Аннотация: Финал конкурса "Призрачная реальность 2"
Чудесная пятница начиналась вполне обыденно. Илью Степановича Крыжовина разбудили в шесть утра. Умелые, но бесцеремонные и равнодушные руки поволокли в душ. Наскоро соскребли и смыли недельную грязь и прямо в чем мать родила вывезли в облюбованный сквозняками коридорчик.
Здесь он довольно долго томился среди таких же голеньких бабулек и дедулек, в большинстве своем уже вкусивших перезрелый плод древа забвения и вернувшихся в блаженное состояние чистоты и невинности. Подобно Еве и Адаму до грехопадения они не ведали чувства пола и стыда.
А вот Крыжовин еще вполне осознанно смотрел на окружающий мир, ему было неловко и неприятно демонстрировать свою обнаженную немощность крепко сбитым полногрудым женщинам, преобладавшим в обслуге дома престарелых.
Наконец облаченного в застиранную пижаму его доставили в столовую, пропахшую общепитом и убогой старостью.
Девяностолетняя Стелла все так же лепетала:
-Мама, мама, мама...- И с беспомощной кроткой наивностью вопрошала, - Так, где же мама?
А Илья Степанович с присущим ему цинизмом отвечал: -Ну, где ей быть,- в Париже, конечно же.
Иной раз, правда, Город Мечты сменяли Нью-Йорк или Жмеринка. Но чаще всего он бросал давно почившую даму в водоворот разгульной и манящей жизни французской столицы.
Нянечки не понимали и не приветствовали крыжовинского юмора. И это, вкупе с не подвластной ему самому мгновенной нервной реакцией на резкие прикосновения, создало Илье Степановичу скверную репутацию. Он слыл здесь человеком злым и склонным к рукоприкладству.
К ужину, появилась Леночка с печатью всегдашней усталости на тонком лице и прицепом в виде трехлетнего Петьки в брызгах рыжих конопушек.
Стелла тут же замахала ей рукой. Леночка обняла и поцеловала старушку. А Илье Степановичу достались от нее газеты за последние три дня. Затем это юное семейство направилось к Леночкиному деду.
Крыжовин знал, что родителей молодая женщина лишилась в раннем детстве. Растили ее дед и бабка. А в двадцать лет перенесла еще одну страшную утрату. Через месяц после свадьбы муж разбился на мотоцикле. Жила со своими стариками. Когда же деда хватил паралич, пришлось совершенно неподвижного слепого и грузного старика отправить в это печальное заведение.
Решение оказалось мучительным для всех. Бабка уже с трудом передвигалась. Навещать дедушку Лена с Петькой могли только раз в неделю. Бабушку на такси привозили свидеться с мужем и вовсе редко. С деньгами дело обстояло туго. Леночка выходила в дополнительные смены на своей швейной фабрике, делала мелкие ремонты одежды на дому. Однако, ее скромные таланты больших денег не приносили, и матери-одиночке было трудно выбраться из безденежья. Дед старался держаться, но плакал по ночам и во сне звал жену и внучку.
И все же Илья Степанович не без зависти наблюдал, как нежно и терпеливо Лена кормила старика. Глядя на эту троицу, он часто испытывал глухую тоску. Пытался представить себя не только на месте деда, но нередко воображал, что сидит вот с таким же шаловливым сынишкой на коленях, придумывал игры, в которые они бы играли, книги, прочитанные вместе, задушевные разговоры... А потому нередко почти с отеческим умилением следил за Петиными шалостями и проказами. И всегда с нетерпением дожидался его прихода. Да и Леночка ему нравилась. Ее неброское трогательное очарование словно озаряло безрадостное бытие полуживых стариков.
Покончив с ужином, Леночка привычным маршрутом повезла дедушку в небольшой милый садик, окружавший их здание. Могучий добряк санитар Федька вытащил на крылечко и Крыжовина.
Тем памятным пятничным вечером Леночка с Петькой спешили и скоро вернули деда в палату. Федя же амурничал с новенькой медсестрой Анютой. Так что Илья Степанович в одиночестве допоздна наслаждался вечерней тишиной и покоем.
