В мае прошлого года, 2013, наш корабль Carnival Legend причалил к острову в Ионийском море. Острову, о котором наслышан не один человек. Острову, который зарекомендовал себя грозной репутацией итальянской Мафии.
Сицилия. Что знала я о ней, кроме Мафии? Да ничего! А уж слово Таормина и вообще ничего мне не говорило. Но кто-то на корабле (да будет благословен он, этот человек!) посоветовал мне: поезжайте на экскурсию в Таормину!
И врата Рая распахнулись перед моими очарованными глазами. Показалось мне, что ничего прекрасней я в жизни не видела (а мне довелось попутешествовать по свету!).
Буйная зелень деревьев и цветы, цветы повсюду! Толпы путешественников, которые не раздражали и не утомляли, как случалось в других городах, но вносили нотку праздничного карнавала в общее приподнятое настроение.Такова была Таормина, которую не описать словами (бедный мой поэтический словарь!) и которую нужно посетить и увидеть собственными глазами...
Но только сейчас узнала я, что полстолетия назад королева русской поэзии Анна Ахматова приезжала в Таормину, где ей вручили литературную премию "Этна Таормина". Кто-нибудь из нас, русско-говорящих, слышал об этой премии? Вот и я не слышала. А история о ней оказалась удивительной!
Премия была учреждена сицилийскими властями и Союзом европейских писателей.
Вообще-то, вручали ей эту престижную премию не в Таормине, а в Катании, в нормандском замке Урсино. Давным-давно, в шестнадцатом веке, это была резиденция арагонских королей. Достойное место для вручения премии королеве русской поэзии!
Но остановилась Анна Ахматова в знаменитом фешенебельном отеле Сан Доменико (бывшем доминиканском монастыре XV века) в прекрасной Таормине.
На вручение премии, воспользовавшись столь редким для россиян в то время случаем, прибыли и тоже поселились в отеле А.Твардовский и А.Сурков, К.Симонов с супругой и М.Бажан.
Да простят мне будущие читатели многословные цитаты. Но без них не обойтись.
(Из воспоминаний немецкого писателя и журналиста Ганса Вернера Рихтера "Эвтерпа с берегов Невы", переведенных на русский язык Львом Копелевым. Они посвящены чествованию А.А. Ахматовой по случаю награждения её литературной премией "Этна -Таормина" в декабре 1964 года.)
"Огромный монастырский отель с колоннадами, галереей, внутренним двором, висячими садами, с молельнями, превращенными в холлы, и со множеством келий, превращенных в двойные и одиночные номера. Над каждой дверью - символическая картинка..."
"Кто оплачивал все это? Советское посольство, сицилийская промышленность, римское правительство и, быть может, все-таки Мафия? Неужели мы гости Мафии? А может быть - Анна Ахматова?.. Но нет, дальше я думать не стал."
"... В конце концов я сообразил, что все мы просто пребывали в ожидании. Да, мы заняты тем, что ожидаем Анну Ахматову - божественную Анну Ахматову; обязана она быть божественной, судя по всему тому, что говорилось кругом вслух, шепотом, намеками, судя по всем стихам в ее честь, которые в стольких комнатах огромного монастыря вколачивались в пишущие машинки и потом выколачивались наружу. Право, теперь уже и я с нетерпением ожидал ее прибытия."
И вот, наконец, Анна Андреевна появилась.
"Да, здесь сидела сама Россия - посреди сицилийско-доминиканского монастырского сада. Россия восседала в белом лакированном садовом кресле, на фоне мощных колонн монастырской галереи. Великая княгиня поэзии (придворная дама на почтительном расстоянии) давала аудиенцию поэтам в собственном дворце. Перед нею стояли поэты всех стран Европы - с Запада и с Востока - малые, мельчайшие и великие, молодые и старые, консерваторы, либералы, коммунисты, социалисты; они стояли, построившись в длинную очередь, которая тянулась вдоль галереи, и подходили, чтобы поцеловать руку Анны Ахматовой."
