Цыганков Вячеслав Анатольевич : другие произведения.

"Только этого мало..." (100 лет со дня рождения Арсения Тарковского)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Арсений Тарковский - 100 лет со дня рождения

"Только этого мало..."

  
   Вот и лето прошло,
   Словно и не бывало.
   На пригреве тепло.
   Только этого мало...
  
   Мое "знакомство" с Арсением Тарковским началось (именно в конце лета!) с этого стихотворения, которое раньше воспринималось лишь как "шлягер" в исполнении Софии Ротару (интересно, многие ли знают, кто автор?): в школе мы Тарковского не изучали, а в институте я умудрился пропустить соответствующий спецкурс. Видимо, судьбе было угодно, чтобы я встретился с его стихами "напрямую", без посредников. Хочется поделиться радостью и светом этой встречи...
  

"Тетрадь стихов таскал под мышкой..."*

   Арсений Александрович Тарковский родился 25 июня 1907 г. в Елисаветграде (ныне Кировоград, Украина). В семье "бредили" литературой: отец, Александр Карлович, помимо службы в банке, печатался в местных и одесских газетах, знал девять языков и переводил для себя Данте, Леопарди, Гюго и других поэтов, а все домашние писали стихи и пьесы для "внутреннего употребления".
   В 1913 г. дети с отцом посещают поэтические вечера Бальмонта, Северянина, Сологуба. В том же году родители дарят сыну томик Лермонтова, а друг отца, доктор Афанасий Михалевич знакомит его со стихами украинского философа Григория Сковороды. У Асика было достаточно "пищи для души".
   Но витал в семье и совсем иной дух - бунтарский: Александр Карлович в 1880-х гг. участвовал в организации народовольческого кружка, за что провел три года в тюрьме и пять лет в сибирской ссылке, а потом оставался под гласным надзором полиции. Старший брат Валерий принимал участие в революционном движении как анархист, а в 1919 г. погиб в бою против банды атамана Григорьева.
   Сам Арсений в 1921 г. вместе с друзьями чуть не попал под суд за опубликованный в местной газете акростих с "нелестной" характеристикой Ленина, но сумел убежать. И начались его скитания по "необъятным просторам нашей родины"...
  
   * Здесь и далее цитаты из стихотворений А. Тарковского или его высказываний.
  

"И стал жильем певучих сил..."

   Окончились скитания весьма счастливо: узнав, что такое голод, перепробовав несколько профессий, в 1923 г. Арсений приезжает в Москву, к сводной сестре. Перебивается случайными заработками (например, распространяет книги), а через два года поступает на Высшие литературные курсы, возникшие на месте Литературного института. На собеседовании он находит учителя и старшего друга - поэта и теоретика стиха Георгия Шенгели.
   Вместе с Тарковским учатся Даниил Андреев, Мария Петровых, Юлия Нейман, а также Мария Вишнякова, вскоре ставшая его женой. Два года молодая семья живет благодаря стипендии Фонда помощи начинающим писателям при Госиздате.
  
   Мерцая желтым язычком,
   Свеча все больше оплывает.
   Вот так и мы с тобой живем:
   Душа горит и тело тает. (1926)
  
   Это первое опубликованное стихотворение Тарковского (сборник "Две зари", 1927). Увидеть свои стихи напечатанными ему доводилось редко...
  
  

"Какие вы все скучные!"

   В 1929 г. Высшие литературные курсы закрыли, а слушателей допустили к экзаменам в МГУ, но Тарковский этим не воспользовался. Кажется, он пошел по стопам отца: стал сотрудником газеты "Гудок" - автором судебных очерков, стихотворных фельетонов и басен под псевдонимом Тарас Подкова). На самом деле "набраться жизненного опыта" ему посоветовал Шенгели.
   С 1931 г. Тарковский работает на Всесоюзном радио. Очередную его постановку - пьесу "Стекло" (вышла в эфир 3 января 1932 г.) - подвергли резкой критике за "мистику": Тарковский ввел в нее голос М. Ломоносова. Призванный "наверх" автор на все нападки ответил: "Какие вы все скучные!" - и навсегда расстался с радио.
   В 1933 г. Шенгели привлекает Тарковского к переводам. И скитания - теперь уже со статусом "творческих командировок" - продолжаются: Киргизия, Крым, Кавказ...
   Сердце поэта тоже меняет привязанности: встретив в 1936 г. Антонину Бохонову, чей муж входил в круг Маяковского, уже через год Тарковский оставляет ради нее семью - жену и двоих детей. Правда, официально оформляет развод и новый брак лишь в 1940 г., ознаменованном еще одним важным событием: Тарковского наконец (вновь не без участия Шенгели) принимают в Союз писателей (СП).
  
