Аннотация: Поскольку зявление об окончании серии было несколько м-м-м-м... преждевременным, выкладываю по просьбам отдельных читателей остатки книги "Слабая ведьм - 4: Конец света- выход в свет"
"Слабая ведьма" Книга четвертая: Конец Света - выход в Свет.
Пролог.
- Ты обещал, что я стану бессмертным! А меня едва не испепелил какой-то эльф!
- Не путай бессмертие с неуязвимостью. - Усмехнулся Создатель. - Драконы, к примеру, бессмертны, но это не мешает им пожирать друг друга. Потом, это был не "какой-то" эльф, а сам Хаэлнир Тирзон, прославленный воин и маэгир. Даже мне было бы не стыдно с ним потягаться.
- Но я здесь, словно пес на привязи!
- Что, ты иначе представлял себя участь бога? Впрочем, тебя никто не держит, ты можешь уйти, когда вздумается.
- И лишиться бессмертия?
- У всего есть цена.
***
- Вернемся в город, Селена. Ребенок вот-вот родится.
- Поэтому я и сбежала. Хал, я не могу рожать в городе. Что если младенец... ну, ты понимаешь! Что если он будет не таким? Меня казнят!
- Мы что-нибудь придумаем.
- Я уже придумала. Я рожу здесь, в степи. Ты ведь поможешь мне? Ну, пожалуйста, братик! Ты ведь собирался стать доктором. Если ребенок окажется нормальным, я вернусь в Эфель-Гир, и Ксандр подаст прошение в Совет.
- А если нет?
- Не хочу сейчас думать о плохом. Но как бы там ни было, ребенку лучше появиться на свет здесь, а не в городе. Так ты останешься со мной? - Эльфея с надеждой заглянула в фиалковые глаза брата. Тот попытался выглядеть непоколебимым, но разве можно устоять против мольбы в любимых глазах?
- Хорошо. Мы останемся. Но нам понадобиться вода, много воды.
- До пустыни далеко, здесь, в степи полно источников.
- Хорошо, едем.
Селена не без труда взобралась в седло, несмотря на то, что тренированная кобылка опустилась на колени, подставляя ей спину. Тяжелый живот делал ее неповоротливой. Хаэлнир шепнул пару слов на ухо верному Иледу - в поисках воды он больше рассчитывал на чутье коня, чем на свой опыт.
Животное медленно двинулось вперед, временами опуская к земле чуткие ноздри. Так, то шагом, то легкой рысью они проехали несколько миль. Выгоревшие на солнце травы сухо шелестели вокруг. Метелки с вызревшими к концу лета семенами с легким потрескиванием отправляли в полет невесомые зерна, чтобы следующие весной степь вновь превратилась в волнующееся море стеблей и колосьев. Слева, над переливами трав показался низкий купол из необожженной глины. Серые кирпичи, армированные соломой, растрескались на солнце, в середине купол обвалился, и солнце заглядывало под старые своды. Эльфы объехали стороной мрачное сооружение. Храм ожидания - так это место называли кочевники, хотя приземистый купол мало напоминал дворцы, возводимые своим богам другими народами. Скорее он был похож на могильник. А если бы у кого-то возникло желание заглянуть в единственный ведущий внутрь проем, то сходство стало бы полным, поскольку пол под куполом был услан старыми и свежими костями разной величины. В подобных местах кочевые племена оставляли жертвы духам пустыни, в надежде, что на этот раз злые пески минуют их стойбище. Все кости были человечьими. В скудной степи, тем более в пустыне, жизнь человека стоит дешево, а ягненок - дорого, ведь овца - это и пища, и шерсть для одежды, а человек - всего лишь лишний рот. Селена и ее "брат" далеко обогнули глиняный купол, но дальше поехали медленнее. Племена, приезжавшие к храму, должны были разбивать стан поблизости, а значит, где-то рядом есть колодец. Действительно, не прошло и часа, как Иледа набрел на выложенную диким камнем ямку в земле. Под одним из устилавших ее дно валунов оказалось узкое отверстие, снизу к камню крепилась тонкая медная цепь. Хаэлнир потянул позеленевшие от времени звенья и вскоре вытащил на свет кожаное ведро, почти до половины наполненное водой. Дальше решили не ехать. Эльф растянул прямо над колодцем походную палатку, у Селены в седельных сумках нашелся объемистый котелок. Пока Хаэлнир раз за разом опускал и вновь вытягивал из колодца ведро, она кипятила в котле добытую воду. К сожалению, степной источник полноводием не отличался. Вечером у Селены начались схватки. Хаэлнир окружил маленький шатер магическим щитом - не хотел, чтобы что-то помешало ему во время родов. Селена держалась хорошо для первого раза, и роды протекали без осложнений. Когда из чрева появился крупный младенец, у эльфа даже от души отлегло. Мальчик был правильно сложен и хорошо развит, никаких отклонений.
