Если бы мне сказали, что моя жизнь начнется в двадцать восемь лет, то не переживала бы за будущее и свою внешность. Когда смотрелась в зеркало, то видела девочку с белобрысыми и непослушными, как солома, торчащими в разные стороны, волосами. А бледно-рыжие веснушки на моем носу и щеках напоминали мне персонажа из древнего мультика - домовенка Кузю. Только фигура в отражении зеркала радовала - стройные, длинные ноги, плоский животик, грудь - небольшая и немаленькая, такая, как мне нравилась, и смотрелась она в одежде очень даже привлекательно. По мере взросления тональный крем и утюжок для волос помогли справиться с комплексами. Мне никто никогда не говорил, что я красивая или соблазнительная. Мое стеснение сковывало внутреннее эго, лишнего не скажу, тише воды, ниже травы. Я была тенью самой себя, но одно, но! Я очень любопытна и этого у меня не отнять. Залезу туда, куда не следует, узнаю или услышу то, что мне не полагается.
  Меня зовут Ада, родилась и росла в большом городе, мои родители обычные, небогатые, небедные, мама - терапевт, жизнь ее проходила в больничных стенах, папа - пилот, он посвятил себя небу. Я единственный ребенок, 'неказистая девочка из переулочка', как выражается бабушка, она говорит, это очень ласковое прозвище, и как не странно, оно мне подходит. С самого детства мне внушили, что я совсем некрасивая получилась, ведь мама и папа - очень даже симпатичные люди, ни капли на них не похожа. 'В деда пошла', как говорит мама, да, я соглашусь, видела эти фотографии, где мы сидим с ним на завалинке и едим мороженое, 'Нафаня и Кузя', да уж, смешно!
  Я пошла по стопам мамы - поступила в медицинский университет, выбрала направление лечебного факультета. Потом решила осуществить свою мечту, получить права автолюбителя. Мои родители обещали подарить мне машину. С мужем познакомилась в банке. Я оплачивала госпошлину на получение водительских прав, а он брал кредит на свой бизнес, на 'ноу-хау', это выяснилось вследствие знакомства. Он мне рассказал свои впечатления от нашего столкновения, что даже и внимания не обратил бы на меня. Так уж получилось, я наступила ему на ногу, случайно, долгие извинения, обаятельная улыбка, темно-карие глаза, мой голосок и запах, который исходил, зацепили и внушили ему, что я именно та, с кем будет очень хорошо. Адриан и по сей день говорит, как я божественно пахну. Да, конечно, плюсы все же у меня есть - это обаяние и запах, которым, оказывается, я обладаю, и это стало моим оружием! В будущем я научилась им пользоваться.
   Отношения с Адрианом, чуть больше года, привели к свадьбе, когда его дела пошли в гору, новейшие технологии приняли крупные обороты в бизнесе. В скором времени я забеременела мальчиком, назвали сына Кристофером. Я взяла академический отпуск в институте и больше туда не вернулась, так как следом родилась дочь Рози, вот на этом мое образование оборвалось, теперь моему сыну восемь лет, а дочери - три. Я домохозяйка без образования, все, что умею делать в жизни, - это убираться, готовить и воспитывать детей, которых безумно люблю.
  Адриан, первый мой мужчина, и сравнить его не с кем: какие должны быть отношения между женщиной и мужчиной, как заниматься сексом и отдаваться в постели и ублажать мужа и в ответ получать ласки, в общем опыта не было и я даже не догадывалась о иных чувствах и не представляла какие они могут быть сильными и мощными. Конечно же, мне никто не рассказал, что после родов можно так поправиться, отрастить живот, грудь уже не та. Теперь, когда смотрюсь в зеркало, то не нравится уже тело плюсом к моей шевелюре на голове с оборванной челкой на маленьком лбу и веснушками по всему лицу. Я стала чудовищем, за что ненавижу себя.

  Мой неидеальный день, все не по плану, он не похож на те дни, в которых я не принадлежала себе и, как ни странно, мне он приходится по вкусу. Ежеминутно мысли были о детях. Блондинка в красном перевернула мой мир, и вот я стою перед зеркалом в коридоре, любуюсь собой, конечно, работать и работать еще долгое время над собой, но на данный момент моя внешность переходит границы воображения, с нетерпением жду мужа. Детки уснули после долгого дня, от полученных впечатлений и от новых покупок, долгожданных игрушек, счастливыми погрузились в сон с улыбкой на устах. Рози особо не заметила моего отсутствия, и как-то мне показалась, что она стала спокойнее и не так плакала сегодня, а сын меня не узнал, сказал, что я очень красивая, и похожа на голливудскую звезду. В магазине купила хорошего вина, свечи. Запекла в духовке утку с яблоками. Накрыла стол по-праздничному, ярко горят свечи, и два бокала вина ждут своего часа, но его нет и не будет. Набираю номер телефона Адриана несколько раз, в ответ женский голос: 'абонент недоступен.' Я жду, достаю пачку сигарет, бокал вина в руках, усаживаюсь на подоконник. За полночь, глаза вновь натыкаются на даму в красном, ее идеальная походка по мраморным ступеням, будоражит. Выпиваю бокал вина залпом, докуриваю сигарету, не думаю, выхожу из дома, позабыв про то, что детки остаются совсем одни в темной и холодной квартире. Мною правит любопытство, и оно меня ведет к этим дверям, сердце колотится с бешеной скоростью. Ступаю на первую ступень лестницы ведущей к дверям, ловлю на себе удивленные взгляды дворецких, внимательно разглядывающих в недоумении мою персону. Все же медленным и уверенным шагом поднимаюсь. Беглым взглядом оцениваю дворецких. Их привлекательная внешность, молодость, дорогие костюмы выше того, чтобы открывать двери. Наконец-то с огромным усилием и волнением в голосе произношу:
  - Добрый вечер, - хмыкаю, перевожу взгляд с одного симпатичного парня на другого. - Вернее, ночи, могу я войти? - скрестив пальцы в замок впереди себя, выдыхаю.
  - Доброй ночи, милая дама, - с улыбкой на лице произносит молодой человек, на которого я таращусь. - Вход только для мужчин, - небольшая пауза. - Простите, - обходительно добавляет он.
  - Э-э-э, правда? Я не смогу войти? - удивленно спрашиваю, не верю озвученному отказу.
  - Нет, вы не сможете пройти, - сжимает губы в тонкую линию и переводит взгляд на своего напарника. А тот добавляет, поправляя свои манжеты на смокинге:
  - Простите.
  - Но ведь я видела, как входила сюда женщина. - задыхаюсь от провала войти. - Почему я не могу?
  - Мадам. Вход только мужчинам, простите. - гримаса на его лице мне совсем не нравится, прокручиваю в голове его слова.
  'Вот заело. Больше ничего сказать не может? Вот зануда!' - Расстраиваюсь, оглядываюсь по сторонам, потом опять на парней, топчусь около них. Блин, а я так старалась, платье, туфли, будь они прокляты, такие неудобные, и мне хочется поскорее сбросить их с ног.
  - Ну что ж, извините. - с досадой в голосе говорю я. Медленно разворачиваюсь к спуску, нервно касаясь кончиков волос. Вижу, как навстречу мне поднимается пожилой мужчина, седина придает ему солидный возраст и статус, смокинг идеально сидит по фигуре, трость, на которую он опирается сверкает красными глазами льва на рукоятке с безупречным маникюром старческих рук. Мудрый и ясный взгляд старика останавливается на мне, кажется, мысленно раздевает, становится не по себе, но дико приятно, внизу живота искрит. Схожу на землю со ступеней, еще раз смотрю в сторону дверей. Они распахнулись, на пороге стоит высокая стройная девушка в кружевной маске на лице, красные губы блещут в приветственной фразе для мужчины. У меня отваливается нижняя челюсть, внутри этого здания виднеется винтовая, позолоченная лестница, по бокам свисают бархатные, рдяные, тяжелые шторы, и дальше не успеваю разглядеть - двери закрываются в ту же минуту, как только начинаю обратный подъем, под ужасающим гипнозом интереса. Что это за место? Персонал - девушки, а вход для мужчин, очень интересно. Значит надо стать мужчиной, чтобы прорваться в эту дверь. Эта мысль заражает меня своей загадочностью и увлеченностью, любым способом оказаться там.
  Боль в области ног сковывает и не дает трезво мыслить. Я с огромным удовольствием снимаю красные, лаковые туфли и бреду вдоль дороги. Мимо меня проезжают дорогие машины с богатыми мужчинами, практически каждый вглядывается в мой силуэт - босоногой девушки в красивом платье и с ошеломляющей прической, в новую меня, но пока еще сорок восьмого размера. Это чувство мне не знакомо, никогда никто так не смотрел, как сейчас, и мне безусловно нравится. Я с гордостью продолжаю идти вдоль дороги. Увлекаюсь некой игрой взглядов незнакомцев, и не замечаю, как прохожу поворот в сторону дома. Мне хорошо, мысли не терзают, моя первая ночная прогулка приходится мне по душе. Шагая по ночному городу, разглядываю улицы другими глазами. Бесконечность огней заполняют темноту, свет от фар проезжающих машин, яркие, моргающие вывески с различной рекламой, светодиодные названия магазинов и ресторанчиков, пёстрые витрины. Далее на мосту вижу компанию молодых ребят, громко смеющихся и что - то обсуждающих, встречаю женщину с огромным псом, выбегающую из парка через дорогу, парочку пожилых людей, торопящихся домой. Каждую ночь сидя на окне я видела эти улицы с высоты, но чтобы вот так по ним шагать, когда город погружается в сон, не могла бы и подумать о таком. Оказывается, темное время суток, пронизано тайнами. Ясное, звёздное небо, молодой месяц качается на темном покрывале, подмигивая одним глазом. Набираю полные лёгкие теплого воздуха, щурюсь от ярких фар встречных автомобилей. Куда все направляются? Что их ждет? Что заставляет покинуть свои теплые кровати и отправиться в ночную жизнь? Все это, так меня заинтересовало, до тех пор, пока не останавливаюсь возле громадной гостиницы. Высокое архитектурное творение уносится ввысь, затемненные, стеклянные окна подсвечиваются разными цветами светодиодных лампочек. Раскрываю рот, от изумления масштаба этого здания, закидываю голову кверху с затаённым дыханием, пытаюсь мысленно сосчитать этажи, медленно опускаюсь по зеркальным окнам вниз. Взгляд останавливается на вход гостиницы. Возле круговой, вертящейся двери стоит влюбленная парочка. Страстный поцелуй, объятия навеивают романтическое настроение. Я не могу оторвать глаз от девушки с длинными, светло - русыми волосами, от ее легкого и коротенького платьица, длинных ног в белых туфельках, от того как парень скользит руками по упругому, женскому телу. Явно видно, что он не может насытиться ее плотью. Прохожие быстро кидают свои взгляды на них, улыбаются и поспешно скрываются. Я по другую сторону дороги. Хотя мне неловко наблюдать за интимной жизнью чужих мне людей, но я получаю эстетическое удовольствие, глядя на молодую пару, страстно обнимающих друг друга. Мысленно представляю себя на месте незнакомки, касание рук парня к моей талии, жадные встречные губы, взгляд, обжигающий кожу. Впитываю откровенный секс от пары. Вдруг мое романтическое настроение превращается в гримасу непонимания и отчаяния. Перекрывается доступ к кислороду, пытаюсь поймать ртом ночной воздух, но без толку, я ломаюсь пополам, обхватываю руками свое тело, продолжаю всматриваться в мужчину - это мой муж. Медленно опускаюсь на бордюр вдоль дороги и наблюдаю, как Адриан сжимает блондинку в своих объятиях и что - то шепчет ей на ухо. Девушка громко смеется, отстраняется головой от его лица, касается пальчиком его носа и легким движением чмокает в губы, а он в свою очередь подхватывает ее на руки и несет в гостиницу. Замедленная картинка, мой муж в пастели с чужой. Он сдёргивает платье и опускает ладони на грудь, целует плечи, горячо дыша, шею губы, роняет женское тело на гостиничное, белое, хрустящее белье, укрывает своим телом настоящую женщину, позабыв меня. Закрываю глаза. Соленые слезы обжигают щеки. Черная дыра расползается внутри меня, распределяя яд измены, предательства, унижения, оскорбления. Какая - то часть меня умирает. Мучительная душевная боль восприятия реальности, лишённая своих красок жизни. Я смотрю сквозь стеклянные двери, как Адриан опускает девушку на ноги, и берет ее руку в свою, прижимается к ней и любуется ее улыбкой, они уходят все дальше и дальше в глубь здания. Мимо меня проносятся машины, ослепляя фарами глаза, не могу моргнуть, пошевелиться, ощутить саму себя, я как будто сплю, кошмар продолжается и не собирается уходить, все глубже и больше пугает меня. Я одна, совсем одна, мысли нетрезвой волной начинают бить мое сознание. О какой любви может идти речь? Я ему не нужна, не возбуждаю, и как только могла такое допустить? Я не могу поверить в то, что это происходит со мной, сейчас. Сбрасываю слезы, болезненно принимаю все то, что между нами было - рву. Соскребаю безжизненное тело, пытаюсь подняться на ноги, но тут же обратно возвращаюсь на бордюр. Мне хочется кричать, погнаться за ними и разоблачить его, врезать этой девке, устроить концерт у всех на глазах, поделиться и рассказать всем, какой у меня подлый муж. Трясу головой, позади меня проходит молодая пара и о чем-то гневно спорят, оглядываюсь, ловлю недоброжелательный взгляд парня, резко отворачиваюсь и поднимаюсь с места, мелкими шажочками пытаюсь уйти с места преступления. К чему приведут мои действия? Черная дыра в памяти, картинка рвется. Вскрикиваю от боли, душащей мое воспоминание о нашей семье, она распадается в эти минуты, и ничего сделать не могу. Что я ему скажу? Дать понять, что я знаю про измену? Что у него есть другая? Что я получу взамен? Что? Оскорбления в свою сторону, что я во всем виновата, смогла толкнуть его на этот поступок, и в итоге вышвырнет меня из дома с детьми, вот, что получу. Зная его отношение к детям и ко мне, он не будет колебаться в нашу пользу, ему будет проще отказаться от нас и жить своей жизнью, вот что произойдет. Что мне делать? Теряю сознание, шатаюсь, как пьяная, бреду по тротуару вдоль дороги.
   - Вам плохо? Женщина? Вам помочь? - склоняется пожилой мужчина надо мной, подхватывая мою руку.
   - Пошли, она пьяная, не тронь ее. - завопил женский голос около моего уха.
  Я не могу ответить, мой язык окаменел, яркие огни ночного города прыгают перед моими глазами, горький ком подходит к горлу, открывается рвота.
   - Оставь ее, пошли, сама виновата в том, что перебрала. - стонет женщина, оттаскивая своего мужчину от меня.
  Тяжело дышу, с трудом поднимаю заплаканные глаза на мужчину, прикрывая искривленный рот рукой, киваю головой ему в надежде, что он поймет, 'мне нужна помощь не телесная, а душевная'. От напряжения резко опускаю голову вниз и снова тошнота.
  - Женщина, вам помочь? - громко вскрикнул человек, пытающий все же мне помочь.
  С трудом выдавливаю фразу, - Я справлюсь, - упираюсь ладонями об теплый асфальт, слышу, отдаляющий женский голос, - Она справится, пошли, нас заждались, - настойчиво нудит ее голос.
  Собираюсь с силами, все же поднимаюсь на ноги, оглядываюсь на гостиницу, с грузом на душе, принимаю свою вину в том, что все это произошло со мной, и стремительно набираю ход босыми ногами сквозь ночь, которая станет точкой отсчёта моей жизни, новой жизни. Пытаюсь не думать, 'домой!' ⸺ кричит все во мне.
  Полумрак и тишина квартиры обволакивает мое тело, стремительно иду на кухню, беру бутылку вина и опрокидываю себе в горло, нервно закуриваю, еще раз прокручиваю прошлое. Яркие вспышки поцелуя, девушки, ее привлекательность и ухоженность, его влечение к ней, что никогда не было в мою сторону. Останавливаю взгляд на дверях, я как будто трезвею, маячит свет в конце туннеля. Они как будто зовут меня, необъяснимо манят в новую жизнь. Прихожу к выводу, вопреки всему, войду туда и пусть я стану мужчиной на какое-то время, мне нужно стереть увиденное, забыть и принять его измену, заменить одну картинку на другую, потому что иного выхода у меня нет. Укрываю руками лицо, всхлипываю от обиды, на то, что признаю себя беззащитной и никчёмной дурой, которая ни на что не способна, только терпеть унижения, измены и предательство. Раскрываю двери в спальню, вижу своих крох. Вспоминаю, что вообще они у меня есть. Стыд окатил меня ледяной волной. Погрязла в своих проблемах, думаю только о себе, позабыв своих малышей. Умиляюсь, как Кристофер обнимает Рози одной рукой, а она, уткнувшись в грудь брата, посасывает свой большой пальчик. Выдыхаю, улыбаюсь тому, что у меня есть дети, они все в моей жизни. Я благодарна Богу за подаренные, незабываемые моменты. Счастье быть рядом с ними. Я видела, как рождалась жизнь, слышала первый смех, поймала первое слово, ухватила первый шаг, чувствую себя мамой, женщиной, которая любит своих детей. Не снимаю платье, заваливаюсь к ним в кровать с грязными и босыми ногами, утыкаюсь носом в макушку головы Рози, глубоко вдыхаю ее запах, вновь погружаюсь в ту картину с Адрианом. Мне представилось, как ему хорошо с этой девицей, как приятно обнимать молодую упругую фигуру, видеть на ней кружевное белье, и никаких криков, психов и слез. Романтическая обстановка, ужин в дорогом ресторане с красавицей, не стесняясь демонстрировать ее окружающим. Слезы трагедии пропитывают мою подушку, соль разъедает глаза.
  Громкий хлопок дверью, прерывает мои раздумья, слышу его. Раздевается, шурша одеждой 'наверное ещё вспоминает ее' - думаю я, проходит на кухню, шаркая ногами по полу, тишина, 'что твориться в его голове в данную минуту? Неужели чувство вины не съедает изнутри от поступка?' - прислушиваюсь к шорохам. Через несколько минут чувствую взгляд, он стоит в дверях комнаты и смотрит на нас, замечает ли он, что я в платье? С новой прической? На кого он смотрит? Притворяюсь, что сплю, затаив дыхание и всхлипы от слез, боюсь сорваться, держусь, кусаю подушку. Твердо решаю, никто не узнает о случившемся, пусть будет так, как больно бы мне не было. Простить не в силах, каждый раз буду видеть и вспоминать эту картину, но жить ради детей возможно. Заражаюсь еще больше мыслью о преображении себя, и войти в ту дверь мужчиной. Мне нужен дорогой мужской костюм, рубашка и туфли. План начал зреть всю оставшуюся ночь.
  Утро субботы пугает. Просыпаюсь одна на огромной кровати, детей вокруг не обнаруживаю. Спрыгиваю с кровати, не успев взглянуть на себя в зеркало, выскакиваю из комнаты. Заглядываю на кухню, вижу, как Адриан готовит завтрак, Рози играет возле его ног с новой игрушкой, а Кристофер рассказывает про вчерашний день, я прерываю его своим появлением, как раз на том моменте, где он остался один дома с Рози, запинается, встревоженный взгляд Адриана в мою сторону, веселый оклик Рози.
  - Мама!
  - Что происходит? - первое, что я спрашиваю.
  - У тебя новая прическа? И новое платье? - внимательно разглядывает мой внешний вид с головы до ног, спросил муж.
  Вспоминаю, что я не умылась и даже не взглянула на себя в зеркало, пячусь в ванную комнату, чтобы ответить на вопрос, так как, я не уверена в ответе. Отражение в зеркале после вчерашнего, практически не изменилось, только красные и опухшие глаза выдавали мои вторые сутки без сна. Платье немного помялось, а ноги - безумно черные от ночной прогулки босиком. Внезапная боль тыкает в самое сердце, с прерывистым дыханием, вспоминаю измену. Невыносимо держать эмоции внутри себя, мне нужна разрядка, хочу кричать, ломать и бежать подальше от него, от унизительной жизни. Как мне справиться? Сдержаться? Как? Стягиваю с себя наряд, плачу, принимаю душ, кусаю губы, чтобы не оборваться в крике, умываюсь ледяной водой, перевожу дыхание, пытаюсь справится с волной реальности событий. Быстрым движением подкрашиваю ресницы тушью, чтобы скрыть бессонные ночи или просто начать нравится мужу? Для чего? Кого я обманываю? Умываюсь с мылом, поднимаю красные глаза на зеркало и снова берусь за тушь, чтобы быть женщиной в глазах мужчины, с которым продолжу жить. Выдыхаю, тянусь за блеском для губ. Отстраняюсь от зеркальной поверхности и пристально вглядываюсь в себя. Прическа кардинально изменила мои черты лица, взгляд из -под челки сверкает чернотой глаз, отдавая грустью из глубины души, где творится хаос беспомощности и одиночества. Постепенно рисую картинку жизни Адриана, пока я занимаюсь детьми, забыв про себя на прочь, отдаваясь дому и готовке, уюту и уборки, он в это время, живет своей жизнью, любовница, рестораны, гостиницы. Как долго это продолжается? Задаюсь вопросом. А если это длится всю нашу совместную жизнь? Зажимаю рот рукой, настойчиво сдерживаю слезы. Зачем я ему? С грузом на душе выхожу из ванной, прокручиваю у себя в голове дальнейшие действия. Ловлю себя на мысли, что машинально берусь за свою домашнюю заляпанную одежду, оглядываю, с нервозом отбрасываю в сторону, кидаю взгляд на шкаф мужа, снимаю с вешалки рубашку, набрасываю на оголенное тело, представляя себя в мужском костюме. Плечи чуть-чуть не на месте, рукава длиннее, чем у меня руки, застегиваю до последней пуговицы полочки изделия, убираю волосы от лица, мысленно рисую себе усы. Краем глаза в дверях нашей комнаты, замечаю силуэт Адриана. Встревожено бросаю на него взгляд. Упругое, подтянутое тело в облегающей футболке нежно голубого цвета и в светлых домашних брюках низко посаженых на бедрах. 'Определённо этот цвет ему идет' - задумчиво мыслю, продолжая смотреть. Он делает шаг вперед с горящими карими глазами, изучая меня. Заливаюсь краской от стыда, стараюсь прикрыть оголенные ноги краем рубахи со словами:
  - Ты не против? - его интерес ко мне трогает мое воображение.
  - Ты прекрасна. - шёпотом произносит он, приближаясь ко мне.
  Что он задумал? Чувствую его запах, ноги предательски подкашиваются. Горячее дыхание жаренной картошки, около моего лица, 'это не возбуждает', отстраняю нос в сторону от запаха, отступаю назад, а его руки притягивают меня за ягодицы к выпирающему мужскому органу. Глаза жадно гуляют по мне, несдержанные губы падают на мою шею, временно теряю сознание, позабыв про измену, принимаю его в свои объятия. Адриан опрокидывает нас на кровать, рвет рубаху на мне. Хватаю его руки в воздухе и стону:
  - Дети? - встречаю растерянный, затуманенный взгляд.
  - Я закрыл их на кухне, не волнуйся. - опускает нежные пальцы на мою грудь, яркая вспышка того, как он этими руками прикасался к чужой. Смыкаю глаза, вцепляюсь в его предплечья ногтями, издаю стон, подстраиваю свое тело под его. Холодные, влажные губы касаются моих, с нетерпением жду, когда он войдет в меня, чтобы все кончилось. Его член протыкает мою плоть. Слезоточивые глаза упираются в потолок, считаю секунды самого отвратительного секса в моей жизни. Как я могу так опускаться? Мне нужно действовать, но как? Конкретно, что предпринять, мыслей нет, приходится терпеть. Он кончает, обмякшие тело падает на ложбинку между моих грудей. Я выдыхаю, и боюсь вдохнуть запах спермы, от нее разит гнилым картофелем.
  - Такой я тебя еще не видел. Ты великолепна, детка, как ты пахнешь, - вдыхает мою кожу, чуть касаясь губами.
  Что - то промелькнуло в голове, не четко, росток пророс на сухой земле - я двигаюсь в правильном направлении.
  - Мне нравится твоя новая прическа, - выдыхает и встает с меня. Чувствую волну хорошего настроения, располагающую к дальнейшим действиям, чтобы выпросить денег, для осуществления плана. Сажусь на кровать, и разглядываю его упругий зад, оценивающе подчеркиваю сексуальность и смазливую внешность. Буду пользоваться моментом, собираюсь с силами и прошу:
  - Мне еще нужно прикупить новую домашнюю одежду и пару нарядов. - ловлю добрый взгляд в полуобороте на меня.
   - Как мало для счастья надо, не так ли? - теребит свои волосы, пристально разглядывая мое лицо. -Хорошо, у меня есть немного лишних денег, порадуй себя. - стреляет глазами страсти и возбуждения. - Я хочу видеть тебя всегда такой.
  - Уж, постараюсь. - выдавливаю из себя улыбку, кусаю нижнюю губу, для эффекта.
  Его глаза щурятся, округляются от моей развязанности.
  К моему удивлению, после завтрака, Адриан предлагает прогуляться по парку. Мысли вибрируют приятным ощущением и надеждой. На что я рассчитываю? Пытаясь накормить себя иллюзией счастливой пары. Довольная Рози на руках папы, разглядывает вокруг цветущие деревья в парке. Головокружительные ароматы весны, увлекают в предвкушение счастья, поджидающего за углом. Здесь и сейчас, пытаюсь уловить настроение Адриана, которое меняется так часто, не давая установить контакт с его личностью. Иногда кажется, что я его и не знаю, как будто чужой мне человек, когда вдруг внезапно приносит мне рожок мороженного и застывает взглядом на моих глазах, пытаясь прочесть в них что - то. Или забывает про то, что я и дети рядом, отстраняясь взглядом и мыслями на прохожих девушек. Он представляет их обнаженными? О чем сейчас думает? В эти минуты, мне стыдно за свое тело, не сомневаясь выбрасываю мороженное в мусорный бак. Так же пропускаю обед, заменив его зеленым чаем в летнем кафе напротив аттракциона в то время, пока детки придаются радости от эмоций. Ужин дается сложнее, захлебываюсь слюной пока разрезаю ножом на кусочки гамбургер для Рози и помогаю его съесть. Вечер на речном пароходе по ночному городу. Впечатляющие сорок минут, действительное воссоединение семьи, на этот срок я забываю измену, чувствую себя нужной и любимой. Перед тем как уложить деток я уточнила у Адриана, где он будет спать. Уставший, он жмет плечами, не поднимая на меня глаз и не отрываясь от телефона. Зависаю в дверях кухни в ожидании хоть какой-нибудь реакции, тишина и глубокая яма, между нами, он как будто провалился куда то, мельком представляю переписку с другой. Мотаю головой и удаляюсь в спальню, выбор делать мне не приходится, дети залезли на нашу кровать, свернулись калачом и уже заснули. Выключаю свет, ложусь рядом, погружаюсь в сон.
  Утро воскресенья, все еще спят, а я в рубашке Адриана в наушниках с веселой музыкой готовлю завтрак. Хорошее расположение духа вдохновляет на пирог с рыбой, который любит муж и дети, рулетики из печени, мохито из лайма и мяты. Уединение на кухне, за готовкой, увлекает меня в мечты о счастливой семье, я желаю этого, и все же задаюсь вопросом нужно ли? Во мне противоречат мысли, одна часть души кричит о любви к мужу и всеми силами сохранить отношения, а другая напрочь закрывается и не принимает попыток к этому. С чувством то ли легкости, то ли груза выдыхаю в раскрытое окно, на встречу солнечному дню, ясному небу, теплому ветерку. Вздрагиваю от прикосновения руки Адриана. Разворачиваюсь и встречаю сонные глаза. он вынимает наушник из моего уха, с отстранённостью смотрит и о чем-то думая, говорит:
  - Может в зоопарк сегодня или в кино? ⸺ берет в свои ладони мое лицо и целует в губы, бегло, чуть прикасаясь, обдавая не свежим дыханием после сна. - Я хочу меняться, как и ты. Так просто? Буря в голове из мыслей. Неужели мое перевоплощение сможет все изменить? Значит все же он любит меня? Может все-таки постараться забыть и стереть картинки измены, он осознал и решает все исправить? Закрываю глаза, обнимаю его плечи, прижимаясь к упругой мужской груди.
  - Ты действительно этого хочешь? - не верю в то, что сама говорю, только крепче прижимаю оголенное тело к себе.
  - Да. - отстраняясь от меня, сканирует взглядом, мне становится не по себе.
  - Что тебя тревожит? У тебя есть что - то рассказать мне? Или... - подталкиваю его на раскаяние и исповедь про измену. А сама задумываюсь зачем мне это? От этого легче не будет, только все усложнит. - Забыли, давай завтракать.
  Сначала он открывает рот от удивления, а потом задумывается, над тем, что я что - то важное опускаю на дно. Интимная картинка с обнаженным телом той блондинки мелькает в моем воображении, не могу отделаться от нее. Красивое, упругое, изгибается на белоснежной простыне, стон, страстное дыхание взрывает стены гостиницы. Вздрагиваю от ужаса, того, что он видит тоже это, закрываю глаза и отхожу от него.
  - У тебя все хорошо? - ловит мой растерянный взгляд, резко опускаю глаза, пытаюсь не смотреть на него, накрываю на стол, расставляю приборы.
  - Да. - все, что смогла ответить. - Давай пока дети спят, а то, не дадут насладиться тишиной за едой.
  Проведенное воскресенье вместе, скрепило наши семейные узы на какое-то время. И, как оказалось, ненадолго.
  Понедельник - начало новой недели - не обещает продолжения счастливой сказки. Просыпаюсь и мчусь на кухню, чтобы приготовить завтрак перед тем, как Адриан уйдет на работу. Бужу тихо, очень осторожно Кристофера, боясь разбудить Рози, но она раскрывает глазки и начинает хныкать. 'Каждое утро Рози просыпается в самом плохом настроении, то ли она недовольна, что все просыпаются и начинают куда - то собираться, или таким способом хочет привязать внимание к себе', я закатываю глаза, выдыхаю, и понимаю, что Рози сейчас включит свою утреннею песню психа и плача. С нежностью протягиваю ей свои руки, желаю доброго утра. В ответ, слышу громкий вопль, и дрыганье телом, выдирание волос на своей голове со всей силы, сухой плачь и недовольство. Мысленно умоляю ее успокоится, так как каждое последующее мое слово приводит к ее не обдуманным действиям. А стоит мне выйти из комнаты, так вообще включается голосовая сирена. Мне остается смотреть и ждать, пока она успокоится. Я не могу винить сою дочь в том, что мне не удается угодить мужу и как-то склеить нашу семью. Мне нужно, как - то действовать, но она явно пытается помешать. Я опускаю руки с печалью в глазах. Кристофер кричит с кухни, в ожидании завтрака, а я не могу даже пошевелиться, наблюдаю, как Рози истерит. Все же пытаюсь ее уговорить пойти с собой, но она упирается ручками в мое тело и отталкивает. Минута счастья, вот оно, дождалась, тянется ко мне на ручки. Крепко прижимаю трясучее тело к себе и вхожу на кухню. Адриан и Кристофер сами справились и уже за мирной беседой завтракают.
  - Доброе утро. - тяжело и одновременно с облегчением вздыхаю, сажу Рози за стол рядом с отцом и как только, направляюсь к шкафу за кружкой, чтобы налить воды для нее, слышу грозный голос Адриана за спиной:
  - Возьми ее. - встает из- за стола и зыркает на меня, недовольным взглядом.
  - А почему ты, не можешь ее взять на ручки? - умоляю, измученная с самого утра истерикой ребенка. - Поцелуй, скажи пару ласковых слов. - вижу, как Рози тянет свои ручонки к отцу, в поисках драгоценного внимания, а он отстраняется от своей дочери, как от огня.
  - Я в костюме. - показывая на себя руками в области груди.
  Я удивленно смотрю на мужа.
  - У нее руки чистые, ты же видишь желание дочери обнять тебя.
  - Я не могу. - нервно трясёт головой. - Этот костюм не хило стоит, а мало ли что?
  - Но, она же дочь твоя, а не грязный пес с улицы, в чем проблема? - пытаюсь взять ребенка на руки, но она отталкивает меня и заливается в истерике.
  - Зачем ты ее приволокла сюда? Все же хорошо было. - затыкает уши ладонями, обходит стол, не реагирует на плачь дочери и выходит из кухни. - Занимайся воспитанием сама, а мне пора. - бросает взгляд на Кристофера. - Пока сын.
  - Хорошего дня, папа. - буркнул Кристофер, дожёвывая жаренный бекон.
  - Чтобы пятерки принес сегодня. - слышится голос Адриана с коридора, сквозь истерику Рози.
  Сжимаюсь, как еж. Тяжело дышу, считаю про себя и жду пока Рози соизволит успокоится. Кристофер привык к ее выходкам и не реагирует, доедает кашу, встает из - за стола, закидывает рюкзак на плечо и уже готов к выходу в школу. Пытаюсь успокоить крошку, предлагаю сладости, но без толку, все летит обратно в меня. Голова разболелась от невыносимого шума, с утра в квартире, от неразберихи, кому угодить и что сделать. Хочется просто сбежать из дома и насладиться тишиной, привести мысли в порядок, разложить все по полочкам. Очень сложно думать и что - то делать при громком крике и плаче, который остановить нереально. Утро, день и вечер испорчен и соответственно вся последующая неделя.
  - Мам, пока. - кричит, Кристофер, хлопая дверью.
  Я остаюсь одна. Рози, как по взмаху волшебной палочки, успокаивается, тянет мне свои ручки. Со слезами на глазах подхватываю ее своим объятием и уношу в спальню, где она засыпает. Я не в силах что - то сделать, как донести до Адриана, что Рози нуждается в нем. Он считает, что провел пару дней с нами и этого достаточно, но она ведь человек, а не игрушка, с которой поиграл и положил на полочку до следующего раза, это работа построения отношений с детьми, ежедневная кропотливая и приходится мне как - то выворачиваться и терпеть причуды дочери в одиночку.
   Дни сурка поглощают с головой. Изредка выхожу в магазины за новой домашней одеждой, за классической, белой рубашкой, для воплощения своего плана, за мужскими туфлями своего размера, за черным костюмом. Да, я его нашла и даже усы прикупила - все для очумелых ручек, нашла трость, конечно, не из красного дерева и с львиной головой с глазами-алмазами, но вполне за приемлемую цену.
  Ожидание мужа после работы каждый вечер такое же утомительное, как воспоминание о его измене, они съедают изнутри, заполняя грязью, гнилью. Я жажду решения проблемы, вложить в голову мужа то, что дочь требует именно его внимания, и нужно, как то это решить. На завтрак не одеваться в дорогой костюм, а делать это после, конечно можно оставить все как было, пускай он уходит из дома и завтракает в кафе, как и привык, но я этого не хочу, нет. Я хочу соединить нашу семью, а в одиночку будет сложно, тем более он сказал, что хочет меняться, как и я, думаю стоит попробовать. Согласна сразу невозможно все решить, поздние приходы должны постепенно сократиться и его присутствие дома разрешит проблему с Рози и с Кристофером, он тоже в этом нуждается. В результате, мои попытки поговорить с мужем по душам заканчиваются посиделками на кухне за парой сигарет и пристальным наблюдением за дверьми здания, по другую сторону улицы через дорогу. Я догадываюсь, что они открываются ближе к выходным, и, как было выявлено, с четверга по воскресенье. Четверг я пропускаю и собираюсь идти в пятницу, так как уверена в том, что Адриан всегда в этот день задерживается дольше обычного. Со временем перестала любить пятницу, просто ненавижу ее. Соответственно все нормальные люди, вместе проводят выходные, в пятницу - это выход в свет. В начале нашего знакомства, мы пропадали в ночных клубах, в ресторанах, активный отдых на природе, субботу мы проводили в постели. Но, как только, я забеременела, наши совместные посиделки стали сокращаться, а когда я родила, вообще исчезли. У него началась новая жизнь, а у меня своя. Адриан практически не появлялся дома, он работал и опять работал, я растила и воспитывала детей. У мужа удачная деловая встреча в дорогом ресторане с панорамным видом - у меня уборка, стирка, готовка. Празднование выгодного соглашения в ночном клубе с выпивкой и с женщинами, деньги разлетаются налево и направо - ночи напролет качаю на руках малышей засыпая от усталости, экономлю на еде, игрушках и одежде. Продолжительная командировка на море с партнерами, развлечения, прогулки на яхтах, красивые продажные женщины - прогулка с детьми, капризы дочери, схожу с ума от криков и плача, опять стирка, уборка, уроки, глажка, бессонная ночь от коликов в животе у ребенка. Рождественский корпоратив в горах, катание на сноубордах, выпивка, игра в казино, разгульная жизнь, новые знакомства - больница, бесконечные очереди, простуда, температура, не сплю, проверяя и сбивая температуру детям, бульоны, каши, лечение, прогулка у окна. Работа, мысли о бизнесе, поиск новых партнеров - дом, дети их благополучие, их настроение, зубрешка уроков, придумывание новых игр, увлечений. Бесконечный праздник - безмерная черная яма, человек без профессии, выхода нет, терпеть и ждать.
  Дожидалась пятницы. Заранее подготавливаю ребятишек на добротный и продуктивный сон. Набираю ванную воды с горой пены, мастерим с Кристофером кораблики из бумаги, запускам их в мыльные замки. Лепим себе шапки из воздушных пузырей, громко смеемся, лопаем, сдуваем, взрываем. Читаю длинную сказку, погружая детей в крепкие сновидения. Тихонько ускользаю из комнаты, набираю номер телефона мужа, чтобы убедиться в том, что его планы не изменились. Абонент не доступен, отлично, начинаю сборы. В глубине души двоякое чувство, как будто начинаю игру, где победителем буду я - надеваю отглаженную рубашку, застегиваю пуговку за пуговкой, заранее утянув грудь, чтобы не выпирала, - мысли крутятся о муже, с кем он, что делает? Пиджак полуприталенный, на две пуговицы, - что меня ждет? Брюки прямые, лаковые черные с зауженным концом, туфли, - а если он вернется раньше меня? Страх окутывает, приостанавливаюсь, осматриваю себя в зеркало. На удивление вижу другую женщину в отражении, щеки изменили свою форму, ощупываю живот, он растаял, бока ушли, улыбка, озаряет глаза. собираю волосы в хвост, низко у затылка, зачёсываю челку кверху, приклеиваю усы, пудрю лицо, беру в руки трость. В отражении зеркала прекрасный парень смотрит на меня, подмигиваю себе - меня ждет новая жизнь, мысленно говорю себе, оглядывая образ солидного мужчины. Понятия не имею о том, что я делаю, зачем, что мной правит, игра, месть, что-то сделать или совершить, изменить? Новые чувства, которые зарождаются у меня внутри, безумно нравятся, нервозно дергаюсь, получаю некий адреналин запретного, неизведанного. Чувствую себя свободной, полагаюсь на судьбу, и как только я смогла на такое решится? Измена мужа? Боль, одиночество, безысходность? В первую очередь женщина в красном раскрыла мои глаза на жизнь, дала возможность увидеть все без розовых очков, если бы я не решилась пройти в то здание, то не узнала бы про измену Адриана, и не стояла бы сейчас в мужском костюме в обновлённом теле и образе. Со спокойным сердцем выхожу из дома навстречу к приключению.
  Останавливаюсь у подножья мраморных зеленых ступеней, трясусь от страха, часто дышу, от волнения взмокла шея от туго затянутой бабочки на моем горле. Нервно поправляю ее, чуть расслабляю. Дворецкие внимательно смотрят, изучающе, как я ступаю на каждую из этих ступеней, с гордо поднятой головой, опираюсь на трость. И, к моему удивлению, передо мной широко раскрываются двери со словами:
  - Добро пожаловать.
  Ну, конечно же, я не отвечаю, дабы не выдать женского голоска, в ответ только киваю. Ого, моя игра началась, внутренне улыбаюсь во весь рот, душа ликует. Я здесь. Интерьер весьма впечатляет, черные матовые стены с мелкими зеркалами по периметру, по углам свисают тяжелые бархатные, красные шторы. Холл, или, скорее всего, огромная комната ресепшн. За прозрачной стеклянной стойкой стоят три молодые, высокие девушки, с ярко-красной помадой на губах, и мило улыбаются. Одна протягивает стопку бумаг со словами:
  - Ознакомьтесь.
  Другая кладет огромный черный кейс на стойку, в ожидании моего ответа, смотрит. Трясущимися руками беру бумаги, начинаю читать, но ничего не понимаю, написанное не поддается моему мозгу, слова необъяснимо путаются между собой. Волнительно прокручиваю ситуацию в голове: 'дальше этой комнаты мне не пройти я разоблачена'. Заранее разочаровываюсь, поднимаю взгляд на девушек и таращусь на них немым вопросом. Одна из тройняшек протягивает мне авторучку, и понемногу доходит, что мне нужно всего лишь подписать документы. Но какие? Важно пройти дальше. Вывожу корявую роспись чернилами на белой бумаге, тут же передо мной раскрывается кейс, где лежат красные резные маски для лица на угольно - бархатной подушке. Сердце колотится от неожиданного поворота, дрожащими руками беру маску с пунцовыми завязками по бокам и прислоняю к лицу, теперь ясно, зачем столько мелких зеркал повсюду - чтобы видеть, как надевать маску и завязывать ее на затылке. Две девушки берутся за края кровавых тяжелых штор и раскрывают ловкими движениями рук в стороны, передо мной раскрывается винтовая, позолоченная лестница вверх. Необъятность одной ступени приводит в восторг, приходится сделать несколько шагов по глянцевому - золотому покрытию, чтобы подойти к следующей. На белоснежных кожаных стенах выпирают золоченые кубы с хрустальными тоненькими трубками падающих вниз, заливая светом все вокруг. Постигнув несколько пролетов, оказываюсь около тяжелых, из красного лакированного дерева дверей, встречают две девушки-блондинки в красных масках на лице, в туфлях на шпильке и абсолютно голые, извиваясь в точеном теле в приветственной позе. Где я? Бордель? О, нет, кажется, ошиблась, и как только думаю вернуться обратно к выходу, передо мной раскрывается картина, вернее другой мир роскоши и богатства. Черный матовый интерьер с выделяющимися белыми и бежевыми элементами подсветки, создают образ жутковатого величия. Заворожённая, вхожу в просторный черный коридор, приглушенная музыка обволакивает спокойствием. Осматриваюсь по сторонам, вижу за черными шторами индивидуальные вип зоны для посетителей, расположенные вдоль зала по разные стороны. Сквозь щели пробивается приглушенный свет. Останавливаюсь, осторожно пытаюсь подсмотреть, что же там происходит? Сквозь узенькую щелочку замечаю движение мужчины, не задерживаюсь, двигаюсь дальше, за другими занавесами восседают мужчины в масках, сдержанно беседуют. Далее по нескончаемому черному коридору с лучиками света просачивающиеся в темное пространство коридора, по которому иду со сгорающим желанием рассмотреть каждый уголок этого заведения, всматриваюсь внутрь не задернутых штор. Кто-то неторопливо листает журнал и пьет виски, а кто-то курит сигары пребывая в эйфории. А какие - то шторы задернуты плотно и мне не хватает смелости заглянуть за них. Останавливаюсь около широко распахнутых портьер, и всматриваюсь в силуэт мужчины со спины. Завороженная, замираю на месте, как будто передо мной является ангел во всей своей красоте, расправляя крылья в виде клубка дымы расползающегося над головой мужчины, черные ленты от маски бантом окутывают голову. Яркое неоновое освещение выделяет силуэт в белоснежном костюме, смуглая кожа отдает блики света на открытых участках тела. На бархатном кресле смольного цвета сидит афроамериканец. При взмахе руки, на его пальце сверкает кольцо. Медленный поворот головы в мою сторону. Я столбенею от вызывающе сложенных черт брутального мужчины. Правильные изгибы лица, обрамленные седой, коротко стриженной бородой вокруг пухлых губ и впалых скул, черные глаза оживились из-под кожаной черной маски при взгляде на меня. Он будто видит меня женщиной, стягивая маску и одежду, входит в голову, проникает глубоко в подсознание. Не могу оторваться глазами от него, а он в это время изучает все то, что творится во мне, кружится голова, становится жарко, непреодолимое чувство бросится в его объятья. И как только вижу, что его тело начинает вставать, и рука протягивается ко мне, вздрагиваю, пячусь назад и быстро убегаю в конец комнаты, откуда свет бьет рекой. Глаза слепнут от яркости светлых тонов. Укрываю лицо руками, постепенно пытаюсь привыкнуть к освещению, все еще осязая взгляд незнакомца. Эхо моих женских всхлипов приводит меня в отрезвление, идеальная шумопоглощающая комната с глянцевыми полами и стульями на потолке, перевернутая комната, с зеркалами и прибитой мебелью в непривычном понимании сознания. Выдыхаю, с изумлением, прохожу дальше и оказываюсь в абсолютно другом месте. Ячеистая структура потолка в белых тонах отражается на черно - белом глянцевом полу. Огромная шахматная доска, со столами в квадратах, и мужчины в масках ожидали какую-то игру. Замечаю, что все в черных масках либо в белых под свет своего стола, а я одна в красной. Почему я одна в красной? И куда мне прибиться? На меня особо не смотрят, каждый сам по себе. Оглядываюсь в непонимании, где я, длинный бар, протянувшийся через все помещение, обеспечивает как бы его композиционную основу, принимающий отблески света центрального танцпола в центре со ценой в виде слитка золота, отражая в себе все вокруг. Наступает тишина, тухнет свет. Тяжело дышу, кажется, все слышат, как поднимается грудь в глубоком выдохе, закрываю глаза и чувствую, яркий луч света на себе. Разоблачили? кричит во мне кто - то. Что я сделала?! Какие будут последствия? Прожектор скользит по оживленным мужчинам, звучит джазовая музыка, на сцену выходит девушка в кожаных переплетениях по всему телу, тугие ремни обвивают ее пухлую грудь и ягодицы, на лице маска красного цвета. Гранатовые губы соблазнительно смотрятся на белой коже, блондинистые волосы высоко убраны в узел, алый бант, держит маску на затылке, длинными лентами развиваясь при каждом движении. Мужчины затихают. Музыка в чувственном и сексуальном танце, подчеркивает изящность движений, возбуждающих даже меня. Похотливость и проникновенность пробирающиеся в самое нутро интимных зон будоражат каждую клетку трепещущего тела. Красиво и одновременно волнительно, как будто танцуют для меня. После такого танца хочется оказаться в холодном душе, мое сознание содрогается, жар и захватывающий момент от удовольствия интимной связи. Девушка мысленно занимается со мной любовью, старается донести свою страсть до каждого присутствующего здесь. Гаснет свет все погружается в абсолютную тишину, сбитое дыхание то с одной стороны, то с другой, нервное посапывание и прерывистый звук - да. Не успеваю отдышаться, вижу, как на одном из столов, где мужчины сидят в черных масках, загорается один стул красным цветом. На него смотрят с завистью, он поднимается со своего места и удаляется в соседнюю комнату за темные шторы. Это ведь что-то означает? И снова играет музыка, на сцену выходит девушка в белых шелковых одеждах, при каждом ее движении легкая ткань раскрывает загорелые депилированные ноги, блондинистые волосы легкой волной обрамляют лицо в белой ажурной маске. Да, ее танец не менее страстный, чем предыдущий, такая же сцена, гаснет свет - и у мужчин за белыми столами, загорается один стул красным, он также встает и удаляется, теперь за светлые шторы в противоположную сторону зала. И так продолжается танец за танцем, пока на сцену не выходит девушка в красном костюме, в классической юбке - карандаш с огромным разрезом сзади, в шелковой блузе, через которую просвечивает грудь, лицо также под маской алого цвета, чуть посеребрена в области глаз, длинные ноги в лаковых туфлях на высокой шпильке. Это она! Всплывает образ той дамы, выходящей из задней двери машины в тот самый вечер, когда впервые ее увидела. Меня парализует - она смотрит только на меня, со сцены движения и жесты посвящены мне, нет, это не кажется, чувствую всем телом. Все внутри содрогается при каждом ее взгляде через маску на меня, ощущаю страсть, соблазн, слабость, пыл, трепет, интерес, она хочет моего тела. Непроизвольно двигаюсь в сторону сцены, ближе и ближе, чтобы внимательно ее разглядеть и не упустить волну секса. Танец при каждом мягком, изящном, плавном изгибе тела, снизу живота подкатывает огненный шар медленно поднимаясь к груди и обратно опускаясь, обжигая все внутренние органы. Пересыхает в горле, приоткрываю рот, чтобы вдохнуть воздуха, которого, мне казалось, не хватает в этой комнате, представляю, что мы одни - она и я. Наши взгляды устремлены друг на друга. Никогда не могла бы подумать, что какой-то танец может так взволновать, в образе женщины. Останавливаюсь близко к сцене, передо мной она. Девушка спускается со сцены, приближается, ее лицо стынет напротив моего, чуть приоткрытый рот приближается к моим губам, обдает сладковатым ванильным ароматом. Запах вскруживает голову, ноги подкашиваются, волнующий взгляд поднимает меня высоко и тут же резко опускает вниз со скоростью света, замедленное действие в прострации ее власти надо мной и выдох с всплеском эмоций мне в лицо, гаснет свет, сердце продолжает колотится, как будто я бегу двести километров в час. Считаные секунды, и я озаряюсь красным цветом - меня выбирают. О, нет! Что дальше? Куда? Оглядываюсь с испугом, вижу девушку в маске, в строгом черном костюме, предлагает пройти за ней. Земля уходит из-под ног, медленно пробираюсь сквозь зал, слышу, как снова играет музыка, кто-то будет следующим. Плетусь за идеально стройной девушкой, ее ягодицы обтягивает черная юбка с длинным разрезом, при каждом шаге открывается внутренняя сторона ее бедер - по очереди то одна, то другая, а продолжением ее изящной ноги, туфли на высоком, тоненьком каблуке. Мысли кружатся каруселью, забываю, что внешне я мужчина, а внутри меня сидит женщина. Мы остаемся наедине в зимнем саду. Нас окружает многочисленное количество цветов, пальм, плетеных качель, палисадников с низкими голубыми цветочками, фонтаны, ручейки, и все это в здании на седьмом этаже, вид открывается фантастический. Ахаю женским голосом, и прошу закурить от перевозбуждения, мое тело колыхается и кажется - тронь меня - я разорвусь на мелкие кусочки.
  Девушка не удивляется моему звонкому и мелодичному голосу, как будто здесь все женщины переодетые в мужчин. Она протягивает мне черные, тонкие сигареты, которых я никогда раньше не встречала, вместе с маленькой изящной зажигалкой с пантерой на корпусе, с зелеными глазами, сверкающими при чирканье, и визитку с номером телефона со словами:
  - Даже не сомневайся. Как будешь готова, позвони. А теперь можешь уходить, лифт тебя ждет. - указывает на открывающиеся платиновые двери позади меня.
  Не успеваю закурить и перевести дух, вхожу в лифт, в недоумении, с крепко зажатыми в руках сигаретами и зажигалкой, с растерянным взглядом сквозь маску. Передо мной медленно закрываются двери. Тело опускается вниз с обрыванием сердца от внезапной невесомости. Прокручиваю ее слова в голове: 'Даже не сомневайся', - в чем? Раскрываю ладонь с визиткой, один номер телефона, ни имени, ни фамилии, ничего. Лифт раздвигает тяжёлые двери, оказываюсь сразу же на улице в каких-то темных дворах. Наконец-то снимаю маску, закуриваю черную сигарету с ароматом пачули, разглядывая зажигалку при ночном освещении, вспоминаю все то, что увидела, нахожусь под большим впечатлением, не соображаю, кто я? Где я? Что все это значит? Выпускаю табачный дым изо рта, ловлю мысль о детях. Дети! Мои детки! Срываюсь с места в сторону дома. В какой стороне нахожусь, куда бежать? Теряюсь в темных улицах, бегу на свет в конце туннеля сквозь дворы. На ходу достаю телефон, включаю и смотрю на загоревшийся экран смартфона, два двадцать семь, ого. Адриан! Наверное, уже вернулся. Страх гонит меня домой.
  Раскрываю дверь в дом, не обнаруживаю его ботинок, всегда поставленных в уголок так, чтобы никто на них не наступил. Огромный груз падает с сердца, бегу в комнату к деткам. Ангелочки спят в обнимку. Нежно целую их по очереди, с улыбкой на лице отправляюсь в холодный душ. Аккуратно складываю визитку во внутренний карман пиджака, костюм убираю на самую дальнюю полку шкафа, куда залезаю только я.
  Шум воды, напор струи из круглой лейки на мою грудь, закрываю глаза, вспоминаю девушку в красном, мысленно позволяю ей прикоснуться ко мне. Вспоминаю дыхание и запах, исходивший из ее рта. Мои ноги сводит неведомая сила, ее руки касаются моей трепещущей груди, нежными и медленными движениями опускаются к лагуне, готовой взорваться от малейшего дуновения, навожу струю воды между ног - и вот оно. Меня разрывает во все стороны, тело извергается в глубоком, низком стоне. Кружится голова, обмякшее содрогавшееся туловище валится на пол в душевой, глаза закатываются, кусаю губы от невероятного, впервые испытанного чувства. Непонятно, что происходит, теряю себя и контроль над своим телом, мне нравится это чувство, резкая пульсация внутри моей вагины с продолжением приятного наслаждения. Сжимаю лейку бедрами с мыслями: как можно это чувство назвать? Откуда оно? Так внезапно. Что со мной? Улыбаюсь своему отражению в запотевшем зеркале, вижу не себя, а другую женщину, ту самую блондинку в маске, страстные губы в дурманящем дыхании. Укутываюсь полотенцем, выхожу из ванной, безумно легко и хорошо, как будто упала тонна груза и боли. В темном коридоре возле входной двери меня не пугает силуэт Адриана, смотрящего на меня округленными глазами.
  - Доброй ночи. - тихо произношу я. Прохожу мимо и ни минуты не задерживаюсь взглядом на нем, не до того, новые чувства поглотили с головой, во мне затаилось умиротворение после кипящей бури, страсти и желания.
  Адриан, как вкопанный, стоит несколько минут, переваривает, почему жена не отреагировала на поздний приход, неужели он не понимает о том, что она все знает? И не малейшей догадки о том, как она несчастна в браке и ее попытки изменить ситуацию. О том, как считает минуты до его прихода, кусая губы в кровь, тишина сжимает стены от тоски. Отложив расспросы на завтра, все же отправляется спать в детскую комнату, не подозревая, о том, что жизнь жены меняется. Субботнее утро. Просыпаюсь одна в кровати, улыбаюсь новой традиции в нашей семье. Слышу детей на кухни с папой, доносится ароматный запах яичницы с беконом и свежесваренного кофе. Но я не тороплюсь вставать, растягиваю тело на всю кровать, скрываюсь с головой под одеяло, вспоминаю сегодняшнюю ночь до последней мелочи, яркие и поразительно приятные волнительные ощущения. Мне хочется возобновить этот вечер еще раз, вспоминаю про визитку и слова девушки: 'Даже не сомневайся', - что они значат? Мне предлагают работу? Или услуги девушки, которая для меня танцевала? Позвонить? И спросить, что от меня требуется? Неожиданно мои мысли прерывает нежный голос мужа. Сдергиваю одеяло, открывая свое лицо. Мне стыдно, как будто я что-то сделала запретное или изменила ему, кого-то убила, не знаю, отчего такое чувство вины? Но все же смотрю на улыбающееся светлое лицо.
  - С добрым утром. Завтракать будешь? - присаживается на край кровати около меня. Я безумно голодная, его аппетитные слова про завтрак сводят мой желудок до спазмов в животе.
  - Доброе. - улыбка на его ясный взгляд. - Буду.
  Он протягивает свои руки и кладет мне на живот поверх одеяла с вопросом:
  - Что с тобой происходит? Ты изменилась?
  Я удивляюсь его вопросу. Да, я изменилась внешне, не спорю, похудела на пять или шесть килограммов, новая прическа и внутри меня делимая граница на то, что было и что становится.
  - В чем я изменилась? - в ответ задаю вопрос.
  - Не только внешне, что-то явно происходит в твоей голове, и меня это волнует. Волнует? Зачем он врет? Значит, когда я была толстая и страшная, его это не волновало, и он даже ни слова об этом не сказал, а тут, когда я начала меняться, заволновался. Это меня должны тревожить его походы по гостиницам и романы с новыми девахами, он что, издевается надо мной?
  - Я пытаюсь измениться, исправить свои ошибки, чтобы ты на меня взглянул как на женщину. - держу себя в руках, чтобы не выдать своего негодования.
  Он вытягивает свое лицо, лицевые мышцы ходят ходуном.
  - И все же? - настаивает он.
  От чего он так интересуется моим внутренним миром? Ведь он этого никогда не делал. Неужели я так сильно изменилась? Что выдает меня? Мне хочется услышать о моих изменениях с его уст, задаю ему вопрос:
  - Что во мне изменилось? Что тебя так задевает?
  - Твои глаза, они светятся, ты по-другому ведешь себя и вообще изменилась во внешности очень сильно. Что тобой движет?
  - Просто однажды я взглянула на себя в зеркало и испугалась своего тела, я не узнала себя, вот что со мной произошло, - неуверенно добавляю фразу, чтобы он знал: - Да, и твои слова сильно ранили.
  - Как я мог тебя ранить? Ведь я вообще старался тебе ничего не говорить.
  - И делать. - тихо добавляю я.
  - Что ты имеешь в виду? - закатывает глаза.
  - Я забыла твои ласки, что такое секс. Его вообще нет. - ловлю его серьёзный взгляд на мне. - Вот я не могу понять одного, как же ты? Неужели тебе не хочется?
  - Чего? Ты сейчас про что? Ведь он был... ⸺ забыл когда. Застывает на полуслове, он заводится, слова бьют в самое больное место, и мне хочется немного его раскрутить и увидеть, как будет выворачиваться.
  - Я про секс, между нами.
  Адриан ерзает на месте, отдергивает свои руки и скрещивает их на груди, строго смотрит:
  - Я много работаю, сам забыл про это слово.
  - Слово - ясно, а чувства?
  - Ада?!
  - А разве я не права?
  - Так, подожди, у тебя кто-то есть? - начал выкручиваться из ситуации, обвиняя меня, ну, конечно, чтобы отвести вину от себя, ее нужно перекинуть на другого человека, отличный ход. Я засмеялась ему в лицо.
  Нервничает, глаза бегают в разные стороны, лихорадочное подергивание лицевых нервов, скованные движения рук, то скрестит их на груди, то положит на край кровати, чтобы вытереть пот с ладоней от волнения. Не знаю почему, но мне в данный момент не страшно, если вдруг он мне раскроет карты, что у него другая, что любит ее и хочет уйти, но всем своим нутром осознаю, что он этого не скажет, он будет держать оборону до последнего, может, поэтому не боюсь его потерять. Это уже произошло, в ту ночь, когда видела с другой, во мне что-то умерло. Я его отпустила, пережила этот момент.
  - У меня? А может, наоборот? - округляет свои глаза на мои обвинения, и бьет словами в самое сердце.
  - Если вдруг, - злостный взгляд, - Я узнаю, что у тебя кто-то есть...
  - Что тогда? - с нетерпением ожидаю его ответа.
  - Тебе придется туго, - выдыхает яд из глотки на меня. - Я дурак! Я тебе больше ни копейки не дам.
  - А при чем здесь?.. - насторожилась я, ведь мне нужны деньги.
  - При чем?! Ты за мой счет чего-то хочешь добиться. Любви на стороне значит ищешь.
  - Ты и правда дурак. Как я могу, ведь с детьми сижу. Когда? О чем ты?
  - Ада, смотрю, как ты меняешься, как себя ведешь, такого с тобой еще не происходило, явно это не дети на тебя влияют. А что-то извне. - удаляется из комнаты, хлопая дверью.
  Мое утро испорчено, и теперь мне вставать, совсем расхотелось. Почему, когда ты хочешь поменяться, хоть чуть-чуть понравиться мужу, тебя обвиняют в измене?! Меняя себя, думаешь о муже, не ешь и моришь себя голодом - тоже думаешь о нем, подбираешь нижнее белье для него, и пускай оно дико неудобное, но зато, как оно смотрится на теле, тоже для него. И ни одной мысли об измене, чтобы в кровати с другим. Ни одной, все только о нем! Ну и пусть думает, главное, что я сама перед собой честна. Знаю, что никому не изменяю, буду продолжать перерождаться. И вот на смену всем моим сомнениям приходят другие: визитка, девушка, ее дыхание, и вновь накрывает та самая волна, которую я вчера испытала. Задумываюсь, прикусив губу, нет, ему этого не расскажу, нет, это будет моим секретом, только моим. В голове осознанное прозрение, вчера в душе впервые испытала оргазм, да, это он. Во мне все ликует. Сногсшибательное чувство, не в постели с мужем, а от дыхания той блондинки, страсти, взгляда. От женщины, не от мужчины. Нет! Я что, лесбиянка? Понемногу прихожу в себя. Я кончила не от прикосновений женщины, а это обстановка повлияла на меня, нет, я себя успокаиваю. АДА, что с тобой? Становится не по себе, мне никогда не нравились женщины, я на них не смотрю, как на объект вожделения, меня всегда притягивают мужчины. А может, я себя не знаю? Просто не пробовала? Нет! Эта мысль явно мне не нравится. Никогда не была с другим мужчиной, кроме своего Адриана, ну и с женщиной тоже. Но вчера - это факт! И тут я твердо решаю, что нужно позвонить и узнать, чего от меня хотят. А если работа грязная, в моем понимании, с детства в меня вложили, что разврат, стрип-танцы - это плохо, секс за деньги - это не есть хорошо. Это преступление, так, на минуточку. Ведь я могу отказаться. Просто выслушаю и сделаю для себя выводы. Меня ведь никто заставить не сможет. Да, я позвоню. Слышу, как хлопает входная дверь, Адриан ушел. Соскакиваю с постели, выглядываю в коридор, шлейф парфюма висит в воздухе, все, что от него осталось. Глубоко внутри оседает боль, хотелось провести выходные без ссор и чувствовать, что у меня есть семья, муж. Дни явно испорчены, они для Адриана, несомненно, устремил свои лыжи к другой. Причина - наша ссора. А может, он специально ее спланировал? Чтобы не оправдываться передо мной, взять и уйти вот так по-английски. Укол боли в мое сердце, гордость, женскую суть. Пусть будет так, что мне остается делать? Кричать? Биться в истерике? Внутри все бурлит. Но я внешне спокойна, протягиваю руки навстречу Рози, которая бежит со словом:
  - Мамочка!
  Прожить еще пару дней сурка до звонка, в понедельник он будет актуален, нежели чем в выходные.
  Как ни печально, Адриан не возвращается домой в субботнюю ночь. Конечно, я ему позвонила и в телефонной трубке услышала, что 'абонент вне зоны доступа'. Детки уснули, и я вместе с ними, стараясь не думать о измене, которая так вымотала мой мозг и угнетает все больше и больше. Воскресенье оказалось пасмурным и дождливым, и мы решаем остаться дома, затеяли прятки, провели время за просмотром семейного фильма, про пса, который возвращался домой. Размесили тесто, и смастерили пиццу, успевая вытаскивать сырое тесто из рта Рози. И ни на одну минуту меня не отпускала мысль, где Адриан? День подошел к ночи, дети уснули, а я распахнула окно, закурила, налила в бокал красное вино, пристально изучая то здание, вспоминая вчерашнее событие. Вижу, как подъезжают дорогие машины, шикарных мужчин, точно стопроцентных мужчин, не женщин, переодетых в них. Может, меня раскусили? И дали эту визитку? А, что, если я сейчас позвоню? Бросаю взгляд на часы - час двадцать одна. Кусаю губу, пристально смотрю на мужчину, который скрывается под куполообразным козырьком этого здания. Мне хочется вновь оказаться там, еще раз испытать те чувства. Докуриваю сигарету, набираю номер телефона, гудки недолгие.
  - Я рад, что ты позвонила. Завтра буду ждать на Тет дор возле фонтана в семнадцать часов, до встречи.
  Не успеваю даже открыть рот, бархатный мужской голос с французским акцентом четко, ясно и понятно донес до меня информацию. У меня трясутся коленки. О нет! Кто он? Может, это уже мой клиент? Меня за шлюху приняли? Не понимаю, кто это? И для чего встреча? Как одеться? Много вопросов возникло в моей голове. Чего от меня хотят? Куда я ввязываюсь? Нет, я никуда не пойду. Это точно. Скорее всего один из тех богатых мужчин. Закуриваю, нервно думаю над словами из телефона, вспоминаю интонацию голоса, как сказано. Но почему он был уверен, что это именно я позвонила, а не кто-то другой? А может, они так всем раздают визитки и назначают встречу? И он явно знал, что я женщина, а не мужчина. Точно, меня разоблачили. Мои размышления прерывает звук открывшейся входной двери, через несколько минут вижу Адриана на пороге кухни в расстегнутой до середины груди рубашке и в развязанном галстуке, от него разит алкоголем. Продолжаю сидеть на подоконнике, глубоко затягиваю горький дым сигареты, и смотрю в полумрак на силуэт своего мужа.
  - Вот чем ты занимаешься, значит пьешь и куришь. - пьяной ухмылкой произносит он.
  - Где ты был? - тушу сигарету и подхожу к нему. Провожу нежно рукой по небритой щеке и осторожно прикасаюсь к его губам. В нос ударяет запах чужих женских духов, посторонний аромат на его лице. Шарахаюсь от него.
  Он хватает мою руку и прижимает к себе.
  - Я блуждал по улицам один и думал о нас, - начинает врать, но я уже все поняла по чужому аромату. Настораживаюсь и добавляю:
  - И?.. - тяжело дышу, переваривая его аромат вперемешку с алкоголем.
  - Почему я с тобой? - задумывается он.
  - И?.. - нервно сомневаюсь в его намерении рассказать правду про другую.
  - Я не могу этого объяснить, - выдыхает тяжестью мыслей мне в лицо.
  -И?..- сглатываю, задержав дыхание, ожидая очередной боли и разочарования.
  - Я хочу тебя... - притягивает меня к своим губам и страстно целует.
  Я чувствую неприятный запах не только от его кожи и одежды, но и от грязных мыслей, которые воняют еще сильнее из его подсознания. Он только что обнимал другую и так же целовал, как сейчас меня. Я хочу его оттолкнуть и влепить пощечину, осязаю чужой аромат и при мысли о другой, мне становится отвратительно, противно, мерзко, но продолжаю его целовать. В голове маячат чувства, которые я испытала в ванной, время приостанавливается от предвкушения вновь испытать их с ним, с мужем. Закрываю глаза, останавливаю поцелуй, ласки, если можно так их назвать. Пробую отключить мозг, забыть, кто я и кто он, хотя бы на это время. Стягиваю с себя футболку и трусы, стою обнаженная перед ним, одновременно стараюсь подавить свою стеснительность перед удивленными глазами мужа. Жестко хватаю его за развязанный галстук, усаживаюсь на край кухонного стола, расставляю ноги в стороны, притягиваю Адриана к себе. Прикосновения пьяного барана, с громким сопением мне в грудь отодвигают виртуальность представления удовольствий. Мучительно стараюсь отключить реальность взамен на ту блондинку, никакого прикосновения - и оргазм был достигнут. Но действительность берет вверх, он стягивает штаны, пытается войти в меня, но я его играючи отклоняю, даю понять, чтобы не торопился.
  - Ты со мной играешь? - стонет он.
  Я беру его руки, аккуратно кладу на свою грудь и медленным движением веду вниз. Адриан внимательно смотрит мне в глаза и пытается понять действия. Во мне вспыхивает страсть, вспоминаю запах блондинки, ее губы, как она смотрела и дышала. И как только его руки дотрагиваются до моей лагуны, выхватывает их и резким движением входит в меня, все обрывается, мое возбуждение сходит на нет, не успеваю сообразить, он уже кончает с громким вздохом мне на ухо:
  - Сегодня ты превзошла саму себя.
  Я закрываю глаза. Все вернулось на круги своя, возвращается запах перегара, чужой парфюм незнакомки, секс, которого я вовсе не желала. Чувствую себя использованной, не нужной подстилкой. Он удаляется в ванную с довольной улыбкой на лице, а я затягиваюсь горьким дымом сигарет, плачу, гляжу на те двери, вспоминая девушку в красном, твердо решаю: идти на эту встречу, а с детьми останется он, скажу, что хочу пройтись по магазинам. Точно, так и сделаю. Я желаю вновь увидеть блондинку, снова испытать то чувство.
  Да, все так и получилось на следующий день, Адриан приготовил завтрак, ходил возле меня, как кот и благодарил за вчерашнюю ночь, но ведь я ничего такого не делала, все по сценарию: я неудовлетворенная, а он на седьмом небе от счастья. Но стоило сказать, что я хочу прогуляться по магазинам одна, он с удовольствием меня отпускает, да еще и денег дает. Непроизвольно ощущаю неприятное душевное состояние - как будто меня купили, за ночь удовольствия. Взамен получаю пару часов свободы и денег в придачу. Чувствую себя продажной шлюхой. Осознаю, что все же достигла цели, путем неудовлетворения и унижения себя.
   Стою возле фонтана на Тет дор и жду, кого не знаю, но мое сердце выбивается из ритма. Постоянно оглядываюсь по сторонам, ожидая встречи, с кем? И с чем? Головой понимаю, что я, как дура, чего-то жду и от глубокого волнения кусаю губы. Нервно считаю секунды про себя, а глазами пытаюсь кого-то увидеть. Время, как будто в одно мгновение останавливается, натыкаюсь удивленными глазами на афроамериканца. Он сидит на лавочке в дорогом, классическом костюме, молочного цвета, яркий галстук броско выделяется на белой, в красную клетку рубашке, темные очки каплеобразного вида придают оттенок коже и гармонируют со шляпой с небольшими полями и седой бородой. Чувствую ту же энергетику, как в клубе, хотя глаз не видно из - за солнцезащитных линз, испытываю невероятное желание подойти. Жадно рассматриваю красивого человека, длинные пальцы лежат на рукоятке белой трости в виде головы гепарда с красными рубинами. Ну, конечно же, это он. Вот кто мне назначил встречу. Кто я для него? Тяжело сглатываю, медленным шагом, под гипнозом, двигаюсь в его сторону сквозь толпу, на вызов. Коленки трясутся, как у первоклассницы перед сверстниками во время рассказа стихотворения. Что я делаю? Назад. А я делаю шаг вперед. Назад, остановись, одна половина меня кричит второй. Не слушаю, шаг за шагом приближаюсь. Останавливаюсь напротив импозантного мужчины. Его вальяжность, нога на ногу, улыбка, внушает мне добрые намерения. Хлопает рукой по лавочке, блистая огромным алмазом на среднем пальце, давая понять мне, чтобы я села рядом. Топчусь на месте, оценивая обстановку и его внешний вид, все же решаюсь сесть. Внимательно разглядываю лицо, ему больше сорока лет. Серьёзность, солидность, стиль, замечаю, что борода не седая, как мне показалось, а выкрашена и коротко выстрижена в голливудском стиле, она закрывает нижнюю челюсть, подбородок и соединяется с усами, приятно смуглая кожа в сочетании с белыми линиями на лице придает брутальность и секс.
  - Здравствуй. Знаю, что у тебя миллион вопросов. Не отвечу ни на один, который ты попытаешься задать. Я вручу тебе бумаги, с которыми ты ознакомишься, и если ты будешь согласна, и только тогда, когда подпишешь договор, отвечу на все твои вопросы, - из черного кейса достает и протягивая мне красную кожаную папку, продолжая монолог: - На принятие решения тебе дается ровно шесть дней, в это же время, на этом же месте, - глубоко вдыхая мой запах, чуть прикрыв глаза, он добавляет, немного картавя французским акцентом: - Она права, ты пахнешь божественно, до скорого, - встает с лавки, оборачивается, добавляет: - От этого будет зависеть твоя жизнь, сделай правильный выбор. - не торопясь, сливается с толпой.
  Я сижу на лавочке, как прибитая гвоздями, не могу ни пошевелиться, ни моргнуть, ни подумать, я шокирована. Раскрываю папку, глаза натыкаются на резную ручку красного цвета с золотыми вензелями 'ЕГ'. Кручу в руках, внимательно рассматриваю, пытаюсь вспомнить эти буквы, но на ум ничего не приходит. На первой странице крупными буквами написано 'Конфиденциально', начинаю жадно читать:
  'Здравствуй, Ада, я все про тебя знаю, как ни странно, но это так. Мне не терпится познакомиться лично. Знаю, у тебя много накопилось вопросов, скоро все узнаешь, наберись терпения.
  Этот человек, который передал тебе папку, по имени Джонни - мой лучший друг, он тебе во всем поможет. Но для этого ты должна согласиться со всеми пунктами, которые представлены, твоя подпись обязательна, развернутые фамилия, имя.
  Все, что будет происходить с тобой в течение трех месяцев, не должна об этом никому рассказывать, делиться эмоциями, продолжать жить так, как жила, ничего не меняя.
  - Тебе дается три месяца на то, чтобы похудеть до сорокового размера.
  - Ежедневная растяжка, спорт, бег по десять километров, пресс, балет, бассейн, пилон, полотна, а также диета.
  - Самое главное, что ты должна вынести - это воздержание от секса с кем-либо, и в том числе с мужем, это одно из условий!
  - Отказаться от сигарет, спиртного, сладкого.
  И только тогда, когда ты будешь готова, я лично с тобой встречусь и отвечу на все твои вопросы, а дальше ты будешь решать сама, как тебе быть, выбор останется за тобой. Три месяца, я обещаю - тебе понравится новая жизнь! Ада, у меня есть глаза, и они повсюду, помни об этом, подписываясь под этим соглашением, я буду знать о каждом твоем шаге и о том, был ли у вас контакт с мужем, не думай, что ты сможешь меня обмануть. Если ты не выполнишь хотя бы один из пунктов этого соглашения, связь между нами прервется так же быстро, как и начнется.
  Желаю тебе удачи, с нетерпением буду ждать встречи с тобой.
  Я верю в тебя.
  С любовью, ЕГ'.
  Ух-х, как? В моей голове не укладывается все то, что я читаю.
  - Это серьезно?! Нет, это серьезно? - вслух произношу я, оглядываясь по сторонам. Связь с мужем? Но как? Три месяца? А дети? Про них ничего не сказано. О, Боже, кто ты? Чувствую на себе пристальный взгляд, оборачиваюсь именно в ту сторону, откуда идет мощнейшая энергетика, позади себя ловлю ее взгляд под маской, красные губы в приоткрытом затемненном окне черного авто, медленно проезжавшего мимо меня, та самая блондинка, аромат доносится до меня тонкими нотками предвкушения сладостной встречи. Внизу живота поднимается буря, ощущаю ее между своих ног, сжимаю бедра. Хочется увидеть ее лицо, испить, здесь и сейчас, но она проезжает мимо, затемненное окно поднимается вверх, пряча лицо под маской. Мысленно прошу: 'Останься, я хочу тебя'. Комкаю ткань платья в своих руках, судорожно сглатываю, провожаю взглядом тонированного BUGATTI, скрывшегося за поворотом. Набравшись сил, трезво мыслить, хватаю папку, не копошась, быстрым шагом направляюсь к выходу из парка, чтобы встряхнуть своё возбуждение, но почему она меня так будоражит? Ее запах сводит с ума, теряю контроль над собой. Никогда так не сходила с катушек ни от мужчин, ни тем более от женщин. Через дорогу я захожу в кафе, чтобы чего-нибудь выпить и притупить чувство, которое меня распирает, кажется, что я вот-вот испытаю оргазм, стоит закрыть глаза хоть на минуту.
  - Виски с колой и со льдом, и крепкого кофе со сливками, - дрожащим голосом прошу бармена, перевожу дух на другие мысли, только не о ней, только чтобы скинуть молекулы ее аромата с носа.
  Усаживаюсь возле витрины, крепко затягиваюсь зерновым ароматом кофе, залпом выпиваю бокал виски, и только тогда, когда мои чувства притупляются, бросаю пустой взгляд за окно, на проезжающие мимо меня автомобили, прохожих людей, бегущих кто куда, не оглядываясь назад. Одна ночь в том клубе поворачивает мою жизнь в другое русло. Кусаю губы, тереблю свои пальцы, вспоминаю ее образ. Перечитываю условия контракта, опять возвращаюсь к ней. Закрываю глаза и чувствую ее аромат, сладкий, дурманящий, живот сводит, пальцы немеют. Почему я должна согласиться? Что во мне такого? Вспоминаю слова той девушки: 'Даже не сомневайся', - и откуда они обо мне все знают? Как такое возможно? Вихрем кружатся мысли, не могу найти ни одного оправдывающего ответа, который помог бы мне как-то выйти на верную дорогу цепочки событий и спланировать свою дальнейшую жизнь, как я привыкла. Машины перед моими глазами перемещаются, как в компьютерной игре, туда-сюда, дневной свет превращается в вечерний - ночной, фары освещают и слепят глаза, но я продолжаю сидеть и смотреть на улицу, проезжую часть дороги, машины в желтом свете, яркий ночной город. Я не уверена ни в чем и ни в ком, тем более в муже, моя жизнь рушится, знаю, что не выдержу, не смогу быть с ним, боль, которую он причинил, сидит во мне, сверлит глубокую дыру, каждый раз, когда я представляю его с другой, чувствую от него чужой аромат духов. Его мысли кричат о других, не знаю от куда это? Но я слышу их, и от этого мне становится болезненнее. Боль от того, что не могу ничего сделать или его нежелание меняться и услышать меня. А если он бросил пустую фразу про другую жизнь, то мои возможности, как женщины перед ним, на нуле. Если я соглашусь и подпишу контракт, и моя новая жизнь мне понравится, какой ценой? Чем придется платить? А если не понравится? То возврата не будет. Перечитываю вновь строки контракта, переосмысливаю написанное, по сути, я ничего не теряю, о соглашении никто не должен знать, почему бы не рискнуть? Сказано, что всего три месяца - и я смогу решить, как дальше поступить, а что меня будет ожидать? Время уходит, я не замечаю его, оно ускользает по минутке, не слышу звонки от мужа, многочисленные приходящие СМС. Неделя на раздумье, а мне кажется, что этого времени мало, или много? Чего я хочу? Хочу, чтобы мои дни сурка окончились, оборвались после подписи в контракте? Или хочу продолжать жить так же, ждать и надеяться на лучшее? Что меня ждет в будущем? Я на распутье, и сама решаю сейчас свою судьбу. вздрагиваю от тихого голоса официанта над моим плечом:
  - Может, вам повторить? - наклоняется ко мне с озадаченным лицом.
  - Нет, спасибо, - обращая внимание на то, что мои бокалы пусты, уже несколько часов подряд. - Я уже ухожу, - встаю и направляюсь на улицу. Замечаю перемену дневного света на искусственный. Сколько времени прошло? Торопливо мчусь домой. Окончательно прихожу в себя, на пороге дома. Дверь открывает Адриан, его испуганный вид приводит меня в трезвое состояние и в реальность.
  - Ты где была? Что случилось? Почему ты не отвечала? Да почему ты молчишь? Ада! - его прикосновение к плечам, горячее дыхание вперемешку с запахом колбасы и лука приводят в окончательное осязаемое чувство.
  - Я устала... - сбрасываю с ног красные туфли, облегчение - вот что мне нужно было, с легкостью вздыхаю. Тащу себя в ванную. Опустошение, дикая усталость в теле, мысли нынешних событий давят тонной на меня, хочется принять душ и лечь в кровать. Включаю воду на всю катушку, погружаюсь в водную тишину, на мгновение становится легче. Расстегиваю длинную молнию платья, не отрывая взгляда от зеркала, остаюсь в нижнем кружевном белье, рассматриваю себя грустными глазами, смотрящие по другую сторону. Да, безусловно, похудела, живот и бока растаяли, кожа обвисла, остается спорт и несколько процедур, я практически вернулась в свою форму сорок четвертого размера, а по контракту нужно похудеть до сорокового, что мне это даст? Для чего это? Кем меня хотят сделать? Стоит ли идти на это? Мои размышления обрывает муж, раскрывая двери и заглядывая в ванную. Его глаза расширяются, разглядывая мое тело в нижнем белье. Входит, закрывает за собой дверь, тихой поступью подходит. Игра в его глазах. О, нет! - кричит в моем сознании. Горячие руки опускаются на плечи. Набираю полные лёгкие воздуха, сосредоточенно наблюдаю свет в его зрачках.
  - Ты чертовски красива. А пахнешь сногсшибательно. - скрепит он. Скользит взглядом по животу, к груди, смотрит в мои газа. Обнимает за талию, прижимает к себе.
  - А детки? - расслабляюсь в его объятиях.
  - Заснули, я ждал тебя, весь день? - проводит ладонью по спине, цепляясь за крючки бюстгальтера.
  - Я просто бродила по улицам, зашла в кафе, ничего такого, просто новая картинка без детей, - выдыхаю. - Спасибо тебе, что дал эту возможность, - закрываю глаза и поддаюсь ласкам, вдыхаю его кожу, пропитанную ароматом домашней еды, едким парфюмом в области груди, шеи и лёгкие нотки пота намытого тела, неприятный запах изо рта, все это не возбуждает, а, наоборот, отталкивает, но я делаю вид, что мне хорошо рядом с ним. Отвечаю на поцелуй еле уловимыми движениями губ, а в голове ураган мыслей: так же он целует ту блондинку? Дышит ли на нее резким запахом переваренного лука. Боль в области сердца, душа замирает, раскрываю глаза смотрю на него, как он получает удовольствие. Любишь ли ты меня? Что чувствуешь, когда прикасаешься ко мне? А к другой? Какие эмоции испытываешь? Опускаю руки на его голову, запускаю пальцы в волосы, он стонет, кусает нижнюю губу, руками скользит на грудь, перепрыгивая на ягодицы, и вновь возвращаются на грудь. Я спускаю ладони на его плечи, на упругую грудную клетку. Когда он находит время для своего тела? Я не раз натыкалась на его спортивную сумку в машине, куда он ходит, с кем? Я о нем ничего не знаю, он чужой. Резко разворачивает меня лицом к зеркалу, раздвигает ноги и грубо входит. Издаю звук, тугого проникновения в меня, я сухая невозбужденная, как всегда, это бывает. Терплю, наблюдаю за его выражением лица в зеркало, за играми мышц рук и пресса, работающих при каждом вхождении в меня, то быстрыми рывками, то медленным скольжением. На какой то миг сознание возвращается к ней, к ее губам красного цвета, к глазам черного цвета с пылающими огнями в зрачках, аромат, достойный к возбуждению, опускаю веки, чувствую энергию образовавшуюся внизу живота, она зреет, вспоминаю ту ночь, танец, ее выпирающие соски через ткань, дыхание, я горю, вот, вот, мышцы ног сводит. Адриан вытаскивает член и орошает мою спину спермой. Вздрагивает, сжимает мои бедра пальцами, впиваясь ногтями в кожу до болезненного ощущения. Как же он быстро все делает. Я почти была рядом, он даже не желает того, чтобы я кончила, или он не догадывается о том, что женщина умеет это делать? Почему не может довести до оргазма? Отдышка от воспоминаний, жду, пока он примет душ и выйдет. Его веселый тон голоса, что-то говорит сквозь шум воды, как провел день с детьми, что понравилось возиться с малышкой, играть в прятки и что-то еще, не могу разобрать ни слова, я далеко от него, от детей, от дома, от всего того, к чему так привыкла. Гул в голове продолжается: сроки контракта, инициалы, ее присутствие, афроамериканец в белом костюме и его парфюм, так и стоит перед носом. Детки были уложены в свои кровати, я удивляюсь, когда вхожу в комнату, как-то пусто, и кого-то не хватает, не привычная обстановка. Адриан лежит в постели и озадаченно лазит в телефоне. Я скольжу к кровати, молча, ложась, накрываюсь одеялом и утыкаюсь лицом в подушку. Аромат Рози на моей наволочке успокаивает, веки смыкаются. Адриан убирает телефон под подушку, как будто боится, что я ночью возьму его и прочту все то, что там есть, но у меня никогда не возникало такого желания, и тем более взламывать пароль, как многие мамаши. По их рассказам на детской площадке, множество раз это делали и в итоге, кто - то разводился от узнанной информации, кто - то ругался в пух и прах, а кто - то ничего не находил и разочаровывался в этом, и надумывали себе, что они не такие как все, что у мужа никого нет, даже любовника, и это их так расстраивало и вводило в депрессию, может поэтому мне не хочется с ними общаться из - за не понимания чего же они хотят, не только от мужей, но и в целом от жизни. Его рука падает мне на талию, дыхание пристроилось у уха, теперь с ноткой мяты зубной пасты, но все равно лук берет свое, углубляю нос в подушку, выдыхаю и тихо говорю:
  - Почему ты меня не доводишь до оргазма? - слышу прерывистое дыхание, а потом оно пропадает, рука скользит на мое оголенное плечо.
  - А тебе разве хочется? - удивление в голосе.
  Что? Хочется? Блин, он, что себе думает?
  - Что? - чуть ли не захлебываюсь от возмущения.
  Разворачиваюсь к нему лицом, усаживаюсь в пастели и иступлено всматриваюсь в его светящиеся глаза, в комнате залитым ночным светом.
  - Подожди, у нас об этом никогда и речи не было. - приподнимается он на локти.
  - А разве об этом говорят? ⸺ мысленно успокаиваю свой тон нетерпеливого голоса.
  - Ты для этого ничего не делаешь, о чем речь? - с простотой наивности, играет пальцами по одеялу, раздражая еще сильнее.
  Он что серьёзно?
  - Адриан, подожди, что я должна делать? Давай с этого начнем, я не понимаю.
  Он ухмыляется в своей нахальной улыбке, которую недолюбливаю, этим самым он дает понять, что выше меня во всем, и когда пытается меня задеть, подкрепляет это своей ухмылкой.
  - У нас с тобой все неправильно, и каждый раз задаюсь этим вопросом. ⸺ ухмылка исчезает. - Честно, не знаю, как это все исправить.
  - Что исправить? Что у нас не так? - ком подходит к горлу.
  - В тебе что - то есть, что невозможно сломать. - откидывается на подушку, смотрит в потолок, старательно подбирает слова, над чем я задумываюсь, он не стремится меня сейчас как-то уколоть или надсмеяться надо мной, а наоборот, пытается что - то донести, склоняю голову, жду. - Понимаешь, всякие непристойности с тобой, не вяжутся, но желание трахнуть тебя выше меня, да еще в последнее время, когда ты начала меняться.
  - О чем ты сейчас говоришь? ⸺ ловлю его взгляд вернувшийся от куда-то.
  - Разве ты не понимаешь? - искоса смотрит. Он намекает мне про другую? Он хочет сейчас признаться? Мне стоит сознаться о том, что я все знаю?
  - Нет, я вообще тебя не понимаю. - держу его взглядом, боясь высказать правду.
  - Ты представляешь себе, какого это, когда женщина берет твой член в рот? Давай с это начнем. - приподнимает подушку к изголовью кровати, и облокачивается на нее, скрестив пальцы на своих вытянутых ногах.
  У меня раскрывается рот, что я должна сейчас ему ответить? Мысли крутятся, и я не могу остановить поток на нужном ответе.
  - Ты хочешь сказать, что у тебя кто-то есть? - медленно выдавливаю боль из своей глотки.
  - Нет, нет, это здесь не причем. - начал он, не сомневаясь в моих догадках о его изменах. - Я же говорю, ты не вяжешься у меня с такими вещами, да и ты никогда не желала этого сделать, и приходил к выводу, что все в порядке у тебя в плане оргазма.
  - Так подожди, как я не желала? - вспоминаю нашу половую жизнь, кроме одного раза, когда пыталась что-то сделать, дойти до того момента, когда разорвусь в конвульсиях своего тела, после ночи в клубе. А в основном, действительно, никогда не пробовала и не желала, просто все как-то быстро происходило, да и он к этому не стремился, меня не ублажал, как в порно фильмах. - Ты и не показывал своего желания. - чуть ли не шёпотом говорю, опускаю голову на белую простынь. Неужели он все это делает с другими? Предательская боль ласкает мои нервные окончания.
  - Ты хочешь попробовать? ⸺ берет мою руку и жмет ее в своих вспотевших ладонях, я бросаю на него взгляд с надеждой, что у нас может все получится. Неуверенно киваю головой.
  - Ты уверенна? - шепчет он.
  - Да. - выдыхаю. Он тянет меня к себе, прижимает к груди, гладит по волосам, по плечам легкими прикосновениями рук. Погружаюсь в раздумье того, что мне придется попробовать на вкус его член, а взамен я получу необыкновенное чувство. В предвкушении лучшего, засыпаю на груди в объятиях Адриана.
  Понедельник, вторник и остальные последующие дни по расписанию. Поведение Адриана, абсолютно изменилось. После вчерашнего разговора, мне на какое - то время показалось, что мы сможем справится. Новые завитки в интимной жизни должны дать отростки семейным узам. Но мне лишь приходится терпеть истерики Рози по утрам, недовольное лицо мужа и унижающие фразы по поводу моего неумения справляться с детьми. Руки опускаются все ниже и ниже, в попытке приготовить завтрак и по максимуму создать тихую семейную обстановку в утренние часы, но это практически невозможно с плачущей малюткой на руках, что-то вообще делать, не говоря уже о всецелом внимании к мужу. В спокойные минуты, я погружаюсь в папку с контрактом, тщательно все изучая. Мысли топят с головой. Замирая над кухонным столом или над спящими детьми, в ванной, за готовкой, уборкой, утром и вечером, когда просыпаюсь или погружаюсь в сон, когда моюсь или просто наблюдаю за игрой Рози, вспоминаю тембр голоса Джонни, его мягкие и плавные не торопящиеся движения, ухоженность, уверенность в себе, сдержанность, умение контролировать свои эмоции, дорогой стиль в одежде и просто красивого мужчину, который каким - то способом обратил на меня внимание. Улыбаюсь. Аромат блондинки, маска на лице, красные губы - пузырьки в животе, мышцы вагинальных зон сводит до потери сознания. И все же, мои попытки уложить в свои кровати детей и ждать мужа в нашем ложе сводились к нулю. В итоге дети засыпали рядом со мной, а я же, в свою очередь, продолжала думать и взвешивать все за и против. Да, Адриан по возращению домой напрямую шел в нашу спальню, стоял и смотрел, как я сплю в обнимку с детьми, о чем-то думал. О чем? Неоднократно задаю себе вопрос, о котором никогда не задумывалась. Люблю ли я Адриана? Меня бросает в пот. С твердой уверенностью ответа дать не могу, ни да, ни нет. Я не в силах разобраться в себе и то, что мне предлагают, хочу испробовать, познать себя и свои возможности, окунутся в другую жизнь, почувствовать себя настоящую.
  Долгожданная пятница, мною нелюбимая, от которой можно ждать только разочарования. Ну, конечно, Адриан возвращается, как обычно, после трех ночи, вернее вваливается в квартиру, еле языком ворочая. Неприятный аромат извергает свои языки яда алкоголя, а на одежде и коже слышатся многообразие чужих женских парфюмов, удивляюсь тому, что только на одном лице несколько произведений, на правой щеке чуть нежный с нотками персика, а на левой горьковатый и бьющий резкостью в нос хвоей. Помогаю ему раздеться, замечаю красную помаду на манжете, в области груди отпечаток розового блеска. Сдерживаю ком в горле, но слезы вырываются наружу, прячу от него свое лицо, делаю вид, что ничего не замечаю. С пьяного языка льются пошлые слова и фразы, чужие имена девушек, я каменею, боль связывает меня изнутри. Укладываю его на кровать сына и покидаю комнату. В глазах темнеет, ноги подкашиваются. Впервые в своей жизни я не знаю, что делать, как реагировать, и как только ему хватило наглости прийти домой после разврата. Вспоминаю наш последний разговор, тошнота подкатывает к горлу, отвращение, не то, чтобы... подхожу к окну на кухне, тяжело выдыхаю, смотрю на двери с утвердительным 'да'! Я подпишу договор. Закрываю глаза и вспоминаю ее, душу в себе жалость над собой, боль, сушу слезы, ломаю себя. Моя жизнь - это только моя, и никому нет дела до того, что я чувствую и какой ураган в моей голове, какое смятение в душе и порой мне хочется просто уснуть и не проснуться. Это моя жизнь и если я не изменю хоть, что ни будь в ней, то так и буду мечтать о чем-то несбыточном и далеком, которое никогда не настанет, и старость придет внезапно, а я так и буду ждать. Эту карусель семьи я кручу одна, может, я не права? И все же я рискну.
  Утро, Кристофер учит Рози правильно пользоваться красками, как наносить цвет кистью на бумагу. Облокачиваюсь на спинку кровати, вспоминаю ночь, наблюдая за детками в лучах солнца. Муж болен с похмелья, не поднимается с кровати, просит не беспокоить. А я в свою очередь отстирываю рубаху от помадного тона, удаляю все улики, которые могли бы указать на его неверность. Варю куриный бульон, помогаю Адриану съесть его в постели, позже пеку блины, завариваю душистый зеленый чай, и ухожу из квартиры к маме. Ближе к вечеру приходит СМС от мужа, в которой приглашает меня в ресторан. Наивная дура, радуюсь и бегу домой, чтобы собраться в ресторан, предварительно попросив маму присмотреть за детьми, она соглашается и разрешает остаться им с ночевкой, что больше придает радости, от того, что мы с Адрианом проведем ночь наедине и сможем воплотить наш разговор. Я с усилием гоню мысли об измене, надеясь на то, что он тоже стремится сплотить наш брак. Принимаю душ, тщательно брею ноги, и все части тела, наношу ароматный крем для тела. Укладываю волосы, крашу ресницы, губы ярко красного цвета. Надеваю новое платье в пол на запах, вишневого цвета, подчеркиваю талию тоненьким черным ремешком и приоткрываю грудь. Решаюсь не надевать нижнее белье. Распыляю пудру с жемчужными гранулами на декольте и руки, завершаю образ туфлями на высокой шпильке, ну какие же они неудобные, эти проклятые туфли, но в них чувствую себя женщиной.
   Адриан не может оторвать от меня взгляда, берет за руку, и мы выходим из дома. Прогулка по ночному городу до места назначения, приводит в восторг. Я, как ребенок, радуюсь этому мгновению, не могу поверить в это, то, что с мужем вот так в красивых нарядах отправились куда-то. Его банальные вопросы про детей, про маму, и не слова про себя, а я в свою очередь не решаюсь лезть в черную дыру и копаться в грязном белье, пусть так все и остается. Все должно быть естественно, по-настоящему.
  За пустым разговором, а мне большего не надо, подходим к витражным окнам ресторана, смотрящие на реку Рона. Миллион искусственных, мелких фонариков разбежались по бесконечной речной глади. Теплый весенний ветерок ласкает кожу, играет с легкой тканью платья и волосами. Жмусь к мужу в предвкушении новых эмоций, созерцая прекраснейшую картину ночной набережной. Счастливые входим в ресторан, заключенный в панорамные окна, которые открывают чудесный вид. Воплощение модных тенденций строгости и элегантности, в сочетании белых и бирюзовых тонов. Узнаваемый стиль Тиффани с европейской кухней распахнул свои объятия. Раскрываю меню и тону в непонятных для меня названиях блюд. Подошедший официант с широкой улыбкой на лице, ожидает заказ. Я краснею, от того, что не могу сделать выбор, перепрыгивая с одного названия на другое. В это время, Адриан, не дотрагиваясь до меню, делает свой заказ, не предложив мне своего опыта в таком тонком деле. Мысль вьется в голове: 'он здесь бывает часто, и точно знает, что стоит отведать'. Муж удивленно на мня смотрит, округлив глаза, я откашливаюсь и просто прошу бокал красного вина и сырную тарелку.
  - На ваш вкус. - отрезаю любую попытку официанта, задать мне вопрос.
  Как только официант принимает наш заказ и удаляется, Адриан оживился, глаза засверкали от рассказа, и, кажется, кожа на его лице засияла о других замечательных и не менее дорогих заведениях. Какая там мебель, интерьер, посуда, обслуживание и так далее. С жадностью поглощаю его рассказы, где он бывал и что видел, но на каком-то моменте ловлю себя на мысли, что мимо меня проходит жизнь и что, кроме дома не вижу ничего. Чувствую себя недоразвитой, убогой. Внезапно его взгляд перепрыгивает на подошедшую брюнетку, в очень короткой юбке, еле прикрывающей тощий зад. Вульгарный смех и говор ввел меня в ступор. Ее грудь нависает над нашим столом, в приветственной форме короткого диалога, не обращая на меня никакого внимания, как будто меня вообще здесь нет. Игра глаз, нервное подергивание нижней губы Адриана, на ее прикосновения к его рукам, вот так в открытую кокетничать, отвешивать комплементы и нагло смотреть на него страстными глазами, наполненными горячим сексом. Меня кидает в пот, стараюсь держаться, пью вино, кидаю взгляд по сторонам, оценивая обстановку. Брюнетка отошла и плюхнулась за соседний столик позади нас к своим подругам. По поведению и разгульности, они не замужние, и явно у таких молодых персон, нет еще малых детей. Адриан в мгновение мысленно отдаляется куда-то, а занять мне его нечем, и рассказать тоже нечего. Рассказы про детей? Нет, они ему и так поперек горла! Что я могу ему рассказать? Чем заинтересовать? О, Боже! Ему не интересно со мной. Длительное молчание виснет над нашим столом, я не осмеливаюсь одолеть его вопросами о даме, зачем? Что мне это даст? Только привлеку подозрения на себя, поэтому, молчу, жую сыр, собираю капельки, дрожащими пальцами по вспотевшему стеклу бокала. Адриана терзают волнительные мысли, если бы он видел себя со стороны, как это нелепо, вот так при мне думать о другой, фу, как мерзко, я как будто вижу перед собой эту девушку абсолютно голой. Минут так через двадцать, он бросает на меня пьяный взгляд, то ли от вина, то ли от переизбытка гормонов, бьющих в его нижнюю часть тела, в штанах. Я сосредоточенно пытаюсь понять, раскрыться и продолжить наш ужин, а как все красиво начиналось.
  - Я в уборную. - быстро говорит, встает и уходит, цепляя взглядом брюнетку.
  Выдыхаю, злюсь сама на себя, что я такая глупая и даже мужа завлечь не могу, что уж говорить об остальном, подзываю официанта и прошу повторить, чтобы заглушить свой провал. Наблюдаю за красной жидкостью, пока молодой парень наполняет бокал. Вокруг люди, о чем-то тихо беседуют, чуть подальше веселая компания, с громкими тостами и поздравлениями, чей - то смех, звон стекла вперемешку с музыкой, а у меня такое впечатление, что я одинока, что нахожусь в темной и холодной пустыне, и вокруг ни единой души. Медленно пью вино, потом еще глоток, а Адриана все еще нет. Необъяснимое чувство заставляет меня идти в туалет за мужем. Бреду сквозь зал, вхожу в туалет. В тусклом свете белые двери в ряд озаряются в золоченом отблеске. Берусь за ручку двери и открываю именно ту, где он трахает брюнетку. Его оголенный торс прижимает тощее тело к стене, на мускулистой спине мелькает красный маникюр, сильные мужские руки на весу держат раздвинутые ноги женщины, частое дыхание, тихие стоны, сочные поцелуи и чмокающие шлепки гениталий. Я стою и смотрю на эту картину несколько секунд, мысли остыли, кровь свернулась, ноги отяжелели, как робот делаю шаг назад, прикрываю дверь и продолжаю смотреть на ее белое полотно перед собой, осознавая происходящее. Прислоняюсь руками к стене, держу свое тело, сползаю вниз по миллиметру, все еще слыша их вздохи. Что я чувствую в этот момент? Боль, разочарование? Предательство? Нет, гнилую пустоту, смрад плоти, отвращение ко всему, что меня окружает. Меня скинули в пропасть, при этом нанеся режущие удары по голове лопатой, вот что я чувствую. Собираюсь с силами, возвращаюсь за столик в кисло - горьком соусе ужаса, мысли скукожились, осматриваюсь по сторонам предвзято, всех оглядываю и понимаю, что люди мерзкие, пронизанные алчностью. Выпиваю одним глотком вино, прошу еще повторить, вытираю слезы и понимаю для себя одно. Я женщина! Я мать своих детей! Я достойна уважения и любви! Я достойна самого лучшего, всего того, что есть на этой земле! Нет, мстить не желаю, мне просто хочется, чтобы он оказался на моем месте и почувствовал все то, что я сейчас испытываю, и это обязательно произойдет, обязательнооо. И я так же буду смотреть ему в глаза, и улыбаться, говорить, что все хорошо. Как он делает это сейчас, как ни в чем не бывало усаживается за стол и продолжает доедать свою рыбу в сухом вине. А в моей душе ураган, невыносимая боль. Что эта брюнетка думает обо мне? Что я дура? Что я, наверно, даже и не догадываюсь ни о чем. Я начала вспоминать ту ночь, когда он целовался с девушкой у гостиницы, и не могу понять, 'она это или другая уже?' Я погружаюсь в себя глубоко, не слышу, что говорит Адриан, и не понимаю, как мы оказались дома наедине и как легли в кровать, просто заснули, отвернувшись друг от друга. Утром просыпаюсь рано, чувствую опустошение внутри себя, как будто из меня все внутренности вытащили и оставили на голой холодной земле остывать. Вставляю наушники с музыкой, готовлю завтрак, пытаясь не думать о вчерашнем, звоню маме и предупреждаю ее, что деток заберу после восьми вечера. А сама жду того часа встречи, когда моя жизнь изменится бесповоротно. Адриан входит на кухню, усаживается за стол, мило улыбается, отвешивает какие-то милые замечание по поводу моего вчерашнего платья, пьет кофе и смотрит на меня. Я не с ним, далеко, мысли о новой жизни взяли в плен окончательно, я слушаю монолог, отмечаю его киванием головы, а потом в какой-то момент, я ему говорю, стоя в пороге из дома:
  - Решай сам. Все в твоих руках, - разворачиваюсь и хлопаю дверью. Мне уже все равно. Я рву все, что между нами есть и было.
  Я принимаю решение погулять и насладиться одиночеством, мне нужно понять, для чего я втаптываю себя в грязь, терплю и принимаю его выходки. На минутку представляю жизнь без Адриана. Съеживаюсь от яркой картины в голове, как он меня выгонит из дома с детьми, и моя жизнь изменится не так, как мне хочется. А как мне хочется? Гуляя по улицам, я всматриваюсь в прохожих, мысленно задаю им вопросы. Красивая мама с коляской в темных очках, наверно, спрятала свои уставшие глаза, ты счастлива? Ты получаешь от мужа поддержку или ласку? Что для тебя сейчас важнее: секс или ребенок? Смотрю на ее легкую походку, удалявшуюся от меня с коляской. А вот девушка с парнем, целующиеся на лавочке, их любовь только-только началась, между ними страсть и желание. Конечно же, вы мечтаете о свадьбе, прожить всю оставшуюся жизнь вместе и нарожать маленьких карапузиков. Интересно, ты будешь ей изменять, когда у вас будет малыш? Пропадет ли страсть между вами? А вот пара пожилых людей, какие они милые, дедок бережно держит за руку свою бабулю, какая у них была жизнь? Прожили они ее вместе или?.. А вот и пара молодых родителей, мамочка бежит за ребенком, а папа смотрит на проходящую длинноногую молодую девушку. Этому папе вообще не интересно, что их малыш начал ходить, и его побеги от родителей забавляют блаженную маму. Да, она счастлива, она погружена в ребенка и вообще не замечает, что ее муж глазеет на других, разглядывает, во что они одеты и как вырисовывают походку. Мимо пробегает девушка с собакой, ее лицо серьезное и загруженное, о чем она думает? Счастлива ли она? А вот папа гуляет со своими сыновьями, учит кататься на велосипеде, не обращая ни на кого и ни на что внимание, он счастлив, его смех заразителен и передается на какое-то время мне. Да, мне становится немного легче, я понимаю одно - что детки рвут любовную связь, они забирают маму полностью от папы, и эта проблема сплошь и рядом, и я оказалась в их числе, и до меня дошло еще то, что и та брюнетка из ресторана родит, и ей будут изменять. Наверно, это неизбежно и у нее все еще впереди. Внезапно вспоминаю про время, смотрю на телефон - его остается немного, я в пяти минутах от того фонтана, где моя жизнь просто обязана измениться!
   Мистер Джонни в ярко красной рубашке, поверх белый приталенный пиджак, классические зауженные брюки, пунцовые замшевые туфли с жемчужными шнурками, трость с рубинами на рукоятке сверкает из-под его длинных шоколадных пальцев. Та же обаятельная улыбка в обрамлении коротко стриженой бороды, окрашенной в седовласый цвет. Величественный афроамериканец ждет именно меня, крылья за спиной постепенно распрямляются, чувствую себя значимой и нужной не просто кому-то, а этому богато одетому человеку.
  - Здравствуйте. - чуть испуганной ноткой в голосе здороваюсь.
  - Рад видеть тебя. Ну, каков твой ответ? - протягивая смуглую руку мне в знак приветствия и показывая свои белоснежные зубы в улыбке.
  - Мой ответ - ДА! - подавая ту самую папку с моей подписью.
  - Я не сомневался в твоем ответе, думаю, ты будешь счастлива.
  - Счастлива? - подозрительно взглянув на его светлое лицо от моего ответа.
  - Да, ты не ослышалась. Нам нужно многое обсудить, тебе, наверное, не терпится?
  - Да, вы правы. Я очень переживаю, что все же меня ждет? И чем я буду заниматься?
  - А чем ты хочешь заниматься? Давай прогуляемся, - предлагает взять его под руку, чтобы пройтись по парку.
  - Ну, во-первых, кто эта женщина? Откуда она все обо мне знает? И что вы хотите мне предложить? И знаете ли вы, что у меня есть дети, и сколько это будет в деньгах? Я неработающая мама-домохозяйка.
  - О-о-о, сколько всего! Уверен, это только начало. - улыбается он, переставляя трость. - Сейчас в наше время узнать о человеке, который заинтересовал тебя, не составляет труда. Про детей знаем, это не помеха, денег от тебя не требуются, ты сама их заработаешь. А эта женщина - билет в твое будущее, ты читала ведь ее письмо, знакомство произойдет только тогда, когда все пункты нашего соглашения будут выполнены, и у тебя всего три месяца, ты готова?
  - Да, я готова! - с возбуждением отвечаю, посматривая на правильные черты смуглого лица. - А каким способом я заработаю деньги? - не унимаюсь я.
  - Ты сама выберешь свой путь, тебя никто ни к чему не будет принуждать, - встретившись со мной глазами.
  - А что это будет? Спать за деньги? Или танцы на пилоне?
  Он смеется.
  - Нет, ничего такого не будет. С чего ты это взяла?
  - Но визитку мне дали в том месте, где богатые мужчины приходят и смотрят на женщин, а они их выбирают, я все видела. Куда они их уводят? Это же очевидно.
  - Ада, ты видела верхушку огромной горы, тебе позволили это, все знали, что ты женщина, и мы тебя ждали, вернее, Эл... - запинается он. - Ты не можешь представить, как ты пахнешь, твой запах исходит от тебя на многие километры.
  - Запах?
  - Да, запах, не каждая женщина так пахнет, как ты, этот запах сделает тебя богатой.
  - Ничего не понимаю. Да, мне муж тоже это ни раз говорил. - задумываюсь. - Я всегда задаю себе этот вопрос - чем?
  - Сексом, ты пахнешь сексом! И этот запах божественный, - останавливаясь и протягивая свой указательный палец к моей щеке. Мои щеки запылали, коленки затряслись, сердце заколотилось быстрее, его прохладный палец медленно двигается по моей коже, опускаясь к линии груди. Я закрываю глаза, мне приятно, мысленно отрываюсь от земли.
  - Ну, все, хватит. - переводит дух. - Ты подписала договор, забыла?
  - Но... я... не... - начинаю оправдываться.
  - Знаю, я все про тебя знаю, и мне в глубине души жаль тебя, ну, скоро все изменится, обещаю, - внимательно разглядывая мое лицо.
  - Что вы имеете в виду? - отходя от возбуждающего прикосновения.
  - И про мужа твоего все знаем, он член нашего клуба, - протягивая мне желтый конверт.
  Я разворачиваю его, и мои глаза натыкаются на лицо Адриана, вернее, на его позы в половом акте с разными девушками. За просмотром порнографии, в главной роли моего мужа меня тошнит какой-то ком подступает к горлу. Слезы выкатываются из глаз, новая боль накрывает меня, да так, что сердце вот, вот остановится. Смыкаю веки, не желаю это видеть.
  - Зачем вы мне это показываете? - с дрожью в голосе спрашиваю, не понимаю, правда это или нет.
  - Чтобы ты знала и была готова, - с непроницаемым взглядом отвечает мне. Чувствую, как мороз пробегает по спине, стыд и разврат в моей постели.
  - К чему готова? Я и так все знаю, - мои губы трясутся, веки моргают и выбрасывают новую порцию слез.
  - И мы знаем, что ты догадываешься, а иначе ты бы не согласилась на наши условия.
  Так просто? Мне причиняют боль со всеми вытекающими ее последствиями.
  - Что вы имеете в виду, говорите все как есть.
  - Ада, я показал тебе эту грязь для того, чтобы у тебя был барьер, чтобы ты научилась держать мужа на расстоянии от себя, но при этом ничего не меняя в свой жизни. Как будто все хорошо, и ты счастлива. - его глаза наконец-то просияли светом для меня. Я выдыхаю, но тошнота давит.
  - Зачем вам это? - кусаю губу до крови.
  - Не нам, а тебе, ты это поймешь позже. - чуть заметно улыбается он, вытирая слезинку с моей щеки.
  - Когда? - убираю его руку от своей щеки и отхожу на шаг назад.
  - Знаю, тебе не терпится все узнать, но всему свое время.
  Мне не просто не терпится - меня распирает на части.
  - Что вы для меня подготовили?
  - ЕГ тебе все расскажет, а нам с тобой столько всего надо обсудить и сделать, у нас мало времени.
  - С чего начнем? - понимаю, что я готова меняться и идти до конца.
  - Ну, во-первых, я подготовил график твоего дня, что за чем идет. Какое питание, когда занятие спортом, и обрати внимание - мы с тобой встречаемся каждую неделю в это же время в этот же день с подробным отчетом, ты заводишь дневник и начинаешь его вести, каждое движение, каждый съеденный кусочек еды - ты записываешь его в свой дневник.
  Я раскрываю график своей жизни на ближайшие три месяца и шокирована. Там расписана каждая минутка моей жизни.
  - Все указано, не переживай, приходишь в назначенное место в назначенный час, тебя будут ждать, но не забывай про дневник.
  - А как же дети? Кто с ними будет? - вспоминаю про своих крох.
  - Не переживай, ознакомишься дома со всем, - взгляд. - Пока ты занимаешься собой, твоими детьми занимаются опытные педагоги.
  - Как это? - недопонимая.
  - Ада, не паникуй, завтра твоя жизнь будет другой.
  - А как Адриан? - пытаясь остановить необратимое.
  - Ну, это уже ты сама должна решить так, чтобы никто ничего не знал - одно из правил, удачи тебе. Мой телефон у тебя есть, можешь звонить в любое время, я твой на три месяца.
  - Это как?
  - А вот так. Я рад, что прикоснулся к легенде. О тебе заговорит мир! - закрывает глаза, вдыхая воздух, который пропитался частичками моего запаха.
  - Что?
  - До скорого, милая моя. - целует мне руку и удаляется от меня.
  Я остаюсь стоять, на этом месте посреди парка, гуляющих и проходящих мимо меня людей. Мир останавливает время, в моей душе распускаются цветы, чувствую каждое содрогание лепестка бутона в полном распадке соцветия. В этот момент, именно в этот, я рождаюсь вновь, внутри все переворачивается, мозг воссоединяется с сердцем и моими чувствами. Да, я недопонимаю слов 'обо мне заговорит мир!' Что они означают? Куда меня готовят? И какая я легенда? Теперь мне уже неважно, с кем мне изменяет муж, и неважно, с кем он проводит время, теперь я другая благодаря ему, да, все верно, я его за это благодарю!

  
  Возьми стакан,
  Швырни его об стену,
  Теперь проси,
  Прощения навзрыд
  Ну что свершилось?
  Стал обратно целым?
  Вот так людей
  Ломает от обид.
  (Алексей Авданин)

   Действительно, моя жизнь начала меняться. За три заветных месяца, которые мне предстоит прожить, испытать себя, я должна стать другой, не только телом, но и мыслями, поступками и действиями, стать великой. Если бы меня спросили, счастлива ли я? Не колеблясь, ответила бы, ДА.
  Дневник

  День первый.

  Ну, вот так сложилось, что моя жизнь началась с понедельника двенадцатого мая, на этот самый первый день мне была назначена встреча с психологом, а следом диетолог, тренер по спорту. Вначале меня охватила паника, дети! Но после того, как я отправила Кристофера в школу, а Рози уснула, как обычно, набрала номер телефона, который был указан в папке моего дневника. На пороге дома своего я встречаю, любезную девушку пышных форм, довольно милую и опрятную, она сразу взяла меня в оборот, расспросила обо всех прихотях детей и разузнала подробную информацию о муже. Мы обе понимаем - он не должен знать о том, что мне будет помогать новая хозяйка в нашем доме. На мои вопросы о том, что дети могут разболтать, она корректно ответила, теперь все, что связано с детьми и домом, она берет на себя. Не поверите, у меня падает камень с груди, теперь я сама себе принадлежу, у меня не будет болеть голова о том, что дети одни, и что уроки делать надо, и кормить пора, уборка и все по кругу. Спасибо этой женщине по имени Тата, очень доброй и улыбчивой.
  Я стою возле огромного бизнес-центра, на пропускном пункте, называю код, который был указан в моем дневнике, и меня проводят на двадцать пятый этаж, с захватывающим видом на город. Огромные окна и практически пустое помещение. В белом и бесконечном пространстве, где парит мебель, в кожаном кресле сидит он. Мой психолог, пожилого возраста, элегантно одетый в светло-серый, строгий костюм, в черную рубашку с золотыми запонками на манжетах, которые демонстративно выглядывают из-под рукавов пиджака. Невооруженным взглядом видно, он подтянут телом и следит за своей внешностью. При виде меня он встает с кресла и протягивает свои идеально гладкие руки в знак приветствия, чтобы указать мне мое место в этой просторной комнате, достаточно светлой и уютной. В углу стоит диван с лампой и столиком, пушистый плед и тапочки невыразительного цвета. Он приказывает переобуться в тапочки и удобно устроиться.
  - Ну, здравствуй, Ада, я твой психолог, мое имя - Риккардо Милли, но прошу называть меня Милли. Прежде чем мы начнем, нам следует познакомиться поближе, и попрошу тебя быть со мной честной, - усаживая меня на диван и заглядывая мне в душу. - Я твоя душа, внутреннее я, как ты это назовешь, так и будет, - глубоко выдыхая, с доброй ноткой начал он. - Мы с тобой будем часто встречаться, и мне нужно понять тебя изнутри.
  - Да, я поняла, - нервно сглатываю.
  - Ну, начнем? - удобно усаживаясь напротив меня в кожаном кресле.
  - Пожалуй!
  Я все рассказала про себя, какие мои родители и как проходило мое детство, вплоть до того, чем я играла и чем увлекалась. Как познакомилась со своим мужем, про своих детишек, и как сильно их люблю, и как попала сюда, в этот кабинет, к Милли. Но только, я упустила самое главное, из-за чего он серьезно на меня смотрит и задает вопрос:
  - Ты что-то упустила, тебе не кажется? - приподнимая одну бровь на своем идеальном лице.
  Ну, что я должна рассказать еще?
  - Какие чувства ты испытываешь к мужу? - спокойно спрашивает он.
  Ну, да, конечно, но я не знаю, что ответить, жму плечами и удивленно на него смотрю, на что он мне говорит в приказном тоне:
  - Раздевайся, - не меняя выражения лица, командует он.
  - Что?! - что он имеет в виду?
  - Не надо на меня так смотреть, я пытаюсь разобраться, мне придется помочь тебе.
  Но как? Ведь я его совсем не знаю, и для чего это? Я в больнице-то всегда стесняюсь своего тела. С мужем в темноте либо в одежде занимаюсь сексом, а тут при таком ярком освещении взять и раздеться при мужчине?
  - Раздевайся! - повторяет он, устраиваясь удобнее в кресле.
  Покраснев до самых корней волос, я встаю с кресла и неловкими движениями начинаю стягивать с себя пуловер, затем джинсы черного цвета, и когда я остаюсь в нижнем белье, он настаивает на том, чтобы продолжить. О-о-о-о! Мне так неловко, не могу понять, для чего это. Расстегиваю бюстгальтер и снимаю трусы, бросаю около своих ног, так чтобы можно было сразу одеться. Глаза доктора смотрят, скользя по телу, наши взгляды встречаются. Он встает и двигается в мою сторону, чтобы вблизи разглядеть мои изъяны. Не торопясь, обходит вокруг несколько раз, проводит рукой по моим плечам, вдыхает запах, и тихо скрипит голосом:
  - Пошли.
  Куда? Но?
  - Я знаю условия договора, пошли, - предупреждает его тусклый голос.
  Пройдя голой по пространству всей огромной комнаты, упираюсь в зеркало от пола до потолка, вижу себя постройневшей, четкие изгибы тела, отражаются на поверхности пола и зеркал вокруг нас, мраморная кожа чуть розовеет, соски набухают и притягивают взгляд не только мой, но и доктора. Краснею, на щеках появляются пятна от стыда. Требовательный голос Милли, указывает смотреть на себя. Глубокий выдох, в спину, вопрос в лоб:
  - Что тебе не нравится в себе? - встречаюсь с ним взглядом.
  Я молчу, разглядываю себя. Тихо отвечаю:
  - Все, - опускаю глаза вниз.
  Он удивленно смотрит на меня в зеркало и аргументирует:
  - Если бы не договор, я бы тебя прямо сейчас отымел, говорю, как мужчина, не как доктор и психолог. Твои проблемы здесь, - прикладывая свой палец к моей голове смотрит мне в глаза через зеркало. - А сейчас я тебя снова спрашиваю, что не нравится в тебе?
  - До родов мне нравилось мое тело, оно было упругим, стройным, когда я родила двоих и откормила грудью, растолстела. - с грустью продолжаю, - Совсем недавно, села на диету и резко похудела, кожа обвисла, я уже не та. - нервно кусаю свои губы.
  - Ну, вот, уже что-то. Дальше. - скрещивает руки на груди, внимательно слушая мою речь.
   Меня немного отпустило, чувствую себя уже свободно и начинаю рассказывать про свои переживания с мужем, и почему начала худеть, и что меня подтолкнуло к переменам. Каким - то образом тема заходит про интим, чего больше всего боялась, он начинает спрашивать про тончайшие детали нашего секса:
  - Кто начинает чаще всего?
  - Я.
  - Кто испытывает оргазм первым?
  - Он.
  - Что ты испытываешь, когда с ним занимаешься с сексом?
  - Приятное ощущение.
  - Что еще?
  - Все.
  Он хмурится и смотрит на меня в упор, задавая вопрос:
  - Ты ни разу с ним не испытывала оргазм?
  - Нет.
  - Ты хочешь испытать оргазм?
  - Да.
  - Ты любишь мужа? Не думай отвечай.
  - Нет... да.
  - Ты его любишь?
  - Нет.
  - Тебе все нравится с ним в постели?
  - Нет.
  - Конкретно?
  - Все.
  - Сколько у тебя было мужчин?
  - Один.
  - Муж?
  - Да.
   - Ты бы хотела попробовать с другим мужчиной? Не думай, отвечай быстро, что приходит на ум.
  - Да.
  - Что ты ждешь от новой интимной связи?
  - Любовь.
  - Интимной связи, я не спрашиваю тебя про отношения с мужчиной.
  - Страсть, оргазм...
  - Что тебе это даст?
  - Понятия не имею, но мое внутреннее я, очень этого желает.
  - Ты ждешь перемен?
  - Да.
  - От себя?
  - Да.
  - От жизни?
  - Да.
  - Что ты для этого делаешь?
  Я поворачиваюсь лицом к Милли, встаю вплотную к нему, и тихо отвечаю:
  - Я стою голая перед вами.
  - Одевайся! На сегодня закончим.
  Выхожу из кабинета доктора, с ощущением, что из меня вытащили огромного червяка, который сидел внутри и пожирал мой мозг, я стала легче и воздушнее, мне хорошо, это впервые со мной. Отсутствуют чувства вины и обиды, мысли двигаются ровно, не колеблясь, в правильном направлении.
  Делаю пару звонков домой и поражаюсь тому, что Тата нашла общий язык с детьми, говорит, чтобы я не переживала и занималась собой. Поверить не могу такому счастью. Следующая встреча с диетологом, она назначена в ресторане, и причем, в самом дорогом. Ну, конечно, внешний вид у меня не для ресторана, о чём пришлось выслушать от диетолога. Это высокий молодой парень, очень даже симпатичный, с поставленной речью и много знающий про еду. Имя этого красавчика Диего. Он вскружил мне голову своим обаянием, непринужденными прикасаниями, объятиями, улыбками, быстро говорящей речью. Его задача обучить меня всему, что касается правил ресторанного этикета. За обедом, Диего составляет график питания, список продуктов для Таты, так как она будет готовить для меня, чему я еще больше удивляюсь, они знают друг друга и сообща действуют. Следующая встреча с тренером по спорту, и, к большому удивлению, это тоже мужчина, довольно накачанный, мускулистый парень по имени Майкл. Его сильные руки обнимают меня и прижимают к упругой груди, радуясь нашему знакомству. Его сумасшедшие тренировки заполняют график дня ежедневными встречами с ним, начиная с утренних пробежек и заканчивая вечерними силовыми упражнениями. Мне предстоит с ним пройти огонь и воду. Утренняя пробежка в четыре тридцать утра была назначена уже завтра. Это означает, что спать нужно ложиться чуть ли не в девять вечера, чтобы высыпаться. Возвращаюсь домой уже под вечер, наполненная позитивными эмоциями. Я практически не вспоминала о детях, а про мужа и вовсе забыла. Дом убран, дочиста вылизан, произошла перестановка мебели, неожиданно для меня, приготовлена еда: для меня, мужа и детей. И никого нет, впервые слышу тишину в своей квартире, вижу чистоту, прохожусь по комнатам, заглядываю в шкафы и под кровати, идеально убрано, ни одной разбросанной вещи, игрушки, все по своим местам, аккуратно сложено. На своем туалетном столике обнаруживаю новые духи, а прежних нет, так же лежит книга и письмо от Таты: 'Дети на занятиях, у тебя есть пара часов на чтение, скоро будем'.
  Я могу спокойно почитать? О-о-о-! И никто не будет мне мешать, и не надо бежать, сломя голову за детьми - их приведут. Я принимаю неторопливо ванну с пеной, никто меня не беспокоит и не мешает насладиться этой процедурой. Ужинаю, ложусь в кровать и начинаю читать книгу про фантастическую любовь. Отрываюсь от реальности, погружаюсь все глубже и глубже в страницы, и не замечаю, как возвращаются мои детки домой.
   Горящие глаза детей смотрят на меня и пытаются пересказать свой день, перебивая друг друга. На мое удивление Рози спокойная и счастливая, на миг, не узнаю, не верю рассказам. Кристофер без ума от Таты, рассказывает про договор с ней, чтобы они называли ее мамой, всегда, и папе не говорили про то, что она будет находиться с ними, а иначе больше ее не увидят. Рассказывает, что она записала его в разные развивающие кружки, где будет учиться разным вещам. Что теперь не будет скучать дома и появится много новых друзей, куча игрушек, а Рози будет посещать развивающую школу, и с ней будут работать опытные психологи. Столько всего за один день, и это только начало, я даже представить не могу, что будет дальше, как скрыть свои эмоции от мужа? И больше всего боюсь, чтобы дети не проговорились. Я включаю свой мозг, как обставить так, чтобы все было правдоподобно. Не успеваю подумать, не то, чтобы что-то сказать, в обнимку с детьми засыпаю сладким сном.

  Второй день

  Пробежка в четыре тридцать в парке недалеко от дома. Конечно же, спортивной одежды у меня нет, на что Майкл сказал: 'Сегодня идем в спортивный магазин', - и включает это в мой плотный график.
   Возвращаюсь с пробежки домой, достаю из холодильника приготовленную Татой еду, разогреваю, завтракаю, и как только собираюсь с мыслями, идти будить Кристофера, на кухню входит Адриан. Его огромные, удивленные глаза смотрят с вопросом.
  - Что происходит?
  - Ничего! А что-то не так?
  - Ты где была?
  - А, да я решила заняться бегом по утрам.
  - Странно, а почему так рано?
  - Перед школой, мне потом Рози оставить будет не с кем, вот решила, пока все спят, никто и не заметит моего отсутствия.
  - А почему со мной не обсудила?
  - А надо?
  - Решила, так решила, твое право, делай что хочешь. - переводит взгляд на стол. - М-м-м, какой завтрак. Ты это сегодня сделала? - разглядывая булочки с курицей и луком, кстати, его любимые.
  - Нет, вчера, у нас еще перестановка, ты не заметил?
  - Заметил. -перекидывает взгляд на меня, подходит ближе, сверкая глазами. - Может, школу прогуляем, а займемся?.. - прижимая мои бедра к себе, и жаждет поцеловать. Меня, как током ударяет, сразу представляю, что конец сказке, если поддамся ему. Я убираю его руки и тихо на ухо шепчу:
  - Не получится, Кристоферу нельзя пропускать школу. - сторонюсь неопределенного взгляда мужа, выхожу с кухни. О, нет, я в первый раз отказала ему, и мне это нравится, у него было такое лицо, что я еле сдержала улыбку.
  Как только приходит Тата, я отправляюсь на встречу со стилистом в самый престижный торговый центр. Да, как вы уже догадываетесь, это тоже мужчина, в возрасте, за пятьдесят лет, с длинными седыми волосами, на затылке туго завязанные черной, бархатной ленточкой, в темных очках и в строгом, смоляном костюме, с тростью из слоновой белой кости с бриллиантовым шаром в его изящной кисти, по имени Сандр. Моя голова идет кругом от рассказа про одежду, что с чем носить, когда и зачем, какие ткани, какая кожа, обувь, нижнее белье, ювелирные украшения и многое другое, а потом его сменяет Майкл и утомляет примеркой спортивной одежды. Я столько одежды в жизни не меряла и обуви в том числе, сколько сегодня. Также сегодня ждет меня массаж и растяжка, и, как уже понимаю, что тоже с мужчинами. Ничуть не хуже всех тех, с кем я познакомилась, и мне нравится то, что со мной происходит, чувствую себя королевой. Мой день заканчивается силовой тренировкой после растяжки, я выжата, как лимон, и валюсь с ног. Когда прихожу домой, то встречаю Тату на пороге из дома, и она меня предупреждает:
  - Адриан сегодня будет раньше, тебе нужно устоять. - подмигивает и скрывается в подъезде.
  Я удивляюсь ее словам и забываю про сказанное, увлекаюсь детьми за интересными играми и рассказами про, что они сегодня узнали.
   Пророчество сбывается - Адриан с букетом красных роз стоит на пороге спальни, любуется нашей игрой и наслаждается беззаботным смехом детей.
  - Здравствуй! - произносит он, затаив дыхание, смотрит на меня.
  Я сглатываю, прокручивая в голове слова Таты 'тебе нужно устоять'.
  - Здравствуй! - встаю с пола и подхожу к нему, беру из рук розы. - Это мне?
  - Да. Весь день думал о тебе, - перетаптываясь с ноги на ногу, отвечает он.
  - Спасибо, не ожидала. - гляжу ему в глаза со смешком на губах. - Ведь ты мне дарил цветы, только когда забирал из роддома. Отчего такая честь?
  - Вот только не надо. - краснеет, сверкая глазами.
  - Хорошо, молчу, - опускаю глаза вниз и проскальзываю мимо него на кухню.
  Он идет за мной, чувствую взгляд на ягодицах. Вспоминаю, что вазы в нашем доме нет, беру кастрюлю, наливаю воду и ставлю букет в нее. Он подходит ко мне вплотную сзади, его руки опускаются на мои бедра, дыхание опаляет мою шею. Недолго думая, разворачиваюсь к нему и на расстоянии нескольких миллиметров от его лица говорю:
  - Детей нужно уложить спать.
  - Я уложу. - чуть ли не целует в губы, вовремя отворачиваю лицо к цветам. О, Боже, он не так меня понял, а может, и так. Он хочет секса, и это факт! Нужно выкручиваться. Адриан отправился к детям, набирает ванну с пеной, купает их. Укладывается в постель с ними и начинает читать сказку. В какой-то момент, монотонный голос рассказа затих и стал доносится разговор из детской, я переживаю из-за того, чтобы дети не проговорились про то, что с нами происходит. На цыпочках подхожу к двери спальни и подслушиваю разговор Кристофера и Адриана.
  - Чем вы занимались сегодня?
  - Я сегодня ходил на логическую арифметику, красивое перо.
  - Тебе нравится учиться?
  - Да, в последнее время для меня открылись возможности, о которых я даже не подозревал.
  Знаю, Адриан не догадывается, что это не в рамках школьной программы, ведь он никогда не интересовался учебой сына. Кристофер, как мне кажется, держится естественно.
  - Значит, ты у нас будешь математиком?
  - Не знаю даже. Но цифры и подсчеты меня увлекают.
  - А мама что делала?
  О, нет, сейчас расскажет!
  - Мама? Она, как всегда, по дому суетится, по магазинам, а что?
  - Просто интересно, чем вы занимаетесь, когда меня нет дома.
  - Да много чем, играем, рисуем, спим, делаем уроки, Рози часами успокаиваем, но сейчас она умочка, взрослеет, что ли. - представляю, как Кристофер жмет плечами и отводит глаза в сторону, когда не уверен в сказанном.
  О-о-о-о-о, Кристофер, сынок мой...
  - Ты любишь свою сестру?
  - Конечно, она же у меня одна.
  Тут понимаю, что все в порядке, и мне нужно скорее идти в кровать и засыпать или делать вид, что сплю. Сегодня он не узнает ничего, надеюсь, мы сможем выстоять натиску.
  Залезаю в кровать, жмусь к краю, на сколько это возможно, сжимаю веки и жду. Адриан входит в комнату, притворяюсь, что сплю, ложится рядом, кладет руку на мое раскрытое плечо и шепчет, сдувая мои волосинки на закрытые глаза:
  - Ада, ты что, спишь? АДА...
  Молчу, молю Бога, чтобы он перестал ко мне приставать. Несколько минут, и попытки ослабли, он встает и выходит из спальни на кухню, слышу, как открывает холодильник, что-то греет, наливает. Понимаю, что могу уснуть, и погружаюсь в сон.

