходили другие мужчины.
  -А вы про это... Да. Она иногда мне изменяла. Но всё равно, любила только меня. Вы не понимаете.
  -Она... Как бы сказать... Брала с них деньги за посещение?
  -Да как вы смеете... Извините, херр криминальинспектор.
  -Нет. Она не такая. Просто очень любвеобильая.
  -Вы знали кого-нибудь из тех, с кем она изменяла вам?
  -Некоторых да...
  -Хорошо. Я пойду. Вам ещё позадаёт вопросы мой помощник, а после вас отпустят. Извините, что всё так получилось.
  Хольц вышел из камеры, подошёл к криминальассистенту-стажёру и попросил его побольше узнать о Вакельштайн, после этого он направился к себе в кабинет. В его голове созревала безумная идея, которая была до того безумной, что была похожа на правду. А что если маньяк убивает женщин из-за их распутной личной жизни? Хольц не знал биографии жертв, но поскольку внешней связи между ними не было Хольц решил отработать эту теорию. По дороге он зашёл в архив и приказал криминальассистент-стажёру, переносящему папки со стола на стол и, делающему вид, что он занят чем-то полезным, найти ему информацию о личной жизни всех жертв. После Хольц всё же дошёл до своего кабинета, там он заварил кофе и стал ждать прибытия помощника. Стажёра не было долго и Хольц начинал думать, что он уже не придёт. Вскоре Хольц уснул, ему снилось его училище, он вспоминал, как он писал контрольные, занимался спортом, вот ему уже снится тот прекрасный момент, когда он встретил Эльзу. Вот он подходит к ней, ласково обнимает её, они целуются, она прижимается к его щеке и нежно шепчет на ухо:
  -Ich liebe dich. Du bist meine Leben, du bist am besten Junge in der Welt. Ich will dich sagen:... Sieg Heil, Herr Kriminalinspektor!
  Хольц вздрогнул от неожиданности и упал со стула. Он проснулся. Перед ним стоял стажёр с папкой в руках и глядел на него горделиво-патриотичным взглядом. Хольц поднялся с пола, поднял фуражку и уставился на стажёра иногда переводя взгляд на папку.
  -Стучаться надо, перед тем, как войти.
  -Так я и стучался, херр криминальинспектор. Только вы как-то странно ответили.
  -И как же я ответил?
  -Я спросил: "Можно войти, херр криминальинспектор?", а вы ответили: "Конечно, дорогая."...
  -А... Scheiße! Приснилась хрень какая-то. Ладно, забудем. Ты принёс то, что я просил?
  -Да, херр криминальинспектор.
  -Расскажи мне о личной жизни всех жертв.
  -Хорошо. Мне начать сначала?
  -Давай.
  -Вы знаете, что полиции подкидывали письма с именами жертв или их адресами?
  -Да. Вы пытались найти того, кто это делал?
  -Да. Но у нас не получалось. Часто письма приходили вместе с почтой.
  -Ладно. Теперь к сути.
  -Хорошо. Первая жертва была обнаружена 3 сентября 1934 года. Её звали Урзула Ляйн. 1904 год рождения. Убийца разбил ей голову. Она была замужем, но часто изменяла мужу, за полгода до убийства, не выдержав унижения, муж повесился. Дальше. Ингрид Нахштайн. Родилась в 1914 году. Тело нашли 24 сентября. Её вытолкнули из окна. Дома было обнаружено много её интимных фотографий, соседи говорят, что к не часто ходили мужчины. Далее. Ханна Райд. Родилась в 1910 году. Её зарезали ножом, тело нашли 28 сентября 1934 года. При обыске были обнаружены доказательства того, что она была нетрадиционной ориентации и состояла в отношениях с некой Эльзой Арт, 1913 года рождения, мы хотели её арестовать, но она вырвалась, побежала в кабинет отца, схватила там пистолет и застрелилась. Вот. Бригитта Шторштерн. 1915 года рождения. Её застрелили, тело нашли 3 октября 1934 года. В 16 лет она подрабатывала проституткой, родственников у неё не было. Дальше. Николь Рузер. 1891 года рождения, её убили 4 октября 1934 года. Её переехали машиной, а тело закапали. Она постоянно меняла мужчин, соседи рассказывали, что про неё ходили слухи о том, что до прихода Гитлера к власти она состояла в отношениях с девушкой...
  Стажёр всё говорил и говорил, а Хольц, слушая его, каждый раз убеждался в том, что его догадки были верны. Всех девушек связывала между собой распутная личная жизнь. Он отвлёкся. Но стажёр не отвлекался, а продолжал монотонно рассказывать про жертв жестокого убийцы:
  -Кристина Херц, 1906 года рождения, тело нашли 16 января 1935 года. В 15 лет она забеременела от 42-ухлетнего итальянца, сделала аборт, пыталась сбежать из дома, чтобы выйти за него замуж, несколько раз пыталась покончить с собой из-за несчастной любви, после школы она училась в Кёльне и подрабатывала. В институте она познакомилась с одним парнем, а на работе с другим. Оба ничего не знали о существовании друг друга и оба сделали ей предложения. Обоим она ответила согласием. Где-то она купила себе поддельный паспорт и с разницей в 2 недели сначала вышла замуж за одного, потом за другого, как она объясняла то, что периодически не ночует дома, я не знаю, но в конце концов они узнали о существовании друг друга и в гневе один убил другого, после чего она ушла от него к своему любовнику, который тоже имелся, и сдала своего горе-муженька в Гестапо, при этом уничтожив поддельные документы. Его расстреляли где-то полгода назад, а тем временем она уже бросила любовника и нашла кого-то ещё. Но это ещё не всё. После убийства мы нашли ещё одного её знакомого. На руке у неё было несколько сильных шрамов, так вот он рассказал, что во время одной из встреч, в порыве страсти, она попросила его ткнуть ей ножом в руку. И он выполнил просьбу.
  Хольц слушал эту историю, приоткрыв рот и не знал, плакать здесь нужно или смеяться. Он дослушал до конца, и, не выдержав рассмеялся:
  -А Кристина-то даёт. Сколько бы ещё людей она погубила бы, больше маньяка. Это ему спасибо сказать надо. Слушай, а может она сама себя убила?
  Хольц не мог сдержать смех и к нему присоединился криминальассистент-стажёр. Вместе они смеялись минут 5, но наконец Хольц пришёл в себя и попросил стажёра оставить документы и выйти. Он понимал, что нашёл мотив преступления. Кроме того, Хольц был убеждён, что убийства совершала группа абсолютно разных людей. Но кто они? Это Хольцу предстояло выяснить. Скорее всего, какая-то религиозная секта. Но он думал, что сейчас их в Германии уже не осталось. При нацизме с этим боролись очень строго, но видимо Гестапо работает не достаточно продуктивно. Хольц встал из-за стола и направился к выходу из кабинета. Он решил поделиться своими находками со Шваннштайном.
  Криминальдиректор как и всегда сидел в своём кабинете и, казалось, ждал когда же к нему придёт Хольц.
  -S*** H***, Herr Kriminaldirektor!
  -Привет, привет, Ганс. Ну как твои дела? Я вчера распорядился "как следует поработать с предателем", думаю, сейчас он ответил на все твои вопросы?
  -Зачем так, херр Шваннштайн?
  -Как?
  -Ну ведь он не виновен.
  -Ты сам сказал, что он оскорбил тебя, прорвался на место преступления...
  -Он сделал это в аффекте. Вы же понимаете, что он не сделал ничего опасного для других людей или для нашей страны?
  -Ну, не мне решать, что для страны опасно, а что нет. У нас есть приказ: всех кто нарушил закон- наказывать.
  -А пытать его зачем?
  -Ты куда не надо не лезь. Мы его и пальцем не тронули, это его уголовники. Евреи всякие. Рот ему зажали и избили, а он нас не позвал.
  -То есть вы считаете, что во всём виноваты евреи?
  -Они самые. Запомни- во всём плохом в мире виноваты евреи. Если где-то случается что-то плохое, значит где-то стало хорошо какому-нибудь еврею. Они во всём виноваты. Без них знаешь, как хорошо все жили бы. Вот я уверен, что и несчастных девушек убивает какой-нибудь еврей. А по другому и быть не может. Человек никогда не станет убивать другого человека, а еврей всегда это может сделать. Их жестокость не знает границ.
  Хольц не стал отвечать своему начальнику. Он понимал, что спорить со Шваннштайном бесполезно. Он никогда не любил евреев, но слова криминальдиректора казались ему, как минимум, неправдоподобными. Легко во всех бедах обвинить кого-нибудь и не пытаться их решить. Хольцу не хотелось развивать эту тему и спорить со Шваннштайном, поэтому он перевёл тему на ту, из-за которой он сюда пришёл:
  -Кстати, я кое-что выяснил об убитых девушек.
  -И что же?
  -Вы говорили, что у них не ничего общего.
  -Да. А ты что-то выяснил?
  -Да, херр криминальдиректор. Несмотря на то, что биографии у них сильно отличаются, у них есть одна общая черта- при жизни они вели довольно распутный образ жизни, изменяли своим мужьям, были нетрадиционной ориентации.
  -Что ты несёшь? Многие из них были добропорядочными гражданками.
  -Херр Шваннштайн, я ничего не несу, эти выводы сделаны мной на основе анализа биографий жертв.
  -Хорошо, пусть даже это так, но никому нет смысла их убивать.
  -Я думаю, что убийц несколько и все они входят в состав какой-то религиозной секты.
  Шваннштайн переменился в лице.
  -Такого не может быть. Все лидеры религиозных движений были арестованы.
  -Видимо не все.
  -Нет, это полный бред.
  -Я уверен в этом. Убийцы приносят в жертву девушек, которых они обвиняют в распутном образе жизни.
  -Я так не думаю.
  -А я так думаю. Я обещаю, я найду убийц.
  -И думать брось. И вообще, даже если они такие, разве это повод их убивать?
  Хольц застыл на месте. От кого, от кого, а от криминальдиректора Шваннштайна, он такого не ожидал. Ещё до приезда в Кёльн, Хольц слышал о жестокости, жадности и властолюбии криминальдиректора Кёльна.
  -Я считаю, что убийцу оправдывать нельзя. Его надо найти и наказать.
  -Вы говорите нельзя, но то, чем они занимались, каралось законами Национал-Социалистической Германии.
  -Да мы их наказываем, но мы пытаемся их перевоспитать. А он их просто убивает.
  -Перевоспитать?...
  -Херр Хольц, мы с вами не об этом сейчас должны говорить. Нам надо как можно скорее найти убийцу, а вы строите свои бредовые идеи. Займитесь своими обязанностями, Хольц. Через 3 дня мне будет нужен отчёт по делу. И лучше бы вам что-нибудь интересное выяснить к этому времени. Я вижу, вы устали. Езжайте домой, херр Хольц. Отдохните, расслабьтесь, погуляйте со своей девушкой, и завтра я жду вас на рабочем месте.
  -Но, херр Шваннштайн, я...
  -Отдыхайте. И не тревожьте меня по пустякам.
  -...
  Хольц вышел из кабинета. Он не мог понять, что вообще происходит. Всё это, по меньшей мере, было странно. Он не хотел злить криминальдиректора, но версию с сектой забрасывать не хотел. Однако усталость и нервное перенапряжение давали знать своё, и он решил пойти домой.
  Он добрался до дома, который располагался в 20-и минутах ходьбы он здания управления. Хольц, вместе с девушкой, жил в небольшой квартире, которую они сняли на 3 месяца, через 3 месяца Хольц надеялся получить квартиру от государства. Хольц был в плохом настроении, поэтому резко ворвался в квартиру и, даже, не посмотрев, на Эльзу лёг на диван и уставился в дну точку на потолке. Эльза, удивлённая таким поведением, обычно позитивного и весёлого Хольц, медленно подошла к нему, села на край дивана и попыталась его обнять, но Хольц оттолкнул её и продолжал смотреть на потолок. Эльза помолчала несколько секунд, потом встала и спокойно спросила:
  -Ганс, у тебя какие-то проблемы?
  -Да, Scheiße, на работе не пойми что. Ты извини, но сейчас мне надо побыть одному.