- У тебя чудесный мальчуган! - Хаэлнир отер младенцу личико, и поднес к свету, падающему через приоткрытый клапан. Бледное личико ребенка тут же пошло красными пятнами, которые на глазах стали превращаться в фиолетовые. Эльф поспешно вернул малыша в тень, но на левой щечке все же успела образоваться язвочка.
- Как он? Дай посмотрю, и откинь полог, здесь темно.
- Ему вреден свет.
- Упырь?! - голова роженицы без сил упала на расстеленное одеяло.
Хаэлнир молча кивнул. Он успокаивающе покачивал на руках младенца, тот на удивление стойко перенес ожог, и даже плакать уже перестал. "Боязнь солнца" нередкая болезнь среди "свободных" пар, но в Эфель-Гире таких детей давненько не было. Новому члену Безымянного клана придется несладко. Но с этим они разберутся потом. Сейчас главное найти более подходящий кров для Селены и ребенка, и конечно следует дождаться ночи - путешествия под палящим солнцем малышу не пережить. Эльф бросил взгляд на "сестру", та сотрясалась в безмолвных рыданиях. Он повел в ее сторону ладонью, посылая сонное заклинание - ни к чему бедняжке надрывать себя плачем. Когда дыхание Селены стало ровным, он старательно укутал ее одеялом, потом перепеленал младенца и, соорудив над ним для надежности дополнительный полог из собственного плаща, прикорнул рядом - перед дорогой и ему не мешало отдохнуть.
Шатер, окруженный защитной стеной, был невидим для постороннего глаза, такое же заклинание скрывало двух пасшихся поблизости лошадей, так что опасаться неожиданного налета тех же кочевников не стоило. Хотя, обычно в это время года их стада паслись далеко отсюда, на побережье.
Сон пришел быстро. Во сне Хаэлниру привиделся Иннатар, он держал на руках сына Селены и говорил, что ребенка следует сжечь. Рядом стояли члены Совета и согласно кивали, даже дед, даже Селена, оказавшаяся тут же. Он хотел отнять мальчика, хотел крикнуть, что никто не вправе лишать его жизни. Но ноги словно приросли к полу, а из открытого рта не доносилось не звука, тогда он рванул из-за плеча меч и... проснулся. В шатре было темно и пусто - это он понял сразу. Выскочил на улицу - над степным морем загадочно перемигивались звезды, тонкий серп Ауреи гнался за вертлявой Минолой. Черным силуэтом на фоне звезд обрисовывался круп его коня. Лошади Селены нигде не было видно. Щит продолжал окутывать их маленькое стойбище, а значит о проникновении извне не могло быть и речи. Эльф взлетел в седло, Иледа задвигал ушами, ожидая команды, но его хозяин не торопился уезжать. Да и куда ехать? Степь велика. Голос крови, способный привести его к Селене, молчал, значит тетушка специально позаботилась, чтобы он не смог отыскать ее. Напрасно он напрягал зрение - ночь надежно спрятала следы беглянки.
Хаэлнир спрыгнул на землю и уселся у входа в палатку, поджав ноги, на манер кочевников. До утра он бессилен что-либо предпринять.
