Аннотация: В начале прошлого века жила на свете большая еврейская семья. Судьбе было угодно, чтобы фамилия этой семьи навеки вошла в историю Советского Союза. Старший сын из шести детей был одним из 26 Бакинских комиссаров. Исай Мишне.
Vera (Debora) Mishne
Вера (Дебора) Мишне
Вера была младшей из сестёр в семье Мишне.
Старшая, Соня (в документе о рождении записана Сура), родилась за год до начала двадцатого столетия, в 1899 году в Кишинёве.
Ида родилась в 1906 году уже в Баку, куда родители привезли свою семью, спасаясь от погрома в Кишинёве.
Вера родилась в 1913 году, и тоже в Баку.
В семье было ещё три сына: Исай, Давид и Борис.
Исай был самый старший из детей. Он родился в 1896 году (в Кишинёве) и был зверски убит в числе 26 Бакинских комиссаров в 1918 году.
Всем детям была уготована трагическая судьба. Давид, Вера и Борис были репрессированы после войны и провели много лет в лагерях ГУЛАГа. Соня умерла во время войны, когда ей было всего сорок пять лет. Ида, орденоносец, врач, прошедшая всю войну от начала и до конца, страстная курильщица, умерла от рака лёгких, прожив всего 59 лет.
Некогда большая семья Мишне после убийства старшего сына, Исая, стала стремительно разлетаться в разные стороны. Сын Давид (принимавший участие в политических переменах начала века в Азербайджане), чтобы избежать участи своего старшего брата, Исая, покинул семью и страну и перебрался в Америку.
Старшая сестра, Соня, вышла замуж за ленинградца Владимира Ингала (скульптора) и уехала с ним в Ленинград. Девочки, Вера и Ида, уехали в Москву учиться. Со стариками родителями остался лишь один Борис.
Хае Мишне была пожалована двухкомнатная квартира в Москве на Кутузовском проспекте, как матери героя, одного из бакинских комиссаров. Но в Москву она не уехала. Там поселились дочки-студентки.
Окончив институт, Вера стала инженером-металлургом. Ида - врачом. Она и познакомила Веру с её будущим мужем, Наумом, с которым училась вместе в медицинском институте в Баку. (Наум Моисеевич Данциг, врач гигиенист, прошёл всю войну. Он был главврачом госпиталя в звании генерала. В 1940 году у них родился сын Игорь. Единственный ребёнок. Он стал дантистом).
Отца семьи, Аврааму Мишне, уже не было в живых, и Хая (Клара, как стали её называть в Москве) ездила погостить то к старшей дочери Соне в Ленинград, то к дочерям в Москву.
На одной из фотографий, присланных единственной внучкой Веры (из архива отца Игоря Наумовича Данцига) мы видим молоденькую Веру. Хорошенькая! Она счастливо улыбается, показывая ряд ослепительно белых, ровных зубов. Тёмные волнистые волосы коротко острижены по моде тех лет, открывая светлый лоб. На ней платье в мелкий белый горошек, без рукавов. Похоже, что она сидит за своим рабочим столом в лаборатории. За плечом видна высокая стеклянная бутыль.
Другое фото. Вера с мамой. Здесь она ещё моложе, чем на предыдущей фотографии. Ямочки на щеках, глаза светятся радостью. И мама ещё совсем не старая. Волосы тёмные, волнистые, как и у дочери, почти без седины, и тоже улыбается. Две счастливые женщины. Они ещё не знают, какая полоса трагедий ожидает их впереди... И кто же об этом может знать?
Казалось бы, ничто не предвещало несчастья. Мирная семья, каких много. Вот только пожалованная им квартира маловата, всего две комнаты. В одной - престарелая мать Клара (Хая) с дочкой Идой. В другой комнате Вера с мужем и маленьким сыном.
Но тут в 1940 году возвращается долгожданный брат из Америки, Доля (Давид), которого они все, а особенно мама, просили вернуться на родину. В начале войны Ида, Наум (оба врачи) и Доля отправляются на фронт. После окончания войны все возвращаются живыми и невредимыми домой. Прекрасно! Не каждой послевоенной семье так повезло. Но не проходит и двух лет, как раздаётся гром с небес. В 1947 году арестовывают Давида, как американского шпиона. А через несколько дней вслед за ним и Веру. Трагедия... Но злому року этого мало. В 1952 году в Баку арестовывают младшего брата, Бориса.