  Эльза вышла. Хольц мрачно поглядел ей вслед. В его душе что-то ёкнуло. За это он и любил её, она всегда его понимала.
  Хольц быстро заснул и рано проснулся. Эльза спала за столом на кухне. Рядом с ней стояла пепельница с окурками от сигарет. Хольц решил её не будить и позавтракать в небольшом французском кафе, которое располагалось в паре кварталов от квартиры Хольца. Он сходил в ванную, быстро одел новую форму и вышел из дома. Погода была куда лучше чем вчера, на улице шёл ветер, казалось скоро должен был начаться дождь. Хольц любил дождь и ветер, но терпеть не мог жаркую погоду. Вдруг он заулыбался и быстрыми шагами, иногда подскакивая во время бега, направился в сторону того самого кафе.
  Наконец, он добрался до места назначения. Он встал перед старым ресторанчиком, который держал старый француз и его немка-жена. Он вспомнил, как ещё в детстве приходил сюда с родителями и ел тёплые круассаны с молоком, а его отец читал газеты и разговаривал с мамой, изредка прерываясь, чтобы сделать глоток холодного баварского пива. Потом отца забрали в армию и он был убит русскими солдатами. Мать не находила себе места и пыталась покончить жизнь самоубийством. После прихода Гитлера к власти их жизнь преобразилась. Им стали выплачивать пособие, как семье погибшего солдата. Хольц вспомнил, как ещё будучи подростком, он сидел у телевизора и слушал речь фюрера. Он говорил, что германия восстанет из пепла, отомстит за смерть своих граждан и придёт ещё время, когда немцев будут уважать в любом городе этого мира. Их жизнь, казалось, начала налаживаться, но неожиданно мать Хольца заболела. С каждым днём ей становилось всё хуже и хуже, собравшись с последними силами она продала всё их имущество и отправила Ганса в "L" honneur de l" Empire", который тогда только открылся. Через год его мамы не стало. В элитном училище Хольц получил самое важное в его жизни-знания. С первого дня Хольц мечтал работать в Гестапо. Он помнил, как восторженно он глядел на офицеров, приезжавших в училище и читавших лекции. Он мечтал стать таким же, как они, но сейчас он запутался, хотя работал в Гестапо всего 3 дня. Но этих 3-ёх дней уже хватило, чтобы понять, что на самом деле не всё так идеально, как он думал в училище. Он отвлёкся от мыслей и зашёл внутрь кафе.
  Уже с порога его окружил знакомый запах круассанов и пива. Он засмеялся. В кафе практически ничего не поменялось. Хотя что-то всё-таки поменялось. На стене висел портрет фюрера в полный рост, а людей в кафе было куда больше прежнего. Людей было много. Каждый из них сидел с кем-нибудь. Хольц долго искал место.
  Наконец, в самом углу за столиком, за которым сидел толстый и внешне неприятный оберштурмфюрер СС. Хольц оглядел офицера. Он думал, что агент Гестапо или СС должен был быть идеальным внешне, но оберштурмфюрер от идеала был далёк. Не видя даже его лица, Хольц уже предположил, что это один из тех офицеров, которые занимались пытками и казнями. Однако есть Хольцу очень хотелось, и он мог опоздать на работу, поэтому, не смотря на отвращение к офицеру, он подошёл к нему и осторожно поздоровался:
  -H*** H***, Herr Obersturmführer. Kann ich hier sitzen?
  -Конечно можете. Здесь всегда очень много людей. Но кормят здесь отлично, а я, знаете-ли, люблю покушать.
  Хольц положил свой портфель на стул и отправился за пивом и круассанами. Численность персонала заметно увеличилась. Хозяева наняли поваров и хозяйка так кричала на них на кухне, что слышали это почти все посетители. У бара теперь вместо строго хозяина стояла молодая девушка в национальном баварском костюме. Хольц вежливо поздоровался с ней и попросил пива. Девушка быстро его обслужила и он, с едой в руках, пошёл за столик к оберштурмфюреру. Хольц сел. Офицер протянул ему руки и спокойно сказал:
  -Мы не представились друг другу. Я- барон Даниэль Георг фон Ртайштайн.
  -Ганс Хольц. Вы дворянин.
  -Да. Мои предки получили титул ещё во времена Крестовых Походов. Я вас раньше здесь не видел. Вы недавно в Кёльне?
  -Да. Я приехал сюда 3 дня назад.
  -Где вы были до этого?
  -Я учился во Франции.
  -Я не разу не был во Франции. Говорят там красиво.
  -Да. Но мне больше нравится в Германии.
  -Я много где побывал, но с вами соглашусь полностью.
  -А я был только во Франции.
  -Вы родились в Кёльне?
  -Да. А откуда вы знаете?
  -Херр Хольц, вы сказали, что приехали в Кёльне 3 дня назад, а здесь заказали самые вкусные круассаны и самое хорошее пиво.
  -А вы внимательны.
  -Работа у меня такая, как и у вас, кстати.
  -В какой вы дивизии?
  -В "Ананербе", но вряд ли вам что-то скажет это название.
  -В училище к нам приезжали офицеры СС, но не один из них ничего не знал про ваше "Ананербе". Простите мою любопытность, но чем занимается ваше отделение?
  -Скажем так... Мы- учёные. Да, учёные. Проводим разные исследования.
  -Интересно. А вы чем занимаетесь?
  -Я- простой врач. За здоровьем агентов тоже должен кто-то следить.
  -Понятно. Вы живёте в Кёльне?
  -Нет, я тут в командировке. Больше ничего сказать не могу- сами понимаете-военная тайна. А вы, я так понимаю, расследуете дело кёльнского маньяка?
  -Откуда вы знаете?
  -Ну это не секрет. О нём знает уже половина Германии.
  -И что говорят?
  -Ну говорят разное. Только всё это слухи.
  -А вы как считаете?
  -Я считаю, что убийства совершает не один человек. Скорее всего какая-нибудь секта. И скорее всего, её лидер находится за границей. Тут бы его уже поймали.
  Хольц вздрогнул. Во время их разговора, Хольц понял, что Ртайштайн очень хороший специалист и вряд ли будет кидать слова на ветер.
  -Вы действительно так считаете?
  -А вы? Это же очевидно. Разный характер убийств, нет никакой связи между временим или местами преступления. Маньяки так не работают. Я часто работал с сумасшедшими. Во всех их действиях есть определённая логика. А тут никакой, хотя я думаю, что определённая связь между убитыми есть. Но это вам и предстоит выяснить.
  Хольц замолчал. Ртайштайн практически повторял слова Хольца. Вообще он заинтересовал его. За неприятной внешностью скрывался высокий интеллект. Но Хольцу не хотелось продолжать разговаривать на эту тему, и он попытался перевести разговор в другое русло:
  -Знаете, здесь великолепно готовят.
  -Абсолютно с вами согласен. Моя жена совсем не умеет готовить, вот и приходится ходить по ресторанам и другим заведениям общественного питания. А у вас есть жена?
  -Невеста. Мы познакомились с ней во Франции.
  -Я так понимая, он тоже не умеет готовить?
  Ртайштайн улыбнулся.
  -Нет, что вы. Она умеет и у неё это не плохо получается, но я сегодня очень рано встал и решил её не будить.
  -Правильно. О женщинах надо заботиться.
  -Предлагаю за это выпить.
  Хольц и Ртайштайн стукнулись пивными кружками и сделали несколько глотков холодного пива. Они разговаривали почти 2 часа и Хольц опоздал на работу, но ему казалось, что он нашёл друга. Ртайштайн разбирался во всём. Он играл на 3 музыкальных инструментах, знал 4 языка, знал наизусть "Фауста" Гёте, прекрасно разбирался в физике, математике и химии, а к тому же он был кандидатом медицинских наук, но, несмотря на свою образованность, он был не прочь поговорить на самые обыкновенные и приземлённые темы. Хольцу было стыдно, за то, что он так плохо подумал про Ртайштайна в начале, и он предложил Ртайштайну обменяться телефонами и адресами, на что Ртайштайн ответил согласием, и, только после этого, Хольц быстро дожевал круассан, схватил портфель, нацепил на себя фуражку и бегом бросился к зданию управления Гестапо.
  На работе не было никакого продвижения. Хольц переписывал бумаги, разговаривал со Швоннштайном, который упорно пытался доказать Хольцу, что его идея с сектой неправильна, а про высказывание Ртайштайна, что лидер секты может находиться за границей криминальдиректор ответил, сказав, что только больному человеку могло такое прийти в голову.
  Прошло 8 дней. Каждый день был практически копией предыдущего. Сначала Хольц шёл в кафе, там встречался с Ртайштайном и они вместе завтракали, потом он шёл на работу, где не происходило ничего нового, но на 9-ый день, как только Хольц вошёл в здание, к нему подбежал взволнованный криминальассистент-кандидат, который сообщил Хольцу о новом трупе.
  Хольц сразу же отправился к месту преступления. В этот раз тело нашли в доме, располагавшемся недалеко от Кёльнского собора. Убийство произошло в квартире на 5-ом этаже и, для того чтобы не мешать следствию, всех жильцов пришлось выгнать из своих квартир на улицу, и теперь они, собравшись в кучу недовольной толпой, приставали к криминальассистентам и пытались хотя бы что-то узнать об убийстве, между ними, от человека к человеку бегал маленький лысый криминальсекретарь, который пытался выяснить, слышали ли они что-то ночью, но в ответ он слышал лишь вопросы по типу: "А кто её убил?", "А за что?", "Почему этим делом занимается Гестапо, а не полиция?", "Когда поймают маньяка?" и тд.
  По прибытии криминальинспектора Хольц народ слегка оживился, а скорее даже не его появление, а его громкий крик:
  -Ruhig! Auseinanderngeht! Geheime Staatpolizei, Kriminalinspektor Hans Holz!
  Пока толпа рассматривала новое лицо Хольц успел проскочить мимо неё и войти в дом. Он быстро поднялся на 5-ый этаж и вошёл в маленькую квартиру, в самом конце коридора. Возле двери стоял худой криминальоберассистент и курил. Увидев Хольца, он вытянул руку и громко прокричал:
  -H*** H***, Herr Kriminalinspektor!
  Хольц ответил тем же. Он оглядел криминальоберассистента и, поскольку в управлении ему ничего не объяснили, решил узнать у него: как обстоят дела? Криминальоберассистент оказался очень разговорчивым и с удовольствием отвечал на все вопросы криминальинспектора. Он рассказал, что сообщение про убийство так же подбросили в почтовый ящик полиции, что убитую звали Берта Тальс, что убили её где-то в 3 часа ночи, она работала проституткой и убийца скорее всего её клиент. Хольц вошёл в комнату. Все вещи стояли на своих местах, следов борьбы было не видно. Хольц вошёл в ванную. В воде лежала девушка, которой убийца воткнул нож в область печени. Хольц осмотрел тело, ни сяников, ни царапин на нём не было. Казалось, девушка не сопротивлялась, на её лице не было ни страха, ни ужаса. Хольц верил в свою теорию всё больше и больше. Биография Берты была похожа на биографии других жертв. Она не сопротивлялась, а это значит, что либо она была членом этой секты, либо ей вкололи какое-то наркотическое вещество. Хольц вышел из квартиры и приказал криминальоберассистенту взять её кровь для анализа. После этого он вышел из дома и, отталкивая от себя надоедливых граждан, которые тянули к нему руки и пытались хоть что-то узнать про убийство, сел в машину и приказал Герху как можно быстрее ехать в управление. Хольц хотел поговорить со Шваннштайном.
  Они быстро доехали, Хольц выскочил из машины и быстро побежал мимо криминальассистентов- кандидатов на стажировке, которые стояли и громко о чём-то спорили у вахтенного столика. Хольц поднялся по лестнице и вбежал в комнату ожиданий, там быстро поздоровался с Мартой и без стука ворвался в кабинет Шваннштайна.
  Криминальдиректору эта выходка не очень то понравилась, и он окинул Хольца яростно-недовольным взглядом, но ничего ему не сказал, очевидно ожидая, что ему скажет Хольц.
  -...
  -S*** H***, Herr Schwannstein!