  Третий день

  Утро. Пробежка. Бодрит не по - детски. Сегодня ватные ноги, болит пресс, руки, и кажется, что я один большой комок боли. Майкл посмеивается надо мной, обещает, что все пройдет, попытки моего смеха в ответ венчаются скованным сжатием в области пресса. Забегаю домой в отличном настроении, сбрасываю с ног новые кроссовки в современном дизайне за немалую сумму, не подумав, что Адриан заметит их, и быстро прошмыгиваю в ванну. Сегодня Майкл задержал меня на пробежке, и оставалось совсем мало времени, чтобы собраться самой и разбудить сына. Когда выхожу из душа, то в коридоре сталкиваюсь с мужем, он внимательно разглядывает мои кроссовки.
  - Доброе утро, - с затруднением выдавливаю я.
  - Откуда они у тебя? - задумчивым взглядом, задает вопрос.
  - Купила. Красивые, правда?
  - Но они очень дорогие, верно?
  - Да, но была распродажа, и они мне достались почти даром.
  - Для чего тебе такая дорогая обувь?
  - Не поняла, я же сказала, что отдала за них небольшие деньги.
  - Сегодня у тебя желание бегать, а завтра будет желание танцевать, и что, теперь все скупать надо?
  - Не понимаю тебя. - раскрываю рот в букве о.
  - А что непонятного, у тебя что, нет обуви, в которой ты могла бы бегать? Ведь это ненадолго.
  - Почему ты так говоришь?
  - Потому что ты же в спортсмены не готовишься. Это временная твоя прихоть, - чуть не рыча, со слюнями во рту переворачивает язык. - От нечего делать? Займись лучше детьми и домом, - злится он.
  - Я хочу бегать, и это не временная прихоть, - раздосадовалась я.
  - Ну да, посмотрю, как долго это протянется.
  - Ты во мне не уверен? Считаешь меня слабой? - ловлю его растерянный взгляд на себе.
  - Женщины, вы все слабые, что творится у вас в голове? - выдыхает и проходит на кухню. - Корми меня лучше, сегодня что у нас?
  - Я не слабая, зачем ты меня так унижаешь? - разозлилась не на шутку, опуская тему еды, и вообще, с чего это он надумал есть по утрам?
  - Тебе заняться нечем? - открывая холодильник копается в кастрюлях. - Ищи работу, хватит дома сидеть на моей шее.
  - А Рози куда?
  - Определи в сад.
  - Но нам его еще не дают, а про частный я тебе говорила, ты сказал 'дорого'!
  - Вот и будешь работать на сад.
  - А смысл?
  - Какой тебе смысл нужен?
  - Ты гонишь меня работать, чтобы за сад платить, а домом кто будет заниматься? Кристофером?
  - Ты... - доставая пирог с печенью, аккуратно разрезанный на маленькие кусочки и уложенный в блюдце для разогревания в микроволновой печи.
  - Вкусно? - во мне все бушует от несправедливости, ведь он ходит в рестораны, и один только обед стоит, как месячная плата за детский сад. А он хочет меня прогнуть и жить как король, а я и на работу устройся, и дом на мне, и дети, а жить мне, когда? Явно я обедать в ресторанах не буду.
  - Кем мне пойти работать? - подавляя свой огненный порыв, чтобы не обжечь его словесным поносом.
  - Да хоть кем! Сейчас столько профессий.
  - Но у меня нет образования, - развожу руки в стороны.
  - Можно полы мыть в офисах, там, кстати, хорошо платят, и график работы только утренний или вечерний, вот, вместо твоих пробежек ты можешь ходить мыть полы, и зарядка по утрам, и деньги, как тебе? По-моему, вроде ничего! - запихивая куски еды себе в рот сверкает глазами на меня.
  Ну, это уже слишком! Я должна идти мыть полы? А он будет водить в рестораны других женщин и трахать их по туалетам, снимать дорогие номера для удовольствия, а я должна из кожи вон лезть, чтобы прокормить своих детей, нет, наших!
  - И тебе не стыдно будет, если твоя жена будет мыть полы? - интересуюсь я, видя, как он тает от удовольствия поедая вкусный завтрак.
  - А что здесь такого? Сейчас это не стыдно. Кто как может, так и зарабатывает, вот, к примеру, у моего друга жена устроилась в ночную смену в развлекательное заведение уборщицей, а он сидит дома с детьми, ничего здесь плохого нет, это ведь работа, за которую ты получаешь деньги, - вытирает рот салфеткой и наливает себе кофе.
  - А ты бы пошел мыть полы? - сдерживаю комок в горле, чтобы не разрыдаться.
  - Если бы приспичило, то да. Жрать всегда хочется! - отпивает ароматный напиток, чуть прищуривая глаза.
  - Но мы не голодаем, верно?
  - Просто я к тому, что ты ерундой занимаешься и деньги тратишь на глупости, лучше подумай, как изменить свою жизнь.
  Ну, все, с меня хватит! Со всей дури сбрасываю рукой все то, что стоит на столе. Грохот посуды о пол с разбиванием и звоном в ушах, еда разлетается по всей кухне, со злостью в голосе и с огромным комом в горле рычу на него:
  - Это ты ерундой занимаешься! - разворачиваюсь и скрываюсь в детской.
  - Вот черт! Ненормальная! Ты мой завтрак на пол свалила! Дура! - слышу крики с кухни и не очень приятные фразы на всю квартиру в мою сторону. Я хожу по комнате взад-вперед, кручу пальцы, заламываю руки, он, что обо мне думает? Полы мыть? Не бегай, это не делай, туда не ходи, деньги не трать! Нахал, кобель... обида рвет меня изнутри, не могу успокоится. Слышу входная дверь хлопнула. Плюхаюсь на кровать Кристофера, который смотрит на меня со страхом в глазах. Остываю в считаные секунды.
  - Доброе утро, милый. - сдерживаю слезы, но не получается. Слезинки предательски выкатываются на мои разгоряченные щеки.
  - Мама, почему ты плачешь? - встревожился Кристофер. Ведь я мать и ради своих детей положила свою карьеру к ногам Адриана. Я дала ему возможность расти и развиваться, старалась не нагружать и не делить бессонные ночи. Четко разделяла наши обязанности: я воспитываю - он работает и кормит нас. Если бы я продолжила учебу и двигалась по своей профессии, то не смогла бы справиться одна. Мы бы делили все поровну, я бы с детьми тянула его вниз, не давая развиваться, или вообще закончилось разводом, так как требовала бы своего, для самореализации нужно время, и не мало. И в итоге у нас бы не получилось, так как, если работаешь, нужно полностью вкладываться, чтобы вырасти в бизнесе. Если воспитываешь детей, то нужно им посвятить себя всецело, а не тогда, когда тебе удобно, время от времени.
  - Мама, что произошло на кухне? - удивляется Кристофер.
  Конечно, можно было закончить институт и не рожать Рози, но Адриан настоял, сказал, что он справится, и чтобы не думала ни о чем, только о детках! И дала ему расти в своем деле. Я терпела его выходки, была постоянно одна, справлялась, когда у детей была высокая температура, лежала в больницах, не спала ночами, укачивая. Долгое время мечтала выспаться, в то время, когда он развлекался и отдыхал в престижных заведениях с женщинами. Действительно старалась это принять, не пилила по поводу того, что я устала и тоже хочу развлечений, я понимала одно - он работает - я с детьми. А тут, когда детки подросли и когда могу хоть немного вздохнуть, появилось время для себя, должна идти мыть полы! Как? Почему он обо мне не думает, как о женщине? Как о человеке, у которого есть свои потребности, мечты и представление о жизни? Я же не машина по производству детей и не станок, в который можно окунуть органы и удовлетворить свои потребности, я человек, я мать, я женщина.
  Кристофер ушел в школу, я начинаю уборку на кухне, но в это время приходит Тата, она ничуть не удивляется такому беспорядку и принимается убираться вместе со мной. Я так рада, что у меня появилась помощница, я чувствую себя по-другому, как-то уверенней и спокойней. Сегодня обед по расписанию в роскошном ресторане с Диего, он подбирает рестораны, где очень много столовых приборов, разной еды, он учит меня светскому этикету, что и где заказывать, как есть, как держать нож, вилку или ложку. С Диего я развиваюсь в сфере ресторанного общества, понемногу начинаю разбираться, как одеться в вечерние и дневные походы в элитные места. Сандр очень деликатно подобрал одежду, аксессуары, обувь, для таких случаев. Я выгляжу на все девяносто процентов, так как остается, прическа и новый образ в салоне красоты, но для начала меня ждут стоматологи, косметологи. После всего этого я попадаю на депиляцию к приятному мужчине. Чувствую обходительность, теплые прикосновения к моему телу, возбуждающие каждую клеточку, а карий взгляд... Ловлю себя на мысли, представляю его в постели, мускулистое тело незнакомца ласкает меня, частое дыхание, возбуждающий и любопытный взгляд, пальцы касаются половых губ во время процедуры глубокого бикини, закрываю глаза от удовольствия, внизу живота тянет, бедра сводятся и разводятся в стороны, желаю вкусить его тепло. Глотаю обилие слюны во рту, облизываю сухие губы, вижу острый взгляд молодого парня на мои половые органы, его пальцы дрожат, капли пота выступают на лбу, оргазм щекочет нервы Из лап одного мужчины, попадаю в другие, это учитель по танцам. Хореографический зал находится в очень красивом отдельном здании в центре города, явно видно, что это дом танцора, на входе меня уже ждет он. Я не верю своим глазам, это известный человек, которого я ни раз видела по телевизору. Я всегда пялилась в голубой экран на Митяя и мечтала станцевать с ним в дуэте, и вот он стоит передо мной.
  Мы в его апартаментах, в огромном паркетном зале, с зеркалами по периметру, с шестами, полотнами в одном углу, а в другом огромные черные напольные подушки, на стене станок для балерин, все очень красиво и непредсказуемо. Он включает музыку с оглушительным звуком. Медленно подходит ко мне, улыбается очаровательными карими глазами, протягивает подтянутые, загорелые руки. С трепетом в душе, кладу вспотевшие ладони в его, мягкие руки. 'Я не умею танцевать' кричит у меня в голове. Ловкие движения подхватывают мое тело и кружат на белом паркете. Мои движения принимают вызов, двигаюсь в такт, как будто танцевала всю жизнь. Парфюм исходит божественным шлейфом от его тела, тону в эйфории танца, тела и движения. Чувствую его упругие мышцы, сильные руки, нежное дыхание, теплый взгляд, насыщаюсь сексом. Ну почему я раньше не танцевала? Наверно для того, чтобы в эту минуту испытать незабываемое ощущение невесомости полета. Невольно вспоминаю сегодняшний разговор с мужем и его фразу 'А если ты вздумаешь танцевать', и сейчас здесь, на паркете, рядом с Митяем я хочу этого. Музыка завершает свои аккорды в такте наклона моего тела над полом. Дышу часто, прерывисто, гляжу в бездонные черные глаза, темная прядь волос свисает на лицо, возбуждающие минуты сводят меня с ума, скольжу глазами вниз, на поблескивающий торс, играющий мускулами при каждом движении.
  - Ну а теперь давай знакомиться, - продолжая держать меня в своих объятиях, на весу над полом.
  - Я тебя знаю, - дрожу, как лист на ветру. - Никогда бы не могла подумать, что буду с тобой танцевать.
  - Нет... - протягивает он, скользит ладонями по моим бедрам. - Ты меня не знаешь, только мой стиль и как опытного танцора, известного на весь мир, - резко ставит меня на ноги, горячий взгляд, отходит, убирая глаза, смахивая длинную челку с лица. - Но скоро мы станем ближе друг к другу... - косится и улыбается, одновременно подмигивая мне. Что он имеет в виду? Его жесты и взгляды явно дают мне понять, что он заигрывает. Мы с ним усаживаемся на подушки, разбросанные на полу. Митяй интересуется, какой размер обуви у меня, спрашивает, что я люблю или, что больше предпочитаю, ни единого слова о танце, о том, чем мы будем заниматься. Этот разговор больше дружеский, чем деловой. Его шутки и уловки с переливистым смехом расслабляют и располагают. Внешность танцора довольно привлекательна, темные глаза играючи сверкают, азиатская внешность, черные, как смоль волосы набок аккуратно уложены, чуть прикрывая один глаз, на животе чуть ниже пупка татуировка в виде отпечатка руки, на что постоянно у меня падает взгляд и хочется смотреть на нее и размышлять о том, чья это рука. Прикоснуться к ней и сравнить размер пальцев, смуглое тело подчеркивают идеальные, мускулистые изгибы, все в нем гармонирует - голос, движение, взгляд, привычка постоянно прикусывать уголок нижней губы, показывая безупречные белые зубы. Его внешность яркая и притягивающая внимание. Обаяние, которое он излучает, влюбляет.
  Выхожу на улицу, стемнело, город погрузился в густые сумерки, нахлынул туман, становится не по себе. Всю дорогу до самого дома лицо Митяя стоит перед глазами, каждую секунду мысли о нем одолевают, упругое тело, пресс, татуировка, улыбка, свет в глазах, бархатный голос звучит в моей голове, его прикосновения и запах, да, запах, от него исходил потрясающий морской бриз с еловыми шишками, сладкий мандарин уносил в розовые грезы, мысли вертелись о неприличном. Что со мной? Ловлю себя - не о том я думаю! Встряхиваю головой, прислоняю свои руки к носу. Остатки аромата вновь возвращают меня в его объятие. Нервно достаю влажные салфетки, и стараюсь перебить волшебный аромат запахом спирта. Переключаюсь на деток. Внезапно хочется их обнять, поцеловать, я соскучилась. Под вуалью усталости, тренировок и информации за последние дни, я отдалилась от детей.
  Дома деток не оказалось, ужин с письмом от Таты ждет меня на столе. Раскрываю конверт и жадно читаю:
  'Мы на проектировании и моделировании с Кристофером, Рози на уроке рисования, у тебя будет время принять ванну и насладиться книгой. Скоро будем'.
  Подхожу к открытому окну и впитываю в себя краски ночного города, оглядываю парковку того самого здания, прокручиваю цепочку событий, размышляя о том, правильно ли я сделала свой выбор. Первые шаги к новой жизни уже совершены. Холодные руки ужаса сомнения сковывают мое горло, я перестаю тесно общаться с детьми. Без контракта и той сказки, которая сейчас происходит с нами, невозможно в одиночку без денег добиться цели или того, что мне предлагают. Я никогда бы не смогла дать детям достойного образования, того, что они хотят и будут хотеть. Адриан тратит деньги только на себя и свои прихоти, он не желает слышать о дополнительных секциях для детей. Его мнение: дополнительные школы, опытные педагоги, психологи - лишняя трата времени и денег. А я ведь обычный человек, который все узнает из интернета, да и порой нет времени, чтобы сесть и позаниматься с ребятишками, могу лишь им дать свою любовь. Слышу детский смех в коридоре, расслабляюсь и принимаю реальность.
  - Рози! - радостно произношу имя своей крошки, выбегая ей навстречу.
  - Мама, ты не представляешь, что я сегодня делал, это поразительно! - с громкими возгласами кричит сын.
  - О, милый мой, как я по вам соскучилась. - обнимаю своих детей, целую крепко, не замечая, что Тата ушла. Мне нравится то, что я не ощущаю ее присутствия, она незаметная в моей жизни, но в жизни детей она творит чудеса. Мы с детками отправляемся на кухню, я накрываю на стол. Нам очень хорошо вместе, есть о чем поговорить, что рассказать друг другу. Рози ведет себя спокойнее, что-то делает, рисует, пытается сама себя развлечь и не пристает ко мне и Кристоферу. Ее как будто подменили. У меня возникает желание вместе с ней сесть и порисовать или помочь раскрыть краски, карандаши. А если вернуться чуть больше чем на неделю назад, я бы убежала от этой идеи, так как понимала, что краски или карандаши будут, где угодно, но только не на бумаге. И всячески пыталась отговорить ее от этой затеи, предлагала другие игры, а она взамен устраивала истерики, на что я сдавалась и пряталась в соседней комнате, так как уставала от ее постоянных домогательств, а когда слышала, громкий плачь переходящий в истерику, то мне хотелось сбежать из дома. А сейчас моя крошка Рози самостоятельно берет краски, альбом и начинает рисовать кистью на бумаге. Она твердо знает, что это будет. Я любуюсь ею, она как будто опытный художник. Изменения в развитии дочери меня радуют, как мать, и от этого смеюсь чаще, улыбка с губ не сходит каждый вечер находясь с детьми. Естественно, по ним скучаю и жду встречи, чтобы поинтересоваться о том, что они сегодня делали или узнали нового.
  Детки засыпают вместе со мной. Перед сном вспоминаю имя Адриан, да, это мой муж, мне кажется, что я его не видела вечность, не могу вспомнить лицо, запах, голос. С этими мыслями погружаюсь в сон, не дождавшись его прихода домой.

   Шестой день

  Этот день принадлежит мне и моим деткам. Тата на столе оставляет конверт с деньгами и с рекомендациями, куда можно сходить с детьми. Достаточная сумма на один выходной, столько сколько Адриан не давал ни разу, на эти деньги мы бы могли слетать на море и жить там целый месяц, ни в чем себе не отказывая. Мозг начинает переваривать информацию, как объяснить мужу, откуда столько денег, но сразу же откладываю мысль, когда входит на кухню Адриан с оправданиями:
  - Вчера был важный ужин с предпринимателями, эта встреча может сделать нас богатыми.
  - потягивается, разводя руки в стороны, и заглядывает в сковородку с яичницей.
  - Ты проголодался? - вижу его сверкающие глаза на еду.
  - Да, накорми своего мужа, - глядит на меня так, как будто не узнает. - Что с тобой?
  - я теряюсь, что со мной? Чуть ли не срываюсь к зеркалу, как вдруг он добавляет:
  - Ты изменилась во внешности.
  - А, ты про прическу? Да, я вчера была у парикмахера.
  - Ты очень похудела, - разглядывает мой вид в шелковой майке и в коротких шортах.
  - Я красивая? Ты это сказать хотел? - пронзаю его взглядом. Ловлю себя на мысли, что мой взгляд становится игривым в его сторону.
  - Ты сексуальна...
  - Мама, что это означает? - врывается детский голосок Кристофера в наш диалог.
  - Милый, это означает, что я самая лучшая из всех женщин.
  - М-м-м, я Алисе так же скажу... - в мечтах произнес Кристофер, доедая тост с маслом.
  - О, ты влюбился? - задает вопрос сыну Адриан, присаживаясь рядом за стол.
  - Да, Алиса очень хорошая, мне нравится с ней разговаривать.
  - Так и скажи, что она лучше всех на свете. А то она тебя не поймет, это взрослое слово. - вставляю свое мнение в разговор между мужчин.
  - Но это слово - 'сексуальная'! Так звучит красиво. И оно вбирает в себя такой смысл и столько слов сразу, одновременно.
  - Кристофер, а ты попробуй сказать своими словами, так будет лучше, - настаивает отец.
  - Но я не хочу. Ты ведь маме это сказал, и ей это понравилось, у нее глаза заблестели, - хмурится сынок, поглядывая то на меня, то на Адриана. - Я хочу, чтобы на меня так же смотрели.
  Я кошусь глазами на мужа с мысленным криком: 'Вот чему ты учишь детей.' И я вижу ответ в его взгляде на мое возмущение: 'Я хочу тебя'. Я резко опускаю глаза в пол и перевожу тему на планы сегодняшнего дня.
  - Чем займемся? - Адриан ловит мой мысленный посыл с ответом 'нет', и ему это явно не нравится, это ощущается в его голосе и интонации:
  - Я после завтрака уеду, у меня в другом городе важная встреча.
  В душе радуюсь, его поездке, все же делаю серьёзный взгляд с вопросом:
  - На долго?
  - До вторника, поэтому вам придется побыть без меня, - пытается поймать мой взгляд.
  - Хорошей тебе поездки и удачных переговоров. - говорю с улыбкой, беру Рози на руки и крепко обнимаю, целую, пытаясь не реагировать на его посылы. - А мы сейчас отправимся гулять! И будем наслаждаться жарким днем, правда же?! - целую макушку сына, который радуется тому, что я в хорошем расположении духа. И действительно, после недельной разлуки, этот день с детьми - самый счастливый завершающий момент недели. Я дико соскучилась по своим крохам, и поэтому их постоянно целую и обнимаю, улыбаюсь по каждому поводу, радуюсь всякой попытке Рози взгромоздиться мне на руки. Теперь я начинаю понимать: когда получаешь от жизни все, чего заслуживаешь, то дни в ней становятся по-настоящему счастливыми, я чувствую себя женщиной! Я могу гордо сказать, что сексуальна и красива.
  Субботний день. Побывали там, где посоветовала Тата, в тех местах, о которых я даже не подозревала. Огромный парк с различными каруселями и аттракционами, зоопарк 'Джунгли' с дикими животными, зоопарк 'Сафари' со слонами и зебрами, где мы кормили их из рук. А также мы побывали в океанариуме, Кристофер впервые увидел огромных касаток, смотрели шоу русалок с фейерверками над головами в ночном небе, где дельфины несли на своих спинах превратившуюся в человека русалку, было фантастически фееричное шоу. А когда комфортное такси привезло нас домой, детки от переизбытка эмоций уснули в машине на моих руках. В эти минуты я была поистине счастлива, мысленно перебирая всех, и благодарила за все, даже Адриана, ведь он меня и толкнул на безумное соглашение, и чем оно закончится? Я в предвкушении событий.

  День седьмой.

  Наконец-то долгожданная встреча с Джонни. Одеваюсь так, как меня учил Сандр. Шелковый белый топ на бретельках со стразами Сваровски, переливающихся всеми цветами радуги, светлая юбка-карандаш, жемчужно - яркие туфли на высокой шпильке. Укладываю волосы, придаю тон лицу, крашу губы ярко-красным цветом. Из зеркала на меня смотрит кинозвезда или модель с глянцевых обложек, я очень красивая, стройная, и тело приобретает точеные очертания.
  Легкой походкой иду по парку, с гордо поднятой головой. На меня обращают внимание абсолютно все: женщины и девушки - оценивающим взглядом и мысленно завидуя, мужчины сворачивают шеи, и кажется, что они сейчас пойдут за мной. Я получаю некий адреналин от того, как на меня смотрят, и не важно, что они думают. Важно то, что у меня внутри, а внутри - гармония с собой.
  - Ничего себе! - снимая солнечные очки, чтобы внимательно меня рассмотреть, произносит восторженно Джонни.
  - Здравствуйте. - протягиваю ему свои руки с безупречным маникюром.
  Деликатно целует руку, улыбается мне в ответ.
  - Здравствуй. Вижу, ты сама от себя в восторге. - не скрываю смех, и хорошее настроение. - Нас ожидает машина, мы с тобой едем сейчас в ресторан, хочу посмотреть, чему ты научилась.
  - А-а-а, я поняла, вы будете делать работу над ошибками? - понимаю намек.
  Мы садимся в дорогую, черно-матового цвета машину, с дверьми открывающимися вверх, терракотовый замшевый салон впечатляет, мягкие, приятные на ощупь сиденья обнимают тело.
  - Знаю, тебе не терпится расспросить обо всем, но умей держать себя в руках, всему свое время. Сейчас я включу музыку, а ты постарайся получить удовольствие от поездки. - подмигивает мне чернокожий красавчик.
  Включается классическая музыка - скрипка с нотками фортепиано. Я стараюсь расслабиться, потушить пыл от долгожданной встречи, вслушиваюсь в красивую мелодию и закрываю глаза. О да, я попытаюсь представить море, волны и звездное небо, мысли прекращают свой ход.
  Мы подъезжаем к ресторану, прихожу в восторг от архитектуры. Стеклянный фасад здания расположился на сваях, на искусственном водоеме среди леса. По озеру плавают белоголовые лебеди, небольшие светящиеся лодочки на двоих, придают эффект ландшафтного дизайна. Вокруг необычной архитектуры, располагаются обилие цветов разных сортов, размеров и форм, хрустальный мост, ведущий от материка к оазису света современной технологии проектных решений стекла, каркаса из стали необычной формы и острых углов.
  Ресторан пуст, все столы накрыты на двоих. Открывается иллюзия соединения с природой, где можно насладится шикарным пейзажем, не подвергаясь капризам природы.
  - Выбирай, - предлагает Джонни выбрать стол, мило улыбаясь, наблюдая за моей растерянностью.
  Прохожу вдоль сервированных столов и предлагаю сесть в центре, так как отсюда открывается роскошный вид на озеро с лебедями.
  - Отличный выбор. - хвалит Джонни.
  Он отодвигает стул для меня, сажусь за стол, подают меню. С восторгом раскрываю его, да, я знаю, что в дорогих ресторанах цены за блюдо не указывают, только граммы. Джонни предлагает сделать выбор мне за нас обоих, пользуясь приобретенным опытом, тем самым продемонстрировать свои умения.
  После сделанного заказа, нервно смотрю на афроамериканца, кусаю губы, бегаю глазами, слова, вопросы так и просятся вырваться наружу, Джонни прерывает:
  - Сначала обдумай, выстрой цепочку, а потом порционно начинай.
  Я глубоко вздыхаю и задаю первый вопрос, который больше всего меня терзает:
  - Сколько вы на меня тратите? И, как и чем я буду с вами расплачиваться?
  - Будь непредсказуемой! Я знал, что первый вопрос будет именно такой, и предчувствую, какими будут второй и третий. Ты мыслишь, как девяносто процентов людей, но у тебя будет время научиться искусству узнавать то, что тебе действительно нужно.
  Я вхожу в ступор. Такого я не ожидала.
  - Но по-другому я не умею.
  - Я же говорю - ты этому научишься. Вопрос: сколько на тебя тратим? Много, но тебе об этом не стоит беспокоиться, отдавать тебе не нужно и расплачиваться тоже.
  - Но?.. Чем я такое заслужила? Я даже не мечтала об этом.
  - Ты узнаешь позже, по истечении девяносто дней, сейчас твоя задача - принимать то, что тебе дают.
  - Я про Митяя хотела спросить...
  - Ах, да! Ты в замешательстве? Верно?
  - Он творит такие вещи со мной, когда я с ним, то получаю колоссальное удовольствие, а когда остаюсь одна, сама с собой наедине, корю себя за то, что испытала.
  - Ты просто не привыкла получать от жизни самое лучшее.
  - Как это? Я считаю, это измена, не мужу, а самой себе. Ведь, когда изменяешь, то в первую очередь изменяешь себе.
  - Умно сказано, согласен. А теперь проведи линию своей жизни, - достает из внутреннего кармана блокнот и ручку, протягивает мне. - Раздели лист на две части, на одной пиши то, что тебе нравилось получать от жизни до этого соглашения, а на другой - что не нравилось. Я расчерчиваю лист на части и задумываюсь, захожу в тупик, ярких и счастливых моментов было всего три - это моя свадьба, рождение Кристофера, Рози. А во второй части блокнота просто не хватит места, чтобы все уместить.
  - Ну?.. - задумчиво произносит Джонни, внимательно рассматривая мое смущённое лицо.
  - Я могу сказать, что всего три момента в моей жизни сделали меня счастливой, а все остальное... - смотрю на пустой лист бумаги.
  - И как долго твое счастье длилось?
  - Я в полном замешательстве. - реально начинаю понимать, что это короткое счастье, ведь, когда я вышла замуж за Адриана и у нас родились детки, любви между нами, наверное, не было, это... - Это мнимое счастье? Я себя обманывала?
  - Это тотальные правила, стандарты для общества, вот что это. До встречи с нами ты была счастлива?
  Как это ни больно признавать, но правда протыкает насквозь все мое понимание о жизни.
  - Нет. - я разбиваюсь на мелкие кусочки.
  - Смотри, небольшой тест для тебя, существует три группы людей, рожденных на белый свет. Первая - люди, которые считают себя особенными, они должны что-то сделать и оставить свой след на этой земле. Вторая - люди, которые родились, чтобы продолжить человеческий род. Третья - жертва человеческого рода. Ну, теперь вопрос: к какому типу людей ты себя хотела бы отнести?
  - О, ну и закрутили. - размышляю, неуверенно отвечаю: - Наверно, к первому.
  Джонни смеется.
  - Семьдесят процентов отвечают, что хотели бы себя отнести к первому. Ну, смотри, ты выбираешь первый, а значит, ты на себя взваливаешь миссию человечества. Но из этих семидесяти процентов шестьдесят семь процентов людей при первой же попытке ломаются при разных обстоятельствах и заканчивают либо суицидом, либо психбольницами. Двадцать пять процентов относят себя ко второй группе, они просто живут, женятся, рожают и работают, чтобы есть, есть, чтобы работать, а потом умирают. И только пять процентов относят себя к третьей группе, и это правильное решение. Перед ними есть выбор: пробуя первый вариант, пытаясь что-то совершить в этой жизни, то, что сделает их известными, они напишут новую историю существования человека, но если вдруг не получилось, то они переключаются на второй вариант, влюбляются, женятся и рожают, либо наоборот. Вот и перед тобой стоит выбор.
  - Как бы мне все это переварить. Какой выбор?
  - Ада, к чему я все это? Ты говоришь, что изменяешь себе? В чем? Что ты испытываешь чувства?
  - Ну, как это объяснить, почему у меня возникает чувство вины?
  - Хорошо, задам по-другому вопрос. Тебе нравится секс с мужем?
  И тут до меня доходит.
  - Хотелось бы большего.
  - Чего конкретно?
  - Я ни разу не получала с ним оргазма. Я закрыта от него.
  - Отчего так? Причина?
  Вхожу в замешательство, я не знаю причины.
  - А причина с самого детства идет, тебе всегда говорили, что ты не красавица, верно? Тебе внушили это! Поэтому ты закрыта от всех. Ты бутон розы, который не раскрылся, а для того, чтобы раскрыться, нужно работать над собой, и в этом мы тебе помогаем. Теперь понимаешь?
  - Немного, да, понимаю. Митяй раскрывает меня, я стала замечать за собой то, что раньше не видела.
  - И при этом, как сказано в соглашении, никакого полового акта. Он тебя не касается, а только помогает раскрыться, выйти твоим чувствам наружу. Измены нет, это новые ощущения, которые не каждому дано испытывать, и это не стандарт человеческого мышления, потому что в детстве тебе этого не рассказывали. Эта тайна сидит в каждом человеке! Каждый хочет испытать это. Об этом молчат. Вот откуда это чувство вины - потому что в твоей голове не отложилось того, что есть блаженство и оргазм, чувство, от которого душа человека летает.
  - Вот вы говорите, что, если я отнесу себя к третьей группе, ну, допустим, я второй вариант попробовала, состоялась, как мать, жена, а с первым что? Ведь я в себе ничего такого не нахожу, чем я смогу мир удивить.
  - Молодец, я горжусь тобой, твой мозг заработал в нужном направлении. Ну, это ты должна сама найти в себе талант.
  - Но у меня никогда ничего такого не было. Я просто жила и ничего в себе не замечала, никакой тяги ни к чему.
  - У каждого человека есть талант, многие всю жизнь проживают и даже не догадываются об этом.
  - Но вы меня выбрали для чего-то, я себя чувствую героиней из очередной передачи 'Перезагрузка'. Джонни смеется.
  - Но ты не героиня, ты настоящий клад, ты должна сама к этому прийти, раскрыться и почувствовать себя, поэтому мы рядом.
  Задумываюсь.
  - Но, если что-то создавать или творить, нужны знания и умения. Многие жизнь отдают за это, и только после смерти...
  - Если человек открыл в себе талант и правильно его развивает, ему никакого труда не составит получить необходимые знания, чтобы пользоваться талантом, верно? Бог его дает в полном объеме для того, чтобы остался след.
  - Вы знаете обо мне больше, чем я о себе.
  - Я чувствую твой запах, и он о многом говорит.
  Я сдвигаю брови, понимая себя, и тут...
  - Да, точно, запах, но я не уверена, что это дар какой-то.
  - Та-а-а-ак?!
  - На меня очень сильно влияют запахи.
  - Ну, вот видишь, ты начинаешь открывать свои потайные дверки.
  - Это разве дар?
  - А ты думаешь, нет? Вот про что я и говорю, многие люди живут и даже не подозревают о своем даре.
  - Ого!
  - В следующее воскресенье ты убедишься в этом.
  - Я не доживу. Это так долго! - не могу держать себя от предстоящего будущего.
  - Учись контролировать себя.
  - Да, я помню.
  - Сегодня ты справилась на отлично. Диего все правильно делает, похвалю его. Продолжай в этом же духе. До следующего воскресенья.
  - До следующего.
  - Что нужно сделать, чтобы принесли счет? - последний на сегодня экзамен для меня. Еще тогда, когда Диего привел меня в дорогущий ресторан, впечатлил жест: кладёшь салфетку с колен на стол, персонал ресторана понимает, трапеза окончена и нужен счет. Я с гордостью бросаю салфетку на стол.
  - И да, чтобы ты знала и училась себя контролировать. - протягивает мне желтый конверт. - Где и с кем твой муж.
  Я раскрываю конверт и вижу фотографии Адриана с блондинкой, похожей на меня. Его счастливое лицо среди снежных гор, лыжи, поцелуи, объятия и даже позы в постели. Обнаженные тела и лицо этой блондинки, в это мгновение она получает оргазм. У меня все внутри опускается, самооценка вновь падает. Из моих глаз катятся слезы от досады. Почему не я на ее месте, почему он меня не позвал в горы? Ведь я никогда не видела такого количества снега. Мысленно хочу оказаться рядом с ним и наслаждаться вместе увиденным, делить свои эмоции пополам, а получается, что я годна только на рождение детей, быть кухаркой, уборщицей и мыть полы вместо тренировок, а он - все блага жизни впитывать.
  - Больно? - положив свои черные руки на мои, спросил Джонни.
  - Такого еще не испытывала, мне хочется умереть, почему он так со мной? Что не так делаю? Ведь я уже поменялась, постройнела, и вчера он говорил, что хочет меня, как такое возможно?
  - Это жизнь, милая моя, ты должна принять этот удар, терпеть.
  - Ради чего? - вытираю слезы.
  - Ради своего будущего. Когда ты поймешь, ради чего ты живешь, ты уже решишь, простить его или выбросить из жизни.
  - Я не смогу простить ему измену... - хлюпаю носом, как ребенок.
  - Тогда возьми себя в руки, ты сильнее обстоятельств, - берет меня за руку и приглашает выйти из-за стола. - Поплаваем на лодочке?
  - Да. - немного отвлекаясь, принимаю предложение прокатиться по озеру, усыпанному мелкими фонариками по черной глади воды.
  Приятная и волшебная музыка звучит откуда-то, не могу найти источник, смотрю на фонарики, которые ударяются о борт нашей лодки. Я оказалась в сказке, такой красоты не видела еще никогда. С широко раскрытыми глазами, впитываю эту красоту, волшебную музыку. Рядом со мной Джонни, а мне вдруг хочется, чтобы это был любимый человек, обнимал меня, делился впечатлениями от увиденного и услышанного, ну и, конечно, чувствовать любовь на своем теле, нежные объятия. От предательства Адриана из глаз, еще не высохших от слез, покатились новые - боли, тоски и печали о любви. Джонни приобнимает меня за плечи, прижимает к себе. Чувствую его аромат, дорогих духов, они возбуждают мое воображение о мужчинах. Мысленно начинаю перебирать всех, с кем познакомилась за эту неделю, своих учителей, вспоминаю их запах. И тут до меня начинает доходить, от всех этих мужчин, пахнет одинаковым парфюмом. Я как будто заколдованная, произношу, задавая вопрос:
  - Вы пахнете все одинаково.
  - Ты лишний раз подтверждаешь, что мы не ошиблись в тебе, Ада.
  - Это так? - смотрю в глаза чернокожего мужчины.
  - В следующее воскресенье?
  - В следующее.
  А когда лодка пришвартовывается, я вижу на берегу огромный купол под открытым небом, где расположился целый оркестр.
  - Ничего себе! - ступаю на стеклянную платформу под куполом. - Вот откуда, волшебная музыка. - я шокирована грандиозным оркестром - саксофоны, арфы, белый фортепьяно, трубачи, скрипачи, одетых в белоснежные смокинги, а дамы в длинные развевающиеся от легкого, ночного ветерка, платья. Они играют для меня. За спиной вновь вырастают крылья, чувствую себя значимой и нужной.

  Встреча Встреча у психолога Риккардо Милли. Это наша вторая встреча, и я, если честно, очень переживаю и безумно взволнована. Вхожу в просторную студию, залитую солнечными лучами, статный силуэт у окна, руки в замок сложены на спине. Он слышит, что я вхожу, но не оборачивается, чего-то ждет. Чувствую себя сконфуженно, этот мужчина вводит меня в какой-то ступор, рядом с ним мне неуютно, не могу раскрыться и расслабиться. Сбрасываю с себя туфли на высоком каблуке, тихим шагом прохожу к креслу, усаживаюсь, складываю руки крестом на коленях и тяжело вздыхаю, не отвожу взгляд от задумчивого человека.
  - Здравствуй. - здоровается он, не отводя взгляда от пейзажа за окном.
  - Здравствуйте. - здороваюсь я в ожидании чего-то.
  - Подойди ко мне, - предлагает он.
  Робко подхожу к нему, затаив дыхание, жду следующих указаний, но он продолжает молчать и смотреть за окно. Принимаю такую же позу, как он, и смотрю за пределы комнаты. Минуты ожидания в полной тишине, со сбитым дыханием. Тишину рвет низкий мужской голос Милли:
  - Соблазни меня.
  О, ничего себе! Это мне послышалось? Поворачиваю голову и всматриваюсь в его профиль.
  - Я должна вас соблазнить? - запинаюсь, переспрашиваю.
  - Да, - отвечает он, не отрывая взгляд от окна.
  Как? Если он даже на меня не смотрит.
  - Что я должна делать? - неуверенно спрашиваю.
  - Как ты умеешь соблазнять мужчину?
  Но! Вот это да! Я как-то об этом и не задумывалась. У меня только один мужчина был, и это мой муж, и я его как-то ни разу не пыталась соблазнять, просто подходила к нему и начинала гладить, целовать, и все само собой происходило, ну, конечно, не всегда... Я должна его сейчас целовать? Ласкать? О! Кружится голова.
  Руки потеют, сердце колотится. Встаю позади него, кладу руки ему на плечи. Нежно и плавно начинаю двигать руками по его черному пиджаку вниз по рукавам. Что вообще происходит? Я это делаю, подчиняюсь? Реакция не поступает. Что дальше? Продолжать? Чувствую себя полной дурой, зачем, для чего? Тогда мои руки продолжают плавный спуск по его бедрам. О, Боже, что я делаю? Но он даже не реагирует. Глубоко вздыхаю и направляю свои руки ему в пах по облегающим брюкам. Но опять реакции никакой. Тогда я обхожу силуэт внушительных форм и пытаюсь втиснуться между окном и его торсом, прижимаясь телом к нему, поглаживая его лицо дрожащей рукой.
  - Стоп! - хватает мою руку на весу, строго смотрит на меня. - Ты хочешь сказать, только так ты можешь соблазнять?
  Я теряюсь, конфузно спрашиваю:
  - А как?
  - Я должен захотеть тебя. Я должен поверить тебе, что ты меня хочешь!
  - Но как, если вы на меня даже не смотрите?!
  Милли прищуривает глаза и отвечает:
  - А если я был бы слепой?
  О! об этом я даже не подумала!
  - Прикосновения имеют смысл только тогда, когда тело расположено к контакту. Ты не справилась! А иногда прикосновения и не требуются вообще. Достаточно одного слова или жеста.
  И тут я вспоминаю блондинку, ведь она даже ко мне не прикоснулась, а я ее хочу, испытала оргазм, представляя только образ, запах. Точно, запах!
  - Что мне сделать? - неуверенно спрашиваю его.
  - Ада, есть три способа для соблазнения: первый - это запах, второй - взгляд, третий
  - звук, то, что слышит тот человек, которого ты хочешь соблазнить. И заметь - прикосновений нет. Ты должна освоить все виды соблазнения. Достаточно одного взгляда, но, как я тебе говорил, человек может быть слепым, тогда в ход идут другие способы.
  В моей голове просыпаются вопросы, неужели я должна буду кого-то соблазнять?
  - А для чего мне это нужно? - не сдерживая себя, вдруг выпаливаю. Милли смотрит на меня строгим взглядом, как удар молнией по голове.
  - Ада, тебе муж изменяет?
  Болезненный укол под дых.
  - Да.
  - А вопрос себе не задавала ни разу? Почему?
  Я хочу ответить: может, любовь кончилась или новизны хочется. Но в ответ говорю только одно:
  - Не знаю.
  - Почему он достигает оргазм, а ты нет?
  - Не знаю.
  - Ответ прост: если ты не можешь соблазнить своего мужчину, чего тогда ты хочешь?
  - Я соблазняю его, наверно. - скривив свое лицо, не уверена в своем ответе.
  - Ада, ты должна уметь соблазнить мужчину, женщину, того, кого захочешь. Если ты этого не умеешь делать, значит, тебе это не надо и секс не нужен, тогда зачем все это надо? Иди и продолжай жить так, как раньше жила, неудовлетворенная и постоянно в ожидании своего мужа. - отходит от меня, расплёскивая руками в стороны.
  Меня поставили на место. Я поняла, я все поняла.
  - Простите. Просто я в растерянности. Не понимаю, что в последнее время происходит, может, наверно, мне психолог и нужен, который все разъяснит и подскажет выход из лабиринтов мозга.
  - Все верно. Я тебе во всем помогу, если ты будешь открыта со мной и честна. И делать все, как я скажу, тогда у тебя результаты будут сногсшибательные, ты сама будешь от себя кайфовать.
  - Я все поняла, - с надеждой смотрю на него.
  - Сегодня будет практика. На примере ты почувствуешь, что такое настоящее соблазнение. Пошли. - тянет за собой к входной двери. Что это значит практика? Он серьёзно сейчас? Я не готова. Страх сковывает мои действия, пока я обуваюсь и спускаюсь с ним в кабине лифта на несколько этажей вниз. Его глаза принципиально не смотрят на меня, нервничаю, боюсь задать лишний вопрос, ну почему он меня пугает? Выходим из лифта в какое-то темное и очень тихое место, слышу - где-то журчит вода, а где-то слышны приглушенные капли.
  Милли приказывает раздеться до гола. Ну вот, мое стеснение опять берет вверх. Медленно, но я раздеваюсь, он не отводит взгляд. Краснею, теперь я уже не сморю ему в лицо. Стою перед ним босая и нагая, он подходит и завязывает мне глаза плотной материей. Чувствую себя беспомощной и слабой. В кромешной темноте, обнаженная, в незнакомом месте, сама с собой в тишине. Страх неожиданности, что будет, где я? Он берет меня за руки и медленно ведет за собой, ноги чувствуют приятную, мягкую поверхность, комфортно идти. Мы останавливаемся, слышу нежный и тихий голос:
  - Иди и чувствуй.
  Отпускает мои руки, направляя меня вперед. Неуверенность в своих шагах, что я сейчас на что-то наткнусь или упаду. Медленными маленькими шажочками передвигаюсь по бархатному полу с вытянутыми руками вперед. Включается безумно спокойная музыка, мягкое звучание скрывает тишину вокруг, оказываюсь в какой-то вакуумной прострации. Чувствую, как вокруг колышется воздух сильными вибрациями, а потом протяжный, как будто кто-то на меня дует, чье-то дыхание около уха, тепло на плечах, нет, не от прикосновения, а от того, как воздух колеблется. С меня резко срывается повязка, вздрагиваю от неожиданности, вижу около себя больше десятка молодых мускулистых, красивых мужчин и абсолютно голых. Парни в танце кружатся вокруг. Оглядываюсь в непонимании, что все же происходит, где я? Чернота, лучи прожекторов играют по темным просторам помещения. Фигуристые танцоры смотрят на меня страстным взглядом, лаская мое тело. Мерещится, как миллионы рук прикасаются к моей груди, животу, плечам. Пересыхает в горле, в животе поднимается рой бабочек, ноги сводит в коротких судорогах. Я не замечаю красоту тел, гениталии, выразительный пресс - только энергию секса, желания, взгляды, проходящие сквозь меня. Вспыхиваю огнем мужской энергетики, окутанной пониманием реальности. Один из многих красавцев подходит ко мне, орошая нежным ароматом трав, от горячего взгляда, сжимаются ноги. Непроизвольно закрываю глаза, запах сверлит мое воображение. В голове проносится 'ЗАПАХ' - все зависит от запаха, это конечная точка. Судорожно выдыхаю, запрокидываю голову, представляя его ласки в реальности. Ледяные капли воды, неожиданным потоком сверху падают на мое тело. Испытываю прохладу разгоряченного тела, капли воды слизывают остатки аромата возбуждения. Неважно, откуда взялся дождь в помещении, но от водных струй, с громким и протяжным стоном исхожу в оргазме, падая на пол.
   После эксперимента, я уже точно знаю, что прикосновение - это всего лишь мусор, который испытывают девяносто процентов людей нашей планеты. Безусловно, это приятно, но только тогда, когда это взаимно и по-настоящему, и вы оба получаете то, к чему стремитесь. Но на моем примере муж берет все, а я ничего. Без всякого прикосновения, я достигла оргазма, да еще глубокого и сильного, что пол дня трясутся ноги, мышцы сокращаются с бешенной скоростью, от этого душа выходит из тела. Но только теперь одно меня начало преследовать: как это применить на себе, как научиться соблазнять? Как я уже понимаю, от меня исходит запах, и мужу это нравится, и не только ему, но этого недостаточно, это всего лишь конечная точка завершения начатого. Немного поразмыслив, начинаю догадываться, что муж получает конечную точку без старта, он финиширует тогда, когда я еще и не начинала. Значит, нужно начало. И тогда я смогу с ним достичь оргазма! Но какое должно быть начало? Милли правильно говорит: если я не умею соблазнять, зачем тогда мне все это? Я должна научиться. Должна! Но я в больших догадках о самом начале, что я должна делать? Если честно, мне хочется попрактиковаться со своим мужем, испытать этот способ. Но мне придется всему обучиться, и тут у меня в голове мелькает лучик: может, все уладится и смогу его завоевать? И он будет только моим. И семья наша будет жить. Я улыбаюсь, понимая, что Адриан будет со мной и смогу с ним получать полноценный секс. И, конечно же, эти радостные мысли о светлом будущем обрываются на девятом дне, когда я с Диего сижу в очередном дорогом ресторане на обеде и осваиваю уроки этикета. В ресторан входит Адриан с двумя молодыми девушками в обнимку. Довольный муж зажат между двумя молодыми телами и принимает поцелуи на своем лице. Я сижу напротив входа, и взгляд падает на входящего счастливого человека, который должен был сегодня вернуться из командировки, а я его еще не видела. И вот он, собственной персоны, в одном из дорогих ресторанов заходит пообедать с молодыми, стройными и ухоженными девушками. Ну, конечно, он сразу же замечает меня с мужчиной за столиком. Его довольное лицо меняется в недоумении, руки скользят с талий женщин, перебираясь в карманы брюк. Проходит мимо, сверлит взглядом, сканирует Диего. Я смотрю, не опуская глаз, на него. Наши взгляды пульсируют до того момента, когда он проходит мимо и садится за столик напротив нас. Диего сразу понимает, в чем дело, берет меня за руки и глядя в глаза, мило улыбается, говорит:
  - Положись на меня.
  И вот все начинается, чувствую на себе обжигающий взгляд. Медленно и осторожно поворачиваю голову в сторону мужа. Гордая походка, руки в брюки, глаза смотрят исподлобья на меня. Если бы я его не знала, наверное, влюбилась бы с первого взгляда. Темные каштановые волосы, уложенные набок легкой волной, черные глаза, трехдневная щетина, строгий костюм, длинные ноги и лаковые, начищенные ботинки, белая рубаха с расстегнутой первой пуговкой у подбородка. Он великолепен, красавчик, и он мой муж. Определенно, его статная фигура направляется в нашу сторону. Трясутся поджилки, ну все! Все раскроется. Что я ему скажу? С кем я? И где дети? О, дети! Мне становится страшно. Чувствую себя преступницей, которая обманывает и делает что-то запретное. Он подходит с важным лицом, переводит взгляд с меня на Диего.
  - Здравствуйте. Могу ли я узнать, кем вы приходитесь моей жене? - отодвинув края пиджака в стороны и углубив руки в карманы брюк, спрашивает Адриан. Диего делает вид удивленного человека, ничего не подозревавшего, и с серьезностью в голосе отвечает:
  - Очень приятно познакомиться с мужем прекрасной талантливой дамы, - встает и протягивает руку в знак знакомства.
  Ну, вот, что это сейчас было? Я? Кто?
  - Еще раз. Кем вы приходитесь?
  - Я редактор одного из ведущих главных книгоизданий, - уверенно излагая версию, убирает свою руку в карман пиджака. - Другими словами, работодатель. Ада - талантливый человек, ее рецензии будоражат многие души, работы высокого качества, таких сотрудников мы ценим, поощряем. - улыбаясь, добавляет: - У вас одарённая талантом жена, цените ее, - внимательно наблюдаю за изменением лица Адриана.
  Да! Вот это удар! Гол! Выигрышное пари! Я на высоте! Я победитель! В моем сознании кричит: 'А-а-а! О-о-о! Да, вот так!'
  - Как это? - мычит Адриан, косясь на меня.
  - Очень рад с вами познакомиться... Как вас зовут? - продолжает Диего.
  - Адриан, и мне приятно, - в недоумении говорит мой муж.
  - А сейчас прошу прощения, нам многое нужно обсудить.
  - Да, конечно, - бормочет он, наблюдая за тем, как мы уходим из ресторана.
  Мы выходим на улицу, машина представительского класса, стоит прям у витражных окон заведения, откуда Адриан глазеет с открытым ртом, как я сажусь в нее. Я встречаюсь с его взглядом. В голове мелькает мысль: 'Вот так бывает, когда забываешь свою жену'. В его глазах вижу страх, непонимание, разочарование. Он теряет меня, я в этом уверена, видя измену в очередной раз, удар, от которого мне будет тяжело подняться. Моя душа в дырах, и нет ни единого уголка, где могли остаться хоть крохи жалкой любви, а она вообще есть? Любовь существует? По дороге Диего мне рассказывает план моих действий, что я должна говорить и как себя вести. Никакого скандала, никакой ссоры, полный игнор в сторону мужа. Ничего и не было, просто появилась возможность демонстрировать свою независимость. Дорогие подарки, покупки.
  По всем прогнозам, моего ожидания, Адриан в огромном трансе. В этот вечер он не решился на разговор. Ранний приход домой, скромная игра с детьми и постоянный взгляд на меня. Ужас, читается в его глазах, в ожидании моего осуждения, криков, упреков, скандала. Но мое спокойствие добивает его окончательно. Но почему он ждет именно этого? Его нервозность видна во всем, но я делаю вид, что ничего не произошло, что все прекрасно и замечательно, как меня научили, и, если честно, мне не хочется ничего выяснять. Я наслаждаюсь присутствием детей. Игра в 'А что, если бы я...' нас с Кристофером увлекает часа на два. Беззаботный смех и игнорирование волнения мужа, представляю, как он готовит ответы на мои вопросы. Но их нет! Я и так все знаю, что он мне может ответить? Зачем он спит с другими? Что он забыл счет своим любовным похождениям, что семья - это лишь прикрытие или удобная площадка для существования? Или выслушать придуманную обновленную версию измены? Что он мне может ответить? Мне не нужны его оправдания, они бессмысленны, пусты и лживы. И на этот раз мне приходится лечь в кровать в детской со своей малышкой Рози, дав понять, что мне не хочется делить постель с Адрианом. Не знаю, что он думает в эту ночь, ждет ли? Что хочет рассказать? Но почему-то я не вспоминаю о нем, только о своем будущем, уроки Милли, и не терпелось дождаться следующего воскресенья, чтобы узнать себя, то, что обещал Джонни. Погружаюсь в новых героев моей жизни: Митяя, Диего, Майкла и на миг позволяю себе стянуть маску с той блондинки. В моей голове непроизвольно рисуется ее образ, глаза, нос, губы, щеки, все явно вижу перед собой, то, что маска скрывала, но что? Я хочу с ней познакомиться, увидеть, услышать ее голос, почувствовать еще раз запах.
  Среда, четверг и пятница - это дни моего дневника в новой жизни, десятый, одиннадцатый, двенадцатый, похожи друг на друга. Адриан возвращался раньше обычного и ждал разговора со мной. Я вела себя как обычно, радовалась детям, читала книги и пыталась найти ответы на вопросы, которыми озадачил Милли. Пробовала разыскать в книгах, в интернете, у себя в голове, но ответов не было. Я в тупике. Тата готовила самые вкусные ужины, из-за этого Адриан погружался в прострацию моих действий, он не понимал, что вообще происходит. Косые взгляды в мою сторону, как я играю с детьми, радуюсь и смеюсь над их шутками. Я живу своей жизнью. А его присутствие отдаляло от нас глубокими мыслями и размышлениями. Ежедневные тренировки, появление новой спортивной, брендовой одежды, много дорогих туфель, нарядов, Адриан наблюдал за всем этим и не верил в меня. Это читалось в его глазах. Я худела быстро, становилась изящной хрупкой женщиной, косметолог делал свою работу, моя кожа превращалась в бархатную материю, тренировки с Митяем возносили к небесам к другой жизни, к иному образу бытия. Вот она, мною любимая, с недавних пор, пятница, которую ждала с нетерпением. Предупреждение о том, что Адриан останется дома, ничуть не удивило, а только подлило масло в огонь. Я должна сегодня вечером оказаться среди самых богатых и знатных гостей. Мы с Татой обговариваем, что она с детьми уедет на выходные в санаторий, а для Адриана мы будем у моих родителей. Риск был в том, что он захочет приехать к нам, чтобы насладиться семейными посиделками, но я уверена в том, что он этого не сделает, так как не любит долгие разговоры с моей мамой о правильном питании и образе жизни, как вести чистую половую связь , как правильно воспитывать детей и все в таком духе. В душе я знаю, что эти два дня будут для меня чем-то очень важным, чувствую, поскорее хочется сбежать из дома от пристальных взглядов мужа, от того, чего не должно было быть. Конечно, все так и есть. Мы с детками стоим уже на пороге в девять пятнадцать вечера и нас ожидает машина с водителем у подъезда, когда в дом входит он. Удивленные глаза осматривают нас с сумками. Адриан со страхом внутри спрашивает:
  - Вы куда?
  Я продолжаю собирать оставшиеся вещи в сумки, не обращая на него внимания, механически отвечаю ему:
  - Мы к родителям...
  - Почему так поздно? - внезапно хватая мою руку и ловит растерянный взгляд.
  Вздыхаю, впервые за долгое время смотрю ему в глаза, они встревожены и напуганы.
  - Тебя же, по пятницам не бывает, и вообще тебя дома нет, вот и решила уехать к родителям. - вот так просто, я его бью равнодушием.
  - Но почему именно сегодня и так поздно? - продолжает сжимать мою руку.
  - А что нам делать? У тебя сегодня встреча с партнерами? А завтра ты будешь приходить в себя. - быстрый взгляд на ждущих и смотрящих на нас детей. - А мы погуляем, развеемся немного, съездим в зоопарк или к морю.
  - Так просто? - сдвигает брови, спрашивает Адриан.
  - Так просто, - отвечаю я.
   - Кристофер, отведи Рози в комнату, нам нужно поговорить с мамой, - приказывает Адриан детям уйти в комнату. Возвращает взгляд на меня. - Что происходит?
  - Все хорошо. - улыбаюсь. - Нас ожидает такси, нам пора, ни к чему этот разговор. - нервничаю от пристального взгляда мужа.
  - Ты считаешь, что твое поведение - это правильно? - начинает разговор Адриан.
  Ну, сейчас меня начнут обвинять, конечно, виновата во всем я! Обороняюсь взглядом, принимаю вопрос.
  - Мое поведение? Какое? Ты сейчас о чем? Говори прямо, как есть, что ты хочешь услышать от меня? - вырываю руку из его оков, и скрещиваю кисти на груди. Пристально смотрю в глаза мужу.
  - О том, что ты видела меня в ресторане с двумя прекрасными дамами, и то, как я себя вел, - нервно сглатывает. - Не спорю, виноват перед тобой, но это необходимо. Для нас с тобой, для важных сделок, для нужных подписей и всего того, что связанно с бизнесом.
  Я опешила, он не пытается меня сейчас обвинить. А, наоборот, чувствует вину, ну, конечно. Изменяя мне, своим принципам, всему себе, да вообще у него двойная, тройная жизнь. На какое-то время я оттаиваю, и мне становится жаль его, в глазах читается, чтобы простила и приняла то, что он делает. Но, а потом в мое сознание упирается то, что все это он делает ради нас. Что? Измена? Он ложится в кровать с кем-то ради чего-то? Это проституция! Он шлюха, он продает себя.
  - Подожди, что ты с ними делаешь? - в недоумении переспрашиваю я.
  - Ничего! Это обыкновенный флирт, обед, ужин, хороший дорогой подарок, милые улыбки, взгляды, и не более.
  Это флирт? Это просто флирт? Адриан, я что, на дуру похожа? У меня все внутри сжимается, боль вновь колит прямо в сердце. Он хочет, чтобы я это съела?
  - Но, допустим. - сжимаю губы. - Как это влияет на нас с детьми? - выдавливаю из себя сквозь ком в горле.
  Адриан удивляется, округляет карие глаза.
  - Милая, отужинать в дорогом ресторане с женщиной, от которой зависит крупный контракт на несколько миллионов, - нервно выдыхает. - Ты реально не понимаешь?
  - Я все понимаю, но обязательно ее лапать? И делать вид, что ты не женат и у тебя нет детей? - напрягаю голос, сдерживаю слезы и вспоминаю те самые грязные фото с лицом своего единственного мужа с разными женщинами. И уезжал он с другой блондинкой, а в ресторан явился с двумя брюнетками, ну, конечно, он не догадывается о том, что я все знаю, но мне больно от того, что он пытается меня обмануть, и ни капли правды.
  - Про меня все знают, что я безумно люблю свою жену и детей. - смягчает голос. - Я этого не скрываю. - раскрасневшись, он пытается мне все объяснить, ту ложь, которая называется правдой. - Я пытаюсь вылезти из кожи вон, чтобы вас обеспечить, а ты, чтобы меня поддержать, пытаешься уколоть, какую-то работу нашла, с мужиками ходишь в рестораны, и не просто в рестораны, а в самые элитные, ты совсем зазналась, Ада. Ничего себе! Я зазналась. Вот в чем тут дело. Тебя задело, что я по дорогим ресторанам хожу, и то, что нравлюсь другим.
  - Ты же мне сам предложил идти работать, не правда ли?
  - Но не на такую работу. - искра упрека.
  - А на какую? Полы мыть в твоем офисе?
  - Ну, к примеру, да. - задумался, глядя мне в глаза и выискивает что-то там. - Там не будет такой возможности общаться с мужчинами.
  - Так, подожди, ты меня хочешь заставить мыть полы за твоими девахами, запереть дома, а сам по дорогим ресторанам шарахаться, гулять и наслаждаться жизнью? - меня переполняет желание ударить его. - Ты, случаем, умом не тронулся?
  - Но ты мать! Ты забыла? И при чем тут полы? Можно и в магазин пойти продавцом, масса возможностей сейчас, - пытается успокоить меня. - Ты даже не пробовала, а сразу напрямую к богатеньким дядечкам. Они, между прочим, просто так дорогу не дают, все через постель, - захлебываясь в своей слюне. - Я против того, что ты работаешь там.
  - Ты сейчас серьезно? Ты хочешь сказать, что я никчёмная дура? И достойна самой низкой работы? - я испепеляю его взглядом. - И то, что ты из кожи вон лезешь, чтобы меня с детьми накормить? Да я не вижу от тебя ничего. А как я стала работать, хоть могу купить себе трусы и новую помаду, и не оправдываться перед тобой, и не трястись от того, что ты будешь злиться из-за новой игрушки детям. - понимаю, что правда его тянет вниз, он не может ничего сделать. - Ты можешь больше не унижаться, чтобы накормить голодных женщин своим присутствием, я могу обеспечить себя и детей.
  - Не понял, - напирает телом на меня. - Ты с ним спишь? Ты сейчас к нему? - хватает мои руки с грубой силой, что кровь пульсирует в запястьях.
  - Адриан, я не шлюха, я для карьерного роста не лягу в кровать, у меня есть достоинство, в отличие от некоторых! - расставляю приоритеты и не даю повода думать обо мне низко.
  - Это бред, ты сейчас о чем? Твоя работа - это повилять хвостом перед мужиками. Не более! У меня речь идет о нашем будущем. О нашем с тобой. Ты не боишься потерять то, что так долго строила?
  Значит, его работа - это святое, и то, что он делает, благословенно. А то, что делаю я, ничего, пустое!
  - А что я строила? - выкручиваю руки и слабым голосом спрашиваю.
  - Семью! Ада, что с тобой? Я тебя в последнее время не узнаю, - смотрит на мои покрасневшие запястья и на то, как я их потираю.
  - Сегодня пятница, тебе нужно расслабиться. Отпусти меня, и закончим на этом, - спокойно уверяю его в том, что ничего страшного не произошло.
  - Ада? - напирает на меня всем телом, прижимая к стене.
  - Я прошу тебя, не надо, - упираюсь руками в его плечи. - Все то, что ты делаешь, это святое, я принимаю.
  - Прости, это ради нас с тобой, - убирает мои руки и прижимается губами к моей шее.
  - Быть шлюхой, - взрываюсь от его дыхания около моего уха.
  - В смысле? - остановка начатого, но продолжает держать и прижимать к стене.
  - Ты размениваешься на других ради денег, ты отдаешься кому-то ради чего-то, того, чего я не вижу. Отойди от меня, - пихаю его в плечи, не желая чувствовать его дыхания.
  - Я хочу тебя, - заламывает мои руки за спину и приближает свое лицо к моим губам.
  - Нет, - отворачиваю свое лицо.
  - Что, нет? Ты разве меня не хочешь?
  - Нет! - ловлю его взгляд на моем лице в нескольких сантиметрах. Он не мой, он отвратителен, о, нет, от него так пахнет. Голова идет кругом, в его запахе летает другой женский аромат, жареная курица, табак и какой-то очень неприятный, напоминающий дезодорант для кошачьего туалета.
  - Ты меня разлюбила? - вопрос в лоб. И тут вспоминаю тот самый разговор на кухне, когда я спросила его, любит ли он меня, на что был ответ: 'Ты себя в зеркало видела?'
  - Ты пахнешь дешевкой, - отталкиваю его от себя, он поддается легко и отходит в сторону. В его глазах поднимается ураган.
  - Кристофер, Рози, поехали! - кричу детям, пытаюсь расшифровать взгляд мужа, который томно смотрит на меня.
  - Мамочка! - подлетает ко мне Рози и протягивает ручки ко мне.
  Хватаю сумки, открываю дверь, и слышу фразу в спину:
  - Ты делаешь ошибку...
  Я оборачиваюсь к Адриану и спокойно отвечаю на его то ли вопрос, то ли утверждение:
  - Я на выходные, отдыхай. - захлопываю за собой дверь. Мое сердце колотится с бешеной скоростью, никогда так не делала, каждый мой шаг был всегда согласован с ним, боясь что-то сделать не так, осуждений, что мне чего-то не до дадут, что я что-то потеряю, но что? То, чего и не было! Боже, за что я держалась? Что я боялась потерять? Пустота накрывает с головой. Усаживаю детей в машину, где ждала нас Тата, она серьезно на меня смотрит с вопросом:
  - Все хорошо?
  - Вроде да. Позвоните мне, как доберетесь.
  - Не волнуйся, все будет хорошо, тебя ожидают, - протягивает листок бумаги с номером машины.
  - Мама, а ты? Ты не поедешь? -протягивает свои ручки Рози ко мне, с жалостным голоском.
  У меня обрывается сердце, мне хочется поехать со своими детками.
  - Рози, - приседаю рядом со своей крошкой, крепко обнимаю, - милая моя, я приеду к вам чуть попозже, ты будешь меня ждать? - смотрю на Кристофера и потираю его руку.
  - Мама, а ты куда? - спрашивает сын, глядя на меня, а я на Тату в ожидании ее помощи.
  - Мы же с вами говорили о том, что нас ждет. А маме нужно кое-что решить, - спокойным голосом говорит Тата, обращаясь к детям.
  - Но я хочу с мамой, - хнычет Рози, вцепляясь в меня еще крепче. Сжимается сердце, мной овладевает страх. Страх потерять своих крох.
  - Ада, прошу, иди, тебя ждут, - грозно приказывает Тата.
  - Сейчас, минутку еще, - обнимаю свою доченьку.
  - Мамочка, я хочу с тобой, не уходи...
  Ну, все, я не поеду никуда, не смогу перебороть себя, материнское сердце не может отпустить, им страшно. Я хочу быть рядом.
  - Хорошо, поехали все вместе, - вдруг говорит Тата, после телефонного разговора, приказывая водителю трогаться.
  И в этот момент, сердце тает, крепче обнимаю свою крошку. Кристофер кладет голову мне на плечо со словами:
  - Мама, что-то серьезное произошло у вас с папой?
  Всматриваюсь в темноту, пытаясь уловить черты сына, вижу слезинки на его щеках. Меня тревожат его слова. Нежно вытирая слезы, отвечаю:
  - С чего ты это взял?
  - Вы так громко ругались, мне не понравился папин голос и как ты с ним разговаривала, мне стало страшно, что вы разведетесь.
  Откуда он знает смысл этого слова? Ведь он еще малыш. Милый мой.
  - Милый мой, все взрослые ругаются, так бывает. Я люблю твоего папу, а он меня, - пытаюсь разобраться в его чувствах, которые терзают маленькую душу.
  - А почему с нами папа не может поехать?
  О, Боже! Что же ответить? Как успокоить моего мальчика?
  - Милый, ты ведь знаешь, у него много работы, он не может отдыхать столько, сколько мы, - пытаюсь улыбнуться своему сыну, но у меня не получается. Из моих глаз катятся слезы.
  - Мама, почему ты плачешь?
  Рози уснула на моих руках, крепко обнимая меня, я вдыхаю запах ее волос, смотрю на Тату.
  - Кристофер, тебе нравится, то, что происходит в последнее время? ты можешь делать то, что тебе хочется. Получать новые игрушки, знания. Возможность ездить туда, где ты еще не был. - тихим голосом интересуюсь его мнением об изменениях в жизни, чтобы не разбудить Рози.
  - Да, мне нравится, - поджимая свои губы, отвечает Кристофер.
  - Знаешь, милый, всегда приходится чем-то жертвовать, так устроена наша жизнь, не конкретно наша, а всех людей, живущих на планете. Если хочешь чего-то, то, будь добр, заплати. В нашем случае это время, мое и папы, мы им жертвуем, не видя вас. Нам приходится работать, а иначе не получишь того, чего желаешь... Ты меня понимаешь? Кристофер качает головой и отворачивается к окну, вытирает слезы, глубоко вздыхая. Что у него в голове? Милый, ты так мал, чтобы понимать сложные вопросы жизни.
  - Иди ко мне, сынок, - прижимаю сына к себе свободной рукой. - Все будет хорошо, я с вами, и папа рядом, - целую сына в макушку головы.
  Сколько мы едем по ночному городу? Все это время мной овладевает чувство, от которого становится дурно, надо мной повис страх. Какой? Чего я так боюсь? Пыталась воспроизвести разговор с Адрианом. Почему он так реагирует? Он любит меня? Неужели хочет, чтобы я приняла его измены? Точно знаю, что не прощу, не приму обратно, не смогу. Между нами, ничего нет, не было и не будет. О, Боже, ничего! И это, только сейчас начинаю понимать. Я не жила, а только перебежками от одного события к другому в долгом ожидании, ради чего? Ради пары минут секса, которые еще больше тянули вниз в глубокое раздумье, разочаровывая в существование любви. Что нас с Адрианом соединило? Общество? Жениться и родить детей? А как же любовь? Любили мы друг друга вот так сильно, как в кино? О чем я? Какое кино? Это жизнь, любовь умирает, разбиваясь о семейный быт, потребность зарабатывать деньги, рожать детей. Ведь он должен радоваться, что его жену признали лучшей. А он что? Он заставляет меня идти мыть полы, неужели он не гордится мной? Почему? Я не могу разобраться в этом самостоятельно, я опускаю руки. Мне больно, я в его глазах не достойна лучшего. А я ведь, подарила ему свои самые красивые годы жизни, пожертвовала фигурой, здоровьем, гордостью, карьерой, всем, что у меня было. А он? Он чем пожертвовал? Что дал взамен? Что? Даже минуты ласки и постельные сцены сложно назвать больше, чем его потребностью. В какую-то минуту мне хочется все ему рассказать и сделать больно так же, как мне сейчас паршиво на душе. Эта тягучая боль расползается по телу, слезы катятся из глаз с горечью. Перед моими глазами мелькают огромные светящиеся вывески, величественные здания, витрины дорогих магазинов. Блистающий город необыкновенно красив, завораживает своею таинственностью. Через какое-то время, высотные здания становятся редкими, и между ними виден просвет, а далее они убывают, становятся маленькими. Я могу видеть небо, звезды, и необъятную желтую луну. Постигаю разумом, что мы выезжаем из города. Шепчу Тате:
  - Мы куда?
  - Не переживай. Ты будешь сегодня там, как и договаривались.
  - А дети?
  Тата улыбается, подмигивая мне.
  У меня от сердца отлегло, стало спокойнее, дети со мной, и больше не надо. Крепче обнимаю Рози и Кристофера, тяжело дышу, пытаясь вычеркнуть взгляд мужа из головы, который, как клеймо стоит перед глазами.
  Наконец - то машина въезжает на территорию подъездного парка статного белого полустеклянного дома. Кухня полностью обнажена, гостиная, столовая окружены пальмам, с зелеными кустами красных и белых роз. Всю эту красоту дополняет аромат и шум моря.
  - Мы приехали, - смотрит на меня, шепчет Тата. - Ада, уложи детей. - указывает на Рози с Кристофером, - Тебя ждет Джонни.
  - Джонни здесь? - удивляюсь повороту событий.
  - Сегодня твой час, иди уже, - приказывает она.
  Я выхожу из машины, держу Рози на руках. В нос ударяет головокружительный и очень приятный аромат, невозможно надышаться. Тата извлекает из машины Кристофера и взваливает его спящее тело на плечи. Медленно идем вдоль розовых кустов с огромными бутонами и ярким ароматом. Дом, на мое удивление, выдержан в минималистичном стиле, повсюду стеклянные и невесомые статуэтки в виде причудливых животных, разных размеров. Цвет интерьера исключительно белый, всё из натуральных материалов. Вслед за Татой мы поднимемся на второй этаж. Раскрываются двери детской, где стоят две огромные кровати с белоснежными балдахинами. Под кроватями светится неоновый свет, озаряя шкуры зебр. На стене в изголовье нарисованы слоны с лотосом вместо хобота. Высокие потолки уносят куполом вверх звездное небом с желтой луной. У меня перехватывает дыхание, такого интерьера не то, чтобы видеть, а представить даже не могла. Аккуратно кладу Рози на хрустящую свежую постель с запахом гвоздики и мяты. Аромат подкашивает мои ноги и хочется прилечь вместе с дочкой на удивительно мягкую перину.
  - Этот аромат... - веду носом по воздуху, не узнавая свои ощущения, это впервые со мной происходит. Рецепторы нюха возбужденно включаются в моей голове, и я каким - то образом могу различить нотки аромата.
  - Знаю, тебе нравится?
  - Да, - оглядываюсь по углам комнаты. - Я слышу аромат не только в этой комнате, но и за ее пределами. Доносятся с улицы ноты розы, морского бриза вперемешку с мятой и гвоздикой находящихся здесь, - останавливаю взгляд на Тате и не верю тому, что сейчас говорю. - Я бы еще добавила немного цедры, мускатного шалфея и базилика.
  - Ада? - внимательно смотрит на меня Тата.
  - Прости, не могу справиться с собой, аромат сводит мышцы головы и легкие.
  - Тебя ждут. - останавливает развитие процесса композиции в голове. - Детки будут здесь, у нас на эти выходные много всего интересного, а тебе пора в дорогу. - окончательно рвет мое раздумье над непонятным состоянием.
  - Дорога? - удивляюсь. Думала, что буду здесь.
  - Джонни внизу, он встревожен, что не успеете собраться.
  - Иду. -спохватилась, быстро встаю с кровати, еще раз оглядываюсь на детей. - Прошу тебя, Тата, будь поласковее с Рози. - ловлю взгляд женщины, уже родной и теплый.
  - Ада, они мои детки, я их обожаю, иди уже. - улыбается она мне, с легкостью выдыхая мое сомнение.
  Я выхожу из комнаты, оглядываюсь по сторонам. Стеклянные стены пропускают чуть зеленоватый свет с улицы, играя тенями листвы в помещении, безукоризненно белый мягкий ковролин приглушает шаги, создается двоякое чувство, как будто ты снаружи и одновременно внутри в какой-то компьютерной игре. Яркая зелень в ночное время освещается ярким коридорным светом. Ароматы окружают со всех углов дома и как не странно, я чувствую их по отдельности. Джонни ждет меня в холле у развесистого куста с мелкими цветочками снежного цвета, а в руках его королевская лилия.
  - Джонни! - радостно окрикиваю, спускаюсь по стеклянным ступеням в его объятия.
  - Ада, ты все планы нам спутала. Нам пришлось, немного понервничать, - озаряет своей улыбкой в знак того, что счастлив меня видеть.
  - Простите. Не смогла справиться с собой, обида, боль и страх поглотили с головой, простите. - от неловкости не знаю, что ответить в свое оправдание.
  - Сейчас успокоилась? - нежно обнимает и целует в щеку. Черные руки протягивают мне белоснежный раскрытый цветок лилии.
  - Это мне? - принимаю из его рук цветок с насыщенным ароматом, глубоко вдыхаю. И, как ни странно, прихожу в себя.
  - Да, - его теплые пальцы касаются моих прядей волос, нежным движением рук он убирает их за ухо, открывая мое лицо, добрые глаза светятся правдой.
  - Адриан, он сводит меня с ума. - заикаюсь, от вторжения в мое сознания черных глаз. Продолжаю: - Я не понимаю, сегодня пятница, а он никуда не пошел, - его глаза не моргая, все глубже и глубже погружаются в меня. Я млею, но продолжаю что-то говорить:
  - Вернулся домой. Да, вы предупреждали, но в глубине души я не верила, что он начнет меняться, почему тогда продолжает мне изменять? Что не так я делаю? И все то, что говорил Милли, не могу найти ответы, я запуталась, разделилась на два мира - реальный и виртуальный. Джонни, помогите мне.
  - Ада, милая моя, это нормально, естественно. Он видит в тебе перемены, и его задевает это. Он привык видеть тебя в своем подчинении, знал твои шаги и реакцию, а теперь все вышло из-под контроля. Он не может совладать с тобой и, соответственно, со своими новыми ощущениями восприятия тебя. Он в панике.
  - Но от чего? Что им движет, он любит и боится потерять? Или?.. Я запуталась...
  - О любви сложно сказать, это, скорее всего, влечение к тебе, страх изменить жизнь, трансформировать то, что годами нажито.
  - Значит, он меня не любит. - сильнейший удар под дых, плотность вздохов и выдохов участилась.
  - Ты это поймешь позже, когда вырвешься из своих страхов и сумеешь овладеть собой, своими эмоциями и желаниями. Это все равно, что поливать камень водой, зная, что он не прорастет. Тебе нужно осознание всего происходящего, и тогда ты найдешь ответы на свои вопросы, а Милли - очень опытный психолог, он откроет в тебе все потайные двери. И, кстати, он тоже сегодня здесь! Нам пора, - протягивает мне черную руку с безупречным маникюром. Его бархатная кожа с нотками дорогого парфюма наводит на странные мысли. Этот запах... этот запах... он кружится в моей голове снова и снова, набирая обороты.
  - Какой у вас парфюм? - осмеливаюсь задать вопрос Джонни.
  Джонни пристально продолжает смотреть на меня, усаживая в кабриолет и закрывая за мной дверь, успевает обдать сладкой фразой:
  - Сегодня обо всем узнаешь, не торопи события, контролируй себя, это самое важное, чем ты должна обладать.
  Но о каком контроле может идти речь, когда все вокруг такое шикарное и дорогое, машины на которых меня возили, круче предыдущих, ошеломляющие подарки, запахи, впечатления и много-много красивых и исключительно влиятельных мужчин?
  Белый кабриолет подъезжает к пристани, около которой стоит лайнер высотою в пятнадцать этажей. Эта громадина ждет меня и моего присутствия на званом ужине, где ресторан высшего уровня для приема знатных гостей со всего мира. Мое шокированное внимание расплескивается из стороны в сторону, когда мы идем по отполированным палубам с винтажными фонарями и коваными лавками, в свои каюты. Не задавая ни единого вопроса, молча впитываю изысканность, дороговизну и новизну моего видения. Сегодняшняя ночь взорвет мое сознание, я это чувствую всем своим нутром. Время, около трех ночи. И все приглашенные гости ждут только моего появления, что я должна такого сделать? Кто я? Что принесу в этот круг знаменитых и богатых людей? Чего они от меня ждут? Я доверяю своему учителю, ступаю по его следам в каюту. Распахнув двери моего сегодняшнего ночлега, я ахаю, апартаменты морского, королевского номера продуманы до мелочей. Громадная круглая кровать стоит посреди большущей помпезной каюты. Тяжелые бархатные шторы обрамляют круглый иллюминатор в корме корабля. Темно-зеленые стены с напылением из золота играют под теплым светом бра из многочисленных мелких капель, сползающих гроздьями по стенам. Невероятное количество каких-то флакончиков на стеклянном столе у зеркала, на прикроватных тумбах, на стене с мелкими заспиртованными цветочками. Аромат ударяет в нос, большое количество разнообразия нот парфюма. Подношу к носу каждый флакон и вдыхаю, окунаясь в чувство невесомости.
  - Ада, прими ванну. Мне входить не положено, буду ждать тебя за теми дверями, - указывает взглядом на резные белые двери в обрамлении золотых рам.
  - Да, я поняла, - с жадностью поглощаю запахи. Никогда не могла подумать, что ароматы вскружат голову. Я вхожу в ванную комнату, где в круглой чаше рассыпаны миллионы разных цветов. Стягиваю с себя одежду, опускаю одну ногу, потом другую, и в итоге я погружаюсь в эту чашу целиком, вдыхаю аромат не только носом, но и всем телом. Мысленно начинаю понимать, что это эфирные масла с нотками миндаля, персика, абрикоса, лепестков роз, иланг-иланга и бутонов гвоздики. Я окунаюсь с головой в магическую теплую обволакивающую смесь. Отключаюсь, а дальше не уразумеваю, что со мной происходит, как будто ввели в гипноз ароматов. Интуитивно встаю из чаши, не обтираясь, шагаю к той стене из бутыльков, она притягивает, как магнитом, своими ароматами. Прохожу мимо кровати и краем глаза вижу белоснежное полупрозрачное платье с переливающимися камнями. Подхожу и любуюсь им.
  - О! - такой красоты я еще никогда в жизни не видела. На платье лежит сверток, перевязанный шелковой ленточкой. Аккуратно беру, разворачиваю. Адресован мне:
  'Каждый день приближает меня к тебе. Я радуюсь твоим победам, сегодня ты должна всем показать, на что ты способна. С любовью, ЕГ'.
  - Кто ты? - прижимаю письмо к своему лицу, вдыхаю ее запах. О да, я его чувствую.
  Аромат остался и запечатлелся у меня в памяти навсегда. Бросаю взгляд на стену, покрытую мелкими цветочками и маленькими вздутыми флаконами. Подхожу к ней, закрываю глаза, начинаю читать ноты композиции. Мое сознание парализует сочетание нот. Беру флакон с нежным ароматом пачули, которого так не хватает для усиления аромата на моем теле, капаю масло на кожу. Капля медленно стекает по соску к животу, пересекая гениталии по внутренней стороне бедра к стопам. Во мне разыгралась волна возбуждения, кружится голова, бедра сводит неведомая сила, внизу живота поднимается буря, медленным действием вверх до грудной клетки. На очереди масло с бергамотом, капаю себе на живот, с магической силой ощущаю страсть. Я не выдерживаю натиска ароматерапии. Быстрым шагом направляюсь к дверям, где ждет меня Джонни. Раскрываю тяжелые древесные двери в комнату в более спокойную обстановку, где играет камин в своем танце огня, озаряя белые смокинги в теплых оттенках на безупречных телах мужчин. Это мои мужчины - афроамериканец Джонни, Риккардо Милли - психолог, Митяй с его очаровательным и обольстительным взглядом на мое обнаженное тело. Сандр - стилист и парикмахер. От удивления у них раскрываются рты и округляются глаза. Я стою перед ними обнаженная, в маслах, которые сводят каждую мышцу тела. Стеснение улетучилось, я вообще забыла про одежду, хочется лишь одного - чтобы энергетический комок страсти и желания вырвался из меня.
  - Ада? - вырывает меня из транса голос Джонни.
  - Помогите мне... - все, что могу выдавить, 'облизывая' мужчин в смокингах.
  Джонни подходит ко мне, берет из моих рук флакон с розовым маслом и просит присесть на софу. Я повинуюсь, выплескивая страсть из своих глаз, таращась на Джонни. Сандр, не спрашивает, приступает к прическе. Милли подносит мне стакан с какой-то жидкостью. После пары глотков чувствую послевкусие укропа, имбиря, корицы и чего-то еще, но не могу разобрать игру нот. Джонни опускается передо мной на колени и начинает втирать масло в каждый пальчик на ноге. От невероятного удовольствия запрокидываю голову назад.
  - Что вы делаете со мной? - стону через муки удовольствия.
  - Тебе нужно расслабится и почувствовать свое тело, учись держать свои эмоции.
  - Это не реально... - улетаю с каждым прикосновением рук Джонни и Сандро.
  Митяй вносит платье, с прерывистым дыханием, на трясущихся ногах я пытаюсь встать, Милли помогает надеть его, длинное декольте открывает практически мое тело до пояса. Крупное, бриллиантовое и достаточно тяжелое колье сверкает на шее. Джонни обувает мои ноги в туфли на высокой шпильке. Сандр быстрым движением махает кистью с пурпурной пудрой по моей коже, красит ресницы тушью смольного цвета и губы красным оттенком. Милли подходит ко мне сзади, чувствую его тяжелое дыхание около уха, пальцы касаются щек. Волнение сильного человека переходит мне, вибрация его клеток отдается моей коже, внутренняя дрожь. Что он чувствует ко мне? Та ситуация, когда он приказал соблазнить его, в действительности у него это сидит в голове? Или это просто план лечения. Но меня задело, мысль затаилась все же сделать это с ним? Ощущаю прохладную материю на своём лице, дрожащие руки Рикардо одевают на меня маску. Я оборачиваюсь на Милли и вижу его лицо в маске, белой, резной, из нежной кожи, плотно прилегающей к строгим чертам мужского сложения. Наши взгляды встречаются, пылаю страстью обрушить на него свою силу, которую внезапно чувствую в себе. Я становлюсь сильной духом, во мне вырастает стержень, поглощая остатки жалости к мужчинам. Что со мной? Моя душа выворачивается наизнанку, дай волю, растерзать взглядом, что я и хочу сделать, мысленно посылаю ему: 'Возьми меня'. Его глаза закрываются, губы приоткрывают рот, грудь поднимается чаще, руки медленно сжимаются в кулаки.
  - Ада? Что ты делаешь? - кладет руку мне на плечо Джонни, отрывая от возбуждения. Улыбаюсь Милли, посылая мысленно: 'я это сделаю'. Композиция ароматов делает волшебные вещи не только со мной, но и с теми, кто на меня смотрит.
  - Что? - перевожу взгляд на Джонни.
  - Ты сейчас обладаешь сильнейшей энергией секса, каждый, на которого ты посмотришь, испустит дух. Не стоит испытывать нас, мы контролируем себя, это выработанная годами выдержка, но твои чары в данный момент колдовские, пощади нас.
  Я пристально смотрю в глаза Джонни.
  - Ада, прекрати! - врывается в сознание Джонни. Я отвожу взгляд в сторону, пытаюсь контролировать себя, но у меня явно это не получается, мысли рассеиваются.
  - Что я должна делать, почему не могу сконцентрироваться? Я безумно горю желанием кого-нибудь изнасиловать.
  Мужчины смеются. Чувствую себя нелепой.
  - Простите, что со мной? - опускаю взгляд в пол, пытаюсь не смотреть в их лица.
  - Твоя задача - эффектно появиться на ужине, просто спускаешься и проходишь сквозь толпу, в конце зала будет стоять трон, для тебя, куда ты сядешь и будешь наблюдать за тем, что происходит. - в напряжении выдыхает Джонни и добавляет. - Наверное, ты уже догадываешься, что будет происходить.
  - А смотреть я могу на мужчин? - пытаюсь воспроизвести картину реальности.
  - Конечно, ты смотришь на того, кого захочешь, можешь остановиться и добить этого человека своим желанием, чуть приоткрыв рот. - касается пальцем моих горячих губ. - Ты выпила напиток, который издает мощнейшие ноты секса. - Джонни протягивает мне цветок. - Лилия, предназначена тому, с кем ты пожелаешь уединиться.
  - Для чего? - не понимаю смысла уединения.
  - В процессе ты все поймешь сама.
  - А если я не захочу никого выбирать?
  - Ада, у тебя контракт, забыла?
  Успокаиваюсь, все вопросы сами собой отпадают. Непринужденно выдыхаю, выпускаю быстрым рывком воздух из своего рта, обдувая мужчин.
  - Ада! - хором кричат они, разворачивая меня от себя и подталкивая вперед. Неужели, мой аромат подавляет мужчин, на что он способен? Я иду впереди четверки мужчин, ощущая на себе их горячие взгляды и ведь каждый что - то думает, о чем? Хотят ли они меня? Кто я для них, по мимо договора? Почему я себе задаю эти вопросы? Прекрати, Ада немедленно. Переставляю ноги, не ощущая каблука, платье сверкает в отблесках алмазов. Невероятная уверенность в своих силах, опустить любого на колени кто посмотрит на меня, сегодня я королева и все взгляды только мои. Медленно в голове вырисовывается образ мужа, лицо, если бы он только видел меня сейчас. Захожусь в насмешке над ним. Укол в сердце, тошнота подходит к горлу. Останавливаюсь и краем глаза вижу зеркало во весь рост, поворачиваю голову на свое отражение. Нет, это не я, это абсолютно другая женщина с четверкой мужчин в белых смокингах позади меня. Рассматриваю себя в маске. Худое тело с изящной талией в облегающем, прозрачно - сверкающем платье в пол с открытой грудью, руки без лишнего грамма жира, лицо спрятано под резной белой маской, а глаза блестят огнем, наполненным невероятным чувством страсти, с ума сводящего оргазма. Совсем недавно казалось, что вчера еще сидела перед зеркалом в гордом одиночестве с трясущим жиром на животе и чувствовала себя монстром. А сейчас я стою перед зеркалом совсем другая, красивая и это я, я. Митяй опускает тонкие пальцы на мое плечо и медленным движением вдоль руки проходится мелкой дрожью по коже.
  - Подари мне танец...
  Я смотрю на него через зеркало, ловлю взгляд в маске.
  - Да, - разворачиваюсь в его сторону, прислоняюсь своей обжигающей кожей к его упругим мышцам и запрокидываю голову назад, чтобы не смотреть на него. Его движения повлекли нас в медленный танец, прикосновения друг к другу еще больше поддают жару, ноги подкашиваются, и я вот-вот...
  - Нет, - со страстью в голосе произносит Митяй. - В конце вечера я буду с тобой, и только тогда... - сладко шепчет мне на ухо, обжигая шею горячим потоком воздуха, скользя руками по моей спине, будоража и так взволнованную кожу и тело.
  Спускаюсь по винтовой лестнице к гостям. Белые наряды мужчин и женщин ослепляют глаза, маски на лицах незнакомцев, скрывают личности. Останавливаюсь по центру лестничного пролета с затаившимся дыханием. Черный мрамор и несколько сотен людей в белом. Играет саксофон с пронзительным звуком, через мгновение подключаются клавиши рояля. Перехватывает дыхание - знак того, что главный гость здесь и это я. Все разом поднимают головы на меня, и взгляды людей замирают. На меня смотрят, сотни, а может, и тысячи людей, и каждый что-то от меня ждет. Я тереблю в своих руках стебель лилии, прячу глаза в белых ароматных лепестках, пытаюсь разглядеть через огромнейшее пространство, наполненное людьми, музыкантами, внушительными вазами с развесистыми цветами, тот самый трон, куда должна приземлиться, но он так далеко. Я и представить не могла, такое многочисленное количество приглашенных и вместимость помещения на корабле посреди моря. Змеиное логово пропитано ядом секса и страсти в белых невесомых тонах с переливами композиций аромата. Через несколько минут, осваиваюсь, ступаю на полукруглые ступени вниз. Величественные гости расступаются передо мной, мужчины глазеют с открытыми ртами, в глазах искрится секс. Вспоминаю прикосновение Митяя, ток бежит по телу. Не терпится испытать свои чары на первом попавшемся мужчине, который так и пытается уловить мой взгляд. Вот он, ловит, мысленно шепчу: 'Во мне ураган, возьми меня', - приоткрываю рот, подхожу чуть ли не вплотную, вижу, как человек зомбируется, его глаза стекленеют, учащается дыхание, а я в свою очередь чувствую энергетический комок. Я могу им управлять, разогнать всем нутром и выпустить на смотрящего, остановить, приглушить, заморозить, сила во мне растет, мощнейшими волнами. Что это? интерес продолжать интригует. Перебрасываю взгляд на женщину в безупречном платье, на ее карие глаза, которые замирают. Спускаюсь на ее губы, которые она кусает, а ее руки пускаются по своему телу в поисках ласк повизгивая тонким голоском. Она хочет? Чувствую непреодолимый поток страсти, мне хочется ее поцеловать и заняться с ней любовью. Останавливаю себя, перенося взгляд на следующую жертву, и так продолжается пока не достигаю своей цели, то есть трона, окруженного обнаженными девушками в кружевных масках и белых туфлях. Это что? Оргия? Я где? Вдруг меня сковывает страх, обворачиваюсь назад, и не верю своим глазам, раздетые мужчины и женщины ласкают друг друга, занимаясь любовью. Моя челюсть раскрывается в удивлении. Я оказалась той, кто заставил их это делать. Вспоминаю про лилию в руках, которую должна вручить тому, с кем мне уединиться. Ищу взглядом того самого. Мой нос заставляет повернуть голову в другой конец зала, запах тянет меня к ней. Да, это она. Из тысячи я нахожу и выбираю именно ее, которая стоит ко мне спиной. Изящный силуэт в блестящем платье так и манит благоуханием цветка апельсина, мандарина, розмарина, розами, жасмином, кассией, иланг - илангом, бобами тонка, сандаловым деревом, амброй, цибетином, ванилью. Разрываюсь на мелкие кусочки, взлетая на воздух. Преодолеваю толпу занимающихся сексом, шаг за шагом приближаюсь к блондинке и вот она разворачивается в замедленной сьемке ко мне. Олицетворение великой женщины, и искусство держать себя читается в ее глазах. С дрожью протягиваю ей лилию, прохладные руки соприкасаются с моими вспотевшими пальцами, я дрожу, кусаю губы, помехи в голове, не отрываю взгляда от ее карих глаз. Чувствую, как она мной управляет, ее голос звучит в моем сознании. Удерживаю своими руками ее и быстрым рывком касаюсь пухлых, нежных губ. Голова кружится, земля раскачивает нас быстрыми толчками, прижимаю ее к себе, осязая сладковатый аромат мяты, пропитанный ванилью. Я таю в ее объятиях, впитывая всю без остатка. Ее ладони прижимаются к моим щекам и отстраняют мое лицо, раскрываю глаза, шепчу:
  - Не оставляй меня... - ее лоб прижимается к моему, глаза и губы в нескольких миллиметрах от моего лица, горячие дыхание и божественный аромат источает ее рот в словах:
  - Я горжусь тобой. - улыбка красивых губ. - Время еще не пришло, но совсем скоро мы будем вместе.
  Опускает руки вниз и делает шаг назад от меня, я за ней, а она еще два, не могу оторваться глазами, гипноз, мощнейшая сила утягивает воронкой за ней. Чувствую руку на плече, обворачиваюсь и вижу Митяя, горький дым обволакивает каждую извилину моего мозга, возвращаю взгляд обратно в ее сторону, ищу туманными глазами, ноги подгибаются, тело тянется вниз, теряю сознание. Митяй нежно подхватывает меня руками, легкая походка ее облика исчезает в дымке, смыкаю глаза.

  Четырнадцатый день

  Раскрываю глаза, чувствую, как мое тело ноет, будто всю ночь носила мешки с землей. Мои руки не могут пошевелиться, чтобы поправить подушку, ноги раскинуты в разные стороны, как бревна, в моем теле нет энергии. Я опустошена. В каюту входит Джонни с подносом, на котором ароматный завтрак с бокалом красного напитка.
  - Доброе утро. - еле-еле слышно говорю я.
  - Как себя чувствуешь? - протягивает бокал, до краев наполненный настойкой из трав.
  - Ужасно, что вчера было? - пытаюсь взять в свои руки бокал, но не могу, нет сил даже приподняться на локти.
  - Давай я тебе помогу, иди сюда, - поддерживает мою голову и прислоняет к моим губам бокал для глотка.
  Я залпом опустошаю содержимое. Закрываю глаза, откидываюсь на подушку, пытаюсь собрать мысли воедино. Через какое-то время прихожу в себя, начинаю ощущать свои ноги, руки и пылающие щеки.
  - Что вчера было? - пытаюсь издать голос, повторив вопрос Джонни.
  - Ада, знаю, в твоей голове сейчас бардак, но ты превзошла все наши ожидания, - говорит он в нежным прикосновении к моим волосам.
  - Еще какой бардак! Кто все эти люди и почему они устроили оргию?
  Джонни проводит рукой по волосам, спускаясь на подушку, и вновь возвращается на исходное место. Его глаза блестят, а зубы белеют при теплой и доброй улыбке.
  - Это люди, самые богатые на всей планете Земля. И ты смогла свести их с ума, когда окружила своим ароматом. Мы очень рады, что ты с нами, Ада, ты понимаешь, что это значит? - тихо добавляет он, затаив дыхание, ожидая моего ответа.
  - Джонни, что ты имеешь в виду? Кто эти люди?
  - Люди из высшего общества, верхушки денежных пирамид, это люди из политики, моды, кинематографа, крупные бизнесмены известных мировых брендов и так далее, поэтому они были все в масках, чтобы не узнали их личности, эта тайное сообщество для самых богатых людей в мире. Для того, чтобы состоять в этом клубе, они выкладывают крупную сумму, и тебе, кстати, очень много кто передал подарки в знак своей благодарности и удовлетворенности, вон в той комнате, - указывает взглядом на дверь. - Как позавтракаешь, можешь сама убедиться в этом.
  Я вхожу в транс от услышанного и сдвигаю брови, задавая вопрос:
  - Почему именно так? У них разве нет любимых людей, как, например, жена, муж, или они не могут себе купить кого захотят, если у них столько денег? - взволнованно кошусь на двери, где ждут меня подарки.
  Джонни улыбается и отвечает:
  - Людям, у которых есть абсолютно все, нужно что-то новое, то, что заставит их дальше жить. И, как правило, они одиноки. Испытав в своей жизни все чувства, они вступают в клубы, где их окружают такие же люди, и то, что ты вчера видела, их объединяет.
  Ничего себе! И я была сердцем этого события.
  - Если честно, я немного недопонимаю, что вчера было. Я как будто была под гипнозом, - поворачиваюсь к стене, где были флакончики с эфирными маслами, но их там нет. - А где? - удивляюсь я, вспоминая вчерашнюю ночь.
  - Ты про аромат? - улыбается он, вглядываясь в мое серьезное лицо.
  - Аромат? Ну, точно! Ароматы... они...
  - Ну, наконец-то! Доходит?
  - Ну, конечно, это все ароматы. Я чувствовала каждую нотку композиции. - беру руки Джонни, смотрю в его глаза и тихо спрашиваю: - Я обладаю талантом чувствовать?
  Джонни улыбается и добавляет:
  - Создавать, ты парфюмер, Ада!
  - Что? Как? Откуда? - ничего себе, и это только сейчас на меня сваливается. Никогда не могла подумать, что я парфюмер!
  - Сегодня у нас поход на завод, где создаются парфюмы, и ты сможешь испытать себя.
  - А я думала, что для другого предназначена. А вчерашняя ночь? Я больше не буду участвовать в таких событиях? - не знаю, зачем я спрашиваю это. Мне понравилось то, что я вчера держала в своей власти тысячи людей, богатых и знатных, они зависели только от моего взгляда. Хотела ли я еще раз это испытать?
  - А тебе понравилось? - тихо спрашивает Джонни.
  - Я не знаю на этот вопрос ответа. - выдыхаю. - честно, я испытала сильнейшие чувства, что сегодня... - поднимаю свои руки, которые немного начинают меня слушаться.
  - Знаю, ты вчера испытала эмоциональный шок. В тебе было столько энергии, ты даже представить не можешь сколько. В создании чего-то эйфоричного тебе нужны такие эмоции, так как ты сама излучаешь аромат секса. За твои творения к твоим ногам будут падать миллионы поклонников. Как Милли тебе уже говорил, взгляд, аромат, звук - это три ключа к идеальному сексу, к достижению цели, которой ты хочешь добиться от партнера. Вчера тебе помогли раскрыться масла с нотками возбуждающего эффекта, а ты была проводником к наслаждению, тем звеном, той нотой, которой не достает в композиции в создании запаха оргазма. Когда все происходит в совокупности, получается результат, который ты вчера видела.
  - И много у вас таких, как я? - пытаюсь уловить суть разговора.
  Джонни, не торопясь встает с моей кровати, чтобы раскрыть плотные шторы и впустить морское солнце в каюту.
  - Ты единственная, и поэтому мы тебя боимся потерять, - разворачивается ко мне лицом, и я вижу перед собой темного ангела в лучах солнца.
  - В смысле? А как ЕГ? Она тоже источает аромат, и я его чувствую.
  - Она эксклюзивный человек, но нам нужна еще ты, мы тебя долго искали.
  - Значит, я одна такая, ну, кроме ЕГ? Неужели так мало женщин с ароматом? Ведь каждый человек излучает феромоны.
  - Но не такие, не с такой силой, от которой хочется кричать и таять в дикой пульсации оргазма. При первой нашей встрече, когда я вдохнул твой аромат, и если бы я был простым человеком, то волочился за тобой оставшуюся жизнь, не понимая, что меня держит около тебя, это как с твоим мужем происходит. Один секрет раскрыт. Я знаю, как пользоваться тем, что у тебя есть. Ты идеальна, ты даже не можешь понять насколько. Поэтому давай собирайся. Завтракай плотно, мы причаливаем к берегу, нас ждёт открытие, - наклоняется ко мне, целует нежно в губы, обдавая свежим ароматом, очень мягким и приятным: - Ты бесценна, и мы в твоем подчинении, - удаляется из моей комнаты.
  Ничего себе! В моей голове проносятся миллионы мыслей, перебивая друг друга, в хаотичном порядке, не давая осознать и переварить услышанное.
  Плотно ем, отдергиваю одеяло и нахожу себя абсолютно голой, настороженно спрашиваю себя: 'кто меня раздел'. Но почему-то стыд куда-то исчез, я перестала стесняться своего тела. Подхожу к зеркалу в ванной комнате, гляжу на свое тело. Кожа чуть мерцает, она стала мягкой и бархатистой. Прижимаю ладони к носу и глубоко вдыхаю остатки вчерашнего божественного аромата. Нежные нотки играют на моих руках, лицо идеально гладкое, изгибы губ блеснули в улыбки обольщения, я красивая, и не только телом, но и внутри. Я провожу нежно пальцами по своим соскам, двигаюсь вниз по животу до лобковой кости, наблюдая в отражении. В голове закрутились мысли: почему нельзя заниматься сексом три месяца? Мне так этого хочется. Я закрываю глаза и представляю, руки Адриана, как он касается меня. Но через какую-то минуту возникает отвращение к его нежностям, они скудные, и сложно их назвать ласками. Тогда в моей голове возникает образ Митяя, его губы, которые я так хочу поцеловать, нежные и страстные руки, его аромат. Я даю волю воображению в действиях Митяя. Вспоминаю его прикосновения, дыхание, меня возбуждает и обдает огнем страсти. Мои руки продолжают расточать ласки. Указательный палец скользит в лагуну глубокой вибрации, стон вырывается наружу с продолжающим прерывистым, диким рычанием от удовольствия, тело бьется в конвульсиях. Медленным движением извлекаю палец из промежностей, подношу к носу, вдыхаю свой аромат, и на удивление нотки розового дерева и миндаля играют аккорд, приятный слуху. Облизываю палец. Не могу передать это чувство, сама от себя схожу с ума, на вкус, как молодые почки кедра с нотками малины, бергамота и клюквы, в сочетании горечи, сладости и кислинки добавляется послевкусие нежной белой мяты с легкими отливами лимона. Это открытие приводит меня в шокирующее состояние, обеими руками оперлась о зеркало и пристально всматриваюсь, пытаюсь увидеть изнутри вторую себя, и да, я ее вижу, она смотрит на меня и улыбается.
  Холодные струи воды глушат во мне огонь, смываю аромат, который держал мышцы в тонусе, становится легче, желание секса утихает.
  Обновлённая выхожу их душа в комнату. Кровать кто - то застелил и приготовил строгий брючный костюм молочного цвета. Поверх пиджака разложена блуза из невесомой, прозрачной ткани. Туфли с узким носом стоят на полу у кровати. А нижнее белье? Будоражусь от того, что придется обойтись без него. Осмеливаюсь одеться, чувствую всем телом материю, струящуюся по ногам, рукам, животу. Приятно, ткань как будто обнимает нежную кожу. Расчесываю волосы, оглядывая себя в зеркало, я как будто переродилась в другого человека. С дрожащими руками открываю двери каминного зала и прихожу в удивительный восторг.
  - Ничего себе! - оглядываю комнату, усыпанную миллионами цветов. Они повсюду с многочисленными ароматами витающих в воздухе.
  - Это для тебя, Ада, что я тебе говорил? - обращая на меня свой взор, Джонни показывает стопку писем, принадлежащих мне.
  Между цветов я вижу подарки в бархатных коробочках, раскрываю их по очереди, натыкаюсь на безумные дорогие украшения, кольца, колье, подвески, сумочки, клатчи и ткани для пошива вечернего наряда, также шелковые шарфы, перчатки, статуэтки и много всего интересного. Для того чтобы все развернуть и насладиться красотой подаренного, и дня не хватит. Я невероятно счастлива. Мне никогда не дарили дорогие подарки и в огромном количестве, не верится, что это все мое.
  - Что это? - обращаю внимание на папку черного цвета, перевязанную белой лентой, на журнальном столике.
  - Открой, - предлагает Джонни, глядя на мое счастливое лицо.
  Я развязываю ленту, раскрываю папку. Не понимаю, какой-то договор, много всего написано. Перелистываю страницы, вижу фотографии и описание какого-то помещения, не могу сообразить суть главного, нервно перелистываю страницы и натыкаюсь на свое имя.
  - Что это? - парализованная телом, спрашиваю Джонни.
  Джонни выхватывает папку из моих рук и читает вслух:
  - Лайнер под серийным номером RGu1256064499VB, Royal International именуемое ARIBOSSEA принадлежит Мозес Аде. Круизный лайнер, на котором ты сейчас находишься, твой. Эта подарок ЕГ тебе! - с радостным и довольным лицом, произносит простую фразу.
  - Что?! - у меня открывается челюсть от услышанного.
  - Это твоя собственность, вот документы, подтверждающие твое право на этот подарок.
  - Но!.. Ведь это безумно дорого! Как? Я недостойна таких подарков, - обхватываю свое лицо руками от непонимания.
  - Ты достойна лучшего, Ада, это малая часть того, чего ты достойна, - убирает руки с лица и смотрит в мои глаза.
  - Откуда столько денег у нее? - выдавливаю я от любопытства.
  - Столько, сколько ты и представить не можешь, но скоро ты все узнаешь, не торопи события, - поправляет мои локоны, убирая с глаз.
  - Вы мне как-то сказали, что Адриан - член вашего клуба, неужели он так богат? Вы это имеете в виду? - вдруг во мне затаилось что-то подозрительное, может, со мной играют в какую-то игру, а я и не догадываюсь?
  Джонни пристально смотрит на меня, а потом вдруг раскатистым хохотом разразился в смехе.
  - Ты считаешь? Нет... - прекращает смеяться, смотрит на меня - Ада... - еще громче смеется, запрокидывая голову назад, держится за живот руками. - Ну, ты умеешь рассмешить. - смахивает слезы от смеха в уголках глаз
  Я в непонимании смотрю на него - отчего он так смеется? Тихо спрашиваю:
  - Я просто в небольшом шоке, вы мне сказали, что он член клуба, может, он это и придумал, он вам заплатил и устроил игру, чтобы вы меня всему обучили? И... Я запуталась. Это он решил подарить мне лайнер? Но откуда у него деньги?
  Джонни внимательно на меня смотрит и его глаза расширяются все шире и шире от моих догадок, не выдерживает и обрушивает на всю комнату громко звучный смех.
  - Да, что я такого смешного говорю? - не унимаюсь.
  - Ада, девочка моя, твой муж состоит в нашем клубе, это верно, но на самом низком уровне, он просто снимает девочек и проводит с ними ночи, вот и все. О том, что существует элитный клуб, знают избранные, но точно не Адриан.
  - Но в моей голове не укладывается все то, что со мной происходит. Как вы узнали, что я - это я, и про мой дар? Что я могу делать такие вещи? - мой голос серьёзный и грубый от слов Джонни о том, что муж - это самый низкий человек на земле, и я его жена.
  - Ада, как я тебе уже говорил, ты обладаешь сильным ароматом, и когда ты только появилась на первых ступенях нашего заведения, ЕГ уже почувствовала тебя. Она велела проследить за тобой, в ту ночь, мы все и узнали. Твои переживания, как ты видела своего мужа, обнимающегося и целующегося с другой на пороге гостиницы, и тогда клубок начал развязываться. И вот ты стоишь снова у порога в мужском костюме, а твой аромат еще больше усилился от вырабатываемых тобой гормонов при острой обстановке. Мы все смотрели и следили за тобой через камеры, ты была восхитительна в мужском костюме, и наша владычица не упустила момента, чтобы подойти к тебе и лично убедиться в твоем запахе, и да, она была права. ЕГ долго отходила от тебя, ты не представляешь ее желания с тобой воссоединиться!
  Я внимательно слушаю его и не могу поверить в то, что слышу, вспоминаю нашу первую встречу с ней. Я и сама до сих пор не могу отойти от ее запаха, каждый раз, когда я вспоминаю, сводит ноги и тянет в паху. А вчерашний поцелуй... Прикладываю руку к губам, закрываю глаза, вспоминаю ее дыхание, сердцебиение и страсть в глазах. Да, неудивительно, что из тысячи людей я выбрала именно ее.
  - Что значит воссоединиться? - раскрываю глаза и убираю руку с губ.
  - И, это ты узнаешь позже, я не могу раскрыть все карты, она лично все тебе расскажет. Ада, учись контролировать и сдерживать себя, это самая важная твоя задача, ты должна уметь управлять собой в нужном тебе русле.
  - Но как? Когда мне дарят такие подарки, за что? Простите, но у меня впервые такое, я даже не знаю, что с этим делать.
  - Это твой лайнер. Ну во-первых на нем будут происходить светские вечера, где королева ты, во вторых зарабатывать сдавая в аренду, ну, в конце концов, отправиться в кругосветное путешествие. Что хочешь, то и придумывай, он твой!
  - Я могу на нем путешествовать? - удивляюсь я.
  - Ну да, а для чего такие вещи? Ты можешь жить здесь, если тебе нравится.
  У меня сжимается все внутри, что это возможно.
  - У меня ведь нет ничего, я никогда подобное не имела, только машину, которую подарили родители, и то Адриан продал и вложил деньги в квартиру, так и не успев поездить. А тут целый дом, гостиничный комплекс с многочисленными ресторанами, барами, где персонал - человек восемьсот, если не больше.
  - Если быть точнее, тысяча семьсот, включая капитана и людей, которые обслуживают морское судно.
  У меня чуть сердце не останавливается.
  - Но им нужно платить. Откуда я возьму столько денег?
  - Ада, тебе ничего не надо платить и не заморачиваться, ты просто наслаждаешься тем, что тебе дают и дарят, не думай о том, кто и что делает. Для этого есть другие люди, выполняющие свое дело
  - Но как такое возможно? - я не верю такому счастью, что это происходит со мной.
  - А сейчас мы с тобой поедем в то место, где ты должна сделать самый важный шаг в своей жизни, - обнимает меня и останавливается взглядом на моем лице, наполненным смятением и тревогой из-за всего того, что происходит. - Ты готова?
  - Наверно, - задумываюсь, что скажет Адриан о таком подарке.
  - Что у тебя в голове? - тревожит мысли своим вопросом.
  - Что я скажу мужу? - трясущимися губами спрашиваю.
  - Ничего! Ему не стоит знать про это. По истечении трех месяцев после того, как осознаешь, кто ты, сделаешь выбор, с ним быть или нет.
  - Почему не рассказать сейчас про все? И сделать выбор?
  - Ты не понимаешь? Ада он тебя гонит мыть полы, против твоей работы с нами, смеется над тобой, не воспринимает серьезно. А если расскажешь, так вообще все обрубит, и ты поведешься.
  - Объяснить ему про мой дар.
  - Ада! Как ты это представляешь? Что ты сердце богатых людей, которые занимаются развратом, устраивая оргии?! Как? Ну?.. - скрещивает руки на груди, в ожидании моего объяснения.
  - А если... - сомневаюсь я, нужно ли мне это...
  - Ты сомневаешься? - цепляет мой подбородок пальцем, чтобы взглянуть в лицо, которое я опустила вниз от стыда.
  - Я боюсь...
  - Чего? Говори, у тебя есть право выбора, мы всегда можем расторгнуть договор, в любую минуту. Ты забыла? Хочешь вернуться к нему? И тут во мне что-то просыпается, вспоминаю дни сурка, где я одинока и никому не нужна, постоянно чего-то ждущая.
  - Нет, я хочу идти дальше, я готова. - улыбаюсь, стараюсь совладать с собой.
  - Да, кстати, отчет о вчерашней ночи твоего Адриана. Он меняет тебя на это, - протягивает мне желтый сверток. От этого конверта хорошего точно можно не ждать, но все же в моем сердце еще живет надежда на то, что с мужем может все получиться. Достаю фотографии и вижу Адриана в компании трех, нет, четырех девушек, которые его ублажают. К горлу подступает ком, сердце сжимается. Он даже и не страдал, не вспоминал меня. Я думаю, каждую минуту, о нем, а он, отшвыриваю фото в сторону и закрываю глаза, слезы катятся по щекам.
  - Ада, ты его любишь? - осторожно спрашивает Джонни.
   Резко убираю руки от лица, глубоко вздыхаю, вытираю слезы и смотрю в черные глаза афроамериканца.
  - Нет, но во мне сидит надежда, - отвожу взгляд в сторону, разглядываю нераскрытые коробки с подарками, мысли переключаются, что в них может лежать? А в той красной побольше с разноцветными бантами на крышке? Адриан вновь возвращает меня в реальность. - У нас все неправильно сложилось. - резюмирую я, продолжая воображать, что же может уместиться в разных по размеру коробочках.
  - Ты хочешь сохранить семью?
  Возвращаюсь к разговору.
  - Джонни, у нас двое детей...
  - И это все?
  Я опускаю глаза с ответом:
  - Да, - вспоминаю слезы Кристофера, его страх, что наша семья рушится, ведь все к этому идет.
  - Ада, у тебя всегда есть выбор, его никто у тебя не забирает.
  - А если нам вместе походить к Милли?
  - Можно, но только по истечению срока. Все в твоих руках.
  И тут во мне зародилась надежда на новую жизнь, где все будет по-другому. Сердце отпускает боль, и оно начинает биться в обычном ритме.
  - Джонни, спасибо тебе за то, что ты рядом. Мне безумно хорошо с тобой, - обнимаю своего чернокожего мужчину, вдыхая его аромат.
  - Спасибо тебе, что ты рядом, - обнимает в ответ и прижимает к своему упругому телу, вдыхает остатки вчерашнего разврата.
  Захватывает дух, когда мы ступаем на землю мировой столицы парфюмерии. Город, который видела только на фото в интернете, мечтая побывать и побродить по узким улочкам сквозь высокие дома. И теперь я здесь с особой важной миссией... Морской воздух обволакивает мое лицо, вдыхаю полной грудью, ароматы, тянувшиеся с гор. Джонни подносит к моим глазам шелковую повязку, тихо говоря:
  - Я завяжу твои глаза, ты не должна видеть, куда мы поедем.
  - Но я уже знаю. Или нет?
  - Знаешь, но ты не должна знать того, что тебе еще рано знать, так как ты еще не готова.
  Я внимательно смотрю на него, пытаюсь понять суть происходящего. Повинуюсь, закрываю глаза, в знак согласия.
  Меня усаживают в машину, Джонни берет мою руку.
  - Я буду с тобой, все это время. Сейчас постарайся настроиться на самое важное, отключи мысли и войди в свое внутреннее состояние, почувствуй себя во всех смыслах этого слова. Машина трогается с места, заиграл безумно красивый инструментал скрипки и саксофона. Нежный и теплый ветерок ласкает мою шелковую кожу из приоткрытых окон автомобиля. Я стараюсь погрузиться в спокойную атмосферу в воспоминаниях о ней. Вспоминаю поцелуй и его вкус, в животе заиграли пузырьки лимонада. Хочется узнать ее имя, увидеть лицо без маски. Непроизвольно начинаю вырисовывать ее по миллиметру своим воображением. Вижу блондинку перед собой абсолютно обнаженной, вспыхивает желание дотронутся и почувствовать мягкость кожи. Медленным движением пальцев прикасаюсь к оголенным плечам, скольжу по длинным изящным рукам к запястьям, а глаза впиваются в безупречное красивое лицо, губы, шею, щеки, спускаюсь ниже к груди со стоящими сосками, плоскому животу и...
  - Ада, мы приехали. Все хорошо? - врывается голос Джонни в сладкие грезы.
  - Да, все хорошо, - дрожащим голосом отвечаю я.
  - Пошли, повязку сниму тебе позже.
  Медленным шагом входим в помещение, мои каблуки застучали по плитке, отдаваясь эхом. Я не вижу масштабов здания, но это ощущается акустикой звуков. Мое воображение вырисовывает пространство, по которому я иду. Волнительное дыхание Джонни за спиной и еще нескольких мужчин. По шагам предполагаю, что их трое. Легкое дуновение теплого воздуха, передо мной раскрываются двери. Приятный мужской голос в приветственной фразе:
  - Добро пожаловать, мисс Ада.
  Я приостанавливаюсь, глубоко вдыхаю аромат говорящего мужчины, улыбаюсь в его сторону, следую за Джонни, который тянет меня за руку вдоль коридора. Чувствую, полы стали мягче, каблуки звучат приглушенней. Представляю, что вокруг уже находится мебель и ковры. Как бы я не старалась услышать нотки, которые смогут вдохновить на что-то, ради чего я здесь, но вместо этого чувствую аромат идеальной чистоты и свежести. Нейтральное звучание мяты с корицей, скорее всего, это были аромасвечи, запах кожаной мебели и шелковых напольных покрытий, и откуда здесь испарение аквариумной воды, мелкие частицы корма для рыб так и щекотят мне нос. Тру ноздри, чтобы избавится от неприятной пыльцы сушеных червяков.
  - Здесь аквариум? - шепотом спрашиваю Джонни, чуть ли не чихая.
  - Да, все верно, и не только, - отвечает он, чуть сжимая мою ладонь, останавливаясь и аккуратно снимая с меня повязку.
  В комнате достаточно темно. Привыкаю к пространству, вижу вокруг себя огромный подводный мир с разнообразными рыбами всевозможных цветов. Раскрываю рот от удивления, таращась на сбившиеся стайки мелких рыбешек с желтыми пузами над моей головой, чуть поблескивая плавниками в неоновом свете. Взглядом перемещаюсь по просторам аквариума вокруг меня. Большущая изумрудная рыба с колпаком на голове повисла над извилистыми, танцующими водорослями.
  - Я такого раньше не видела... - прислоняю ладони к прохладному стеклу, заглядывая вглубь воды, где виднеются белые плавники акул, длинные шпилеобразные хвосты белопузых скатов, парящих, как птицы, мимо моего лица. - шепчу охрипшим голосом.
  - Ты и не такое еще увидишь, Ада, - кладет руки мне на плечи, шепчет на ухо Джонни. - Нам пора двигаться дальше...
  Я обворачиваюсь на черное лицо Джонни и вижу блеск в глазах.
  - Мы еще не пришли? - чуть заметно улыбаюсь я.
  - Нет, позволь я тебе снова надену повязку, - маячит перед глазами темной материей. Я еще раз оглядываю голубую и манящую воду с желтыми полосатыми рыбками, проплывающими мимо. Закрываю глаза, позволяя завязать.
  Через какое-то мгновение запах аквариумной воды исчезает и на смену ему приходит нежный, тонкий чуть сладковатый аромат. Не могу разобрать что это? Не сдерживаю свое любопытство и спрашиваю:
  - Где мы?
  - Что ты чувствуешь?
  Я вытягиваю руки вперед и прошу снять с меня пиджак. Джонни аккуратно стягивает с меня белый пиджак, нет, мне не жарко, хочу ощутить аромат своей кожей. Оголёнными рукам вожу по воздуху, касаясь тонкого аромата, но он не единственный в этой комнате, чувствую запах свежей земли, капли утренней росы, и до меня доходит.
  - Аромат розы, да, это он, как тот запах в белом доме, где остались мои детки, это чайная роза белого цвета, несомненно, это она.
  - Ада, ты восхищаешь.
  - Я права? Могу взглянуть на это чудо?
  - Да, конечно, - снимает с глаз повязку.
  О, сколько же их тут? Километры во все стороны под стеклянным куполом.
  - Ничего себе, - оглядываюсь по сторонам, цепляюсь взглядом за мелкие бутоны белых цветов.
  - И этого ты не видела? - осторожно спрашивает меня мой Джонни.
  - Джонни, могу я попросить кое о чем?
  - Проси, что хочешь?
  - Я всегда мечтала уснуть в миллионах роз и проснуться на бархатных лепестках, - краснею, добавляя: - Обнаженной, - смотрю ему в глаза.
  - Ада? И много у тебя таких мыслей? - пронзает сверкающей чернотой глаз, показывая белые зубы в улыбке.
  Я заливаюсь краской, опускаю глаза, и вижу, насколько прозрачной оказалась моя воздушная блуза, грудь четкими очертаниями просвечивалась, а соски стоят, как спелые ягодки.
  - Ох! - прикрываюсь руками, бросаю взгляд на Джонни. - Просто мне очень часто снится один и тот же сон, с самого детства. - его глаза исступлённо смотрят на меня. Сглатываю слюну и продолжаю рассказ. - Как я купаюсь в белых лепестках роз, чувствуя их своим телом, каждой клеточкой кожи. - магический взгляд проникает сквозь мою кожу, теплая волна проходится по нервам. Он делает шаг ко мне, дрожащим голосом продолжаю. - Мне безумно хорошо. - приближается, его руки тянутся к моему телу, не отрываю глаз от его. - А когда раскрываю глаза, то возвращаюсь в реальный мир и забываю про это ощущение, про аромат, который у меня стоит перед носом всю мою жизнь. - запах его кожи, так близко, что ноги трясутся, а соски взвыли в приятном зуде. Что он делает? Закрываю глаза ожидая чего-то, его руки падают мне на плечи, а ткань пиджака укрывает тело. С дрожью выдыхаю, что со мной? Обнимаю себя руками, продолжая. - Я не знаю, как это объяснить. - его руки сжимают мои плечи, горячее дыхание около уха. - Я искала интуитивно этот запах в духах, в мыле, дезодорантах, но никак не находила нужного оттенка ноты. - поворачиваю голову в его сторону, смуглая кожа в нескольких сантиметрах от моего лица, замираю, вдыхая его молекулы пропитанные сладкой мятой.
  - Вот оно, Ада! Ты понимаешь, что ты сейчас говоришь? - указательный палец касается моей щеки, сопротивляюсь возбуждению, как себя вести? Держусь из последних сил. - Твое призвание, являлось во сне. - черные алмазы глаз, скользят по моей коже, жгучая магия дразнит. - И ты не понимала, что это. - медленно обходит и становится впереди меня, сухо глотаю, - Теперь ты знаешь, что должна сделать сегодня? - пристально смотрю ему в глаза, тону в их бездонности, необъяснимая энергетика утягивает безвозвратно.
  - Теперь понимаю. - его пальцы застегивают на моем пиджаке пуговицу, мы продолжаем пульсировать взглядами. - Зачем я здесь, и точно знаю, что надо делать, не терпится приступить к тому, чего желала всю жизнь.
  - Идем дальше? - показывает повязку.
  - Да, - в предвкушении сладкого и настоящего желанного счастья.
  Тихим голосом Джонни предупреждает, что на мой нос наденет намордник, чтобы приглушить чувствительность к ароматам. Намордник - это зажим на ноздри с мягкими, волосистыми подушечками. Следующее помещение, в которое мы входим, оказывается намного прохладнее, съёживаюсь от некомфортной температуры.
   - Ада, мы пришли. Не снимай повязку, пока сама не поймешь, что это тебе требуется. Ты должна действовать интуитивно, по своим ощущениям. Не переживай, тебе помогут опытные люди в создании легендарного аромата. Сейчас я сниму с тебя намордник, очень медленно. Ты не вдыхай полной грудью, впускай по чуть-чуть в свои легкие ароматы, которые могут вскружить голову, - убирает зажим с носа, Джонни еще раз убеждается в том, что я все поняла: - Ада, ты поняла?
  Я киваю головой, готовлюсь не дышать какое-то время.
  - Я удаляюсь, скоро с тобой увидимся, - нежно целует меня в щеку, касаясь уголка губ.
  Тишина поглощает меня, медленно и верно ароматы начинают впиваться в мой разум. Я не могу сообразить, что делать, но понимаю одно - что вокруг меня очень много разнообразных ароматов. Это все сбивает с толку. Кружусь вокруг своей оси, пытаюсь раствориться в звуках композиции, которую хочу создать. Но вот среди всех ароматов, чувствую ее. В голове рисуется образ, тот, который я совсем недавно представляла, обнаженное тело. Ее правильное и идеальное лицо, распущенные волосы, изгибы корпуса. Каждая клетка вибрирует о том, что она здесь. Слышу дыхание, мое сердце отзывается на стук ее сердца.
  - Ты здесь? Я чувствую тебя, - говорю в пространство перед собой.
  Тихое приближение ко мне. Дыхание учащается, задыхаюсь, кажется, воздух в комнате сгущается. Сзади дыхание, мои волосы колышутся от ее слов, обжигая кожу, нежным, приятным ароматом, от этого заиграли мышцы в животе, медленно сжимаясь и разжимаясь.
  - Я всегда рядом. - тихое дыхание. - Каждая клеточка твоего тела реагирует на мое прикосновение, - медленно снимает с меня пиджак, касаясь подушечками пальцев кожи рук. - Ты даже представить не можешь, как я тебя хочу, - роняя пиджак на пол и возвращаясь вверх по моим оголенным рукам, нежными пальцами. - Ты это чувствуешь? - ощущаю вибрацию половых органов. Голова кружится, ноги подкашиваются от слов и прикосновений. Пальцы переходят на ключицу, сонная артерия сейчас взорвется от пульсации. Неторопливое движение продолжается между грудей вниз к животу. Приоткрываю рот, чтобы заглотнуть воздух, при этом издаю тихий, глубокий стон.
  - Я сделаю для тебя все, только попроси...
  У меня возникает мысль: снять повязку, чтобы только увидеть ее, но она останавливает мои руки.
  - Не сегодня, ты же знаешь, что еще не готова. Ты должна знать свой ответ на сто процентов. Я не могу рисковать, знаю, ты хочешь этого так же, как и я. Но ты сомневаешься в своем муже, в своем решении, ты колеблешься.
  - Но ведь это естественно, все, что происходит со мной, - это в новинку. Я боюсь последствий, боюсь себя, тебя и всего, что вокруг меня. - перевожу дух, спрашиваю:
  - Почему я возбуждающе реагирую на тебя? Что заставляет мое тело вести себя так?
  - Ты это узнаешь сразу после первой наши встречи без масок, я все тебе расскажу, но когда буду уверена в твоем выборе, а сегодня ты должна сделать то, к чему шла всю жизнь, ведь еще месяц назад, ты даже не подозревала, на что способна. Все должно быть постепенно, поэтапно. - ее пальцы касаются моих губ. - Но ты можешь задать этот вопрос Милли, он тебе ответит с точки зрения науки и химии. А теперь мне нужно уйти. Постарайся распознать себя, раскрыть, отдайся нам всем своим я, и тогда ты все сможешь понять и разложить по полочкам. Я обещаю - ты никогда об этом не пожалеешь.
  Мозг расплавляется в бурном представлении своего будущего, тихо шепчу:
  - Поцелуй меня. - глубокий вздох. - Прошу...
  Ее руки в нежном прикосновении скользят под волосы на затылок, медленно потянув за корни вниз, открывая и оголяя мои вены на шее, а вторая двигается вдоль груди к животу, задевая воспаленные клетки в учащенном пульсе. Я еще никогда не знала подобных прикосновений, да еще от женщины, которую никогда в жизни не видела, а только ощущала всем своим телом, трепещущее от запаха, голоса, вибрации, плотности воздуха вокруг нее. Я приоткрываю рот в ожидании сладких губ. Но она только обдает мои губы горячим паром изо рта, сладким и пьянящим:
  - Это произойдет, но не сейчас, - ослабляет хватку у корней волос, и жгучие прикосновения исчезают, сменившись на мурашки по коже и холодок по соскам. Аромат запечатлелся на моих губах. Она улетучилась, ее рядом нет, а мне хочется, чтобы она не испарялась. Резко срываю ткань с глаз, оглядываюсь в поисках ее взгляда, но вместо этого вижу огромную лабораторию, стеклянные колбы с маслами на стерильных белых столах, витражные окна с различными видами: в первом окне - на полигон из роз, во втором - поля сиреневых цветов, в третьем - красные и желтые маки, а в четвертом смотрят на меня изящные деревья, похожие на сакуру. Все это, так красиво, я как будто оказалась в сказке. Мой нос повлек меня к колбам с маслами. Интуитивно начинаю смешивать эссенцию, добавляя ту или иную ноту аромата, создавая по памяти ее аромат, манящий, будоражащий до костей мозга, который сводил меня с ума. Мне хотелось окунуться в нее, закутаться в ее объятия, почувствовать всю, без остатка. Не могу объяснить эту реакцию, не могу контролировать свои действия. Руки и мое обоняние делают аромат, который прославит меня на весь мир, но этого я еще не знаю и что меня ждет впереди и кем буду. Через несколько минут, а может, часов, время не подвластно мне, присоединяются люди в белых халатах, в масках на лицах, прикрывая носы от ароматов, в хлопчатобумажных перчатках. Они мне все объясняют и учат тому, как все взаимодействует. Как и сколько, в каких пропорциях и как долго духи настаиваются. Существует три фазы для создания аромата. Первая фаза - это голова - пять-десять минут ее действия. Голова очень важна, так как она создает первое впечатление о композиции. Вторая фаза - сердце - действие ее около часа, это середина аромата, она связывает верхние и нижние ноты. Сердце испаряется, медленно источая тот яд, в котором вы таете. Третья фаза - основа. Длительность до восьми часов, самая высокая и продолжительная фаза, которая раскрывает в нас все то, чего мы так желаем. Она остается в нашей памяти, и мы ее преследуем во всем. Немного понимаю, что к чему, и начинаю смешивать масла: верхние - бергамот и розовое дерево с нижними - пачули и ирис, добавляя иланг-иланг и жасмин. На белую плотную бумагу наношу эфирные масла и махаю у носа. Определяюсь с нотами композиции, профессор объясняет законы воспроизведения, что за чем идет, что это небыстрый процесс изготовления, он занимает от тридцати минут до трех месяцев, смотря какого эффекта мы хотим достигнуть и, что получить от аромата. Все смешивается в строгой последовательности, начиная с середины, база, голова. Слушаю сочетание нот, и оно меня удовлетворяет на все сто, и невозможно надышаться ароматом. Парень, в белом халате с голубыми глазами, испепеляет меня взглядом. Внимательно следит за каждым действием и что-то конспектирует в блокноте. А другой парфюмер берет каждую отдельную ноту и в строгой последовательности растворяет в спирте, а через какое-то время, разглядев на свету частички эфирных масел в колбе, берется связать их в единое целое, процеживая через толстый слой марли и плотно закрывая стеклянным колпачком. Ясным взглядом смотрит на меня, предлагая пообедать в другой комнате, пока духи остывают в холодильнике.
  Я выхожу из лаборатории и попадаю в другую комнату, где вижу многочисленные флаконы разных дизайнов, размеров и форм, наполненные композициями. Мое обоняние приводит к тому запаху, который исходит от моих мужчин. Флакон выполнен в виде мужского торса голубовато-прозрачного стекла с бабочкой из черной материи на гениталиях. Откручиваю колпачок, вдыхаю аромат полной грудью. В голове мелькает мысль подарить этот аромат своему Адриану. О! да! Вспоминаю про него, про деток, про то, какой сегодня день и сколько сейчас времени. Мне кажется, прошел год с тех пор, как я потерялась, исчезла из мира.
  - Ада?! - слышится знакомый голос за спиной.
  Обворачиваюсь, встречаюсь глазами с Джонни.
  - Джонни! Как? У меня получилось? - держу бутылек духов в своих руках и смотрю на него, сверкая глазами.
  - Более чем. Чуть позже протестируем, а сейчас пойдём пообедаем, - смотрит на мои руки, добавляет: - Ты обнаружила то, что тебя окружает?
  - Да, этот аромат, вы все им пахнете, почему?
  - Это стабильность для твоего мозга, импульс, подача информации, этот аромат будет всегда напоминать тебе о том, что с ним твоя жизнь изменилась, ведь ароматы всегда записываются вместе с информацией.
  - Можно я его возьму, мне бы хотелось протестировать на своем муже. И вообще, сколько времени? Как мои детки? Я потерялась во времени, - настороженно спрашиваю его.
  - Все по плану, это чуть позже, - берет мои руки в свои и добавляет: - Конечно, возьми, но ему это не поможет, не его аромат...
  - А мне поможет?
  Джонни смеется, косясь на флакон в моих руках.
  - Ада, попробуй и сама убедишься.
  - У него день рождения, и мне бы хотелось сделать подарок. - день рождения моего мужа! О, а я совсем забыла!
  - День рождения? Это очень интересно. Ты думаешь о нем не переставая.
  - Но ведь... - все, что я могу ответить. Он отец моих детей, и я с ним провела большую часть своей жизни. Я не могу его забыть, перечеркнуть наши прожитые годы.
  - Я все понимаю, возьми, и более того, я знаю, что будет дальше, - выводит меня из мира стекла в комнату, где накрыт стол изысканной едой.
  - Что? - удивляюсь я.
  - Ада, я думаю, тебе нужно какое-то время для осознания, чтобы двигаться дальше. Мы дадим это время тебе с завтрашнего дня до следующего воскресенья. - напрягаются его скулы, глаза чернее тучи.
  - Что? - не верю своим ушам, ведь я этого не хочу, или все же?
  - Это то время, за которое ты поймешь, чего ты хочешь на самом деле. Но я могу сказать тебя одно: ты разочаруешься в своем муже в сотый раз. Тебе нужно самой все почувствовать и понять.
  Голос не убедителен, что-то не так, цвет кожи изменился, это не Джонни.
  - Я не понимаю тебя, Джонни, что я не так делаю? - кусаю губы и роняю слезу на пол. Неужели я не справилась?
  - Все хорошо, твое смятение съедает изнутри. Ты должна убедиться и сделать выбор. Его руки приблизили мое лицо так близко к нему, что я могла рассмотреть каждую морщинку.
  - Какой? - не понимаю, о чем он.
  - Ровно на шесть дней мы ставим на паузу наше соглашение, но это не означает, что оно разрывается, за это время ты можешь делать все, что хочешь. Мы исчезнем из твоей жизни на эти дни. Адриан готовит поездку с вами на море, на свой день рождения, и, подумав над этим, ЕГ приняла решение отпустить тебя на шесть дней. По истечению этого срока мы будем ждать твоего решения о продолжении договора. Ты должна сделать выбор разумом и чувством, - прижимает меня к своей груди, слышу стук сердца, теплое касание, уют в его объятиях, в эти минуты я растворяюсь в нем.
  - Какое море? Я не хочу ставить на паузу ничего, я хочу двигаться дальше! - обнимаю его спину, ощущая в своих ладонях каждую мышцу под кашемировым свитшотом молочного цвета.
  - Подожди, не принимай поспешное решение. Сейчас ты многому научилась, и можешь управлять чувствами и испытать их на своем муже, разве не этого ты хочешь? Используй этот шанс. Но при этом не забывай про все остальное, что с детьми ты будешь справляться сама, и с домом, и денежные средства должна брать у мужа. Почувствуй сейчас все то, что ты уже чувствовала, но уже с небольшим опытом. Сделай так, чтобы муж ощутил вас в полной силе, и тогда выбор будет прост. - его дыхание, упругая грудь, запах, не хочу отходить от него. - И не забывай - мы всегда рядом и любим тебя.
  Отстраняет меня от себя, и заглядывает в глаза, не знаю почему, но я спрашиваю:
  - Я могу заняться сексом с мужем? - это то, чего я действительно хотела, я желала заняться сексом, любовью, во мне все горит и пульсирует, что готова даже на Джонни бросится или мне это просто кажется?
  Джонни улыбается.
  - Попробуй, если сможешь. Знаю, о чем ты сейчас думаешь. Прими это, как экзамен, используй все по назначению, воплоти свои желания. Но помни одно: до конца нашего соглашения ты должна оставаться с мужем. - Внезапно его лицо становится серьезным.
  - Что? - не понимаю, о чем он.
  - Сделай все правильно, по плану, он нам еще нужен.
  - Кто?
  - Адриан!
  - Почему?
  - Потому что ты учишься с ним, он тот, на ком ты сможешь все использовать.
  - Не понимаю.
  - А нечего здесь понимать. Обо всем сама узнаешь, - поворачиваясь к входящему человеку с подносом, где на бархатной подушке лежит мое произведение.
  - А вот это тебе поможет в реализации своих фантазий.
  - Мой аромат? - смотрю на красивый маленький флакон и не понимаю, чего от меня хотят.
  - Все верно, бери его, но знай: его волшебная сила - здесь, - прикладывает палец к моей голове. - Твоя мама сейчас в доме у моря, где ты оставила своих деток. Она все знает.
  - Что? - поражаюсь ответу.
  - Знает то, что и все должны знать: ты работаешь в издательстве, эта информация - ширма и для Адриана. И они все тебя ждут с презентации новой книги, нам пришлось вмешать в это твою маму, так как Адриан у нее интересовался тобой.
  - Адриан позвонил? Не может быть такого!
  - Может. Он меняется, и тебе стоит проверить все самой, поэтому нам пришлось все остановить.
  - Он перестал мне изменять?
  - Ада, не в этом заключается перемена. Тебе нужно преподнести для него, что все бросаешь ради него, как он того хочет. Начни все заново. Новые отношения.
  - Ничего не понимаю.
  - Все поймешь по ходу действия, знай - я рядом, ты можешь мне позвонить в любой момент.
  Если честно, я шокирована. В моем сознании появился просвет, безумно хочу узнать чувства своего мужа к себе и о том, что он хочет от меня, и да, конечно, я хочу заняться сексом, от которого взорвутся мозги.
  Мы с Джонни садимся в черный, небольшой вертолет на крыше места нашего пребывания. Город погружается в волшебную тьму, мелкие фонарики переливаются шатром бесконечного света. Скрываемся в облаках, шум мотора поглотил меня и погрузил в раздумье над шестидневной паузой. Через некоторое время облака рассеиваются и раскрывают перед моими глазами земное, человеческое творение, выполненное в виде железной конструкции, высокой башни. Ее величество сверкает, как одно целое из мелких мерцающих звезд, которые спустились с небес, чтобы укрыть многочисленные перекладины, возносившиеся к самому темному небу.
  Мы приземляемся на вертолетную площадку недалеко от того самого дома, где еще вчера я оставила своих детей, а кажется, что прошла целая вечность. Я безумно устала, вымоталась, и мне не терпится обнять их. Морально готовлюсь к встрече с мамой, знаю, что она меня засыплет вопросами. Я особо с ней никогда не секретничала, потому что, если задашь один вопрос, ответ закончится двухчасовой лекцией, и поэтому я старалась говорить минимум слов и не давать поводов для разговора. Да и ей было не до меня, она столько за день наговорится с пациентами, что, приходя домой, зарывалась в свои книги, давая понять мне, что очень сильно устала. Но, а после разговора с мамой мне не терпится поговорить с мужем, обнять, поцеловать и почувствовать его всем своим я. Шум от полостей и двигателя вертолета стих, я продолжаю сидеть и смотреть в окно. С моей стороны спокойное, черное море, гладь отражает желтую луну. Мне на какое-то время хочется остановить время, в эту минуту я спокойна и наблюдаю за самым шикарным видом из иллюминатора. Не верится в то, что со мной происходит, я становлюсь центром вселенной, где все к моим ногам, превозносят и дорожат мной.
  - Ада?! - кладет горячую ладонь на мою руку, тревожит меня Джонни.
  - Да, - поворачиваю лицо к нему уставшими глазами.
  - Все в порядке?
  - Не знаю. - пожимаю плечами, сомневаюсь в том, что готова на эти шесть дней.
  - Что тебя тревожит? - цепляет пальцем мой подбородок, заглядывает в глаза, наполненные слезами.
  - Я себя чувствую использованной. Не знаю от чего так. Да, вы ко мне относитесь как королеве, я это чувствую, еще ни разу не усомнилась в вашей доброте, верю в то, что вы меня не оставите, но после ваших слов страшно, что - то не так все.
  - Ада, знаю, тебе очень сложно, все так неожиданно на тебя свалилось, но пойми, это некий этап твоего преображения, прими его.
  - Да, да, я постараюсь, простите... - вытираю слезы со своих щек.
  - Пойдем? - сжимает мою руку в своих ладонях, чувствую от него доброту и то спокойствие, которого мне так не хватает.
  Вхожу в дом и вижу самую настоящую домашнюю обстановку. Громкий детский смех заполняет каждый уголок дома. В огромной, оборудованной кухне, с широким, круглым столом посередине, ютились самые любимые и близкие мне люди. Мои детки, мама и Тата лепят большую пиццу. Кристофер старательно крутит бортики, Рози раскладывает помидоры по краям. Мама в этот момент что-то рассказывает и часто улыбается. Если честно, я впервые вижу ее такой счастливой и открытой. Тата полностью испачкана в муке, но ее руки быстро что-то строгают, огромным и острым ножом. Я замираю на месте, созерцая момент происходящего, сердце разгоняется, выдавливая слезы на щеки, это по-настоящему, по-семейному, ведь я так и представляла свою семью. Моя душа улыбается осознание чувства спокойствия за своих деток, вот только его нет. Как только я хочу представить Адриана рядом с нами, вот за этим столом, в этом прекрасном доме и в теплой обстановке, крепко прижимаясь к мужскому плечу, заглядывая в его глаза, но все обрывается, когда Рози поворачивает в мою сторону голову, и быстрым рывком слезает со стула, бежит со всех ног, с вытянутыми руками, испачканными в томате, со словами:
  - Мамочка! Ты пришла! - и хочет уже меня обнять за плечи белого пиджака, успеваю ухватить ее ручонки и подношу к рту, для того, чтобы облизать сладкие пальчики, со словами:
  - М-м, вы готовите ужин? Дай-ка я попробую твои пальчики, - облизываю по очереди.
  Смех крошки расходится по дому, как бальзам по сердцу.
  - Мамочка! - кричит Кристофер, подхватывает полотенце со стула, вытирает руки на ходу от муки и теста.
  - Милый мой, - обнимаю своего сына и дочь, вдыхаю их аромат, который убаюкивает и дает понять, что я дома...
  - Ада! - удивленный голос мамы, и ясные глаза. Ее рука тянется к чернокожему Джонни в знак приветствия со словами: - Добрый вечер, Каролина, - представляется, пожимает руку и мило улыбается, посматривая на меня.
  - Джонни, агент издательского дома. - представляется он.
  - Мама! Я очень рада тебя видеть, - обнимаю ее.
  - Дочка. О, как от тебя пахнет! - замечаю, как у нее подкашиваются ноги, когда обнимаю.
  Я неловко смотрю на Джонни.
  - Я хочу принять душ, очень устала. - тороплюсь смыть с себя ароматы.
  - Мама, мы для тебя приготовили ужин! - радостно сообщает Кристофер.
  - Ты даже не представляешь, как я проголодалась, милый, ты меня накормишь? - целую его в лоб, и вижу счастливое лицо.
  - И я тоже, мамочка! - заявляет Рози.
  - И ты тоже, милая моя! Как я по вам соскучилась, - прижимаю Рози к себе.
  -Ваша дочь, как выжатый лимон, ей нужно привести себя в порядок. Ее утомила многочасовая работа. - берет меня за руку, Джонни добавляет: - Я тебя провожу в твою комнату...
  Я гляжу на Джонни, сдвигаю брови, с мысленным вопросом: 'Мою комнату?'
  - Идем, а то у тебя мало времени, пицца уже в духовке. Я сам проголодался.
  - Я быстро. А вы пока накрывайте на стол, - обращаюсь сначала к детям, а потом к маме. Замечая ее недоумение от того, как Джонни держит меня за руку.
  - Мою комнату? - переспрашиваю Джонни, поднимаясь по лестнице вверх.
  Он сжимает крепче, так, что мои пальцы синеют в его руке.
  - Это ведь твой дом.
  - Что?! - не разобрав услышанного.
  - Ада, это твой дом.
  Я останавливаюсь, выдергиваю руку, но тут же понимаю, что мама еще смотрит на нас, и продолжаю подниматься по лестнице. Как только мы заворачиваем за угол и скрываемся от любопытных глаз. Я открываю рот с вопросом, но не успеваю задать его, Джонни отворяет двери моих хоромов. Мое изумление реанимирует усталость за сегодня. Огромная светлая комната с круглой кроватью в центре с многочисленными подушками и цветами: белые розы, лилии, коалы - расставленных вокруг. Светлые плотные шторы свисают с пятиметрового потолка с кистями из шелка на пол из мелового дуба. Одна только комната с размером мою квартиру. Овальное зеркало в обрамлении лилейных балясин виноградных лоз над туалетным столиком. У выхода на балкон разместился мягкий диван с торшерами по бокам и стеклянным столом с книгами. Встроенный шкаф, а может и отдельная комната для одежды, с позолоченными миниатюрными ручками. Раскрываю гардеробную и погружаюсь в мир облачения, начиная с повседневной и заканчивая вечерними платьями, обувью. Туфли расставлены на стеклянных полках в компоненте с дизайнерскими сумочками, и, что удивительно их больше сотни.
  - Ничего себе! Джонни, это что, игра со мной? - собираясь с мыслями, выдавливаю я.
  - Ада, этот дом твой, и неважно, какой будет ответ по окончанию соглашения. Это не обсуждается.
  - Но почему? Почему вы дарите мне такие подарки? Сначала лайнер, затем такой шикарный дом. Это не много для одного дня?
  - Ада, это твоя зарплата за вчерашнюю ночь. Если тебе будет так спокойнее.
  - Ничего себе. Сколько тогда вы получаете? - удивляюсь размаху зарплат.
  - Все, что мы тебе даем, и то, сколько ты вчера заработала, окупилось в несколько раз, ты дорогая, неужели не можешь понять, Ада?
  - Такими темпами я стану миллионером, - оглядываю свою новую спальню.
  - Про то и речь. Ты даже представить не можешь, - успокаивает безмятежным голосом.
  - Я не могу поверить в это, не могу, - поворачиваюсь к круглой кровати, подхожу и рассматриваю каждый завиток, лепестков лилий, расставленных вокруг нее. Глубоко вздыхаю.
  - Но ты понимаешь, что Адриан не должен знать, и тебе решать, кого в нее пускать... - его дыхание около уха обжигает взволнованную кожу, обворачиваюсь к нему и встречаю взгляд, а он не такой, как обычно, наполнен страстью ко мне. Его глаза медленно раздевают и пожирают с жадностью. Подкашиваются ноги от проникновения в меня. Я это явно чувствую, нет, это не ошибочно... Доли секунд мы тонем друг в друге, пока тихий голос не рвет тишину:
  - Я жду тебя внизу... - разворачивается в сторону двери и уходит, закрывая за собой дверь.
  Несколько минут не могу прийти в себя, такого взгляда еще не встречала, чтобы вот так на меня смотрел мужчина, от одного взгляда что-то щелкнуло внутри. Это великолепно, черные глаза, дыхание, аромат зародили во мне что - то. Тело покрывается мурашками, ресницы трясутся от долгого не моргания, глаза высохли от впечатления. Другой Джонни, чернокожий мужчина запечатлелся в моем сознании. Что это может означать? Что он хотел донести? Хочется его вернуть и еще раз утонуть в нем. Но мое осознание того, что внизу ждут дети и мама, торопят в душ. Горячие потоки воды смывают аромат с лица, волос и тела. Запрокидываю голову, закрыв глаза, принимаю капли воды на лицо. Передо мной стоит взгляд Джонни, ведь он никогда на меня так не смотрел. Он всегда нейтрален по отношению ко мне. Что могло это означать? Выхожу из ванной комнаты, вижу маму. Она стоит возле лилий и вдыхает аромат.
  - Мама? - удивляюсь ее присутствию.
  - Ада, это мои любимые цветы, когда я была беременна тобой, то не могла заснуть, не вдохнув этот горьковатый запах.
  Я удивляюсь трогательному отношению ко мне, ведь она всегда была сдержанной и никогда не показывала свои слабые стороны.
  - Правда? - подхожу ближе, чтобы убедиться в ее искренности.
  - Ада, дочка, сегодня был самый запоминающийся день в моей жизни, спасибо тебе, милая моя, - убирает цветок от лица и смотрит мне прямо в глаза. Ее светло-карие глаза наполняются слезами.
  - Мама, я не думала. Я так боялась, что ты...
  - Нет, я счастлива за тебя. Ты изменилась, постройнела, что с тобой сделали? Ты стала... ты стала прекрасной, распустилась, как бутон розы. - горошины слез катятся по ее щекам, а она продолжает: - Адриан тебя ни во что никогда не ставил, ты была гадким утенком. Хотя ты не говорила про него плохого, но я чувствовала, видела, как ты несчастна, так же, как и я. И не могла тебе ничего посоветовать, ведь у нас с отцом... Что с отцом? Неужели она так же переживает, как и я? Неужели...
  - Мама, что с ним? - тревожусь.
  - Я брала выше нормы работу, чтобы не думать ни о чем, чтобы не видеть его, а он улетал надолго, чтобы не видеть меня... Прости, я не хотела, я... я... - закрывает свое лицо руками от сказанных слов.
  - Мама... - сглатываю огромный комок в горле от боли, о которой я даже не могла подумать, ведь мне всегда казалось, что они любят друг друга, никогда не слышала, как ругаются, да и очень редко видела вместе. И действительно, мама всегда была на работе, а папа летал месяцами.
  - Почему ты мне это говоришь сейчас? Почему рассказываешь?
  Она убирает руки от лица и отвечает:
  - Потому что именно сегодня я поняла, как счастлива здесь с твоими детьми, в этом прекрасном месте, с добродушной няней. И увидев тебя в дорогих вещах, как одета, как гармонично вписываешься с чернокожим мужчиной, и как он на тебя глядит, так Адриан никогда не смотрел, даже когда вы стояли перед алтарем и давали друг другу клятвы. И если честно, тоже хочется, чтобы на меня так же смотрели, Ада.
  Что? Что она говорит? Джонни всего-навсего... нет... Ей кажется, на меня все так смотрели вчера, все меня хотели и желали. Нет. У меня кружится голова, что она имеет в виду, может, она думает, что он мой любовник?
  - Нет, мама, ты не то думаешь... Он не мой... Я к нему ничего не испытываю, и он вообще мой начальник, я не могу, у меня муж, дети! - задыхаюсь от чувства, которое захлестывает, ведь я тоже, несколько минут назад, увидела такой взгляд, нет. Встряхиваю головой, не верю в это безумие.
  - Нет... А мне показалось... Ведь он так взял тебя за руку, его взгляд, это мгновение, и оно такое впечатляющее. Прости, но я это увидела.
  - Мама, нет, и прошу тебя, не надо, я не стану изменять мужу, зная, что он меня ждет в нашей квартире.
  - Дочка, я не осуждаю, говорю, что вижу, прости, может, это только обман, прости, прости, - опускается на мою новую кровать, аккуратно застеленную. Добавляя: - Когда мне позвонил Адриан, спросил про тебя, я сразу поняла - что-то между вами произошло, и смекнув, ответила, что мы уехали на природу и ты не можешь подойти.
  Ого! Она меня поддержала, она приняла мою сторону.
  - А потом позвонила Тата и пригласила приехать вот по этому адресу, где ждали меня Кристофер и Рози. Она мне рассказала, что ты часто ее приглашаешь посидеть с детьми, для того чтобы ты могла работать. Я не догадывалась, что ты обладаешь читательскими и писательскими талантами. Ведь ты особо не любила читать. И этот дом тебе предоставили для работы и твоих детей. Почему ты мне не рассказала о том, что работаешь? Я бы тебе помогла с детьми.
  - Мама, ты ведь сама работаешь, я не могла тебя нагружать. Если честно, думала, что ты меня будешь осуждать.
  - За что? Я рада за тебя. Очень. И если ты не против, я буду сюда приезжать и нянчиться со своими внуками, зная, что не встречу твоего отца у себя дома и твоего мужа у тебя дома. Я могу, если хочешь, уйти с работы, ради того, чтобы быть с тобой рядом. Сегодня какой-то день сумасшедший, я не верю в то, что происходит со мной! И тем более от своей мамы слышать такие слова...
  - Ты это серьезно? - роняя слезы на руки, которые держали полотенце вокруг моего обнаженного тела.
  - Более чем, милая моя. Я столько упустила, нам еще о многом нужно поговорить, а сейчас нас ждут внизу, дети приготовили для тебя ужин. Они так ждали. Нам предстоит дорога домой сегодня, Адриан оборвал телефон с вопросами о том, когда ты вернешься. Ничего себе, Адриан беспокоится, где я и когда буду? Нахожу глазами свою сумку, достаю телефон, включаю и вижу двадцать семь пропущенных от него и десять СМС. Я бросаю взгляд на маму и говорю:
  - Я сейчас спущусь, минуту, хорошо?
  Мама на меня встревоженно смотрит, кладет руку мне на оголенное плечо, тихо говорит:
  - Мы ждем... - и удаляется из моей комнаты.
  Я быстро начинаю открывать сообщения и жадно читать их.
  'Не знаю, почему ты так изменилась? Что могло на тебя так повлиять? Но точно могу ответить, что мне тебя не хватает, вернись, прошу, просто вернись!'
  'Знаю, ты злишься на меня, но это только лишь работа'.
  'Знаю и чувствую, что ты тоже по мне скучаешь, давай проведем выходные вместе'.
  'Ада?'
  'Прости меня, я пересмотрел свое поведение, и хочу, чтобы ты вернулась'.
  'Что тебя так держит? Ты меня разлюбила? Давай поговорим'.
  'Ответь'.
  '?'
  'Я жду тебя'.
  'Ты сегодня приедешь?'
  Что вообще происходит? Все как будто с ума сошли! Сегодня очень сложный день. Но в душе я рада тому, что все так происходит. Адриан ждет меня! И мне поскорее хочется вернуться домой и обнять его, о, Боже, он меня ждет. Улыбаюсь, бросаю телефон в сумку, раскрываю шкаф, где миллион одежды. Мне не хочется наряжаться, просто достаю свитер из шелковых переплетений с люрексом, надеваю светло-голубые джинсы, которые изящно садятся на мои ягодицы, собираю влажные волосы в хвост, выбираю белые кеды и сумку алебастровую в тон, перекидываю вещи в нее, а старую ставлю на пустое место. Отражение в зеркале, в простых вещах, и причем очень дорогих, 'я не похожа сама на себя'.
  Спускаюсь на кухню, где все меня ждут и, с изумлением рассматривают, удивляясь образу.
  - Что? - в первую очередь смотрю на Джонни и пытаюсь уловить его взгляд, именно тот, с которым он уходил, но нет, он, как обычно, всегда спокоен.
  - Отлично выглядишь, - улыбается он, показывая белые зубы.
  - Мама, ты очень красивая, - говорит Кристофер.
  - Мама, давай уже кушать, - стонет моя крошка, оглядывая мои кроссовки.
  - Конечно. Я такая... - прислоняюсь носом к носу Рози, - Голодная. - и трёмся пяточками. - Что у нас сегодня?
  - Мы состряпали пиццу с сюрпризом, - добавляет Кристофер.
  - О, я такой еще не пробовал, - удивленно утверждает Джонни.
  - Интересно, это Тата все придумала? - бросаю на нее взор и ловлю очаровательную улыбку.
  - Без меня дело совсем не шло, - разрезает пиццу на кусочки и рассказывает правила поедания: - Каждый выбирает себе кусочек, прежде чем его съесть, разламываете бортик пополам, находите записку и читаете вслух свое пожелание либо просьбу что-то сделать. По кругу, Ада, с тебя начинаем, - незаметно указывая на кусочек, который я должна взять.
  - Отлично! Тогда вот этот, - беру именно тот, на который указала Тата. Разламываю бортик и вижу записку, достаю и начинаю читать сначала вслух, но потом понимаю, что она лично мне принадлежит, и дочитываю про себя.
  'Мама, знаю, наверно, это глупо, но мне действительно не хватает папы рядом с нами'. Я бросаю взгляд на Кристофера, улыбка сходит с лица, комок подступает к горлу, стараюсь сглотнуть и произнести слова:
  - Следующий, - не отвожу глаз от сына, а сердце разрывается на куски от его печали, смотрящей на меня.
  - Все в порядке? - интересуется мама, видя перемену моего настроения.
  - Да, все отлично, - смотрю на маму и снова возвращаю взгляд к сыну со словами:
  - Спасибо, милый, - в надежде, что все поймут, почему не желаю оглашать послание.
  - Теперь моя очередь, - протягивает черные пальцы к аппетитной пицце, Джонни. - О нет! Спеть акапельно, - смущается вдруг он. Я раньше не замечала его стеснения, он всегда смел в своих поступках и действиях.
  Из его уст вырывается голос. Это невероятно красиво, французские слова слетают с его губ красиво и мелодично, бархатный голос разливается по кухне в убаюкивающем ритме спокойствия.
  - Браво! - восклицает Тата и мама в голос, когда он заканчивает свою мелодию. Я смотрю на него, не отрывая глаз, он другой, сидя здесь, за столом, с моей семьей, не такой, каким я его привыкла видеть. Он мне нравится еще больше, чем прежде. Без всякого фильтра, обычный человек, с улыбкой на губах и счастливыми глазами, ему комфортно находиться рядом со мной и с моей семьей. Джонни сразу вошел ко всем в доверие, его обаяние и мягкий голос успокаивают и внушают искренность. Ловлю черные глаза на себе и широкую улыбку, если бы не темный цвет кожи, было бы заметно, как он краснеет от моего взгляда.
  - Ты поешь - это поразительно. - он сверкнул тем самым взглядом на меня. Холодею, сжимаются ноги, сглатываю обилие слюны. Нет, мне это только, кажется, прячу глаза в тарелку с пиццей.
  - Следующий! - говорит Тата, указывая на Кристофера. Оставшийся вечер я чувствую себя действительно счастливой, вот именно так и представляла настоящую семью - за столом, всех вместе, где все открыты и радуются каждому из нас, внимательно слушая и проникая, где нет лжи, упреков, вопросов и недопонимания. Идеальный семейный ужин, тот, о котором, наверно, я и грезила. Именно сейчас я счастлива. Смотрю на деток с горящими глазами, на губах улыбки, на маму, никогда не видела ее смеющейся. Джонни, его глаза ласкают, наши взгляды пересекаются в некой игре, и от этого мне неловко. Он раскрывается для меня другим человеком. И, если честно, не хочу возвращаться к Адриану, туда, где черная дыра, ложь и постоянное ожидание чего-то. Интерес пропадает поговорить и разузнать его эмоции, огонь воссоединить, склеить семью, тухнет. Мне хочется, чтобы эти минуты не кончались, чтобы они продолжались и продолжались, сгораю от взгляда Джонни, слушая смех детей.
  Время пришло, нам пора в дорогу. Все сумки упакованы в машину, где детки ожидают меня. На пороге дома, еще раз оглядываю стены, которые принадлежат мне, в голове не укладывается, как такое возможно? За что? Первое впечатление от моего нового жилища останется в моей памяти, достаточно теплое. Уют и комфорт просят остаться, и как бы мне не хотелось покидать это место, собираюсь с мыслями к борьбе, за себя, за детей. Тата спускается по лестнице с сумкой в руке и подходит ко мне, крепко обнимает и шепчет на ухо:
  - Ты можешь мне звонить в любое время, я буду рядом, до встречи.
  В ответ, целую пухлую, горячую щеку и спрашиваю:
  - Это же ненадолго? - почему, я так нервничаю?
  - Ада, тебе нужно время, ты сама это поймешь, мы не вправе решать твою судьбу, - с пониманием заглядывает в глаза.
  - Мне будет сложно без тебя, ты стала моей частью, я люблю тебя, моя Тата.
  - Милая моя, я буду скучать по вам, возвращайся к нам скорее.
  - Ада! - окликнул меня Джонни, подходит к нам.
  - Джонни. - непроизвольно мои слезы катятся из глаз. - У меня такое чувство, что вы меня бросаете, я не хочу возвращаться туда...
  - Но ты же... - произносит Джонни, берет меня за руки. - Это необходимо для тебя. Никто не бросает, это время, которое нужно для принятия решения, разберись сама во всем, - нежно обнимает и целует в щеку около губ. Что со мной? Возникает такое чувство, которое я раньше никогда не испытывала, мне так приятно, когда он меня касается, как смотрит, его запах, голос, обволакивающий мое сознание, цвет кожи, проникает вглубь. Я смотрю ему в глаза, ищу то самое мгновение, которое было в комнате, безмолвные секунды, решаюсь прикоснуться губами. Наши губы слипаются в теплом бархатном прикосновении, а его ладони ловят мое лицо и отстраняют меня от него, краснею. Нет, мне это показалось, я схожу с ума. Часто дышу, не отрывая глаз от его прекрасного лица.
  - До скорого, Ада, милая моя Ада, - обжигает своим ароматом изо рта, чуть сладковатым вкусом цитруса и мяты. Мне нравиться, как Джонни пахнет, и хочется утонуть в его объятиях, обхватываю сильный торс и прижимаюсь к нему, чувствуя грудью тепло, тону в аромате мягких тканей одежды, чувствую прикосновения на талии и слышу бархатный голос.
  - Тебе пора...
  - Пора... Я буду скучать...- не охотно отрываю руки от его тела, склоняю голову и направляюсь к машине.
  Возле машина обворачиваюсь на него, чтобы запомнить силуэт, черный взгляд стынет на мне, глаза блестят искрой, которая уже знакома мне, но никогда не принадлежала, и вот она моя. Что это? Его глаза говорят мне, о чем-то. Что он думает сейчас? Что со мной? Что с ним? И как я бы не старалась прочесть, не получается и с этими мыслями села в машину и до самого дома терзалась в догадках. Черный взгляд так и стоит перед глазами, его аромат на моих руках, лице, щеках, губах. Периодически вспоминая нежный цитрусовый вкус, и, как ни странно, становилось страшно.

