Аннотация: Опубликован в сборнике изд-ва "Амфора" Шкафы и скелеты. 2009г. под названием "Домик в пустыне"
В один из тех жарких летних вечеров, что пахнут раздавленной клубникой, Жека спросил:
- Как правильнее: три корзинки по четыре яблока в каждой или четыре по три?
Лерка состроила задумчивую физиономию и сказала:
- Яблок двенадцать. Палюбасу. От перестановки мест ниче не меняется...
Жека улыбнулся и спрыгнул с забора на землю прямо перед ней. Выпрямился. Загорелое лицо мальчугана, измазанное клубничным соком, светилось от радости.
Лерка на всякий случай отошла от него и, нахмурившись, спросила:
- А че ты спросил? Зачем?
Он расхохотался и протянул ей полные жменьки только что сорванной клубники:
- Нуууууу... просто так!
- С ума сошел, - нахмурилась Лерка, - у Пахомыча воровать.
Но клубнику взяла.
Жека плачет.
- Перестань ныть, блин! Хватит!
Крупные слезы падают на Жекин слюнявчик, повязанный на грязной Жекиной шее. Слезы оставляют мокрые дорожки на слюнявчике. Взгляд у Жеки ясный: такое чувство, что слезы катятся против его воли. Словно кто-то прячется за Жекиными глазами и выдавливает из-под них слезинки.
Происходит вот что: Жека держит Лерку за руку. Она висит над пропастью. Оступилась, бывает. Хорошо, Жека рядом оказался. Лерка смотрит в синие Жекины глаза (подходящая краска: ультрамарин) и вспоминает дом у моря (жженая умбра), где они когда-то жили. Вспоминает старый рукомойник во дворе и вечно неработающий душ-кабинку. Влажные доски, острые камешки, горячие песчинки, прилипшие к свежей царапине на пятке...
Она думает: по какой-то странной причине я нуууу очень не хочу умирать.
Близкая смерть имеет неявный облик, но она явно написана ртутной киноварью и жженой костью.
Рывок - и Лера наверху. Упала на горячий песок, задышала часто, как собака. Схватилась заскорузлыми пальцами за воротник и дернула, со свистом втягивая горячий воздух. Прокашлялась. Жека сидел рядом, опустив руки. Лера боялась обернуться, чтоб посмотреть туда, куда глядит он. А глядел он только в пропасть и никуда более. Воняло из пропасти тошнотворно. Лера приподнялась и ткнула Жеку кулаком в плечо:
- Слизняк, блин.
В небе нарастал гул. На запад летели похожие на бульдогов вертолеты, темные громадины на фоне сгоревшего неба. Тени вертолетов стремительно бежали по белому песку. Как крысы с тонущего корабля.
- Может, их не пустят, - сказала Лера, провожая взглядом тени. - Тушкари берут не всех. Говорят, им плевать на деньги. Мы ведь заслужили жизнь, в отличие от этих, в вертолетах. Верно, Женька?
Жека показал пальцем на Стену.
Стена поднималась у горизонта, возносилась в небо и желтым кадмием стекала к границе мира, где распадалась на отдельные песчинки. Через пару часов Стена поднимется чуть ближе и начнет очередное наступление. Лера посмотрела на часы: восемьдесят тридцать две.
Она сказала:
- У нас еще куча времени до нового года. Тушкари не улетят раньше полуночи тридцать первого декабря. Так сказали в новостях по радио.
Лера поднялась на дрожащие ноги и схватила Жеку за руку:
- Поднимайся! Ну же! Вот дурачок...
Он только моргал, не понимая, чего от него хотят. Лерка схватилась за слюнявчик и ткнула влажной материей Жеке в лицо:
- Перестань ныть! Достал!
Она сама почти плакала.
- Там горы человечков, - смутно донеслось из-под слюнявчика. - Горы сухих человечков. Как чипсы. Хрустят.
Лерка сказала:
- Не смей так говорить о людях, которых убила Стена.
Когда на циферблате электронных часов загорелись цифры семьдесят семь сорок, они услышали скрипку. Осененный красным солнцем, посреди пустыни стоял двухэтажный домик - коллаж сюрреалиста, - собранный из чего попало: кирпича и камня, шифера и плитки. Флюгер-петушок задранным клювиком приветствовал жгучее солнце. На скрипучем балконе без перил под большим желтым зонтом сидел, свесив ножки, пожилой джентльмен в тельняшке и бриджах. Джентльмен неумело играл на скрипке.