   Все, что сбыться могло,
   Мне, как лист пятипалый,
   Прямо в руки легло.
   Только этого мало...
  
  

"Хорошо мне в теплушке..."

   Но в воздухе уже висит тревога, которая вскоре разражается грозой Великой Отечественной. Тарковский провожает в эвакуацию мать, сначала первую, потом вторую жену, а сам проходит военное обучение вместе с другими писателями. Медкомиссия находит его негодным для действующей армии, но он буквально "бомбардирует" Президиум СП просьбами отправить его на фронт и в итоге добивается своего: в начале 1942 г. Тарковского зачисляют на должность корреспондента газеты "Боевая тревога" в составе 16-й армии. Вот где ему пригодился опыт работы в "Гудке": он пишет заметки, частушки, басни. И даже на фронте находит вдохновение для "мирных", лирических стихов - "Белый день", "Ночной дождь", "На полоски несжатого хлеба...", "Четыре дня мне ехать до Москвы..." и других.
  
   Немецкий автоматчик подстрелит на дороге,
   Осколком ли фугаски перешибут мне ноги... (1942)
  
   Как будто напророчил себе военкор Тарковский: в декабре 1943 г. его ранят разрывной пулей в ногу. Гангрену удается остановить лишь после шестой ампутации. Еще одна потеря, о которой узнает поэт в 1944 г., по выходе из госпиталя, - смерть матери...
  
   Их так немного было у меня,
   Все умерли, все умерли...
   ("Моим друзьям", 1945)
  
   Но жизнь - несмотря на все потери - продолжается. Новые творческие поездки, новые переводы и даже - надежда издать книгу своих стихов...
  
  

"Ах, восточные переводы, как болит от вас голова..."

   В 1945 г. Тарковский отбирает стихи для книги, а в 1946 г. получает от издательства "чистые листы" и сигнальный экземпляр. Но вскоре его объединяет с Анной Ахматовой не только знакомство (в доме Шенгели!), но и приснопамятное постановление ЦК о журналах "Звезда" и "Ленинград": их фактически лишают своего голоса, оставляя лишь одну возможность для работы - переводы. Уже готовая книга Тарковского так и не попала в печать...
   Общее призвание и общая беда крепко сдружили Тарковского и Ахматову. Они поддерживали друг друга в годы вынужденного "молчания", делились написанным, были друг для друга внимательными читателями и строгими критиками. Их дружба длилась до кончины Ахматовой... пожалуй, дольше - до кончины Тарковского.
   Беда не приходит одна: в 1947 г. Тарковский расстается со второй женой, впадает в депрессию, даже думает о самоубийстве. Но его спасают все те же "восточные переводы": в Туркменистане он находит не только работу, но и новую любовь - Татьяну Озерскую, сначала секретаря и помощника, а потом близкого друга и жену. Новый развод и брак (конец 1950 - начало 1951 гг.) оборачиваются драмой: в марте 1951 г. Антонина Бохонова умирает, и Тарковский отзывается горькими строками: "Жизнь меня к похоронам // Приучила понемногу...".
   Хоронить поэту приходилось не только любимых и друзей, но и стихи. Даже с переводами не всегда везло. Очередной шаг навстречу власти - перевод в 1949 г. по поручению ЦК юношеских стихов Сталина, задуманный как подарок "вождю народов" к 70-летию, - оказался шагом в никуда: автор отверг идею "подарка", и книга рассыпалась, не успев собраться. Возможно, это был решающий удар, надолго отбивший у Тарковского желание не то что издаваться - предлагать свои стихи в печать.
  
   Понапрасну ни зло,
   Ни добро не пропало,
   Все горело светло.
   Только этого мало...
  
  

"А все-таки я не истец..."

   Тарковский продолжает писать "в стол", и даже с наступлением хрущевской "оттепели" не спешит отдать наработанное на суд советской цензуры. Лишь в начале 1960-х гг. жена и друзья уговаривают его подготовить подборку стихов. Первая книга Тарковского - "Перед снегом" - выходит в 1962 г. Странным образом это совпадает со всемирным дебютом его сына: в том же году Андрей Тарковский получает Главный приз Венецианского кинофестиваля за фильм "Иваново детство".
   Тарковскому и в голову не приходит жаловаться на "нелегкую долю". Он свято чтит память тех, кому повезло гораздо меньше, и в 1962-63 гг. дописывает цикл стихов "Памяти Марины Цветаевой", начатый еще в 1941 г. - сразу после ее смерти...
  
   Не дерзости своих страстей
   И не тому, что все едино,
   А только памяти своей
   Из гроба научи, Марина!
  
