Мыльный пузырь переливается всеми цветами радуги, паря над твоими ладонями. Боишься нечаянно коснуться, разрушить эту хрупкую красоту, не дышишь, хранишь этот краткий миг его существования, оберегаешь его своим взглядом.
Небоскребы вдали пронзают небо этого миража в пустыне, дрожащего в рассветном дымчатом мареве. Дубай. Он тоже возник когда-то из нереального мира джиннов, стремительно и нереально явственно, как хрустальная трель соловья, пробуждающая от сна в росистую утреннюю прохладу, и достиг небывалого взлета во всём и сразу, заставив заигрывающим реверансом приклониться перед своим величием весь мир. Многие думали, что Дубай - это нефтедолларовый мыльный пузырь, который рано или поздно лопнет, исчезнет, как вера в сказки по мере взросления, как фата-моргана из лучших образов всего нашего мира, но он глубоко пустил свои корни во всех сферах, которые только есть на этом свете, с каждым годом всё больше наращивая свой скелет, остов, всё больше утверждая себя в реальности и уверенно планируя остаться не на одну сотню лет.
Вы сидите ближе к краю обрыва, откинувшись спиной на бампер Lamborghini, полуобнявшись, держась за руки, вглядываясь в даль, в которой, как инопланетный остров, дрейфует в море песков арабский мегаполис. Вы - ты и медийный артист, который настолько прекрасен, что сам выглядит, как Lamborghini. Здесь, наедине, вдали от всего мира, вы видите, как вы похожи. А там, дома, в России, он неуловимо ускользает от восхищенных взглядов, полных трепетного обожания, готовых многое отдать за минуту его внимания, и от небескорыстных охотниц, желающих погреть свою шкурку в лучах славы его 'Имени'. Ты же неузнаваема, а потому абсолютно свободна и невидима, как тополиная пушинка, несомая воздушным потоком в сонме таких же, как ты.
Ты словно выдыхаешь свою душу от этого святого молчания наедине с ним, словно бы сам Бог сказал: ' Да выдохни уже, ты всё-таки пришла туда, куда должна была прийти, отпусти уже себя и свои страхи!' Ты и он - как капля росы и круги в лужице от её падения. Ты отражаешь его талант, хотя имеешь иной, свой собственный. У него миллионные гонорары, у тебя средняя зарплата. Но сейчас вы здесь, вдвоём, дышите в унисон одним на двоих воздухом, и, оставшись с тобой наедине, вдали от всего мира, он своим поцелуем позволяет тебе дышать собой, принадлежит в эту минуту только тебе одной. Словно бы ты жила в вулканической местности, до предела жизнепригодности напитанной углекислотами, а тебе надели кислородную маску, и ты впервые за всю жизнь узнала бы, что значит по-настоящему дышать, закачалась бы на волнах полуобморочного состояния той свободы и всепроникающего грозового озона, о существовании которых даже не догадывалась. Словно бы ты впервые узнала, что дышать в полном смысле этого слова можно не только тем, кто родился в успешной семье, а любому человеку по праву рождения, тебе, оказывается, тоже можно было, но ты узнала об этом только тогда, когда его губы коснулись твоих. Ты можешь быть с ним рядом по праву рождения, независимо от того, что вы из разных миров. Ты никогда не расскажешь об этом никому, даже лучшей подруге, чтобы не низводить чудо во что-то обыденное пустыми, завистливыми разговорами, сплетнями и пересудами, чтобы не придавать в глазах судьбы себе ценности за счет чужого имени. Тем приятней видеть его в медиапространстве и знать, что у вас с ним есть некая тайна, о которой на всей планете знаете только вы двое, и ты будешь её беречь на самом дне своей души, чтобы эту сокровенную святость никто не опорочил своим никому не нужным мнением об этом.
Этот тонкий трепет до дрожи в коленках от нереальности всего происходящего сводит с ума, страх не вовремя проснуться отпускает и снова ловит тебя. Чувства скачут, как кардиограмма, и ты не знаешь, как словами перенаправить их в волны, которые то накатывают, то отходят назад в плещущуюся бездну, которая их породила. Ты тенью слетаешь с кончиков его ресниц, расправляя крылья высоко в стратосферу, и пытаешься не бояться того, что скоро придётся спуститься назад. Всё, что хочется - это утонуть в ливне его волос, не думая о том, будете вы вместе или нет, но здесь, сейчас, пусть он прижимает тебя крепче, позволяя настоящему чуду случиться, когда у тебя перехватывает дыхание от того, что ты не в силах не подчиниться его безжалостной красоте. Словно вы стоите на краю водопада, и он говорит тебе:
- Знаешь, что?