Незадолго до рассвета земля донесла отдаленный стук копыт. Эльф вскочил, звук приближался. Вскоре магическую границу пересекла всадница на эльфийской кобыле. Селена соскользнула на руки брата.
- Куда ты ездила? И где ребенок? - Хаэлнир напрасно искал глазами сверток с младенцем.
- Ты не просто врач, ты - волшебник. Прошло всего несколько часов, а я уже могу сидеть в седле.
- Что ты сделала с ним?
- Постой, Хал, подумай. Я не могу явиться в город с ребенком. Приговор старейшин известен. Нет, мы скажем, что мальчик родился мертвым, никто ничего не узнает, и я смогу вернуться домой. Пойми, я не хочу становиться изгоем!
- Опомнись, - эльф не мог поверить, в то, что слышит, - никто не силах солгать Совету. Стоит тебе предстать перед старейшинами, и твой обман будет раскрыт. С ребенком или без, путь в столицу тебе заказан. Но куда ты дела малыша, скоро рассвет?..
- Да, скоро встанет солнце, и мои слова станут правдой. Мне не придется лгать Совету!
- Где ребенок, Селена?- Хаэлнир тряхнул "сестру", заставив смотреть прямо ему в глаза.
- Ты не слушаешь! - Эльфея в ярости топнула ногой. - Ты собираешься спасать ребенка, который так или иначе обречен, и совсем не думаешь обо мне! А я хочу жить!
В чужих мыслях Хаэлнир сумел уловить образ покрытого трещинами глиняного купола.
-Ты отнесла его в Храм ожидания?! - отшатнулся он.
- Да. Это мой дар духам пустыни! - Селена смотрела с вызовом.
Эльф взглянул на предрассветное небо, линия горизонта на востоке было словно отчеркнута серым. Восходы и закаты в степи стремительны, не будет подернутых розовым часов утром или долгой игры в полутона сумерек. Оставив сестру, он кинулся к лошади. "Схадэ, Иледа!*" ("Лети, Иледа!") - конь рванул с места, как спущенная стрела.
Он достиг храма до того, как солнце выпрыгнуло из-за горизонта, соскочил с коня, пригнувшись, шагнул в черную арку входа. Под ногами противно захрустело. Внутри было еще темно. Малыш лежал у стены, справа от входа. Рядом с ним... Хаэлнир едва не задохнулся от ужаса - пеленки младенца теребил зубами огромный степной волк. Увидев пришельца, зверь угрожающе зарычал - в его планы не входило делиться добычей. Клинки сами оказались в руках. Но клыкастое чудовище обладало реакцией не хуже эльфийской. Гибкое мохнатое тело ударило его в грудь, зубы клацнули у самой шеи. Два меча, одновременно совершили полный оборот. Отрубленная волчья голова покатилась на усыпанный костями пол, тело же продолжало конвульсивно бить когтистыми лапами. Не обращая внимания на звериную агонию, Хаэлнир нагнулся над младенцем - хвала Создателю, надоумившему его завернуть ребенка в несколько пеленок. Каким-то чудом волк так и не сумел добраться до нежного тельца. Но не успел эльф облегченно перевести дух, как снаружи встревожено заржал конь. Вновь опустив мальчика на ковер из бренных останков, Хаэлнир выскочил из храма. Матерый волчище, оказывается, явился сюда не один. Целая стая его лохматых собратьев, посверкивая желтыми глазами, подбиралась сейчас к Иледу. Конь вертелся на месте, но не убегал, ожидая хозяина. Вот поджарая волчица, самая смелая или самая голодная, совершив прыжок, опустилась на круп лошади. Конь взвился на дыбы, но верткая зверюга успела впиться зубами в загривок.