   Пауза

  Я открываю дверь в свою квартиру, аромат еды сразу ударяет в нос.
  - Папа! - кричит Кристофер, срываясь с места к нему навстречу.
  Адриан стоит в дверях комнаты через коридор в кухонном фартуке и с полотенцем через плечо, его улыбка до самых ушей и счастливые глаза встречают нас.
  - Папочка! - взрывается криком Рози. - Папочка! - прыгает ему на руки следом за братом.
  Вот только у меня такого желания не возникает, просто хочется развернуться и уйти. А я ведь так хотела и ждала этого момента, когда можно будет отдаться мужу и полностью окунуться в его объятья. Но, увидев его в этой квартире, где я большую часть жизни была несчастлива, жила в обмане, в ожидании, где ни разу не чувствовала себя королевой, каждое слово в упрек, мне не хочется обратно в капкан, нет, нет...
  - Привет... - подходит ко мне Адриан и берет из моих рук сумки. Его широкая улыбка и измученный вид озаряют меня.
  - Привет...
  - А я решил приготовить вам ужин. Ни разу не готовил, и тут вот... Ну, блины получились даже вовсе ничего. - переминается с ноги на ногу, пытается поймать мою эмоцию, но ее нет. Мне все равно, меня даже не удивляет то, что он впервые на кухне и что-то готовит для нас, и то, что он дома и ждет нас.
  - Папа! Как здорово! Ничего себе! - взорвались дети в громких овациях.
  - Хорошо, сейчас только руки вымою... - убегаю в ванную комнату, чтобы спрятать свой взгляд от него. Но вместо того, чтобы мыть руки, включаю воду и начинаю плакать. В голове бурей проносятся мысли о том, что я не хочу здесь находиться, видеть его, слышать, все рухнуло. Только взгляд Джонни, все то, что со мной происходило за последние сутки, я раскрыла себя. Я создана для чего-то другого. Я достойна лучшего, а теперь мне предстоит прожить целую неделю без того, где я была поистине счастлива, без глаз Джонни, без Митяя, без всплеска эмоций. Я должна буду разобраться с чувствами мужа. Внезапно всплывает образ Кристофера, его желание воссоединить нас с Адрианом, но как это сделать? Да, я грезила о чем-то, мечтала о том, чтобы научиться соблазнять его, попробовать и использовать навыки, которым меня научили, а может?.. Да, я должна попробовать, должна, а может, он изменился? Может, любовь захлестнет вновь с головой, и я смогу забыть его измены, может, это наш этап перерождения, новой семьи.
  - Мам? - ворвался голос Кристофера, вошедшего в ванну и увидевшего мои слезы.
  Я быстро вытираю глаза и опускаю лицо к потоку воды.
  - Я иду, милый.
  - Все в порядке? - чувствую ручонки сына на спине.
  - Да, все хорошо, иду.
  - Мам? - ожидает моего взгляда, шепотом окликивает меня сын.
  Я выключаю воду, вытираю полотенцем лицо и обращаю взгляд на сына и замечаю его встревоженный вид. Чувствую, как он переживает за то, что должно произойти. Но я не знаю результата этих дней, если честно, я боюсь, боюсь вновь впустить Адриана в душу, а вообще он был там?
  - Милый, все хорошо... Я просто устала... - нежно обнимаю его и целую в макушку головы.
  Когда мы входим с Кристофером на кухню, то вижу, как Адриан разливает белое вино по бокалам. Я с жадностью хочу влить этот напиток в себя. Вспоминаю слова, 'что целую неделю я могу делать все, что захочу'.
  - Я скучал... - его сверкающие глаза останавливаются на моем заплаканном лице.
  Мне вспоминаются фотографии, которые мне показывал Джонни, как раз в ту ночь, когда я уехала. Как он скучал? Почему тогда он был с девушками? Или это для него норма? Чего он хочет от меня? Если честно, не могу расслабиться и принять все то, что он сейчас делает для нас. Что он хочет доказать?
  - Мы тоже... - коротко отвечаю и усаживаюсь за стол. Дорога была дальняя, и весь наш ужин улегся еще в машине, и желудок просит второй заход еды. Я обращаю внимание на свою дочку, которая положила голову на скрещенные, на столе, руки и погрузилась в сладкие сны.
  - Рози устала, я пойду отнесу ее в кровать. - подхожу к ней. - Иди ко мне, моя детка, - подхватываю ее на руки и прижимаю к груди.
  - Мам, а я поужинаю с вами? - в спину задает мне вопрос Кристофер.
  - Сынок? - удивленно окликивает его Адриан.
  Я обворачиваюсь и встречаю вопрос Кристофера в глазах, уходить ли ему с Рози спать.
  - Конечно, я ведь ждал вас! Сынок! Что тебе положить в тарелку? - дает понять сыну, что он тоже имеет право согласиться или нет. Адриан входит в ступор, не понимает, почему сын спрашивает разрешения именно у меня, а не у него. Может, потому что еще не было такого в жизни у Кристофера, чтобы получать дозволение на тот или иной поступок у отца.
  - Я сейчас вернусь, начинайте без меня, - разворачиваюсь и уношу спящую дочку в спальню. В голове возник вопрос: а где я буду спать? С Адрианом? На минуту становится дурно. Кладу Рози в ее кровать в детской, усаживаюсь рядом, глубоко выдыхаю, пытаюсь отогнать мысли о сегодняшней ночи.
   Возвращаюсь на кухню, в этот момент, Кристофер рассказывает свои впечатления от выходных, а Адриан внимательно слушает. Его лицо довольно серьезное, а губы изредка улыбаются в кривой волне. Кристофер не закрывает рта, он рассказывает про то, в каком они были доме, как бегали по белоснежному песку и купались в море. Про бабушку, какая она была счастливая, что никогда прежде не видел ее такой. Рассказывает про Джонни, про его черную кожу и бездонные добрые глаза, как ему было хорошо и как не хватало отца, при этом пожимает плечами и отводит взгляд в сторону со слезами на глазах. Я решаю прервать историю, и так достаточно дав понять Адриану, как нам без него хорошо.
  - Рози уснула сладким сном, Кристофер, ты не устал? - ловлю взгляд сына на себе, добавляю: - Время - указываю на часы.
  - Да он уже поужинал и довольно устал. Верно, сынок? - теребит его по плечу и смотрит в глаза, неуклюже улыбаясь.
  - У нас каникулы начались, ты не хотел бы с нами провести какое-то время? Хотя бы разок. Может, съездим все вместе куда-нибудь? - обращается Кристофер к отцу, а потом ко мне. В его голосе звучит надежда, желание побыть всем вместе возросло в тысячу раз. Это, как иммунитет вырабатывается после долгой и мучительной болезни, он остро чувствует, что наша семья разваливается. Почему он этого раньше не признавал? Боль взвывает по всему телу, жизнь начинает меняться, я понимаю, чего все же хочу, слышу себя, и, соответственно возможности возрастают в миллионы раз. Если бы мы сидели дома в ожидании отца, то наша жизнь была бы тихой и скучной, дом, школа, уроки, редкие походы в магазины и исключительные выезды с мужем куда-либо. Максимум парк аттракционов около дома, ну или сходить на мультфильм в кинотеатр. Он редко посвящал нам свое время, был с нами и одновременно далеко, и, как ни странно, я принимала это, потому что считала это нормой. Я не знала другой жизни, своего дара, себя.
  - Конечно, Кристофер, я сделал для вас сюрприз, об этом узнаешь завтра, - тихо отвечает Адриан, сверкая глазами на сына, а потом на меня.
  О, точно! Сюрприз! Про который говорил Джонни. Да, точно, день рождения Адриана! О... Боже, я забыла про него! Мои глаза округляются. Я немного напрягаюсь.
  - Правда?! - с надеждой спрашивает или удивляется Кристофер.
  - Да, сынок, а сейчас нам с мамой надо все обсудить, - обнимает сына и теребит его по белобрысым волосам.
  - Мама, ты слышишь? Нам папа сделал сюрприз, - подходит ко мне и обхватывает за талию, смотря снизу вверх.
  - Здорово, я сгораю от нетерпения узнать, что же это, - чуть заметно улыбаюсь и смотрю на Кристофера, ожидающего моей реакции. Но ее у меня нет, во мне огромная черная дыра, неизвестного, которого я безумно боюсь. Опасаюсь разочароваться, запутаться еще больше, потерять все то, что я обрела за последний месяц.
  - Спокойной ночи, милый мой... - целую своего мальчика в лоб, обжигая своим дыханием.
  - Тебя проводить до кровати?
  - Нет, мамочка, я так рад, что мы дома... - его глаза наполняются слезами.
  Ком подступает к горлу, тяжело вдыхаю ароматы кулинарии Адриана. Направляюсь к столу, сажусь напротив мужа и пристально всматриваюсь в его лицо в ожидании долгого разговора.
  - Все хорошо? - спрашивает вдруг он, глядит на меня добрыми глазами.
  - Даже не знаю, что тебе ответить... - отвечаю я, подгибая под себя ноги.
  - Пока вас не было... - сглатывает и продолжает, - Я о многом подумал. Ада, прости меня. Прости за мое поведение. Я действительно думал только о себе, забыл, что у меня есть семья, что есть ты... - его руки падают на стол, а глаза пытаются проникнуть в меня. Я слушаю без единой эмоции.
  - Я думал, что так будет всегда, ты будешь дома в ожидании, а дети... - дотрагивается до своих волос, быстро проводит ладонями по ним и обратно возвращает на стол. Он волнуется, подбирает каждое слово, губы трясутся, а голос дрожит. Я никогда его таким не видела. В моих глазах, он опускается низко. Я возвышаюсь над ним, на вершину горы, а он у подножья стоит, что
  - то кричит, не слышу его слов, не хочу смотреть вниз. Я смотрю вдаль открывающимися передо мной возможностям, прекрасное будущее увлекает вперед. А он пройденный, пережитый этап, интерес пропадает слушать и анализировать его ложь.
  - Ада?! - привлекает мое внимание. - Ты невероятно красивая, изменилась в лучшую сторону. Я очень рад этому. Я вновь влюбляюсь в тебя...
  Что я должна ответить на это? Как отреагировать? Если бы он мне говорил такие слова каждый раз, когда я нуждаюсь в них. А произносит их тогда, когда уже убил чувства к нему, после слов: 'посмотри на себя в зеркало. Ты омерзительна'. Я умерла чуть больше месяца назад, и после шокового состояния нахожу в себе силы и поднимаюсь с колен, ищу выход из сложной ситуации, в одиночку борюсь со своими страхами. А теперь я должна прыгнуть на его шею и благодарить за влюбленность? Ведь даже не любовь, а всего лишь увлечение. Эмоций нет, его слова пустые, без смысла.
  - Ты ничего не хочешь мне ответить? - тяжело дышит и смотрит мне в глаза. - Почему ты так смотришь на меня?
  - А что я могу тебе сказать? - тихо и равнодушно отвечаю.
  - Ну... как ты рада... нет, как ты меня... - задумывается, отворачивается лицом к окну, а потом возвращает взгляд со словами: - Я обещаю, что наша жизнь изменится... Не хочу тебя терять, вас, мою семью...
  - Что ты изменишь?
  - Все!
  - Что все?
  - Свое отношение к вам, к тебе... Я взял отпуск на пару дней, ведь у меня день рождения. Поедем на море с детьми? Только мы. Отметим там, ведь во вторник мне тридцать лет, ты, надеюсь, не забыла.
  - Ты никогда не отмечал свой день рождения с нами. Твои друзья не поймут...
  - Я ведь говорю, что хочу быть с вами, Ада! Да, знаю, я был занятым целую вечность и признаю это. Но сейчас все изменилось.
  - Что изменилось, Адриан? Ты мне больше месяца назад сказал, что я безобразна, что не любишь. И тебе все равно, что со мной. Именно тогда я нуждалась в этих словах, которые ты сейчас мне говоришь! Разбив нашу жизнь, ты хочешь ее склеить? Как? Я изменилась, я другая, я не та, какая была прежде.
  - Ты влюбилась в кого-то другого? Ты меня уже не любишь?
  - Я не знаю, как ответить тебе.
  - Говори, как есть.
  - Я полюбила себя... Я не хочу сидеть в четырех стенах в ожидании, пока ты видишь и впитываешь все краски жизни. Это подло по отношению к нам. Ты гонишь меня мыть полы, не веря в меня, не желая знать о моих мечтах, ты ведь даже не знаешь меня. Какой мой любимый цвет? Какие я люблю цветы? И так далее. Что ты хочешь от меня?
  - Какие твои любимые цветы? - тихо спрашивает он.
  - Лепестки роз, и цвет мой любимый - белый.
  - А цветы какие?
  - Ты слышишь меня? Я люблю лепестки роз...
  - Значит, розы?
  - Нет, лепестки!
  - Это неважно, о чем мы? - пытается переключиться на другую тему.
  - Нет, это как раз важно! Я не люблю конкретные цветы, я люблю аромат. Вот что я люблю.
  - Ада! О чем ты? - его глаза чернеют от возмущения.
  - В мелочах и складываются отношения, а если ты их не знаешь, как ты мне можешь сделать приятное?
  - Я не понимаю.
  - Ты ведь даже ни разу не сделал мне приятное, - замолкаю, прикусываю губу, стоит ли задавать этот вопрос? - Я имею в виду нашу интимную жизнь.
  - А что с ней не так?
  - Да, все не так.
  - Не понял.
  - Вот, я и говорю про то, что ты даже не знаешь, что я люблю. И, как ты мне можешь доставить удовольствие?
  - Ада, мы же обсуждали эту тему. Начну, узнавать тебя. Я все для этого сделаю. Ты можешь уволиться и отправиться со мной на море?
  - Ты много просишь, я могу только взять отпуск, так же, как и ты.
  - Но моя работа кормит нас.
  - А моя дает возможность жить так, как я того заслуживаю, не нуждаясь в деньгах и твоих подачках.
  Он настораживается от моих слов, явно задеваю за живое. Он хочет посадить меня в четырех стенах, чтобы контролировать.
  - Я дам тебе все.
  - Адриан, давай сначала я почувствую это от тебя, а там уже сделаю выбор.
  И он начинает, что-то рассказывать, про поездку на море, какой молодец, что все это придумал, за девять лет совместной жизни, впервые! Самому себе улыбается, жестикулируя и что-то помышляя на ближайшее будущее, только, вот без моего участия. Я не вникаю в смысл. Перед моими глазами возникает образ Джонни. Прикосновение черных рук, добрые и правдивые глаза, его улыбка, аромат. Прошло совсем немного времени, а аромат остался на волосах, на ладонях, его запах глубоко впитался в кожу. Вспоминаю бархатный голос у уха, когда я смотрела на свою круглую кровать: 'Тебе выбирать, кого впускать сюда'. На миг представляю, как ложусь на свежую хрустящую постель, вкушая нежный аромат блаженства. Нет! Я не могу представить Джонни рядом с собой! О чем я? Почему он возникает в моей голове? Раньше я не позволяла думать об этом! Но вновь и вновь прокручиваю его взгляд на себе, голос, аромат... прикосновения, от которых я закрываю глаза и пытаюсь представить, но...
  - АДА?! - врывается голос мужа в будоражащие грезы, касаясь моей руки.
  Отхожу от дикой страсти, внезапной вспыхнувшей к чернокожему мужчине. Возвращаюсь обратно на кухню к нудному разговору. О нет, верните обратно! Мне хочется переварить все то, что я испытала за последние два дня, еще раз пережить в своем сознании, без эмоционально отвечаю мужу:
  - Я устала... - встаю из-за стола и медленно, шаркая ногами по полу, удаляюсь в комнату детей. Не хочу делить свое пространство с ним, мне нужна свобода... Он что-то говорит мне в спину, но я не реагирую, просто ухожу от разговора. Забираюсь в кровать к Рози, обнимаю ее, закрываю глаза. Проекция вспышек, воспоминаний в хаотичном порядке от пережитых эмоций. Джонни, лилии, колбы с маслами, мамины слова: 'Его взгляд, прикосновение, Ада, он так смотрит на тебя, и ничего не надо говорить, короткий миг, а какой впечатляющий. Адриан всегда втаптывал тебя в грязь, никогда не считался. Наконец-то ты счастлива! Ты посмотри на себя, распустилась, как бутон ароматного цветка'. Мама... Вспоминаю маму рассказ про папу.
  - Ада? - тихий шепот около уха.
  - Что? - отвечаю, поворачиваюсь к нему. Его лицо близко к моему, пытаюсь разглядеть в полумраке. Не хочется возвращаться к разговору.
  - Почему ты не ложишься со мной?
  - Я устала... - глубоко вздыхаю, обдавая ароматом и вижу, как его глаза вспыхивают в темноте. Его манит мой аромат, который еще не остыл во мне. Он хочет меня, чувствую, как его рука скользнула под одеяло и двигается по джинсам, которые я даже не сняла от усталости или от того, что мои мысли далеко.
  - Я ничего не хочу, - останавливаю руку на бедре.
  - Я соскучился...
  Тогда я откидываю одеяло, разворачиваюсь, встаю с кровати.
  - Пошли... - зову его за собой на кухню. Мне хочется глотнуть свежего воздуха, раскрываю окно и бросаю взгляд на те самые двери, и в них я вижу ее. ЕГ, взгляд устремлен на мое окно. Ее безупречно белый костюм подчеркивает красную помаду на губах, кружевная маска скрывает пол-лица, а глаза... Вижу и чувствую страсть, как мне хочется вырваться к ней. И как только я хочу развернуться, ощущаю руки на плечах.
  - Ада... Почему ты меня избегаешь? Разве ты не соскучилась? Ведь ты любила мои прикосновения, а сейчас ты на них не реагируешь.
  Я не слышу его. Мои жилы вибрируют в соединении с ней, запах навевает то, чего я так жду. Вспоминаю поцелуй, дыхание, стук сердца, хочется увидеть ее лицо, прикоснуться к телу.
  - Ада? Не молчи...
  - Что? - вновь, возвращают в реальность слова мужа.
  - Что с тобой? - поворачивает меня к себе за плечи и нависает над губами.
  - Адриан, не нужно слов... - отталкиваю его от себя, подхожу к шкафу, где лежит пачка сигарет. Жадно хватаю ее, достаю сигарету и быстро закуриваю, устремляя взгляд на него.
  - Ты опять куришь? - спрашивает Адриан, усаживаясь за кухонный стол в полусумраке, сверкая глазами.
  - Чего ты хочешь? - жадно глотаю дым, чтобы потушить страсть в теле. О нет! Что я делаю? Почему опять взяла сигарету? Перевожу взгляд на ночное небо за окном.
  - Я не понимаю тебя. Ты можешь мне объяснить, Ада? - спокойным голосом спрашивает он.
  - А что, здесь объяснять? Ты мне говоришь, что я омерзительна! Дома тебя вообще нет, дети на мне, дом, готовка, стирка, и все по кругу. Я ничего в этой жизни не вижу. Я заперта в четырех стенах. А потом ты меня гонишь мыть полы, так как я недостойна лучшего. И что делать? Я не могу ничего, кроме, как мыть полы за всеми твоими... - 'Нет, не стоит...' - скользит мысль в голове.
  - А потом я вижу, как ты обнимаешься с кем-то, ходишь по дорогим ресторанам. Скажи, как я должна реагировать на все это? Я и так жру то, чем ты меня кормишь, вечные обещания: подожди, еще немного - и заживем, и так далее, а сам... Все, я устала! - тушу сигарету в раковине и выбрасываю фильтр в мусорный мешок.
  - Согласен, я перегибаю палку, осознаю это, - встает и подходит ко мне с вытянутыми руками, чтобы обнять.
  - Мне недостаточно слов - мне нужны действия.
  - Ада! Ты хочешь развестись? - кричит он, хватая за плечи и прижимая к себе, так что его дрожащие губы становятся очень близко.
  Джонни сказал, что он еще нужен, как мне хочется ответить 'ДА'.
  - Нет, давай поедем на море, отметим твой праздник и в конце концов побудем вместе, а теперь давай спать... - обнимаю его за шею, прижимаюсь носом к его коже. О нет, этот запах... отвратителен, чем он мылся?
  - Чем ты пахнешь? - срывается с моих уст.
  - Не знаю. А чем?
  - Не могу понять, какой-то гель для душа или одеколон, очень едкая прокисшая нотка вперемешку с запахом пота и подгорелых блинов. В таком сочетании... - отхожу подальше от него, морщу нос и смотрю на его удивленные глаза на мое отвращения к нему.
  - Я не думал... Откуда ты?.. У тебя всегда было такое обоняние?
  - Да, не знаю, но сейчас...
  - Я даже не чувствую, мне кажется...
  - Все хорошо, могу я уже лечь в кровать?
  - Да, конечно. Я сейчас в душ схожу, ложись, - разворачивается в сторону ванны, снимая на ходу футболку.
  Я вхожу в нашу комнату, переодеваюсь в шелковую сорочку до пола на тоненьких бретельках, расчесываю волосы, наношу крем на руки с маслом чайного дерева. Я нахожусь под гипнозом, не слышу и не вижу мужа, мыслями я в том доме вместе с Джонни. Останавливаю взгляд на себе в отражении зеркала, смотрю на себя, и мне нравится, как я выгляжу. Внутри меня свет, да, я изменилась, не только внешне, мое тело стало идеальным, кожа гладкая и бархатистая, волосы аккуратно лежат в укладке. Я меняюсь внутренне, сознание открывается и принимает все то, что я должна принести в этот мир, погружаюсь все глубже и глубже в другой мир, чувствуя себя. Мое обоняние стало отдалять от всего ненужного и неприятного в этой жизни.
  - Ты не спишь? - слышу тихий голос Адриана, зашедшего в спальню.
  Я обворачиваюсь, его оголенный торс поблескивает от капель воды, на бедрах белое полотенце, да, он привлек мое внимание к себе. Я осмысливаю, он, красив, черные влажные пряди лежат на лбу, а глаза смотрят на меня. Медленно подходит ко мне, блуждая глазами по моему телу, его руки нежно берут за талию, губы прижимаются к моим. Целую его, а в голове возникают картинки, как он этими же устами целовал других. С его уст слетали фразы обольщения, посвященные другой, а мне предназначались унижения. Руки скользят по бедрам, приподнимая шелковую ткань, комкая в своих пальцах. Губы касаются шеи. Запрокидываю голову, чтобы дать возможность почувствовать мою нежную кожу. Я ничего не испытываю, во мне не рождается возбуждение. Нет! Я не зажигаюсь от его ласк, не чувствую разряд от прикосновений, по моей коже не бегут мурашки вслед за его пальцами. Почему мое тело не отвечает ему? Это ведь всегда так, я никогда не испытывала ураган эмоций от него, он был красив, элегантен, и не более. Я не получала от него то, чего так желала. Останавливаю его руки на ягодицах, отстраняюсь, чувствуя бедрами эрекцию.
  - Адриан, давай попробуем построить наши отношения правильно...
  - Что ты имеешь в виду? Ты меня не хочешь? - прижимает холодные и влажные губы к моим. Я хочу остановить это безумие, тело все больше и больше сопротивляется, оно не принимает его.
  - Я хочу получить от тебя все... - отрываюсь от его нежеланных губ.
  - Бери меня всего...
  Я не хочу его брать и не хочу, чтобы он меня брал. О нет, я не смогу с ним получить оргазм и ни грамма удовольствия, зачем это все тогда?
  - Прости, но я не хочу тебя... - наконец-то смогла это сказать. Его глаза расширяются, зрачки прыгают в разные стороны, губы сжимаются и белеют, объятия ослабевают.
  - Почему? - дрожащим голосом спрашивает он, отпуская руки, подтягивая полотенце так, чтобы укрыть возбуждение от моих глаз.
  - Потому, что все, между нами, неправильно, должно быть взаимно, давай попробуем восстановить между нами связь, которая приведет нас к сексу. Я хочу возбуждения. Я его не чувствую.
  Я говорю правду, и не надо себе надумывать что-то.
  - Хорошо... - отходит от меня все дальше к кровати и падает на неё, отворачивается к стенке. Я облегченно вздыхаю и тоже ложусь, подтягиваю одеяло, зарываюсь лицом в прохладную подушку и погружаюсь в сон.

  Пятнадцатый день.

  Открываю глаза. Утреннее солнце проникает сквозь плотный тюль на мое лицо. Ощупываю рукой кровать и понимаю, что я дома. Адриана рядом нет. Усаживаюсь на постели, таращусь на дверь, шорохи и тихие разговоры настораживают. Дверная ручка опускается вниз и вижу счастливое лицо мужа.
  - Доброе утро, милая! Как спалось?
  Качаю головой вверх-вниз, давая понять, что хорошо. Осторожно улыбаюсь.
  - Мы с детьми уедем на часа три, собирайся на море!
  - Ты забираешь их? - пытаюсь переварить ситуацию, которая происходит впервые. - А вы куда?.. - не успеваю задать вопрос. Он подхватывает Рози на руки, упуская момент, что мы едем на море, крошка машет мне ручкой. Это событие должно было перевернуть мои эмоции с ног на голову, но меня тревожит лишь одно, что Адриан уезжает куда-то с детьми. Куда?
  - Мамочка, мы скоро, - улыбается и показывает свои сладкие ямочки на щеках.
  - Мам, вставай, собирайся, - заглядывает сын, с улыбкой в спальню.
  - Да, сынок...
  Входная дверь захлопывается, и наступает тишина...
  Мысли закрутились каруселью, может, действительно Адриан переосмыслил свою жизнь и хочет построить настоящую семью, возобновить связь с детьми, забрав их с собой куда-то. Дать мне время побыть одной. Я встаю с кровати, неторопясь потягиваюсь руками вверх, наслаждаясь уединением. Прохожу на кухню. Завтрак на столе с горячим ароматным кофе, блинные рулетики с творожной массой. Тосты с сыром и колбасой. Глаза расширяются с мыслью: 'Как я давно не ела такой еды'. Да, я понимаю, что это удар по фигуре, но у меня всего неделя для принятия себя, и я решаю оторваться за все дни. Глотаю горячий кофе одновременно закуриваю сигарету, кусаю тост, закусываю блином, не садясь за стол. Нервно беру телефон, чтобы проверить, чтобы проверить, кто мне звонил. Экран темный, пропущенных нет, также нет и сообщений. И тут перед моими глазами встает образ Митяя. Аппетит уходит в одно мгновение. Кидаюсь бегом в ванну, принимаю ледяной душ, накидываю на обнаженное тело, струящееся, белое платье до колен с мыслью: 'Я успею'. Воссоединение семьи и новая жизнь со своим мужем отходит на второй план. Мне безумно хочется испытать себя. И это возможно только с ним. Митяй, его прикосновения, дыхание, взгляд, мне так этого хочется. Выскакиваю из подъезда, тут же ловлю машину, плюхаюсь и мчусь к нему. Нервно перебираю пальцами, комкая кусок своего платья, считаю минуты до встречи с ним. До Митяя ехать около пятнадцати минут, облегченно вздыхаю. Как хорошо, что мы живем в центре, откуда добираться проще и быстрее. Перепрыгиваю через лесенку к дверям и слышу мелодичную музыку. Вхожу в просторный и пустой зал, тяжело дышу от перебоя в сердце и от встречи с ним. И вот его силуэт около зеркала, он танцует в гордом одиночестве, плавные изгибы рук переносятся по воздуху из стороны в сторону, длинные и крепкие ноги в белых, просторных штанах выпрямляются по очереди в оголенной стопе. Его мускулы на груди играют на чуть вспотевшей коже. Оголённый торс эластичен в низком наклоне над полом. Всплеск головой и взгляд на отражение в зеркале. Ловит меня глазами, скользя по поверхности. Я снимаю туфли с ног, медленно пересекаю белый паркет навстречу к нему. Он выпрямляется и разворачивает свое тело в мою сторону, поправляя смольные волосы двумя руками, убирая челку со лба. Его взгляд расстреливает. В жилах вскипает кровь. Ноги трясутся в мелкой дрожи, дыхание учащается, бросает в жар. Я вижу не просто желание, а что-то большее, я вижу рай в его глазах, полный удовольствия, неземного чувства. В голове стонет: 'Что я делаю? Осознанно иду на измену. В данный момент хочу окунуться в объятия другого мужчины'. И как только запах Митя проникает в меня, эти мысли исчезают, а на смену им приходит, сгорающая страсть. Его руки падают на мои плечи, взгляд пульсирует, тело вибрирует, испытываю чувство возбуждения, я желаю его. Льну к его губам, раскрывая горячее, даже чуть обжигающее дыхание. Липкое тело жмется к моему, кладу ладони на его мускулы, скольжу по рукам, груди, животу. Крепкое сжатие запястья, резким рывком разворачивает меня спиной. Неторопливо расстёгивает молнию на платье. Вкушаю его аромат, слышу стук быстрого сердца от этого между ног выступает влага. Жду, что же будет дальше, я хочу проникновения, настоящего, так, как должно быть. В ожидании новых ощущений, мне это нужно, чтобы понять, как дальше быть с Адрианом. Белая материя платья скользит вниз по ногам. Голое тело, охватил пожар. Его нежное прикосновение пальцев к нагой спине. Достигнув изгиба спины, резко разворачивает к себе, подхватив мою руку подносит пальцы к своим губам, произносит:
  - Закрой глаза, - обдает нежным ароматом сладкой малины и бергамота. Волна возбуждения новой порцией, надвигается на меня. Кладет мои пальцы в свой горячий рот, играет языком по подушечкам. Закрываю глаза, грудь медленно поднимается и опускается в глубоком дыхании, коленки подкашиваются, стопы ног прилипают к полу. Не могу совладать с собой, голова кружится, я тону в нем. Облизав каждый пальчик, опускает мою руку на шею, а потом, медленно на грудь, лаская соски. Мозг взрывается от представления, как он возбуждается от того, что сам делает. Я не могу открыть глаза, чтобы взглянуть на него, мысленно представляю нас со стороны. Каждая клеточка наполняется нектаром секса. Он управляет моей рукой продолжая путь вдоль живота, мурашки оставляют дорожку на трепещущей коже. О! что же он делает со мной... Чувствую, как мои пальцы то холодеют, то вспыхивают от путешествия по моему телу. Раскрываю глаза, когда он касается лобковой кости, испепеляюще смотрю на него. Капли пота катятся по лбу, зрачки расширяются на всю радужку глаза, губы пересыхают в частом дыхании.
  - Я хочу тебя... - шепчу немым голосом, обдавая своей страстью.
  Ничего не отвечая, он подхватывает меня на руки, я обвиваю его торс ногами и прижимаясь к животу влажным телом, цепляясь руками за шею. Мы падаем на маты, утопая в свисающих с потолка черных полотнах. Ловлю потерянный взгляд Митяя.
  - Я не могу нарушить контракт. Тебе дано время, а мне нет... - сглатывает и продолжает: - Я безумно тебя хочу, - наклоняется к моей шеи и касается языком, тяжело дыша.
   Мне разрешено только с мужем? Но, остановить невозможно то, что уже началось. Беру его руку и прижимаю к своим губам, облизывая каждый пальчик. Митяй закрывает глаза, чуть приоткрывая рот со вздохом. Я продолжаю жадно посасывать его пальцы через стон, который выходит с невероятной пульсирующей страстью. Нежно освобождает свою руку и прислоняется к моей груди, играя соском, кружа вокруг. Вздрагиваю от накрывающей волны, раздвигаю ноги, а он опускает лицо вниз и целуя половые губы с проникновенностью. Изгибаюсь, приподнимая таз, издавая громкий стон, перебивая музыку, сердце перестает попадать в такт мелодии. Мышцы сжимаются сильнее, внутренние органы поочереди обрывают дикую напряженность и пульсацию нервных окончаний. Жар бежит по телу, обдувая холодом, замираю с счастливой улыбкой на лице азиатской внешности, обращая внимание на его мокрые штаны и довольную физиономию. Как же это приятно, когда тебя целуют не только в губы, у нас с Адрианом до этого никогда не доходило.
  - Прости, мне это было нужно... - облизываю свои губы, прикасаясь к его грудным мышцам.
  - Мне тоже... - плюхается около меня вполоборота и смотрит в глаза.
  - Почему я ничего не чувствую к своему мужу? Он вчера ко мне подкатывал, а у меня отвращение к его запаху, неумелым прикосновениям, все это неприятно, отчего? Помоги мне, я чувствую в себе пустоту...
  - Ада, он - это не твой запах, да, и проступки блокируют твой мозг. Тебе нужно контролировать себя, научись доставлять ему удовольствие, тем самым подталкивая его в свою сторону, раскройся перед ним. Я смотрю на его губы, они в моей влаге и источают аромат - клюквы, молодых почек кедра со спелой малиной, хочется прильнуть к ним и почувствовать себя. Мы соединяемся в жадном поцелуе со вкусом меня.
  - Ада, ты чертовски вкусная, от тебя невозможно оторваться. Когда ты возбужденная, то излучаешь шлейф приверженности. По окончанию контракта, приходи ко мне, хочу в полную силу почувствовать тебя, - шепчет он сквозь поцелуй. Мое любопытство берет вверх.
  - Ты стремительно учишься, в твоих глазах читаю, что ты хочешь, ты можешь соблазнить взглядом, ароматом, а звуком - тебе еще надо научиться, и, я так понимаю, это сложнее всего остального?
  - Это надо научиться на своем муже? Как? - задумчиво смортю на потолок, откуда свисают черные полотна, а на длинных концах материи лежим мы и колышим их. Мне хорошо, я прокручиваю в голове просьбу Митяя, чтобы прийти к нему после контракта.
  - Я не могу тебе обещать, но мне этого хочется... Я представляю, как твои руки опускаются мне на плечи, и, не теряя ни минуты, они скользят по моей одежде, разрывая ее. Твои руки зажимают мои соски, а язык с осторожностью прилипает к ним, я вздрагиваю от возбуждения и твоего горячего дыхания. Мои руки зарываются в твои волосы, я опускаюсь на колени перед тобой... - поворачиваю лицо к Митяю, хочу добавить, что никогда этого не делала, но, не успеваю договорить, вижу, как его рука падает на член, зрачки расширяются, тяжелое дыхание разносится с пульсирующей силой по его телу.
  - Ты смогла... - закрывает глаза и извергает белую жидкость на свой живот, тело трясется, голос дрожит. Я опускаю руку на его член и быстрым рывком запускаю в рот, он издает стон сильнее прежнего и мне это нравится. Чувствую над ним свою власть, он во мне, сладкий мед стекает по губам.
  - Ада, что ты делаешь?.. - откидывает голову назад и тяжело дышит.
  Я накрываю его своим телом с вопросом:
  - Я смогла? Что сейчас произошло?
  - Ты научилась всем трем фазам... - опрокидывает меня на маты, закручивая в полотна.
  - Что? - смеюсь, принимаю его игру.
  - Я тебя поздравляю. Милли будет в шоке! Он думает, что ты только под конец учебы с этим справишься, и это у те-е-ебя-я-я получилось, Ада, я горжусь тобой. - накрывает нас прохладной тканью, а мою кожу мелкими поцелуями, тем самым щекотя.
  Я смеюсь и радуюсь этому мгновению, забыв про все, что меня ждет в ближайшие дни с мужем. 'Адриан!' - кричит в моей голове.
  - Адриан! - говорю громко, выпутываясь из материи, слетаю с матов, направляюсь босиком по паркету к платью. - Сколько времени прошло? Я совсем забыла.
  - Ты с ним уезжаешь? - переворачиваясь на бок, смотрит на меня, как в спешке надеваю платье и поправляю волосы.
  - Да, ты ведь знаешь... Мне нужно понять себя и для чего мне все это, а теперь я знаю, благодаря тебе. До скорой встречи... - ловлю на себе удовлетворенный взгляд и легкую улыбку на пухлых губах, разворачиваюсь и ухожу.
  Я добираюсь до дома, принимаю холодный душ. Натягиваю на себя обтягивающую майку и удлиненные шорты из хлопка, собираю волосы в хвост. Бросаю в сумку вещи детей для отпуска и для себя пару платьев. Мне даже хватает времени вернуться на кухню и закончить завтрак, и как только я допиваю холодный кофе, в дом входят мои родные. Мое сердце падает на пол под большим прессом. Рози взахлеб рыдает, коленка в крови, белые носочки на ножках превратились в смесь из грязи и запекшейся крови.
  - Что случилось? - бросаюсь им навстречу.
  - Мамочка... - рыдает она, протягивает ко мне ручки.
  - Это что-то! Как можно так себя вести?! - возмущается Адриан, весь взвинчен и напряжен.
  Я беру заплаканную Рози из объятий Адриана и кошусь на сына, у которого испуганный вид. Усаживаю свою крошку на кухонный стол и достаю аптечку. Ссадина небольшая, просто содрана кожа.
  - Ну, ничего страшного, - чуть улыбаюсь, успокаиваю всех, касаюсь указательным пальцем кончик носа малютки.
  - Это просто невыносимо. Она невоспитанная, постоянно орет, плачет и чего-то требует! Я так устал, эти два часа... - смотрит на меня, негодуя.
  - Она же еще ребенок, - возмущаюсь я, продолжая обрабатывать ранку.
  - Но такое поведение просто недопустимо, - продолжает рычать Адриан.
  - Это твое решение взять детей с собой. Ты должен был предположить, что Рози еще малютка, и, соответственно, ее поведение маленького человека.
  - Это неважно, ты совсем не занимаешься детьми, - скалясь и сверля меня своими злобными глазами, добавляет: - У тебя на уме не пойми что, посмотрите-ка на нее, занялась она своей внешностью, ты выглядишь как ш...
  Но все это было слишком, еще один удар ниже пояса.
  - Знаешь что! Если тебя что-то не устраивает, занимайся-ка сам воспитанием, - держу себя в руках, направляя на него свой гнев.
  - Что?! Я деньги зарабатываю.
  - Знаешь, я тоже зарабатываю и при этом тебя кормлю и детьми занимаюсь. Мне твои подачки не нужны.
  - Хватит! - вмешивается Кристофер в ссору, вытирая глаза от слез. - Она залезла на стол у папы в офисе и раскидала все документы, он увидел бардак, и со злостью скинул ее со стола. Рози слетела на пол и поцарапалась о ковер, - всхлипывает и смотрит то на меня, то на отца, у которого раздуваются ноздри от эмоций.
  У меня округляются глаза.
  - Ты брал их в офис?
  - Да, мне нужно было кое-что доделать, я не думал, что Рози заберется на стол и устроит погром.
  - Ей всего три, и она не понимает, что можно, а что нельзя. Зачем ты это сделал?
  Адриан хватается за голову руками и, наклоняясь вперед, кричит:
  - Она разрисовала важные документы, а ты сидел и смотрел на то, что она делает, ведь ты-то понимаешь, что это нельзя.
  - Пап, я сам не знал, мы впервые у тебя на работе, а я играл в комп. Ты ведь сам мне его включил, ты даже не предупредил о том, что твой стол трогать нельзя!
  - Вы ужасные... вы маленькие гадёныши...
  - Адриан! Они твои дети! - кричу я. Вот чем заканчивается то, что никогда не пробовал. Он думал, что воспитывать детей так легко. Для этого нужно терпение, в первую очередь любовь, как минимум.
  - Я зол! Я очень зол! Я не думал, что так все получится.
  - Папа, прости. Такого не повторится, - произносит Кристофер, усаживаясь рядом с Рози, которая шмыгает носом и жалобно смотрит на отца.
  Я обнимаю крошку и сжимаю руку сына, и мы все вместе смотрим на Адриана, как он тяжело дышит, пытаясь справиться с собой.
  - Ну, какие планы? Мы куда едем? Или?.. - прерываю я напряженную минуту.
  - Мне нужно остыть... - разворачивается и уходит из дома, хлопая дверью.
  Я проваливаюсь во тьму, глубоко, не успевая зацепиться за что-либо. Плотно закрываю глаза, выпускаю слезы из-под ресниц. Почему он всегда уходит в ту минуту, когда нужен? Он, как страус, зарывается в землю, даже не пытается наладить контакт с детьми, тут же рвет хрупкие нити. Я понимаю, что поездка наша срывается и все планы рушатся.
  - Мам, прости меня, я не хотел. Он очень злой, ты бы видела его гнев, когда швырнул Рози на пол. Если честно, я испугался. - его слезы катятся по щекам.
  - Все хорошо, милый мой, он не со зла, просто не понял, что произошло. Ты ведь знаешь, что Рози умело все делает. Она не раз рисовала на твоих тетрадках и учебниках, и чего она только не делала, ты забыл? Достаточно посмотреть на наши стены в квартире. Через это многие детки проходят, просто нужно все убирать на свои места.
  - Чувствую себя виноватым, из-за того, что позволил Рози это сделать, я просто увлекся компьютером, ведь у нас его нет, а там столько игр. - рыдает он, закрывая лицо трясущимися руками.
  - Милый мой, не вини себя, ничего страшного не произошло, - прижимаю сына к груди, вытирая его слезы.
  - Мамочка, я не хотела, - прижимается и Рози ко мне, рыдая от непонимания ситуации.
  - Я вас люблю, мои хорошие, - обнимаю детей, понимаю, что день испорчен и настроение падает. Как хочется сбежать в тот белый дом, где мы были полноценной семьей, где можно все. И как только я решаюсь позвонить Джонни, чтобы приехать к нему, входная дверь открывается и на пороге стоит Адриан с букетом роз и двумя белыми плюшевыми медведями в руках.
  - Я совершил ошибку, простите меня...
  Я столбенею от его поступка и от того, что он вернулся, он ведь никогда не возвращался после наших ссор, только через сутки, а тут он стоит с цветами и с игрушками, сногсшибательная улыбка и раскаявшиеся глаза.
  - Папа! - кричит Кристофер, не веря тому, что отец вернулся.
  - Папочка... - визжит Рози, спрыгивая со стола и подбегая к игрушкам.
  - Мы поедем на море? - вдруг задает вопрос Адриан, протягивая мне цветы.
  Я вытираю слезы, усаживаюсь за стол, таращась на него с простым ответом:
  - Да...
  - Правда? Прости меня...
  Сколько раз я услышала это слово за последние сутки? Оно уже не воспринимается мной, я устала от неопределенности, мне хочется дышать полной грудью, а не держать себя в страхе из-за его поведения и ждать опять его новой выходки, от которой становится с каждым разом все больнее и больнее.
  - Поехали скорее, а то вдруг что-нибудь произойдет... - с тревогой произношу я.
  Дети хватают игрушки и мчатся в свою комнату, чтобы взять что-нибудь еще с собой в дорогу. Адриан подходит ко мне вплотную, берет мою руку и подносит к своим губам, смотрит в заплаканные глаза. Расстроенный и задумчивый вид. Семнадцать роз падают на стол, я вдыхаю аромат, от которого не прихожу в восторг, - слышатся нотки химикатов с едким запахом бензина. Я морщу нос и отворачиваюсь от цветов, встаю, коротко целую его в щеку, затем шепчу на ухо:
  - Я благодарна тебе... - вдыхаю его аромат. Но я вновь чувствую чужие духи женщины вперемешку с кошачьим туалетом. Что это? Запах отвратителен, лучше бы я утонула носом в цветах из яда. Пытаюсь совладать с собой, контроль, как говорит Джонни, я должна... Нежно целую его в губы. Чувствую, как его накрыла волна страсти, а меня - отвращения. Почему я так стала чувствовать ароматы? Ведь раньше я так не ощущала и не слышала, а может, просто не догадывалась, пропускала это, а сейчас у меня открыты глаза. Его руки прижимают меня к нему, а слюни размазываются по рту в поцелуе. Упираюсь в грудь ладонями и отстраняюсь от его дыхания. Мысли быстро шепчут: 'Когда он успел сегодня с кем-то обняться? Или он где-то пропах кошачьим туалетом?' В глазах читаю страсть и желание, он хочет меня здесь и сейчас...
  - Мама, пап? Мы едем? - врывается голос сына на кухню.
  Еще на какое-то время он зависает на мне, хочет поймать мой посыл, интересно, он читает его? Может ли? Мысленно задаю ему вопрос: 'Ты мне изменяешь?' Его брови плотно сжимаются, а глаза бегают по лицу с ответом то ли на вопрос сына, то ли на мой:
  - Да...
  - Ну, тогда поехали! - радостно кричит Кристофер.

  День шестнадцатый

  Дорога занимает восемь часов до лазурного побережья. Все это время я погружаюсь в сон с периодичностью оглядывая местность вокруг трассы и посматривая на спящих детей, на Адриана с наушниками и серьёзным лицом. Мы с ребятишками вымотались от бесконечной езды поэтому, не упуская возможности, отрываемся сном в машине. Окончательно просыпаюсь, когда слышу запах моря, звездная ночь укутывает собой побережье, тихий всплеск соленой воды приветствует нас. Бесконечная череда святящихся казино и гостиниц вдоль набережной привлекают мое внимание. Меня переполняет чувство радости, может, все же у нас получится. Я вижу в его глазах что-то, что меня притягивает и одновременно отталкивает. Хоть как-то пытаюсь воспроизвести картину нашего отдыха, но точно знаю, чувствую, что гладко быть не может, могу сказать это с уверенностью.
  Мы останавливаемся в курортном городке, в гостинице, состоящей из бунгало вдоль моря, с многочисленными магазинчиками, кафешками и ресторанами. Уютно, чисто, без излишеств роскошной жизни, просто и со вкусом. Я стараюсь не придавать этому значения. Мое состояние сдержанное, я не охаю и не ахаю, это все не удивляет, ведь я уже знаю другую жизнь, где каждый предмет интерьера стоит немыслимых денег. Стараюсь держать все под контролем, давая понять, что все очень красиво и большего я не видела и не знаю. Входим в большой номер из двух спален, одна для деток, другая для нас с Адрианом. Огромные, раздвижные окна выходят на море, можно выйти в любое время суток и искупаться. Территория благоустроенна весьма симпатично, бассейны, фонтаны, тротуарные дорожки, пальмы, кусты цветущих азалий, роз. Запах в номере сразу режет по носу. Прокуренные стены с никотином на потолке, желтым слоем, отдает горькую вонь вперемешку с хлором, затхлый хруст постельного белья, сырости и плесени. Не вдыхаю полной грудью, открываю окна, чтобы впустить аромат моря. Уставшие от долгой дороги, падаем в кровати и засыпаем. Сегодня день рождение Адриана, и этот день он дарит нам. Радоваться или печалиться, что ждать от неожиданного поступка. Раскрываю глаза и вижу его перед собой.
  - С днем рождения. - шепчу ему в лицо.
  - Доброе утро. - протягивает свою руку и опускает мне на щеку, - Так непривычно просыпаться с тобой в другом месте.
  - Все, когда-то впервые происходит. - 'конечно, привык видеть около себя других женщин'. Простонала мысль в голове.
  - Тебе нравится здесь? - наблюдает за моей реакцией.
  - Мило, да. - смотрю в потолок желтого цвета, а в углах паутины с мухами.
  - Класс! Мама, за окном море, идем купаться! - проснулись дети.
  Я улыбаюсь, слыша их взволнованные речи и суету в соседней спальне.
  - Сегодня вечером ужин в ресторане, отметим мой день рождения, как следует, - радостно говорит он, добавляя: - Идем купаться и загорать.
  - Да, но у меня нет купальника, - пожимаю плечами, выдавливая правду.
  - Это как? вы же, вот, были на море? - удивленно спрашивает, глядя мне в лицо.
  - Если честно мы не приобретали пляжные вещи. - смотрю с надеждой на его лицо, что он поймет.
  - Тогда идем за купальником, - отвечает он, крича детям в другую спальню.
  - Да! Да! Да! Да! - радуются дети. На берегу моря расположился огромный магазин пляжной одежды. Переполненная эмоциями от шопинга, не думаю о деньгах, вхожу во вкус, как меня учил Сандро. Подбираю купальник, шляпу, тапки и сумку, не упуская очки, шарф и браслеты в тон, а попутно и деткам набираю.
  - Ты чего делаешь? - округляет глаза Адриан.
  - А что? - не понимаю вопроса, держу в руках обновки.
  - Ты знаешь, сколько это все стоит? Посмотри, на цену только одного купальника. И почему из множества вещей, ты выбираешь самый дорогой? За такую сумму можно купить десять и менять их каждый час.
  И тут до меня доходит, что платить должен он, да, Джонни говорил, чтобы я взвалила на него эту ношу. Безусловно, я могу позволить себе эти вещи, но это должен сделать он.
  - Я не хочу другие десять, хочу один вот этот. - хмурю брови.
  - Ты работаешь, тогда плати сама, - отрезает он.
  - Ведь ты хочешь, чтобы я не работала? Верно? Или я ошибаюсь? - сужаю глаза, сканирую его эмоции.
  - Верно, но это перебор, мы пришли за купальником, а не за тапками и сумкой, да и вообще, ты весь магазин собираешься вынести?
  - У меня нет ничего для пляжа, - оглядываюсь по сторонам, продавщица косо смотрит на нас.
  - Верю, но давай купим сначала купальник.
  'Я контролирую себя, свои эмоции, это экзамен', - думаю, кладу вещи на стол и беру один купальник.
  - Хорошо.
  - Нет, возьми другой, зачем такой дорогой? - не унимается он, вырывая купальник из моих рук.
  - Лучше я буду купаться голой, - отдаю вещь Адриану, а он отбрасывает его в сторону. Взгляд продавщицы крайне удивлённый. Безумно неудобно, чувствую себя какой-то убогой, недостойной даже купальника. Да, цена его значительная, но он был достойным для меня. Почему он тратится на других, а мне, своей жене, просто жалеет денег? Да, именно жалеет, я знаю, он может позволить мне эти вещи, и не только это, но по какой-то причине он скупился на меня и детей.
  - Тогда пойдем на море, - внимательно разглядывает мой растерянный вид.
  - Мама, смотри, какая шляпа! - радуясь полям небольшой шляпки на своей голове, кричит Рози, а Кристофер уже надел купальные шорты и тапки, нацепил очки и перекинул через плечо полотенце темно-синего цвета в белую полоску, выглядит как, настоящий пляжный плейбой.
  - Ну как? Я готов принять в свои объятия море, - язвит Кристофер, модничая перед зеркалом.
  Я смотрю на Адриана, чтобы поймать его реакцию, все же он обращает на меня свой взгляд. Мысленно ему говорю: 'Детям не отказывай'. И действительно он понимает это. Расплатившись, мы выходим из магазина, я как была в коротеньком воздушном платье и в босоножках на ногах, так и осталась при своих интересах. Безумно обидно, что я недостойна даже простых вещей в глазах мужа. Глубоко вздыхаю с мыслью: 'Ну, хоть на море, это что-то, какая-то перемена в нашей жизни с Адрианом'. Ну, конечно, дети бегут к морю, а за ними и Адриан, а я остаюсь на горячем песке, снимаю кожаные, белые босоножки, ложусь лицом кверху к голубому небу. Вокруг счастливые пары с детьми, молодые парни, девушки, смех, дурачество, все то, что называется счастьем для кого-то. Будь моя воля, я бы убежала, хоть куда, но подальше от мужа, подальше от постоянного недовольства. Для чего он привез нас сюда? Приподнимаюсь на локти и наблюдаю за своими радостными крошками и за Адрианом. Он пытается научить Кристофера плавать, а Рози набирает в ручки соленую, теплую воду, уносит на песок и снова бежит к воде, чтобы ее набрать в ладошки. Что им движет? Отцовство? Любовь? Как можно любить и изменять? Почему он это делает? Почему мне не может всего дать? Может, все же я смогу?..
  - Мама, почему ты не идешь в море? - подбегает ко мне сынок, брызгая прохладной водой.
  - Милый, я чуть позже, сейчас мне не хочется, - стараюсь выкрутиться. Не скажу же я ему, что его отец пожалел денег для меня. Стараюсь улыбаться во все лицо, щурюсь, смотрю на сына снизу вверх, сквозь солнечные лучи.
  - Ну, давай маленько, мамочка. - хватает меня за руки и пытается поднять с песка.
  Я смеюсь и думаю: 'Почему бы и нет?' Мне так хочется в прохладную воду, ведь я не купалась в море с самого детства.
  - А давай! - поднимаюсь с песка, щекочу сына.
  - Здорово! Мама! Ну, давай же! - кричит он, уворачиваясь от моих рук.
  Мы вбегаем в море, обрызгивая всех, кто стоял около нас, с громкими криками и счастливым смехом. У Адриана открывается рот, он не ожидал такого поступка от меня. Он привык видеть меня угнетенной и погруженной в себя. Да, я такой была, но изменилась, внутри меня свет, открыты двери для всего мира. И мне все равно, что сейчас обо мне думают окружающие, я нахожусь в гармонии сама собой, я счастлива видеть улыбку сына и играющие глаза в веселом смехе дочери. Я веду себя, как девчонка. Брызгаюсь водой, ловлю Рози на волнах. Адриан чувствует себя лишним в нашей семье, так оно и есть. Он ныряет в воду и уплывает вдаль, к горизонту, с серьезным лицом. Если бы я не нашла себя, если бы не решилась на шаг в своей жизни изменить ее, то сейчас бы расстроилась и день был бы испорчен, а вообще оказались бы мы здесь? Наверно, нет. В моей голове завертелся этот вопрос. Но, оставляю эти мысли на потом, я с детьми ощущаю себя ребенком, который радуется морю, песку, тому, что сейчас происходит.
   Вечер, я заказываю в номер огромную пиццу с молочными коктейлями для деток, включаю интересный мультфильм на телевизоре. А мы с мужем собираемся в ресторан. Нервничаю, как же они останутся одни дома, вернее, в номере, но Кристофер меня заверяет, что скоро крепко уснут, да и Рози уже кимарит. Адриан говорит: 'что ресторан находится в двадцати шагах от нашего бунгало, если что, Кристофер может нам крикнуть, и мы его услышим'. На некоторое время успокаиваюсь, и окончательно унимаюсь, тогда, когда Рози погружается в сон на моих руках, крепко обнимая меня.
  - Мам, иди, все хорошо, я ведь старший. 'Ты не забыла?' -шепотом говорит сынок, глядя в мои глаза, наполненные тревогой.
  - Помню, я верю тебе, - улыбаюсь в полумраке от света телевизора.
  - А, я люблю тебя, - подползает ко мне на животе по огромной кровати, где я укачиваю крошку.
  - А, я люблю тебя. - наши взгляды замирают, черные глаза смотрят на меня с надеждой.
  Что он от меня ждет? Я смотрю на него с вопросом, как бы, ожидая ответа.
  - Ты идешь? - заглядывает в комнату детей Адриан, интересуется моей готовностью.
  - Да, иду. - перекладываю Рози на подушки и укрываю одеялком, крепко целую и обнимаю сына.
  - Будь хорошим мальчиком.
  - Обещаю, отдыхай. - он так говорит, как будто взрослый уже, или он просто чувствует меня. От его слов становится легче.
  - Я жду тебя на улице, поторопись! - слышится голос мужа из соседней комнаты.
   Оголенная кожа принимает платье стального цвета, облегающий легкой тканью силуэт, подчеркивает стройное тело. Атласный шелк струится по ногам до самого пола, с единственным глубоким разрезом по бедру. Укладываю волосы, гладко зачесывая челку кверху. Надеваю широкий браслет с ярко-красными рубинами и серьги из набора, камни засверкали при вечернем свете, крашу губы алым цветом. Раскрываю сумочку, чтобы достать собственные духи, натыкаюсь на флакон для Адриана, совсем позабыла, что это подарок для него. Откручиваю крышечку и вдыхаю аромат полной грудью. Буря эмоций захлестывает с головой: руки Митяя, ласки и поцелуи, от которых дрожала. Улыбка Джонни, взгляд. Нет, этот аромат не может принадлежать Адриану, я не в силах принять его на том человеке, который делает только больно. Ах, Джонни, ты был прав, я не поверила тебе. Убираю обратно в сумочку, достаю свое произведение. На мое удивление я не чувствую аромат, почему? Они что, без запаха? Я прихожу в шоковое состояние. Это что, шутка какая-то? Ведь, когда я создавала этот парфюм, то явно знала, какие компоненты добавляла, и испытывала их, не понимаю. Распыляю аромат на грудь, но не поступает импульс к моему нерву, который отвечает за распознавание запаха. Прыскаю по комнате, внюхиваюсь, но бесполезно, аромата нет! Бросаю эту затею, смотрю финальным взглядом на себя в зеркало и встречаю взгляд кошки, страстной, желанной, губы растекаются в красной помаде в очаровательной улыбке.
  Раскрываю двери нашего номера, ступаю на бетонную тропинку, ноги твердо шагают на высокой шпильке в тон платья. Адриан оборачивается и видит меня. Сначала он не узнает, что это я. Открывает рот, сглатывает слюни и продолжает смотреть, как я твердо ступаю ему навстречу по бетонной узкой тропинке от бунгало вдоль цветущих низкорослых деревьев. Подсветка из холодного света придает блеск коже от мерцающего платья. Чувствую себя королевой, знаю, что удивляю, ведь он никогда не видел меня такой. Он смотрит на меня так, как будто я не его жена, а незнакомая красивая женщина, идущая навстречу ему.
  - Ничего себе, - стонет, ища слюни в рту, так как они у него пересохли.
  - С днем рождения, подарок ждет тебя в номере, - вру, пообещав себе сделать сегодняшнюю ночь любви незабываемой.
  - Я не узнаю тебя, это вообще ты? - протягивает ко мне дрожащие руки, чтобы обнять.
  Его взгляд испуган, потерян на моем фоне, губы трясутся, а лицо белеет. Я, конечно, хотела впечатлить его, но не до такой степени.
  - Все для тебя, твои руки, они так прекрасно пахнут, - подношу к своим губам его пальцы, не отрывая взгляда вижу, как его ноги подкашиваются.
  - Это ты божественно пахнешь, что за... - шатается и присаживается на корточки, опуская руки вниз, как безжизненные веревки.
  О чем он? Ведь духи без запаха оказались, я не могу пахнуть каким-либо ароматом.
  - Что с тобой? - пугаюсь, присаживаюсь напротив и смотрю на бледное лицо.
  - Я парализован тобой, что ты делаешь со мной? - усаживается на бетон, потирая виски.
  - Я могу тебе чем-нибудь помочь? - надвигаюсь телом на него, чуть покусываю нижнюю губу, пытаюсь настроить его на нужную ноту, на долгую ночь, которая нас ожидает, по максиму хочу завести.
  - АДА... я безумно тебя хочу, - прижимает ладонь к моему лицу и закатывает глаза.
  - Я обязательно позволю запустить тебе свои нежные пальцы в мою горячую, желанную, обжигающую...
  - Хватит, - тяжело дыша, опускает взгляд на брюки, где образовалось мокрое пятно от спермы.
  Он что? Как? Без контакта? Не поняла. Это как такое возможно? Ведь я планировала все иначе...
  - Это только начало, милый, - пытаюсь продолжить натиск.
  - Я сам не понимаю, что произошло, ты... - вытирает пот со лба, встает на ноги, смотрит на брюки. - Я переоденусь, иди. Я догоню.
  - Тебе нужна помощь? - ловлю его неловкий взгляд.
  - Нет, я справлюсь, - отдаляясь от меня по бетонной дорожке к номеру, заплетаясь ногами и спотыкаясь.
  Я остаюсь ждать на тропинке и не понимаю, что же все-таки произошло, неужели духи имеют волшебную силу? Да Джонни говорил, что этот аромат заключается в голове, а не в феромонах. Но как, если я его не чувствую? Я увидела страх в глазах Адриана, он боялся не меня, а моей власти над ним, он испытывал какое-то чувство, глядя на меня, извергая непроизвольно семя. А я еще жару поддала звуком, да, я хотела испытать новый навык на нем, и мне это удалось с такой же легкостью, как и с Митяем. Но у Митяя не было страха передо мной, он отдавал обратно мою же страсть, зажигая еще сильнее и накрывая волной желания.
  - Прости, со мной такое впервые. - оборачиваюсь и смотрю на обновленного Адриана. Его глаза светятся, улыбка обрамляет белоснежные зубы, походка раскрепощенная, он окрылен мной. Что-то явно произошло, что-то на него повлияло, и я уверена в том, что это я.
  - Все в порядке? - кусаю губу, прикрывая глаза.
  - Я даже не мог подумать, что ты такой можешь быть, - целует меня в губы, обжигая дыханием. - Нам пора, - останавливая мои руки, скользящие по его плечам, а губы страстно ищут поцелуя.
  - Как скажешь. - отстраняюсь от него.
  - Я пригласил одну пару с работы, у них тоже ребенок, тебе они понравятся, - продолжает разговор, прикасаясь к моему локтю, подходя к ресторану.
  - Отлично, значит, мы не вдвоем проведем этот вечер, - игриво подтверждаю факт.
  - Честно, если бы я знал, что ты произведешь на меня такое впечатление, я бы провел с тобой всю эту ночь, но думаю, что мы наверстаем это время. - сверкает глазами и берет меня за руку.
  Ничего себе, неужели на нем это тоже работает? Мой аромат действительно магический. Мне нравится его реакция, то, как он говорит, взгляд, интонация, я стала не просто для него женой, а той, которой желают обладать.
  Мы поднимаемся по ступеням в ресторан, я оглядываю интерьер в морском стиле. Над потолком развешаны сети, а в них застрявшие огромные акулы с раскрытыми пастями. На деревянных стенах висят картины с застывшими кораблями посреди моря, столы выполнены, как шлюпки, только у каждой шлюпки дверцы, куда заходишь и усаживаешься поудобнее на деревянные лавки с видом на море. Интерьер достаточно светлый и яркий, синие тяжелые шторы свисают на незастекленных окнах, а шум моря, так и слышится со стороны берега. Легкий ветерок колышет керосиновые, подвешенные лампы на столбах палубы огромного корабля, приятная музыка флейты доносится со сцены из глубины ресторана, с барной стойкой в виде круглых белых бочек с вином. Надпись на бочках дает понять, что это вино капитана затерянных морей. Проходим мимо шлюпок, где собрался отдыхающий народ. Краснолицые мужчины и женщины пьют вино и громко смеются, кто-то рассказывает интересные истории, а кто-то смотрит в черную даль морского спокойствия. На палубе ресторанного пространства достаточно много народа, и все наслаждаются столь теплой ночкой. Ловлю себя на мысли, что каждый разглядывает меня с ног до головы, у мужчин открываются рты и зажигаются глаза, а у женщин исчезает улыбка с лица. Мы подходим к столику, где сидит пара, так называемые приглашенные Адрианом с его работы. Девушка-блондинка с короткой стрижкой и с узким лицом, с глубоко посаженными глазами уставилась на меня, ее оценивающий взгляд скользит по мне, как будто изучая, а рядом парень с торчащими, короткими волосами, аж привстает, чтобы разглядеть меня получше, часто моргая и облизывая губы. Как только мы приблизились к ним, мне в нос ударяет тот самый отвратительный запах кошачьего туалета с дешевой женской туалетной водой. 'О нет!' - кричит в моей голове. Как вы уже догадываетесь, это та самая женщина, с которой спит мой муж. Интересно, а рядом с ней мужчина кто? Что это может значить? Для чего он позвал ее на наш с ним отдых? На свой день рождения? Неужели..? Мое лицо принимает мраморный ровный вид, я стараюсь держаться из последних сил, чтобы не устроить сцену ревности. Мои ладони взмокли, скулы свело, глубоко выдыхаю этот отвратительный запах от женщины, слышу:
  - Адриан! Милый, спасибо за приглашение. Мы очень счастливы оказаться в этом месте в честь твоего дня рождения. Здесь просто восхитительно, - вставая из-за стола, гнусавым голосом тянет она.
  Милый? Что она под этим подразумевает? Голос у нее противный, протяжный, губы, как у рыбы выпячены вперед, она отвратительна.
  - Маргарет, здравствуй! Как я рад вас видеть, - протягивает руку мужчине, который не сводит с меня глаз. - А это твой муж? - любезно интересуется Адриан у Маргарет, одаряя ее своим взглядом обольщения. - Наконец-то я имею честь с вами познакомиться. Маргарет все уши прожужжала про вас.
  - Надеюсь, только хорошее слышали про меня? - сверкая глазами на свою худую женщину, невысокого роста около себя.
  - Ну, вы же знаете ее, она только добрые слова говорит, - льстит Адриан мужчине таким милым голоском. А тот приобнимает жену и нежно целует в щеку.
  - Адриан, - представляется мой муж и добавляет: - А это моя жена Ада, - поворачивает ко мне свое лицо. Вижу, как в его глазах вспыхивает огонь, такое ощущение, что он видит меня впервые, оглядывая с ног до головы, чуть отстраняясь.
  - Очень приятно познакомиться с такой красивой женщиной. Вам, ваш муж говорил, что вы затмеваете солнце и освещаете все вокруг своей красотой? - протягивая мне свою дрожащую руку, сверкает глазами на мое лицо. - Ронни, - добавляет он, сжимая мою ладонь.
   - Вы думаете, я не знаю, что выгляжу намного лучше, всех здесь сидящих дам? - стреляю ехидным взглядом на его жену, давая понять, что слова предназначены именно ей. - Мне об этом говорят так часто, что я в этом не сомневаюсь. - перевожу взгляд на Ронни и обращаюсь к официанту: - Мне, пожалуйста, Treasurer (эксклюзивные дамские сигареты) и бокал Шато Шавель Блан 1947 года. - гордо усаживаюсь за стол, обращаю взгляд на эту невзрачную женщину, у которой округляются глаза, и создаётся впечатление, что они осушились от долгого неморгания, смотря на меня, чуть выдвинув уродливые губы. У меня не возникает никакого желания знакомиться с ней и тем более пожимать ее руку и мило улыбаться, как будто я ни о чем не догадываюсь и не знаю, кто она.
  - Ты что такое заказала? - шепчет на ухо Адриан, присаживаясь около меня на лавку.
  - Мадам, прошу вас, - обращает на себя внимание молодой официант с улыбкой на губах, принеся мне заказ. - Вы сейчас желаете закурить? - протягивая мне жестяную золотую коробку с тоненькими сигаретами.
  - Да. Буду признательна. - беру в руку сигарету, зажимаю между двумя пальцами, крепко затягиваюсь и выдыхаю дым. - Благодарю вас, - сверкаю глазами на удивленного мужа. Я знаю, что он может позволить мне этот бокал вина и дорогие сигареты, надо же отыграется за купальник, и, если честно, хочется приглушить аромат, исходящий от его любовницы, горьким дымом табака.
  - Я подумать не могла, что у тебя жена из высшего света, - обращается Маргарет к Адриану, а потом взгляд падает на меня. - Ада, вы действительно хорошо выглядите для домохозяйки с двумя детьми.
  Таким способом она решила мне указать мое место? Указывая на то, что я домохозяйка, никчемная женщина, ничего не знающая и ни в чём не разбирающаяся?
  - У вас есть кошки? - выпускаю дым в ее сторону, не давая ответить Адриану на тупой вопрос.
  Она удивленно на меня смотрит и отвечает:
  - Да, два сфинкса, очаровательные лысые коты, а откуда вы...
  - Знаю? - пристально окатывая своим презрением, добавляю: - От вас пахнет кошачьей мочой.
  - Что? - сужает глаза от моего оскорбления.
  - Ада, что ты себе позволяешь? - чувствую руку мужа на своем бедре, хватаю ее под столом и медленным движением начинаю вести к тому самому месту, где нет нижнего белья. Мои глаза ловят его удивление, на короткое мгновение мы замираем не дыша, ураган страсти и желания между нами возрастает многократно.
  - Маргарет, прошу извинить мою жену, сегодня она немного устала, я уверен, что после пары бокалов вина все расслабятся, - останавливает руку, переводит дыхание и обращается к оскорбленной женщине напротив нас.
  - Я ни раз говорил ей про запах в квартире. Ада, даже вы почувствовали этот отвратительный аромат. Маргарет, я не один это чувствую, - в мою защиту вдруг тараторит Ронни.
  - Да при чем тут мои коты, Ронни? - не ожидав от своего мужа упрека в свою сторону.
  - Может, уже выпьем и закажем чего-нибудь поесть?! - восклицает Адриан, чтобы снизить градус накалявшейся обстановки.
  - Верно, я такой голодный, - подтверждает, берет меню Ронни.
  Маргарет пристально смотрит на меня, а я с огромным удовольствием глубоко затягиваюсь сигаретой и тонкой струйкой выпускаю дым в ее сторону. Ликование внутри, я довольна собой, уверена в том, что она ощущает себя униженной в моих глазах, Адриана, и своего же собственного мужа.
  Все делают заказ незаурядными фразами. Кто что любит? Кто что предпочитает выпить? Где кто что пробовал и так далее. В свою очередь я потягиваю вино, заказав салат из овощей. Потом вдруг Адриан предлагает Ронни прогуляться и обсудить какие-то моменты, пока не принесут еду. Мы остаемся с этой мадам наедине. Я продолжаю на нее смотреть, испепеляя в полной тишине. Всплывают в голове вопросы: о чем они могут разговаривать? Если общих тем нет для разговора, ведь только познакомились, я пытаюсь уловить цепочку происходящего, но связать не получается. И вдруг Маргарет разрывает тишину вопросом, обращаясь ко мне:
  - Зачем ты так сказала? - потирая ладони. Видно, как она волнуется, смотрит на меня.
  Она что, думает, что я какая-то курица, толстая и неуклюжая? У нее, наверное, в голове образовалась куча вопросов: как он изменяет мне с ней? Или почему она изменяет своему мужу с Адрианом? Возникает к ней встречный вопрос:
  - У вас дети есть? - поднимаю бокал, отпиваю превосходное вино, смотрю на нее.
  - Да, дочь Кэтрин, ей восемь лет. А у вас я знаю, двое замечательных ребятишек. - сглатывает, моргает и еще раз повторяет вопрос: - Зачем ты так сказала?
  - Я сказала так, потому что этот запах, который идёт от тебя в данную минуту, исходил в последнее время от моего мужа. Прости, но у тебя духи отвратительные.
  Ее глаза округляются, ерзает на своей лавке напротив меня, нервно поправляя свои короткие волосы, которые лежат аккуратно в укладке.
  - На что ты намекаешь? - медленно шевеля своими пухлыми губами, прищуривает глаза.
  - Мы взрослые люди, не стоит оправдываться, - нахально усмехнувшись. Я спокойная как статуя, без выдаваемых эмоций, но внутри горит огонь, мне хочется выдрать ей волосы, но я лишь улыбаюсь и курю.
  - Если ты что-то себе напридумывала, то это лишь твоя неудовлетворенность.
  Тут она меня уколола в самое сердце. Какое она имеет право? И тут мысленно я себя останавливаю: не стоит, она лишь пешка в его руках, сегодня она, а завтра другая. Меня вдруг накрывает, кончает ли она с ним? Оглядываю ее испепеляющим взглядом, встаю и ухожу в туалет.
  Возвращаюсь, мужчины уже на своих местах, нам принесли салаты и вино. Все сидящие за столом внимательно меня разглядывают, я получаю эстетическое удовольствие от того, как ее муж смотрит, она явно это замечает, и от этого ее скулы ходят ходуном. Сажусь за стол, в нос бьет очень непонятный запах, сначала думаю, что это какая-то заправка для салата, которая мне напоминает знакомую траву. Но какую? Пристально рассматриваю по очереди, Адриана, мерзкую женщину напротив себя, Ронни, как он жует и рассказывает какую-то историю про их дочь и запах явно доносится из его рта. Долго перебираю в голове, что это? Я ни разу не встречала приправы или соуса с такой ноткой аромата. Внимательно разглядываю то, что у него лежит на тарелке, понимаю, что ни один ингредиент не может дать такой аромат. Через какое-то время после горячего блюда и нескольких бокалов вина Ронни вдруг белеет и перестает разговаривать, вместо него занимает позицию жена. Оживленно продолжает рассказывать про будни на работе. Я внимательно смотрю на Ронни и четко понимаю, что ему становится дурно, ну, конечно, ему что-то подсыпали, вдруг до меня доходит раньше, чем он извиняется, говорит, что неважно себя чувствует, уходит в номер к своей дочери. Оставшийся вечер становится полным карнавалом для меня. Адриан постоянно шутит, что-то рассказывает, воспоминания накрыли их, не касаясь меня. Время, пора расходиться, Адриан предлагает проводить ее до номера, а мне велит отправляться к себе. В ее глазах ликование, победа надо мной. Кивнув головой, не придавая значения и не подозревая ни о чем, я улыбаюсь ей с мыслью: 'Ты можешь даже не надеяться на то, что Адриан будет твоим'. Осознаю, что все это было заранее спланировано. 'Вот дура!' - кричит во мне. Они удалились со счастливыми лицами, что наконец-то останутся вдвоем и вдоволь могут ублажиться, но я-то понимаю, что Адриан ни на что не способен, особенно когда выпьет, это факт. В моем воображении возникают картины, как он ее целует, задирает платье и входит в нее без особых ласк, а может? Может, он другой в чужой постели? А если он другим доставляет удовольствие? Отчего на него так бросаются даже замужние женщины? И все же на мои щеки выкатываются слезы, остаюсь абсолютно одна в ресторане, все разошлись. Выключается мелодичная музыка, легкий ветерок, шум моря увлекают мысли. Медленно встаю из-за стола и бреду к морю. Ну почему, как только я делаю шаг к мужу, он - два от меня? Чего ему не хватает? Ведь он увел ее мужа, а она заставила меня удалиться в туалет, для того чтобы подсыпать Ронни траву. О да, я вспоминаю это зелье, семена сены, которые слабят не по-детски, и может это расстройство продолжаться несколько дней, если перебрать с ним. И я почти уверена в том, что она не пощадила своего мужа для того, чтобы побыть с Адрианом. За что он так? А я ведь поверила ему, думала в глубине души, что он поменялся или хочет поменяться, вся эта поездка - полный обман. Но зачем? Чтобы меня удержать и одновременно... ну, конечно, он не понимает, что я догадываюсь обо всем! Он думает, что я полная наивная дура. И теперь мне становится понятно, почему он пожалел своих денег для меня, не купив купальник, может, надеется, что я могу насладиться и теми крохами, которые привык мне давать?
  Полная луна дорожкой отражается на черной глади воды. Не думая, скидываю платье, вхожу в воду обнаженной. Нырнув, вспоминаю уроки плавания, решаю попробовать силы в открытом море. Приятно теплая и одновременно освежающая вода обволакивает тело, волосы намокли, косметика растеклась по лицу вперемешку со слезами. Плыву, пытаюсь выключить вспышки Адриана с другой, с той, с которой сидела за столом. Боль проходится по нервам. Разворачиваюсь, плыву к берегу. Я ломаюсь и одновременно крепну, у меня вырабатывается иммунитет к нему. Дрожь проходит, а вместо неё появляется облик Джонни, чёрные руки, белозубая улыбка, взгляд тогда, когда мы оказались около кровати, я стала понемногу возвращать те чувства, которые испытывала рядом с ним, тот вечер на корабле, и она. Выхожу из воды, глазами натыкаюсь на освещенный луной, силуэт Адриана. Не торопясь, подхожу, подбираю платье с песка с мыслями: если он пахнет ею, больше никогда его не приму. Я уйду от него, с меня хватит, и уговор с Джонни, и контракт пусть рвется. Это ад. Чувствую себя униженной. Смотрю в его озадаченные глаза, руки в брюках, рубашка расстегнута и развивается по ветру. Носом утыкаюсь в шею, вдыхаю полной грудью, завожу его руки за спину и завязываю их своим платьем. Меня удивляет, как он пахнет мной. Нет запаха кошек и дешевых духов, и это фантастически возбуждает. Скольжу по его оголенной груди, раздвигая рубашку, губами прилипаю к коже, чувствую его всего, он мой здесь и сейчас, на берегу моря, на песке, ночью при лунном свете. Я должна с ним кончить, препятствий нет. В его глазах туман, стон, прикусываю губу, он прекрасен. Расстёгиваю и снимаю брюки до колен, делаю большой шаг назад, чтобы впервые взглянуть на него другими глазами, наблюдая за его реакцией, когда начинаю смело себя ласкать. Закрываю глаза, энергетическая сила собирается в животе, пульсирует с каждым вздохом. мне это нравится. Я держу дистанцию, прерываю его попытки подойти ко мне, старательно концентрируюсь на чувствах, когда окунаю пальцы в себя и извергаюсь в экстазе громких стонов оргазма. Часто дышу, его измученный вид, умоляет меня окончить пытки, подхожу к нему, обвожу пальцами, пропитанными моим нектаром, его линию губ. Он заходится в тяжелом дыхании, чувствую горячий поток спермы на своих ногах. Слабость клонит его голову мне на грудь, нежно прижимаю ее к себе, радуюсь, что у нас получилось. Мои чувства к мужу воспрянули и подкрепились в фразе:
  - Я обожаю тебя, моя Ада. - в моей душе распускаются розы.

  День семнадцатый

  Моя радость длится недолго. Утро следующего дня, Адриан приносит мне завтрак в постель и большой пакет с пляжными делами. Я не верю в это, моему счастью нет предела, улыбка с лица не сходит, пока достаю вещи из красивого фирменного пакета. Аккуратно все сложено и завернуто в тонкую, шелестящую, нежно-розового цвета, бумагу. Эти вещи именно те самые, которые я выбрала тогда, за исключением одного купальника. Купальник другой, дешевле, и совсем непривлекателен, из-за чего моя улыбка исчезает. На что Адриан отвечает: - 'что его уже купили' - разводит руками в стороны.
  Я успокаиваюсь, ничего, ведь такое бывает, значит, он не мой.
  Адриан отводит детей, после плотного завтрака, на детскую площадку к аниматорам, где с ними занимаются продолжительное время, пока мы с мужем нежимся в постели. Давно у нас такого не было, это какой-то сказочный день, но по крайней мере мне так кажется. Его комплименты по поводу вчерашнего, в мою сторону, не останавливаются. Он взахлеб рассказывает свои впечатления от моего образа, что мое перерождение, повлекло изменение множество планов в его голове. И самое главное, он мне напоминает про мой аромат, как я божественно пахла и по сей день продолжаю источать нектар страсти. Чему я удивляюсь, ведь я тогда не почувствовала запаха, интересно, может, только я его не чувствую? Надо будет уточнить у Джонни. И тут вспоминаю его, моего чернокожего мужчину, аромат, строгий и невозмутимый вид. Врезаются его слова в память о том, что мне нужно все расставить на свои места, определиться насчет мужа. В эти самые минуты я была готова сказать 'да', да, мне с ним хорошо, я его люблю, и мы вместе счастливы, и что впервые испытала с ним оргазм, но я ведь понимаю, что это только начало. Все у нас с ним получится, и я готова снова впустить его в свое сердце, заново открыться для него.
  После полудня мы идем на пляж, я действительно ощущаю нас одной семьей, от Адриана веет теплом, улыбка не сходит с губ, его взгляд скользит по телу в новом купальнике красного цвета с белыми вкраплениями в виде полос, как у морячка, солнечные очки в белоснежной оправе и пунцовые сланцы с меловыми бантами. В целом очень элегантно и дорого, так, как меня учили, но вот только купальник должен быть белого цвета, с нежным тиснением из золотых ниточек, обрамляющих линию декольте. Тем самым подчеркивая небольшой размер груди на стройном теле, на одной широкой лямке красовался ярко-красный бант, вот та самая изюминка, которая цепляла глаз. На такой костюмчик для моря не каждая решится, так как он был слитным, но и одновременно прозрачным, для этого надо иметь идеальное тело. И цена, и бренд совпадают в сочетании роскоши на совершенном стане. Утро солнечного выходного дня посреди недели выдается поистине таким, как я того ждала с самого начала нашей совместной жизни с Адрианом. Таким, каким должен быть брак любящих двух людей. Понемногу начинаю приходить в себя. Вчера убедилась в том, что мой муж просто проводил эту даму и даже не прикоснулся к ней, да, я в этом уверена, и от этого становится лучше. Я отдаюсь дурачеству с детьми и заигрыванию со своим мужем, море и песок делают нас счастливыми. На мое удивление встречаю взглядом девушку в том самом купальнике, который я так хотела. Приглядываюсь, и у меня отваливается челюсть - он на Маргарет. Да, он на ней, и она гордо вышагивает мимо меня с фразой 'доброе утро'. В ее взгляде и смелой ухмылке было что-то очень нехорошее в мою сторону. Что она этим хочет сказать? Демонстрируя мой купальник на своем теле, где целлюлит трясется в разные стороны, а грудь вдавлена в обратную сторону тела. О нет! Как на нее посмотрел мой муж? Что он в ней увидел? Она совсем не красива, на миг представляю ее раздетой, кожа грубая, как корка апельсина, бледная, с синими подтеками на разных участках тела, особо заметно это на икрах с буграми из вен сине-фиолетового цвета. Ее ноги короткие по отношению к телу, и смотрится вообще непропорционально с этим купальником, кажется, что ее тело проглотил кит, оставляя зазубрины на коже. В голову лезут мысли. Ну, конечно, он купил ей его! Нет, Ада, она сама себе купила! Но откуда у этой дамы мог взяться вкус и стиль? Нет, она бы никогда не купила, да еще за такие деньги, нет... Я держу себя в руках, не показываю свои догадки и неловкость действий. продолжаю играть с детьми, ее девочка подходит к моему сыну, чтобы познакомиться, она очень похожа на свою мать своими непропорциональностями в теле, волосами и впалыми глазами, но голосок и воспитанность взяли верх над первым впечатлением. В общем, с детьми начинаю строить замки, и ее дочь по имени Кэтрин мне даже очень нравится своей сообразительностью и неуверенностью в себе. Дети сдружились в постройке огромного замка из песка. А в свою очередь Маргарет с меня не сводит глаз, что-то пытается мне сказать, но не осознаю, что это с ней. Беспричинный смех, кокетство с Адрианом в открытую, не стесняясь своего же супруга. Но он делает вид, что не замечает, или он действительно не понимает. В какой-то момент Ронни присоединяется к нам, предлагая свои изменения в фасаде замка. Дети активно принимают его умозаключения и тут же приступают к осуществлению новых идей. Увлекшись песком под ярким солнцем, я не обнаруживаю Адриана рядом с нами, пляжное покрывало пусто, осматриваюсь по сторонам, ищу его.
  - Они в море, - с улыбкой говорит Ронни, ловит мой взгляд спокойным лицом.
  Я гляжу на море. Далеко на горизонте две головы, близко друг другу, неприлично близко. Натягиваю шляпу на самые глаза, чтобы спрятаться от лучей солнца, и пристально присматриваюсь еще раз к этим головам. Да, это мой муж с Маргарет. Почему они так интимно тесно друг к другу и о чем могут вести разговор на глубине и так далеко от берега?
  - Мам, смотри, может, все же из ракушек сделаем бассейн, они не дадут воде впитаться в песок? Как думаешь, вот здесь если, посреди пальм? - прерывает мои мысли Кристофер.
  - Думаю, можно попробовать. - оглядываю место перемен и взвешиваю предложение сына.
  - Как вы на это смотрите? - обращаюсь к детям, оглядывая всех по очереди.
  - Надо много ракушек! - утверждает Кэтрин проект.
  - Не проблема, скорее за мной! - кричит Кристофер.
  Дети рванули к воде с громкими криками и счастливыми лицами.
  - Вы безумно красивая... - говорит Ронни, подхватывая мою руку на весу во время поправки замка, пододвигаясь ко мне ближе.
  - Вы думаете, я об этом не знаю? - вырываю руку из его цепкой хватки, и роняю взгляд на его лицо с ухмылкой на губах.
  Он что, пытается со мной заигрывать?
  - Нет, я ничего не думаю, просто говорю вам об этом, вот и все.
  - Мне это часто говорят, спасибо за особую внимательность, - наклоняюсь к постройке, чтобы подправить обвалившуюся стену.
  - А муж вам часто это говорит?
  Ничего себе, к чему этот вопрос?
  Я опускаю очки ниже переносицы, чтобы взглянуть на него не через стекло.
  - А вам это интересно знать?
  - Мне просто хочется знать, какой начальник у моей жены.
  - А, вот в чем проблема, вас интересует, ухаживает ли мой муж за вашей женой? - зачем я так сказала? Вот дура! Его глаза опускаются в песок, а руки ворошат мелкие песчинки мягкой поверхности, оставляя бороздочки от пальцев.
  - У вас есть подозрения на этот счет? - вопрос в лоб, зачем он это спрашивает? - Я не думаю, что это возможно, какой в этом смысл? Вам не кажется, что это просто обычное уважение к своим сотрудникам? - он уточняет или утверждает? К чему этот разговор?
  - Я так не думаю...
  - Мама, гляди, какие ракушки! - подбегает Рози с морскими жителями, разных форм и цветов на раскрытых ладонях.
  - О, и вправду очень красивые! Посмотри, какая закрученная. А какой узор на ней. - беру раковину в свои руки и тщательно разглядываю со всех сторон. Следом прибегает Кристофер и Кэтрин, показывая находки и тем самым хвастаясь нам своей удачей. Мы принимаемся за строительство бассейна, кто-то копает, раскладывает ракушки по размеру, по форме, по скрученности, доносит недостающие детали. Нас так это увлекает, что я совсем теряю время и своего мужа. Я его нигде не могу найти взглядом, изредка поглядываю то в море, то на наше место под зонтом, то на кафе прибрежного курорта, то на линию берега, где было немало народа, в общем, их нигде нет. И когда наша последняя миссия подходит к завершению, тут внезапно Кэтрин кричит:
  - Папа! Я порезалась! - откидывая осколок ракушки, стонет во все горло, брызгая кровью из раны.
  - Дай посмотрю, - спокойно говорит Ронни, берет ее руку в огромные ручищи и пытается разглядеть рану, которая была в песке.
  - Надо обработать, перекисью, у нас в номере есть, - подхватываю я, испугавшись за Кэтрин.
  Ронни коротко смотрит в мою сторону.
  - Пошли, надо обработать, главное, чтобы не остались осколки в ране.
  Он берет свою дочь на руки, успокаивает нежным и тихим голосом, вытирая слезы.
  - Рози и Кристофер, пойдёмте скорее. - беру свою малышку за руку и тяну за собой в номер, который был в нескольких шагах от нашего места отдыха.
  - А вещи? А папа где? - кричит Кристофер.
  А где Адриан? Маргарет? Бросаю взгляд на Ронни, мысленно задавая ему и себе вопросы.
  - Папа где-то недалеко, а вещи никуда не денутся, мы же сейчас вернемся. - Ускоряю шаг, чтобы вернуться к этому вопросу с остывшей головой.
  - Мама? Папа, где мама? - хнычет Кэтрин.
  О-о-о-о, да что же это такое! Мысли начинают меня терзать. Я не хочу думать, не хочу представлять.
  - Милая, она пошла за пиццей и коктейлем для тебя. Ты же так хотела попробовать арбузный! Помнишь? - начинает заговаривать Ронни дочь. Его голос нервный и дергающий, явно ему это тоже не нравится - исчезновение наших вторых половинок.
  Мы подходим к номеру через террасу. Я оставила приоткрытыми раздвижные окна для того, чтобы можно было войти без электронного ключа. И как только мы оказываемся в комнате, я замечаю что-то неладное, мои вещи лежат не на своих местах, чужой запах летает по воздуху, неведомый и одновременно знакомый. Взгляд падает на помятую кровать и разбросанные по всей комнате вещи, в том числе пляжные тапки моего мужа, и куча песка повсюду. Замечаю женские тапки, очки, но продолжаю двигаться в ванную комнату, откуда доносится шум воды. С бешеным биением сердца я открываю дверь в душевую и вижу картину.
  Мое лицо меняется в гримасе от увиденного, отвратительного кислого аромата с солью. Сердце останавливается, чувствую, как подходит слюна к горлу, и мне хочется блевать. Ноги подкашиваются, я забываю, зачем сюда шла и, что за мной стоят Ронни и дети.
   Уродливое обнаженное тело распласталось на мраморной плите у крана перед огромным зеркалом, а голова мужа в ее промежностях. Ее округленные затуманенные глаза падают на нас, а рот открывается в громком экстазе.
  - Что случилось? - вскакивает, одновременно отпихивая Адриана от себя, прикрывая руками грудь, которую очень сложно назвать грудью, ее там нет.
  - Ада? - обращает свое лицо на нас в блестящей массе от промежностей. Глаза испуганны, а дрожащие руки тянутся за полотенцем, чтобы укрыться. Ошеломленная ситуацией Маргарет не в силах пошевелится, ожидая дальнейшего действия от нас, продолжает стоять голая перед нами, судорожно сглатывая и таращась на меня, Ронни с Кэтрин на руках, и, между нами, впихнувшиеся головы Кристофера и Рози. Мы все смотрим, открыв рты, не ожидая такой картины в моей ванне, где лежала аптечка.
  В шоковом состоянии разворачиваюсь, грубо смотрю на Ронни, кладу невесомую руку ему на плечо, нервно постукиваю, увожу детей в комнату и тупо начинаю сбрасывать вещи в сумку. Дети ничего не говорят, а просто механически помогают мне собираться. В моей голове наступает тишина, я не слышу никого и ничего. Темнота, безмятежность вокруг и во мне. Вешаю сумку на плечо, подбираю Рози в объятия, беру Кристофера за руку, и мы выходим из номера. Мы бредем куда-то, я не осознаю, куда и что надо делать. Ведь можно было вызвать такси на ресепшене, но не желаю, ни минуты находиться в этом отеле, я боялась, что Адриан рванет за мной, боялась взглянуть в его глаза, услышать его слова, мне просто хочется провалиться в яму, под землю. Сколько мы волочимся вдоль дороги под палящим солнцем, не замечаю. Возле нас останавливается пикап, открывается дверь, и я вижу лицо Ронни.
  - Садись!
  Усадив детей на заднее сиденье вместе с Кэтрин, я плюхаюсь на переднее кресло машины. Единственное, что я чувствую, - это прохладу от кондиционера. Ощущаю, что у меня сгорели плечи и руки, ведь погода стоит довольно жаркая. Мои мысли двигаются под гипнозом, не управляя телом.
  Проезжаем больше половины дороги в сторону дома, не говорим друг другу ни слова, напряженная тишина, дети уснули, а я продолжаю смотреть вперед на гладь расплавленного асфальта. Внезапно Ронни останавливается возле заправки, где было небольшое кафе, и тихо предлагает, уже поужинать, так как обед мы пропустили, я махаю головой в разные стороны, не хочу будить детей, и аппетита нет, мучает жажда.
  - Принеси воды, хорошо?
  Выпиваю полбутылки воды, становится легче, пересохшее горло перестает першить, и комок отходит, и вроде слезы не должны политься градом, но я ловлю себя на том, что это произойдет рано или поздно, мозг пока переваривает информацию.
  - Я догадывался... - роняет фразу, нервно выворачивая с заправки.
  - Я не хочу это обсуждать... - резко обрываю разговор. Что мне с ним обсуждать? Как они это делают? И что она не первая у моего мужа? И что я обо всем давно знаю и продолжаю жить с мужем вопреки всему? Это пустой разговор.
  - Но... - хотел он продолжить, как я его вновь осаждаю:
  - Не сейчас, хорошо? - отворачиваюсь к окну в надежде, что он оставит попытки поговорить.
   Ближе к утру, мы въезжаем в город, и до меня доходит, что домой я не хочу, быстро тараторю мамин адрес в надежде, что она меня примет с детьми и, что отца нет дома. Он кивает головой и довозит до маминого дома. Я с грустью оглядываю свой двор, в котором выросла и куда мне меньше всего хотелось вернуться, как брошенному псу с поджатым хвостом.
  - Что ты будешь делать? - останавливает машину и смотрит мне в глаза.
  Я глубоко выдыхаю и отвечаю ему:
  - Буду жить. - закидываю сумку на плечо и открываю дверь машины, обхожу её и распахиваю пассажирскую, где спят мои детки, нежно бужу Кристофера, и Рози.
  - Ада? - выходит из машины, помогает мне с детьми. - Мне жаль, что все так произошло, я даже не знаю, как себя вести и как дальше жить... - Я смотрю на его катившиеся, по щекам, слезы.
  - Прости... - развернувшись, удаляюсь к подъезду матери, не оглядываясь на него. Я сама нуждаюсь в утешении, сама не знаю, что делать, а тут мужик нюни разводит, я-то сама боюсь разреветься, просто держусь из последних сил.
  - Ада? - разволновалась мама, когда раскрывает нам двери своего дома.
  - Мы к тебе, пустишь? - опускаю глаза в пол.
  - Конечно! - берет Рози из моих рук и уносит в мою комнату, Кристофер плетется за ней. Облокачиваюсь спиной о стенку в темном коридоре, сползаю на пол и устало смотрю на свое отражение в зеркале напротив меня. Передо мной сидит красивая ухоженная женщина с грустными глазами и пустой душой. Картина из недалекого прошлого, его рот в ее жидкости с кислым запахом, неважно, но он ей это делал, а мне ни разу! И тут я чувствую, как меня накрывает волна, начинаю кричать во все горло, сколько есть мочи. Слезы прыскают с невероятной силой, ощущаю слой соли на сгоревших щеках.

