Считалочка, с помощью которой мы в средней школе запоминали глаголы-исключения 2 спряжения на "-ить".
Прилечь в эту ночь, естественно никому из нас не удалось. Но мы хотя бы заехали домой, приняли душ и переоделись. Еще Леха настоял на позднем ужине или раннем завтраке и сам же его и приготовил - из замороженных овощей и таких же наггетсов. Запивая все это дело крепчайшим обжигающим кофе, мы еще раз в подробностях разработали нашу "легенду" об обнаружении трупов. И даже проэкзаменовали друг друга для верности. В половине шестого отзвонился Лазарев.
- Нашли? - Первой выпалила я в трубку.
- Да. - Потрясения в голосе опера я не услышала, но видимо пейзаж с мертвяками "нашей кисти" все же произвел на него определенное впечатление. - Ну, их кто-то и покосил!.. Пришли мне эксперта, ладно? Даже лучше двух.
И Лазарев отсоединился.
Поднимать экспертов я предоставила Алексею, а сама позвонила Шефу.
Ранний доклад его не обрадовал - по ходу мой звонок поднял начальника с постели, в которой он ловил кайф последних пятнадцати минут сна. Но ругался он спросонья как-то неубедительно. А вскоре и вовсе закончил разговор, ворчливым: "Сейчас приеду, разберусь!". В общем, свой долг подчиненного я выполнила, теперь оставалось ждать, во что выльется вся эта история.
До обеда Саркеловка, будто внезапно открывшаяся на границе области черная дыра, поглощала одну за другой оперативные, следственные и экспертные группы. Туда же съехалось и все областное милицейско-прокурорское начальство. Меня не потащили по второму кругу на место происшествия только потому, что усадили писать подробнейший рапорт о нашей ночной прогулке. Ну, еще, наверное, сделали небольшую скидочку на то, что я - женщина, не сплю вторые сутки... Миргородцеву, получившему точно такое же указание насчет рапорта, поблажки не дали, и он повез к руднику одну из вышеупомянутых групп.
Только ближе к вечеру, когда опять стемнело, с бывшего рудника вернулся отправившийся туда одним из первых Александров. У нас как раз шел очередной этап перманентно текущего совещания (оно приостанавливалось и возобновлялось весь сегодняшний день, и успело порядком достать всех участников). Оперативника выслушали, задали кучу вопросов, на большинство из которых, вроде: "и кто, мог это сделать?", он ответов не знал. Потом нас опять распустили "до получения новых сведений".
- Ну, как там? - Как всегда самый плодотворный обмен информацией произошел в коридоре. Мы с Александровым остановились у стеночки, чтобы не мешать снующим по этажу сотрудникам - эти к нашему совещанию отношения не имели, работали по другим делам и готовились к ежедневной вечерней планерке.
- Настоящее побоище. - Понижая голос, чтобы не привлекать вечно любопытствующий оперсостав, сообщил Александров. - Нашли шестнадцать трупов. С тем, что был обнаружен в Уляновке - семнадцать. Получается полный "комплект", украденный из морга. Так что, хотя бы проблему передачи тел родственникам можно будет снять. Но в каком они состоянии! Впрочем, вы же видели?!
- Да. - Подтвердила я. - А как насчет подозреваемых, появилась какая-нибудь ниточка? - Невольно задержала дыхание в ожидании ответа.
Опер отрицательно покачал головой.
- Там много всего наворочено. Представляете, - теперь его голос упал до шепота, - эксперты нашли в телах серебряную дробь!...
- Да вы что?! - Поддельно изумилась я. - Ну, надеюсь, рано или поздно все загадки разрешаться.
Послав оперу бодренькую улыбку, уже собралась идти к себе.
- Я тоже надеюсь. - Александров задержал протянутую для прощального пожатия руку. - Они ведь ходили сами, так? - Я выдержала пронзительный взгляд и даже скроила подходящее случаю непонимающее выражение. Потом всмотрелась в знакомое лицо: для него это было по настоящему важно - знать правду. Причем, и это тоже отчетливо читалось во взгляде, можно быть уверенной: Александров не побежит делиться добытыми сведениями с начальством. - Я должен знать! Для себя. - Подтверждая мои мысли, горячо заговорил он. - Я видел следы в лесу и рядом с рудником, сравнивал подошвы. Этому может быть только объяснение. И каким бы оно ни было невероятным, если других нет, значит, оно правильное?
- Они ходили. - Я выдернула ладонь из его руки и подняла ее в предупреждающем жесте. - И больше ни о чем не спрашивайте.
- Хорошо. Спасибо.
Александров кивнул, но скорее каким-то своим мыслям, чем мне, и усталой походкой побрел к себе в кабинет. А я отправилась к себе.
Показавшийся бесконечным день, наконец завершился в девять часов вечера. Поужинав в ближайшем кафе, чтобы не тратить силы и время на готовку дома, мы с Алексеем приехали ко мне и, даже почти не разговаривая, сразу завалились спать.
На следующий день суета вокруг обнаруженных трупов продолжилась, но, меня - слава богу! - она почти не коснулась. Уже после первых исследований медики эксперты выдали на гора столько сенсационной информации, что на этом фоне мой скромный, лишенный экзотических подробностей, рапорт как-то затерялся. Я этому была чрезвычайно рада, у меня о другом голова болела - поиски прялки опять зашли в тупик.
В сумке с подвыванием завибрировал мобильный. Номер на экране не определился, но я все равно приняла вызов - по работе мне звонили порой из самых необычных мест.
- Здравствуйте, Марина Игоревна! Вас можно поздравить?
- С чем? - Удивилась, узнав голос Полозова. Не то, чтобы он был мне неприятен, наоборот, при других обстоятельствах, я бы не упустила случая пофлиртовать с таким мужчиной. Но специфика работы у меня не располагает к раздаче номеров своего телефона малознакомым гражданам. Вот и Константину Вассильевичу этот номер знать было не положено.
- Наслышан о ваших вчерашних подвигах. Не беспокойтесь, эта линия, по крайней мере сейчас, не прослушивается. - Заранее успокоил он. (Вот уж о том, что кто-то услышит наши безумные разговоры о мертвецах, я волновалась меньше всего!) - Шестнадцать упокоенных зомби - впечатляющий результат, из этого можно заключить, что первое одержание прошло успешно. Как вы себя чувствуете после перевоплощения в богиню?
- Нормально. - Я кривила душой. Но не рассказывать же каждому встречному, что все тело болит так, будто меня долго и основательно избивали тяжелыми тупым предметами. Про гигантский синяк во всю грудь вообще молчу! - Что такого спрятано в вашем руднике, что Эмпусов собрал там столько охраны?