Хаэлнир выдохнул ругательство и метнул в зверя один из своих клинков. Меч вообще-то не был предназначен для метания. Но ударившее плашмя лезвие все же смело волчицу с лошади. Однако, вдохновленные ее примером, собраться один за другим кинулись на бедное животное. Наспех наколдованным пламенем ему удалось немного остудить их пыл. Оставшимся мечом ткнул в пасть особенно дерзкого самца, примеривавшегося к лошадиному горлу. Другой в это время ухитрился впиться эльфу в бедро. Еще один взмах меча, разрубленное надвое туловище упало к ногам. Возмущенный нападением, Иледа затанцевал на трупе поверженного врага, втаптывая волчью тушу в землю. Степные твари, как видно, совсем не ведали страха, с коротким воем еще пара бросилась к Хаэлниру. Отмахиваясь одним мечом, он старался не выпускать из поля зрения вход в степной храм, чтобы еще какой-нибудь зверюга не подобрался к беззащитному младенцу. Наконец одна из тварей напоролась на его узкий меч. Еще одному, брыкающийся конь умудрился заехать копытами в голову. Только после этого стая решила оставить свои "жертвы" в покое, а эльф получил возможность окружить пространство вокруг храма магической стеной. Под одной из раздавленных копытами туш он отыскал второй клинок. Лезвие отразило лучи восходящего солнца. Вступавший в права день делал их путешествие невозможным.
Хаэлнир отпустил коня к водопою. Сам он мог обходиться без еды и пиши очень долго, но вот малыша давно пора было покормить. Надежды на то, что одумавшаяся Селена явиться на помощь, почти не осталось. Хаэлнир устроил мальчика на коленях поудобнее. Достал и тщательно оттер сначала о землю, потом о собственную одежду меч. Кончик клинка глубоко вошел в подушку большого пальца. Эльф не слишком уверенно приложил окровавленный палец к губам малыша, но тот тут же, и довольно крепко, впился в порез беззубыми деснами. Спустя несколько минут красные глазенки посоловели от сытости, младенец еще пару раз чмокнул губками и заснул.
На закате они покинули, служивший им убежищем храм. Ребенок, снова тщательно запеленатый, был примотан черным плащом к груди Хаэлнира. Плотная ткань защищала его от последних лучей светила. Отдохнувший за день Иледа с готовностью подставил спину. Сначала они вернулись к месту прежней стоянки у степного колодца. Там было пусто, исчезли и палатка, и Селена. Эльф лишь печально покачал головой. Гнаться за "сестрой" с младенцем на руках было неразумно, и он повернул коня на север.
Они ехали ночами, а днем прятались под крошечным пологом из конской попоны и его плаща. Только однажды им повезло и они "заночевали" в тени удачно нависшего кургана. Хаэлнир торопился, он не мог охотиться и старался не тратить время на поиск воды. Конь был почти так же вынослив, как его хозяин, а для мальчика пища всегда имелась "под рукой".
Он наехал на них случайно, полсотни степняков, мужчин и женщин, гнавших отару подкормиться на пойменных лугах у Мурра. Первым его заметили собаки, злые кобели низко зарычали, повернувшись в сторону показавшегося на холме пришельца, и погонщики начали разворачивать лошадей. Сначала шагом, выставив вперед длинные, с узловатыми древками, пики, а потом уже с гиканьем, разгоняя коней, они понеслись в сторону одинокого чужака. Дрожащее марево у самой земли делало их похожими на легендарных морских всадников, в бурю вырывающихся на поверхность океана. Эльф мгновение разглядывал вырастающие на глазах фигуры, затем соскочил с коня, сорвал с груди перевязь с младенцем и наскоро привязал его к седлу.
- Скачи прочь, Иледа. - Он похлопал друга по взмыленной шее. - Будь умницей, унеси его отсюда подальше.
Конь коротко всхрапнул и сначала легкой рысью, а потом все быстрее поскакал туда, откуда они только что приехали.
Хаэлнир устало потянул из заплечных ножен меч. Последний колодец они нашли четыре дня назад, и он постоянно поил своей кровью младенца. Вероятно, по этой причине прошедшие сутки у него то и дело начинали плясать перед глазами странные точки. Но это не страшно, потому что до Мурра оставалось всего-ничего... А теперь между ним и рекой пять десятков кочевников, ненавидящих "остроухих" пришельцев из-за Великой реки.