Лера остановилась в пяти шагах от дома и, задрав голову, крикнула:
- Здрасьте!
Мужчина перестал играть и внимательно посмотрел на Леру:
- Здравствуйте. Какими судьбами? Как вам мой Домик-в-Пустыне?
- Мы уходим, - сказала Лера. Она неопределенно махнула рукой на Стену. - Оттуда.
- К тушкарям, верно? - Мужчина усмехнулся.
- Да...
- Вы космополитка?
- Че?
- Вам не кажется, что нам следует перебить тушкарей и забрать их корабли?
- Не, - сказала Лера. Подумала и произнесла "умную" фразу: - Палюбасу у нас не хватит огневой мощи, чтоб их это... подавить.
- Ха-ха, - сказал джентльмен. - Какая образованная девочка.
- Извините! - Лера сделала книксен. - У вас не найдется воды для несчастной и ее спутника?
Джентльмен почесал обгоревший нос:
- Нелепая случайность. Запас кучу всего, чтоб пережить катастрофу, а вот с водой неприятность ... вместо нее мне налили три бочки гранатового вина.
- Вина?
- Хотите? Хорошее недорогое вино, отдам совершенно по дешевке.
- Вы че, смеетесь?
Мужчина покачал головой:
- Нет. Деньги, несомненно, имеют значение. Даже после того как обвалилось евро. И доллар. Нет-нет, и не спорьте.
Лера порылась в карманах и вытащила ворохи смятых купюр. Скомкала из них шар, положила на раскрытую ладонь и подняла руку:
- Этого хватит?
- Думаю, хватит, девочка моя. Пересчитаю и скажу точно.
Лерка подбросила денежный шар. Мужчина ловко поймал его сачком.
Они выпили вина и принялись болтать о том о сем. Мужчина рассказал о своей сувенирной лавочке, ныне полностью разрушенной, а Лера вдруг вспомнила, как в детстве ходила к стоматологу рвать зуб, и врач сказал, чтоб она представила что-нибудь приятное, а она почему-то представила дыню, хотя ненавидела дыни, и чуть не потеряла сознание от боли. Мужчина в тельняшке смеялся, слушая пьяную Лерку. Жека тоже смеялся. Потом они вышли на балкон, чтоб покрутить дули наступавшей Стене. Джентльмен поправлял зонт, будто бы написанный стронциановой желтой.
Наступили сумерки, поднялся холодный ветер, который немного отрезвил Лерку. Она посмотрела на часы: семьдесят пять десять. Нет, уже семьдесят пять девять. Семьдесят пять восемь... Джентльмен бросил взгляд на Леркины часы и воскликнул:
- Забыл! Через три дня - совершенно прекрасный новый год, начало нового века! Отпразднуем это знаменательное событие стаканчиком превосходного гранатового вина? В полцены! А на десерт я угощу вас ни чем-нибудь, а рюмочкой гранатового вина! Совершенно бесплатно! Как вам предложение, девочка моя?
- Нам пора, - сказала Лера, вытирая Жеке губы. - Извините.
Мужчина погрустнел:
- Финансы поют романсы? Дам скидку. Только сегодня. Пять процентов на все товары. Больше не могу, простите великодушно. Совершенно поиздержался, надо восстанавливать капитал.
Лера сказала:
- Деньги есть.
Она вытащила из карманов последние банкноты и протянула джентльмену.
- Забирайте. Просто так.
- Это неправильно, - пробормотал мужчина, хватая бумажки и распихивая их по карманам. - Совершенно неправильно. Мое поведение отвратительно. Но ничего не могу с собой поделать.
- Мы уходим, - сказала Лерка. - И вам лучше уйти. Стена наступает, и вряд ли вам повезет.
- Я останусь.
- Тогда до свиданья. Спасибо за вино.
- Вы заплатили, девочка моя, что куда больше, чем спасибо.
- Блин, как вы не поймете, что деньги - фигня! По крайней мере, сейчас.
- Не учите меня жить, девочка моя. Вы ведь художница, я правильно запомнил?
- Ага. Но я, наверно, не очень хорошо рисую. Вечный аматёр.
- Все мы любители. Деньги делают из нас профессионалов. Не знания или талант, в существование которого я не верю, а деньги.
- Я...
- Не смейте спорить!
- Вот и ладно. Прощайте... Жека, пойдем!
- Зачем вы таскаете его за собой, девочка моя? - закричал джентльмен ей вслед. - Это уже не человек, а собака, и она совершенно не принесет вам пользы!
- Прощайте!
- Не споткнитесь, девочка моя, здесь очень крутая лестница!