- Я, как и вы, полагал, что наш друг держит там прялку. Но если ваша Хозяйка ее не обнаружила, значит артефакт хранится где-то в другом месте. - Мне показалось, Лугаль увиливает от ответа, но продолжать расспросы на эту тему по телефону я не стала. Зато поинтересовалась:
- А ваши люди последнее время никаких зомби не упокоивали?
На том конце трубки вышла крохотная заминка.
- Хотите сказать, Эмпусов поднял больше шестнадцати трупов? - Прозвучало вкрадчиво.
- Нет-нет. Я так спросила, в плане обмена опытом.
"Если мертвеца в Ульяновке проткнули колом не Змеевичи и не люди Курии, что тогда получается? Либо Эмпусов сам избавился от одного из своих ходячих трупов, либо у нас в области действует свободный охотник на зомби. Этого нам только не хватало!"
В это время задребезжал стационарный телефонный аппарат на моем столе, кто-то "домогался" меня по внутренней связи.
- Мне нужно ответить по другой линии. - Извинилась я. - До свидания.
Телефон снова разразился хриплой трелью, я поспешно сняла трубку. Звонила Рейнгард.
- Марин, можешь зайти?
- По делу или чаю попить?
- По делу, Эмпусов хочет с тобой разговор составить.
- С чего вдруг?
- Мне сообщать отказывается.
- Сейчас зайду.
Эмпусова всего третий день как перевели в СИЗО из изолятора временного содержания, он был небрит и от него попахивало, как и от всякого, кто провел несколько дней в камере.
- Здравствуй, мара. - Голубые глаза чуть на выкате уставились мне в лицо. Костюм, в котором я четыре дня назад видела задержанного, на этот раз сменился на темно-синие трико и олимпийку "Найк", в них Эмпус окончательно приобрел вид заправского рэкетира из бурных 90-х. Тем не менее, спортивный прикид выглядел на нем более уместно, чем двойка от "Бриони". - Потолковать надо.
- Меня зовут Марина Игоревна. - Поправила я его. - О чем вы хотите поговорить?
- Сначала отправь следователя, пусть подождет в коридоре! Наш разговор не для чужих ушей. - Эмпусов упорно продолжал обращаться ко мне на "ты", но я решила не заострять внимания. Вряд ли удастся за один раз привить ему хорошие манеры, так зачем зря тратить время и нервы?
- Это невозможно. - Спокойно объяснила я. - Даже если следователь уйдет, останутся конвоиры, они несут за вас ответственность и не бросят вас без присмотра. Так? - Я перевела взгляд на старшего из конвоя.
Вместо того, чтобы подтвердить мои слова, тот вопросительно глянул на арестанта.
- Давайте за дверь, ребятки! - Усмехнулся тот.
- Мы могли бы выйти ненадолго... - Смущенно промямлил сержант, возглавлявший конвой. У меня натурально пропал дар речи, со смешанным чувством изумления и гнева я смотрела, как конвоиры поднимаются со своих мест и направляются к двери. Ленка тоже подскочила со своего стула - конечно же, не для того, чтобы уйти, а от возмущения.
- Вот так-то, мара! - Голубые глаза Эмпуса зажглись злым смехом. - Скоро моя мощь возрастет настолько, что тюремным стенами ее не удержишь.
Внутри меня зашевелилось что-то, обычным раздражением такое не объяснишь. Это больше походило ... будто кто-то со стороны пытается пролезть ко мне в голову. Ощущение, как если бы чужая рука беспардонно уминала мой мозг, освобождая для себя место. Я даже поднесла ладонь к виску, словно могла физическим вмешательством остановить вторжение.
- Эй, вы же не оставите арестованного без охраны?! - Сделав над собой усилие, окликнула я конвойных. - Это строжайше запрещено. Так можно и работы лишиться!
Сержант, уже взявшись за дверную ручку, остановился.
- Не боись. Если что, я вас не брошу. А за зарплатой можете хоть завтра к моей жене приходить.
Старший конвоя не знал, как поступить, беспомощно перевел несколько раз взгляд с меня на Эмпусова и обратно. Двое подчиненных безмолвно ждали его решения.
- Я застегну ему наручники за спиной. - Заговорил наконец сержант просительно, причем позволения испрашивал отнюдь не у меня, а у арестованного.
- Валяй. - Разрешил Эмпус, с готовностью разворачиваясь и заводя назад руки.
Щелкнули наручники. Конвой бочком убрался за двери. Мы с Ленкой переглянулись, выхода было всего два: выйти вместе с конвойными в коридор, бросив арестанта в полном одиночестве, или же остаться и послушать-таки, что он скажет.
- Я хочу договорится. - Начал тот. - Прялку вы не нашли и не найдете. - Я насторожилась. Впервые Эмпусов сам упомянул о прялке. А ведь мы так и не собрали доказательств его причастности к хищению в Смоленске! "Показания" домовых к делу, как вы понимаете, не пришьешь. Слова Эмпуса, впрочем, тоже. Но по крайней мере теперь мы знаем, что прялка действительно у него. - Да и зачем она тебе? Пользоваться силой ты не умеешь. Знаю, у тебя был опыт успешного одержания. Но тебе-то лично какой от всего этого прок? Для того, чтобы вернуть молодость и бессмертие - слишком поздно, твое тело не приспособлено для переходов...Скоро наступит время черной луны, и даже сидящей в тебе богине станет не одолеть меня!
"Сидящей во мне богине" не понравилось последнее высказывание, и она снова рванулась, пытаясь вытеснить меня из меня. Словами не передать насколько это было неприятно и, даже больше того, страшно! Вот так, наверное, сходят с ума. "Это оно и есть - одержание!" - смекнула я. В первый раз замена произошла так быстро и внезапно, что я даже ничего не почувствовала. Но сейчас, здесь, я внутренне напряглась, изо всех сил сопротивляясь чуждому вторжению.
На этот раз задавить Марджану оказалось еще труднее: у меня подкашивались ноги от перенапряжения, так что пришлось опереться руками о край стола. Рейнгард заметив неладное, бросилась ко мне через кабинет. От Эмпуса тоже не укрылось творящееся со мной.
- Что Хозяйка, каково оно жить в чисто материальном мире?! - Спросил он с усмешкой, однако предпочел на всякий случай отодвинуться вместе со стулом подальше.
- Тебе нехорошо? - Ленка заботливо заглянула в лицо.
Я судорожно перевела дыхание.
- Все нормально. - Богиня и вправду отступила, оставив "след" в виде холодной испарины на лбу.
- Предлагаю сделку, - продолжил успокоившийся арестант, - ты немедленно выпускаешь меня, а я устраиваю так, чтобы нить твоей судьбы оказалась выткана самым благоприятным для тебя образом. Получишь все, что пожелаешь: богатство, красивого мужа, детей, собаку... Подумай, другого шанса не будет!
