Город, каким мы его знаем? Переплетение дорог (запруженных пробками), нагромождение кирпича, бетона, какие-то памятники, сочные витрины магазинов, гнойники рынков, БОМЖ'ы (а без них и любой российский город сейчас представить сложно), бабушки носящиеся из троллейбусов в трамваи с сумками полными дешёвой провизии, изможденные женщины, выпившие мужчины. Всё это наш город, но есть нечто мистическое в его проявлениях, остановитесь, сядьте на ближайшую чистую лавочку и присмотритесь к движению Города. Кажется что это чистая рациональность улья - слабые умирают, сильные продолжают двигаться и приносить пользу (не все, вы видели чтобы пчёлы разрушали свой улей?).

Город это не нагромождение бетона это сплетение тысяч судеб, он состоит из турбулентных потоков брошенных слов, нечаянных прикосновений, грызни соседей по лестничной клетке, офисной толчеи, топота ног и шуршания голосов. Всё связано и переплетено в затейливый Узор Жизни человеческих отношений и соприкосновений. Ведь не зря так унылы и холодны давно оставленные древние города, тепла их бывших обитателей еле хватает на то чтобы привлечь туристов. Самые роскошные дворцы превращаются без человеческого дыхания в груду камня.

Постоянное соединение и расхождение, вибрации душ, всё живёт в вечном соприкосновении, нет абсолютных одиночек. В Городе у человека нет права на одиночество - того истинного одиночества которое было когда-то доступно людям. Ты заперся на своих квадратных метрах, но ты ходишь, хлопаешь дверьми, проветриваешь комнату и все твои действия ощущают соседи. В их памяти, на самом нижнем её этаже ты оставляешь след, значит уже утеряно одиночество, потеряна его часть - ты не один.

Сплетения, сплетения - ничего кроме них. Узлы из которых растут новые нити. Жизнь, которую определяет бросок монеты. Шлейфы памяти за каждым (случайный взгляд, сладкий запах, улыбка, истории падений и восхождений, подлость, добро). Нет параллелей, нет замкнутых кругов - есть только геометрический шторм линий. Легенды и истории вырастающие из сплетений судеб, словно музыка пронизывающие Узор Жизни. Там в глубинах многочисленных кабаков, праздничных квартир и дворовых лавочек люди создают новые мифы или пересказывают старые, но уже на новый лад. Так наверное переносились религии Древнего Мира, за столом в таверне купцы рассказывали о своих богах.

И в каждом рассказе мораль, в каждом слове философский смысл, вот в чём мистика Города. Здесь каждый философ и творец новых религий. Отшельники и герои, иуды и святые. Бравый солдат Швейк мы твои славные наследники! За кружкой пива, стопкой водки, на территории ближайшей школы, или кружкой чая, на прокуренной кухне, мы поминаем тебя с улыбками на лице или гримасой осуждения... Пускай некоторые не знают кто ты такой, но за каждым рассказом стоит твоя улыбчивая и глуповатая физиономия.

Парад мелочей и незначительностей и это ты о великий и ужасный Город. Бездомный замерший на остановке и равнодушно с усмешкой смотрящий на него врач скорой помощи, девушка несущая свою грудь словно простреленное знамя революции, трамвай что-то забывший вне депо в одиннадцать часов вчера, наполненный мягким жёлтым светом и шумом мотора, одинокие прохожие, свет фонарей, ночные магазины, вокзалы с провожающими, отбывающими и прибывающими. И всё это в единый момент времени, в отрезок длинной несколько минут иногда даже не разделённый несколькими метрами и каждое событие имеет свою историю и в каждом из них свои микроскопические моменты. Комок событий, и каждое даёт отпечаток в твоей истории о Город. Попало оно в отчёт милиции или запечаталось в памяти отдельного человека...

Свет, Тьма и Я

Знойные улицы города, асфальт который плавится под ногами, чадящие монстры автомобили, тысячи людей с лицами наполненными радостью, тоской, скукой и злобой, безразлично насмешливые фасады офисных зданий, пульсации денежных потоков. Солнце такое яркое что кажется, будто оно вспомнило о том, как люди когда-то поклонялись ему, и решило наказать непокорных, а люди в ответ придумали лимонад с кондиционерами и насмехаются над эксбогом. В этом круговороте людей, денег, машин и тепла стою Я, наслаждаясь светом и бутылкой медленно греющегося пива, пытаясь уловить мысли проходящей девушки, от которой пахнет какими-то цветами, совершенно не уместными, нарушающими естественный порядок жизни техно-монстра по имени Город. День на удивление глупый и бесполезный, время как бы забыло о твоем существовании и решило сделать перекур, жизнь кажется похожей на бесконечный, тупой рекламный ролик. Днём всё покрывается коркой притворства, чтобы спастись от палящего зноя истины. Но скоро, через несколько часов придёт ночь и принесёт с собой Тьму и можно будет сорвать все покровы и маски, начнётся совсем другой спектакль.

