Daen : другие произведения.

Две жизни

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Классика жанра. Мир после Катастрофы. По опустевшим штатам Америки колесят двое.
    Бета - Дочь Шерлока Холмса.
    Проба пера спустя два года. :)
    Закончен.

Предупреждения: наличие однополых отношений, насилие, нецензурная лексика.
  
  
  - Поздравь меня с годовщиной, - Канзас мрачно ухмыляется.
  Докуренный до фильтра бычок летит за окно.
  Мэн не отрывает изучающего взгляда от потрепанной карты штата Вайоминг, но приподнимает бровь, давая понять, что слышит.
  - С какой? - голос у него мягкий и низкий.
  - Год без секса, - кривится Канзас.
  У него в противовес голос хриплый и режущий слух. Он очень много курит. Даже теперь, когда сигареты на вес золота.
  - Да, серьезная дата, - Мэн, наконец, отрывается от карты и задумчиво смотрит на проносящийся за окнами однообразный пейзаж.
  - Походу, я скоро забуду, как это делается.
  - Брось. Это как велосипед - раз научился, никогда не забудешь.
  - Ну клево! Помнить я, значит, буду всю жизнь, а вот велосипеда у меня больше не будет.
  Канзас резко выворачивает руль, объезжая лежащий на дороге полуразложившийся труп и вновь гонит хаммер по прямому, как стрела, шоссе. Привыкший к вспыльчивости компаньона Мэн лишь поправляет ремень безопасности и вновь смотрит на дорогу.
  - Мне кажется или мы изменили направление? - уточняет он после долгого молчания. - Ты...
  - Да. Я чую добычу.
  
   ***
  
  Они неслышно взбираются на вершину холма. Внимательно оглядывают место стоянки двух джипов, припаркованных у обочины дороги. Нужно было догадаться встать вот так, между скалой и лесом, и почти всей гурьбой уйти на охоту. Машины остались охранять только трое, хоть и неплохо вооруженных. Есть, правда, и четвертый, но он не охраняет. Его трахает один из банды, отложив ружье и прижав лицом к капоту.
  Канзас, видя эту картину, замирает. Нет, это, конечно, не женщина, о которой он столько мечтал. Но эта спина под задравшейся футболкой... Эта задница, в которую так беспечно и размашисто вбивается охранник... А еще у парня длинные черные волосы, которые скрывают лицо. И если швырнуть его так же на капот машины и взять сзади, не давая обернуться, то ведь можно представить, что это мосластая девка, которую природа-мать обнесла сиськами.
  Канзас не замечает, как начинает облизываться. Не зря, ой, не зря чуйка вела его в этом направлении. Вот его сегодняшняя, лучшая за весь год добыча. И он своего не упустит.
  - Думаю, надо уходить, - говорит Мэн. - Остальные могут вернуться в любой момент. Поищем что-нибудь попроще.
  - Нет. Мы успеем, вот те слово, - Канзас не дожидается напарника, он сползает чуть севернее по склону, целится и кидает нож одним, четко выверенным движением. Попадает в лопатку ближайшему к нему охраннику, пробивая легкое, и тот умирает, не издав ни звука. Мэну ничего не остается, кроме как снять из снайперской винтовки второго охранника и сразу за ним третьего, того, что занят с парнем. Он уже прицеливается в самого парня, пытающегося спихнуть с себя труп, но Канзас хватает напарника за плечо, останавливая повелительным:
  - Он мой!
  Мэн причмокивает большими мягкими губами. Он уверен, что это не самая лучшая идея.
  Парень, между тем, не пытается поднять шум. Не делая резких движений, он натягивает джинсы и стоит в нерешительности под прицелом, держа руки на виду.
  - Дева Мария... - шепчет Мэн.
  - Не начинай! - одергивает его Канзас, и они спускаются со склона на дорогу.
  - Идешь с нами, - шепчет Канзас, приставив охотничий нож к горлу парня.
  Тот гулко сглатывает и почему-то смотрит на Мэна. Тому приходится делать вид, что он не замечает взгляда.
  Они по-спринтерски быстро обчищают машины, беря самое необходимое: бензин, лекарства, патроны, воду, еду, батарейки. Похоже, у их добычи запасы на исходе, но на троих хватит. Канзас безапелляционно нагружает парня и гонит впереди себя вверх по склону.
  Главное теперь успеть сесть в машину, припаркованную на серпантине двумя витками выше. Тогда их вряд ли удастся догнать, особенно со спущенными шинами.
  Парень не пытается звать на помощь или бежать, и Канзас заталкивает его на заднее сидение. Хаммер срывается с места.
  
  ***
  
  - Какой же я удачливый сукин сын! - выдыхает Канзас через полчаса бешеной езды по серпантину, а затем по полудюжине мелких шоссе.
  - Господь ведет тебя, - улыбается Мэн. - Зачем-то ты нужен ему, пропащая душа.
  - Нет его. А если и есть, то ему глубоко и смачно плевать на нас, - кривится Канзас. - Есть только удача, сила и ловкость. У кого их больше, тот и побеждает.
  - Зачем ты так?
  - Затем, что это гребаная правда. Не может быть твоего бога в таком сраном мире! Он не допустил бы такого, нэ? Сколько людей тогда передохли, Мэн? Миллионы! А сколько потом? Еще миллионы. Нас теперь - жалкая горстка. Рвем глотки друг другу за остатки еды, топлива, вещей. За что же нам такое, если он есть, бог твой? За что, Мэн?
  - На все воля Божия. Он посылает нам испытания, а нам следует...
  - Все! Не хочу больше ничего слышать. Извини, но это... просто оставь при себе все это благочестивое дерьмо.
  - Как хочешь.
  Канзас закуривает. Он чувствует себя счастливчиком. Так бывает каждый раз, когда включается чуйка, и он приводит их к добыче. Но сегодня в его бочке меда плавает ощутимая ложка дегтя. Ему кажется, он знает, в чем дело, и нужно срочно выбросить эти мысли из головы, пока они все не испортили.
  Парень так и молчит. То смотрит в окно, то кидает на них быстрые взгляды, когда думает, что они не замечают. Если его умыть и дать пройти синякам и ссадинам, не такая уж и противная рожа. Чем-то похож на девку. Такие же пухлые губы и пушистые ресницы. Только сломанный нос портит общую картину. И сидит - овца овцой!
  - Пора потолковать! - Канзас резко тормозит машину.
  Выходит. Выволакивает парня за растянутый ворот футболки. Тот бледнеет, но продолжает играть в молчанку.
  - Итак, - Канзас прикладывает его спиной об машину для лучшего взаимопонимания. - Ты был ихней шлюхой...
  - Нет! - перебивает парень.
  Его глаза округляются. Карие. Странной формы. Метис какой-то.
  - Да ну? Это плохо. Для тебя, - Канзас снимает предохранитель с выхваченного из-за пояса магнума. - Тогда ты мне без надобности.
  - Подождите! - грудная клетка парня ходит ходуном.
  Он опять пытается встретиться глазами с выбравшимся из машины вслед за ними Мэном.
  - Я... Я не шлюха... Но они... в общем... не убивайте меня.
  Канзас жестко усмехается. Парень одновременно и бесит, и заводит его. Жаль, что нос сломан. Похоже, до этого был почти красавчиком.
  - Ты меня хорошо понял? - Канзас вжимает ствол во впалую щеку.
  Парень прикрывает глаза. Кажется, у него сейчас случится обморок.
  - Да... - шепот едва слышен.
  - Погромче.
  - Да. Я понял.
  - Сэр, - подсказывает Канзас.
  - Сэр, - парень пытается отвернуться, но ствол не позволяет ему.
  - Вместе.
  - Я понял, сэр, - покорно и мертво повторяет парень.
  Канзас отворачивается со смесью злости и презрения на лице.
  - Сколько вас было? - спрашивает Мэн.
  - Их было десять.
  - То есть теперь семеро... Хорошо, что мы успели убраться.
  - В машину! - бросает Канзас и оборачивается к парню. - Только попробуй что-нибудь отмочить. Ты теперь наш. Будешь хорошо себя вести, получишь защиту, еду и одежду. Будешь вести плохо - получишь пулю. Двое лучше, чем десятеро, нэ?
  - Я - пас, - качает головой Мэн.
  Канзас отчетливо понимает, что сегодня Мэн его тоже бесит.
  