"...сегодня в семьдесят шесть она принимала чествования в Таормина, она - живое олицетворение целого периода русской истории от Николая II через Керенского, Ленина, Сталина, Хрущева до Брежнева и Косыгина, - все еще непреклонная, все еще величественная, часть самой России среди сицилийских мандариновых деревьев."
Но есть во всей этой истории удивительная загадка. Кто вспомнил об Анне Ахматовой? Кто предложил выдвинуть именно её кандидатуру? Великая русская поэтесса, много лет бывшая в опале и не выездная за пределы Советского Союза, вдруг получает разрешение выехать на Сицилию. Правда, это шестидесятые годы XX столетия. Близится конец "оттепели"... Но кто принимал решение?
Ларчик открывается просто. "Секретариат Союза писателей СССР во главе с поэтом Алексеем Сурковым рассматривает в рамках культурной программы между писательскими союзами Италии и СССР возможность вручения премии известному советскому поэту, творчески связанному с Италией." - информирует постсоветскую общественность Литературная Газета в лице Марины Князевой. " Сурков понимает значение Анны Ахматовой, любит её поэзию, сочувствует трудной судьбе, желает сделать для неё что-нибудь доброе. Зная, что в Италии вышел сборник стихов Ахматовой и что она переводит на русский стихи итальянского поэта Джакомо Леопарди, Сурков проводит через секретариат Союза писателей смелое решение: послать Ахматову на Сицилию для получения премии, окружив её достойной "свитой" - А. Твардовский, К. Симонов, М. Бажан."
Но "ларчик" оказывается с двойным дном. Возможно, есть ещё один герой, с помощью которого состоялось это эпохальное событие. Правда, он изо всех сил открещивается от своего участия в этом деле. Но записи близких людей неумолимы. И мы понимаем, почему он хочет оставаться тайной. Но об этом чуть позже (как любят писать в приключенческих романах).
Годом раньше, всё в той же Литературной газете за ?35 появляется статья Васильевой Ларисы. И вот что она пишет.
"Сегодня начинающим литераторам, пожалуй, нелегко представить себе, что имя Анны Ахматовой, великой русской поэтессы, долгие годы находилось в полном забвении. Однако время менялось. Если в 50-х школьники, не имея возможности читать её стихи, писали в сочинениях о "плохой" поэтессе, полумонахине, полублуднице, посмеиваясь над последним словцом, то в 60-х, уже другое поколение школьников переписывало себе в тетрадки стихи Анны Ахматовой и узнавало, тоже тайком, что она получила какую-то итальянскую премию. Тогда-то я узнала название места, где ей была вручена премия: город Катания, Сицилия. А премия складывалась из двух имён: вулкана Этна и городка вблизи него - "Этна-Таормина".
И вот поздним вечером иду рядом с руководителем делегации советских писателей Сергеем Владимировичем Михалковым по утопающему в темноте сказочному городку Таормина, расположенному на террасе из лавы. Этна здесь недалеко. Рассказываю Михалкову то, что знаю о премии, полученной Ахматовой в Таормине. Начинаю издалека. В конце 40-х годов XX века, сразу после окончания Второй мировой войны, в Ленинград приехал молодой дипломат из Британского посольства - Исайя Берлин. Еврей, родом из Риги, он в революционные годы осел в Европе, женился на племяннице Ротшильда, окончил Оксфорд. Дружил с Саломеей Гальперн-Андрониковой, которая рассказывала ему о своих оставшихся в СССР друзьях-поэтах Серебряного века и дала ему рекомендательное письмо к Ахматовой, узнав, что он едет в СССР на дипломатическую работу. Саломея Николаевна подумала, что, возможно, опасно будет для Ахматовой такое знакомство, но желание перекликнуться с помощью Исайя с Анной Ахматовой, о которой давно ничего не слыхала, было сильнее опасения повредить ей.