  -Guten Morgen, Holz. Вас стучаться не учили?
  -Херр криминальдиректор, я был прав. Это секта.
  -Что вы несёте, Хольц? Я уже вам говорил, не мешайте мне работать, идите и занимайтесь делом.
  -Я осмотрел новое тело. Женщину зарезали ножом, но она даже не сопротивлялась. Херр криминальдиректор, я уверен, это- какой-то обряд.
  -Не мешайте работать, херр криминальинспектор!
  -Я прошу вас, вы должны подключить к расследованию отдел 4В.
  -Я... Я ничего не должен.
  -Почему вы меня не слушаете?
  -Потому что вы не правы. Мы с криминалькомиссаром Штольцем уже выдвигали эту теорию, но она оказалась неверной.
  -Разрешите мне связаться с отделом 4В. Я прошу вас. Вы говорили, что вам жалко этих девушек. Им надо помочь. Погибнут ещё сотни невинных людей.
  -Жалко... Жалко... Да что ты знаешь о жалости. Думаешь, если поймать одного извращенца, лучше станет всем? Нет. .Лучше не будет. Они всё равно обречены. Наше правительство просто не даст им нормально существовать.
  -Никто никого не имеет права наказывать и убивать, кроме служителей закона.
  -То есть ему убивать нельзя, а тебе можно?
  -Знаете, херр Шваннштайн, люди жить хорошо никогда не будут. Возможно когда-нибудь, через много, много лет, где-то там вдалеке люди и будут счастливы, но не здесь и не сейчас. Но это не повод разрешать убийцам разгуливать по улицам мирного города. Сейчас не 1918. Мирные жители умирать не должны!
  -Херр Хольц, только из-за уважения к вам, я вас сейчас не арестовал за оскорбление офицера при исполнении. Я даю вам отгул на 3 дня. Идите и отоспитесь! А потом возвращайтесь, и я поручу вам какое-нибудь другое дело, а этим займусь сам.
  -Но херр Шваннштайн...
  -Смирно!
  Хольц замер.
  -Покиньте кабинет, херр криминальинспектор. S*** H***!
  -S*** H***!
  Хольц вышел. Никогда ему не было так плохо. С отделом 4В он не мог связаться без разрешения своего начальника, но он мог попросить помощи СС через Ртайштайна. Он твёрдо решил на следующий день ехать к нему, а пока он отправился домой, предварительно отпустив своего водителя.
  Когда он добрался до дома, Эльзу он не обнаружил. Он надеялся, что Эльза с кем-то познакомилась, нашла себе подругу, а не просто пошла на рынок или в магазин. Хольц понимал, что отношения между ними каждый день становились всё напряжённее и напряжённее. Эльза постоянно плакала, они с ней даже почти не разговаривали. Его тяготило то, что происходило на работе. Он представлял офицеров Гестапо героями, защищающими родную Германию, но на деле всё оказалось совершенно по-другому. Его окружали жестокие, хладнокровные люди, способные на пытки и убийства. Сочувствовал он лишь молодым криминальассистентам, глаза которых блестели также, как и глаза Хольца, но червоточина внутри них постоянно разрасталась и Хольц понимал, что когда-нибудь они станут такими же как и Шваннштайн, которого они так боятся и уважают. Все беды исходят от власти. Люди готовы следовать за кем угодно, они будут любить и почитать его, не зависимо от того выбрали ли они его в результате выборов, получил ли он власть по праву рождения или захватил ли её силой. Люди любят диктаторов. И даже при полной свободе выбора они будут слепо следовать за тираном, который просидит на троне года 24, а потом помрёт, и будут его вспоминать пару месяцев, обливаясь горькими слезами, а потом забудут и будут слушать нового диктатора, который обязательно будет поливать грязью старого, отрицать даже крупицы хорошего, случившегося при нём. Умрёт Гитлер и придёт лет через 50 новый уничтожитель немецкого народа, умрёт Сталин, а вместе с ним умрёт Россия и тоже через 50 лет придёт кто-нибудь, кто уничтожит, поставленную на колени Россию. Также случится и с Муссолини и с Франко. Но народ не виноват в том, что их выбрали. Вся вина лежит на них. Они приказывают писать друг на друга доносы, уничтожать людей из-за того, что у них кожа другого цвета, сажать за оскорбление их величества и тд.. Да и сейчас у них мало возможностей, вот они и заставляют друг на друга доносы писать, а вот лет через 80 будут. И тогда их всевидящее око будет заглядывать в каждый дом, в каждую квартиру, в голову и в душу залезут, если смогут.
  Хольц вздохнул. Он понимал, что работа в Гестапо не для него. Он пообещал себе, что уйдёт от туда, как только расследует это дело. А он расследует. Надо будет и Шваннштайна посадит. Хольц встал, выгнув грудь, и гордо прошёлся по комнате. Он уже представлял, как его будет награждать сам Геринг, и как Шваннштайна арестуют за проявление халатности. Он мог бы ещё долго фантазировать, но его радостные мысли и поднявшееся настроение столкнула на самое дно, появившаяся из-за двери пьяная Эльза.
  -Привет, дорогой, ты уже пришёл!... Иди к мне...
  -Эльза, ты пьяна! Что случилось? Ты же никогда раньше не пила?
  -Раньше нет. А теперь-да. Раньше и ты меня любил. А теперь- нет.
  -Эльза, что ты делаешь?
  -Скажи, ты меня любишь?
  -Конечно.
  -Тогда увольняйся из Гестапо.
  -Я уволюсь. Только мне надо закончить дело.
  -Значит- нет... Тогда я ухожу от тебя. Я буду изменять тебе со всеми, как последняя шлюха. Понял?!
  -Что ты сейчас сказала?
  -Я- шлюха. Ты меня понял?!
  -Ты совсем обалдела? Ты- жена офицера. Как ты смеешь себя так вести?
  -Я тебе не жена. Пошёл от сюда. Заешь куда?
  -Ах ты тварь. А ну иди сюда!!!
  С этими словами Хольц набросился на Эльзу, схватил её за шею и потащил в ванную. Там он включил холодную воду и бесцеремонно облил ей Эльзу. Определённо ей это пошло на пользу и, получив сильную пощёчину от криминальинспектора, он зарыдала и села на пол. Хольц не стал ждать, что случится дальше, а просто взял оружие, одел фуражку, взял 30 марок и вышел на улицу. Он не хотел возвращаться домой. Внутри него загорелось какое-то нечеловеческое отвращение к Эльзе. Ему не нравилось в ней всё: лицо, волосы, глаза, тело, походка, франко-австрийский акцент. Он ненавидел её больше Шваннштайна. Вдруг ему захотелось, чтобы она страдала, а потом умерла. Его трясло от ненависти к ней. Он шёл по улице, не зная куда идёт, но, к счастью, по дороге ему встретился небольшой баварский кабак, куда несчастный криминальинспектор пошёл заливать своё горе.
  Утром он проснулся в незнакомом ресторане, вокруг него валялись пустые бутылки из-под алкоголя. В кармане монетами лежало 4 марки, а напротив него за столом лежал неизвестный ему мужчина. Шокированный происходящим, Хольц глазами принялся искать официанта. Официант же тем временем подметал пол, на котором находилась груда разбитой посуды. Заметив пристальный взгляд гестаповца, официант попытался скрыться, но громкий окрик Хольца остановил его:
  -Херр официант, вы можете рассказать, что тут случилось? На ресторан кто-то напал ночью?
  Увидев, что от криминальинспектора не исходит опасности, официант осторожно подошёл к нему.
  -Как вы себя чувствуете, херр криминальинспектор?
  -Хорошо я себя чувствую, так что вчера произошло? Кто-то на вас напал?
  -Да...
  -Кто это был?
  -Так вы и... и были...
  -Я?
  -А...
  -Расскажите, как всё было?
  -Ну, так... Вы пришли вечером и заказали самый дорогой коньяк на 26 марок, вы его быстро выпили и ушли. Где-то через полчаса вы вернулись с вот этим гражданином (официант указал на спящего соседа Хольца) и начали ему угрожать. Несколько раз вы называли его евреем, а после того, как он попытался сбежать, вы его чуть не пристрелили. Потом вы спросили часто ли ему изменяет его жена, с которой он познакомился во Франции, а сама она была эмигранткой из России. Он сказал вам, что у него нет никакой жены-эмигрантки, а тем более из Франции, да и вообще он говорил. Что не женат . Вы обвинили его во лжи и начали избивать, а потом стрелять в потолок. После вы заставили его кричать, что его жена-... я не могу произнести это слово. А потом вы начали кричать вместе с ним. Далее вы заставили меня принести вам 6 литров коньяка и 7 бутылок шампанского, пили и бросали их на пол. А после... После вы кричали...
  Глаза Хольца открылись ещё шире и он полностью протрезвел. Ему было даже страшно представить- что он ещё мог сказать.
  -Вы говорили, что всем надо становиться гомосексуалистами, потому что так сказал Адольф Гитлер.
  Хольц сидел с неповторимым выражением лица. Больше всего ему хотелось умереть на месте.
  -...
  -Это я так делал?
  -Херр криминальинспектор... Вы только не злитесь... Свидетелей не было... Кроме меня, конечно... Но я никому ничего не скажу...
  -Сколько я вам должен за всё... это?
  -Вы нам ничего не должны...
  -Скажите сколько!
  -Н-н-нет...
  -Это приказ!
  -500 марок...
  -Хорошо. Я занесу в ближайшие дни.
  Сказав это, Хольц вышел из ресторана. Он решил отправиться к единственному, понимавшему его человеку,- к Ртайштайну. Хольц знал адрес служебной квартиры Ртайштайна и без труда добрался до неё. Дом, в котором находилась квартира оберштурмфюрера, был большой и богатый. В нём даже был лифт. Хольц, не разу не пользовавшийся лифтом, с детской радостью зашёл внутрь и нажал на кнопку с цифрой 4. Он поднялся на 4-ый этаж и позвонил в 41 квартиру. Дверь открыла очень красивая девушка лет 25 на вид:
  -Здравствуйте, фрау...
  -Фрау Ртайштайн.
  -Фрау Ртайштайн, а кем, позвольте узнать вам приходится барон?
  -Даниэль- мой муж.
  -Фрау Ртайштайн, мне надо срочно поговорить с вашим мужем.
  -Да, конечно. Он сегодня не на работе. Подождите тут.
  Она ушла. Хольц несколько секунд постоял в недоумении. Жена Ртайштайна была прекрасна. Каштановые волосы, карие глаза, загорелая кожа, как у всех девушек в южной Баварии. Хольцу показалось, что она самая красивая девушка из всех, что он видел. Конечно барон был прекрасным человеком, но его внешность никак не сочеталась с внешностью нежной и хрупкой красотки.
  Тем временем к нему подошёл сам Ртайштайн и прервал его размышления.
  -Хольц, я ждал, что вы ко мне когда-нибудь придёте. Проходите, я очень рад вас видеть.
  -Херр Ртайштайн у меня к вам очень серьёзный разговор. Это касается моей работы.
  -Что случилось?
  -Мы можем остаться одни?
  -Конечно. Проходите в мой кабинет.
  Хольц и Ртайштайн прошли в большой светлый кабинет, в центре которого стоял стол, на котором лежало куча бумаг и книг, начиная от уголовных дел, заканчивая медицинскими трактатами.
  -Что случилось, Хольц?
  -Я, я не знаю, что происходит... Мне кажется криминальдиректор Шваннштайн специально замедляет расследование.
  -То есть? Расскажи подробнее.
  Хольц рассказал всё. Про приезд в Кёльн, знакомство со Шваннштайном, про зверства Гестапо, про запрет Шваннштайна, про его критику власти, про ссору с Эльзой и даже про вчерашнюю пьянку. Ртайштайн слушал всё внимательно, изредка улыбаясь, а иногда, наоборот, делаясь более мрачным.
  -Даниэль, я в Кёльне совсем немного. Я никого здесь не знаю и никому не доверяю. А вам доверяю. Сам не знаю почему. Я надеюсь только на вас. Я ничего не слышал про "Ананербе". Видимо ваша дивизия занимается какими-то особыми делами. Больше мне никто не может помочь. Шваннштайн замнёт дело, а мне жалко людей.