"Это самая фантастическая взятка, из всех, что мне предлагали" - промелькнула мысль. Я не собиралась с ним торговаться. Но, пока подследственный идет на контакт, нужно выпытать у него как можно больше.
- Зачем вам столько зомби? - Спросила отдышавшись.
- Мне нужны были сервы, - Эмпус пожал плечами. - Чтобы раскопать завал в шахте, и на случай визита змеевых прихвостней - с ними живым рабам не управиться.
- А что за завалом?
- Что же ты, аватара, а таких элементарных вещей разобрать не можешь?
- Не могу. - Признала я очевидное. - Так, что там?
- Мы договорились?
- Нет.
- Значит ты еще глупее тех болванов, что привели меня сюда. Они-то быстро поняли, за кем сила!
- Тем не менее, наручники не сняли. - Я позволила себе ядовитую улыбку, хотя поведение конвойных, честно сказать, меня ошеломило. Рейнгард-умница, пока мы перепирались, вызвонила одного из оперов. Уже через пару минут он появился на пороге кабинета. Следом притопали и парни из конвойного батальона, но им я больше не доверяла.
- Проследите, чтобы арестованного благополучно доставили в СИЗО. - Попросила оперуполномоченного.
- Я прослежу! - Ответила вместо него Ленка.
- Встретимся в суде. - Проходя мимо следователя, бросил ей Эмпус. - Когда меня освободят, посмотрим, кто за кем следить будет.
- В суде? - переспросила я, когда подследственного увели.
- На следующий вторник назначен процесс по обжалованию меры пресечения. - Поморщилась Рейнгард. - Этот проныра-Гильденстерн успел целую колею в суд протоптать.
- Думаешь, отпустят?
Подруга неопределенно покачала головой. Такой ее настрой меня не порадовал.
- Я к себе, - сообщила ей, - позови, когда на обед соберешься.
Но вернуться к работе не удалось. Опять позвонили на сотовый.
"Что за день такой сегодня?" - В сердцах так ковырнула откидывающуюся крышку, что едва не выронила телефон.
На этот раз звонили с платной стоянки, где я ставила свой "Марч"-ик. Вот уж точно, беда не приходит одна. Мало мне было заморочек с прялками-керами, так теперь к ним еще прибавилась погубленная машина! Из сбивчивых объяснений дежурного охранника понять можно было не так уж много, но одно я уяснила - кто-то поджог мой автомобиль.
- Выезжаю! - Бросила я в трубку и принялась лихорадочно одеваться. Как назло, Миргородцев уехал по Ленкиному заданию. В управлении все машины расхватал лазаревский отдел. Пришлось ловить такси прямо на улице.
Моя "Ласточка" одиноко стояла на опустевшей асфальтовой площадке, огороженной со всех сторон сетчатым забором. Снег здесь сгребали ежедневно, поэтому кое-где даже можно было разглядеть белую разметку. Но под моей машиной разлолось грязно-черное озеро. Поверхность его парила. Машины других клиентов сгрудились на противоположенном конце стоянки, подальше от изуродованного огнем "Ниссана". У меня аж сердце зашлось, когда я увидела свой маленький "Марч": черный от обуглившейся краски, лохмотья шин вплавились в асфальт, стекла выбиты - толи во время тушения, толи лопнули от перегрева. По земле прямо между колесами от переднего бампера и до самого ограждения змеилась трещина. Асфальт раскололся, стенки разлома покрывала уже знакомая черная субстанция, больше всего напоминавшая загустевший мазут. Из трещины тоже вырывался пар. Рядом с обезображенным автомобилем переминались с ноги на ногу все трое охранников из дневной смены. У их ног валялось четыре огнетушителя, явно опустевших, и грязный холщовый рукав, одним концом уходивший в дверь сторожки. Из брандспойта на его конце продолжала литься вода, размывая остатки снега.
- Что здесь случилось? - Накинулась я на старшего смены. - Это явный поджог! Как вы могли проворонить?!
- Но, Марина Игоревна! - Охранник знал меня не первый день. - Я же говорил вам, еще по телефону, мы - не виноваты. Тут, видать, какую-то подземную трассу прорвало. Ка-ак громыхнет, как полыхнет снизу! Асфальт треснул, шины махом к земле пришкварились. Потом уже и кузов загорелся. Мы с ребятами прибежали, стали пеной заливать, но тут эта дрянь снизу полезла, - он показал на черную лужу, - потом окна полопались. Но вообще, не так уж сильно она и горела. Даже пожарка не потребовалась, своими силами потушили. Хорошо рядом других машин не было. Не знаю вот только, кому из коммунальщиков звонить: в водоканал или энергосбыт. Может, вы подскажете?
Все это он рассказывал, бегая вместе со мной вокруг обгорелого "Ниссана". От последнего вопроса я сначала отмахнулась: "Пускай, страховщики с этим разбираются!" Не откладывая, принялась набирать номер страховой компании. Потом повнимательнее взглянула на непонятную дымящуюся лужу.
- Что за ерунда?...
Если бы мы не находились сейчас на территории Западно-Сибирской низменности, я бы решила, что это - лава. Вот точно также она выглядела в одном научно-познавательном фильме, который крутили по каналу "Дискавери".
- Из труб наверное натекло. - Предположил охранник. Его версия не показалась мне разумной, если допустить, что это разлился мазут, выходит у нас нефтепродуктопровод проходит прямо под улицей - а это невозможно. Над такими магистралями жилые районы не строят.
Народ у нас любит хаять милицию. А между прочим, вызванная мною дежурная группа из Центрального отдела прибыла всего через пятнадцать минут. А вот страхового агента пришлось ждать долго. Коллеги из Центрального давно окончили осмотр и, собрав объяснения со всех присутствующих, отбыли "на базу", а мы все топтались: то у спаленной машины, то у окна в сторожке. Когда же агент наконец прибыл: щеголеватый молодой человек в круглых очочках и дубленке на распашку, демонстрирующей нам пиджак в полоску и ярко розовый галстук, оказалось, что с ним нет эксперта, способного оценить масштабы и причину повреждений.
- Странное у вас какое-то возгорание. - Обходя успевшую застыть черную лужу, заявил он. - На поджог смахивает... - Он сделал многозначительную паузу. Старший охранник тут же вновь затараторил свою историю о подземном взрыве.
- Так-так-так... коммуникации говорите... - Наигранно постукивая ручкой (явно, чтобы оценили "золотое перо") по блокноту повторил агент недоверчиво. - Не знаю-не знаю... на прорыв трубы не похоже. Потом, почему автомобиль так странно обгорел. Внизу едва стальные оси не расплавились, а салон - почти не пострадал. Странный несчастный случай!
