Цуркану Сергей Петрович : другие произведения.

Как на острове Буяне

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    без

   Как на острове Буяне,
   Через взгляды и года,
   Тихо жили хуторяне,
   Умирали иногда.
   Постилали и сидели,
   Умывались и зевать,
   Руки многих не при деле,
   И рукам хотелось спать.
   Бабы выли, дети дрались,
   Мужиками не бывать,
   Бог мой. Миленькие, вы ли,
   Растерзали вражью рать,
   Покряхтев, воздвигли храмы,
   Пели песенки без слов,
   Заговаривали раны,
   Изъясняли смысл снов...
   Нынче ночи больно злые,
   Копоть, жир и самовар,
   Бормотания хмельные,
   Гной внутри, лицом товар.
   Гомон стаи не услышан,
   Сила есть в любви кликуш
   То ли град стучит по крышам,
   То ли твист нетленных душ.
  
   ...Но детишки сговорились -
   Вечно шепчут о своём,
   Старики пока постились,
   Дружно взрыли водоём.
   Ой потеха у народца,
   Как огромный круглый язь,
   Солнце встало из колодца,
   Ледяной воде смеясь!
   Прочь стаканы, ложки, грабли,
   Вот какой он, белый свет,
   Ох вы бедные озябли,
   В темноте за столько лет.
   Раструбились трубадуры,
   Красотой расцвел бурьян,
   И дождём десант амуров
   Пролился вдруг на Буян.
  
   Как на острове Буяне,
   Сыр и бор и облака.
   Не видать гулящей пьяни,
   В море вытекла тоска.
   Пусть сенсацией не станет,
   Но науке не узнать,
   Отчего островитяне
   Перестали умирать.
  
   ____________________________________________________________________________
  
  
   Кукла ку-клукс-клана,
   Ждущая беду,
   Отчего так странна,
   Надпись на роду?
   Скорченные буквы
   Шевелят траву,
   Осушает бухты
   Надпись на роду.
   Забирает души
   Лязг живых страниц,
   Вскорости обрушит
   Мешковину лиц.
   Третьесортно имя
   Данное тебе,
   Скупо половинят,
   Время на Земле.
   Лейкоцитов море,
   Выпив переплыть,
   Свежестью историй
   Ночь развеселить.
   Ах ты, моя кукла,
   Я тебя люблю,
   Отчего ж потухло,
   Это дежа вю?
   Вынь же сигарету,
   Приучись к труду,
   Не стереть вам эту
   Надпись на роду.
  
   2.09.97.
   _____________________________________________________________
  
   1
   Красны глазами и гневливы,
   Мечтаем о войне и снах,
   Мы постоянно смотрим криво,
   Неведом нам ни стыд, ни страх.
  
   Нас заждались у переправы,
   Тоскуют кони, топчут грунт,
   Плевать на то, что мы не правы,
   Нас ждёт святое дело - бунт.
  
   Пускай без смысла и пощады,
   Пускай кровавый и шальной,
   Пусть запоздалые награды
   Себе повесит Царь Лесной.
  
   Спешим, мой друг, без комплиментов
   Нас встретит пьяная страна,
   Там на гранитных монументах
   Проступят наши имена!
  
   2
   Но нет ни соли, ни задора
   В народе нынешнем, увы,
   В базарный день, волною ора
   Сгубили милые цветы.
  
   В базарный век, с тобой приятель
   Бредём, превозмогая боль,
   Владелец дум - работодатель,
   Не хитра что-то нынче голь.
  
   Наш бунт внутри, мы постарели,
   Мы всё забыли, мы пьяны,
   Слюной забились все свирели,
   Ступились вилы, топоры.
  
   В участке мы. Без аргументов.
   Майор прехитрый, сатана,
   Он на размокших документах
   Увидит наши имена.
  
   ______________________________________________________________
  
  
   Птицы дальнего леса,
   По небесным следам,
   Как противник прогресса,
   Мстя пустым городам,
   Я найду вас, поверьте...
   Позолота золы,
   Да бессилие смерти...
   Злятся те, кто слабы,
   А кто сильные - плачут,
   Больно тесно во сне,
   Может быть, это значит
   - Нет претензий к весне.
   24.01.99.
  