  День девятнадцатый

  Я открываю глаза, темно. Пытаюсь собрать все воедино, но не могу. Оглядываюсь в помещении, понимаю, что нахожусь в маминой комнате, нервно смотрю на часы, время - три двадцать. До меня доходит, что я проспала сутки, чувствую себя разбитым корытом. Возле кровати стоит ужин, суп-пюре с гренками, горький кофе, но холодный. Аккуратно отодвинув столик, встаю и подхожу к окну. Огромная желтая луна глядит на меня, капли дождя ударяют в окно, барабаня свою музыку. Я прислоняю руки к мокрому окну и пытаюсь поймать крупицы воды, которые стекают по обратной стороне стекла. Соображаю, как после похмелья, мысли тягучие, медленные, в голове провал в памяти, что я здесь делаю и где мои дети? Внезапный укол в мозг, та самая картина, его рот в ее жидкости, ее кривые губы и стон. О нет! Боль подкатывает так близко и неожиданно. Отдернув руки отхожу от окна, вижу свое отражение в нем, я еще в том самом платье с пляжа, кожа скрепит от соли и зудится. Слезы катятся по щекам. Выдыхаю, сгибаюсь пополам, стараюсь понять, что мне делать. Вспоминаю Джонни. Ну, конечно, Джонни. Начинаю искать сумку, она брошена в кресло около окна, нервно раскрываю и ищу телефон, нахожу, смахиваю экран, а он не зажигается. Чертыхаюсь и вспоминаю о том, что он не заряжался несколько дней. Начинаю припоминать, где зарядка, да, я ее оставила в отеле на столике. Горько рыдаю с телефоном в руках, стараюсь дотерпеть до утра, вновь и вновь прокручивая эту картину. Задаю вопросы и ищу на них ответы, но не получается справиться. Почему он никогда меня не ласкал? Почему он мне изменяет с этой? Она ведь некрасива и уродлива, чем она примечательна? Что со мной не так? Любит ли он меня? О нет, я загнана в угол. Что мне делать? Что на это скажет Джонни? Я боюсь представить, что мне вновь придется вернуться к Адриану, но как я смогу это сделать, когда он точно знает о том, что я знаю, я знаю... Одно дело знать, и не раз застукивать его за этим, а тут увидеть и быть свидетелем, да еще мои дети, Кристофер, мальчик мой, что ты думаешь обо всем этом? Рози? Малышка... Мое тело валится на пол, я скрючиваюсь посреди комнаты, стучу зубами, обхватив себя руками, плачу, я сломалась, теряю самообладание. Все, чему меня учили, оставляет меня, уходит, улетучивается. Как мне жить? Но потом, успокаиваюсь, рисую будущее, как я уеду жить в белый дом на берегу моря, заберу маму и позову Тату и буду работать или уплыву на лайнере, точно, ведь Джонни говорил мне, что это мое и что могу жить там. Представляю, что не вернусь домой, страшно, больно, не хочу вновь вспоминать это. О, Боже, какая я дура, но почему? Почему со мной, почему именно сейчас? Я успокаиваю себя мыслью, что мне будет позволено уйти от мужа, ведь основное сделано, попробовала с ним, смогла его вновь впустить в свое сердце. И тут до меня доходит, что та самая нить, которая меня держала с ним, разорвалась, я больше ее не чувствую, оставалось только пережить, залечить рану, забыть и вновь жить. 'Жить...' - так медленно ползет в моей голове.
  - Ада? - теплые руки мамы на моих плечах.
  Я раскрываю глаза и вижу озадаченную маму, сидящую около меня на корточках на ледяном полу. Я понимаю, что дико замерзла, привстаю и крепко обнимаю ее.
  - Кристофер мне все рассказал... Какой ужас, Ада...
   Что, мой сын все понял? Слезы новой волной катятся по щекам.
  - Мама, дай зарядку, мне надо позвонить. - все, что я могу сказать с комом в горле.
  - Да, сейчас, - встает и удаляется из комнаты, закрывая за собой дверь. Слышу тихие голоса за ней: 'Как мама?', 'Милый, не стоит ее сейчас тревожить, она еще не оправилась'.
  И действительно, я еще не оправилась, мои дети за меня переживают, а мне стыдно сейчас взглянуть им в глаза, мне совестно даже самой себе смотреть в глаза, не говоря уже о моих детях. Что я им скажу? Что отвечу? Что будем делать, я сама не знаю ответов на эти вопросы. О... Боже!
  Через минут пятнадцать мама входит с подносом, на котором завтрак. Горячая гречневая каша с орехами и фруктами, ароматный кофе, но меня воротит от одного вида еды, я есть не хочу. Я хочу себя накормить известностью, что же дальше... Нервно втыкаю зарядку в розетку, жду, пока телефон включится. Дождавшись заветного огонька, я включаю телефон, к моему удивлению, ни единого сообщения, ни единого пропущенного звонка, как будто меня не стало, как будто я умерла. Неужели он даже не пытался мне позвонить, оправдаться? Новые вопросы захламили мой разум. Останавливаю поток мыслей, у меня всплывает один и только один вопрос: а если он решил остаться с ней? Я разворачиваюсь к подносу, который мама держит и ждет, пока я обращу свое внимание на нее. Я беру кружку с кофе и выпиваю залпом, потом вновь обращаю взгляд на экран телефона, пытаясь вспомнить, что я хотела, но потом имя Джонни. Набираю, гудок.
  - Ада? - бархатный мужской голос, до боли родной и приятный слуху, как я рада его слышать. Смотрю на маму и даю понять, чтобы оставила наедине с собой.
  - Джонни... здравствуй. - тяжело и медленно дышу в трубку, не зная, с чего начать.
  - Как у тебя, милая? Как отдых на море? Как твои чувства к мужу? - тишина... Он ждет моего ответа. У меня крутятся мысли каруселью. Я напрягаюсь, неужели он не знает? Неужто не в курсе, что произошло. Я сжимаю руки в кулак, сдвигаю в морщины лоб, который сгорел и болит от солнечного ожога.
  - Разве ты не знаешь? - выдавливаю сквозь слезы.
  - Ада, я в курсе, что произошло, но почему ты сбежала? Ты нарушила условия договора. Ты ведь знаешь, чего б это ни стоило, ты должна быть рядом с мужем, в чем дело? - его тон голоса меняется, он начинает сурово отчитывать, не верю своим ушам, что он так требователен ко мне.
  - Прости, но это было выше меня. - все, что я могу ответить.
  - Ты уже едешь к нему? - вдруг, как битой по голове.
  - Что?
  - Ада, ты должна срочно к нему вернуться, а иначе контракт будет расторгнут в одностороннем порядке.
  - Не понимаю, зачем вы меня так мучаете? Простите, я не смогу, я не вернусь, я не смогу... - бросаю трубку, чтобы оборвать натиск. Выдираю из розетки шнур и отбрасываю телефон в угол с дикой яростью, что он разбивается на мелкие куски. Громкими воплями, разрываю тишь.
  - Дочка? Что случилось? - вбежавшая и испуганная мать смотрит на меня.
  Я закрываю лицо руками и громко кричу.
  - Нет! Нет! Нет! - слезы... - Нет! Нет! - часто дышу, выдыхаю набираю лёгкие воздухом и снова плачу.
  - Ада, девочка моя, успокойся. - ласки моей мамы, она рядом, она около меня. Успокаиваюсь, но слезы капают из моих глаз. Я понимаю: если я не выполню приказ, да, это был приказ, все потеряю, все, чего смогла достичь, те крохи, которые делали меня блаженной, где я была счастлива там, в другом мире, рядом с ней, ОНА. Передо мной ее губы, запах, и тут я встаю, вытираю слезы, подхожу к окну, дождь продолжает капать вместе со мной, он разделяет боль.
  - Я возвращаюсь... - твердо принимаю решение, приклоняю колени перед тем, что от меня требуется. Я отваживаюсь на это, подписала контракт? нужно идти до конца, как бы больно мне ни было.
  - Ада? Но ведь такое произошло.
  - Мама! - разворачиваюсь к ней лицом, грубо отвечаю. - Я возвращаюсь! Собирай детей.
  - Хорошо, ладно, пусть будет, так... - со слезами на глазах испуганная отправляется за детьми.
  Я иду в душ, включаю воду и вновь плачу, под шум слез, представляю, как все произойдет... Я войду и начну выслушивать его оправдания, ну, конечно, ему поверю, успокоюсь, уложу детей, и мы уснем... Я войду, он на меня накинется и сделает меня во всем виноватой, что я так поступила. Нет, не то, я не могу быть виноватой! Я вернусь, его не будет дома... И у меня будет время прийти в себя... Да, его не будет, он остался с ней там на несколько дней, точно, а когда он вернется, я брошусь в его объятия и попрошу прощения, и сама его прощу, да, все так и будет! С этой мыслью мы собираемся, Кристофер косится на меня, пока мы ждем такси, едим до дома, но ни слова не обронил.
  Заходим в подъезд, поднимаемся на лифте, сердце бьется с бешеной скоростью, кажется, что я сейчас развернусь и убегу в лес, но, стиснув зубы, все же поворачиваю ключ в дверном замке с мыслью, что его нет дома. И вот он стоит перед нами. У меня сваливается сумка с плеча на пол. Смотрю ему прямо в глаза, а он то на меня, то на детей. Подходит, обнимает, целует в щеку и шепчет на ухо:
  - Я знал, что ты вернешься, ты все правильно сделала, - сжимает тиски на моей талии. Дети раздеваются и отправляются в комнату, понимая, что нам с папой надо поговорить. А я, в свою очередь, медленно снимаю обувь и стараюсь протиснуться в ванную, чтобы отдалить момент разговора. Он заходит следом за мной, чем я шокирована, резко и громко закрыв за нами дверь, включает полный напор воды, не отрывая своего похотливого взгляда. Его тело приближается. Пересыхает в горле, не в силах поверить в то, что он хочет меня в данную минуту, сознание кричит: 'Нет, что он делает?' Его руки прилипают к моему платью и резким движением разрывают на мне ткань. Бешеный взгляд падает на грудь, в смелой ухмылке губы опускаются на шею, руки начинают ласкать соски, опускаясь все ниже и ниже. Я сжимаю зубы, скулы сводит, мне не то, чтобы неприятно - мне до рвоты отвратительно, терплю, но не ожидаю дальнейшего действия - он кладет свои руки мне на голову и заставляет встать на колени перед ним. Повинуюсь, взгляд напротив стоячего члена, он хочет, чтобы я взяла его в рот. Со слезами на глазах, боюсь посмотреть ему в лицо и выдать страх, делаю то, что он хочет. Меня чуть не выворачивает, мутит, боюсь рвотной реакции. Потом он резко вынимает член из рта, непроизвольная отрыжка, но сдерживаю слюну, разворачивает мое тело задом к себе и вставляет свой орган в меня. В это мгновение из моего рта вытекают слюни отвращения. Вытираю рот и жду, когда все кончится. Долго ждать не приходится, пара движений - и он кончает на мою спину, сжимая грудь. Слышу дрожащий голос:
  - Детка, ты ведь все понимаешь? Верно? Не стоит разводить дискуссии по этому поводу. Ты моя жена, на этом, наверно, все. Иди мойся.
  Дверь закрывается с той стороны, а я блюю в унитаз, а потом еще раз, а потом еще раз. Отвратительно, мерзко. Моюсь мочалкой, сдираю обгоревшую кожу с силой, боль телесная не трогает, а душевная рвет на мелкие осколки. Я унижена, опущена на колени, растоптана, меня нет, моя гордость умерла, есть только красивое тело, красивое лицо. Я смотрю на себя в зеркало и вижу куклу. Внутри все выжгли, вычистили подчистую. Зачем мне это тело? Теперь я не рада этой красоте, для чего это все? О, Боже! Чего добилась? Я обрела красоту, но потеряла честь! Мне хочется разбить зеркало, но вместо этого лишь замыливаю его, мне мерзостно смотреть на себя, я отвратна сама себе, я монстр. Все те же фразы вырываются наружу, когда была толстой и неряшливой. Ничего не поменялось, только оболочка, а внутренности остались! Надеваю махровый халат, выхожу из ванной. Адриан читает книгу детям перед сном, а я прохожу на кухню, достаю сигареты и бутылку вина, раскрываю окно и вижу ее. Она стоит на крыльце и смотрит вверх на мое окно, ее кружевная черная маска все так же закрывает половину лица, а красные губы передают мне какой - то смысл. Соскакиваю с подоконника, мчусь в комнату, чтобы переодеться. Напяливаю первые попавшиеся на глаза вещи и вылетаю из квартиры. Мне требуется срочно излить душу, я нуждалась в ЕГ. Выбегаю из дома, как выстрел из дула пистолета, позабыв про все, несусь по тротуару навстречу к ней. Аромат стоит в воздухе, а ее нет на горизонте, неужели она меня вот так оставила? Я нацелена ворваться в эти двери. Перед мраморной лестницей, меня окликает мужской голос:
  - Ада?
  Я останавливаюсь, вижу у обочины припаркованный матовый черный 'Ягуар', а в приоткрытом окне - лицо Джонни.
  - Джонни! - разворачиваюсь и выдыхаю тяжёлый груз из своих легких.
  Он открывает дверь и манит меня своей темной ладонью к себе в машину. Не думая, прыгаю к нему, утыкаюсь лицом в белый смокинг, обвиваю руками нежную шею.
  - Знаю, чувствую, это еще один этап. Ты сама потом поймешь. - Его руки падают на мои влажные волосы, еще не высохшие после душа. Я поднимаю лицо и смотрю на него. Он близко, его парфюм божественно обволакивает каждую нервную клетку, взгляд настоящий.
  - Я пересяду вперед, здесь звуконепроницаемые окна, кричи сколько хочешь.
  - Что? - смотрю в его черные глаза.
  - Мы проедемся. - выходит из салона и садится вперед к водителю, поднимает окно, отделяющее пассажирский салон от водительского, машина трогается, включается невероятно спокойная музыка. Да, вот что мне надо, мое тело расслабляется, понимаю, что могу кричать, выплеснуть всю боль из себя. Непроизвольно начинаю это делать, кричу сквозь слезы. Музыка звучит сильнее, и я еще громче продолжаю кричать, слезы, крик до хрипоты души, до мурашек.
  Голос утих, крик иссяк, силы закончились. Я продолжаю сидеть с закрытыми глазами, слушая музыку, и понемногу, как ядовитая змея, начинают всплывать усмешки Маргарет, мужа, то, что он со мной только что сделал... Он сломал меня пополам, я умерла. В ответ на обман и предательство ползу, как ничтожество и еще делаю то, чего никогда в принципе не делала с мужем. Слезы катятся, а привкус его члена в моем рту, слюна подкатывает, мне представляется, как его член побывал в стольких женщинах и пихнул его мне, как он смог? Что он думал, когда решил так сделать? О-о-о-о нет! Вытираю слезы тыльной стороной рук и шмыгаю носом, мне хочется просто испариться, исчезнуть, перестать жить. Стыд, позор, унижение съедают изнутри. Громкий крик и вырывание волос на своей голове взрывают мой мозг. Тишина, ноты продолжают звучать. В моей голове вспышки ушли, мысли отпрянули. Я раскрываю глаза и оказываюсь в дорогом салоне машины, окна раскрылись и впустили свежий ночной воздух. Прильнула к окну и пожираю глазами ночные огни, пытаюсь их поймать в воздухе, дрожащими пальцами удержать и рассмотреть вблизи, но машина легким ходом несется по городу, а когда она останавливается, вижу Джонни с очаровательной улыбкой:
  - Есть хочешь? - протягивает мне свои руки.
  Я киваю головой и кладу руки в его ладони.
  Чувствую теплый, ночной ветерок. Он обдувает разгоряченное лицо, глаза щиплет от соли. Практически сразу мы входим в тихое кафе. На входе стоит огромное зеркало, останавливаюсь, чтобы оглядеть себя. Если честно, эмоций не возникает от красного и опухшего лица, губы потрескались и шелушатся от недостатка влаги, кучерявые и непослушные волосы копной съёжились на голове, а челка торчит вверх, как трехдневная солома на скошенном поле. Я надела не отглаженную, несвежую белую футболку и мятые джинсы, хоть кеды отмытые и сверкают чистотой, что заостряет мое внимание на белизне брендовой кожи.
  - Я, как помятый лист бумаги, о который только что вытерли ноги, - ловлю за плечом в зеркале взгляд, как всегда элегантно одетого Джонни.
  - Зачем ты так себя доводишь? - опускает горячие ладони на мои плечи, шепчет он, оглядывая меня.
  - Джонни, меня только что убили, во мне что-то умерло, ты не представляешь, как мне больно сейчас, я даже боюсь думать, что же дальше будет.
  - А я скажу, что дальше будет. Ты будешь жить так, как будто ничего не произошло, твоя задача - держать дистанцию от мужа, никакого полового акта, твое мучение окончено. Ого! А я и забыла, что до этого держала оборону две недели, теперь мне предстоит вновь научиться это делать, но как? Теперь, наверно, это будет сложнее. На миг мне становится легче, но потом еще больнее.
  - Я устала, устала от этой грязи, - смотрю ему в глаза через зеркало. Его руки скользнули вниз по моим, черные пальцы покрывают мурашками мою нежно-белую кожу. Черный взгляд меняется, да, этот взгляд я уже видела, его дыхание учащается. Его нежная черная щека прикасается к моей, а взгляд не отрывается от моих глаз. Что-то в этот момент происходит, какая-то волна бежит, между нами. Невольно сердце колотится, приоткрыв рот, я обворачиваюсь к нему, чтобы почувствовать его запах. Наши взгляды в миллиметрах друг от друга. Его аромат уносит мое понимание времени и то, кто мы, и кто я, и кто он.
  - Пойдем выпьем чего-нибудь.
  Какой выпьем, как можно о чем-то думать, когда между нами разыгрался огонь. Я чувствую от него интимный посыл, он хочет меня, и на минутку я сгораю от его прикосновений, и тем более, как на меня смотрит. Этот взгляд - это не просто взгляд, это что-то вроде рассказа немого человека о том, как я тебя хочу, как ты мне нужна, я люблю тебя... О нет, неужели он это хочет сказать мне? Почему он так смотрит, его взгляд меняется по щелчку, он явно что-то хочет мне сказать, но не может, что ему мешает? Но потом решаюсь убедиться и посмотреть, как он будет себя вести и как у нас дальше будет проходить вечер, вернее, ночь. А может, мне все это только кажется?
  - Да, пойдем, я так хочу есть, ты даже представить не можешь, больше суток, а то и более, не ела, накорми меня.
  - О, я люблю это делать, пойдем, - берет мою руку. Он это уже делал, но не такими прикосновениями и не с такой нежностью, как это сейчас, нет, мне просто это кажется. В кафе никого нет, достаточно просторно и уютно, все со вкусом и дорого. Мы усаживаемся в углу на красных диванах за круглым столом. Джонни включает лампу, стоящую на столе, и создается романтическая, спокойная обстановка, располагающая к разговору.
  - Как романтично... - усаживаюсь около него так близко, что мое тело вибрирует. Его глаза горят, он сверкает ими, вот это точно мне не может казаться.
  - Я знаю, я долго ждал этой встречи и подготовился, - приобнимая меня за плечи, обдает ароматом мяты, нежной белой лилии.
  - Это не запланировано и не предусмотрено договором? - кладу тяжёлую голову ему на плечо. Но его ответ оттянулся тем, что нам подают еду: рыбу под сливочным соусом с гарниром из разнообразных овощей, потом бутылку дорогого вина, вскрывают при нас и разливают красную жидкость по бокалам, явно не из дешёвой кафешки, все изысканно и вкусно, следом приносят и приносят блюда, закуски, горячее и салаты.
  - Куда так много? Я не настолько голодна! - понимаю, что явно это не для двоих, около десяти видов горячего, разнообразных салатов, всевозможных закусок.
  - Я не знал, что ты сейчас предпочла бы съесть, поэтому заказал все меню сразу, чтобы не ждать, выбирай, что хочешь, а можешь сразу все попробовать.
  - Что? Зачем такие жертвы? Здесь долго готовят? - оглядываю стол, заставленный разными кулинарными произведениями искусств.
  - Просто хотел тебя удивить. - его рука поправляет мои волосы за ухо, я поворачиваю удивленное лицо и смотрю на него. Этот взгляд явно что -то говорит. Мной овладевает дрожь, бедра сводит, внутри вагины становится влажно. Что он делает?
  - Впечатляюще. - все, что я выдавила своим дрожащим голосом.
  - Выпьем! - переводит взгляд на бокалы с вином, берет и подает один мне. Тихонько стукнув друг о друга, шепчет: - Только не бойся.
  - Чего? - отпиваю красное вино.
  - Все, что с тобой будет происходить, принимай как должное, поверь, никто не хочет тобой воспользоваться, ты необходимый и самый дорогой человек, который нужен не только мне... - и тут он запинается, его белые зубы сверкают в незаметной улыбке, закрывает, бокалом рот и опрокидывает, а потом следует добавка в его пустой сосуд .
  Что он имеет в виду?
  - Я верю вам, верю, что все, что ты говоришь, правда, я как ребенок доверяю тебе. Джонни, за все это время, ты стал для меня чем-то большим, я не могу это описать словами, ты в моем сердце. - прислоняю ладонь к сердцу, подтверждая жестом слова. Его взгляд падает на то, как я это делаю, явно ему это нравится, он еще раз чокается бокалами и опрокидывает вино в горло. Что с ним не так? Он никогда так не пил, он волнуется, он чем-то озабочен.
  - Ада, я не знаю, как тебе сказать, - трет подбородок большим пальцем, - ты вошла не только в мою жизнь, но и в душу.
  Тут я залпом выпиваю вино, мне еще никто таких слов не говорил, так искренне, чисто, так... - выпускаю искру из глаз, чувствую, как спиртное льется по крови.
  - Ты сейчас о чем? - пытаюсь понять его намерение. - Ты как будто готовишься к разлуке, или у нас разговор по душам сегодня?
  Он улыбается и наливает вино.
  - Я ничего не хочу тебе внушать, но... - и тут он останавливает разговор и резко меняет тему: - Давай, что первым отведаешь? - окидывает взглядом блюда на столе.
  - Подожди, ты что-то пытаешься мне сказать, но что? Тебя останавливает что-то или кто-то? - беру его черную руку. Теплая кожа начинает нагреваться. В горле пересыхает, чувственный блеск его глаз вскрывает меня, как бутылку вина, притягивая и пленя в свой плен, пухлые губы приоткрывают рот, аромат выходит в ритме соблазнения. Мы одновременно тянемся, друг к другу сливаясь в поцелуе. Забываюсь в мертвом сознании и погружаюсь в захватывающее путешествие по плечам, к голове запуская пальцы в грубые, жесткие волосы, сдавливая бедрами его тело.
  - Ада, - обдает мое лицо древесно-мятным ароматом, - Мы совершаем ошибку, - интригующе смотрит, заливая холодной водой огонь, который не тушится, а наоборот, еще больше воспламеняется.
  - Мы? - неуверенно спрашиваю, отпуская его и усаживаясь так же, как сидела, пьяное восприятие происходящего ломает плоть. Перед глазами прыгают зайчики, как будто по голове стукнули тяжелым предметом. Скрещиваю руки на своих коленях и смотрю на стол, еда издает приказ ее съесть. Джонни подрывается с дивана и начинает нервно ходить по пустому ресторану, отстукивая подошвами ритм сомнения.
  - Да что происходит? - вдруг рву тишину, между нами.
  Он возвращается ко мне, опирается на стол двумя руками и пронзает меня взглядом. Я сгораю от желания к нему, мое тело требует его ласк, но от стыда не высказать свои чувства, только источаю вину происходящего, я действительно не понимаю, что от меня хотят. Руки трясутся, а губы содрогаются в нелепом молчании и еще помнят вкус только что вспыхнувшей страсти.
  - Да к черту все, - рычит сквозь зубы, быстрым движением рук сбрасывает наш ужин на пол. Его взгляд велит мне подняться с места и прильнуть к нему. Его сильные руки сдирают на себе рубашку и раскрывают мускулистую грудь. Желание прикоснуться рвет все грани реальности, прилипаю к нему, но не успеваю разглядеть жилистое тело, как его пальцы вцепляются в шею, душа и перекрывая мне кислород. Я тяжело глотаю, вытянув гортань, смотрю на него искоса в предвкушении чего-то очень страшного. Мое тело во власти черного мужчины, дрожь овладевает мной, заставляя стыть кровь в венах. Его глаза закрываются, а губы приближаются. Я выдыхаю напряжение, к горлу поступает глоток воздуха, но недостаток кислорода сыграл свою роль, ноги подкашиваются, тело взлетает в воздух и падает на стол. Его ладони бегут вдоль моего тела по одежде, как будто что-то ищут.
  - Раздевайся, - склоняясь над моим телом, приказывает его голос.
  Судорожно сглатываю, но подчиняюсь. Расстёгиваю ширинку на джинсах, стягиваю футболку, он испепеляет и ждет, когда я разденусь. Оставшись в трусах, откидываюсь на стол, не моргая, жду продолжения. Чувствую, как взглядом черных жемчужин меня ласкает, эмоционально поглощая выделяемый мной нектар меда. Сердце обрамляется в жасминовые цветы с нежным ароматом роз. Он раздвигает мои ноги, опуская свое лицо к источнику свежего аромата. Носом трется о лобковую кость, прощупывая зубами ткань, разрывая кружево. Вздрагиваю при каждом прикосновении, алкоголь подгоняет кровь и заставляет сердце биться сильнее. В ожидании действий, томлюсь в догадках какой вкус и аромат настоящего секса? Все то, что я рисовала у себя в голове о нем, рушится, когда его упругий язык входит в меня, вылизывая каждую складку органа. Опускаюсь в мир приятных ощущений с перехватом дыхания и в громких стонах. Длинные пальцы скользят на соски, поочередно сжимая и прокручивая их. Ток по коже, я холодею, то вновь разгоняюсь, выделяя пот, давая возможность скользить рукам Джонни. Блеск в глазах, как будто пишут строки страсти, гуляя по моим изгибам. Я чувствую его всего, мускулистое, поблескивающее тело прикасается к моей плоти. Между нами, какая-то сила, нас что-то связывает в это мгновение. Его лицо нависает над моим с вопросом вожделения:
  - Это поменяет все, ты точно в этом уверена? - облизывает свои губы, которые светятся от моего нектара.
  Опьянённый мозг не думает и не воспринимает слова и какой смысл они несут, в данную минуту я желаю его, а остальное тонет в тумане, большего не надо, здесь и сейчас. А о последствиях ни секунды не думаю, под его красивым черным телом я ощущаю себя беззащитной, и хочется его власти. Дрожащими пальцами обвожу его контур губ, проникая в рот, он играет с ними языком, качаю головой в согласии, притягивая его к себе. Его черное тело над моим белым бархатом, высится с бездонными глазами, играющие мускулы, дрожь в мышцах при дыхании, когда он чуть отстраняется, приподнимает мой таз, и резким движением входит в меня. Я зажмуриваю глаза от проникновения в меня бешеной силы, стон срывается с губ, руки хватаются за край стола, и кажется, что под моей обретенной силой он крошится. Скрежет в углах помещения, осколки бутылок в разрыве мощной разрядки разлетаются в стороны, создавая звон над нашими головами. Вздрагиваю от взрыва, пытаюсь уловить источник шума, но второй удар о стенку моего влагалища членом Джонни, уволакивает в эйфорию в судорожном держании нервных окончаний в акте оргазма. Раскрываю глаза и вижу, как разрывается люстра над нами и осколки падают на нас. Гаснет свет, пальцы крепко сжимают спину Джонни, он тяжело дышит, медленно выходя из меня, внутри все продолжает сокращаться. Липкая кожа прижимается к моей. Еще раз воспроизвожу картинку происходящего, уже приходя в себя, одышка не позволяет шевелиться и говорить. Принимаю послевкусие горячего шоколада мужчины, который только что лишил меня 'девственности' по - настоящему во всех смыслах этого слова. Я слышала, как около нас взрывались и разлетались в стороны бокалы и бутылки со спиртным, чувствовала, как по нам ездили осколки стекла, но в тот момент не могла думать, мозг парил, не контролируя то, что происходило, но точно могу сказать: такого я точно не испытывала и не могла предположить, что секс - это что-то сверхъестественное. Мои движения, мысли, двигались в такт с Джонни, он отдавал всю силу и мощь, делая меня несокрушимой, невероятно сильной и одновременно опасной.
  Дыхание стихает около уха, слышу хриплый голос:
  - Прости.
  Прости?! Он что?! За такое не просят прощения.
  - Это было самое прекрасное в моей жизни, - обнимаю липкие плечи, а он в ответ сжимает мои.
  - Твоя энергия невероятно сильная, ты все разбила в этой комнате, этого нельзя было допускать, ты еще не готова, ты не можешь контролировать свои желание и страсть. Но я не смог устоять, мне плохо без тебя...
  Я раскрываю глаза, пытаюсь найти его в темноте.
  - Джонни, я не думала, что ты испытываешь ко мне чувства.
  - Нет, нет мне прощения, за это прошу помилования, ты представить не можешь, какая ты светлая, чистая душой.
  Он отрывает свою кожу от моей, темный силуэт рядом. Колит мысль. Что дальше? Но по какой-то причине не задаю этого вопроса, о чём вскоре очень пожалею.
  - Я чувствовала лишь иногда твою искру ко мне, твой взгляд, он был такой...
  - Какой? - прерывает он меня в ожидании.
  - Ты как будто проникал в мое тело, в мое подсознание и окутывал его нежностью и одновременно страстью. Я боялась подпустить эти мысли, ты мне очень нравишься, и не хотела рушить то, что было. И я старательно не верила в это.
  - Я все испортил? - глубоко вздыхая в темноте и обдавая мятной ванилью. О, мне нравится, как он пахнет, это еще больше пленит.
  - Я не знаю, что тебе ответить, наверно, мне это надо было. Все идет по плану? Договор не нарушен ведь?
  Долгая тишина. Я тревожусь с разными мыслями в голове. Он нащупывает одежду в темноте и подает мне, чтобы я оделась, следом он накидывает на себя рубашку, брюки, и тихо говорит:
  - Пойдем прогуляемся...
  Я быстро натягиваю футболку и джинсы, ноги впихиваю в кроссовки, его руки подхватывают меня, обвиваю руками шею, жмусь носом к его коже, слышу хруст разбитого стекла под ногами, пока мы идем к выходу.
  Свежее утро, еле-еле видны лучи просыпающегося солнца за горизонтом. Съёжившись от влажности и сырости предрассветного тумана, оглядевшись, понимаю, что кафе находится на возвышенной местности, откуда открывался шикарный вид на городскую тишину, через проспект мост и виднеются проблески реки. Чувствую на своих плечах белый кашемировый пиджак, аромат духов обволакивает сознание.
  - Спасибо. - просовываю руки в рукава и смотрю ему в глаза.
  - Ада, все изменится, но тебя это не коснется, поверь мне.
  - Что ты имеешь в виду? - встревоженно и испуганно задаю вопрос на то, как он нервничает и прячет глаза от меня. - Контракт нарушен? - не унимаюсь, я боюсь, но чего? Не могу разобраться в себе. Такое чувство раздвоенности, та Ада, которая хотела изменить жизнь, боролась за справедливость и правду, ежедневная работа над собой, над чувствами, которые каждую минуту менялись, от постоянного напряжения и скрывающейся тайны внутри ее это ОНА, с которой ждет встречи, идет на все и продолжает это делать, и другая Ада, новая, которая только что родилась в объятиях Джонни. Наступило спокойствие, нет того чувства вины и съедания себя изнутри, нет угрызения совести, нет ничего, только его афроамериканское доброе лицо, аромат и глаза.
  - С какой-то стороны да, а с какой-то нет... - его руки обвивают мою талию, а глаза приближаются, неприлично близко к лицу, что становится тепло и уютно. - Нужно время и терпение. Он так говорит, или я просто ему верю без всяких сомнений, или я просто не слушаю то, что он хочет донести, но это я пойму позже. Ничего не отвечаю, шагаю вслед за ним по проспекту к мосту. Мы спускаемся под мост, к реке, на зеленую полянку, окруженную цветущими деревьями, их цветки мелкого размера, ярко-розового цвета, разбросаны на изумрудных уродливых листьях, гармонично сочетаясь, источая аромат зеленого чая. Джонни снимает с себя рубашку и разувается, ступая голыми стопами по влажной, от росы, траве к спокойной и мутной реке, проходящей сквозь весь город, как бы пронзая своей медлительностью и запахом тины. Первые лучи солнца падают на оголённый торс Джонни, взгляд упирается в мускулистую спину и то, что я вижу на ней. Приоткрываю рот от того, что впервые вкушаю белую, чуть поблескивающую татуировку в виде белых лилий, классические брюки, цвета слоновой кости сидят на бедрах, что явно подчеркивает цвет кожи и талию. Подхожу к нему сзади, как заворожённая, прижимаю ладони к спине, пытаюсь поверить в то, что вижу.
  - Как красиво, - чуть касаясь белой татуировки на черной спине.
  Джонни обворачивается ко мне, его грудная клетка накачана до упругих мускул, а белые лепестки лилии спускаются по ней, изящно и красиво. Глаза скользят по ним, волосы опустились на глаза, передо мной только его грудь как в туннеле. Его ладони нежно убирают с моего лица пряди и приподнимают мою голову. Я взираю на него другими глазами, это не тот Джонни, которого я знала, это ангел, тот, которого я так долго ждала, он великолепен, он красив. Его руки скользят по моей шее так нежно, что у меня бегут мурашки по коже, а взгляд тонет в моих глазах. Между нами искры, между, нами ток. Я чувствую его руки на своей груди, потом на животе, чувствую, как он с меня стягивает футболку, и я остаюсь в одних джинсах. Он встает передо мной на колени и нежным движением рук снимает с моих ног кроссовки, потом стягивает носки, нежно прикасается к моим пальцам ног губами, а своими пальцами рук поглаживает мои стопы. Моя грудь поднимается и опускается в безмолвной тишине. Дыхание сбивается, сердце подпрыгивает от того, что в черте города на рассвете мы оба с обнаженными торсами, начинаем делать что-то очень интимное, или мне кажется, но я чувствую, как по моим ногам начинается испарение нектара. Я хочу его, и неважно, где мы, его чувствую, со мной это впервые, о, Боже, как же это прекрасно! Прекрасно осознавать, что ты нужна кому-то и ты можешь отдаться вот так, как он делает, он истинный мастер обольщения, ведь я даже не могу сопротивляться. Да я даже и не хочу, мне так хорошо, что забыла счет времени, что уже кончилась ночь и начался новый день, что я покинула дом и что мои детки спят и даже не подозревают о том, как счастлива их мать рядом с этим мужчиной, который целует ее ноги. Медленно поднимается с колен, губы прилипают к моей груди, и вот тут взрыв мозга. Мои руки обвивают его тело и прижимают сильнее. Он входит в мой мозг так плотно и затмевает разум. Все в нем идеально, ласкающий взгляд, бархатный, обволакивающий, прикосновение рук дополняли это так нежно. Если в ресторане на столе у нас была страсть, огонь, что разрывали стекло, то сейчас совсем иные чувства - нежности и любви, я хочу ласк, мое тело раскрывается новыми нотками аромата, он как будто знает, куда дотронуться, где посильнее нажать или вообще обойти то место, которое пульсирует.
  - Запомни это, запомни это мгновение, - шепчет, склоняясь над моими губами. - Запомни меня, - целует, забрасывая мои ноги к себе на талию. Обвиваю его торс руками и бедрами, чувствую своим телом, своей обнаженной душой. О, что же он делает, его действия непредсказуемы. Мне нравится его фраза, тембр голоса, с какой интонацией эти слова произносит. Но сейчас я не понимаю, что они означают и для чего он это делает, с каким умыслом раскрывается, а я для него, это пойму потом. Не хочу думать и размышлять. Распускаюсь в его объятиях, как бутон розы, аромат извергается из меня. Я дохожу до конвульсии вновь и вновь, сколько раз это повторяется? Честно, сбиваюсь счету, он доводит до экстаза своими поцелуями, ласками, взглядом, обжигающим дыханием. Немного отдышавшись, Джонни шепчет мне на ухо:
  - Тебе пора...
  И только после двух слов я понимаю, что все кончено. Мне пора возвращаться к Адриану, в тот кошмар, от которого я сбежала, где еще недавно мне было плохо. Мне вспомнилось, как мой муж меня опустил на колени и заставил взять его член в свой рот, подкатывает рвота. Я закрываю рукой искривленный рот.
  - Все хорошо? - внимательно разглядывая мою реакцию, спрашивает Джонни.
  - Я не хочу обратно, мы можем с тобой переехать в твой белый дом на море? - неуверенно спрашиваю, не до конца понимая, что он действительно мой.
  Джонни надевает рубашку, пуговиц на ней нет, темная кожа светится, оголяя живот и часть груди.
  - Ада, это твой дом, а не мой. У тебя контракт, и тебе следует выдержать еще два месяца. Это ради тебя, ты будешь легендой, ты даже представить не можешь, кто ты такая. - его руки падают мне на щеки, а взгляд согревает холодную душу.
  - Это больше не повторится? - тихо спрашиваю я.
  Он качает головой в знак отрицания, указательный палец прижимается к моим губам.
  - О том, что сегодня произошло, никто никогда не узнает, помни меня.
  Становится страшно, мне хочется промотать время назад и поставить на паузу. Я не готова к таким словам именно сейчас, но его взгляд успокаивает меня. Из внутреннего кармана пиджака он достает две маленькие бутылочки, очень крепкого напитка, отвинтив крышки, подает мне одну, стукнув горлышками, не отводя взгляда, чернокожий мужчина опрокидывает ее в свое горло, я следую примеру и тоже осушаю бутылку. Чувствую, как жидкость бежит по венам, слабость наступает мгновенно, ноги подкашиваются, я пьянею.
  Прихожу немного в себя, когда открываю двери своей квартиры, на пороге встречает Адриан. Его слюни разбрызгиваются в разные стороны в громком крике. Руки в боки, и жёсткий напор в мою нетрезвую сторону.
  - Ты где была всю ночь? - пытаясь вывести меня на ответную реакцию своим криком.
  - Стоп! - выставив перед собой руки, останавливаю его фигуру в нескольких сантиметрах от себя.
  - Какого черта?.. - я обрываю фразу.
  - Так, все, хватит! Ты живешь своей жизнью, а я своей. Если тебя что-то не устраивает, вали на хрен отсюда! - отталкиваю его в сторону, пытаюсь протиснуться в темном коридоре на кухню, чтобы закурить.
  - Ты что, пила? - двигается вслед за мной.
  - Что? - закуриваю сигарету, одновременно распахивая окно, вижу, что за ним давно уже солнечное утро.
  - Ты что, на хрен, напилась? Ты где была? С кем ты пила? - подлетает ко мне, хватает мою руку с сигаретой, не давая затянуться.
  - Что за допрос? Тебе не нравится такая жена? - выдергиваю руку, затягиваюсь дымом полные легкие и выдуваю в его лицо с вопросом: - Думаешь, мне нравится тот факт, что ты трахаешься налево и направо, а потом пихаешь свой член мне в рот?
  - Фу! Ты омерзительна, - отходит от меня, махая перед собой руками, чтобы убрать дым от сигареты.
  - Идентично! - выдыхаю, чтобы он уже отвалил от меня и дал насладиться, побыть наедине с собой.
  - Ты только посмотри на себя, на тебе мужской пиджак, ты была с мужчиной? - отходит на несколько метров от меня и разглядывает мой неряшливый вид.
  Оглядываю себя, на мне белый пиджак Джонни, я даже забыла, что он набросил его на меня и забыл забрать обратно. Прижимаю нос к вороту этой волшебной вещи, глубоко вдыхаю аромат, полными легкими. Мозг шевелится не в том направлении, мои ноги и губы начинают вспоминать его тело, дыхание. 'Стоп', я снова возбуждаюсь.
  - Тебя это не касается, - ровно отвечаю Адриану, пребывая в эйфории.
  - Что значит не касается?
  - Так, милый, если тебе что-то не нравится, двери открыты, я никого не держу, но пока ты трахаешь других, я терпеть это не буду! Либо оставляем все как есть, либо... В его глазах копится страх, щеки наливаются краской, руки сжимаются в кулаки, грозно смотрит, разворачивается и выметается из квартиры прочь. Я с легкостью вздыхаю, спокойно докуриваю и иду в кровать, даже не раздеваясь, сон забирает меня из реальности быстро.
   Просыпаюсь от ароматного кофе и запаха стряпни. 'Дети!' - кричит в моей голове. Быстрыми рывками подлетаю с кровати, раскрываю двери, и встречаю на кухне Тату. Сердце обмякает, и тревогу, как рукой снимает.
  - Как же я по тебе соскучилась, - оперевшись на косяк дверного проема и наблюдая за ее ловкими руками.
  - Ну, наконец-то, наша спящая красавица проснулась, - как-то неласково она говорит, даже не бросая на меня взгляда.
  - Разве ты не скучала? - задаю вопрос, пытаюсь понять обстановку, подхожу к ее пухлой фигуре.
  - Дети скучали, сейчас они в развивающих школах. Мне нужно управиться за несколько часов, ты очень долго спала. - взглянув наконец-то на меня, продолжает, копаться в кармане своих брюк: - Вот твой новый телефон, там все контакты, в заметках новое расписание, продолжаем дальше?
  Я беру в руки новый телефон, вспоминаю, что прежний разбила вдребезги.
  - Да, продолжаем, - отвечаю я, после паузы. Мои пальцы разблокируют экран, начинаю читать свое расписание, потом нервно в контактах пытаюсь найти заветное имя Джонни.
  - А Джонни где? - вдруг срывается с уст, не обнаружив его ни в расписании, ни в контактах.
  Тата даже не ведет взглядом, порхает по кухне и не останавливается.
  - Тата? - беру ее за руку и заставляю посмотреть на себя. - Джонни где?
  - Ты сейчас о ком? - обращает на меня свой карий взгляд с удивлением.
  - Я о Джонни, что не так? Почему ты так реагируешь? Что-то случилось? - вспоминаю сегодняшнюю ночь с ним.
  - Ада, ты себя хорошо чувствуешь? - вдруг беспокоится Тата, глядя на меня, как мне плохеет.
  - Я не понимаю, правда, все изменилось? Все расписание. Другие люди, другие адреса, только чертов психолог остался!
  - Новый этап твоего перевоплощения, не переживай, все образумится, - усаживает меня за стол и подает мне еду, кофе.
  Усевшись за стол, я тупым взглядом уставляюсь в одну точку. Я пытаюсь соединить и понять хоть что-то, что вообще происходит. Но мой мозг не хочет ничего понимать, из моих глаз текут слезы. Встаю из-за стола, так и не прикоснувшись к еде, удаляюсь в свою комнату, раздеваюсь и скольжу в ванную комнату, усевшись под напор воды в душе, воспроизвожу сегодняшнюю ночь. Черная кожа, складки на шее выглядывают из-под ворота рубашки, расстёгнутого сверху на пару пуговиц, аромат дикой лилии со свежей мятой. Пухлые губы, глаза цвета огня, смотрящие на меня. Страсть, объединяющая наши тела. Мое тело, как инструмент с клавишами, а его пальцы создают музыку и оглушают меня. Я погружаюсь во тьму оттенка его кожи, ощущая все нотки аромата Джонни. Я вытягиваю перед собой руки, на них падает вода, и мелкие капельки скатываются в ложбинку сгиба в локте и превращаются в огромную лужицу, выкатываясь, падая на пол, и снова брызги частиц собираются в единую каплю. Пальцы другой руки ловят мелкие брызги на коже и чувствую прохладу на подушечках пальцев, отдавая дрожь в само сердце. Скольжу по руке к кисти и хватаю свою же руку так сильно, сжимая пальцы, закрыв глаза, слышу его дыхание около уха, запрокидываю голову, даю возможность воде съезжать по коже лица. Капли казались его прикосновениями, а шум воды - дыханьем. 'Стоп!' - кричит в голове. Я уставилась на стекло душевой перед собой, широко раскрыв глаза. Что вчера было? Неужели он нарушил договор? Мысли кружатся, начинаю трезветь. Ведь когда я предложила Митяю переспать со мной, то он отказал мне, сказал, что у него договор. Значит, у них у всех был контракт. О нет, неужели Джонни, самый дисциплинированный серьёзный человек, который заправлял всем, которому подчинялись даже букашки, проползающие рядом с ним... Зачем он это сделал? Я больше его не увижу? Он это намеренно сделал, ведь он мог перетерпеть, не соблазняя меня? Его взгляд - мурашки по коже. Мои ладони скользят по стеклу, снимая запотевший эффект от горячей воды. Это была самая потрясающая ночь, и последняя в моей жизни, он открыл меня, как дверцу шкафчика с многочисленными ароматами, и тут же закрыл. Но все же я начинаю понимать, что из меня что-то выходит. А капли воды, смотрю на них и чувствую их запах, нет, не хлорки, а вкус дыхания нежности, объятия, как они своими облегающими без углов бесформенными тягучими телами обволакивают каждый миллиметр тела, создавая пупырчитость. Я раньше на это внимания не обращала, а теперь смотрю на свою кожу и поражаюсь аромату этой страсти, как они слизывают мой нектар кожи, оставляя след.

  Двадцатый день и вся последующая неделя живётся в какой-то неопределенной прострации. Новые педагоги, тренеры, визажисты, парикмахеры, все другое, места встреч, даже Митяя убрали с должности по танцам. Я погружаюсь в темное время, не обращая внимания на яркое солнце на небе, на радость своих детей. На то, как рассказывают о своих новых полученных результатах, о друзьях. Даже на то, как моя крошка Рози иногда капризничает, я просто смотрю на неё, как на точку вдалеке, не вижу перед собой ничего и никого. Мой мозг вновь и вновь воспроизводит встречу с Джонни и задавая миллион вопросов. Мне никто не может дать ответы на них, все, кого я спрашиваю про старых педагогов, только отворачиваются и начинают новую тему, не касаясь того, что было. Такое ощущение, что мне хотят стереть память. Но каждый раз, когда я принимаю душ, я воссоединяюсь с Джонни, я довожу себя до экстаза, лаская тело и пробуя свой нектар на вкус. Джонни мерещится повсюду, в каждом афроамериканце вижу его, слышу голос, и мне кажется, что он вот-вот появится. Раскроет двери и войдет в комнату со своей улыбкой, скажет дальнейшие условия. Я жду, но этого не происходит. Долгими и невыносимыми днями я считаю часы до встречи с психологом.
  И вот этот долгожданный понедельник, я вхожу, сажусь в кресло и пристально смотрю на силуэт Рикардо Милли. И, как ни странно, я полюбила его в это мгновение, ведь он единственный, кроме Таты, кто остался в долгом списке моих наставников.

  День двадцать седьмой

  Я снимаю обувь, располагаюсь в кресле, нервно поправляю волосы, жду, пока Милли повернется ко мне и начнет диалог. В голове выстраивается целый список вопросов, которые я хочу задать, но понимаю, что на многие не получу ответ, и мне нужно что-то придумать, чтобы добиться результата. Но он, как будто бы тянет время.
  - Доброе утро, Ада! - говорит он, глубоким басом. Упиваюсь его голосом.
  - Милли, вы не представляете, что у меня внутри творится, - говорю я, скрестив и уложив свои руки на вытянутые ноги перед собой, ожидая дальнейшего разговора.
  - Ну, все же оно доброе! - проходит мимо, окидывает взглядом и усаживается в кожаное кресло напротив, продолжает: - Не так ли?
  - Для кого как, - отвечаю, прищурив глаза.
  - Как твои отношения с мужем? - кладет ногу на ногу, а руки на подлокотники кресла.
  - Вы же обо всем знаете? Зачем спрашиваете?
  - О чем я знаю? Если бы оно было так, я бы не задавал тебе этого вопроса.
  - Да врете вы все! Я не понимаю, зачем это делать? Вы изменили все! Это часть контракта? Или я в чем-то провинилась? Вы понимаете, что со мной творится, вы ломаете меня, я порой не понимаю, реально ли это все, - опускаю ноги на пол и пристально смотрю в глаза Рикардо.
  - Ада, для этого мы и встречаемся с тобой, чтобы помочь во всем разобраться. - Подносит указательный палец к щеке и медленным движением проходится по ней. Продолжает: - У тебя контракт, и ты лично под ним подписалась, девяносто дней полного подчинения, и пункты выполнения. Ты можешь в любой момент разорвать с нами отношения, если что-то не устраивает. Скажу одно: меняешься ты - меняется все вокруг! Даже твой муж. А теперь мне бы хотелось продолжить терапию, ты готова?
  Я снимаю с себя, тонкий кружевной, черного цвета, пиджак. кладу на свою шею тонкую кисть руки, глубоко вдыхаю воздух, не отводя взгляд от Рикардо. На мне остается графитовый, шелковый топ с кружевами вдоль тоненьких лямок, обтягивающая, белая юбка-карандаш с длинным разрезом сзади. Не торопясь, встаю и медленно подхожу к окну, смыкаю в замок пальцы на своем затылке, со вздохом начинаю разговор:
  - Мне недавно приснился сон, - разжимаю пальцы на затылке и опускаю вспотевшие руки на окно перед собой, растопырив пальцы. - Все было, как наяву. Я пришла к доктору на прием по гинекологии, на обследование. Врач был мужчина средних лет. Он приказал мне раздеться. Вы меня слушаете, Милли? - тихое молчание, жду ответа доктора.
  - Да, я слушаю, - слышится сзади, чуть осипший, голос Рикардо.
  - Я начала раздеваться, - обворачиваюсь к Милли лицом, сгорая от возбуждения, от своего же рассказа, сканирую его желание услышать продолжение. - Сначала я сняла топ, - опуская свои же лямки топа вниз по плечам, вытаскивая край из ремня юбки и стягиваю его через ноги, остаюсь в агатовом, кружевном бюстгальтере. Мое тело взмокает. Медленными шагами приближаюсь к психологу, продолжая рассказ выдуманного сна. - Потом мои руки принялись за юбку, - и я снимаю с себя юбку, остаюсь в нижнем белье перед ним, вижу, как его глаза не моргают, с жадностью смотрят. - Перед врачом остаюсь абсолютно голая. Он приказывает мне ложиться на гинекологическое кресло. А когда я легла, он раздвинул мне ноги так широко, что я немного вскрикнула, - наклоняюсь перед Милли, облокотившись о подлокотники его кресла, продолжаю рассказ, а сама истекаю нектаром, чувствую, как мои ноги сводит. Мой голос дрожит. - Доктор внимательно меня разглядывал, задал пару вопросов про болезни и роды, а потом его пальцы тронули мой клитор. Я вздрогнула, - приближаю губы к Милли вплотную, насколько это возможно, и обдаю паром изо рта, продолжаю, сгорая от страсти рассказанного сна, четко представляя его в реальности, как будто это сейчас происходит: - Его конечности рук начали медленно двигаться по моим половым губам, я закрыла глаза и расслабилась, а потом он ввел в меня свой средний палец и прокрутил по часовой стрелке. Я простонала от удовольствия. - Опускаю взгляд на штаны Милли и вижу у него эрекцию, не торопясь, роняю руку на ширинку и расстёгиваю ее. Выпускаю упругий член в свои разгорячённые пальцы, а сама смотрю ему в глаза, продолжаю рассказ: - После доктор вытащил свой палец из моего влагалища и приложил к своим губам. Его язык с жадностью принялся слизывать мой нектар. Потом его действия шокировали меня, он опустился передо мной на колени и прильнул устами к половым губам. Его язык нырнул в мою щель и медленно стал гулять. - тут я сама понимаю, что подходит ко мне экстаз, мой голос дрожит, а в моих руках член начинает извергаться, брызгая мне на грудь. Я закатываю глаза и тоже захожусь в конвульсии. Но быстро прихожу в себя, убираю руку с пениса и смотрю ему прямо в глаза с вопросом:
  - Вы хороший учитель, мне удалось вас соблазнить. - часто дышу с прерывистым свистом в голосе, продолжаю говорить: - Джонни ни в чем не виноват, это я его соблазнила так же, как только что вас, это несправедливо, отстранять его от работы. Милли приходит в себя после моего гипноза, не верит в то, что я с ним сделала, быстрым движением застёгивает ширинку, встает и громко говорит:
  - Ада, ты хороша! Еще никто так не справлялся, как ты, никому не удавалась меня соблазнить, но ты... - его взгляд горит на мне, а ноги подкашиваются. - На сегодня окончено, - разворачивается и удаляется.
  - Милли?!
  - Дверь знаешь где!
  Я улыбаюсь сама себе, зная, что я справилась с тем, над чем так долго ломала голову. Я смогла включить третий этап соблазнения. Это звук! Да, я это сделала, он подпустил меня к себя настолько близко, насколько только можно, я могла с ним сделать все что угодно, его сознание было в моей власти.
  Последующие будни тянутся каким-то одним чужим днем. Адриан избегает моего общения, он все чаще отсутствует дома, но меня это радует, как никогда прежде. Тата, необъяснимо, со мной груба, ее доброта сменилась на резкие указания, наши разговоры становятся пустыми, взгляды и безмолвные вопросы, между нами. В голову закрадываются мысли. Неужели одна ночь с милым Джонни так могла все изменить? Зачем тогда он это сделал? Зачем подпустил меня к себе, зачем раскрыл, как бутылек с духами и оставил разговляться в одиночестве? Для чего? Меня мучают эти вопросы, и раз он мне сказал, что никто об этом не узнает, то почему все себя так ведут, как будто я нарушила контракт? Все молчат, и Джонни исчез, а он мне так нужен. 'Ты мне нужен, милый мой'. Его взгляд так и стоит у меня перед глазами. Если бы я не выбежала в ту ночь за блондинкой, то не встретила его и ничего бы не произошло. Зачем пошла на это? Ведь знала об условиях! Это я во всем виновата, а поплатился он. Что же меня ждет?
  Меня не вдохновляют новые педагоги. Особое внимание к овощам Диего и шутки про мясо, мне так не хватает его картавой речи. Майкл, его уверенность и мотивация помогали мне делать то, что я никогда бы не смогла. Сандр, его суетливость и гейские повадки иногда смущали, но в общем его доброта ко мне раскрывалась в ином стиле, его взгляд и сочувствие к моему вкусу будили во мне страсть к дорогим вещам. Все ушло, нет других чувств, какая-то пустота вокруг, кажется, этим людям нет до меня никакого дела, все по расписанию, без лишних слов и эмоций. А мне хочется чего-то нового, эмоций, все то, что я получала в начале моего контракта. Новый мир стал рушиться, я не хочу перемен с другими людьми. И в моей голове зреет новый план, как удивить своими способностями Рикардо. С нетерпением жду следующего понедельника.

  День тридцать четвертый

  В этот понедельник я надеваю самое сексуальное белье, какое только можно найти в магазинах, оно красного цвета, чулки с подтяжками и алая кожаная юбка, туго обтягивающая мои бедра. Шелковая, прозрачная блуза, через которую видны мои стоящие соски. Набрасываю на плечи пиджак красного цвета, чтобы не смущать своего водителя, которого мне назначили с дорогим авто. Теперь я не могу выйти или уехать куда-то без него. Водитель со мной везде, даже по магазинам ходит, сидит в парикмахерской и стоит около туалета, не дай бог, если кто-то ко мне подойдет или заговорит без спроса. Раньше такого не было, может, действительно все боятся, что Джонни объявится и захочет со мной поговорить? Или просто увидеться, я об этом тоже много рассуждаю и провожу анализ того, зачем такая осторожность. Ну, в общем, цель у меня на сегодня покруче того раза.
  Все как обычно, я вхожу в студию. Сегодня дождливый день, в помещении пасмурно и горит встроенный свет со всех сторон. Небо черное, и тучи ходят около окон, одна за другой. Между ними виднеется желтый просвет, и кажется, что за тучами солнечный день, это как декорации, сменяющие друг друга при разных сценах. Снимаю остроносые туфли и шагаю до кушетки, плюхаюсь и с нетерпением ожидаю его фразы. Они каждый раз новые, и на этот раз я даже не догадываюсь, с чего же он начнет после нашей последней встречи.
  - Я рад тебя видеть, Ада! - разворачивая свой торс ко мне от окна и проходит мимо, усаживаясь в кресло напротив.
  - Как вы себя чувствуете? - снимаю с плеч пиджак, выпирая грудь так, что его взгляд непроизвольно падает на нее.
  - Здесь вопросы задаю я, - сурово посмотрев на меня, кладет скрещенные ноги на стол, впереди стоящий.
  Я откидываюсь на спинку, подпираю рукой голову и спокойно отвечаю:
  - Отлично, я жду вашего вопроса.
  - Твои чувства к мужу изменились? - негромко кашлянув, спрашивает он.
  - Мои чувства? Вы спросили про чувства? - чуть ухмыляюсь, не принимая его вопрос всерьез.
  - Ада, что здесь смешного? - нервно проводит ладонью по волосам.
  - Простите...
  - Повторяю вопрос. Твои чувства к мужу изменились?
  - О каких чувствах может идти речь? Если во мне все убили? У меня ничего не осталось, даже элементарно эмоций.
  - После чего это произошло?
  - После чего? Зачем вы меня мучаете? Я не могу понять. Вы все знаете. Не так ли?
  - Отвечай на вопрос, Ада, - цедит сквозь зубы.
  - Хорошо... - я опускаю ноги вниз, чуть задрав юбку, начинаю медленно стягивать с себя трусы и при этом рассказываю о том, как увидела картину с мужем в туалете, как он лизал другую женщину, и мои дети видели всю эту мерзость. Стянув с себя трусы, я подношу к носу и демонстративно вдыхаю аромат. Милли непробиваем, слушает и наблюдает за движениями.
  - Сознание того, что я раскрыта, преданна, унижена отцом моих детей на их глазах и этой отвратительной женщиной. Погрузилась в кромешную тьму, называю это смертью. Вы не представляете, какая это боль, лучше испытать казнь на площади, где бьют плетьми. И я уверена, она по сей день вспоминает эту сцену и тихо смеется с моим мужем на рабочих столах, за сексом, где делаются дела и зарабатываются деньги. - я встаю и начинаю расстёгивать блузу, пуговку за пуговкой, медленно подхожу к нему. - А когда мне приказали вернуться к мужу - это как покойнику сказать: 'Воскресни и мсти за свою смерть!' Я с трудом заставила себя это сделать. - Рикардо встает и подходит ко мне. Его дыхание сбивается, на лбу выступает испарина. Я подношу к его носу трусы, но рассказ продолжаю: - Вернулась в свой дом, где собственный муж после грязных влагалищ пихнул мне член в рот. - возбужденный мужчина хватает мою руку с трусами и отводит в сторону, его лицо нависает над моим со словами:
  - Зачем ты согласилась на это?
  - Мне нечего было терять. Я была беззащитна в тот момент. - прикоснувшись ладонью к его щеке тянусь к губам, шепчу: - Также как и сейчас.
  Рикардо резко ударяет меня по лицу, да так, что мои мозги чуть ли не вылетают из черепной коробки. Я отлетаю от него, падаю на стеклянный столик, схватившись за щёку, чувствую, как из носа течет кровь, и слышу хруст разбитого стекла. Он подлетает ко мне, поднимает с пола, резким движением раздирая блузу на моей груди вместе с бюстгальтером. Его мощь в действиях меня пугает, порезы на своем теле от шока не чувствую.
  - Думаешь, что ты интенсивна в своей силе? Нет, не забывай это, что мужчина всегда сильнее, - задирает на мне юбку. Я начинаю брыкаться, понимаю, что он хочет меня взять силой, опускаю юбку вниз, но его руки хватают мои с невероятной силой, что мне невыносимо больно. Тогда он меня ударяет по лицу сильнее прежнего. И снова задирает юбку, быстро выдергивая ремень из своих штанов.
  - Я лишу тебя контракта в два счета, ты должна быть готова ко всему, милая Ада. - хватает мое лицо двумя руками и приближает мои губы к своим, он с жестокостью смотрит, все же отшвыривает на пол, и тут поступает удар кожаным ремнём по спине. След от ремня загорается огнём, следующий удар по голым ногам, я кручусь по полу на осколках стекла, пытаясь увернуться от хлыста. Он с яростью бьет вновь и вновь. А когда на теле не остается живого места, он склоняется надо мной, сжимает пальцами окровавленное лицо, смутно вижу его силуэт, так как правый глаз отек, кровь заливается в вперемешку со слезами, он скрипит: - Пошла вон! На сегодня окончено! - отбрасывает безжизненные останки моего тела на стекла.
  Я лежу на полу в собственной крови, изранена и жестоко избита, в слезах и в разорванной одежде, понимаю, что действительно мужчины сильны, а мы, женщины, только подчиняемся, мы ничтожны. Волна горечи налегает на мой разум, разрыдавшись, опускаю юбку вниз, обрывками блузы стараюсь прикрыть грудь. Слабость, в мозг врезается его фраза 'будь готова ко всему', что он имел в виду? Но все же меня радует одно - у него была эрекция, я чувствовала его член между своих ног. Ловлю себя на мысли: чему я радуюсь? О чем думаю? Кого из меня сделали? О нет! Я шлюха. А на смену этим мыслям наступает жуткая боль, сковывает, несколько минут, пытаюсь соскребсти избитое тело. Не надевая туфель, я как пьяная выхожу на улицу, дождь льет, как из ведра. Прохожие не обращают на меня внимания, все проносятся с зонтами мимо. Мой водитель ждет у входа. Но мне не хочется садиться в этот автомобиль, в придачу к душевным ранам я получила телесные. Да, я сама виновата в том, что сейчас избита, я вывела его на эмоции, и с какой-то стороны меня радует это. Какая-то победа над сильным мужчиной. У меня даже мысли болезненные, так как ощущаю ледяные капли по своему телу, боль утихает. Босыми ногами бреду по тротуару. Водитель Альберто выскакивает с зонтом и бежит за мной.
  - Вам лучше сесть в машину! - преграждая мне путь огромным зонтом и указывая взглядом на открытую машину.
  - Пошел ты! - смутно вижу перед собой огромного парня со светлыми глазами в черном костюме, пытаюсь обойти фигуру. Да, мне этого хочется, но пройти дальше, чем два шага, мне не удается, ноги подкашиваются от потери сознания.
  Прихожу в себя быстро, как только подъезжаем к дому. Спина ноет, Альберто облокотил меня на спинку кресла авто. Дождь не прекращает лить, водная завеса стоит перед подъездом. Все же я открываю дверь и приказываю ему сидеть и не провожать до дома. Он впервые слушается. Я ему благодарна за пиджак, которым он меня прикрыл, ведь на мне практически нет одежды, лохмотья свисают окровавленными нитями вдоль тела. Тата открывает двери дома и приходит в ужас.
  - Ада? Что случилось? - принимая меня в свои объятия.
  Слава Богу, дети не видели меня в таком состоянии - они были на занятиях. Горячий душ для меня невыносим, следы от ремня и так жгут, а вода добавляет еще больше жжения. Я кричу: 'Холодную, Тата!' А она только ахает и охает. Раны обрабатывает и надевает на меня белую рубашку Адриана. По неосторожности я взглянула на себя в зеркало, лучше бы я этого не делала. Сначала не понимаю, кто это, но благодаря прическе и худому телосложению, разглядела себя в зеркале. Огромный синяк под правым глазом, в сильном подтеке, второй налился кровью. Я один сплошной синяк.
  - Ада, это кто так с тобой? - шепчет Тата, смотря вместе со мной на отражение в зеркале.
  Я отхожу от него и присаживаюсь на кровать, тело валится на край постели. Слеза катится из открытого глаза.
  - Рикардо... - все, что я могу выдавить, отключаюсь.
  Ночь, я очнулась от дикой ломоты в теле, от чего? Тру лицо руками, чтобы прийти в себя, а болезненность усиливается. Воспроизвожу картинку вечера, сковывает стыд и позор, боль телесная и одновременно душевная. Слезы наворачиваются на глаза. Крик разрывает полночную тишину. Раскрывается дверь спальни, так быстро, что я вздрагиваю, что это вновь вернулся Милли, чтобы добить окончательно. Но свет из коридора бьет, и в очертаниях силуэта узнаю своего мужа. Он включает свет и пугается моего вида. Его перекошенное лицо и протянутые ко мне руки с фразой:
  - Ада, кто это с тобой сделал? - присаживаясь около меня, смотрит на мое жалкое я.
  Со слезами и комом в горле выдавливаю:
  - Ты это со мной сделал, - кладу голову ему на грудь. Тяжело вздыхаю, хочется, чтобы хоть кто-нибудь меня пожалел, хоть кто-нибудь прижал и приласкал. Ласка и утешенье находятся в объятиях мужа. Когда чувствую на себе его руки, становится тепло, и страх отходит. Мой плач затмевает его последующие возникшие вопросы. Я рыдаю во весь голос, цепляясь пальцами за его рубаху, пропахшую чужими духами. Но мне на это было, наверное, уже все равно, меня терзает другая боль.
  За окнами светлеет, дремота сквозь боль заставляет встать. Ноги волочатся на кухню, все части тела ноют. Усевшись за стол, я не могу даже сварить себе кофе. Сижу несколько минут, уставившись в одну точку. Вздрагиваю от тихого голоса Адриана, вошедшего на кухню и включившего свет:
  - С тобой все хорошо? - смотрит на меня, чуть ли не плача.
  - Налей мне кофе с виски, чтобы унять боль. - понимаю, что контракт нарушаю, но мое состояние приводит к тому, что мне все равно. Боль берет верх.
  - Хорошо, - начиная варить кофе и доставая виски. - А дети где? Что вообще произошло? Ада, на тебя больно смотреть. - Он боится лишнего спросить, он чувствует свою вину. Его быстрые движения - и ароматный кофе стоит передо мной. Мой правый глаз явно отек еще больше, малейшее моргание причиняет боль, вижу только одним глазом, и то смутно. Слеза катится по моей щеке, а если я ослепну? А если он мне отбил что-то? Зачем он так жестоко со мной? Не спорю, я сама спровоцировала ситуацию, так сказать, насиловала мозг Рикардо, ему как мужчине это унизительно. Но чего он хотел, когда заставлял меня раздеваться перед ним, когда заставлял соблазнять? Это его правила игры, и я следовала им. Взгляд Джонни, его объятия.
  - Ада? - очнулась я. - Где дети? - присев напротив меня, спрашивает мой муж, разглядывая побои.
  - Их мама забрала, - стону я.
  - Расскажи, что случилось? Кто тебя так? - накрывает своей рукой мою, лежавшую на столе, с не отмытой кровью.
  - Адриан, что мне тебе сказать? Мне некого винить, - закрываю глаза и медленно набирая воздух в легкие. Ведь даже дышать мне больно.
  - Я хочу знать, кто посмел тронуть мою жену, - пристально смотрит на меня. - Посмотри на себя, на тебе нет живого места.
  - Я могу сказать только одно, милый мой муж: это ты, ты во всем виноват.
  - Да что же я такого сделал? Почему ты меня винишь во всем?! Я никогда тебя не трогал.
  - А кому надо было меня избивать около нашего дома? За что? Кому что я сделала? Может, это твои любовницы пытаются от меня избавиться? Ты не задумывался? - придумываю на ходу легенду про побои и верю в неё так живо, что вхожу в кураж, а ведь действительно, его любовницы способны на это! Может, меня это еще ждет?
  Адриан замолкает, отворачивается с задумчивым взглядом на окно. Значит, я попала в точку. Пусть думает так, пусть помучает себя этой новостью дня, пусть чувствует себя виновным в моей боли.
  Медленно поднимаюсь со стула, отправляюсь в ванную. Боль отошла от виски с кофе, но кожа ощущает, что по ней сочится кровь. Отдираю присохшую к рубашке кровь на спине, вскрикиваю, снимаю окровавленную вещь, прихожу в ужас. Глубокие порезы на спине от стекла, разбитого столика, следы от ремня синими подтеками расстелились по спине, с опухшими покраснениями. По сравнению со спиной мое лицо не сильно изувечено, а ноги - в синюю полоску от трёхсантиметрового ремня.
  - Прости меня, Ада. - стоит у двери в ванную Адриан, и смотрит на мои шокирующие побои, его слезы катятся по щекам. Он изучает на обнаженном теле раны и порезы, глубину и разрезанную плоть. Приблизившись ко мне, он кладет руки мне на голову и заглядывает в лицо, скользя по волосам, тихо что-то говорит, а потом прижимает к себе, боясь притронуться к ранам. Его содрогание дает понять, что плачет, ему жаль меня, он сочувствует. Вместе с ним и мой плач вырвался наружу.
  - Я разберусь с этим, я узнаю, кто это сделал, прости... прости, - прижимает мою голову сильнее к груди.
  Я остаюсь одна, Адриан уходит на работу. Дождь не прекращает лить, огромные капли стучат о стекла в квартиру. Надеваю чистую рубашку мужа, наливаю виски и закуриваю, смотрю вниз на прохожих, бегущих кто куда. Их разноцветные зонты прыгают вместе с ними, когда они перескакивают лужи. Сколько времени прошло? Я не считаю. Но мысли болезненные, все, о чем я могу думать, - только о том, чтобы унять телесную боль. Виски помогают, а сигареты коротают время.
  - Ада? - крик Таты позади меня. - Ты нарушаешь контракт! - включает свет на кухне и открывает окна, чтобы выветрить смог, стоящий от сигарет. - Ты что делаешь?
  - Какой контракт? Ты о чем, Тата? - беру сигарету и вновь закуриваю.
  - Прекрати, ты слышишь? - забирает у меня подкуренную сигарету и выбрасывает в открытое окно.
  - Ты только посмотри на меня, я даже дышать не могу, боль сковала мое тело. Разве был такой пункт в контракте? - смотрю в лицо женщине одним отекшим глазом, а потом расстёгиваю рубаху, снимаю ее, чтобы она увидела, как меня изувечили, как Рикардо жестоко поступил со мной. Мой нетрезвый мозг вспоминает эту унизительную картину, как он пытался меня изнасиловать, как разрывал на мне блузу, как задирал юбку, какая была железная хватка и озлобленность по отношению ко мне. Дрожь проходит по коже. Но в голове крутится, что мне нужно будет с ним работать. А может, его отстранят за содеянное? О, как мне этого хочется. То, что он со мной сделал, черным следом выжжется в моей памяти.
  - Ада, девочка моя, это, конечно, очень жестоко, - притрагивается к порезам на спине. Я вздрагиваю от боли. - Прости, но ты понимаешь ведь, что это часть контракта? - помогая набросить мне на плечи просторную рубаху. - Да, согласна, это не прописано, но ты должна быть готова ко всему... - смотрит пристально мне в глаза. - Тебе нужно поспать, - с нежностью говорит она. Я стала уродом, меня искалечили, я не могла даже представить того, что мне причинят, помимо душевной боли, унижения и втаптывания в грязь моего прошлого я. И еще телесную боль. Интересно, если бы я не смогла выполнить третье соблазнение, этот проклятый звук, он бы меня избил? Или все же оставил эту часть? Мой страх возрос к этому человеку, неспроста я сразу невзлюбила его, от него это чувствовалось за километры. Как же я смогу с ним вновь остаться наедине?
  - А если я ослепну? Один глаз не видит, а второй мутно, а шрамы? Это тоже часть контракта? А если бы я ударилась головой и умерла на месте? Вы разве этого не могли предположить? Тата бледнеет, ее руки трясутся, губы пересыхают во фразе:
  - Сегодня приедет доктор и тебя определят в больницу. Наверное, это было продумано не так, просто... - запинается она.
  - Просто что? - жду продолжения незаконченной фразы. - Говори же!
  - Никто не ожидал, что ты так быстро освоишь все виды соблазнения и так жестоко расправишься с Рикардо. Если честно, он сам пребывал в шоке от твоего урока, преподнесенного ему.
  Внутри меня ликует, я радуюсь своему достижению, и понимаю, что это все Джонни, это он раскрыл меня, он научил этому, и я не молчу и выдаю это Тате:
  - Это благодаря Джонни, это его заслуга, Тата. А его убрали, и вы пытаетесь скрыть что-то. Вы думаете, мне не больно, когда привязалась ко всем, поверила вам, раскрылась, отдалась всем своим я, а вы вот так жестоко поступили со мной, это моя ответная реакция, и она настигнет повторной волной и обрушится на Милли. Я благодарна вам за то, что вы делаете для меня, даже и представить не могла, что у меня так круто повернется жизнь, что все изменится в ней, что вы откроете во мне талант, что я что-то значу для вас и для этого проклятого мира, но вы из меня делаете орудие, монстра, я становлюсь человеком без души, все живое во мне утихает и вымирает.
  - Когда придет время, ты сама все поймешь. А Джонни... прошу, забудь его, он отстранен от твоего дела, ты сама знаешь почему. И прошу, не будем к этому возвращаться.
  - Он тоже был частью контракта? То, что между нами было? - слеза катится по щеке, не верю своим словам. Я чувствовала от него искренность, это не могло быть так, нет, нет, нет. Я смотрю и жду ответа с надеждой, что это не так.
  - Ада, все, что с тобой происходит, - это разработанная стратегия, чтобы сделать из тебя того человека, который нам нужен. Над этим работали много психологов и психотерапевтов, ученые.
  Мои ноги подкашиваются, этого не может быть! Джонни, неужели твои черные глаза лгали, неужели все это обман? Мои руки опускаются, ток по венам, и мгновенно приходит волна расслабления. Мне захотелось просто рухнуть. Я бреду медленным шагом к своей комнате и в спину слышу голос Таты:
  - Дети с твоей мамой в белом доме побудут, пока тебе не станет лучше.
  Я останавливаюсь и вспоминаю, что у меня есть дети, мой Кристофер, моя крошка Рози.
  Вспоминается смех, их правдивые глаза, все то, что я с ними испытывала, это было правдой, это было реально.
  - Хорошо, - выдавливаю из себя и бреду дальше, наслаждаясь воспоминаниями о детях.

  Действительно, приезжают врачи и увозят меня в больницу, я введена в шоковое состояние, мне колют обезболивающие, наркотики, сонные лекарства, я практически не помню себя в сознании дней десять точно, только проснусь - и мне опять вкалывают наркотик. Палата в тумане, безликие врачи, я погружена в черную яму, в тихую и сухую, без воспоминаний.
  Мое выздоровление приходит, когда я открываю глаза и вижу своего мужа Адриана. Его руки крепко сжимают мои кисти. Я чуть заметно улыбаюсь ему.
  - Здравствуй, - практически немым голосом приветствую его.
  - Здравствуй, я рад, что ты вернулась. Я скучал, - наклоняется к моему лбу и целует.
  Его добрые глаза излучают свет, глядя на меня, и от этого мне становится легче, что я не одна.
  - А где дети? - тревожусь я, слыша шум на кухне.
  - Они скоро будут, еще в школе, - по-доброму, отзываясь о них.
  - А там кто ходит? - и вижу, как входит Тата с подносом еды, горячим и аппетитным куриным бульоном и черными сухариками. Мои глаза округляются до нереальности.
  - Спасибо, Тата, я сам ее покормлю, - принимая поднос с едой из ее рук. Она мне только улыбнулась.
  - А... - не успев спросить, как Адриан перебивает:
  - Твоя мама позаботилась и наняла нам помощницу, если честно, я рад этим золотым рукам. Спасибо тебе, Тата, - с нежностью посмотрев на женщину и улыбаясь ей.
  - Мама? - в недоумении произношу. Пока я была в отключке, все изменилось, и Адриан стал другим, как-то воздух в нашей комнате стал иным, а может, я - это не я, а может, я еще сплю?
  - Пока ты была в больнице, я немного потерялся, ведь не знал, куда ты исчезла. Стал искать, приехал домой к твоей матери, а двери наглухо закрыты. Подождал несколько часов, понял, что и она исчезла, - сглатывает сухую слюну. - Спустя пару дней она объявилась с детьми на руках и с Татой в придачу, - отводит слезящиеся глаза. - Сказала, что это ее очень хорошая знакомая и что какое-то время она поможет нам с детьми. Твоя мама практически здесь жила вместе с Татой, - выдыхает тяжёлую волну из легких. - Мне сказали, ты в коме и к тебе нельзя, но так хотел тебя увидеть, я волновался, ждал твоего приезда, думал, что потерял. - его глаза заблестели слезами, скопившимися в уголках. - Я безумно рад видеть тебя и ухаживать, - протягивает ложку с бульоном и промокает мои губы мягким полотенцем.
  Я смотрю и не узнаю в гриме Адриана. Неужели его отношение изменилось после того, что со мной сделали? Он ласков и нежен как никогда, я его таким еще не видела. После вкусного бульона я ему шепчу:
  - Поднеси меня к зеркалу. - мне не терпится взглянуть на себя. Страх остаться уродом держит в своих тисках.
  - Да, конечно. - аккуратно берет меня на руки, подносит к зеркалу. Я пытаюсь встать на ноги, но после долгого лежания, они слабы.
  - Сказали, нужно потихоньку ходить, но сначала стоять. - поправляет мои волосы и смотрит мне в глаза. - Я буду рядом.
  Улыбка в моих глазах. Ощущая тепло рук своего мужа на щеках, но все же шатаюсь и держусь за Адриана, смотрю со страхом в зеркало. О да, мое лицо, оно гладкое, очи ясно видят меня в отражении, нет затекшего глаза и синевы под ним. Тогда я прошу развязать больничную рубаху сзади, чтобы взглянуть на тело и, самое главное, на спину, не остались ли там шрамы от порезов. Взираю на свое обнаженное отражение, моему внутреннему счастью нет предела - я новая, кожа совершенно гладкая и какая-то бархатная на ощупь, порезов на спине, как не бывало, и следы от ремня не оставили вмятин на моей плоти. Я абсолютно другая, как будто мне сняли скальп и нарастили новую кожу, как лепестки розы на ощупь. Адриан стоит позади меня и любуется вместе со мной. Он опускает губы мне на плечо и вдыхает полной грудью мой аромат, произносит:
  - А пахнуть ты стала еще лучше. - его подушечки пальцев касаются моих рук чуть ниже плеч. - А на ощупь - еще нежнее, - с дрожью в голосе говорит он, оценивает голый вид в зеркале. Дни восстановления для меня проходят легко. Я окружена любовью и заботой. Частые прогулки в парке с мамой и детьми. С мужем вдвоем, где в основном ведет он свой диалог, рассказывая о деталях работы, чего в принципе никогда не делал. Адриан много времени проводит со мной. Я принимаю его ухаживания и то, что он пытается быть ласковым и поистине добрым. Но двери возврата закрыты, я четко понимаю, что наш союз продлится до того самого дня, когда я буду вольна в своих действиях. И я точно знаю, что мы уже не сможем быть вместе. Мои чувства к нему родные, мне приятно его внимание, но не больше, любовь к этому человеку, как к мужчине умерла. Наверное, я бы сказала, что прежняя я умерла, у меня новая жизнь впереди, и я это испытываю, то, что меня ждет, Адриан не примет, да и незачем ему об этом знать. Мне становится лучше, прекратился сплошной обман, и Тата в открытую занимается домом и детьми. Радует то, что мама приблизилась ко мне достаточно тесно. Она знает ровно то, что должна знать про меня и мою работу, и лишних вопросов не задает. Про мужа и его измену молчит и не лезет ни к нему, ни ко мне. Мне с ней легко, она стала в какой-то степени мне подругой. Мы с ней повадились гулять по магазинам, я ее приглашаю в рестораны на обед, где она ни разу не была и все время дивилась такому излишеству, но про деньги и мой заработок ни слова не обронила. Она принимала от меня разные подарки в виде одежды, косметики, украшений, и я впервые чувствую ту радость, что могу быть свободна в деньгах. Я не считаю, а просто трачу, и это чувство вводит в экстаз. Только мама и я! И наши покупки, споры о той или иной сумке, или юбке, или в оттенке краски в парикмахерском салоне. Я маму вожу в самые дорогие салоны красоты, в самые дорогие бутики одежды и украшений. Я вхожу во вкус к ее преображению. Вечерами сижу в интернете, непроизвольно подыскиваю маме квартиру поближе к нам, чтобы ей не ездить через весь город. Спрашиваю у Таты, могу ли я позволить себе такую покупку для мамы. На что Тата мне говорит: 'Ада, это твои деньги, и они не кончатся никогда, трать сколько хочешь и на что хочешь!' Эти слова мне нравятся, я действительно независима во всем! Чувствую это каждый день, тратя все больше и больше денег. В один из самых прекрасных дней я предлагаю маме найти себе хорошую просторную квартиру в центре города, хватит ей жить на окраине и в хрущевке, где ремонт не делался целую вечность. Нам обеим не верится, что мы действительно покупаем новое жилье, да еще просторное и с шикарным ремонтом, с панорамными окнами, с видом на центральный парк, с озером, где плавают лебеди. Где соседи известные личности, охрана круглые сутки, абсолютно новый уровень жизни. Когда же этот день наступает, и мы раскрываем двери квартиры, обе ахаем от большого количества света и пространства.
  - Ада! Я не верю своим глазам! - восклицает мама, разводит руки в разные стороны, кружится, выглядывает в окно, распахивает балконные двери и выходит на террасу, все охая и ахая. Я вместе с ней радуюсь и горжусь тем, что мы действительно достойны лучшего. Я докажу себе и всему миру это. Облокачиваюсь о просторные рамы балконных дверей, смотрю на счастливую маму. Какая-то боль накатывает на осознание того, что все это достается ценой моего становления, как личности. Сильной личности! Из меня делают настоящее орудие, орудие против чего-то. Пока этот вопрос непонятен для меня, но время приближается, и меня ждет что-то очень страшное, я это чувствую. Что это будет? Но я готова, я буду готова. Согласна терпеть унижения и пройти круги ада, чтобы быть независимой. По крайне мере в денежных средствах. Это дорогого стоит - видеть счастливыми своих родных. Мама обворачивается ко мне и замечает слезы, медленно подходит, вытирает их, смотрит и немым голосом говорит: 'Я с тобой'. Крепко обнимает и прижимает к себе. Я обмякаю в ее объятьях, мамин аромат, мамина энергетика согревают мое сердце. Я благодарна ей за то, что она меня не мучает вопросами, а взглядом дает поток мыслей о том, что я могу положиться на нее.
  - Мама, скоро я тебе все скажу, я люблю тебя. - обнимаю ее и смотрю вдаль на озеро и на то, как солнце клонится к горизонту, озаряя все оранжевым светом.
  - Я верю тебе, моя девочка, я верю, я всегда в тебя верила.
  Старую квартиру оставили отцу, ничего не требуя от него. Мама взяла пару сумок с нужными вещами и переехала в квартиру мечты, как она выражалась. Адриану же ничего не сказали, чтобы уберечься от многочисленных головоломок, сказав ему про снятие квартиры поближе к нам, не распыляясь лишними эмоциями.

День пятьдесят пятый

  Мое выздоровление подходит к завершению, и, соответственно, возобновлению визита к психологу. Я готова к встрече с ним. Как больно мне не было, все же я готова вершить над ним суд.
  Игра по его правилам, я принимаю вызов, согласна играть не по-детски.
  Уверенно вхожу в здание с гордо поднятой головой. На мне платье из блестящего шелка персикового цвета. Мелкие пуговки дорожкой легли вдоль моего красивого тела от линии груди до расклешённого подола, чуть прикрывающего колени. Высокие каблуки четко отстукивают ритм игры, в направлении к лифту. Просторная кабина с легкостью поднимает меня на этаж Рикардо. Смотрю на себя в зеркало, ярче подкрашиваю губы красным цветом, смазываю запястье своими духами, которые для меня не раскрывают аромат, но я знаю точно, что они приносят ошеломительный результат. Ведь когда я их создавала, мне Джонни сказал: 'Разумно ими распорядись', - о, его глаза и взгляд с лиловым туманом на мне, трясущиеся сильные руки мужчины, когда он подносил их мне. Я с ухмылкой подмигиваю себе с мыслью: 'Наверное, это тот самый случай'. Двери лифта раскрываются. Вот он, как обычно, со скрещенными за спиной руками и задумчивым взглядом за окно. Демонстративно ступаю на белый пол в туфлях. Цокая по плитке, подхожу к нему. Он разворачивается в мою сторону. На ходу рву на себе платье, мелкие пуговки без препятствий разлетаются, быстрым рывком, не давая сказать ему ни слова, впиваюсь в его губы. Одновременно заламываю его руки за спину, завязываю своим платьем. Отстраняюсь от него, вижу, как пьянеет от моего аромата и от моих действий. Кладу ладони на его грудь, нежно поглаживаю, стягивая пиджак, а потом разрываю рубашку оставляя галстук на голой шее. Взгляд падает на безупречное тело, растерянные глаза, и непонимание происходящего. Хватаю за галстук и тяну его за собой к огромному зеркалу.
  Наше отражение в зеркальной поверхности на всю стену, я позади Рикардо. Тихо шепчу ему на ухо:
  - Смотри. - он переводит на меня взгляд по ровному отражению. Рычу. - На себя смотри. - мои руки опускаются на его грудь, задерживаясь на упругой коже сосков. Мое тело прилипает к спине, чувствую горячую бархатную кожу своими клетками. Его дыхание учащается при виде того, как я тлею от происходящего.
  - Ада, что ты делаешь? - глубоко дышит и смотрит на то, как мои руки двигаются к тому самому кожаному, темно-коричневому ремню, с именем бренда, которое отпечаталось на моем теле. Добираюсь, демонстративно расстёгиваю, смотрю в глаза ему через зеркало.
  - Ада, не надо... - просит он пощады.
  - Надо, милый. Женщины слабые? Отвечай! - оскаливаюсь ему в ухо.
  Он закрывает глаза, не отвечая, сухо сглатывает. Я знаю одно - мой аромат парализует, и он не может сопротивляться.
  Выдергиваю ремень из его штанов, перехожу вперед, становлюсь перед его лицом, развязываю галстук на шее и повторяю вопрос:
  - Женщины беспомощны? - смотрю, как он открывает залитые кровью глаза.
  - Да, они слабые.
  Я от злости снимаю ему штаны. Обхожу сзади, беру ремень в руки, и первый удар по его мускулистой спине.
  - Слабые? Ты сказал, слабые? - он склоняет голову вниз.
  Я хватаю его за волосы, поднимаю кверху бледное лицо и жестким голосом в ухо шепчу, обдавая страстью:
  - Смотри, какой ты беспомощный, я опускаю тебя на колени. - бью по внутренней стороне колен, и он падает на них.
  - Я сказал, что женщины, но не ты. Ты особенная, Ада... И это было понятно с первых минут общения с тобой.
  Моя рука зависает в воздухе с ремнем, которым хочу повторить удар. Вглядываюсь в него, и мне становится жаль, жаль, что он убит моей страстью, ароматом. Поганое чувство! Трясу головой.
  - Я всегда готова ко всему, Рикардо! - откидываю ремень и подбираю галстук с пола. Смотрю в зеркало, медленно и эротично отодвигаю трусы, раскрывая половые губы перед ним, играючи подношу шелковую ткань галстука и впиваюсь им в себя, двигая вдоль половых линий, глубоко дышу и вижу, как у него поднимается член, и он не может ничего сделать, он только жадно смотрит, сгорая от перевозбуждения, переполняющего его. Я безумно истекаю в своей страсти, забывая про месть, таю в своих ласках перед монстром, у которого текут слюни, глаза пересыхают, а губы трескаются от того, что он жаждет моего нектара. Конвульсия подходит близко, чувствую, что вот-вот взорвусь, убираю галстук и подношу к своему лицу, лаская им свои щеки, губы, глубоко вдыхаю аромат секса. Со сверкающими глазами и нервно сглатываю, подхожу к нему и останавливаюсь перед его лицом своими гениталиями, демонстративно покачивая бедрами перед носом, цепляю указательным пальцем его за подбородок и поднимаю кверху взглядом на себя. Читаю в глазах мольбу о пощаде, он жалок и низок, в моей душе праздник, я смакую победу, но продолжаю начатое. Прикасаюсь к его губам и оттягиваю нижнюю, потом пальцами раскрываю рот и вставляю галстук в глотку. Он кончает мне на ноги, извергаясь, как вулкан, глаза закатились, тело содрогнулось в судорогах так же, как и у Адриана, когда тот вдохнул мой аромат, тогда на дорожке, в наш проклятый отпуск.
  - Я больше не нуждаюсь в психотерапии, - прерывисто дышу, сдерживаю возбужденность, наклоняясь к его уху. Сдергиваю с его рук пиджак и набрасываю на свои плечи, направляюсь к выходу.
  - Ада, ты готова! Ты готова, ты готова, - зарыдал Милли, шепча себе под нос. Его горошины слез капают вниз на пол, он убит мной, и он это понимает. Я его сломала, во-первых, как мужчину, личность, человека, он оправляться будет очень долго. Если телесные раны заживают примерно около трех недель, что со мной и произошло, то душевные не заживают, они каждый раз будут кровоточить, когда столкнутся с подобной ситуацией, психолог сломлен душевной травмой. Я буду сниться ему каждую ночь, и он никогда меня не получит, только жалкое воспоминание моего аромата в его ноздрях и отпечаток мести.
  Моя улыбка расплывается на весь рот, сияние победы перебороло мой страх, насилие, унижение над собой. Я довольна, как никогда. Сила под моими ногами, мое оружие аромата убивать того, кто покусится на трепетную душу, та власть, которую я испытала, дала мне свободу, я на коне. Выхожу из лифта, на мне только пиджак Милли, цвета слоновой кости, чуть прикрывающий ягодицы, с одной пуговицей на животе, откровенно оголяя грудь. С улыбкой на лице, цокая каблуками по кафелю, притягиваю взгляды, гордо выхожу из здания. И мне с высока на всех плевать, все равно, что народ думает обо мне в данную минуту. Моя победа значит для меня намного больше, она затмила все вокруг, я не обращаю внимания на удивленных и охающих людей в мою сторону. Но моя радость и чувство победы длится недолго. Они разбиваются в ту же минуту, когда я понимаю, что все оказалось ложью.
  По расписанию у меня встреча в магазине со стилистом - с новым мальчиком Гринчем.
  Когда я вхожу в хоромы самого богатого бутика одежды и аксессуаров, то удивлению этого мальчика нет предела.
  - Ада, это, конечно, креативно, но ты похожа... - закрывает лицо руками и прячет за ними кривую улыбку.
  - Тебе тоже нравится? - плюхаюсь в бархатное кресло посреди выставочного зала с одеждой и заказываю горячего кофе у продавца, закидываю ногу на ногу, демонстративно оголяя их, вальяжно усмехаюсь.
  - Смотрю, твоя встреча с Рикардо прошла отлично! - подносит ко мне несколько вариантов платьев для примерки.
  - Лучше заткнись, хорошо? - принимаю кофе от девушки. - Спасибо, - озаряю ее взглядом благодарности.
  - Вот, надо это померить, сейчас принесут туфли, - скрывает взгляд от меня. Замечаю, что этого мальчика я тоже опустила, ну что ж, сами напрашиваются, пусть знают свое место.
  - Отлично! 'Какой план на сегодня?' -строго спрашиваю, отглатывая кофе и наслаждаюсь его ароматом.
  Гринч начинает махать руками и что-то рассказывать, одновременно показывая взглядом на платья, раскинутые на креслах и пуфах и на туфли, которые вносят коробками, следом въезжают вешала строгих костюмов разной фактуры и цветов. Шарфы и платки с египетским рисунком, сумочки. И при этом он яростно что-то объясняет, редко поглядывая на меня, но в основном на помогающих девушек и парней, крутящихся около нас. Я вижу вокруг себя картинки разных брендов, непонимающие лица, возбужденного делом и своей ответственной работой Гринча. Мой мозг вернулся к тому моменту, когда я покорила Рикардо, вспоминаю каждое слово, действие, и что при этом я испытывала, поджимая ноги к животу от того, что воспоминания возбуждают и держат в тонусе. Лицо Милли стоит перед глазами, взгляд и тело, как его бросало в жар, он не ожидал моего поступка, именно такого. У меня не было выбора, если бы я не показала власть над ним, он продолжал бы измерять мою глубину души и чувств к мужчинам. Ведь с первой встречи он это начал. Действовать, запуская механизм, который невозможно остановить. Он был провокатором с самого начала, а Джонни залечивал раны, нет, Рикардо не психолог
  - это то, что сломало меня, и в итоге Джонни пронзил сердце стрелой, оставив навсегда в одиночестве. Может, все же после окончания контракта он свяжется со мной? Эта новая надежда загорается во мне. Внутри вновь рождается свет. Но неожиданно для меня самой куча вещей, набросанных около меня, коробки, пирамидами выстроенные у ног, ждущие примерки и оценки Гринча. Я обращаю внимание на сочетание букв, на бренд обуви, одежды, сумок. Перепрыгиваю взглядом с коробки на коробку, с вещи на вещь, мое сознание тщательно перебирает в памяти название. ЕГ - EG - ELLe GOLd. А потом нервно достаю телефон из сумочки и набираю это название в поисковой строке, и мне выпадает лицо этого бренда, я бледнею, ноги начинают разъезжаться, тело обмякло от непонимания. Я поворачиваю телефон к Гринчу и дрожащим голосом спрашиваю его:
  - Кто это?
  Он останавливает свои речи, подходит ближе, чтобы взглянуть внимательнее и понять мой вопрос. Но он молчит, переводит свой взгляд на меня в идеальной тишине.
  Тогда я собираю трясущиеся ноги, встаю с кресла, подхожу к ближайшей помощнице этого магазина и спрашиваю ее, тыча в нее своим телефоном:
  - Черт возьми, это кто? - Мое негодование набирает обороты.
  Она тихо шепчет:
  - ELLe GOLd. Основатель бренда на мировых рынках, самый известный человек в мире и самый богатый, и мы сейчас находимся в его магазине, где вы примеряете его одежду и носите ее. Ада, его бренд носит весь мир... - выдыхает, а потом добавляет: - Разве вы не знали?
  - Это он? - обессиленным голосом спрашиваю, надвигаясь на нее.
  Она сторонится от меня и отвечает:
  - Что вы имеете в виду?
  - Фак! Что здесь непонятного?! Это мужчина? - разворачиваюсь к Гринчу и пристально на него смотрю. - Это мужчина?
  - Да, это мужчина, - еле слышно произносит.
  - Гринч, повтори! - подхожу к нему, сжимая в своих руках телефон.
  - Ада, прошу тебя, успокойся! - отходит от меня, смотрит со страхом.
  - Это он! Это мужчина! - произношу вслух и не верю в то, что это он, а не женщина!
  Мой крик пронзает тишину магазина, я сгибаюсь пополам, обхватываю свой живот. А-А-А! НЕТ! А-А-А! ЧЕРТ!
  - Ада, милая, успокойся, все хорошо, - произносит Гринч, подходя ко мне и касаясь моего плеча.
  - Лучше не трогай меня! - разгибаюсь и кошусь на его искажённое лицо и испуганные глаза, смотрящие на меня. - Все хорошо? Все хорошо! - убегаю из этого чертова магазина прочь.
  Я даже не знаю, что думать, делать, как себя вести. Обвал, мои надежды рухнули в одно мгновение. Я рассыпаюсь при каждом шаге вперед. Несусь по улице, не видя перед собой ни машин, ни людей, ни то, что за мной гонится шофер, разрывая глотку, крича мое имя. Слезы катятся ручьем из глаз, не могу поверить в то, что это мужчина, как такое возможно? Как? Все обман, ложь! Я обманута наглым образом, раздета и изнасилована, сломлена, опущена на колени. Я расщеплена на малейшие молекулы пыли.
  Сколько я бегу, срывая слезы со щек, не знаю. Ноги приводят к месту на окраине города, именно туда, где мы с Джонни провели самые счастливые минуты в своей жизни. Я уверена в том, что он тоже, его глаза не могли так лгать мне, нет, не могли.
  Опускаюсь на мягкую скошенную траву перед отцветавшими деревьями. Мелкие, белые, чуть розового оттенка бутончики, лежат на траве и уже начинают подгнивать. Подбираю лепесток за лепестком, вспоминаю, как они тогда цвели и пахли. Глаза Джонни и его татуировка на черном теле, слова: 'Запомни, запомни меня'. Слезы высыхают на щеках, лицо горит огнем.
  - О, если я могла знать хоть малую часть того, что со мной произойдет, я бы столько вопросов задала тебе, Джонни. Милый мой, ты мне нужен, нужен... нужен! - прислоняю к губам пожухшие бутоны былой красоты.
  - Ада! Что вы вытворяете?! - приближается ко мне водитель, пробежавший за мной пол города.
  - Как тебя зовут? - вздрагиваю и вспоминаю, что ведь даже не знаю, его имени.
  - Что, простите? - подходит ближе и усаживается на корточки, убеждается, что со мной все в порядке.
  - Как твое имя? - обращаю свой взор на запыхавшееся лицо молодого человека.
  - Альберто, меня зовут Альберто.
  - Купи мне выпивки и Mackintosh.
  - Что? Ада, я немного в курсе происходящего. Вы, наверное, забыли на кого я работаю?
  - Я плохо выгляжу? - всматриваюсь в его очень молодое лицо, скулы выпирают на гладкой коже, так изящно подчеркивая загорелую кожу и блондинистый цвет волос.
  - Что? - трясет головой. - Вы очень хорошо выглядите, но сейчас...
  - Я старая? - встаю с колен и выпрямляюсь во весь рост вместе с ним на уровне его глаз.
  - М-м, нет, но... - начинает заикаться он, не понимая меня.
  - Не надо на 'Вы', я просто обманутая женщина, унижена, опущена, если ты мне сейчас же не купишь эту чёртову выпивку, я очень разозлюсь, и ты вылетишь с работы с этой же минуты, - начинаю злиться, повышая голос.
  - Я не обладаю такими полномочиями, моя задача - охранять вас, тебя, я совсем запутался. - чувствует мой взгляд, начинает метаться.
  - Отвези меня домой, а по пути заедем, куда скажу, сегодня траур, меня убили... - отворачиваюсь от его взгляда.
  - Ада?
  - Что непонятного? Отвези, купи выпить, и можешь забыть меня, ты свободен, я разрываю контракт! - отхожу от него, собираюсь с силами, чтобы все же не ошибиться в своем решении.

  Открываю двери своей квартиры, Тата стоит уже на пороге, и руки в боки со словами:
  - Что ты задумала?
  - Дети где? - спокойно спрашиваю, прохожу на кухню, открываю бутылку спиртного и наливаю его в бокал.
  - Ада!
  - Я тебя спросила: дети где? - отпиваю горячительный напиток.
  - Они еще в развивающей школе, но сейчас их привезут. - подходит ко мне и смотрит на меня злыми глазами, я чувствую, как в ней кипит кровь.
  - Отлично! Сегодня, да, сегодня, контракт разрывается! Мне нужно что-нибудь подписать? - пытаюсь поверить в то, что я делаю. Но это было необъяснимо, ведь я думала, что она женщина, а это мужчина, меня продали, я сама себя продала.
  - Ты из-за него?
  - Из-за кого? - подогреваю свой интерес и убеждаюсь в увиденном.
  - ЕГ?
  - О, да, и ты знала, что он мужчина? - опираюсь на стол руками, заглядываю в ее черные глаза.
  - Ада, это не то, что ты думаешь...
  - А что я думаю? Ты представляешь, как мне больно? Ведь я изначально думала, что это она! Я правда не понимаю, как я могла так купиться, да, вы взяли меня тем, что дали мне свободу во всем! - осознаю сказанное, плюхаюсь на стул, беру бокал в руки и разглядываю темную жидкость в нем.
  - Да, свободу, как много в этом слове. - и опрокидываю стакан в свою глотку.
  - Я понимаю твое разочарование, но тебе следовало бы дойти до конца и узнать все то, что тебя ждет. - присаживается рядом со мной и берет мою руку. - Ты столько уже прошла, сколького добилась, Ада. Это будет самая большая ошибка в твоей жизни, ты будешь жалеть об этом.
  - Что меня ждет? Этот жалкий старик? Ты видела его? Он меня купил... - слезы катятся из глаз.
  - Ш-ш-ш, мой тебе совет - обдумать до утра, а когда я войду в эти двери, - указывает пальцем на дверь, - Ты мне дашь уже тот ответ, который взвесишь. Да или нет, просто, коротко.
  - Он знает? - зачем я это спросила?
  - Он обо всем знает... - целует меня в лоб. - Детей я заберу к маме твоей, а Адриан не вернется сегодня домой, мы его загрузим работой, чтобы у тебя было время на все то, что ты сейчас чувствуешь.
  Я отворачиваюсь к окну, закрываю глаза. Слезы не иссякали, они продолжают дорожки на моих щеках. Дверь за Татой захлопывается, дрожащими руками наливаю себе выпить, нервно закуриваю и начинаю воспроизводить с самого начала все то, что со мной происходило. Потом залажу в телефон и вновь решаюсь взглянуть на него, почитать и поближе узнать. На моем экране открывается фотография пожилого человека. Седые, длинные волосы аккуратно перевязаны черной лентой низко на затылке, в точности так же, как у моего первого стилиста, их стили в чем-то совпадают. Темные квадратные очки изящно сидят на переносице, скрывая старческий взгляд. Цвет лица напоминает белый лист бумаги, без единой морщины. Белоснежная рубашка туго под горло застегнута, и бархатный, снежный пиджак, еще больше придает этому человеку белизны. ELLe GOLd - главный модельер итальянского дома моды, имеет пожизненные контракты, создавая мировые коллекции одежды, косметики, парфюмерии, одна из самых влиятельных фигур модного бизнеса, в общем, 'король моды'. Мысли медленно зреют, как я могла вообще к этому быть причастна? И почему именно я? Чего он хочет от меня? Какую роль для него играю и буду играть по окончании контракта? Как-то в моей голове не может все уложиться. Вспоминаю про свою одежду, бросаюсь к шкафу, раскрываю дверцы, нервно смотрю этикетки, пришитые у ворота. Везде одно и то же, перед глазами мелькают все мои тряпки с этим именем. Как? Почему я раньше не увидела это? Почему не обращала внимания на эти инициалы? Почему? Натыкаюсь глазами на пиджак Джонни, мои руки касаются ткани, закрываю глаза, слышу аромат. О! как же божественно пахнет! Срываю с вешалки, прикладываю вещь к лицу и погружаюсь в нее. Вспоминаю его прикосновения, тембр голоса и все, что с ним связано, тело, как он ласкал, обжигал кожу своими поцелуями. Умиление, наслаждение медленно сменяются злостью и агрессией. Резко отбрасываю пиджак в угол с бешенной силой, вдруг слышу звон чего-то тяжёлого. Подлетаю к нему, обшариваю карманы и нащупываю что-то прохладное, вынимаю и вижу в своих руках кольцо. Массивный золотой перстень с зеленым изумрудом темно-глубокого оттенка, в виде квадрата, уложенного в обрамление с золотыми завитками, сам камень и переходящие по основанию кольца, напоминают инициалы 'ЖШ'. Медленно кручу в своих руках и не понимаю, это вообще кольцо Джонни или нет? Ведь инициалы не совпадают с его именем, я даже не знаю его фамилии, а может, у него имя другое, может, все обман? И даже он обман. О нет, я наивная дура! И все же продолжаю крутить это кольцо, внимательно разглядывая точные геометрические грани камня и блеск при попадании света на это совершенство. Мои глаза явно видят маленький ювелирный навес для дверцы, вернее, верхушка кольца открывается. Покрутив еще повнимательнее, вижу маленькую выпуклую бусинку из золота сбоку, нажимаю, и оно раскрывается. У меня перехватывает дыхание, в этом углублении что-то лежит. Быстрыми метаниями по комнате наталкиваюсь на брошь в виде орхидеи с брильянтовыми вставками, подаренную моим первым стилистом за доблестное умение и достижение в мире стиля, острой иглой поддеваю это что-то. Маленький квадратик бумаги, нервно раскрываю и вижу слова, адресованные мне: 'Ада, Моя любовь! Я не мог тебе всего рассказать, и даже сейчас я рискую тобой, но я знал еще тогда, что все то, что с тобой будет происходить, тебя изменит, ты будешь другой, и я не смогу достучатся до твоего сердца. И поэтому пишу тебе это письмо.
  Прости меня, знаю, тебе больно, я убил какую-то часть тебя. Но прошу об одном: дойди до конца, и ты будешь немного шокирована, нет, вместе мы уже, наверное, не будем никогда, но я все же уповаю на судьбу. Ты сильная женщина, и тебя ждет поистине светлое будущее. И пусть это будет нашим секретом. Полностью и целиком твой Джонни'.
  Держу этот клочок бумаги в своих руках, Джонни намеренно все это сделал, он обо всем уже знал и решил меня таким способом поддержать. Он мне нужен, утешительные слова. Он рядом. Стремительно начинаю верить в то, что когда-нибудь мы еще увидимся, 'по окончании контракта я стану другой' Стальной, непробиваемой, и чего от меня добиваются, так оно и будет. Он захотел раньше до этого момента мне что-то внушить? Что? Я глубоко погружаюсь в воспоминания, в его фразы, взгляд, тот случай в белом доме, когда он сказал: 'Тебе решать кого в нее пускать' когда я смотрела на свое новое ложе в собственном доме. Что он имел в виду? А его вибрация взгляда? Ведь именно тогда я почувствовала неравнодушие ко мне. В тот самый миг из-под ног ушла земля, когда перестала смотреть на него, как на учителя или наставника, он собой заполнил мои мысли, фантазии, мозг, его черный аромат стоит перед глазами. Надеваю кольцо на худощавые пальцы, чувствую прохладу металла и горячую энергию моего чернокожего мужчины. Мысли вновь вернулись к ЕГ, и меня не оставляет вопрос о том, что мне все же делать: идти дальше, пробивать грудью стены, продолжать ломаться и терпеть, ради чего? Усаживаюсь на подоконник с сигаретами и виски, начинаю все взвешивать, изредка поглядывая на те самые двери, ведь с них-то все и началось. Теперь я иная, иногда стала ловить себя на мысли, что по-другому размышляю, формирую цепь своего поведения и анализирую речь, прежде чем что-то сказать. Если бы это случилось в начале моего совершенствования, наверное, я бы сбросилась с этого этажа вниз или просто попала в психиатрическую больницу. Все, что со мной происходит в последнее время, реальная ломка, меня перекручивает с такой скоростью, что мозг путается в действиях реальности и нереальности. Только детки мне помогают восстановиться, моя мама, которой благодарна за тепло и молчание, ведь тихое дыхание около своего плеча близкого человека действительно согревает, никаких вопросов, советов, от которых, пожалуй, порой тошнит, когда Адриан начинал мне что-то втирать про то, как надо или что не надо и так далее. В настоящее время четко отдаю себе отчет в том, что говорить и как говорить, да, благодаря Милли, он мастер своего дела, и когда-нибудь я его отблагодарю в отношении мужа, пока мужа. Я могу сделать с ним все что захочу, и вертеть, и крутить, наверное, все, и при этом обходясь без скандалов, если вдруг он меня хочет, могу выкрутиться и не просто сказать, что голова болит, нет, это не пройдет, теперь уже нет, я настоящая обольстительница мужчин. Рисую розовую мечту в голове... Попробовать бы свои навыки на других мужчинах, как это работает и для чего меня этому учат? Может, для ЕГ? А смысл? Ему семьдесят три года! На что он способен в плане секса? Мой мозг туманится и начинает крутиться в обратную сторону. А она? Она кто? Ведь изначально было от женского рода, и контракт подписан от нее. Кто она тогда? И как ее зовут? Приостанавливаю мысли, подвисаю в кромешной темноте и прислушиваясь к шуму езды машин за окном. Сегодня понедельник, город вымер, улицы пусты, и, соответственно, у дверей никого нет. Электрический разряд по проводам, проходящий в воздухе с замиранием гула, где-то над домами, и редкие авто, проезжающие по главной дороге нашей улицы. Закрываю глаза, ее яркие, красные губы, кружевная, черная маска на пол-лица, аккуратная прическа, сногсшибательный аромат и пронзающий освежающий голос. Это далеко не мужчина, нет! Какую роль играет она и он? Какая связь? Может, они муж и жена, а имя? Я окончательно путаюсь, не понимаю, и мозг не может воспроизвести картину настоящего. В общем, я решаю с ответом, ожидая Тату. Вижу свет на небе, луна сползает с серого полотна, явно сегодня будет пасмурно. Сна нет ни в одном глазу, во мне говорит адреналин, я сомневаюсь: зачем мне это? Но я уже давала себе на этот вопрос ответ, и вновь и вновь прихожу к этому и отвечаю, как бы, наверное, успокаивая себя, ради свободы, которую уже попробовала, ради детей и себя, и все же мне хочется увидеть ее, сорвать маску и наброситься, испытать новые чувства с женщиной, ведь когда целовала ее, эмоции были неосязаемые, запах увлекал в другой мир, и этот мир меня ждет, да, ждет.

