В выходной можно не спешить просыпаться. Можно полежать, собирая по крупицам мысли, чувства, мечты. Сквозь полузакрытые ресницы пробивается солнечный свет. Филипп уже раздвинул шторы. Слабое жужжание кофейного аппарата и дразнящий аромат...
- Открывай глаза, моя прекрасная леди! - в белой скорлупке крохотной чашки кремовый цветок пены венчает творение рук мужа. В серых глазах улыбка и любовь.
Но ощущение покоя разбито вдребезги. По углам комнаты, закоулкам памяти разлетелись осколки позабытых сновидений и грез. Один из них меня царапнул: немного саднит в районе души.
Сон не желал отпускать меня. А может быть и самой хотелось подольше оставаться в тишине, пахнувшей морем и светлой грустью?
Впрочем, ныне предвкушаю островок отдохновения от суетливого мельтешения лиц, дел, обязанностей, бесконечного стресса. Последние месяцы на работе был сущий ад. А мой вчерашний день рождения заполонили нескончаемый звон мобильника, поцелуи, пожелания, тосты и ресторанный шум. Но сегодня меня дожидаются самые лучшие друзья: загрунтованный холст, краски, чудесная книга, которую все не удается дочитать до конца...
Навязчивая трель непрошенной гостьей врывается в мой дом. С досадой чертыхаюсь, но тут же обрываю себя, на экране мобильника высветился усатый черный котяра - аватара сына. Единственный, которого хочется слышать, весело сообщает: "Мам, мы с Викой взяли отпуск, прилетаем в среду". Как хорошо! Его мне действительно не хватает. Особенно остро оттого, что между нами пролегли границы и расстояния. И тут же охватывает паника: нужно срочно подготовиться к приезду детей!
Нервно обвожу взглядом комнату, на часах уже девять. Господи! Я же еще не позвонила маме. Торопливо набираю номер. Мы расстались с ней вчера вечером, переговорили, вроде, обо всем. Но утренний телефонный звонок - традиция.
- Отчего хрипишь? Простужена или только проснулась? - в мамином голосе тревожные нотки, а я в свои сорок пять чувствую себя пятилетней девчушкой.
Мольберт укоризненно выглядывает из-за шкафа. Доберусь ли до него? А почему бы и нет! До среды еще есть время. Сегодня же выходной. Сегодня мой день. Мой и только мой!
Теплая рука мужа ложится на плечо:
- Ну, именинница, ты думала, что все сюрпризы закончились вчера?
Холодею от нехорошего предчувствия, а Филипп смеется:
- Помнится, ты мечтала пройтись под парусом в открытое море? Яхта дожидается тебя в марине.
- Чья яхта?
- Стелла со Стасом специально для тебя взяли напрокат великолепную модель.
- Для меня? Или в честь того, что Стас наконец закончил шкиперский курс?
- Не будь такой злючкой, дорогая, - муж смотрит с укоризной. - Наши лучшие друзья делают тебе замечательный подарок. Неужели ты хочешь в такой чудесный день сидеть дома?
Хочу, хочу, хочу!.. Но забота близких и любимых свивается вокруг меня тугой удушающей пеленой, которую необходимо принять, понять, простить, пережить...
Море я люблю, вернее, любила, потому что с каждым днем все труднее обнаружить уютный кусок пустынного берега с пенистым гребнем чистой зеленоватой волны. Все изгваздано и загажено. Даже дорогое пространство яхт-клуба под завязку забито корабликами. Снобские суденышки, утратив дутую спесь, теснятся плебейской гурьбою, словно посетители сельской ярмарки.
Но вот позади остаются марина и пляжи, громкая музыка, гомон толпы, тошнотворный запах еды, алкоголя и сигарет, вьющийся вокруг многочисленных ресторанов и кафе. Мы вышли в открытое море. Легкий бриз гладит щеку и относит в сторону зудящий голос подруги, без умолку повествующей о шопинге и стычках с благоверным.
Закрываю глаза и позволяю ветру ворваться в меня, заполнить душу, коснуться сердца, молю его: "Помоги!".
- Ты меня не слушаешь, - возмущается Стелла.
- Смотрите, вон остров, - восторженно кричит Фил.
- Странно, на лоции его нет, - из рубки доносится ошарашенное восклицание Стаса.
А у меня вдруг возникает странное чувство узнавания. Будто тороплюсь навстречу очень дорогому, но давным-давно утраченному и позабытому. Сердце бешено колотится, на языке привкус металла. Охватывают дрожь предвкушения и... необъяснимый страх. Но, преодолевая его, нечто властно зовет и манит к себе.
Муж успевает схватить за плечи в последнюю секунду:
- С ума сошла! Ты же едва не прыгнула за борт! Подожди, спустим шлюпку.
...Ноги вязнут в песке. У кромки берега он бел, а дальше - черен. Откуда здесь пыль вулканической лавы? Остров лежит плоским блюдцем в бескрайней синеве. Возвышается лишь островерхая крыша небольшого бунгало. Оно прекрасно, но муж и друзья удивленно смотрят в ту сторону и твердят о галлюцинации, хижина им не видна.
Впрочем, их мнение не интересно. Сбросив сандалии, по горячему песку бегу к уютному строению и обнимаю сухонькую старушку с глазами, в которых плещется волна.
- Я знала, что ты придешь, - она гладит меня по голове. - Тут можно обрести то, о чем ты мечтаешь, чего тебе так не хватает.
- Но мои близкие... Как объяснить им?
- Не нужно объяснять. Они не узнают, не поймут. Только загляни внутрь себя, удостоверься и реши...
- Решила, знаю.
- Тогда скажи вслух, чего жаждет душа, о чем ты тоскуешь.
- Я тоскую по Одиночеству. Мне нужно побыть наедине с самой собой!
...Песок скрипит под ногами стройной женщины так похожей на меня, на ту, что была мною. Перевожу взгляд на свои морщинистые руки, закрываю глаза и заглядываю внутрь себя. Ощущение тишины и покоя ласкает, баюкает, но в глубине умиротворения появляется зудящая точка. Одиночество распахивает бездонные холодные очи и недобро, безрадостно щурится на свою новую добычу.
...- Ну, удостоверилась, что там не было никакого бунгало? - Филипп обнимает жену.
- Да, - женщина впервые за долгое время сама прижимается к его плечу, - знаешь, там я вдруг ощутила, как соскучилась по тебе, по людям, по любящим и любимым...