Я открыл глаза и увидел, что в ее глазах стоят слезы. Ну вот. Черт, такими темпами можно запросто стать подкаблучником...
- Все в порядке, - хрипло отозвался я. - Дай только... полежать чуть-чуть...
Она отстранилась.
- Ты не выглядишь так, будто ты в порядке, - подозрительно протянула она.
- Дай мне минуту! - простонал я.
Почувствовав, что снова могу двигаться, я немного неуклюже встал, отряхнулся и взял Нику за руку.
- Пойдем, - вздохнув позвал ее.
- Куда?
- Как куда? Инициацию проводить...
- То есть ты просто его послушаешься?! - чуть не задохнулась от ужаса Ника.
- Ну да, - я пожал плечами. - А ты хочешь сделать что-нибудь другое?
Она всхлипнула, но пошла за мной. Я вывел ее за границу лагеря, туда, где создал холм с озером. Окинул пейзаж критическим взглядом. Нда, первый блин, конечно, всегда комом, но тут определенно требуется корректировка.
- Здесь, конечно, нет времени, но...
Я слегка театрально взмахнул рукой и пейзаж неуловимо изменился. Небо окрасилось в багровый цвет, словно на закате. Получилось немного зловеще, хотя возможно это всего лишь мое воображение.
Снова повернувшись к Нике, расширившимися глазами наблюдавшей за происходящим, кашлянул и аккуратно повернул ее лицо к себе.
- Ты мне веришь? - спросил я.
- Да, - с некоторой заминкой выдала она.
Ну, полагаю на большее глупо было и рассчитывать.
- Тогда ничего не бойся, - на всякий случай предупредил я. - И закрой глаза.
Господи, какие нежности! И как я только докатился? Но я просто не могу себя заставить сделать все так же, как и учитель тогда.
- Эхо? - не слишком уверенно позвала Ника.
- Что?
- Поцелуй меня? - попросила она. - Для храбрости.
Я попытался скрыть удивление. Вот что она делает? Я же так потеряю весь настрой, а отступать уже поздно...
- Ты действительно этого хочешь?
- Не хотела бы, не просила, - раздраженно отозвалась она.
Я невольно улыбнулся и наклонился к ней. Ника не выдержала и закрыла глаза. Начало поцелуя вышло робким и неловким, но мы быстро разобрались что к чему. Понадобилось немало усилий, чтобы вернуться к реальности, или как она там называется.
Пользуясь тем, что Ника так и продолжала стоять с закрытыми глазами и останки моей решительности еще не разбежались окончательно, я решил приступить к неприятной процедуре. Чем быстрей начнется, тем быстрее закончиться. Неприятной, разумеется, для меня, ведь по собственному опыту я знал, что для Ники это будет пожалуй не хуже комариного укуса. Ну разве что неприятней.
Так или иначе, медлить дальше было опасно. Сосредоточившись, я молниеносно вонзил ладонь в грудь Ники, почти не почувствовав при этом сопротивления и, почти сразу же наткнувшись на искомый орган, сжал его в кулаке. Девушка охнула и начала оседать. Я едва успел подхватить ее и медленно опустить на землю. Мои руки и одежда были в крови, так же как и трава под нашими ногами. Я с замиранием сердца вгляделся в бледное, словно мел лицо Ники. Потом перевел взгляд ниже.
Следующее мгновение словно растянулось на целую вечность - ничего не происходило. А затем...
В пустоте зажглась маленькая искорка света. За мгновение до того, как страшная рана начала затягиваться, я заметил, как она разрастается и пульсирует. В этот момент меня посетило невероятное чувство. Я всем телом, или лучше сказать душой, духом, что там у меня, ощущал происходящее. Я присутствовал на рождении новой звезды. И та незримая связь, что возникла в этот момент между нами... Еще более крепкая, чем до этого. Стоило мне подумать о том, что точно так же я связан и с учителем, как мое лицо перекосило.
Ника судорожно вздохнула, нормальный цвет лица начал возвращаться к ней.
Я торопливо огляделся. Крови было много, словно вытекла вся, что находилась в теле. Я точно не знал, конечно, сколько ее там, поэтому не берусь судить. Но выглядело страшно. Я поторопился убрать все следы произошедшего, благо здесь это было сделать проще простого. Кровь, повинуясь моему желанию, просто растворилась в окружающем пространстве, став частью того, что когда-нибудь станет чем-то еще.
Оставалось только дождаться, когда же новоиспеченная Охотница придет в себя. Хотя сейчас я понял, что это была лишь формальность. До полной инициации ей еще очень и очень далеко - целая жизнь. Как и мне когда-то...
Когда Ника пришла в себя, то застала меня задумчиво пялящимся на закат. Тот уже угасал, а вместе с ним угасало и само небо. В этом месте больше не было нужды - мы сюда не вернемся, оно исчезало. Беззвездное небо постепенно растворялось в сизой дымке. Ника подошла ко мне сзади и села рядом, глядя туда же, куда и я. Вместе мы наблюдали, как тьма накрывает луг и озеро, а затем все это исчезает в тумане. Навсегда.
Воровка поежилась. Я чувствовал, как ей неуютно. Да, пожалуй, такое зрелище кого угодно тронет.
- Эхо, что случилось? - спросила она.
- Дело сделано, нам пора возвращаться, - я встал и повернулся к ней. - Тебе было страшно?
Она помотала головой.
- Я не слишком поняла, что случилось.
- Поймешь потом, - я не удержал облегченной улыбки.