  

"Она была чуть-чуть чернокнижница"

   Из воспоминаний А. Тарковского: "С М.И. Цветаевой я познакомился в 1939 г. Я ее любил, но с ней было тяжело. Она была слишком резка, слишком нервна... Она была страшно несчастная, многие ее боялись. Я тоже - немножко. Ведь она была чуть-чуть чернокнижница".
   Несколько стихотворений Тарковского и Цветаевой образуют некий мистический цикл: "Стол накрыт на шестерых..." (АТ, 1940) - "Все повторяю первый стих..." (МЦ, 6 марта 1941) - "Все наяву связалось - воздух самый..." (АТ, 16 марта 1941) - "Где твоя волна гремучая..." (АТ, сентябрь 1941). Тема смерти переходит из прошлого в настоящее, оказывается очередным роковым пророчеством. В цикле "Памяти Марины Цветаевой" сквозит гнетущее чувство вины живого перед мертвыми. Оно преследовало Тарковского еще долгие годы...
   Из воспоминаний А.Н. Кривомазова: "У меня ощущение, что в тот день (12 октября 1982 г.) я случайно попал в ключевой, поворотный момент его духовной и личной жизни: я никогда больше не видел его в таком радостном и просветленном состоянии. Оказалось, за несколько минут до меня у него был Павел Нерлер, который принес ему абсолютно бесценный дар: публикацию в "Огоньке" последнего стихотворения Марины Цветаевой "Все повторяю первый стих...", написанного в ответ на его "Стол накрыт на шестерых...", - и для него это неведомое ранее стихотворение явилось потрясающим духовным взрывом оттуда, религиозным подарком только на ему понятном языке, каким-то суперважным подтверждением и прощением".
  
   Жизнь брала под крыло,
   Берегла и спасала.
   Мне и вправду везло.
   Только этого мало...
  
  

"Не для того ли мне поздняя зрелость..."

   Но вернемся в 1960-е. Похоже, это годы "акмэ" - жизненного и творческого расцвета Тарковского: одна за другой выходят его книги, он выступает на популярных тогда вечерах поэзии, ведет поэтическую студию при Московском отделении СП. Более того, приоткрывается "железный занавес": в составе делегации советских писателей Тарковский вместе с женой посещает Францию и Англию.
   И снова потеря: 5 марта 1966 г. умирает Ахматова. Тарковский сопровождает гроб с телом Анны Андреевны в Ленинград, выступает на ее панихиде и, конечно, создает цикл "Памяти А.А. Ахматовой".
  
   И эту тень я проводил в дорогу
   Последнюю - к последнему порогу,
   И два крыла у тени за спиной,
   Как два луча, померкли понемногу...
  
   Здесь меньше вины, чем в посвященном Цветаевой, но боли и горечи едва ли не больше. А в воспоминаниях Тарковского звучит огромная благодарность и уважение к учителю и другу:
   "Ахматова - наша, она человек в полной мере, и, подобно всем великим русским поэтам, создает поэзию человечную, мужественную и нужную всей большой семье людей, и особенно - будущих людей, в чье право на добро мы безусловно верим... Мир Ахматовой научит нас душевной стойкости, честности мышления, способности к широте охвата явлений, полноте чувств, благородству духа, умению сгармонизировать себя и мир - чертам того Человека, которым каждый из нас... стремится стать. Будущее уже выразило себя в стихах "поздней", навсегда молодой Ахматовой, потому что поэты не знают старости:
  
   И дикой свежестью и силой
   Мне счастье веяло в лицо..."
  
  

"На тебя любая строчка точит нож в стихах твоих..."

   1970-е - годы официального признания Тарковского: новые книги, государственные награды... Уходят близкие люди - в 1979 г. умирает Мария Вишнякова, первая жена и мать его детей, - уходят силы, но поэт и переводчик, несмотря на возраст, продолжает активно работать.
   Фамилия отца становится всемирно известной и благодаря сыну - режиссеру Андрею Тарковскому. К сожалению, слава приобретает скандальный характер: в 1982 г. Андрей Арсеньевич уезжает в Италию для работы над фильмом "Ностальгия", а через два года заявляет об отказе возвращаться в СССР. По настоянию чиновников Арсений Александрович пишет письмо, убеждая сына: "Русский художник должен жить и работать на родине, вместе со своим народом переносить все тяготы, выпавшие ему на долю". Возможно, и эти слова, помимо воли отца, оказались пророческими: в конце 1986 г. Андрей умирает...
   В юбилейном 1987 г. Арсения Тарковского награждают орденом Трудового Красного Знамени, выходят сборники "От юности до старости" и "Быть самим собой", в подготовке которых автор уже не участвует из-за болезни. Он медленно угасает в Доме ветеранов кино, а с конца 1988 г. - в ЦКБ в Кунцеве.
   "Звезды над Арагацем" (апрель 1989 г.) - последнее прижизненное издание поэта: 27 мая 1989 г. Тарковского уносит тот же страшный недуг, что унес и его мать, и Андрея, - рак...
   И даже ушел Арсений Тарковский как поэт, срифмовав рождение со смертью: отпевали его в храме Преображения Господня в Переделкине - а крестили вскоре после появления на свет в Преображенской церкви в Елисаветграде.
   И что ему, вошедшему в вечность, постановление Правительства СССР от ноября 1989 г. о присуждении - посмертно! - Государственной премии?!
  