Тьма покроет собой переулки, мусор, спящих бомжей, заползая в облеванные подъезды домов, поджидая там загулявших жильцов, смоет декорации, которые установил Свет. Люди (те не многие кто не спит) скопятся у дверей круглосуточных магазинов и ларьков словно мотыльки. Пьяные девушки будут ловит машины, которые увезут их в никуда из ниоткуда. Милиция рассечёт Тьму светом фар полумертвого автомобиля в поисках очередной жертвы. Доны Хуаны и Кармэн сплетутся друг с другом на парковых лавочках и мягких диванах. В ночных клубах сотни людей вернутся в Африку, постигая искусство шаманства при помощи стальных ритмов, алкоголя, наркотиков и извлекаемых из глубины подсознания движениях танца. Тьма сделает Город другим, принеся с собой магию, освобождая запертые чувства, предавая форму бесформенному движению человеческих судеб. Во тьме нет границ и всё становится возможным.

И в центре всего этого буду стоять Я, покуривая сигарету, смотря на вращение мира, и ощущая биение жизни, разговаривая с Тьмой о том, как у неё дела, выспрашивая секреты людей которые они скрывают в Ней. Потирая переносицу, натертую очками, улыбаясь Её шуткам над моими друзьями и ощущать страх от того, что Я привёл Ёе к ним.... Раскидывать свой образ людям, словно набоковский Соглядатай, обретая вечность, паразитируя на чужой памяти. Втягивать в себя Её силу, познавать Её тайны, боятся Её, и восхищаться Ею.

Но это будет через несколько часов, а сейчас надо быстрее покрыться коркой притворства, а то Свет может услышать мои мысли, приревновать к своей сестре и сделать какую-нибудь пакость. Тем более пиво скоро станет слишком тёплым...

Грех

Троллейбусы и трамваи поздно вечером (когда стемнело и уже никто не торопится попасть домой) дают ощущение радости.

Полупустые салоны, дороги почти без машин. Пустые остановки. Пустые взгляды в окна, наполненные тьмой.

На лицах пассажиров спокойствие и какое-то милое безразличие. Они уже везде опоздали. Жёлтый свет ламп, мягкий и пахнущий теплом. Мерный звук мотора, усталая, безразличная походка кондуктора. Вялые и плавные движения отдающих плату за проезд или предъявляющих "корочки". И никаких мыслей чтобы не разрушить тишину в душах.

"Следующая остановка Конечная". Громогласно возвещает водитель. Кто-то встаёт, и направляется к двери, кто-то продолжает сидеть. И всё вроде бы осталось так же, но нет уже той церковной тишины, нет того Общества Тишины, Голос вернул всех к тёплому безразличию семей, самодовольству одиночества и грязной дороге домой по улице без фонарей...

А в конце дороги грязный и тёмный подъезд, со стенами, выкрашенными в серый или грязно-болотный цвет, почтовые ящики, покореженные, с дверцами которые не открываются, уже наполовину сгнившие, лужа мочи в углу. Тьма, разлитая по углам, запах сырости из подвала, возможно пьяный бомж, спящий на лестничной площадке, если этажей девять или десять, то не работающий лифт и стальные двери, если этажей пять, то двери обитые дерматином или деревянными рейками и никакого лифта, а на чердаке запах голубиного помёта и наслоений пыли.

И мозг настолько устал, что не может даже напугать себя или возмутиться. Тупое безразличие и "воробьиная злоба в карманах пальто", на всё то, что с тобой сегодня сделали на всех кто вытер об тебя ноги, и грязь на ботинках, и мерзкое желание, завалившись на диван отдать бессмертную душу мерзкому ящику в углу, уснуть под грохот выстрелов, плотоядные улыбки ведущих и щебет рекламы... Из еды только холодные "спагетти" от местной макаронной фабрики и хлеб с запахом плесени, а вместо крепкого, чёрного, душистого чая пара пакетов не понятно чего (по недоразумению названного чаем). И некуда бежать и негде спрятаться, везде так же. Везде холодные "спагетти" от местной макаронной фабрики, хлеб с запахом плесени и пара пакетов не понятно чего (по недоразумению названного чаем)