Вере предъявили обвинение в пособничестве брату-шпиону американской разведки. А она всего-то была повинна в том, что стала ходить на курсы и изучать английский язык... Воспоминания родных Веры о том, что же всё-таки послужило причиной её ареста, разнятся. Помню, как мой отец Моисей Горфинкель, двоюродный брат её матери, рассказывал, что когда Долю арестовали, мать послала Веру на выручку в высокие кабинеты. И именно это, якобы, послужило причиной её ареста... Внучка Веры, Наташа Рек, уверенно делится своими воспоминаниями. По её рассказу, Веру посадили потому, что на допросе она соврала, что Доля уехал в Америку до революции. Несчастная женщина наивно полагала, что следователи не узнают правды. Что ж, возможно всё это сыграло определённую роль...
В "Мартирологе" Красноярского общества "Мемориал" я нашла справку:
МИШНЕ Дебора Аврумовна (Вера Абрамовна), 1913 г.р., уроженка г. Баку. Инженер-металлург, сестра одного из бакинских комиссаров (Мишне Исая Абрамовича). Арестована 0.10.1947 по ст. 58-1а УК, сидела на Лубянке. Осуждена на 10 лет ИТЛ. В 1948 отправлена самолётом в Дудинку. Отбывала срок на 7 л/о Норильлага, затем на 6 л/о Горлага. Работала на кирпичном заводе, на стройке. Освобождена в мае 1954 (уже после реабилитации 24.04.1954). Проживала в Москве с сыном.
Всего несколько скупых строчек. А за ними семь тяжелейших лет, которые пришлось прожить и пережить ни в чём не повинной женщине, матери маленького ребёнка, оставленного на попечении старухи матери, которая после ареста дочери приехала в Москву, и вернувшейся с фронта сестры Иды.
Что же это за статья, 58-1а УК?
В двух словах - это расстрельная статья. Самая страшная. Называлась - Измена Родине. Были в ней и варианты: расстрел с конфискацией имущества, или 10 лет с конфискацией имущества. Вере и Давиду "повезло". Их не расстреляли. 26 мая 1947 года Президиум Верховного Совета СССР принял указ "Об отмене смертной казни". В мирное время ее заменили заключением в исправительно-трудовые лагеря сроком до 25 лет. Вере Мишне дали 10 лет с пребыванием в Норильском ГУЛАГе. Норильск, самый северный на свете город, расположен за полярным кругом на многие тысячи километров от Москвы. Ещё задолго до нашего времени, в этом месте было обнаружены богатейшие залежи полезных ископаемых. Поэтому неудивительно, что в 1935 году началось строительство Норильского горно-металлургического комбината. Одновременно был организован исправительно-трудовой лагерь ГУЛАГа с тем, чтобы использовать его узников, как трудовую силу. Этот огромный лагерь назывался Норильлаг. Там, наряду с уголовниками и бытовиками отсиживали свои сроки политзаключённые. Для них позже организовали так называемый Горный лагерь. Профессия инженера-металлурга Веры дала ей прямое попадание именно в этот лагерь. Однако, использовали её там не только по специальности.
Тяжёлая работа на объектах в производственной зоне, скудная еда, короткий отдых - и снова построение бригад, развод на работу. В этой нескончаемой круговерти шла жизнь (если это можно назвать жизнью) тысяч заключённых (вспоминает Алида Дауге).
То, как Вера выживала в лагерных условиях Норильского ГУЛАГа, лучше всего прочесть из её собственного рассказа, опубликованного в Красноярском обществе Мемориал среди десятков подобных рассказов бывших политических заключённых.
В тот день, когда началось восстание з/к особо режимных лагерных отделений, а также каторжных зон, я находилась на территории Кирпично-блочных заводов (КиБЗ). А началось оно в очень теплый день полярного лета (дату точно не помню).
По окончании смены я, как и другие женщины - з/к 6-го л/о Горного лагеря, ожидала конвоя, который должен был привести женщин для работы в ночную смену, а нас отвести в л /о. Наше лагерное отделение находилось вблизи от производственной зоны КиБЗа. По другую сторону от него размещалось мужское л/о ? 5. Разделяли производственную зону и л/о ? 5 ряды колючей проволоки с козырьками из той же проволоки. Около ограждения собралось много девчат, которые переговаривались с мужчинами из 5 го л/о и перебрасывали друг другу записки. Охрана требовала, чтобы они разошлись, но никто не обращал на это внимания.
Внезапно мы услышали пулеметную очередь по мужской зоне. Не берусь судить, было ли это спровоцированной или запланированной акцией.
А вот тут началось что-то страшное. Мы видели, как мужчины мечутся по своей зоне. Многие отказались выходить на работу. А те, кто находился в производственных зонах, отказались возвращаться в лагерь.
В этот день в одночасье забастовали все режимные л/о, включая и каторжные зоны. На башенных кранах и в лагерных зонах появились черные флаги и лозунги, написанные по-украински: "Або смерть, або життя!"