В военной академии, которую он, как член своего клана, конечно, не мог миновать, учили, как выстоять пешему против верхового. Но про полсотни конников речи не шло. Ко всему, он вовсе не был лучшим фехтовальщиком в своей группе, за что частенько выслушивал нотации от отца. Эльф постарался занять наиболее устойчивую позицию и окружил себя защитным полем. Первые два всадника явно соревновались, кто удалее. То один, то другой оттирали боком коня соперника в сторону, но вершины холма все равно достигли одновременно. Грубо заточенные копья, даже скорее колья скользнули по магическому щиту. Один из всадников не удержался, вылетел из седла. Но тут же ловко вскочил на ноги и выдернул застрявшее в почве копье. Между тем подоспели остальные. Еще с десяток пик ударились о невидимую стену и отскочили. Одно древко даже переломилось. Теперь степняки кружили вокруг недоступного их оружию эльфа, осыпая его проклятьями на своем языке, и даже плевками, правда, тоже не достигающими цели. Они уже испытали эльфийскую защиту стрелами, парочка приземистых скотоводов, в меховых безрукавках на голое тело и с бронзовыми от загара лицами, распалясь, рубили воздух топорами. Сталь звенела, наталкиваясь на незримую преграду. Но так не могло продолжаться вечно. Силы эльфа были близки к пределу, да и степняки, немного поостыв, сообразят, что неуязвимого врага нельзя достать железом, зато вполне возможно опутать сетью, и пока никто из них не догадался взяться за аркан, Хаэлниру следовало действовать.
Он еще раз пересчитал противников. Точно пятьдесят, "десять ладоней" - любимое число степняков, оно и на охоте приносит удачу, и в набеге, и на пастбище.
Если бы не несколько недель в скудной степи, не рана на бедре и не малыш, которого давно пора спрятать от солнца, Хаэлнир бы не стал сильно беспокоится, но сегодня от его умения драться зависело слишком многое. Солнце, обычно такое приятное, сейчас почему-то невыносимо жгло затылок.
"Всего пятьдесят соперников - сказал он себе - и семьдесят две классических позиции боя на мечах. Если взять по одной на каждого, то еще 22-ве останется в запасе. - Начнем, пожалуй. Главное не допустить, чтобы образовалась куча-мала."
Хаэлнир дождался, когда стоявший напротив степняк с топором замахнется в очередной раз, и убрал защиту. Топор просвистел в воздухе, не встретив привычной преграды. Воина по инерции занесло вперед. Эльф шагнул под удар, перехватив руку, крутанул запястье, одновременно отступая в сторону. Поджарого скотовода развернуло, он сделал несколько шагов, восстанавливая равновесие. Движение напоминало фигуру в парном танце, когда партнерша, держась за руку кавалера, обходит его по кругу. В крайней точке этого па, парень оказался спина к спине с противником, и тут же ему в грудь вошло копье, предназначенное эльфу. Тот подхватил выпавший из мертвой руки топор, метнул в направлявшего деревянную пику всадника. Лезвие засело вертикально в основание шеи. Плохо, он целил в голову. Еще один, разогнавшись, несется, размахивая ятаганом. Хаэлнир поднял меч, встал, изготовившись принять удар, в последний момент поднырнул под кривое лезвие, закончил малый круг собственным клинком - отсеченная рука упала на землю. Затем наступила очередь второго владельца топора, все это время он топтался вокруг "жертвы", выжидая случай, и вот решил, что момент настал. Замах был коротким, парень нацелился снести противнику голову, но сам оставил незащищенным правый бок. Эльф действовал проворнее нападавших, хотя рана на бедре и сковывала отчасти движения. Сзади подоспела парочка пеших воинов. Женщина средних лет, с волосами собранными у шеи в засаленный хвост, в одной руке - длинный нож, в другой - тяжелый бич погонщика. Ее напарник потрясал кривоватым копьецом. Дама была опаснее. Тяжелый хлыст со свистом рассек воздух. Совершив опасный кульбит, эльф перекатился ей под ноги, попутно извлекая второй клинок. На земле, где он только что стоял, пролегла глубокая бороздка. Теперь бич был бесполезен, и степнячка ударила ножом, звякнула сталь, второй меч эльфа вошел в печень. Согнувшись, женщина упала на колени, потом повалилась вперед. Соратник амазонки сделал выпад копьем. Острый конец продрал кожаную рубашку на спине Хаэлнира, но он все же извернулся, удар прошел по касательной. Скользнув вдоль копья, оставляя на древке куски собственной плоти, погрузил меч под ребра противника. На мгновенье выпустил рукоять, освободился от пики, потом освободил оружие из мертвого тела.