   _______________________________________________________________
  
  
   Ночь - странное шуршанье
   Огромных, тёплых крыл,
   В седьмой день созиданья
   Удила закусил.
   Ваятель глину любит,
   Теплом её храним,
   Владелец странных судеб,
   Своеобразный клин,
   Меж споров дня и ночи,
   Промеж вселенских сфер,
   Частично обесточен,
   Падучий Люцифер,
   Уже не так сверкает,
   Уж не несёт он свет,
   Глядишь, Господь признает
   И хмыкнув, скажет: "Нет..."
   Адам необожженный,
   Не в силах превозмочь,
   Хруст рёбер обнаженных,
   Вскричал: "Да будет ночь!"
  
  
   Человек - невидимка
  
   Я у пустого зеркала опять,
   И вижу в нём знакомые предметы -
   Два стула, шкаф, диван-кровать,
   Но пусто зеркало! Меня в нём нету!
  
   Я жертва неестественных наук,
   Я гений, я презрел рутину!
   Но вижу - изумляется паук,
   Пытаясь сквозь меня прясть паутину.
  
   Надеюсь, после смерти я не проявлюсь,
   И гроб мой пуст и горе близких неуместно,
   Поэтому я смерти не боюсь,
   И умирать мне даже интересно.
  
   24.01.99
  
  
   Нора муравьиного льва
  
   Нора муравьиного льва -
   Смерть, кошмар, позор, конец.
   Хитиновых объятий синева,
   Треск твоих обручальных колец,
   Стон твоих исчезнувших глаз,
   Смех твоих откушенных губ,
   Недоэха упущенных фраз
   Не спасется мерцающий звук.
   Вой песка - похоронный посвист,
   Серый бархат - седая канва,
   Затерялся пустынник-турист
   В норе муравьиного льва.
  
   15.09.97.
   __________________________________________________________________
  
   Скоро осень придет - и расправится со мной,
   Смоет всю боевую раскраску.
   Не за каменной стеной, за нетрезвой горой
   Потемнеют засохшие глазки.
   И обступят фигуры буграми теней,
   Запретят мне смотреть и мочиться,
   И последняя кровь - свежесваренный клей,
   Отшвырнёт нервнокрылую птицу.
  
   15.09.97
   ________________________________________________________________
  
   Я смотрю сквозь мир на твоё стекло,
   Оно накрест заклеено, чтоб не стекло,
   Мы попали в дешевый, недобрый мультфильм,
   Хоть убогие краски, чей-то чувствуется стиль.
   ________________________________________________________________
   Зря живу, зря валяюсь,
   Слишком пресные сны,
   Видно я не являюсь,
   Тем, что думала ты.
  

Жених

Опять вижу руки твои,

Красные

С припухшими татуировками. Разожми их

Жених.

Улыбка твоя

Неразглаженная,

Белизной рубах

Отметает сны,

На сухих губах,

Вскользь обезображенных

Пляшут человечками

Призраки весны.

Стань иконой чёрною!

Обернись посмешищем!

Встань мощами-зернами,

Чудо-человечищем.

Горемыкой знающим

Толк в пустых глазах.

Собутыльник-баловень,

Сотоварищ-пьяница

Соглядатай милостей.

Сомневавшийся в судьбе.

Теперь

Ты спокоен и тих.

Жених.

  
  

Как пальма первенства,

Проросшая сквозь меня,

Как Магомет, уставший преследовать

Чужую гору,

Как ясный день,

Вызвавший в голове у слепого

Красный взрыв.

Сошел с дистанции,

Прилёг

И помер.

  
  
   Спешит понять не зная что,
   Улыбку прячет в комьях снега,
   Не любит холод и тепло,
   Не одобряет голос неба.
   Святого право не поймешь,
   То он невнятное бормочет,
   То, обличая чью-то ложь,
   Чего-то хочет.
   Кричит, увидев самолёт,
   Радеет за мотив погибший,
   Не на ковчег, хотя б на плот,
   Собрать мечтает духом нищих.
   Украсть всех спящих на века,
   Баюкать боль, целуя рану,
   Программа-минимум - весна,
   А максимум ...Все скажут: "Рано".
   Все скажут: "Поздно", циферблат,
   Проколет глаз усмешкой зверя,
   Менять карт каменных расклад,
   Сказав другим: "Самое время".
   Святой наивен, но хитёр,
   Зависим от лесных пожаров,
   Любитель ввязываться в спор
   И раздавать рубашки даром.
   Ломатель дров, ваятель слов.
   Нелепых лиц обожествитель,
   Он кровью заработал кров
   И с ним прописка- небожитель.
  
   15.12.1997.
  
   __________________________________________________________________
  
   Ежедневно практикуя,
   Взгляд кривой, подняту бровь,
   Смог я вызвать вещь такую,
   Как большая нелюбовь.
  