  ***
  
  Ночь тихая до безумия. Разве раньше были такие ночи? Не лают собаки, не поют птицы, не шумят моторы. Только ветер в голых искореженных ветвях.
  Ужасно хочется жрать, но Канзас отметает эту потребность, как одну из не самых существенных на данный момент. Он перелезает на заднее сиденье к парню. Удивительно, но он давно не чувствовал себя таким мудаком.
  Парень сидит не шелохнувшись. Кулаки сжаты добела. Смотрит в затылок Мэну, но тот, пробубнив что-то, вылезает из машины.
  - Не тупи, - Канзас притягивает парня за ворот. - Я не из психов, мучить не буду. Просто мне невмоготу уже. Была бы на сто миль вокруг хоть одна баба, я б на тебя и не взглянул.
  Парень не смотрит на него. Так и пялится на Мэна, прогуливающегося перед капотом с ружьем в руках. Каждая мышца напряжена. Скулы побелели.
  Канзас не дает себе возможности передумать. Просто хватает его за волосы, заставляет ткнуться головой в стекло, тянет за джинсы и ставит на четвереньки. Одна радость - в хаммере есть где худо-бедно развернуться. Канзас с трудом пристраивается сзади, резкими движениями расстегивает на парне джинсы и стаскивает, обнажая тощую белую задницу. У самого член стоит почти весь вечер, пока они едут. А тут и вовсе начинает болезненно пульсировать. Канзас расстегивает ремень, ширинку, достает его, не снимая джинсы. Тянет из кармана заблаговременно захваченный из бардачка презерватив. Зубами отрывает и выплевывает уголок. Дрожащими от нетерпения руками раскатывает по напряженной плоти. Без резинки никак. Он пережил Катастрофу и не собирается сдохнуть от СПИДа, трахнув мальчишку, который обслуживал десятерых головорезов. К тому же на резинке есть смазка. Канзас добавляет к ней свою слюну.
  Парень судорожно втягивает воздух сквозь стиснутые зубы, когда Канзас резко и без всяких предисловий входит в него. Сил сдерживаться нет. Он трахает быстро и сильно, вцепившись руками в бедра. В полной тишине мира, сократившегося до салона хаммера, слышны только шлепки, тяжелое дыхание и едва уловимое поскуливание.
  Хватает минуты-двух. Сперма Канзаса выплескивается в презерватив. Еще несколько секунд он продолжает судорожно сжимать бедра парня, войдя так глубоко, как только удается, ощущая, как пульсирует и сжимается плотное кольцо мышц. Он безумно благодарен за то, что тот не вырывался и не умолял. Это позволило забыться на пару сладких минут.
  Наконец он разжимает руки, вынимает член и выбрасывает за окно использованную резинку. Природу больше не для кого беречь.
  Чувства наваливаются внезапно. Злость, презрение, стыд, гнев, отвращение, и все это приправлено для остроты жгучей жалостью.
  Мэн открывает дверцу машины. Включается свет. Старые коричневые синяки, более новые лиловые, кровоподтеки, пунктир глубоких рваных царапин и запекшаяся кровь там, на внутренней стороне бедер. Канзас отворачивается, не дав себе разглядеть, есть ли там свежая кровь. Мэн целый вечер ныл о том, что не стоит этого делать, и просил хотя бы подождать несколько дней.
  Канзас выбирается из машины и закуривает, глядя в черное беззвездное небо.
  - Тебя ведь нет, правда?
  
  ***
  
  После столь удачного налета на пару машин проходит пять дней. Добыча на исходе. Бензин почти на нуле. Воды на донышке. Еды в обрез. Парень жрет, как не в себя. Миннесота. Зачем им знать имена друг друга? Сегодня они есть, а завтра... кто знает. Вполне достаточно родного штата, благо, в их тройке повторов не оказалось.
  Мэн и Миннесота постоянно трепятся друг с другом, когда думают, что он спит. Это странно, и это раздражает. Канзас и Миннесота не разговаривают. Не о чем и незачем. Канзас вообще не может понять, чего больше хочет - трахнуть его, усыновить или пристрелить.
  - Смени меня, - он тормозит хаммер, и его место занимает Мэн.
  Голова пухнет от мыслей. Ну что бы этому парню не оказаться девкой? Было бы настолько проще. Вроде Канзас когда-то нравился девушкам, там, в другой жизни. По крайней мере, он умел с ними обращаться.
  Солнце мелькает между стволов деревьев. Машина идет быстро и плавно. Катастрофа миловала это шоссе. Глаза закрываются сами собой, хоть это и не кажется хорошей идеей.
  Ее волосы пахнут луговыми цветами, и они такие мягкие, что невозможно удержаться и не провести по ним своей грубой шероховатой ладонью. Она улыбается ему одними глазами. Губы шевелятся без звука. "Смотри". Он неохотно переводит взгляд обратно на экран. Очередной фильм про конец света. В последнее время, похоже, ни о чем другом у сценаристов голова не болит. Разве это может отвлечь от нее? Он осторожно прикасается к ее колену, затем кладет руку, поглаживает, сжимает. Она не против, и от этого по телу разливается жар. Он кидает осторожный взгляд. Увлечена фильмом или умело притворяется? Рука медленно двигается вверх по стройной смуглой ноге.
  - Эй! Тебе что, не интересно? - ее дыхание щекочет ухо.
  - Не особо.
  - А что ты будешь делать, если по земле распространится страшный вирус и половина людей погибнет?
  - Я? Возьму крутую тачку, оружия побольше, и мы с тобой будем колесить по стране, стреляя зомби. Будем брать, что захочется в магазинах, побываем, где вздумается.
  - Значит, я тоже останусь жива и ты меня не бросишь? - она белозубо улыбается.
  - Конечно.
  - Обещаешь?
  - Клянусь!
  Канзас просыпается от болезненного спазма. Кажется, еще мгновение и его вывернет наизнанку. В раскалывающейся от боли голове одна единственная, словно ножом вырезанная под кожей, картина. Ее почерневший труп около полуразрушенного дома. Ветер играет мягкими волосами, только теперь они пахнут землей и смертью.
  - ... ты уверен? - шепот Мэна.
  - Я же говорю. Я родом оттуда, - тихий голос Миннесоты. - Там сейчас, уверен, лучше, чем было, когда меня увезли те ублюдки. У нас есть аварийная станция, большие запасы воды и еды, медпункт, школа...
  - О чем это ты толкуешь? - интересуется Канзас недобрым голосом.
  Диалог обрывается. Повисает тишина.
  - Миннесота говорит, что в его родном штате есть два живых города, - начинает Мэн. - Там есть власти, и они восстанавливают привычный быт. В общем, цивилизация. Он предлагает...
  - Ты охуел?! - Канзас резко садится. - Ты что мне вешаешь? Нет никаких "живых городов"! Я колешу по этой гребаной земле два года! И нигде, слышишь, нигде не видел "живых городов"!
  Парень привычно бледнеет, но в глазах решимость.
  - Вы были в Миннесоте? - решается уточнить он.
  - Сэр! - напускается Канзас. - "Вы были в Миннесоте, сэр"! Это так сложно запомнить?! Да, блять, я был в Миннесоте! И там все сдохли, так же, как в Канзасе, Мэн, Орегоне, Вайоминге и всех гребаных пятидесяти штатах Америки!
  - Но вы же были не во всех городах. Нам нужно ехать на юго-восток, там...
  - Ты оглох?! Я те сказал, никого нет, и в твоей ебаной Миннесоте тоже!
  - Но если мальчик правда... - пытается вклиниться в перепалку Мэн.
  - Мальчик, похоже, хочет обратно к своим десяти ебарям, вот и вешает тебе на уши! Видимо, он в курсе их маршрута. Да, сученыш?
  Парень сидит на заднем сидении, как парализованный. Зрачки расширены, рот приоткрыт.
  - Я не поведусь на твою хуйню про Миннесоту, ясно? - шипит Канзас. - Еще раз услышу про "землю обетованную" в тех краях, и ты побежишь за машиной на веревке.
  
   ***
  К вечеру Канзас начинает ощущать такую усталость и слабость, словно он тяжело заболел и у него ползет температура. Со все возрастающей тревогой он осознает, что бороться с этим просто не в состоянии. Значит, остается только сосредоточиться и найти место. Пару десятков раз ему удавалось, но точно определить, случайное это везение или чуйка работает не только на добычу, он так и не смог.
  - Сегодня спим в постелях, - еле ворочая языком, объявляет он.
  - Ты как? - в бархатном голосе Мэна тревога, значит, он не только чувствует себя погано, он еще и выглядит погано. - Дай я сяду за руль.
  - Нет. Мне нужно найти какое-нить местечко для берлоги. Я поведу сам.
  - Может, воды или перекусить?
  - Я бы сейчас все отдал за чашку горячего кофе... Может, повезет. Не отвлекай, ОК?
  Мэн кивает и украдкой оглядывается на парня. Со времени их ссоры днем Миннесота не произносит ни слова. Смотрит в окно или на свои драные кеды.
  Канзасу почти стыдно за себя, и от этого он злится еще больше. На них. А нужно бы на себя. Парень еще совсем щенок. Ну охота ему верить, что дома ждут мама и папа, что с того? Конечно, лучше для него самого, чтобы он поскорее повзрослел и начал мыслить реально, но орать на него, а тем более на Мэна, не стоило. Хотя... Вот на Мэна как раз нужно было. Ну сопляк не в себе или в ловушку заманивает - ладно. Но ты-то, здоровенный чернокожий мужик, третий десяток разменял! Ты-то ему зачем подпеваешь?
  - Одежду те новую поищем, - ворчит Канзас, глядя в зеркало на отражение парня. - Выглядишь как бомжара. А помыться нам всем давно пора.
  В ответ гробовое молчание с задних рядов и одобрительное справа.
  Дорога ложится под колеса. Постоянно приходится объезжать выбоины и разломы. Все, халява кончилась, не разгонишься. Канзас курит. Мэн смотрит в окно. Миннесота залипает, но старается не уснуть. Боится, услужливо подсказывает внутренний голос. Тебя, сука, боится. А пусть боится, парирует мысленно Канзас. Немного страха перед ним не помешает, зато вполне может уберечь от неприятных сюрпризов или какой-нибудь глупости.
  Нет, нужно сосредоточиться. Нельзя отвлекаться на посторонние мысли. Тут механизм не такой простой, как при поиске добычи. Куда мне ехать? Куда?..
  Кажется, правее... Да, точно, правее. Хаммер проезжает еще около полумили, прежде чем удается найти место, где можно повернуть на север. Теплее... Теплее... Еще немного правее. Он что, катается по кругу? Видимо, проехать по шоссе не удастся.
  - Держитесь, ребят, - ухмыляется Канзас и съезжает в бездорожье.
  Проходит около получаса, прежде чем он находит то самое место. По крайней мере, хочется верить, что он правильно все понял.
  - Приехали. Выметайтесь.
  Развалины маленького городка. Валяющиеся на разломанных дорогах куски стен, стекла, скелеты и мусор. Удивительно, но, кажется, сюда мародеры еще не добрались. Среди мусора есть вполне приличные вещи, автоматы не разбиты и продолжают привлекать запечатанными в них шоколадками и водой. А вон и гостеприимно раскрывший перекошенные двери мини-маркет со шмотьем и едой.
  - Нам туда. А потом решим, где господа пожелают заночевать сегодня, - улыбается Канзас.
  - Давайте не в домах, - внезапно оживает немой.
  - Почему? - Мэн останавливается рядом.
  Миннесота вновь умолкает и опускает голову. Похоже, он сам не ожидал, что заговорит.
  - Эй, почему не в домах? Ты боишься мертвых?
  Парень неопределенно поводит плечом.
  - Бояться живых надо, - жестко усмехается Канзас. - Это те мой бесплатный и чертовски полезный совет.
  Не желая больше участвовать в обсуждении этой дурацкой темы, он решительно идет вперед к магазину.
  - Те подонки... Они глумились над трупами, - слышит он за спиной. - Они делали отвратительные вещи, а я не мог им помешать.
  - Это не твоя вина, - мягко отвечает Мэн. - Господь накажет их, но твоей вины в этом нет.
  - Они снятся мне...
  - Конечно. То, что ты пережил, вызвало шок, но поверь мне, это не души, которые хотят мести, это просто сны.
  Канзас ускоряет шаг.
  Магазин превосходит его самые смелые ожидания. Похоже, тут и правда никого не было со времен Катастрофы. Одежда висит почти как новая. Консервы сулят вкусный ужин. Вода в бутылях еще не просрочена.
  Покрутившись около кассы, Канзас находит радио с СД и не может побороть искушение. К его радости старые батарейки еще работают.
  "Carry on my wayward son", - раздается из монодинамика.
  - О, тезки! - смеется Канзас, оборачиваясь к подошедшему Мэну. - Ты помнишь это старье?
  - Помню, - компаньон тоже не удерживается от улыбки. - Нас не засекут?
  - Молись, - пожимает плечами Канзас. - Ты ж любишь это делать.
  "Carry on my wayward son,
  For there'll be peace when you are done
  Lay your weary head to rest
  Now don't you cry no more!"
  Канзас чувствует удивительную легкость. Словно все проблемы вдруг исчезают. Им определенно нужна музыка в салоне, тишина сводит с ума.
  Он прохаживается по мини-маркету, пританцовывая под едва слышную мелодию. Подпевает вполголоса, деловито обновляя гардероб. Затем берет тележку и идет выбирать все, что еще можно использовать в пищу, а также влажные салфетки, шампуни, бритвы и все то, без чего обходиться можно, но сложно.
  Мэн и Миннесота ходят вместе. Опять разговаривают о чем-то, но Канзас старается ничего не услышать. В руках у парня несколько пар джинсов, футболки и рубашки, через плечо перекинуты связанные шнурками кеды. Мэн присмотрел новые черные брюки и ботинки.
  