Долгое ожидание и насмешливо-подозрительный тон агента привели меня в бешенство. Обычно к этому чувству примешивалась еще и бессилие перед природной наглостью таких вот типов. И сделать с ними зачастую ничего не возможно! Будь я мужиком - двинула бы в морду!.. Хотя нет, а то еще и сидеть за этого розовогалтстучного молодчика придется. Но на этот раз, вместо жгучей обиды и возмущения в груди поднялась совсем другая "волна", сила - та самая, что расшвыривала зомби на Чертовой Плеши. Больше она не старалась проникнуть ко мне в голову, а лишь теплом растеклась по телу, принеся спокойствие и полную уверенность в себе.
- Мне плевать поджог это или несчастный случай. - Отчеканила я, надвигаясь на агентишку, и тот как-то сжался, скукожился под моим взглядом. - Я застраховала автомобиль и от того, и от другого, и хочу получить страховку как можно быстрее. Надеюсь, ваши недавние разглагольствования не намекали, что я сама подпалила машину?
- Нет. - Поспешно заверил страховщик, поправляя очки.
- Вот и славно. Не то вы мне еще и за клевету заплатите.
Достав телефон, я сделала несколько снимков автомобиля в разных ракурсах - хотя нужды в этом никакой не было, милицейские эксперт еще раньше снял место просишествия со всех сторон. Потом потребовала агента и охранника встать рядом с машиной и запечатлела их на фоне моей "Марч"ика.
- Вы, Дмитрий, - я неожиданно легко припомнила до этого не шедшее на ум имя старшего охранника, - проследите, чтобы этот субъект здесь ничего не подстроил. Это и в ваших интересах. Если со страховой компанией выйдут проблемы, я обращусь с иском к владельцу стоянки.
Записав в телефонную книжку данные страховщика, сухо попрощалась с ним и сторожем и отправилась ловить машину, чтобы добраться назад, в контору.
Алексей, услышавший историю о сгоревшем "Ниссане" уже вечером, по дороге домой, на мое возмущение наглым страховым агентом только рукой махнул.
- Лужа, говоришь? Похожая на лаву? Надо сообщить Феликсу. Если дело дошло до локальных разломов - значит, полюс и прялка сблизились на критическое расстояние. Скоро у нас тут, как на Камчатке, вулканы появятся!
Но меня глобальные катастрофы сейчас мало волновали, мне бы с моей маленькой бедой разобраться! Я больше не испытывала прилива внутренней энергии, и беспокойство расцвело с прежней силой.
- Вулканы, землетрясения - это все, конечно, хорошо, - Миргородцев странно на меня покосился, - но меня интересует, что будет с моей страховкой? Я ведь машину в кредит купила, мне за нее еще платить и платит, а машины-то уже почитай, что нет!
- Разберемся с твоей страховой компанией! - Заявил Алексей безапелляционно и, глядя на его решительный профиль, я не смогла усомниться.
Вечер прошел спокойно. Немного подпортил семейную атмосферу звонок Вертера, да еще неотвязно сверлившие меня мысли об одержании. Очень хотелось поделиться ими с Лехой, но я благоразумно удержалась.
Ночью, лежа в постели, я в бессчетный раз обдумывала, что мне делать с этой новой "особенность моего организма". С одной стороны, были в незримом присутствии богини свои плюсы. К примеру, та же сила, а еще эти невесть откуда появившиеся боевые навыки. Но стоило припомнить, как чужое сознание нахально щемилось в мою голову, и все преимущества сходили на нет.
"Не хочу быть психопаткой с раздвоением личности!" - Решила я окончательно.
И как избавиться от навязчивого вмешательства богини - уже известно, покреститься - и дело с концом. Леха сам сказал, что тогда я "не смогу обращаться к силе". Но это значит, что и сила перестанет лезть ко мне, а точнее, в меня! Однако вряд ли он одобрит мой поступок. Я поглядела на успевшего заснуть Миргородцева. Расстраивать его мне совсем не хотелось, а что Леха расстроится - сомнений не было. Очень может быть, не только расстроится, но и разочаруется - а это еще хуже. И я приняла лисье решение: сходить-таки покреститься, но ему об этом не сообщать. "В конце-концов, это - мое личное дело!" - успокоив себя подобными рассуждениями, я уснула, и если меня и мучили какие-то кошмары, то я их не запомнила.
На работе я первым делом направилась к Рейнгард. По плану - она должна была стать моей крестной матерью. В крестные отцы собиралась позвать Лазарева. Однако сразу перейти к интересующей меня теме не удалось, поскольку Алексей увязался вместе со мной и добрых полчаса докладывал Ленке о проведенных оперативных мероприятиях.
- Короче, слежка за Эмпусовой женушкой ничего не дала! - Резюмировала я. Не терпелось остаться с подругой один на один и переговорить о крещении.
- Да. Ничего. - Уныло согласился Леха. - Вчера она полгорода объездила, но никаких подозрительных встреч или посещений зафиксировано не было. Ребята с нее глаз не спускали...
- Вот уж, в чем я не сомневаюсь! - Язвительно вставила Рейнгард. - У нас в отделе образовался целый фан-клуб госпожи Эмпусовой. Исключительно мужской, из тех, кто не прочь скрасить ее одинокое существование. Необъяснимая популярность!
- Почему же необъяснимая? - Миргородцев пожал плечами. - Очень даже понятная. Она ведь навка...
- Это ее девичья фамилия. - Кивнула Ленка.
- Не только. Я имел в виду, что она русалка, навка - по-другому. Русалки обладают способностью присушивать мужчин. Потом, это сейчас она "бесцветная", потому что зимой навки обычно впадают в спячку. А летом станет такая - взгляд не оторвать!
- Теперь понятно, почему Эмпусов на нее запал. - Хмыкнула Рейнгард.
- Ну, Эмпуса русалками не удивишь! Думаю, ему просто нужна была женщина, которой он смог бы доверять. Мужской рукой прялку не активируешь. Вот он и нашел себе пряху.
- Значит, нужно следить за ней с удвоенным вниманием! - Я чуть не силой выпихала опера за двери. - Займись этим.
-Хотела посекретничать с тобой. - Объяснила с удивлением глядевшей на меня подруге.
- Ну, давай! - Ленка откинулась на спинку офисного кресла, отодвинулась от стола, демонстрируя, что готова меня слушать.
- Понимаешь, в последние дни я себя плохо чувствую... - Начала я.
- "Ой, зачесалося в му..., в твоем случае, в грудях! Не помру ли я на днях?" - насмешливо процитировала Рейнгард, считавшая что я завзятая симулянтка.
- Погоди ты! - "Цыкнула" я на нее. - Вечно не дослушаешь - скорее иронизировать. Я тебе про душевное здоровье толкую, а не про физическое! Хотя, видела бы ты мои синяки!..
- Нате, вам хрен из-под кровати! - Ленка поджала губы. - Мы с тобой уже неделю со всякими барабашками хороводимся. С чего вдруг именно теперь ты решила, что у тебя с психикой нелады?
