Петербургский сплин
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Стихи разных лет, обязанные своим возникновением Санкт-Петербургу.
|
Рождество
Чёрный декабрь обрушился на погост:
ветер, листовки, холодная грязь, шинели.
Катится в бездну шестнадцатый мутный год,
катятся в небо нарядные стрелы-ели,
катится жизнь по проторенному пути:
пьяный ямщик запоёт - не услышит уж, как
под колесом в чёрно-белом снегу хрустит
вечным Младенцем оброненная игрушка.
* * *
Постпраздничный сплин
Ненужные праздники взяли мой город.
Патруль умирающих ёлок, пальба и свист,
распятия перекрёстков -
погляди-ка, на глади билбордов наш бог повис!
С рождеством, с кока-колой, с новым! Всё будет - скоро,
всё будет - тип-топ, съешь чуток эндорфинов,
чуток - любви.
Под вечер всплывает - обида, укор ли:
несделанный мамой аборт, салака в маслах,
нелепое счастье несчастья -
недобитые в ярости судьбы и зеркала.
Горький дым сигареты котёнком свернулся в горле;
стая таких же, только подросших, скребётся в душе, -
на кой ляд?
Декабрь замешал семицветную слякоть.
Банальный раствор солей бежит по лицу.
Пожалуй, стоит повсюду
носить с собой золотистую луковицу,
чтобы каждый раз, когда захочется плакать,
притворяться, что ты просто режешь лук -
скажем, в суп.
* * *
Край мира. Край крыши. Шагает, курчавый,
кудесник-январь - от начала к началу,
от труб водосточных к далёким причалам,
к жар-птицам - от жар-снегирей.
Кренится, кружится - не спится ночами:
шесть букв побрели от беспутства к печали,
смеялись натужно, потом замолчали -
молчали, звенели стальными ключами
от в вечность ушедших дверей.
Он чуял - не чаял ни песен, ни чаек,
ни горечи облачной чёрного чая,
ни ласки от прикосновений случайных:
шёлк взгляда - по влажной щеке,
вдоль губ... Безнадёжные нежные чары
в карманах, как звонкие льдинки, бренчали,
и таял январь - белоснежен, отчаян,
изломан банальным "ни с кем".
* * *
Предчувствие весны
Гламурный, розово-фиолетовый,
зацелованный мокрой метелью от луж до крыш,
в ветренной, ветряной истерике,
в заполошной ночи, похожей
на приторно-сладкую сказку.
Сказка, как водится, о несчастной любви.
В этом гламуре
все дома, независимо от возраста,
превратились в эмо -
с обвисшими чёлками сосулек,
с потёкшим макияжем,
с пятнами слёз на щеках,
поскольку предвесенняя оттепель -
лучшее время для инфантерриблей,
а мой Петербург - явно инфантеррибль.
* * *
Обострение
... И перечитывать старые письма
от бывших друзей -
говорят, помогает, когда накрывает тоской.
Проблема лишь в том,
что писем давно не осталось,
а всё остальное - на кой?
По язвам проталин,
сквозь сомкнутый строй фонарей:
глаза опущены долу,
в левом ботинке хлюпает бывший снег.
Обострение по весне.
* * *
Весеннее гадание
розы ничуть не хуже ромашек
разве что чуть ухоженней
любит - не любит
алые лепестки падают на
заплёванный пол подъезда
зелёная позднесоветская краска
вечный слоган из трёх букв
два одноразовых шприца
грохот древнего лифта
ругань где-то на верхних этажах -
где ты шлялась, сука -
а у меня под рёбрами
живёт тёплый пушистый птенец,
выросший из последнего лепестка -
"любит"
.
* * *
Майское
Тревожное тремоло трав:
звук донельзя нелепый,
жалобный гул проводов
в небе,
звон разбитых-утра
ченных
сдуру надежд и правд.
Марево над рекой.
Город зальёт вечер -
кипенью облаков
мечен,
мечен разломленно-
лунною
ангельскою рукой.
Запри на замок окно,
ведущее в небо мая,
иначе я брошусь в него -
стаей
взбалмошных воробьёв-
бликов,
увидевших звёзд пшено.
* * *
Белые ночи
... Кажется, пока что никто не умер,
но белый клевер уже обещал
укрыть собою могилы:
в июле цветы и травы
раздают обещания щедро.
Поймаю на слове.