  
  
   ВЕСНЕ
  
   Весной стрелялись президенты
   И пропадали поезда,
   Обмылки сонных сантиментов
   Забрала талая вода.
   Сажал деревья суд присяжных,
   Немалый срок - держись корней,
   Гулять по парку будет важно
   Начальник плюшевых зверей.
   А звери, затаясь на складе
   Всё ждут открытия дверей.
   Тогда в рассеявшемся смраде
   Начнутся игрища зверей,
   И даже восковые куклы
   В музее женщины Тюссо,
   Привстанут с постаментов тухлых
   И переделают лицо.
   А я взирал на всё с сомнением.
   Опухший, тихий был со сна,
   Но знал - вселенским днём рожденья
   Опять почудится весна.
  
   А расстояние до боли
   Пусть измеряется в парсеках,
   Как полнокровные мозоли
   Набрякли души в человеках!
   Вот-вот прорвёт! Где полотенца?
   Душа снаружи вся красна,
   Эх, знал бы, подстелил бы сенца,
   Что же такое, прям весна!
   Лошадки испугались грома,
   С повозки сверзился Илья,
   Чего лететь - всего до дома,
   А там глядишь - вот и земля.
  
   А небо, отражаясь в лужах,
   В глаза швыряется простором,
   Там где-то в тине коршун кружит,
   Среди амёб, песка и сора.
  
   22.03.99.
  
  
   Прихоть пьяного сердца -
   Вот и сказке конец,
   Мне бы стать самодержца -
   И с тобой под венец,
   Стать бы беспрекословным
   И в разведку с тобой,
   Мы сумеем бескровно
   Проиграть этой бой.
  
   Посидеть на скамейке,
   Почесать языки,
   Снова звуки жалейки
   Я воспринял в штыки.
   Может за город съездим,
   Говорят там сады,
   Или это возмездье
   За невещие сны?
  
   А в следующей жизни нами
   Будут отсчитывать сдачи,
   Давай лучше станем котами,
   В души друг другу наплачем.
  
  
   Жизнь и смерть дурака.
  
   Говорили люди разное -
   Не послушал их дурак,
   И когда все люди празднуют -
   У него в квартире мрак.
  
   Люди запевали песенки,
   Не смотря на дурака,
   Он давно не интересен им,
   Даже в качестве врага.
  
   Дураков не жнут, не сеют,
   И не писан им закон,
   Жить придурки не умеют,
   И все лезут на рожон...
  
   А дурак часы фанерные,
   Аккуратно заводил,
   "Нынче люди очень нервные",
   Засыпая, говорил.
  
   "Плохо дело. Просто бешенство,
   Не уймутся, все их злит,
   И земля уж не утешится -
   Лет пятнадцать не родит.
  
   Золотые рукомойники,
   Все забиты - сор и хлам,
   И мерещатся покойники
   У подъезда по утрам".
  
   Но соседями подслушаны
   Эти бредни дурака,
   И теперь дурак задушенный
   И холодный навсегда.
  
   _____________________________________________________________________________
  
  
  
  
  
   Поиск
  
   Охрана вооруженная
   И дама прокаженная
   В окошечке троллейбусном увидели меня.
   И очень долго спорили,
   Ругались, тараторили,
   Уж очень знать хотелось им,
   Куда же делся я.
   И замершие граждане,
   Опухшие и важные,
   Всерьез игру затеяли
   По поискам меня.
   Но днем-огнем несысканный,
   Чуть хмурый, но изысканный,
   У сквера на скамеечке
   Весь день продумал я.
   О бабе - неприступнице,
   Ну той, что прокаженная,
   О том, что все аукнется
   И нечего терять.
   И что может привидеться,
   Если неделю спать.
   Еще о смысле радуги,
   О том, что ловят в Ладоге,
   О старых доминошниках
   И кровяных тельцах.
   А после, о затмениях,
   Сомнительных растениях,
   О книгах неукраденных
   И ужине чужом.
   А граждане портфельные,
   С их женами постельными,
   Лишь к вечеру закончили
   Охоту на меня.
   Устали бестрофейные,
   Заснули по частям.
  
  
  
   Антропологическая медицина
  
   У еврея - гонорея,
   У молдована - душевная рана,
   У серба - больные нервы,
   У хорвата - болезнь
   Опорно-двигательного
   Аппарата,
   У китайца - опухли яйца,
   У эскимоса - перелом носа,
   У грузина - ангина,
   У русского - болят все мускулы.
   А японцу
   В глаз попало
   Красное СОЛНЦЕ.
  