   Листьев не обожгло,
   Веток не обломало...
   День промыт, как стекло.
   Только этого мало.
  
  

"Судьба моя и за могилой, днем творенья, как почва, прогрета..."

   Тарковский "вырос" из Серебряного века - через Ахматову и Цветаеву, Федора Сологуба и Осипа Мандельштама (молодой поэт читал им свои стихи) и "заочное" знакомство со многими другими. Эти видимые и невидимые связи чувствуются в его стихах - в выборе тем, в необычном языке и ритме.
   В его стихах - горячая любовь к Родине: "Вы нашей земли не считаете раем..." (1941), сыновняя любовь: "Русь моя, Россия, дом, земля и матерь!" (1941-44), в отличие от Блока ("О Русь моя, жена моя"). Родина для Тарковского - не политическое и не географическое понятие, а стихийное, природное, земное:
  
   За то, что на свете я жил неумело,
   За то, что не кривдой служил я тебе,
   За то, что имел небессмертное тело,
   Я дивной твоей сопричастен судьбе.
   ("Земля", 1944)
  
   Земля - неизменный герой его стихов, как и трава, деревья, цветы - все рожденное на этой земле, все, с чем он чувствовал кровную связь и что неустанно воспевал: "Книга травы", "Я учился траве, раскрывая тетрадь", "Зеленые рощи, зеленые рощи...", "Деревья", "Степь", "Дриада", "Кузнечики". Это "чувство земли" роднит его с Есениным.
  
   Пока топтать мне довелось
   Ковыль да зеленя,
   Я понял, что земная ось
   Проходит сквозь меня. (1956)
  
   Тарковский по-особому чувствует не только пространство, но и время: "Я так давно родился..." (1938); "Времен грядущих я Иеремия..." ("Посредине мира", 1958); "Там нет ни времени, ни смерти, ни апреля..." ("Ранняя весна", 1958); "Бессмертны все. Бессмертно все" ("Жизнь, жизнь", 1965); "Как сорок лет тому назад..." (1969) и т.д. В этих строках - благодарный взгляд в прошлое, внимательный и зоркий - в настоящее, пытливый - в будущее. Не свое - всего человечества...
   И конечно, огромное чуткое сердце поэта всегда преклонялось перед вечной женственностью, и каждая возлюбленная Тарковского ощущала себя Прекрасной Дамой, ибо в жизни он был настоящим рыцарем - даже расставался достойно, сохраняя теплые отношения. И разумеется, посвящал своим Дамам стихи. О некоторых - юношеской любви Мари и Фальц ("Первые свидания", "Здравствуй, - сказал я, а сердце упало...", "Все ты ходишь в платье черном..."; возможно, и "Стол накрыт на шестерых...") или загадочной грузинской девушке Кетеване, встреченной в Грузии после войны ("Дождь в Тбилиси", "Снова я на чужом языке..."), - и осталась память лишь в стихах: Тарковский умел хранить сердечные тайны.
   А еще Тарковский - поэт и переводчик - старался проникнуть в суть "священного ремесла", как называла Ахматова поэзию: понять власть, что "от века есть у слова" ("Слово", 1945 - перекличка с Гумилевым?), поделиться "ожиданьем чуда" ("Порой по улице бредешь...", 1946), не требуя взамен многого: "Может, кто-нибудь скажет спасибо..." ("Ночная работа", 1946).
   Спасибо, Арсений Александрович! Низкий Вам поклон...
  
   Я свеча, я сгорел на пиру.
   Соберите мой воск поутру,
   И подскажет вам эта страница,
   Как вам плакать и чем вам гордиться,
   Как веселья последнюю треть
   Раздарить и легко умереть,
   И под сенью случайного крова
   Загореться посмертно, как слово. (1977)
  
  
   p.s. Андрей Тарковский тоже мог бы отметить в этом году юбилей - 75 лет...
  
   В статье использованы материалы Интернет-музея Арсения Тарковского: http://www.a88.narod.ru/ars00.htm
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"