  ***
  Канзас не видит никакой проблемы, вот честно, совсем никакой, чтобы поспать в доме, где есть скелеты. Да, он не предлагает вытаскивать их из комнат и спать в постелях, где они лежали до этого, если в этом нет необходимости. Но какая разница, если ты спишь внизу, а они спят наверху, он никак не может понять. Зато вот Мэн, конечно, очень понимает. Вот еще неделю назад, спал, а теперь вдруг заупрямился. И конечно, парень с его закидонами тут ну совсем ни при чем.
  Надо было оставить щенка головорезам, пусть и дальше трахали бы его всем скопом и по очереди. А теперь вот, пожалуйста, вместо того, чтобы ввалиться в первый попавшийся отвечающий требованиям минимального комфорта дом, они ищут место для ночлега сорок минут.
  Машину исхитрились загнать в чей-то дом по соседству через отвалившуюся стену. Конечно, выезжать проблемно, но зато ее ни с какой стороны не видно, особенно в темноте ночи.
  Конечно, ни воды, ни электричества нет. Им приходится потратить еще какое-то время, чтобы привезти воды из разлившейся неподалеку от городка реки. Мыться в холодной воде то еще удовольствие, но Канзас давно уже привык. Можно было бы искупаться в самой речке, но течение там убийственное. Да и кто гарантирует, что вода не привлечет еще каких-нибудь путников. Отстреливаться и убегать голышом да в мыле - не самый любимый вид спорта Канзаса, хотя бывало и такое.
  Постель пахнет пылью, а еще у нее, как и у всех вещей мира, теперь особый запах - бесхозности. Он ложится и устало прикрывает глаза. Как хорошо в кои-то веки вытянуть ноги. От постоянной езды в машине начинает казаться, что в один прекрасный день они просто не разогнутся.
  Канзас включает позаимствованный из магазина плеер на батарейках. Надевает наушники. Когда-то он любил '3 doors down', но она тоже слушала их песни. Просто так, чтобы сделать ему приятное. Теперь он набрал какой-то попсы, даже не глядя на название.
  Безумие - лежать посреди безмолвного, почти вымершего мира и слушать веселые песенки про любовь, вечеринки, пляжи и танцы. Возникает ощущение нереальности происходящего. Все, кто пел это - мертвы. Все, кто слушал, тоже. Осталась горстка полузверей, которые уже не знают, зачем живут, но еще не решились умереть. И он один из них. Зачем все это? Для чего?
  Дверь ванной комнаты открывается с едва слышным скрипом, но он тут же выходит из состояния близкого к коме, которое последние пару лет заменяет ему сон. Приподнимается на локте с магнумом в руке, стаскивая наушники. Парень замирает на пороге. На нем новые джинсы и футболка, черные классические кеды. Волосы мокрые, и с них капает холодная вода, пропитывая черную ткань.
  - Если б ты искал саундтрэк к нашей истории, какую бы музыку выбрал? - ни с того ни с сего спрашивает Канзас.
  Миннесота в ответ пожимает плечами, неотрывно глядя на зажатое в руке оружие.
  - Разговаривать с тобой чудо как увлекательно, - усмехается Канзас, засовывая магнум под подушку. - На вот.
  На кровать приземляется тюбик из аптеки. Парень бледнеет.
  - Это от синяков, придурок, - беззлобно вздыхает Канзас.
  Тюбик смазки лежит в наружном кармане его рюкзака, но он не торопится доставать его.
  Парень осторожно садится на край кровати, стаскивает футболку, обнажая худющий торс, на котором нет живого места.
  - За что тебя били? - интересуется Канзас, наблюдая, как тонкие пальцы с прилично отросшими ногтями осторожно растирают мазь по фиолетово-коричнево-лиловой коже.
  - Просто так.
  Нет, не просто, усмехается внутренний голос. Это власть. А сейчас ее ощущение как никогда нужно людям, прочувствовавшим на своей шкуре, что они на планете никто и ничто, не больше муравья.
  - Сэр, - Миннесота впервые обращается к нему по собственной инициативе, смотрит в глаза. - По поводу сегодняшнего разговора...
  Канзас начинает кривиться. Хочет сказать, что он не собирается возвращаться к этой теме.
  - Я просто хочу, чтобы вы знали, я не хочу возвращаться к тем ублюдкам. Лучше умереть... - заканчивает парень и отворачивается.
  Канзас открывает рот и закрывает обратно, так ничего и не ответив.
  Некоторое время он наблюдает за безуспешными попытками Миннесоты намазать мазью спину. Почему-то очень не хочется предлагать помощь.
  - Давай я, - словно со стороны Канзас слышит свой голос.
  А, чтоб меня!
  Парень молча протягивает тюбик. Придвигается ближе. Как выпирают позвонки на спине... Сколько ему лет? Нет! Вот эти мысли сразу выбрасываем из головы. Это новый мир, здесь нет никаких законов, кроме самых простейших животных инстинктов. По-другому тут не выжить. Пусть будет благодарен, что дожил до этого момента, сколько бы ему ни было.
  - Джинсы снимай, - велит Канзас, когда со спиной покончено.
  Ну конечно же, щенок бледнеет и превращается в сгусток напряженных мышц и нервов. Канзас не торопится его успокаивать.
  Миннесота поднимается на ноги, послушно снимает джинсы и боксеры. Оборачивается, но глаз не поднимает. Канзас упирается взглядом в его жесткие паховые волосы и небольшой темно-коричневый член. Настроение портится с каждой секундой.
  - Я трахать тя не собираюсь, - бросает он зло. - На, мажь все остальное и ложись спать. Лучше даже вали к Мэну. Одного я тебя оставлять не стану, вдруг к тебе придет страшный труп, и ты обделаешься. Так что иди спать к нему и не попадайся мне на глаза до утра.
  Кажется, или парень едва сдерживает ярость? Впрочем, он тут же подбирает с пола одежду, и длинные волосы завешивают лицо, не давая убедиться. Уходит молча, забрав тюбик мази.
  Канзас откидывается на подушку, проверяет магнум под ней и врубает музыку в наушниках на полную. Черт бы побрал щенка!
  