  -Значит, ты считаешь, что это секта?
  -Да.
  -Ты- прав. "Ананербе" занимается особыми делами. И я тут не просто так. Я сообщу тебе секретные данные. Считай, я тебя вербую. Ты никому не можешь ничего рассказывать. Ты согласен?
  -Конечно.
  -Ты прав. "Ананербе"- это очень засекреченная дивизия. Мы занимаемся особыми делами. И я тут не просто так. Наша организация подозревает, что убийства эти- ритуальные и совершает их секта, как ты и предполагал. Они каким-то образом подчиняют себе людей.
  -Если это ритуал, то почему все убийства разные, не похожие друг на друга.
  -Я не знаю. Меня послали сюда просто на разведку. Я должен был узнать, как обстоят дела в городе и тд.. Больше всего "Ананербе" интересует, каким образом они подчиняют себе людей. Мне повезло, что я тебя встретил. У меня есть ещё одна идея. Иди сюда.
  Ртайштайн подошёл к столу и сбросил на пол несколько книг по биологии. Под книгами лежала карта, на которой стояло около 40 маленьких красных крестиков.
  -Ганс, я проанализировал места нахождения тел и вот что получилось. Погляди сюда. Если соединить все точки, то получится необычный символ.
  Ртайштайн взял листок бумаги и начертил странный символ, напоминающий свастику с загнутыми, волнистыми краями. Хольц долго вглядывался в символ, ему казалось, что он его где-то видел.
  -Они пытаются нарисовать этот символ. Не хватает только нижнего конца, а остальное в точности, как я нарисовал.
  -Спасибо, Даниэль.
  -За что?
  -Ну, без тебя бы я... Ну, не справился...
  -Ладно, ничего же не случилось. Как я могу не помочь другу.
  -А что мне теперь делать?
  -В смысле?
  -Ну со Шваннштайном, с работой?
  -Ничего. Работай, как работал. Во всём слушай Шваннштайна. Попытайся наладить с ним отношения.
  -Ты думаешь, он как-то связан с убийцами?
  -Всё может быть. Пойми меня правильно, но странно, что он сразу назначил криминальинспектором человека, который только окончил училище. Таких, как ты даже до криминальсекретарей не повышают, сначала требуют опыта понабраться. А то и вообще, отправляют в полицию сначала поработать, а потом уже в Гестапо.
  -А ты? Ты старше меня лет на 5?
  -Ну, во-первых- всё таки старше, во-вторых- я окончил институт, а не училище, в-третьих- я- кандидат наук, а в-четвёртых- я работаю в СС врачом, а не заместителем директора управления по федеральной земле.
  -Я думал... Scheiße...
  -Ладно. У тебя ещё 2 дня. Иди отдыхай. Впереди тебя ждёт тяжёлый труд.
  Хольц молча повернулся спиной к Ртайштайну и собрался уже идти, но у двери развернулся и робко произнёс:
  -Даниэль, я поживу эти дни у тебя? Просто я поссорился с Эльзой, ну я тебе говорил...
  -Конечно, Ангелика даст тебе одеяло и подушку, поспишь в гостиной.
  -Спасибо, Даниэль. Я сейчас пойду, выпью. Мне очень плохо.
  -Конечно иди.
  Хольц вышел из кабинета, а потом и из квартиры и направился к ресторану, в котором он ночью устроил погром.
  К Ртайштайну Хольц вернулся поздно и тихо пробрался к своему дивану, чтобы не отвлекать Даниэля и Ангелику, которые оживлённо о чём-то спорили в спальне. Хольц, охваченный любопытством, подкрался к дверям и прижался ухом к стене, для того чтобы выяснить о чём так активно могут спорить муж и жена в 2 часа ночи. Спорили они совсем не о том, о чём подумал Хольц с самого начала. Ангелика пыталась доказать Даниэлю, что новые течения в физике, как и сами учёные-евреи, могут навредить Германии, и что от таких людей, как Эйнштейн, надо избавляться. Даниэль же пытался убедить её в обратном, доказывая, что в "еврейской" физике не ничего плохого, да и вообще: как физика может быть еврейской? Ангелика не поддавалась на уговоры, и Хольц, который уже устал от их спора пошёл к дивану.
  Хольц заснул быстро. На следующий день он встал часов в 5 утра и сразу же пошёл в ресторан, предварительно заняв у Ртайштайна денег, вернулся он очень поздно, а весь третий день лежал на диване и стонал от того, что болела голова и живот. Ртайштайн куда-то ушёл, и Ангелика пыталась сама помочь криминальинспектору, которого несколько раз стошнило на ковёр. Хольц уснул в 7 часов вечера и проснулся в 4 утра. Ни капли не стесняясь он разбудил Ртайштайна и пригласил на завтрак в их любимое французское кафе. Там они ещё раз обговорили план действий Хольца, и после этого криминальинспектор отправился на работу.
  У дверей его как всегда встретил криминальассистент- кандидат на стажировке, который сообщил ему, что его ждёт криминальдиректор. Хольц быстро поднялся по лестнице, кокетливо поклонился Марте и зашёл в кабинет своего начальника. Шваннштайн молча сидел за столом и внимательно рассматривал опухшее лицо Хольца:
  -H*** H***, Herr Kriminaldirektor!
  -Приветствую. Я гляжу, отдохнул ты не плохо.
  -Да я выпил вчера чуть-чуть. Просто я с невестой поссорился...
  -Да ладно, что я не понимаю что ли? Сам таким был. Так ты подумал?
  -О чём?
  -Ну насчёт секты своей.
  -Я проанализировал кое-какие данные и пришёл к выводу, что моя гипотеза не верна.
  -В смысле?
  -Ну, не похоже это на секту. Если бы это были ритуальные убийства, то они были бы исполнены по-другому. Зарезать женщину в ванной- это не похоже на ритуал. А на маньяка- очень. Только я пришёл к выводу, что возможно у убийцы был помощник. На одного не очень похоже.
  -А ты не глуп, Хольц. Пока тебя не было я тоже об этом думал. И как считаешь, кто это мог быть?
  -Да кто угодно: сумасшедшие друзья, семья извращенцев, любовники-садисты, что-то в этом роде.
  -Молодец, Хольц. Сегодня утром обнаружен новый труп. Я поеду с тобой. Осмотрим всё, будем работать над твоей идеей. Подожди меня в машине с Герхом.
  Хольц вышел и пошёл к машине. Шваннштайна не было где-то 10 минут, наконец он вышел.
  Он подошёл к машине и сел на заднее сиденье, возле Хольца. Герх был молчалив, что с ним случалось не часто, Хольцу казалось, что он недолюбливает криминальдиректора. Видимо, чтобы побыстрее расстаться со Шваннштайном, Герх ехал очень. Когда они приехали, Герх первым выскочил из машины и достал из кармана сигару.
   Хольц осмотрелся. Они были на окраине города. Тут Хольц никогда не был даже в детстве. Дома тут были в разы беднее, чем в центре, даже Рейн тут казался грязнее и медленнее. Убийство произошло в маленьком частном домике. Возле дома бегали полицейские вперемешку с агентами Гестапо и суетливо расталкивали любопытных горожан, окруживших место преступления. Люди активно обсуждали убийство и обменивались сплетнями, а одна особо неприятная старуха оскорбляла убитую и называла её "шлюхой и последней мразью". Хольц и Шваннштайн попытались протиснуться сквозь толпу, тыкая всем в лицо удостоверением с надписью: "Geheime Staatpolizei", но прохожие ещё больше шумели и толкались, как только узнавали, что сюда приехал сам криминальдиректор.
  Наконец, Хольц и Шваннштайн прорвались через агрессивную толпу и вошли в дом. Всё в доме было на своих местах, следов крови или драки обнаружено не было. Все стены были обклеены розовыми обоями, на стене, в том месте, где у каждого приличного немца висел портрет Гитлера, в этом доме находилась картина с изображением обнажённых девушек. Шваннштайн не стал долго рассматривать комнату, а сразу пошёл в спальню, где и находился труп. На кровати лежала труп девушки, в которую несколько раз выстрелили. Шваннштайн обошёл кровать и внимательно осмотрел труп:
  -Вот видишь, а ты говорил- секта. Сектанты никогда бы так не убили. Никогда. Я сталкивался с ритуальными убийствами. Это было в... в 22-ом. Я тогда окончил училище и пошёл работать в полицию. Скажу тебе- это ужасно. Какая-то еврейская секта начала зверски убивать людей. Они заживо разрезали им животы и... ну ты понимаешь. А после одевали их в белые рубашки и клали в ванную. Все убийства происходили в квартирах и домах жертв. Причём эти жиды так хорошо маскировались, что их поймали только в 33-ем. В секте- одни евреи, всех их расстреляли.
  -Вы вели это дело?
  -Нет. Это отдел 4В. Всех этих жидовских мразей уничтожил.
  -Вы уверены, что это были евреи? Обычно они никого не убивают.
  -Запомни ещё раз, Хольц, если где-то происходит что-то плохое- это евреи. Без них люди бы жили лучше. Да и может это и не они были. Но мы своего добились. Евреев расстреляли- убийства прекратились. Я говорю- из-за них всё зло. Ладно, не будем о плохом.
  -Это женщина работала...
  -Да. Она- проститутка.
  -Её мог убить кто угодно. Таких как она, часто убивают.
  -А за что? Хотя ей повезло. Яркая, счастливая жизнь и смерть без мук.
  -Что вы говорите, херр Шваннштайн? Такие, как она разрушают общество. Их даже в концлагерях чёрным треугольником помечают, их даже заключённые за людей не считают.
  -А что она плохого сделала?
  -Такие, как она развращают общество. Превращают людей в похотливое быдло.
  -Ты говоришь так, как будто сам их услугами не пользовался.
  -А я и не пользовался.
  Шваннштайн рассмеялся:
  -Ну скоро будешь. Я тебя с одной познакомлю. Только я надеюсь, это останется между нами?
  Хольц хотел сказать, что Шваннштайн нарушает закон, но вспомнил слова Ртайштайна и сквозь зубы произнёс: "Может быть...".
  -Ладно, Хольц. Ты осмотри труп, а я осмотрю комнату.
  Хольц залез на кровать и стал тщательно осматривать все царапины и синяки на теле девушки. Криминальдиректор стал осматривать каждую деталь в комнате: косметику, книги, нижнее бельё и журналы, лежавшие на столике возле зеркала. Наконец, его взгляд упал на массивный шкаф в углу комнаты. Он медленно подошёл к нему и приоткрыл дверь.
  Вдруг из-за груды платьев на Шваннштайна выскочил человек в чёрном свитере, он столкнул криминальдиректора на пол и набросился на него. Хольц вскочил с кровати с криками бросился помогать своему начальнику, которому преступник уже разбил нос, на шум в комнату вбежали криминальассистенты, дежурившие у двери, и начали стрелять в потолок. Преступник, явно не ожидавший такой встречи, бросился к окну и выскочил через него. Криминальассистенты бросились к Шваннштайну и, вместо того чтобы поймать потенциального маньяка, стали выслуживаться перед начальником. Наконец ассистенты покинули комнату и Шваннштайн многозначительно поглядел в потолок.
  -Мы его упустили. Это был он!
  -Опять торопишься, Хольц. Я узнал. Это известный вор. Приходилось с ним сталкиваться, когда работал в полиции. Он специализируется на ограблении квартир, в которых совершаются преступления. А что? Хозяев- нет. Молодые полицейские ни зачем не следят. Убить он не мог, но вот видеть что-то.
  -И что теперь делать?
  -Есть у него один дружок, который мог бы знать, где он находится. Он сейчас арестован, ждёт отправления в концлагерь. Вот мы с ним и побеседуем. Ты иди в машину, я тут указания оставлю, и после мы вместе поедем к нашему другу.
  -Хорошо, херр криминальдиректор.
