Иногда Элька пыталась вспомнить, когда впервые увидела время. Не получалось. Клубок пушистых сияющих нитей качался перед ее глазами в переплетении света, цвета и воздуха, вероятно, с самых первых дней Элькиной жизни.
Подрастая, она лишь открывала для себя его особенности. Во-первых, эту забавную штуковину не видел никто, кроме нее. Во-вторых, клубок можно было растягивать и сжимать. Стоило вытянуть несколько тоненьких мерцающих паутинок, и шарик сжимался. Правда, если мама с папой или бабушка в эти мгновения смотрели на нее издали, они принимались кричать, дескать, почему она дергается и скачет. А. если распушить прозрачные петельки, моточек вроде бы разрастался. Тогда Элька порою исчезала из поля зрения родных. И ей тоже влетало по первое число.
Однако, если кто-либо был рядом с нею, то и его затягивало в себя волшебное действо.
Чуть позже Элька осознала, что она попросту может управлять временем, убыстрять или замедлять его. И научилась пользоваться этим. Готовясь к контрольной, стоило становиться стремительной. А, дожидаясь прихода Генки Пирогова, имело смысл замедлить себя, чтобы трель дверного звонка прозвучала всего через несколько мгновений.
Впрочем, тут были свои особинки. И самая неприятная открылась ей с возрастом, когда, в очередной раз, вынырнув их стремительно бурлящего потока часов, минут и секунд, обнаружила первые морщинки у глаз. Оказалось, что расплачиваться приходится и за замедление круговорота стрелок ходиков. Игры со временем забирали силы, выкачивали энергию.
А потому, достигнув "элегантного возраста" Элина Владиславовна постаралась больше не обращать внимания на заманчиво сияющий перед глазами клубок. Тем более, что к этому периоду жизнь ее вошла в налаженную и весьма приятную колею: устроенные дети, по-прежнему любящий муж и вполне солидная должность. Уже не приходилось никуда излишне торопиться. А в замедлении своего бытия таился риск оказаться на краю пропасти - вдали от самых близких и родных.
Но хрустальный сосуд, в котором тихо плескалось счастье, разлетелся вдребезги. Кованые сапоги печатали шаг по знакомой с детства мостовой. Гарь и злая чуждая воля заволокли родной город.
Все случилось слишком неожиданно и быстро. Наскоро попрощавшись, ушли на фронт мужчины семейства. Отлучившись ненадолго, Элина Владиславовна вернулась к разбомбленному дому. Лишь ботиночек внучки отыскала она в завалах щебня и кирпича. И жизнь утратила смысл. А мерцающий клубок вызывал теперь отвращение, смешанное с ненавистью. Зачем же ей были даны от рождения эти бесполезные глупые чары!
В таком оцепенении, без мыслей, ощущений и чувств, не ведая и не желая понимать, зачем и почему, оказалась она среди женщин, детей и стариков на окраинном пустыре.
В стороне гоготали и что-то жевали чужеземные солдаты. Они порядком устали от того, что пришлось через весь город гнать сюда стадо никчемных существ, которым через полчаса быть уже трупами. Облака комковатым грязным одеялом нависали над пустошью.
- Хочу хлебушка, - голос девочки, так напоминающий внучкин, словно разбудил Элину. Она оглянулась и внезапно увидела перекошенное от ужаса лицо парализованного старика, отчаянье и боль в глазах молоденькой женщины, прижимающей к себе детей.
Время-игрушка манило и дразнило. Элина Владиславовна протянула руку, попыталась распушить эластичные петельки, но они не поддавались, ведь рядом были десятки людей, ее сил не могло хватить, чтобы уберечь их даже на несколько дней, а не то, что на долгие месяцы, которых, возможно, хватило бы, чтобы дождаться неизбежного конца нынешнего кошмара.
Заплакал младенец. И это подтолкнуло, прибавило ей сил. От напряжения двоилось в глазах, но она увидела, как один из вражеских солдат что-то закричал, указывая в их сторону, а затем все вокруг площадки с пленниками заволокло белым туманом.
Элина Владиславовна чувствовала соленый вкус крови от прокушенной губы. Голову сжал тугой обруч боли. Но пальцы, преодолевали сопротивление упругого тонкого шелка, теребили шарик , не позволяя ему сжаться и отпустить пружину, держащую обреченных во вневременьи. Она заметила, как истончаются и тают ее руки. И спасительная стена тоже стала прозрачной. Но за ней уже не было вражеских мундиров. Молодой паренек в пилотке со звездочкой вбежал на пустырь, подхватил на руки хнычущую малышку. И это было последнее, что увидела улыбнувшаяся Элина.