Встречи Исайя Берлина с Анной Ахматовой - особая тема. Эти встречи с английским шпионом, так его классифицировали в КГБ, имели для Анны Андреевны серьёзные последствия: её сына Льва Гумилёва вернули в тюрьму, стихи прекратили печатать. Исайя Берлина отправили назад в Англию, где он долгое время жил с ощущением, что нанёс Анне Андреевне непоправимый вред своими посещениями. Исправляя ситуацию, оксфордский профессор Исайя Берлин в 60-х использовал все связи и возможности, чтобы Анна Ахматова получила международную премию за свою божественную поэзию. Для вручения была выбрана Таормина, городок под Этной, где в торжественной обстановке впервые за долгие годы выехавшей за границу великой Анне вручили премию. К счастью, успели. Вскоре она умерла. С тех пор Таормина имеет свою связь с Россией. Через Ахматову.
Михалков слушал меня внимательно, хотя всё знал. Хотел утвердиться в некоторых своих пониманиях этой истории? Ступая в начале 80-х по булыжникам Таормины, мы с ним словно поворачивали рули времени в 60-е годы XX века. И как будто оба молодели."
Верится с трудом? Неправдоподобно? Но вот что рассказывает Крючков Павел Михайлович (1966),( зам. главного редактора журнала "Новый мир", старший научный сотрудник "Дома-музея К.И.Чуковского в Переделкино")
"Дальнейшие упоминания о Берлине в дневнике К.Ч. встречаются главным образом, в связи с лауреатскими торжествами Анны Ахматовой. Вот, весной 1965 года, Чуковский рассказывает ей по телефону - по случаю её предстоящей поездки в Оксфорд - какой де Берлин замечательный человек. А Лидия Корнеевна тут же "мимоходом" сообщает отцу, что Ахматова знает профессора лучше, чем К.И. может себе представить, и "что многие ее стихи ("Таинственной невстречи") посвящены ему, что он-то и есть инициатор ее коронования. А он очень влиятелен и, конечно, устроит ей помпезную встречу" (запись от 27 мая 1965 года).
Этой же версии об участии Берлина в деле награждения Ахматовой придерживается в своём исследовании и Роман Тименчик "Анна Ахматова в 1960-е годы"
"У А. А. не было сомнений, что и премия "Этна-Таормина", и приглашение в Париж и, естественно, в Лондон - "это одна рука!". В июне [1962] она прямо прямо спросила об этом Исайю Берлина:
"...это ваших рук дело?" "Нет... Ну, конечно, вернувшись (из СССР в 1956 году - П. К.), я рассказал что и как, но дальше все пошло само своим ходом".
(Аманде Хейт И. Берлин рассказывал иначе - что он, "несколько обескураженный ее верой в его могущество, отверг это предположение").
Иосиф Бродский тоже вносит свою лепту в разгадывание загадки, В своём эссе "Исайя Берлин в восемьдесят лет" он пишет, хотя и с известной долей сомнения:
"Конечно, я знал (наверно, от Ахматовой), что мой нынешний атенеумский собеседник родом из Риги. Еще она считала его личным другом Черчилля, чьим любимым чтением в войну были донесения Берлина из Вашингтона. Еще она была совершенно уверена, что именно Берлин выхлопотал ей почетную степень в Оксфорде и премию Этна Таормина в Италии в 1963-м. (Повидав потом оксфордских профессоров, я понял, что такие хлопоты гораздо тернистее, чем она могла вообразить.)".
Одна Ахматова была непреклонна в своём убеждении.
" Я срaзу вспомнилa, кaк Аннa Андреевнa говорилa в Москве:
"И зaчем этот господин тaк обо мне печется?", считaя, что выдвижение нa Нобелевскую премию и вообще слaвa нa Зaпaде - это дело рук Исaйи Берлинa.
Из "Записки об Анне Ахматовой" Л.Чуковская. т.3
Что ж, пусть так и останется тайной, кто на самом деле был устроителем судьбы награды и впечатляющей поездки Анны Ахматовой в прекрасную Сицилию незадолго до её кончины. Ведь главное не это, а блестящая страница в жизни поэта.