  ***
  
  Она ползет к нему, как в тех дурацких фильмах про зомби. Ползет по земле и тянет руку. Рука черная, с обломанными ногтями. Лицо полуразложившееся, почти не узнаваемое. Но он узнает.
  - Ты обещал... - хрипит она. - Ты клялся...
  Он хочет бежать, но ноги словно приросли к земле. В руке магнум. Он направляет дуло ей в лицо.
  - Пожалуйста... - скулит он. - Пожалуйста...
  - Стреляй, - из ее черного рта начинают выпадать белые черви. - Ты убил меня тогда... ты убил нас... Убей еще раз...
  - Я просто не успел, - он едва может выдавить хоть какие-то слова из перехваченного судорогой горла. - Я приехал за тобой, но ты уже...
  - Умерла?.. - она подползает ближе, цепляется ногтями за его ногу и начинает подниматься, подтягиваясь на руках. - Ты горевал?..
  - Пожалуйста... - снова шепчет он.
  Ее ужасное, перекошенное смертью лицо все ближе, но он не может нажать на курок.
  - Поцелуй меня, Рей... - она наваливается всем телом, и он, не удержавшись, падает спиной на землю, увлекая ее за собой.
  Ее губы так близко. От волос запах земли и смерти. Она тянется к его губам, распухший черный язык вываливается изо рта...
  Канзас едва успевает высунуть голову из окна, и его буквально выворачивает наизнанку. Прощай, завтрак. Сердце колотится так сильно, что кажется - еще несколько ударов и оно размозжит грудную клетку. Мэн не тормозит хаммер. Он привык к таким пробуждениям напарника.
  - Ты как? - спрашивает он, когда Канзас откидывается на сидение, вытирая губы тыльной стороной ладони.
  - Воды... - хрипит Канзас вместо ответа.
  Миннесота протягивает ему бутылку. Отражение в зеркале ухмыляется.
  Канзас резко оборачивается, зарабатывая себе очередной приступ нестерпимой головной боли. Нет, обычное выражение лица "я не здесь".
  Вода с трудом проходит в ободранное, все еще сведенное судорогой горло. Она и раньше снилась ему. Много-много раз. Но так - никогда.
  Я же не мог ей помочь, бьется в пылающей голове. Она была уже мертва. Я не мог...
  - Тебя стали часто мучить кошмары, - говорит Мэн через полчаса так, словно продолжает только что прерванный диалог.
  - Так заметно? - кривится Канзас.
  - Ты кричишь.
  - Нервы ни к черту, - Канзас раздраженно пожимает плечами. - Катастрофа, знаешь ли, банды, трупы, а еще, вот беда, все курорты закрыты, так что возможности махнуть на Гавайи здоровье поправить нету.
  - А, кстати, - говорит Мэн. - Может, нам и правда немного развлечься? Махнем куда-нибудь, где еще не были. Подальше от трасс, подальше от банд. Может, нам вообще осесть где-нибудь в лесном домике? Будем охотиться и выращивать овощи.
  - Детей заведем, - скептически добавляет Канзас, и приступ тошноты и головной боли вновь накрывает его.
  "Ты убил нас", - ее жуткий шепот. Они даже не успели узнать, кто у них будет, мальчик или девочка. Он был в шоке, когда она сказала. Ее родители велели ей избавиться от ребенка немедленно, как стало заметно и они все поняли, лишь после этого она решилась сказать ему. Куда пойти? Его отец никогда не примет ее. Ее родители никогда не примут его. Она еще учится в университете. Он просто сын захолустного фермера. Три класса церковно-приходской, что называется. "Давай убежим! - он улыбался, хотя самого трясло, - К черту их всех! Возьму отцовскую машину, и уедем куда-нибудь... Да хоть в другой штат!" "Где я буду рожать? В машине твоего отца?"
  Канзас сжимает зубы, чтобы не застонать.
  - Нет, - произносит он, наконец. - Не хочу я нигде обживаться. Так есть дорога и худо-бедно меняющийся пейзаж за окнами. А если на одном месте сидеть, с ума сойдешь.
  - Ты бежишь, - философски произносит Мэн. - Но у тебя нет цели. Нужно остановиться и понять, куда ты хочешь попасть, где ты должен быть.
  - Я ничего не должен, - огрызается Канзас. - Ни себе, ни кому-либо другому. Хочешь обживаться - все дороги твои. Только машину я оставлю себе, уж прости.
  Удивительно, но Мэна никогда не мучают кошмары. Неужели в той, первой, жизни у него не осталось никаких долгов?
  
  ***
  
  Родное заднее сидение. День Сурка, черт дери! Он опять перелезает к парню. Парень опять белеет. Мэн опять выходит. Резинка опять в кармане. И поза, судя по месту действия, будет та же самая, что и в прошлый раз. Но ему опять все равно. Он не виноват, что родился мужиком, которому мало секса раз в год. Раз в двенадцать месяцев. Раз в триста шестьдесят пять дней. Раз в восемь тысяч семьсот шестьдесят часов... Да как он вообще с ума не сошел за это время?! Ему не в чем себя винить!
  Из маленького динамика едва слышно доносится музыка.
  "Hello, hello, hello ,hello
  With the Lights out it's less dangerous
  Here we are now entertain us
  I feel stupid and contagious
  Here we are now entertain us..."
  Только поет какой-то незнакомый мужик с бархатным голосом и так медленно, что почти невозможно узнать песню.
  Канзас ставит парня на четвереньки. Он уже не такой бешеный, как в тот раз, и это очень мешает. Слишком много мыслей успевает прийти в голову. Он проводит рукой по впалому животу Миннесоты. Тот втягивает живот еще сильнее. То ли боится боли, то ли старается свести к минимуму любой телесный контакт. Канзас зло прикусывает губу. Чем дольше тянет, тем сложнее начать. Но он помнит, что должен парню. Должен за тот раз, когда набросился, как зверь, и не услышал в ответ ни звука. Как хорошо, что Миннесота не видит его лицо. Оно сейчас жуткое. Но рука опять максимально нежно проходится по спине. "Хороший парень" mode on.
  Спина прогибается. Опять ускользает.
  - Чего дергаешься? - глухо рычит Канзас.
  Тишина.
  - Неприятно или больно? - предпринимает последнюю попытку Канзас.
  Промолчит, оттрахаю и выброшу на дорогу.
  - Страшно, - как-то невнятно отзывается парень.
  - Что страшно? - колокольного звона в голосе убавляется.
  Все. Опять родная тишина.
  "Hello, hello, hello, hello
  With the Lights out it's less dangerous
  Here we are now entertain us
  I feel stupid and contagious
  Here we are now entertain us..."
  Но злость уходит. Щенок просто боится, что будет больно. Его не за что винить.
  - Я буду осторожен, - словно против воли произносит Канзас.
  Пустые слова. Они ничего не меняют.
  Когда Мэн возвращается в машину, Канзас курит, глядя в окно. Парень все еще дышит прерывисто. Возится, поправляя одежду.
  - Едем, - выдыхает Канзас, пока никому не пришло в голову что-нибудь сказать.
  
  ***
  
  Миннесота гуляет неподалеку от машины над оврагом. Мэн возвращается от ближайшего дерева. Канзас хочет окликнуть парня, чтоб шел в машину, но компаньон отрицательно качает головой. Приваливается рядом спиной к машине.
  - Угостишь сигаретой?
  Канзас удивленно поднимает брови:
  - Ты не куришь.
  - Захотелось вот.
  Канзас решает не вдаваться в подробности. Просто протягивает пачку. И надеется, что этим все закончится. Ни черта подобного.
  - За что ты его не любишь? - невинным голосом интересуется Мэн.
  С удовольствием затягивается и выпускает в белесый невыразительный день струйку дыма.
  - Не понял.
  - Все ты понял. Ты ведь не на парня сердишься, а на себя, - Мэн еще и улыбнуться исхитряется.
  Этакий лукавый дедушка-Фрейд.
  - Так, давай сразу...
  - А давай все-таки ты признаешься хотя бы себе. Разве он заслужил такое отношение?
  - О, ты хочешь знать мое мнение! OK! - Канзас, наконец, оборачивается к напарнику, сжимает зубами сигарету. - На его месте я сдох бы лучше, но никогда не стал обслуживать мужиков, как шлюха! Я просто не могу придумать ничего паршивей такой жизни.
  - Но он не сам к ним напросился. Его похитили. Думаешь, у него был богатый выбор? - Мэн кажется даже более спокойным, чем обычно.
  - Думаю, пусть и не богатый, но был. Я бы приложил все силы, чтобы те ублюдки пристрелили меня, если б понял, что мне никак не светит выбраться.
  - Мы все не просто так на этой земле, Канзас. Даже сейчас. У каждого есть свое предназначение, каким бы смешным это тебе не казалось. Вот, к примеру, если бы ты попался таким головорезам и умер, я тоже был бы на том свете. Смерть это точка, жизнь - запятая. Пока ты жив, ты можешь выбирать творить добро или зло, ты можешь двигаться и развиваться. Уходя из жизни по собственной воле, ты отказываешь ото всех тех возможностей, что ждали тебя, ты проигрываешь.
  - Хорошо! - Канзас выплевывает недокуренную сигарету. - А как тебе такое объяснение! Катастрофа поставила все на свои места, нэ? До чего мы дошли в своем развитии? Чуваки за компьютерами, те, что не в состоянии задницу свою почесать без посторонней помощи, вот кто стал королем мира. Все эти искусственные науки, искусственная мода. Мы ушли чертовски далеко от матери-природы, и она, вот неожиданность, нам отомстила! Теперь наступило мое время, так-то! Все эти белые воротнички сдохли, потому что компьютер не мог спасти их от того ужасанах, что разразился в реальном мире. А я был никем, сын захолустного фермера-алкаша. Школу не закончил. И их нет, этих богачей, и денег их нет, а я жив, у меня машина, оружие и дорога. У меня есть сила, ловкость, выносливость. Я тот зверь, который может выжить в новом прайде. А они все сдохли. А если не сдохли, то сосут мужикам, которые могут спасти их никчемные жизни! За что же мне уважать их, а?!
  - Так в чем они виноваты? В том, что были в нужном месте в нужное время или в том, что ты там не был? - Мэн продолжает улыбаться.
  - Да пошел ты!.. - Канзас сплевывает ему под ноги и идет.
  Просто идет вперед, шаг за шагом. Лишь бы подальше от этого самовлюбленного чернокожего, у которого на все есть если не ответ, так по крайней мере вопрос, который здорово испортит тебе настроение.
  Он не столько замечает - чувствует - у них проблемы. Тело кидается вправо до того, как мозг осознает зачем. Пальцы успевают вцепиться в ворот рубахи Миннесоты за миг до того, как пуля разрывает воздух. Они падают на землю. Мэн уже прикрывает их, отстреливаясь из автомата. В ответ тоже очереди. Две, как минимум.
  - Не вставай! - рычит Канзас.
  Он продолжает сжимать ворот парня мертвой хваткой и ползет к машине. Благо недалеко. Канзас мысленно клянет себя последними словами. Ушел от машины. Ушел от машины без оружия. Ушел от машины без оружия, не глядя по сторонам. За такие вот незначительные оплошности здесь, в новой жизни, убивают.
  Они подползают к двери. Канзас зашвыривает парня первым. Успевает подумать, что это глупо. И тут же слышит автоматную очередь из салона.
  - Мэн!
  Канзас вползает в машину, пробирается мимо крайне неумело отстреливающегося парня на сиденье водителя. Тут же за ним в салон вламывается Мэн. У Канзаса непреодолимое желание найти ублюдков и передавить. Но они в слишком невыгодном положении. Придется делать ноги.
  Мотор ревет и машина, пробуксовав, срывается с места.
  - Какого ху... дожника?! Откуда они взялись? - кривится Канзас. - Мэн, цел?
  - Цел. Сам не понял, словно из воздуха нарисовались.
  - Щенок, цел? - Канзас оборачивается к парню.
  Опять бледный. Только вот автомат в руках не "опять".
  - Цел, - выдыхает Миннесота.
  - Тогда игрушку положи, - криво ухмыляется Канзас. - А то я чет неуютно себя чувствую, когда у меня на заднем сидении мартышка с гранатой.
  