Весенние сумерки подкрались незаметно. Проглянули звезды. Затем сад накрыла бархатистая ночь. И вдруг темноту прорезала ослепительная вспышка. Из ниоткуда возник тонкий луч невероятной расцветки. Словно вереница сверкающих тропических бабочек потянулась вниз, на миг сияющим кольцом опоясав крылечко с инвалидным креслом Крыжовина и притулившимся к ступенькам корявым розовым кустом.
Из кухни выплыла повариха Никитична, уперла могучие руки в крутые бедра, повертела головой, удивилась:
-Что за яркая звездочка упала? Изумленный и взволнованный Крыжовин не сказал ничего. Но словно в ответ из глубины сада раздался истошный мяв. Одноглазый кот Прошка, едва оправившись от потрясения, пытался поделиться впечатлениями. Да сторож Игнатьич, выполз из своей конуры, ошалело моргая и размышляя, не слишком ли " перебрал" он сегодня.
В ожидании неизбежного и уже недалекого конца, Илья Степанович много размышлял о прошедшей жизни. Вывод был неутешителен: он оказался слишком скупым в чувствах и чересчур расточительным в деньгах. Поэтому так и не обзавелся семьей, а от вполне приличной зарплаты, обеспечивавшей комфортом в зрелые годы, к старости не осталось и следа. Вот и прозябал теперь в унылой богадельне, и некому было даже навестить его.
В последнее время он начал мечтать о том, как бы все сложилось, начнись его жизнь сначала. До попыток вызвать дьявола атеист Крыжовин не опустился. Но под влиянием бесконечных эзотерических передач, транслируемых их стареньким общим телевизором, нашел иной выход. Зарядить созидательной энергией воду показалось теперь ему, человеку с высшим медицинским образованием, вполне возможным. Над этим и начал работать.
Персонал немало злословил по поводу странного хобби Ильи Степановича. Но поскольку это хоть немного отвлекало его от иронических замечаний, нянечки ставили Крыжовину на прикроватную тумбочку стакан воды и, наблюдая, как он медитирует, глядя на эту склянку, или делает над ней пасы, весело перемигивались и крутили пальцем у виска.
Он пробовал добавлять в воду и некоторые ингредиенты. Даже такие,о которых было бы неприлично здесь упоминать. Но особых сдвигов не наблюдалось. Перемены наступили лишь после достопамятного события.
Внезапно он действительно начал ощущать волны энергии, излучаемые людьми или иными живыми существами. Научился отталкивать черноту ненависти и злобы, аккумулировать с помощью воды теплые прикосновения жизни и добра. А еще можно было усилить все это, настаивая жидкость на лекарственных растениях. Крыжовин сделался паинькой, подобревшие нянечки иногда приносили ему липовый цвет, ромашку, шалфей, зверобой. А у молоденькой медсестры Анюты он выклянчил листья эвкалипта.
Но больше всего жизнетворного тепла, как ни странно, оказалось в цветах, распустившихся на корявом кусте у крыльца. Прежде цвел он мелкими белыми розочками. А нынешние цветочки были и вовсе невзрачными - серебристыми, почти прозрачными, спрятавшимися в листве. Но всего лишь один такой цветок, постояв пару часов в воде, полностью растворялся в ней. Выпивая эту воду, Крыжовин испытывал небывалый подъем и прилив сил.
Постепенно он окреп, смог сам передвигаться в инвалидном кресле. Чувствовал, что вот-вот сможет подняться на ноги. Илья Степанович и внешне переменился. И пышнотелая Никитична, как-то заметила:
-А ты, голубик наш, помолодел,- и в глазах ее он прочел некоторый интерес. Тощая и заносчивая докторша Нина Викторовна, ранее и не поворачивала головы в его сторону. Теперь же все чаще устремляла на него холодный пристальный взгляд своих рыбьих глаз, пару раз кисло улыбнулась. А как-то даже попыталась душевно побеседовать. Вдруг вспомнилось ей, что и Крыжовин в свое время был врачом.