- С того, что... - И рассказала подруге про одержание.
- Да, дело - дрянь. - Подтвердила она, выслушав историю об изрубленных зомби. - Надо и впрямь окрестить тебя поскорее! Что-то меня не прельщает с какой-то там Марджаной "шампунью" баловаться.
-Я договорюсь с Лазаревым, чтобы свозил меня в церковь и обратно - встретиться со священником. Если получиться протиснуться вне очереди на крещение - мы тебе позвоним. Только Миргородцеву - ни слова, а то Белая Курия сразу вскинется!
- Заметано.
В церкви, куда доставил меня Вовка Лазарев, было малолюдно и ужасно холодно. Возможно, дело в недостатке света, но внутри церковного зала, мне показалось даже холоднее, чем снаружи, на улице. Окна-витражи, расположенные на высоте второго яруса, плохо пропускали тусклые лучи зимнего солнца. У иконостаса с правой стороны, там, где принято ставить свечки "за здравие" сгрудилось несколько женщин преклонного возраста, в повязанных на голове платках и шалях. Еще парочка топталась слева - молилась за упокой. У самого алтаря прохаживалась парочка: плотный мужчина в короткой дубленке, с небрежно распахнутым воротом и без шапки, его спутница в норковой шубке "автоледи" сверкала затянутыми в капрон коленками, но на голову, подобно косящимся на нее старушкам, повязала шаль-паутинку. Эти двое рассматривали драгоценные киоты, словно пришли на художественную выставку. Затем из боковой дверцы, ведущей куда-то за иконостас, появился поп. Я с некоторым беспокойством узнала давешнего молодого батюшку, с которым беседовала несколько дней назад. В прошлый раз он принял меня отнюдь не с распростертыми объятиями. Я-то рассчитывала договориться с другим, менее впечатлительным священником. С другой стороны, этот, по крайней мере понимает сущность моей проблемы. "А, была-не была!"
- Отец Виталий! - окликнула я его.
Повернувшись, он опять вздрогнул, как в нашу первую встречу.
- Вы?.. Вы не пришли в тот день. Я решил, что передумали.
- Видите ли, при моей работе трудно строить личные планы.
- Отец Игнатий по моей просьбе приезжал из монастыря. - Сообщил батюшка с легким укором. - Он уже в летах, и не любит покидать свой приход.
- Я искренне сожалею. - Заверила я, как можно убедительнее. - Но у меня к вам все та же просьба. Мне просто необходимо немедленно покреститься.
- Не уверен, что диакон согласится во второй раз...
- Не нужно никакого дьякона, отца Игнатия. Вы... - Я замялась, не зная, как объясниться со священником, чтобы сопровождающий меня оперативник ничего не заподозрил.
Тихонько глянула на Лазарева. Тот терпеливо ждал, чем кончаться наши переговоры. Молодой батюшка заметил и расценил мой взгляд правильно.
- Пойдемте со мной. - Позвал меня, указывая на дверь слева от иконостаса, но не ту, откуда он появился. - А вы, подождите нас здесь, - повернулся к оперу, - мне необходимо переговорить с вашей спутницей с глазу на глаз, чтобы убедиться, что ее желание прийти ко Христу, искренне.
Лазарев понимающе кивнул. Я прошла за священником сначала коротким коридорчиком, больше похожим на тамбур, потом длинным узким проходом, освещенным электрическими лампочками. В конце него отец Виталий толкнул обитую дермантином дверь, и мы очутились в странно обставленной комнате. Она одновременно напоминала и гостиную сталинских времен - оттуда были круглый стол темного дерева, накрытый красной скатертью из рытого бархата, стулья с закругленными спинками; деревенский дом - о нем напоминала беленая русская печь и сохнущие на ней валенки и, наконец, контору ритуальных услуг - поскольку в углу, прислоненный к стене, стоял погребальный венок, а на скатерти были разложены какие-то, похожие на кружевные рушники, длинные белые тряпки. Последние тоже почему-то ассоциировались у меня с похоронами. Печь была натоплена, и мне мгновенно стало жарко.
- Я не могу ждать другого священника. - Взяла я быка за рога, едва убедилась, что в комнате мы одни. - Пару дней назад со мной случилось одержание. Знаете, что это такое?
Отец Виталий испуганно покачал головой: сначала отрицательно, потом кивнул.
- Я не желаю делить свое с тело с ... с кем бы то ни было! И я уверена: крещенье мне поможет! Знаю, в том, чтобы уверовать увидев, не много чести. Зато я не просто верю, а знаю, что Он - есть! И я прошу Его и вашей помощи. Да что вы там увидели у меня за плечом?! - Довольно резко одернула священника, и впрямь все время кидающего мне за спину короткие опасливые взгляды.
- Простите. - Отец Виталий зарделся, как девушка. - А вы, разве не замечали, что...
- Что?!
- У вас три тени.
Я поглядела к себе под ноги. Действительно тени: одна четкая, две других - довольно смутные, веером "раскинулись" на полу.
- Здесь такое освещение. - Пожала плечами.
- Да, но у меня-то одна!
Перевела взгляд под ноги священнослужителю. Отбрасываемая им тень вытянулась назад, и она, и впрямь, была одна.
- И это все? - Не нахожу ничего устрашающего, пусть и в не совсем обычном свойстве моей фигуры отражать свет.
- Позади вас - дыра в пространстве. - (Я скептически скривилась.) - Как будто открытый дверной проем. Темный и оттуда поддувает... - попик поежился, будто его и впрямь прохватило потусторонним сквозняком, - холодом смерти.
Мне снова стало неуютно, как в стылом церковном зале, где горящие под иконами и на стенах свечи не могли не согреть, ни разогнать скопившийся под куполом мрак.
- Вот и еще одна причина, по которой именно вы должны проводить обряд. - Я заставила себя встряхнуться, напомнив, что пришла сюда, чтобы устроить свои скорейшие крестины. - Вы сразу увидите, подействовал ли он на меня.
- Не обряд, крещение - это таинство! Но, хорошо, - решился вдруг отец Виталий. - Я проведу церемонию. Надеюсь, что не нарушу тем самым волю Его. Ведь зачем-то же Он поставил вас второй раз на моем пути?.. Сегодня, в 14.00 часов. - Предложил после небольшого раздумья. - Обычно в это время перерыв, но ничего, обойдусь без обеда. Сумеете прийти?
- Да. - Сразу согласилась я. - Чем скорее, тем лучше.
- Вам понадобятся два восприемника - крестные отец и мать. Или хотя бы один из них.
- А можно обойтись одним? - Я обрадовалась. Больше всего меня тревожило (правда я не стала делиться этим с батюшкой), что во время церемонии спящая внутри Марждана проснется, и устроит какое-нибудь безобразие. Чем меньше у этого безобразия будет свидетелей, особенно неподготовленных, вроде Лазарева, тем лучше.