  Тата тихо входит в квартиру, в которой еще утренний мрак. Аккуратно положив связку ключей в прихожей у зеркала, шлепает в тапочках по коридору до кухни, она видит мой силуэт, сидящий на подоконнике. Распахнуто окно настежь, колени поджаты к животу, голова лежит на них, в руках тлеет сигарета, и недопитая бутылка спиртного стоит рядом у голых стоп.
  - Ада? - спокойный голос звучит в тишине.
  - Я все обдумала, - не поднимая головы, отзываюсь.
  - Какой ответ? - неуверенно спрашивает, боясь не то услышать.
  Я поднимаю опухшее от слез лицо, красные глаза сверкают в темноте.
  - Мой ответ - да. - глубокое молчание. - Я дойду туда, куда шла! - спрыгиваю с подоконника, бросаю сигарету в бутылку с виски и отдаю Тате. - Что скажешь? Все еще в силе?
  - Ада! - чувствует почти пустую бутылку в руках и видит, что такая хрупкая женщина как я, не опьянела от большого количества выпитого. - Как ты себя чувствуешь? - сострадательно смотрит в мое лицо.
  - Ночка сегодня была очень тяжёлой, мне хотелось отрубиться, но алкоголь не хотел брать, может, там просто чай с минералкой? Как думаешь? - с натугой улыбаюсь, но дается очень тяжело. - Ну что?
  - Твой ответ принят, но смотри, это было последним предупреждением, что ты выпила и курнула! До конца контракта, как все было обусловлено, ничего не меняется. Готова? Будет хуже, сможешь? - выдох. - И-и-и... - поставив бутыль на раковину, продолжает: - Вопросы не задавать, а просто действовать и выполнять, без всяких угроз персоналу и в особенности водителю.
  - А-а-а, можно его вообще убрать? - складываю две ладони вместе перед лицом и просительно стону.
  - Ада! - строго смотрит. - Тебе лучше выспаться, сегодня начнется учеба.
  - Учеба? Какая еще?..
  - Без вопросов! Приступай к выполнению, - упирает руки в бока и головой показывает на двери спальни.
  Я улыбаюсь, груз кубарем летит вниз, да, действовать и выполнять.
  - Ок! Слушаюсь и повинуюсь, - с надеждой в голосе отзываюсь я, почувствовав наконец-то действие алкоголя, язык начинает путаться между зубами, а глаза смыкаются, как двери у лифта. Сон был глубоким и достаточно продолжительным. Нервные окончания расслабились и приняли форму эмбриона.
  Широко раскрываю глаза, вокруг тишина, мысли не двигаются. Сосредоточенно разглядываю вокруг себя помещение, вспоминаю вчерашний день, Рикардо, ЕГ, поочередно меняются кадры воспроизведения. И мое решение - закрываю тему, не тревожить душу, с трудом взваливаю огромную скалу на воспоминания, твердо решаю идти вперед. Усевшись на кровати, оглядываюсь. Разбросанные вещи не тронуты, они так и продолжают небрежно лежать на полу, на стуле, прикроватном кресле, на кровати, часть свисает подолами на пол, в общем, в моей комнате творится хаос. Мгновение, вспоминаю про кольцо, смотрю на руки и вижу сверкающий перстень на большом пальце. Да, он великолепен, еще раз внимательно созерцаю золотые загогулины в виде инициалов имени Джонни. Решаюсь выйти из комнаты, Тата с облегчением смотрит на меня.
  - Как хорошо, что сейчас, а не позже, - подходит ко мне с волнением. - Как себя чувствуешь? - щупает лоб и обнюхивает мое тело. - Зря ты пила и курила. Тебе нужно обоняние, а сейчас оно притупилось в несколько раз, Ада-Ада, - качает головой из стороны в сторону.
  - Чувствую себя отдохнувшей, я готова ко всему, - тру ладони друг о друга, сверкая кольцом Джонни. Тата обращает внимание на него и, хватает мою руку, приближает к лицу.
  - Это... - поднимает на меня карие глаза.
  - Снять? - теряюсь я.
  - Если оно не принадлежит тебе, а инициалы вовсе не твои. Оно... - не продолжает, отворачивается со словами: - Прими душ, поешь, за тобой скоро приедет Альберто.
  - Хорошо, - направляюсь в ванную, аккуратно снимаю кольцо, убираю в пиджак внутреннего кармана Джонни.
   Принимаю душ, ем очень вкусную рыбу под овощами, и ни о чем не думаю, во мне пустота, обгоревшие угли тлеют во мне. Не возникает ни единого вопроса, простой разговор с Татой про рецепты кулинарии, про одежду приготовленную мне в дорогу, не забываем упомянуть о том, чтобы запастись тетрадями и ручками, карандашами и всеми школьными принадлежностями по пути на место учебы. Тата очень скрупулёзно рассказывает мне, что упаковала в дорожную сумку, так как я уеду на неопределенное время в другой город, а зачем и для чего, она уже не удосужилась мне поведать, да и я не задаю вопросы, так как в скором времени все равно узнаю, для чего туда еду. Разговор про деток заводит она, рассказывает план их проживания без меня. Адриану сообщит, что меня отправили в командировку, а детки с моей мамой будут жить в ее новой квартире. Ведь для них там больше места, и у каждого своя комната, мама так захотела и обустроила комнаты по их вкусу и желанию. Тата, соответственно, будет с ними, помогать и делать свою работу. Адриан предоставлен сам себе, и что он будет делать, это уж никого не тревожит.
  Я смотрю в зеркало на себя и довольна отражением. Алебастровые брюки из мягкого, трикотажного бархата подчеркивают длинные ноги, босоножки из плетеной белоснежной кожи, сидят элегантно, шелковая блуза, струится в свободном падении по голому торсу. Укладываю волосы, крашу губы розовой помадой. Выгляжу достаточно свежей и выспавшейся. Отек глаз рассеялся, краснота ушла, щеки сильнее впали на лице, но мне идет. Я отправляюсь в путешествие с Альберто на машине. По пути мы заезжаем в канцелярию, где я набираю кучу всего для учебы, правда, не знаю, что конкретно меня ждет, но подготавливаюсь ко всему. Первые несколько часов на заднем сиденье машины смотрю в окно, провожаю день, и встречаю вечер. Наблюдаю, как за нами гонится луна сквозь деревья, мелкие хрустальные звёзды появляются на темно-синем небе. Мы не разговариваем с блондином, да и мне особо не хочется, может, просто не о чем. В машине играет инструментал, скрипка в дуэте с фортепиано. Сначала я не придаю этому значения, так как увлечена своими мыслями, но потом, когда стрелка часов показывает, что мы в дороге уже больше четырех часов и время за полночь, непринужденно интересуюсь у водителя, когда именно мы прибудем в пункт назначения.
  - Утром, ближе к рассвету, заедем в ресторанчик на скалистой местности, где открываются замечательные виды, где первые лучи озарят то, что не каждому дано увидеть, а дальше еще минут двадцать - и на месте, поэтому ты поспи, милая Ада.
  Милая Ада! Это что он имеет в виду? 'Милая', - мысленно повторяется несколько раз в голове. А аккорды так и бьют в ту точку мозга, пытаясь достучаться до меня. И, как ни странно, вспоминаю Джонни, когда мы отправились в одно очень чудное место, где я создала аромат своих духов без запаха, именно тогда в машине играла эта мелодия. Мурашки по коже. Набрасываю на плечи плед, укладываюсь на заднем сиденье, обращая взор на небо в люке над головой. Альберто прибавляет звук. Волна того чувства, когда я впервые услышала эту мелодию, воспоминания накрывают с головой.
  Как будто оказываюсь в лесу. Одна, вокруг зеленый лес, и все деревья во мху. Поднимаю голову кверху на небо и вижу огромные снежинки, кружатся и летят вниз, россыпью на голову, на вытянутые руки, не тая, а оседая. Подношу к носу пальцы с хрусталинами, нежный аромат возникает в голове, тихая мелодия скрипки, трезвон клавиш пианино, где-то вдалеке капли воды, треск дерева, шуршание мха и скрип ветвей. Крик дикой птицы, мгновение ветерка сдуло аккорды аромата и вернуло иной звук. Я продолжают стоять на темно-изумрудном и мягком мхе, моя душа воспарила среди пылинок. Ледяные песчинки кружат в небе, и кажется, что наступает зима. Кое-какие проносятся быстро, а некоторые, как будто зависают передо мной, и я могу разглядеть их. В голове вырисовываются ноты аромата. Понимаю, что сейчас рождается новый парфюм моего совершенствования. Старательно пытаюсь запомнить каждую нотку, последовательность, долготу, протяжённость и глубину концентрата. Подушечки пальцев нежно поддевают пылинки в плотном воздухе и плавными движениями рук подношу к глазам, с жадностью разглядываю тело произведения, улавливая носом аромат цветения. В моем сознании играет триада - истина, добро, красота. Единое целое, из трех составляющих: голова, сердце, основа. Точно понимаю аккорды нового творения, моя душа возвращается в тело, глаза раскрываются, ледяным взглядом смотрю в небо, в котором уже брезжит тусклый свет средь густого мрака.
  - Мы подъезжаем? - сонно спрашиваю я.
  - Да, минут пять, будет красиво, люблю здесь бывать, - бодро отвечает Альберто.
  Я смотрю в зеркало заднего вида на ясные и совсем не уставшие глаза, в них играет жизнь, светло-голубые очи встречаются с моими. Мы сходимся взглядами в маленьком зеркале. Замечаю, как в этих глазах танцуют ангелы. Крылья порхают в зеркальном отражении, и мелкие перья распыляются по оболочке его радужного кольца. Светлые мысли, девственная чистая душа, нетронутая горем и проблемами, мальчишка лет двадцати смотрит на меня, как на старуху, которая прожила долгую жизнь в черном мире, полном злобы и тоски с приправой горькой печали.
  - Приехали. - останавливает машину, не отводя от меня взгляда. Что он думает, чувствует в этот миг? Я читаю в его глазах свободу и любовь к жизни. Кто он? Но я не решаюсь задать вопрос. Его взгляд приворожил, приковал к тому месту, где я сижу, в темном углу машины на заднем сиденье.
  - Ада, все хорошо? - поворачивает лицо ко мне и смотрит в глаза.
  - Да, все хорошо. - все, что могу выдавить из себя.
  - Возьми плед, будем сидеть на улице, в горах прохладно.
  В горах? Почему я пытаюсь задавать вопросы? Как говорил Джонни, терпение, терпение. В ответ улыбаюсь с тихой фразой:
  - Люблю горы.
  Выхожу из машины, в нос ударяет аромат. Оглядываюсь, каменные развалины в сумеречном рассвете, где-то небольшими кустарниками зреют фиолетовые цветы. Но не они издают столь сильный аромат. Каменная постройка явно до нашей эры. Между скалистыми камнями растет мох вперемешку с цветами, сверху гроздьями свисают мелкие языки белых цветков жасмина, да, его аромат нежно разносится вдоль стен, узкой лестницы, ведущей вверх к просвету. Приостанавливаюсь, закрываю глаза, пытаюсь понять аромат смешанных запахов, витающих в воздухе.
  - Все хорошо? - спрашивает Альберт, идущий на несколько шагов, впереди меня. Раньше я бы мучалась в догадках об аромате и о том, куда мы идем, засыпала вопросами, но сейчас только пытаюсь услышать себя. Внутри играет музыка аромата.
  - Просто приостановилась, чтобы взглянуть, вот на эти цветы, - протягиваю руку к белому соцветию, свисавшему прямо над моей головой.
  - О, да, это редкий сорт, ты знаешь, какой это цветок?
  Аромат жасмина ни с каким другим не спутаешь, мне хотелось съязвить ему, утереть нос, все же с любопытством спрашиваю его:
  - Какой? - цепляю взглядом молодое лицо.
  Он разворачивается всем телом в мою сторону и внимательно разглядывает меня, да, он догадывается, что я знаю, но не ответила ему. Легкая ухмылка. Он становится мне симпатичен, его мимика лица умиляет, и почему я раньше на него не обращала внимания? Он был тенью в моей машине. Спускается на несколько ступеней вниз ко мне, схватив своими тонкими, длинными пальцами бутон, срывает его, подносит к носу, произносит:
  - Он прекрасен. - выдыхает аромат в мою сторону и не отрывает своих безумно красивых глаз от меня. - Ты прекрасна, как этот цветок, дыша гармонией и ощущением безграничности.
  Я смотрю на него. Он пытается сейчас со мной заигрывать. В его взгляде, что-то до боли знакомое мелькает, и повадки, манера говорить протяжно и низко. Понимаю, что он не просто водитель, а играет свою роль, какую? Тут, что-то не то. Поднимаюсь к нему навстречу по ступеньке вверх, прикладываю свою ладонь к его щеке и тону в голубых озерах. Мы смотрим несколько секунд, а кажется целую вечность, в глаза друг другу и мысленно разговариваем.
  - Мои чувственные аккорды, обладающие магической силой и несравнимой глубиной, останутся непоколебимы во мне, - шепчу ему в лицо, отрывая руку от его молодой кожи. И продолжаю путь вверх по ступеням, обходя его силуэт. Чудится, что мы идем по темному туннелю, с двух сторон нависают древние вековые стены с жасмином, густо рассыпанные низкорослые, розовые кусты, фиалки, и частично сквозь скалы пробиваются стебли лаванды. Сочетание ароматов росы, морозного утра, и откуда-то слышится запах свежего кофе, который ведет к вершине, к просвету, к первым лучам света, хочется вырваться из тени давящих стен и полной грудью вдохнуть свежего воздуха. В каменных постройках установлены маленькие деревянные двери с навесными ржавыми замками. Через ступеньку, а где-то через пять ступеней стоят глиняные горшки с засохшими извилистыми деревьями, но если присмотреться, то на голых ветвях можно разглядеть мелкие, почти прозрачные цветы. Я некий другой человек, не женщина и не Ада, другая, кто-то, не я, возвышаюсь по тропе насыщенной жизнью. Каждая травинка дает свой аромат. Достигаю последнего этапа, темного подъёма к вершине, передо мной открываются темно-сиреневые поля с бескрайностью вдаль, венчаясь с горами за горизонтом, где оранжевые лучи солнца, глубокие и насыщенные в зарождении дня, озаряют четкими, светлыми параллелями, отрисованными по линейке рукой Господа в разные стороны. Я ахаю. Мои глаза такой божественной красоты, еще не видали. Насыщенный аромат росы и лаванды ударяет в нос. Внизу с густыми шевелюрами деревьев, смог из сочных ночных облаков, частично прячут лучевые пространства, преломляя и искажая цветовое видение красок природы. Яркость сиреневого, глубокого зеленого и всех оттенков синего, переходящие в голубые дневные цвета, оранжевый чуть с красным сосредоточился ниже к зелени, а над кроной высоких деревьев воцарился день. Тишина, биение сердец проснувшихся птиц, с замиранием встречи нового дня, новой жизни, новой меня. Я рождаюсь, как бутон распустившейся розы, тянусь к свету, к солнцу, мои нежные лепестки источают аромат любви и страсти. Несколько мгновений - и наступает день, над головой рассеялся мрак, и свет вступает в свою должную силу. Оттенки сиреневого сменяются на бледные. Где-то внизу постройки, каменные и деревянные дома, виднеется небольшой городок посреди лавандовых просторов, с коврами пшеничных полей, ровняющих сиреневый цвет, журчание рек, спустившихся с гор, отзывается эхом.
  - Видишь постройки? Там, внизу? - шепчет Альберто, созерцая со мной эту красоту.
  - Да, это как в фильмах декорации, из какой-нибудь сказки про доброту.
  - Доброту? - усмехается он, опять упираясь в меня взглядом, голубоглазый блондин высокого роста явно что-то хочет от меня услышать.
  - Ну или про зло. Кому что нравится... - отвечаю ему, пытаясь не углубляться в его взгляд, но это сложно, мне хочется утонуть в разрезах красивых глаз.
  - По мне, жить там и творить...
  - Ты парфюмер? - вдруг меня озаряет.
  - Нос!
  - Нос?
  - Люди, которые создают музыку, называются носом, это профессия.
  Мне неловко, я привыкла к тому, что учителя старше моего возраста и не цепляют своей красотой. А этот мальчик пытается меня чему-то учить, да еще и заигрывать, залазить в мозг, душу. Как-то не возлюбила его сразу. Но, если честно, я многое не знаю, то, что он говорит, это до дикости интересно. Склоняю голову и пытаюсь не задавать вопросы и не позориться, а вникать и слушать, где-то улыбнуться или ответить взглядом.
  - Ах, да, нос! Точно, нос! - улыбаюсь, чтобы скрыть свое незнание. - Нос, нос, нос. - 'Удивительная профессия', - думаю я.
  - Твой орган ждет тебя, Ада. Пошли, - протягивает свою руку.
  Неохотно вытягиваю ему свою леденеющую руку, он сжимает ее крепко, своей жарко обжигающей ладонью.
  Мы проходим по самому краю, обваливающейся стены над лавандовыми полями, к столику, накрытому на двоих. Рядом расположена кухня и небольшой ресторан, к нам сразу выходит официант и подает меню. Кружевной кожаный чехол впечатляет. Раскрываю его, чтобы выбрать себе на завтрак что-нибудь, сразу натыкаюсь на белый конверт с сиреневой ленточкой и с веточкой свежей лаванды.
  - Хм, - кашляет Альберто. - Я в уборную. - оставляет меня наедине с письмом.
  Мои дрожащие руки раскрывают его, а глаза жадно пожирают написанное:
  'Здравствуй, Ада. У меня дрожит рука, еще не приступила к письму, а все внутри колеблется и сотрясается. Знаю, все то, что с тобой происходит, ранит прекрасную душу, я чувствую аромат твоей крови. От этого мне иногда не спится. Никто тебе не говорил, что будет легко, это нужно для великого дела. Большую часть пути ты прошла и приближаешься ко мне, с трепетом жду этих мгновений, когда вот так, на расстоянии вытянутой руки, буду смотреть на тебя и взирать на твою красоту и аромат, который, поверь мне, не оставит никого равнодушным. Здесь ты проведешь некоторое время с Альберто, он тебя обучит и научит всему, он мастер своего дела. Эта шкатулка для твоего творчества. Воссоединись с природой настолько, насколько это возможно, доверься Альберто, он проведет через сомнения и препятствия, которые будут на твоем пути. Это тот, кто сделает тебя владыкой мира. Не вспоминай линии контракта, сотри все, что с тобой было, живи чувствами, поддайся волнам, которые будут тебя накрывать. Слышишь, Ада, ты мне нужна, и, несомненно, знаю, что ты останешься со мной, ведь ты меня чувствуешь, как женщина, мой голос, мое дыхание, мой трепет, мое тело. Вскоре ты все узнаешь, просто нужно подождать, наберись терпения. Минута нашего воссоединения близка. Я люблю тебя, моя Ада. Твоя ЕГ'.
  ЕГ, она пишет, что все же ее зовут именно так, как ELLe GOLd. Что значит довериться, поддаться? Стереть линии контракта? Что она имеет в виду? Блин, у меня опять сотни вопросов. Вспоминаю слова Джонни: спокойствие и терпение. Глубоко вдыхаю веточку лаванды, но она лавандой не пахнет, нет! Она пахнет ею, аромат сногсшибательный. У меня кружится голова, ноги ослабевают от наступившей эйфории. Резкий аромат обжаренных кофейных зерен около носа, раскрываю глаза и вижу чашку кофе перед собой и ясные глаза Альберто.
  - Все хорошо? - ставит чашку передо мной. - Это поможет. - Усаживается напротив меня голубоглазый блондин.
  Я отстраняю веточку за столб испарения ободряющего кофе, верчу ее в своих руках, внимательно рассматриваю, вижу ее губы, резную маску на пол-лица, слышу дыхание, стук сердца. Безумно хочется оказаться около нее, почувствовать полностью и целиком, не могу совладать со своими чувствами, когда ее аромат проникает в мой мозг, парализуя мысли утопающих, в бурлящей крови, захлебываюсь в своей же страсти. В эти минуты мной правит жажда, жажда непреодолимого влечения.
  - Это место славится великолепным сырьем для парфюмерии. - отпивает кофе, спокойный голос моего шофера, а может, даже не шофера, пронзает мое воспоминание о ней. Кладу веточку на стол, отодвинув ее на самый край, мои руки трясутся, в горле пересохло. Аромат густого кофе понемногу приводит в чувства.
  - Вода в изобилии, очень чистая и хрустальная, густые туманы по утрам, сладкая роса, климат мягкий для хрупких цветов, таких как жасмин, розы Сентифолии. Вот эти горы вокруг нас, - жестом охватывая всю красоту и обращая на себя мой взгляд, - Зимой защищают от ветров, а летом орошают морским воздухом. Тебе здесь понравится, - замирает на одно мгновение и проникает мне под кожу.
  Он пытается всячески меня поддеть, найти контакт с моим телом, но мой мозг не принимает его и его посылы. Я закрыта от внешних воздействий, обман теперь преследует каждую минуту, проведенную с ним. Я стараюсь держаться, не показывая волнения и непонимания того, что все же происходит и кто он, какую роль играет.
  - Ты не устала? - тихо спрашивает Альберто после сытного завтрака и чашечки кофе. Смотрю, вдаль на впечатляющую картину природы. Тишина с певчими птицами, и со свистом ветерка. Выдыхаю и отвечаю.
  - Наоборот, взбодрилась, от увиденного своими глазами, невозможно устать, а только хочется больше и больше узнавать, ведь я приехала сюда именно за этим? - уже наконец бросаю свой взгляд на него, так долго пряча его от точки соприкосновения. - Верно?
  - Тогда напишем новую историю? - оголяет ровные, белые зубы губами, напоминающие бантики, сочные, розовые, пухлые, молодые, не знающие порока. В ответ я только улыбаюсь.
  Как он и говорил, двадцать минут спуска по великолепной дороге к тем самым декорациям - и мы здесь. Мы ступаем на землю рая, где тайну создания парфюма, хранят веками. Люди в белых халатах, с масками на лице, с огромными очками на переносице, в виде лупы, в хлопчатобумажных перчатках, что-то капают из колбы в колбу, кто-то наносит аромат на стикеры, кусочки ткани и, закрыв глаза, играют ими перед носом, все идеально чисто, стерильно.
  - Это лаборатория для уже созданных растительных эссенций, обрати внимание: в темных колбах - это натуральные ароматы, добытые из цветов, корня, зелени, деревьев, а в светлых колбах - синтетически созданные, то есть искусственные саше, те, которые невозможно сохранить и добыть из натуральных ароматов. Конечно, много и синтетических духов, но они, как правило, не несут информацию для человека. Приятный аромат и не более. А вот натуральные, над чем мы и работаем, задача совсем иная. - оборачивается ко мне и смотрит на мое серьёзное лицо. - Спросишь какая?
  Он что, серьёзно? Наверное, все привыкли к моим бесконечным вопросам, да я и сама не контролировала это, но сейчас держу себя в руках, меньше говорю, больше слушаю. Его глаза блестят в какой-то игре, и он явно хочет, чтобы я спросила.
  - Наверное, я уже догадываюсь... - пронзаю взглядом, пытаюсь все же сыграть с ним в игру, на которую он так намекает.
  - Ты здесь была, но меня, конечно, не помнишь, да я и не бросался в глаза, был наблюдателем. Я самый лучший нос во всей Европе, за мной охотятся многие компании. Но я здесь, почему? - смотрит на меня и отвечает, как будто я ему задала вопрос: - Потому что, это самое крупное и серьёзное предприятие, и ко всему знаю, что здесь появилась ты и нам придется создать нечто!
  Я замираю на целую вечность, прокручивая: я реально здесь была? Оглядываюсь и ищу надписи, которые могли что-то напомнить. Да, я вижу огромные буквы повсюду 'ELLe GOLd', 'Собственность ЕГ', 'С любовью для вас, ЕГ', над дверьми перед каждым входом или выходом в залы, на халатах у рабочих, на перчатках, на бутыльках с маслами, на полотенцах, на тапках, которые носят все рабочие, повсюду куда падает глаз. Вот почему мне были завязаны глаза - чтобы я не увидела этих букв, не провела параллель и не замешкалась, но сейчас, когда я уже знаю, все для меня открыто. Теперь начинаю складывать пазл, передо мной новый этап, и я в глубоком размышлении, ожидая подвоха. Дико не по себе, страх притаился в образе Альберто. Неужели он был рядом? В тот самый момент, когда я создавала свой аромат. Да, тогда было достаточно подручных людей, много кто говорил и обучал. Я пребывала в творение и не обращала ни на кого внимания.
  - Очень интересно. - вдруг понимаю, что молодой парень все еще здесь и смотрит на меня в ожидании моей реакции.
  - И ты не будешь ни о чем расспрашивать?
  Ну, это уже за рамки выходит. Отчего он все ждет, когда я начну обо всем спрашивать и задавать вопросы?
  - Ты в этом нуждаешься? - прохожу дальше по лаборатории, скрывая интерес от его глаз. А внутри сгораю от любопытства, мне так и хочется расспросить обо всем. Но, скрепя зубами, сдерживаю себя.
  - Так, тебе вообще интересно? - догоняет меня и равняется со мной.
  - Разве интерес заключается в вопросах? - останавливаюсь и смотрю в его ясные глаза.
  - Ну, хотя бы малую часть, ведь тогда, когда...
  Я его обрываю:
  - Тогда я была другой. - опускаю взгляд и продолжаю рассматривать все вокруг. - Продолжим?
  Видно, как он удивляется, негодование бурлит в нем. Он думает, что меня сможет сломать? Или хотя бы попытается. Я уже научена, отдаваясь людям, а взамен нож в спину, нет, просто осторожность и терпение. Проходим все лаборатории, спускаемся в подвальное помещение, где температура нулевая и достаточно ободряюще свежо. Огромные и бесконечные коридоры со стальными и медными канистрами разных размеров над которыми высятся змеевидные трубы. Альберто набрасывает на мои плечи фуфайку из синтетического волокна, белого цвета и предлагает прогулку по лабиринту.
  - И сейчас ты меня не спросишь?
  Я улыбаюсь, укутываюсь в теплую вещь.
  - Ведь ты меня сюда привел, значит, все и расскажешь.
  - А вот и не стану. Просто промолчу, - с ухмылкой произносит он под ярко-неоновым, даже стальным освещением.
  - Ну, тогда, просто отлично. Я люблю тишину, - съязвила я.
  Мы проходимся по бесконечным коридорам в полной тишине, я останавливаюсь возле цилиндрических бочек и читаю название. На каждой написано время, температура и название цветка, растения или зелени и имя мастера, который отслеживает процесс охлаждения. И краем глаза, иногда поглядываю на Альберто, у которого ходят скулы от злости, как его глаза набирают цвет, он ждет, но я молчу, и эта игра продолжается до того момента, пока мы не доходим до каплевидного цилиндра с толстыми и бесконечными трубами до самого потолка, уводящими куда-то очень далеко.
  - Это корень трехлетнего ириса, его аромат очень сложно сохранить. - неуверенный взгляд падает на меня, когда он раскрывает рот. Ну, наконец-то! - Этот процесс называется 'дистилляция', вот, взгляни, - указывает рукой на трубы. - Вода нагревается, а пар поднимается вот по этим трубам. Пройдя долгий путь, пар опускается в холодную воду, насыщенный ароматом, так сказать, происходит конденсат, и на поверхности воды образуются капли эфирного масла. Потом мы поднимаемся выше этажом, где достаточно тепло. Там тоже стоят гигантские цилиндры, но надписи уже иные - название аромата, законченного произведения искусства.
  - А это. - подходит ближе к блестящей стали, оглядывая с любовью. - Более десяти раз отфильтрованные и разбавленные спиртом при охлаждении ароматные концентраты, созданных аккордов, где носы постарались и свершилось то, что от нас ждут. При достижении минус пяти градусов из этих кранов льется музыка по флаконам. Этот зал именно мой, здесь мое творение! И сейчас мы с тобой выйдем, и на табличке будет указано мое имя, как я тебе уже говорил, я ведущий нос, и все здесь подчиняются мне.
  О, какой хвастун!
  - И?.. - нахмуривает брови он, кулаки упираются в бока, глядит на меня.
  - И! - озадаченно смотрю на выражение лица.
  - И... значит, ты в моем подчинении! - приближает свое лицо так неприлично интимно ко мне. Дыхание сбивается от аромата, который источает он, злость и ребячество передо мной. Его благоухание струит нотками того, чего я пока еще не знаю, и мне они нравятся.
  - Я вся твоя... - вырывается у меня из груди с колыханием бешеного стука сердца.
  Его черты лица расслабляются и превращаются в недоуменную улыбку. Выдохнув перезагрузку, он опешил и отпрянул от меня.
  - Хоть что-то. - разворачиваясь, продолжает путь по лестнице в другие, совсем иные залы. Здесь сотни стеллажей с цветками жасмина. Хрупкий цветок уложен в какую-то белую массу. Я нависаю над ним и хочу уже дотронуться, как негромкий голос останавливает мои действия.
  - Это называется 'процесс анфлераж', в животный жир помещают ароматные цветки, и в течение месяца их меняют, пока жир не впитает в себя аромат, потом его смешивают со спиртом, чтобы получить эссенцию. К примеру, это жасмин из Граса.
  Я внимательно его слушаю, а потом он облокачивается руками о стол над одним лотком, где были пустые углубления с воронками, и приостанавливает монолог, разглядывая лунки в жире.
  - Здесь нет цветков, еще не уложили? - интересуюсь я.
  Он поворачивает свое озадаченное лицо в мою сторону, внимательно изучая меня, мои волосы, черты лица, переходит, не стесняясь, на грудь и на ноги. Меня это приводит в шок, его взгляд нахально гуляет по моему телу.
  - Ты смотрела фильм 'Парфюмер'? - в полтона спрашивает, наконец-то останавливаясь на моих глазах.
  Я морщу нос.
  - Да, - неуверенно отвечаю.
  - Ну, да, вот... - смотрит на меня и взглядом указывая на лунки.
  Я не понимаю его намека, что он хочет мне этим сказать?
  - Ты помнишь, как этот сумасшедший сделал аромат, который свел всех с ума? - говорит он, задыхаясь, смотрит на меня.
  Таращусь на него, вспоминаю фильм. Меня тогда привело в шок, когда парень убивал красивых девушек, чтобы создать композицию аромата. Его обоняние было развито на многие километры, он чувствовал каждый запах. Как он стремительно шел к своей цели, чтобы создать то, что еще ни разу никто не делал.
  - Он создал аромат, которым можно было управлять людьми, да что там, миром! - вырывается из уст. А потом вижу, как лицо голубоглазого сгущается, я неуверенно мнусь на месте с ноги на ногу и взглядом спрашиваю: 'Что?'
  - Ты, наверное, знаешь, что духи содержат ароматические аккорды? - выпрямляется в рост и медленно приближается ко мне. - Три аккорда по четыре ноты: голова, сердце, основа. - нервно запускает длинные пальцы в блондинистые волосы, как бы их расчесывая, резким движением. - Всего двенадцать нот, а он создал тринадцать, то есть дополнительную ноту, именно ту, что создатель хочет донести до слушателя. - подходит ко мне практически вплотную и часто дышит, упираясь в мои глаза.
  - Ты сейчас на что намекаешь? - с подозрением вспоминаю смутно фильм, что он занимался анфлеражем, соскребая жир с тел умерших девушек.
  Долгое молчание, ток по венам, вспышки глаз, нервное моргание век с искрами, слюна исчезает, кажется, воздуха нет в этой комнате.
  - Все, проехали... - отходит от меня и еще раз цепляет глазом пустые лунки.
  - Подожди, нет, не проехали.
  - Что ты хочешь услышать? - молниеносный взгляд в мою сторону.
  - А если?.. - задумываюсь я.
  - Ты хочешь, чтобы я стал тем парнем? - выдыхает. - И прикончил тебя этой ночью, потому что ты испаряешься ароматом, как та девушка с персиками?
  - Персиками? - неуверенно говорю я.
  - Нет, твой аромат иной. - машет изящными пальцами, как веером около носа. - Лилия, дикая, чуть недозревшая, вот-вот еще бутон, но не распустившийся, немного чайной розы с корицей, нет, не с корицей, скорее всего, гвоздика, да, точно, секс, страсть и агония с ночной пачули. - глаза раскрываются больше обычного, становятся сплошным ярко-голубым кругом, зрачок сужается в маленькую точку, что даже и не видно. Лицо озаряется мятным всплеском, а голос охрип, как будто он только что проснулся. - А на вкус, я тебя еще не пробовал, бьюсь об заклад, ты сладка, как парное молоко с малиновым джемом.
  - Молоко? - ноги подкашиваются от сексуального вида и голоса, как говорит, жестикулирует. Молодой и свежий взгляд, тело. Невероятное желание увидеть его без строгого классического костюма изумрудного цвета в мелкую полоску, еле видную, но она присутствует и дает понять тем, кто разбирается в современной моде, что мужской костюм дорогой. Явно сшит по его фигуре, сидит на торсе весьма сдержанно. Узкие бедра, широкие плечи, длинные руки с изящными, тонкими пальцами, как у пианиста, и рост точно больше ста восьмидесяти пяти. Мысленно представляю его обнаженным, мой мозг начинает двигаться не в ту сторону, но последняя фраза о молоке меня взбодрила, когда произнесла ее вслух.
  - Я люблю молоко с малиновым джемом, особенно здесь, оно просто невероятно вкусное.
  - отвечает он.
  - Молоко или джем? - окончательно прихожу в себя. Он пытается затащить меня в свои сети.
  - Все! - наконец-то выдыхает, трет двумя ладонями о брюки, разворачивается к выходу.
  - Обязательно попробуешь.
  Если честно, у меня не выходит из головы то, что он напомнил мне про фильм, зачем он это мне рассказал? Все мысли вихрем кружатся в голове, а может, меня хотят так же порешать, как в этих фильмах? Предложив по окончанию контракта славную смерть для того, чтобы я стала великой, и все вырученные деньги пойдут моим детям? И поэтому не требуют моего ухода от мужа, а наоборот, заставляют справляться с ним, и терпеть, и прощать. Ничего не понимаю, что в моей голове творится. Я съёживаюсь и даже не замечаю, как мы выходим в сад. Высокие фиолетовые столбы, тянутся ввысь, с мелкими, бархатными лепестками в бесконечных рядах. От восхищения у меня открывается рот.
  - Это фиалки, они растут над землёй, а не на ней. Эти великолепные маленькие фиолетовые цветки собирают и делают из них засахаренные конфеты, добавляют в чай с корицей, - причмокивает, как будто вспоминает этот чай. - Все что угодно, но не духи. - оборачивается ко мне, чтобы проверить мою первую реакцию.
  - Ты меня поймал, да, я не знала, и задам вопрос: отчего так? И зачем тогда они здесь нужны, на фабрике духов?
  - Ох, да! - его улыбка, сверкающие глаза, мне все больше и больше нравится он. А его голос - как мелодия, умиротворяющая слух. - Он прекрасен, не правда ли? - и не обращая внимания на то, что я хотела открыть рот и сказать 'да'. Я просто выдыхаю пустой звук. - Этот цветок был любим самим Наполеоном, а в средние века фиалковые духи любила Мария-Антуанетта. Настои из цветков принимали, как омолаживающий эликсир, но все же засахаренные лакомства из лепестков фиалки доставляют большее удовольствие. В современных инновациях с развитием химической промышленности экстракт фиалки стали получать искусственно из группы молекул ионов, так как этот потрясающий, будуарный, сладкий, пудровый, с тонкими нотками свежей древесины аромат практически невозможно сохранить путем анфлеража. И поэтому в парфюмерии используются листья фиалки. Хочу сказать, демократичная замена дорогому корню ириса в сочетании с розой и пряностями, с анисом и гвоздикой. Также возможны сольные дуэты в мужской парфюмерии, какие часто используются сейчас. Аромат листьев фиалки влажный и сочный, с легким огуречным акцентом.
  Он проходит сквозь сиреневые столбы, и вдруг останавливается. Его пальцы расстегивают пуговицы пиджака. Ох! По лицу видно, что ему жарко. Капельки пота выступают на высоком лбу. Мне очень интересно его слушать, как много он знает, и действительно есть, чему у него поучиться, молодой парень, мой водитель, как? Я на него внимания раньше не обращала, да, как он уже сказал, наблюдательная роль в плане чего? Он за мной наблюдал, изучал и поэтому привык к тому, что я все время задаю вопросы. Блин, он все время был рядом, но, предположим, водитель он недавно, да, в тот день, когда я создавала духи для себя самой же. А может, все же нет? Он был рядом, но невидимкой. А когда он еще был? Не могу вспомнить, он был, но я не замечала из-за решения других вопросов.
  Проходим через площади сиреневых столбов и выходим на неохватную взором плантацию жасмина. Да, безусловно, его аромат ударяет мне в нос.
  - Жасмин, - говорю первой, даю понять, что я немного разбираюсь в ароматах и не только.
  - Жасмин, - снимает все же пиджак и остается в белоснежной рубашке с заломами на локтях и с черными запонками в виде именной эмблемы, приталенный крой и явно подчеркивающий его тонкую талию. Я заглядываюсь на его широкую спину, спотыкаюсь о камень и чуть ли не приземляюсь лицом к его ногам.
  - Аккуратно, смотри под ноги, - подхватывает меня под локти. Блин, я смотрю под ноги, но нет, здесь невозможно это делать, ведь впереди идет подтянутый парень со шлейфом восхитительных духов, да еще аромат жасмина кружит голову. Я закрываю глаза и вдыхаю. Его грудь прижимается к моим плечам, и он рядом и пахнет иным ароматом, не тем, как я привыкла, который несли все мужчины, мои педагоги.
  - Хм, - вцепляюсь пальцами в его руку. О, какая кожа. Ну, все. Я тут же убираю руки и отхожу от него, а иначе совсем поеду.
  - Утром все поле белое, а вечером зеленое. - не понимаю, но я вижу сотни девушек и парней с плетеными корзинами, собирающих цветы. - А на следующее утро оно опять белое, процесс бесконечен, понимаешь?
  Я качаю головой, понимаю уже, о чём он. Но мысль о прикосновении к его руке, коже, как мне хочется его вдохнуть, снять одежду и уткнуться носом в грудь. Я расплавляюсь в незнакомых для себя мыслях.
  - Ада, вот и наш обед, - озаряя меня улыбкой, указывает рукой сквозь зелено-белые плантации жасмина. Небольшой трехэтажный домик выполнен в античном стиле, с полукруглыми винтажными окнами, каменная облицовка, массивные деревянные рамы и двери с тяжелыми навесами. Надо же, время уже обеда, как быстро и незаметно пролетели часы, а ведь я практически еще не спала сегодня. Столько информации, которая крутится в голове, не дает расслабиться ни на минуту. Солнце уже клонится за горы, а мы только прячемся от его лучей в уютном домике, где прохладно. Высокие потолки, окна во всю стену, паркет белого цвета уложен в виде цветов жасмина с черными прожилками, резная мебель. Я устремленно смотрю через зал на распахнутые двери веранды. Прозрачная вуаль колышется от сквозняка, чуть приоткрывая картину за окнами. Прихожу в восторг от потрясающего вида. Горы, леса и поля, где вдали неровно бежит синяя гладь реки, сгущенные облака, скопившиеся на пикообразных горах. Куда ни глянь, повсюду лаванда. Лавандовый цвет, оттенки сиреневого с легким розовым подтоном, загадочная чарующая фиолетовая гамма, непознанного космоса. Замирает дыхание, отключаю тревогу, одновременно зажигаю нотки любви и волшебства. Среди лавандовых полей, гордо взгромоздились мельницы с резными кругами над землей. Я под впечатлением.
  - Аромат лаванды завораживает, вдохнув её запах, им хочется дышать, ощущать неприкосновенную любовь и восторг. Нежная лаванда не оставит равнодушным даже тех, кто не знает ее свойств. - тихий голос около уха.
  - Я поражена, как можно столько цветов уместить в себе? - нервно поправляю волосы за уши и обнимаю себя за локти. - Здесь очень красиво, и все эти ароматы меня пьянят.
  - Ты устала? - Альберто кладет ладонь мне на плечо и указательным пальцем дотрагивается до моей щеки. Волна неожиданности, грудь поднимается при глубоком вздохе. Чувствую, как мои соски встают, с натугой натягивая кожу. Что он делает?
  - Я бы отдохнула. - хватаю его руку и убираю, нервно бегаю глазами по его лицу. А на нем игриво сверкает улыбка удовольствия.
  Он жестом предлагает мне присесть на веранде, чтобы отобедать. Тихий ветерок чуть колышет грозди лаванды, жужжание пчел над сиреневым цветом. Полное умиротворение, красивое лицо Альберто, и не только. Демонстративно его пальцы падают на верхние пуговицы рубашки, не отводя взгляда, расстёгивает по одной, как бы играя и прокручивая их в своих длинных пальцах пианиста. Я смотрю на него и вижу достаточно самоуверенного парня, его движения раскованны и эротичны, он явно что-то хочет сказать этим. Тело слушается его, и он может им управлять, это чувствуется в каждом движении, жесте. А потом он приступает к заказу нашего обеда, не оставляя мне выбора, ни разу не взглянув на официанта. Он что-то говорит и смотрит на меня. Я то и дело отворачиваюсь от его пронзающего взора к горам, а потом, как под гипнозом возвращаюсь к голубому взгляду.
  - После обеда ты отдохнешь и примешь ванну, а к вечеру часиков в девять я за тобой зайду.
  Примешь ванну? Это еще зачем?
  - И я хочу видеть тебя в платье... - кладет руки на стол, откинувшись на спинку стула.
  - Да я бы с радостью, но в мою дорожную сумку не вошли наряды для выхода, ведь я приехала сюда учиться, - с язвой отзываюсь.
  - О! Это не проблема, в твоих покоях есть все.
  Да ладно! Я еще не видела их, но он меня заинтриговал.
  - А для кого мне наряжаться? - кладу свои руки на стол, чуть касаясь его пальцев.
  - Для меня. - накрывает ладонью тыльную сторону моей руки. Ох, да, мурашки. Да почему? Он, безусловно, сексуален, и это простое движение меня всколыхнуло.
  - Значит, вечером мы тоже будем вдвоем? А что нас ожидает?
  - Ада! Мы проведем с тобой немало времени, и прошу, начни для меня раскрываться, и да, помни - нам предстоит нечто.
  Вот именно от этого мне становится вообще тошно, я не смогу противостоять ему, он так располагает к себе всем своим обаянием, своей молодостью и настойчивостью, что сложно сопротивляться.
  - А как же нудные лекции и учителя в душных кассах?
  - Во всем флаконе только я! Учитель и тот душный класс, который тебя сведет с ума, ты не представляешь, как я тебя хочу.
  Я сглатываю огромный комок слюней, а потом мой рот раскрывается от услышанного, не верю в признание, столь откровенное. Мы продолжаем смотреть друг на друга, пока нам сервируют стол и приносят горячее, свежие салаты, натуральный сок из персиков. Нас ничего не отвлекает друг от друга, это как поймать на радио любимую музыку и вникать в каждое слово, повторяя в такт замыленные слова, наслаждаясь этим мгновением в данную минуту.
  - Когда ты попросила меня купить тебе выпивку и сигареты, то во мне что-то треснуло, я боялся, что наши усилия могут не увенчаться успехом. Мне придется с тобой поработать. - рвет, между нами, напряжение.
  - О! Альберто, ты раскрываешься для меня, как аккорды нового произведения. - обхватываю шею вспотевшими ладонями, приподнимаю подбородок кверху, смотрю на него свысока, стараюсь держать взволнованность.
  - Зови меня Аль, я привык к этому имени, а вообще близкие зовут меня Альчи.
  - А кто близкие, у тебя множество друзей?
  - А вот о личном я с тобой разговаривать не буду, без обид, хорошо? У нас работа, и только.
  Меня оскорбляет это. Даже немного задевает, он пытается залезть мне в душу, в мозг, под кожу, внушить, что я его возбуждаю и он меня хочет, тут...
  - Отлично, Альберто, тогда ты для меня Альберто, без обид? - выделяю его имя, опуская руки на колени, трясусь от его слов, нижняя губа дрожит. - Я могу уже остаться наедине с собой? - добавляю, не съев рыбу, приготовленную на гриле с овощами и не допив свежевыжатый сок из самых нежных и ароматных персиков.
  Он прищуривает глаза, кусок в горло не идет, отложив приборы, отхлебывает сок и медленно говорит:
  - Хорошо, пусть будет, по-твоему, - встает из-за стола, вытирает рот салфеткой, откидывает ее на стол и протягивает мне руку.
  Я опускаю глаза вниз и прохожу мимо, не обращая внимания на его жест. Сжимаюсь, мне неприятны его слова, интонация, когда он мне сказал, что ближе, чем положено, подпускать не собирается, между нами, работа. Отлично, я на большее и не надеюсь. Меня задело то, что мальчишка указал мне мое место. Вот эта ошибка, на которой и спотыкаются, о которую разбиваются мечты, все рушится, опускается вниз. Я понимаю, что нам с ним нужно создать нечто, и это композиция аромата, и мне нужно настроиться на это и только на это. Мы поднимаемся на третий этаж по узкой лестнице вверх. Подходим к голубым, чуть обшарпанным дверям с золотыми ручками, Альберто останавливается около них и опираясь на косяк дверного проема, пронзительно смотрит.
  - Здесь ты будешь отдыхать... - прерывисто дышит, вставляя ключ в скважину и поворачивает его. - И не только... - взглядом ловит мое выражение лица, раскрывая обе двери в разные стороны.
  'Ого! Вот это да!' - кричит в моей голове, но снаружи я держу стальную нить. Огромная, воздушная комната выполнена в светлых оттенках, а чуть нежно-лиловая мебель дополняет интерьер. Повсюду вазы с цветами. Розы белые, красные, нежно-пурпурные, лаванда аккуратными пучками расставлена в разных композициях, где только возможно, на подоконнике она создает препятствие для шелкового, невесомого тюля, который так и пытается ворваться в комнату. Лилии, мои любимые лилии стоят у самой кровати, мне сразу вспоминаются глаза Джонни, когда я вошла в свою белую комнату в том стеклянном доме, где тоже были цветы. Комната в буквальном смысле, завалена цветами, вернее сказать, обставлена. Двери, голубоватого оттенка, по обе стороны комнаты закрыты. Берусь за ручки одной, толкаю ее вперед, вижу огромнейшую ванну круглой формы, уже наполненную розовой водой и с лепестками цветов, вокруг расставлены лилии и красные розы. Аромат стоит потрясно-головокружительный.
  Рука Альберто касается моего локтя.
  - Это чуть позже, пусть пока настоится, пойдем дальше. - притягивает меня к себе, я сужаю глаза и поддаюсь. Он раскрывает противоположную дверь, моя челюсть опускается вниз в широком удивлении. Просторная, даже огромная комната, где расположен мини-сад и стоит орган, для носа, вернее, инструмент для создателя. Полукруглый многоярусный стол, где в ряд расставлены масла для композиций.
  - Это для твоего творчества, чтобы репетировала и экспериментировала, только не забывай записывать порядок, а то процесс уносит так быстро, что забываешься, кто ты и что ты...
  Я оглядываю инструмент, он восхитительно огромный, и на нем тысячи ароматов, и каждый подписан, бумажные стикеры, тканевые, стеклянные пипетки, палочки, спиртовые настои и много всего. В углу комнаты стоит плазменный телевизор на этажерке, с искривленными ножками восемнадцатого века, стеллаж с книгами примерно этого же века, столик и уютная, нежно-лилового оттенка софа в современном дизайне. Балконные двери, ведущие на террасу, где стоит кровать, резная, с высокими столбами, вокруг которых вьются фиалки. У меня возникает вопрос в голове: а почему здесь, на террасе, кровать под самым открытом небом, откуда открывается вид на горы, поля и плантации, где все, как на ладони? Ужасная красота царила вокруг меня, и все это принадлежит мне, хоть ненадолго, но мне. Меня охватывает какое-то чувство невесомости.
  - У тебя достаточно будет времени еще оглядеться, пойдем дальше, - отвлек голос Альберто от созерцаемой красоты.
  В комнате, где моя кровать усыпана лавандой, стоит шкаф, Альберт его раскрывает, и я вижу в нем десятки нарядов, и практически все платья из натуральных тканей, светлых оттенков, но однако на фоне парящих, нежных выделяется пара - красное и черное . Его руки проходятся по вешалкам с моими инициалами. О, Боже, с моими, впоследствии я уже поняла - ручная работа на заказ, их изготовили специально для меня. Он останавливается на белом длинном платье, вырывает его из ряда, и кидает на кровать.
  - Вот в этом я тебя хочу видеть.
  У меня нет ни минуты сопротивляться его указанию, в таких хоромах, и плюс платья, да еще вешалки с моим именем.
  - Конечно, я буду ждать тебя в девять в этом платье. - неловкость от происходящего, глаза не поднимаются на него, а старательно прячутся в платье, лежащем передо мной.
  Он делает шаг ко мне, большой и указательный палец подцепляют мой подбородок и приподнимают голову, его взгляд нависает над моим лицом, серьезность ему еще больше идет. Глаза бегают по мне, а губы сжимаются, и кажется, что он хочет поцеловать, приближаясь к моим устам, нос глубоко вдыхает мой аромат, как цветок. Качает головой.
  - Ах! До вечера. - отходит и удаляется, закрывая за собой двери.
  Я остаюсь одна в этом райском месте. Мне сразу же захотелось окунуться в ванну. Стянув с себя одежду, вхожу в нее, погружаюсь с головой. Воспоминания нахлынули внезапно о том вечере. Когда я принимала такую же ванну с маслами, мое тело светилось мелкими частицами страсти. А в тот вечер меня желали все, абсолютно все. Всплывают слова Альберто о выпивке и табаке, и действительно, я не пила до того момента и не курила, мое дыхание было свежим и чистым, да и в сочетании с выпитым эликсиром. Одно дуновение - и все падали в обморок, мои мужчины - Джонни, Рикардо, Сандр и Митяй, на нем мое сознание сосредоточилось, я ведь даже его не вспоминала в последнее время. А ведь хотела ему отдаться и принадлежать, впервые попробовала у него член на вкус, и он оказался восхитительным, нежели чем у Адриана. Движения его тела, сильные руки явно танцевали перед моими глазами. Как он меня раздевал, как ласкал, взглядом доводил до совершенного оргазма при всех. Его танцы, движения уносили вверх от земли и от всех подальше. Конечно, мой разум и все мое внутреннее состояние затмило черное тело Джонни, милый мой, секс, любовь, ласки были поистине глубокими, пронзающими до боли, до хрипоты, до тошноты явственного яда любви и жажды открытия при вхождении его члена в меня, ведь до этого момента, я не знала других мужчин, не испытывала то, что должна испытывать женщина, которую желают, и не просто желают, а хотят утонуть в ее аромате, коже, объятиях, нежности и в глазах без остатка, так чтобы послевкусие осталось на долгое время, так чтобы его язык и пальцы смогли дотронуться там, куда никто еще не прикасался. После ароматерапии в ванне, набрасываю на тело шелковый халат, аккуратно висевший около овального зеркала, тапочки, невероятно мягкие, обволакивают стопы. Напрямую направляюсь в зал, где стоит орган для моего творения. Беру пульт, включаю телевизор, сразу начинается фильм 'Парфюмер'. Задумчиво, приподнимаю брови и приступаю к просмотру. Усаживаюсь за стол, где стоит только что заваренный лавандовый чай с засахаренными конфетами из фиалок. Я смотрю фильм с жадностью, другими глазами, и все это мне знакомо. Необъяснимо понимаю, когда герой идет через весь город за девушкой с персиками и не может надышаться ароматом. Как слег в кровать с болезнью от того, что не смог найти способ сохранить его. Она ему мерещилась и приходила во сне, хотел восстановить ее аромат после убийства, вновь к ней прикоснуться, вкусить тело, но все же, когда в конце фильма он понял, что никогда не сможет сам испытать чувства наслаждения от своего творения, разочаровался в этом, потерял всякий смысл своего пребывания на земле и просто умер. Его сердце не могло выдержать того, что аромат, который он создал, убив тринадцать, невероятной красоты, девушек, не тронул его сердце, и он глубоко сожалел, ведь ему не нужны были деньги и власть, все, что ему нужно было, - это любовь и чувства от аромата, который он вдыхал. А он утратил это чувство взамен на убийство той самой девушки с персиками. А потом вспомнились слова Альберто про анфлераж, про сохранение аромата, и он явно смотрел на меня и что-то думал, вот что? О, как все сложно... Опускаю мысли на самое дно, погружаюсь в сон на невероятно мягкой кровати, хрустящей перине.
  Как только раскрываю глаза после продуктивного сна, меня сразу же бросает в мелкую дрожь. Настежь раскрыто окно. Мощный, свежий воздух, тянется с гор. Скоротечно солнце скрывается за горами. Нащупываю телефон в сумке, скольжу пальцами по экрану. Десять пропущенных от Адриана и одно сообщение от него. Сбросив сон с глаз, набираю мужа, не прочитав сообщение. Сердце стучит спокойно и размеренно в такт гудкам.
  - Ада? - слышится чуть запыхавшийся, усталый голос с другого конца.
  - Да, ты мне звонил? Прости, что уехала, не попрощавшись, меня вызвали по работе.
  - По работе? - успокаивается сбитый ритм дыхания. - И чем ты там занимаешься? - уже с эхом, голос отзывается в трубке. - Нет, ты меня прости, но в нашей семье я зарабатываю, и мне не нравится твое исчезновение, и, тем более что мне доносит наша домработница, однако, она больше о тебе знает, чем я. - встаю с кровати и выхожу на террасу, чтобы увидеть, как солнце с клубками облаков тянется за горы в воронку, а они твердо упираются и хотят еще парить над сиреневыми, черно-бурыми полями лаванды.
  - У тебя все? - и как только я хочу положить трубку, чтобы не слышать нудные речи про то, что кто должен, глухо, эхом слышу женский смех, такой живой и отчетливый.
  Молчание.
  - Ты не один? - вдруг вырывается фраза.
  Гудок, долгий гудок, он просто бросил трубку. Я смахиваю жестом руки наш разговор и вижу время - через сорок минут за мной придет Альберто. Выдыхаю, смотрю на горы и ловлю себя на мысли, что мне все равно, с кем он, и даже не хочется тратить на это время, чтобы размышлять о том, зачем он мне позвонил, и с какой целью хотел мне что-то внедрить, и кого сейчас трахает, и где это делает. Занавес опускается плотно, отключаю телефон и убираю в сумку, чтобы отрешиться от мира ради того, что меня ждет, а ждет меня произведение, то, которое должно прожить вместе со мной, те самые минуты, которые я видела и слышала всю свою жизнь, не подозревая об этом. Закрываю окна, подхожу к шкафу с платьями, а под ними вижу множество разной обуви, брюк, джинс, свитеров, плащей и даже резиновые сапоги, какие-то спортивные костюмы высшего качества. Подбираю прозрачные туфли на тоненькой шпильке к платью, надеваю на обнаженное тело белые шелковые одежды. Сразу же стиль напоминает цариц из Древней Греции. Жгуты на плечах переходят к груди свободным падением в запахе, пояс из плотной ткани утягивает тонкую талию, а ткань струится по ногам до самой щиколотки. Делаю прическу, как у греческой богини. Собираю волосы в розочку на затылке, укладываю в нее белый живой цветок. Достаю косметичку из дорожной сумки, накладываю тон на лицо, подчеркнув губы красным цветом. В зеркале я была настоящей богиней из Древней Греции. Беру флакон с моими духами, кручу в руках, пытаюсь осязать аромат, но все без изменений, оставляю затею воспользоваться ими. Для начала нужно понять намерения Альберто, а потом расплатиться с ним, как с Рикардо. Подхватываю лилию из вазы, провожу ею по шее, декольте, по оголённым рукам, по лицу, вдыхая аромат полной грудью, как вдруг слышится тихий и непринужденный стук в дверь.
  Раскрываю двери, ветерок скользнул по лицу и телу от сквозняка. Его аромат проник во все мои клетки. Чувствую свежий прилив адреналина, балансирую между соблазном и невинностью. Его смуглое, мускулистое тело, обтягивает трикотажная, угольная футболка, на узкой талии идеально сидят брюки, смоляного цвета. 'Как ему идет черный цвет', - маячит мысль в голове.
  Его лицо изменяется от встревоженности и ожидания в лучезарное, светлое и довольное моим отдохнувшим и настроенным на положительный лад, образом древнегреческой соблазнительницы.
  - Ты прекрасна...
  - Я это уже слышала, Нос!
  Он сдвигает брови и переспрашивает.
  - Нос?
  - Я буду тебя звать Носом... - чуть нервно сглатываю. - А я твоя нотка страсти... - прохожу мимо него, не отрывая взгляда.
  - Носом? У меня есть имя, - протягивает руки к моим ушам. - А вот этого не надо, аромат окислится. - снимает с меня сережки. Прокрутив мысль про серьги, все же я продолжаю разговор:
  - Если ты против, это неважно, все равно я буду звать тебя так.
  Он снимает сережки и бросает их на тумбу перед зеркалом в коридорчике около двери.
  Возвращаю мысль, как это окислится? Все же меня хотят порешать? Фотографирую взглядом брошенные украшения у зеркала.
  - Это мы еще посмотрим, милая Ада, - кладет пальцы на мои щеки, нежно гладя кожу.
  У меня пересыхает горло от чувственного аромата, умением притянуть и оттолкнуть от себя, и вновь проделать этот трюк и так до бесконечности. На мгновение желаю прижаться к его губам, попробовать на вкус. Он невероятно желанен мною, жажду утонуть в нем, но потом красный стоп. Что же я делаю? Позволяю себя трогать и, более того, отдаюсь мысленно.
  - Нам пора, - собираюсь с силами, вспотев от взгляда и прикосновения.
  Мы спускаемся вниз, проходим через ресторанчик, где обедали на террасе сегодня днем, входим в стеклянный переход, освещённый последними лучами солнца. В следствии оказываемся в круглой беседке, довольно просторной. Накрыт стол, и пахнет достаточно аппетитно едой. И в этот раз Альберто делает заказ самостоятельно, без моего участия. На тарелках кусок мяса средней прожарки с травами розмарина, базилика и листья салата, маленькие помидорки черри красного и желтого цвета, корзинка с воздушным хлебом разной формы, специи и масла. Свечи неумолимо сгорают и пылают при малейшем ветерке.
  - Ада, прежде чем мы начнем наше с тобой знакомство по-настоящему, наверное, нужно решить кое-какие, между нами, недопонимания, - убирает с лица светлые, чуть влажные волосы.
  - Какие? - разглядываю его завитки на голове, не вдумываюсь в слова.
  - Ада, ты околдована мной? - вдруг пронзают меня эти слова.
  Я смущенно прячу взгляд.
  - Просто... я не могу понять... Ты влияешь на меня, - поправляю лямки платья.
  - Также как ты на меня, - запустив пятерню в волосы и расчесывает их пальцами по затылку. - Ну да ладно, - переводит дыхание. - Я был твоим водителем и остаюсь им так же, как ты для меня - домохозяйкой и неумехой соблазнять мужчин.
  У меня раскрывается рот от удивления, какого чёрта?!
  - Ты не смеешь так говорить! - рычу я.
  - Очнулась? Ну так вот, это правда, и нечего стесняться своего прошлого.
  - Ты кто такой? - хмурю брови.
  - Я твой учитель, ты еще не заметила? Да, водителем я был и останусь, пока мне это будет выгодно.
  Я ничего не понимаю, совсем путаюсь в его словах.
  - Подожди, давай сначала.
  - Ада, ты меня не знаешь, ты видишь оболочку, и не более так же, как я тебя не знаю. Ты многому научилась, и становишься той, кем должна быть. И в этом я тебе помогу и буду помогать.
  - Нос, ты очень большого мнения о себе! - попытаюсь уколоть его.
  - Та-а-ак, Нос! Значит, Нос!
  - Ты сам решил ближе меня не подпускать.
  - Верно. И не буду, как бы неприятно тебе это не было. А сейчас, моя хорошая, мы начнем с тобой работать, и чем быстрее ты поймешь, тем лучше будет для тебя.
  Хорошо, пусть будет по его, да и не нужна мне его близость.
  - Но звать тебя я буду так.
  - Хорошо. Если тебя это удовлетворяет, я буду кончать от каждого твоего слова.
  Ох, ничего, как он это сказал, у меня сводит ноги. Он меня возбуждает до самого не хочу. В ответ ему, только улыбаюсь. И приступаю к еде.
  После ужина в гордой тишине, он приглашает пройтись дальше в его комнату, где его рай. Ну, конечно, я не сопротивляюсь и бреду вслед за ним. Его комната оказалась дальше по стеклянному переходу в соседнем здании. Ее стиль ничем не отличается от моей комнаты. Но когда он раскрывает свои хоромы, у меня захватывает дыхание, столько пространства и ничем не заставлено, помимо кровати и белого рояля, встроенных огромных колонок, ничего нет. Ах да, стоит такой же орган с маслами, как у меня в комнате. Только на много больше.
  - Ты играешь? - Ну, конечно, у него пальцы такие длинные, как у пианиста, я сразу это отметила.
  - Да, я композитор своей мелодии, мои аккорды ложатся вот на эти цветы, - раскрывает по очереди двери, ведущие в сады. Сад роз: белой, красной, розовой, чайной, жасмина и многих других ароматных цветов.
  - Ничего себе! Ты для них играешь? - окидываю взглядом сад чайной розы, где подсвечивается тропинка, нежно-тёплым цветом, пенки кофе.
  - Идем, - берет меня за руку, сжимает ее и смотрит мне в глаза. А потом медленно подводит к органу, раскрывает флакон, капает на свой мизинец и подносит к моему уху, нежно начинает массировать мочку, говорит бархатным голосом, околдовывая меня:
  - Тонкий аромат начинается в звучании розмарина и можжевельника, - перекладывает палец на другую мочку.
  Я смотрю ему прямо в глаза, он играет моими чувствами, и понимает это, когда прикасается. Мои клетки реагируют на его голос и прикосновения, да еще эти ароматы повсюду, очень интимно. После втирания аромата в мочки, он садится за рояль. Его растопыренные пальцы падают на белые клавиши. И моя кровь начинает стыть. Каменею, но аромат, который он мне втер, чувствую слабо, легкими завитками зарождался в сердце, мозге, не могу определить где. Но звуки способствуют развитию. Неожиданно вскидывает руки кверху и обращает на меня внимание, вновь подходит и берет уже другой флакон, так же капает, только уже мне на запястье руки, медленно растирая своими пальцами, скользя голубизной глаз по моим чертам лица.
  - Пропорции, баланс, сорт, количество нанесения, взаимовлияние компонентов, состояние и индивидуальные особенности организма - все это влияет на результат. - переносится быстрым движением рук на другое запястье. Его голос льется, как мелодия. Я начинаю гореть, пол, на котором стою, кажется, проваливается, часто дышу, чувствую около себя его дыхание, порывистый голос, и жадный взгляд. - Каждый организм живет своей жизнью, биологические часы, гены, физиологические циклы, настроение, темперамент, самочувствие, режим и характер, питание. - пальцы скользят по внутренней части руки, медленно, вверх-вниз. Я глубоко дышу, аромат, который я уже начинаю чувствовать, нет, он уже проник в меня и пожирает мои клетки. Альберто резко обхватывает меня за талию и усаживают на рояль. От неожиданности я еще чаще дышу, не моргаю, не отрываю от него взгляд. Голубые глаза горят огнем, в них прыгают искры, не жалея скромности, хотят меня, он полыхает. Неожиданно для меня он задирает мне платье выше колен, из-под пышных ресниц голубизна с красным отблеском озаряет меня. Подхватывает мою ногу, скинув туфлю на пол, жадно пожирает взглядом и вдыхает, прильнув к ней носом. Капает масло на внутреннюю косточку стопы и втирает медленным движением, соблазнительный шлейф обезоруживает окончательно. Двигается вверх по ноге, чуть покусывая свои губы, он уверенно отводит ногу в сторону, тем самым раздвигая бедра, практически перед его лицом. Умирая от предвкушения, он останавливается около линии бикини. Я сглатываю и смотрю на его руки, не шевелясь. Его речь опускает или возносит, сложно разобрать в таком состоянии, но она невероятно, пропитана желанием влагалища, которое сжимается, как сердечная мышца.
  - В прямом смысле аромат становится частью тебя, проникает в поры, сочетаясь и конфликтуя с каждой твоей клеточкой. Организм съедает, проглатывает без остатка нотку аромата и в унисон с естеством звучит преувеличенно громко, - глубоко дышит, поднимая на меня взгляд, - Ты слышишь? - продолжает держать пальцы на линии бикини, слизывая свою слюну в уголках губ.
  Я прерывисто хриплю, голос потерял всякий звук, сухие глаза с вожделением смотрят на загорелого, сногсшибательного парня. Капельки пота выступают у него на висках. Я горю, томлюсь в муках его ласк. Он отпускает меня взглядом и руками, обходит рояль, и вновь начинает играть. Аккорды падают на аромат и разрывают его еще больше. В животе тянет, и знакомая мне реакция на то, что организм просит разрядки, это оргазм, мне нужен оргазм. Я падаю телом на белую блестящую поверхность рояля головой к сидящему за клавишами, изгибаюсь в явственной чувствительности, продолжения его ласк, мысленно прошу его об этом, а глазами сверлю лицо. По его лбу текут капли прозрачного пота, прядь волос падает на правый глаз, он не обращает на меня внимания, а только производит музыку, ту, от которой трясет. Мозг не думает ни о чем, его затмевает завеса аромата, страсть и мгновение любви, я под гипнозом и не соображаю, кто этот человек, а я мать двоих детей, и что у меня контракт, и то, что я приехала сюда учиться, и то, что у меня вообще есть муж. Я это осознаю позже, но мне уже будет все равно, так как я испытаю невероятные чувства. Я слушаю прекрасную музыку и расплываюсь, изгибаюсь от невыносимой силы любви, чувствую, как между ног течет нектар. Музыка затихает, его взгляд падает на меня. Голова сползает ниже, подбородком кверху, губы высохли от частого дыхания. Альберто наклоняется к губам, медленно проводит языком по ним, смачивая своим ядом. Я кусаю его за верхнюю губу и нервно не отпускаю. Молодые, пухлые лепестки роз прилипают к моим. Обвиваю шею руками, притягивая к себе. Но в какой-то момент мозг срабатывает, отпускаю сладкие губы и переворачиваюсь на рояле, чтобы разглядеть того, кого желаю в эту минуту.
  - Что мы делаем? - дрожащим голосом произношу я, вытирая его нектар со своих губ.
  - Перед соблазном сложно устоять... Я использовал все методы соблазнения, так же, как и ты перед Милли.
  - Это как? Зачем? Это своего рода игра какая-то? Что за шутки у вас такие? - злюсь, спрыгивая с рояля.
  - Ада. 'Ты была почти готова...' - хватая меня за руку, произносит Альберто.
  - Для чего готова? - останавливаюсь и смотрю ему в глаза.
  - Ты посмотрела фильм 'Парфюмер'? - приближаясь вплотную.
  - Да... Но при чем здесь?.. - не понимаю, и все ж в глубине души. - Ты хочешь меня?
  - Безумно хочу, хочу трахнуть, вылизать и снова трахнуть, и сохранить твой аромат.
  У меня сводит колени, рот искривляется от услышанного. Меня возбуждают его слова, пронизанные пылом и интонацией. Я чувствую, что голос его уже в предвкушении меня.
  - У меня контракт, ты не забыл? Или ты хочешь так же вылететь с работы, как Джонни? - понимаю, что я проговорилась, давая понять, что мы оба нарушили контракт. - А...Не...А... - начинаю заикаться, чтобы оправдать, то, что я уже ляпнула.
  - Нет, это другое! Ты ведь получила письмо?
  - Да.
  - Прочитала?
  - Да.
  - Там сказано 'сотри грани контракта', а про вас с Джонни - это другая страница. - его взгляд смягчается, когда он упоминает его имя.
  - Ты его знаешь? - тихо спрашиваю я.
  - Да, конечно, он мой... - замолчав на полуслове.
  - Кто он тебе? - заинтересовалась я.
  - Ада, не стоит.
  - Почему не стоит?
  - Между нами только работа.
  - Нет, я не готова и готовой не буду раскрыться полностью, потому что надо полюбить, прежде чем дать любовь.
  - Как это?
  - Как это? Как ты можешь что-то создать, не зная основы, не чувствуя опоры? Ведь мы хотим или ты хочешь? Разница большая. - завожусь от невозмутимого. - Ведь я здесь главную роль играю, не так ли?
  Он распрямляет плечи, выдыхает и приходит в себя.
  - Все верно, но то, что будет между нами близость, ничего не означает и это правда!
  - Близость? Это, как секс?
  - Ада, и не только секс, а головокружительный секс!
  У меня голова идет кругом, я буду заниматься с этим молодым и очень красивым парнем сексом? А контракт? А как же все мои принципы? Я еще не определилась с Адрианом, чтобы ложиться в постель с другим.
  - Я тебя не понимаю, - закрываю лицо руками, чтобы спрятать свой растерянный и взволнованный вид.
  - Ада, ты была почти рядом... - обнимает меня за плечи и притягивает к своему торсу в обтягивающей футболке.
  - Альберто, ты меня совсем запутал. - эмоции душат от его слов. - Прости, но столько всего, мне нужно время, - убираю руки от лица, прикрываю ими губы.
  - Для чего тебе нужно время? - глубоко дышит, смотрит мне в лицо, медленно отрывая мои пальцы от моих губ.
  - Ты знаешь его, давай с этого начнем, - не унимаюсь, цепляясь за ниточку про Джонни.
  - Ты к нему испытываешь какие-то чувства? - положив свой указательный палец мне на губы, не давая ответить. - Если да, и я знаю, что да, это помешает нам, вернее, мне.
  Я качаю головой в разные стороны.
  - Альберто.
  - Альчи, прошу тебя, - сжимает мои плечи сильнее.
  - Почему я должна называть тебя так? Ведь я не в рядах твоих близких, ты сам мне это объявил.
  - Я не хочу говорить о нашем прошлом, хочу только настоящего, и поверь мне, тебе будет вовсе не интересна моя жизнь, да и зачем заморачиваться на этом?
  - Ты мог мне это сказать, так же в тот раз, чтобы я расположилась к тебе. А ты то и дело цепляешь меня и называешь неумехой, какого чёрта ты вообще о себе возомнил?!
  - Признаю свою ошибку, все правильно, прости, - смотрит мне в глаза с раскаянием.
  - Хорошо, я подумаю и решу это позже, ты задурманил мне мозги. - пытаюсь высвободиться из его оков. - Но про чувства говорить я не буду по одной из причин - я замужем, и у меня есть свои моральные принципы.
  - Это ты мне сейчас говоришь? - смеется мне в лицо.
  - Что здесь смешного?
  - Муж, да, муж, я его не трогаю и не хочу о нем вести диалог, и вообще мне не интересно все то, что у тебя семья и бла-бла. Пойми же, для того чтобы что-то создать, нужно настоящее. Выключи себя, это не то, блин, как тебе донести?
  - А ты смоги... - сдвигаю брови, в напряжении ожидаю ответа.
  - Нам нужно отречься от прошлого, будущего, прожить тот отрезок времени, который нам выделен, нам, пойми ты это, и в письме тебе точно и ясно написали, что контракт приостанавливается в мою сторону, только я и ты, понимаешь?
  - Значит, мне приказывают?
  - Нет, ни в коем случае. - подхватывая мой подбородок пальцами, он так любит это проделывать со мной, и мне это нравится, так я лучше понимаю и чувствую его аромат. - В любом случае я доведу тебя до секса, воспользуюсь соблазнами, но мне хочется дуэта, чтобы и ты хотела.
  - Я хочу тебя, безумно, - задыхаясь, отвечаю, не понимаю зачем.
  - Доверься мне, это ты можешь сделать?
  - Отдаться тебе, это ты хотел сказать?
  Секунда - и он прильнул к моим губам. Яд его сладости растекся по моим устам, тело обмякает в объятиях, я забываюсь, целую с жадностью, проникая языком в его рот. Время утекает в незаметном для меня темпе рядом с ним.
  - Ада, нам придется это сделать, я обладаю навыками, как и ты, я... - прерывисто цедит. - Ты сходишь с ума от моего аромата, как я пахну для тебя, что ты чувствуешь?
  Ого! Вот оно как.
  - Ты пахнешь... - я смотрю на его губы, и мне хочется проникнуть языком в его рот. - Ты сводишь мои мышцы сознания, когда ты... - замолкаю и воспроизвожу картину. Он умеет владеть тем самым, над чем я еще работаю. Он может притянуть и тут же оттолкнуть. Вот что до меня доходит. Как хорошо у него это получается.
  - Ты чего замерла? - внимательно рассматривает мое выражение лица.
  - Так ты со мной играл все это время? Ты испытывал меня? - понимаю свой вопрос и уверена, что он тоже понимает.
  - Ну, конечно, а ты... - выдыхает. - Ведь ты еще учишься этому, Джонни предупреждал.
  - Джонни?
  Он отходит со страхом в глазах.
  - Джонни, ты сказал 'Джонни'.
  - Ада, успокойся, я все тебе со временем расскажу, не торопись, хорошо? - скрещивает руки на груди.
  Я не верю, качаю головой.
  - А я для тебя как пахну?
  Он поднимает голову, после тихой паузы, на меня.
  - Ты мне не ответила, как я пахну для тебя, и ты уже хочешь моего ответа.
  - Мне надо учиться этому приему, твой взгляд... он так меняется, то притягивает, то отталкивает.
  - Научишься, я тебе в этом помогу, так ты ответишь на мой вопрос?
  Я отворачиваюсь к окну, хочется прохлады, тело ноет, как будто занимаюсь спортом не останавливаясь, несколько часов подряд. Но все же отвечаю.
  - Твой аромат источает удушающий ужас, уволакивающий в заточение закрытого пространства, до потери сознания, до обезвоживания, где атомы взрываются волной сухого и одновременно сладкого, еле уловимого самбука, нотками сандалового дерева, вкусом свежего персика, поистине взрывная волна прохлады, оставляющая за собой шлейф ириса и золота.
  - Золота? - шепчет около моего уха.
  - Да, ты пахнешь золотом...
  - А как оно пахнет? - удивляется он, не зная его аромата, наверное, единственное, что он не знает.
  - Свободой и жаждой жить, любить и творить.
  - Ада, ты готова?
  - Отведи меня в постель...
  - В мою? - склоняется надо мной и опускает губы мне на шею.
  - Ну ты нахал! - поворачиваюсь к нему и отпихиваю его лицо. - Нет, конечно, в мою!
  - А ты разве не хочешь знать, какой аромат ты для меня источаешь? - поправляет выбившиеся пряди из моей прически, убирая их за уши.
  - Я миллион раз задавала себе этот вопрос и безумно хочу знать, - устремленно пронзаю его взглядом, как будто он не желает меня отпускать. - Но не из твоих уст, он будет лживым,
  - отхожу от него и двигаюсь в сторону выхода.
  - Ада? - его глаза становятся светлыми и какими-то тусклыми. - Ты хорошо все взвешивай.
  Я мчусь по коридору к своей комнате, дыхание прерывисто останавливается, а потом вновь возобновляется. Мне хочется стереть, забыть, убрать все то, что я испытала. Мотая головой в разные стороны, на ходу распускаю волосы, подхватывая розу из волос и подношу к носу. Останавливаюсь. Возобновить, дышать им. Его взгляд, дыхание, прикосновение. Голова идет кругом, как только я ощущаю его губы. Как нежно они прикасаются, обдавая паром прохлады персика. 'Забыть!' - кричит у меня в голове. Возобновить, невозможно такое забыть, этот мальчишка вскружил мне голову. За такое короткое время, каждую секунду мысли о нем. Нет, не о нем - его запах. Его аромат, который проник под мою кожу и вживляется в мои органы. Быстро взлетаю по лестнице, раскрываю двери своей комнаты и вижу совсем другую обстановку. Пока меня не было, розы, которые радовали и наполняли нектаром какой-то жизни, заменили на лилии. Их горьковатый аромат с утренней росой врывается в мозг. Понимаю: как бы я ни сопротивлялась, я во власти ароматов. Я становлюсь их атомом, вернее, распадаюсь на атомы и принимаю их форму. Белоснежность моей комнаты и воздушность, благодаря, огромным веткам распустившихся лилий, еще больше меня возбуждает. Судорожно сглатываю, оглядывая красоту. Краем глаза вижу себя в зеркале, оборачиваюсь и смотрю на себя. Не узнаю своих глаз, черты лица, образа. Пристально вглядываюсь в свое отражение, опускаю лямки платья, а потом и вовсе снимаю его. Кладу руку именно туда, где была рука Альчи, откуда источается нектар нежности, правды. Стягиваю трусы, прикладываю к носу и вдыхаю аромат. Взрыв, глаза соединяются в точку, голова кружится, тону в своем аромате, он иной. Сама не понимаю и отчасти не знаю названия ингредиентов, но в голове творится что-то. Какой-то ураган, иду за ароматами к своему органу и хочу уже дать им название. Остановившись у полукруглого стола, начинаю искать определенные масла, которыми пахли мои трусики, вернее сказать, я хотела сама найти ответ на вечно задаваемый вопрос. Не тороплюсь, перебираю флаконы, капаю на тканевые отрезки и махаю в воздухе, чуть дальше своего носа, чтобы молекулы не осели на мои дыхательные пути и не дали лживый и искаженный аромат. Да, первый я сразу унюхала - мускус, нотка терпкая, оставляющая затуманенность в голове, да, безусловно, это она. Отставляю ее в сторону, принимаюсь дальше искать, да, вот еще одна, ваниль, да, сладкий, приторный, возбуждающий нервную систему вплоть до интимных органов. Ну да, конечно! Дрожащие пальцы берут бутылек жасмина, о, неужели, король ароматов. Добавление к тем ароматам, которые уже собраны, биологическая активация дала название ему: похоть, страсть, желание, возбуждение, сексуальность и секс. И все это я испытываю к нему, я всеми фибрами вспомнила его прикосновения, мысленно попыталась снять с него футболку, приложив ладони. Судороги покрывают половые органы. Останавливаюсь. Глубоко вздыхаю, перевожу дух, в голове произношу слова 'НЕТ', 'СТОП'. И все стихает, волна успокаивается, но она присутствует, не создавая особого шума. Мята! Да, да, да, мята, это еще одна нотка, легко улавливается и сочетается весьма пробуждающе в центре головного мозга. Роза, белая роза, да, непременно, она есть, малина, ах, да, пион, листья черной смородины и розовый перец, белый кедр и бергамот, иланг-иланг. Пот выступает на моих висках, да вот они, мои ароматы, но что-то еще не могу найти, его здесь нет, еще одной ноты, ее нет. Возбужденная в поисках своего ответа, сзади слышится тихий голос, обворачиваюсь и вижу его без футболки, без штанов, абсолютно голого передо мной. Мой мозг расплавляется. Он целенаправленно идет ко мне, сквозь белые лилии, расставленные повсюду, огромные ветки с бутонами от самого пола и чуть ли не в человеческий рост. Он прекрасен, тело Аполлона. 'Что он делает?' - вдруг возникает вопрос в голове. Понимаю, что я тоже абсолютно голая. Но потом мысли утихают и на смену им приходит страсть, не человеческая, а животная, похотливая, мои губы кусают сами себя, руки вцепляются в стол органа, расставляю широко ноги, чтобы его глаза смотрели именно туда, сжигает взглядом. Я горю и жду, чтобы руки прикоснулись ко мне, не терпится вдохнуть его полной грудью.
  - Я тебе помогу, не хватает одной ноты? Верно? - часто дышит и нервно прыгая глазами по телу.
  - Верно... - облизываю губы, жду. Как мне хочется на него наброситься.
  Его руки падают мне на шею, опрокидываю голову, улавливая аромат. Лепестки роз, россыпью раскидываются на моей груди, соски приобретают каменный вид. Длинные пальцы пианиста опускаются на мои клавиши - ореолы груди. Он чуть покручивает и оттягивает их, вскрикиваю в частом дыхании ему в лицо. Голубизна глаз падает на губы.
  - Дыши, Ада, дыши... - рычит он, легонько прикасается к губам носом, вдыхает.
  - Ты прекрасна, твой аромат... Преувеличенно громко звучит эхом, отдавая тебя всю шлейфом жасмина, белого кедра, сандала. Всемогущая жажда жизни и жадности в твоих стонах и сдерживание любовных ласк, ты создана любить, твое тело не имеет границ, ты... Ты... - нежно целует меня в уголок рта, а руки продолжают играть с моей грудью, так искусно, как будто он музицирует. Я вздрагиваю при каждом слове, при прикосновении. 'Он мой, - шепчу я себе, - он мой'. - Ты мина неповторимых ароматных соединений и таинственных духов минаретов. - он берет мои запястья в свои руки и покрывает их мелкими поцелуями, как будто задерживает дыхание. Его взгляд падает на флаконы, подхватывает один, открывает и стеклянной пипеткой капает мне на ладонь. Капля эфирного масла растекается по ладони, я вижу, ее тело трясётся вместе со мной. Его улыбка озаряет лицо. Я не могу понять, что он хочет, но потом, когда он капнул на вторую ладонь жасминового масла, отходит на шаг и шепчет:
  - А теперь попробуй меня, Ада. - мускулы, кубики пресса, смуглая кожа поблескивает в тусклом свете. Член огромного размера явно просит, чтобы я к нему прикоснулась. Не верю в то, что я сейчас прикоснусь и уткнусь носом в его кожу, затряслись руки, и все же я опускаю осторожно ладони, на грудь с эфирами. Он закрывает глаза, и теперь я чувствую его жар, он горит, великолепная, молодая кожа подпрыгивает под моими пальцами, я стону. Оставляю шлейф аромата, скольжу по животу, приближаюсь к эрекции. О, Боже! Беру в руки, вскрикиваю не от того, что чувствую мощь в руках, а от того, как его пальцы дотрагиваются к моей лагуне, начинает раздвигать губы внизу, я чуть не теряю сознание. Быстрым движением подхватывает меня на руки и несет на ту самую кровать на террасе. Она усыпана белыми розами, ощущаю их своим телом, когда он кладет меня на них. Как будто тону в море цветов. Они охлаждают жар и одновременно зажигают еще сильнее. Руками пытаюсь подхватить лепестки, поднимаю над нашими головами, роняя их. Альчи раздвигает мои ноги, одновременно сгибая их. Яростные глаза ждут, глубоко дышу. Он опускает тело на мое, касаясь груди, нежно целует губы. Его язык исследует мой рот, а я осыпаю нас лепестками роз, ласкаю его спину, плечи, наслаждаюсь ароматом. Он прерывает поцелуй, спускается через живот вниз, вдыхает мой цветок, изучая гениталии. Изгибаюсь от нетерпения, издаю стон, и вот касается... Вскрикиваю, чувствую кусание и сосание. Долгий поцелуй, наполнен удовольствием и новых ощущений, поднимает лицо в блестящем нектаре, беру его в свои ладони и притягиваю к своему, вдыхаю свой аромат. Я божественна, но все же нотку я потеряла. Он впивается в губы и резко входит в меня. Я вскрикиваю, так громко, что деревья, горы и все живое колыхнулось, отдавая эхом по чуть озарившимся первым лучом солнца, верхушкам гор. 'Рассвет!' - кричит в моей голове. Я кончаю так же неожиданно, как густота облаков скапливается с разрывами света, параллели режут небо и ударяют в поле, где темно-сиреневого цвета лаванда тянется к свету. Жасмин ударяет ароматом по каплям росы, пение птиц возносится к небу так же, как я в глубоком оргазме извиваюсь под телом Альчи. Он слизывает мои ноты с губ, ловит каждый мой стон, громкое дыхание, а тело отдает пары моего розового, явственного и чувствительного, дышащего гармонией, непревзойдённого насыщенного аромата, где нос Альберта цепляет и запоминает. Я затихаю, руки падают на лепестки роз, он вынимает свой ароматный член мне на живот и играет аккорды густой жидкости на благоухающую кожу. Глубоко дышу, он вскакивает и быстрыми движениями направляется к шкафу, стоящему на террасе, достает пробирку с пипеткой и скоротечно собирает все до единой капельки. Улыбнувшись мне, чмокает в пупок, медленно опускается до лобка, произносит.
  - Волшебно... - я отключаюсь на рассвете под красивые мелодии птиц.

  Сколько я проспала, не знаю, но просыпаюсь от дикого голода и уже в своей кровати, под простыней. Спохватившись, резко усаживаюсь на ней и оглядываюсь, его нигде нет. Сразу подношу ладони к носу - они еще пахнут им. Закрываю глаза, стараюсь вспомнить, что все же произошло. О нет, я как будто потеряла память, что-то помнилось, но в тумане, старательно этого хочу, каждый миг, каждое дыхание, прикосновение, но все без толку, я только пахну его ароматом, который до сих пор не хочет меня отпускать. В ногах лежит алая роза с письмом, перевязанной красной лентой. Нервно раскрываю, читаю следующее:
  'Ада, ты очень хрупкий цветок, твой аромат запомнится мне навсегда, куда бы я ни посмотрю, к чему бы ни прикоснусь, он будет во мне, повсюду. Я такого еще не испытывал, ты первая женщина, которую я слушал. Жду внизу, приходи в себя, вдохни розу так глубоко, как сможешь, станет легче'.
  Я улыбаюсь его словам, мне приятно, да что там, горжусь собой, не могу насладиться этим чувством, что молодой парень так страстно меня сегодня слушал, как красиво сказано. 'Первая', - вспоминаю его слова и вдыхаю розу полными легкими. Принимаю душ, надеваю легкое шифоновое платье сиреневого цвета в мелкий белый цветочек до колен, спускаюсь вниз. Тело мое тяжёлое, свинцовое, ноги еле передвигаются, каждая клеточка моего организма вскрикивает от движения. Но все же, встречаю парня, сидящего за столиком, в хлопковой рубашке с закатанными рукавами и в белых шортах с известным мне брендом на этикетке, пришитой на гаче снизу. Влажные блондинистые волосы легкой волной лежат, аккуратно расчесанные на голове. Его взгляд замечает меня и растекается в улыбке. В ответ я тоже улыбаюсь ему, плюхаюсь за стол, в ожидании ужина тихо спрашиваю:
  - Сейчас уже дело к шести вечера, а я только встала, сколько проспала? День или два? - кладу ногу на ногу и поправляю платье так, что он заглядывается на ноги.
  - Твоя кожа... - нагибается к моей ноге и проводит ладонью по ней вверх, поднимая на меня хмельной взгляд. - Она бархатная, как лепестки роз... Как спалось?
  - У меня такое чувство, что я делала тяжелую мужскую работу, ну, вагоны разгружала или тягала неподъёмные гири в тренажерном зале, это я уже чувствовала, когда начала тренироваться. - облизываю губы, чувствую, как его рука заходит под платье, а глаза неумолимо просят чего-то.
  - Альчи, - кладу руку поверх его и останавливаю движение.
  - Альчи? - взгляд вспыхнул.
  - Я не могу вспомнить, что вчера было, но догадываюсь.
  Он убирает руку, и пальцами расчесывая пряди волос, выдыхает.
  - Конечно, ты была под действием аромата, он не только тебе крышу сносит, он и мне свернул, да что там, ты ведь уже присутствовала на одном из таких вечеров?
  - Да... - вспоминаю тот вечер, где была всеобщая оргия. - Тогда я тоже была не в себе, как зомби шла на аромат. - жадно рассматриваю, принесенную еду, у себя на тарелке.
  - Голодная? - спрашивает он, приступая к еде.
  - Очень, я бы сейчас слона проглотила. Никогда бы не подумала, что аромат может так влиять на человека.
  - Конечно, ведь в повседневной жизни мы не замечаем этого, но организм не обманешь. Ну, к примеру, при покупке геля для душа, тебя притягивает в первую очередь аромат и как он держится на коже, верно? Над ароматами трудятся тысячи человек, и каждая косметическая компания хочет, чтобы именно её продукт использовали. Ну, таких примеров много - духи, да все, что имеет запах, даже когда ты входишь в магазин, и там есть располагающий аромат, который подведет тебя к покупке. Ты, не задумываясь, покупаешь даже ту вещь, которая тебе вовсе не нужна. Ты это делаешь на подсознательном уровне, атомы запаха все сделают за тебя. - отпивает свежевыжатый сок апельсина из прозрачного бокала, продолжает: - Аромат проникает в самую глубину сердца и там выводит вердикт. Шалфей активизирует твои нервные окончания, это известный факт, пачули интригует, кипарис придает решимости, и так можно до бесконечности. Могу сказать одно! Кто владеет запахом, тот владеет миром! - выпрямляется и смотрит на меня с озадаченным лицом. - Как тебе такое?
  - Это как в фильме? - насытившись едой, откидываюсь на стул, чувствую прилив сил.
  - Все верно, и тот факт про тринадцатый элемент, помнишь?
  - Да, помню, - вспоминаю вчерашний свой аромат, который я воспроизвела, вернее, нашла только элементы, но не смешала.
  - Ты вчера собрала свой аромат, верно? - и, не дав мне ответить, сам же отвечает: - Верно, я вдвойне услышал тебя, но, как я понял, ты не нашла одну нотку, а скажу тебе какую, хочешь знать? - наклоняется ко мне и шепчет последнюю фразу на ухо.
  Ком встает в горле, сглатываю, тихо произношу:
  - Да, хочу, и не просто хочу, а сгораю от желания. - оглядываюсь по сторонам. - У меня контракт, и то, что мы делаем...
  - Ш-ш-ш, нет, нет, ЕГ одобрила это, и не только, ведь письмо ты читала? Ты переживаешь за что? - убирает с плеча мои волосы и прислоняет нос к шее. - Как ты пахнешь... - выдыхает, отдавая свой аромат мне.
  - Но... - пытаюсь совместить все.
  - После создания аромата, между нами, ничего не может быть, только работа, поэтому я не хочу углубляться дальше, это потом скажется на нас с тобой, поверь мне.
  - Это как?
  - Работа есть работа, а все остальное может быть позже, если ты того захочешь, но поверь, я не могу тобой надышаться ровно настолько же, как и ты.
  Да, действительно, его аромат так и манит к себе, моя воля - я бы его раздела, привязала к себе и трогала и нюхала, пока не умерла, такое чувство, что я без него не могу, но я держу себя в руках, а он может ко мне прикасаться и слушать когда захочет.
  - Знаешь, тогда я желаю тебя раздеть прямо здесь и обнюхать с ног до головы, ты не представляешь, какое дикое у меня желание, когда я тебя вижу и тем более, когда ты на меня смотришь.
  - Ого! - он оценивающе смотрит на меня и прижимается к моим губам, так что я чуть со стула не падаю, ароматный яд проникает ко мне в рот, его кожа прикасается ко мне.
  - Это будет, и обязательно, но не сейчас... - дотрагивается указательным пальцем к моему полуоткрытому рту, желающему вновь впустить его язык к себе. - Ты ездить умеешь на велосипеде?
  Я киваю в знак согласия, не в силах даже выдавить слова.
  - И знаешь, наличие татуировок имеет огромное значение для тела, они отравляют аромат и искажают, да и алкоголь тоже и табачный дым, это одно из правил контракта, Ада. Вот почему я был против того в тот вечер, когда ты мне приказала это сделать.
  Я прихожу в себя, вспоминая ту ночь.
  - Но тогда я узнала о том, что меня привело в шок. Даже нет смысла тебя спрашивать, ведь ты не ответишь, верно?
  Он с сожалением смотрит.
  - Могу сказать одно - то, что ты уже знаешь, ЕГ - это мужчина.
  Ого, все, тут меня сбивает с ног.
  - Разве не женщина? Контракт ведь я заключала с блондинкой, с той, в маске, это не она? - нервно жму пальцы между собой.
  - Да, контракт с ней, все верно, но ЕГ - это он! - сдвигает брови, так близко, что между ними образовывается еле заметная морщинка.
  - Это два разных человека? Пойми, я хочу ясности, все так запутано.
  - Ада, ты обо все узнаешь, когда окончится контракт, и он уже идёт к завершению. Понимаю твою озадаченность, но имей терпение, это твой конек, ты должна этим орудием пользоваться, как-никак.
  - О-о-о-о, я знаю, вот скажи мне, почему я на тебя не обращала раньше внимания и не чувствовала твой аромат, как сейчас?
  Он усмехается.
  - Потому что я был закрыт для тебя, нужно уметь блокировать это чувство и давать его только тому, кто тебе платит, ну, или хотя бы если ты чего-то хочешь добиться. А ты не умеешь этого делать, поэтому все у тебя вверх дном.
  - Как ты это делаешь? Разве можно этим управлять?
  - Еще как! Хочешь попробовать?
  - Да... - удивляюсь, смотрю на него.
  - Хорошо, я предоставлю тебе это, - проводит по моей щеке мизинцем, задевая нижнюю губу. - А теперь прокатимся.
  Мы выходим на улицу, жара спадает, и становится комфортно. Свежесть горного воздуха и солнечные лучи ложатся на кожу, чуть лаская.
  - Ты умеешь кататься на велике? - восторженно спрашивает Альчи, подхватывая ярко-розовый байк.
  - Не уверенна, это было еще в детстве, когда папа меня учил. - пожимаю плечами, беру руль, разглядывая окрас.
  - Ох, однажды научившись, уже не разучишься. Это закон таков, и в жизни он тоже применяется, - улыбается и помогает мне сесть на двухколесного коня. И действительно, я просто начала крутить педали по проселочной дороге вдоль полей. Невероятные эмоции накрывают, счастье прильнуло к вискам, с широкой улыбкой пытаюсь маневрировать и огибать кочки. Альберто пытается играть со мной в догонялки или кто быстрее вон до того поворота. И кажется, что сейчас вот - вот поворот и будет обрыв, но за ним продолжаются поля. Чувствуется нежный аромат цветов, слабый и не головокружительный, он поднимает настроение и внушает гордость над его властью. Вдоль по фиолетовым просторам, въезжаем в деревеньку из старых домиков. Улочки заставлены корзинами из лаванды, большими и малыми, разных композиций. Город пропах лавандой, розой и фиалкой. Мое удивление заставляет остановиться и слезть с велика.
  - Пройдемся? - предлагает Альберто, подавая безупречно красивую руку.
  Я улыбаюсь глазами, вкладываю руку в его ладонь. Оставляем байки, идем по узким улочкам, где множество магазинчиков для туристов. Мы, кажемся, настоящей влюбленной парочкой, его частые поцелуи в висок, в губы, в тыльную сторону ладони, в плечо, то просто зарывается носом в мои волосы, вдыхая полной грудью. Я чувствую его всем телом, кожей, каждой клеточкой, и мне это безумно нравится. Прохожие обращают на нас внимание и умиляются нашей любви. От этого мы смеемся и больше притягиваемся друг к другу. Полностью отдаюсь его чарам и позволяю все, что ему захочется. Мы останавливаемся, крепко держась за руки, у множества плетеных корзин из ивовой лозы, выкрашенных в разные цвета, в которых гордо восседают пучки лаванды, все вместе смотрится потрясающе. Углубляемся в лабиринты, увлекаясь просмотром и выбором покупки. Сосредоточенно разглядываю корзины с лавандой, а он целенаправленно отвлекает от этого дела. Касается моих ног, будоража клетки кожи, поднимаясь вверх под платье. Тяжелое дыхание, влажность языка по шее. Позволяю, зайти далеко, прикосновением пальц до клитора, взрывая аромат, который раскрывается и выпускает тихие стоны. Проходящие люди задерживают, на нас, взгляды. Некая игра неуловима для чужих глаз. Его рука гуляет в моих трусах, изредка останавливается, когда появляется человеческий говор, ну или заблудший одинокий турист. Я горю и пылаю под его прикосновениями, тело, как клавиши рояля для создания невероятных красивых аккордов. Но его ласки обрываются всегда на самом интересном, с фразой:
  - Скоро ночь...
  В измождении вздыхаю в предвкушении ее минут.
  Магазинчики потрясают воображение, кукольными, яркими вещами и заставленными предметами по тематике цветения. Лавки с фиалками. Засушенные лепестки, шоколадки с фиалкой, мед из фиалки. Всевозможные сувениры из нее, хлебцы, булки, чай. Все то же самое и с лавандой, только больше косметических средств, кремы, дезодоранты, аромасвечи, полотенца, саше в маленьких мешочках для одежды и обуви. Даже аптеки, лекарства и настойки из лавандового сырья. Подушки, набитые лавандовыми соцветиями, тапочки с лечебным эффектом. И все, повсюду напоминает растение лаванду, фиалку, розу, это показывается цветной печатью на упаковках, полотенцах, утварь для дома, и на стенах, картинах с закатами, и горами, и лесами, и все то, что окружает нас. Это какой-то рай, здесь царит романтическая обстановка. Всевозможные ресторанчики, куда в один из них мы с Альчи заходим. Ароматный кофе с блинами и с фиалковым медом, конфетами. Через дворик, иду в туалетную комнату, чтобы вымыть руки. Раковина усыпана лавандой, и даже бумажные полотенца с тиснением из этого цветка, все это приковывает мое внимание. Любуясь всей этой красотой, чувствую нежное дыхание за спиной. Возбуждающая сила накрывает клетки, его палитра оттенков звуков прикасается к моей коже. Закрываю глаза и ощущаю, длинные пальцы пускаются под платье, отодвигая трусики в сторону и проходятся по половым губам. Его лепестки роз опускаются на шею. Наслаждение накрывает с воспоминанием о том вечере с Адрианом, когда я застала его за сексом с другой в ресторанном туалете. Меня берет отвращение к мужу, морщу нос, вспоминаю его аромат дешёвой туалетной воды, пота и всегда несвежий запах изо рта. Оборачиваюсь к Альберто и говорю ему:
  - Я твоя... - какое можно дать этому название? Его свежий аромат, всегда чуть сладковатый белый кедр, взгляд прикасания, как я могла допустить такое с Адрианом? Ведь, между нами, ничего подобного не было, того, что я сейчас испытываю с Альчи. Он дает мне то, о чем даже не догадывалась, это как в кино, и пускай это временно, знаю, что это работа, и она мне безумно нравится. Каждое касание и дыхание возносят к небесам, его молодое тело принадлежит только мне, и не знаю, кто он, ни настоящего, ни будущего, ни прошлого.
  - Я знаю... - ошеломляющий ароматный удар мне в нос, я закатываю глаза, тая в его объятиях. - Нет, не здесь, чуть позже... Когда выйдет аромат из цветов, мне нужен твой нектар... - нежно покрывая мое лицо поцелуями. Я пытаюсь поймать его губы, но он искусно обходит их и обжигает кожу своим ядом, придавая только жар.
  Наслаждаемся кофе, покупаем всевозможные сувениры для детей, мамы. Четыре часа с ним в городе поистине незабываемы. Как только возникает возможность остаться наедине, Альберто доводит до экстаза, поднимая и колыша клетки возбуждения. Я любуюсь им тайно, мускулами, белозубой улыбкой, волосами, чуть свисавшими на глаза, его походкой, торсом, ароматом. Голубые глаза ловят мой взгляд и улыбаются. Алые губы принадлежат мне, я не могу насладиться, его мало. 'Нет, только не влюбляться, только не влюбляться. Это работа!' - кричит в голове. Но нет, сейчас он мой, и пока я не наемся им, я его не отпущу, буду создавать духи вновь и вновь, главное - понять, что все же от меня требуется.
   Возвращаемся домой, вдоль полей, он останавливается у мельниц. Я с удивлением смотрю на него.
  - Сегодня аромат страсти я соберу у тебя - облизывает губы, открывая двери в старую мельницу, где все усыпано жасмином. Куда ни глянь, повсюду цветки мощного аромата любви, всецело заглатывает кожу и рецепторы нюхательного аппарата. Стол с планшетами из животного жира с лунками расставлены и чего-то ожидают, орган с маслами красуется посреди деревянного строения.
  - Цветки росли под мою музыку и были собраны именно для этой ночи, Ада.
  Я смущенно съёживаюсь, озаряя взглядом белизну цветов и останавливаюсь напротив этих лотков, не подозревая о том, что он задумал. Его руки быстрым движением расстегивают рубашку и сбрасывают ее на пол. Пресс играет в походке ко мне. Трясутся поджилки. Что он хочет со мной сделать? Накрывает аромат, исходящий от него и вокруг нас. Медленно он стягивает лямку моего платья, оголяя плечо. Я выдыхаю, ожидая дальнейшего. Горячие губы опускаются на предплечье. Скулы сводит, обхватываю его голову и запускаю в волосы пальцы, вздрагиваю от приятного ощущения. Он сверкает глазами, опуская вторую лямку платья, и тогда оно струящейся тканью падает на цветки. Снимаю с себя туфли, следую за ним к органу. Определённое масло, которое он знает, когда и куда наносить, берет в руки, капает мне на один из сосков. Его изящные пальцы кружат около него, а глаза горят, изучая мою грудь. И так перевозбужденная, и тут взрыв эмоций, как он смотрит на меня, и то, что делает. В голове играет быстрая музыка с тембром пустых струн, низкого баса скрипки сопрано. Затаив дыхание, смотрю, как он капает масло на другой сосок, водит носом по воздуху. Опускается передо мной на колени, стягивает с меня трусы, долго стоит перед вагиной и вдыхает ее аромат. Берет другое масло и капает на губы, в считаные секунды его язык прикасается ко мне. Мои ягодицы трясутся от волнительного момента, нервно кусая губы, ногтями впиваюсь в свои ладони, постанываю в томлении. В миг, он берет мои руки и протягивает их к внутренней стороне ног, помогая раздвинуть. Мои ноги не держат, полусогнутые колени подкашиваются. Тогда нежным маневром он укладывает меня на цветы жасмина, погружаюсь в цветочный рай с ног до головы. Часто дышу, вижу, как он снимает шорты, оставаясь передо мной голым. О, какой же он красивый, это слово не подходит, он само превосходство. Обходит меня, не отрывая оценивающего взгляда, опускается около головы на колени, вижу член над собой. Выгибаюсь и хочу уже ухватить его руками. Жасмин в его зубах ложится на мою шею, ведет лепестками к моим губам, вдыхаю аромат и погружаюсь в долину из белых клубков дыма с невесомыми пылинками вокруг. Приятный шум тела опускается на мое. Длинные пальцы оттягивают мои соски, губы ласкают кожу, а язык оставляет влажную дорожку, слизывая масло, то, которое он нанес. Доходит до пупка сосредоточенно вырисовывая круги. Огненный шар набирает обороты. Я не в силах сдерживать себя, сейчас взорвусь в экстазе. Тогда его пальцы проходятся по линии бикини и погружаются в меня. Мозг не срабатывает, с громким криком выдыхаю, пыльца жасмина кружит над нами, сгусток звуков аромата собирается надо мной. Я разряжаюсь и ухожу в конвульсии, тело изгибается, чувствуя липкие струны натянутого тела Альчи, грудью и животом. Мой нектар выходит на пальцы блондина, он подпрыгивает, берет стеклянную пипетку и собирает мой нектар в неё. Я внимательно наблюдаю и не понимаю зачем, а потом вижу, как он мою жидкость вводит в лунки из жира. Вот зачем это! Но что дальше? Вспоминаю фильм. О! нет! Он сохранит мой аромат и добавит эту тринадцатую ноту в аромат. Меня осеняет, то, что это будет...
  - Расслабься, мне нужно собрать до единой капли, - берет мои ноги и разводит их. От этого я еще больше возбуждаюсь, новая волна от его голоса. - Ада, ты мед, ты то, что нужно каждому мужчине. - целует половые губы, и мой нектар продолжает сочиться, а он сверкает глазами, пальцами продолжает ласкать грудь. Я чувствую, как мощная волна накрывает меня вновь, и я захожусь в конвульсии и кончаю, а он продолжает и не останавливается, собирает мед и опять возбуждает. Я вижу, как его руки прикасаются к своему члену, а глаза смотрят на мою щель, которая сжимается и просит его. Он возбуждает меня и собирает нектар, и опять до тех пор, пока все лунки не были заполнены, а потом наконец то, член входит в меня, сознание опускается глубоко и накрывает с головой, ногти вцепляются в его спину, а ноги обвивают торс с разрушительной силой, что он не в силах меня сдержать. Масла в стеклянных колбах разрываются над нашими головами. Он вздрагивает, накрывая меня своим телом. Чувствую, как его сперма сочится по моим ногам.
  - Это что было? - смотрит на меня не шевелясь. - Ты светишься, твоя кожа отражает свет.
  - Это было что-то... - закрываю глаза от сильной усталости, вспоминаю тот раз, когда я заходилась в конвульсии с Джонни, над нашими головами разлеталось стекло, и вот это вновь повторилось. Подпрыгиваю и проваливаюсь одной ногой в черную яму, вздрагиваю, как бы осознав, что не падаю.
  - Ш-ш, ш-ш, - шепчет он мне на ухо, крепко сжимая мои руки. Я вновь погружаюсь в темноту и вздрагиваю, как будто падаю.
  - Ш-ш, ш-ш. Я с тобой, все хорошо. - мое тело пытается восстановиться и не может. Устав бороться, все же теряю сознание в объятьях самого прекрасного мужчины, и хочется умереть в его руках с безупречной бархатной кожей.
  Поднимаю тяжелые веки, руки, как безжизненные нити, не чувствую губ, голос онемел, и мне кажется, что я в раю. Солнечные лучи бьют сквозь щели в стене мельницы. Ароматный жасмин укрывает нас с Альчи. Мелкая пыльца цветков взмывает в воздух. Ослепительный свет играет с кожей. Я до сих пор чувствую нотки аромата головокружительной страсти, мои молекулы сжимаются при каждой мысли о вчерашнем. Альчи спит головой на моей груди, одна его рука лежит на соске, а вторая - поверх моей головы. Его длинные смуглые ноги укрывают мои. Я скована в объятиях Аполлона. Черные густые ресницы смыкают очаровательные голубые глаза, нет, сексуальные, а алые губы расслаблены. Профиль молодого парня, спящего на мне, переходит все границы. Нет вины, я не чувствую ее, как это было со мной до недавнего времени, совесть не грызет, я счастлива. Улыбаюсь, кусаю себя за верхнюю губу, вспоминаю его прикосновение. Прядки светлых волос лежат на его скулах, он прекрасный ангел. Как могут девушки и женщины спать с моим мужем и не получать даже маленькую часть того, что я испытала с Альчи? А ведь миллионы женщин так и живут, они занимаются любовью, трудно даже дать название, это - 'просто терпят', как? Также как и я, от безысходности, а ведь они даже не подозревают, что есть совсем иные чувства, страсть и то, что, когда кончаешь, весь мир замирает, цветы просыпаются, а птицы умолкают, в голове играет целый оркестр 'семнадцать мгновений весны', где все инструменты задействованы, начиная с волос и заканчивая ароматом изо рта. Все взаимосвязано, мы умелый организм, наша кожа чувствительна, но мы не хотим этого замечать, просто закапываем себя глубоко, не давая даже шанса на малые крохи настоящих ласк, где ты паришь над землей. Где тело твое - храм ароматов и эрогенных зон, даже маленькая капелька благоуханного масла на одну из этих точек помогает забыть, кто ты и кто рядом с тобой. Согласна, жизненные проблемы и быт забирают это, соответственно, мы просто становимся, как мне однажды сказал Джонни, из рода тех людей, которые продолжают род, больше нет ничего, ничего, пустота, дети, выживание, или, наоборот, от безделья и насыщения излишествами жизни, люди забывают нежность, стыд, да, именно стыд, ведь он и возбуждает обе половины, он дает пуск и взлет к тому, о чем мы не догадываемся. Обыкновенное прикосновение может доставить человеку необычайное удовольствие. Я часто моргаю, слезы быстро скатываются на голову Альберто. Он поднимает на меня свои огромные глаза, с вопросом:
  - Почему ты плачешь? - его ладонь касается моей щеки и убирает большим пальцем остатки слезы.
  - От счастья, я никогда не была так счастлива, никогда... - в моей душе покой и целомудрие, это познание себя, своего тела. Я открыла себя, вернее, меня открыли. Я благоухаю. Я флакон чудодейственной смеси любви, олицетворение всего прекрасного на земле, это аромат.
  - Ты счастлива? - поднимаясь выше на локтях ко мне.
  Я прикасаюсь к лицу парня, при солнечных лучах он еще прекраснее.
  - Что будет после? - волнуюсь я, боясь упустить что-то.
  Он накрывает мою ладонь своей и жмется к моим губам, нежно целуя.
  - Это тебе решать. Все будет зависеть от тебя, - шепчет в мой чуть приоткрытый рот.
  Мои мозги соображают, что я могу это оставить себе и никому не отдавать своего Альчи, эти чувства, послевкусие, которое так и просят еще.
  - Это как? - серьёзно спрашиваю, смотрю ему в глаза.
  - А это просто, Ада, ты должна научиться брать, а не отдавать.
  - В каком смысле?
  - Чувства - это сильнейшее оружие, которое убивает, а вот наслаждение - оно, наоборот, воздает все то, что ты теряешь.
  - Я тебя не понимаю.
  - Ты ведь меня не знаешь, верно? Кто я и что я? А тебе хорошо, ты даже плачешь от счастья, верно? - трогает мои губы, проводит подушечками пальцев по ним, так легонько. - Тебе сейчас приятно?
  - Да. - закрываю глаза, чувствую его частое дыхание.
  - И мне, я возбужден и хочу тебя, ты только посмотри, какая вокруг нас красота... - хватает сзади мои волосы и оттягивает назад, чтобы оголить артерию. Его губы опускаются на мою шею, а язык рисует по ней узоры. Я стону от удовольствия, чувствую прилив сил, как адреналин вскрывает клетки. Он заваливает меня на жасминовые бутоны, я погружаюсь в них под его телом. Его чистый и нежный обволакивающий аромат вновь уносит меня в упоение души, мыслей и чувств, изысканностью и грациозностью бархатной кожи, теплых губ, горячего дыхания и сладкого нектара, исходящего из меня, когда его пальцы погружаются в мое тело, а затем переносят мед на наши губы, слизывая и вновь погружая в меня, пока его упругий член не окунается в бочку взрывной нотки страсти, распад частей в голове, трясет в мелкой дрожи, кровь сосредотачивается в половых органах, подходит импульс к разряду нервных окончаний. Да, искры, и громкий стон сотряс аромат жасмина, и он возвращает разряд телу с такой же быстрой волной, как и принял. Щеки пылают, часто дыша, я расслабляюсь в его руках. Семяизвержение по ногам, он подхватывает густую белую смесь в свои пальцы, подносит к моему носу и тихо говорит:
  - Вдохни.
  Я вдыхаю и чувствую аромат не каштана, не тот, от которого у меня чуть ли не рвотный рефлекс. Адриан постоянно измазывал меня спермой, которая приторно издавала нотки хлорки с мокрой псиной. Долго и старательно пыталась ее смыть, с отвращением затаив дыхание. А его аромат встряхнул меня. Воздушный, так, наверное, можно назвать, легко улавливаемый, с нотками фруктового аккорда, где присутствуют бархатные персики, сливается с отражением его образа жизни. Постоянная работа с ароматами, кажется, он пропах ими, даже взгляд несет ноту свежести зеленого чая с мятой, цветущей сакурой или лотоса, ох, да. Закрываю глаза, пытаюсь уловить ноты.
  - А теперь попробуй, пока теплая, - прикасаясь к моим губам. Я сжимаю губы, они чуть липковаты, вытаскиваю язык, провожу по липкой структуре и прихожу в восторг.
  - М-м-м, она вкусная, сладкая, на вкус как тростниковый сахар, нет, скорее всего, малиновое варенье. - улыбаюсь и целую его губы, которые слипаются в поцелуе, уносящем в долину разврата и одновременно нежности.
  - Может, молоко с малиной? - отрываясь от меня. - Зачем ты это сказала? - любуется моими волосами и убирает частички цветов с них.
  - Просто есть хочется... - смотрю на его торс, плечи, живот, на длинные ноги, подогнутые под себя в правильной линии пропорции тела, его волосы не слушаются, они шелковыми нитками переливаются на его голове, так и пытаются закрыть взгляд от меня. не выдерживаю, и позволяю поймать рукой его волосы, голубой взгляд падает на меня.
  - Не привязывайся ко мне... - ловит мою руку, целует запястье.
  - Я держусь, но сложно. - сглатываю и пытаюсь спрятать от него стыд. Мне не по себе от проявления нежности к этому красавчику.
  - Все, с кем я переспал, покончили с собой. - опускает глаза.
  - Ого! Это как? - пораженная его словами.
  - Прочитав их, мне не хотелось вновь к ним прикасаться. Их аромат отвратителен, чуть ли не до рвотного рефлекса, мой нос, он чувствительный. - потирает нюхательный аппарат сжатым кулаком. - Их аромат при встрече с нанесением известного парфюма притягивал, а когда дело доходило до секса, я порой кончить не мог, а если это происходило, те девушки, которые меня вдыхали, теряли голову, я был их наркотиком, а мне просто приходилось исчезать.
  - А зачем ложился? Зачем соблазнял?
  - Так уж выходило, я тогда не особо осознавал свой дар, также как и ты, понимаешь меня?
  Постепенно до меня доходит, что он такой же, как и я, он обладает искусством запаха.
  - Понимаю, а как ты к этому пришел? - интересуюсь его прошлым.
  - Ты забыла? Никакого прошлого и будущего.
  - Но ты сам начал, - видя, как его взгляд тускнеет. - А может, все же попробуем? Я вижу, ты хочешь выговориться.
  - Да с чего ты взяла, Ада? - чуть прищуривая глаза.
  - С того, что ты, как я. Ты одинок, и не с кем поговорить, только с самим собой.
  Знаю это чувство, я его ежесекундно испытываю, Альчи, мы справимся.
  - Только не влюбляйся в меня.
  - Поздно... - облизываю губы.
  Его голубые глаза вспыхивают искрой, на лице размякают мышцы, волосы приподнимаются, и кожа светлеет.
  Не знаю, почему я так ему ответила? Я не могу дать название этим чувствам, но они к нему явно не простые с одноименной нотой, меня влечёт к нему, мне хочется прикоснуться к нему, вдохнуть, он как бутылек аромата с многочисленными аккордами, которыми невозможно надышаться и раскрыть до конца.
  - Ох, что ты делаешь со мной, - прерывисто сглатывая и не отрывая взор от моих губ. Кажется, что эти секунды, как в замедленной съемке, он вдыхает срывавшийся с моих уст аромат. - Давай уже поедим, у нас с тобой уйма времени, для того чтобы узнать друг друга, - встает и протягивая мне руку.
  Мы выходим на свежий воздух, из цепкого аромата. Мысли приходят в себя, отпускает чувство эйфории, от которого все время хочется секса и испытать оргазм или удовольствие от его прикосновений. Он меня пьянил, тут и говорить нечего, вскружил голову, заставил быть счастливой. В глубине души я благодарю судьбу, ЕГ за подаренное время рядом с таким человеком, который похож на меня. Который вырвал из жизни, из того, что я испытала, весь ужас семейной жизни, постоянного контроля, чтобы не подпускать мужа к себе, от того, чтобы такого выдумать, чтобы он не догадался, того, чего не стоило еще и знать. В общем, все три месяца в контракте, были большой и жестокой ложью, но я себя успокаиваю лишь одним - что все скоро закончится и я открою козырные карты. И у меня будет выбор трудным, но точно знаю, что с Адрианом не останусь, он не тот, с кем мне нужно быть, и уже не терпится, скорее все окончить. Но в данный период жизни, от ароматов потеряла счет минутам, дням, забыла, кто я, постоянно под действием опиума, сильнейшего наркотика, и, если честно, даже не догадываюсь, что после прекрасного чувства наступит ломка, и о том, что нужно отходить и забыть эту эйфорию, жить нужно дальше и совершать то, что мне написано судьбой. Мы идем пешком вдоль сиреневых лавандовых полей, держась за рули велосипедов. И мне хочется, чтобы эти мгновения не кончались, мне с ним достаточно хорошо. За разговором подходим к дверям нашего корпуса, где уже накрыт стол на двоих.
  - Ты мне сказал, что я могу оставить все как есть, - кошусь глазами на него, сквозь волосы. - Все то, что мы сейчас испытываем.
  - Ада? - Он останавливается, облокачивается о руль и смотрит с серьёзным видом. - Наслаждайся настоящим, ведь мы с тобой создаем аромат, - тяжело сглатывает. - Ты еще не знакома с ней. И вообще ты не знаешь, кого ты можешь встретить завтра, не нужно так привязываться, знаю, я тоже испытываю невесомое чувство рядом с тобой, но повторяюсь - пользуйся мной.
  - Я не привыкла пользоваться... - заправляю волосы за ухо от легкого ветерка.
  - Но это одно из самых главных условий в твоей работе, чтобы создавать, тебе нужны новые аккорды. - его глаза сверкают.
  - А ты встречал таких, как я? Ты уже проделывал то, что со мной, с другими? - безумно интересно, был ли у них такой эксперимент.
  - Да... - запускает пальцы в волосы, чтобы убрать чёлку со лба.
  - Да? - не понимаю, мотая головой. - Ну, ты ведь сказал, что все, с кем ты переспал, покончили с собой.
  - За исключением одной... - его глаза расширяются, и то, что он сейчас вспоминает, явно волнует больше меня, то, что он испытывал ранее с кем-то. Вспоминаю ее аромат, как у меня подгибались ноги, как в один миг испытывала оргазм, только представляя ее.
  - Это она? - неуверенно спрашиваю я.
  - Да, она... - продолжив катить велик по проселочной узенькой тропе.
  - Это она, - подтверждаю его слова, камень падает с души, и все же это она.
  - Как ее зовут? - догоняю его.
  - ELLE, и это она, на все сто процентов, если ты сомневаешься.
  - А тот мужчина тогда кто? - не унимаюсь я.
  - Ада! А вот этого я не скажу, ты ведь и сама знаешь, кто он!
  - Я запуталась, у них одно имя на двоих?
  - Об этом знаем только мы! У медали есть две стороны, но она одно целое, не так ли?
  Мы около нее знаем две стороны, а остальные видят только одну сторону. Временно ты пока тоже видишь одну, но скоро ты все узнаешь, поверь мне.
  - Две стороны? - задумываюсь, и мне даже в голову ничего не приходит. Кто они друг другу? - Ты ее тоже слушал? Тогда просто в письме ты... - обрываю себя на полуслове, ожидая ответа.
  Он отбрасывает велик в сторону и подходит ко мне, берет мое лицо в свои ладони.
  - Ада, ты ее не знаешь, когда ты увидишь, сможешь ответить на свой вопрос сама, а сейчас будь моей, - нежно касается моих губ. Я закрываю глаза и погружаюсь в сладостную волну его аромата.
  После вкусного, уже, обеда я принимаю душ, и мы с Альбертом оказываемся в лаборатории, где начинаются уроки по созданию аромата.
  Каждую отдельную нотку он мне расписывает, как ее сохранить. Где и как возрастает то или иное растение. Я внимательно слушаю, не отрывая взгляда, его движения рук правильные, непринужденные, он владел своим телом в совершенстве. После долгой и объёмной информации он ставит готовый продукт перед моим носом и приказывает найти все ноты. Я беру стеклянную пипетку, капаю на платок, вдали от носа взмахиваю им, закрыв глаза, как будто вижу все те растения содержащиеся в бутыльке. Дерево невысокое, примерно около пяти метров, крона широкая, раскидистая, образована толстыми скелетными побегами, отходящие от ствола под острым углом вверх. Яйцевидные листья, безупречно гладкие и блестящие, насыщенные зеленым цветом, и среди этой листвы вижу шаровидные желтые плоды, аромат не лимона, нет, на ум приходит бергамот, м-м-м, очень приятный, насыщенно выражен в вихре сочной свежести. Амбра, слезы на коре, выделяют мягкий лёгкий мотив древесины стойкого шлейфа, ну и ко всему этому пыльца розового дерева, так сказать, плоды его, румяный перец, обладающий интенсивным пряным ароматом. Неповторимый чувственный запах.
  - Несомненно, это мужской аромат, - перечисляю ингредиенты, наслаждаюсь его пряностями.
  - А вот скажи, духи используются по назначению, каждый аромат несет информацию, сможешь ли ты ее прочитать в смеси ароматов? - приподняв одну бровь в ожидании моего вердикта.
  Я еще раз махаю платком и с восторженностью стараюсь ответить:
  - Фруктовая свежесть, энергия пряных нот и чувственный аромат древесного шлейфа. Такое сочетание, скорее всего, подходит для людей, которые всегда в движении, где историю жизни пишет свобода, - сосредоточившись на аромате и читая звуки. - Слышу отголоски любви и мечтаний, смеха и радости, аромат дает всплеск эмоций к дополнительному успеху в спорте, однозначно, да!
  - О! - подперев кулаком свой подбородок, он задумывается на минутку, а потом бросает взгляд на меня. - Твой нюх бесподобен, Ада, ты знаешь об этом?
  Я лишь улыбаюсь, ожидая следующего экзамена.
  - Ну, вот этот как тебе?
  Я проделываю то же самое.
  - Грейпфрут? Как его сохраняют? - вдруг яркое сочетание слышится в этом аромате.
  - О! Эссенцию грейпфрута получают при помощи холодного прессования его цедры, - задумавшись и ожидая дальше моего монолога.
  - Это пробуждающая эмоция гармонии верхней нотки аромата, следом стимулирующий пикантный черный перец, сердце, ну а ветивер - этот шаманский, чуть сладковатый аромат, сдержанность, но одновременно притягательная сексуальность, взрывает клетки крови, колыхает ассоциации то раскалённых жгучих песков, то с пыльным сухим запахом, то влажных деревьев, лесов с мокрой травой, то таежных испарений прелой листвы, смятых цветов, перезрелых ягод и фруктов, упавших на траву, - задумываюсь, - Вот здесь и присутствует нота цитруса, так сказать, дуэт Афродиты. - ؅ внюхиваюсь и добавляю: - Для мужчин, которые любят ночную жизнь и приключения в ней, больше для города, чтобы заполнить то, чего не достает в повседневной жизни, - закрыв глаза. - Они бы подошли для моего мужа Адриана! Но почему он их не выбрал? А постоянно какие-то дешёвые, искусственно синтетические ароматы.
  - Нет, не для него, это точно! Здесь ты ошибаешься.
  - Но почему?
  - Да потому что он тот человек, у которого аромат - это инстинкт, а не жизнь, он не умеет им пользоваться и принимать от него все ассоциации наслаждения, - наклоняется ко мне вплотную. - Да что там ассоциации, когда рядом с ним клад достижения оргазмов, бесконечное наслаждение.
  - Да он мне не раз говорил про мой аромат и поэтому женился только из-за моего запаха. - я взгрустнула, а не потому, что я личность, красивая женщина, самоуверенная, со стрежнем внутри. - Что-то я не то говорю...
  - Верно, он женился, потому что ты его пленила ароматом, сама не зная почему. Любви нет! Сейчас ты это понимаешь? - сбиваясь с толку, быстро говорит он.
  Понимаю, да, сейчас, я это понимаю.
  - А ты в неопытности и незнании своего дара, так как, во-первых, социум внушил: жениться, семья, дети, во-вторых, боязнь остаться одной, ну а в-третьих, хоть кто-то обратил внимание! - кладет свою ладонь на мою и соболезнующее продолжает: - Если бы не твоё любопытство к тому зданию, куда входили одни мужчины из высшего общества, и то, какая смелость была в тебе ворваться туда мужчиной, ты бы здесь сейчас не сидела, - кашляет, - А продолжала жить той жизнью, которую тебе навязали и общество, и муж, и все, кто тебя окружает. Знаешь, я уверен, что ты жила с ним не от великой любви и он никогда бы от тебя не ушел, так как действовал не умом, а импульсом, который ты выделяла, и скажу тебе: когда злишься, ты выделяешь заряженные молекулы - медово-сливочную ваниль, так сказать, аромат бензоина, древесной смолы. И самая главная информация, которую он несет, раз мы уже затронули эту тему, - выпрямляется и поднимает обе руки кверху, запускает пальцы в волосы, - Сильнейший антиоксидант, успокаивающий, расслабляющий и снимающий стресс, но при этом стимулирует работу мозга, тонизирует сердце. Ну, в общем, ты источаешь молоко девственности, тебе это о чём-то говорит?
  - Ничего себе! - подношу свои руки к носу и глубоко вдыхаю запах кожи, чтобы почувствовать хоть малую часть того, что мне донес Альберто.
  Он смеется, умно разглядывая, что я делаю.
  - Ада, этот аромат источается только тогда, когда ты злишься. А сейчас ты несешь сосем другую информацию.
  - Откуда ты столько знаешь? - не выдерживаю. - И какой сейчас аромат я источаю? - любопытство берет вверх.
  - Знаю, потому что я в команде, ну и потому что я вырос здесь...
  - Вырос? Здесь?
  - Да, Ада, это мой дом. Это моя мастерская, и мне поручено самое важное дело, какое только может быть в твоем списке. - отходит, выдыхает устало, оглядывается по сторонам, продолжает:
  - Когда ты спокойна, твой аромат - тонкий, еле уловимый, но одновременно дерзкий, и аккорд розы, наполненный юностью, но это не дуновение ее, а более похож на африканский шиповник, во время цветения, его желтые тычинки собирают вокруг себя миллион бабочек и пчел. Сияющая свежесть и мягкость твоего спокойствия притягивают мужскую половину. - упирает руки в бока, подогнув одну ногу, он облокачивается о край стола. - Раньше этого не было, почему? - и как только я открываю рот, желая что-то сказать в свое оправдание, он отвечает на свой вопрос. Ну почему он так все время делает? - Потому что ты маскировалась, ты курила, действовала, не подозревая об этом, организм сам просил этого, ты боялась взглядов, этим самым ты пряталась под невидимой вуалью, аромат притуплялся, а Адриан чувствовал его, когда приближался к тебе, и ты несла ту информацию, в которой он нуждался, уверенность в тебе, что ты простишь, поймешь, что ты как щит для него. Как бы выразиться? - приложив свой указательный палец к подбородку, мысленно собираясь, чтобы правильно донести информацию. - Ну, нагляднее будет сказать, что ты как зарядка для телефона, дающая энергию для продолжения жизни, и неважно, как ты выглядишь, толстая или стройная, он выбрал тебя не потому, что он влюбился в тебя и ты запала ему в душу как женщина, а потому что... - смотрит на меня. - Твои оттенки аромата разные и по-разному раскрываются в той или иной ситуации. Он не знает и даже не догадывается об этом, и многие так живут, он просто питается тобой, пользуется. - остановившись, смотрит на мое выражение лица.
  - Меня невозможно полюбить? Я не притягиваю как женщина? - мои заслезившиеся глаза смотрят ему прямо в лицо.
  Он улыбается и подходит ко мне, поднимает со стула, сжимает мои плечи.
  - В тебя невозможно не влюбиться, ты даже не представляешь, какую ты энергию несешь, когда хочешь. Твой аромат белой лилии, а этот цветок королевский, источать этот неповторимый и запоминающий аромат могут женщины только властные, подавляющие, им равных нет и не будет. Поверь, на своем жизненном пути я только двух слышал - это ты и ЕГ, даже цветение его в виде короны. Ты поистине властная женщина, но тебе никто об этом не сказал, и ты жила простой жизнью. А Адриан не знал, что с тобой делать, это как мартышке дать гранату. - проводит пальцем по моей щеке, часто задышал. - Если тебя поместить среди целых букетов великолепных цветов, ириса, жасмина, иланг-иланга, розы, откроется чувственный аромат бергамота, лимона, гардений, розового перца, оставляя за собой поистине неизгладимый шлейф древесного аромата, бобов, ванили, гвоздики, гелиотропа, мускуса, палисандра, пачули и сандала. Ты, все это ты, затмеваешь собой все вокруг и одновременно сочетаешь все эти ароматы с послевкусием белой мяты с клубникой и молоком. И знаешь, та красота, которую ты уже источаешь, фигура и манеры преподнести себя - все в совокупности - это как вечернее платье не будет смотреться с домашними тапочками и без правильного макияжа. Все должно гармонировать, и сейчас мы довели тебя практически до того самого пика, когда твоя красота взорвет мир, Ада. Вот я стою перед тобой, знаю, что, красив и обаятелен, многим нравлюсь, но не каждому отдамся, понимаешь? И мне очень трудно держать себя в руках, помимо того, что я постоянно хочу тебя, все мои мысли только о тебе, ты заполнила меня всецело, и самое главное, чего я боюсь... - сверкает взглядом, обрывает бархатный голос. - Полюбить тебя и броситься в омут с головой. Адриан не твой тип мужчины. Он еще не знает, кто с ним рядом, скоро, совсем скоро, он узнает, но будет поздно. Я не думаю, что ты с ним останешься и будешь терпеть крах каждый раз, когда он будет вставлять свой член в тебя, чтобы поскорее насытиться, так оно и происходит. - наклоняет свое лицо к моему, чуть ведя носом по воздуху, - И поверь, таких, как я, у тебя будет очень-очень много, я имею в виду ценителей изысканных женщин, с которыми не просто хочется находиться, а вдыхать ежесекундно все части тела. И все мы пытаемся до тебя донести, что твое сердце не привыкло получать столько внимания от мужчин, но, надеюсь, со временем ты привыкнешь. Терпение и еще раз терпение.
  Слова Джонни, о нет, он сказал его фразой, его интонацией, о, как это прозвучало.
  - Ты говоришь как Джонни, прости, но это так. Вас что-то связывает, у тебя манера движения схожа с его, даже интонация некоторых слов и ударение, я могу долго перечислять...
  - Ш-ш-ш. - прикладывает указательный палец к моим губам. - Я его сын. - щеки вспыхнули, он явно не хотел этого мне говорить, но это вырвалось с гордостью, что он его сын.
  - Ничего себе! - бледнея и краснея одновременно, сбитая с толку, не зная, с какого конца начинать все обдумывать.
  - Я же говорю, тебе не стоит знать.
  - Стоит, я смогу, вынесу. - оглядываясь по сторонам, ищу признаки пребывания Джонни.
  - Его здесь нет, ты же знаешь, его отстранили от тебя.
  - От меня? Не от работы?
  - Н-нет, не от работы, от тебя.
  Камень падает с души, слава Богу, надежда маячит перед глазами.
  - Значит... - размечтавшись, что вновь его увижу, как только контракт окончится.
  - Нет, нет, еще раз нет. Ты его не увидишь даже по окончанию контракта, а знаешь почему? - и опять отвечая на свой вопрос: - Потому что у него появились чувства к тебе, а это помешало бы прийти тебе к цели, и судя по тому, как ты источаешь запах, а на него у тебя совсем иной, не такой страстный, а наоборот, запах синевы ночной фиалки, обволакивающий головную кору и не подпускающий к себе никого, а мне это не надо. Мы не сможем достигнуть результата по окончанию аромата, нужны иные аккорды, те, которые будут звучать как вызов миру, - вдыхает меня. - Отпускай его, так же как мужа, принимай меня всецело, - прикасаясь своими губами к моим, легонько, как утренняя роса по зеленой траве стекает вниз к земле, слизывая бархатистость, плотность листа и прогибая под своей невесомостью упругий лист так, чтобы, упав на землю, не разбиться, а впитаться всем телом в почву, где жизнь и бурлящие эмоции, там, внутри, тепло, и энергетический сгусток подходит к моим половым органам. Я закрываю глаза и подпускаю его аромат к себе, пытаюсь стереть из памяти Джонни, чернокожего мужчину с белой лилией на спине, его слова 'запомни меня'. Темные глаза, ладошки молочного цвета, пальцы по моей груди, я отдаюсь в его объятия, вдыхаю аромат, да, и этот запах - отражения меня, белой лилии.
  - Ада. Ада, - вырывает меня из прошлого. Открываю туманные глаза на Альчи. - Ада, - шепчет он.
  - Как тебе это удалось? Я была в объятьях... - его пальцы скользнули по моим щекам. - Я могу воспроизвести его аромат и дать почувствовать тебе, но пойми: я знаю, ты его желаешь, потому что любишь, он залез в тебя очень глубоко, его аромат звучит нотами в тебе как печальная скрипка. - отрываясь от меня и хватая за руку, тянет в другую лабораторию, вниз, в подвал, где происходит дистилляция, где сохраняются ароматы разных цветов.
  И все же прокручиваю у себя в голове: 'Я могу воссоздать его аромат'. Как? Оттягиваю его за руку прежде, чем он хочет мне что-то показать.
  - Альчи, скажи, это как - ты можешь воссоздать его аромат? - Он оборачивается, его устремленный горящий взгляд смотрит на меня. Выдыхает и выдает:
  - Ну, это такой способ, когда ты хочешь чего-то получить от человека.
  - Это как?
  - Ну, допустим, ты приходишь домой, и тебя встречает муж и жаждет твоего тела, твоя реакция, но не забывай - у тебя контракт.
  - О как! - задумалась я.
  - Это обратная, соблазнениям, реакция, называется 'подавление сексуального мышления'. Прежде чем возбудиться, мы начинаем представлять удовольствия, которые возможно получить от близости с человеком, ну или от просмотра порноролика, или самоудовлетворения. Часто так бывает, что люди сами себя удовлетворяют, потому что не могут получить того сладостного момента от партнера. Я имею в виду кульминацию ласк, разряд, семяизвержения, или на человеческом языке 'кончить', поставить точку, так сказать, насытиться. - отворачивается и подходит к бочке, где происходят испарения воздуха, пропитанного ароматом, и капельки собираются в стеклянную колбу. - Что ты делать будешь? Он уже представил тебя обнаженной, и его половые органы готовы к разряду с тобой, - обращая на меня удивленный взгляд. - Что?
  - Ну, как сказать, если честно, я бы начала какой-нибудь разговор и постаралась уйти от этого, как-то мне это удавалось.
  - Ну и?.. - ожидая дальше.
  - Ну и ничего бы не было.
  - Но в тот вечер, после его измены, тебе пришлось... - закусывает губу, голубые глаза принимают вид стыда.
  'Он все знает про меня...' - кричит в голове, мои щеки наливаются алой краской.
  - У вас консилиумы проводятся по поводу моей личной жизни? - все, что я могу проговорить.
  - Ада, ты под контролем, и чтобы тебя хоть чему-нибудь обучить, нам нужны подробности твоего становления, вот и все. Твоя реакция на то или иное действие, эмоции и твое желание дальше продолжать контракт. Мы не можем тебя заставить, ты должна сама захотеть.
  Вспомнилась та самая картина, когда Адриан лизал ту мерзкую женщину, и как такое возможно? Мой стыд и унижения сжимают мое сердце, обнимаю тело и сгибаюсь пополам, слезы выступают на глаза при воспоминании о вкусе отвратительного члена мужа. Внутри все заколотилось, отвращение пускается медленным ядом по венам.
  - Я могла избежать этого? - вдруг меня осеняет.
  - Ну, конечно, мы можем уйти от многого в нашей жизни, главное - уметь управлять своими чувствами, а не давать им волю ломать дрова как попало. - его светлые глаза и губы, лицо, волосы смотрят на меня, а потом его палец принимает каплю готового эфироносного масла и подносит к носу. Он вдыхает полной грудью, волосы всплеском откидываются назад. Кажется, что его ноги приподнялись от пола, глаза сомкнулись под густыми ресницами.
  - Послушай... - шепчет он, обращая свои глаза на меня, цвет очей явно изменился, они стали ярко-синими, темнее тона на четыре точно. Я медленно подхожу к нему и тяну нос к его пальцу.
  Буря эмоций приводит к шоковому состоянию. Сочетание не одной ноты, а множества, открываются по одной. Подкашиваются ноги, разум млеет, когда они все разом обрушиваются на нюхательные аппараты.
  - Это... - хотела только произнести, как он меня обрывает.
  - Тринадцатая нота, - с дрожью в голосе произнес он, добавляя: - Твоего аромата, - передвигаясь к другому дистилляционному аппарату, обращая мое внимание: - А это моя, - подносит его аромат к моему носу. Ну, все, меня уносит, все мои воспоминания стираются, остается только я и он. Все блаженства, которые я пережила, ту страсть, нежность, волна изнутри с бурлящими каплями молекул покрывают мое тело. Аромат жасмина, пыльца, кружащая в воздухе при свете солнечных лучей, его улыбка, взгляд, дрожащие губы в прикосновении к моему телу. Соединение наших тел, бархатное трение кожи, источающий нектар моего сознания. Я не здесь. Я в раю.
  - Теперь ты понимаешь суть? - выдирает мой разум откуда-то извне.
  Я сглатываю и стараюсь сфокусировать взгляд на его образе передо собой.
  - Да-а-а-а... а-а-а-а...
  - А теперь попробуем соединить все ноты, все тринадцать.
  Мы возвращаемся обратно в лабораторию к органу. Воспроизводим мой аромат, добавляем тринадцатую и получаем готовую громкую и одновременно тихую, страстную и одновременно подавляющую, головокружительную и одновременно успокаивающую, сочетающую в себе энергию женщины сильной и слабой, драгоценной и всегда желанной. Ритм аккордов бьет по ушам, кричит, сохраняя нежность и покорность. Непроизвольно рисуется образ девушки сзади, я позволяю фантазии раскрыться и отдаюсь ей. Длинные ноги на тончайшем каблуке туфель белого цвета, походка, изящные бёдра, в красной обтягивающей юбке открывают внутреннюю сторону бедра при шаге в изящном разрезе. Обнаженный торс, вокруг него розы, и каждая несет свою информацию, красная роза, ольфакторное наслаждение сочной малины, лимонной цедры, слегка пряный оттенок имбиря дает понять: возьми меня. Роза меньшего размера чуть розовеющего цвета явно даёт понять, что она одна из самых нежных цветков на теле роскошной блондинки. Нота прохладного сорбета в самый жаркий день, мороженое, я вижу разноцветные шарики мороженого, шоколадные, зефирные, ванильные, клубничные, трюфельные, черной смородины, мятные, освежающие пралине. О-о-о-о, какой вкусовой взрыв, слюна непроизвольно течет по губам. Всеохватывающая свежесть нот не сбивает с толку оттенка лимона и малины, пиона и гардении. Энергетическая сила цитрусов стихает, и проявляется жасмин, олицетворение сладкого искушения: попробуй меня, я твоя. Двигаюсь выше взглядом по силуэту. Светлые волосы в такт прыгают по плечам героини, и вот она оборачивается, и ее взгляд из-под пышных длинных ресниц смотрит на меня. Я ощущаю благоухание успокаивающих нот белого мускуса, ощущение кашемира на коже, чувственность ее губ и женственность в чертах лица, и я понимаю, что это я, смотрю на себя со стороны, нет, не со стороны, а в глаза, и ахаю.
  - О-о-о-о-о-о!
  - Как тебе? - оклемался и смотрит на меня, - Продолжим? Или оставим, когда силы придут. Я истощился, меня покинули силы, ты как? - откинувшись в кресле, пребывая в эйфории.
  - Это что-то, я таких эмоций еще не испытывала при вдыхании аромата.
  - Ты хотела сказать, при прослушивании.
  - Да, точно, эта мелодия взорвала мой мозг. - тоже откидываюсь в кресло, расслабив ноги и руки в произвольном состоянии, не обращая внимания ни на что вокруг.
  Мы отключаемся, сон поглощает меня. Сколько времени проходит? Просыпаюсь, все ароматы стихли, птицы устроились в своих гнёздах, бабочки спрятали крылья, пчелы затаились вокруг цветов. День закрыл глаза, и полуночное состояние освещает луна.
  - Что произошло? - шепчу я, вглядываясь в лунном свете в Альчи, который трет глаза и с восторгом смотрит на меня.
  - Нам удалось, Ада, тебе удалось передать весь спектр твоего аромата, понимаешь? - встает с кресла, подхватывая меня на руки и кружит, начинает смеяться. - Нам удалось! Удалось!
  - Что дальше? - упираюсь в его плечи руками, смотрю сверху вниз на счастливое лицо.
  - А теперь в массы! Ты богатая, Ада! Ты самый богатый человек на земле!
  - В каком смысле? - смеюсь вместе с ним.
  - В прямом и переносном, после все узнаешь, а теперь нам нужно поужинать, и давай искупаемся.
  Я киваю головой.
  После ужина, где бурное обсуждение по поводу пережитых эмоций и то, какие ассоциации были у каждого, и они у нас совпали, потому что все пропорции по созданию аромата были соблюдены верно. Мы отправляемся под лунным светом на берег лазурного моря. Тихие волны, морской аромат с солью приводят меня в чувство, мы резвимся в воде, как малые дети, брызгаемся, лежим на спине на темной глади воды и считаем звезды, рассматриваем планктонов у себя на руках, мечтаем и просто разговариваем. Нет ни вопросов, ни ответов, про все: про птиц, море, про свет в конце туннеля, про то, как пахнут морские яйца, какой вкус у рыбы-меч. А когда мы выходим из воды то наши обнаженные тела засветились при лунном озарении. Альчи смотрит с обжигающей волной, что в горле пересыхает, его руки падают мне на влажные волосы, рассматривает лицо, ощупывая мою кожу, как бы проверяя наяву это или во сне. Я приобнимаю его широкую спину, нежно провожу по ней руками, сбрасывая капли воды. Вижу, как у него расширяются зрачки, и эрекция наступает быстро.
  - Твоя кожа - это проводник к твоей точке, откуда все испарения нектара, - скрипит, стонет он, опускаясь мне на ключицу, переходя на руки и плавно ведет пальцы, как по клавишам пианино, как будто наигрывая мелодию и волнуя мои клетки кожи. - Закрой глаза... - как только его ладонь касается моей... Повинуюсь, глубоко вдыхая морской воздух. Шелест волн по гладкому песку, где-то слышится всплеск воды, все эти звуки начинают перерастать в аккорды красивой музыки. Бурно успокаивая и волнуя меня внутри, обжигающий огонь охватывает кожу, когда его губы опускаются на мои соски, играя языком и покусывая их зубами, обжигает паром изо рта. Я стою перед ним, подгибая ноги, тело плавится от жара. А потом ощущаю - его тепло уходит от меня, ночной воздух проходится по мне.
  - Не открывай глаза, - шепчет мне на ухо сзади. Его пальцы проходятся по костяшкам позвоночника, как по клавишам саксофона, нажимая на них создает звучание, от которого кружится голова и рисуется другой мир. Перед глазами море ярко-розовых цветов, вдыхаю чувственный и обнаженный аромат, девственный, парящий в огромном пространстве. Свет бьет с разных сторон, я не могу найти его источник, погружаясь телом в бутоны. Его руки скользят по ягодицам, чуть раздвигая их. Я глубоко набираю в легкие воздух и слышу аромат, скользящей волной свежести бергамота и розового перца. Пальцы ползут ниже к моим стопам, а губы нисходят на поясницу, мое тело падает вперед. Ноты раскрываются, постепенно гармонируя с нектаром персика и пачули, бобов тонка. Его язык скользит по большим мышцам, углубляясь, беззвучно вскрикиваю, раскрываясь сердцем чувственными аккордами, поглощаю их сама и отдаю его носу. Он сжимает ягодицы и раздвигает, проникая в меня все глубже и глубже, слизывая мед. Моя макадамия, пропитанная сиропом ванили, раскрывается брызгами нового чувства и ласк с вкраплениями черной смородины и свежей мяты. Финальный аккорд - поворот моего тела навзничь, роняет на песок и входит, оглушая парфюмерной композицией ванили и пачули.
  Голос упирается дыханием в шею, чуть касаясь губами встревоженной кожи:
  - Я люблю тебя... - слизывает капельки пломбира с кожи сливочного вкуса.
  О! Он это сказал! Что он сказал? Я не верю его словам, это для эффекта или правда?
  - Что? - поворачиваю голову, смотрю в его глаза.
  - То, что я с тобой сейчас сделал, привело меня к умозаключению, что я люблю тебя.
  Во мне что-то происходит, я чувствую, начиная с крови, переходящая в самое сердце, перерабатывая информацию, с сильными ударами качая мышцей в области груди, я выдыхаю. Он замирает над моими губами, чуть прикрыв глаза.
  - А сейчас новая нотка открылась в тебе, раньше ее не было, разве тебе никто не признавался в любви? - осознавая мой крах.
  Я отворачиваюсь от него, дышу пылью песка и соли. Он опирается руками о песок около моей головы и, склонившись всем телом надо мной, тихо говорит:
  - Ада, мы можем с тобой сбежать, у нас есть формула успеха, формула любви, аромата, аккорды произведения, ноты у нас в телах, и никто не сможет воспроизвести их.
  - Какая нота? - не расслышав его предложения, затуманенная той фразой, которую мне никто в жизни не говорил, слова любви, и это правда, ни один мужчина, даже мой муж. Меня опускает на дно, горечь накрывает, перекрывая кислород в голове.
  - Ада? - прерывисто дыша, разглядывая мое потерянное состояние.
  - Ты правда меня любишь? Как такое возможно? - пытаюсь себя успокоить, что это часть игры.
  Он отодвигается от меня и усаживается на песок, согнув ноги и облокотившись на них, устремляет взор на черную гладь воды.
  - Не надо было мне этого говорить...
  - Почему? - спрашиваю я, вглядываясь в его лицо в озарении луны. - Это твои чувства ко мне или это часть работы? - сглатываю и присаживаюсь около него. Прохладный ветерок остужает жар тела, вокруг тишина, окутанная мраком, небольшие скалы, и лесок неподалеку раскидывает шум, колыханием листвой.
  - Давай сбежим, хочешь? Мы будем любить друг друга бесконечно, я услышал в тебе ноту, когда произнес эти слова, а это значит, что все еще впереди, новые ароматы, новые мелодии. В твоем теле произошла реакция, похожая на альдегидное соединение, легкий аромат цветочной свежести, точно задули свечу, и шлейф горькости и туманности обволакивает мозг или созданную уже готовую композицию свежей струей пьянящего волшебного шипра, восточной пряности редких видов роз, чуть смешиваясь с древесным ментолом, мятным маслом, камфарой и борнеолом. О-о-о-о, как же это звучит божественно, если бы ты могла это послушать, но исключительно только я могу испытать эту эмоцию взволнованного момента. - он обворачивается ко мне и, вглядывается в глаза, продолжает: - С одной стороны, это мое чувство к тебе, без лишнего, да, я испытываю к тебе любовь и готов отказаться от всего, что имею, ради того, чтобы слышать каждую ноту твоего аромата, - выдыхает, запустив пятерню в волосы. - А с другой стороны, мне хотелось попробовать этот прием, и он сработал. Если человеку хоть когда-то в жизни признавались в любви, он уже приобрел эту ноту, и она в нем будет до конца жизни. Часть его уже взволнована этим чувством, и даже если он слышит повторные слова любви, неважно от кого, он не будет выделять дополнительную ноту, а только раскроется, как роза. Ты понимаешь, я делаю вывод, что это мое первое признание в любви к тебе, и пусть оно останется со мной. Не бери в голову, прости, это был своего рода эксперимент, - отворачивается к ряби волнующегося моря.
  Альчи был сейчас искренним, его голос, взгляд и движения волнуют меня. На какое-то мгновение хочется ответить: 'ДА, давай, я согласна'. Все оставить и быть счастливой с ним до конца жизни, заниматься волшебным сексом, которого я никогда в жизни не испытывала, да что там, и в книгах такое не прочтёшь, и по телевизору не покажут, ведь те чувства, которые испытываешь во время раскрывания аккордов, твой мозг расщепляется на мельчайшие молекулы, сосредотачиваясь в интимных зонах и отдавая телу те ощущения, которые сжимают прессом розы или другие ароматные цветы, захлебываясь приятными феромонами, концентрируешься и выпускаешь эфирные масла с такой скоростью, что твое тело продолжает пульсировать несколько часов подряд, сжимаясь и разжимаясь, как резиновый мяч, ударяясь о пол, о плиту из бутонов роз, брызгаясь ароматным соком. Но потом на замену всему всплывают лица детей. Слезинки катятся из глаз, все то, что я уже пережила, и то, как я близка к тому, чего так долго жду, хоть на миг увидеть ее и погрузиться в неё. Джонни, его черные глаза, как мне не было прекрасно с Альчи, с его сыном! Сыном? И тут неожиданно задаю ему вопрос:
  - Он твой отец? Расскажи... - кладу ладонь ему на плечо, опускаясь к запястью, беру в свои руки.
  - Он мне не генетический отец. Он меня усыновил... - быстрым взглядом меня озаряет, и я опять наблюдаю за его мимикой в профиль. - Моя мать работала на этих плантациях днем и ночью, а если ты знаешь, жасмин собирают именно в темное время суток. Я родился среди цветов и рос, вдыхая соки их жизни. Мой нос и разум впитывали всю величественную красоту даров природы. Ну а когда мама умерла здесь же - у нее было больное сердце, - я, стоял на коленях, плакал несколько дней, а когда почувствовал запах гнили, то решил укрыть ее тело бутонами цветов, добавляя смолы, корешочки всякие, смешивая ароматы, чтобы перебить запах гнили, я был мальчишкой лет пяти и толком не знал всю химию. В одно прекрасное раннее утро я встретил Джонни, он то и заметил меня с мёртвой мамой и воздвигнутым храмом вокруг нее. Его черные глаза раскрылись ко мне добротой. Я сразу его полюбил, безграничная ласка ко мне, привязала. Он обучил всему, дал образование в лучших школах Европы, у меня было все, но кроме одного - любви. Я еще не влюблялся до этого момента. - поворачивает лицо ко мне и смотрит со слезами на глазах.
  Мое сердце взрывается от боли, тоски, я принимаю его в свои объятия, крепко сжимаю трясущееся тело, глажу по волосам, спине, плечам, он мой всецело. Но как мне ни было больно и одновременно хорошо с ним, все же я молчу, не отвечая на его вопросы, прижимаюсь обнаженным телом к его коже.
  На следующее утро я просыпаюсь на террасе в бутонах роз, с загорелым блондином. Беру бутон и молча его рассматриваю, вспоминая разговор с Джонни тогда, когда впервые здесь побывала, как я ему говорила о своих мечтах, о том, что хоть раз в жизни желаю проснуться в лепестках роз, а здесь целые сады для меня. Мое тело нежится на бархатных соцветиях, пропитываясь нектаром аромата, а рядом красивый мужчина, который меня любит. Моему счастью нет предела, но, если честно, понимаю, что все это кончится и мне нужно возвращаться в реальность. Продолжить врать мужу, вспоминаю наш последний разговор по телефону, где были слышны женские голоса и смех. Нет, меня это не трогает, да и как это могло меня уже задеть, когда я такое испытываю? Но одно успокаивает - осталась пара недель до окончания контракта, и я буду вольна в своих решениях.
  - Доброе утро... - шепчет красивый парень около меня, ловит мою руку с розой и подносит к своему рту, нежно целует ее и возвращает мне на губы.
  - Альчи, все то, что я вчера узнала, останется во мне. Если будет возможно, то я буду рядом с тобой, ведь на этом наша работа не заканчивается?
  Он вздыхает, переворачивается на другой бок и произносит:
  - Я на это буду надеяться, не в моих силах тебя сломать. Ты стала сильной, и твои шаги к будущему очень близки. - встает с воздушно-белой кровати, тянется, его ягодичные мышцы сжимаются, образуя ямочку на пояснице. - Я твой слуга, и всего лишь... - удаляется в помещение.
  Я откидываюсь на розы с мыслью: 'Слуга? Что это значит?' расплываюсь в улыбке.
  Альберто приносит завтрак в постель.
  - А-а-а, хватит спать! Нам надо многое успеть. - ставит передо мной поднос с сырниками, густой сметаной, йогурт с клубникой, персиками, виноградом и маленькими яблоками. Насыщенный кофе так и бодрит, в углу переносного столика стоит небольшая вазочка с красной орхидеей, а под ней письмо. Моя рука потянулась непроизвольно за ним.
  - Стоп! - произносит он, целует в оголенное плечо.
  - Что это значит, слуга? - стону от невозможности прочесть письмо.
  - Я еще один твой поклонник, которого ты влюбила в себя. Джонни предупреждал - твоя энергия захлестнет, а потом разобьет на мелкие кусочки, - пожимает плечами, кладет сочный кусочек персика себе в рот. - Ему повезло, ты его полюбила, и, возможно, - это только теория, не придумывай себе ничего - ты выберешь его.
  - Это читается в моих глазах?
  - Это слышится в твоем аромате, в твоем дыхании. Может, все же мне удастся? - сверкает глазами в мою сторону.
  - Зачем он так поступил? Почему не дождался окончания контракта? - отпиваю кофе и наслаждаюсь его ярким вкусом.
  - Потому что не так все просто, он тебя полюбил, а сколько я его знаю, он так же одинок, как и я.
  - Значит, он меня любит? Его глаза не лгали мне? - прокручиваю разговор Таты, как она причинила тогда мне боль, дав понять, что все обман.
  - Это не просто любовь, это выше, ваша связь сильна в другом, он хотел раскрыть тебя раньше, до того, как ты будешь в моих объятиях.
  - Да кто это все придумал? - сосредотачиваюсь на том, как все спланировано и тонко выстроено.
  - Только не надо сейчас устраивать допрос, я и так много выложил, - выхватывает из моих рук сырник ртом и проглатывает его, облизывая губы.
  Его движения приводят меня в будоражащую энергию секса.
  - Что будет потом? Ты останешься моим водителем? Или я тебя больше не увижу?
  Он приподнимает один уголок рта в кривой улыбке, отвечая мне:
  - Пока все остается на своих местах, ничего не меняется. И это меня обрадовало больше всего сказанного, хоть есть одни человек, которому я верю, и мне с ним безумно хорошо.
  - Нам нужно закончить с ароматами и отправиться в путешествие. Сегодня тебе нужно будет попробовать способ обратной связи соблазнения, - чуть повернув голову набок, дает понять, что мы идем на званый ужин.
  - Мы куда-то идем сегодня?
  - Поплывем! - берет меня за руки и шепчет: - Попробуй мне отбить желание прикоснуться к тебе, - кладет ладони мне на плечи, скользит по рукам и большими пальцами цепляет соски, так что искры осыпаются в голове. Он вообще о чем?
  - Что я должна сделать? - глотаю воздух, ощущая пальцы на груди.
  Он удивленно смотрит на меня.
  - Ты живой орган, воплощение нот аромата. Смотри мне в глаза и представь что-нибудь отвратительное, тот аромат, который меня оттолкнёт!
  - Это как? - смотрю, как он играет моими сосками, изящно кружа вокруг ореолы.
  - Не отвлекайся, действуй, - приказывает он мне.
  Я смотрю в его глаза и начинаю перебирать ароматы, которые мне отвратительны, и тут в моем воображении встает образ Адриана, как он дышит на меня несвежим запахом изо рта, когда я постоянно отворачивалась, чтобы не дай Бог не вдохнуть углекислый газ. А потом нелепые объятия и запах протухших каштанов, резкий невыносимый аромат хлорки. Меня чуть не выворачивает.
  - Хватит... - прикладывает палец к моим губам, шепчет Альчи. - Это пахнет так твой муж? - съёжившись, спрашивает он.
  Я опускаю глаза вниз, мне стыдно.
  - Ада? Не стоит так расстраиваться, ты ведь не знала. Это правда жизни, вот почему я один, вот почему не могу вдыхать аромат несвежей розы, которая во время секса издает такие ноты говна, прости, но ее мысли о других мужиках и сравнение со мной, о шмотках, о том, как лечь пораньше, чтобы завтра выглядеть лучше, вспоминая при этом, как в магазине кто-то издал аромат туалетного происхождения, про детей, про маму, про мусор, да это просто что-то, и как бы я ни извивался, это на несколько минут, и дальше, сейчас ты меня понимаешь? Как это отвратительно!
  - Но как ты это чувствуешь?
  - Наш организм - это музыкальный инструмент, и на какие ноты ты нажмешь, тот звук проиграет. Как я тебе уже говорил, я лучший нос! Вот когда ты думаешь о хорошем, приятном, у тебя появляется улыбка на лице, твои глаза начинают играть, поднимается настроение, и кажется, что все хорошо! Верно? По человеку можно сказать, глаза скажут за него, какая у него жизнь. А я слышу ноты его настроения так же, как и ты. Когда к тебе прикасаюсь, в твоей душе распускаются розы, много роз, и я начинаю в них тонуть, и ты раскрываешься, как миллионы разных цветов.
  Я удивляюсь.
  - А как те девушки, к которым ты прикасаешься?
  - Они начинают думать: 'Он смотрит на мою грудь, значит, она ему нравится. Блин, почему я не купила тот бюстгальтер с красными кружевами?! Завтра же туда вернусь и возьму его. А на какой станции я выходила тогда, после встречи с Гариксом? Надо, наверно, к нему еще трусы прикупить, а то все какие-то затасканные. Какая жалость, соседка пожалела мне дать свои, ведь она их совсем не носит'. - он обрывает себя на полуслове. - Примерно так!
  - Знаешь, ведь когда ко мне прикасается мой муж, у меня примерно такие же мысли, как бы поскорее все закончилось.
  - А я не прикасаюсь, только начинаю знакомство! Такая порода девушек, очень часто встречается, они не ищут удовольствия. Они ищут то, чтобы поднять свою самооценку. Убедиться в том, что нравятся мужчинам, как они одеты и как себя ведут в данную минуту. А то, чтобы отдаться во власть настоящему удовольствию, не каждая способна пролонгировать свое впечатление от хорошего секса, так как он происходит примерно, как с твоим мужем. - задумчиво смотрит на меня. - А когда я прикасаюсь, любая теряет голову, только я нет, в том-то и разница.
  - Если мне хочется этого человека, я должна думать о прекрасном, например, как моя кожа извергается в оргазме, как ты целуешь меня? - не понимаю до конца, интересуюсь. - Ведь ты в меня посадил ростки прекрасной любви, то, что ты делал и делаешь со мной... - мои губы трясутся от предвкушения его ласк.
  - Ну или наоборот, если ты не хочешь этого человека, думай о чем-нибудь, рисуй картинку в голове, того самого мерзкого и обязательно связывай с ароматом. - смотрит на меня и продолжает: - А сейчас я хочу тебя, покажи мне, как ты хочешь меня...
  Я смотрю ему в глаза и представляю вчерашнюю сцену у моря, она самая яркая по ощущениям организма, когда его язык касался анального отверстия, вены рвались в импульсе, ветер разносил аромат ванили и ударял в нос. Слышу стон, и тяжёлое дыхание, и не понимаю как, я стою на четвереньках, и он уже ласкает меня там. Возгласы вырываются наружу, пальцы сжимают бутоны роз и давят их от моего напряжения, нектар брызжет и орошает лицо. Его руки сжимают грудь нежно и одновременно с железной хваткой, чувствую, как из сосков выделяется какая-то жидкость и он ощущает это, останавливается, переворачивает меня на спину и припадает к груди. Язык нежен, кожа Альчи касается чуть бархатной пыльцой. Я выгибаюсь, когда он впускает в меня бутон розы, взгляд падает на мои раздвинутые ноги. Он берет еще один бутон, целует его и вставляет следом за другим, а потом еще. Я облизываю губы от невероятного чувства. Его глаза смотрят на мое лицо, а потом он опускается между ног и зубами вынимает белые розы, медленно и чувственно. Невероятное возбуждение, запрокидываю голову и в громком стоне вклиниваюсь в природные звуки вокруг. Гаснет свет, искры мигающим эффектом взрываются перед глазами, слабость и аромат ванили со сливочной помадкой гуляют перед носом.
  - Этот аромат я назову твоим именем, - опускает один бутон к себе в рот и играет языком по его лепесткам, вдыхая аромат моего запаха. Я не слышу, а наблюдаю за его действиями, ноги расходятся все шире и шире, и тут он ложится сверху и входит.
  Впоследствии он собирает все бутоны роз и относит в лабораторию для сохранения этой волшебной музыки. Нежно опустив их в воду, включив дистилляционный аппарат, с улыбкой на лице, подхватывая какие-то колбы. Мы с ним работаем над ароматами, изучаем формулы, состав и компоненты. Я узнаю, что такое бензиловый спирт и его сложные эфиры, фарнезол, индол, бензилацетат, паракрезол, терпинеол, неролидол, гераниол, в общем, весь ансамбль химических соединений, как это работает, что, с чем и в какой пропорции. Ближе к закату Альчи предлагает поужинать. После вкусной еды мы с ним отправляемся на кабриолете до лодочной станции, где пересаживаемся на яхту, весьма впечатляющую. Быстроходное судно квадратно образного вида с черными глянцевыми полами, с окантовкой белых поручней по периметру, с уютными каютами, кухней и ванной комнатой. Нос яхты рассекает солёную гладь, скорость чувствуется по волнам. Я забиваюсь в задней части лодки и наслаждаюсь горизонтом, который удаляется. Проплываем сказочные, маленькие острова, яхты, ничуть не хуже нашей, на некоторых играет громко музыка, и полуголые танцующие девчонки, провожают меня взглядом. Солнце оставляет после себя розовое небо, свет мягкий и приятный глазам, цвета ложатся, как масло по холсту.
  - О чем задумалась? - подсаживается ко мне Альчи, протягивает хрустальный бокал вишневого сока.
  - Спасибо. - отпиваю ароматную вишню. - Любуюсь закатом, он восхитительный.
  - Мы подъезжаем, - указывая взглядом на огромный лайнер, красовавшийся недалеко от нас.
  - Так это... - вспоминаю свой подарок. Ого, он еще красивее, наверное, я тогда его не очень разглядела, огромный величественный дом посреди открытого моря.
  - Да, все верно, твой круизный отель, - оглядывает меня с ног до головы, как я привстаю с открытым ртом, рассматриваю его. - Ты готова? - предлагает мне руку для пересадки на него.
  Меня обволакивает таинственность того, что все же на этот раз меня ждет? Мы шагаем к моей комнате, здесь все так же, как и в последний раз.
  - Здесь никто не жил? - оглядываюсь и вспоминаю тот вечер, когда была рядом с Джонни, Милли, Митяй, Сандр. Танцы с Митяем около огромного зеркала, его ласки и притягательность, взбудоражили.
  - Это твоя комната, - наблюдает за моими действиями. Каждое прикосновение к вещам, которые навеивают воспоминания, яркие вспышки преображения меня, где поняла, кто я. Прохожусь по комнате, раскрываю двери в душевую, и моя ванна, наполнена ароматными маслами, розы, жасмином и листиками мяты, добавляющее тот самый эффект сладкого предвкушения.
  - Сегодня будет по-другому? Я имею в виду не так, как в прошлый раз?
  - Сегодня тебе нужен обратный эффект, я уже говорил, для начала соблазнить, а потом наоборот, понимаешь?
  - Зачем? - заливаюсь в краске.
  - Ты поймешь сама, вследствие, пребывания на площадке.
  Я пристально всматриваюсь в его лицо и пытаюсь разгадать тайну, но он включает ноты распускавшегося дерева лотоса, теплый ветерок, песчинки песка и соли вихрем воспроизводятся перед носом.
  - Ого! Я чувствую твое послание.
  - Неудивительно. - улыбается мне, расстёгивая замок на спине моего шелкового, серого платья в пол. Его руки скользят по плечам, легкая ткань струится вниз, свободными волнами по телу. Затем, он разрывает на груди рубаху, стягивает брюки. Сильными руками подхватывает меня и опускает в круглую чашу. Я ухожу в розовое масло с головой, силуэт Альчи склоняется надо мной, хватаю его за шею и утягиваю за собой. Он накрывает меня своим телом, его губы около моих. Я выдыхаю аромат ему в открытый рот, он принимает его, ноздрями вдыхая и выпуская обратно мне в лицо. Я закрываю глаза, руки кладу ему на волосы, убирая мокрые пряди с его глаз. Моя артерия пульсирует на шее. Он прижимает рот к ней, выпуская язык и медленно двигаясь по коже к декольте, груди. Я замораживаюсь под действием холодного азота. Масло розы источает искушение, загорелое тело играет мускулами в отблесках эссенции. Его руки быстрым рывком усаживают меня ему на бедра. Чувствую эрекцию, кожа рассыпается от удара сердца, на мелкие куски в замедленном действии, пар от леденеющего азота испускается вокруг. Я поднимаю руки кверху, а его ладони от самых моих пальчиков, плавными движениями, втирают масла в кожу. Медленно выдыхаю, а кажется, что вообще не дышу, смотрю на выражение его лица. Голубые глаза не отводят взгляда от моих рук надо мной, переходит на шею, опускаются вниз, я инструмент в его руках, а он мощный композитор, испускаю музыку, громкую, с барабанными ударами. На мембране разлит мой нектар, и с каждым ударом, брызги поднимаются вверх и возвращаются обратно на полотно, разлетаясь в мелкие частицы, и вновь удар по барабану. Его руки скользят к груди, при этом нежно касается губами, еле слышно, но мне достаточно горячего дыхания. Длинные, изящные, тонкие пальцы перепрыгивают на ребра, перекатываясь с одной пары на другую, двигаясь вниз к животу, сосредоточиваясь на пупке. Нижняя часть моего тела погружена в воду, укрыта лепестками роз, жасмина, фиалки. Он прижимает мой таз к своему так плотно, что я опрокидываюсь назад в воду, и погружаюсь с лицом в пучину из цветов, извергая миллион пузырьков на поверхность, чувствуя его в себе.