  До управления они доехали быстро. Шваннштайн с Хольцем медленно выбрались из машины и пошли в комнату для допросов, в которой Хольц ещё недавно допрашивал Эриха Кляйна. Криминальдиректор подошёл к криминальассистенту, садистских наклонностей, который приводил Кляйна на допрос, а также "как следует работал с предателями". После разговора Шваннштайн и криминальдиректор отправились в комнату для допросов. Там они вместе сели на скамеечку у стены и стали ждать прибытия заключённого. В комнате зависла неловкая пауза и Хольц, до этого смотревший в абстрактную точку на потолке, решил прервать неловкую паузу:
  -Херр Шваннштайн, а кто вообще этот друг?
  -Этот? Я тебе не говорил, но у наш друг нетрадиционной ориентации. Вернее был. Решил исправится, а вот старые знакомые остались. Вот такого знакомого мы сейчас и допросим. А то ему скоро отправляться в мир лучший, а он много чего интересного знает и не всё из него было выбито.
  Хольц поморщился от брезгливости, но продолжил интересоваться биографией преступника. Мысленно он порадовался тому, что хоть кто-то в застенках Гестапо сидит за дело.
  -Как его хоть зовут?
  -Агидиус Пирр.
  -Он- немец? Странное имя.
  -Цыганин.
  -Кто он? Чем занимался в жизни?
  -Он- такой же вор, как и его дружок Август, правда куда более ничтожный. Обычная шестёрка. Ну а на вопрос чем он обычно занимался, я отвечать не буду. Сам догадаешься. Не маленький.
  Хольц резко отвернулся.
  -Херр Шваннштайн, меня сейчас вырвет от отвращения.
  -А ты что хотел? Ты в Гестапо. Тут все заключённые такие. Вон евреи ещё хуже этих.
  -Да причём здесь евреи? Что в них вообще плохого. Среди них полно прекрасных людей!
  -А ты с ними лично знаком? Может ты вообще- семинист? Иудей?
  -Да причём здесь это? Нельзя судить о человеке по национальности. Это- неправильно.
  -Неправильно? То, что говорит фюрер- неправильно? Да я тебя арестую!
  Шваннштайн потянулся к пистолету и неизвестно, чем бы закончился этот разговор, если бы не криминальассистент, который привёл заключённого Пирра на допрос. Шваннштайн сразу же успокоился и, махнув рукой, приказал посадить его на стул, а криминальассистенту- выйти. Агидиус медленно сел на стул и опустил глаза. Он понимал, что этот допрос не может обещать ничего хорошего. Знал бы он тогда, что лет через 50 где-то в США кто-нибудь напишет "историческую" книгу с "правдоподобным" названием: "Как мой дед-гей освобождал Польшу от Советско-фашистских войск!". Но он этого не знал, а поэтому сидел тихо и ждал того, что будет дальше.
  -Агидиус Пирр, мы разыскиваем вашего "друга" Августа Кайнера. Знаете ли, где он может находиться сейчас?
  -Херр криминальинспектор,- откуда? Я... я вообще ничего не знаю... Я... Всё что вы скажете, скажу... Я...
  -Херр криминальдиректор, он ничего не соображает. Может допросить его попозже?
  -Ему лучше не станет. Таких, как он- даже заключённые бьют. Их все бьют. Ему будет только хуже. Знаешь, как он ждёт расстрела? Но таких, как он мы расстреливаем только за особые заслуги. Вот, если бы он всех сдал, то мы бы его расстреляли, скажем так, в благодарность. А он- молчаливая сволочь. У меня все ломаются. Мы с ним быстро справимся. Я ещё раз спрашиваю: где Август Кайнер?
  -Я... я ничего не знаю... И не знал... Всё, что скажите... Всё подпишу... А больше... Больше... Ничего не знаю... Совсем...
  -Ты видимо нас не понял. Я сейчас позову Зайна. Херр Зайн из тебя всё вытрясет.
  -Не надо Зайна... Я всё скажу... Только не бейте...
  -Где Август Кайнер?
  -Но я же честно не знаю... Знал бы... Знал бы...
  Вдруг Агидиус замолчал и посмотрел в глаза Шваннштайну и Хольцу. В его глазах отразилась каждая секунда пребывания здесь, но Хольц не испытывал к нему жалости. Он глядел на него холодным, шваннштайновским взглядом.
  -И знал бы не сказал,- вдруг резко выкрикнул заключённый,- твари... Вы все- твари... Ублюдки...
  -Да, как ты смеешь, мразь!!!
  Шваннштайн накинулся на Пирра и выхватил пистолет. В этот момент Пирр, собрав последние силы, плюнул в лицо криминальдиректору, Шваннштайна этот поступок вывел до безумия. Он трёсся от гнева и, не сдержавшись, стал бить заключённого пистолетом по лицу. Хольц вскочил со скамейки и попытался успокоить Шваннштайна, но криминальдиректор, как будто обрёл какие-то сверхсилы. Он ловко вырвался из объятий Хольца и разбил ему нос пистолетом, после этого он опять набросился на арестованного и продолжил его бить. Хольц ещё раз попытался спасти заключённого, но спасать уже было некого. Шваннштайн превратил его лицо в кровавое месиво, но в гневе продолжал бить пистолетом по кровавому мясу. Наконец криминальдиректор успокоился. Он схватил Хольца за рукав и быстро вышел из комнаты. После он подошёл к криминальассистенту и мрачным голосом, сквозь зубы произнёс: "Зайн, прибери там!".
  Только когда они дошли до кабинета криминальдиректора, Хольц пришёл в себя. Он схватил Шваннштайна за плечи и начал трясти его:
  -Что вы наделали? Что вы наделали? Зачем вы его убили? Через него можно было найти убийцу!!! Мы бы прекратили эти убийства!!! Подумайте, сколько девушек мы бы ещё спасли?
  Шваннштайн оттолкнул Хольца и дал ему пощёчину:
  -Успокойтесь, херр криминальинспектор. У нас есть доказательства, что это- Август Кайнер. У нас есть вся информация про него. Мы знаем, где живут его родственники и друзья. Мы его быстро найдём. А эта тварь в меня плюнула. Запомни: за все поступки над отвечать! За все! И он ответил! Ты бы на моём месте поступил также!!!
  -Нет!!! Я никогда не убью невинного!
  -Ты будешь их убивать! Если не убивать тех, кто слабее тебя, он тебя уничтожат! Вся жизнь несправедлива для таких честных как ты! Я так не хочу!!! Ты сам виноват!!! Ты мне сам рассказывал, как в училище зубрил историю Древней Германии, чтобы получить свой красный диплом, а мог бы просто поунижаться перед учителем и всё!!! Всё!!!
  -Я унижаться не перед кем не буду. И убивать невинных тоже не буду. А такие как вы, Шваннштайн, обязательно встретите расплату!
  -Успокойся, урод!!! Смирно!!! Иди домой!!! Отдохни. И завтра, чтоб был на работе раньше всех. А теперь пошёл от сюда!
  Прошло несколько дней. С Ртайштайном Хольц больше не разговаривал. Он вернулся к Эльзе, но отношения у них были на грани. Спали они в разных комнатах, Эльза часто плакала по ночам, Хольц уходил рано, а Эльза возвращалась поздно. Хольц понимал, что так долго продолжаться не может. Он твёрдо решил поговорить с Эльзой. Серьёзно. И выяснить смогут ли они жить вместе после всего этого. Он решил, что сделает Эльзе предложение, если она извинится перед ним и простит его.
  Через 5 дней после обнаружения последнего трупа, он отпросился у Шваннштайна и ушёл с работы на 3 часа раньше. После этого он пошёл на рынок, купил там вино, фрукты, хорошее мясо и цветы для того, чтобы приготовить романтический ужин. После посещения рынка он отправился домой, настроение у него поднялось, он верил, что у них с Эльзой всё получится. Он был уже недалеко от дома и, с улыбкой на лице, глядел на прохожих и толстых воробьёв, которые дрались из-за хлебных крошек. Казалось, ни что не может испортить ему настроение, он подошёл к своему дому, ему осталось только повернуть за угол и он оказался бы возле своего подъезда.
  Вдруг он увидел Эльзу. Хольц замер. Она была хорошо одета и, казалось, куда-то собралась идти. Она вытянула руку, пытаясь остановить машину, и через несколько минут возле неё остановился старенький Porsche, за рулём которого сидел пожилой мужчина, похожий на военного. Эльза наклонилась к окну и что-то сказала водителю. Хольц не мог разобрать ни слова. Старик громко, как будто специально, ответил ей: "Конечно, фрау, присаживайтесь!". Эльза села в машину. Заподозревший что-то неладное, Хольц подождал, когда машина тронется с места, и бросился к другой машине, за рулём которой сидела полная молодая девушка, у которой радостно загорелись глаза, когда Хольц показал ей своё гестаповское удостоверение и приказал ехать за красным Porsche. Он ловко то приближалась, то удалялась от автомобиля и изредка пыталась разговорить Хольца, для того чтобы узнать: в какой операции она учавствует и кого хочет поймать Хольц. Хольц пытался что-то выдумать на ходу, но это у него получалось плохо, однако девушка верила каждому его слову и на всё отвечала: "Это большая честь для меня, херр криминальинспектор!" Попутно она успевала рассказывать о себе, так Хольц узнал, что ей 19 лет, что зовут её Лора Баурн, что у неё есть 2 брата и сестра, и один из её братьев штурманн СС, что её мать участвовала в Первой Мировой Войне, и там её убили англичане, ещё она добавила, что поэтому она не уважает англичан, а русских считает достойными соперниками, а в конце добавила, что она хочет пойти работать в полицию и хочет дослужиться до инспектора полиции порядка.
  Сначала она жутко раздражала Хольца своими разговорами, но потом она ему даже понравилась, и он несколько раз улыбнулся от её историй. Наконец, машина старика-военного остановилась и из неё выбралась Эльза. Хольц жестом приказал Лоре остановиться, после чего пожал ей руку, поблагодарил её за помощь в расследовании, оставил цветы и еду в благодарность за помощь и выскочил из машины.
   Старик развернулся и поехал дальше, Лора сделала тоже самое. Тем временем Эльза уже зашла в дом. Хольц подошёл поближе к забору. Дом стоял далеко от других, чтобы не происходило на его территории, соседи этого услышать не могли. Хольц стал осматривать забор и увидел табличку, висящую на калитке, на которой было написано имя владельца. Уве Шваннштай... Уве Шваннштайн... Он вздрогнул. Она ему изменяет с... Он не мог даже представить себе это. Его трясло от злости. Он схватил пистолет и перелез через забор. На втором этаже горел свет. В окне виднелись фигуры людей. Он их узнал. Одна худая и высокая- Эльза, вторая- низкая и коренастая- Шваннштайна. Шваннштайн нежно обнимал и целовал Эльзу. Хольц был готов ворваться в дом и застрелить их. Но, стиснув зубы, Хольц сдержался и сел на скамейку возле забора. Ждать пришлось долго. Эльза не выходила почти 3 часа, но вдруг дверь распахнулась, и Эльза вышла на улицу.
  Она не видела Хольца и, с улыбкой на лице, медленно шла в сторону выхода. Когда она поравнялась с Хольцем, криминальинспектор резко крикнул: "Стоять, Эльза Форхайт!". Эльза вздрогнула и остановилась.
  -Ганс, это ты? Ты появился так неожиданно, я не знала, что ты будешь меня здесь ждать...
  -А я решил встретить свою любимую. Узнать- как она развлекается, с кем общается. Представляешь, как я был удивлён, когда узнал, что моя невеста дружит с самим криминальдиректором Шваннштайном?
  -Ганс, ты всё неправильно понял...
  -А как я должен это понимать? Ну давай, расскажи мне. С нетерпением жду!
  -Ганс, прости меня...
  -Не смей называть меня по имени! Теперь я для тебя херр Хольц. Всё кончено! Ненавижу тебя! Я ведь предложение тебе хотел сегодня сделать, а ты шлюхой оказалась. С первым встречным изменила. Откуда ты вообще его узнала?
  -Мы поссорились, а он пришёл ко мне. Сказал, что хочет познакомится с семьёй своего лучшего сотрудника и дальше... дальше...
  Она заплакала.
  -Тебе сделали пару комплиментов, а ты и растаяла... Мразь! Шлюха!!!
  Хольц ударил Эльзу по лицу. Она упала на землю.