  ***
  
  То, что с Мэн не все в порядке, выясняется только через час, в течение которого их, о чудо, никто не преследует. Канзас так и не понимает, почему нужно молча истекать кровью столько времени. Рана пустяковая, задето предплечье по касательной, но кровь идет довольно бодро.
  Миннесота обрабатывает ее прямо на ходу. Умело перевязывает. На похвалы Мэна смущается и краснеет, как девка.
  - Пришлось научиться, - бормочет едва слышно.
  - А чем ты занимался там, в той жизни? - интересуется, объезжая выбоины и разломы, Канзас.
  - Учился, - пожимает плечами парень.
  - На кого? - ненавязчиво направляет Канзас, и Мэн смотрит на него и хмурит брови.
  - Нууу... - Миннесота опускает глаза. - Я... я собирался стать юристом, как родители.
  - Клан юристов, значит, - хмыкает Канзас.
  Ему ужасно хочется высказать парню все, что он думает по поводу юристов, стилистов и других хуистов, но он ограничивается лишь многозначительным взглядом в сторону Мэна.
  - Тебе неплохо бы переночевать в доме, - размышляет вслух Канзас.
  - Нет, все нормально. Спасибо, - Мэн старается не морщиться от боли.
  - Да, определенно. К вечеру найдем что-нибудь.
  - Может, нам вернуться в тот городишко?
  - Не люблю возвращаться. Там, где повезло один раз, может крупно не повезти во второй.
  
  ***
  
  Канзас стоит у окна и смотрит на мир без огней. Нет горящих вывесок на домах, нет ламп внутри, нет света фонарей на улицах, нет звезд на небе. Зачем он опять привел их в какой-то необитаемый город? Ведь Мэн и правда мог ехать дальше. Слишком часто в последнее время тянет поспать среди четырех стен на чужой мягкой кровати. Неужели это старость? Ему ведь только двадцать.
  Парень появляется на пороге неслышно, словно привидение, в связи с чем ему вновь приходится созерцать направленное в лицо дуло магнума.
  - Знаешь, что случится с твоей головой, если в один прекрасный день скорость реакции и нервы сыграют со мной злую шутку, и я выстрелю?
  - Спасибо.
  - Чего?
  - Спасибо, - Миннесота устало прислоняется к дверному косяку, вытирая руки полотенцем - он опять перевязывал Мэна. - Вы спасли меня сегодня... сэр.
  - Не обольщайся, - кривится Канзас. - Я не...
  И тут парень подходит совсем близко. Так близко, как не стоит подходить в новой жизни к мужчине с зажатой в руке пушкой. А потом целует этого мужчину в губы. Канзасу хватает ума промолчать. Он еще в детстве не умел отказываться от предложенного из вежливости угощения.
  Руки Миннесоты лезут Канзасу под футболку. Они гладят его спину, спускаются до поясницы. И приходится отвечать. Притягивать к себе за волосы, целовать в ответ. Грубо, настойчиво, выбрасывая из головы все мысли (конечно, кроме мании преследования, которая говорит - не расслабляйся, это может быть тщательно спланированной западней). Парень шипит, когда Канзас с силой сжимает шкирку, на которой еще не успел пройти иссиня-черный след от десятка грубых рук. Парень смотрит в глаза, когда они почти падают на взвизгивающую от неожиданности кровать. И этот взгляд... он такой открытый и... голодный? Канзас не верит в чудеса. Лет с шести. Но он не может остановиться, как бы наигранно это не было. Он ложится сверху, заставляя Миннесоту раздвинуть ноги. Закрывает глаза и целует шею так, словно под ним изгибается девушка. Он чувствует ответные неумелые ласки, от которых словно разряды тока по телу. На грани удовольствия и отвращения.
  Канзас приподнимается только для того, чтобы стащить с себя футболку. Ложится, наваливаясь всем телом. Пальцы пробегают по выпирающим ребрам. Все наперечет. Миннесота дергается. Ему щекотно. И тут приходит странная мысль. Какая к черту разница, парень это или девчонка? Это живое и теплое существо. И он рядом. Канзас обнимает его, сжимает, словно мягкую игрушку. Целует губы, скулы, подбородок, шею, грудь. Прикусывает сосок. Слышит, как Миннесота втягивает воздух через сжатые зубы. Не от боли. От удивления. Не ожидал, значит? Я еще смогу тебя удивить.
  Парень смотрит во все глаза, когда Канзас начинает ласкать его соски руками и языком. Гладит, перекатывает, сжимает, тянет. Миннесота все время двигается, пытается сделать что-то в ответ. Наконец, Канзас решительно укладывает его на лопатки. Нависает. Глаза в глаза.
  - Не дергайся.
  Полное затмение. И наплевать на все условности. Канзас делает то, чего не делал никогда в жизни. Он вспоминает, что было приятно ему самому, и пытается проделать то же с Миннесотой. Она когда-то прикусывала кожу на его животе, и у него голова кружилась от удовольствия. Канзас пробует. Парень пытается подавить смех.
  - Щекотно, - бормочет он извиняющимся тоном.
  - Дурак, - беззлобно ворчит Канзас.
  И неожиданно для себя самого опускает голову ниже. Берет в рот невозбужденный член. Плотно обхватывает губами. Миннесота всхлипывает. Изгибается. Цепляется руками за смятую простыню. Канзас почему-то думает о том, что ему уж точно никто не пытался доставить удовольствие, и это заводит еще больше. Всегда приятно быть первым. Щенок почти не двигается. Дышит прерывисто и все сильнее сжимает пальцами ткань. Канзас наращивает темп, пробует двигаться по-разному, помогая себе рукой. В какой-то момент тело парня напрягается, и он резко отодвигается к стене. Смотрит настороженно, ожидая реакции. Канзас хватает его под колени, стягивает обратно. Придвигается ближе. Перегнувшись, достает из тумбочки тюбик со смазкой.
  Они занимаются сексом исступленно и агрессивно. Канзас притягивает Миннесоту за бедра, стараясь натянуть как можно сильнее. Парень не сопротивляется. Напротив, подается навстречу, обнимает. Целует неумело, от чего болят губы. Слишком сильно подавшись вперед, бьется зубами, и Канзас чувствует привкус крови.
  - Простите... сэр...
  Не отвечает. Ускоряет темп. Смотрит в глаза. Карие. Странной формы. Зрачки так расширены. Еще немного. Еще несколько рывков, и накроет с головой. Миннесота кончает первым. Канзас чувствует, как влага выплескивается на живот. Это странно. Но это уже не имеет ровным счетом никакого значения. Они одни на этой чертовой планете, бьющейся в агонии. Что с того, что под ним парень? Он теплый и живой. И сейчас им хорошо вдвоем, даже если завтра придется убить друг друга.
  
  ***
  
  - Канзас, - парень лежит рядом среди смятых простыней, частично укрытый одеялом. - сэр... Я хотел... Пожалуйста, поверьте мне. В Миннесоте действительно есть живые города... Мы можем отправиться туда, и больше не придется колесить по дорогам и... искать еду, убегать от банд. У вас будет свой дом, работа, семья...
  - А семьи там выдают прям при входе? - глухо интересуется Канзас, выпуская облако сигаретного дыма в темноту комнаты.
  - Что?..
  - Вот, значит, какова цена, да, щенок? - в голосе с каждым словом прибывает стали.
  - Я не понимаю... - парень начинает отползать к краю кровати.
  - Все ты понимаешь. Думал, трахнешь меня, и я сразу стану белым и пушистым?
  - Да нет же! - парень бледнеет, и Канзас чувствует, что никогда и никого не ненавидел так сильно, как его сейчас.
  - Ты что это, решил, что мы теперь друзья? - Канзас не кричит, он шипит.
  Его трясет от ярости. Короткий замах. Парень успевает частично закрыться рукой, и удар приходится по скуле вскользь. Миннесота резко подается назад. Падает с кровати. Тут же вскакивает. Канзас не двигается с места. Просто смотрит холодно и зло.
  - Я предупреждал тебя, щенок. Еще раз заговоришь про живые города - пеняй на себя.
  