Сразу два всадника, взяв наперевес пики, неслись на него сбоку. Несколько пеших, изготовившихся для атаки, благоразумно разбежались в стороны. Хал забросил оба меча в ножны. Подобрал копьецо, перехватил поудобнее. Выбрал левого наездника, тому из-за лошадиной шеи наносить удар было несподручно. Каленый наконечник вошел в землю перед самыми копытами скакуна, жеребец споткнулся, всадник перелетел через его голову, откатился к подножью холма. Копье качалось в траве в шаге от эльфа. Тот скользнул за тушу бившей ногами лошади. Второму кочевнику пришлось развернуться для нового захода. За эти мгновенья Хаэлнир выдернул из земли копье, метнул в нападавшего издали. Закаленное в огне острие пронзило поджарый живот. Всадник уронил собственную пику и свалился под копыта коня. Эльф снова подхватил копье, третьего степняка он вышиб из седла, действуя им, как дубиной. У этого за спиной торчал колчан со стрелами, лук на степняцкий манер надет, подобно перевязи, через плечо. Хаэлнир сдернул оружие с трупа, наложил стрелу. Чужой лук лежал в руке непривычно, тетива была явно слабовата, но все же пущенная стрела засела в плече одного из набегавших со всех сторон кочевников. Следующей стрелой он снял очередного верхового. Третья попала в лошадь.
Между тем спешившиеся кочевники взяли эльфа в кольцо. Они набросились разом, кто с чем. Удары посыпались со всех сторон, и дальше Хаэлнир уже отбивался хаотично, только и успевал, что подставлять мечи. Иногда, правда, перед глазами оказывался чей-то бок, или подмышка, или лицо, тогда он наносил колотый удар, так чтобы, упаси Творец, меч не застрял в чужих сухожильях. Когда в нападавших появился "просвет", откуда-то снова полетели стрелы, не так густо, как в самом начале. Но две из них прошли в опасной близости: одна оцарапала щеку, вторая прошила навылет рукав. Снова пришлось поработать клинками. Потом были еще собаки, до того охранявшие пасущиеся в отдалении стадо, но явившиеся на зов, едва хозяевам стало туго.
Ему казалось, он бьется целый день, однако когда враги неожиданно кончились, оказалось, что с начала схватки прошло едва три четверти часа. Последний из скотоводов напоролся на эльфийский меч животом и медленно сполз по лезвию на землю. Эльф перешагнул через мертвеца, покачиваясь, побрел к подножью холма. Солнце, повисшее низко над горизонтом, окрашивало дрожащее марево над степью в кровавые цвета. Восстановив дыхание, он тонко свистнул. Потом еще раз. Спустя некоторое время вдалеке обрисовался темный силуэт. С приближением он превратился в фигуру белого коня.
Иледа шатался на ногах не меньше, чем хозяин. Подойдя, он опустился на передние колени, но едва Хаэлнир отвязал от седла младенца, хрипя, завалился на бок. Пена вокруг губ и вдоль когда-то белоснежной шеи, почернела от спекшейся крови.
- Потерпи друг, - эльф нежно погладил породистую морду, - мы почти дошли. У этих варваров полно бурдюков с водой...
Свежая кровь выступила вокруг лошадиных ноздрей, копыта судорожно задергались. Иледа заржал тихо, но пронзительно - это была агония. Хаэлнир опустил руку с тонким, как игла, кинжалом под подбородок, у основания лошадиной шеи. Клинок разом прервал мучения, отпуская верного коня в вечную прогулку по полям Эреи.