Илью Степановича также начали обуревать уже давно забытые чувства. Однажды, глядя на Леночку в стареньких, но ладно сидящих на ней джинсах, вдруг подумал, а ведь славная жена вышла бы из нее. Впрочем, тут же одернул себя, да найдется ли у него что-то общее с этой милой, но простенькой фабричной девочкой.
Вначале его радовали эти маленькие изменения. Но, когда начал приподниматься в инвалидном кресле, а затем и пару минут стоять на ногах, желание вновь действительно быть крепким и сильным стало неодолимо острым. Крыжовин теперь понимал чувства заключенных накануне выхода из тюрьмы. Если прежде Илью Степановича лишь раздражали убогие стены, в которых он томился, унылые лица, окружавшие его, то теперь Крыжовин их просто возненавидел.
Он не мог больше переносить бессмысленное бормотание и мычание совсем уже немощных стариков. С трудом терпел грубое "тыканье" обслуги. Действовало на нервы глупое сюсюканье нянечек над самыми жалкими обитателями этой юдоли печали.
А как-то он едва сдержался, чтобы не запустить суповой миской в безногого балагура Тимошу с его вечным припевом:
-Да, да, да! Пиво лучше, чем вода.
Илья Степанович твердо верил, вот-вот он вернется к нормальной жизни и постарается вырвать эту кошмарную страницу из своей биографии, полностью сотрет ее из своей памяти.
Но затем он начал ощущать, что с течением времени экстрасенсорные способности пошли на спад. И энергетика розового куста тоже стала ослабевать. Дар чудесного луча оказался не вечным. Прозрачных цветов становилось все меньше. Вначале вместо сорванных серебристых розочек почти сразу же распускались новые, но затем это случалось все реже и реже. А, главное, не прошли незамеченными результаты его изысканий. Выяснилось, что и кое-кто из обслуги повадился к заветному кусту за целебным цветом.
Как-то на глазах у Крыжовина балбес Федька сорвал с куста целую веточку сразу с ПЯТЬЮ эфемерными клочками серебристого тумана и шутливо преподнес своей пассии Анюте. Только природная практичность и воля помешали Илье Степановичу наброситься на санитара с кулаками. Теперь он просто торопился как можно быстрее собрать свой урожай.
Случилось, маленький Петька протянул ему своею ладошку, и Крыжовин с ужасом увидел на ней смятые серебристые лепестки. Он грубо выхватил их у ребенка, даже не растворив в воде, сунул свою добычу в рот, и вдруг почувствовал небывалый прилив сил. А наутро обнаружил, что брови его потемнели. Теплая радостная доброта, переполнявшая рыженького малыша, содержала невероятно много созидательной энергии.
После завтрака Крыжовин выехал на заветное крыльцо. Судя по всему, он мог бы уже дойти до него и на своих двоих. Но до поры до времени Илья Степанович решил, по возможности, скрывать от окружающих, насколько он действительно окреп и помолодел.
Дедушка Леночки был совсем плох. Она отпросилась с работы, вся в слезах сидела у стариковской кровати, гладила руки, неподвижно лежащие на одеяле, украдкой касалась губами пожелтевшего лба в капельках испарины. Петька же, предоставленный самому себе, носился по саду, гоняясь за Прошкой. Ушлый кот, с пиратским черным пятном вокруг потерянного левого глаза вовсе не желал превращаться в живую игрушку.
Илья Степанович, вальяжно восседал в высоком кресле, маленькими глоточками потягивая из стакана свой живительный эликсир. Он,как всегда, с удовольствием наблюдал за малышом. Это было гораздо приятнее постоянного созерцания изможденных морщинистых лиц.
Внезапно Прошка, урча и сквернословя по-кошачьи, вспрыгнул на крыльцо и шуганул прямо под ноги Крыжовину, едва не выронившему от неожиданности свой драгоценный стакан. А несшийся за ним малыш с разбегу споткнулся о камень, упал головенкой прямо на угол ступеньки, странно дернулся и обмяк.