Долго ли, коротко ли, за нами прибыл конвой и препроводил нас в женское л/о ? 6. В этот вечер было много разговоров и пересудов.
На следующее утро начальство стало уговаривать нас выйти на работу. Человек 70-80 женщин, родившихся и выросших в Советском Союзе, вышли на развод (мы так были воспитаны). Из нас сформировали две бригады и повели на работу в совхоз. Конвоиры, как никогда, вели себя корректно. Задано было разбрасывать по полю удобрение (навоз). В обеденный перерыв нам привезли два больших бидона - один с молоком, другой с сывороткой. Разрешили поплавать в тундровом озере.
Тем временем начальству стало известно, что нас всех собираются перерезать - как штрейкбрехеров. После работы нас привели не в л/о, а в недостроенные дома младенца, находящиеся в оцеплении, примыкающем к нашему л/о. Надзирательницы принесли нам наши постели и личные вещи. В оцеплении был кран, водой из которого мы мылись. Из л/о принесли большой бак с баландой.
На следующий день к нашему приходу с работы бастующие в 6-м л/о перекрыли у себя воду, а баки с баландой стали переворачивать в кювет, чтобы нам ничего не досталось. В л/о приходило "высокое" начальство и уговаривало женщин выходить на работу, но бастующие не поддавались никаким уговорам.
После нескольких дней забастовки женщин из 6-го л/о при помощи брандспойтов выдворили в тундру, а там оцепили. К ним присоединили и каторжанок, зона которых была отделена от зоны 6-го л/о воротами с замком. Там по каким-то признакам (вероятно, по активности) женщин рассортировали и основную массу, в том числе и каторжанок, возвратили в л/о. Вернули в л/о и нас. На следующий день все вышли на работу. Вот так и закончилось восстание в женском л/о ? 6.
При этом требования бастующих были выполнены:
1. С наших спин сняли номера, с которыми мы проходили с 1949 г.
2. С бараков сняли замки и ликвидировали параши (20-ведерные бочки).
3. В зоне открыли ларек, где можно было приобрести продукты питания, мыло и т. п.
4. Мы начали получать за работу какие-то небольшие суммы.
5. Рабочий день вместо двенадцати стал десятичасовой.
Одним словом, режим стал таким, как в обычном ИТЛ.
Вера Мишне
"Сопротивление в ГУЛАГе". Воспоминания. Письма. Документы.
Москва. Возвращение, 1992 г., май
В лагере Вера Мишне жила в одной кабинке с двумя польками, Зосей и Басей. "А всего в лагере было много разных национальностей, но в основном украинцы." Про еду в двух словах упоминает Анна Бляхман (из воспоминаний которой я привела упоминание о проживании Веры Мишне в кабинке)
"В лагере одно время давали нам тюленье мясо, оно жирное и сильно пахнет. Я умирала от цинги"... мы работали до изнеможения. Я думала, что эта ночь никогда не кончится. Пока живу - все помню кровавые слезы мои... Девчонки в лагере меня звали Аней. У каждой был номер, мой - Р-212. Мы нашивали его на штанах, шапках, на спинах телогреек. Так нас хотели превратить в скот бессловесный, бесфамильный, безымянный. Надзирательницы при "шмоне" грязными сапогами ходили по нашим вышивкам, по фотографиям из дома..." (Хая (Анна) Бляхман) http://www.memorial.krsk.ru/memuar/Kasabova/12/02.htm
Освобождение и возвращение домой пришло весной 1954 года. После реабилитации 24 апреля, в мае Вера вернулась в квартиру, где жили муж с сыном и в другой комнате сестра Ида. Матери уже давно не было в живых. Бедняга... она так и не дождалась своих детей...
Пока Вера отбывала срок, мальчика в отсутствии матери воспитывала её старшая сестра и престарелая мать. Бабушку Игорь обожал. Ему было уже 14 лет и он успел привязаться к тётке и почти позабыть мать, которую насильно отняла у него советская власть. Стеснённые жилищные условия, борьба за сына, его любовь и уважение - мирной и счастливой такую жизнь не назовёшь. После долгих бесплодных попыток уговорить сестру съехать с квартиры, семья Веры приняла решение уехать самим. Они собрали деньги на кооперативную квартиру и уехали.
Сын, Игорь, пошёл по стопам отца и тётки Иды: поступил в медицинский институт и получил профессию врача стоматолога. В 1969 году он женился на Алле Данкан и в 1972 у них родилась дочь Наташа.
Вере Мишне была уготована долгая жизнь. Она скончалась в феврале 2003 года, не дожив всего один месяц до своего 90-летия.