  -Не надо, Ганс, я не специально, я... я буду тебе верна всю свою жизнь... Умоляю... Прости... Я заявление на него напишу, что он меня насиловал, его посадят... а мы... мы будем жить, как раньше... всё будет, как раньше, ты помнишь Клермон-Ферран? Помнишь, как сбегал из училища ради меня?...
  -К сожалению помню... Но, как раньше уже никогда не будет.
  Он достал пистолет и прицелился в Эльзу.
  -Не надо, Ганс, я люблю тебя!!!
  -Заткнись, мразь!!!
  Хольц выстрелил. Эльза застонала и опрокинула голову, он попал ей в грудь. Её кровь текла по земле. Хольц схватился за голову. Что он наделал? Он убил человека. Не преступника, не врага страны. Он убил её потому что ему так захотелось. Он бросился на землю и стал трясти мёртвое тело, надеясь пробудить в ней жизнь.
  Очевидно звуки борьбы были слышны в доме, и на порог выскочил сам Шваннштайн с ружьём в руках.
  -Что тут произошло? Хольц... ты... ты убил Эльзу???!
  Хольц схватил пистолет и прицелился в Шваннштайна:
  -Что ты делаешь?
  -Из-за вас она мне изменяла!
  -Не из-за меня. Если бы не я, нашла бы кого-нибудь ещё!!!
  -Не смейте так о ней говорить!!!
  -Ты сам это знаешь, Хольц!
  Хольц не выдержал и выстрелил в Шваннштайна. Он промахнулся. Криминальдиректор тоже прицелился. Хольц бросился в сторону. Раздался выстрел. Хольц бросил пистолет в Шваннштайна и побежал от него к реке. Он перелез через забор и бросился в холодный вечерний Рейн, который медленно тёк в своём направлении, не зная ничего ни об Эльзе Форхайт, ни об Уве Шваннштайне, ни о Гансе Хольце. Хольц нырнул. Раздался выстрел. Шваннштайн опять промахнулся. Течение было быстрым, и Хольца относило всё дальше и дальше от Шваннштайна. Наконец, он уже не видел криминальдиректора и стал медленно подплывать к противоположному берегу.
  Хольц выкарабкался на влажный песок и сел, уставившись в одну точку. Он не знал, что ему делать. Скоро о нём будут знать все агенты Гестапо и СС в Кёльне. Сначала он хотел встретиться с Ртайштайном, но испугался обнаружения, да и будет ли барон разговаривать с убийцей? Ведь Хольц пролил кровь невинного человека. Он ненавидел Эльзу за всё, но больше всего за предательств. А ведь ещё недавно, она клялась ему в любви. Но прошлого не вернуть.
  Вдруг Хольц замер. Он вспомнил. В детстве он с друзьями не раз слышал историю про заброшенный бункер, в котором делали химическое оружие и который был заброшен после Первой Мировой. Немецкие власти всеми силами пытались скрыть его существование и, наконец, сами о нём забыли. Территория вокруг него считалась отравленной. Люди к нему не подходили, да и стоял он в лесу, в 20 километрах от города. Хольц подумал о том, что вряд ли Шваннштайн попытается его там разыскать. Он решил отправится туда, отсидится пару дней и бежать во Францию. А из Франции в Великобританию и в США. Там его не найдёт Гестапо.
  Хольц вскочил и, схватив фуражку, бросился к трассе. Он шёл почти 2 часа, временами отступая в лес, а иногда, идя по автомобильной дороге. Наконец он добрался до тропинки, которая вела в чащу леса, а от туда можно было добраться до бункера. Хольц медленно шёл, переступая через разбитые в щепки деревья, между деревьями он заметил старый, поросший мхом, французский танк- эхо войны. Хольц хотел пить и спать, песок попал в мокрые сапоги, и Хольц чувствовал, что растёр ноги до крови. У него страшно кружилась голова, он хотел сесть и заснуть. Но вдруг он заметил вдали остатки обвалившегося забора. Его шаг замедлился. Он схватился за толстый ствол старого дуба и упал. Собрав силы в кулак, он поднялся и попытался сделать несколько шагов вперёд к месту своего спасения. Он уже вздохнул с облегчением, радуясь тому, что скоро сможет выспаться, но неожиданно за его спиной раздался тихий мужской баритон:
  -Стоять, херр криминальинспектор!
  Хольц замер. Человек говорил с сильным акцентом, не похожим ни на французский, ни на австрийский.
  -Отдайте ваше оружие. Вам же будет лучше.
  Хольц осторожно достал пистолет и кинул за спину.
  -Проходите вперёд. Если вы попытаетесь сбежать, я застрелю вас.
  Хольц медленно пошёл вперёд. Он дошёл до забора и зашёл на территорию завода. Он хотел сделать ещё несколько шагов вперёд, но вдруг из-за куста на него неожиданно выскочил человек с ружьём и прицелился на него.
  -Стоять!
  -Аарон, обыщи его.
  Аарон опустил ружьё и подбежал к Хольцу. Он снял с Хольца фуражку и ощупал ему карманы, достав от туда кольцо, которое Хольц собирался подарить Эльзе.
  -Гляди, Абба, гестаповцы к нам теперь с подарками ходят.
  -Потише говори, нечасто сюда криминальинспекторы заходят, возможно его псы что-то тут ищут.
  -А если нет?
  -Если нет, то нам повезло. Я думаю херр Стренджмен только обрадуется, что мы доставим ему офицера Гестапо. Ну что, нацист проклятый, пойдём. Ох, как ты нам невовремя попался. Расстрелять бы тебя, но мы не убийцы, в отличие от тебя, мразь.
  Абба достал из кармана наручники и они, вместе с Аароном повели его в бункер. Вход в подземную часть бункера был хорошо спрятан, Хольц его заметил не сразу. Абба сильно толкнул Хольца, и Хольц, хотя ему это не очень и хотелось, вошёл в подвал. Там они спустились по длинной лестнице в широкий тёмный коридор, в котором горел только один старый керосиновый фонарь. Они свернули за угол и вошли в большую комнату, полную людей. На полу, скамейках, стульях сидело почти 30 человек, среди которых были и грудные дети, и женщины, и старики. Как только Аарон и Абба вошли в комнату, все отвлеклись и, с любопытством и страхом, стали рассматривать криминальинспектора, однако, несмотря на всеобщий интерес никто не спросил ничего у сопровождающих Хольца. Они, как можно быстрее, прошли мимо любопытных глаз и, пройдя ещё один коридор, вошли в маленькую комнату, оборудованную под кабинет.
  В тёмном кабинете, возле керосинового фонаря сидел полный мужчина в кипе и читал какую-то книгу, название которой Хольц не мог разобрать, хотя название, казалось, было немецким.
  -Давид, мы привели немца.
  -Немца?
  -Гестаповца.
  Давид одел очки и внимательно осмотрел Хольца.
  -И где вы его такого нашли?
  -Пытался пробраться к нам в бункер.
  -Прям таки пытался?
  -Да.
  -И что же он пытался сбежать или сдался без сопротивления.
  -Не сопротивлялся он.
  -Хорошо. Это очень хорошо. Пристегните его к стулу и оставьте нас одних, а я пока поговорю с криминальинспектором.
  Аарон и Абба вышли.
  -Херр криминальинспектор, не часто такие, как вы захаживают сюда. Позвольте спросить, вы сюда по приказу пришли? Или может вы от своих наоборот скрываетесь? Хотя можете не отвечать. По вам видно, что не по приказу.
  -А что со мной не так?
  -Всё просто, молодой человек, позвольте, кстати, узнать, как вас зовут?
  -Ганс Хольц.
  -Что ж. Прекрасно, херр Хольц. Что с вами не так? Вы молодой, судя по званию, успешный офицер. А офицеры в Германии теперь в плен не сдаются. Вы даже сбежать не пытались. А на труса вы не похожи, да и не послала бы Гестапо только одного криминальинспектора, без помощников. Я же говорю: всё просто. Так вот. Вам сейчас лучше не врать, а всё про себя честно рассказать. И если мне понравится ваш рассказ, и я в него поверю, то мы с вами можем договориться.
  -Хорошо. Я расскажу вам всё с самого начала.
  -Конечно, я внимательно вас слушаю.
  -Я учился во Франции и приехал в Кёльн всего 2 недели назад. Меня сразу повысили до криминальинспектора, знаю, звучит неправдоподобно, но всё так и было. Я расследовал дело кёльнского маньяка, но криминальдиректор пытался мне помешать. Я начал за ним следить и узнал, что он убивал девушек, которых приглашал к себе домой. Он должно быть, почувствовал что-то неладное и пригласил меня к себе, и попытался убить. Я сбежал, теперь не знаю, что делать. Я хотел бежать во Францию, а потом в Великобританию.
  -Я думаю, ты немного приврал, но, в целом, я верю тебе. Мы будем за тобой тщательно следить, если ты сделаешь хоть один лишний шаг, то погибнешь. Если будешь вести себя правильно, то у нас есть контакты с разведкой Британии, и они тебе помогут, если, конечно ты поможешь им. И ещё. Криминальдиректора как зовут?
  -Уве Шваннштайн.
  Еврей поморщился.
  -Это исчадие ада, нечеловек в человеческом теле. Я сталкивался с ним не раз. Если теперь ты перестанешь на него работать, то этим ты спасёшь свою душу. Он даже своих уничтожает. Штольца довёл, девушек невинных убивает, может он и есть кёльнский маньяк. Ладно. Оставайся. Может ещё и отмолишь свои грехи когда-нибудь, херр криминальинспектор.
  Давид позвал к себе Аббу и Аарона и приказал отпустить Хольца. Они нехотя исполнили приказ, но ещё раз сказали Хольцу, что глаз с него не спустят.
  И действительно то Абба, то Аарон постоянно следили за Хольцем, не отпуская его одного даже в туалет. Беженцы тоже не принимали Хольца. Все испуганно отворачивались от него, когда он подходил к кому-то, вслед он не раз слышал оскорбления, но Хольц терпел. Только сейчас он понял насколько неправильно нацистская идеология по отношению к евреям. Все с кем он познакомился в бункере были представителями ителлегентных профессий: врачи, учёные, учителя, ювелиры. Один из них, старый еврей, которого звали Зехар Мантштамм, рассказывал, что был лично знаком с Нильсом Бором, Эйнштейном и Шрёдингером, да и сам являлся доктором наук. Он первый перестал бояться Хольца. С ним Хольц мог разговаривать часами. Хольц думал, что Зехар обязательно бы понравился Ртайштайну. Постепенно Хольца полюбили все жители бункера и Хольц к ним привязался. Его окружали вежливые добрые и культурные люди, вокруг не было ни власти, ни измен, ни убийств. В душе Хольц стыдился того, что когда-то он мог быть нацистом, ненавидел евреев, восхищался агентами Гестапо. Через неделю его уже перестали сопровождать Абба и Аарон, и он мог спокойно ходить по бункеру и выходить в лес.
  Прошло 2 недели с тех пор, как Хольц сбежал. Аарон и Абба изредка переодевались и, под видом порядочных немцев, выходили в город, где покупали продукты и узнавали последние новости. Однажды после одной из таких вылазок они долго разговаривали с Давидом, который, после их беседы, выступил перед всеми и сообщил, что скоро к ним прибудут агенты британской разведки, во главе с полковником Стренджменом, и помогут им перейти границу. Хольц был рад скорому освобождению. Ему не хотелось покидать Германию, которую он любил всем сердцем, но у него не было выбора. За убийство его ждёт смертная казнь, а Шваннштайн добавит к этому обвинение в измене Родине, антифашистской пропаганде и тд.. Он смирился с невозможностью возвращения на Родину, а потому, хоть и с горечью в душе, наслаждался каждым мигом пребывания здесь. Но в один день всё изменилось. Как всегда Аарон пришёл из города с лекарствами и едой, но на его лице была гримаса ужаса и страха. Он бросил продукты и медикаменты и бросился в комнату Давида. Хольц пошёл вслед за ним и через приоткрытую дверь услышал страшную весть, от которой у него стали трястись руки. Весь Кёльн облетела новость о том, что ночью поймали английского шпиона. Хольц понимал- эвакуации и помощи от Великобритании ждать не стоит. Евреи, да и он сам были обречены. Его уже, наверняка, знает в лицо любой пограничкин, агент Гестапо или СС. До границы с Данией или Швейцарией добраться невозможно. Хольц не мог несколько дней отойти от шока. Давид решил ничего не говорить своим людям- вдруг ещё всё образуется, вдруг они смогут как-то сбежать из Германии, но для Хольца, всё было кончено. Он прекрасно понимал, что немецкая разведка превосходила и английскую, и американскую. А уж если гестаповцы поймали Стренджмена, то они выбьют из него всё, что он знает и, скорее всего он их сдаст. Давиду объяснять это было бесполезно, да и где ещё можно было спрятать 40 людей с маленькими детьми и стариками. Хольц не хотел умирать. Он часто стал выходить по ночам на улицу, бродить по развалинам завода и глядеть на большую жёлтую Луну, которая светила как всегда, не зная о том, что где-то есть Хольц и 40 евреев, скрывающихся от самой сильной разведки в мире.