  Стою у зеркала, любуюсь собой в отражении в ярко-красном платье, кожа светится, макияж не требуется. Альберто надевает мне на лицо маску, алого цвета, губы подчеркивают лини изящного белого тела с мерцанием эфирных масел.
  - Твой аромат. - подносит мне маленький флакончик. - Умеешь пользоваться? - озадачивая меня вопросом.
  - Даже не знаю. - пожимаю плечами.
  Он собирает ткань на моих бедрах в свои руки и требует:
  - Раздвинь ноги. - жадно смотрит на меня в зеркало.
  Я повинуюсь, расставляю ягодицы, он капает себе на пальцы парфюм и опускает в мое влагалище. Я вскрикиваю, кусая губы. Вынимает, облизывает, не отводит взгляд.
  - А теперь вот здесь. - встает на колени сзади меня и смазывает подколенную ямку на трясущих ногах. - А теперь вот здесь, - встает и прислоняет пальцы к моей шее под волосами. - Ну и традиционно. - капает мне запястье. - Ты божественно пахнешь. - закрывает глаза и играет носом около моих волос.
  - Ты будешь рядом? - тревожусь, ведь тогда со мной был Митяй.
  - Более чем, но не бойся, у тебя все получиться, ты должна соблазнить, как можно больше мужчин, именно их! Запомни это. И как только ты почувствуешь, что, все близко, отступай назад.
  - Как? - сухость в горле, скребу горло глотком сухого воздуха.
  Он улыбается мне в зеркало.
  - Отчитывай обратный счет от десяти. Десять - взгляд, он мой, не отпускай, веди его. Девять - касание волос руками, попытка сбросить маску, играй, подпускай и входи в его игру, но не допускай это, ни при каких условиях не снимай ее. Восемь - прикосновение плеч, рук, кисти, действуй, прикасайся сама, можешь медленно раздевать. Семь - попытка поцелуя, твоя реакция - выдох адреналина ему в лицо, тут он твой. Шесть - второй взгляд, гипноз, всели в него самое прекрасное, что ты испытывала, представь, к примеру, звездную ночь, ласки, прикосновения белых роз к твоей коже, взбудораж его сознание, надо научиться это делать. - минутное молчание. - На практике легче, ты поймаешь волну страсти. Пять - тебе нужно что-то снять с себя, медленно и страстно, не отпуская его взгляд, держи на крючке.
  - Но что? - осматриваю себя, кроме платья и маски, на мне ничего нет.
  Он указывает на мои туфли со шнурками, из атласных лент, вокруг моих икр.
  - Вот тебе еще, - обвязывает шею тоненькой тканевой цепочкой в несколько раз, осматривая меня. - Что-то нужно сделать, в конце концов, возьми фрукт и эротично съешь или выпей чего-нибудь, там много всего будет, возьми инициативу в свои руки. Четыре - касание своих губ или части своего тела. Три - можешь уложить его, дай понять, что ты готова с ним заняться сексом. Два - искра, вот-вот он снимает штаны, помоги ему в этом, но не прикасайся к его гениталиям, только торс и ноги. Один - обратный эффект, отвращение, назад, дай понять, что ты куча навоза!
  - Ого! - я открываю рот, и мне страшно.
  - Не бойся, остальное ты увидишь, и тебя поразит это, - подает мне приятный эликсир сиреневого цвета с ароматом лаврового листа.
  - Что это? - отпиваю и понимаю, что вообще вкус укропа с молоком, а послевкусие мяты с пломбиром, раскрывается дальше, горький шоколад, переходящий в кинзу.
  - Это нейтрализатор, он поможет принимать те ароматы, с которыми ты столкнёшься, и поверь - их будет много, но сейчас этот чудо-коктейль подействует, и ты будешь слышать только себя. - берет мои руки, поворачивает к себе. - Сегодня презентация твоего аромата, после он разлетится по миру. - улыбается, надевает на свое лицо маску белого цвета. - Удачи... - сжимает мои пальцы в своих ладонях.
  Я стою у подножья тех самых мраморных ступеней вниз, сердца богатства и красоты. Высшее общество в масках, изысканных костюмах от самого ЕГ и вечерних платьях с бриллиантами, камни сверкают на шеях, руках, пальцах, ногах, ушах. Озаряю взглядом все и всех, вижу в первую очередь - весь холл украшен цветами. От самого, высокого потолка спускаются лианы белых роз. Ступаю вниз, только некоторые обращают на меня внимание, не как в тот раз, когда каждый глядел и чего-то ждал. Я как обычный гость прибыла с опозданием на этот бал. Сердце стучит очень быстро, сглатываю, тру подушечки пальцев от волнения. По черному мрамору разбросаны лепестки красных роз, расставлены клетки с живыми павлинами. Приближаюсь к одной, любуюсь королевским павлином, с хохолком на голове в виде короны и синими глазами. Позади золотой клетки фонтан с розовой водой, на поверхности плавают лилии, а среди них пара черных лебедей, изящно согнув шеи, пьют воду. У меня приоткрывается рот, как такое можно устроить, посреди моря на лайнере? Под потолком в лианах гнездятся маленькие белые птицы, певуче разнося мелодию совместно со скрипкой. Мой разум слышит довольно знакомые аккорды рояля и бархатный, французский мужской голос с картавостью. Сердце екает, я иду на эту мелодию мимо красивых людей, которые ведут разговоры, рассматривая всю красоту вокруг себя. В другом углу вижу другого павлина, а потом еще одного, только уже из цветов. Их величественные размеры весьма шокируют. Подхожу к шедевру, объёмный хвост сложен в длину метров пять. Огромные бутоны розово-белых роз укрывают каркас. О, Боже, как красиво. Под гипнозом от этого явления рассматриваю живые цветы, думаю, что над этой птицей поработали немало художников. Пробираюсь сквозь толпу мужчин к туловищу, раздутому по сравнению с его тоненькой шеей, изогнутой в сторону хвоста, с маленькой головкой, с кисточками на голове. Сильный аромат бьет в ноздри, корпус укрыт белым жасмином, шея и голова мелкими гипсофилами, круглые глазки смотрят, как живые. Величественная птица испаряется в аккордах живой страсти и любви. Дальше вслушиваюсь в завораживающую музыку и знакомый голос, понимаю, что это голос Джонни. Сердце падает на пол из лепестков роз, поднимая вихрь из аромата. Сейчас... увижу... Передо мной стоят столбы цилиндрической формы, укрытые зелеными лианами, по запаху понимаю, что много вплетено мяты. Четыре столба с натянутыми шелками персикового цвета, подсветка творит чудеса, легкий ветерок из открытых иллюминаторов в потолке, открывающих ночное небо над головой, колышет ткань. Мужчины пьют какие-то напитки, явно не алкоголь, я бы услышала его нотки, а женщины что-то держат в своих руках, похожее на фрукты. Бросаю взгляд по сторонам, ищу источник персикового аромата, яблок, винограда и уже обращаю внимание на то, что повсюду расставлены тары с фруктами и фонтаны с напитками. Бокалы выставлены огромными пирамидами, сверху установлен кувшин, из него сочится ароматная жидкость. Подхожу к одному из таких, беру бокал и подношу к носу. Нет, ноток алкоголя нет, жидкость розовая, тягучая, как клубничный ликер. Делаю глоток и прихожу в восторг. Необъяснимо вкусно, мороженое с клубникой, голубикой, персиком, ванилью, точно корица и что-то еще, что кружит голову, это покруче алкоголя, уверенность в себе возрастает в разы. Легкость в теле и простота в движении, ясность наступает, я двигаюсь уверенно на голос любимого. И вот рояль, и вижу чернокожего мужчину, играющего на рояле. Толпящийся народ, частично, закрывает его образ, не могу разглядеть лица, только белый смокинг, всплескивающиеся руки при совершении аккорда, голос. 'Все напоминает его, это он!' - кричит у меня в голове. Торопливо продвигаюсь к нему. А когда перед моими глазами народ рассеивается, я подступаю достаточно близко, сейчас он поднимет свой взгляд на меня, и тут понимаю, что это не Джонни, очень похож на него, но не он. Мои глаза тухнут, голос, который хотел поприветствовать его, обрывается и становится немым. Его черные глаза взглянули на меня и лицо озарила улыбка. Мгновение времени, все остановилось, повисло в воздухе, и я могла бы пройтись по залам и рассмотреть каждого, здесь присутствующего, но, похоже, мое тело тоже заледенело. Отхожу от потрясения, оглядываюсь и начинаю действовать, но с чего начать, не могу понять. Все мило общаются и на то, чтобы заняться всеобщей оргией, и намёка нет. Мгновенно музыка меняется, и манящие аккорды и удары мелодичного инструмента призывают меня к действию. Я подхожу к фонтану из коктейля, беру еще один бокал, рядом стоит чаша черешни веточками вверх, надо же, как все интересно, каждую ягодку выложили, как одну. Продолжительный звук саксофон под куполом, поднимаю голову и вижу оркестр над головой. Люди в белых смокингах разместились под самым потолком на встроенной платформе с инструментами. Хватаю за веточку вишни и тяну сочную ягодку из общей чаши, и как только хочу ее опустить в рот, вижу рядом мужчину. Его черничный строгий костюм и маска в тон на пол-лица из атласной ткани. Рассматриваю его. Руки ухожены, с черным перстнем на указательном пальце. Он запускает руку в персики, а взгляд падает на мою фигуру. Замечаю, как он скользит по платью. Его скулы заходятся в танце, одна рука опускается на галстук, ослабляя хватку вокруг шеи. Я начинаю мысленно вспоминать слова Альчи. Счет, обратный счет. Вздыхаю, прикусываю нижнюю губу, подзываю взглядом к своей персоне этого, явно молодого человека, судя по его рукам и открытым участкам тела. Вижу, что я его заинтересовала. Десять - он мой. Медленно опускаю за хвостик ягоду в коктейль. Играю ею по густой жидкости, вожу от края до края прозрачных бортиков. Он двигается в мою сторону, неторопливо, но уверенно идет. Держу взглядом, чувствую, как мое лицо взмокает под маской от волнения, в висках эхом отдаются удары сердца. Вот он подходит, шатен в черничном костюме и белоснежной белой рубашке. Чувствую его дыхание, руки тянутся к моей талии. Я кокетливо делаю шаг назад, закусываю губу и протягиваю ладони к его плечам. Девять - моё прикосновение к волосам мужчины средних лет, его кожаная маска обтягивает длинный нос с горбинкой, в глазах искра. Я кручусь вокруг своей оси, чувствую, как он обволакивает своим взглядом мою спину, талию, грудь. Руки падают ему плечи, медленно веду ими по груди, он ласкает мою спину. Восемь - блондин в голубом приталенном пиджаке, с чуть укороченными рукавами, манжеты выполнены в ярких цветах. Кладу ногу ему на бедро, позволяю его пальцам доводить кожу до мурашек. Семь - афроамериканец с блестящей головой, его черные атласные ленты, держащие маску, свисают сзади, разрешая рисовать ему длинные волосы, весьма красиво смотрится, шелковая рубашка расстёгнута до середины груди, блестящие мускулы прыгают при попытке удержать меня. Его черные ветви рук притягивают мое тело, раскрываю рот у его губ, вот соприкоснемся и сольемся в поцелуе. Набираю полные легкие воздуха и выпускаю свой яд ему в лицо. Его глаза становятся, как у котенка, который хочет, чтобы его погладили. Черные, округлённые, послушные и смотрящие только на меня, на свою хозяйку. Шесть - брюнет, молодой мужчина, чем-то похож, манерой поведения, на моего мужа, смущенно, но продолжаю вклиниваться в его мозг, медленно проползая, как утренний туман в молекулы его клеток, замораживая мгновения взгляда. Рассвет, я лежу на террасе в белых лилиях абсолютно голая, мои пальцы двигаются от шеи по одной из грудей вниз к животу, опускаюсь в свой нектар бурлящей вагины. Медленным движением погружаю палец и вынимаю, губы приоткрыты, я выдыхаю ванильный пралине с карамельной подливкой, крошка миндаля, капли малинового джема. Пять - седовласый мужчина в молочно-кремовом костюме, вернее, остатки от него, торс в отблесках пота играет в прожекторах сверху. Я лежу на кожаной кушетке, окруженная огромными букетами красных роз. Мои ноги расставлены в стороны. Он встает передо мной на колени, берет за голень, притягивает ее к лицу и зубами начинает тянуть край шнурка на моей туфле. Четыре - мой язык обводит верхнюю губу, глаза сверкают в алмазной оправе на него. Три - опрокидываю блондина на лебяжий пух, мелкие перышки взвиваются вверх, оседая мне на волосы, на его лицо в красной маске. Сажусь сверху, наклоняюсь достаточно низко к его лицу, носом вдыхаю чужой аромат, но не чувствую, мной правит азарт, расстёгиваю рубашку пуговку за пуговкой на его груди и касаюсь жестких волос. Облизываю по очереди свои пальцы один за другим, оставляя след помады на них, вновь прикасаюсь к его животу, упираюсь ладонями, прогибаюсь, вздрагиваю, запрокидываю голову назад, тем самым убираю волосы с лица, представляю, что это прикосновения рук Альчи. Его руки гладят и сжимают в своих тисках, при этом жулькая платье, на моих бедрах. Два - холодные капли срываются сверху, орошают наши головы и тела, ароматным соком, гвоздично - ландышевого вкуса. Расстёгиваю ширинку черных, классических брюк, серые глаза ждут моего прикосновения к его органу. Медленно снимаю штаны, скольжу по небритым ногам вниз, присаживаясь на корточки, и возвращаюсь, неспешно, обратно, перебирая пальцами клетки его кожи. Один - взгляд в его глаза, глубокий, пронизывающий холод тундры, зыбучие пески, заметая очи колкостью и пылью. Прикладываю палец к его губам, представляя вместо него гнилую картошку, которая пролежала на солнце несколько недель. Ее сок сочится по его губам, источая ядовитый аромат тлена. Он морщит нос, вдыхает и отворачивается. Я пытаюсь прикоснуться к его губам, дышу кислым застоявшимся молоком в холодильнике, добавляя кал моей дочери в подгузнике. Он отталкивает меня, эрекция падает, он натягивает штаны и уходит. Я прислоняюсь к стене и с улыбкой выдыхаю, облегчение приходит мелкой дрожью о звонке, я смогла.
  Оглядываюсь по сторонам, все вокруг ласкают друг друга, каждый извивается в ласках другого человека. Гаснет свет, играет удушливая музыка, пробегая по венам и приглашая к вниманию чего-то очень страшного. Подиум, усыпанный красными розами, вокруг жар-птицы гордо распустили свои хвосты в червлёных отёках роз. Благовещение призыва, где яркий прожектор освещает точку, куда ступает нога блондинки. Ее кожаное рубиновое платье, обволакивает тело до самых тончайших линий изгибов. Я замираю. Ее походка превосходит все мои ожидания, по красному подиуму, возвышенному над всеми и фигуру видно из любой точки зала. Восхитительная, кружевная маска так же облегает лицо, открывая только алые губы, волосы лежат в коротком каре, как и у меня, челка ровная, четко над кружевом маски. Я вижу себя и одновременно не себя. Ноты аккордами сыграли ее аромат, незабываемый, тот, который и приводит меня к этим действиям. Я быстро ищу, какое-нибудь отражение себя в окнах, в бокале, в мелких зеркалах, то в стене, то в каких-либо деталях, и как только нахожу красный флакон на бархатном кресле в форме сердца, подхватываю его и пытаюсь разглядеть в нем себя. Мы очень схожи, это то, что я могу выдавить. Я бросаю взгляд на нее, незнакомцы оставляют свои ласки и обращают взор только на блондинку. Чувственные губы чуть вытягиваются в трубочку, чувствую, как из ее легких выходит музыка, от которой уходишь под толщу воды, накрывая тело ее ароматом, дыхание откликается в ушах, он здесь, прикосновение, ее фантазия. Вижу, как белые перья трясутся в хвосте птицы и постепенно трещат, складываясь, как веер, вижу ее сзади, красные ленты на белых волосах в бантике на затылке спускаются до самого пояса бархатной кожи, спина обнаженная. Я прохожу по черному мраморному полу босиком и чувствую, как мои стопы сводит от невыносимого холода, дыхание сбивается, сосредотачиваюсь на ее точеном теле, жажду, чтобы она обернулась. Ее ягодицы переходят в тонкую талию, кисти рук лежат вдоль бедер. Я продвигаюсь, и вот она, я могу коснуться ее рукой, и она оборачивается, обдает меня своим ароматом, теряю сознание. Образ блондинки, тот, который вижу в последнее время в зеркале.
  Очнулась я уже в своей кровати, в белоснежной постели, вокруг рассыпаны крохотные жемчужины в густой зелени. Маленькие бутончики прекрасного ландыша. Тонкий и нежный, чуть уловимый аромат летает в воздухе. Я попытаюсь, выстроить картину то ли вчерашнего дня, то ли уже потерялась в счете. Сколько я спала и как здесь оказалась? Пока рассматриваю вокруг себя удивительные цветы и пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь, в дверь стучатся. Входит Альберто.
  - Как себя чувствуешь? - прокрадывается сквозь цветы к моей кровати с подносом в руках с ароматным завтраком.
  - Ужасно. - продолжаю сидеть в кровати, сложив руки поверх одеяла, устало смотрю в голубые глаза.
  - Я так и знал, ты проспала два дня.
  - Два дня? - раскрываю рот.
  - А что ты хотела? Теперь восстанавливаться тебе точно неделю, если не больше, твой организм перенес колоссальную нагрузку, но она того стоила, твой аромат взорвал всех. Теперь он самый популярный! - устанавливает поднос с едой в ногах и подает горячий кофе.
  - Если честно, я смутно всё помню, в моей голове каша. - морщусь.
  - Я восхищен, твой богатый внутренний мир, который все больше хочется обонять и каждый раз удивляться твоей сообразительности, красоте и величеству.
  - Мне удалось? - смутно вспыхивают мужчины, которых я соблазняла.
  - Еще как! У тебя все получилось, я скажу больше - ты превзошла саму себя, - улыбается во весь рот.
  - Что дальше? - медленно жую творожные пончики.
  - Сегодня возвращаемся домой, я отвезу и буду с тобой, но несколько дней тебе нужно прийти в себя, а потом нагнать форму тела, походы в салоны, ну, в общем, осталось совсем немного до встречи с ЕГ.
  Мои глаза вспыхивают и вновь гаснут, я, с усталостью в голосе, произношу:
  - Отлично. - эмоций нет, но все же я счастлива, что все подходит к концу.

  День восьмидесятый

  Всю дорогу домой я сплю, мой организм достаточно изнасилован, мысли путаются, понимание того, что реально, что нет, картинка происходящего плавает в голове. Я сосредотачиваюсь на каждом движении, но они даются медленными и прерывистыми. Я забываю, последовательность того, что хотела. Сон утягивает каждую минуту, как только я открываю глаза.
  - Ада... - эхом в голове, так протяжно, оглядываюсь по сторонам, белый туман, влажный, как будто в облаке, а мне с земли кто-то кричит.
  - Ада. - чувствую бархатный аромат на щеке и нежное прикосновение. Я принимаю его своими губами, чувствую, как разряд проходит по коже, как электрошокер. Распахиваю глаза, лицо Альчи передо мной, и сладкий поцелуй на моих губах. Я обнимаю его за шею, запускаю пальцы в волосы, сжимаю в своих руках и тяну их вниз. Его тихий стон вырывается сквозь поцелуй. Опускаю ладони ему на грудь, рву на нем рубашку, пуговицы разлетаются в разные стороны, прикасаюсь к его коже, чувствую, как мышцы напрягаются и огненный шар подкатывает к половым органам, разрываюсь в громком крике, от этого зажимаю уши руками.
  - Что? - шепчет тихий голос в лицо.
  - Как-то я... - раскрываю глаза и смотрю на Альберто. Оглядываю его, рубашка туго застегнута под горло, волосы плавными волнами лежат на голове, ничего не понимаю, закрываю глаза и трясу головой.
  - Галлюцинации? - подтверждает он, с растерянным видом, коротко целует в губы.
  - Вроде того. - останавливаю взгляд на его губах. - Долго так будет продолжаться?
  - Твой организм под действием арома волн. Как только они выветрятся из головы, тебе станет лучше. Постарайся сейчас ничего не нюхать и не пользоваться духами, кремами, тем, что обладает сильным ароматом. Гуляй больше, ешь и ни о чем не думай. Тебе нужно восстановиться.
  Я склоняю голову ему на плечо и выдыхаю.
  - До скорого... - покусывая губы.
  - До скорого... - обнимает меня крепко, добавляет: - Тебе пора.
  Я выхожу из машины, закидываю сумку на плечо и направляюсь к подъезду. Неожиданно слышу свое имя. Оборачиваюсь и удивляюсь.
  - Привет, - не верю своим глазам.
  - Мне нужно с тобой поговорить. - приближается ко мне Ронни, муж Маргарет, той самой, которая изменила ему с моим супругом.
  - Что могло случиться? - осматриваю его с ног до головы. Измученный вид, темные круги под глазами, дрожащие губы, одежда не стирана и не глажена. Его удлинённый пиджак, карманы у которого оттянуты и переполнены продуктами.
  - Я выгнал ее из дому, не смог ее простить и не смогу... - жалобно смотрит на меня. - А ты время не теряешь? - указывая головой на Альчи, сидящего в машине, а тот настороженно смотрит на нас из приоткрытого окна автомобиля. Я киваю ему головой, что все в порядке, он подмигивает и трогается с места. Я возвращаюсь взглядом к Ронни.
  - Что? - приоткрывая рот, для вдоха свежего воздуха, чтобы мысли приняли ситуацию.
  - Я говорю, ты время не теряешь, нашла себе богатенького и живешь, как ни в чем не бывало.
  Я старательно пытаюсь его понять, но с трудом, смысл слов улетучивается, не оседая в голове.
  - Что тебе надо?
  - Я остался один с дочкой на руках... - выдавливает он, вжимая в себя грудную клетку и начинает кашлять, грязными руками прикрывая свой рот.
  Я морщусь от неприятного звука и отхожу от него, открываю дверь подъезда.
  - Поднимись со мной, - приказываю я, не оглядываясь на входящего за мной мужчину.
  Дома никого нет, пахнет вкусным ужином. Аромат пряного чеснока, поджаренной рыбы с овощами в панировочных сухарях приводит в более-менее трезвое состояние. Я сбрасываю с себя туфли и шагаю в комнату. На ходу снимаю платье, раскрываю шкаф мужа, перебираю глазами рубашки, останавливаю взгляд на белой, сдергиваю ее с плечиков. Набрасываю на обнаженное тело, позабыв, что в дверях в комнату стоит Ронни, встречаюсь с ним взглядом, без всякого стеснения.
  - Прости. - пожимаю плечами, вытаскиваю волосы из - за ворота, кверху, легким, привычным движением. - После долгой дороги хочется простора в движениях, - отвлекаю его внимание от своей наготы. - Что ты хочешь от меня? - наконец-то что-то выходит существенное.
  - Ты простила его? - спрашивает он, тяжело дыша.
  Я вздыхаю и прохожу мимо него на кухню, чтобы выпить ароматного чая с малиной.
  - У нас все хорошо, а должно быть как у тебя? - бросаю быстрый взгляд на него, достаю чашку, а потом вторую, и наливаю чай. - Ты на себя посмотри, ты очень печален. - вспоминаю про их дочь. - А где ваша... не припомню имя.
  - Кэтрин, моя малышка, ждет меня дома.
  - А жена где? - приглашаю присесть за стол жестом, усаживаясь сама.
  - Я прогнал ее, Кэтрин переживает от увиденного, она постоянно плачет и задает мне нехорошие вопросы про свою мать. А я не могу дать ей ответы, мне больно, - присаживается напротив.
  - Мне очень жаль... - вспоминаю свою боль, съёживаюсь от воспоминаний, но меня никто не одолевал вопросами, скорее всего, с ними поработали опытные детские психологи, пока я отходила от удара.
  - Сходи к психологу, думаю, поможет. - все, что я могу посоветовать.
  - Мне нужна работа, а дочь не с кем оставить, пришлось машину продать.
  - А Маргарет так и не появлялась? - удивляюсь.
  Он продолжительно на меня смотрит, внезапно протягивает руки к моим, и быстро вцепляется со словами:
  - Ада, я люблю тебя, я влюбился с первой минуты, как увидел, - встает и нависает надо мной. - Я хочу тебя здесь и сейчас.
  Я медленно соображаю и старательно пытаюсь переварить его слова и действия. Механически упираюсь ладонями в его печи и не подпускаю ближе, чем на вытянутую руку.
  - Ронни, ты себе это придумал! Я замужем! - выбираюсь из-под его дурного аромата. - И вообще, тебе нужно помыться. Ты думаешь, твой небритый вид и немытое тело, как минимум привлекут меня как женщину? - отхожу за стол от его озверевшего взгляда.
  - Пусть они и дальше трахаются, а мы с тобой создадим свой дуэт, я-то уж точно не буду изменять, - возбужденно тараторит он.
  Я усмехаюсь его словам и поражаюсь ловкому уму.
  - Ронни, ты вообще понимаешь суть своих слов? - опираюсь на стол ладонями, привлекая его глаза к моей, чуть приоткрытой, груди. Оглядываю себя и понимаю, что не застегнула рубаху, начинаю старательно это делать, но с трудом, даются мелкие пуговки, для не очень трезвого ума. - Твоя жена пыталась меня убить! - вспоминаю побои Рикардо и тем самым обвиняя эту падшую женщину, которая позволила, разрушить две семьи одновременно.
  - Это как? - его рот раскрывается в огромную букву 'о'.
  - Я в коме пролежала больше двух недель, ты это знал? - собираюсь с мыслями. - Я не уверена, что это была она, но меня очень жестко избили около дома. Адриан был со мной, и он раскаивается в своем поступке. - секундное молчание. - Мы вместе. - сглатываю и прошу его уйти и забыть нашу семью.
  - Я не знал об этом. Знаю, что он ее выгнал, с позором, с работы и я вышвырнул, как собаку, Маргарет исчезла, не знаю куда.
  - Ронни, мне очень жаль, что ты не можешь решить свои проблемы, как мужчина, и ты имеешь совесть приходить к женщине и просить ее о помощи?
  - Прости, но мне некуда пойти. Я думал, наша беда объединит нас.
  - О, я - это я, ты - это ты! У меня все хорошо, прошу, уходи и реши свою проблему сам, - указываю на дверь рукой.
  Он поворачивается к двери и, только делает шаг, обворачивается на меня.
  - Ада, я люблю тебя, ты меня пленила.
  - Я сама от себя тащусь, и я не такая, как твоя жена, чтобы прыгать в кровать к тому, кто пальцем поманит. Я не изменяю ни себе, ни мужу, а ты под стать своей жене, при любой возможности прыгаешь на женщину. Прости, но вы одна пара сапог. - строго смотрю на него. - И мой тебе совет - верни мать ребенку!
  Его глаза гаснут в ту же минуту, когда смотрит на меня со словами:
  - Я знал, что ты не согласишься, и от этого еще больнее, что такие женщины, как ты, неприступны. В тебе можно утонуть, задохнуться в аромате, ты не представляешь, как заполняешь все собой. - выдыхает, задерживая взгляд, подходит к входной двери, только хочет открыть ее, но она сама распахивается, и на пороге стоит Адриан. Удивление падает на Ронни, а потом на меня. Морщит лоб, со злостью рычит:
  - Что, ты здесь делаешь? - толкая его в плечо протискиваясь в квартиру. - Ада! Я что-то не понимаю, ты объяснишь? - уставляет на меня свой взгляд негодования.
  - Я уже ухожу, - говорит Ронни, обращая на себя внимание Адриана. - Твоя жена во сто крат лучше моей. - подходит к нему вплотную. - Как ты мог променять ее на шлюху? - Толкает его в плечо, уходит с гордым лицом. Адриан несколько секунд смотрит на закрытую дверь, а потом обращается ко мне:
  - Я жду.
  Я улыбаюсь, так соскучилась по нему. Он такой родной и одновременно далекий.
  - Все хорошо. - разворачиваюсь и ухожу на кухню, так как, есть хочется.
  - Ада?! - слышу позади его шаги.
  - Что? - поднимаю глаза на него, накладывая еду.
  - Какого хрена здесь происходит? - мучительно играя лицевыми мышцами. - Где ты, блин, шлялась около двух недель? - подходит ближе. - И приводишь в наш дом этого мужика! - упирается о стол руками, заглядывает мне в лицо. - Ты вообще знаешь, что это он тебя?!
  Я морщу нос.
  - Что он?
  - Он тебя избил! Я нашел и докопался до истины, Маргарет призналась в этом, - выдает на одном дыхании. - А ты его привела в наш дом, ты что, с ним была? Что вообще происходит?! - перевозбуждается он.
  Я вспоминаю свою придуманную историю про то, как меня избил кто-то из - за его любовниц, но понимаю, что это все не так, я-то знаю правду, опускаю глаза и пытаюсь понять намерения Маргарет, зачем она признала вину в том, чего не совершала? Зачем ей это? Припоминаю, что Ронни вообще был удивлен тем, что я была избита. Что-то не то, кто-то врет. Но я делаю удивлённое лицо с ноткой страха.
  - Правда?
  - Ада, ты с ним спишь? - вплотную подходит ко мне.
  - Что? - как он вообще такое мог подумать?
  - Может, ты решила мне отомстить за то, ну, ты понимаешь, женская гордость, а ему палец в рот не клади, - сверкает глазами на меня и скользит взглядом по своей рубахе на мне.
  У меня искривляется рот, ужас какой, даже представлять не хочу.
  - Адриан, ты в своем уме? - отхожу от него, прячу глаза, понимаю, что он меня хочет. Медленно всплывают уроки обратного эффекта.
  - Ну почему ты полуголая с мужиком в квартире, где дома нет никого, и ты явно не ждала, что я приду раньше с работы?
  Быстрым рывком бросаю взгляд на часы, понимаю, что еще нет пяти, а он всегда приходит ближе к ночи.
  - А где дети? - вспоминаю вдруг, что их нет дома.
  Адриан упирает руки в боки.
  - Что?
  - Они у мамы?
  - Да, они у мамы, я пару дней назад к ним ходил, и хочу сказать, что квартирка у нее нехилая, аренда явно больше нашей ипотеки в месяц.
  Я усмехаюсь, вспоминаю весь свой обман про квартиру.
  - Я могу позволить такое, - играючи отвечаю.
  - Не понял, это ты платишь? - в негодовании спрашивает он.
  - Есть будешь? - перебрасываю вопрос, от того, что уже не терпится, хоть что-то в рот положить.
  - Ада, ты не ответила, - присаживается рядом со мной и наблюдает, как я ем и таю от удовольствия.
  - Я оплачиваю, мама - какая разница?
  - Не понимаю, значит, из моего кармана?
  - Ты не забыл? Я работаю! - в недоумении напоминаю.
  - И где ты была? Так сказать, на работе? И твой телефон вне зоны доступа, - напирает на меня с вопросами.
  - Стоп! - отодвигаю пустую тарелку в сторону и строго на него смотрю.
  - И вообще, прекрати носить мои рубашки! Вот эта очень дорогая, - грубо хватает за воротник, останавливая взгляд на раскрывшейся груди.
  Я сухо сглатываю, процеживаю сквозь зубы:
  - Ты хотел сказать, что тебе ее прикупила новая пассия? - прикусываю язык, понимаю, что он сейчас взорвется от негодования.
  - Мать твою! Ну ты и дрянь, - кладет свои потные руки мне грудь и прилипает губами к шее.
  Я отталкиваю его и резко встаю, обхожу стол, беру тарелку, бросаю в раковину. Начинаю расстёгивать рубашку перед его глазами, медленно завожу его реакцию, а мысли набирают обороты и отсчитывают обратный счет. Он встает и танцующей походкой направляется ко мне, глаза сверкают на оголённое тело перед ним. Я снимаю рубашку, комкаю ее в своих влажных руках и представляю. 'Аллея из прекрасных деревьев с белыми гроздьями цветов, свисающих вниз на аккуратно выстриженную зеленую траву.' Он приближается, слюна стекает по его губам. 'Я шагаю вдоль этих деревьев, солнечные лучи пригреваются на моих сосках. Бархатная кожа начинает съёживаться.' Его руки падают мне на грудь, как горячие блины на тарелку. Я набираю воздух полные легкие, смотрю ему в глаза, не отрываясь, он как будто видит то, что я представляю. 'Чувствую резкий запах, пытаюсь уловить аромат цветов, и понимаю, что это цветущий каштан, а под его кроной разлагается, туша собаки, рой мух взлетает перед лицом, опарыши кишат в плоти животного. Я зажимаю нос.' Губы Адриана практически около моих, внезапно он распахивает темные глаза с туманом перед ними и, как ошпаренный, отдёргивает лицо от меня, убирает руки с моих бедер и смотрит, как на неопознанный объект.
  - Я куплю тебе сотню таких рубашек! - кидаю в него его вещь и спокойно удаляюсь в комнату, чтобы одеться. Моя душа ликует, я понимаю, что сработало, накидываю халат и все еще морщусь от представленного.
  - Ты пахнешь по-другому, - вдруг раздается голос со стороны двери.
  Я вздрагиваю от внезапного появления мужа в дверях
  - А ты думал, это вечно будет продолжаться?
  - Что вечно? - не понимает смысла моих слов.
  - Я устала, оставь меня в покое, я куплю тебе много сарочек, не переживай.
  Он подносит к носу скомканную вещь, которую я ему швырнула, и растерянным голосом добавляет:
  - Она пахнет невероятно приятно, так и тянет ее вдыхать, - пронзает взглядом. - Она пахнет тобой.
  - Ты сейчас хотел что-то другое сказать? - напоминаю его отвращение ко мне несколько минут назад.
  - Но, когда я к тебе прикоснулся, от тебя исходил запах иной, не как от этой рубашки, пропитанная запахом твоего тела.
  - Какой? - медленно подхожу к нему с вопросом в глазах.
  - Я не могу это описать, но...
  'Отвращение', - добавляю мысленно на его незаконченное предложение. Включаю картинку ночного сада из жасмина, вспоминая мельницу, где повсюду летали молекулы душистого цветка, прикосновение рук Альчи, пропитанные страстью ванильной любви. Разбитые флаконы с маслами, заслоняя занавесу сладостного гипноза. Медленно переставляю ноги в сторону Адриана. Его глаза затуманились, тело опирается на косяк дверного проема, ноги подгибаются, дыхание учащается. Он видит или чувствует то, что я ему даю? Мне нравится держать его под контролем, могу им управлять. Продолжаю мысленно ласкать свои ноги бутонами жасмина, не торопясь, двигаюсь к нектару. Упираюсь в него своим трепещущим телом, кладу руки ему на грудь, он вдыхает меня, его голова кружится, сглатывая слюни, ждет моего прикосновения. Носом утыкаюсь в его шею, и мгновенно, шторку сливочного пралине, затмевает чужой ароматом, дешёвой женщины. Закрываю глаза и вижу: неконтролируемое тело опьяневшей девушки падает на кровать, кружевное белье слилось с ее ароматом на теле, ноги раздвигаются, в красивых изгибах раскрывая гнилое яблоко с вонью, кислого протухшего молока. Я отклоняю лицо от его кожи, и мне невольно вспоминается: когда Рози еще была малюткой и у нее болел кишечник, я делала ей массажик, укладывала на животик и подпирала ножки к нему, тем самым помогая отхождению газиков, но вместо газов вылетел жидкий стул, прямо мне в лицо. До сих пор помню этот запах закисшего молока.
  Глаза Адриана стреляют в меня, а рот раскрывается в кривой улыбке.
  - Прости, - отхожу от него, как будто это он пах Розиным калом.
  Адриан трезвеет и злым голосом мне говорит:
  - Ты лучше за ипотеку плати, а то, я смотрю, меня за дурака держите, - пятится от меня назад.
  - А ты лишние деньги потратишь на женщину подороже, хоть с настоящими духами, а не с подделкой, - улыбаюсь одним уголком рта, напирая на него медленным шагом.
  - Ада, ты думаешь, я трахаю всех, кто передвигается? Увидела раз и делаешь вывод?
  Я смеюсь со слезами на глазах.
  - Ты называешь это увидела? - боль пронзает в самое сердце. Неужели он не понимает, как мне больно от того, что он мне изменяет, не просто изменяет, а предательски унижает, ложась с женщинами низкого положения, которых даже не надо завоевывать, а просто трахать и уходить, зачем ему это? Разве он получает от этого удовольствие? Как он низок.
  - А как мне это назвать? Ты теперь будешь мне об этом напоминать каждую секунду? Я сам не восторге от того, что произошло, но поверь, это всего лишь разовая случайность. - искреннее раскаяние, да, если бы я не знала предисторию, наверное, поверила бы и, более того, набросилась на него с объятиями и простила, веря в то, что Маргарет его сама соблазнила обманным путем, да, я бы хотела в это верить, так как боялась потерять его. Но сейчас я чувствую его измены, он пропах грязью и ложью, развратные женщины, деньги и дешёвый аромат. Вспоминаю то, что мне нужно еще продержаться, просто молчать и обладать спокойствием, нежно, как только можно, улыбаюсь и произношу:
  - Нет, не буду, я верю тебе, знаю, Маргарет обманула нас всех, даже свою семью, она думала, что заполучит тебя, пытаясь убить или искалечить меня, но у нее это не получилось. Адриан замер на месте в прихожей, потом резко опускает глаза на свою обувь в уголке, быстро обувается и прерывистым голосом произносит:
  - Я скоро буду, мне нужно кое с кем встретиться. - открывает дверь трясущимися руками, быстро удаляется из нашей квартиры.
  Я выдыхаю с улыбкой на лице, понимаю, что он в капкане, вот оно, то самое чувство, когда я наверху, а он внизу, моя личная победа.

  День восемьдесят первый

  - Кристофер, сыночек, Рози, доченька. - обнимаю своих крох, расцеловывая лица, своих ангелочков. - Как я по вам соскучилась. Как вы тут без меня?
  - Хорошо! - восклицает сын. - У меня много новых друзей, я теперь занимаюсь теннисом. Мама, это так круто, ты даже представить не можешь! - заворожённо начинает рассказывать мне про свое увлечение. Моя мама печет пирог на кухне и суетится возле плиты, а Тата, что-то маринует, перекладывает с места на место и посматривает на меня.
  - Ого! Ты теперь в большой спорт посматриваешь? - с интересом слушаю Кристофера.
  - Мама, у меня скоро соревнования будут, ты обязательно должна увидеть это, я самый лучший, как говорит мне мой тренер, - не останавливается он и не дает слова Рози.
  - Обязательно, я очень хочу пойти! - во мне пылает огонь гордости за него, понимаю, что он счастлив, ведь я бы никогда не додумалась отдать его в теннис, а он рассказывает про поле, игру, про соперников, про ракетки, как держать удар, как не ошибиться, все то, о чём я даже не могла подумать. Слушаю сына и наблюдаю за крошкой Рози, увлеченную игрой в маленькие бутылочки. С удивлением на лице, различаю в запудренном стекле цветы.
  - Рози, детка, что это у тебя? - беру маленький стеклянный бутон розы, медленно подношу к носу и слышу аромат свежесрезанного бутона.
  - А я парфюмер, мама, как и ты. - подносит мне еще несколько флакончиков с разными ароматами.
  Я поражаюсь и кошусь на Тату, мои глаза округляются, когда перевожу взгляд на маму.
  - Правда? - умиляюсь истине о моей работе и тому, что мою малютку готовят к этому.
  - Тата? - целую малютку в лоб, тереблю ее длинные белые волосы, встаю и подхожу к Тате вплотную.
  - Что это значит? - устремляю свой взгляд негодования на женщину с темными глазами.
  - Ада, не переживай, все хорошо, - встревает мама в мой вопрос, слыша, как я волнуюсь.
  - Мама, прошу тебя... - приказываю взглядом ей не лезть.
  - Психологи выявили их способности, и большая вероятность добиться успеха, если начать вовремя работать над талантом, - проникает взглядом мне под кожу, спокойно говорит Тата. - Ада, тебе ведь это знакомо, Рози - твоя дочь, и у нее твой дар, и если...
  - Хватит! - обрываю ее, отворачиваюсь к окну. Выхожу на балкон, вид, потрясающий из окон маминой квартиры. Я подумываю о том, чтобы вообще сюда переселиться и не появляться в своем доме, который стал таким холодным и чужим, пропитанным ложью и ненавистью к мужу.
  - Ада, - голос Таты из-за спины. Я не оборачиваюсь, а смотрю на чистое ясное небо, на зеленый бор поодаль от реки, птиц, пролетающих над лужайкой, где семьи расположились на пледах и мирно ведут беседы, пока детки резвятся на просторах природы.
  - Ада, твой сын и вправду будет первым в области тенниса, он делает успехи в основных шагах к большому спорту, а вот Рози...
  - Тата, я бы не хотела. - мои губы дрожат, слезы скапливаются в уголках глаз. Я понимаю, что это здорово - мой дар, но как? Вспоминаю свой путь и рассказ Альчи, как он несчастлив в любви, одержим запахами, разврат, и как мне достаётся все это. Мужчины, мужчины...
  - Никто этого не говорит, но она правильно рифмует звуки аромата, в ее-то возрасте. Не спеши делать выводы на своем опыте, у тебя все иначе, ведь ты не знала о своем даре, а ей будут прививать это, и знаешь, твоя мама тоже увлеклась этим ремеслом.
  - Что? - округлив глаза на Тату.
  - Чего ты так тревожишься? - ее безмятежный вид немного успокаивает меня, я так привыкла защищаться, что не могу расслабиться и подпустить к себе хоть на малую долю доверия.
   - Да, ты права, не понимаю, почему я так переживаю. - чуть заметно улыбаюсь. - Я ведь ее не дам в обиду, все под контролем, верно?
  - Конечно, все под контролем. Нам пора к Адриану.
  - Так не хочу туда, но всего лишь несколько дней до финиша. Я очень устала. - кладу руки ей на плечи и подтягиваю пухлое тело к своему, совсем исхудавшему, как и планировалось в конечном результате. - Очень устала. - утыкаюсь лицом в ее плечо. Ее аромат спокойный, и мне это нравится, от нее несет чабрецом и лавандовым маслом, немного свежего алоэ и кедрового семени, прохладой зимнего леса и знойной жары перед дождем.
  - Ты даже не представляешь, что тебя ждет, новая жизнь, новые возможности, и все твое прежнее существование в прошлом. - обнимает меня, вдыхая мой аромат. - Как ты пахнешь, наслышана о твоем творении, ты гений.
  - Наслышана? Тебе все рассказывают?
  - О, конечно, я в курсе событий.
  - Как Адриан без меня? - осторожно задаю вопрос Тате, не требуя от нее ответа.
  - Пару раз приходил к нам, по десять минут, наедался и уходил, засыпая нас вопросами о тебе, чем ты занимаешься, и куда уехала, и зачем маме новая квартира, много всего. Ого, значит, ему небезразлично мое отсутствие, но то, что с детьми время не проводил, меня укололо.
  - Что вы ему отвечали? Мама лишнего не сказала, надеюсь, она не в курсе? - косо поглядываю на маму, которая увлечена стряпней.
  - Нет, она знает ровно столько, сколько должна, да она и не спрашивает. Меня порой очень удивляет ее сдержанность, вот у кого тебе надо учиться.
  - Да, я знаю, она молчит и терпит, так уж ее жизнь научила.
  - Адриану ответы давали короткие про твой заработок, что ты трудишься в издательстве, а мама знает, что ты связана с парфюмерией, так уж получилось, и Рози показала свои способности к этому делу.
  - Что еще мама знает? - опускаю момент про Рози, не хотела торопить события.
  - Пока ничего, только то, что ты парфюмер, и то, что ты очень талантливый человек в своей сфере, не больше.
  Я успокаиваюсь окончательно, становится легче, мама и дети, родные голоса, моя Тата, которая умеет понять и поддержать, от чего очень приятно. Остаток дня мы проводим у озера. По возвращению домой, заглядываем в зоопарк, тискаем животных, получаем массу удовольствий и положительных эмоций. Заходим в небольшое кафе-мороженое и провожаем Тату домой. День кончается быстро. Детки заснули, под мой тихий голос, за приключениями одной очень интересной книги. Я отключаюсь на Розиной кроватке, крепко сжимая ее в своих объятиях, вдыхая сладковатый аромат детских волос.

  День восемьдесят второй

  От пиликания будильника, мучавшего меня вновь и вновь, вырывая из сна, укутанного лавандовым цветом, старая мельница, руки Альчи и его ласки, все же я наконец-то прихожу в себя и от удивления усаживаюсь на кроватке Рози, осматриваю комнату, пытаюсь понять, где я. Что здесь делают Кристофер и Рози? Зачем привезли их ко мне? Поднимаюсь с кровати, смотрю за окно, утреннее солнце, тускло светит, озаряя проспект главной улицы. Ничего не понимаю, с зависанием осматриваю все вокруг, туман рассеивается и мысли становятся ясными. Вспоминаю, что уже дома, вернулась к детям. Глубоко выдыхаю, тру руками глаза, смотрю на спящих деток. Задаю себе вопрос: что нужно делать? Зачем я встала? И почему я с ними спала, в кровати с Рози или Кристофером? Перевожу взгляд на сына. Яркие события, так затмили мой разум, что мой мозг никак не хочет возвращаться в реальность. Приседаю на край кровати сына, кладу горячую ладонь на его плечико, разглядываю спящее лицо. Каштановые волосы легкой волной взъерошены на голове, реснички, чуть, подергиваются, от сказочного сна, а может, ему снится кошмар? Тревожусь, ласково поглаживаю по открытой части руки, лежащей поверх одеяла.
  - Мама? - тихо произносит он, приоткрывая глаза.
  - Кристофер. - продолжаю гладить его по руке, переключаюсь на волосы и играю с вьющимися концами.
  - Пора в школу? - неохотно произнес он.
  Школа! Точно! Вот почему будильник меня разбудил, совсем забыла о бытовых проблемах. О, как это было давно, кажется, что очень давно. Я улыбаюсь, покрываю поцелуями лицо Кристофера.
  - Да, милый, пора в школу.
  - А Рози еще спит?
  - А ей надо куда-то? - пытаюсь вспомнить ее распорядок дня.
  - Не знаю. - пожимает плечами, садится в кровати.
  - Разберемся позже, пусть спит. - поглядываю в ее сторону, убеждаюсь в том, что не проснулась - Я пойду завтрак приготовлю, чего хочешь? - целую, еще раз, его в лоб.
  - Кашу с фруктами и орешками и еще горячий шоколад.
  - Будет сделано! - выпрямляю спину и подношу к виску ладонь, как лейтенант при важном задании, выполняя приказ капитана.
  Я открываю дверь детской, и в мой нос ударяет запах еды, с тревогой вхожу на кухню и вижу Тату.
  - Тата? Чего ты так рано у нас? Кто тебе дверь открыл? - в удивлении обнаруживаю, что завтрак уже на столе.
  - Адриан убежал ни свет ни заря, ждет меня и моего завтрака, не уходил, пока не накормила.
  У меня от услышанного рот еще сильнее открывается.
  - Теперь ты ему угождаешь? Я думала, что это временно, он тебя взял в полный оборот.
  Она смеется.
  - Говорит, что ты доплатишь за сверхурочные, но уж очень вкусно я готовлю.
  - Я доплачу за его прихоть? - ухмыляюсь его нахальности.
  - Я в конце недели счет выставлю тебе, а ты ему передашь, мол, оплачивай.
  Я скрещиваю руки на груди, представляя его лицо от круглой суммы.
  - Да уж, - выдыхаю. - Нет, Тата, ты давай сама, не я на работу тебя брала. - подавляю смешок, гляжу на стол.
  - Он меня сразу же уволит, денег пожалеет мне давать, тебя заставит готовить ему, - сверкает глазами в мою сторону, подавая на стол только что испечённые булочки.
  - Ага! Я это смогу, ты же знаешь меня. - усаживаюсь за стол в ожидании сына.
  - Почему не с ним спала? - выпаливает она, присаживаясь за стол рядом со мной, вытирая руки о полотенце.
  - Я не заметила, как уснула, только утром кое-как пришла в себя. Я еще там. - подтягиваю кружку с кофе к себе. - Не думала, что ароматы так долго могут удерживать от того, чтобы благоразумно мыслить.
  - Понимаю, тебе нужно восстановиться, чтобы дальше двигаться, осталось совсем немного.
  - Знаю. - глотаю кофе.
  Остаток дня я провожу дома, читаю книгу, изучаю пирамиды композиций, ольфакторную структуру трех основных нот - верхних, главных и базовых, и, если честно, мне очень хочется к органу, чтобы выполнить одно произведение, которое зарождается в душе. Но я только увлекаюсь теорией, так как понимаю - мне нужен покой без всплесков ароматного волнения. В моих воспоминаниях глаза Альчи и его прикосновения, колыхают все мое я, задыхаюсь от перевозбуждения, стараюсь отвлечься от ярких картинок за просмотром легкого фильма. Тата с детьми появляется только к вечеру, когда мои глаза сами собой закрываются и уволакивают в долину из роз, укрывая сладкими ароматами. Короткий вечер, мы с детьми провалялись в кровати за разговорами. Я Прошу Кристофера подробно мне рассказать о его обучении - теннису, влечение к спорту - это меня воодушевляет, он вскакивает с кровати, залазит в школьный рюкзак и достает новый телефон, последней модели, с яркими фотографиями и видео игры.
  - Вот, смотри, специально для тебя снял. - с горящими глазами вручает мне телефон.
  Я опешиваю от такого подарка для моего сына. Ну да, конечно, я могу позволить себе, купить квартиру маме, но совсем позабыла про своих детей, перестала участвовать в их жизни, за меня все решают и отдают туда, где они способны довериться обучению по своему темпераменту и желанию. Я теряю связь с детьми, не в курсе их новых впечатлений, о том, что у них новые друзья, обновлённые телефоны, другая школа и педагоги. Непонятное чувство грусти, обвивает горло. Пустота и одиночество сковывают тело. Конечно, я смотрю фото и видео на новеньком телефоне и не верю в то, что это мой сын. В белой форме и с ракеткой за плечом. Его улыбка, напоминает Адриана. Не могу сдержать слез, и ком в горле. Дети засыпают, я удаляюсь на кухню, наливаю горячий чай с мятой, открываю ноутбук и продолжаю читать статью про создание духов. Ближе к двенадцати ночи входная дверь хлопает, и в проёме на кухню стоит мой муж. Его лицо измучено, глаза чернее воды. Медленно подходит, наклоняется к моим волосам, вдыхает аромат и тихо произносит:
  - Здравствуй.
  Я продолжаю сидеть и смотреть в компьютер, мысли перебивают друг друга в ожидании, дальнейшего поступка.
  - Здравствуй. - пытаюсь держаться.
  - Нам надо поговорить, так невыносимо продолжать. - говорит он и кладет руки мне на плечи.
  Я молчу. Я не знаю, что ему ответить.
  - Давай завтра сходим в ресторан и проведем время вместе, - озадаченно говорит он.
  В голове вспыхивает та картина, когда мы с ним в последний раз ходили в ресторан, где он трахал в туалете брюнетку, позабыв про меня. Отвращение и боль подступают к горлу, мне не хочется вновь это повторять.
  - Ты сходишь со мной на ужин? - присаживается рядом со мной на стул и кладет руку на мою, с грустью смотрит.
  Я сухо сглатываю, будь моя воля, я бы бежала от него без оглядки. От этого аромата, который от него исходит, меня воротит до тошноты. Но почему от него каждый раз чужой аромат новой пассии? Он перестал пахнуть собой, не могу припомнить его собственный аромат, какой он на слух? Морщусь, моргаю. Как можно переспать с другой женщиной, приходить ко мне и просить о чем-то? Я закрываю глаза, пытаюсь приглушить третий аромат в нашей идиллии и шепчу:
  - Да, конечно. - перевожу взгляд с него на компьютер. - Во сколько мне быть готовой, чтобы Тату попросить задержаться?
  - В восемь, я приеду за тобой в восемь, - оживлено отвечает, не думая. Встает с места и удаляется в ванну.
  - Ах, да, с ней надо будет расплатиться в конце недели, - обращаю его внимание на себя в проеме темного коридора.
  Он обворачивается и коротко бросает взгляд с ответом:
  - Да, конечно, - продолжая удаляться к двери в ванную.
  - Спасибо... - выдыхаю. Он останавливается на несколько секунд, слыша мой выдох, и открывает дверь, прячется за ней.

  День восемьдесят третий

  - Мама, завтра у меня матч по теннису, ты сможешь присутствовать? - неуверенно спрашивает меня сынок за завтраком перед школой.
  - Конечно, мне очень хочется посмотреть эту игру, знаю, что ты у меня самый лучший.
  - улыбаюсь от предвкушения просмотра его игры.
  - Но, мама, есть пара мальчишек, с которыми я соперничаю, они намного дольше в этом спорте, и, если честно, переживаю, - сжимает свои пальцы, неловко, оглядывая мой удивленный вид.
  - Кристофер, не стоит так переживать. - беру его руки в свои. - Даже, если твой дебют окажется провалом. - улыбаюсь уголком рта. - В этом и состоит опыт, ты учишься на ошибках, анализируя теорию и практику, применяя на играх с соперниками. Поэтому выдохни и действуй с холодной головой исключительно, зная, что ты лучший. Не так ли? - целую в носик своего храбреца. - Еще будешь тост? - встаю из-за стола в направлении к тостеру.
  - Ты думаешь, я смогу? - ожидая моего ответа, добавляет: - Да?
  - Не думаю, а знаю. С маслом?
  -Ты стала другой, - с прерывистым дыханием проговорил Кристофер. Приземляя фразой меня на пол.
  Я оборачиваюсь к нему, его голова, низко опущена, глаз не видно.
  - Что ты имеешь в виду? - ставлю тарелку с тостами перед ним, усаживаюсь рядом и с замиранием сердца жду его слов.
  - Я боялся и боюсь вспоминать тот день... - тихо говорит, не поднимая на меня глаз, крепко сжимая пальцы, лежащие на коленях.
  Меня обдает ледяным потом, вырывают душу из тела. Мои губы трясутся, я не знаю, что ему ответить, ведь я сама загнана в угол.
  - Что ты понимаешь из этой ситуации? - осторожно поддеваю его подбородок указательным пальцем и направляю полуприкрытые глаза на себя.
  - Я виню себя... - неуверенно говорит он, часто моргая.
  - В чем? Что ты такое говоришь? - нервно хочу, развеять его сомнения.
  - В том, что позволил тебе измениться, отпустил в тот день к парикмахеру.
  Я непонимающе качаю головой.
  - Это здесь совсем ни при чем! - пододвигаюсь ближе к нему, чтобы почувствовать вибрацию.
  - Очень даже при чем, - поднимает на меня слезящиеся глаза. - После этого дня ты стала другой, я тебя потерял... - вот-вот заплачет, но он держится, смотрит на меня и нервно сглатывает.
  - Какой я стала? - сгорая от любопытства, услышать ответ из уст сына.
  - Мама, ты папу любишь? - внезапный вопрос. Конечно, я должна была подготовиться к этому вопросу от сына, но я так была увлечена своим преображением, что совсем перестала интересоваться внутренним миром детей, так и теряют их. Я собираюсь с мыслями, слышу в соседней комнате смех Рози, как Тата ей песенку поет, а она пытается повторить за ней смешные и сложные слова, и это у нее получается с трудом, она не может воспроизвести замысловатые отрывки из песни. Глубоко набираю воздух в легкие и пытаюсь выдавить из себя что-нибудь.
  - Конечно, я папу люблю, но по-своему... - мысленно останавливаюсь и смотрю на реакцию сына, чтобы продолжить.
  - Это как - по-своему? - мелькает свет в глазах, не совсем все потеряно.
  - Это значит, что он ваш отец и я благодарна ему за вас, вы все, что есть у меня в жизни... - кладу руку на его замок из пальцев на коленях.
  - Ты его простила? - пристально смотрит и не моргает. - Это важно для меня.
  - Милый мой. - выдыхаю горячий воздух изо рта, нервно убираю волосы за уши. - Может, такое и прощают, но это для меня сложно. Знаю, ты не сможешь сейчас понять суть всего происходящего, но со временем ты сможешь принять ситуацию.
  - Ты думаешь, я не понимаю? - прыгая по лицу глазами, чтобы зацепиться хоть на малейшем изменении моего решения.
  - Я не сомневаюсь в твоих чувствах, но глубину ты не сможешь пережить, ту боль, которую я испытала и испытываю, и, как ни печально, вернуть то, что разбито, уже невозможно. Ведь когда разбиваешь свою любимую кружку специально, потому что она тебе надоела и хочется другую, блестящую, с новыми рисунками, из современного мультфильма или как у друга, то ты, наверно, не понимаешь того, что ты больше не сможешь испить из старой кружки, глоток свежей воды, и даже если ты ее склеишь, все равно в ней не будет держаться вода, она будет вытекать. - нервно провожу по волосам. - А папа сделал именно так. Он разбил свою кружку, а кружкой оказалась я.
  Кристофер смотрит на меня и переваривает все то, что я ему сказала.
  - Значит, вы разведетесь? - качает головой и зло смотрит на меня.
  - Чего ты хочешь? - пытаюсь успокоить его.
  - Я хочу, чтобы ничего не менялось, хочу, чтобы ты его простила, потому что папа любит тебя. Я его спрашивал о том, почему он так сделал, почему он целовал чужую маму, женщину в нашей ванной и почему она была голой в тот момент, - задыхаясь, выдавливает он.
  О, меня трясет, я смотрю на него, и мне жаль, он чувствует свою вину.
  - И что папа тебе ответил? - наклоняю голову набок.
  - Что так получилось, что это важно для его карьеры, что мужчинам приходится идти на жертвы ради семьи, ради мамы, которую так любит, и он не знает, как донести до тебя всю свою скорбь о том случившемся. - слезинки катятся из его глаз.
  Ох, ничего себе, меня сделали причиной того, что произошло, и внушили это моим детям. Значит, я та, которая сподвигла своего мужа на измены. Это подло с его стороны, это низко. Я опущена еще ниже, чем была, бьюсь в конвульсии, но стараюсь держать свои эмоции и не показывать всего того, что происходит сейчас внутри меня. Мои вены разрываются, превращая горячую бурлящую кровь в лед, вскипает и застывает на стынущей поверхности моего сознания.
  - Вот именно, это важно для него, а не для меня. Он решил не считаться с моими чувствами, карьера его - это святое, а мы, вернее, я, потерпим. - судорожно сглатываю. - Неважно, что я испытываю, ведь я мама, а значит, все прощу. - чувствую ком в горле, и слезы, как назло, копятся из моих глазах.
  - Мама, ведь мы стали жить лучше, - ловит мой растерянный взгляд. - У нас появилась няня, и я могу заниматься любимым делом, а ты позволить себе дорогие всякие штучки, ненужные и бесполезные. У Рози игрушки круче, и мне на заказ могут сделать ракетку, подстроенную под руку, чтоб игра была в удовольствие, и куча всего, и скоро мы переедем в свой дом и сможем позволить все то, что только можем пожелать.
  У меня медленно раскрывается рот. Сухо сглатываю, слезы мгновенно высыхают. Все мои заслуги он приписал на свой счет и донес до Кристофера, как такое возможно? Это что, шутка? Он даже палец о палец не ударил, чтобы детьми заняться, чтобы нанять им лучших педагогов, и купить лучшие игрушки, и тем более заказать и оплатить ракетку для тенниса, ведь он даже не знает наверняка, что Кристофер стал заниматься этим спортом.
  - Это тебе папа рассказал? - тихо спрашиваю, отодвигаясь на стуле назад, как от огня, который поражает мою кожу огненным ядом.
  - Кристофер! - заглядывает Тата к нам на кухню. - Вы чего здесь? - видит наши серьёзные лица, тут же скрывается.
  - Он переживает за будущее нашей семьи, чувствует, что ты изменилась не в лучшую сторону, и кто-то очень нехороший запудривает тебе мозги, и ты планируешь, как бы бросить нас с Рози, подыскала нам хорошую няню и просто ждешь подходящего момента. - замолкает и смотрит печальными глазами, с мольбой.
  И тут меня окончательно прибивают слова сына, понимаю, что он говорит речами Адриана. Он смог это сделать, сыграть на чувствах своего сына, не подумав о том, что это будет ударом по психике ребенка. Мое сердце сжимается, я изо всех сил стараюсь держать себя.
  - Я никогда вас не оставлю, это все клевета, милый. Я готова за вас отдать жизнь. - мои слезы прокладывают дорожки на щеках, губы трясутся в последней фразе: - Я люблю вас больше своей жизни.
  - Тогда возьми себя в руки и прости папу, прими его таким, какой он есть. - смотрит на слезы, как они текут и капают мне на колени. - Ради нас, ради нашей семьи. - встает и медленно подходит к двери, добавляет: - Мама, не делай больно мне и своей дочери. - уходит и оставляет меня с открытым ртом. Слезы катятся не останавливаясь, я в шоке. Я не ожидала такого удара от Адриана. Он решил использовать все методы, чтобы меня остановить, почувствовал волну, которая движется на него, понимает, что скоро я уйду от него, забрав детей. 'Нет, и речи быть не может о том, чтобы я ему их оставила. Нет!' - кричит в моей голове.
  - Ада, я слышала последний кусочек вашего разговора. - подходит ко мне Тата и сжимает плечо пухлой рукой. - Психологи поработают с детьми, тебе не стоит так переживать. - часто дышит, я встаю и с комом в горле говорю:
  - Как он смог? - падаю головой ей на плечо, сжимаю в руках ее мягкий свитшот.
  - Выдохни, мы поможем, главное, не теряй самообладание. Он не остановится и не захочет тебя терять, тебе нужно вооружиться и убить его первой, понимаешь? - поглаживает мою спину. Я зашлась в громком плаче, крик вырывается из груди с болью, так, что стены квартиры лопаются. Весь день проходит в глубоких раздумьях вперемешку со слезами. Я решительно все раскладываю по полочкам и готова убить своего мужа, оружие у меня одно - мой аромат и обаяние, теперь им нужно воспользоваться так же жестко, как и с Милли.
  Вечер неумолимо приближается, а мои ноги и руки потрясываются от нашего ужина в ресторане с Адрианом. Я боюсь не сдержаться и вылить на него ушат дерьма, которое накопилось. Черное платье чуть ниже колен с откровенным разрезом сзади. Плечи оголенные, глубокое декольте подчеркивает грудь, самое сверкающее бриллиантовое колье, которое только у меня есть, оседает на ключицах. Идеально гладкое лицо с красными губами, серьги свисают до плеч, чуть касаясь их, прямые и ровные, белые волосы, молочный пиджак с золотыми нитями, туфли, на невозможно, высокой шпильке. Отражение в зеркале не мое, я не ощущаю себя роковой женщиной, но мне нужно вжиться в саму себя и принять это. Смотрю на идеально красивую даму в отражении и пытаюсь найти хоть что-то, что бы осталось от прежней меня, но, увы, ничего нет. Входная дверь открывается, взгляд на часы - ровно восемь, надо же, без опозданий, он решительно намерен меня вернуть, но я ведь ему этого не говорила и даже намека не давала на то, что собираюсь уйти. Во мне зарождается новая тревога, следующее испытание, и, наверное, я к нему готова - выпустить стрелы яда. Выхожу из комнаты и вижу его в полутемном коридоре с открывающимся ртом. Его руки поднимаются в нервном сотрясении к голове в поглаживании каштановых волос. Выдох.
  - Я готова, можем идти. - подхожу и смотрю в его глаза без единой мысли, я стараюсь блокировать их.
  Минута, другая, он отходит от фееричного образа женщины с обложки, выдавливает:
  - Отлично, пойдем. - подает мне горячую ладонь. Я смотрю на нее и не решаюсь дать свою руку, а просто прохожу мимо.
  Я плюхаюсь на заднее сиденье машины, чтобы избежать взгляда мужа, пока он ведет машину. Тишина кричит и звенит в ушах, нервно дышу и мысленно строю стену, между нами, с отрывками фраз сына, которые осели в моей голове после утреннего разговора.
  Подъезжаем к ресторану, я даже немного расстраиваюсь, мое колье на груди стоит гораздо больше, чем все в этом заведении. Но я гордо вхожу в ресторан, вышагиваю, как по подиуму и собираю на себе все взгляды мужчин, абсолютно всех, начиная с официантов и заканчивая сидевшими гостями. Поворачиваю голову через плечо на мужа, чтобы оценить его реакцию на то, как на меня глазеют. Он растерянно ловит чужие взгляды на мне и самое главное не нахожу на его лице гордости за то, что женщина во плоти меня идущая с ним - жена его. Усаживаемся за красиво сервированный стол, для нас и его сдержанный голос выпаливает:
  - Ну ты выпендрилась... - пронзая меня взглядом.
  Я не растерялась и отвечаю:
  - А тебе надо было подобрать ресторан получше.
  - Откуда у тебя столько денег? - оглядывает мое колье. - Раз ты такая богатая, вот в следующий раз с тебя ресторан, - цинично говорит мне это в лицо мужчина, от которого у меня дети.
  - Я работаю, и заметь - полы не мою, - с ухмылкой произношу я.
  - И чем ты работаешь? - принимает меню от официанта, не поднимая на него взгляда.
  - Глупо... - открываю меню и прячу глаза от мужа. Обстановка между нами и в самом ресторане напрягает, сдавливает мысли, чувствую себя не комфортно, если такой разговор будет продолжаться, просто встану и уйду, но при этом вызову Альберта, чтобы заполнить ту мерзость, которая исходит от мужа.
  Сделав заказ, жду от него шага, обороняюсь и стараюсь держать себя в руках, не распыляться на него.
  - Ада, я хочу прояснить некоторые моменты в нашей жизни, - судорожно облизывает губы, положив ладони на стол, начинает он.
  - Я жду... - скрещиваю руки на груди, откидываясь спиной назад, на мягком диванчике, напротив мужа.
  - Чего? - сверкает глазами.
  - Твои разъяснения по поводу нашей жизни, как ты представляешь наше будущее, - спокойно отвечаю.
  Он качает головой, нервничает и елозит на месте.
  - Ты изменилась, не в лучшую сторону, если честно, по мне, ты бы лучше неряхой оставалась, нежели вела себя, как продажная шлюха.
  Ох, вот это да! Удар кулаком в грудь. Дыхание начинает сбиваться. Держу эмоции, представляю море, тихий всплеск воды.
  - Зачем тебе это?
  - Зачем мне это? Ты что, издеваешься? Ты посмотри, как на тебя пялятся мужики! У них слюни текут, когда ты проходишь мимо, - убирает руки со стола на колени.
  - Это разве плохо? Мне кажется, ты должен гордиться тем, что женщина, которая рядом с тобой, принадлежит только тебе, не так ли?
  - Это я должен спросить тебя, мне она принадлежит или трахается с кем попало за цацы.
  Предел, это выше меня.
  - Мне не о чем с тобой говорить, я ухожу. - встаю и хочу уйти, все это не для меня.
  - Стой, - осознанный взгляд. - Подожди, - берет мою руку. - Я злюсь, это естественно, понимаю, что тебя теряю, и от этого нападаю. Прости... - взгляд, как у кота, просящего кусок мяса.
  - Я человек, такой же живой, как и ты, и тем более женщина, ранимей, нежнее, чем мужчины, и ты то и дело бьешь меня, да так больно, что я потом оправляюсь целую вечность. Прекрати уже убивать меня и донеси то, чего ты хочешь, только без оскорблений, - выдираю руку из его хватки и смотрю на него сверху вниз. - Прошу тебя, давай поговорим без оскорблений, ты меня пригласил, и тебе нужен этот разговор, не мне. - жду ответа.
  - Хорошо, прости.
  - Могу присесть?
  - Да, конечно, прошу тебя, - встает и помогает снова мне сесть, за стол.
  Поправляю пиджак на плечах, вскидываю волосы, махом головы и устремляю взгляд на Адриана.
  - Скажи мне, что с тобой происходит? - спокойным голосом начинает разговор он. Что мне ему ответить? Глупый вопрос, неужели он не понимает? Как такое возможно? Ведь поймала с поличным, как он делает куннилингус другой женщине, и как я должна себя вести?
  - Адриан, между нами, огромная пропасть, разве ты не понимаешь? - пододвигаюсь ближе к столу и кладу руки на его, сцепленные в замок.
  - Значит, ты меня не простила? - неуверенно спрашивает он.
  Я качаю головой, мое выражение лица непроницаемое, а вот его нервно играет лицевыми мышцами, в глазах огромные вопросы.
  - Это выше меня, ты делал с этой женщиной то, чего мне никогда не делал, - говорю спокойно, выстраиваю стену кирпичик за кирпичиком. Мои слова и воспоминания не трогают мои чувства, они похоронены, где-то не во мне - за пределами.
  Он хватает мою руку в свои и притягивает к себе со вспыльчивой фразой:
  - Значит, тебя только это тревожит? Ну, это не проблема, я забронировал номер в гостинце, сразу после ужина мы отправимся туда, и сотворю это с тобой. Я думал над этим, - приостанавливаясь и ловя мое выражение лица. - Прости, что не дошло до этого.
  Что? Он что, не дружит со своей головой?
  - Адриан! - убираю руку и отодвигаюсь к спинке дивана, как от огня.
  - Я люблю тебя, я хочу тебя...
  Ну, все, это слишком.
  - А я не хочу тебя. Если честно, я ни разу с тобой не испытывала оргазма, и ты меня вообще не возбуждаешь, твои ласки - как пьяного барана. - ловлю его изумление на лице. - И я не понимаю, как девушки и женщины ложатся под тебя, наверное, за деньги или за должность, которую ты им предлагаешь, ведь у тебя текучка секретарей, каждый месяц новый, не так ли? - улыбаюсь себе, 'принимай нож в спину, милый мой, и наслаждайся правдой'.
  Его лицо бледнеет, капли пота выступают на висках, зрачки бегают в разные стороны, пар изо рта, как у быка при виде красной тряпки.
  - А какого хера ты тогда со мной? - тяжело сглатывает. - Если ты обо всем знаешь? - откидывает салфетку в сторону со своих колен.
  - А может, потому что я ждала, и у нас дети, и ты не поверишь - ждала я долго. - сдерживаю смех, закусывая щеку зубами.
  - Кого? Принца на белом коне? Ну да, точно, кто же тебе дарит такие подарки? И исчезаешь ты куда-то на несколько недель. И насрать тебе на своих детей.
  Понимаю его, обида и правда, так горьки, но меня уже не трогают его слова.
  - Никого у меня нет, я работаю в престижном месте, так что могу позволить няню, снять маме квартиру, дать детям достойное образование, нанять хороших педагогов и воплотить их мечты, например, Кристофер очень счастлив в своей стезе в большом спорте - теннисе, да и себя не забываю баловать украшениями и брендовыми нарядами, ведь когда ты работаешь, ты тратишь на себя. И на развлечения, исключительно, для себя и на новую пассию, а на нас у тебя не хватает просто-напросто денег. Наверное, тебе на меня и на детей насрать. Ты задумайся и проведи линии своей жизни и перспективы. Я как рабыня сидела дома и не видела ничего, кроме своих детей и уборки, взамен я получала пустую кровать и оскорбления, одиночество и ожидание тебя с работы. Ты считаешь, я была счастлива? Зная, что ты проводишь время где-то в прекрасном месте с отвратительной женщиной?! Адриан, я не приложу ума, как нам быть дальше? - выдыхаю, гляжу на замершего мужа.
  - Ты меня любишь? Давай начнем с этого, - нервно сглатывает, спрашивает он.
  - Честно? Нет. Не хочу лгать ни тебе, ни себе, это правда.
  - У тебя есть кто-то? - грусть и неожиданная новость вдруг затмевает его разум.
  - Нет, я знаю только тебя в постели, но подумываю о том, чтобы испытать чувство с другим, наконец-то понять, что такое секс!
  - Подожди! - свет и нереальная радость в его лице. - Не торопись, прошу, давай начнем сначала.
  - А что это даст?
  - Кристофер не вынесет нашего развода, надеюсь, ты об этом не думала?
  - Адриан, я думала обо всем. Теперь я не завишу от тебя в деньгах и могу позволить все, и ты это чувствуешь и боишься, только чего? Ведь свобода прекрасней всего. Когда нет ноющих детей и приставучей жены в доме, где ты не хочешь проводить время. Это прекрасно для тебя, ведь ты всегда бежишь от проблем, и в том числе от нас, мы балласт для тебя, не так ли?
  - Нет! Неправда, я люблю вас.
  - Но ты не гордишься мной и не ценишь то, что с тобой красивая женщина рядом. Такое ощущение, что толстая и неухоженная - плохо, и красивая, стройная, ухоженная - плохо. Что есть для тебя хорошо?
  - Середина, когда все сбалансированно, вот и все.
  - Баланс? В чем? Ты себя слышишь?
  - Ада, во всем, не надо так выпендриваться! Для кого?
  - Для тебя, болван!
  - А мне кажется, что нет, а для того, чтобы мне нос утереть, мол, смотри, какая я красивая, не так ли?
  - Адриан, а разве это не так? - пристально вглядываюсь в выражение его лица. - Ну, скажи, что это не так...
  Он распрямляет свои напряженные мышцы плеч, выдыхает и соглашается со мной:
  - Так... Но я люблю тебя другой, не такой напыщенной, как сейчас.
  - Неправда, ты просто боишься.
  - Чего?
  - Того, что ты теперь один, ты меня теряешь, я нравлюсь мужчинам, и любой в этом чертовом ресторане меня хочет трахнуть! - вскрикиваю, размахиваю руками и натыкаюсь взглядом на официанта, который принес нам еду. Он краснеет и кашляет, ставит блюда на стол. Я нервно сглатываю и наблюдаю за его движениями, как его лицо заливается краской, и его смущение передается мужу. Он не знает, как себя вести и что ответить мне в первую очередь.
  - Вот именно, - тихо продолжает Адриан, когда официант уходит.
  - Что именно?
  - А то, что ты стала доступной женщиной, и твой вызывающий вид кричит об этом.
  - Я не могу тебя понять. - внимательно изучаю его лицо. - С самого начала ты меня не любил, ты всегда мне изменял, у нас с тобой не было настоящего секса, ты не хотел меня, и даже сейчас, когда я стала абсолютно другой, ты отвергаешь меня и при этом, хочешь сделать меня виновной.
  - Другая? - ухмыляется он.
  - Что здесь смешного? - возмущаюсь я.
  - А то, что ты шлюха, как и все, кого я трахал только ради денег.
  - Значит, ты не опровергаешь своих измен? Их было много? - сдвигаю брови и заливаюсь краской.
  - Я мужик, и то, что я делал и продолжаю делать, исключительно ради вас. И не надо стрелы метать.
  - И чего ради нас ты сделал? - рычу. - Ну же!
  Он спотыкается, открывая рот и задумывается, опускает взгляд на горячее, аппетитно пахнущее, и произносит:
  - Давай поедим в конце концов.
  - Да, тебя это больше волнует, чем мои чувства. - ужасное чувство отвращения. - У меня нет аппетита, мне лучше уйти. Ты пригласил меня только для того, чтобы в очередной раз указать мое место и внушить детям, что мои заслуги твои. Фу, как это низко! - встаю, с шумом отодвигая кресло ногами, и собираюсь уходить, понимаю, что этот разговор ни к чему хорошему не приведет.
  - Сядь! - приказывает мне Адриан, хватая мою руку.
  - А не пошел бы ты... - вырываю руку и стремительно двигаюсь ко входу. Меня трясет, мысли превращаются в сгусток жаждущей крови, ненавижу его. Как я могла поверить ему, как могла вообще выйти замуж?! Кто он такой, возомнил себя кем-то. Во мне все кипит, я бурлю в бешеной конвульсии, не могу успокоиться, пытаюсь сдержать эмоции, но с трудом. Его слова подтверждаются поступками, и это он не собирался оправдывать, а наоборот! Я всегда осуждала таких мужчин, и оказывается, что он был рядом, около меня. Несколько раз порываюсь позвонить Альчи, но кусаю руки, включаю телефон, смотрю на экран и снова убираю, мне так хочется с кем-нибудь поговорить, но не с кем. Сдавливаю виски, ловлю такси и просто еду домой, сдерживаю слезы, смотрю за окна темнеющего города, погружавшегося во тьму. Мысленно успокаиваю себя, что совсем недолго, каких-то несколько дней осталось, наши отношения подходят к логическому завершению, слава Богу, я оставлю этого человека в первый же день моей свободы во всех смыслах этого слова.
  Детки еще не спят, вернее, Кристофер, он нервно ходит по моей комнате и ждет меня. Тата прощается со мной и намекает на то, что он жаждет разговора со мной. Я, еще, не могу отойти от утреннего разговора с сыном, да еще с мужем перевернутые чувства. Пытаюсь мыслить трезво, все же вхожу в комнату, усаживаюсь на край кровати, протягиваю руки к Кристоферу и взглядом прошу его, присесть ко мне.
  - Как у тебя день прошел? - с тревогой начинаю, когда Кристофер присаживается около меня.
  - Все хорошо, сегодня была финальная игра перед матчем, я волнуюсь.
  Я выдыхаю и беру его руки в свои.
  - Я буду с тобой, не стоит, милый, это только начало. Все победы твои, я уверена, что их невозможно будет сосчитать.
  - Ты была с папой? - неловкий взгляд на меня, сжимает пальцы.
  - Да, мы с ним ходили ужинать. - сухо сглатываю.
  - Ты красивая, - оглядывает мой вечерний наряд. - И что вы решили?
  - Кристофер, я не знаю, как тебе объяснить, сама переживаю, как и ты. - подхожу к разъяснению того, что мы не будем семьей.
  - Значит, ты не согласилась? - судорожно спрашивает.
  - На что? - удивляюсь я.
  - Мама, я хочу, чтобы вы постарались еще раз, ради нас, папа готов, но ты почему-то не хочешь. Разве ты не любишь нас?
  Как хорошо он обработал моих детей, он, как танк идет напролом, весь в своего отца.
  - Я ему давала миллион шансов, но он не воспользовался ни одним. Я хочу быть счастливой, если ты все же против, то я не знаю, что делать. Прости, но еще одного не будет, - быстро проговариваю и отсаживаюсь от него подальше, как будто ожидаю удара по голове. Он открывает рот в изумлении и просто молчит, смотрит на меня.
  - И вправду ты не любишь нас, папины слова подтверждаются.
  О! Ничего себе, так нельзя, ведь я не могу взять и вывалить на ребенка все то, что у меня в душе, я не Адриан, которому все равно на своих детей.
  - Так, стоп, я больше не могу терпеть. Знаешь, что, мой милый? Я сейчас работаю, и у меня крупный проект, и все то, что ты сейчас имеешь и Рози, это благодаря мне. Папа нахально врет тебе, чтобы надавить через тебя на меня, так не пойдет. И знаешь, наверное, я больше вас люблю, чем отец, он просто боится остаться один в этой квартире, так как мы переедем в тот белый дом, потому что я его купила для нас, но поверь, отца туда я не позову. - встаю и отхожу, резко разворачиваюсь.
  - Поэтому я оставляю выбор за тобой, с кем ты и где ты. Но учти - он не будет с тобой нянькаться, как я. Приведет в дом другую женщину. - Кристофер морщится. - Да, да, приведет, а та будет издеваться над вами. Я правду говорю, так оно и будет, не надо здесь корчиться. Ты хотел по-взрослому поговорить? Так вот она, эта взрослая жизнь, и я не позволю меня так оскорблять, достаточно твоего отца, а теперь все, хватит, иди спать! - грозно приказываю ему, сил нет, я опустошена.
  Кристофер превращается из взрослого мальчика в маленького и начинает плакать, закрывая руками глаза.
  - Милый мой. - подлетаю к нему и крепко обнимаю. - Прости, но я безумно устала.
  - От нас? - всхлипывает он.
  - Нет, ни в коем случае, никогда от вас не устану, люблю и поэтому хочу, чтобы знали, что отец выдает желаемое за действительное и приписывает все себе, но я и так перестала вас видеть, но только ради вас иду на эти жертвы. Отец не хочет тратиться на вас, да и времени у него нет, не знаю, отчего так, и как бы мне ни хотелось сейчас о нем плохо говорить, но я должна защитить себя. - выдыхаю. - Понимаешь меня?
  Он качает головой, знаю - ни черта не понимает, это взрослая жизнь, а он совсем еще малыш, мой кроха. Крепко обнимаю и тихо шепчу ему на ухо, обдавая горячим дыханием вместе со слезами:
  - Завтра будет немного полегче, время лечит, ты смиришься. Здесь нет ничего страшного, так бывает, милый мой. - качаю его из стороны в сторону, он успокаивается и засыпает на моих руках, укладываю его на своей кровати, крепко обнимаю и тоже погружаюсь в сон.

  День восемьдесят четвертый

  День очень важный для моего сына, и я вместе с ним переживаю и кусаю губы в кровь. Как ни странно, Адриан не вернулся домой ночевать, что и к лучшему. Стремительно отодвигаю его на дальний черный план и включаю все свое внимание на сына, всячески стараюсь приобнять его или поцеловать. Тата во всем помогает, укладывает его форму в сумку, сын хвастается своей ракеткой, рассказывая про ее уровень контроля, манёвренность, про вес, рукоять, подстроенную под его руку, чтобы меньше травмировать кисть при ударе, про размер головы, обладающей ударным полотном, про всякие мелкие детали игры, как стоять, как подавать мяч. В его глазах играет настоящий огонь, и увлечённость отрывает нас обоих, от ночного разговора, и мы готовы к отъезду на игру. Игра должна состояться на открытом воздухе, и меня вдохновляет на белое платье-карандаш, снежную шляпу с огромными полями. Этот стиль очень мне идет, и когда я плюхаюсь в машину со своим личным водителем Альчи, его ослепительная улыбка дает мне знак того, что я сегодня превосходна, хотя мои глаза красные и не сверкают надеждой хоть на что-нибудь хорошее, но все же я надеюсь на победу сына. Темные очки скрывают мой печальный взгляд, фальшивая улыбка так идет моему мастерству притворяться, да, я научилась это делать превосходно. Но вот моя дочь Рози одета в унисон со мной, только ее счастливая улыбка настоящая, радость так и выливается из ее рта в громких восклицаниях и смехе о том, что 'мы все вместе'. Так же в белое одевается моя мама - это, так романтично, женщины в белом, таинственно, над чем Альберто то и дело шутит по дороге туда, где должна состояться игра. Мы прибываем на место. Огромная парковка для автомобилей, где каждое место согласно билетам и пригласительным, черные бархатные ленты, натянутые на позолоченных столбах с табличкой и фамилией приглашенного, и я четко вижу ELLe GOLd. Целый ряд с этими табличками, четко отчерченным местом и лентой, молодые люди, охранявшие парковку, в темных очках и черных смокингах, приветливо улыбаются и снимают с цепочки ограждение для нашего авто. Нас принимают, как почётных гостей, мне открывают двери и подают руку с приветственными словами. Кристофер и моя мама ведут себя так, как будто с ними так обращаются каждый день, и не придают этому значения, а я вот, наоборот, немного шокирована таким явлением. С каждым днем правда становится обнаженней, и чем ближе день окончания контракта, тем быстрее сердце набивает барабанную дробь.
  - Ты не хочешь посмотреть игру моего сына? - оглядываюсь в полуобороте на Альберто, который даже не торопится сопроводить нас до места.
  - Нет, моя работа иная, - подмигивает и чуть заметно приподнимает уголок рта в улыбке. - Ты ведь знаешь...
  - Но это не то. - разворачиваюсь полностью к нему и показываю свои глаза, приспустив очки. - Я хочу чувствовать тебя рядом.
  - Прости... - отворачиваясь от моего назойливого взгляда.
  - Я скучаю, - вдруг срывается с моих губ. Не знаю, зачем я это сказала, может, потому что мне не с кем разделить то, что у меня на душе смятение и сомнение, или от того, что мне реально тяжело и я не могу справиться, или потому что я по нему соскучилась в действительности, по аромату, ласкам и нереальному сексу.
  - Скоро увидимся, - резко поднимает на меня голубые глаза. - Тебе пора, - опускает их вниз, чтобы спрятать то, что он умеет делать, погружать свое сознание в чужой мозг, но он явно не хочет это вытворять со мной, как он это производил в самом начале нашего знакомства. Он знает, как мне сейчас нелегко, и я ему благодарна за то, что не пытается уколоть. Я вздыхаю, провожаю его в противоположную сторону от себя.
  - Мама, - кричит Кристофер, обнаружив, что я отстала от них.
  - Иду, милый. - торопливо начинаю нагонять их. А в голове буря эмоций. Сердце предательски сжимается, слезы вот-вот вырвутся наружу. Сдерживаю дрожащие губы и выдавливаю улыбку. Я так устала быть одна, без любимых глаз, без ласк и добрых слов того мужчины, от которого веяло бы любовью ко мне. Но тем временем я понимаю, что меня учат обходиться, как раз без мужчин, а только использовать их в своих целях. А мне так хочется испытать чувства любви, истинной любви, объятия и долгие поцелуи, зная, что этот мужчина мой и только мой. Укол очередной боли предательства, и что все это лишь мыльный пузырь и часть работы, но те минуты с Альчи были настоящими, также как и с Джонни. Обнимаю сына, встречаюсь с Татой глазами, ее суровый взгляд приказывает мне держать себя в руках и не плавиться при малейших трудностях, но это совсем не маленькая трудность, это моя жизнь, которая меняется, а рушится ли она или складывается кирпичик за кирпичиком, в скором времени решится. Душу слезы, стираю воспоминания о мужчинах. Глубоко вдыхаю, поправляю шляпу и с гордостью говорю:
  - Я готова, - делаю шаг вперед. Да, я шагнула именно туда, где нет той боли, которую мне причиняют без конца, скоро все окончится, скоро я стану вольна в своих поступках.
  - Вот и отлично, - слышу слова Таты мне в спину.
  На зеленом газоне раскинулись рестораны, шатры со всем, с чем только можно и нельзя, красивым. Небольшие бутики с атрибутами для спорта - большого тенниса, лотки с фастфудом, огромные лавки с бесконечными рядами цветов, кубков и медалей. И много, много людей из высшего общества. Меня весьма впечатляет поле для игры. Ярко-красный прямоугольный корт с белыми контрастными разметочными линиями, с сеткой посередине, зрительские трибуны внушительных размеров, где уже восседает народ - достаточно обеспеченные мамаши с седовласыми мужчинами. Невероятно много дам с маленькими собачками в изящных сумочках под наряд, как будто они пришли на выставку, а не на игру большого тенниса. Мне любопытно находиться в элитном обществе, так открыто, внимательно всматриваюсь в каждую даму, встречавшуюся мне. Туфли, походка, платье, шляпа, собака, сумка, манера говорить протяжно и неторопливо. К мужчинам как-то я привыкла, но вот женщины меня впечатляют. Рози так и тянется к маленьким собачкам с бантиками на головах, в юбках или платьях, с туфлями на лапах, что меня приводит в шоковое состояние, украшения - не просто собачья погремушка, а бриллиантовые колье, браслеты, серьги и много чего можно найти на их маленьком тельце, целое состояние простых людей, накопивших за целую жизнь. Тата умело справляется с капризами дочери, обещает такую собаку и нашептывает ей на ухо, тайно выследить ту, которую она желает, и ведь действительно понимаю, что приобретут щенка со всеми прибамбасами. Я зажмуриваю глаза и не хочу представлять вой, лай посреди ночи, чтобы вывести в туалет на улицу маленькую собачонку. Мысленно молюсь, чтобы меня это не коснулось, ведь я этого не хочу. Выдыхаю, строго смотрю на Тату, отворачиваюсь к корту в ожидании сына. Игра достойна всяких похвал, Кристофер держится отважно, подача мяча идеальна, его движения четкие, и мяч продолжение его руки в броске. Я стараюсь вникнуть в правила игры, но мне достаточно видеть сына на корте с ракеткой и с ухмылкой, когда оканчивается сет в его пользу. Я не могу сидеть на месте, цепляюсь крепко за перила обеими руками, отрывая тело от лавки, не отвожу глаз от красивого мальчика. Внезапно, чувствую на себе сжигающий взгляд, поворачиваю голову и вижу его. Он стремительно двигается в мою сторону, строгий черный костюм ему к лицу, белая рубашка туго застегнута под горло, тонкий галстук черного цвета прикрывает линию пуговиц. Волосы идеально уложены на голове, начисто выбрит, серьёзный взгляд на меня. Адриан подходит, облокачивается на перила рядом с моими руками и устремляет взгляд на корт, в полной тишине. Я следую примеру и продолжаю наблюдение за игрой. Чувствую, что руки моего мужа надевают на мой палец кольцо. Я закрываю глаза, медленно опускаю взгляд на руку и открываю глаза, вижу синий камень в золоте, кольцо поистине красивое. Я не заостряю на этом внимание, не даю надежду Адриану. Возвращаюсь к игре на поле, к сыну, как раз в тот момент, когда его объявляют победителем 'Малой золотой ракетки'. Моя радость расцветает новой волной, это чувство гордости, за своего сына, возносит на следующую ступень жизни. Очки скрывают слезы от взгляда назойливого мужа, который так и ждет от меня каких-то слов после своего поступка. Такое ощущение складывается, что ему все равно на победу сына, он лишь преследует какую-то цель, придя сюда, и как он вообще нашел время для своего ребенка? Я убираю руку с поручня, обхожу фигуру мужа и продвигаюсь сквозь толпу к своему ребенку, чтобы обнять его, забывая, что кольцо жмет палец грязью и подлинной ложью. После долгих объятий и поздравлений моего мальчика, упоенная сполна его радостью и победой над страхом и соперниками, предлагаю отметить победу в ресторане.
  - Сегодня я приглашаю тебя в ресторан. - устремляю свой взгляд на мужа, опуская очки на переносицу. - Достойный нас с детьми.
  Адриан не ожидает моего предложения, в ответ ухмыляется. Пожимает руку сыну с ободряющими словами в честь победы.
  - Адрес пришлю в СМС. - увожу сына за собой с кубком в руках.
  - Так поехали на машине вместе, - удерживает Адриан, неуверенной фразой.
  - Мы на машине, - кидаю ответ, не поворачивая головы, махнув рукой, сверкая кольцом. Альберт ждет на прежнем месте, я даю ему указания ехать в ресторан. Достаю телефон и хочу отправить СМС мужу с адресом ресторана и вижу то сообщение, которое он мне отправил в тот момент, когда я была на плантациях парфюмерии. Открываю и читаю: 'Я боюсь тебя потерять'. Мое сердце не меняет своего такта биения, эти слова пустые, и я уже это понимаю. Нервно набираю набор слов с адресом и кидаю ему. Отключаю телефон, убираю в сумку, заостряю внимание на кольце, разглядываю его, оно отвратительно, так же, как и он сам, ложь, обман, предательство день за днем, каждое слово, поступок, убивающий меня и уничтожающий мою связь с детьми. Неужели он думает, что кольцом и походом в ресторан или гостиницу можно купить человека? Задумываюсь. Наверно, кто-то покупается на это, а взамен что? Секс? Как отвратительно и низко. Смахнув эти неприятные мысли с лица, вникаю в радостные речи и впечатления от игры. Кристофер ярко описывает свое состояние перед игрой и делился эмоциями.
  Подъезжаем к тому ресторану, где мы с Джонни ужинали, где играл оркестр под открытым небом, где лебеди окружали стеклянные стены дворца посередине озера с двумя резными мостами по обе стороны. Альберто открывает мне двери, выхожу из машины и встречаюсь с удивлённым лицом Адриана. Его глаза округляются, неловкость нарастает во взгляде при виде меня, выходящей из Rolls-Royce Phantom молочного цвета. Конечно, я этому не придаю значения, потому что особо не разбираюсь в машинах, а ведь когда-то мне родители подарили старенький Volkswagen бледно-зеленого цвета, и ведь даже и мили не проехала на нем, потому что Адриан забрал его и сам рассекал по просторам города, пока я училась и сдавала на права. А потом наступила моя беременность, и мы решили его продать и вложить в квартиру, в дальнейшем он приобрел машину Nissan Murano, подержанную, несвежего года, но в отличном состоянии, темно-шоколадного оттенка с белым кожаным салоном. Я предполагаю, что та машина, на которой я езжу с Альчи, стоит немало, и тому подтверждение, лицо моего мужа с открытым ртом, да еще водитель - красавчик.
  - Отличное место. - слегка ухмыляется он, засовывая руки в карманы. Понимает, что лучше ему ничего не говорить, дабы просто не обложаться в эту же минуту перед моим парнем, за кого он его принял? Так интересно узнать его мнение. Но я уже прочитала смысл его слов в голове, по выражению глаз. 'Умеешь выбирать того, с кем трахаться, я бы тоже не прочь перепихнуться с этим красавчиком'.
  - Один из самых лучших. - протыкаю взглядом его, добавляю: - Я люблю здесь бывать.
  - Папа! - кричит Рози, бросается в его объятия.
  - Вы идите, а я вас догоню, - опускается на корточки перед дочерью, резко бросая взгляд на мою маму. - Мне нужно кое-что решить. - встает с ног во весь рост и стремительно двигается в сторону Альчи, не обращая на меня внимания.
  - Адриан? - пытаюсь ухватить его за рукав, он угрожает взглядом Альберто.
  Альчи гордо встает около машины, убирает руки в карманы, и пристальным взором вцепляется в моего мужа. Чувствую слабый запах трупного тела, глубоко вдыхаю и наблюдаю, как Адриан изумлённо останавливается, эмоции на его лице сменяются страхом и непониманием, что происходит, вклеивается в то место, где тормознул, каменея от голубых глаз блондина. Альчи умело входит в сознание мужа, даже мне передается, как воздвигается крепость между ними, высокая, из тяжеловесных камней, падающих из ниоткуда сверху, а у подножья стены лежат разлагающиеся трупы с невероятно удушливым ароматом. Свербит в горле, носовой проход закладывает томной и тяжёлой, приторно сладкой вонью. Адриан бледнеет и медленно пятится назад, не видит ничего вокруг себя. Я обращаю взгляд на Альчи, его глаза сходят с мужа на меня в ослепительной улыбке. Чувствую волну, накатывающую на меня, из лепестков роз, нежно-розовых, только что слетевших с ночных цветов со свежей росой. Вот они уже около ног, подул морской ветерок после грозы, медленно лаская мое тело, поднимая вверх нежные нотки аромата. Вцепляются в шею, сдавливая дыхание, его губы опускаются на мои, впуская яд. Я закрываю глаза от удовольствия, отдаюсь и поддаюсь, рассыпаясь на мелкие бабочки, разлетающиеся над нежно-сиреневыми полями лаванды, их крылья сбивают верхушки соцветий и взмывают кверху в виде сердца над полем, собираются в кучку и летят над волнами моря. Капли соли вырисовывают скрипичный ключ, играя произведение, приятное для ушей. Мелодичность звука льется медленно и страстно, унося над горами, снегами, свежестью еловых ветвей и мороза, спускаясь в мельницу, где молекулы жасмина парят в солнечных лучах, играя с моими пальцами. Тело, живот Альчи, и капли эфирных масел скользят по его коже, я прислоняюсь к ней бархатными губами, впитывая каждую клетку тела. Медленно двигаюсь к ложбинке на шее, вижу опьянённый взгляд, приоткрытый, в тихом стоне, рот. Мои губы продолжают ласкать, грудь, плечи, шею, он запрокидывает голову, поднимается вихрь над его головой - частиц жасмина, которые правят нашими чувствами. Это нереально, я не здесь и не сейчас. Бросаю взгляд на его шею, вцепляюсь руками в нее и начинаю душить. Он хрипит, пытается сопротивляться, но я сдавливаю со всей мощью, сколько есть силы. Открываю глаза и вижу силуэт Альберто, который смотрит на меня, задыхается, молит о пощаде, страх в его глазах передается мне, понимаю, что причиняю ему боль. Я смогла проникнуть в его сознание, я здесь, и его убиваю на расстоянии. Он пытается поймать воздух ртом, цепляется руками за горло. Мысленно ослабляю хватку рук и целую. Вкус ванильных губ уволакивают в сладкие грезы, возвращая на ту улицу с лавандовыми ящиками для туристов, в тот момент, когда он залазит мне под юбку, где я стону и умоляю его продолжить и не останавливаться, чувствую прикосновение к моей груди, к половым органам. Кусаю его губы, привкус крови во рту, отстраняюсь. Он проводит руками по волосам, пристально глядит, голубизна глаз приведена в шоковое состояние. Я ухмыляюсь ему, ведь он стоит в пяти-шести метрах от меня, и смогла причинить боль, а он мне - удовольствие. У меня получилось, я смогла. Немного шокирована и удивлена своими способностями, разворачиваюсь и следую за своей семьей через стеклянный мост к ресторану, оглядываясь на Альчи, мысленно говорю ему: 'Прости, я безжалостна с мужчинами', - и слышу в своей голове отголоски бархатного голоса: 'Я люблю тебя'. Оборачиваюсь к нему, а он мне улыбается. О, как такое возможно - общаться мысленно? Начинаю нервничать из-за того, что мои мысли могут ускользнуть из моей головы и быть подвластны кому-то. Отстраиваю вокруг себя стену, покрытую жасминовыми деревьями, не оставляя ни малейшего намека на щелку, на то, что я позволяю собой пользоваться, и смотрю на него. Его улыбка исчезает, руки скрещиваются на груди, он не может прорваться, я в безопасности. Проверяю и говорю про себя: 'Я хочу тебя сейчас, возьми меня'. Он продолжает стоять, эмоции на его лице не изменяются, ни одна мышца не дергается в мою сторону. Выдыхаю, успокаиваюсь, что все в порядке, разворачиваюсь на мосту, смотрю под ноги и вижу распустившиеся розы под ногами.
  Я сама себе улыбаюсь.
  Семья расположилась у выхода на веранду около распахнутых окон, белоголовые лебеди смиренно плавают по темной глади воды, вокруг ресторана. Вдалеке виднеется Бор с зелеными шевелюрами. С серьёзным лицом подхожу и сажусь за стол, мама что-то говорит, Тата ведет беседу с Рози, а Адриан пристально смотрит на меня. А я, в свою очередь, не знаю, как себя вести, продолжая держать стену. Заказываю обед и прошу стакан холодной воды. А официант вдруг мне шепчет на ухо и просит пройти на мост с выходом на лесную чащу. Не думаю, встаю, предупреждаю, что сейчас вернусь, и выхожу на мост. Мужчина довольно пожилого возраста здоровается и протягивает желтый конверт. Сердце нервно сжимается, эти конверты говорят мне об изменах мужа, но зачем они передают мне эту информацию, контрольный удар или проверка? Беру и благодарю его. Достаю фотографии и вижу Адриана с другими женщинами в таких же отвратительных позах, как и до этого. Тошнота подходит к горлу, запах, который эти фото выделяют, душит, грязный секс, и никакого удовольствия, уродливый гибрид отношения к себе, простая человеческая потребность, и не более. Адриан окончательно оборвал все нити, связи и даже простое уважение к нему исчезает, жалею о том, что пытаюсь что-то доказать и показать, не понимаю, для чего? Он не тот, кем кажется, - хуже. Спускаюсь с моста, иду по гальке и любуюсь лебедями, лодочками, плавающими по озеру. Ивы низко опустили свои ветви в воду, сухие листья играют с рябью. Что бы я ни делала, всегда останусь в глазах мужа никем и ничем, плод вожделения и машинка для детей и уборки, не больше, и зачем пытаюсь ему что-то доказать? Сажусь на корточки, чтобы опустить руку в воду и почувствовать ее прохладу, вижу свое отражение. Белые, гладкие волосы идеально подчеркивают скулы, глаза черного цвета, ярко сидят на белой коже. Я красивая, нравлюсь себе, и во мне нет ни единого сомнения в том, что во мне есть хоть какие-то недостатки. Я идеальна, но внутри меня сидит монстр, который сможет сломать любого, кто встанет на пути, я изменилась, я сломлена. Трясу головой и вижу отражение на воде Джонни, любуюсь некоторое время его черной кожей, выразительными глазами, наполненными печалью, вижу его наяву, это не мираж. Разворачиваюсь и оглядываюсь по сторонам, но его нигде нет, только стволы деревьев, плотно стоящих друг к другу, возвышая зеленые ветви к небу.
  - Ада! - негромкий голос позади меня.
  Поворачиваюсь на голос мужа и жду, пока он ко мне подойдет.
  - Здесь красиво, и как часто ты здесь бываешь? - выпучивает на меня свои глаза, не стесняясь своего прошлого.
  - Довольно часто, и не только здесь. Я во многих местах побывала, даже в тех, которых ты даже и во сне не встречал.
  - Даже так... - сглатывает и поглядывает на конверт в моих руках. - И кто он?
  - Кто? - забыв про Альчи.
  - Блондин, тот, с кем ты трахаешься?
  - Даже если и так, и что здесь такого? Я не могу понять, ты бесишься из-за того, что мои любовники богаче твоих любовниц? И разница лишь в том, что за меня платят и мне платят, а у тебя наоборот - ты платишь и ищешь поскромнее, не такую шикарную, как я, ты даже видеть не хочешь, какая я стала, тебе все равно, и да, не могу понять тех девиц, которые на тебя кидаются, ведь ты даже до оргазма довести не можешь. Секс с тобой - это просто какая-то нелепица, и от тебя всегда так пахнет. - собираю губы в кучу, щелкаю пальцами в воздухе, ищу подходящее слово. - Не сексом, не страстью, не желанием - дешёвкой, ты так пропах этими шлюхами, что с тобой просто невозможно стоять, от тебя разит гнилью, ложью и предательством, мне нет места рядом с тобой.
  Тело Адриана обмякает, плечи опускаются вниз, глаза наливаются ненавистью ко мне и горят в отблеске зла, вот я сейчас получу сдачу. Но я делаю первой шаг и передаю ему конверт. Он выхватывает его из моих рук и с жадностью раскрывает в надежде что-то интересное узреть, но видит себя, как он мерзок, когда лижет чужую лохматую рожицу между ног, его выражение лица, когда он кончает какой-то даме на голову или в рот. Он поднимает на меня глаза с удивлением, я снимаю кольцо, которое давит мне ненавистью к нему, и бросаю в него со злостью в голосе:
  - И не смей мне больше ничего говорить... - мои глаза наполняются слезами, его тоже. Секундное молчание, и тишина разрывает наши узы, чувствую, как он тонет в своей лжи и обмане, и я ему помочь, уже, не смогу. Я отпускаю его теперь навсегда, становлюсь свободной, чувствую это, с меня как будто снимают оковы - груды железа. С гордостью прохожу мимо него и проникаю в ресторан, обновленная и свежая, улыбка растекается при виде счастливых деток, мамы и Таты. Они все, что у меня есть, и я их люблю, и никто не отнимет их у меня.
  Ужин прошел великолепно, мы поплавали на лодочках, послушали вечерние серенады оркестра, посмотрели зажигание фонариков на воде. Мы оказались в сказке и в царстве спокойствия и умиротворения, и мне за долгое время стало легко, я ни о чем не думала и ничего не хотела, я просто наслаждалась настоящим и своими близкими. Мы уехали к маме с ночевкой, мне теперь в ту квартиру не хотелось возвращаться и встречать его там, да я была уверена в том, что он и не заявится туда, но там все пропахло им, а мне не хотелось вдыхать его аромат. Тата ничего не возразила и осталась с нами дома у мамы, ведь и ей комнату выделили, да еще самую лучшую и просторную, где она могла слышать пение птиц по утрам и сверчковый свист по вечерам. Я же улеглась с детьми в комнате в обнимку и сладко уснула, чего давно не делала. Аромат моих деток уволок меня в детство, в их пурпурно-голубые грезы и мечты о будущем, которое я могу дать.
  Утро - самое прекрасное, которое есть за последние месяцы. Солнце ярко светит в окна, пение птиц и шум перелетов с ветки на ветку в парке, виднеющимся из окна, разбудили и принесли собой легкость. Я принимаю душ, подкрашиваю ресницы, собираю волосы в высокий хвост, надеваю спортивный, мамин, костюм серого цвета из легкого хлопка, который мне она одолжила, так как моих вещей не было у нее, а мне хочется просто быть в домашней обстановке, и тем более ничего сегодня не сулит грандиозного, и могу наслаждаться обществом детей. Слышу веселые разговоры на кухне студии, совмещенной с залом, звонкий голос мамы и Таты. С хорошим настроением выхожу из ванной и готова к завтраку. Тата что-то вкусное состряпала, и аромат корицы с кунжутом разносится по всем комнатам. Огромный телевизор показывает мультики для Рози, какие-то анимашные звери поют песни и водят хоровод возле нелепого ведра в ожидании чуда. Поприветствовав всех и обняв крепко, плюхаюсь на диван с Рози, прижимаю к груди, утыкаюсь носом в ее макушку, и тихонечко, не отрывая внимания от экрана, расспрашиваю, что она смотрит и кто все эти звери, кто больше ей симпатичен, а кто больше всех раздражает. Мы начинаем обсуждать каждого персонажа мультика, и сами ждем, с нетерпением, чуда из ведра, и гадаем, что же это может быть. Но все же мы не отгадываем - из ведра выпрыгивает заяц с большими ушами и с человеческой речью, захватывает всех, кто стоит около ведра, с собой внутрь, все герои проваливаются в подземелье. Я погружаюсь в мультик, слышу, как Тата и мама приглашают к столу. Я улыбаюсь Рози и предлагаю досмотреть, прежде чем сесть за стол. Дочка крепко меня обнимает и с радостью соглашается. Мультик вскоре прерывается на рекламу. Рози спрыгивает с дивана и мчится к столу, а меня останавливает рекламный ролик. Розовое море собирается в воронку из кремовой массы в корону, в кружении оголяются длинные ноги, изящные руки, ведущие по розовому бархату вокруг собранной короны в виде фонтана, плечи и вид сзади в мелодичной спокойной музыке с оглушительными аккордами скрипки. Девушка медленно встаёт на ноги и шагает по воде, а за ней вихрем кружатся розовые лепестки роз, укрывая интимные места. Я заворожённо смотрю на ее прическу, идеальное белое каре, гладкая кожа в лепестках из роз. Музыка в сочетании с ароматом льется, даже из экрана, у меня расширяются глаза, когда девушка вполоборота поворачивает лицо и я вижу себя. Я вижу себя прекрасной и нежной на экране телевизора в рекламе аромата, который создала, под названием 'Heart for your fragrance' - 'Сердце для вашего аромата'. И последняя капля падает с рук девушки в воду, образуя касание розовой жижи и подпрыгивание вверх, оставляя брызги в виде короны. Под гипнозом я хватаю свой телефон и выбегаю на улицу, не слышу криков мамы, которая так и не поняла, что произошло. Я бегу по улице в поисках чего-то, останавливаюсь около дороги, поднимаю голову кверху и на больших рекламных щитах города, вижу свое лицо крупным планом. Вполоборота, на оголенной спине нити бриллиантов, мои черты лица очень четкие и ровные, пушистые ресницы, красные губы, матовая, чуть розовая кожа, черные бездонные глаза, а внизу имя бренда 'ELLe GOLd', 'Сердце для вашего аромата', и флакон духов в виде него , и крышечка короной завершает пурпурный бутылек. Закрываю глаза и не могу вспомнить, когда так фотографировалась. Не могу понять это я и одновременно не я. Мимо меня проезжает огромный автобус, и на нем тоже я. Обрывается сердце, неужели я так прекрасна? Руки потеют, дрожь берет верх над чувствами, земля, кружится, уходит из-под ног. Срываюсь с места, перебегаю дорогу, направляюсь к первому попавшемуся торговому центру, вбегаю в парфюмерный бутик, куча народа, очереди, все нервно топчутся, толкают меня и не обращают внимания, я пробираюсь сквозь толпу, и передо мной стоит я. Вырезанная пластиковая кукла выше моего роста стоит посреди магазина, а в руках мой аромат. Я леденею и смотрю ей в глаза, себе в глаза. Мой мозг вскипает, не могу поверить в то, что это я. Проходившая мимо девушка нечаянно толкает плечом, извиняется и отворачивается, и через секунду возвращает взгляд на меня и смотрит так, как будто перед ней призрак.
  - Это вы? - и нервно протягивает ко мне руки, чтобы коснуться. Я, не торопясь пячусь назад, вижу, как половина зала обращает на меня свое внимание, и такое ощущение, что меня сейчас раздавят, разорвут. Отхожу к выходу и выбегаю на улицу. Мимо меня проходит мальчик с газетой в руках и кричит, тряся первой страницей со мной: 'Мир взорвал парфюмер'. А потом проезжает еще один автобус, и вижу свои глаза, я преследую себя, я повсюду, вдоль главной улицы висят плакаты, и на всех я. Буря эмоций подходит к горлу, понимаю, что я знаменита, теперь каждый знает меня в лицо. Падаю на колени, смотрю в небо и мысленно благодарю Бога. Слезы хлынули из глаз, губы трясутся в молитве благодарности. Я не могу поверить, не могу, это сон, такое невозможно. Но все же мои самые красивые фото мелькают повсюду, куда ни взгляни, с именем самого известного бренда мира. Через какое-то время понимаю, что около своего дома, вернее, дома Адриана, решаюсь зайти, чтобы собрать необходимые вещи. Его дома нет и не было. Прохожу на кухню, и мне кажется, что я здесь не жила, это не моя кухня, не моя комната и кровать, на которой лила слезы ночами в ожидании мужа, все не мое. Достаю сумку и начинаю собирать вещи. Звонок в дверь, с дрожью открываю, боясь, что это муж. Но это афроамериканец, очень молодой парень с очаровательной улыбкой на лице протягивает мне коробку, перевязанную большим бантом. Принимаю ее и благодарю. Прохожу в комнату, ставлю на кровать, срываю бант, раскрываю и вижу платье из воздушных нежно-пурпурных роз. Зачарованная, разглядываю его, невесомая ткань тает на моих руках как масло, вижу флакон нового аромата, с нетерпением раскрываю его и брызгаю себе на запястья и подношу к шее с затаившимся дыханием, не впуская частицы молекул, понимаю, что можно оглохнуть от взрыва аккордов. Еле слышно касаюсь кожи шеи и отхожу в сторону. Закрыв глаза, вдыхаю медленно, неторопливо, и мое сердце распускается, чувствую его, аромат слышен моим дыханием, и он прекрасен. Подобно легкому ветерку с лавандовых полей после заката солнца, когда жгучие лучи ласкают кожу, обдавая морской прохладой, окутывая оригинальным сочетанием бергамота, розового перца, затем озаряет цветочное сердце аромата ночной розы, жасмина, завуалированного сладкой мятой, в глубине раскрывается чуть менее лакомый, но более светлый мотив любви и страсти двух прекрасных тел, и явно здесь слышу себя, небольшая часть, но присутствует, гармоничный союз пачули и абсолюта бобов тонка. Эликсир истинной страсти и нечеловеческого желания быть взятой тем, о ком ты грезишь, тебя захотят и не отпустят до последней капли. Ты совершенство, ты очаруешь собой того, кто будет под властью аромата. Следом я нахожу приглашения и письмо к ним. Нервно раскрываю, читаю:
  'Ада, я горжусь тобой, от твоего сердца весь мир сошел с ума, ты почти рядом, совсем скоро мы увидимся. С отвагой преклоняю перед тобой колено, мои поздравления. В твою честь будет презентация аромата, приглашения для твоего мужа и твоих близких на вечер, где ты будешь королевой, пусть Адриан поймет, что он потерял, дай ему эту возможность, но если решишь не приглашать его, это твое право и твое время править миром приближается. Я люблю тебя, целую в твои мягкие губы, твоя ЕГ.' - след от помады ее губ красуется на листе бумаге. Прислоняюсь к ним, закрываю глаза и представляю ее около себя. Мне не терпится увидеть ее вживую. Слышу открывание входной двери ключами, входит он. Сердце замирает, быстро все складываю в коробку, оставляя одно приглашение для него, выхожу из спальни и иду на кухню, наливаю воды и жду удара, очередного унижения. Но вместо этого слышу громкий хлопок, оборачиваюсь и вижу на столе глянцевый журнал, а на обложке мое прекрасное лицо. Я ухмыляюсь и смотрю на Адриана со сбившимся дыханием.
  - И сколько же ты зарабатываешь? - тяжело дыша, не веря в то, что это я на обложке самого известного журнала.
  Я отпиваю воды из бокала, ставлю его на стол, беру журнал и всматриваюсь в свое лицо. Оно безупречное, выразительные глаза под пышными ресницами, очертание губ в чуть приоткрытом состоянии, открывающих передние зубы, матовое ровное лицо с очерченными скулами, идеально ровная челка, короткое каре до плеч белого цвета, как слоновая кость, линия бровей прорисована в идеальном изгибе, стрелки черного цвета на веках расширяют взгляд, придавая загадочность, голые плечи усыпаны камнями, фото меня - не меня, невозможно оторваться от снимка, но я так и не могу припомнить фото сета или случайного фото меня, так чтобы идеально, взгляд на того, кто смотрит, вглубь, внутрь, в самое сердце.
  - Столько, что могу купить маме квартиру.
  У него раскрывается рот.
  - Что? - нервно проводит рукой по волосам и смотрит на меня.
  - За одну эту фотографию я получила чек на квартиру, на ту машину, которую ты видел, и водителя в придачу, который возит меня и моих детей, и заметь, это я привела Кристофера в большой спорт и наняла самых лучших педагогов, оплачиваю Тату, мою верную помощницу, и не только это, многое, тебе лучше не знать, - говорю спокойно и уверенно, наблюдаю, как он изводит себя.
  - А я как дурак пашу сутки напролет, а ты тут творишь такое. Я мучаю себя и изнуряю работой, чтобы оплатить квартиру и обслуживание машины.
  - Но квартира твоя, и на машине особо мы не ездили, ты возишь своих возлюбленных дам по разным местам. Не волнуйся, ты работал и работаешь только на себя. Я верну тебе то, что взяла, но это будет лишь жалкая одна твоя зарплата за месяц, вот как ты нас любил и работал исключительно для нас и нашего блага.
  - Почему ты так сейчас говоришь? - подходит ко мне, изменив тон и понизив голос.
  - Как? - делая шаг назад от его липких лап.
  - Мы уже не семья? Я не дам развода, если ты на это намекаешь, ты разбогатела, что ли? Или ты переспала с кем надо?
  Меня не задевают его слова, мне все равно, все, я свободна от него, его угроз и унижений.
  - Знаешь, мне все равно, что ты думаешь, результата не изменишь, - скрещиваю руки на груди.
  - Какой результат? Ада, очнись, ты в реальном мире.
  - Вот именно, ты не знаешь, как я жила, о чем думала, мечтала. - задерживаю дыхание.
  - Я голос твой забывала, задыхалась без тебя в этих серых стенах, как подушку твою обнимала и спокойной ночи тебе желала, а сама не спала, я ждала тебя, мучилась в догадках, где ты, с кем... - мои губы трясутся, но все же беру себя в руки, ведь я не хочу его задержать, а хочу оттолкнуть раз и навсегда и идти дальше без него, но все же желаю посвятить его в свое прошлое, а о будущем он узнает. - Я болела тобой, минуты считала в темноте, а ты и не думал обо мне, лаская других. Ты ведь ни разу меня не ласкал по-настоящему, ни разу. - слезы сверкают в моих глазах от боли. - Отчего так? А ты меня любил?
  Его лицо преображается в жалкую гримасу с сожалением ко мне.
  - Прости меня, - сжимает свои губы.
  - Прости? Так просто? Ты даже не представляешь, что со мной было, как мне было плохо, когда ты приглашаешь меня в ресторан, а сам трахаешь другую. А ведь я так ждала тебя, почему не я на ее месте? Почему? - слезы одна за другой капают на щеки. Я смотрю ему прямо в глаза, и читаю в них, что он не знал об этом, он реально не думал о том, что я видела.
  - Ты видела? - опускает руки все ниже и ниже. - Но почему ты мне не дала знать? - он шокирован.
  - Я дала знак? А ты мне дал тогда знак, когда я стала толстой и страшной, - отступаю от него.
  - Ада, я не знал, прости, давай я попробую, возьму тебя по-настоящему, - протягивает ко мне свои руки.
  - Что? Ты рехнулся, я никогда тебя к себе не подпущу, слышишь? Никогда.
  - Я не понимаю, а почему ты ко мне тогда вернулась?
  - Я страдала тогда, но время подошло к тому, что я тебя долюбила, чувств больше нет, и, оказывается, их не было. Не трогай меня, - убираю его руки с плеч.
  - Они всегда были, я знаю, ты меня любишь, любишь...
  - Ты ошибаешься, - озлобленно улыбаясь. - Когда я впервые испытала оргазм, я поняла, что с тобой этого никогда не произойдет.
  - Ты мне изменяла все же?
  - Нет, не изменяла, это значит себе изменять, а себя я люблю. Когда я поняла, что ты не мой, что ты делишь постель с миллионом простушек, я была забита в угол и не уверена в себе. Ты постарался меня сломать, внушить, что я некрасивая и что, кроме тебя, меня никто не захочет. А знаешь, я тебя обрадую - меня хотят, меня желают, и теперь, сейчас миллиарды смотрят на меня, - указываю на журнал взглядом. - Меня хотят еще больше.
  - Когда увидел тебя по всему городу, то влюбился в тебя вновь, понимаю только сейчас, что со мной самая красивая женщина, и она моя жена. Я тебя не отпущу, не брыкайся.
  - Но я всегда была около тебя, всегда, а сейчас ты меня потерял, еще тогда, когда в туалете ты имел другую.
  - Что мне сделать, чтобы ты меня простила? - слезы маячат в его глазах, губы дрожат.
  - Я ухожу, ничего, теперь ничего. - выстраиваю, между нами, стену, мне сказать нечего. Выпускаю мертвый аромат, он отдаляется. Я кладу ему на стол конверт со словами:
  - Последний вечер.
  - Прости, - удерживает меня в дверях с сумками.
  - Прощай, - мысленно понимаю, что все само пришло к завершающему ожиданию. Захлопываю дверь, зная, что больше не переступлю порог этого не моего дома.

  Вечер наступает неожиданно, серые призраки надвигаются на город с небольшими тучками по темно-розовому небу. С одной стороны огромный диск луны, а с другой - яркое оранжевое пятно, с угрозой улыбающееся, что не все кончено, после темного неба я вновь встану и озарю всех своим светом, приносящим новые мечты и надежды. Открываю дверь в дом мамы, тишина, свет выключен.
  - Мама? Тата? Кристофер? Рози? - тишина откликается в ушах. Не могу сообразить, куда все подевались, на телефон звонки не поступали. Скидываю сумки с плеча, разуваюсь и прохожу в зал, чтобы поставить коробку на диван. Резко включается свет, и все мои родные радостно вскрикивают:
  - Поздравляем! Мама, поздравляем! Поздравляем!
  Праздничный ужин в честь моего произведения, ну, конечно, они увидели мой ролик по телевизору и решили сделать праздник. Я прибываю в нетрезвом состоянии, ведь такой радости, наверное, никогда не испытывала ни раньше, ни позже, а именно сейчас, когда мои родные люди искренне радуются моим победам, и они рядом, здесь. Слезы счастья вырываются наружу, обнимаю своих деток, мама завершает объятия вместе с Татой. Умиротворение укрывает мою душу, розы распускаются во мне с нереальной скоростью, я источаю чувство всепоглощающего восторга. Накрытый стол, разные сладости, горячее и салаты, как и вправду настоящий праздник. Осознание приходит медленно, не верю, что это все со мной происходит. Мама не унимается, повторяет свои эмоции от увиденного, слезы катятся по ее щекам. Она уверенно их прячет от всех, но я вижу их, слышу ее голос, как она гордится мной, интонация и поблескивание слезящихся глаз в мою сторону. Кристофер не верит тому, что его мама стала известной за несколько часов, Тата ему объясняет, что это не часы, а долгое время упорной работы. Это только верхушка, красивый результат изнуряющего труда. А Рози скромно, но уверенно убеждает всех, что скоро и она будет блистать на экранах телевизора. Мы все смеемся, я незаметно от всех ей киваю головой, что все так и будет, все для этого сделаю. С радостью и хорошим настроением торжествуем, за окнами нас озаряет фейерверк, освещая небо разными цветами. Дети подпрыгивают и выскакивают на балкон, восторженно созерцая красоту за небольшим озером.
  - Мама, это в честь тебя, ты королева! - восклицает Рози, цепляется ручками за перила балконной перегородки.
  Мои глаза наполняются слезами. Мама обнимает за талию и кладет голову мне на плечо, непрерывно вздыхая. Фонтан искр озаряет и сотрясает небо, удар за ударом вместе с моим сердцем.