Зачумленные, облезлые
голуби-неврастеники
косятся на прохожих рыжими, как у вампиров,
глазами. Хичкоку это даже не снилось:
наш северный город
ещё не такое
способен вытворить со всем,
в чём бьётся живое сердце -
или что-то, на сердце
отдаленно похожее.
Даже
автомобилям и самолётам
в белые ночи становится дурно.
* * *
Летнее небо (обратная связь)
Добрый боженька запутал
все дороги-пути.
Кто-то платья шьёт для кукол,
кто-то блюзы свистит.
Смерть глядит из подворотни,
трактор в луже завяз.
Небо синий нос воротит,
не выходит на связь.
Город плачет и смеётся,
в окнах слёзы дрожат.
По его дворам-колодцам
тихо мыши шуршат.
По проспектам ходят люди,
кто-то плох, кто-то свят.
Небу пофиг. Абсолютно.
Не выходит на связь.
Чёрный ворон грозно вьётся
над моей головой.
Тучи застят лампу-солнце,
но я пока что живой.
Ночь бредёт по строкам улиц,
месит лапами грязь.
Небо молча отвернулось.
Не выходит на связь.
Мой почтовый ангел запил,
сервер с сайтом упал,
шлюп уплыл на Древний Запад,
а джунгли выжег напалм.
Остаётся лезть на крышу
и кричать, не таясь:
"Небо, я тебя не слышу!
Небо, выйди на связь!"
* * *
Бесприютность
Лето - это горьковатый запах чабреца, поднимающийся над вырубками; это сухие узкие листья осоки, это рыжий черничник и тёплая золотистая хвоя под босыми ногами; это дожди, больше похожие на лёгкие детские слёзы, и слёзы, похожие на утреннюю росу.
Лето - это асфальт, который к полудню раскаляется так, что становится похожим на зеркало; это ленивые, полуобморочные от жары коты - и воробьи, стаями купающиеся в тёплой пыли; это лопотание тополей за окном и белые ночи - совершенно нелепые и безжалостные: в белые ночи невозможно спать, они требуют долгих прогулок и вдумчивых разговоров ни о чём и обо всём одновременно, требуют мутной воды каналов - и звуков свирели, разносящихся над этой водой.
Лето - это песни у костра, печальные и радостные, песни для себя самого и песни для всех; это чай с дымком и кусочками коры; это редкая возможность попробовать свободу на вкус - и понять, что мир велик, прекрасен и добр - словом, таков, каким создал его Господь.
Лето - это блаженная сумбурность мыслей; это холодное белое вино, разлитое по хрустальным бокалам в петербургском дворе-колодце - и россыпь осколков: хрусталь бьётся на счастье, уж мы-то знаем, верно? Это крыши домов в старых районах и горячее марево над ними.
Лето - это вокзалы, откуда начинаются дороги в небо; это бесприютность электричек и святая вера в любое безумство, в любую нелепость: проснуться в пять утра, упаковать рюкзак, разбить телефон, предварительно скинув смс-ку лучшему другу - "я не вернусь" - и вот счёт километрам пошёл на сотни.
Лето - это жизнь в "здесь и сейчас".
Это надо уметь.
* * *
Летний дождь
...Текучесть и изменчивость момента:
дождь движется от крыш зеркально-звонких
к поросшей золотым бурьяном стройке,
от водостоков - к столикам под тентом,
от вывесок - к суровым постаментам,
от луж прозрачных с мелкими камнями -
к истрёпанной грозой и сном герани,
от воробьёв - к простым зелёным лентам,
вплетённым в пятилетний лён волос.
Как недоумевающий колосс,
мой город потерял имперский лоск:
он ливнем оглушён, смешной и мокрый.
Трамваи и автобусы примолкли,
и радуга летит из-под колёс.
* * *
Ночь в Петербурге
Чудится лондонская морось
в петербургских дворах-колодцах;
липкие пальцы Невы туманной
роются в черепе небес.
Свет фонарей порождает морок,
бабочка белая в окна бьётся.
Питер кладёт меня в карман и
в гости несёт к себе - к тебе.
Рыщут собаки-бензобаки,
воют афишные герои,
змеи дорог оплели постройки
стройные, в пятнах от старых ран.
В тёмных дворах расцветают маки,
боги на них слетятся роем,
рой будет съеден землеройкой -
злым экскаватором "Ленспецтранс".
Вслед экскаватору крикну: "Бездарь!",
глупым богам прошепчу - "придурки".
Все они, в общем, взрывоопасны -
лучше бы мимо пропеть-пройти.
А под мостами бушует бездна,