Почти не сознавая, что делает, Крыжовин поднялся, спустился вниз и осторожно перевернул мальчика. Старый врач сразу понял, случилось непоправимое. Он поднял взгляд. В дверях стояла Леночка. Глаза в пол лица, рука прижата к горлу, крик застрял где-то внутри.
Илья Степанович от растерянности и ужаса огляделся по сторонам и словно впервые увидел стакан, который поставил у крылечка. Потянулся к нему, но тут же отдернул руку. Он сегодня сорвал два последних, небывало крупных цветка. Леночка как-то очень громко вздохнула. Крыжовин снова посмотрел на нее. Еще никто никогда не глядел на него с такой безумной надеждой, с такой верой в его всемогущество. Крыжовину стало не по себе. И вдруг, на него снизошло озарение. Как случается в редких кризисных случаях в одно мгновение Илья Степеноваич обозрел всю свою жизнь.Холодной и пустой была она. Ни разу не пришлось ему ничем пожертвовать во имя другого человека, ни разу никто не искал в нем помощи и поддержки. Что осталось от всех этих прожитых лет? И что останется, если проживет он еще столько же? Горечь затопила его. Собрав всю свою волю, словно боязливый ныряльщик одним рывком Крыжовин ринулся в то, что необходимо было сделать. Схватил злополучный стакан, влил оставшуюся жидкость в полуоткрытый рот ребенка и изо всех сил возжелал, чтобы частичка его души, частичка его неуемной жажды жизни возродилась в этом мальчике.
...Сторож Игнатьич, единственный из свидетелей происшедшего, который мог более-менее внятно рассказать о случившемся, любит описывать радужный купол, что на несколько минут окутал крылечко и скрыл ото всех и Крыжовина, и ребенка, и корявый куст дикой розы.
Когда же пелена развеялась, ребенок сидел у крыльца, недоуменно потирая ушибленный висок, ссохшееся тело Ильи Степановича валялось пустым мешком, а от куста остался лишь обгоревший остов. Леночка еще несколько секунд была все так же недвижима, лишь легкая краска проступила на скулах. И только кот Прошка тщательно облизывал осколки стакана, зыркая по сторонам зеленым разбойным огоньком, вновь зажегшимся в пустой глазнице.
За несколько лет, минувших с тех пор, произошли некоторые перемены. К своей матушке то ли в Париж, то ли в Жмеринку отправилась бабушка Стелла. Безногий балагур после очередного инсульта уже не распевает свою любимую песенку. Появились здесь иные лица. Люди новые и пришлые воспринимают откровения Игнатьича весьма иронично. Помимо невероятности произошедшего слишком мало доверия внушают багровый нос рассказчика и неизменный сивушный перегар, витающий вокруг него.
А вот у тех, кто знал действующих лиц не понаслышке, доводы сторожа не вызывают сомнений. Уж слишком реален был процесс превращения Ильи Степановича из дряхлого калеки в разительно помолодевшего мужчину.
Почтенная дама, врач данного заведения, отныне весь свой рабочий день проводит либо у почерневших останков куста, которые ни в коем случае не дает выкорчевать, либо в своем кабинете, напоминающем теперь химическую лабораторию. Да и остальной персонал, начиная с Анюты и Федора и заканчивая поварихой Никитичной, пытается что-то там смешивать, над чем-то там колдовать. Как едко заметил один из вновь поступивших пациентов, этот дом престарелых скорее напоминает психлечебницу.
Леночка с Петей после смерти деда, случившейся в тот же злополучный день, больше здесь не появлялись. А вот кот Прошка стал местной знаменитостью. Отхватив по случаю некую толику эликсира из осколков стакана, он не только вернул себе потерянный в битвах глаз, но и превратился в настоящий секс-символ для окрестных кошечек. В унылом казенном здании и маленьком саду вокруг него отныне развелось немыслимое количество бойких котят с пиратским черным пятном вокруг разбойно горящего левого глаза.
Злые языки утверждают, что доктор Нина Викторовна нынче занимается вивисекцией и использует этих малюток в своих черных алхимических опытах. Но точных доказательств этому нет ни у кого. А посему все в доме престарелых идет своим чередом.