Лерка улыбнулась и помахала ему рукой.
Они уходили, а пожилой мужчина в тельняшке стоял на балконе и неумело играл на скрипке что-то свое, безумно печальное и страшно нелепое. Над головой Лерки полетели бумажные червонцы и полтинники. Жека, глупо улыбаясь, побежал за ними. Он пытался их поймать и кричал:
- Бабочки!
Лера обреченно смеялась.
Под ногами, засыпанные песком, хрустели человеческие кости. Как чипсы.
Кир ездил в "Порше", посещал дорогие клубы, курил гаванские сигары и пил лучшее виски. Это была одна его жизнь. Вторая жизнь состояла из тусовок с националистами в грязных квартирах "хрущевок", ночевок в палаточном городке хиппи, что раскинулся на Пушкинском пляже, игры на гитаре и плавания в ночном море в компании знакомых уличных музыкантов. Он был разным, этот Кир, веселый и печальный, иногда циничный, обычно утонченный; девушки его обожали. С Леркой он познакомился в школе искусств. Кир позировал для молодых художников и художниц. Он сразу заметил Лерку. А вот Леркина голова была забита совсем другим: она мечтала поскорее вернуться на берег. И рисовать, рисовать... Чайки, дельфины, песок, ракушки, водоросли-паутинки, тянущиеся к поверхности воды...
После занятий Кир подошел к Лерке. На нем был дорогой костюм и остроносые щегольские туфли. Лера не сразу узнала его.
- Кир. Сегодня я предстал перед вами в чем мать родила.
- Ах, да... простите. У меня ужасная память на лица. И на все остальное тоже...
Кир улыбнулся:
- Я заметил, ваши мысли витали где-то далеко. Неужели вы не любите рисовать?
- Очень люблю. Но не людей.
- Не любите людей?
- Нуууу... - Лерка замялась. - Они лживые.
- Лживые? Часто врут? Точно... Как верно подмечено!
- Блин, да я не о том... не важно. Все равно не поймете.
- Постараюсь.
- Не стоит.
- Разрешите, провожу?
- Вы как жвачка, прилипшая к подошве.
- В этом весь я.
На набережной было почти безлюдно. Веерообразные листья пальм покачивались над головами прохожих. Ласково светило солнце, дул бриз. Звонко стучали каблучки. У стеклянного ларечка стоял неряшливо одетый мужичонка и глотал пиво из пластиковой бутылки.
- Счастливый человек, - сказал Кир. - Хотите его нарисовать?
- Не-е-е-е... Что за глупость.
- А, по-моему, глупость - рисовать модель. Как вы верно подметили, в них много лжи. Попробуйте нарисовать простого человека. Запомните его и нарисуйте. Да-да, я наслышан, что у вас отвратительная память. Но вы попробуйте. Вот его, например. Пьяницу. Сумасшедшего. Как мысль?
Они свернули на спокойную зеленую улочку. Дорога здесь шла под уклон. Вдоль бордюра бежал поток воды из прорванной канализации. У открытого люка возились рабочие в оранжевых жилетах. Прямо напротив ее дома. Лерке стало стыдно, что она живет напротив люка, из которого вытекает ручей нечистот.
- Интересная мысль... - пробормотала она. - Хотя и не очень. Я, кстати, почти пришла. Дальше сама. Спасибо, что проводили. Пока-пока.
- Счастливо, Лерочка.
- Знаете, а вы совсем не в моем вкусе.
- Какое неожиданное признание...
- Сама не ожидала. Прощайте.
Второй и последний раз Лера и Кир увиделись через полгода, на развеселой вечеринке у общих знакомых. Здесь пили водку и пиво и почти не закусывали. Сильно накрашенная девушка бренчала на облезлой гитаре, в спальне молодые люди раскурили косячок и смотрели немецкие мультики. Лера и Кир столкнулись нос к носу у открытого настежь окна на кухне. Лера в тонких пальцах сжимала сигарету, у Кира в руках имелась не только сигарета, но и зажигалка.
Лерка обрадовалась, увидев Кира, но виду не подала.
- Огоньку?
- Да, конечно.
Облокотившись на подоконник, они любовались огнями ночного города. Лерка была пьяна. Днем раньше она поссорилась с Жекой и чувствовала, что не прочь провести вечер и ночь с Киром. Вон какой симпатяга. С другой стороны, на следующее утро станет безумно стыдно...
- Как дела? - спросила Лера, хихикнув. - Сто лет не виделись. Ты прости за...