  
   Ушло веселье из жизни моей,
   Осталась келья и пара дней,
   Вертлявый ангел жужжит в ушах:
   "Тебя мы ждали, ты - Машиах!
  
   Приди любезный, наш господин,
   За нами бездна, ты не один!
   Наш Бог не Будда, и не Аллах,
   Уйдем отсюда, наш Машиах!"
  
   Но нет ни радости, ни страха,
   Виски сжимает пустота,
   Мир недостоин Машиаха,
   Как недостоин и Христа.
  
  
  
  
  
   Мои вены зажили.
   Своей полнокровной жизнью.
   Все усерднее гонят
   Тугую веселую кровь.
   Как тоскуют они
   По прозрачному горькому меду,
   Что давал иногда им и силу
   И смех и любовь.
   Мои вены устали -
   Мне шепчут: "Послушай,
   Позволь нам,
   Хоть чуть-чуть,
   Ненадолго, слегка отдохнуть.
   Мы потом бы с утроенной силой погнали
   Нашу кровь,
   Нашу общую кровь
   Нашу суть".
   Что ответить вам вены,
   Я тоже не знаю доколе,
   Будет длиться
   Растраченных дней круговерть,
   Но одно обещаю - однажды,
   В иссушенном поле,
   Мы решим, что отсутствует
   В принципе смерть.
   И тогда мы забьемся
   В чудовищном ритме навеки,
   Запоем, захохочем и станем кричать.
   Удивятся подобному взрослые,
   Впрочем, и дети,
   Но не смогут ни слова
   Из выкриков наших понять.
  
   6.06.2003.
  
   ______________________________________________________________________________
  
   Я с детства честным был ребенком -
   Я был никем и стал никем.
  
  
   Индус некроромантик
  
   Обещать могу одно - я умру, конечно,
   Я со всеми заодно, хоть кажусь беспечным.
   Обязуюсь помирать весело и долго,
   Как когда-то бурлаки с матушкою-Волгой.
   Как помру - прошу поджечь,
   Праздничным салютом,
   Кто ж захочет в землю лечь,
   На морозе лютом?
   Пепел тщательно собрать,
   Сдобрить коноплею,
   В сигареты добавлять
   И курить зимою -
   Чтоб по солнцу не скучать,
   Вместо витаминов,
   Чтоб меня опять зачать
   И кормить малиной,
   Материнским молоком,
   Да отцовским пивом,
   Чтоб не вырос простачком,
   Дурачком игривым.
   А потом опять умру,
   И опять воскресну,
   По секрету вам шепну -
   Здесь неинтересно.
  
  
  
  
  
   Я родился у снежной бабы,
   От фавна дивной красоты,
   После той чувственной забавы
   Я вырван был из пустоты.
  
   Я закружился в поле зимнем -
   Тогда холодный был январь,
   Мороз сменялся сильным ливнем,
   И на болоте выла тварь.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Инженер и бабы.
  