Разбежаться и головой об стену! Выброситься из окна! Взяв большой кухонный нож взрезать вены! Бросить радио себе же в ванну! Рукой прикоснуться к докрасна раскалённому металлу! Взять в руки оголённый провод! Нажраться опасных таблеток! Изменить хоть что-то!!! Доказать себе что ты есть. Хоть раз, хоть на минуту, секунду дать понять себе что был такой человек как Ты: когда-то жил, когда-то думал, когда-то надеялся, когда-то мечтал, когда-то любил, когда-то был рожден, когда-то был зачат, когда-то был разделён на двоих и так до самой первой хордовой, туда в низ времён к одноклеточным! Когда-то был заложен Твой план, а Ты променял всю историю жизни на каменном шарике Земля на холодные "спагетти" от местной макаронной фабрики, хлеб с запахом плесени и пару пакетов не понятно чего (по недоразумению названного чаем)! Ты воплощение греха! Так получай же кару - живи! И так до конца времён, ощущай себя тем что ты есть!

Метаморфозы

Краснодарская "туча", тысячи людей собрались купить себе зимнюю одежду, ещё тысячи её продают. Среди продавцов полный интернационал: гордые сыны Кавказа, сидящие с непроницаемыми лицами, маленькие и юркие выходцы из Азии, пропитые и прокуренные лица русских. Среди них снуют работники "общественного питания", продающие беляши из собак (в лучшем случае), чай, кофе. Время года самое плохое, какое себе можно вообразить - поздняя краснодарская осень, ещё не зима, но уже холодно, а сырость как осенью и небо, накрытое крышкой от алюминиевой кастрюли.

Все эти тысячи людей издают звуки. Они шаркают, харкают, говорят, кричат, хлюпают, свистят, чихают, кашляют. "Туча" превращается в один большой Хрип, нет людей, нет торговцев, нет работников "общепита", есть только издыхающий от туберкулёза зверь "Туча".

Во всём этом хрипе люди ходят и смотрят и превращаются в одни большой глаз, издающий звуки. Зрачок перемещается с одной вещи на другую, совершает гигантские метафизические скачки, рыская по рядам он выискивает нужные ему формы и цвета, иногда совершенно противоположные. Если форма ему нравится он останавливается, долго смотрит, а потом ускользает чтобы: "Посмотреть ещё". Зрачок привлекает ещё одна вещь (не в смысле одежды), что-то необычное, что вываливается за пределы его понимания.

Такой вещью оказалась старушонка, сколько ей было лет сказать сложно. Усохшая почти до костей, в пальто непонятного цвета, без тени мысли в глазах (но не так как у нас), лицо похоже на череп, на нём большие очки, на ногах спортивные штаны заправленные в детские резиновые сапоги... Её голос, Её слова, Её шарканье, Её форма, Её цвет - всё было не так. Она словно раскаленный гвоздь ударила в Зрачок. И слова Её были слышны не только здесь: "Мело, старая, мело, мело, старая, дай мело, дай мело, старая, дай мело". И протянутая сухая ладонь. Без остановки, без смысла, все те три или даже два метра, что толпа проносила Её, казалось, что Её сейчас сомнёт и поломает...

Но мы отвернулись, не подали даже "мело", лучше быть Хрипом, превратившись в мерзкий звук летать над землёй, лучше быть Зрачком, смотреть на приятные формы и цвета...

Старушонка эта была как пощёчина. Скорее всего Её нашли где-нибудь на помойке. Или в опустевшей, наполовину сгнившей однокомнатной квартире, в которую внуки, а может и правнуки, решили выбросить ненужный предмет, когда-то даривший подарки, вкусно пахнущий и блестящий. Научили говорить несколько очень важных для Её выживания слов: "старая", "дай", "мелочь" ("мело").

Оруэлл в одном из своих эссе писал о том, что в Третьем Мире его больше всего поражает отношение к старухам, они там перестают быть людьми и становятся вьючными животными или просто предметом мебели (самый лучший вариант), мы пошли гораздо дальше, намного дальше, слишком далеко...

Маленькая жизнь

Бетонные и кирпичные коробочки в которых люди запираются за железными дверьми, фонари окутанные туманом, дороги влажные и похожие на мокрую кожу и чувство одиночества и холодный воздух, не замусоренный машинным перегаром.

Вот что видишь и ощущаешь когда мерно вышагиваешь домой по городу часа этак в три четыре ночи. И мыслей нет никаких, просто идешь дышишь, иногда покуриваешь сигарету, не важно сколько прошёл, главное идти и любоваться одиночеством и той тоской которая выплывает из глубины души.