- Последний месяц путешествовал по стране, - сказал Кир, рассеянно стряхивая пепел за окно. - Куда глаза глядят...
- Ого. Наверно, много чего интересного увидел.
- Пожалуй, да. Только вот выспаться не удалось.
- Бе-едненький... хочешь пива?
- Спасибо, мне хватит.
Лерка хихикнула:
- А я выпью.
Она пила жадно, как из живого источника, и все не могла напиться. Поставила пустую бутылку на пол и кокетливо взглянула на Кира. Кир пристально смотрел на нее.
- Кир... - пробормотала Лерка и зажмурилась. Она ждала, что Кир ее поцелует, даже чуть приоткрыла рот, но поцелуя не последовало. Она открыла глаза. Кир смотрел в окно.
- Прости, Лерка. Я знаю, что ты...
- Что?
- В общем, мне это неинтересно.
- Ха! Голубой что ли?
- Мне нравится твоя непосредственность, Лера. Нет, я не голубой. Просто за последний месяц я сильно изменился. Не могу без смеха смотреть на то, что в свое время было для меня важно.
- Какие подробности!
- Смейся-смейся. А я не могу смеяться. Смотрю и вижу три измерения. Высота, длина и ширина. И - всё. Остальное - наполнение, сочиненное людьми. Или еще кем-то. Понимаешь, Лер? Смотрю на тебя, на эту комнату и вижу координатные оси. Икс, игрек и зет. Я и сам теперь пуст. Как ящик, который протыкают ножами: зрители думают, что внутри помощница фокусника, а там ничего нет.
Она толкнула его в плечо:
- Фу, бред! Да ты пьян! Нагрузился, блин, как свинья.
- Нет. Не пьян. Я ищу наполнение. Что-нибудь, что бы наполнило пустой мир. Какую-то... не знаю... стену. В которую можно уткнуться носом. Почувствовать.
- Да пошел ты в... куда подальше. А я пошла мультики смотреть. Эй, ребята!
Из спальни отозвались:
- Лерка! Иди к нам! У нас трава!!!
Через неделю, когда Стена начала равнять с землей города, Лерка вспомнила об этом разговоре. Она пыталась разыскать Кира, но тот как в воду канул. Впрочем, тогда многие исчезли из виду: школьные друзья, родня, знакомые. Кто-то пробовал укрыться за границей, иные прятались в бомбоубежищах, надеясь, что Стена пощадит.
Многие погибли.
Прилетели тушкари. Похожие на тушканчиков инопланетяне прибыли, чтоб спасти человечество. Переселить его на новую райскую планету. Зачем, почему? - без ответа. Гуанисты, блин, с выражением произнесла Лерка, когда впервые услышала о тушкарях.
Правительства Земли пытались взять под контроль процесс переселения: составлялись списки, в которые попадали министры, депутаты, президенты, короли и их семьи, иногда - солидные ученые, актеры, бизнесмены и писатели. Однако тушкари отбирали людей сами, не по списку, а по им одним известному принципу. Взяток тушкари не брали, деньги стали не важны. Люди продолжали гибнуть. Земля медленно, но верно превращалась в пустыню.
Жека свихнулся: Стена убила всю его семью. Одним серым вечером он пришел к Лерке с полными жменькми клубники в грязных руках и больше не отходил от нее ни на шаг. Лерка сначала злилась на него, пыталась прогнать, но он ходил за ней по пятам, защищал, и она почти привыкла к сумасшедшему телохранителю.
Очередь к Ковчегу, огромному зданию, в котором тушкари отбирали народ для переселения, стояла километровая. Лера и Жека застряли в ней на трое суток. Стена то маячила на горизонте, то исчезала, даря ложное чувство надежды. Ловкие многоногие роботы тушкарей разносили людям еду и воду. Над Ковчегом висели три тарелки инопланетян. Они накрыли тенью полгорода, защищая очередь от палящего солнца.
За час до нового года Лера и Жека вошли в комнату, где тушкари отбирали народ. На табуретке посреди комнаты сидел лысый старый тушкарь. Лерке он напомнил Йоду из фильма "Звездные войны". Йода посмотрел на Леру, что-то отметил в блокнотике и покачал головой:
- Не подходите вы, сожалею я очень.
- Издеваетесь? - буркнула Лерка, вытирая Жеке слюни. Она так вымоталась, что почти ничего не почувствовала, когда тушкарь отказал им в праве на спасение. - Заберите хотя бы Женьку. Он-то в чем виноват?
Втайне она надеялась, что тушкари, убедившись в ее благородстве, заберут их обоих.