  ***
  
  Они едут по изломанному шоссе все утро без остановки. Мэн не спрашивает про свежий синяк на лице Миннесоты. Он просто смотрит в окно. Щенок тоже молчит. Вроде все как обычно. Да только ни черта подобного. Молчание гробовое, словно они только и ждут, когда он сдохнет.
  Канзас убеждает себя, что ему наплевать. Но это тоже не так. Он зол, и ему плохо. Опять приходят мысли о том, что брать с собой парня было огромной ошибкой. Конечно, ее можно исправить прямо сейчас. Щенок, оставшись один, не проживет и недели. Но какое ему дело. Он не станет кормить того, от кого больше нет проку.
  Мэн оборачивается впервые за все утро. Собирается что-то сказать. В этот момент Канзас вписывается в крутой поворот, и вокруг разверзается ад.
  Два черных внедорожника стоят на дороге на некотором расстоянии друг от друга. Банда убийц нашла себе жертв и уже успела расправиться с ними. Шевроле перевернута на обочине. Все, что в ней было ценного, делят между собой четверо мародеров. Прямо посреди дороги лежит мужчина. В его груди торчит железный прут, и кровь толчками вырывается из раны. Труп женщины один из банды тащит к кювету. Чуть поодаль трое ублюдков насилуют молодую девушку.
  Канзас выжимает газ до упора. Мэн хватается за оружие. Они успевают отъехать всего на несколько метров, когда их настигает пулеметная очередь. Послушная рукам водителя, машина начинает метаться по шоссе из стороны в сторону.
  - Остановись! - Канзас не сразу понимает, что это кричит парень. - Останови машину! Мы еще можем ей помочь!!
  - Заткнись! - рычит в ответ.
  И тут парень хватает его за шею. От неожиданности Канзас едва не въезжает в дерево. Пытаясь удержать руль, он вынужден сбавить скорость. Чертов Миннесота словно взбесился. Он душит его! Канзас бьет локтем назад. Парень отлетает обратно на заднее сидение, хватается за нос. Из-под пальцев начинает сочиться кровь. Но он снова пытается кинуться. На сей раз Мэн перехватывает его раньше.
  - Мы не могли помочь. Мы ничем не могли помочь, малыш! Ты видел, сколько их было? Они расстреляли бы нас на месте!
  Машина летит по шоссе, огибая выбоины и разломы. Канзас смотрит в зеркало заднего вида. А вот и они. Две черные машины резво жрут асфальт в зеркале заднего вида.
  - Ты хотел сдохнуть, щенок? У тя щас появится такая возможность!
  - Ты ее бросил! - захлебываясь кровью, хрипит Миннесота.
  - И сделал бы так еще раз, тупая ты сука! Я не собираюсь лезть под пули, чтобы вытащить из-под кого-то девку, которую потом все равно отобьют другие ублюдки. Я и тебя выкину, дай только уехать подальше!
  
  ***
  
  Канзас пьян. Так чертовски пьян он был только в выпускном классе. В новой жизни он вообще ни разу не позволил себе спиртного. Здесь это смертный приговор. Теперь плевать. Когда на душе так погано, выбор невелик - напиться и забыться или пустить себе пулю в лоб. Для начала стоит попробовать первый вариант.
  Он застегивает ширинку и, еле передвигая ноги, тащится обратно к месту стоянки.
  - ... зачем тогда ты остаешься с ним? - долетает до его слуха приглушенный и едва узнаваемый из-за повторно сломанного носа голос Миннесоты.
  Канзас останавливается. Он хочет услышать, что ответит Мэн. Почему-то это кажется сейчас очень важным.
  - Он спас мне жизнь, Крис. Я у него в долгу. И я буду рядом, пока не отдам свой долг.
  Вот значит как. В топку лидерские качества. В топку чуйку, которая позволяет не сдохнуть с голоду. И туда же те почти дружеские отношения, что установились между ними. Просто долг. Ничего больше, Мэн?
  Канзас хватается за ветку. Приступ тошноты накатывает внезапно, но он кое-как справляется. Выходит на обочину.
  - Знаешь, Мэн, а я освобождаю тебя от твоей непосильной ноши, - язык заплетается, а так хочется сказать это четко и жестко. - Вали на все четыре стороны! А лучше убирайтесь оба!.. Вы так друг другу подходите, святоши. Я прям жду не дождусь, когда вы упадете в объятия и начнете нежно иметь друг друга, проливая прозрачные слезы над ранами истерзанного мира... Хотя, ой, простите, я ж забыл! Один я здесь мерзкое животное, которое не может жить без секса больше года. Прекрасного Мэна это совершенно не тревожит. Эй, черный, может, ты импотент или евнух, а? Тогда можешь усыновить... Криса!.. Мне от вас блевать охота!
  Приступ тошноты вновь накатывает и, словно в подтверждение недавних слов, Канзаса выворачивает прямо около колеса хаммера.
  - Ненавижу вас! - хрипит он, отплевываясь. - Чистюли, мать вашу! Зачем мне было спасать ту суку? Она уже на небесах, и ей хорошо! Зачем вообще спасать кого-либо для такой жизни, а?! Она была бы такой же обузой, как ты, щенок! Мне никто не нужен! Слышите вы?!.
  Новый спазм заставляет его согнуться пополам, исторгая остатки еды и обильной выпивки.
  - Мне никто не нужен!.. - ободранное горло жжет.
  Голова раскалывается от боли. Да что там, все тело ломит.
  Канзас разворачивается и идет прочь, в сторону леса. Пусть Мэн забирает щенка и машину, пусть катится хоть прямиком в ад. Одному гораздо лучше. Никто не смотрит на тебя, никто тебя не судит, никто тебе не лезет в душу.
  
  ***
  
  Канзас просыпается посреди леса. Тело затекло и замерзло. Голова болит так, что никакого лечения, кроме топора, придумать не удается. Он хотел бы снова отключиться, чтобы не чувствовать всю эту непередаваемую гамму, но не выходит. Как он вообще оказался в лесу? Один... без оружия... без машины?..
  Канзас едва подавляет стон, когда память начинает услужливо подкидывать отрывочные воспоминания. Пламенный монолог на полянке... Триумфальное шествие по лесу, с отстреливанием от своих же из магнума... Магнум летит в какой-то ручеек... Хватит, пожалуйста! Довольно этого парада абсурда! Надо делать ноги отсюда, пока не попался кому-нибудь безоружным и разваливающимся на атомы.
  Канзас поднимается, хватаясь за ветки так удачно растущего рядом дерева. На это уходят все силы. Идти просто нереально. Но необходимо. Только вот куда? Дороги он абсолютно не помнит. Хочется надеяться, что Мэн не бросил его. Но это очень вряд ли. После всего, что было, он на месте напарника так и поступил бы.
  Кому нужен съехавший с катушек чувак, палящий посреди леса из магнума? Нет желающих приобрести? Недорого... Просто-таки даром...
  Если найдет Мэна, извинится. Вот честно. Да что там, умолять простить будет. Только бы найти...
  Канзас делает пару нетвердых шагов. Кусает губы от боли. Старается не шуметь. Прощай, дерево. Ты уже как родное. И так здорово поддержало в трудную минуту. В прямом смысле слова.
  Удар по затылку застает врасплох. Канзас валится на холодную землю. Зарывается лицом и руками в хвою. Нужно вскочить! Но он лишь приподнимает раскалывающуюся голову. Их много. Перед глазами все плывет, но их определенно много. Вооружены. Ухмыляются. Нашли легкую добычу.
  - Смотри-и-ите, парни, кто тут у нас! - дружный смех.
  Ну прям бесплатное кино. Дешевое и безвкусное. Смахивает на боевики восьмидесятых.
  Чья-то рука грубо хватает за волосы. Дергает вверх и назад так сильно, что чуть башка не отрывается.
  - Так значит, это ты увез нашу шлюху!
  Нет, так не бывает. Так просто не может быть... Мир слишком велик, чтобы встретиться три раза подряд!
  - Какую из? - вот опять, опять собственный голос со стороны.
  Заткнись парень! Просто заткнись!
  - Да ту, белую, с длинными патлами. И задницей ра-а-абочей, - опять смех.
  - Не-а. Не я. Он сам пришел.
  - Да ты что, бля? Может, и троих наших он сам уложил ножом, да из винтовки? Охренеть! Где он?
  Еще пара рук хватает его. Выкручивают запястья до лопаток. Поднимают рывком на ноги.
  - Он выбесил меня, и я его пристрелил вчера, - ухмыляется Канзас прямо в чью-то похабную рожу.
  Мэн, будь умницей, находись на полдороге в другой штат вместе со щенком.
  - Жа-а-аль...
  Что за манера у этого ублюдка растягивать слова?
  - Характер у него, конечно, дерьмовый, но дырка отличная была. Придется теперь тебе за него поработать. Посмотрим, как ты будешь стонать под ребятами.
  Канзаса бросает в жар. Эти суки шутят?!
  - Давай, парни, стащим с него штаны и посмотрим прямо тут, стоит ли брать его с собой!
  Они тащат его прочь из леса, и Канзас начинает вырываться как безумный. Все что угодно, любая расчлененка, только не это! Не ожидавшие такого агрессивного сопротивления, двое упускают его. Но это только пара секунд свободы. Тут же накидываются еще трое и еще. Удары сыплются градом. Он не успевает отвечать. Он сбился со счета и не понимает, со сколькими противниками продолжает бороться вопреки любым законам природы и мироздания. Они сбивают Канзаса на землю и пинают ногами. Он уже не пытается встать. Суметь бы прикрыть голову и пах.
  Он даже не сразу понимает, что путь из леса возобновляется, только теперь его тащат за ворот по земле, и он рискует задохнуться. Канзас не может позволить им сделать это. Лучше сдохнуть! Господи, пожалуйста, если Ты есть, дай мне сдохнуть!
  - Хороши вы стаей... нападать... пидоры гребаные... - хрипит он.
  Все силы уходят на то, чтобы вытолкнуть воздух из легких и втянуть вновь.
  - А ваши приятели... втроем были... так визжали... как свиньи... когда я их резал...
  - Он еще тявкает чего-то!
  - Я ему сейчас так ебало разобью, что больше не сможет!
  Да-да, сделай это! Ударь посильнее, чувак!
  - Не-е-ет. Не трогай. Он нам живым нужен. Я не хочу опять трупы трахать. Хотя, та последняя сучка была ничего-о-о-о, почти целенькая.
  Канзас перехватывает держащую его за ворот руку и впивается изо всех сил. Тренированное тело в последний раз подчиняется приказу мозга. Оно выворачивается, поднимается на ноги. Успевает ударить в лицо ближайшего урода. Хруст и вопль. Мастер ломать носы, блять!
  Они наваливаются снова. Теперь уже точно все. Под ударами начинают трещать кости. Он захлебывается кровью. Такой боли не было никогда в жизни. Но она уже притупляется. Сознание милостиво оставляет его.
  Дамы и господа, Элвис покинул здание!
  