- Прощай, - эльф поднялся и отошел в сторону от затихшего животного. Осторожно, повернувшись спиной к заходящему светилу, отогнул край свертка. Малыш спал под воздействием сонного заклинания. Жар южного солнца не сумел пробраться сквозь многослойные пеленки.
У подножья степного кургана бродили несколько чужих лошадей. Он поймал одну, проверил привязанную к седлу поклажу. Кроме кожаной фляги, из которой он наконец напился, ничего стоящего здесь не оказалось. Поискал глазами лошадь с поклажей пообъемистей. Низкорослый бурый конек с пухлой чересседельной сумкой щипал губами траву рядом с лежащей на земле девушкой. Степнячку было бы не отличить от мужчин ее племени, только выпиравшая из-под такой же как у них безрукавки грудь, ясно говорила, что перед ним женщина. Смуглая рука шевельнулась, заскребла землю обкусанными ногтями. Хаэлнир подошел, обрезал намертво затянувшуюся вокруг запястья уздечку, похлопал по шее благодарно заржавшее животное. Девушка была жива, только левая рука неестественно вывернулась. В горячке боя эльф не делал различия между нападавшими: мужчина или женщина, но этой повезло, он умудрился сбить ее с коня не поранив. Перевернув на спину недавнюю противницу, умелым движением вправил на место плечо. Кочевница вскрикнула, на мгновение приходя в себя, но тут же вновь погрузилась в забытье. Хаэлнир устроил ее поперек собственной лошадки, примотав на всякий случай к седлу уздечкой первой пойманной им кобылы. Получившая относительную свободу лошадь плохо слушалась приказов, но пользоваться уздой эльф считал для себя абсолютно недопустимым. Потом он вернулся к телу Иледа, и потратил еще часть сил на то, чтобы превратить труп в прах и развеять его по ветру. Оставлять друга на растерзание стервятникам не годилось.
Покончив с этим, он не без труда поднялся в седло своей новой лошади и, подозвав вторую, нагруженную пленницей, шагом отправился в сторону Мурра.
Ночь застала их в бамбуковой роще. Впервые за много дней, нагретый воздух дышал влагой. Отпустив пастись коней, эльф занялся кочевницей. Девушка пришла в себя и сидела со связанными руками и лодыжками, ненавидяще уставившись на пленителя. Тот все возился со странным свертком. Наконец плотная ткань была размотана, и в свете лун стало видно бледное личико ребенка. Несмотря на все манипуляции, малыш не проронил не звука, а ведь даже дети кочевников, привыкшие ко всему, время от времени плачут, как принято у обычных младенцев.
- Покорми его, и я тебя отпущу. - Медленно подбирая слова чужого наречия, выговорил Хаэлнир. Пленница лишь скривилась презрительно.
- Я знаю, молока у тебя нет. Но ему и не нужно. Сделай вот так... - Хаэлнир обнажил по локоть свою руку, продемонстрировав несколько свежих шрамов, показал, как прикладывать малыша к порезу.
Теперь на лице девушки к презрению добавился ужас.
Эльф нахмурился.
- Я не так уж много прошу. - Самого его уже покачивало от усталости и частых кровопусканий. - Накорми его, и я оставлю тебе жизнь!
Медленно, стараясь не пугать понапрасну, эльф разрезал путы на руках степнячки, поймал за запястье правую руку, вложил в нее кинжал.
-Всего лишь небольшой разрез... - Он снова продемонстрировал свои шрамы.
Девушка вскинула руку с оружием. "Сейчас полезет резать мне глотку". - Устало подумал Хаэлнир, выставляя вокруг себя и младенца защитное поле. Но та с криком, похожим на рычанье, вонзила лезвие себе под левую грудь. Рука не дрогнула, клинок наверняка достиг сердца.
- Что же, можно и так. - Эльф выдернул кинжал и поднес упыря к еще теплой груди, кровь толчками покидала рану...