Откуда она приходит? Это тоска по чему-то далёкому (давно забытому). Люди ведь не все спят по ночам, а ты шагаешь и видишь что в некоторых окнах бетонных коробок горит свет и от этого сердце ещё сильней сжимается от тоски. И ведь не пляшут, не пьют. Может быть этот человек так же грустит как и ты, или читает книгу, или...

Как же иногда хочется узнать чем живут люди, чем они дышат, что происходит в их жизни, как пахнет их жилище, какие тапочки они носят. Это и есть жизнь, маленькая, не заметная, как копошение бактерий в почве. И каждый изменяет своим "копошением" жизнь большую, изменяет незаметно для других, да и для себя тоже (бактерия ведь тоже не знает что удобряет почву). И за каждым тянется шлейф воспоминаний и поступков своей маленькой жизни, уютной и тёплой или продуваемой всеми ветрами как заброшенный дом. Кто-то пытается этой мантией укрыться от дождя реальности, а кто-то сбрасывает всю одежду и подставляет себя под этот дождь. Но избавиться от того что скопил невозможно.

Вот где-то паутинка появилась (детские воспоминания), где-то раздражающе половица заскрипела (первая любовь), да и обои потихоньку начинают отваливаться (всё остальное), а менять не хочется, потому что своё. И так в каждой голове по такой квартирке с маленьким балкончиком на котором лежит хлам образования, профессии, прочитанных книг и заученных когда-то афоризмов и всё это валяется вперемешку (как на любом русском балконе).

А ты шагаешь себе дальше мимо тысяч таких маленьких жизней и делаешь остановки только чтобы прикурить или полюбоваться на то как струи начавшегося дождя пересекают нимб фонаря. Ты привык к ним (как к деревьям и траве), а они к тебе, ты для них часть пейзажа. Каким бы многозначительным и умным ты себя не считал, а ведь и у тебя жизнь не гигант (да и квартирка в голове совсем свежая не обжитая). И как не пыжился, когда подымишься по лестнице до двери квартиры (или подойдёшь к калитке), как только переступишь порог своего дома вдохнешь его запах и зажжешь свет чтобы прочесть очередные десять-двадцать страниц перед сном, то для ночного прохожего ты станешь таким же одним из... И так было и так будет всегда. Книга

Пустота, пустота заполняющая голову. Самое противное что нет никаких мыслей. Вот сейчас сказали что в бедных странах каждые три секунды... раз, два, три... от голода умирает ребёнок, а после пустили рекламу машины за сто тысяч долларов. В моей стране тоже умирали дети, от голода... раз, два, три... иногда их даже ели (вместе с корой деревьев), раз, два, три... А мне не хватает денег на Книгу, у меня есть своя комната, я только что съел апельсин... раз, два, три... у меня есть компьютер, письменный стол, телефон, мобильный телефон... раз, два, три... в холодильнике лежат масло, колбаса, сыр... раз, два, три... отказался есть жаренную картошку потому что мне больше нравятся пельмени... раз, два, три... но мне не хватает на Книгу и я этим очень опечален. Из окна вижу очень красивый закат, солнце окрасило небо в розово-золотой цвет и мне очень это очень нравиться. Сегодня пятница и поэтому через пятнадцать, двадцать минут я пойду и пропью с друзьями около двух долларов или шестьдесят рублей... раз, два, три... мы будем пить водку и закусывать её квашенной капустой, может быть купим ещё хлеба и варённой колбасы, грамм двести, на закуску больше не надо... раз, два, три...

Завтра суббота, завтра работает Книжный рынок, там лежит и ждёт меня моя Книга. Она стоит триста тридцать рублей (одиннадцать долларов). У книги, твёрдый переплёт, белая, как снег, плотная бумага ещё пахнущая типографией и хрустящий переплёт... раз, два, три... но на эту красоту мне не хватает денег, как и на машину за сто тысяч долларов. Но на машину мне плевать, а вот на Книгу нет... раз, два, три... я очень расстроюсь если я её не куплю, буду ходить грустный и не весёлый (возможно потеряю аппетит)... раз, два, три... пускай даже в тёплой куртке, джинсах и более менее нормальных ботинках (или полуботинках?).

А вот депутаты все взяточники, а олигархи всё украли и из-за них мне не хватает на Книгу... раз, два, три... куда катится страна?... Раз, два, три... Надо чтобы всем было хорошо, чтобы каждый мог позволить себе Книгу, машину за сто тысяч долларов, поездку на Кипр, большую квартиру, а не эти три маленькие комнатки с отдельной кухней и балконом... раз, два, три... Откуда такая несправедливость? Кто-то может купить себе машину за сто тысяч долларов, а мне не хватает на Книгу... раз, два, три...