- Можно. Но предпочтительнее, чтобы было двое.
- Я попробую, святой отец... - Протянула с сомнением.
- Тогда, жду вас в два после полудня. И вам придется прямо сейчас внести деньги в церковную кассу. - Священник явно испытывал неловкость, упоминая о деньгах. Но я лишь деловито кивнула.
- Договорились.
Лазарев, которого я попросила доставить меня и Рейнгард в храм к указанному сроку, посопел разочарованно, заранее прощаясь с пропущенным обедом, но я пообещала ему накрыть праздничный ужин после крестин, и он воспрял духом. Собственно времени до полудня оставалось совсем немного, так что мы только-только успели заехать за Ленкой на работу, купить ей косынку - покрыть голову во время церемонии и вернуться к церкви в назначенный час.
Все это время настроение у меня было тревожно-приподнятое. Приподнятое - потому что крещение - это, как ни крути, вступление в новую жизнь. А тревожилась я из-за того, что не знала, как поведет себя богиня во время обряда. Я даже Ленку не могла проинструктировать, что делать в этом случае, поскольку сама не знала. Если все будет так, как на руднике, никто глазом моргнуть не успеет, как на моем месте окажется совсем другая, возможно агрессивно настроенная, сущность. Единственное, что я посоветовала подруге, в случае чего, хватать отца Виталия и драпать куда подальше. Но пока что мои страхи не оправдывались. Мардажана "спала" крепко, а может пребывала в каких-то иных измерениях. Батюшка принялся читать молитву, потом освятил воду и я без приключений встала босыми ногами на обжигающе-холодное дно крестильной купели. Таинство шло своим чередом, я изо всех сил пыталась проникнуться словами псалмов, что произносил отец Виталий. Немного мешала архаичность изложения молитв, ну и конечно то, что я поминутно прислушивалась к себе, не начнутся ли изменения. Наконец обряд бы завершен. Придерживая рукой нательный крест, впилась вопросительным взглядом в священника.
- Ну, как, батюшка, получилось? - Я и сама не знала, чего ждать.
- Кажется, да. - Скорее испуганным, чем радостным голосом сообщил он. - Я все еще вижу темный проем за вашей спиной, но теперь он выглядит... как бы глухим, словно дверь закрылась, хотя и не исчезла совсем...
Священно служитель явно затруднялся описать свои ощущения. Но я и так была ужасно довольна и признательна.
- Спасибо вам, святой отец. - Пока я подбирала слова, чтобы выразить благодарность, в дверь просунулась мужская голова, на лбу и волосах еще сохранился вдавленный ободок от шапки. Перерыв кончился и батюшку поджидала целая группа православных с беспокойным младенцем на руках, желающих окрестить свое дитя. Так что прощание вышли довольно скомканными.
Нас с Рейнгард на улице ждал Лазарев на своей "Тойоте-Надия". Он немного дулся. После всех хлопот, связанных с крещением: разъездов и прочего, я категорически запретила ему присутствовать в храме во время церемонии. Пришлось наврать с три короба насчет моей крайней стеснительности. Слушая эти выдумки, Володька с сомнением качал головой, но все-таки согласился остаться на время церемонии в машине. Когда мы плюхнулись, я - на переднее сиденье, Ленка - на заднее, Лазарев молча включил зажигание. Чтобы немножко взбодрить его, я напомнила всем, что нынче вечером устраиваю для нас троих вечеринку.
- Постарайтесь освободиться от дел до шести, я закажу столик в "Планете", отпразднуем крестины. Да, Володь, не говори никому, куда идешь! - Спохватилась напоследок. Лазарев вполне мог при Миргородцеве обмолвиться о нашем сегодняшнем мероприятии, - вообще никому не говори, что я покрестилась, ладно?
Владимир согласно угукнул, но как-то рассеяно. "Наверняка, забудет и брякнет что-нибудь такое в кабинете!" - однако повторно акцентировать внимание на соблюдении тайны я не рискнула, не то начнет думать, чего это я так беспокоюсь по этому поводу, и неизвестно до чего додумается!
В отделе меня уже разумеется потеряли, попавшийся на лестнице следователь сообщил, что секретарша Шефа искала меня "по всему этажу". Я поморщилась: сейчас опять начнутся разборки на тему опозданий, теперь - с обеденного перерыва. Однако еще оставалась возможность создать себе алиби: секретарь у нас дама ветреная, легкомысленная, вполне может пролететь мимо тебя в коридоре и не заметить. Нужно только убедить ее, что все это время я находилась в управлении. Так что, не без помощи Рейнгард, высланной вперед в качестве разведчика, я тихой мышкой просочилась к себе в кабинет. Быстренько скинула верхнюю одежду, разместилась за столом, разложила бумажки и уставилась в них со скучающе-деловым видом. Буквально пять минут спустя в кабинет заглянула секретарша.
- Марина Игоревна, а вы уже пришли?!
- Давно. - Подняла я взгляд от документов.
- Но, как же...
Поскольку вопрос остался невысказанным, то и отвечать на него, по моему мнению, не стоило.
- Вас Юрий Федорович к себе вызывает. - Сообщила секретарша после затянувшейся паузы.
Со вздохом, призванным подчеркнуть мою чрезмерную занятость, я встала, взяла ежедневник и отправилась в кабинет к шефу. По дороге внесла последние корректировки в версию своего нахождения на рабочем месте.
Увы, не к тому я готовилась!
- Это что такое? - Шеф гневно потряс зажатым в руке листом с напечатанным на принтере текстом. - Я тебя спрашиваю?!
Пришлось подойти и аккуратно высвободить бумагу из его кулака.
- Начальнику следственной части... - прочла вслух, - ... копия прокурору ... области... Это жалоба на арест Эмпусова. - Отрапортовала, как ни в чем ни бывало.
- Я сам знаю, чья это жалоба! Я тебя спрашиваю, что вы с Рейнгард такое вытворяете? Только на прошлой неделе, помнишь!? На прошлой неделе, когда я тебе показывал кляузу борзописца, работающего на Велесского, ты что мне сказала? Ну, давай-давай, отвечай, Рольская! - Однако вставить слово он мне, естественно не дал. - Ты же мне на этом же самом месте вкручивала, что Эмпусова сажать нельзя! Что дело экономическое и вообще... И, как теперь это понимать! - Шеф снова потянулся к отнятой у него жалобе, но я поспешно отодвинулась вместе с бумагой подальше - иначе окончательно изомнет, а мне ее еще к делу подшивать.
- Елена Александровна, - начала как можно убедительнее и спокойнее,- в ходе проведенного расследования установила новые обстоятельства, которые...