- Что? - спрашиваешь ты
- Всё будет хорошо, - каким-то подозрительно успокаивающим голосом говорит он, прижимает тебя к себе и вы прыгаете в водопад... Ты визжишь, как бешеная, в секунды своего падения сумбурно хватаешься за мысли, что доверилась безбашенному человеку и теперь твоя жизнь окончена. Вы падаете глубоко в воду, как в опасную глубину запретных чувств, выныриваете, тебя всю трясёт от страха и неописуемого восторга, а он смеётся и говорит:
- Ну, я же сказал, будет круто!
Он - как Карибское море Канкуна, в раю на Плайя Дельфинас, невероятно красивое, фантастически и беспредельно кристально-лазурное, он - магия схлестывающихся между собой больших волн, которые из глубины моря угрожающе падают вниз, но, добегая до тебя, заботливо, но ошеломительно накрывают тебя с головой. И над водой, и под водой в этом раю одинаково прекрасно, и всё, о чём ты можешь думать: ' Дай мне уже окончательно захлебнуться тобой, утопи меня в себе, чтобы я больше никогда не всплыла такой обычной и пустой, какой была когда-то... Видишь это, словно с другой планеты и даже из другой Вселенной, море? Ты веришь, что оно настоящее? Я - нет, настолько оно отчаянно прекрасное. Знай, что это море для меня - ты!' Ох, если бы он только знал, что значит это 'быть с ним'!
Наверное, за всю жизнь нет другой возможности быть более живой, быть мыслями всецело здесь и сейчас, не думая о том, повторится ли это когда-нибудь снова, не имея в голове никаких чаяний о будущем. Ты знаешь, что он не принадлежит никому, он принадлежит только самому себе и всему миру, а тебе - всего лишь на несколько часов. Ты для него - всего лишь мгновение в череде будней, а он для тебя - одно из самых ярких событий за всю жизнь. И если сама судьба коснулась тебя, считая за внутреннее содержание достойной этого подарка, то наслаждайся тем, о чем мечтают сотни тысяч его фанаток, но получаешь ты, потому что у тебя нет кумиров и идолов, как нет и наивных фантазий о том, чтобы быть женой суперзвезды, потому что ты понимаешь, что это достанется одной из миллиона, причем не самой достойной. Просто за эти несколько часов выпивай его всего, без остатка, летай с ним в облаках, не боясь проснуться и осознать, что скоро разобьёшься о землю реальности, в которой больше нет никаких 'вас'. Но эти несколько часов ты пронесешь в своей душе всю жизнь. И с ним впервые за всю жизнь ты можешь по-настоящему отпустить себя, не бояться быть настоящей, не беспокоиться, что он может подумать о тебе что-то не так... Нет, он знает, каким ценным бриллиантом является, и не подумает ничего из того, чего ты боишься. Его окружает такая беспредельная, как степной ветер, свобода, которую он создал для себя в своей жизни сам, и она принадлежит только ему одному, ты не можешь её у него забрать, но можешь сама освободиться от мыслей и привычек, которые делают тебя несчастной, ведь пока он рядом, ты можешь наслаждаться всем, что является его, только не надо мнить, что тебе будет позволено что-то присвоить себе.
Как сохранить эту хрупкую память о том, чего не может быть никогда? Может, сделать маленькую татуировку за шеей, знак его лейбла? Чтобы этот миг был всегда с тобой, и никто её не видел, и ты сама бы эту тату почти не видела, но каждую секунду знала бы, что она там есть, высеченная на душе и на теле. Его имя и так у всех на виду, пусть хотя бы на твоей коже будет место для его приватности.
Ваши мимолетные отношения - как мыльный пузырь, под которым сложили ладошки. Он парит в пространстве на невидимых и неощутимых потоках ветра, и тебе может показаться, что он левитирует в твоих руках. И как не замирай, останавливая мгновение, мыльный пузырь лопнет тогда, когда он сам захочет, бесценна каждая лишняя секунда, ведь эфемерное счастье не живет долго, посмеешь прикоснуться, и он лопнет ещё быстрей, мгновенно. Поэтому всё, что ты можешь, держа ладони около мыльного пузыря, ограждая тем самым его от переменчивого ветра, молитвенно склонить голову и всей душой взывать ко всем богам сакральной молитвой из внутреннего беспомощного шёпота: 'Но ведь я берегу...', прося время остановиться, чтобы побыть рядом, надеясь, что у тебя ещё есть три минуты, чтобы удержать прекрасное мгновение. Ещё и ещё... Только с ним...