   Как-то школьные подруги порешили отдохнуть,
   Все красивы и упруги, всё на месте - ноги, грудь.
   Как сложились у них жизни, время обсудить пришло,
   Ох! Смотрите - Соня в гипсе, что случилось, что за зло?
   - Я недавно, вам скажу, инженера полюбила,
   И теперь сижу, лежу - чувствуется его мне сила.
   Разворачивал мне губки и засовывал в кулак,
   От его горячей трубки клитор мой - теперь мне враг,
   Он его зажал клещами, резал бритвой и сосал,
   Помню, как меня вращали, как меня он обоссал.
   На верстак меня закинул мой любимый инженер,
   И в меня словно осину вдруг загнал мой кавалер.
   Его хуй - сухой, горячий, разорвал мне матку вдруг,
   И свои глаза он прячет, чтоб не видеть мой испуг.
   Обращался он с вагиной - так, что слов ну прямо нет,
   Лучше бы болеть ангиной, чем проделать тот минет.
   Разорвал мне глотку хером, непрерывно гогоча,
   Что же с моим бедным телом он проделал сгоряча!
   Тут вступается подружка, худолица и смугла,
   - Выпить браги одну кружку и тогда б и я смогла,
   Я пиздой своей горячей накормила бы его,
   Прямо тут бы раскорячил, не ходили б далеко.
   У меня дыра бездонна, мускулиста и сладка,
   Я конечно не Мадонна, я с другого городка...
   Да куда там Голливуду, там же гомики одни,
   Там ебаться я не буду, не имею там родни.
   Помню, было мне три года, подошёл ко мне отец,
   И сказал он: " Слезь с комода! Погляди - вот здесь конец,
   Это яйца, можешь трогать, это можешь целовать..."
   А за ним в слезах с порога наблюдала моя мать.
   " А сейчас снимай штанишки, я потрогаю тебя,
   Да не бойся, ты, трусишка, это будет всё игра".
   Мать рыдала на пороге, а отец мне письку рвал,
   Он держал меня за ноги, кукол кровью замарал,
   Я стонала и кричала, спермы ощутив поток,
   Семь я раз тогда кончала, семь раз цвёл во мне цветок.
   Батя подозван сестрёнку и сказал: "Ложись сюда!
   Я тебе порвал уж плёнку, раздевайся же, пизда!"
   Он ебал нас до обеда и ни разу не курил,
   "Мать" - кричал, "сходи захлебом, у меня уж нету сил".
   Так я первый раз познала плод запретный, хуя вкус,
   И считай с трёх лет, немало! Я ебусь, ебусь, ебусь...
   А теперь мне ровно тридцать, я пизда в расцвете лет
   Утомляют меня лица, от хуёв же нету бед.
   Я богата, не химера, вся поджара и сочусь,
   Позови же инженера! Мы прогоним эту грусть!
   Голос подаёт девица в шубе, теле и чулках,
   - Лично я по звёздам львица, жутко обожаю трах.
   И сейчас рукою правой я давно уже в себе,
   Не могу найти управу я на щель свою нигде!
   По профессии - зоолог, по призванию - пизда,
   Жизнь с мужчиной - вечный голод, ну а звери это да!
   С детства у меня зверушки, птички, рыбки на уме,
   Пухленькой была ватрушкой, спать любила на спине.
   Начинала я с котейко, был любимцем он моим,
   Как измажет малофейкой - так мы до утра и спим.
   Кот сошёл с ума и умер, тут же появился пёс.
   Как залает! Как засунет! Доводил меня до слёз...
   Но недолог век собачий, сдох на мне, каков? Свинья!
   И поэтому на даче соорудила ферму я.
   Конский хуй вкуснее хлеба, дрожь и пот, скрипит седло,
   Поднимал меня на небо, и достал он моё дно!
   Я взревела, зарыдала, конь представился в момент,
   Я вы думаете страдала? Провела эксперимент!
   Ночью в зоопарк проникла, слон, почувствовав беду,
   Огласил округу криком - все хотел спасти елду.
   Слон отъёбан как ребёнок, сторож утром увидал -
   Истощенный мамонтёнок промеж клеток возлежал.
   Но и этого мне мало, даже это меня злит,
   Время кажется настало, чтобы трахнул меня кит!
   - Ну ты милая расскажешь, я давно уже теку,
   От твоих историй знаешь, страшно станет мужику,
   Молвила подруга в чёрном, с загипсованной пиздой,
   - Нам пора сниматься в порно! - Это с нашей красотой?
   Возмутилась жертва Бати, поправляя макияж,
   - Не вылазить из кровати, я ведь право, не муляж!
   Дело было в ресторане, и в довольно поздний час,
   Не видать гулящей пьяни, очень тихо здесь сейчас.
   Засиделися девицы, крепнут голоса подруг,
   Мягкий свет ласкает лица, всё по правилам и вдруг...
   Двери распахнулись с треском, тёмный волос, галстук сер,
   Быстрый взгляд, одетый с блеском, появился инженер.
   Девки видят, цепенея что-то страшное в штанах,
   Загипсованная млея, произносит тихо: "Вах..."
   Инженер снимает брюки и хохочет молодец.
   Женщины ломая руки понимают, что пиздец,
   Постигают это слово, благо слышали порой,
   Не покажется хуёво, инженера хуй - двойной!
   Отшвырнув бутыль початый, разломивши стул о хер,
   Приближается к девчатам разлюбезный инженер.
   Что творил он... Это честно, словом мне не передать,
   Разрывал он бабье тесто, снова начинал ебать,
   Официанта с ног сбил хуем, струи спермы жгли паркет,
   Под мелодию простую, иногда включая свет,
   Превратил он трёх красавиц в фарш кровавый и ушел,
   А в метро огромный ранец под сидением нашёл.
   Там узрел вот эту повесть наш сторонник крайних мер,
   А по почте пришла новость, что он главный инженер.
  
  
   5.11.1997.
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"