- Вы у меня допрыгаетесь, обе! - Тут же прервал меня начальник. - Поедете проводить расследования в Тютюбаевку* (то же, что и Тьмутаракань - чрезвычайно отдаленное, дикое место), в замшелый райотдел! Будете устанавливать, почем колхоз купил навоз!
- Ну что же, и такими делами кто-то должен заниматься.
- Все, свободна! И пусть только суд отменит меру пресечения... - Однако более страшной кары, чем ссылка в Тютюбаевку, шеф еще не придумал, поэтому только постучал ладонью по столу, для выразительности. Я же поспешила ретироваться с приемную.
После визита к шефу, приподнятое настроение, подхваченное в церкви пошло на спад. А тут еще из страховой компании позвонили.
- Извините, не могли бы вы подъехать к нам в центральный офис? Боюсь, у нас возникли небольшие проблемы с вашим страховым случаем.
По тону можно было безошибочно определить, что проблемы явно не маленькие и не у "нас", а у меня.
- Постараюсь. - Недовольно буркнула я. Глянула на часы, до конца рабочего дня еще два с четвертью часа, потом был запланирован праздничный ужин в ресторане, так что возвращаться на службу не было никакого смысла. Иными словами, вплотную заняться делами сегодня категорически не получалось. Не то, чтобы у меня было что-то неотложное, но совесть все равно мучила.
"Завтра приду на работу на час раньше и все наверстаю!" - Клятвенно заверила я саму себя.
Предупредив Рейнгард, что встречаться будем уже в ресторане, поднялась на этаж к операм, Миргородцев как раз оформлял какие-то отчеты в кабинете Лазаревской группы.
- Отвезешь меня в страховую компанию. Ты же знаешь, моя "Ласточка" испустила дух, а Шеф не в том настроении, что дать мне машину. - Попросила я Алексея.
Тот виновато отвел глаза.
- Извини, я сегодня не могу.
Я не понимала, чего тут стыдиться. Ну не может опер уйти с работы в нужное мне время - мне ли не понять коллегу?
- Да ладно, не проблема. Попрошу еще кого-нибудь, или на автобусе доеду.
- Понимаешь, Мила сегодня прилетает. Я должен встретить ее в аэропорту через час. Потом пока багаж получим, пока до дома доедем, то да се...
- Говорю же, не проблема. - Я улыбнулась ободряюще. То, что Алексей постеснялся сразу признаться мне, что едет встречать свою невесту, показалось мне добрым знаком. Если бы он не испытывал ко мне никаких чувств - сказал бы без обиняков!
- Я вернусь на работу, как только освобожусь.
- Хорошо. - Мысленно прикинула, сколько времени может уйти на встречу отпускницы. Со всеми переездами - часа три-четыре, не меньше, это если не будет никаких заморочек в аэропорту, вроде задержки рейса или потерянных чемоданов. Плюс еще надо сделать поправку на эту, (как бишь ее?) Милу - всякие там поцелуи, обнимашки... Кстати, наконец-то я узнала как зовут рыжеволосую пассию Миргородцева.
- Мила, это от Людмила? - Невинно поинтересовалась я, не столько желая в действительности что-то узнать о его невесте, а чтобы проверить реакцию на имя.
- Нет. Просто Мила, как Мила Йовович. Ее мать мечтает о такой же карьере для дочери.
- Что ж, внешние данные у твоей Милы вполне подходящие.
- Да. Ну, мне надо идти, твоя подруга Рейнгард, как обычно завалила меня поручениями, попробую до отъезда хоть часть разгрести.
Леха выскочил из кабинета, а я попыталась проанализировать его интонацию, в тот момент, когда он рассказывал о своей девушке, но ни к каким определенным выводам не пришла.
- Вечером разберемся! - Плюнула я на все эти психологические изыскания, и рванула на автобусную остановку.
В офисе страховой компании меня встречал уже не давешний агент-очкарик а какой-то старший менеджер.
- У нас затруднения с квалификацией вашего страхового случая. - Сообщил он доверительно. - Это не поджог, но и не на одну аварию техногенного характера не похоже. Мы пригласили специалиста из МЧС, но даже он не сумел дать четкого ответа. Мы вынуждены будем задержать страховые выплаты.
- Почему? - Сдерживая раздражение осведомилась я.
- Но, я ведь только что объяснил... - И страховщик по-новой принялся нудить об экспертах МЧС и прочем. - Меня распирало от возмущения, но в то же время я не могла в тайне не радоваться - это было самое мое самое обычное возмущение, никакая другая сила больше вмешаться не пыталась. Поэтому, когда мой визави закончил, я довольно спокойно попросила его сообщить о результатах новых экспертиз, и даже исками пугать не стала.
Когда я выходила из офиса, менеджер провожал меня изумленным взглядом - уж не знаю, что ужасы про меня наплел агент-очкарик!
Вечеринка в честь крестин прошла очень славно. Лазарев, для которого я специально заказала его любимую текилу, вскоре перестал обижаться. Мы прекрасно поужинали, выпили за мое "новое рождение", потом немного повспоминали случаи из общей ментовской жизни и, уже в половине девятого такси развезло нас по домам.
За все это время Миргородцев мне не разу не позвонил. А ведь мог бы по крайней мере сообщить, что благополучно вернулся из Аэропорта и остается ночевать у себя на квартире. Я даже сняла телефон, чтобы самой позвонить ему, но после минутного раздумья положила трубку, так и набрав номер. Ясно, чем они там сейчас заняты с Милой - все-таки встреча любовников после долгой разлуки!
"У него нет перед тобой никаких обязательств. - Напомнила я себе. - Ты же сама считаешь все произошедшее, не более чем легкой интрижкой! Так?" - Прислушалась к внутреннему голосу, но почувствовала лишь, как сердце предательски кольнуло ревностью.
Впервые за несколько последних лет я почувствовала себя одиноко в своей квартире, увешанной оберегами. Чтобы стряхнуть с себя хандру, приняла горячий душ, сварила кофе, потом улеглась на диване, заверив себя, что хочу немного почитать. "А то совсем одичала на этой работе! Ни одной книжки, кроме кодекса, больше месяца в руки не брала!". Однако проникнуться атмосферой выбранного мною романа никак не получалось - должно быть оттого, что каждые десять минут я бросала взгляд на часы, а затем еще и на мобильник, предусмотрительно устроенный под рукой.
Леха так и не позвонил. Одному богу известно, как же я ждала этого дурацкого звонка! Около часа ночи со вздохом отложила объемистый том, в чтении которого мне так и не удалось далеко продвинуться, перебралась в спальню и попробовала заснуть.