  День восемьдесят восьмой

  Званый вечер в честь меня и моего произведения, моих духов, вышедших в свет... Никогда не могла предугадать ход событий и понять слова Джонни, что 'я легенда', я взорву мир, войду в историю. В моей голове тогда смысл этих слов не укладывался, как это произойдет и что конкретно должно случиться, все очень быстро, но с болезненной ломкой себя и моих принципов. Мое воспитание и уклад семьи рухнули, а на месте руин камешек за камешком выстроилась мощная и неподвластная стена, окруженная садом из роз, лилий, жасмина, нежности и хрупкой души. Осталось каких-то два дня до окончания контракта, и чем ближе минуты срока икс, тем медленней сердце бьется, а душа - сжиматься. Я готова к встрече, но что дальше ждет, не знаю, и от этого только все глубже ухожу в себя. Сборы на мой вечер, шествие в честь меня. К маме приезжают мой визажист, парикмахер, стилист Гринч, который так и побаивается меня и не смотрит в глаза, но изумительно выполняет свою работу. Мама трещит без умолку о том, что девушки и женщины разных возрастов обрушили парикмахерские за новой прической, как у меня, блондин и короткое каре, прямая челка, все хотят подражать мне. Я улыбаюсь байкам, ходившим вокруг моей персоны. Задаются вопросы: кто я? И кем являюсь? Новая модель? Новое лицо ELLe GOLd? Жена, дочь, партнер? Но точного ответа никто не дает, по телевизору только об этом и говорят. Но тревогу в глазах мамы все же вижу, она мысленно задает мне этот вопрос. Я отвожу взгляд, даю понять: не время, скоро все узнаешь, ведь я сама не знаю, кто я, и чем больше об этом думаю, начинаю холодеть, сердце обрастает шипами, как роза.
  Платье потрясающе красивое, тысяча роз нежно-розового цвета, оголяя ключицу, переходят к самому низу в темные оттенки черничного цвета, шлейфом по полу, создавая визуально хвост павлина, тех, которые присутствовали на вечере, на корабле. Оглядываю себя в зеркало, Рози подносит корону в виде хохолка павлина и опускает ее на мою голову. 'Я птица!' - кричит в сознании. Украшение в виде круглых маленьких шариков по всему подолу - глаза павлиньего хвоста, оттенки пурпурно-розового и синевы, смотрятся, как драгоценные камни, разбросанные на платье. Моя мама в числе приглашенных, также как и Адриан, сама лично ему вручила приглашение, я уверена на все сто, что он не упустит возможность - побывать на званном ужине и перезнакомиться со всеми влиятельными людьми. Альчи забирает меня одну, а маму увозит другая машина, нам не стоит показываться вместе, как уточнил Альберто, когда мы едим с ним в машине.
  - Ты прекрасна, Ада, - чередуя взгляд то на дорогу, то на меня.
  - Спасибо. - выдыхаю. - Мне нужно что-нибудь говорить на этом ужине? Или это что-то другое?
  - Тебе просто нужно присутствовать, фотографироваться и ни единого слова не говорить, кто ты и что ты, просто улыбка, - чуть заметно ухмыляется. - Волнуешься?
  - Нет. - молчание. - Если честно, я не могла представить, что мое лицо будет по всему миру. - сжимаю пальцы. - Где взяли эти фото? - с таинственностью в голосе спрашиваю.
  - Фото? - переспрашивает он, приподнимая бровь,.
  - Да, фото, ведь я не фотографировалась, как помню. - смело устремляю взгляд на него и всматриваюсь в серьёзное лицо.
  - Сейчас современный мир, Ада, фото - это не проблема, компьютерная графика, и не более.
  - Компьютерная графика? Ты меня за дуру держишь, Альчи?
  Он улыбается, услышав свое имя из моих уст.
  - Помучайся еще пару дней над этим вопросом, - кидает на меня взгляд.
  - Я-то помучаюсь, но аромат мы вместе создавали, почему ты в тени?
  - О как, тебя это волнует?
  - Волнует... - смотрю, как мы въезжаем на парковку из мелкой гальки, а вдалеке виднеется что-то светло-розовое, озаряя ночное небо.
  - Я всегда в тени, моя работа иная.
  - Я это уже слышала.
  - И я хочу сказать тебе, что ты становишься сильнее меня, - останавливает машину, ставит на паркинг рычагом.
  Удивленный взгляд на него.
  - Значит, мы можем общаться мысленно? Мне это не показалось?
  - Нет, не показалось, ты можешь входить в чужой разум и управлять им, - откидывается на спинку кресла, опустив руки с руля на колени и обращается всецело ко мне.
  - Этого больше не повторится? - вспоминаю его мягкие руки на груди.
  Он подхватывает сладкий воздух в машине.
  - Я всегда твой. - закрываю глаза. Чувствую его дыхание в ритме моря, свежесть морского ветра накрывает кожу. Мое сердце вибрирует, в горле пересыхает, он хочет меня больше моего.
  - Стоп. - предупреждаю, словом, боясь причинить ему боль мысленно.
  - Я думал, - скрипит голосом, протяжно.
  - Не надо думать... - говорю ему с широко раскрытыми глазами.
  - Ты готова? Обращаю взгляд на праздник впереди нас, огромное количество людей ожидает меня.
  - Ты будешь сопровождать? - надеюсь услышать ответ 'да'.
  - Буду, сегодня я твой, - выдыхает ванильный аромат с пачули с каплей красного вина, вязкий и связывающий нить, между нами.
  Я сверкаю глазами, не верю, что он будет рядом, мне большего не надо.
  Мы выходим из машины. Альчи поправляет шлейф платья метров пять длиною, предлагает локоть для опоры, ступаем на мягкую дорожку, усыпанную лепестками какого-то соцветия розового тона. Оглядываюсь вокруг, вижу аллею из нежно-сиреневого цвета, ближе к розовому оттенку глицинии, деревья с могучими и искривлёнными стволами, раскидывают в стороны ветви с водопадом из цветущих душистых кистей, свисающих вниз гроздями на зеленом фоне листьев и разноцветье контрастных азалий, представляют собой потрясающее и уникальное восторженное зрелище. Я раскрываю рот от увиденной красоты, медовый аромат ударяет в нос. Подсветка придает красок и таинственности сказке. Впереди виднеется черный мост через озеро и смоляная лестница вверх к необычному зданию, возвышающемуся над всеми этими бело-сиреневыми, фиолетово-синими, пурпурными, розовыми, голубыми и жёлтыми гроздьями цветов. Величественные окна, в белых рамах, украшенных черными вензелями по периметру сооружения, тянутся к темному небу, конусные колонны с нависшими розами, оркестр, располагающийся на парапетах из матового стекла над водой, бросавший свое отражение в непроницаемые воды озера, и огромное количество людей в платьях, в смокингах. Пока мы медленно вышагиваем по аллее к мосту, Альберто меня спрашивает:
  - Ты приняла решение? - похлопывает ладонью по кисти моей руки.
  - В чем ты хочешь быть уверен? - не отрываю взгляд от черного моста с неоновой подсветкой.
  - В твоем муже, окончательное ли решение ты приняла в его сторону, - двигается в такт со мной.
  - Мы никогда об этом не разговаривали, отчего такой интерес? - прокручиваю мысли в голове, почему он напоминает мне его.
  - Оттого, что он подписал документы, не зная сам, о вашем разводе, и они у меня во внутреннем кармане пиджака. Вы теперь официально разведены, но, если ты сейчас скажешь, что еще не готова, я их сожгу.
  Я останавливаюсь, продолжаю смотреть вдаль, медленно опускаю взгляд под ноги, перевариваю слова. Как они так сделали? Эти люди на все способны, в этом я уже убедилась, они повсюду, глаза и уши, знают о моем решении, и наш разговор тоже был донесен до их ушей, вернее, до нее. Я приняла решение уже давно, что я с Адрианом не останусь, и даже если он обо всем узнает, кто я и как мне все это досталось, сколько усилий приложила к этому. Я благодарна ему за своих детей, за решительность, за опыт, за все, но простить и принять его в объятия не смогу, даже если мне стереть память. Аромат, который он источает, не даст удовлетворение, как женщине, он не мой формат, он дешевая подделка и будет мне напоминать о том, что я не единственная и любимая. Он прошлый этап жизни, и уже отпустила давно.
  - Ты сомневаешься? - прикасается к моему локтю, тихо шепчет Альчи.
  Я поднимаю на него глаза, с полной уверенностью говорю, не веря в то, что это свершилось:
  - Нет, это осознанно, это то, что должно произойти, я благодарна вам за это.
  - Не стоит, ведь контракт еще не окончен, а результат может тебя не обрадовать. - пристально смотрит.
  - Результат я уже держу в своих руках, и он мне достаточно нравится. Если моя жизнь будет литься в таком же ключе, то я никак не могу пожалеть о том, что испытала, пережила, это того стоит. И то, что ты мне подарил, ночи любви, ты научил принимать и отдавать любовь. - задыхаюсь, как я хочу поцеловать его губы, разорвать на нем рубашку и уткнуться носом в грудь, он прекрасен, но понимаю, что это уже нереально.
  - Это реально, я чувствую тебя, твои губы, так же меня манят. - читает мои мысли и отвечает.
  - Я хочу эту ночь провести с тобой, это реально?
  - Значит, твой ответ: ты готова, Адриан уходит из твоей жизни навсегда.
  Я представляю, как его целую, вспоминаю мельницу и масла на его прессе, длинные пальцы на моих ногах.
  - Ада. - его рука падает мне щеку, указательный палец дотрагивается до нижней губы.
  Я содрогаюсь, ожидаю продолжения.
  - Мой ответ ты уже знаешь, не хочу его повторять. Я вычеркнула его из своей жизни, как мужа и как отца моих детей. Он не заслуживает ничего, что касается меня, он это показывал мне всю нашу совместную жизнь. - хватаю его руку на весу и притягиваю к своим губам.
  - На нас смотрят, там папарацци, не стоит, я мысленно с тобой, если ты будешь излучать весь вечер желание и отдавать всем, кто там присутствует, ты покоришь еще больше людей, Ада. Воспользуйся этим, но самое интимное оставь мне, прошу, займись со мной любовью при всех, как ты это делала с Митяем.
  Воспоминания о той ночи с Митяем, это было впервые и виртуально, о, все же его пальцы божественны, и то, как он доводил до оргазма, и то, как я хотела ему тогда отдаться.
  Закусываю губу и низким голосом отвечаю:
  - Так ты ревнуешь?
  Он подает мне свою руку и показывает, что надо двигаться вперед.
  - Может, и так, ведь ты от него тоже была без ума.
  - Я от всех вас без ума, меня окружают одни мужчины, и каждый хочет моего внимания. - беру его за руку, и мы продолжаем двигаться к мосту, ступаем на него, громкое перешёптывание людей, которые видят меня вживую. - Но то, что ты мне дал, это незабываемо, поверь мне, я до сих пор желаю, чтобы ты сделал так же, как на той улице в лавандовом переулке, затащил руку мне под платье и оттрахал, вылизал и вновь оттрахал.
  - Ада-а-а. Прекрати. - зажимает мою руку между туловищем и сильными мускулами.
  - Ни за что, я теперь разведенная и свободная, через два дня окончится контракт, и, возможно, я тебя больше не увижу. Придумай что-нибудь, проведи последнюю ночь со мной, прошу тебя. - сверкаю на него взглядом, мысленно раздвигая перед ним ноги.
  - У меня стоит, я сейчас лопну, что ты делаешь? Притупи желание.
  - Обещаешь? - давлю, опускаю руку на линию бикини и медленно веду к нектару, вздрагиваю от удовольствия, чувствую его дыхание над моими сосками.
  - Ада.
  - Обещаешь, что ты проведешь ночь со мной?
  - Ты меня сильнее, не могу справиться с тобой. Мой мозг тонет в тебе всецело, Ада, - хрипит он с пьяными глазами, тяжело дыша. - Ослабь желание, прошу...
  - Я не могу, пока ответа не услышу, - продолжая мысленно его держать в своих жарких объятиях.
  - Что-нибудь придумаю, обещаю, - опускает голову вниз, закрывая глаза от меня.
  Я убираю свой яд и направляю на окружающих, мысленно озаряя своим ароматом.
  Грянул оркестр, зазвучала музыку в честь меня, затрагивая нервные клетки, мурашки побежали по коже. Я стараюсь не смотреть в толпу, которая расходится перед нами. Мой хвост волочится за мной, тяжесть платья дает усталость моим плечам, нервно сглатываю. Мысленно слышу посыл Альчи: 'Я с тобой', - и как ему это удается? Я отвечаю: 'Я хочу тебя здесь и сейчас', - смотрю на него, ловлю его на себе и в ответ улыбаюсь, а потом дарю свой свет всем, кто смотрит на нас. Я открыто иду и могу смотреть в глаза тем, кто проникает в меня, и, конечно, вижу маму, ее слезные глаза светятся при виде своей дочери, задерживаю взгляд на ней, нервно приподнимаю уголки рта, но продолжаю восхождение по лестнице вверх, тяну за собой платье из сотни дюжин роз, придерживая руками за подол, при этом старюсь держать корону на голове. Вспышки фотоаппаратов то и дело освещают мне взор, оставляя яркие точки в глазах, затмевая людей, которых хочется разглядеть. И как-то неожиданно для себя, то ли мне показалось, то ли наяву, вижу его, чернокожего в шляпе, в белом костюме, с тростью в руках, мой Джонни. Вспышка перед глазами, следующая, и вот он сливается со светом в зрачках, оставляя отпечаток силуэта. Пытаюсь найти его, но не получается, скольжу взглядом по столпившемуся народу, чтобы увидеть легенду.
  - Сегодня все здесь, и даже она. - слышу тихий голос Альчи около уха. Мое сердце взрывной реакцией начинает пробиваться сквозь грудную клетку. Но как бы мне ни хотелось взглянуть на всех присутствующих, вспышки света не дают этого сделать.
  - Когда прекратят фотографировать?
  - Улыбайся, это твой день, и он останется в истории.
  Нервно улыбаюсь, мысленно успокаиваю себя. И как только прекращают фотографировать, мы поднимаемся по нескончаемой лестнице вверх к белым столбам, уносящимся ввысь, в черное небо. Встречаюсь взглядом с Адрианом. Он одет изысканно, черничный, новый костюм, идеального пошива, темная рубашка, черный атласный галстук, начисто выбриты скулы, длинные волосы каштанового цвета зачесаны назад, как он любит. Не узнаю его, если аромат был бы иным, то, может быть, я залюбовалась им, он прекрасен, но не мой. Вдыхаю порыв ветра, аромат проскальзывает мимо, приближаюсь на шаг ближе к нему, улавливаю, свежесть туалетной воды напоминает разлагающуюся тушу орла, у которого гниет одно крыло, а тело еще дышит, нотки скошенной травы, корень шлемника, софорин одновременно притягивает и отталкивает, как только желаю приблизиться сердцем, морщу нос. Отвожу от него взгляд и смотрю вдаль на аллею из живых людей. Входим в огромный холл, где царствуют цветы и павлины, живые, в золотых клетках. Повсюду расставлена еда, напитки, закуски, фрукты. Огромная стеклянная беседка с конусными колоннами, обвитыми гроздьями роз, черный бархатный пол, который подчеркивает белизну моей кожи и цвет платья на его фоне. Дикий аромат ударяет в нос, скрипачи трогают струны, ласковые пальцы прилипают к клавишам рояля, басы барабана отдают стук моего сердца. Я растворяюсь в этой обстановке, осматриваюсь по сторонам и приглашаю всех вкусить мой аромат. Начинаю кружиться вокруг себя, вскинув голову в небо, вижу в нем безликую луну. Медленно закрываю глаза, иду на зов инстинкта, вижу море из роз. Я окунаю одну ногу, вторую, вхожу, ощущаю нежность бархата, ласки моей кожи, вхожу глубже до губ ниже живота, подбрасываю руками лепестки розы и осыпаю себя, раскрываю глаза и вижу перед собой Митяя.
  - Позволь потанцевать с тобой. - протягивает ко мне свои руки. Медленно закрываю глаза и раскрываю, трясу головой и не могу понять, по-настоящему ли он стоит передо мной. И нет, вправду, вижу черные глаза перед собой. Мое сердце подбрасывается от волнения, как я счастлива его видеть.
  - И ты еще спрашиваешь... - кладу свои руки на плечи и тону в его глазах. Он притягивает мою талию к себе крепко, так, что мне тяжело дышать. Мы начинаем двигаться, сначала я держусь, вдыхаю его аромат, такой знакомый и родной. Не выдерживаю, утыкаюсь головой ему в шею и дышу полной грудью.
  - Я скучала. - сжимаю ткань пиджака в своих пальцах так, как будто я не хочу, чтобы это кончалось.
  - Я знаю, знаю, - кружит меня под вибрирующую музыку, платье мешает мною управлять, как он привык. - Поздравляю тебя с невероятным успехом, - обжигает кожу моей шеи. Боюсь оторвать голову от него и взглянуть по сторонам, знаю, что на нас все смотрят.
  - Это благодаря тебе, ты открыл во мне то, что спало всю мою жизнь.
  - Но отдалась не мне...
  Сердце сжимается.
  - Я ведь хотела, приходила к тебе, ты побоялся, разве не так?
  - Так. Побоялся, а он нет, и оторвал тебя от меня, о чем я очень жалею, - притягивает мой взгляд к своему, отрываюсь и смотрю ему в лицо.
  - Ты переспишь со мной? Придешь ко мне? - пронизывающе и медлительно просит меня об этом.
  У меня раскрывается рот, глаза пересыхают от услышанного.
  - Это оскорбление, тебе не кажется? - останавливаю танец, опускаю руки вниз, но продолжаю прикасаться своей грудью к его.
  Он смотрит на меня, изучает каждый миллиметр моего лица.
  - Я бы все сделал, чтобы отмотать пленку назад и вернуть те минуты с тобой, - сводит брови и проникает чернотой глаз в меня.
  - Но это жизнь, и она не стоит на месте и тем прекрасна, что нужно учиться наслаждаться тем, что она дает. - протягиваю свою руку к его щеке, прижимаю ладонь и тихо говорю: - Я благодарна тебе, что ты не воспользовался мной, но минуты с тобой я не забуду, уж поверь мне. И даже когда контракт окончится, я не пересплю с тобой, потому что...
  - Ш-ш-ш, - прерывая на полуслове. - Прости, просто я завидую тому, кто пробовал тебя на вкус.
  - Но я ведь...
  - Знаю, знаю, дай мне насладиться тобой, хотя бы в танце, - прижимает меня к себе. - Ты прекрасна, ты еще больше распустилась, Альчи - мастер своего дела.
  И тут до меня доходит, что они соперничают между собой, они ревнуют меня друг к другу, и слышу, как он его назвал, значит, они друзья, ведь его называют так только друзья, он сам говорил.
  - Он с тобой делился? - выпаливаю я, чувствую, как мои щеки горят от стыда, и представляю, как они обсуждают меня.
  - Но только самую малую часть, он жаден до тебя.
  Значит... О, как я не подумала об этом? Они все друг друга знают, такое ощущение, что они одна большая семья.
  - Вы друзья? - осторожно оглядываюсь вокруг, люди рассеялись по залу, сбавив обороты, взоров на нас, танцующих, ведь в таком платье особо не разбежишься, мы топчемся на месте и болтаем.
  Митяй ухмыляется, чуть задрав лицо кверху, и с укором говорит:
  - Скорее соперники.
  - Соперники, значит... - сужаю глаза.
  - Ада, как можно быть друзьями, когда мы делим внимание самой красивой женщины?
  - А разве ты не в отставке?
  - О-о-о, если у нас прекратились уроки, это не значит...
  - Но я приходила к тебе, и школа закрыта.
  - Знаю, это временно.
  - Временно?
  - Твой контракт закончится с минуты на минуту, и думаю, что все же ты навестишь меня, как и обещала.
  - Ты опять возвращаешься к тому, чтобы...
  - Нет, ни в коем случае.
  - Так прошу тебя, перестань.
  - Все же Альчи охомутал тебя, и не надо мне сейчас ничего говорить, я вижу по твоим глазам.
  - Хочешь, я тебя окуну в море своей страсти? Как делаю с другими мужчинами? - немного угрозы в моем голосе.
  - Я бы хотел это испытать, но, после увиденного с Милли, мне не хочется, ты его уделала, и, скажу, жестко.
  - Ты его видел?
  - Да, и он передает тебе пламенный привет.
  - Даже так?
  Он растягивает пухлые губы в улыбке, глаза становятся ярче и загораются черным пламенем азиата.
  - Он ждет встречи с тобой.
  Тишина. Мурашки по коже, холод и одновременно жар охватывают изнутри.
  - Ты его боишься? - неосторожно сжимает мои плечи, останавливает танец, Митяй.
  - Нет, я его не боюсь, но его холод замораживает мое сознание, встреча с ним - это как столкновение айсберга с огненным шаром.
  - Он, значит, айсберг, а ты огненный шар, - приподнимает мой подбородок указательным пальцем.
  - Можно и так сказать. Я готова с ним встретиться, если понадобится, и передавай ему привет. Прости, я устала от разговора с тобой. - отхожу на шаг от него, всматриваюсь в то лицо, которое мне было очень приятно и казалось добрым и тем, которому хотелось верить. Но сейчас Митяй стал чужим и совсем не родным, его болезненные слова то и дело ранят, а мне так не хочется думать об этом. Я желала праздника, а он мне напоминает обо всей моей боли и переживаниях и заставляет нервничать и чувствовать все то, что я уже испытала, - побои, измены, унижения - и показывает мне, что я продажная шлюшка, готовая броситься со всеми в кровать, что вообще происходит?
  - Тише, тише, Ада, я не хотел тебя обидеть. - начинает бегать, укорительным взглядом по моему лицу.
  - Ты меня и не обидел, я просто устала от твоей болтовни, вот и все! - мысленно накрываю его волной ледяной воды со вкусом хлорки и горького одуванчика.
  - Рад был видеть тебя, - нервно улыбается и отходит от меня. Я выдыхаю и озаряю все происходящее вокруг.
  - Ада? - слышу протяжный голос Альчи позади себя.
  - Я рада тебя видеть. - улыбка на моем лице.
  - Я принес тебе холодного персикового настоя, остынь, - протягивает мне бокал с нежным ароматом персиков и гвоздики.
  Я всматриваюсь в его лицо и задумываюсь, неужели он мне тоже станет отвратителен, как Митяй? А ведь учителя по танцам я любила искренне, и он внушил мне свою доброту и уверенность в себя, как же я ошибалась, это лишь прикрытие, маска на лице. Я съёживаюсь от нехорошего предчувствия.
  - Ты устала? - серьёзное лицо Альберто сверлит мой мозг.
  - Не бери в голову. - пью сок и наслаждаюсь вкусом приятного напитка, мысленно ищу Джонни, я хочу его увидеть. Интересно, что почувствую, когда вновь его увижу? Но мое увлечение теряет всякий смысл, когда передо мной вырастает фигура Адриана.
  - Что, на хрен, происходит, мать твою? - его резкий тон приводит меня в шок.
  Охрана, парни в черных смокингах, окружает меня и не пропускает моего мужа ко мне. Я смотрю, как он рвется ко мне, махая руками, но парни его держат. Они вообще ко мне никого не подпускают, я как экспонат на выставке.
  - Пропустите его, - кричу я одному.
  - Госпожа, не положено, - отзывается один, обвернувшийся ко мне.
  - Я не прошу, а приказываю, - неодобрительно говорю в ответ, озаряя его взглядом, добавляя мысленной силы.
  - Пропусти его, - приказывает парень остальным, и Адриан прорывается ко мне. Альчи стоит рядом и ждет реакции моего мужа.
  - Я хочу с тобой поговорить наедине, - нервно поправляет свои выбившиеся черные пряди на голове вспотевшими руками.
  - Наедине, у тебя было достаточно времени выяснить отношения, а сейчас все изменилось, - восторженно заявляет Альберто.
  - Что ты хочешь? - спокойно спрашиваю я бывшего мужа, уже бывшего.
  - Ада, что это вообще происходит? - разводит руками в стороны, смотрит на меня.
  - То, что ты видишь.
  - А это кто? - указывает на Альчи взглядом. - Я хочу с тобой поговорить, а не с ним.
  - Но тебе придется и со мной поговорить - не отстраняется Альчи.
  - Я так понимаю, ты не отвалишь, да? - Адриан с угрозой давит на блондина.
  - Адриан, ты приглашен на мой вечер, ты уже в курсе, кто я и чем занимаюсь, что ты еще хочешь от меня?
  - Ты моя жена, в конце концов, и когда ты придешь домой, нет, приползешь ко мне на коленях просить о том, что 'я была дура и прости меня', - набирает обороты воображения, - Знаешь, я ухмыльнусь и всуну в тебя свой хрен.
  Я улыбаюсь ему, как могу широко, интересно, ничего не чувствую.
  - Альберто. - смотрю на него и киваю головой.
  Он кашляет и достает документ о нашем разводе.
  - Адриан, ваш экземпляр свидетельства о расторжении брака, все ваше имущество принадлежит вам, и ничего от вас не требуется, машина и квартира в кредит ваша. Дети и Ада мои, а теперь простите, вам лучше покинуть добровольно это закрытое мероприятие, а то вам помогут.
  Адриан открывает рот и берет документы в руки, в изумлении пробегает глазами и поднимает взгляд на меня с вопросом:
  - Не понял.
  - Прощай, нам не о чем говорить, ты все сказал, я все услышала. - кидаю взгляд на охрану и отворачиваюсь от его нахального лица, которое больше никогда не увижу.
  Вокруг все красиво, лица успешных людей мелькают перед глазами, я улыбаюсь во весь рот, чувствую за спиной крылья, они широко развернулись в своем богатом оперении. Впервые в жизни ощущаю себя свободной и счастливой, все вокруг мое и посвящено мне, в данную минуту, мозг это понимает. Я шла к этому, отдавая и ломая внутри себя все живое и святое, жертвуя детьми и уважением. Я Ада, я женщина, достойная лучшего, я мать, готовая сделать все ради своих детей. Делаю шаг к миру роскоши и богатства, где нет предательства и бессонных ночей в ожидании чего-то, несбыточного счастья. Я преодолела страх, убила любовь к мужу. Страх отошел за спину и остался в глубокой ночи. Теперь и отныне моя улыбка настоящая, и мое счастье не призрачное явление, мое трепетание колыхается в груди, как зародыш в утробе матери. Я настоящая, и я здесь.
  - Я хочу остаться с тобой наедине, как скоро это произойдет? - шепчу Альчи на ухо, когда он сжимает мои плечи, понимаю, что устала от тяжести платья и от долгой ночи, которая подошла к завершению.
  - Мы можем ехать, ты готова? - проводит длинным пальцем по моей руке, оставляя дорожку из мелких мурашек.
  Я киваю головой, поворачиваюсь к его голубым глазам, которые жаждут моего тела. Машина подъехала к белому дому, с замиранием сердца, смотрю на темные окна, непроизвольно слышу голос Джонни, его взгляд черного жемчуга на мне.
  - Ты меня пригласишь? - тихо пронзает тишину шёпот Альберто.
  - Кто подарил мне этот дом? - прижимаю пальцы к губам блондина, внимательно читая ответ в его глазах. - Просто моргни, Джонни? - часто дышу, и Альчи отчаянно моргает, дав понять, что да.
  - Кто он? - в моем сердце зажегся свет надежды, что ЕГ - это он, что все это время был около меня.
  Альчи хватает мою руку и еще сильнее прижимает к своим губам. Целует каждый пальчик, выдыхает ответ:
  - Это не он. - я смотрю на него, он читает меня как книгу.
  - Нет? - пытаюсь прорваться в него, но он держит оборону.
  - Нет. - переводит взгляд на дом, глушит мотор, выходит из машины, и помогает мне.
  Платье волочится по гравийной тропе к дому сквозь розы. Альберт открывает дом, смотрит на меня и предлагает войти. Сердце не оставляет надежды увидеть черные глаза. Мне так хочется увидеть его, дом так напоминает о нем и поднимает те эмоции, которые я здесь пережила, ведь в этих стенах была поистине счастлива, смогла обрести свою семью, здесь Джонни открылся с другой стороны для меня. Включается свет, освещая белые стены, хрустальную лестницу. Аромат стоит тот же, ничего не изменилось, все так, как в последний вечер, тот настоящий, наполненный домашней пиццей, игрой за столом и суетой на кухне. Поднимаюсь по лестнице, как заворожённая, останавливаюсь около своих дверей в комнату, смотрю на ручки в виде удлиненных листьев какого-то растения и взволнованно сглатываю, слова, как будто впились мне в память. 'Тебе решать, кого впускать в свою кровать'. Закрываю глаза и прохожу мимо, направляясь в гостиную. Раскрываю двери и оглядываюсь, воспоминания захлопнулись, когда руки Альчи падают мне на плечи, пальцы скользят по молнии платья, под тяжестью ткани оно обваливается на пол. Я закрываю глаза и вздрагиваю.
  - Я хочу в свою комнату. - поворачиваюсь к парализованному лицу, вижу глаза, жадные и голодные. Грудь поднимается под его одеждой в частом дыхании. - Одна... - кусаю губу, опускаю глаза, обхожу Альчи и удаляюсь. Свободно открываю двери и осматриваю свою комнату. Его аромат стоит в воздухе, молекулы повисли, нетронутые временем, как будто ждали моего вдоха. Набираю легкие воздуха и забираюсь под одеяло. Свобода вспоминания о нем уносит в глубокой сон.

  День восемьдесят девятый

  Лучи солнца проникают в не зашторенные окна, лаская веки. Я раскрываю глаза, осматриваю сначала потолок, потом стены и всю мебель вокруг. Тянусь, усаживаюсь и улыбаюсь сама себе, настроение то, что надо, я довольна, проснувшись в своем доме и на своей кровати. Пробираюсь в душ, принимаю холодные капли на свое тело, снимаю напряжение с плеч после вчерашней тяжести нескольких сотен роз на хвосте, который весь вечер волочился за мной. Раскрываю шкаф, уносящийся вдаль коридором, многочисленными вешалками с одеждой и обувью. Округленными глазами начинаю гулять по вещам. Решаю одеться просто - футболка светло-серого цвета и черные обтягивающие джинсы с кедами. Расчесываю мокрые волосы, брызгаюсь духами, наношу легкий макияж и спускаюсь вниз. Завтрак чудом стоит на столе, дымится горячий кофе.
  - Доброе утро. - счастливое лицо и оголенный торс подкачанного тела встречают за кухонной плитой.
  - Ты это сам приготовил? - обращаю внимание на стол, где изобилие продуктов и напечённых блинов с красной икрой и мидиями под сливочным соусом, свежевыжатого сока из апельсинов, фруктов, сыров и охапкой цветов, срезанных в саду.
  - Мне нужно было утолить свое желание, ты меня завела и оставила на растерзание моим воспоминаниям о тебе, - подходит и осматривает мой внешний вид. - А я тебя в джинсах ни разу не видел, зачем ты их надела?
  Я смущенно поправляю волосы.
  - Сейчас все исправлю. - начинаю снимать кроссовки, расстёгиваю ширинку джинсов и стягиваю их с себя, только хватаю край футболки, чтобы сорвать ее с тела.
  - Это оставь мне. - его руки прилипают к моей талии, губы приоткрываются, глаза зажигаются огнем. Я смотрю на него и вспыхиваю, как соломинка. Его движения придавливают мое тело к стене, пальцы падают на ноги, медленно двигаясь вверх, останавливаются на линии бикини. Голубые глаза пронзают, прижимая голову к холодной стене. Судорожно выдыхаю аромат желания, опускаю ладони ему на голову, пальцами тяну вниз за волосы, он опускается на колени передо мной, зубами стягивает трусы. Горячее дыхание обжигает мои губы внизу, вибрация тока сгустком сжимает мои мышцы. Расставляю ноги, открывая внутренности перед его взором. Дрожащий язык раскрывает лепестки роз, проникая в середину бутона, нектар источает сладкий аромат ванили, протяжный стон. Мороз по коже, от обжигающего дыхания верх по моему телу, заостряя внимание на груди, его язык нащупывает мои соски сквозь ткань, а сильные руки, приподнимают ягодицы, крепче прижимая к стене, обвиваю торс ногами и помогаю ему войти в меня. Его губы впиваются в мои, с головой погружаюсь в океан маршмалоу, падая вновь и вновь в его мягкую пружинистую основу. Чувствую упругий удар со стоном, отдающий в рот, кусая язык и передавая вкус клубники с мятой. Поток энергии обрушивается с такой же силой, как и его, когда он бросает меня на стол, извергая сироп на футболку, накрывая своим телом сверху с тяжелой одышкой, погружая нас в тихую минуту.
  - Завтракать будешь? - подхватывает виноградинку с вазы около головы.
  Я раскрываю рот и принимаю красную ягоду в свои губы.
  - Ты самый вкусный завтрак, который я когда-либо принимала с утра. - целую нежные губы, прижимаю сильнее его к себе.
  Его пальцы зарываются в мои волосы, теплая жидкость на моей футболке соединила наши тела, волна возбуждения бурлит с новой силой, заставляя его оторваться от моих губ и роняя взгляд на грудь в сперме. Соски стоят и просят прикосновений. Его пальцы нежно опускаются на мокрую ткань, рисуя круги и возбуждая. Я жду, сильнее раздвигаю ноги, но продолжаю держать их в замке, не выпускаю молодое тело из оков. Он играет, зажигая все эрогенные зоны, частое дыхание в просьбе:
  - Не останавливайся. - он сверкает глазами, запрокидываю голову, вижу стакан сока, беру и выливаю содержимое ему на волосы, восторженный вид, подхватывает края футболки, стягивает ее, принимает сок из моих рук и поливает меня в буквальном смысле. Я запускаю руку в вазу с виноградом и начинаю давить его, брызгая соком на наши тела. Еда переходит на нас, слизывая друг с друга и с жадностью глотая ее, до тех пор, пока оргазм не застал нас врасплох.

  Я не уверена в том, что все было правильно, но я не могу отпустить его, наверное, буду вспоминать всю оставшуюся жизнь, оргазмы и жаркие поцелуи с играющим взглядом, мне поистине хорошо с ним. Ближе к обеду приезжают дети, мама и Тата, они будут ждать меня в этом доме, пока я не вернусь. Ведь завтра контракт окончится, и мне нужно принять решение, кем я буду.

  День девяностый

  Сегодня я не спала, мое воспоминание беспокоило. Девяносто дней для меня были поистине сложными, душа покрылась металлическим панцирем, но все же руки потеют и трясутся от предстоящего дня, наконец-то я ее увижу. Как только солнце забрезжило за горизонтом, я отправляюсь в душ, тщательно моюсь, и как только выхожу из ванной, в моей комнате вижу Тату.
  - Ты не спала? - устало смотрит на меня.
  - Ты тоже? - присаживаясь около нее на кровать.
  Тата берет мою руку и, глубоко вздыхая, говорит:
  - Я с тобой с самого начала, твои дети для меня стали самыми близкими, люблю их всем сердцем. Ты для меня госпожа. Ада, ты станешь великой, даже представить не можешь, что тебя ждет. - минута молчания. - Я горда за твое решение по поводу мужа, этот человек - утопленник, ему уже вряд ли поможешь, с ним бы ты пошла на дно в ту же минуту, как он бы узнал о твоем состоянии. Ты все правильно сделала. - ее глаза устремляются на двери, тихое нервное дыхание.
  - Что не так? - прикасаясь к ее плечу.
  - Я не смею просить, но сегодня оканчивается контракт, и мне полагается уехать и покинуть вас.
  - Не понимаю. Что ты хочешь? - встревожилась я из-за того, что она может уехать и я ее больше не увижу.
  - Ты хочешь, чтобы я осталась?
  - О. - мои глаза наполняются слезами.
  - Хочешь? Если нет, то я тебя пойму.
  - Нет, нет, конечно, я хочу, чтобы ты осталась, Тата. - беру ее руки в свои. - Ты чего-то не договариваешь? Так?
  - Я многое знаю, и ты можешь меня возненавидеть, когда узнаешь правду. - быстрое метание глаз из стороны в сторону. - Но поверь мне, это для твоего же блага.
  Я напрягаюсь, казалось, страшное позади, но ее страх только еще больше пугает меня со встречей с неизвестностью.
  - То, что я узнаю, действительно пугающее? - концентрируюсь на ее мыслях, хочу чуточку проникнуть вглубь мозга и прочесть будущее.
  - То, что ждет тебя, может не понравиться. Ты должна обдумать все хорошенько и принять, так как есть, увы изменить ничего нельзя.
  - Тата, ты так говоришь, что как будто меня ждет монстр в свои объятия, аж, мурашки по коже. - осматриваю вздыбившиеся волоски на руках.
  - В каком-то смысле да.
  Я не понимаю слов Таты, она все знает, но намеренно не говорит, и от этого, мне становится страшно.
  - Я готова. - шепчу с дрожью в голосе.
  - Ты, действительно достойна лучшего, мой тебе совет, не делай поспешных решений, как сложно бы ни было.
  - Постараюсь...
  Меня тревожат ее слова, я решительно смотрю на Тату.
  - Ты хочешь, чтобы я отказалась от чего-то?
  - Нет, так оно и должно быть, просто будь готова к сложностям, а они у тебя будут нелегкими и продолжительными, но ты можешь положиться на меня, я присмотрю за твоей семьей.
  - Я ведь готова? - уточняю свою неуверенность.
  - Да, ты сильная. - протягивает свои руки и обнимает меня за плечи. - Удачи.
  - Спасибо. - задумываюсь над происходящим.

  Машина Альберто въезжает на аллею из могучих, вплотную тесня друг друга, деревьев, видевших век на протяжении их становления под открытым небом. Я пытаюсь разглядеть сквозь листву дырочки яркого неба, лучи солнца при легкой езде по серпантину к дому, где меня ждет ЕГ. Барабанная дробь в моей груди только усиливается с каждым поворотом и замиранием, вижу позади обрывы, заросли ярких листьев, свисавших лиан, прикрывающих скалистую местность. Воздух разряжен, и дышится легко, когда сквозняк из открытых окон врывается в салон машины и раздувает волосы. Изредка ловлю на себе светлые глаза Альберто и чувствую какую-то нить, между нами. Впереди виднеется замок, усыпанный розами. Белый дом с колоннами и маленькими окошками под куполами, миниатюрные балкончики украшают фасад и распростертый зеленый сад у подножья дома, весьма заколдованный, на минуту кажется, что в нем обитают феи, которые творят чудеса. Тяжелые ворота вздрагивают перед машиной, бренд ELLe GOLd красуется на торце резной стали, обрамленный бронзовыми розами, корона возвышается над всеми буквами в виде лепестков лилии. Балконная лестница полукругом обрамляет подъезд дома, белая ковровая дорожка усыпана красными лепестками роз. Павлины, распустившие свои хвосты, встречают меня. Они повсюду - скульптуры и живое олицетворение белых птиц.
  - Я тебя оставляю, телефон ты мой знаешь, - кидает на меня встревоженный взгляд. - С этой минуты я больше не твой водитель. - тяжело дышит и не отводит взгляд.
  Я беспокоюсь, понимаю, что больше не увижу его.
  - Ты говорил, что...
  Он обрывает:
  - Да, за тобой останется выбор, буду ждать твоего звонка. - не смеет касаться меня, садится в машину.
  - Я позвоню. - ловлю его глаза. - Обязательно... - отворачиваюсь от него и смотрю на вход в дом. Белые стены высятся в небо, обрамленные зеленым плющом, витражные, огромные окна занавешены белой вуалью. Открываю двери, вхожу внутрь, кипенное пространство, и мягкий шик белизны освещает полы и потолки, на стенах роспись птиц в зелени. Невесомая мебель парит среди клеток с птицами, цветов, расставленных по всему холлу. Лестница, ведущая наверх завитком, прячет вход на второй этаж. Поднимаюсь, слышу приятную спокойную музыку вдоль длинного белого коридора, по одной стороне огромные окна распахнуты в сад. Белый тюль развивается по проходу, ведущему в открытые двери комнаты. Мое сердце замирает от встречи с ней, чувствую ее аромат, ноги начинают подкашиваться, шагаю под гипнозом к открытым дверям, зовущим меня. Вхожу в комнату, вижу огромную птицу с распустившимся хвостом, павлин гордо озаряет, меня, черными пуговками глаз. Посредине невероятного огромного пространства стоит кровать с прозрачными балдахинами по периметру, белые лепестки роз уложены на кипенных простынях. Вся комната обставлена живыми лилиями, бархатными розами, жасмином, в углу стоит орган с миллионом флаконов масел. На стене висит доска с разными написанными формулами, фотографиями, среди которых мое лицо. Подхожу к кровати, вижу платье лилейного цвета с оперением нежной опушки. Оглядываюсь, музыка располагает к благоприятной обстановке, понимаю, что нужно переодеться. Снимаю с себя платье-карандаш, туфли на высокой шпильке. Голое тело принимает шелка приятными прохладными нотками, аромат окутывает сознание. Голова кружится, в поисках ее, вращаюсь по комнате. Взглядом останавливаюсь на распахнутом окне, подхожу и устремляюсь в сад в виде лабиринта из жасминовых цветов, посередине фонтан с павлином, вода орошает бархатные листья растений, сохраняя влагу от знойных лучей солнца. Позади себя слышу стук каблуков. Ее аромат приближается, оборачиваюсь и вижу ее. Мое сердце замирает, дышу глубоко, разворачиваюсь всем телом и смотрю на безупречное тело, кружевная белая маска так же скрывает лицо, яркие красные губы броским пятном сверкают на мраморной коже. Легкая ткань на обнажённом теле и каблуки вытягивают длинные ноги. Лицезрю, наконец-то она передо мной. Светлые, короткие волосы в ровном каре, и челка в точности, как у меня, такое ощущение, что ко мне приближается я. Только аромат иной. Ее безупречное тело останавливается напротив, рука скользит по щеке, не могу вымолвить ни единого слова, очарована ею, губы касаются моих, закрываю глаза и погружаюсь в мягкую, белую перину, мелкие перышки разлетаются в разные стороны, чистый, неконцентрированный аромат пачули бьет по легким. От внезапного чувства наслаждения, богатой палитры цветов их текстур меня распирает извне. Ее прикосновения нежны и невесомы, обнимаю нежную кожу, смотрю в карие глаза сквозь прорези маски, ее лицо сверху, она излучает свет притяжения. Моя рука скользит к маске, но ее движение останавливает жест, губы накрывают вновь. Перья вскружились над нашими головами, аромат дробленого миндаля с кленовым сиропом, приправленный кремом-брюле, увлажняет кожу от прикосновений, хриплю в нежном стоне, забывая, с кем я, мое сознание уходит воронкой из моего тела в прострацию, где ласки зеленого чая, лепестков лилии, розы, проникающие в сердце и окутывающие его своими шипами. Кровь натыкается на шипы и превращается в экстракт ветивера, зеленого лимона, какао, лотоса и дикую ежевику, а на выходе представляет аккорды необыкновенного произведения, которое эхом отдается в голове, как только понимаю, что извергаюсь в удушливом оргазме.
  Раскрываю глаза, оглядываюсь по сторонам, ветер вдохновляет легкую ткань, развиваться по комнате и обдаёт мое тело приятным теплом с улицы. Усаживаюсь на кровати и вот она передо мной сидит вполоборота без маски. Все внутри екает, я вижу не ее, а себя. Тру глаза, окутываю тело простыней, и как только хочу сказать, что рада встрече, ее тихий голос начинает наш долгожданный разговор:
  - Меня зовут Элли Голд, мне сорок лет, я самая богатая женщина и знаю себе цену. - смотрю на нее в профиль, идеальные черты лица схожи с моими, гладкая отполированная кожа обтягивает лицо, тонкая шея, черты изгибов обнаженного тела точеные и нежные, она само очарование, завидую ей, но доходит медленно, что я, так же выгляжу, только моложе на двенадцать лет. - Твой контракт окончился, ты достойна всего, что я имею. - она медленно разворачивает лицо в мою сторону, чтобы смотреть прямо на меня. - Меня никто не видел и тем более не знает о моем существовании. Ты первая, кто узнает меня без маски. - медленно поворачивает лицо ко мне. Я судорожно сглатываю, когда вижу перед собой монстра, пол-лица изуродовано, страшный шрам рассекает кожу, обрамляя глаз, сильные ожоги превратили кожу в черепаший панцирь. Я встаю с кровати и замираю от ее взгляда.
  - Моя жизнь сыграла со мной злую шутку и приказала жить по ее правилам, не спрашивая меня, согласна ли я на это. - прячу взгляд, мне больно видеть ее беспомощной. - Смотри, я - это ты, ты - это я, мы с тобой похожи, ты воплощение меня и такие же ферменты выделяешь, только ярче, мои подпалены огнем и горем. - встает. - Скажи что-нибудь. - берет со спинки кресла, белый, невесомый халат и набрасывает его на безупречное тело.
  - Как такое возможно? - я растеряна, не знаю, что спросить, как себя вести.
  - Но теперь все изменится, милая моя Ада, ты займешь мое место, тебе только нужно подписать кое-какие документы - и ты хозяйка всего. - чуть заметно улыбается. - Я так долго тебя ждала.
  - Но почему я? - услышав то, чего я вообще не ожидала.
  - Почему? - подходит ко мне так близко, что голова кружится от тесного контакта с призраком, берет мои руки и одаривает своим ароматом. - Я вышла замуж за красивого и богатого мужчину, родила ему сына. - она переводит дух, отходит в направлении к окну, обхватив себя руками, продолжает: - У меня было все, сын купался в золоте, я - в бриллиантах, - голос задрожал. - В один прекрасный день, Муж не справился с управлением машины, мы слетели с поворота в кювет, она в считаные минуты взорвалась. Каким-то чудом меня вынесло из машины, горячий металл от взрыва рассёк кожу лица, оставив шрам на всю мою жизнь. Я видела, как заживо горел мой сын и муж, и ничего сделать не могла. Чувство, которое я тогда испытала, не передать словами, пока ты его не переживешь, видя, как рушится все, сжигая пламенем огня навсегда, необратимо, невозвратно, не оставляя ни малейшего шанса, хоть что-то исправить или изменить, простить, вернуть его и сына. Моему горю не было конца, и ко всему этому, через какое-то время, врачи выносят мне вердикт, что у меня рак молочной железы. - тяжело сглатываю, ком в горле застревает и не дает дышать. Она замолкает, смотрит вдаль, слышится пение птиц за окнами, шелест листвы и нежность благоухания роз.
  - Мое лицо укрыла маска, а брендом стал человек под моим именем, ты его видела, король высокой моды и парфюма, то есть он - это я. А значит, скоро ты станешь им, я могу раскрыть все карты. Я так долго этого ждала. - она поворачивается ко мне, уродливая часть скрыта в тени, я вижу самую красивую сторону ее лица, глаза горят огнем. Карие зеницы в зеленую крапинку сверкают салатным светом из темноты. - Почему именно ты? Потому что мы похожи, и когда я увидела тебя впервые, то увидела себя, а аромат подтвердил, как ты отреагировала на мое благоухание. Я сделала тебя такой, какой ты должна быть, и та боль, которую ты испытала, - это только малая часть большой жизни. Джонни говорил тебе о следе в истории, ты именно та, кто оставит отпечаток в ней, Ада, ты способна на большее, чем я. - тихий выдох. - Прости, что воспользовалась тобой, ты единственный шанс.
  Получается, что мне хотят навязать чужую жизнь, заменить старую и испорченную деталь на новую? Не воспринимаю информацию, тошнота, в животе сжались мышцы. Я точно такого не ожидала, я другого вожделела. А ведь на протяжении трех месяцев я слышала о том, что по окончанию контракта результат мне может не понравится и так оно и есть, я не готова, нет, не смогу взвалить чужой крест на свои плечи. Слезинки покатились из глаз.
  - Почему ты отказалась от лечения? - рву тишину, глухим голосом.
  - Я не хочу умирать монстром, мне хватило, лишившись груди, и плюс многочисленные химиотерапии не позволят создать ароматы, которые мир должен знать и чувствовать. Я жертвую собой ценою аромата, который источаю, и хочу создать с тобой наш аромат, который будет бесценен не только для нас, но и для всего человечества. - взволнованно дышит. - Ты готова принять новую жизнь? Новая жизнь, не моя. Буря эмоций заворачивают в воронку горечи.
  - Элли, правда я рада увидеть тебя, вот так, и почувствовать твое тело, но это лишь влечение. - смотрю в глаза, ее грудь тяжело поднимается и с трудом опускается. - Ты предлагаешь встать на твое место? То есть заменить твою маску моим лицом? - голос дрожит, и каждое слово дается с трудом.
  - Ада, я так долго тебя искала, исколесила весь мир в поисках нужного аромата, хоть чуточку похожий на мой. Ты не представляешь, какие были эмоции, когда я почувствовала твой аромат у себя в кабинете, смотрю в камеры и стоишь ты. - берет мои дрожащие руки и сжимает. - Это чудо, я понимаю, что Бог дал мне тебя, согласна, обманным путем я довела тебя до совершенства, мы одно лицо, идентичные феромоны выделяем. Ада ты мне нужна. - выдыхает. - Но смотри, ведь твоя жизнь не нравилась тебе, и ты грезила о другой, не так ли? Вот она другая, на блюдечке, только возьми. Что мне ответить? Я шокирована, я в смятении, ноги трясутся, тело обмякает, веки закрываются.
  - Не понимаю ничего, мне нужно переосмысление. - черепашья кожа сжимается и, кажется, из нее сейчас просочится кровь. Ее ресницы трясутся в слезах, губы кусают друг друга. Она сильная женщина снаружи, а внутри она ранима и истекает болью, мне жаль ее.
  - Я хочу, чтобы ты знала: у меня мало времени, я умираю. - слеза катится по щеке. - А мне тебя многому надо научить. - тяжело вздыхает и как будто боится говорить, эти слова. - Джонни, изменил планы и сократил мое время прибывания на этой земле, переспав с тобой.
  - Что? - как будто током по венам.
  - Мне больно принять его предательство, но в какой-то момент, понимаю, что не он мне нужен, а ты.
  - Ты его любишь? - за что это мне испытание, я ведь этого не хотела, я вообще не знала.
  - Ада, он для меня больше, чем слова любви, он моя жизнь так же, как я для него, но до того момента, когда ты вошла в нашу жизнь.
   - Я не хотела, и тем более не думала об этом, прости. - сила предательства задевает сердце, нервные окончания начинают дергаться.
  - Его можно понять, ты свежая струя для вдохновения парфюмера, с меня нечего взять. Наверное, так будет правильнее, отстранить его от нас и начать жизнь с чистого листа, не создавая препятствий, между нами, ведь наша любовь к нему все уничтожит и тем более не создаст крепкого союз.
   Мной воспользовалась не только Элли, но и любимый Джонни, понимаю, что она его сильнее моего любит, то, как произносит его имя, можно прочесть в ее глазах, что их скрепляет что - то большее, но что? И по каким-то причинам не могу задавать вопросы, я как будто опустела, и в меня влили кислоту, сжигающую все воспоминания о нем.
  Она отпускает мои руки, с горечью смотрит и отворачивается к окну.
  - Я могу уехать домой? Мне нужно прийти в себя и все обдумать, - уставший голос звучит серостью трагедии.
  - Я буду ждать тебя и твоего решения.
  Я направляюсь к выходу, прихватив свою одежду, мозг сотрясается, как испорченная картинка.
  - Ада? - врывается голос в мое сознание.
  - Да. - обворачиваюсь и созерцаю ее в сумерках дня, силуэт в полутени садящегося, за горы, солнца.
  - Времени у меня мало, и у тебя тоже.
  - Да, я приму решение в ближайшее время. - вырываюсь из ее взгляда парализованным телом от гипноза, чувствую, как в моих прожилках мозга, она ищет ответ, хоть какого-то, но его там нет, ведь там нет даже сомнений о том, что ответить - да или нет, я в прострации, не могу владеть собой. Духота обволакивает, прохлада дома закрывается за мной, как только я набираю Альчи и прошу приехать за мной, а сама направляюсь по дороге вниз к нему навстречу в темноте своего понимания, что я жива.
  Спустившись вниз по крутой дороге, достаточно далеко от дома Элли, я усаживаюсь на обочину дороги, ожидая блондина. Что со мной происходит в данную минуту, в моей голове, душе, сложно сказать, пока не подъезжает Альчи. Он выбегает из машины и подлетает ко мне.
  - Что-то пошло не так? - встревоженно спрашивает он, присаживаясь рядом со мной на траву.
  Я поворачиваю к нему лицо, разглядываю так близко и без маски, которую мне сняли несколько часов назад.
  - Все не так, как я могла предположить. - отворачиваюсь, ветер играет с моими волосами и треплет их в разные стороны. - Все не так.
  - Так, подожди, ты отказалась от предложения?
  - Я ничего не ответила, ни нет, ни да. - выдыхаю, смотрю на свои руки, которые начинают трястись.
  - Как ты могла? Ты с ума сошла? - кладет свою ладонь мне на плечо, возмущается Альчи.
  - Здесь не только с ума можно сойти, это выше моего понимания, и я не меркантильная, я не ради денег и наследства к этому шла! А к чему я вообще шла? Альчи, я не понимаю, зачем так со мной поступили?
  - Ада?! Что с тобой? Так все плохо? - повернув мое лицо за подбородок к своему.
  - Она умирает, ты знал?
  - Знал...
  - Да, не спорю, мы с ней очень похожи, но ее лицо меня шокировало, до сих пор отойти не могу, и ее история жизни и то, что Джонни не любил и не любит меня. - сглатываю ком. - Я чувствую вину.
  - Какую? Ада, Джонни любит тебя, и об этом она знает, и он этого не скрыл от нее, он дал это понять, когда переспал с тобой, и это он сделал намеренно, потому что, узнав тебя ближе, он почувствовал опасность и попытался это предотвратить своим действием.
  - Какую опасность? В чем она заключается? - вспоминаю черные глаза.
  - Опасность в том, что ты изменишься, почувствовав свою мощь, ты станешь сильнейшей и могучей. Если бы не болезнь Элли, она не стала бы тебя искать, если не ты, то была бы другая женщина. Ей нужно передать свой дар кому-то, а для того, чтобы это сделать, эту женщину нужно подготовить не только физически, но и морально, духовно, чтобы ничего ее не могло сломить.
  - Мне это не надо... - слеза катится по щеке.
  - А что тебе надо?
  Я замолкаю, слезы капают из глаз, задумываюсь над его словами, что мне надо? Власть или любовь? Вот стоит выбор между этими простыми словами, тяжёлыми и неподвластными размышлять трезво.
  - Мне нужно выбрать, власть или любовь?
  - К кому любовь? Дети всегда с тобой, и мама, с мужем ты развелась, или ты жалеешь? Но можно все вернуть, ты его еще любишь?
  - Нет, нет, нет. Подожди, Адриан здесь ни при чем, я рада, что для меня открылся он, и не с лучшей стороны, да у него и нет ее.
  - О чем тогда речь?
  - Ты хочешь, чтобы я встала на ее место? Вернее, это правильно?
  - Да, блин, любой на твоем месте прыгал бы от счастья, свалившегося на него, это не только власть над миром - это безграничная свобода во всем.
  - Я не знаю, что с этим делать. - мне страшно, ведь мечтать и думать об этом одно, а когда тебе дают все и в полном объёме, то ты чувствуешь непреодолимую печаль, что все кончено, жизнь подошла к концу, цель достигнута. - А о любви я говорю к Джонни. - удары сердца замирают, при воспоминании его имени.
  - Джонни? Так ты его любишь все же.
  - Он вложил в меня семя, зародыш той любви, которую я не испытывала, это спокойствие и защита мужчины, что ты кому-то нужна.
  - Разве я тебе этого не давал?
  - Нет... - прячу от него глаза, это правда, телесные ласки ничто по сравнению с духовными.
  - Жаль. - тихое дыхание.
  - Отвези меня домой, все же я хочу, чтобы ты оставался рядом.
  - Это невозможно, ты же понимаешь.
  - Почему?
  - Это зависит от твоего ответа. Значит, мы все ошибались в тебе, а мы делали ставки, ты единственная надежда для нас, времени у нас не осталось, чтобы найти тебе равную.
  - Альчи, я не сказала нет.
  - Нет? Значит?..
  - Я пока не могу сказать, мне нужно время, простите меня, если дала вам надежду.
  - Что должно произойти, чтобы ответ склонился в сторону 'да'?
  - Не знаю, возможно, мне стоит поговорить с Джонни.
  - С Джонни? - его глаза округляются. - Нет, это не произойдет, он вышел из игры, и причину ты знаешь, она его не подпустит к тебе, он предал ее.
  - Значит, я виновата в их ссоре.
  - Нет, не ты, а Джонни - глупец - допустил эту ошибку, потому что испугался потерять тебя раньше времени, но ведь он знал, что Элли скоро умрет и тогда бы мог воспользоваться шансом.
  - Значит, есть на то свои причины.
  - Что между вам было?
  - Больше, чем секс, поверь мне. - прищуриваю глаза, оценивая его впечатления от нас с Джонни.
  - Чернокожий засранец, он все испортил!
  - Не говори про него так, он все-таки твой отец, не так ли?
  - Да, он все делал правильно до того момента, когда познакомился с тобой.
  - Значит, все-таки я могу менять людей?
  - Можешь, и Адриана ты поменяла.
  - В каком смысле?
  - Во всем, ты это увидишь позже, если захочешь поинтересоваться его жизнью.
  - Мне и так больно, и ты еще подливаешь масло в огонь.
  - О как! Чувства остались к нему?
  - Альчи! - злюсь. - Ты сейчас играешь в ревность, тебе больно слышать то, что не тебя я выбрала, а чернокожего засранца, как ты говоришь. - сжимаю его руку. - Прекрати, слышишь?
  - А должна была бы меня, но он смог опередить.
  - Подожди, значит, ты мне лгал про любовь, что давай сбежим и все в таком роде. - понемногу, понимаю, что к чему. - Это так? - сжимаю зубы и чуть не скриплю от злости.
  Он наклоняет голову набок и раскрывает рот в букве 'о', усмехается коротко и отвечает:
  - Я люблю тебя, и мое предложение в силе, Ада. - расслабляет мышцы лица, но зрачки сверкают в доле правды. - Ты хочешь пересмотреть предложения?
  - Ты хотел, вернее, вы с Элли спланировали, чтобы я влюбилась в тебя, ведь вчера тебя контракт не сдерживал, как остальных, ты не боялся наказания. - я напрягаюсь и сжимаюсь, как еж, выпуская иголки. - Для чего тебе это?
  - Ада, что за вздор ты несешь?! Это я в тебя влюбился, как дурак, а теперь мучаюсь.
  - От чего меня спас Джонни?
  Он морщит нос.
  - Все по плану, мы с тобой создали шедевр и еще миллион таких создадим.
  - Стоп! - вытягиваю перед собой руку, упираясь ему в грудь. - Ведь Джонни тоже парфюмер, и он тебя всему обучил, и Элли тоже. - я затыкаюсь, понимаю суть. - Тут что-то не так, - отворачиваюсь от Альчи.
  - Ада, я не понимаю тебя, тебе предлагают богатство и власть над миром, возможности воплотить все, что ты только захочешь, и дети твои нуждаться ни в чем не будут.
  - Вот только детей трогать не надо, хорошо?! - вздыхаю, закрыв глаза, перевариваю. - Тут что-то неладное, почему я не могу с ним поговорить?
  - Да он и сам не хочет, он бросил тебя, он использовал нас всех.
  - Скажи правду. - впиваюсь в его руки. - Скажи, ведь это облегчит мой выбор.
  Он сжимает губы, глаза наливаются кровью.
  - Да к черту все это, ты теряешь лучшее предложение своей жизни, каждая минута на счету.
  - Ты скажешь правду? - настаиваю на своем.
  - Ты устала, тебе нужно отдохнуть и обдумать все, если Джонни не появляется, значит, ты ему не нужна.
  - Он был на моем вечере.
  Его глаза вспыхивают.
  - Не ври.
  - Не вру, я его видела, и отчетливо, как тебя сейчас.
  Минута молчания.
  - Знаешь, Ада, тебе и вправду нужно время.
  - Нужно, и немало, пока во всем этом не разберусь.
  - Хорошо, ты вправе решать.
  Мы ехали в полной тишине до моего нового дома, где ждут мои детки. И это единственное, что меня радует в последние часы. Ночь опускается на волны моря, давая им всплеск и волнение на белый свет луны.
  Я вхожу на кухню и первой вижу Тату, она смотрит на меня с сожалением, садится на стул, закрывает руками щеки и ждет моего вопроса, и первый, который я ей задаю, - это:
  - Ты все знаешь? - подхожу к столу и сурово на нее смотрю.
  Она кивает головой, страх в ее глазах передается мне, я боюсь услышать, то, что она мне сейчас расскажет.
  - Я хочу все знать, все, слышишь?.. - присаживаюсь напротив нее, кладу руки на стол.
  - Что конкретно, Ада, разве тебе не рассказала Элли?
  Я киваю головой.
  - Да, ее историю я знаю, и то, что она умирает, и то, что наследница я после ее смерти. - сжимаю губы, носом вдыхаю воздух, которого не хватает в комнате. - Я хочу знать про Джонни.
  Тата убирает руки от лица и смотрит округленными глазами на меня в неожиданном вопросе:
  - Про Джонни? - отворачивается к окну, а ладони нервно хлопают по столу. - Что ты хочешь знать? - поворачиваясь обратно ко мне.
  - Все. - пристально смотрю на ее реакцию, пытаюсь поймать ту, которая мне нужна.
  - Я не думаю, что это хорошая идея...
  - Так, подожди, контракт окончен, я обязана все знать, для того чтобы принять решение. - налегаю на нее своим суровым взглядом, даю понять, что не отстану.
  - Ты еще не приняла решения? - удивляется Тата.
  - Нет, Тата, и, как ни прискорбно, я этого не сделаю, пока не разберусь в этой ситуации.
  - В какой? Что тебя останавливает?
  - Джонни.
  Она тупит взгляд на стол.
  - От чего он меня спас? Почему его убрали сразу, как только у нас с ним произошел контакт?
  Тата поднимает на меня черные глаза, ее скулы ходят ходуном.
  - Все пошло не по плану, он обвел всех нас вокруг пальца.
  - Но не меня, Тата, прошу, расскажи, а иначе зачем мне все это? Я достигла цели, мой аромат запатентован на мое имя, дом и лайнер у меня, и счет, на который падают деньги ежесекундно. Я вкусила ее, утолила жажду, зачем мне соглашаться на большее? Вы хотите меня вплести во что-то, но я разобраться не могу, вокруг обман.
  У Таты пересыхают глаза и слюна во рту, она шокирована моим намерением не соглашаться.
  - На создание аромата назначили Альберто, а Джонни не принял это указание и решил взять на себя миссию, Элли не потерпит ошибок. - Тата замолчала, как будто что-то страшное скрывается за правдой, я чувствую это своим нутром. - Изначально Джонни был в приоритете, это его идея, он горел ею. Но потом что-то произошло не очень хорошее, тебя пустили по морю. - она выдыхает и с сожалением смотрит мне в глаза. - Тебя внепланово отправляют отдыхать с мужем, чего в принципе не должно было произойти. Мы думали, что все потеряно, нас всех распустили и объявили об окончании проекта, над которым мы все трудились. Пока ты была в отпуске и переживала трудности измен мужа, Джонни решал твою судьбу, ему приказали вернуть тебя и потребовали твоего возвращения к мужу и пройти через боль. Ада, я помню, как тебе было больно, но ничего не могла сделать, я всего лишь исполнительное лицо. Вообще, что потом происходило, это не по плану, потому что Джонни решил поменять монету, переспав с тобой. - она обнимает свои руки ладонями, съёжившись в полумраке тусклого света на кухне, ее глаза сверкают. - Что могло произойти в ту ночь, что ты до сих пор о нем думаешь? Что он тебе говорил?
  В моей голове возникают линии пересечения, и до меня доходит, что Джонни был единственным, кто мне не врал, он был честен и говорил все как есть, вспоминаю его глаза, черные руки, дыхание, тембр голоса, мурашки высыпают на коже. Я шатаюсь, голова идет кругом.
  - Внутреннее спокойствие, он тот, кто должен был меня раскрыть, и ему это удалось, он открыл меня, впустил себя и вновь закрыл. Он великий парфюмер, он в каждой клетке моего тела. - опускаю голову на стол, запускаю пальцы в волосы, глубоко вздыхаю, понимаю, что Милли... Милли!
  - А Милли? - резко поднимаю голову и смотрю на Тату.
  - Твоя реакция, злость, которая породила ту силу, с годами только раскрывается, никто не ожидал такого, и тем более Рикардо, ты его убила, что всех привело в шок. Ада этого вообще не должно было произойти, понимаешь? Элли днями и ночами думала, как все вернуть, но было трудно тебя контролировать, ты вышла за рамки и уничтожила психолога, а ведь он должен был тебя сдержать. Ты теперь понимаешь, какой ты силой обладаешь? А ведь никто даже не знал, о том, что Джонни дал тебе флакон духов не твоего произведения, а своего - это бомба замедленного действия. Заранее спланировал и действовал вслепую, да, Элли догадывалась, да и ты сама говоришь, что он в тебя впустил часть своей силы и действовал через тебя, ты интуитивно нанесла на себя аромат, когда вошла в кабинет Милли, но не знала о том, каким действием он обладает. Он парализует нервную систему, человек не контролирует свой мозг, он подвластен только тому, кто несет на себе эти молекулы, поэтому он для тебя не активен.
  Я сверкаю на нее глазами, искра внезапного счастья возникает в моей голове, я мысленно улыбаюсь. Ведь и действительно мной кто-то управлял, я чувствовала его присутствие, и даже сейчас он со мной, какая-то сила сидит во мне.
  - Ада? Ты ухмыляешься? Ты убила человека, Ада!
  И тут я мрачнею, осознавая ее слова.
  - Он умер?
  - Он повесился... - прячет от меня глаза.
  - Как? Почему мне не рассказали? - встаю со стула, кусая губы, вспоминаю. - Ведь я разговаривала с Митяем, и он мне наоборот говорил, что Милли ждет встречи со мной.
  - Митяй был на твоем вечере? - удивление Таты меня будоражит.
  - Да, а разве ты не знала? Там и Джонни был.
  - Что? - ее ладони накрывают вспотевшее лицо. - Тогда я не понимаю, что на самом деле происходит, значит, я не все знаю.
  - Почему? Митяя не должно было быть там?
  - Он заодно с Джонни, и вообще его не Джонни зовут, а Жонне Шарш, - выпаливает она на одном дыхании со страхом в глазах.
  - Как? Его другое имя скрывало истинное лицо. - вспоминаю знакомое имя, которое виднеется на каждом салоне дорогих часов. - Это ведь...
  - Да, это он, у него фабрика часов и известный бренд для мужчин.
  - О, Боже, сколько всего я узнаю не от Элли, а от тебя, почему она мне всего этого не рассказала?
  - Ада, ты еще многого не знаешь, и ночи мало будет, чтобы тебе все разъяснить и рассказать, поэтому она и просит тебя об этом: чем скорее ты согласишься, тем быстрее ты все узнаешь из первых уст, а не из моих, ведь я и сама не обладаю всей информацией. - минута молчания.
  - Тебе следует к ней вернуться и побыть с ней несколько дней, так ты ее узнаешь ближе и будешь владеть информацией, и тебе легче будет сделать выбор.
  - Знаешь, я и не планировала уходить, но после ее слов, что она любила Джонни... - замолкаю и поправляюсь: - Жонне, меня как будто по голове шарахнули.
  - Да, у них была сильная связь, пока ты не показалась на горизонте. -темный взгляд усиливает черноту ее глаз. - Ты все разрушила, теперь ты должна, просто обязана встать вместо Элли.
  - Связь? Не любовь, значит, их связь - это просто тандем?
  - Ада тебе лучше ее спросить об этом, я всего лишь исполняющее лицо.
  - Да, ты права, мне лучше выспаться и переварить то, что я уже знаю. - замолкаю и смотрю на Тату с вопросом. - Это точно, что Рикардо умер? Ты в этом уверена?
  Она с горечью смотрит на меня.
  - Пока ты вкушала ароматы Альчи, проходили похороны, и я там была, он лежал в гробу, перед тем, как его тело предали праху, на его губах виднелась улыбка, мертвее я не видела. - вздрагивает при упоминании его имени вслух.
  - Я ведь этого не хотела... - хмурю брови, мои глаза забегали в разные стороны, я не нахожу места.
  - Ада, ты вышла из-под контроля, и все это понимали, в тебе была злость, чувство мести за то, что тебя оставил Жонне, это он виноват. Теперь понимаешь, почему его нет? Он исчез, и на вечере, скорее всего, не он был, тебе могло показаться это, ты им бредишь, Ада. Он постарался над тобой очень хорошо, и в смерти обвинили именно его, а не тебя.
  - Значит, я могу сломать человека и довести его до самоубийства?
  - И не только...
  Я крепко задумываюсь.
  Когда я остаюсь в комнате одна, меня не оставляет одна мысль. Из сумки я достаю тот флакон духов, кручу в своих руках, вспоминаю Милли, тот день, когда он пытался меня изнасиловать, его побои и злые глаза. Я вздрагиваю. Закрываю глаза, вместо тех мерзких воспоминаний медленно приходят другие. Жонне, это имя еще красивее, как мне хочется его произнести во время оргазма ему на ухо. Снимаю с себя платье, остаюсь в трусах, становлюсь перед зеркалом, капаю на запястье феромоны и рисую образ Жонне перед своими глазами. Миллиметр за миллиметром вырисовываю его спину с татуировкой белой лилии и слышу слова 'запомни это Ада, запомни'. Его улыбку, губы, пальцы на моей груди. Чувствую горячее дыхание на шее, раскрываю глаза, смотрю в зеркало и вижу его. Жонне стоит позади и дышит на мою кожу. Его руки опускаются мне на плечи, я вздрагиваю, дыхание перехватывает какая-то сила, чувствую его своей кожей. Пальцы скользят по рукам вниз, взгляд. Я опускаю голову в пол, его лицо упирается мне в затылок, а руки обнимают. Чувствую тепло, его энергетику, аромат стоит перед носом. Оборачиваюсь к нему, беру его лицо в свои ладони, встаю на носочки и нежно прижимаюсь к розовым губам, он подхватывает меня жарким ответом своего дыхания, засасывая в себя. Безжизненное тело отдается власти любимых объятий, которые кладут меня на кровать. Я утопаю в черных глазах, завитках цветов на его плечах, играющих мускулах. Мягкие и пухлые губы, опускаются на мои соски, издаю стон, его палец прижимается к моему рту, давая понять, чтобы я себя вела тише, но не могу сдержаться от невыносимого наслаждения любимого человека. Его лицо сползает вниз, к промежностям, изгибаюсь, ожидая прикосновений, волна накрывает и уволакивает в черноту, теряю сознание.

  Капли дождя о стекло будят меня, я смотрю за окно, дождь лил, не жалея своей воды. Я абсолютно голая на своей кровати, вспоминаю вчерашнее, пытаюсь поднять тело, но оно резиновое. Ноги и руки не слушаются, они как веревки, такое же чувство было после той ночи на корабле, когда я не могла контролировать свои действия. Собираюсь в комок, обнимаю себя, чтобы согреться, ведь у меня нет даже сил, чтобы накрыться одеялом. Пытаюсь воспроизвести, как такое возможно, что вчера Жонне был со мной, я его чувствовала своим телом, неужели я смогла его телепортировать в свою комнату? Интересно, что он чувствовал в это мгновение? Чувствовал ли он меня так же, как я его? Погружаюсь в сон.
  - Ада? - тихий голос около моего уха и нежное прикосновение рук мамы.
  Открываю глаза, передо мной мутный образ.
  - Как ты себя чувствуешь? - накрывает приятной материей мое тело, я сжимаю пальцами кусочек лёгкого покрывала около лица.
  - Мне нужно в душ и горячий кофе, и чем крепче, тем лучше, - скриплю тихим, почти пропавшим голосом маме.
  - Да, конечно, давай я помогу. - ее руки подхватывают меня. Я стараюсь встать на ноги, но мне это дается сложно.
  - Что с тобой произошло? - удивляется мама.
  - Я тебе чуть позже... - сил нет дальше продолжать, нахожу в себе остатки от них и медленным шагом двигаюсь в ванную комнату. Мама делает горячую ванну, помогает сесть в нее и отлучается за завтраком. Я погружаюсь в воду с головой, вспоминаю его прикосновения, они так уносят, что чувствую, как мои легкие набираются водой, открываю глаза и выныриваю, кашляю, отрыгиваю воду, горечь в горле, поджимаю колени, обнимаю их своими дрожащими руками и блокирую Жонне, даю установку, что мысли о нем меня убьют, он явно сидит в голове и управляет мной. Мама, как раз кстати с подносом вкусной еды и кофе, мне-то его и надо. Устраиваемся на кровати, пью залпом кружку кофе, потом еще одну, откидываюсь на спинку и ощущаю, как силы прибывают в моих жилах, наливаясь кровью.
  - Что происходит?
  - Давай по порядку, хорошо? - чуть заметно улыбаюсь. - Мы развелись с Адрианом, теперь тему насчет него можно закрыть навсегда.
  Мама удивляется, двигается ближе ко мне и помогает разломать тост, который мне никак не поддается.
  - Так быстро, когда ты успела?
  - Мама, то, что ты узнаешь, прошу, не разглашай никому.
  - Да, конечно, я никогда...
  Обрываю ее:
  - Мама, я обладаю даром, сама до конца еще не разобралась, но после сильного воздействия ароматерапии я способна на такие вещи, что могу убить человека, - закрываю глаза, вспоминаю Рикардо.
  - Как это? Ты убила кого-то? - искривленное лицо мамы глядит на меня.
  Я киваю головой в знак согласия.
  - Но не в прямом смысле, я просто сломала его морально, могу проникнуть в мозг и заставить человека подчиниться мне.
  - Ада, что ты такое говоришь? - мама отсаживается от меня.
  - Да, мама, я необыкновенная и уверена в том, что ты тоже обладаешь таким же даром, только о нем не знаешь, и Рози скорее всего. - сухо сглатываю.
  - Нет, ничего за собой такого не замечала.
  - Я тоже, пока меня не нашли, вернее, одна женщина. - замираю глазами на маме. - Мы с ней, как две капли воды, похожи. Я заключила контракт с ней на девяносто дней, за это время она меня обучила, как создавать ароматы, я парфюмер. Это ты уже знаешь, мое лицо мелькает везде, где только можно. Дала безграничные возможности, как, например, этот дом, лайнер в несколько миллионов или миллиардов стоимостью, где обслуживающий персонал больше населения какой-либо деревни. У меня счета в разных банках, мама, я богата. - с каждым моим словом мама бледнеет, краснеет, розовеет, замирает, входит в ступор, потом часто моргает, облизывает пересохшие губы, сжимает свои пальцы в замок, она то верит, то не верит. - Поэтому для нее развод - это просто щелкнуть пальцем без моего присутствия и Адриана, но о нем я не хочу разговаривать, он для меня умер. Важно то, что я узнала вчера: эта женщина Элли больна и умирает, и все свое наследство хочет оставить мне. - я замолкаю.
  - И? - мама ждет.
  - Просто я не могу согласиться, потому что боюсь полной власти, а она, ты знаешь, известна на весь мир, но не она конкретно, а подставное лицо, человек под маской, мужчина под ее именем, а теперь она требует, чтобы я встала в открытую, то есть сорвать маску и обнажить лицо истинного мастера парфюма, это меня. - смотрю на маму, которая сидит неподвижно, не моргая, как будто в каком-то ауте.
  Мама очнулась не скоро, отрывает взгляд от меня, встает с постели, отходит к окну и возвращается ко мне.
  - Я не знаю, радоваться ли мне или тревожиться, как ты. Но могу сказать одно: если тебя выбрали для этой миссии, значит, ты именно та, на которую поставили все! Убить в себе трусость и брать все в свои руки, ты достойна этого, милая моя, я всегда буду рядом и поддержу тебя всем, чем смогу. - берет мои руки, подносит к своим губам. - Я рада за тебя и люблю. И меня переполняет какая-то неведомая сила, мамино дыхание и сердцебиение, которые отдаются в моих ушах, внушают, что действительно нужно идти дальше. Мои глаза вспыхивают в новой ступени к вершине. Тону в маминых объятиях.
  Внезапно раскрывается дверь моей комнаты, и перед нами Альчи. Растрепанные волосы и испуганный взгляд с умоляющими возгласами приводят в смятение.
  - Ада, ей хуже.
  Я смотрю на маму и прошу ее выйти. Как только за ней закрывается дверь, Альберто начинает тараторить:
  - Нам нужно успеть, пока в нее не начали вливать лекарства, Ада, ты же понимаешь, о чем я?
  Я пытаюсь встать с кровати, но ноги неуверенно держат мое тело, я шатаюсь и плюхаюсь обратно на край кровати.
  - Что с тобой? - удивляется он, пытаясь нырнуть в мой мозг, я тут же блокирую себя. Он склоняет голову набок и подходит ко мне, берет за руки. Глубоко вдыхает меня и тут же понимает без слов.
  - Ты смогла, Ада, ты смогла. - берёт мое лицо в свои ладони и смотрит мне в глаза. - Как я хочу это испытать, он все берет от жизни. - вырываю лицо из его рук, глубоко дышу и решаюсь ехать к ней, нужно идти дальше.
  - Хорошо, поехали. - возвращаю к нему свои глаза.
  - Ты уверена? - тихо шепчет мне в лицо.
  - Более чем, нам нужно успеть, она многое для меня сделала, и я должна ее отблагодарить, увековечить ее память. Помоги мне. - встаю медленно, опираясь на плечо Альберто, одеваюсь и кидаю в сумку попавшиеся вещи, понимаю, что мое отсутствие может затянуться. Резко останавливаюсь, ловлю взгляд Альберто и спрашиваю его: - Ты поможешь?
  - В чем?
  - То, что ты со мной делал... - выпрямляюсь и смотрю на него, понимаю, что трио взбудоражит не только меня.
  - Я на все готов ради вас.
  - Отлично, едим. - закидываю сумку на плечо, выдыхаю. Небо затянуло темными тучами с мелкими просветами, как будто мягкое одеяло раскинулось на всем просторе небесного свода. Крупные капли ударяют о лобовое стекло машины, дворники быстрыми движениями сбрасывают тонны воды. Деревья опустили свои ветви к земле, расставаясь с зелеными листьями от принудительного ветра, колыхая их то взад, то вперед, то вверх, то вниз. Мысленно пытаюсь восстановиться и готовлюсь к следующей атаке с Элли. Вспоминаю ее лицо, с одной стороны, ту часть, что так похожа на меня, ее безупречную и гладкую кожу, руки и дыхание. Вижу белую крепость, укутанную серым туманом, на пике крыш нависли черные тучи, как из сказки, а где-то вдалеке виднеются ярко-изумрудные поля, озаренные солнечным светом. Молния пронзает небо, тучи вздрагивают, обрушиваясь на нас дождем, мы выбегаем из машины и направляемся к дому. Полумрак окутывает тревогой, что я могу не успеть, но решительна в своём поступке, пытаюсь стереть из памяти Жонне. Вбегаю в комнату вижу ее перед собой, лицо закрыто маской черного цвета, черный пеньюар обходит полупрозрачными линиями тело, она раскрывает рот, встретившись со мной глазами. Ее силуэт стоит у раскрытого окна, капли воды безжалостно влетают в него и мочат белые шёлковые ковры, где ее ноги тонут в луже небесных капель. Альчи без всяких слов подлетает к органу и начинает нервно отыскивать масла, наблюдаю за его действиями и тихо говорю:
  - Я сама... - подхожу к белому органу, закрываю глаза и мысленно ищу ту ноту, которая звучит ярко, для ее аромата. Лидер звучащих нот, безусловно, манит прекрасной свежей искристостью благородства дубового мха. Сырая не просохшая земля, вековым ковром усыпана мхом, аромат земли начинает звучать с цитрусовых, точнее, с бергамота. Композиция не слишком плотная, трехмерная, но при этом очень глубокая. Мой нос выпускает руки к лабдануму для придания большей глубины, пачули для усиления землистого акцента. Сдержанность, благородство, никакой разнузданности и варварской роскоши, а наоборот, осанка красивой блондинки, полуулыбка моему творению и утончённая лаконичность ее персоны. Приближаюсь к ней. Чувствую власть над ней, тело трепещет от моего прикосновения к ее губам. Сколько ночей я не спала, вспоминая эти губы в красной помаде, прожилки на листах розы, и вот они передо мной, она принадлежит мне, и то, что я чувствую ее слабость перед собой, воронкой уносит в заброшенный лес. Ступаю босой ногой по мху, чувствую мягкость под ногами, шлейф амбры, мускуса и сандала тянет в прохладу, подобно летнему ветерку, шелест зеленой листвы над головой, давая ощущения нежности, безмятежности и счастья. Сосредотачиваю свой взгляд на ее лице, понимаю, что она ласкает меня, мысленно раскрывая себя во мне. Я отчетливо вижу черные розы в бутонах на изумрудном ковре, мысль тыкает на то, что эта ее болезнь отдаёт горечь и послевкусие апельсиновых косточек. Я опускаюсь на колени перед сотнями роз с шипами, касаюсь пальцем одной, она в медленным движении шевелит свои тяжёлые тугие листья в раскрытии, распуская аромат лилии со вкусом ванили, свежесть молодого миндаля и золотого османтуса, добавляя краски к черному цветку, окрасившемуся в алый цвет, придавая яркость утреннего цветка жасмина, пряной гвоздики и великолепной коронообразной лилии. Я погружаюсь в густоту черных роз, парализуюсь нотам раскрывания во мне. Я прижимаюсь к ее губам, нежно раскрывая их и впуская в себя сочность и яркость аккордов. Опрокидываю ее на кровать и слышу взрыв бочки аромата с розами, расплескивающий розового масло. Альберто крутится около нас, колдует со стеклянными баночками и пинцетами. В это время я погружаюсь в ее лагуну пальцами, она изгибается, оголяя грудь, впиваюсь в ее сосок. Чувствую малиновый джем, парное молоко. Слова Альчи 'Я люблю малиновое варенье с молоком', понимаю его страсть к эти вещам, наслаждаюсь моментом, помогая собирать с моих пальцев Альчи драгоценные масла. Томный густой туман превращается в стаю синих бабочек, кружа над белыми розами, лучи солнца прорезают толщу земли, согревая почву и испаряя сладкий аромат корицы с корнем ветивера. Изысканные нотки наполняют меня, выделяя свои краски аромата и отдавая яркий шарм к чувствительной композиции с дуэтом Элли. Возвышаюсь над ее телом, обнимаю бедрами, пальцы Альчи зарываются в мои волосы, опускаю ладони на грудь женщины, которая раскроется для меня идеальным ароматом. Альберто оттягивает мою голову назад, я раскрываю рот в стоне, второй рукой он прикасается к моей груди, а пальцы Элли проникают под мой таз в очаг нектара. Я вздрагиваю от контакта с двух сторон, от неожиданного удара всплеска приливающей крови, источаю мед на живот мраморной кожи. Судороги сводят мышцы так сильно, что перехватывает дыхание, периодически отключаюсь. Розы быстрым взмахом крыла ночи, набегающей черными тучами, замораживают лепестки цветка, не давая им собраться в бутон, холод бьет по хрупкому телу и разрушает черную структуру. Прихожу в себя и вижу кровь, сочившуюся из носа Элли. Меня накрывает страх.
  - Что происходит?
  Ее стеклянные глаза смотрят на меня. Сбрасываю маску, ее рот раскрывается в удушливой хрипоте. Альберто подхватывает ее на руки. Мы бегом садимся в машину и едем в больницу. Меня трясет, я не знаю, что делать, как помочь умирающей, красивой женщине. Ее жестокие шрамы почернели и оттянули кожу вниз, она превратилась в ту черную розу, которую видела в ее сознании. Пытаюсь вновь там оказаться, но, кроме мрака, ничего нет.
  - Быстрее! - кричу Альчи, который несется сквозь дождливую стену вперед.
  Врачи сразу же укладывают безжизненное тело на каталку, укрывают простыней и быстро увозят от нас в реанимацию. Мы стоим и просто смотрим на отдаляющуюся Элли, с которой совсем недавно я была близка, как ни с кем ранее. Вместе с ней я погружаюсь в черноту. Подхожу к стеклянным стенам диспансера, смотрю по ту сторону комнаты, обращая внимание на поломанные стебли цветов в саду от тяжелого ливня с неба.
  - Как ты себя чувствуешь? - тихий голос около моего плеча, Альчи встает рядом со мной и тоже видит эту картину, как соцветия прижимаются к земле и покрываются кусками черной грязи.
  - Сложно сказать... - молчание. - Она умрет сегодня?
  - Надеюсь, что она нас не оставит, пока рано уходить, главное мы успели, но мало собрали, ваш дуэт, сочетания нот, такого я еще не слышал, это что-то.
  - Я не думала про это, отчего жалею.
  - Ты меня спросила, от чего спас тебя Джонни.
  Я смотрю на него и тихо поправляю:
  - Жонне.
  - Да, ты уже многое знаешь. - сухой голос. - Так вот, он спас тебя от меня.
  - Что? - я распахиваю уставшие глаза на него.
  - Я должен был рассказать тебе сразу, но побоялся, а теперь сам об этом жалею, не думал, что для тебя это действительно важно.
  Я напрягаюсь, меня и так штормит с самого утра, а тут еще признания Альчи.
  - Жонне делился со мной обо всем, он рассказывал про тебя и описывал, как несуществующий цветок. Но при этом он был с Элли, они любили друг друга. А однажды он признался, что любит тебя, что не может простить себе того, что мысленно изменяет Элли с тобой, что предает ее и так безжизненное тело и дух. Жонне не спал ночами, он думал, как создать тринадцатую ноту, как нереальное воплотить в реальность. С Элли у него не получалось, не мог раскрыть ее так, как ты это сделала сегодня, я видел это и был шокирован, это просто неописуемо, и как бы мне хотелось, чтобы это увидел он, а я забрал все у него: любимую женщину, и мечту, и детище. - тихое трепетание дыхания, дрожь по телу. - И все же я решил забрать у него все, рассказав Элли про его любовь к тебе. Она пришла в ярость, не могла поверить в это, ее злость и ухудшение здоровья привели к трагическим последствиям. - молчание. - Пойми, мне тоже хотелось вкусить ее и тебя, меня, как парфюмера тоже распирало от того чувства, что я могу испытать, я видел его, как его татуировка светилась, когда он думал о тебе, какие ноты раскрывались только от одной мысли о тебе. Элли не давала такого эффекта, и он понимал, что совсем скоро, когда она предстанет перед райскими вратами, он впустит тебя в свою жизнь, но я решил все испортить своим появлением. Я заслуживаю смерти, я ничтожный и об этом сожалею, что все испортил. - ком в горле, сглатывает, нервно поправляет блондинистые волосы. - Она прогнала Жонне, и на его место встал я, она раскрылась мне, но тоска по его черным объятиям чувствовалась, также, как и от тебя, чем он так цепляет?
  - Правдой и умиротворением, - тихо отвечаю я.
  - Правдой? Всего лишь... - ухмылка.
  - А ты способен на правду? Ведь ты только сейчас раскаиваешься, и от этой правды у меня возникает чувство, что ты вообще недостоин не только права на жизнь, но даже и на смерть. Как ты мог предать того человека, который окружил тебя добротой и лаской, любовью? Он стал тебе настоящим отцом, он верил тебе, рассчитывал и любил, а ты, от зависти и ненависти, вонзил ему нож в спину, тем самым убив все! В том числе Элли, меня и Жонне, что тобой правило?
  - Любопытство, также как и тобой, не так ли?
  - Но я не предавала никого, я жила по чести! - чуть не крича, пытаюсь ему донести.
  - По чести? А смерть Милли?
  - Я узнала о его смерти вчера. - хмурю брови, сжимаю губы от несправедливости.
  - Но, когда ты шла на этот поступок, ты же понимала, что к хорошему это не приведет.
  Это чистая месть, - рычит он на меня.
  - Да, не спорю, это была месть, но он задал свои правила, а я только следовала им. Как говорится, не делай то, что тебе вернется. - тыкаю в него пальцем. - Жонне опередил тебя, он знал, что вы хотите меня сломать. Он спас меня не от тебя, а от твоих поступков, Элли знает об этом? - понижаю голос. Он отворачивается от меня, выдыхает и тихо отвечает:
  - Нет. Но ей не стоит говорить.
  Я ухмыляюсь.
  - Ну да, ведь сегодня она может умереть, ничего не узнав, - ловлю его растерянный взгляд. - Знаешь, правда лучше лжи.
  - Но он тоже ей врал, а я лишь открыл глаза на происходящее.
  - Он не врал, а оберегал ее от правды без действий, он ведь не давал мне повода, ни разу, как только у вас там завертелось, я поняла уже тогда по его намерению ко мне, он раскрывал по одной карте, не торопясь, а я пыталась, как-то все сложить в своей голове. Аль, ведь ты даже представить не можешь, что я пережила за те месяцы, когда Жонне исчез, как Рикардо избил меня до полусмерти, это тебе рассказали?
  - Вскользь.
  - А тебе и не надо в подробности вдаваться, как ты мне уже говорил, только работа, и ни грамма сближения. Но, прости, работа умирает, что ты будешь дальше делать, почему ты не дальновидный-то? Вроде умным кажешься, многому научил меня, а поступки детские, тебе набираться опыта надо и у таких, как Жонне, он мудрый, а ты с ним так, да и со мной ты поступил неподобающе.
  - Ты меня спрашивала, что дальше? - упирается взглядом в меня. - Или все?
  - Вот про что я тебе и говорю, ты не выстроил фундамент отношений и доверия, просто красивые чувства и эмоции, которые по щелчку улетучиваются, как аромат, если его не поддерживать.
  - Значит, мне пора? - слеза сверкает в его глазах.
  - Мы хозяева наших жизней, и прежде, чем что-то делать, надо взвешивать поступки. Ты жил эмоциями, но ты знал, что она умирает, а я не знала, что такого сильного мужчину, как Рикардо, сломаю, за что в скором времени мне придется расплатиться.
  - Что ты имеешь в виду?
  - Что у всего есть своя цена. - смотрю вдаль, где лучи солнца ослепляют участок пригорка, на котором стоит гордо одинокий дуб, раскинув мощные ветви в стороны.
  - Она меня не простит, и ты тоже. - скрип души вонзается в мои уши голосом Альчи.
  - Прощай, Альберто, я не забуду тебя. - бегло смотрю на него.
  Он выдыхает и тихим шагом направляется к двери, слышу стук его подошв, шелест одежды, но ничего сделать не могу, он предал нас, в первую очередь меня, слепо верующую в происходящее, Элли - отдавшейся ему, своего отца, который дал ему светлое будущее, вырастив себе врага, непоколебимого убийцу в ночи. Слеза катится по щеке, следом другая. Я стою так несколько часов, складывая пазл того, что я пережила чувства с Жонне и с Элли, она умирает, а может, ее сердце уже остановилось, а мне медлят с ответом. Страх забирается под кожу, я могу больше не услышать и не увидеть ее живой.
  Ночь провожу в холле на мягком, кожаном диванчике, медперсонал принес мне ужин, подушку и одеяло. Правда, уснуть мне так и не удается, я пытаюсь каждую минуту настроить контакт с Элли, поймать ее живую волну, услышать дыхание. А под утро, рука медсестры на моем плече возвращает в реальность.
  - Какое-то время она с нами. Мы ее прокапали, но болезнь прогрессирует и съедает каждую минуту, ей осталось недолго.
  - Сколько?
  - Может, день, может, два. Ее подключили к искусственному дыханию.
  - Она в сознании?
  - И хочет видеть вас.
  Я млею от этих слов, с серьёзностью вхожу в палату.
  Лицо Элли высохло, кровь ушла из вен, кожа посерела, как камень, глаза впали так глубоко, что не видно их, губы белые. Мое сердце приостанавливается, шрам стал еще чернее. Неужели болезнь может так съесть человека, за одну ночь, проглотить?
  - Альчи здесь? - тихо приоткрывает рот, ее глаза рассматривают меня.
  - Элли, у нас мало времени, если честно, не хочу тебя терять, когда только обрела. Прости, что оставила без ответа, но ты должна понять: то, что происходило, ты не знала, ровным счетом, как и я. - присаживаюсь на кровать, беру руку, исколотую капельницами, согреваю холодную кожу. - Альчи ушел, он испугался того, что ты узнаешь правду. Я благодарна ему за искренность, потому что могу принять твое наследство и почту это за честь, что именно мне выпала такая возможность - встать на твое место. - она хмурится, ее брови сдвигаются. - Он узнал о чувствах Жонне ко мне от него же самого, и воспользовался моментом, чтобы вкусить плод, не принадлежавший ему, ведь по договору соединение должно было произойти с Жонне, верно? И аккорды произведения должны быть с нотками его аромата, верно? Что он тебе донес, что рассказал о Жонне? Что тебя так разозлило, что ты решила прогнать и разорвать контракт и с ним, и со мной?
  Она смыкает крепко веки.
  - Жонне появился в моей жизни внезапно, когда я еще была замужем. - тихий скрип дыхания, переход к волнительному разговору.
  - Если ты не в силах, то не стоит. - с тревогой смотрю на нее.
  - Все же ты должна знать правду. Я выросла в монастыре, не зная своих родителей, нас воспитывали монахини при детском приюте для девочек. Строгий режим выматывал меня, и мне не терпелось вырваться на волю, вкус свободы я не знала, он оказался ядом в моей глотке. - подношу воду к ее сухим губам. - В приют приезжали богатые мужчины не для того, чтобы удочерить и принять тебя в дочери, а для того, чтобы взять в жены, то есть в рабы, это мы так говорили между девчонками. Зрелых девочек вымывали до скрипа на коже, брили во всех местах, одевали в самые дорогие шелка и отправляли на показ этим мужчинам, 'Тайная комната семи жемчужин' - такое название мы дали, потому что только семерых девочек уводили, самых красивых и изящных. И вот среди этих семи красавиц оказалась я. Мой муж сразу положил на меня глаз и недолго думая, увез из монастыря навсегда. В первое время Грот извращался над моим четырнадцатилетним телом как мог. - слезы на глазах. Ее рука падает на искривленный рот, прикрывая стон. Я опускаю глаза, представляя страшную картину с малолетней девочкой. - Ежедневное насилие взамен красивой жизни, бриллианты, наряды, салоны, у меня было все, моя жизнь была, как у птицы в клетке. Наверное, ты заметила, что уж сильно я люблю павлинов вне клетки. Золотая клетка около птиц - это мне не дает забыть, кем я была и кем стала. - вспоминаю белых птиц, где только можно, везде присутствует их очертания, пусть то будет иллюзия или само совершенство - птицы вживую. - Со временем я узнаю про клубы, где богатые мужчины развлекаются, устраивая оргии. Впоследствии я вошла в него и была королевой на этих вечерах, где сотни мужчин могли вкусить мою плоть. Моей печали не была конца, слезы смачивали мою постель до того, что соль разъедала лицо. Но в один прекрасный момент чернокожий мужчина в белой маске, до сих пор помню аромат, его прикосновение к коже. Все верно, это Жонне, но мне он представился, как Джонни, это его второе имя, и он им пользуется чаще всего. Каждый раз он выкупал меня, избавляя от остальных взглядов. Помимо ночей, мы стали встречаться и днями, он принес лучик света в мою жизнь, и с ним почувствовала вкус свободы, у него зрел план, чтобы освободить меня от оков Грота. Но однажды он привез меня на заброшенную мельницу в лавандовых полях. Как оказалось, это его владения, он не только часовщик - он великий мастер соединять молекулы эссенций. Дни были поистине волшебными, я взрывалась и летела вниз горящими искрами по темному небу в ледяной океан, и вновь взрывалась, и вновь парила среди звёзд. Он любил меня, а я его. Впоследствии я забеременела, и сын был от него. Признание мужу о ребенке было для меня трагичным. С этого момента моя жизнь превратилась в ад. С Жонне нам пришлось не общаться и не видеться во благо нашего сына. Рождается сын блондин, с карими глазами, весь в меня. Материнское счастье было святым, моя жизнь заключалась в крошечном теле сыночка. Он рос в истинной роскоши. Грот практически не участвовал в воспитании нашего мальчика, время шло, а я ждала встречи с Джонни, но он не появлялся всему назло, и от этого моя печаль росла с каждым днем, пока мой Груф взрослел. Три года, пять лет, семь лет, пока в один из дней не произошла автокатастрофа, в которой чудом я остаюсь живой. - кровь из носа, частое дыхание. зову медсестру, ей ставят укол, она засыпает. Я жду, пока она проснется, мне не терпится услышать продолжение. Мне выделяют комнату в больнице в отдельном крыле, которое было выкуплено для Элли. Здесь повсюду цветы, красивый вид из окон, виднеется море, и шум волн убаюкивают по ночам. Я обедаю, и решаю прилечь на небольшой кровати, предупредив медперсонал, чтобы разбудили в тот же миг, как только она проснется. Ближе к ночи сама вламываюсь в палату Элли, не дождавшись разрешения врача.
  - Ада? - раскрывает безжизненно глаза.
  - Я здесь, не уходи, прошу. - сжимаю ее руку. - Расскажи дальше, я должна знать о тебе все.
  - Как я тебе уже рассказывала, моего сына и мужа забрала автокатастрофа. Плод нашей любви с Жонне взяла тайна. Мое горе было нескончаемо. Расследования об убийстве моего мужа подводили меня чуть ли не к тюремному заключению, хотели обвинить, но все обошлось. Наследство мне отписали в полной мере, и об этом позаботился Джонни, он появляется на пороге моего дома с сыном Альчи. Пока я растила настоящего нашего ребенка, он поддался слабости приемного. Но мне он сыном так и не стал. В скором времени я узнаю, что больна, лечение сразу убрала из своих планов на существование. Жизнь смеялась надо мной громким смехом, свобода мне только снилась. Я никогда не была свободной, никогда, всегда меня сковывало что-то, а теперь смертельная болезнь, которая забирает все, что у меня было. Элитные клубы с богачами, бренд мужа. Парфюмерия возбудила к созданию того, что после меня может остаться след, который человечество будет помнить. Жонне обучил меня всему, мы приступили к масштабному производству парфюма, но чего-то не хватало, все не то, спрос был, но не было того, от чего могло быть гипнотическое состояние. Тогда бесконечные эксперименты, опыты Жонне привели к тому, что с тобой происходило, он смог на тебе воспроизвести свое детище нескольких лет, ты оказалась тем звеном, которым должна была стать я, но болезнь не раскрывала во мне тех нот, которые так нужны народу. И вот в один из прекрасных дней ты вошла в те самые двери. - вспоминаю то чувство, когда поднималась по лестнице в мужском костюме, меня тогда здорово трясло. - Ты затмила все и вся, твой аромат читался со всех уголков клуба, я сразу поняла, что ты мне нужна. Мы навели справки о тебе, оказалось все очень просто - мы похожи с тобой. И ты набрала номер телефона Жонне. План приступил к реализации. Понимаешь, то, что придумал Жонне, ему нужна была нота сильной женщины. Меня он не мог раскрыть из-за болезни, а парфюмерия без женской ноты - ничто, да и наследника нет, кому бы могла передать то, что дорого не только мне, ну и ему? Самые лучшие проверенные люди, с которыми работали годами, с честью взяли на себя миссию возвысить тебя на престол после меня. План был расписан на девяносто дней, я жила ради тебя, Ада, ты моя жизнь, ты моя надежда. Совсем недавно, как ты уже знаешь, Альчи рассказал мне, что у вас с Жонне роман и вы планируете все за моей спиной. Он покупает дом и оформляет на тебя, открывает счет в нескольких банках на твое имя, лайнер - это мой подарок, но обо всем, что тебе дарил Жонне, я не знала, только из уст Альберто. Как ты думаешь, какое у меня негодование могло раскрыться после этой сказочной истории? Конечно, я не верила, но Альчи змеей стелился около ног и пытался уверить в измене Жонне. Я поддалась, увидев взгляд Жонне на тебя, когда ты была в повязке, он разглядывал твое тело, слушал и раскрывал, не подозревая, что я вижу его реакцию. Вот как раз в тот день после твоего творения и создания аромата я покончила со всем. Но Джонни не поставил точку. Я не думала, что сын, мальчика, которого он вырастил, дал ему все самое лучшее, смог бы предать отца. В итоге ты отправляешься к мужу на всех своих правах, Жонне исчезает. Из-за ухудшения болезни Альчи твердил о том, что мне нужно успеть последний акт в произведении, пока мой организм не познал лекарства, то есть вернуть тебя. Не знаю как, но Жонне согласился тебя вернуть, позвонив тебе. - вспоминаю тот звонок, вернее, я набрала его номер, и грубый голос прозвучал приказом в моем сердце. - А дальше ты убиваешь Рикардо, не понимаю, зачем ты с ним так? - что? Она не в курсе? Дрожащим голосом и с испуганными глазами прерываю ее вопросы:
  - Элли, разве ты не знаешь, что Жонне переспал со мной только после вашего разрыва?
  Ее глаза углубляются еще дальше в кожу, одно веко мелкой дрожи задергалось.
  - Что ты такое говоришь? - отворачиваясь в сторону.
  - Да, Элли, я только сейчас узнаю, Жонне хотел спасти меня от Альчи, но не мог всего рассказать, после нашей ночи исчезает, впоследствии я ломаюсь и намеренно пытаюсь выманить хоть какую-то информацию из Милли, а он меня топил и топил с головой в грязь. Он не хотел сделать мне легче, а наоборот, напоминал ту боль, которую я вытерпела, ведь Жонне заставил вернуться к мужу после измены, когда мои дети стояли за спиной, пока он лизал другую женщину. А когда я вернулась домой по приказу, он всунул свой член мне в рот. Как ты думаешь, что со мной произошло? Тебе уж должно быть знакомо это чувство. Да, Милли открывал меня, как опытный психолог, но он и сам меня научил пользоваться собой, во мне распахнулись разом все двери, и я начала действовать, в итоге он меня пытался изнасиловать, о чём ты уже знаешь, я отомстила, тот флакон моего аромата после твоей встречи Жонне вручил мне, чего не должно было произойти, я им и воспользовалась для удара Милли, но не могла предположить, что он покончит жизнь самоубийством.
  - Альчи спланировал все правильно, и до меня не дошла информация, важная, самая важная. - слеза катится по ее щеке.
  - Если бы я знала, что между Жонне и тобой есть любовь, я бы никогда этого не сделала, Элли, как ты могла так подумать?
  - Я не виню тебя, уже нет. Мужчины делают больно, и к этому нужно иметь иммунитет. Поэтому будь осторожна с ними, не подпускай их к себе так близко. - тихий взгляд. - Тебя ждала только по этой причине, ты мой дескриптор. - вздыхает тяжело, закрывая глаза. Понимаю, что на сегодня хватит, ухожу в свою комнату, размышляя о прошлом. Ведь она тоже не знала, о Боже. Я покрываюсь гусиной кожей. Невольно вспоминается то мгновение, когда я стояла с повязкой на глазах, когда ее ледяные и одновременно горячие руки снимали с моих плеч пиджак, возвращаясь по ним вверх, дыхание будоражило внутренности. До сих пор вспоминается удушливое состояние нехватки воздуха в той просторной лаборатории, напичканной ароматами. Как я умоляла и жаждала губ, я мысленно рождала ее образ, она была совершенной снаружи и уродливой внутри, чернота, обугленные раком розы. Аромат исчерпал свой источник, она высыхала с каждой минутой, я осознаю, что теряю ее. Умываюсь ледяной водой. Достаю флакон духов, который вручил мне Жонне. Капаю на запястье по капельке, медленно растираю их по внутренней части рук и направляюсь по темному коридору к Элли в палату. Звук аппаратного сердца отстукивает насосом в ушах. Тихий вдох и выдох. Я стою около кровати и внимательно всматриваюсь в ее лицо. Закрываю глаза и пытаюсь представить Элли без шрама. Ток по венам, вижу и чувствую себя в ее теле. Меня засасывает воронкой в нее.

  Девственница

  Руки крепко связаны над головой на перекладине между стен светлой комнаты. Чувствую сильный удар кожаной плетки по оголенной нежной спине. Боль в висках, кожа жжет, следующий удар сильнее предыдущего. Я вскрикиваю от тяготы, от впивающейся черной плетки. Мелькает лицо мужчины перед заплывшими глазами от слез. Ухмылка и какие-то неразборчивые фразы. Прикосновение. Страх, глубокое дыхание. Удар плеткой пришелся внезапно по нежной груди. Тело крутанулось вокруг своей оси, возвращаясь на лицо мужчины. Его пальцы касаются моего лица и ловят слезы, капающие из глаз.
  - Тише, я не обижу тебя. - рука спускается к шее и начинает душить, воздух предательски быстро кончается, слезы застывают в глазницах. Я отчетливо вижу брюнета с узкими усиками над губами, длинное лицо с выделяющимися скулами, черные глаза с густыми бровями, он приближается к моим губам, впиваясь в них. Пальцы расслабляются на шее, воздух выходит изо рта мужчины, запахом табака и алкоголя. Теряю сознание от дикой смеси, входящей в меня. Он опускается на колени передо мной, слежу взглядом за ним. В его руках какой-то зажим, похож на гинекологическое зеркало. Его указательный палец от пупка скользит к лобковой кости, раздвигая губы и ныряя в меня. Я вздрагиваю, тело трясется от страха и внезапной боли. Следом этот металлический прибор входит в мое влагалище, я разрываюсь в крике, лед и огонь соприкасаются, кровь заструилась по ногам. Чувство, что меня разрывают изнутри. Рык со слезами вырывается из уст. Руки падают от того, что ремни расстёгиваются. Я падаю безжизненным мешком на пол. Железная хватка волос, и голова назад, заставляют встать на четвереньки. Его член проникает в мою плоть до того, пока я не начинаю кашлять кровью. Алая жижа выходит отовсюду вместе с девственностью моих четырнадцати лет. Разлепляю веки, тело на холодной плитке присохло в луже крови. Поднимаюсь на карачки, ноги трясутся. Подползаю к кровати, обессиленно стягиваю одеяло с нее, закутываюсь, пытаюсь согреться. Взглядом нащупываю в комнате зеркало и вижу себя в отражении. Ада во плоти, лишенная девственности, смотрит на меня. Ровное гладкое лицо с приставучими веснушками и белой копной на голове с оборванной челкой. Горячие слезы согревают мое лицо.

  Лилии на теле

  - Мы делали на себе тату, чтобы таким образом отыскать друг друга через несколько лет, когда избавимся от рабства. - нежный поцелуй пухлых губ. Вспоминаю вкус, до боли приятный, дрожь, держу руками шоколадное тело, прижимаю сильнее, впитываю мятно-лимонный аромат, обволакивающий сладковатой нотой.
  - Элли, это будет твоя метка на мне, я вкраплю масла в пигмент краски, смотри. - нежное касание к спине любимого мужчины. - Микрогранулы хирургического пластика смешаем с флуоресцентной, я изменил состав этих красок, добавив линалилла циннамат, синтетический аналог абсолюта лилии. Тату не только должна светиться, но и излучать аккорды произведения с анималистичными нотками, немного напоминающими нарцисс с фиксацией шипра, объединяющий семейство цитрусовых в ярком сочетании бергамота, перекликаясь с пачули, амбры и землистых нот.
  - Ты это серьёзно? - беру в свои руки пигменты с перламутровыми частицами в составе, густая масса цвета пудры оттенка капучино, с белым напылением, при свете лампы отливают молочными оттенками. - Очень красиво, мы пользовались не очень качественными красками, они часто вызывали аллергию, и приходилось порой выжигать тату и вновь набивать.
  - Знаю, ты мастер своего дела, рука у тебя не дрогнет, ну, приступим, - с нервной ноткой в голосе отзывается низкий бас Джонни.
  - Да, все хорошо будет. - объятия.
  Тихая музыка, ноты скрипки с яркими аккордами рояля, пение птиц, отголоски спокойных волн, шум безмятежного ветерка, влетающего в окна, раскрытых настежь, и охлаждающего рисунок на спине в виде белой лилии, выходящий из-под моих хрупких рук. Обвиваю обнаженными ногами торс черного мужчины, чувствуя его нежное прикосновение рук. Умиротворение, молекулы аромата застывают между нашими телами.

  Девять месяцев

  - Ты не можешь быть от меня беременной, я не могу иметь детей, это не могло произойти со мной. - удар по щеке, кровь вырывается из носа и разбитой губы.
  - Но это факт. - шепчу ему, боюсь притронуться к своему лицу.
  - Нет! - удар в живот со всей силы, я сгибаюсь пополам, падаю на колени.
  - Умоляю тебя, оставь этого ребенка, я буду служить тебе верно и преданно, только прошу, не убивай его.
  Его тело нависает над моей головой, рука обрывается вниз, не задев меня.
  - Ну что ж, ты сама роешь себе яму.
  Темная комната, я трясусь от дикого волнения, крепко сжимая свой выпирающий живот, страх, что я не выдержу очередного насилия. Мысли конвейером проносятся в голове. Слышу гулкие шаги по коридору, раскрываются двери и передо мной дюжина черных мужчин, а следом входит еще одна. Ночь длиться долгие часы, каждая минута ударяется в моей утробе. Девять месяцев, кажутся смертью, а не жизнью.

Монстр

  Утреннее солнце прыгает по верхушкам деревьев, сердце замирает при каждом повороте. Серьёзное лицо Грота на дорогу. Сыночек спит на заднем сиденье, я протягиваю пальцы к его ручонке, считаю пальчики, любуюсь его смуглой кожей и блондинистыми волосами, по истине красивый мальчишка. Возвращаю взгляд на дорогу впереди себя, но вместо этого натыкаюсь на дуло пистолета, Грот направляет его на меня, а потом на сына. Я с ужасом толкаю руку в сторону, оружие выстреливает в руль, Грот не справляется с управлением и съезжает с трассы в кювет, машина обнимает капотом дерево, я вылетаю через лобовое стекло вперед. Осознаю, что я еще жива, адреналин заставляет меня встать и бежать к машине, но скорый взрыв - и отлетающая металлическая дверь машины проезжает по моей голове. Тысяча осколков закрывают свет в моих глазах.
  Прихожу в чувства уже в больничных стенах, после декомпрессивной трепанации черепа, со спицами в голове, где морфин капает мне в вены, вялые мысли твердят: где мой сын?
  - Ваш сын погиб, как и вы сами, - слышу эхом в голове, но это не мой мозг, мой череп пробило, я молю о смерти. Но вопреки всему мой организм выкарабкивается. Полгода в больничных стенах в страшной депрессии, с головными болями, черными впалыми глазами, под наркотиками, все же я выхожу, вернее, выезжаю на коляске. Следующие полгода я не выползаю из зала суда, бесконечное расследование, аресты и угрозы, и требования признать вину. Я смогла и это отстоять. Жизнь потухла, потеряла смысл. И вновь обрела, когда я вижу своими глазами себя в мужском костюме на пороге клуба. Я чувствую свой ошеломляющий аромат, свежий, с нотками малины, ночного жасмина, постепенно раскрывая грани бутона молодой розы, уволакивая в мягкие облака зефирного неба. Он будит соблазн к женщине, то, что было нутром, ядром возвеличивать и воплощать свое творение во мне. Живая копия моего существования, которую так старательно обходила жизнь и вырывала из когтей смерти, ради того, чтобы я вселила в ее чистое тело свою душу, обрамленную густыми сливками молочка ванили и розового крема шелковистой структуры продукта, которому требуется огранка и дуновении масел, созданных для нее. Она - это природа, я ее душа, а вместе мы сила.
  Раскрываю глаза, пот капает с волос, руки, как будто окунулись в соленое море. Шелковые нити сорочки прилипли к телу, я очнулась от страшного и ужасного. Зажимаю свой рот руками, выскакиваю из палаты Элли. Вырвавшись на улицу, бегу в темноте ночи босыми ногами, падая на траву, кричу сквозь слезы. Вспышки, остатки пережитой жизни красивой женщины уничтожили ее и привели ко мне. Ее жизнь - это сплошной ад, в полной печали, боли, предательства, насилия, продажности, унижения и убийства сына, страх за ребенка, еще не рожденного, тело, которое не принадлежит себе, все чувства скрыты под толстой маской бытия. Я та, которая должна сорвать маску и показать ту истинную красоту, которая светится небесной правдой, не видна и не созерцает смерти. Черная гладь моря облизывает ноги, слезы воссоединяются с ее составом. Я опускаюсь на колени, окунаю руки в воду, и щупаю легкую структуру в своих пальцах, вроде она в моих руках и не в моих, это обман. Чтобы удержать в своих руках воду, мало оказаться около нее и видеть ее, принимать взглядом и впитывать её ароматы. Надо погрузиться в нее, и стать частью, и действовать как она, и тогда ничего не сможет распознать, что я не она, она не я. Я стану ей, приму ее жизнь на себя и проживу так, как она того заслуживает, главное - не спотыкаться, смотреть в глаза смерти и страху с улыбкой и никогда не поворачиваться к ним спиной.

