Тонкий серп во тьме, как в тоге,
в ноги шелком мне дороги
от порога к горизонту повели.

Только ночь и только ветер,
мчаться в ровном звездном свете
не касаясь пятками земли.

Горько-терпкий дух полыни
словно шепчет мое имя,
и зовет звериною тропой след в след.

На колени преклониться
к роднику,как зверь и птица,
в отражении дробя небес отсвет.

Слушать шорох трав растущих,
и, будто, звон над дикой пущей,
в кронах заплутавший век назад.

Ступни нежит бархат пыли,
тени к полночи ожили
их безмолвны вслед горят глаза.

Впереди, у кромки неба,
пахнет пламенем и хлебом
вечных странников земных ночной прияют.

У костра теплом согреться,
песнями изранить сердце,
что о ветра да свободе лишь поют.

И растаять незаметно,
в сумрак кануть, словно в Лету,
в сердце унося напев седой.

И нету в мире лучшей доли,
чем нестись без зебр и колий,
задыхаясь, гнаться за мечтой.

Глубоко вдохнуть до боли и 
застыть в ковыльном поле,
всматриваясь в волн бескрайних бег.

Босиком, росу сбивая,
дол пройти от края к краю,
где ни разу не был человек.

Где богов известны лица,
там, где нет нужды молиться,
где изменчивых созвездий яркий сонм.

Где рассвет, как сказка-небыль,
хрусталя ступени к небу,
там, где шорох, шелест и далекий звон...