  Однажды ночью Хольц, как обычно, выбрался из бункера и, забравшись на высокий холм из бетона и камней, поросших мхом, глядел на Луну и осматривал окрестности, изредка замечая рыжих оленей, перескакивающих через толстые ветки, лежащие на земле. Неожиданно вдали показалась фигура человека. Фигура тащила что-то огромное на спине и изредка останавливалась, чтобы отдышаться. Хольцу он казалась очень знакомой, хотя он не мог никак понять, где он видел её раньше. Когда она приблизилась достаточно близко, Хольц неожиданно вздрогнул и чуть не упал с камня, на котором сидел. Это был Шваннштайн. Хольц спрятался за камень и попытался рассмотреть, что несёт криминальдиректор. Огромный свёрток, похожий на завёрнутый ковёр. Хольц ещё раз вздрогнул. Это был труп. Из белого савана свисала человеческая рука. Шваннштайн вёл себя спокойно, не нервничал, похоже, что для него это было не в первый раз. Хольц достал пистолет из кобуры и перезарядил его. Шваннштайн, тем временем, положил труп на землю и кидал на него опавшую листву, ветки и небольшие камни. Пока криминальдиректор пытался спрятать тело, Хольц осторожно прокрался мимо и резко ударил Шваннштайна по затылку:
  -Стойте на месте, херр криминальдиректор. Или я выстрелю.
  -О, Хольц, ты ли это? А я скучал. Ну что, убьёшь меня? Я всегда знал, что ты- предатель, а помнишь, ты говорил, что никогда не будешь убивать невинных. Помнишь? Но тем не менее, ты убил Эльзу.
  -Вы разрушили мою жизнь, Шваннштайн. Если бы не вы, если бы не вы...
  -Если бы не я, она нашла бы себе кого-нибудь ещё. Например, Зайна, которого теперь повысили. Правда он всего лишь криминальсекретарь, ему остаётся только завидовать твоей головокружительно быстрой карьере.
  -Зачем вы это сделали?
  -Что?
  -Убили этого человека.
  -Человека? А ты хоть знаешь, кто это?
  Шваннштайн судорожно сдёрнул саван с лица жертвы. Это была Марта Фэльс, секретарь Шваннштайна. Хольц сжал зубы от злости.
  -Зачем вы это сделали?
  -Какой ты глупый, Хольц. Не я это сделал, не я, как и Эльзу убил не я. Пойми, есть вещи, которые стоят за гранью нашего понимания. Просто есть люди, влияние которых больше, чем даже у самого фюрера. Это они её убили, не я. Пусть даже и моими руками.
  -Вы можете говорить всё, что угодно, но вы отсюда не уйдёте.
  Вдруг голос Шваннштайна резко стих.
  -Не надо, Хольц... Прошу... Я хочу жить...
  Шваннштайн медленно повернулся и поглядел в глаза Хольцу. Хольц опустил пистолет, тут Шваннштайн резко ударил Хольца в солнечное сплетение, а потом в шею. Хольц упал на землю и начал кашлять. Он попытался встать, но упал, тем временем Шваннштайн бросился по тропинке, по которой он пришёл сюда. Хольц смог подняться только минуты через 2. Шваннштайна догнать он уже не мог, а поэтому он бросился в бункер. Он быстро проскочил мимо спящих людей, в комнату Давида, нагнулся и стал трясти спящего старика. Давид резко вскочил и внимательно осмотрел Хольца:
  -Ганс, что случилось? На тебе лица нет...
  -Там, там Шваннштайн и труп, и...
  Хольц рассказал Давиду всё, что произошло. Старик внимательно слушал, а после рассказа замер, как будто не понимая, что происходит.
  -Как вы считаете... Что делать?
  -Я не знаю. Сейчас уходить нам нет смысла. Нас много, среди нас есть дети, гестаповцы найдут нас. Если криминальдиректор испугается того, что его посадят его же агенты, если узнают о его преступлениях, и Бог нас пожалеет, то мы сможем спастись. В любом случае завтра мы уходим. А сейчас отдохни, только позови ко мне Аарона и Аббу. Хольц вышел. Он надеялся, что они смогут спастись, но надеялся он зря.
  В 5 утра на улице послышались выстрелы. Хольца разбудил Абба, который схватил его за руку и громко прокричал: "Вставай, гестаповец, на нас напали!". Через несколько секунд выстрелы стихли. Мужчины уже успели схватить оружие, женщины вжались в угол комнаты, прижав к себе детей. Воцарилась тишина. Вдруг на улице раздались громкие крики, кричали через рупор:
  -С вами говорит криминальсекретарь Гестапо Фридрих Зайн! Я знаю сколько вас и кто вы, а так же знаю, что среди вас скрывается предатель Ганс Хольц, ранее работавший в Гестапо. Мы предлагаем вам сдаться в обмен на жизнь, вас не расстреляют, а отправят в трудовые лагеря. Если вы сдадите нам Ганса Хольца живым, то мы дадим вам возможность перейти границу. Я от лица Гестапо и всей Германии гарантирую вам полную безопасность, в обмен на Хольца. Если вы будете сопротивляться, то мы вас убьём. Всех! Пощады не будет ни женщинам, ни детям. Я даю вам 20 минут на размышление, если через 20 минут вы не сдадитесь и не сдадите Хольца, то мы начнём штурм.
  Зайн замолчал.
  Хольц, со всей силы сжавший пистолет, вжался в угол. Абба как-то странно стал глядеть на Хольца, будто пытаясь заглянуть ему в душу. Хольц ждал. Неловкую паузу завершил Давид, который кинул такой строгий взгляд на Аббу, что тот опустил оружие и уставился в абстрактную точку на полу.
  -Хольц, ты знаешь кто такой этот Зайн?
  -Да. Он занимался пытками и допросами. Он никого не пощадит. Я знаю, что он может сделать с человеком за один день. Он вас не отпустит.
  -Тебя никто не собирается сдавать. Мы- не они. И ты это должен был понять, херр Хольц.
  -И что вы предлагаете делать?
  -Я? А что ещё делать... Запасных выходов из бункера- нет. А если не сдаться. Они убьют нас. Жестоко. Войдут сюда с огнемётами и сожгут нас, как будто мы не люди.
  -Вы понимаете, что с вами будет в застенках Гестапо? Что будет с женщинами и детьми?
  -Я всё понимаю, но сражаться с ними- самоубийство. А самоубийство- большой грех.
  -Не надо, Давид.
  -Надо. Есть неизбежные вещи. Я знал, что это случится, с того момента, как узнал, что англичан арестовали. И ты знал.
  -Я... Я...
  -А ты можешь бежать, только тебя пристрелят. А если ты перед этим кого-нибудь из них убьёшь тебе легче станет что ли? Для нас то они враги, а для тебя- нет. То что ты решил вступится за девочку- похвально, только лично тебе Гестапо не враги. А такие, как Шваннштайн везде есть. И в МИ 19, и в ЦРУ, и в НКВД.
  Хольц замолчал. Он не хотел умирать. А вдруг получится выжить?
  Давид поглядел на Хольца и громко крикнул: "Сдаёмся!". Все медленно встали и пошли на выход, вслед за своим лидером. Хольц шёл рядом с Давидом, за ним шли Абба и Аарон, его верные помощники, а их пытался догнать старый Зехар, который взял подмышку несколько толстых книг, видимо не желая с ними расставаться.
  Как только они вышли к ним подбежали криминальассистент-кандидаты и стали одевать наручники. Хольца толкнули вперёд и подвели к улыбающемуся Зайну.
  -Ну что, предатель, попался. Я бы тебя убил, но я хочу, чтобы всё было по закону. Но не бойся, я казню тебя лично.
  Зайн со всей силы ударил Хольца пистолетом по плечу. Хольц упал. Его подняли и отнесли в машину, после туда затолкали всех евреев. Их довезли до здания управления и отвели в общую камеру, а Хольца сразу доставили в комнату для допросов. Его посадили на стул и приковали к нему наручниками, на скамейку напротив него сел Зайн. Он держал в руках тетрадь и ручку.
  -Ну, Хольц, начнём. Я задаю вопросы- ты отвечаешь. Понял? Значит так... Зачем ты убил криминальдиректора Уве Шваннштайна?
  -Как убил... Он мёртв?
  -А тебя это так удивляет?
  -Просто я... Это не я... Я хотел, но он сбежал...
  -А теперь поподробнее.
  Хольц рассказал Зайну всё, что произошло в лесу той ночью, когда он встретился со Шваннштайном. Зайн усмехнулся и пристально поглядел на Хольца.
  -Интересная история, но я думаю, что всё было не так. Шваннштайн говорил мне, что пригласил Марту Фэльс на свидание и попросил помочь ему, после этого он ушёл и пошёл к ней домой, а потом пригласил прогуляться по лесу. Там они наткнулись на тебя и твоих "друзей". Вы их убили. Вот только одно не понятно. Тело Фэльс мы нашли, а вот Шваннштайна- нет. Куда вы его дели?
  -Я его не убивал. И мои, как вы говорите, "друзья" тоже. И как вы узнали о нас, если не Шваннштайн вам всё рассказал.
  -Как мило, что ты спрашиваешь... Стали бы вы там оставаться, если бы Шваннштайн на самом деле от вас сбежал? Я из англичанина всё выбил. А про тебя мы не знали. Просто сделали предположение, что ты побежал туда. А что ты местный, окрестности знаешь не плохо, а там ты уже встретился с этими жидами и решил с ними бежать а Англию. Так ведь всё было? Так?
  -Да. Только Шваннштайна я не убивал. Если бы убил- сказал бы. Всё равно меня ждёт смертная казнь.
  -А вот тут ты не прав. За убийство женщины, которая однажды пьяная в ресторане кричала, что она шлюха, тебе ничего не дадут. За убийство проститутки тебе только награда полагается, а поскольку убил ты её в форме, из служебного пистолета, то тебя ещё и повысят и станешь ты криминалькомиссаром, правда выгнать тебя могут за прогулы, ну пойдёшь работать в полицию, сразу назначат тебя сразу полковником-лейтенантом. А за убийство криминальдиректора Гестапо тебя ждёт расстрел.
  -Я его не убивал.
  -Знаешь Хольц, мы ещё вернёмся к этому разговору. А пока мы отведём тебя к твоим дружкам. Посидишь с ними, подумаешь о жизни, о будущем великой Германии. Да что с тобой разговаривать. Конвой!
  В комнату вбежали криминальассистенты-кандидаты на стажировке и повели Хольца в камеру, где сидели все задержанные сегодня, включая женщин и детей.