  Утром меня будит медсестра, я с тревогой спрашиваю об Элли:
  - Она еще дышит? - миловидная женщина кивает и просит к ней прийти.
  Вхожу в палату, солнце заливает все уголки и так светлой палаты, теплая улыбка Элли встречает меня. Она просит, чтобы я присела к ней на кровать.
  - Хочу взглянуть в последний раз на море, послушать его негодование, прошу, отвези меня к нему.
  - Хорошо, - отвечаю я без всяких уговоров. Медсестра помогает мне усадить увядшее тело Элли в коляску.
  Тучи гуляют по небу, то укрывая солнце, то раскрывая, ослепительно ярко. Я качу коляску по мощеной тропе к морю вдоль зеленых газонов. Холмистая местность играет в иллюзию, то распахивая синее море, то пряча под своими зелеными коврами. Подъезжаем со стороны крутого обрыва к морю, где волны разбиваются о камни и орошают влагой прибывших только что нас с Элли в полном молчании. Шум волн успокаивает, тучи сгущают краски бескрайнего моря. Мы любуемся им.
  - Сегодня ночью я проникла в твое тело и была шокирована. - нарушаю естественную тишину. - Я прожила самые страшные моменты твоей жизни. - смотрю вдаль и продолжаю слушать шум моря.
  - Все то, что мне пришлось пережить, сделало меня сильной, - тихий голос сквозь шум бушующей воды у нас под ногами.
  - Жертвуя собой и ребенком? - разворачиваюсь к ней и смело смотрю в ее глаза, гневаясь.
  - Ты сильнее, чем мы думали, ты можешь проникать в подсознание и видеть то, что тебе нужно, - застывает на моем искаженном лице. - А что мне нужно было делать, что я могу в этой жизни? Ведь я бессильна против смерти, это единственное, с чем я справиться не могу. Я понимаю, что смерть - это коварная месть за грехи, она заставляет страдать, но через страдание приходит прозрение, ты очищаешься. Никто не сможет обмануть смерть, никто. Теперь я понимаю и воспринимаю нашу первую встречу без маски, когда она утаила страшную жизнь от моего ранимого сознания, но увидев и испытав все то, что пришлось ей, я понимаю и мирюсь с той правдой, которая была на тот момент, которой я больше бы поверила, нежели этой, настоящей, а она просто упустила моменты страха и боли.
  - Что я могу сделать для тебя? Мы с тобой и правда похожи, я видела себя белобрысую, с веснушками и непослушными волосами, на миг мне казалось, что это я, как такое возможно? - встаю перед ней на колени, чтобы наши лица были наравне.
  - Я твоя жизнь и правда, а ты душа и справедливость, так было суждено. Я начало, а ты венец, теперь я ухожу, а ты встанешь вместо меня. - сосредоточенно смотрит на меня и задаёт вопрос из глубины души: - Ты готова стать мной? Взять мое имя? Похоронить себя вместе с правдой? Стереть прошлую жизнь в порошок и начать с того момента, на котором я споткнулась? Я не отвожу от нее взгляд. Но еще вчера приняла это решение взять все то, что она мне передает.
  - Да, готова, я возьму твое имя и открою все карты, моя красота затмит все, я покажу миру тебя.
  Она закрывает глаза и глубоко вздыхает.
  - Спасибо, ты моя душа, жизнь после смерти.
  Я вижу, что за спиной Элли в нашу сторону приближается мужской силуэт. Встаю с колен и внимательно всматриваюсь в пожилого мужчину с папкой в руках.
  - Ада, сегодня надо подписать контракт о том, что ты Элли Голд, а я Ада Мозес. - Я смотрю на нее, свожу брови так сильно, что морщинка между ними начинает болеть, понимаю, что в скором времени я умру и на могильной плите будет мое имя. Мурашки по коже.
  - Ты так хочешь продолжить свою жизнь? - тихо, еле слышно добавляю: - В новом теле?
  - Да, но если ты не готова, то это твое право, не смею просить о большем.
  - Нет, Элли. - замолкаю. Подходящий человек приближается к нам и уже здоровается со мной, протягивая мне свою руку.
  - Гронский Валандер Сир, адвокат и правая рука Элли Голд. Нам с вами нужно дружить, и секреты и тайны, между нами, неприемлемы, - протягивает чуть дрожащую руку мне в знак знакомства. Я простираю свою, рассматриваю пожилого, седого мужчину. Его вздутый живот выпячивается вперед, руки коротенькие, но ухоженные. Дорогой костюм обтягивает брюхо, а галстук свисает на один бок, длинные седые пряди прикрывают его плешь на голове. Я поражаюсь тому, что это единственный мужчина, который не вписывается в ряды тех, с которыми мне удавалось работать в армии Элли. Его уверенность и голос притягивают доверчивостью, и хочется задать миллион вопросов.
  - Здравствуй, Элли, как ты себя чувствуешь? - наклоняется к ее лицу и целует в щеку, пожимает руки и так же покрывает поцелуями.
  - Ты сам знаешь, что скоро мой конец.
  Он обращает свой взгляд на меня.
  - Она копия ты, значит, жизнь благоволит тебе.
  - Ада, Валан - самый преданный человек в моей жизни, ему можно доверять все, он будет рядом, даже если ему будет угрожать опасность. Ты можешь положиться на него во всем.
  - В этой жизни на себя то сложно положиться, но я постараюсь, - сверкаю глазами то на Элли, то на пухлого мужчину.
  - А в тебе стержень, - поправляет седую прядь на голове, говорит он мягко.
  - Я продолжение легенды, и мне надо соответствовать. - мнусь на ногах от переживаний. - Расскажите, что со мной будет?
  - Давайте пройдем до лавки, ноги гудят от множества проделанных шагов.
  Элли усмехнулась и махнула головой, мы направляемся к ближайшей лавке неподалеку от всепоглощающего моря на горизонте.
  - Сегодня ты станешь Элли Голд, а Ада в скором времени умрет, и тебе распоряжаться, как тебя и где похоронят, так как это твое тело. Дальше твоя жизнь изменится, а как она изменится, решать тебе. Это твоя жизнь, только имя будет другое. Во всем я тебе помогу и расскажу, научу, ты станешь богатой, и власть будет у тебя в руках.
  - Валан, надо убрать ELLe и раскрыть карты, нужно поставить Аду лицом бренда.
  - Но у него контракт пожизненно! Элли? - вытирает капли пота со лба черным платком.
  - Значит, ему надо помочь со смертью. Мне тебе говорить, что нужно сделать?
  Я понимаю, что при мне обсуждается смерть невинного человека, и я вклиниваюсь:
  - Элли, сколько он уже на посту?
  - Когда меня купил мой муж, на свадьбу подарил модный дом и поставил во главе человека, опытного и имевшего навыки в дизайне, это Элли Голден, ты спросишь, почему у нас одно имя на двоих? Меня тоже зовут Элли, но фамилия моя Голд. Мой муж - расчетливый человек в юридических делах и на практике. Он дал мое имя ему, чтобы в случае чего я не могла ничего сделать, только по окончанию жизни этого мужчины, полностью все мне достается. Он на посту двадцать шесть лет, я хотела его убрать, но мое лицо стало безобразным, и мне не стоило этого открывать, поэтому он продолжил свой путь, подключая парфюмерию, соединив фабрику Жонне, мы с ним партнеры. Но поверь, пока я жива, хочу успеть по максимуму, желаю видеть тебя на месте, на котором должна была быть я.
  - Подожди, но зачем смерть призывать, когда можно с ним поговорить?
  - Разговоры здесь не помогут, этот контракт пожизненный.
  - Но с ним можно поговорить и предложить, что якобы я его дочь и он ставит меня на свое место, как наследницу, тем самым мы сможем так оправдать мое появление в мире!
  - Весь мир знает, что у него нет детей и даже жены. Я же говорю, мой муж его подпер со всех сторон. И он не сдаст свой пост без боя.
  - Дай мне шанс, он же не знает о твоей болезни? Верно?
  - Нет, никто не знает, тогда зачем меня оставлять живой? - она задумывается. - Валан, что с юридической точки зрения можно сделать?
  - Попробовать можно его подвести к тому, чтобы Аду поставить рядом с ним, она правильно говорит.
  - Но если так будет правильно, то сегодня с ним надо встретиться.
  - Сегодня? Я не оставлю тебя, даже не проси. - напрягаюсь я.
  - Нет, я не уйду, пока не решится моя жизнь.
  - Элли, я постараюсь решить этот вопрос либо так, либо мы его уберем, за это ты можешь не переживать, - уверенно говорит Валан. Оглядывая меня, присаживаясь на лавку, серьёзно спрашивает: - Вот контракт, давай я прочту его. Если будут вопросы, задавай сейчас, потом будет поздно.
  Я киваю головой, присаживаюсь рядом на лавку. Он раскрывает толстую пачку бумаг и начинает разъяснение каждого пункта. Его голос и переливы от одного пункта к другому, легкие и доступно понятные. Все очень просто, то, что принадлежит Элли, переходит в мои руки и в мое владение, все то, что принадлежало мне, переходит Элли, это дом и лайнер, но он юридически грамотно делает поправки, что после моей смерти все переходит ЕГ, то есть мне. Приближаемся к очень деликатным вещам, я и забыла про деток и мужа. Но за меня все продумали. Адриан официально отказался от детей, но есть еще одни очень интересный фактор, биологический отец может оказаться не он, а, к примеру, Жонне. И тут мое сердце обрывается, мелкая дрожь берет верх над моими нервами.
  - Это как? - заикаюсь, спрашиваю.
  Элли морщит лоб и строго смотрит на Валана.
  - Что вы так смотрите? Ну, во-первых, парфюмерная плантация, принадлежавшая сыну Жонне Альберто, сразу перейдёт по наследству к настоящим его детям, то есть Кристоферу и Рози. Во-вторых, детей заберет он после твоей смерти, а ты их усыновишь и станешь опекуном, вы убьете всех зайцев разом. Или ты готова работать с Альберто? - обращается ко мне с интригой.
  Я вспоминаю слова Альчи, и наш с ним разговор:
  '- А что после?
  - Это тебе решать.
  - Это как?
  - А это просто, Ада, ты должна научиться брать, а не отдавать'.
  Он ведь понимал, что предал всех, и пытался влюбить меня в себя, чтобы я вместе с ним предала все и вся, о Боже. Я чуть не поддалась минутам соблазна, меня берет шок. Как он прав, он чертовски прав, все в моих руках, и мне одной решать судьбу не только моих детей и меня, но его и жизнь Элли.
  - А если оставить все как есть? - сомнения волнуют мое будущее.
  - Ты переживаешь за него, Ада? - дрожащим голосом спрашивает Элли, берет мою вспотевшую руку.
  - Я переживаю, за все. Почему Жонне отдал Альберто все?
  - Потому что он его любит, у него нет детей, и он все то, что у него есть.
  - А если он будет против? А если он не захочет моих детей и меня в жены? О, голова пошла кругом.
  - Тогда мы опускаем этот вопрос, детей твоих забирает твоя мама, а по совершеннолетию ты можешь узаконить их своими детьми, усыновить и поменять фамилию. - тревожно, промокает лоб кружевным чёрным платком, добавляет: - Но тебе нужно начать в парфюмерии все заново, это плантации, сады и все, что с этим связано, готова? И тот аромат, который сейчас на полках магазина, отходит во владение того парфюмера, на чьей территории он был создан, - условия контракта. - Выдыхает, сложив руки на животе, ждет моего решения. Меня душит эта ситуация, чувствую, что мне не хватает воздуха, смотрю на Элли и спрашиваю ее:
  - Что бы ты сделала?
  Она отворачивается к виднеющимся всплескам воды и тихо говорит:
  - Джонни любит тебя, и он готов на все ради тебя. И после того, что сделал Альберто, а он шел на это осознанно, у Джонни рухнула жизнь, сын, который и сыном не являлся, обокрал его, уничтожил, растоптал. Как ты думаешь, что сейчас чувствует Джонни? Каково ему сейчас? Ты не спрашивала себя?
  Валан сидит, внимает словам Элли и печально пожимает плечами, я смотрю на него с вопросом.
  - Если честно, я ожидал от него такого, но Жонне уверял меня в другом. Я могу поговорить с ним, как ты на это смотришь?
  - Поговорить? С ним, то есть увидеться?
  Элли встревоженно оживилась, увидев мое удивление.
  - Ты его любишь больше, чем я, ты можешь продолжить историю любви с ним по-настоящему, Ада. Он твой, я с этим смирилась, со всем смирилась.
  Я смотрю на нее, и из моих глаз закапали слезы, понимаю, что он моя жизнь.
  - Тебе не принесут счастья созданные тобой ароматы, тебе не нужна ни власть, ни деньги, тебе нужна любовь, тот, кто будет по-настоящему тебя любить, а Жонне - умеет любить.
  - Но он любит тебя, и ты всегда будешь, между нами. - вытираю слезы.
  - Тогда тебе уйти, забыть меня и жить так, как ты жила. У тебя есть все, и я могу тебе отдать все то, что имею, но я умру, и все то, что было создано мной, мой аромат умрет вместе со мной, и никто не вспомнит кто такая Элли.
  - А бренд?
  - А бренд будет жить до тех пор, пока жив Элли Голден, а после его смерти он исчезнет с лица земли и все, что связано с ним. Конечно, все то, что он сможет продать, продаст другим брендам, и от имени ничего не останется, только аромат Альберто, который не упустит своего и начнет свою историю бренда, но пока он под моим началом и ничего не может сделать, а он ведь знает, что я умру, и уже готовит атаку, мне донесли птички с его стороны. Но он не знает плана, который зреет пару дней, чтобы ты встала на мое место не, как наследница, как изначально было, а с моим именем, то есть не я умру, а ты, мы всех обманем, понимаешь? - тишина. - Если ты не готова, мы все оставим, как есть. Но после смерти Голдена все рухнет, Валан сделает все возможное и сохранит по максимуму.
  - Честно, я в замешательстве.
  - Верю, но ты должна взять себя в руки, ведь, по сути, ничего не поменяется, только имя и пара модификаций в документах, которые решатся быстро и безболезненно для тебя.
  - Ада, давай так оставим этот момент, про ДНК твоих детей, это можно решить после смерти Элли, но не позднее чем через сутки после ее смерти.
  - То есть сейчас я становлюсь Элли Голд, а после моей смерти мы решим вопрос с детьми?
  - Да, так, в любом случае они останутся с тобой.
  Я всматриваюсь в лицо Элли, в ее шрам, потускневшие глаза, ту боль, которую я пережила вместе с ней вчера, и твердо киваю.
  - Ради тебя, ради себя, ради нас.
  - Ради тебя, ради себя, ради нас, - повторяет она за мной, сжимает мои руки.
  Документы подписаны, мне вручают паспорт с новым именем Элли Голд. Я принимаю на себя миссию, которую не просто обязана выполнить, но с достоинством довести до конца. Валан медленно отдаляется от нас. Я сжимаю руки Элли и смотрю на нее с вопросом:
  - Как ты могла допустить это? Как ты могла поверить Альберто?
  Она глубоко вздыхает, сдерживает слезы, и с комом начинает рассказывать:
  - Когда мой муж и мой ребёнок горели перед моими глазами, честно, я была уверена в том, что это все подстроил Жонне. Было следствие и меня обвиняли в убийстве Грота. Во-первых, тормоза были не в порядке, во-вторых, мое переднее кресло было не прикрепленное, его заранее отвинтили для того, чтобы со столкновением оно вылетело, и пистолет, которым мне угрожал мой муж, на нем были отпечатки Жонне, он и дал ему его и предложил убить сына не от него, тем самым предполагал события и последствия аварии, что я не дам убить своего сына. - она затихла, склонила голову низко. - Он рискнул нашим сыном ради моей жизни, он ведь даже не держал его на руках и не заглядывал в глаза. Может, я не права, но мне кажется, что это он убил моего мужа и сына, тем самым освободив меня от рабства.
  - Ты ему не веришь? - подозрения о страшном убийстве нагнетают обстановку.
  Она жмет плечами.
  - Как-то это не отпускает, постоянно возвращаюсь к этому вопросу.
  Вспоминаю свое ночное путешествие и татуировку на теле Элли.
  - Какой у тебя номер? Клеймо?
  Она внимательно смотрит на меня.
  - Ты увидела?
  - Да, и то, что ты сделала тату Жонне, кто он для тебя?
  - Он для меня Джонни. - поднимает волосы кверху, оголяя затылочную часть головы. - Мой номер - три тысячи триста тридцать три.
  Я раздвигаю волосы и созерцаю изящные раскидистые тройки.
  - Более трех тысяч девочек были проданы?
  - Сейчас уже намного больше.
  Меня распирает от несправедливости.
  - Но как? Это ведь монастырь! Как такое возможно?
  Она качает головой.
  - Они не боятся наказания, они считают, что все делают во благо девушек, ведь они отдают в богатые руки, а те взамен пополняют счета монастыря. Всем хорошо, только девочки страдают.
  - Мне нужно тоже такое тату, чтобы было реалистично. - сжимаюсь от будущего.
  - Нет, тебя не нужно клеймить. Все, кого я клеймила, покинули этот свет, я последняя. - тихие слова дрожащим голосом.
  Я ужасаюсь.
  - От чего?
  - Как ты думаешь? Ежедневное насилие, побои, издевательства, кто-то самоубийством, кого-то до смерти...
  Вспоминаю ту ночь, когда Элли была беременна и ее насиловали больше двадцати черных мужчин, дрожь изнутри пробирает и выходит наружу.
  - Я сожгу это место, не дам больше этому развиваться.
  Элли смотрит на меня и тяжело вздыхает.
  - Только сначала, надо вызволить оттуда девочек, а их там с каждым годом больше и больше, я давно думаю об этом.
  - Я завершу все твое начатое, в этом не сомневайся, теперь я Элли официально. - отвожу взгляд и снова возвращаю. - Что же мне делать с Джонни? И Альберто?
  - Ада, я люблю всем сердцем Джонни, а ты его любишь душой, это видно по твоим глазам и тому, как ты реагируешь на его имя. - тело обмякло и утонуло в кресле еще глубже.
  - Ты устала? - подпрыгиваю со скамьи, хватаю ручки коляски и увожу ее в палату.
  Ее глаза смыкаются от переизбытка воздуха и информации. Медперсонал хмуро смотрит, но делает свое дело, вставляет капельницы в ее руки, а Элли в полудреме мне шепчет:
  - Принеси свой аромат, пару апельсинов и роз. - расслабляются губы, мышцы лица принимают спокойное выражение, и она теряет контакт. Я нервно хожу по ее палате, не понимаю, что делать, мой мозг отказывается работать.
  Падаю камнем на кровать в своей комнате, уставившись в одну точку на потолке, пытаюсь как-то признать настоящее. Вопрос стоит ребром, мне безумно хочется раствориться в объятиях чернокожего Джонни, вспоминаю его прикосновения, дыхание. Но что-то держит, цепь сковывает горло, и невозможно сделать вдох, мысль, что Элли его любит, будет преследовать, и связь между нами меркнет, его дыхание отдаляется. Резко встаю с кровати, ищу телефон, смотрю на экран - несколько пропущенных звонков от Кристофера, выдыхаю и набираю сына. Ловлю себя на мысли, что совсем забыла о том, что у меня есть детки, мои родные, которые скучают и ждут.
  - Алло, мамочка, здравствуй. - мелодичный голос сыночка заиграл на проводе.
  - Здравствуй, милый. Прости. Совсем замоталась, что выдохнуть некогда. Но думаю о вас каждую минутку. - вру, мои мысли только об Элли, о другом просто думать невозможно. - Как у вас там без меня? Что делаете?
  Тихое дыхание.
  - Все хорошо, мы купаемся, загораем, ездили в парк аттракционов. - выдох и тихое: - Я скучаю по тебе, по папе, по тем дням, когда мы были вместе. Ты скоро вернешься? Мое сердце нервно бьется, понимаю состояние сына.
  - Кристофер, послушай меня, мамочке нужно решить очень важные проблемы, но скоро, совсем скоро я приеду к вам, и мы отправимся с вами в кругосветное путешествие.
  - Правда? - звучит радостная нотка в голосе сына.
  - Честное слово, но для этого нужно немного подождать. Обещай мне не грустить и заботиться о бабушке и сестренке. Я по вам очень скучаю, люблю вас.
  - Я тоже тебя люблю, но очень стараюсь не грустить.
  - Что-то случилось? - в сомнениях спрашиваю сына, подозревая его волнение.
  - Не знаю, мне папа звонил... - ох, ничего, я закусываю губу, начинаю измерять комнату шагами в попытках домыслить.
  - И что он говорит? - тихо спрашиваю, не давая помех в своем голосе.
  - Он спрашивал, где мы живем, и просил, чтобы мы вернулись к нему, так как не может найти себе места.
  Мои глаза округляются, глубоко дышу, пытаюсь считать про себя, чтобы не выдать волнения.
  - Что ты ему ответил?
  - Сказал, что мы на море отдыхаем, места и адреса не знаю, и сказал, что вряд ли мы вернемся в старый дом.
  Мальчик мой, ему сложно принять наш развод.
  - А ты хочешь к нему вернуться? - тихо спрашиваю его, выдыхаю в трубку.
  - Мама, мое желание веса не имеет, ведь ты все решила для себя и за нас, зачем ты спрашиваешь?
  Я прикладываю кисть руки к стеклу, растопырив пальцы, смотрю сквозь них на пейзаж за окном.
  - Ты не прав, твое решение для меня очень важно. Если ты хочешь к нему вернуться и встретиться, могу тебе это устроить, но, если ты этого действительно хочешь, - утвердительно добавляю последнюю фразу.
  - Мама, я еще мал и многого не понимаю в отношениях взрослых, но мне боль не хочется причинять ни тебе, ни папе, ведь он нас тоже любит.
  - Что ты имеешь в виду? - веду рукой по стеклу, оставляя запотевшие следы от своих пальцев.
  - Если он хочет нас видеть, то, может, все же встретиться, как думаешь?
  Я отрываю руку от стекла, отхожу от него и вижу свое полупрозрачное отражение, черные очертания платья выделяются и подчеркивают мою хрупкость в нем. Я не могу думать о том, что уже закрыто и умерло, я похоронила Адриана, и от мысли о нем меня тошнит. Я не знаю, что же сделать, чтобы его в нашей жизни вообще не стало.
  - Люди многого хотят и будут желать, такова суть их жизни, но, когда что-то ломается, невозможно склеить или восстановить. Когда папа твой убил меня, задушил мою любовь к нему, ведь невозможно воскресить то, что умерло. Сынок, это его уловки - лишний раз напомнить о себе. В последнюю нашу встречу мы подписали документы о разрыве нашей семьи, и он дал понять, что вы ему не нужны, вот что я могу тебе сказать. Знаю, тебе, наверное, больно от правды, но по крайней мере это не ложь. - затихаю, прислушиваюсь к тихим вздохам. - Он будет сейчас играть на твоей психике, давить на тебя. Мой тебе совет - поменяй сим-карту, дай себе время переварить все, что сейчас происходит. Я не против встреч с отцом, если ты самостоятельно решишь с ним встречаться и проводить время, то я только за, не давай себя сейчас ломать, перезагрузись, да и он задумается над тем, что делает тебе больно. - тишина. - Кристофер?
  - Да, я все понял, значит, мы официально уже не семья, - с болью проговорил Кристофер на том конце провода.
  - Сынок, я сейчас нахожусь очень далеко от тебя, и не вижу твоих глаз, и не смогу утешить своими объятиями. Прошу, давай отложим этот разговор до моего приезда, правда, сейчас происходят куда серьёзнее проблемы, чем обсуждение нелепых поступков твоего отца. Я тебе говорю, что он для меня умер, он поставил жирную точку в нашей жизни, и я больше не хочу слышать о нем. - замираю, приложив ладонь к лицу, сгибаюсь пополам, как будто мне вонзили стрелу в грудь. - Может, это эгоизм, но, малыш, ты должен меня понять, и мы вернемся к разговору только тогда, когда я буду готова морально, хорошо? Мне тоже нелегко, милый, я такой же человек и так же переживаю, как и ты. Дай мне время и себе дай, поверь мне, оно лечит.
  - Да, мама, все понял, люблю тебя. Я тогда тебе перезвоню с другой сим-карты, ты права, надо подождать. Пока.
  - Кристофер! - ловлю короткое дыхание еще на проводе.
  - Да.
  - Я люблю тебя, это важнее всего на земле. Я никогда тебя не брошу и не предам. Знай: я предпочитаю правду, пусть вкус у нее горький, но она правда, ты меня понимаешь?
  - Да, мама, я тоже правду предпочитаю, чтобы потом дураком не казаться. Я тебя понимаю и принимаю, с достоинством. Я справлюсь, я сильный. - прерывистое дыхание в трубке. - Хорошего дня тебе.
  - И тебе, милый, обними и поцелуй за меня Рози.
  Короткие гудки, я держу телефон около уха, представив лицо сына, на миг погрузившись в его еще маленькие мозги, тревога обволакивает меня.
  Следом звоню Тате и прошу ее о психологе для сына, на что она мне отвечает, что с ними уже работает врач, слезно прошу быть внимательнее с детками. На ее расспросы про Элли я просто молчу, ничего не отвечаю, и прощаюсь. Говорю с мамой, разузнав обстановку в доме. Ее голос вполне счастливый, смех Рози и дурачества в трубку поднимают мне настроение. Мамин легкий непринужденный голос, приятные слова, рассказы коротких смешных историй про Рози и Кристофера, действительно дают опору со стороны близких. Как я благодарна своей маме за смех и добрые истории. Я получаю порцию свежего глотка и позитива, чувствую себя живой, за долгое время действительно смеюсь. Пообедав, прогуливаюсь по парку - погода поистине великолепная, - срываю розы, выбрав самые сочные и молодые, захожу в магазинчик при больнице, покупаю апельсины, ужинаю и жду, жду, жду, пока солнце начинает клониться к земле, хватаю духи и направляюсь к ней. Открываю двери в ее комнату и вижу ее прозрачный силуэт, сидящий на кровати.
  - Элли? - тихо произношу я, чтобы не спугнуть ее.
  - Я жду тебя. - серьёзный тон голоса, я напрягаюсь.
  - Все в порядке? - приземляюсь около нее и смотрю на ту сторону лица, где оно безупречно гладкое, и кожа стянулась, обтягивая скулы. Сквозь солнечные лучи, пробивающиеся через окно, она впитывает остатки дня. На мгновение мне даже кажется, что цвет ее лица подрумянился, тени запрыгали на щеках, она прекрасна и источает слабый, но все еще прежний аромат. Я кладу голову ей на плечо, вдыхаю остатки аромата, чувствую ее рядом, стук сердца, и от этого становится легче. Пытаюсь запомнить ее такой, откладывая в своей памяти ароматы клеток, беру ее легкую руку, разглядываю пальцы, ладони - наши руки схожи, даже указательные пальцы одинаково смотрят в одну сторону от письма в школе. Форма ногтей, структура кожи, мы идентичные, мы две половинки целого.
  - Духи, - поворачивая ко мне свое лицо, просит она.
  Я протягиваю бутылек в ее руки.
  Она поднимает его, крутит в солнечных лучах и рассматривает масло внутри, открывает колпачок, аккуратно подносит его к носу, постепенно вдыхая.
  - Дай апельсины мне в руки и розы. - я все подаю ей, она раскладывает по разные стороны себя, осветив меня своим взглядом. Наблюдаю за ее действиями, не могу поймать суть происходящего. Она прыскает аромат себе на запястье, откладывает пузырек и поворачивается ко мне.
  - Закрой глаза, - шепчет она.
  Я повинуюсь и смыкаю ресницы. Мое подсознание улетучивается из меня, чувствую тепло на своих оголённых плечах, взгляд голубых играющих глаз. 'Аль', - простонало у меня в голове, и в одно мгновение на меня обрушивается шквал пережитых эмоций. Каждое мгновение, касание его рук, поцелуи, блеск глаз, игра слов, минуты, когда я была счастлива, слова и признание в любви. Та ночь на заброшенной мельнице, создание музыки, аккорды произведений, безумный секс. Бархатная смуглая кожа, мое касание к ней. Мои руки скользят по его груди, губы жаждут его губ, растворяюсь в нем все глубже и глубже. Завтрак на столе, как он меня взял, язык, погружение в меня. Внезапная темнота, страсть превращается в иное чувство, черные глаза, один взгляд в моей светлой комнате, земля с дрожью проваливается подо мной, мое дыхание замирает. Вновь и вновь прокручивается этот момент, пока я не раскрываю глаза от острой слезоточивой жидкости у меня около носа. Брызги апельсина оседают на лицо, руки, шею. Я отстраняюсь, Элли подносит розу, крепко сжимая в своих пальцах, бархатные лепестки мнутся.
  - Ты поняла? - хрипит она мне.
  Я судорожно киваю головой, толком отойти еще не могу от пережитых мгновений, в быстрой съемке моей жизни.
  - Ада, ты теперь понимаешь суть? - повторяет мне вопрос Элли, проводя ладонью по моей щеке. - У Альчи все ключи твоего будущего, и та тринадцатая нота нас тобой у него на руках, все то, что ты с ним создала, все твои эмоции, все то, что ты пережила с ним, и он достиг результата, ты тоже испытываешь к нему что-то. Если бы не Джонни, который успел оставить в тебе ноту себя, ты бы сейчас была с Альчи и всецело отдалась ему, он тебя любит.
  - Зачем он это сделал? - откидываюсь на кровать уставшим телом, смотрю в потолок и еще раз прокручиваю то, что мне говорил Альчи и что я ему отвечала:
  '- Главное, не влюбляйся в меня.
  - Поздно'.
  Да, в тот момент до окончания контракта я испытывала к нему что-то, нет, не что-то, большее, но не любовь. Да, влюбленность, да, я в него влюбилась.
  - Потому что боялся тебя потерять, он знал, что ты влюбишься в Альчи, в него сложно не влюбиться.
  - А ты любишь его? - приподнимаюсь на локтях и смотрю на Элли, которая падает рядом со мной на кровать, повернув голову набок, открывая свой шрам.
  - Нет, я даже не знаю его на вкус.
  - В смысле? Ты хочешь сказать, ты с ним не спала? - удивляюсь я.
  - Нет, Ада, он мне, как сын, - тихо говорит она.
  - Тогда не понимаю смысла, он мне говорил другое.
  - Он говорил, как я пахну и как он меня слышит, не более.
  - Тогда зачем он тогда так поступил? Он ведь хотел тебя вкусить.
  - Мы с тобой идентичны, он и вкусил меня, только через тебя.
  - Так, подожди. - прихожу в себя. - Что ты хочешь мне этим сказать?
  - Он молодой, красивый, умный парень, перспективный к тому же, и он тебя любит, вы с ним будете тендемом, вы создадите такое, у вас будущее впереди.
  - Элли, но он предал всех, тебя, отца, обманом заставил полюбить его, как мне это переступить?
  - Что для тебя сейчас важно?
  Я отвожу взгляд в сторону.
  - Продолжить твое дело, взломать маску и открыть глаза миру на тебя.
  - Ну, а без него сложно будет это сделать, бери, но не отдавай, умей пользоваться, этому он тебя учил?
  - Значит, оставить попытки думать о воссоединении с Жонне? Я так понимаю, ты с ним делиться не хочешь, считаешь меня своей соперницей номер один? - напрягаюсь, поднимаю свое тело, сажусь на край кровати, раскусываю смысл.
  - Я только помогаю тебе с выбором. Нужно принять решение, пока меня не предали Господу. У Альчи все формулы на руках, и он так просто тебе их не отдаст, будет двигаться самостоятельно и без тебя, ты разве не понимаешь? А Джонни - это только твоя слабость, как Адриан когда-то, которая тянет на дно. Сделай выбор: либо власть и мир, либо любовь.
  Вспоминаю конец фильма 'Парфюмер', ему не нужны были деньги, власть, а ему нужно было лишь вкусить аромат любви, смысл жизни потеряется.
  - А если выбор все-таки будет иной?
  - Я не буду тебя осуждать, строка для ДНК свободна.
  Я обмякаю.
  - Ада, ты можешь воспользоваться таким же методом, как Аль, взять с него по полной и обманом подписать документы и выкинуть его из своей жизни, как ты сделала с Рикардо, ведь тебе сейчас подвластно все.
  Я сверкаю на нее взглядом, полным сомнения. Вспоминаю, как я сломала сильного человека и подвела к смерти, меня тошнит.
  - Это я сделала неосознанно, не могла предположить последствия, а с Альберто так не поступлю, у меня к нему чувства, правда, уже отравлены обманом, но его можно понять.
  - А себя ты хочешь понять? Тебе нужно переосмысление, ты запуталась.
  - Верно, я не понимаю, что происходит, но ты мне должна помочь, я верю тебе слепо. - переворачиваюсь на живот на локтях, смотрю в ее светло-карие глаза.
  - Что еще хочу тебе сказать, Тата заодно с Аль, она скрывала от меня все то, что с тобой происходило, ведь жила с тобой девяносто дней, а теперь она осознала свою ошибку и терять тебя боится, ты этого не предполагала, как умело она тебя обвела вокруг пальца, а сейчас она с твоей семьей.
  Горло пересыхает, глаза застывают в правде. Я соединяю пазл, и действительно, так оно и есть, о, а я даже и подумать не могла. Закрываю руками лицо, падаю на них, зажмурив глаза.
  Рука Элли падает мне на волосы, тихий голос:
  - Я говорю тебе это не потому, что она плохая, она преданная и будет служить до конца, а потому, чтобы ты держала язык за зубами, она не должна знать о твоей смерти, также, как и Альчи.
  - Но это в любом случае вскроется. - поднимаю свое лицо на нее.
  - Не сразу, на этом Альчи может попасться, и тогда Валан его засудит.
  - Или заключить с Альчи контракт и пользоваться им.
  - Верно, это самый верный на сегодня выбор. - отворачивается к потолку и подносит запястье к носу, вдыхает аромат.
  - Как я пахну? - вырывается у меня с уст.
  Она поворачивается ко мне с удивлением.
  - Ты не знаешь? Ты же создавала свой аромат.
  - Вот этот я не чувствую. - беру ее руку в свою и подношу к носу, вдыхаю и чувствую цитрусовый аромат. - Апельсином?
  Она ухмыльнулась.
  - Какой аромат я источаю для тебя? - опустив свою руку мне шею.
  - С самого первого дня, когда ты открыла рот у сцены в том клубе, я не могу затмить его ничем, он отрицательно конфликтует во мне со всем моим естеством, он выбивается из аккордов, как фальшивая нота, как непослушный волосок на голове. Он глубоко пробрался в меня и туго закручивает во мне присутствие тебя, когда слышу, то мои клетки колышутся в разные стороны, до такого эффекта, что только стоит вспомнить твое тело, маску на пол-лица, то сразу захожусь в конвульсии. - вспоминаю тот день, когда я впервые испытала оргазм в душе, только представив ее образ. - Ты на меня действуешь, как успокоительный чай с ароматом пачули, ванили, лилии и свежего сока роз, чуть дикий привкус гор, мороза и кедра, одновременно ласкающего ветерка летней ночи и шелковой струящейся ткани по моему телу. Приятно представлять твое прикосновение к телу, и оно именно такое, ты будишь во мне дракона и одновременно убаюкиваешь, как мать младенца. - сухо сглатываю, вижу, как она возвышается надо мной, ее губы нависают над моими. И пускай на ней нет маски и красной помады, и пускай в ней смерть, аромат слабый, но он открывается нотка за ноткой. Она прилипает к моим устам. Я обнимаю ее хрупкое тело и прижимаю к себе. Мы соединяемся в лиловом поцелуе, хруст лепестков шоколадных фиалок в моем рту, погружаюсь в нее всецело. Резким поворотом, оказываюсь сверху нее, и страстный поцелуй превращается во что-то большее. Явно вижу себя в мужском костюме у барной стойки в том клубе. Вдыхаю полной грудью аромат, и доносятся нотки цветущей яблони, вишни. Накрывает волна корешков, сушеных на солнце в диком лесу после проливного дождя. Слышу удар о землю, брызги разбитого персика, орошают мои легкие, дополняя следующим ударом спелой ягоды. Я сглатываю, чувствую, как мои ноги трясутся в танце, и вижу, как я подхожу к сцене. Ноты усиливаются и преувеличенно громко, отдаются в висках. Малина разлетается в лопастях заведенного двигателя, аромат выходит и проникает в самое сердце. Томление каждого дня и повторение требует ежесекундно. Меня читают черные глаза, и аромат проникает, а сердце через Элли в Джонни, Альчи. Мужчины млеют и жаждут вкусить плод, коснуться того, чего еще не испытывали в своей жизни. Эрекция при моем появлении, жадные вдохи и тихое дыхание при воспоминании о моём аромате, чувствую их тела, прикосновение. Мой мозг взрывается, я издаю стон, пот выходит, часто дышу, продолжаю целовать, ее тело подо мной извергается, эротично страстно, так что ее рот хватает воздух сквозь мои поцелуи. Мои пальцы входят и выходят, медленно раздвигая створки ее органов. Тянется свежий аромат мяты с малиной.
  - Альчи знает твой аромат, ты великолепна.
  Она обнимает меня усталыми руками и прижимает мою голову к своей груди, тяжело тянет воздух, восстанавливая дыхание.
  - Теперь я знаю свой аромат, спасибо... - кладу руку на ее грудь, провожу по соску нежно-нежно, мурашки взвиваются на нежной ее коже.
  - Я люблю тебя, ты моя душа. Как я мечтала об этих мгновениях, каждую минуту, дни считала, чтобы воплотить это. - выдох и тихий дрожащий голос: - Прими сторону Альчи, тогда Тата будет на твоей стороне, пользуйся мной, возьми все, Жонне примет твой выбор и не станет трогать вас, он не появится, так как любит вас обоих: Альчи - как сына, тебя - как женщину. Отпусти чернокожего, помеченного мной, мужчину, пусть он будет моим.
  Я сжимаю простыню под своей ладонью, медленная боль проникает в меня, она просит забыть Джонни и начать новую историю создания аромата. Слеза катится по щеке, мне придется выполнить просьбу умирающей, той, которую я люблю, той, которая подарила мне новую жизнь, свободу. Я поднимаюсь с ее тела и с ее кровати, встаю и подхожу к окну. Ночное крыло укрывает всю природу под теплой дымкой. Элли находит в себе силы и медленно приближается ко мне, сжимает мои печи и протягивает в ладони маленькую черную машинку со словами:
  - Теперь она твоя. - я беру машинку в свои руки, разглядываю её с большой буквой Т.
  - Зачем она мне? - удивленно спрашиваю, поднимая свои глаза на Элли.
  - Маршрут установлен, она тебя сама доставит до завода.
  - Какой маршрут?
  - Ада, это ключ от машины, теперь от твоей, - поочередно сжимая мои пальцы в кулак с машинкой в руке. - Если ты сегодня надумаешь, то к завтрашнему утру прибудешь на место.
  Я разворачиваюсь вполоборота к ней, разжимаю кулак и понимаю, что чем быстрее мы решим вопрос, тем легче мне будет в дальнейшем.
  - По дороге тебя перехватит Валан и передаст документы. Он подготовит все для этого, тебе нужно встретиться с ним и обсудить будущее.
  - А как ты? - кручу в руках замысловатую черную машинку.
  - Со мной все будет хорошо, пока хорошо, сегодня я уже встаю, лекарства продлят мне жизнь, ненадолго, конечно, но все же.
  Я целую ее в щеку, обнимаю крепко и ухожу в свою комнату. Нервно хожу по своей комнате и разглядываю брелок от машины с буквой Т. Я и так не особо разбираюсь в марках автомобилей, а тут эта буква никак не ассоциируется со знакомой маркой автокомпаний. Неужели мне нужно ехать? Я ведь действительно хотела оставить себе Альчи, приковать к себе и не отпускать, практически смирилась с тем, что Джонни не увижу никогда, мне это внушали и Тата, и Альчи, они были уверены в моем выборе. Джонни, зачем ты впустил себя в меня? Мысленно задаю вопрос ему, может, все же он сможет мне дать ответ на него. Смотрю на часы - время ближе к полуночи, всю ночь за рулем, я особо и не ездила, только на экзамене в автошколе. В принципе ночью мало машин, да и трассы пусты. Мысли каруселью завертелись, мне не терпится сесть за руль машины, да еще своей собственной. Принимаю решение ехать, бегу в душ, на ходу бросаю вещи в сумку и выхожу из больничной комнаты, останавливаюсь и еще раз оглядываю ее взглядом, печаль прильнула к вискам и вспышка из фразы: 'Я успею'. Выхожу на парковку, где стоит одна-единственная машина для ВИП-клиентов. Быстрым шагом подхожу и ухмыляюсь в полную широкую улыбку, обхожу со всех сторон и просто не верю своим глазам. Ярко красный Tesla Roadster, электромобиль. Ее пухлые округленные формы, весьма впечатляющие для спортивной машины. Пользуясь своим нескромным любопытством, все же соображаю, как открыть машину. Она абсолютно вся электронная, как игрушка на батарейках. На двери загораются кнопочки, провожу пальцем, и дверь открывается, поразительно. Кожаные белые кресла сделаны, как на космическом корабле, да и впечатление создается такое. Плюхаюсь в кресло, оно начинает подстраиваться под мое тело, автоматически двигаясь, углубляется, приподнимается, спинка выгибается и надувается. Не понимаю, что делать, руль, как штурвал космического корабля или приставка от электронной игры прямоугольной формы, компьютер на панели размером с ноутбук, только горизонтально установлен. Нажатием на тормоз машина заводится, экран загорается, и, кроме него, ничего в машине нет, ни единой кнопки, отверстия или чего-нибудь подобного, что я привыкла видеть. На экране высвечивается мой маршрут, указано время, место, дорогу отчетливо видно, как карта навигатора, но чуть отличается, внизу высвечивается фраза: 'Начать движение?' О, Боже, она еще и автопилот, мне стоит только держать в своих руках руль. Нажимаю кнопку, да, и она трогается без давления на педаль. Фантастика, я не успеваю за технологиями, надо же, как все продумано. Только крутить этот прямоугольник в своих руках. В углу планшета вижу иконки, тыкаю скрипичный ключ, открывается плейлист, выбираю первую попавшуюся мелодию, завороженно чистый звук выпускают колонки с акустикой в салоне авто. Погружаюсь в невероятную игру фортепьяно под французские слова бархатного мужского голоса. Машина, как игрушка двигается сама, притормаживает на поворотах, разгоняется, и на карте видно движение других машин, на каком расстоянии они находятся и стоит ли мне обгонять впереди движущийся грузовик, в общем, машина со мной разговаривает. Меня так увлекает дорога, что вздрагиваю от звонка на экране автомобиля. 'Валандер Сир' - высвечивается имя, говорю слово 'алло', и машина автоматически меня соединяет с ним.
  - Элли, здравствуй, я тебе сейчас отправлю адрес, машина сама его найдет и привезет тебя ко мне. Я договорился о встрече с Голденом, он ждет, но сначала тебе нужно переодеться, мы встречаемся у него в ресторане.
  - Ого, отлично, отправляйте адрес.
  И действительно, мозг техники находит адрес, который был послан машине, и я направляюсь к Валану. Пара часов, время к рассвету, и я стою на парковке дорогущей гостиницы.
  Встречает пухлый старичок с тяжёлой одышкой.
  - Как тебе машина? Не правда ли, умная?
  Я выхожу из шикарной красной тачки в полном восторге.
  - Если честно, я не поняла, но впечатления ошеломляющие.
  - Давай, пошли, я все подготовил, он ждет к завтраку, у нас пара часов до встречи с ним. - берет мою сумку из рук и поторапливает в гостиничный номер. Мы поднимаемся на самый верхний этаж высотки, и двери лифта открываются сразу же в номер. У меня опускается челюсть.
  - Ого! Вот это номер. - огромные панорамные окна, показывают потрясающий вид на провинцию, невысокие домики, парки, ну и, конечно, небо, которое розовело, как пудинг с белым рыхлым суфле. Это не номер, а огромный таунхаус с холлом полукруглой формы и несколькими спальнями. Современная классика в светлой утонченной цветовой гамме из благородных материалов. Пол украшает авторское мраморное панно, кофейные завитки рассекают по бескрайнему белому полу. Изысканность и элегантность царят даже в серебряных и хрустальных деталях, расставленных повсюду в виде ваз, статуэток, ручки в дверях, и люстры, как завершение образа. Захожу в спальню, и передо мной открывается в жемчужных тонах комната с кроватью с изголовьем из шелковой стяжки и стеклянным панно с изображением цветущего дерева. Около нее стоит вешалка с платьями разного фасона, пастельных тонов.
  - Здесь ты найдешь все необходимое, давай, не медли, он не любит ждать, - спокойно говорит он.
  - Валан, это он должен ждать меня, а не я его! - ухватив своим уставшим взглядом его вспотевшее лицо.
  Он достает свой платок и начинает промокать свой лоб.
  - Верно, верно, но он не хотел встречаться и вносить изменения в контракт, мне пришлось долго морочить ему голову. - вина на его лице.
  - Что у нас там?
  - Давай иди в душ, а я пока закажу кофе и что-нибудь поесть, буду все рассказывать за завтраком, - отворачивается своим неповоротливым телом от меня, а потом возвращается обратно ко мне, прислонив палец к своим губам. - А. - Застывает взглядом на мне, мотает головой. Глаза бледно-болотного цвета встревожены, да и он сам напряжен. - Я ухожу, - закрывает двери за собой. Я принимаю душ, наношу косметику на уставшее и не выспавшееся лицо, маскирую черные круги под глазами, пудра и румяна вроде приносят мне сияние, подчеркиваю губы - красной матовой помадой. Белое платье-карандаш - стиль Элли, меловые туфли на высокой шпильке, оглядываю себя в зеркало и поражаюсь, как же мы похожи с ней, начинаю поправлять себя, что все-таки я уже Элли, а она Ада. Вот как жизнь меняет карты, все развернулось радикально, вплоть до имени, фамилии и личности. Выхожу в холл, аромат горьких сваренных зерен подкашивает колени. Усаживаюсь рядом с мужичком и пристально смотрю на его вытянутое лицо.
  - На какое-то мгновение я подумал, что это настоящая Элли, невероятно, как две капли воды.
  Я улыбаюсь и дополняю:
  - Только возраст моложе и без шрама.
  - Да, но я как раз-то и познакомился с ней в твоем возрасте, она так же обворожительна была. - достаёт платок и промокает им подбородок.
  - Она меня слепила, сделала, я буду век у нее в долгу.
  - Ух. - убирает платок в карман и тянется к папке с документами. - Ну, приступим, - подает мне листы с печатными буквами. - Знаю, ты только едешь к Альберто, но какова вероятность, что он согласится на твои условия?
  - Но для начала мне нужно их знать.
  - В общем, смотри, - нервно поправляет свои седые волосы на голове, - ты заключаешь с ним контракт от своего имени как Ада Мозес. - я внимательно вникаю. - При жизни Элли Голд тебе передает наследство, где ты полноправная хозяйка всего и можешь распоряжаться в полной силе ее имуществом, как изначально все было предусмотрено. - подает мне контракт, где я должна расписаться.
  - А контракт таков. - Подает следующий документ. - На основе парфюмерного завода и его владений будут создаваться парфюмы, духи для мужской, женской линейки, также косметические средства, уход за лицом и телом под брендом ELLe GOLd с лидирующим компаньоном Элли Голден. Основатель и лидирующее лицо бренда, имеющее права пожизненного контракта. По истечении срока пожизненного контракта (смерть) все права бренда переходят во владения Элли Голд, второго лидирующего, не фигурирующего в средствах массовой информации компаньона и строго конфиденциального. На основе контракта передачи прав на имущество в лице Ады Мозес она вступает в полноправное владение брендом. Все сырье, переработанное на заводе в эфирные масла, формулы и рецепты по созданию парфюма, принадлежат бренду. Как и было ранее в заключении сделки. Завод - это гарантия существования бренда в случае угрозы жизни одного из компаньонов бренда. Смерть или недееспособность Элли Голд - все права владения формулами создания парфюма переходят заводу и остаются там до выгодной сделки с внешними факторами или отслойки основного бренда в самостоятельную единицу собственного бренда. - Валан поднимает на меня глаза и уточняет: - Этот контракт заключен с двух сторон для гарантии в случае, если что-то произойдет с жизнью одного из членов бренда. Что, в принципе, происходит - Элли умирает, но никто об этом не знает. - он откидывается на спинку дивана, тяжело вздыхает, достаёт свой черный платок, жмет его в руках, тем самым впитывая пот со своих рук. - Ее смерть означает, что все формулы переходят Альберто, и он это знает, поэтому он с чистой совестью покинул ее и тебя, ожидая смерти. - он наклоняется вперед. - Она передала тебе свои права на управление брендом, но они потеряют свою силу после ее смерти, так как бренд не передается по наследству. В таком случае заключается сделка гаранта с заводом, то есть в ее случае это парфюмерный завод, который по своей доброй душе Жонне переписал на имя своего приемного сына, задолго до всего происходящего, так как у Жонне был уже собственный бренд часов. А по контракту ELLe GOLd не имеет права объединяться с другими ведущими брендами на мировом рынке. Вот так они нашли выход из этой ситуации. Также и со стороны Элли Голден по пошиву одежды, обуви и сумок, после его смерти права на лекало бренда остаются заводам, и они могут продолжать отшивать коллекции под старым названием бренда до заключения следующего выгодного контракта. Если вдруг оба компаньона умирают, то заводы в полном праве могут распоряжаться тем, что осталось от бренда, в отдельной самостоятельной отрасли своей деятельности. Что к этому и идет, Элли Голдену семьдесят три года, и здоровье его не улучшается, а только ухудшается с каждым годом. Наша Элли умрет со дня на день, и поэтому мы продолжаем ее жизнь в тебе. Ты стала ей по юридическим документам, она жива, то есть дело бренда остается в ее руках, но Альчи пока не знает об этом, поэтому у нас есть шанс заполучить завод, то есть убрать гаранта, оголить себя и подвергнуть смерти со стороны другого компаньона. - он жадно пьет апельсиновый сок и продолжает: - Сегодня мы должны убедить этого старичка в том, что вы одно целое и вам нужно сохранить дело вашей жизни и не подпускать третьих лиц, что нужно для этого? Убедить Голдена, выкупить совместно права заводов. - долго втягивает в себя воздух, надувая легкие, и медленно выдыхая. - Но ему нужно знать правду, что Элли умирает, документы - вот они для подтверждения факта, для того чтобы он согласился снять все гаранты. А Альчи ты должна убедить в том, чтобы он все права передал Голдену до смерти Элли, без судов и каких-либо препятствий.
  - Он не пойдет на это, - задумываюсь я.
  - У него все равно нет выбора, вы заключаете сделку между компаньонами, и ваши преимущества сильнее обстоятельств. Они сами на это шли, когда подписывали контракты. Никто не подозревал о вашем союзе, на самом деле вы враги. Но пришло время все изменить. Ты готова? - уверенно спрашивает он меня.
  - Почему вы так нервничаете? - он расширяет глаза.
  - Потому что время - это ценность, которая есть у нас в данное время. Если она умрет, то все сделки и то, что мы продумываем, канет в лету. Нужно все сегодня же решить и подписать.
  - Но все равно мы же подстраховались, изменив мое имя. - неуверенно сглатываю и изучаю его глаза с прыгающими по моему лицу зрачками.
  - Ага, так-то оно так, но без нее и ее болезни ты не сможешь обладать абсолютным правом бренда, заводы останутся при своих интересах, а сейчас мы сделаем заводы собственностью бренда, где ты будешь решать и править, имея право оставить в наследство своим детям, вот к чему все это. - откинувшись на спинку дивана, он скрещивает руки на круглом животе. - Вот что она для тебя хочет сделать, она всегда считала: что бы в жизни ни происходило, это не случайность.
  Я погружаюсь в тяжёлые раздумья.
  - Зачем мне тогда Альчи? Если и так все складывается отлично!
  - Я не говорю и не убеждаю тебя в его надобности присутствовать в твоей жизни, я толкую о другом. Но ты не забывай: ни один эксперт не найдет тринадцатую ноту в парфюме, который вы создали, так как ее не существует в принципе. Права-то у него заберут, но тринадцатую нотку он оставит себе, пожалуй, - он тяжело моргает и смотрит на меня, считывает недоумение знания о тринадцатой ноте.
  - Значит, он мне все же нужен?
  - Нужен, пока нужен. Ты испытываешь к нему чувства? Можешь не отвечать, но если да, то будет проще. Я точно могу сказать, что он тебя любит и будет готов все сделать взамен на твои чувства.
  - Тогда почему ты спрашиваешь, согласится ли он на мои условия?
  - Потому что ты должна ему предложить то, от чего он никогда не откажется, это себя, отказаться от Жонне и Элли, предпочитая его, - тихо стонет он, встает. - Ну, приступаем к плану?
  Я смотрю на него снизу вверх, на его умное лицо и круглый живот.
  - Вам нужно похудеть, тяжело с этим животом.
  - Ох, нет, деточка, я никогда не променяю вкусную еду на тощее тело, с этим уж я как-то сам разберусь, - усмехается он, обнимая живот.
  - Я до тебя обязательно доберусь, но чуть позже. - встаю и наклоняюсь к его щеке, чмокаю в нее, положив руку ему на плечо. Я выше его сантиметров на семь восемь, и поэтому, когда я на каблуках, он вообще ниже меня, и получается, что доминирую над ним, возвышая свой взгляд и тело. Как ни странно, в его присутствии мне спокойно, от него исходит положительная энергетика, и пускай тело у него некрасивое, зато душа чистая и светлая, от него разит незапятнанной правдой, хрустящей, как простыня, только что накрахмаленная. Положиться на него - это как предать свой сон в собственной постели, я благодарна Элли за этого удивительно умного человека.

  Бренд

  Мы оказываемся в удивительном ресторанчике с видом на озеро, где можно наблюдать черных лебедей с красными клювами, гордо возвышавшихся над гладью воды. Сад вокруг него, из прекрасных, раскидистых, сочно-красных соцветий деревьев олеандра. Гранатовые лепестки укрывают прозрачную гладь водоема, создавая великолепие пейзажной картины за окнами ресторана. Внутри же, все невозмутимо, по-классически. Выдержаны белые тона сдержанной роскошью чистой линии гармонии цветов. Огромные панно вдоль стен небольшого ресторанчика с живыми, встроенными бутонами розовых роз, пионов, астр, гортензии, мелких ягодок персикового цвета, придают подтон этой живой картине. Антиквариат и старина говорят о помпезности значимого лица, то есть хозяина ресторана. Роскошная мебель подчеркивает вкус дизайнерского человека во всем. Еду, которую мы заказываем, нам приносят в фарфоре Людвигсбурсгского замка. На тарелках, чайном приборе, кувшине для сока или воды, сахарнице, на солонках и даже на хрупких приборах, вилках и ложках, присутствуют элементы природной живописи, выпуклые, позолоченные орнаменты придают хрупкость и значимость создания истории посуды. Объёмные детали разных цветов и фруктов, таких как гвоздики, кипарис, каллы, мелкие розочки, васильки, ромашки, гроздья винограда, яблоки, лимоны, взгромоздившиеся на ручках, крышечках от чайника, сахарницах, молочниках, бульоницах, на чайных чашках, принесенные на подносе из тончайшего фарфора, в центре которого изображен замок, окруженный скалистой местностью и зелеными деревьями. Впечатление от тонкости работы ювелиров над посудой отдаляет от цели, к которой мы приближаемся. Вижу силуэт мужчины в длинном бархатном пиджаке белого цвета, брюки в тон пиджака, трость в руке, и перстни на пальцах, сверкающие при каждом движении, на переносице сидят темные очки, скрывая от меня взгляд, стальные седые волосы туго затянуты на затылке, шелковый белый шарф в мелкий розовый горошек, искусно повязан на его шее. За его плечами виднеются парни, похожие на телохранителей, ведь он не знает, чем все может окончиться. Я приподнимаюсь с места и протягиваю ему руку в знак приветствия, он останавливается, ставит трость около стола, снимает очки и бросает взгляд светло-серых, даже прозрачных глаз.
  - Доброе утро, прекрасная леди. - пожимает тощей, прохладной кистью руки, я отвечаю тем же, и неторопливым действием здоровается с Валаном.
  - Доброе утро, Валандер Сир. - убирает руки за спину, откидывая в сторону подол пиджака, садится в мягкое кресло напротив нас и монотонно начинает говорить: - По случаю нашей встречи имею предполагать, что это крайне важно для меня, в первую очередь. Излагайте, что вас ко мне привело в столь прекрасное утро. - внимательно разглядывает мое лицо, поправляет свой шелковый платок и добавляет: - С кем имею честь вести разговор?
  Тихая речь с западанием нескольких согласных, было понятно, что его годы забирают не только красоту, но и силы на разговор.
  - Прошу прощения, а Гренди Рейк будет присутствовать при разговоре? - уточняет Валан, беря в руки миниатюрную чашку для эспрессо с мелкими голубями, цветочками у основания петли ручки, за которую так умело держат пальцы Валана.
  - Да, он прибудет с минуты на минуту, вы можете начинать. - кивает он головой так умело, как делают это короли, отдавая приказ.
  - Ада Мозес, доверенное лицо Элли Голд, уполномоченная в равной силе принимать решения и отдавать приказы в доле бренда, как и вы, Элли Голден. - начинаю умело и неторопливо говорить. Я хочу его не спугнуть и начала разговор, опередив Валана. - Мисс Голд смертельно больна, ее дни сочтены, и по ее просьбе, прошу выслушать и принять правильное решение, в первую очередь выгодное для вас. - мне приносят завтрак - королевскую креветку, завернутую в блинчик, под сливочным соусом с зеленью и овощами, блюдо оригинально украшено на фарфоровой и такой яркой тарелке, просто поразительно, отвлекаюсь от разговора, чтобы разглядеть ту картину, которую для меня сотворили, сколько же это делали? И неужели, для каждого посетителя вытворяют такие шедевры из еды? Минутное молчание, я поднимаю глаза, чувствую, как щеки заливаются краской, оба высокопоставленные люди ждут продолжения, а я проявила бестактность в этом, и так тонком деле. - Простите, - одергиваю себя.
  - Я иногда сам поражаюсь смелым экспериментам, непревзойденным качеством еды своих поваров, три звезды Мишлен, как-никак. - с гордостью поражает меня тихий голос Элли. Его слова приближают к нему на шаг, а кажется, что он вообще недосягаем. Улыбка и трогательный взгляд на мое любопытство. - Продолжайте. - добавляет он, удобнее устроившись в кресле.
  - Я бы хотела с вами объединиться, стать одним целым, поскольку моя должность временная, после ее смерти все формулы парфюма отойдут заводу. - перевожу дух, скрестив пальцы перед собой на столе. - А мне бы, как и вам, не хотелось терять, годами создававшееся дело, и вам хочу сказать: здесь большую роль сыграла я. Я нос, последнюю композицию создавала я, и всплеск народа вы, наверное, отметили.
  - Да, да, вот где я видел твое лицо, оно мелькает повсюду. - приблизив лицо через стол, он напряг глаза, чуть сузив их, внимательно вглядываясь в меня. - Да, мне на слух парфюм лег прохладой ночного ветерка, честно, это произведение одно из самых лучших, которое когда-либо я слушал. Ты мастер своего дела, ну и что ты предлагаешь? - ему приносят завтрак - оладья с лесными ягодами и кленовым сиропом, аромат проникает в мои легкие, кружится голова от сочетания сладкой ноты в воздухе.
  - Пожалуйста, у нас серьёзный разговор, унесите всю еду и принесите после окончания нашего разговора, спасибо, - мягко просит он официанта. И действительно, невозможно наслаждаться едой, когда у нас мало времени.
  - Извините, слушаюсь.
  - Я выкупаю права ваших заводов, а вы выкупаете мои, тем самым мы лишаемся гарантов, оголяем и подвергаем себя опасности, но поверьте, вам опасаться не стоит, вы станете полноценным правителем всего бренда после конца Голд, а она уже на смертном одре. Вот все документы о ее болезни, взгляните, - протягиваю документы, подтверждающие ее раковую злокачественную опухоль.
  Он быстро пробегает глазами по документу, надев очки, потом снимает их и пристально смотрит на меня.
  - А вам какой прок от этого? Что вы взамен получите? Не понимаю вашей логики.
  - А суть в том, что Ада лишится всего, чего она добилась в области парфюмерии, потому что, вы сами понимаете, после смерти Голд завод отберет полномочия и присвоит себе, и насколько мы осведомлены, они настроены отсоединиться от EG и стать самостоятельным новым образовавшимся брендом. И уверен, козни и за вашей спиной происходят, просто вы не догадываетесь об их существовании. - вторгся Валан со своей правдой. - Поймите, никто даже не подумает о нашем воссоединении, мы начнем с сегодняшнего дня действовать, и только тогда сможем сохранить имя.
  - И еще, я хочу, чтобы вы меня всему обучили и ввели в курс своего ремесла и дела, а я в свою очередь поделюсь своими тайнами. Давайте откроем маску и выйдем с вами на подиумы мира, тем более я уже засветилась, как модель и новое лицо бренда, ну и, конечно, смею вас просить отписать мне парфюмерный завод, или, в конце концов, оставить мне бренд в наследство. Уверяю вас, я вам понравлюсь и как человек, и как опытный нос в своем деле.
  У Голдена открывается рот, и он хочет что-то ответить мне, но внезапное появление его юриста отвлекает внимание. Гренди Рейк заполняет все пространство собой, вспыльчивый француз, чересчур эмоциональный, громко говорливый.
  - Я могу с вами поговорить наедине, - предлагаю Элли выйти и прогуляться по саду красных деревьев, так великолепно цветущих.
  - С удовольствием, - вставая, отвечает седовласый мужчина и берет в руки трость.
  - Что вообще происходит, Элли? - затараторил Рейк, разводит руками в стороны, видя, как мы уходим. - Так, подожди, ты не Голд? - интересуется он, останавливая меня за руку.
  - Нет, я Ада Мозес, простите, вы опоздали, мой юрист вам все расскажет.
  - Гренди, Валандер тебе расскажет суть разговора, подготовь документы, - приказывает Голден своему юристу, подставляя мне свой локоть, чтобы я ухватилась за него.
  Мы выходим на тропинку, ведущую прямиком к озеру. Сладковатый аромат соцветий олеандра ударяет в голову, прекрасные цветки украшают все вокруг, ярко-алый цвет отражается в воде, и опавшие лепестки укрывают своим мягким одеялом воду, и поэтому озеро, кажется, красным.
  - Если честно, я никогда не видел Элли, а если и видел, то только в маске. Вы действительно так похожи с ней, как утверждает Гренди? Он встречался с ней пару раз, до той страшной аварии, знаю, что у нее шрам на все лицо.
  На каблуках идти тяжело по гравийной тропе, и ноги то и дело подворачиваются то в одну сторону, то в другую.
  - Я не буду отрицать нашей схожести, да, так, уж нас свела жизнь, и она мне отдала свое дело, поверив полностью и целиком. - останавливаюсь и разворачиваюсь лицом к мужчине, к его гладкому мраморному, ни одной морщинки, впадины, все идеально ровно. - И вас прошу доверится мне. Конечно, я бы могла постараться найти контакт с заводом, хотя он у меня и есть, но поверьте, мне ничего не достанется, речь идет о мировом имени, и, соответственно, деньги другие. - сухо сглатываю, жду реакцию, но он предпочитает только слушать. - Но при всем этом Элли просит вас, чтобы вы меня представили от ее имени как Элли Голд, для народа это будет приемлемо, и то, как мы с ней похожи, она просит раскрыть карты и дать ей насладиться в открытую тем, что принадлежит ей. Знаю, ее муж жестоко с ней обращался, и вас тем самым подставил, вы жили в страхе тридцать лет, боясь, как бы не придушили в собственной кровати. Ну, будьте благоразумны, стоять у власти и не вкусить ее, наверное, самое большое разочарование в жизни, не так ли? - делаю полшага назад, вглядываюсь в его прозрачные глаза.
  - Почему я должен вам верить, как вы говорите, тридцать лет в страхе, а сейчас расслабить булки? Простите за мой лексикон, но мне нужно быть уверенным, что меня может заставить сделать это? - его пальцы вцепляются в розовый каменный шар на трости черного цвета.
  Я глубоко выдыхаю ему в лицо и мысленно начинаю кружить лепестками роз, взмывая все выше и выше, укрывая его с ног до головы, погружая в цветочную долину. Раскрываю медленно, поэтапно долину лаванды, ее сине-сиреневые краски, грозу над ними, а потом знойное солнце, кружу вокруг гор, добавляя свой аромат. Лопасти мельницы крутятся, излучая аромат нашей любви с Альберто, аккорды, доносятся еле слышно, чтобы сердце старика выдержало. Я вдыхаю аромат, легкий, ненавязчивый, яркий жасмин проникает в клетки, создавая вакуум в головном мозге. Рассвет и раскрытие роз, хруст их лепестков один за другим, раскрывается бутон, источая аромат, нежный, как сам цветок. Я наклоняюсь к его лицу и выдыхаю еще раз.
  Он отступает от меня, немного шатаясь, опираясь на трость.
  - Вам плохо? Я приоткрыла только малую часть себя, могу это сотворить со всем миром, подарить счастье, любовь и красоту. - он валится с ног, подхватываю его под руку, помогаю сесть на газон и сама плюхаюсь рядом, крепко сжимаю его руку и заглядываю в глаза, которые приобретают цвет мокрого асфальта.
  - Это невозможно, это феерично, как ты смогла меня окунуть в эту красоту? Никогда ничего подобного не испытывал, Ада, я в тебя влюблен, - сдавливает мою руку и притягивает меня к себе ближе. Его губы белеют и трясутся.
  - Вот почему, прошу поверить мне, я могу большее. - оглядываюсь по сторонам и тихо спрашиваю: - У вас есть кому оставить наследство? Давайте начистоту, я хочу быть предельно честной с вами.
  - Я не думал об этом, и всегда был один, у меня ни детей, ни близких, ни друзей. Что ты хочешь?
  - Если вы сочтете это уместным, я не буду у вас требовать, просто впустите меня к себе, в ваш мир.
  - Хорошо, хорошо, ты меня убедила. Сейчас отшивается коллекция весна - лето, и ты представишь ее вместе со мной, и там же произведем нашу презентацию серии новых ароматов. Приступай к созданию, вместе взорвем этот безумный мир. Я сделаю тебя знаменитой, Элли. - он закрывает глаза, я касаюсь его сухих губ, заключая нашу сделку поцелуем. Он глубоко вдыхает меня.
  - Мы целое, так было и будет.

  Смерть

  - Ада, я поражен тобой, как ты это смогла, его уговорить? - удивляется Валан, ходит по гостиничному номеру взад-вперед, не веря удачной сделке. - Ты понимаешь? Ты выйдешь с ним на подиумы мира под руку, и будешь блистать светом звезды, я поверить не могу, - хватает себя то за щеки, то за лоб, проверяя температуру своего тела.
  Я развалилась на диване ногами кверху, а голова свисает на пол, руками верчу у себя перед глазами, вырисовывая линии волн, и создаю вибрацию воздуха, предвкушая долгожданный момент того, к чему так стремилась.
  - Хочешь испытать мои пары на себе? - тихо с усмешкой спрашиваю, Валана. Он останавливается, окидывает серьёзным взглядом, положение моего тела на диване и задумывается, а потом взмахивает руками.
  - Ну уж нет, достаточно вспомнить Рикардо.
  Я переворачиваюсь на живот, сажусь, серьёзно спрашиваю:
  - Ты знаешь?
  - Конечно, знаю, он и моим психологом был, так, на минуту. Ты его уделала, больно было на него смотреть. - закрывает лицо руками. - Ты опасна, детка, тебя лучше не злить.
  - О, да, я могу, - с улыбкой отвечаю я, но потом становлюсь серьёзной, опустив глаза в пол. - Я не думала, что могу так, мне правда жаль. Где его могила, ты знаешь?
  - Ох, его же кремировали, прах развеяли над просторами моря.
  Я выдыхаю.
  - Надеюсь, ему хорошо там... - вспоминаю его фигуру у окна, руки за спиной и задумчивый вид. Как только я входила на его территорию, всегда бросало в дрожь. Оказывается, страх делает необратимые вещи. Запечатлевшийся образ сбрасываю закрытием ресниц, отпуская его, и решаюсь ехать к Альберто.
  Звонок Элли меня успокаивает, ее более-менее нормальный голос бодрит еще на несколько сотен километров на юг.
  Машина привозит на место, далеко за полночь. Кусочек рая, где я была счастлива, окунает в воспоминания. Выдохнув, решаю испытать судьбу, поднимаюсь в свою бывшую спальню, и удивительно - она не заперта. Полумрак в здании и ни единой души дают возможность пробраться незаметной. Все, так как я оставила в комнате, не изменилось. Принимаю прохладный душ, выбираю легкое платье, духота в этом месте была уместной, и хочется невесомости после бессонной ночи и более суток за рулем. Наслаждаясь тишиной, подхожу к апартаментам Альчи. Двери настежь раскрыты, и доносится невероятно грустная игра по клавишам, опираюсь о дверной косяк прильнув головой к стене, наблюдаю за ним со спины. Белая рубашка свободно свисает с плеч, влажные волосы уложены назад белыми прядями. 'Он прекрасен', - мелькает в голове. Двигаюсь в его сторону, не давая расклеиться чувствам по его ласкам. Его руки застывают на клавишах, голова склонилась низко, размеренно дышит, слышит мой аромат и тихо говорит:
  - Ты пришла? - не поднимая взгляда, опускает руки к себе на колени.
  - Да, милый Аль, принимаю твою сторону, я с тобой. - запускаю в его волосы руку и оттягиваю их вниз, открывая голубой взгляд на себя. С глаз сползаю на его чуть приоткрытый рот. Мои губы раскрываются и приближаются к его. Он меня обхватывает руками и сажает на колени, обнимаю его и тону в объятиях. Его руки скользят по спине вверх к волосам, осторожно потянув их за кончики вниз. Я отклоняю голову назад. Чувствую горячее дыхание на моих сосках, обжигающие губы сквозь ткань набирают обороты. В мгновение его руки подкидываю тело на рояль, я снимаю с себя платье, он задерживает мои запястья над головой, начинает втягивать воздух, тяжелым вздохом. В голове вспышка сегодняшнего красного озера. Я открываю глаза и вижу встревоженный взгляд, но все же его губы прижимаются к моим. Дыхание сбивается, одновременно пытаюсь снять с его плеч рубаху. Он резко разворачивает меня спиной к нему, его руки падают на спину, чувствую горячие прикосновения. Вспышка лица Голдена, безупречное гладкое мраморное лицо, прозрачные глаза и наш поцелуй. Я останавливаюсь, замираю, но Альчи продолжает скоблить подушечками пальцев мою кожу, такое ощущение, что он пытается соскрести мой аромат и насытиться им вдоволь. Ловлю наслаждение от его рук, но все же изредка высасываю себя из своей же памяти, что со мной? Тело отдается сладкому разврату на рояле, вкушая его тело, которого мне будет вечно мало.
  Наконец-то я выспалась на жестком белом рояле, в мягких и жарких объятьях Альчи. Ясное раннее утро, открываю глаза, а его голубизна очей уже внимательно меня изучает. Длинные пальцы дотрагиваются до моей кожи на лице, легким движением убирают прядь волос с щек. Как будто ничего не произошло, как будто тот ужас прошлого был сном, передо мной все тот же ангел. Улыбаюсь.
  Он тихо спрашивает:
  - Не могу найти ответ в тебе, почему ты вернулась? - кладет на согнутую руку голову параллельно нашему ложу.
  - Ты любишь меня? Ш-ш-ш, - прикладываю указательный палец к его губам. - Не торопись с ответом. Обдумай.
  Он целует палец и опускает мою руку себе на оголенную грудь.
  - Мне не нужно это говорить, ты и так знаешь о моих чувствах, а вот зачем ты вернулась, когда все у тебя в руках, я тебе зачем?
  - Мы создали с тобой нечто, и у нас все еще впереди, не хочу это терять.
  - Ты про тринадцатую ноту? Я не буду ее присваивать себе, она твоя, - с комом в горле отвечает он.
  - Я заключила контракт с Голденом, мы теперь не нуждаемся в гарантах, все права у тебя отберут. Я могла не приходить, однако ты смог меня в себя влюбить.
  Он усмехается, нахмурив брови, цвет глаз синеет, губы сжимаются.
  - Отлично, я другого и не ждал, но ты пришла за одним, я понимаю. Не стоит мне сейчас что-то говорить да признаваться в любви. Ада, ты любишь Жонне, зачем ты играешь моими чувствами? Мне сейчас и так плохо, - поднимается с рояля и спрыгивает с него.
  - Альчи? - кричу вслед, спрыгивая за ним.
  - Ада, я все тебе отдам, ничего не скрою, и тот нектар Элли в лаборатории, можешь все взять, все. Прошу тебя, только не ври и оставь меня, - быстро надевает штаны и выбегает из комнаты.
  Я стою посреди огромной светлой комнаты, понимаю, что он проник в меня во время секса, и только сейчас доходит, что бесполезно за ним бежать и что-то говорить. Оглядываюсь, впитываю вкус страсти, еще раз ощущаю его руки на своем теле. Одеваюсь и ухожу прочь, прихватив все формулы, нектары, особо и не надо было искать, все было на видном месте в лаборатории. Очень быстро добираюсь до больницы, где Элли крепко спит под капельницами, я взгромождаюсь на кровать, обнимаю тощее тело и погружаюсь в ее аромат со сном.
  Утром просыпаюсь от тяжелого дыхания около уха, еще не прихожу в сознание, где я и что со мной происходит? В глазах бесконечная дорога со встречными фарами.
  - Элли, что случилась? - понимаю, что она задыхается и сипло издает звуки, глаза закатываются. Я подлетаю с кровати и зову медперсонал. Они быстрыми движениями начинают свое дело.
  Я закрываю лицо руками и со слезами наблюдаю, как ее приводят в чувства.
  - Дефибриллятор, - кричит один из врачей. - Давай, готовы. Быстрей.
  Капельницы, уколы, аппарат искусственного дыхания. Человек пять-семь крутятся около Элли. Я смотрю на нее и мысленно прошу не оставлять меня, еще не готова отпускать, мне страшно, страшно. Слезы катятся по щекам, замираю на месте и не двигаюсь в ожидании чуда.
  - Вам лучше уйти, сходите, что-нибудь впихните в себя из еды.
  - Что?
  - Она в порядке, еще проживет, сутки уж точно. - обращаю свой растерянный взгляд на девушку, которая маячит перед лицом.
  - Все обошлось?
  - Идите поешьте, сегодня отличный завтрак. - берет меня под руку и выводит из палаты Элли. Я выдыхаю и запоминаю ее лежащей в кровати, укатанной трубками. Дверь закрывается, и ее образ исчезает за дверью. Я, как мумия, иду с врачом по коридору, ноги ватные, не хотят передвигаться, но все же я плетусь.
  - Скажите, вы все подготовили для проводов? - останавливает меня перед столом и усаживает за него, врач.
  - Что подготовила? - не вникаю в суть вопроса, не понимаю, что от меня хотят.
  - Ей осталось совсем немного. - печальное выражение лица. - Сочувствую.
  Меня, как будто огрели лопатой по спине, звук вокруг приглушается, все, как в тумане. Я знаю, что Элли в скором времени покинет этот мир, но в глубине души верю в то, что ей намного легче стало и проживет еще месяц, два, но не часы. Я обнимаю себя и головой падаю на стол. Сердце бьется через такт, органы, как будто, отказываются воспринимать информацию о смерти меня, моего имени, моего наставника, моей женщины. Сколько сижу в таком состоянии, не считаю, люди то входят, то выходят, мне предлагают воды, еды, кофе, сок, а я даже не то, чтобы отказать - не могу пошевелиться. Когда в местной столовой стихает и никого нет вокруг, медленно поднимаюсь с места, бреду к палате Элли. Плотные шторы на половину окна занавешены. Прохожу в комнату и оглядываюсь по сторонам. Палата и не похожа на больничную, все, как в ее комнате дома. Расставленные цветы по всем поверхностям. Белые лилии источают горьковатый аромат с отдушками меда, а розы смягчают резкость сочности. Широкая двуспальная кровать, белая перина с несколькими подушками. Письменный стол в углу с пуфом розового цвета, торшер в виде павлина с огромным хвостом, оперенным по ободку абажура. Журнальный стеклянный столик посередине, достаточно, большой комнаты, диван пурпурно-сиреневого цвета с пледом из белой верблюжьей шерсти, который свисает с одного края. Зеркальный туалетный столик у двери в ванную комнату, подхожу к нему и смотрюсь в него, через отражающую поверхность вижу Элли позади себя, искусственный аппарат качает кровь, медленно поднимаясь и опускаясь. Красивая кожаная коробка в позолоченной стяжке с бриллиантовыми мелкими гвоздиками на пересечении золотых нитей. Открываю ее и вижу маски для лица, черная резная тоненькая кожаная, та самая, которую я видела в первый день нашей встречи, беру в свои руки, прикладываю к носу внутренней стороной маски, вдыхаю, аромат насыщенный и свежий, как будто только что она снята с ее лица. Кислинка свежести малины, черники, бергамота, гвоздики и жасмина. Надеваю ее и любуюсь отражением в зеркале, я - это она, невероятно, как же мы похожи. Отнимаю от лица черную маску, следом прикладываю белую, красную, серебряную, нежно-персикового цвета, черно-белую с камнями, с одной стороны, с цветами, искусно сделанными из мягкой кожи питона, изящная работа. Масок было достаточное количество, чтобы занять мое внимание на некоторое время. Потом я осматриваюсь и пристально обращаю внимание на стопку книг на столе, подхожу к ней, усаживаюсь на диван, беру и вижу любимую своей доченьки Рози Angel Soul 'Девочка, делимая на два', открываю и начинаю читать, погружаюсь в страницы невероятной истории про отважную девочку, которая не знала о том, что живет.
  - Ада? - тихий голос вырывает меня из страниц книги. Бросаю взгляд на Элли.
  - Я здесь, как ты? - подхожу к ней, беру ее руку и сжимаю с комом в горле.
  - Пока дышу, боль и нехватка воздуха утомляют и забирают силы, чувствую, что гнию и мой организм отравляется, горечь во рту.
  - Хочешь, я тебе почитаю? - нависаю над ее лицом, поправляя ее мокрые волосы.
  Она кивает. Я забираюсь к ней на кровать, устраиваюсь поудобнее и начинаю читать с того момента, где остановилась. 'Крылья, переливаясь синим цветом, распустились из-за спины рыжеволосой девочки. Огромный взмах и ее тело взмывает над морем, где бушует ураган, где белопузые киты пролетают над водой и уходят под воду, разрезая черную гладь. 'Главное - успеть, главное - успеть', - не унимался детский голосок'.
  - Жонне приходил ко мне вчера, - вдруг срывается с ее уст, поворачивая на меня мокрое лицо.
  Я, практически, не удивляюсь, внутри играет ураган, но его подавляю.
  - И как оно? Встретить любимого человека, о котором грезишь днем, и ночью, гадаешь, что он сейчас делает, думает ли о тебе?
  Она улыбается, прижимается ко мне и переводит взгляд на окно, из щели не задёрнутых штор пробиваются лучи солнца, играя с частицами пыли в воздухе.
  - Сказал, что совершил ошибку.
  - Ту, которая была между нами? - интересуюсь я, поглаживая ее волосы.
  - Нет, этого он не забудет никогда, признался, что любит тебя. Мне пора, Ада, пора, я устала. - ее слеза катится мне на руку, обжигая кожу.
  - Ты слышишь меня? Он твой, я сдержу обещание.
  - Нет, не стоит, я не могу запретить твоему сердцу умирать, и так достаточно потерь в моей жизни. - смахивает слезу. - Ну как ты съездила?
  Я приподнимаюсь, опираюсь о спинку кровати.
  - Все лучше некуда, Голден готов отписать мне наследство, впустить в свою жизнь и вывести на подиумы мира, он очарован мной.
  - Да, я слышала оглушительный рассказ от Валана, тоже с трудом поверила в него, но в тебя верю. Что Альберто?
  - Альберто? Он прочел меня как книгу и согласился со всем, не говоря ни слова, отступил, вернув все нам.
  - Значит, он не так уж плох, как мы думали. Я хочу спросить тебя, есть ли секрет, о котором мне стоит знать?
  Ее взгляд, темный, усталый, закрадывается в сердце, выдыхаю и тихо отвечаю:
  - Да. - помолчав, обдумываю, но все же стоит признаться, другого шанса не будет. - Я люблю Джонни.
  Элли опускает глаза со словами:
  - Пусть так и остается.
  - Иди ко мне. - притягиваю ее к себе.
  - Ада, похорони себя со всем, что тебя убивает, и начни свою новую жизнь ярко и с достоинством, знай: я люблю тебя и буду любить, ты продолжение меня. - чувствую, как ее тело тяжелеет, объятия ослабевают.
  - Элли? - поднимаю ее голову взглядом на себя, голова откидывается назад с легкостью, глаза смотрят на меня. - Ты же не решила сегодня меня покинуть? - слеза катится по щеке.
  - Правда же?
  - Мой час пришел, я все для тебя сделала, теперь ты буде... - обрывается фраза, взгляд леденеет в одной точке, зрачки сужаются до крохотной пыльцы, тело обмякает.
  - Элли, нет, нет, - мотаю головой в разные стороны. - Нет, Элли, ты не смеешь так со мной поступать! - тело бледнеет, кровь останавливается и превращается в камень, пальцы синеют, губы замирают в недосказанном слове.
  - НЕ-Е-ЕТ! - крик вырывается наружу с вибрирующей мощью, руки вцепляются в ее тело, чувствую холод от кожи. Я рыдаю вперемешку с криком, душа корчится, слезы капают на лицо Элли, на ее шрам, оставляя соленый след. Ее карие глаза продолжают на меня смотреть, а я на нее, не верю в то, что ее больше нет, что не услышу уставший голос. Опускаю руку на ее глаза и медленно закрываю их навсегда, навсегда. Чернота поглощает меня. Я прильнула к ее груди, вдыхая аромат смерти, пытаюсь войти в ее мозг, старательно открыть двери с железным засовом, мучительно поднять его, но без толку, он с грохотом падает, отдавая стук железа в ушах. От усталости ухожу в себя, погружаюсь вместе с ней во тьму.
  Просыпаюсь ночью от дикого холода, тело Элли остыло. Я с трудом вытаскиваю руку из ее хватки, нежно прикасаюсь к холодным губам, запечатлев поцелуй навеки в своем сердце. Поправляю ее волосы, укрываю одеялом и зову врачей. Кажется, что и мои дни окончились, что я действительно умерла. Тяжелые веки трясутся в горячих слезах, нет сил. Я-то затаиваюсь в уголках больницы, уставившись в одну точку, созерцая то мгновение, когда она была жива, ее аромат витает в воздухе и проигрывает одну и ту же мелодию печальной скрипки, сольно в глубокой ночи над просторами моря, то кричу во все горло, так что мне ставят успокоительное и я в полудреме качаюсь, сидя на кровати, в разные стороны. Я не верю, не могу поверить, смерть смотрела на меня, ее ледяной взгляд так и стоит перед глазами, неподвижное тело. Образ красивой женщины в плоти моей иссяк у меня на глазах, рак сожрал ее изнутри, не давая шанса на свободу, о которой она так мечтала. Горошины слез не унимаются, мне было мало ее, я не насытилась, я погрузилась во мрак вместе с ней. На следующие сутки я начинаю подготовку к похоронам. Заказываю самые свежие лилии, Валан привозит ее павлинов с белоснежными хвостами, которые взволнованно крутят головами и трясут хохолками. Черный дубовый гроб привозят с угольной, кружевной обивкой внутри. На тело Элли мы с помощницами медперсонала надеваем черное, классическое платье, туфли матового цвета на высокой шпильке, как она любила. Я мою ей волосы и укладываю их в идеальной укладке белых прядей, не упустив возможность еще раз взглянуть на тату на затылке. Достаю свои духи и капаю на ее запястье, окрестив под коленями ароматом. Надеваю на ее лицо черную, кружевную маску и крашу губы ярко-красной помадой, вот она, моя ЕГ, как в первый день знакомства, только без души. Мои руки трясутся, ноги не держат веса, забываю, когда надо спать и есть, щеки впали темными линиями на лице, синие круги устрашают, встревоженный и убитый взгляд, не слышу и не вижу ничего, кроме Элли. Священник прибывает вовремя и читает молитвы над ее телом в крематории при этой же больнице в зале для прощания с умершими. О похоронах никто не знает, ведь это тайна, что Элли умерла, на самом деле умерла я. И во всех документах констатировали смерть Ады Мозес. Я единственная на своих похоронах, но все делаю на высшем уровне, лично украшаю зал для прощания, огромными букетами из лилий и коал, павлины гордо расхаживают по похоронному холлу, хор мальчиков церковного оркестра исполняет 'Аве Мария'. Со временем появляется Валан, который так и остается рядом со мной в первом ряду у гроба. Альберто приехал с огромным букетом белых роз, с трепетом положив его в ноги Элли и не взглянув на меня, уходит. Приходит время перемещать гроб в кремационную печь, меня это страшит, трясусь, но руки Валандера держат меня крепко, и тихие речи около уха успокаивают:
  - Уходит Ада, Элли останется здесь со мной, и я ее буду держать в своих руках, весь мир падет перед твоими ногами.
  Я только тяжело с болью в груди вздыхаю, всхлипываю и вытираю слезы черным платком. Встаю для поцелуя умершей, и чтобы в последний раз запечатлеть ее образ в памяти, как вдруг слышу позади себя шаги, тяжелые, но уверенные, приближавшиеся к гробу. Оборачиваюсь и вижу его, чернокожего мужчину в вороном костюме, так изящно на нем сидевшем, трость в такт его походке передвигаются с ним. Высыхают слезы и вся жидкость в организме, это Джонни, черные жемчужины сверкают на меня. Я хватаюсь за стенку гроба, чтобы не упасть от усталости и от шока видеть его и одновременно хоронить себя, и это уже слишком для одного дня. Его аромат первым дает о себе знать, прежде чем он кладет теплую ладонь на мою ледяную, смотрю на смуглую, бархатную кожу и не в силах отдернуть свою. Через меня проходит ток и медленно убивает, его баритонный голос с французским акцентом убеждает меня:
  - Мы справимся с этим вместе, Элли. - этот взгляд и мягкий голос приводит меня в трезвое состояние.
  Я отдергиваю руку и пячусь назад, давая возможность Джонни попрощаться с ней. Спотыкаюсь о ковер и чуть ли не падаю, руки Валана подхватывают вовремя и отводят в сторону. Он склоняется и целует ее в губы, проводит рукой по ее лицу, убирая волоски с щек, задерживается на замке из ее рук на груди. И делает шаг назад. Гроб закрывают, распахиваются двери печи, и он въезжает в нее с грохотом. Лифт печи смыкается, я вздрагиваю от вспыхнувшего за металлической дверью пламени. Закрываю глаза и не открываю их, пока мне не выносят запаянную капсулу для помещения ее праха в специальную урну, которая была сделана на заказ с моими инициалами, датами рождения и смерти. У меня бегут мурашки по всему телу от этой информации. Видеть свое имя на надгробной плите после ее похорон в чудном месте у замка, где цветут розы.
  - Ада Мозес, пройдем в комнату заседаний для озвучивания посмертного завещания, - объявляет мне Валан, прикасаясь к моему плечу, тем самым вырывая из транса. Смотрю на него пустым взглядом и следую за ним, прокручивая то, что он меня назвал именем умершей, но сил нет для этого размышления.
  В комнате сидит Жонне Шарш. Сажусь напротив него, но мой взгляд далеко от него, я с Элли, у облаков, чувства сгорели вместе с ее телом, я пустая, и темнота поглотила меня, мне хочется домой. Валан зачитывает и так все мне известное, подтверждаю своей подписью. Валан внезапно выходит и я сначала не понимаю, что все окончилось, поднимаю взгляд на лицо, о котором бредила последнее время, и вот он передо мной, когда все самые сложные моменты моей жизни пережиты в одиночку, когда вокруг меня выстроилась толстая стена из камня и нет ни единой щелки, чтобы ко мне пробраться.
  Говорю ему в лицо:
  - Ты был мне нужен, нужен, я так долго тебя ждала, но ты предпочел иначе - чтобы я стала стальной. - встаю и кидаюсь к двери, чтобы не расплакаться пустыми слезами, воды во мне нет, я сухая, я устала, вымоталась.
  - Ада, подожди. - подлетает ко мне, хватая меня за руку, поворачивает мое тело к себе, проникает взглядом в мои красные глаза.
  - Ада умерла, ее нет. - выдергиваю руку из его хватки, такой родной и теплой, так бы и осталась в ней, и сама прижалась бы к его груди, чтобы он убаюкал, как ребенка. - Прощай, - отрезаю ему в коротком взгляде, открываю дверь и ухожу навсегда.
  - Элли, я тебя отвезу домой. - ловит меня Валан на пути в мою комнату в этой больнице, которая стала моим домом за последние недели.
  - Не стоит, я с тобой свяжусь. Прошу, мне нужно осознать, что со мной происходит. - убегаю от него, не желая ни минуты находиться в этом месте. 'Домой, домой', - кричит во мне. Жгучая ночь, ослепляющая мои глаза, останавливаюсь около дома, свет брезжит на кухне. Выхожу из машины, на пороге стоит моя мамочка, закутанная в теплый пуховый платок, поверх ночной сорочки. Медленно плетусь к ней, а мне кажется, что я лечу на крыльях со скоростью света в ее объятия. Она раскрывает их для меня, и я помещаюсь у нее на груди, сворачиваясь в калачик. Вдыхаю полной грудью ее запах, запах дома и близости. Мы проходим в дом, она заваривает для меня чай с травами и тихо смотрит без слов. Мои красные глаза говорят все за меня и мое состояние тоже. Дрожащие руки берут кружку с обжигающим чаем, вдыхаю аромат ромашки с мятой, чабреца и чуточку багульника. На вкус невероятно, с закрытыми глазами выдыхаю и выкладываю маме все, как есть, сразу шквал всего того, что я испытала и переживаю сейчас, что Ады больше нет в живых и что дети под ее попечительством. Мамино лицо меняется в разных направлениях, цвет глаз то темнеет, то светлеет, кожа покрывается мурашками, то вовсе ей становится жарко, что пот катится по ее лбу. После долгого и мучительного разговора мама меня уводит в комнату, раздевает и укладывает в кровать, обняв своими добрыми и любящими руками. Мое сознание увлекает в детство, беззаботное, спокойное и тогда казавшееся счастливым, и оно действительно было самым светлым пятном в моей жизни. Под шум ее дыхания засыпаю, впервые за долгое время крепко и надолго.
  Я долго прихожу в себя после смерти Элли. Дни идут и превращаются в недели, а я не нахожу в себе силы, чтобы выйти дальше дома, только в окно часами смотрю и дышу морским воздухом, изредка играю с Рози в 'отгадай слово' или 'какой я предмет задумала', 'а ну-ка догони-ка' - на это отказывалась практически сразу, сил нет, и мы вновь возвращались к простым словам. Бывает, что она принесёт краски и мы часами малякаем пальцами по бумаге или чиркаем карандашами до тех пор, пока не кончался графит в них, и просто сидим молча и слушаем дыхание дома. Кристофер засыпает со мной, а по утрам приносит завтрак, он не грузит меня сложными вопросами и вообще не трогает тему 'папа', хотя я чувствую, что он хочет со мной об этом говорить, но моя внешность и состояние говорят, что я больна, как им и донесли информацию, и действительно я была больна, или, правильнее сказать, убита горем. А однажды Рози приносит свои бутылочки с ароматами, и мы начинаем с ней играть в создание аккордов, и она многое уже знает, и сама пытается меня чему-нибудь обучить. Я поддаюсь ее уловкам и подчиняюсь, а потом вдруг на меня находит что-то, я вспоминаю про нектар Элли, и мне хочется творить, но для этого нужна лаборатория. Заряжаю телефон, так как он разрядился, и я его не брала с того дня, как похоронила себя. Валан берет трубку, он счастлив меня слышать, узнаю про лабораторию, могу ли я ею воспользоваться для создания парфюма. На что он отвечает, что все мое, и оно ждет свою хозяйку. Я собираю всех своих родных в охапку, и мы отправляемся на завод, в это самое сказочное место, и мне не терпится поделиться им со своими детьми и мамой. Тата осталась с нами, тут и говорить нечего было, она стала и впрямь для нас близким человеком, и, честно, я ей верю после нашего разговора по душам, где слова ее совпадали с правдой, и мне не в чем ее винить, ведь Элли и так помочь было нечем, просто смерть ускорилась на целых два месяца, сколько всего можно было сотворить с ней, и от этого мне становится не по себе, в чем и она раскаивалась.
  Оказываемся в райском уголке, где на каждом шагу всплывают воспоминания об Альчи. Но я теперь одна, и справлюсь, за моей спиной распрямляются крылья, и мне хочется творить. Но прежде, чем приступить, делаю звонок Элли и договариваюсь с ним о встрече, и он готов к ней, не откладывая наше свидание, решает приехать ко мне. Провожая закат в окнах комнаты Альчи, с улыбкой жду Голдена, завтра на рассвете, приступая уже к самому важному аромату.

  Все в моих руках

  - Ты еще не ложилась? - воскликнула мама, пробираясь в лабораторию, где я еще глаз не сомкнула со вчерашнего вечера, а сейчас за окнами, солнце греет верхушки гор. Оборачиваюсь и вижу Голдена со своей мамой.
  - Ночь дана для снов, - с улыбкой говорит Элли, протягивая мне свои руки, чтобы приобнять.
  - Она как раз дана для другого. - обнимаю и с замиранием смотрю на его ожившие глаза, сквозь прозрачные линзы очков.
  - Дочка, мы в город, говорят, здесь замечательные рынки, - отвлекая мое внимание, обращается ко мне мама.
  - Да, конечно, вам здесь понравится, возьми только шофёра. - с улыбкой прощаюсь с ней.
  - Ну, что у тебя, Ада? Рассказывай, - оглядывая мои формулы ночной работы и расставленные флаконы.
  Я немного смущаюсь, заливаюсь краской, не знаю, куда деть себя, собираю с мыслями, опираюсь о стол двумя руками, чтобы не чувствовать дрожь в них, поднимаю глаза на него и говорю правду:
  - Элли Голд скончалась. - мой голос стих на последнем слове.
  - Ох, - вздыхает он, снимая очки, протирает их кружевным платком, чуть трясущимися руками и снова надевает. - Очень жаль, мне так и не удалось лично с ней познакомиться.
  - Но есть еще кое-что. - сглатываю ком в горле. - Может, я совершаю ошибку? Но мне хочется быть с вами предельно честной.
  - Я слушаю, - сухо отвечает он.
  - Она умерла под моим именем, то есть Адой Мозес, значит, Элли Голд теперь я, простите, - сквозь пелену слез добавляю я.
  - Ах, вот оно в чем дело, придумано ловко, и гарантов убрали, но тогда, в свою очередь, мне придется отписать наследство на твое имя, Элли Голд, ты и после смерти будешь меня проследовать. - опирается теперь он на стол двумя руками, рассматривая мои записи.
  - Не стоит, я никогда вам не причиню боль и не заберу то, что вам принадлежит по праву, пусть будет все как есть.
  - Я чувствую тебя, ты добрый человек со светлой душой и, может, никогда ничего плохого и не сделаешь, но мне так будет спокойней дожить свой век, без опаски и оглядки что меня убьют. - он ловит мой взгляд и добавляет: - Сегодня ты скажешь, что все хорошо, а завтра окажется все иначе, это жизнь, и в ней много всего таится, что мы и предугадать не можем ее мыслей. Это жизнь, - со смыслом он добавляет последнюю фразу, давая мне понять глубину этих слов.
  Замечаю, как лаборатория наполняется персоналом, рабочий день наступает, и люди старательно приступают к своим хлопотам. Я восстаю духом и окликаю всех собравшихся рабочих.
  - Всем доброго утра! - беру за руку Элли и подхожу ближе к удивленным лицам в масках.
  - Этот человек - Элли Голден, известный модельер - дизайнер одежды и, соответственно, ваш хозяин, на которого вы работаете много лет и продолжаете творить и воплощать в мелодию немыслимые ароматы. Теперь вы лично его знаете, это не легенда, а живой человек во плоти, талантлив и успешен в своем деле, которое он любит, и отдает всю жизнь этому ремеслу. Спасибо вам за то, что вы с нами, принимаете и любите, - с гордостью представляю Элли, бросая на него взгляд.
  - Но зачем ты это сделала? Я и так волнуюсь, и переживаю, и тут такое.
  - Вам ли это говорить? Вы мелькаете на каждом канале телевизора и в газетах чуть ли не на каждой странице.
  - Это другое, я не чувствую прямых взглядов, и они меня не заставляют в данную минуту трястись.
  - А как же показы? Вы такой скромный? Никогда бы не подумала. - сжимаю его за руки и наклоняю голову набок, умиляюсь серьёзной внешности, брутальности и наглости, а внутри он еще ребенок, который боится всего.
  - Вот я и не даю интервью без надобности, и не красуюсь перед экранами, кто успел меня запечатлеть, тому повезло. Я делаю свое дело, несу красоту людям, а не красуюсь перед камерами и не выставляю жизнь напоказ, зачем? Для кого это? Ведь люди получают то, что они хотят, но себя я оставлю себе.
  И действительно оно так, возьми любую звезду, она только и делает, что красуется перед камерами, а, по сути, в ней ничего нет, и таланта-то особого нет, кое-как высасывают, только внешность берет свое. Людей покупают из-за внешности, как красивую упаковку, а внутри-то пусто, или вообще не соответствует обертке.
  - Ну, как мне тебя величать? - оживленно спрашивает он меня, развеивая задумчивые минуты.
  - Элли Голд. - с гордостью отвечаю.
  - Ну, теперь мы с тобой, Элли Голд, сыграем по-настоящему, - протягивая мне руку для заключения новой жизни.
  - Может, позавтракаем? - предлагаю.
  - С удовольствием, - отзывается он.
  С Элли под руку спускаемся в ресторанчик, где мы когда-то проводили время с Альчи, а теперь все по-другому, теперь я хозяйка всего, и мне многому придется научиться, и маме благодарна за то, что она приняла на себя все заботы, связанные с кухней, уборкой и различными распоряжениями. Общение и знакомство с этим прекрасным человеком увлекают во что-то новое, очень важные вопросы перетекают в легкие разговоры.
  - Скажите, вы уже приступили к подготовке показа, когда и где он будет проходить? И какая тематика? - в процессе нашего разговора уточняю свои позиции.
  - К очередному показу мы начинаем готовиться за год, это не спонтанное сборище первых известных лиц. Каждый показ - это впечатление, преподнесённое от того образа, который будет носить человек. Наша задача - чтобы люди хотели это купить уже с первого выхода модели на подиум, а потом уже, что остается, уходит в массы, тем самым известные люди подчеркивают свою индивидуальность, отдавая нам свою любовь и признательность, а взамен мы благодарим их, создавая шоу, впечатление, которое остается на полгода. У нас два крупных показа в год, это весна - лето - выведен март, осень - зима - сентябрь, но еще мы проводим закрытые показы перед пляжным сезоном или новогодними праздниками, так сказать, лимитированные, эксклюзивные, только для тех, кто ценит нашу марку.
  - И, соответственно, мне никак не вторгнуться? - отпиваю горячий чай с жасмином, одновременно наслаждаясь его ароматом и вкусом.
  - Ну почему же? Ты видела хоть раз наши показы? - интересуется он, промокая рот салфеткой от свежего салата с малосоленой, красной рыбой.
  - Наверное, раньше я как-то не вникала в это, потому что недоступно для обычного человека, а теперь часть этого мира, мне пришлось пересмотреть ваши показы и вникнуть в творчество. Все же вы достигли результата не потому, что бренд вас сделал, а вы его сделали. Честно, восхищена вашим талантом, вашими вещами, я ношу их и поражаюсь тому, как все продумано, от строчки на ткани до цветового решения, вы гений с большой буквы. - подливаю ароматного чая в кружку и предлагаю своему собеседнику с вопросом: - Как это вам удалось?
  Он трет лоб, выдыхает и начинает свою историю:
  - Давно, очень давно, моя мечта преследовала меня с малых лет. Я прятался в шкафу с мамиными нарядами и выискивал те платья, которые она редко надевала, чтобы самому раскроить подобные. Я распарывал их, перекраивал детали или вообще придумывал ноу-хау, как модно сейчас говорить, а потом вешал маме в шкаф обратно и напоминал ей про забытое старое платье, а оно оказывалось новым. Мама не верила в мои способности. Вскоре я поступил в самую лучшую школу высокой моды. В дальнейшем получал премии и приглашения работать в модных домах, где набирался опыта. Ну и вскоре решил открыть свой модный дом. Все было бы ничего, но в стране начался хаос, завязались трудные времена, я был на грани банкротства. Вот на пороге моего бизнеса появляется Грот Голд и делает мне предложение, от которого мне было трудно отказаться. Он выступает конгломератором и инвестором нескольких мелких фирм на грани разорения, это одежда, косметика, оптика, ювелирные украшения. Так и создался монобренд ELLe GOLd, и я возглавил его, так, по чистой случайности с женой Грота мы оказались носителями одного имени и фамилии, слышатся созвучно, на том и сошлись и заключили сделку. Бренд один, но деятельность и правления раздельно. Со временем появляется третье лицо - Джонни Шарш. - меня охватывает дрожь при упоминании его имени. - Он предлагает бренду парфюм, так необходимый нам, как клубничка на праздничном торте, но на своих условиях, при каких таких обстоятельствах они познакомились, мне так и не удалось узнать, это великая тайна. - про себя вспоминаю их встречу. - Он-то и выдвинул версию гарантов, предоставив свой завод парфюмерии Элли Голд, а моим гарантом - заводы по пошиву одежды.
  - А остальные фирмы? - возникает сам по себе вопрос.
  - А остальные фирмы в подчинении бренда, как дочерние предприятия.
  Мы прогуливаемся по тенистым укрытиям дуба, воздух надушен приятными ароматами цветов. Вдыхаю полной грудью.
  - Но вот смысла в гарантах так и не понял, я никого не собирался убивать, тем более женщину, которую не видел никогда. Но все же после убийства Грота я задумался о своей жизни.
  Во мне все сжалось, сердце ёкнуло. О, неужели Джонни решил убрать разом всех? Вспоминаю условия контракта, если один из компаньонов умирает, то все права на бренд переходят заводу. Я закрываю руками рот в громком 'ох'. Пугаюсь сама своей реакции и смотрю на Элли со страхом.
  - Вы думаете, что Джонни?.. - обрываю связь своих мыслей.
  Он качает головой.
  - Возможно, не удивлюсь, - спокойно говорит он, вышагивая по сухой тропе, смотря под ноги.
  Я не верю, он так не мог поступить. Мурашки по коже, вспоминаю догадки Элли, вот почему она его прогнала, потому что Альчи все ей рассказал, не только про меня, а про его задумку, таким способом избавиться от всей семейки, включая своего собственного сына, чтобы взять в свои владения бренд. Нет, он не такой, его глаза говорят об обратном, он чист и светел. Пытаюсь успокоить себя, значит, Альберто с радостью все отдал мне, узнав про план с Элли, он уже знал и просто выжидал подходящего момента. Но тогда зачем он согласился на оферту со мной? Что им двигало? Все обман. Обман заволок в себя и грозит пальцем, а если я подвергаюсь смерти, вернее, убийству? Может, я еще чего-то не знаю? Я погружаюсь в неуверенность в себе, вспоминаю глаза Альчи, когда мы проходили мимо той самой мельницы, слезы предательства начинают наворачиваться, почему он мне не рассказал всю правду, на чей же все-таки он стороне? Альчи, милый, прости. Но все же во мне опять сомнения, это всего лишь догадки.
  - Ну, так какое твоё видение того, как внедрить аромат на подиум? - вытаскивая меня из сомнений, задает вопрос Элли.
  Я оживляюсь, опустить на дно то, что покрыто тайной, и, наверное, все может решить только разговор с Джонни.
  - Многим важен не только запах, также многие покупают парфюм по раскрученности бренда, заведомо влюбляясь в аромат, не ощутив его на своей коже. - останавливаюсь, оглядываюсь и удивляюсь красивым сиреневым полям, озаряясь под солнечными лучами, они отдают все краски синего и голубого, уходя в светлый фиолетовый, плавно в темный под сгибами облаков над ними.
  - А не в этом ли секрет обладать миллионами в евро?
  Я уставляюсь на него серьёзным взглядом.
  - Аромат - это власть, эмансипация, красота, извращенность, покорность или бегство от самого себя, оргазм, любовь, страсть, секс, все то, что мы можем связать с ароматом, мы как будто дезориентированы, ощущая нечто непонятное, и не можем точно сообразить, что все же с нами происходит и где находимся. - пылаю страстью к своим словам. - Аромату нужна история, как лекало для одежды. Как душа человеку, воздух для жизни, человек окружён ароматами, и ему нужно то, что он хочет, а не бренд, красивая обёртка. - опускаю руки, которые пытаются уловить аромат, витающий в воздухе. Выдыхаю и жду реакции.
  - Так что же ты предлагаешь?
  - Лучше вам показать, идемте. - беру его за руку и предлагаю войти в здание, в комнату Альберто, которая стала моей.
  Мы входим в его апартаменты, Элли удивленно все рассматривает, орган с флакончиками, рояль и трубы, выведенные в сады с цветами, но не уточняет, кто для них играет, он и так понимает, без каких-то объяснений. Он вдыхает аромат полной грудью, опуская в карман руку, и вытаскивает какой-то медальон на длинной медной цепочке и с дрожью в голосе говорит, осторожно крутя его в своих руках:
  - Даже после смерти любимые ароматы человека словно воскрешают его для нас. - бросает на меня взгляд, полный утраты и печали. Я сглатываю и протягиваю руку, чтобы взглянуть на эту вещь. Он подает его мне. Холодный металл овального яйца умещается в моей ладони. Цветы и завитки листьев умело укрывают тело медальона, поистине, ювелирное тонкое дело. Нажимаю на кнопочку сбоку, и он раскрывается перед глазами, как книга, чувствую запах свежескошенной травы с сеном, бергамота и травянистой лаванды, с нотками клевера, одновременно свежо возбуждающий и умиротворяющий. Мои глаза всматриваются в лицо молодой девушки с крупными завитками на голове, обрамляющими мраморную кожу жгучими, черными волосами, а аромат так пропитал ее образ, перенося сквозь призму лупы в прошлое.
  - Аромат 1898 года Le Trefle Incarnat Piver, это не просто жидкость во флаконе, это воспоминания о моей маме, ее улыбка, когда она надо мной склонялась, чтобы поцеловать, обнять и прижать к своей груди, ее встревоженный взгляд, когда я падал и разбивал колени в кровь, ее прикосновение к моей коже пересекаются с этим ароматом. Она его носила всю мою сознательную жизнь, и как только нуждаюсь в ее присутствии, раскрываю медальон и погружаюсь в свое детство, оказываюсь в ее объятиях, чувствую прикосновения, все то, что меня связывало с ней. Я смотрю на довольно взрослого человека и вижу в нем того мальчика, который с нежностью говорит о своей матери, так трогательно.
  - Это собственная история аромата, связанная с нежными чувствами, а как насчет массовой истории? Привязать часть людей к созданию аромата, открыть завесу и впустить их внутрь флакона, это как поймать душу у цветка и запечатлеть в стекле. - закрываю медальон и передаю его обратно в руки самого влиятельного человека в мире моды.
  Он убирает душу мамы в карман и тихо шепчет:
  - Я готов, - закрывая глаза.
  Я оглядываю комнату и ставлю Элли посередине, включаю музыку, раскрывающий по ноткам инструментал скрипки с аккомпанементом в рояле, она плачет, а он успокаивает, до глубины души раздирающая мелодия, дающая раскрыться лепесткам розы звучанию нот, унося в унисон музыке и аромату с дуэтом, проникая в самое сердце человека. Капаю иононы - химические вещества аромата настоящих фиалок - на шелковый платок, взмахиваю им по углам, достаточно далеко от носовых путей Элли, вызывая представления о благоухающем саде, добавляю пряные нотки аниса, восторженные аккорды бергамота, напоминающие игру света и тени, дождь. Влажная земля после дождя, остатки капель на изумрудных листьях поблескивают при свете, стрекот птиц над головой. Нотка Do врывается с необузданной силой, чувственной и сексуальной энергией. При первом ударе тяжелеют веки, ослабевают мышцы, и погружаешься в темноту, укутанную спокойствием и умиротворением. Нота Re кружит над головой, открывая верхушки роз, черная поляна из увековеченных цветов, могильный аромат, мшистый и дерзкий, внушая страх перед смертью, аккорд скрипки поддевает живое в душе и открывает сливочный вкус орхидеи и миндального печенья. Танцую по комнате, приближаясь к Элли с платками, капая нотки аромата не останавливаюсь, закручиваю звучание аккордов в представлении картинки. Нота Mi раскрывает бобы тонка, амбра и древесина секвойи отбрасывают комплексы и предрассудки, проявляют всю силу своей чувственности, сексуальности и откровенности, оголяют нежную натуру бутонов цветка, превращаясь в раскрытый цветок перед взором, вдыхая контрастность женственности и дикой страсти. Нота Fa - образ раскованной, дерзкой, покоряющей мужские сердца, проникает под кожу в ноте магнолии, наполняя сердце умиротворяющей и успокаивающей силой, давая возможность снять маски, откинуть фальшь и притворство, выпуская на волю самые смелые свои желания, превращая свежий глоток в счастье и свободу. Нота Sol - сломленная жизнью девочка, проданная в сексуальное рабство, где мать ее была боль, а отец - палач над мечтами, потеря сына, болезнь, унесшая красоту и властность над смертью воплощения в жизнь в ночном жасмине, источая росу нектара оргазма в созерцании удовольствия, вступают сразу в силу при попадании молекул на кожу, отпечатывая основное звучание парфюма в полном превосходстве тональности нот дикой розы, экзотической древесины, серого мускуса, пачули. Нотка La затихает, запечатывая всплеск эмоций, из черного превращается в яркие цвета жизни красок, целые поля и сок нектара персика, лимона, мандарина и душистого имбиря, придавая основу тому, что быть сломленным не означает умереть. Нота Si обладает эзотерическим вкусом, приторно сладким, насыщенным ароматом влажных тропиков, банановый, сливочный, карамельно-грушевыми губами властной женщины с поцелуем на устах. Утверждает сделать себя сильнее вопреки обстоятельствам, диктуя свои правила, тем самым крича о себе немым голосом, оставляя шлейф на долгие года.
  - Я хочу, чтобы о ней узнали, - шепчу и отхожу от его силуэта, встречая бурю эмоций на лице.
  - Элли, это... - задыхаясь от всплеска эмоций. - Невозможно выразить словами, как ты это делаешь?
  - Вы сами говорите, что аромат вас окунает в прошлое, так же и я окунаю, только туда, где мне важно, чтобы вы оказались.
  - Это поразительно, арт-директор придет в ужас - все менять. - в его глазах сомнения.
  - У нас не будет второго шанса произвести первое впечатление. - бегу к столу и достаю свои наброски, как установить декорации и где должен быть подиум.
  - Нам нужно по максимуму создать ощущение джунглей, но внутри самого сердца, где все будет происходить, должно быть черным. - на эскизах указываю джунгли и ограду посреди непроходимых мест, зашитое стекло, которое будет производить живые картинки, нам это нужно во время показа. - По периметру мы установим проекцию живой природы, сначала это будут птицы. - замолкаю и продолжаю: - Павлины в своей красочной королевской красоте, в дальнейшем будут звери: львы, тигры, пумы, леопарды, жирафы, создавая опасность для приглашенных, в огромных размерах, как на них несётся черная пума с открытой пастью, и прыжок с внушительными когтями, звук реалистический, как 5D-эффект. Около сцены нужен ров, куда засыплются тонны роз, и модели будут их давить ногами, люди будут чувствовать и раскрывать нотку за ноткой, которую мы будем давать во время показа. - Рисую схему подиума, и участок, где будет ров закрываться плотными дверьми. - А во время показа модели на конях будут проходить по бутонам соцветий, раздавливая и орошая аромат розы, по углам расставим фонтаны с живой водой фиалки, ароматной водой, на каждой десятой модели будет полотно, пропитанное эфирным маслом той ноты, которая должна идти в звучании. Таким способом мы добьемся нужного нам эффекта.
  - Ты хочешь эффект в ярком месте, но безликость создать?
  - Я внесу жизнь через аромат в сознание людям. Семь ароматов, семь мгновений, но мы можем только один презентовать, связывая с коллекцией, тогда и коллекция обретёт запах, ее будут помнить по аромату Do.
  - Ты дала названия ароматам как звучание музыкальных нот?
  - Да, они ведь как музыка, как долгое нажатие, медленно раскрываясь в своем звучании. - слышу отголоски ноты. - И так далее связать семь коллекций с ароматом, семь нот, семь ароматов. - закусываю карандаш между зубов, разглядывая старческое лицо, склонившееся над моим планом.
  - А дизайн флакона ты разработала? Нам нужно все связать воедино, нужна концепция аромата и показа.
  - Я могу только с ароматами работать, на это пока еще сил не хватает, - сгримасничала я.
  - Девушка Гибсона? - прислоняет кулак к подбородку, задумывается он.
  - Что это значит? Кто она? - сдвинув брови так сильно, что морщинка жмет мыслить трезво, пытаюсь прочесть его выражение лица.
  - Девушка Гибсона стала прототипом с обложки с характерной фигурой Барби, начало девятнадцатого века. Тоненькая талия, хрупкие ручки и невероятно пышный бюст, и еще эдвардианские волосы, то есть шиньоны настолько объёмные, что в них можно уместить целый трехэтапный торт. Девушка Гибсона превратилась в феномен рекламы парфюма Le Parfum Ideal, ее головкой украшали флаконы, а если нам украсить твоим лицом парфюм, и элементы одежды, будут мелькать на тканях изделия?
  Я усаживаюсь на стол, представляю себя не только на экранах и в глянцевых обложках, но и на одежде, которую будут носить миллионы.
  - Вы считаете, это гуманно? - тереблю свои волосы на голове.
  - Твое лицо - оно безупречное, возрождённая Клеопатра в белых тонах, почему бы и нет.
  Я заражаюсь идеей, представляя себя на золотых элементах отделки сумки в виде застежки, бляшек ремней, которые подчеркивают изящную талию, на золотых ювелирных украшениях, на наручных часах, которые показывают настоящее время жизни, на пышногрудой девушке, на вечерних платьях, на трикотажных изделиях, на спине спортивных костюмов, на тренчкотах. Я войду не только в сердце, но в обыденную жизнь людей, обволакивая собой со всех сторон, я стану иконой стиля.
  - Сто лет назад люди выделывали такие вещи, чтобы заявить о себе.
  - Вот мы и украдем их идею с лицом, ведь про фонтаны ты тоже подглядела? - игриво улыбаясь мне в глаза. - В 1920 году в Лондоне в одном из самых известных универмагов Селфридж разместил парфюмерию на первом этаже, где и по сей день функционирует, тем самым заманивая посетителей головокружительным благоуханием в огромный магазин, это в своем роде маркетинговый ход. То же самое и про фонтаны? Где-то я слышал, что один из владельцев таких магазинов установил фонтаны на первых этажах с ароматной водой, тем самым располагая покупателей к продуктивным приобретениям, одурманивая их ароматами, в каждой части магазина свое звучание.
  - А вы знаете немало про парфюм, - удивляюсь я. - Великий парфюмер Франсуа Коти, обладавший великим носом, как раз в эти же года предлагал свои ароматы владельцам крупных магазинов, например Grands de Louvre, но ему так часто отказывали, мол, ароматов достаточно, и в один прекрасный день он разбил бутылек с духами в торговой галерее, и женщины сбежались на аромат, как на мед, и стали интересоваться, чем же так приятно пахнет. Естественно, аромат был непременно принят в универмаг и в первые дни разошелся тиражом в пятьсот флаконов. Он стал известным, за 'Розой Жакмино' успех ожидал и другие его ароматы, он был гениальным предпринимателем и великим парфюмером своего времени.
  - Но ты не забывай о том, что он в дуэте с Рене Лаликом, с великим известным дизайнером, создал визуально привлекательную продукцию парфюмерии, что повлекло неслыханный успех сотрудничества на долгие годы. - я улыбаюсь во весь рот. - Но вы же не мастер по ювелирному стеклу?
  - Но у меня имеются такие, как тебе такое? - подмигивает глазом через линзы очков.
  Выдыхаю.
  - Значит, мы друг друга понимаем?
  - Знаешь, что, давай я все обсужу с арт-директором. - берет мои руки. - А тебе нужно хорошенько выспаться, чтобы двигаться дальше.
  - Я не усну, пока не буду уверена в положительном ответе. - сжимаю его руки.
  - Я понимаю, наш дуэт парализует всех, и его нужно представить именно так, как ты его видишь. Молодость иногда вдохновляет на идеи, мой ответ положительный, но! - взмахивает указательным пальцем вверх и приподнимает одновременно бровь на маленьком лбу. - Арт-директор - самый главный на этом вечере.
  Ловлю его палец в воздухе и тихо шепчу:
  - Я вам верю.
  Бреду в комнату детей в том же доме, где и моя спальня. Распахиваю двери, аромат моих крох ударяет по ноздрям, вздыхаю, вспоминаю, что они отправились в город с мамой и Татой. Ложусь на кровать Рози, обнимаю ее подушку, сворачиваюсь в калачик и проваливаюсь в сон.
  Просыпаюсь от резкого запаха лаванды, частицы сухой травы так и пытаются пощекотать волосы в носу.
  - Что это у тебя? - раскрываю глаза и вижу, как Рози на кровати, где я уснула, играет с зайкой, набитым лавандовой травой.
  - Мамочка, ты так долго спала, ты опять заболела? - тоненький голосок дочки скользит по слуху.
  - Нет, моя крошка, просто устала немного, вот и прилегла. - усаживаюсь на постели и подтягиваю дочь к себе на колени.
  - Это зайка с лавандочкой, - приглаживает зайке ушки к головке.
  - С лавандочкой? - с улыбкой повторяю ее слово.
  - Да, он волшебный, охраняет сны, - поправляет на нем синенькое платьице.
  - Очень красивый, а мне дашь его на одну ночку, чтобы он поохранял?
  - Так мы тебе купили, только не зайку, а взрослого зайца, он у тебя в комнате, пойдем покажу. - со счастливыми глазами тянет меня за руку.
  - Ох ты! Да, пойдем. - встаю и иду за дочкой.
  Заяц - и впрямь зайчище.
  - Ого! - встречаюсь с мамиными глазами и Кристофером.
  - Ну, это все вопросы к Рози, это она тебе такого выбрала. - разводит руками в стороны мама, озаряя огромного зайца, сидящего на моей кровати, в мелкий синий цветочек из ситца.
  - Мама, ты ведь большая, и заяц должен быть большим, чтобы тебя защищать, правда, красивый? - обнимает почти в рост себя, моего защитника.
  Я улыбаюсь и плюхаюсь н постель в обнимку с зайцем и Рози, озадаченно смотрю на свою красивую маму.
  - А ты куда собралась? - с удивлением рассматриваю ее вечерний наряд.
  - Я тут немного похозяйничала и взяла у тебя платье в шкафу, надеюсь, ты не против.
  - сменяет тему мама, оглядываясь в зеркало.
  - Бери все что хочешь и даже не спрашивай. - пристально смотрю на нее. - Ты мне ответишь, куда ты?
  Она выдыхает и быстро тараторит:
  - Меня пригласили на ужин.
  - Кто? - встаю с кровати и подхожу к ней.
  - Элли. - кладет мне руку на плечо. - Но без тебя, только мы вдвоем.
  - Мама? - нервно улыбаюсь. - Ты знаешь, сколько ему лет?
  - Дочка, я просто иду ужинать, и точка, - еще раз оглядывается в зеркало. - Не жди меня, укладывай детей, и сама ложись, ты вообще забываешь спать со своей работой. - целует меня в щеку, взмахивает блондинистыми завитками волос, окрыленная новыми ощущениями, скрывается за дверью.
  Я долго улыбаюсь, не веря в то, что с мамой происходит, она вся светится от счастья. качаю головой.
  - А кто со мной сверчков смотреть? - кричу я деткам, вспоминая про их светящиеся, зеленые попки в темноте, скопившиеся над соцветием лаванды.
  Утро, растягиваюсь на своей кровати в обнимку с Рози и Кристофером, целую по очереди крох в макушку, застываю взглядом на их закрытых глазах, улыбаюсь новому дню, который сулит хорошие новости. Принимаю душ, спускаюсь на кухню, где встречаюсь с Элли.
  - Ранняя пташка? - здороваюсь с ним, присаживаясь за стол напротив, и прошу завтрак у нашего повара Кристис, творожные оладьи с кленовым сиропом и ягодами. И обращаюсь взглядом к Элли.
  - И тебе доброго утра, - причмокивая, здоровается он.
  - Это что вы тут выдумали на счет моей мамы? И как ваш ужин? Только не думайте, что я не знаю, - прищуриваю глаза, прощупывая его реакцию.
  - Сколько вопросов с утра. - его очаровательная улыбка и смущение.
  - Я так понимаю, возраст не имеет значения?
  - Ну, все, хватит, мне неловко, - закрывает лицо кружкой чая и прячет глаза в нее.
  - Хорошо, это ваше дело, лезть не буду. - глотаю воду из бокала и смотрю на горы из окна.
  - Ну, в общем, я этого и ожидал, прости, - цепляет меня простодушием.
  - Вы обсудили с арт-директором планы? - перехожу к работе, опуская неловкость про маму.
  - О, это что-то, и не только, обсудим сразу после завтрака, - приступая к еде с огромными глазами.
  После завтрака мы проходим в лабораторию, где на столе лежат эскизы дизайна бутылочек для духов.
  - Как чудно. - подхватываю распечатанные листы. - Когда вы так быстро все устроили?
  - Работа не спит, ты же говоришь, ночь для другого создана.
  - Ох. - любуюсь маленькими ювелирными работами. - Я так понимаю, это подвески? - вникаю в суть набросков.
  - Да, все верно, твои духи имеют свойства магии, не так ли? Они не на повседневку, ну, по твоим семи нотам, пускай останутся лимитированными коллекциями только для избранных в золоте и алмазах, не каждый сможет позволить бутылочку духов в стоимость автомобиля, правда? Но мы это сделаем, любопытство людей порвет, а особенно услышав аромат на показе... - закрывает глаза, трясет головой и телом, как бы танцуя. - Это фурор, аромат на груди, ближе к сердцу. Разглядываю свои ноты. Нота Fa - на нити из белого жемчуга, глубокий синий сапфир. Закрываю глаза, слышу его аромат, трепет сочного зеленого мандарина, спелого бергамота, вклиниваются душистые ноты имбиря, терпкого кардамона, кедр, мускатный орех, удивительно волшебная дикая роза. Мурашки от пробуждения сочного аромата.
  - Да, я бы, и сама не отказалась от такого великолепия на своей груди, современность и стиль, сильный стержень, строгость и одновременно лаконичность полного комфорта и абсолютное превосходство в своей сексуальности.
  - Все этим сказано, не правда ли? - подтверждает Элли.
  Парфюм Re - на изящной тоненькой золотой цепочке ромб из чистого золота с маленькой крышечкой в виде розочки на древней пирамиде среди песков.
  - М. - сжимаю губы плотно, представляя. - Динамичный и интригующий коктейль легкости и чистоты, завораживая оттенками солнца, красного имбиря и бергамота, сердце бьется в ауре цветущей магнолии и сладкой айвы. Мир жаркого лета, красивая и дерзкая, бросая вызов всему. - Невероятно, я захлебываюсь, тону в предвкушении демонстрации ароматов, этот точно нужно летом демонстрировать. Передвигаюсь дальше. Парфюм Mi - черный шар усыпан бриллиантами, а сверху колпачок из букета цветов, тонкая ювелирная работа. Черные бархатные ленты лягут на тонкую шею дамы в строгом мужском костюме или в платье с открытым декольте, однозначно, притянет немало взглядов мужчин и не только, ведь аромат отличается своей экстравагантностью, богемностью и женственностью. Он яркий и выразительный, подобно этому бутыльку пьянящей туберозы, волнующей розы, а также соблазнительной и кокетливой вишни. Do - черная жемчужина, хм, интересное решение на агатовой цепочке. Читается нежность лотоса, терпкость белого меда, пересекается нота насыщенной амбры и кашемирового дерева, поистине утонченный перелив сандала и ветивера в одном флаконе притягательного аромата. Sol - брутальные массивные звенья, держащие восьмиугольный хрусталь, обрамлённый в ажурную кайму из золота. Роскошные цитрусовые аккорды удачно соединяются с ягодным акцентом черной смородины, сладкой клубники, розовой малины, с нотками спелой сливы, с насыщенным мускусом, восточными пряностями, пихтовым бальзамом. Громкий, кричащий, запоминающийся шлейф не оставит без внимания. Si - красное сердце на золотой нити. Адское пламя означает жизненную силу и власть, рубиновое сердце пронзит душистым базиликом с едва уловимым оттенком лимона и гвоздично-перечной нотой, мяты и влажных лепестков магнолии. La - маска моего лица, фирменный знак! Утопаю в мечтах, черное золото обрамляет мои глаза и губы, выделяя изящный носик, Элли, я вижу Элли. Дрожь и воспоминания о ней, как рядом она дышала, обнимала и делилась собой, отдавая мне всю себя. Она в моем сердце, и этот аромат посвящен именно ей, тринадцатая нота ее нектара, он будет недосягаемым, действительно редким и недоступным - он только для меня. Бесконечная красота женщины, ее таинственный взгляд, способный заворожить с первых секунд, волнующий, подчеркивает лучшие женские качества в бархатном ореоле с чистой соблазняющей сексуальностью. Ром и сахарный тростник, воздух пропитывает табак и сахарная пудра, лаванда, бархат амбры. Сухая сладость сандала, томная горчинка ветивера, ваниль и волнующая нота пачули.
  Тяжело и волнующе дышу, руки не перестают трястись.
  - Ну что скажешь? - придерживает меня Элли за талию, боясь, что я упаду.
  - Это то, что надо, вы и впрямь знаете свое дело.
  - У каждого у нас своя миссия в этой жизни, не так ли? Такому умению слышать аромат нужно еще научиться.
  Я бросаю взгляд на него и тихо шепчу:
  - Место?
  - Ах да, не так все сложно, все устроим и уже начали отшивать коллекцию к презентации парфюма. И мне нужны твои мерки, ты в чем будешь, есть идеи? - достает метр портного для снятия мерок с меня.
  - Да, черное платье, открывающее декольте, в пол со шлейфом.
  - Черное?
  - Черное. - всматриваюсь в его изумление. - Все черное, я раскрою краски, вы не сомневайтесь.
  - Я не сомневаюсь, черное так черное, я сам для тебя сошью.
  - О, я признательна.
  - А с тебя парфюм, не так все просто. - начинает снимать мерки моей фигуры. - Буковая роща в Сорьяно-нель-Чимино на склонах древнего вулкана, мы сможем там воспроизвести то, что ты задумала.
  Я излучаюсь в полной ясной улыбке, я счастлива, поистине счастлива. Такие эмоции, которые сейчас плещутся в моем сердце, хочется запечатать в памяти и сохранить на долгие годы, о таком даже не могла мечтать, и только сейчас это осознаю, потеряв свою Элли, ведь благодаря ей, сейчас воплощаю ее планы, которые она вынашивала всю свою жизнь. Вот ведь поворот бытия, я встаю на ее жизненный путь и принимаю крест на себя, и я донесу его до нужного места, как бы сложно и больно мне не было, но вначале всегда кажется - смогу, но я готова, готова ко всему, ведь из меня вынули душу и распяли на этом кресте, который я же и взвалила на себя, страх перешагнув с гордо поднятой головой во имя истории, во имя всего того, на что я пошла.

  След в истории

  Буковая роща действительно производит впечатление, вошедшая в десятку самых древних листопадных лесов. Вековые экосистемы с богатым биологическим разнообразием. Семьдесят гектаров высокоствольных деревьев сорок метров в высоту, пять метров в ширину, продолжительность жизни - пятьсот лет. Уму непостижимо, сколько мудрости и энергетики в этих стволах. Мох стелется ковром, изумрудными оттенками, шум горных вод и очертания незамысловатых озер. Поваленные древние деревья, усыпанные грибами и мхом, пропитанная влагой и сыростью земли. Стук дятлов, пение птиц, журчание воды, треск покачивающихся деревьев на ветру, свист листьев призывает прислушаться к природе, где все и должно произойти. Подготовка идет полным ходом, я ни на минуту не покидаю место воспроизведения декораций, тщательно контролирую холодильник для роз, как срабатывают электрические двери, запускаю фонтаны посреди рощи, расставляем пышные деревья гардении, раскидистые, белые соцветия и гигантские монстеры с огромными резными листьями, придавая роскоши и загадочности в сочетании с черными оттенками зала. По периметру квадрата высокие стеклянные проекторы для воспроизведения графического фильма. Черный подиум, черная полукруглая сцена с глянцевым покрытием, отражающая небо сверху, черная глянцевая мебель, кресла для большого количества гостей и знаменитостей. Постоянные репетиции, прогон моделей по подиуму, дрессировка коней, подгонки и стыковки музыки - я участвую абсолютно во всех сферах объединяющего мероприятия в честь имени Элли. Волнений нет, все спокойно, принимаю ванну в розовом масле, пью волшебный эликсир, я готова. Мое отражение в зеркале - явно не меня, внутренне и внешне я изменилась, во мне всепоглощающий огонь затмевает ту девочку с конопушками на лице и рваной челкой на лбу, того монстра с обвисшей кожей в заляпанной домашней одежде, постоянно ждущей мужа, когда тот нагуляется и соизволит обратить внимание на нее, несчастную и опечаленную, с боязнью взглянуть на себя в зеркало. Надеваю маску на лицо с ароматом Элли, вживаюсь в ее образ роковой женщины, погружаюсь в ее сознание и бесстрашие перед трудностями. Я та, которую сделала себя сама, я та, которая стремится стать тем, которой заслуживает и идет вперед, возвышаясь и возвышаясь над трудностями и человеческими слабостями. Ночь, я стою в черном платье перед тысячами людей, ждущих моего выхода, открываю мир аромата и погружаю всех в сладкий сон. Черный корсет оголяет плечи с перьями смоляного павлина, достаточно пышное и уходящее в тяжелый шлейф в хрустящей ткани тафты. Медленно выхожу на скользкий пол, тяну за собой вороных скакунов, украшенных черными розами, в черных масках на мордах. Цепи стучат о пол, звенья трутся друг о друга, аккорды басов, глубоких и погружающих с каждым шагом в гипноз, гости в полной темноте под красивую спокойную, синтезаторскую музыку погружены в таинство звуков. Три коня, и я встаем на свои точки, включается тусклая подсветка, видны только черты силуэта в полном мраке под нашими телами, и озаряет смоль траура. Я поднимаю руки, гремя цепями, и закрываю глаза. Полная тишина, ни единого звука, ни единой ноты аромата. На глазах зрителей кони рассыпаются на миллионы лепестков роз, одаривая их мгновенным ароматом взрывного морского бриза, мятной магнолии и пачули, закручивая и раскрывая нежные, но одновременно яркие ноты капризного и переменчивого волнующего моря. Горы, за ними яркое солнце с копившимися тучами в ускоренной съёмке, облака утекают свозь расщелину гор, как песчинки элегантных аккордов сицилийского лимона, яркого жасмина, зеленого бамбука, сочных спелых яблок. Поле неотразимой и прекрасной белой розы, упоительна прохладой и тишиной, прекрасна, восхитительно волнующая, со шлейфом кедра, амбры и мускуса. Необыкновенно красивое звучание музыки с наложенными аккордами аромата. Выходит, на сцену Элли, я сдергиваю маску, и мы с ним под руку спускаемся со сцены в проход между рядами и гордо делаем шаги, фотографы и телевизионщики пищат от таких кадров, уже представляю заголовки газет и журналов, ролики по телевизору. Но мне не до этого, мы ступаем, гордо озаряя всех своими улыбками и светом. Открываются двери с розами, включаются фонтаны, появляются модели верхом на конях, каждый десятый конь несет шлейф новой ноты, раскрывая аромат, нотку за ноткой парфюма ELLe GOLd - Fa. Показ открыт прет-а-порте де люкс and haute couture эксклюзивные модели с моим изображением на тканях, изготовленных по заказу самого именитого Элли Голдена модного дома ELLe GOLd.

  Кто он

  - Это что-то! Все в полном восторге, такого никто еще не видел, ты превзошла всех. Конкуренты - придавлены огромным тяжёлым камнем. Я считал, что на пике своей карьеры, но оказалось, гора еще выше моего стремления и мне есть куда подниматься. Ты вселила в меня светлую высь, я рад познакомиться с тобой, Элли. - его трясущиеся руки обнимают меня, губы покрывают мелкими поцелуями.
  - Так оно и должно было быть, теперь нас ждет следующий аромат. - радуюсь вместе с ним, обнимая его в ответ.
  - Пробную коллекцию разобрали, и заказ превышает все нормы, которые когда-либо мы продавали, это признанная слава, Элли, ты легенда, ты знаешь об этом? Тебя люди боготворят, весь вечер только о тебе и говорили, так всю коллекцию смели, даже бижутерию - и то забрали. У нас работы выше крыши, наши заводы нагружены работой днем и ночью. Мир сошел с ума, это какое-то сумасшествие, - не перестает отвешивать восхищение от показа.
  Я смотрю на его безумную восторженность от фурора, во мне радость, но эмоции контролируемые, я умею управлять собой, держу себя в руках, ловлю на мысли: я спокойна и равномерно распределяю энергию, или потому что просто выжатая, как лимон после контакта аромата и с тысячами людей, которые просто опустошили, как весь парфюм из флакона, и вместе с ним коллекцию, которая не дошла до масс.
  Пока мы обменивались впечатлениями, вижу на площадке Джонни. Его белый смокинг, устремленный на меня взгляд, шаг за шагом приближается к нам с Элли.
  - Элли, вы идите отмечать нашу победу пока без меня, с мамой, она вас ждет, я догоню.
  Он оглядывается и встречает взглядом Джонни, лицо старика бледнеет, и улыбка сходит на нет.
  - Добрый вечер, Жонне Шарш. - подает руку афроамериканцу и со страхом пожимает ее, озаряя меня встревоженным взглядом, удаляется.
  - Здравствуй, Ада. - Подходит ближе, протягивает руки, берет меня за плечи, притягивает к себе и нежно, чуть прикасается к моей щеке губами.
  - Здравствуй. - млею от его аромата, в голове посылы сладкого предвкушения, все мои клеточки заликовали при его прикосновении и раскрылись нежным благоуханием на черную кожу, нежная мята с горьковатым вкусом лилии. Но все же я собираю свое тело, как слизь с песка и отшатываюсь с пьяными глазами от него, скрещивая руки перед собой.
  - Поздравляю, сегодня ты особенно блистала, твое проникновение под кору головного мозга на атомном уровне. - ловит мой взгляд, вдыхает меня, чувствую его натиск. - Альчи смог тебя научить. - всплеск крови в моих жилах.
  - Я ему за многое благодарна, он смог меня раскрыть. - стараюсь держаться ровно, чтобы не убежать от него подальше в лес.
  Вокруг расхаживают рабочие, они рассоединяют декорации, разбирают конструкции сцены, громко вскрикивая, стуча и шумя металлом, кто-то напевает знакомую мелодию, а кто-то сливает воду фонтана в стеклянные бутыли, укладывает в огромные корзины и относит в грузовички, несколько дам ходят собирают мусор и тщательно оглядывают каждый угол, крутясь около нас. Смотрю ему в глаза, они такие родные, черные, бездонные, ровные черты лица не дергаются в сомнениях, гладкая кожа на щеках - признак того, что тщательно выбрился перед показом. Он идеален, как и в первую нашу встречу, жду его слов, хоть чего-то. Во мне ураган захлестывает вопрос за вопросом. Как мне хочется на него вывалить весь шквал и услышать ответы на мои вопросы, но вместо этого просто жду от него хоть намек на то, что он желает мне раскрыться и прояснить все до конца.
  - Поужинай со мной, - протягивает мне свою черную ладонь, раскрывая пальчик за пальчиком с безупречным маникюром, с нежной ноткой в голосе, обволакивая мой разум. Как мне хочется бросится в его объятия, уткнуться в грудь и утонуть в нем, убежать с ним хоть на край света, про все забыть и быть только рядом, дышать одним воздухом и рассказать обо всем, чтобы он прижал и тяжело дышал в ухо, чуть посапывая, укачивая в своих руках.
  - Я не знаю даже, как к тебе обращаться, ты стал чужим. Мне пора, я устала. - смотрю на его ладонь и выжимаю из себя эти фразы, вспоминаю лицо Элли, ее слова 'Он мой'. И как только собираюсь идти вперед, он останавливает меня взглядом и говорит:
  - Ты изменилась, как я и предполагал. - тяжело дышит в мою сторону, обдавая свежестью ночной мяты. - Ты нашла мое письмо? - отвечает мне на свой вопрос. - У меня два имени, мое послание было с умыслом, кольцо с инициалами одного человека, которого ты не знаешь, и письмо от другого человека, которого ты знаешь, и я точно уверен, что твои чувства ко мне только усиливаются, Ада.
  Ну, вот этого я не люблю, когда мне что-то хотят внушить.
  - Так для меня ты Джонни? - сверкаю искрами ему в лицо. - И Ада умерла, ведь ты был на ее похоронах. Джонни, я правда устала.
  - В каком смысле умерла? - удерживает меня за локоть, приятно сжимая, нежно, что у меня ёкает сердце, моя кожа явно отвечает другой реакцией, нежели мой мозг.
  Распрямляюсь и выдыхаю, он не знает, ему никто не сказал, тайна ушла вместе с Элли, и правда она ему не рассказала, и даже Валан. Подтверждая этим самым, что он и впрямь опасен для меня. Но теперь он ничего сделать не сможет, интересно, Альберто ему рассказывал о чем-нибудь, и вообще, что он знает?
  - Джонни, я Элли Голд, а Ада Мозес умерла, неужели ты так и не понял? - доношу ему факт.
  Его лицо меняется в мгновение, явно он не знал, а какие документы он тогда подписывал в день смерти? Что он делал в комнате оглашения наследства?
  - Какого черта? - впервые вижу его негодования, глаза звереют на мое удивление, он не может с собой справиться. - Что за цирк вы устроили с Элли?
  - Значит, ты и вправду не знал? Как жаль. - цинично произношу 'жаль', понимаю, что ему больно.
  - Вы за моей спиной ограбили меня?
  - Ограбили? - всплеск эмоций на моем лице, значит, он все же покушался на жизнь Элли?
  - Твой план рухнул, Джонни, ты недооценил нас.
  - Какой план, Ада, что ты несёшь? - его догадки проникают в него колким ядом.
  - Я не Ада, я Элли, ты не понимаешь? Мне паспорт показать? - начинаю выпускать иголки.
  - Значит, Альчи на вашей стороне? Мой сын, как он мог?
  Альчи, а не наоборот? Что он имеет в виду?
  - Альчи признался. - все, что я могу ему выдавить с комом в горле.
  Он сверкает на меня огненным шаром.
  - Ничего не понимаю, пожалуйста, успокойся, давай поговорим в более тихой обстановке, - озираясь по сторонам на расходившихся мимо нас людей в желтых комбинезонах с крупной надписью на спине 'ELLe GOLd'.
  - Прости, но нам не о чем говорить. - сдерживаю слезы, пытаясь рвать все, между нами, и чем скорее это произойдет, тем лучше для нас обоих.
  - Значит, моя попытка спасти тебя не удалась, ты вязнешь в грязи, как и Элли, и это приведет, поверь мне, к не лучшему результату. - давит, только на что? На мои чувства к нему? Да у меня к этому человеку неземные чувства, и как мне хочется вцепится в эти пухлые губы, но лишь отвечаю:
  - А сегодняшний вечер убеждает меня в обратном. - смотрю на него, пронзая правдой. Я обернула силу парфюма в другое направление, не в похоть и разврат, как это было внедрено в душу Элли с самого первого дня ее жизни, ее обрекли на сексуальное рабство и мне пытались навязать это, а я разрушила все, все планы Джонни, или как там его зовут, я стыну, вернее, хочу остыть, спрятаться от этого обжигающего взгляда.
  Он ухмыляется.
  - Прости. - располагается ко мне с теплой ноткой, голос бархатный, он проникает в меня и ласкает мою душу.
  - Все, что ни делается, к лучшему, это опыт, который помог мне найти то, что действительно приведет на Олимп, ведь ты и сам мне говорил, помнишь? - подлавливаю его измученный вид. - Я легенда. Или это не входило в твои планы? - не знаю почему, беру его теплую руку в свою и спрашиваю то, что меня так действительно тревожило: - Ты пытался убить Элли вместе с ее... с твоим родным сыном? - сжимаю руку и жалобно смотрю ему в глаза.
  Он наклоняется ко мне и всматривается в черноту моих глаз.
  - Я всем сердцем любил ее и продолжаю любить, и как я мог подумать об убийстве? - жалость в голосе.
  - Но все факты говорят об этом, - обрываю его.
  - Кресло в машине подкрутил я, догадывался о содеянном. Другого варианта просто я не находил, это произошло довольно быстро, я желал ее спасти, не смог бы дальше существовать. - сжимает ладонь и ласкает пальцами мою кожу.
  Кресло, да, в деле, верно, Элли это упоминала, но все-таки была не уверена. Вспоминаю ее лицо, когда она это рассказывала, страх кружился в ее сознании, но слепая любовь усыпила, запутала, и у нее не было выбора, только верить. И мне бы хотелось в это поверить, как же этого хочется.
  - А как же сын?
  - Мне жаль, я по сей день скорблю по нему. - неискренне, нет, не те слова, не с таким выражением лицевых мышц, я не верю.
  - Я про Альберто, ты все оформил на него и сделал гарантом, это был план с самого начала, ведь никто и подумать не мог, что белый голубоглазый мальчишка - твой сын и, соответственно, завод, который является гарантом, твой по сути, потому что вы одно целое, и ты решаешь избавиться от всех сразу, но Элли каким-то чудом спасается, ты оставляешь ей жизнь, надеясь, что она не выкарабкается из горя и останется в психиатрической больнице с пробитой головой, и справка даст тебе полную силу над половиной ее бренда. - перевожу дыхание. - Вроде все, и за правду сойдет, отмазал ее от тюрьмы, потому что повлекло бы грязь на бренд и тебе бы не удалось внедриться, пока она сидит в стенах заключения. Пришлось ждать, а время уходит, возможно, ты спланировал следующую ее смерть, а может, и тебя все устраивало, ведь ее аромат стал приносить больше денег в закрытых клубах для элиты, она вновь стала секс-рабыней, а позже ты узнаешь о ее смертельной болезни, и тут решаете найти меня. - коротко смеюсь. - И пытался мне внедрить и передать ее способность, занять ее место на Олимпе оргазма и собирать сливки. Но что-то пошло не так, Альчи все меняет, и знаешь, я ему верю, хотя верила тебе. - убираю свою руку из его, которая то сжимается в судорогах правды, то разжимается. - Жонне, тебе лучше исчезнуть из моей жизни и из бизнеса Элли, это ее, и все то, что она передала мне, будет жить по-иному. - делаю шаг назад. - Ты раскрыл меня, сделал сильной, более чем, ты не представляешь, как мне было плохо, я не жила, а существовала, и только один лучик был впереди - это Элли. Я была одна, ты позаботился обо всем. Знаешь, иногда даже забавно, перекручиваю все в своей голове, перестала спать, потому что покоя найти не могу и все думаю и думаю: ты можешь в меня войти, и пару раз я позволяла тебе это, потому что тот флакон был с твоей нотой, ты все умело сделал, ты на расстоянии меня контролировал и не подумал о том, что моя сила может проникнуть и в твой разум и открыть твои карты. - зависаю над его круглыми глазами о правде. - Я выросла, не та уже девочка стоит перед тобой, не та. И какие бы я чувства к тебе не испытывала, могу справиться, только нужно время, и прошу, дай мне его, ради всего святого, что осталось от Элли, отойди в сторону, перестань бороться. Я не сдамся, не сломаюсь больше, я уже сломлена и чувствами, и предательством, и унижением, все пережила, сталь непробиваема, ты ведь знаешь, Джонни. - о, как это имя произношу, оно останется во мне до последнего вздоха.
  - Я люблю тебя, люблю, - прильнул, обжигая моим ледяные губы. Я таю, мое сердце обволакивается в нежные цветы роз, легкий ветерок утра, его спина, с белыми лилиями, оголяется, я скольжу по ней, вдыхаю запах его кожи, легкое головокружение. Нахожу силы и отстраняюсь от него, упираясь руками в его грудь, мне сложно устоять, держусь, слезы катятся из глаз, я не могу говорить, а только смотрю в черные глаза, которые сверкают в слезах.
  - Прощай, мне пора, Джонни. - убираю ладони с его груди, а его руки, которые жаждали меня, только меня, отпускают мою талию. На трясущихся ногах ступаю вперед, они путаются между собой, боль стелется из самого сердца, растекаясь по венам и всем конечностям. На ходу смахиваю слезу и как могу быстро удаляюсь от него. Чернота накрывает меня с головой. Через побег по темным ущельям леса, все же набредаю на тот ресторан, где радость и вкус победы кричат в громких тостах и поздравлениях. Там собрались люди, которые действительно прошли круги ада вместе с Элли и смогли отстоять ее честь, и это Элли Голден, он меня приобнимает, крепко сжимает плечи и спрашивает:
  - Все хорошо? - разглядывая мои заплаканные глаза.
  - Теперь все хорошо, теперь все будет хорошо. - обняв его крепче прежнего, чувствую от него заботу и чистоту намерения.
   Рейк, его юрист, вздорный и эмоциональный парень, который все же одаривает меня своей улыбкой, когда вхожу и встречаюсь с ним взглядом. Валандер, счастливый, с раскрасневшимися щеками от игристого вина, распахнувший мне свои объятия и подающий вино. Арт-директор Кришаян Мария с грузинскими корнями, явно показывая свою пылкость в том, что она делает, жгучая брюнетка с грубыми чертами лица за сорок. И еще человек десять, с которыми мне предстоит познакомиться, явно важные и почтительные в круге Элли. Моя мамочка с ясными глазами, и тот факт, как она жмется к Элли, было несложно прочитать в ее глазах о любви к нему, но ее поддержка чувствуется во взгляде и неким прикосновением во время веселого застолья в уютном, местном ресторанчике на обрыве скалистой местности с видом на море, на уединенном зеленом мысе, окруженном полукругом остроконечных скал, освещённом старыми маяками и поблескиванием на воде прожекторов. Наш лайнер, на котором мы жили здесь во время недели моды, служит нашей гостиницей и домом, и не только для нас - и для наших гостей. Эта идея нам пришлась по вкусу, и я всех приглашаю в далекое путешествие на нем. Если честно, нам всем хорошо, и мне, когда Рози укладывается на моих руках, засыпает, и неохотно отрывается из моих объятий, когда Тата ее тянет в наш огромный номер на лайнере. Кристофер перезнакомился с мальчишками - сыновьями из нашей компании, и они весело проводят время на территории ресторанчика, раскачиваясь на гамаках, развешанных между деревьев, и подстреливая кошек из рогаток, что сами и смастерили на коротких уроках, старого рыбака.

  Он не отпускает

  Наш номер на лайнере с собственным бассейном и выходом на террасу, укрытую зелёными растениями, мы отчаливаем от берегов солнечной Франции, по Средиземному морю через Италию, Грецию, Израиль, Оман, Бахрейн, Катар, ОАЭ. Первое знакомство со сказочным миром, начиная с неба пастельных тонов от небесно-голубого до дымчатого-серого, с неповторимым сиянием до средневековой архитектуры, крепостей Савона. Исторический порт Афин, библейская гора Кармель на Средиземноморском побережье, аллея Луи, сады Бахаи. Акабский залив Красного моря в порту Иордании, дайвинг, прекраснейшие пляжи с мягким песком, мечеть султана Кабуса, старые рынки арабских городов с извилистыми улочками и с маленькими магазинчиками. Персидский залив на берегу Доха с небоскрёбами в арабском стиле. Ну и, конечно, Абу-Даби с набережной Корниш, оазисы острова Сир-Бани-Яс с экзотическими животными. Формула 1 на почетной трассе Яс Марина и Феррари-парк для развлечения не только моих детей, но и взрослых. За долгими разговорами с Элли, мамой и детьми. Все так было гармонично и спокойно, как Элли однажды выразился, когда забирал маму в кинотеатр на борту моего лайнера: 'Жизнь начинается не тогда, когда мы родились на свет и вдохнули полные легкие, а тогда, когда мы понимаем осознанно, что счастливы, даже когда уже не молоды телом, но душа не имеет свойства стареть'. Мама переезжает в люкс Элли, и они днями и ночами не выходят из него, а если выходят, то, как дети, не отпуская руки друг друга, счастливые лица и переглядывания, давая понять, что он или она - центр вселенной. Мне радостно наблюдать за их скорым романом, который выльется в свадьбу века. Но за спокойствием и умиротворением стоит он, аромат дикой мяты с горькими нотами лилии, афроамериканец, тот, кого сердце не отпускает. Багровый закат, плещутся волны о борт корабля, вспоминаю поэтапно Джонни, ищу хоть малейшую зацепку в его оправдание, но только глаза и вкус губ затмевают мой разум, не давая трезво оценить смысл жизни. Отголоски его фразы: 'Я люблю тебя', - таю, пускаю слезу, и вновь обвиняю его. Но иногда мне удается стереть его из памяти, в такие моменты, когда Элли с Рози начинают придумывать детскую коллекцию для девочек и подростков, он из-под руки карандашом вырисовывает эскизы невообразимой модной детской одежды, каждый элемент или оторочку на манжетах джемпера, цветовую гамму, пуговку, так умело и реалистично, в красках, а Кристофер дополняет детали в мальчиковой коллекции, так рождается детская серия бренда. Увлекает меня то, как сын знакомится с капитаном Корни Эргасони и начинает изучать управление судном, вовлекая себя в это дело и днем, и ночью. А в это время мы с Рози творим детскую линейку парфюма, фруктово-цветочных нот, где порой удивляет своими способностями соединять ионы синтетических молекул, которые были в той комнате, где я впервые испытала невероятные эмоции, где я познала себя, именно та каюта была тем местом, где можно создавать неповторимые мелодии и незабываемые шлейфы. А также мне приходится вникать в работу моего лайнера, разбирать, кто и какой ресторан у нас арендует, или кинотеатр, или магазины, какая оплата за аренду и на каких условиях, обслуживание судна, что, и где, и как, в общем, мне приходится изучать много документов, подписывать договоры с новыми клиентами и формировать круизы в разных направлениях, с какими фирмами мы работаем, и какая у нас реклама, и какие направления, в каких портах он останавливается и заправляется, технический осмотр, ремонт, замена деталей и многое другое. Мне нужно досконально все понять, потому что это мое, и мне надо сделать его еще лучше, решив поменять интерьер, произвести ремонт нескольких помещений, заменить бассейны, детские площадки и игровые зоны, работы провернуть предстояло достаточно много, чтобы не вспоминать черные глаза
  После долгого путешествия мы возвращаемся в белый дом, грусть наваливается с бешенной волной, все у меня есть и все получается, я счастлива со своими родными их новым подвигам и впечатлениям, но все-таки так и не дает свободу чернокожий. В каждом слове, в каждом поступке и даже посреди ночи он всплывает, то образ, то фраза, то его прикосновение, то та ночь, когда разбивалось стекло, то та, когда я смогла воссоздать его из молекул извне. Три месяца контракта переживаю вновь и вновь, Элли, Альберто, Рикардо, Диего, Сандро, Митяй, и никогда не вспоминаю за долгий, но продуктивный год работы Адриана и старую прежнюю жизнь, ее как будто не было. Только несколько раз по просьбе сына я отправляла своих людей разузнать, как и что в его жизни происходит. Меня не удивляет тот факт, что он продал квартиру и переехал жить в свой офис, каждый день новая женщина, разгульный образ жизни, и ни разу не подал весточку и не задал вопроса: как мои дети? Ничего, ему, наверно, хорошо, его чувства меня не трогают, поступки говорят сами за себя. Кристофер пытался с ним встретиться и звонил ему изредка, но у Адриана всегда были заняты дни, чтобы найти пару часов для своих детей, и по телефону он-то и не стремился общаться, так что Кристофер просто переболел к нему и оставил эту идею с отцом. Сынок переключился полностью на Элли. Бесконечные разъезды, работа, заводы и поместье в провинциях его хором, то у нас в белом доме, жизнь насыщенная и яркая, но только длинными ночами в одиночестве, могу включать воспоминания и наслаждаться каждым мигом, прожитым за три месяца, смерть Элли, и Джонни. Он так и не появлялся, ни весточки, ничего. Альберто тоже исчез, они просто испарились из моей жизни, но не из памяти, они глубоко в сердце. Но однажды мне приходит мысль, и я не могу от нее избавиться долгое время. Во время бессонной ночи достаю тот самый флакон Джонни, наношу несколько капель на обнаженное тело, открываю окно и, глядя на черное море, медленно взываю к Джонни, вспоминаю его аромат, прикосновение, дыхание, представляя его ласки, взгляд, и слезы, и оправдания, поцелуй, как в реальности, покусываю губы и чувствуя послевкусие малины, его целиком, татуировку, как руки Элли вырисовывали ее, то утро при легком ветерке. Он рядом и держит за плечи, нежно прикасается пухлыми губами к моей оголенной коже. Я зову его мысленно и, наверное, эта самая большая ошибка в моей жизни. Предаю в первую очередь себя и память Элли, ее сына и все то, что она мне дала. Слезы вырываются на щеки. Закрываю окно, опираюсь спиной о стекло, рыдаю во все горло, боль ползет наружу, не могу справиться собой. Она берет в свои тиски вместе с любовью к нему, и я чувствую, что он меня желает, его глаза говорили мне об этом, и я это видела, но не могло же мое сердце так безжалостно лгать.
  Год жизни за работой, созданием всего того, что я могла, и делала это с блестящими результатами, но одиночество внутри меня без ласк любимого накрывало с каждым днем все сильнее и сильнее, и что бы я ни делала, и как бы я ни нагружала себя работой, все равно всплывал его взгляд. Прошло немного времени после той ночи, несколько месяцев моего раскаяния. На пороге моего дома я вижу его, в белом костюме, с тростью в руках с огромным букетом лилий. Я возвращаюсь с моря в гордом одиночестве, смеркалось, теплый ветерок ласкает мое тело в легком платье из хлопка, детки уехали с мамой и Элли в его поместье в нескольких милях от меня, а я ждала его, ждала, и он приехал ко мне, вернулся. Мои слезы не сдерживаются и катятся на влажную, от морского вечернего бриза, кожу. Останавливаюсь на этом же месте, где заметила его силуэт в полумраке. Медленно, но он приближается ко мне, и с каждым шагом сердце выбивается из грудной клетки, мой нос чувствует его аромат, каждая клеточка тела начинает конфликтовать с его молекулами, возбуждать мозг и кричать о его присутствии. Успокаиваю себя, принимаю его всецело и жду его прикосновения, чтобы раствориться в этом мире на его губах.
  - Здравствуй, Элли... - останавливается около меня, озаряя своей белозубой улыбкой, роняя лилии к ногам.
  - Здравствуй, Джонни, - пошатываюсь и бросаюсь в его объятия, сжимаю в своих оковах.

  Слова благодарности

  Этой книги не было бы без участия множества людей, которым выражаю глубокую благодарность, за неоценимую помощь своим родным, за время и терпение моего отсутствия в их жизни за страницами книг. За мое внезапное вдохновение или полную грусть и сопереживание героям, за печаль и угрюмость, за долгие ночи и быстрые дни, пролетающие за строками станиц в ожидании моего внимания. Я хотела, чтобы эта книга обрела душу, и надеюсь, что мне это удалось.
  Благодарю своих родителей за веру в меня, за понимание и любовь.
  Выражаю благодарность подругам за их интерес и постоянный вопрос 'Ну, скоро уже?' они - верные критики моего творчества, и их непоколебимая вера в меня.
  Выражаю благодарность за обложку Абрамовой Екатерине.
  Огромное спасибо всем, кто прочел книгу и позволил себе окунуться в мир парфюма, надеюсь, вы уловили аккорды аромата, исходящие от этих страниц.
  Благодарю авторов за строки стихов, они стали отражением чувств героини и передали образ и душу в недосказанности.

  Все события и герои выдуманы, и если есть совпадения, то это только намек на то, что может и не существовать.

  С любовью, ваша Angel Soul