  ***
  
  Внезапная вспышка адской боли. Сознание включается в аварийном режиме.
  Бога нет. Его точно нет.
  Кровь размазана по черному гладкому капоту. Его послушное, поломанное тело дергают из стороны в сторону, как тряпичную куклу. Дыхание вырывается из легких с отвратительным свистом. Через раз. Канзас осознает, что успел как раз к началу первого действия. С него стягивают джинсы.
  Бога нет...
  Хохот. Плевки. Похабные фразочки. Навалившееся сзади тело полностью перекрывает доступ кислорода.
  - Ну сука, сейчас ты отведаешь моего хуя. Клянусь, тебе понравится... - шепот на ухо.
  Канзас закрывает глаза.
  Прости меня, Господи... Прости, что не верю в тебя...
  Грохот справа раздается внезапно. Вспышка боли в голове, словно взрыв сверхновой. Тишина. Отчего-то становится легче. Ничто больше не держит. Канзас падает. Миг свободного падения прекрасен. Сознание теплится где-то на грани. В уголке. Все прекрасно. Теперь все прекрасно. Он летит. У него есть крылья.
  Удар возвращает все на свои места. Крыльев больше нет. Есть земля, о которую бьется его измученное тело. И боль, боль, боль... Бесконечная, непроходящая боль.
  
  ***
  
  Он приходит в себя только для того, чтобы получить новую порцию невыносимой боли. Темнота. Запах пыли и бесхозности. Кровать кажется раскаленной сковородой.
  Над ним склоняется лицо. Мягкие волосы касаются щеки. Ладонь ложится на лоб. Ледяная ладонь. От этого прикосновения дрожь пробивает тело.
  Руки опускаются ниже. Наверное, тот, кто сейчас рядом, ненавидит его. Ненавидит больше всего на свете. Иначе никак не объяснить, почему столько боли причиняют руки каждой клеточке его тела. Канзас открывает рот, чтобы закричать. Вместо этого легкие разрывает кашель.
  - Заткнись, - раздается из темного провала рта.
  Миннесота. Это слово всплывает в сознании, но ничего не объясняет.
  - Пожалуйста... - шепчет Канзас.
  Он совершенно не уверен, что этот садист слышит его, но повторяет без умолку. Просто, чтобы что-то говорить.
  - Пожалуйста... пожалуйста... пожалуйста... пожалуйста...
  - Чего тебе?
  - Дай мне сдохнуть... прошу...
  Мягкие длинные волосы вновь касаются лица. Он видит отблеск в глазах.
  - Ты что это, решил, что мы теперь друзья? - змеиный шепот обжигает ухо.
  Канзас закрывает глаза. По вискам сбегают слезы.
  
  ***
  
  Он давно потерял счет череде пробуждений, приносящих страдания. Над головой потолок машины. Лицо Миннесоты. Лицо Мэна. Он больше не просит убить. Просто лежит и терпит. Кусает губы. Кричит, когда не может сдержаться. И вновь отрубается, проваливаясь в сон без сновидений.
  Над головой опять потолок, но что-то изменилось. Он не может понять что, но пытается. Хочется пить. Просто смертельно хочется пить. Это отвлекает, мешает сосредоточиться.
  Что же все-таки не так? Давай подумаем.
  Во-первых, рядом никого. Это ново. Но это не главное.
  Во-вторых, это определенно не потолок машины. Но и это не слишком неожиданно.
  Что же тогда?
  Запах. Запах от постели, на которой он лежит. От комнаты, в которой он лежит. Он другой.
  Это запах лекарств и людей. Канзас чувствует, как расширяются от изумления его заплывшие глаза. Ошибки быть не может. Он пытается чуть повернуть голову. Эта афера удается ровно настолько, чтобы увидеть прикроватную тумбочку. На ней в полутьме - букет живых цветов. Розы. Бархатные бордовые розы, как любила она.
  Неужели я наконец-то умер?
  Звук открывающейся двери. Он пытается резко обернуться и понимает, что жив. Так больно может быть только в реальном мире.
  - Вы пришли в себя! Слава Господу! - к нему подбегает невысокая круглолицая женщина.
  От нее пахнет свежей выпечкой. Сердце Канзаса начинает бешено колотиться.
  Она включает лампу над кроватью. Берет его за руку, садясь рядом.
  - Как я рада, что вы пришли в себя! Как мы молились об этом! - на ее глаза наворачиваются слезы.
  Карие глаза. Странной формы. Нет, это уже точно слишком...
  - Как я молилась за вас... Сын рассказал мне. Он все рассказал. Как вы спасли его, как помогли выжить там, за Стеной. Я не простила бы себе, если бы вы умерли! Если бы не вы и не мистер Кроун, мой Крис был бы мертв...
  - Вы... - он не узнает своего голоса в том хрипе, что вырывается изо рта. - Вы... мама Мин... Криса?
  - Да. Да! - слезы льются по ее морщинистым щекам, по ее не по годам состарившемуся лицу. - Теперь с вами все будет хорошо. Теперь вы пойдете на поправку. Все плохое позади. Вы в больнице. Здесь безопасно. Здесь есть лекарства, еда и вода. О вас заботится лучший врач. Вот увидите, пара месяцев - и вы встанете на ноги.
  Она поднимается с кровати. Осторожно выпускает его руку.
  - Я сейчас вернусь. Только позову доктора. А еще расскажу мистеру Кроуну и Крису, что вы пришли в себя. Они будут ужасно рады!
  Она чуть ли не бегом покидает комнату, прикрыв дверь.
  Доктор приходит как раз вовремя, чтобы не дать ему задохнуться от безумного истерического смеха, перемешанного с кровавым кашлем. Прижимает его к кровати, просит помощи вошедшей следом матери Криса. Вместе им удается сделать Канзасу какой-то укол.
  - Это нормальная реакция, миссис Тейлор. После всех этих ужасов за Стеной, организм еще не перестроился, - это последнее, что слышит Канзас перед тем, как отправиться в небытие.
  
  ***
  
  Канзас не может точно сказать, приходит ли Мэн в этот же день. Он еще не разобрался в ходе времени.
  - Эй! - напарник ухмыляется и садится на край кровати, отогнув простыню. - Ну, ты как?
  - Мистер Кроун... - Канзас пытается ухмыльнуться в ответ.
  - Да. Это я. Кенни Кроун.
  Молчание. Мэн задумчиво поправляет одеяло.
  - Ну, ты уже понял, где мы?
  - Либо мы... сдохли и это рай, либо... мы в живом городе...
  - Второе, друг. Мы почти пять дней гнали без отдыха. Крис точно указал координаты. Ну и повезло нам. Почти никаких неприятностей в дороге. А еще Крис отлично разбирается в медицине. Если бы не он, мы бы не довезли тебя...
  Опять тишина. Раньше, там, на дороге, они молчали часами. Но это было совсем другое молчание. Совсем не такое болезненное и неловкое как сейчас.
  - Мама Криса очень о тебе волновалась... Как и все мы...
  - Не надо...
  - Да не переживай, теперь ты поправишься. Доктор здесь отличный!
  - Не хочу...
  - Что не хочешь? - Мэн склоняется ниже, словно пытаясь лучше разглядеть.
  - Поправляться... - Канзас отворачивается.
  - Ты чего это? Все же позади. Здесь каждая пара рук нужна. Ты без проблем на работу устроишься! Теперь денег нет, только натуральный обмен. Все друг о друге заботятся. Знаешь, чем я занимаюсь? Не поверишь! В церкви помогаю. Здесь есть небольшой приход... Кхм... Ну, в общем, ты сейчас, главное, о здоровье думай. Все прошло, все хорошо...
  - Что прошло? - Канзас оборачивается резко, зарабатывая еще одну порцию боли. - Что прошло, Мэн? Катастрофа? Трупы? Мародеры? Может, прошли... все те, кого я бросил на дороге подыхать, в то время... как здесь... здесь мир и цветочки?! Скажи мне, что прошло, Мэн?!.
  - Ты не должен так говорить! - на лице Мэна промелькивает странная смесь эмоций.
  Боль? Усталость? Жалость?
  - А как... как я должен говорить? Наверное, я должен возблагодарить... твоего господа, который... заботливо оставил меня в живых... чтобы я... смог увидеть это место... понять, какой мразью был... осознать... каждой клеточкой прочувствовать... как я жил... там... и теперь из той жизни сюда... на, посмотри, как тут хорошо!..
  - Перестань. Крис не держит на тебя зла. Главное не то, что было. Главное то, что будет. Ты не знал и жил так. Теперь знаешь - живи по-новому.
  Канзас облизывает пересохшие губы. С усилием втягивает воздух.
  - Рад, что вы все меня простили. Рад... Спасибо... Заходи еще... как будет время...
  Он отворачивается, давая понять, что аудиенция закончена. Мерзко лежать вот так беспомощно. Когда ты даже не можешь встать и уйти.
  Мэн поднимается. Аккуратно расправляет простыню. Поправляет одеяло.
  - Я еще приду. Ты сейчас просто не думай ни о чем, дай себе время, - шепчет он.
  Дверь закрывается почти неслышно. Как раз вовремя. Канзас охотнее дал бы отпилить себе руку, чем позволил увидеть свои слезы.
  