Однако вместо сна в голове кружился бесконечный хоровод из впечатлений сегодняшнего, богатого на события дня: сначала крещение, потом ужин в ресторане, потом известие о возвращении "Милы Йовович". Конечно, все было в несколько ином хронологическом порядке, но о чем бы я не начинала думать, все в конце концов возвращалось к Лехе и его предательству. "Никто никого не предал! - В сотый раз поправила я себя. - Просто кое-кто размечтался о прынце на белом коне, а такие мечты простительны только в пубертатном возрасте, но уж не в твоем, это точно". Нынче, что принцы, что кони повывелись... Хотя, нет, кони остались. Но, если вдуматься, я и ездить-то верхом, как следует, не умею, так что далеко с прекрасным принцем все равно б не ускакала. Как-то я с друзьями отправилась по путевке выходного дня на конезавод - "покататься на лошадках". Пока экскурсантам раздавали коней, я очень переживала, чтобы мне не выдали какую-нибудь клячу. Когда предложили серого в яблоках тяжеловоза, только-только выпряженного из телеги, низкорослого и основательного, я категорически отказалась садиться на него верхом. Тогда мне подвели коричневую (каурую, как сказал конюх) кобылу, не слишком крупную, но с тонкими "стройными" ногами. Обрадованная, я при помощи конюха и забора вскарабкалась в седло. Лошадь, показавшаяся мне такой миниатюрной в сравнении с жеребцами, которых я видела в здешних стойлах, стоило мне подняться ей на спину, мгновенно преобразилась, прибавив в росте не меньше полуметра. К тому же седло явно имело какой-то изъян в конструкции. Посидев в нем немного, я решила, что не хватает ручки на передней луке, чтобы неопытному наезднику было, за что хвататься. Все это время кобыла спокойно стояла рядом с оградой, использованной мной в качестве лесенки, и думать не думала куда-то двигаться.
- И что мне теперь делать? - Стараясь не потерять баланс, повернулась я к конюху.
- Ударьте ее пятками в бока.
Я осторожно сдавила кроссовками (поскольку не додумалась надеть на экскурсию сапоги) лошадиные бока. Ничего не произошло. Попробовала еще раз - тот же результат.
- Вот ведь, скотина ленивая!
Краем глаза я заметила, как конюх подхватил с земли здоровенную лесину - натуральное бревно, честное слово! И, размахнувшись, приложился этой дубинкой по лошадиному заду. От ужаса я онемела - по всем статьям, подобный удар должен был угробить лошадь вместе с седоком. Но, к моему изумлению, кобыла не свалилась как подкошенная, и даже не взвилась на дыбы, а только живенько потрусила по проселочной дороги вслед за своими собратьями, уносящими в поля моих спутников. Вцепившись в луку и колотясь задницей о жесткое седло, я только и успела, что прокричать "конезаводчику": "А как я с нее слезу?!"
- А вы как устанете по полям ездить, отпустите повод, кобыла сама вернется в конюшню. Тут мы вас и снимем! - Обрадовал меня деревенский оптимист.
Вот так я и начала осваивать мастерство верховой езды.
Моя лошадка, догнав основную кавалькаду, пристроилась в хвост своей рыжей подружке и перешла с легкого галопа на квелый шаг. Я рискнула перевести дыхание и разжать судорожно впившиеся в луку пальцы, огляделась. Мы ехали по начинавшей желтеть в преддверии осени рощице. Поросший травой проселок огибал пологий холм, затем дорога скрывалась в следующем березовом околке, а прямо по ходу движения открывался обширный колхозный луг. В нашей группе имелось несколько опытных наездников, эти сразу пустились вскачь через поля, нахлестывая своих коней по крупу березовыми прутиками. Остальные медленно дефилировали на своих скакунах вдоль кромки леса. Моя же кобылка, пройдясь немного, встала и принялась щипать подсохшую к концу лета траву. Немного освоившись в седле, я исхитрилась и обломила у стоявшего при дороге дерева ветку. Очистила от боковых отростков, и легонько шлепнула ею кобылу по заднице. Наглая животина скосила на меня карий глаз, мотнула головой, но своего занятия не прекратила. Тогда я стегнула ее посильнее. Мимо как раз скакала с хохотом пара веселящихся наездников...
Только здоровый вестибулярный аппарат и божий промысел позволили мне удержаться в седле. Моя квелая кобылица взяла в галоп за этой парочкой прямо с места.
Напрасно я дергала повод, кричала "тпру", "стой, проклятая!" и другие, менее приличные слова. Расходившаяся лошадь несла меня, не разбирая дороги, прямиком в ближайший лес.
Все, что оставалось, припасть к лошадиной шеей и стараться не вылететь из седла под ноги собственной кобыле. Странное дело, шея у вредоносной лошадки оказалась не коричневая, как мне показалось сначала, а белая. Грудь и грива, кстати, тоже. Я скосила глаза, чтобы проверить, изменился ли цвет лошадиной задницы, и с удивлением обнаружила, что лес вокруг загустел, налился сочной зеленью, деревья заматерели - стволы их сделались толсты и узловаты. Ветка хлестнула по плечу, осыпав меня кусочками листьев. "Странные какие листья у местных берез... Да это и не березы вовсе!" Вокруг раскинули ветви пышные грабы, их темнозеленая листва перемежалась серебристыми кронами дубов.
Но времени подумать, куда меня занесло, просто не было. В лошадь словно вселился бес, теперь она неслась вперед со скоростью электрички, а может быть и быстрее. Под лошадиной кожей, в которую пришлось впиться ногтями - иначе бы мне не усидеть, как ни старайся, странно хлюпало. И вдруг лес кончился, как ножом отрезало, и лошадь вместе со мной ухнула в глубокий овраг, от такого резкого крена я вылетела из седла. Рванулся навстречу травянистый склон, стиснуло сердце и... я проснулась, судорожно ловя ртом воздух.
Вокруг было темно, так что я не вмиг сообразила, что нахожусь в собственной постели. Спасибо красным огням на телевышке за окном, их ровный свет и проявившиеся чуть позже знакомые очертания телестанции помогли прийти в себя, хотя сердце продолжало колотится, будто я все еще неслась в бешенной скачке.
- Фу-у-у-у-у... - Прижимая ладонь к груди повалилась назад на подушку. Надо же, не заметила, как заснула, и воспоминания плавно перетекли в сонные грезы. Сон и сейчас до конца еще не выветрился из головы. Поэтому стоило вновь прикрыть глаза, как снова по сторонам поплыли зеленые перелески. Правда теперь плавно, так будто я стою у окна едущего поезда, а пейзаж проносится мимо под стук колес. "Поезд это хорошо, - подумалось мне, - поезд это - путешествия, лето, отпуск..." Мысли опять начали путаться. Столбы электропередач за окном вагона превратились в черные стволы елей. Белый конь снова уносил меня в лесную чащу. И снова деревья кончились, и в глаза ударил свет клонящегося к горизонту светила. Под копыта скакуна ложилась зеленая степь, высоченные колосья качали усатыми, невызревшими головами, чуть ниже, меж их сочными стеблями путались седые волосья ковыля.