  Хольц никогда не мог представить, как ужасно находиться в заключении. Он всё это видел, слышал крики арестованных, но представлял всё немного по-другому, он не мог представить, что когда-нибудь окажется в этой камере, а на улице жизнь идёт своим ходом, люди занимаются своими делами, встречаются и расстаются, радуются и горюют, а он, Хольц, сидит здесь и ничего не может сделать. Сидит в той же форме, в которой арестовывал тех, с кем он сейчас сидит, да и звания он формально не решён, а потому по закону Зайн должен обращаться к нему на вы и называть не иначе, как "херр криминальинспектор", но то что красиво звучит на бумаге в жизни выглядит просто ужасно. Тем не менее часть привилегий за ним сохранилась. Каждый день в камеру приходил криминальсекретарь Зайн и забирал с собой одного заключённого. Несчастного отводили в комнату для допросов и жестоко избивали, Хольц же избегал этой участи. Помимо Зайна 2 раза в день к ним приходил криминальассистент-кандидат и кидал кастрюли с кашей на пол, при этом содержимое кастрюли часто падало на пол, и мужчины не ели по нескольку дней, отдавая свою еду женщинам и детям. Хольцу еду всегда накладывали в тарелку, давали в руку, а иногда и желали приятного аппетита. Несмотря на привилегированное положение Хольц хотел, чтобы это всё закончилось. Пусть концлагерь, пусть расстрел, только не тёмная камера на 50 человек.
  Сидели они долго, почти 2 недели, их не вызывали на допросы, не пытались выбить признание, просто каждый день был копией предыдущего, без каких либо изменений.
  Но однажды всё изменилось. Утром 2 октября в камеру пришёл Зайн с двумя криминальассистентами. Зайн и раньше любил посмотреть на то, как сидят заключённые, но в этот день он был каким-то нервным, а не спокойным, как обычно. Зайн был одет в парадную форму, как и криминальассистенты, он подошёл к клетке и внимательно осмотрел всех кто там сидит, а после этого откашлялся и громко сказал:
  -Херр Хольц, подойдите сюда.
  Хольц подошёл к двери.
  -Откройте! Херр Хольц, я получил письмо от...
  Зайн замер и указал пальцем на потолок.
  -Ваша со Шваннштайном операция... Я просто не знал, я просто выполнял свой долг, вы бы поступили бы так же. Проходите, я верну вам ваши документы.
  -Я ничего не понимаю, херр криминальсекретарь.
  -Можно просто: херр Зайн. Херр криминальдиректор сказал, что операция скоро завершится и маньяка поймают, а вам ещё раз спасибо, за помощь в поимке английского шпиона и еврейских беженцев.
  -Я не участвовал ни в какой операции, я ничего не буду подписывать.
  -Давайте поговорим об этом в моём кабинете.
  Хольца вывели под руки из камеры и попытались вывести из подвала. Вдруг к двери подскочил Абба. Он задёргался и закричал нечеловеческим голосом:
  -Хольц, тварь, чтобы ты сдох самой страшной смертью на Земле!!! Мы ведь тебе верили! Будь ты проклят!!!
  Хольц вжался в стену. От этих криков ему стало страшно. Зайн достал пистолет и выстрелил в Аббу. Абба упал и густая кровь потекла из его груди. Он умирал, но умирая, из последних сил выговаривал проклятия. Зайн сверкнул глазами и громко крикнул:
  -За проявление неуважения к властям вы лишаетесь еды и воды на 3 дня! Пойдём от сюда.
  Хольц чувствовал себя, как во сне. Он не понимал, что происходит. Зайн довёл его до своего кабинета, посадил за стол и достал из сейфа два письма и протянул Хольцу. Первое было написано корявым почерком, видимо в спешке. Хольц поудобней устроился в кресле и начал его читать:
  -Я, криминальдиректор Гестапо Уве Шваннштайн, сообщаю вам, рейсминистру Йозефу Паулю Геббельсу, о проведение сверхсекретной операции, которую разработали и осуществили я и криминальинспектор Гестапо Ганс Хольц. Доношу до вашего сведения, что на данный нахождение Хольца среди еврейских беженцев необходимо для завершения операции и успешной поимке всех британских разведчиков в федеральной земле Нордрайн-Вестфален. Сам же я нахожусь во Франции, что необходимо для поимки убийцы, известного под именем "кёльнский маньяк". Я предполагаю, что вернусь в Германию в течение 1-2 месяцев, и прошу назначить моим заместителем криминальинспектора Ганс Хольца, а также прошу его повысить до криминалькомиссара.
  H*** H***!
  S*** H***!
  Хольц испугано отложил письмо и взял второе, написанное самим Геббельсом, в котором рейхсминистр приказывал выпустить Хольца и повысить его до криминалькомиссара. Хольц мрачно поглядел в глаза Зайна.
  -Что это? Пытаетесь из меня что-то вытрясти. Я не убивал Шваннштайна и Фэльс.
  -Херр криминалькомиссар, ваша операция окончена. Вы можете идти домой, отдохнуть и после возвращаться на работу, и дожидаться возвращения криминальдиректора.
  -Я ничего не понимаю.
  -Вы можете идти.
  -Могу?...
  -Да.
  Хольц быстро оделся и вышел. Он ничего не понимал. Ему хотелось спать. Он решил, как можно быстрее добраться до дома.
  Хольц быстро дошёл до дома и открыл дверь. Он замер. Каждая вещь в доме напоминала ему об Эльзе. Он сел на пол. Хольц не мог поверить, что он её убил. "Как это страшно- убить человека,- думал Хольц,- ещё недавно она жила, думала, мечтала, а сейчас её уже нет в живых. Просто нет, как будто и не было никогда!" Вдруг в голове Хольца прозвучало проклятие Аббы. Он умер, думая, что Хольц- убийца, что Хольц такой же, как Зайн. Ему было очень страшно. Он понимал, что все евреи, с которыми он жил, которые помогали ему, все они погибнут. Он не мог больше жить с этими мыслями. Он заплакал. Совсем как ребёнок, как в детстве, когда узнал о смерти отца. Он также сидел в углу у двери и плакал, уткнувшись лицом в колени. То, что надломилось в его сердце тогда, до конца сломалось сейчас.
  Хольц понял, что жить больше не может. Он встал и подошёл к дивану. На нём лежали вещи Эльзы. Он взял платье, в котором она была на их первом свидании, и прижал к лицу, чтобы сдержать крик, который пытался вырваться из груди. Вдруг он резко отбросил платье и взял в руки пистолет. Хольц прижал холодный люгер ко рту и закрыл глаза. Ему стало страшно. Он не хотел умирать, но и жить тоже не хотел. Он посидел несколько минут, затем опять поднёс люгер к лицу и нажал на курок. Раздался щелчок, Хольц забыл зарядить пистолет. Он достал несколько патронов и зарядил оружие. Вдруг страх куда-то исчез. Хольц снял пистолет с предохранителя и уже собирался выстрелить, как вдруг в дверь кто-то постучал. Хольц вздрогнул и опустил пистолет. Он медленно поднялся и, не поинтересовавшись, кто находится за дверью, подошёл к ней и приоткрыл её. За дверью стоял барон Ртайштайн.
  -Ганс, что с тобой. Ты плохо выглядишь.
  -Что ты тут делаешь? Как ты меня нашёл?
  -Ты мне сам говорил свой адрес. Я каждый день ходил к Зайну и просил встречи, а он мне отказывал, а сегодня я пришёл к нему, а он говорит, что ты освобождён и реабилитирован, по приказу самого Йозефа Геббельса.
  -Ладно, заходи.
  Ртайштайн вошёл в квартиру. Он не знал о чём поговорить с Хольцем, потому что видел, что с ним что-то не так. Хольц лёг на диван, Ртайштайн взял стул и сел рядом с криминалькомиссаром.
  -Ганс, что произошло. Я знаю, что ты убил...
  -Да! Я! Убил! Эльзу! Я! Убийца!
  Хольц прокричал каждое слово, после этого он хотел видимо ещё что-то добавить, но поперхнулся и закашлял, а после опять разрыдался.
  -Я- убийца, Даниэль. Они погибли из-за меня.
  -Кто?
  -Все они: Эльза, Абба, Аарон, Давид, Зехар, все!!!
  -Успокойся.
  -Я не буду успокаиваться. Уходи отсюда, я хочу умереть, не смей мне мешать.
  -Успокойся. Я никуда не уйду.
  -Тогда я убью тебя. И себя. И всех. Я пойду и убью Зайна. И убью Геббельса. А потом отправлюсь во Францию и убью Шваннштайна. А потом...
  Ртайштайн не выдержал бред Хольца и со всей силы ударил его в лицо. Хольц замер, очевидно удар помог Хольцу прийти в себя.
  -Ганс, я разговаривал с Зайном, он всё рассказал.
  -Да он ничего не знает.
  -Расскажи, как было на самом деле.
  -Хорошо. Слушай.
  Хольц подробно, изредка прерываясь на всхлипы и кашель рассказал всё, что произошло с ним после убийства Эльзы. Ртайштайн молча глядел на Хольца. Когда криминалькомиссар закончил свой рассказ Ртайштайн помолчал ещё насколько минут и только после этого заговорил.
  -Я верю тебе. И мне тоже жаль этих людей. Шваннштайн был прав.
  -В смысле?
  -Есть вещи, которым мы не можем противостоять. Не Шваннштайн убил несчастную Марту, не по своему желанию он боролся с расследованием.
  -То есть?
  -Я никогда подробно не рассказывал тебе, чем занимается "Ананербе". Мы расследуем особые случаи. То, что человечество пока объяснить не может. Эта секта очень влиятельная и древняя. Мы считаем, что она возникла ещё в Средние века. Ни Инквизиция, ни эпидемия чумы, ни Крестовые походы, ни Наполеон, ни Первая Мировая Война, ни что не может пошатнуть их влияние. В её рядах огромное количество людей, которые управляют всем миром. И тем не менее мы ничего о ней не знаем, кроме их символов и нескольких ритуалов. Мы даже не знаем какому божеству они поклоняются. Они каким-то образом подчиняют себе людей. Если мы когда-нибудь найдём и убьём их лидера, но мир будет жить по-другому, но уже несколько сотен лет никто не может к ним приблизится.
  -А что же теперь делать?
  -Ничего. Сегодня рейхсфюрер Гимлер приказал срочно вернуться в Берлин всем агентам, находящимся в землях Нордрайн-Вестфален и Бавария. Я возвращаюсь в Берлин.
  -А как же жертвы? Сколько девушек они ещё убьют?
  -Нисколько.
  Ртайштайн достал из кармана карту.
  -За время твоего отсутствия произошло ещё 3 убийства. Символ дорисован. Больше никто не погибнет.
  -Но как же...
  -Никак. Я пришёл с предложением. После всего, что здесь произошло, тебе лучше не находиться в Кёльне. Вряд ли ты сможешь работать с Зайном и Шваннштайном, который скоро поймает "настоящего убийцу" и вернётся в Кёльн. Поехали с нами. Будешь работать в "Ананербе".
  Хольц задумался. Больше находиться в Кёльне, в городе, который принёс ему столько страданий он не хотел.
  -Я согласен.
  -Отлично. Завтра утром сходишь к Зайну и уволишься. Вечером мы с Ангеликой к тебе заедем. У меня тоже нет никакого желания здесь оставаться.
  -Хорошо. А сейчас иди, мне надо побыть одному.
  -Удачи, Ганс.
  Хольц закрыл за Ртайштайном дверь и уснул. Ему снились кошмары. Он встал в 3 часа ночи и пошёл на работу. Там никого не было. Он открыл дверь, поднялся в свой кабинет и начал писать заявление. После он заварил себе кофе и стал ждать Зайна. Криминальсекретарь, временно исполняющий обязанности Шваннштайна, пришёл только в 8 утра. Хольц сразу же пошёл к нему и протянул заявление. Зайн недоумённо прочитал его несколько раз, но подписал без лишних распросов. Хольц сдал оружие и форму. Зайн протянул ему руки и извинился. Хольц пожал руку криминальсекретарю и вышел. Ему стало как-то легче, как будто он сбросил с души огромный камень. Он быстро дошёл до дома и собрал вещи.
  Ртйштайн с женой приехали к 7 часам вечера. Хольц сложил два чемодана в багажник и сел на первое сиденье, сзади сидела Ангелика. Хольц поцеловал ей руку и пожал руку Ртайштайну. Они тронулись. Ртайштайн планировал доехать до Бремена, заночевать там и утром ехать в Берлин, где его с докладом ждал сам Генрих Гимлер. А Хольц мечтал лишь о том, чтобы в его жизни хоть что-то изменилось в лучшую сторону.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"