  ***
  
  Он лежит, повернув голову набок, и наблюдает за тем, как перемещаются по полу солнечные зайчики. Борода отросла и колет плечо. В голове пустота. В душе тоже.
  Канзас не знает, что добивает его активнее - боль в изломанном теле или ежедневная забота миссис Тейлор, от которой он даже уползти не в силах. Каждый раз, как она смотрит на него - плачет. Захлебывается от благодарности за ее драгоценного сыночка, которого он спас.
  Каждый день на тумбочке возле кровати свежие цветы. Каждый день от миссис Тейлор свежие новости. Она говорит о том, как оживает город, о том, как много у всех дел, как занят ее сын. Он видит, ей неловко оттого, что парень ни разу не зашел проведать "спасителя". Он хочет, чтобы она заткнулась, но терпеливо слушает все, что она готова рассказать.
  Канзас ненавидит бодрствовать. Все его время заполняют воспоминания, от которых он мечтает избавиться, даже если бы в качестве средства предложили лоботомию. Но сны еще хуже. Все те, о ком он думает дни напролет, ночью приходят постоять за изголовьем его кровати. В той жизни он и думать забыл о них, брошенных умирать на искореженных Катастрофой дорогах. Теперь они берут реванш. Удивительно, но ему не снятся искалечившие его ублюдки... Только те, для кого палачом стал он.
  А вот она больше не появляется в его снах. Та, кого он подвел еще в той, первой жизни. Она оставила его, сломанным и сдавшимся.
  
  ***
  
  Дверь тихо открывается, и его рука привычно ныряет под подушку. Магнума нет. Пальцы сжимают пустоту.
  - Доброе утро, - миссис Тейлор улыбается.
  - Доброе утро, - Канзас приподнимается, облокачивается на подушки.
  - Это правда? - она садится на стул рядом с кроватью. - Вы уверены, что время настало? Вы еще слишком слабы...
  В глазах мольба. Канзас заставляет себя не отворачиваться.
  - Миссис Тейлор, прошло почти два месяца. Я уже вполне в состоянии позаботиться о себе самостоятельно. Мы переговорили с доктором, и он одобрил.
  - Куда же вы пойдете? Я хочу, чтобы вы, как только устроитесь, сразу же дали мне знать, где ваше новое жилье, хорошо?
  - Конечно, - врать он научился раньше, чем ходить.
  Около полумесяца назад он заполнил анкету и получил результаты. Масса вакансий нового мира ждет его. Шофер, грузчик, электрик, механик, курьер, строитель, почтальон, разнорабочий, охранник... Канзас не дочитал до конца. Все и так предельно ясно. Каждый получает то, чего заслуживает. У каждого свое место соразмерно знаниям и умениям. Его место, словно и не было Катастрофы, между раковиной и парашей. Отец посмеялся бы от души. Он часто смеялся, его весельчак отец. Напиваясь в стельку, он всегда находил силы, время и желание вновь и вновь напоминать сыну - родился никем, никем и помрешь. Когда сын слишком уж пламенно возражал, в ход шли кулаки и любые сторонние предметы, попавшиеся под руку. Зря только нарывался. Отец оказался прав.
  Миссис Тейлор остается с ним до самого момента выписки. Канзаса терзают смутные сомнения, что сейчас они окажутся на улице, и она пойдет за ним. Приходится идти на хитрость - ловить попутку в первую очередь для нее.
  - Прошу, берегите себя, - она улыбается напоследок, глаза опять на мокром месте.
  - И вы себя, миссис Тейлор. Привет... Крису.
  
  ***
  
  Канзас стоит около окна. В комнате темно. За окном - ночь. Она шумная и неспокойная. Лают собаки, ходят люди, ездят машины. Восстановление и укрепление города не замирает и с заходом солнца.
  Этой ночью она пришла к нему. Впервые с тех пор, как он узнал, что у цивилизации еще есть шанс. Она улыбалась тепло и нежно. Она ничего не говорила. Просто сидела рядом с ним на кровати, а затем встала и пошла к окну. Остановилась, открыла ставни, обернулась. "Рэй..." - беззвучно прошептали губы. Она протянула ему руку, и он поднялся вслед за ней.
  Стоя сейчас у того самого окна, он вспоминает ощущение свободного полета и тепло ее руки в своей ладони. В этот короткий миг он был счастлив.
  Наверное, стоит повторить.
  Он и так слишком долго откладывал.
  Удивительно, но когда он решается, сразу становится легче. Настырно следовавшие за ним призраки отступают. Умолкают. Застывают.
  Написать записку?
  Кому?
  Мэн знает, где он поселился, и найдет ее. Но что ему сказать?.. В голове возникает одна единственная фраза. "Прости, что так и не смог поверить". Он действительно хочет разделить с другом его веру, но это утопия. Он никогда не сможет.
  Миннесота так и не навестил его ни разу с тех пор, как он оказался в больнице. "Ты что это, возомнил, что мы теперь друзья?" Да, между ними ничего общего. Их просто свела дорога. И только удивительное стечение обстоятельств позволило парню вернуться домой.
  Канзас вспоминает свою реакцию на любые упоминания о живых городах со смешанным чувством стыда и понимания. Щенок и Мэн приехали домой. Он - прямиком в ад.
  В голову очень некстати лезут мысли о том, как Миннесота смеялся, когда Канзас пытался ласкать его. Ребенок, что с него взять. От миссис Тейлор он узнал, что парню пару месяцев назад исполнилось семнадцать.
  Канзас глубоко вдыхает и делает решительный шаг на край. Берется руками за раму. Отличный вид на возрождающийся город открывается с одиннадцатого этажа.
  "Да пошли вы!" Вот что нужно было бы написать в записке. Он закрывает глаза, пытаясь вспомнить, как она улыбалась, и толкает тело вперед.
  
  ***
  
  - Если честно, от тебя я этого никак не ожидал! - Миннесота хмурится, тяжело дышит, смотрит сурово и осуждающе.
  Канзас неверяще слизывает кровь с губ. Больно. Переводит взгляд на левую руку парня. На костяшках проступает кровь.
  - Ты левша, - выдыхает Канзас единственное, что приходит в гудящую голову.
  - Да, блять, я левша! А ты слабоумный мудак, если собрался выброситься из окна!
  Мир сошел с ума - Миннесота орет на него матом, после того, как разбил руку о его зубы!
  Канзас молчит, тупо смотрит в лицо парня. Теперь он и сам не верит, что минуту назад почти научился летать.
  - Я...
  - Какого хуя тебе не живется?!
  И тут Канзаса прорывает. Впервые в жизни он рассказывает обо всем, что сводило его с ума еще в детстве. Он рассказывает, как отец учил его жить кулаками, как бросил школу, как издевались ребята из университета, как она любила его, как она бросила его, как она умерла, как он стал королем в новой жизни, как он любил и ненавидел эту новую жизнь, как был слеп и безжалостен, как построил свою философию и кому в ней не нашлось места, каким бесполезным он стал теперь и как он ненавидит парня за то, что все это рассказывает, и за то, что тот слушает. Выдыхается. Хватает ртом воздух. Умолкает. Они сидят в темноте друг напротив друга. Канзас не поднимает глаз. Он думает о том, что стоит только щенку что-нибудь сказать после всего этого эмоционального стриптиза - и он убьет его. Но Миннесота молчит. Очень долго молчит.
  Канзас решается посмотреть на него. Парень сидит, опустив голову, длинные волосы закрывают лицо.
  - Ты знаешь, я ведь понимаю, что это было мерзко... То, как я жил... Я презираю себя за это и не хочу об этом вспоминать... Но... я очень хотел жить. Я надеялся, что придет день, и я смогу вернуться к матери, я смогу забыть все это, смогу жить по-новому... Как бы там ни было, я благодарен тебе. Если бы не ты, я... я не выдержал бы... Судьба это была или простое стечение обстоятельств, но я очень тебе благодарен. Если бы ты не искал себе... женщину... вы не поехали бы туда, а если бы и оказались там же, не стали бы ввязываться. Я никогда не смогу забыть все то, что произошло за эти два года, но я смогу с этим справиться, если буду знать, что ты тоже борешься за свою жизнь... Мы с тобой из-за Стены, мы знаем цену.
  Парень смолкает. Оба они чувствуют неловкость от того, что сказано слишком много.
  Канзас поднимается с пола. Отворачивается:
  - Что за пафосную чушь ты несешь, щенок?
  
  ***
  
  - Дорогой, к тебе пришел мистер Кроун, - мама с улыбкой заглядывает в дверной проем и подмигивает.
  Крис поднимается навстречу гостю. Они обмениваются коротким, но теплым рукопожатием. Хозяин наливает по стакану лимонада. Рассаживаются в кресла.
  - Как дела в приходе?
  - Отлично. Даже не думал, что это занятие сможет приносить столько радости. Может, если появится возможность учиться, поступлю и стану дипломированным специалистом. Хотя, чего ради? Я и без всяких университетов знаю, зачем к нам приходят люди. Ты, кстати, не был в прошлое воскресенье. Что-то случилось?
  - Да нет, все хорошо, - Крис откидывается на спинку кресла. - Просто много дел было на работе. Ты же сам понимаешь, в больницу сейчас постоянно поступают новые пациенты, палаты переполнены. Приходится работать по две смены. Но это ничего, главное, что все больше людей узнают о нас и приходят в город.
  - А ты... - Кенни запинается, подбирая слова.
  Улыбается, беспомощно разводит руками. Крис и так понимает о чем, а точнее, о ком он хочет спросить. Улыбается в ответ, задумчиво и чуть криво:
  - Да, я его видел. Он привез троих как раз к тем выходным. Пожилой мужчина, его сын и внучка. Движение все разрастается. За ним многие пошли...
  - Да...
  Молчание.
  - Как он? - негромко интересуется Кроун.
  - Как обычно, заноза в заднице, но жив и здоров, - усмехается Крис.
  - Я всегда знал, что Господь не зря берег его.
  - Он сам себя берег, упорный мерзавец. За Канзаса, короля за Стеной!
  Крис поднимает бокал и думает о том, что так и не узнал его настоящего имени.
  - За Канзаса, короля за Стеной! - отзывается Кроун.
  
  
  
  Сентябрь 2012г.
  
  
  
  
  
  
  В рассказе использованы тексты песен:
  Kanzas - "Carry on my wayward son" Nirvana - "Smells like teen spirit'
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"