Тушкарь почесал лысину:
- Девочка моя, очень жаль мне, - сказал он голосом джентльмена в тельняшке.
- Ага... - сказала Лерка. - Вы не издеваетесь. Вы берете ответы из моей головы. Верно?
Тушкарь с любопытством посмотрел на Лерку.
Лерка кричала, стуча кулаком по столу:
- А ведь ответа нет! Есть длина, ширина и высота! Мы сами заполняем их ответами! Или красками! Зеленый кобальт! Парижская синяя! Слоновая кость! И вы, - да-да, вы! - вы этим пользуетесь! Какие вы нафиг тушкари? Козлы, вот вы кто! Людей они отбирают, блин! А всех забрать что, слабо? Не так-то много вы отсеиваете! Заберите же всех, блин! Даже злодеев! На райской планете они исправятся!
- Три тарелки на квадрат, - сказал Йода, - правительством выделено нам. Не хватает тарелок на всех. Комнату освободите, вас прошу.
Лерка крикнула:
- Козел! - схватила Жеку за руку и выбежала из комнаты.
Улица встретила их жарой, которая была особенно ужасна после прохладной комнаты Йоды. Они сели на асфальт, прислонившись к стене Ковчега. Лерка стрельнула сигарету у стоявшего рядом хлыща, обвешанного значками. Хлыщ достал из кармана пачку банкнот и спросил испуганным голосом:
- Как думаете, хватит?
- Тушкари денег не берут, - сердито произнесла Лерка.
- Не может быть! - воскликнул хлыщ и отошел от Лерки подальше, словно она могла заразить его своей неудачей.
Лерка курила и с ожесточением смотрела то на повисшие над полуразрушенным городом тарелки, то на Стену.
- К новому году сюда придет, - пробормотала она. Взглянула на часы: - Полчаса осталось. Какие все-таки козлы! Верно, Жека? Бюрократическое милосердие, блин! Г-у-а-н-и-с-т-ы!
Жека потянул ее за рукав.
- Ну что тебе, дурачок?
Он произнес, заикаясь:
- Как с-считаешь, ч-что правильнее: т-три корзинки п-по ч-четыре яблока в каждой или ч-четыре п-по три?
Лерка сказала:
- Четыре корзинки правильнее, потому что в каждую корзинку помещается только три яблока.
Лерка посмотрела на тарелки и вдохновение посетило ее; вдохновение, сравнимое с тем, которое она испытывала, рисуя море. Лерка подскочила и стала махать руками обреченно глядящим на Стену людям, которых отсеяли тушкари. Она смотрела на злодеев и неудачников, глядела в их изможденные, глупые, злые лица и понимала, что они прекрасны в своей настоящести (коричневый марс! индийская желтая! красная охра!), и знала, что милосердие должно быть для всех, иначе... иначе это лживое милосердие. Милосердие от гуанистов.
Лерка закричала:
- Люди, идите сюда! Скорее!!
Отсеянные неуверенно потянулись к ней.
- Люди! - стараясь перекричать шум поднимающегося ветра, кричала Лера. - Я знаю, вы нифига не поймете, но поверьте на слово: есть только длина, ширина и высота! А заполняем их смыслом мы! На этой планете мы остались одни, тарелки с пушкарями вот-вот улетят. Но у нас есть шанс: давайте выдумаем еще одну тарелку. Давайте выдумаем ее для каждого, блин, квадрата, где сейчас стоят несчастные, которым не осталось надежды... улетим все!
Люди молчали. Потом в Лерку полетели камни.
- Сумасшедшая!
- Дура!
- Что ты несешь, идиотка?!
- Совсем от жары спятила!
Кто-то кричал, танцуя на разбитой крыше детского садика:
- С новым годом! С новым годом!
Лерка схватила Жеку за руку и прошептала, глотая кровь - камень угодил ей в губы:
- Подумаешь. Если этот богатенький идиот Кир в одиночку сумел выдумать Стену, чем мы хуже?
Она закрыла глаза и крепко сжала Жекину руку:
- Мы ведь справимся, Жека? Я уверена! Сами выдумаем тарелку! Наполним смыслом трехмерное пространство!
Она хотела представить еще одну тарелку в небе, но тарелка не представлялась, было противно представлять отвратительную серую тарелку в первобытно чистом белом небе; вместо нее представлялось море, чайки и пляж.
И они с Жекой. По песочку гуляют.
- Нуууу и фиг с ним, - сказала Лерка, скидывая с запястья электронные часы.