Мы вернулись в лагерь держась за руки.
Я чувствовал себя так спокойно и даже пожалуй умиротворенно, как никогда раньше. Но очевидно было, что это всего лишь затишье перед бурей. Хотя на самом деле буря уже давно началась.
Мы подошли к остальным охотникам.
- Закончили? - спросил учитель.
Я кивнул.
- Аргх! Ну что за детский сад! - он взъерошил волосы. - Ладно, пойдемте, я отведу вас к разрыву и по дороге расскажу, что вам делать.
Я покрепче сжал руку Ники. Сам я уже знал, что будет, поэтому был совершенно спокоен. Это ведь просто замечательно, когда четко видишь цель - не нужно метаться в выборе, просто иди вперед. Но я волновался о том, что Ника будет беспокоиться. Ерунда какая-то на самом деле, но так уж получилось.
Мы шли молча, слушая как всегда пространные и мало что объясняющие разглагольствования учителя. Но на этот раз я слушал внимательно, чтобы потом меня нельзя было обвинить в несерьезном отношении к подготовке.
- Ну все, дальше вы сами, - заявил учитель, резко остановившись. - Удачной охоты.
С этими словами он ушел.
- Что, пойдем? - спросил я у Ники. - Боишься?
- Еще чего! - дрожащим голосом ответила она и ринулась вперед, потянув меня за собой. Правда длилась эта бравада недолго. Ровно до того момента, пока мы не наткнулись на цель нашего пути. Огромная зияющая бездна, рваная рана, невидимая глазу - именно так она ощущалась. Стоило только очутиться рядом, как тут же нахлынуло неудержимое паническое стремление убежать как можно дальше и как можно быстрее. Но было уже поздно - мы не смогли и пошевелиться, нас затягивало внутрь, подавляя волю к борьбе.
Это было непередаваемое ощущение, но мне смутно помнилось, что нечто подобное я чувствовал во время огненной чумы в той маленькой деревушке, на границе со Светлой Империей. Сердце кольнуло острое чувство вины. Я ведь так и оставил Айшалу одну, даже не вспомнив о ней. Дал обещание и не сдержал...
Плохое предчувствие...
Я резко пришел в себя.
- Ника?!
- Эхо!
Было ничего не видно, словно глаза застлал багровый туман, мне пришлось шарить руками вокруг, чтобы найти ее. Наткнувшись на девичью руку, я сжал ее как можно крепче. Водоворот чувств отступил. Я почувствовал, как у меня на лбу выступает пот.
- Начинай, - скомандовал я Нике.
Она посмотрела на меня как-то дико, но быстро опомнилась и, зажмурившись, приступила к заплатке.
Спустя некоторое время я тоже закрыл глаза. Следить за происходящим это особо не мешало, поскольку зрение только сбивало с толку и больше мешало, чем действительно было полезно.
На самом деле ощущения были не самые приятные. Я выступал чем-то вроде громоотвода, и мне казалось, будто на меня льется нескончаемый поток отборных помоев. Даже хуже.
Поначалу мне казалось, что это достаточно просто - да и действительно, сложностей никаких особо не было. Я чувствовал, что надо делать, был, так сказать, "на волне". В том состоянии, когда любое дело кажется сущим пустяком. Но спустя некоторое время начал чувствовать, что давление нарастает. Стало труднее дышать, к рукам и ногам словно привязали пудовые гири - по одной на каждую. А потом к ним добавили еще по парочке.
Это было терпимо конечно, но только пока. Секунды стали падать тяжелыми каплями, практически отдаваясь гулом в моей голове.
Мне было интересно, чувствует ли Ника то же самое. Судя по всему, пока она справлялась. Но опять же, только пока. Хотелось верить в нее, но с каждым мгновением это получалось все хуже и хуже. Я и в себя то уже верил с трудом.
Я и не заметил, как оказался на коленях. По ногам пробежались мурашки - хотелось встать и уйти куда-нибудь, а лучше убежать. Еще хотелось выкрикнуть "Выпустите меня отсюда!" Нельзя сказать, что я сдержался - просто сил на это не хватило, все уходило на защиту Ники. Ну что ж, по крайней мере обязанность приятная...
Воздух стал сухим и металлическим на вкус, его было больно вдыхать. А потом пришли видения. Просто череда картинок, словно легкий ветерок прошедшийся у меня в мозгах.
Я сразу понял, что случилось неладное. Похоже, Ника не справлялась со своей задачей. В общем-то ничего удивительного. Ведь у нее даже практики особой нет. Попади я сюда полгода так назад, тоже едва ли бы пальцем сумел пошевелить. Но ведь осталось совсем чуть-чуть! Разве они не говорили, что я могу находиться и с той и с другой стороны? Хотя так же припоминаю, что в одиночку не справится.
Я приоткрыл глаза и посмотрел на разрыв. Он резал глаза.
Думать было тяжело - мысли переваливались внутри головы, словно подтаявшее желе. А время напротив все ускоряло свой ход. Кажется, это сигнал о том, что мои силы тоже подходят к концу...
Но ведь осталось совсем немного! Неужели столько работы проделано зря? Я попытался продолжить заплатку, но сколько бы не старался, все равно рана расползалась в разные стороны. Пришлось ослабить защиту и сосредоточится на другом занятии.
Это было больно, но только первые несколько мгновений - потом я слишком сосредоточился, чтобы обращать на подобное внимание. Сколько это длилось, не знаю. Очень долго. Совсем немного. Зависит от того, с какой стороны смотреть. Я наблюдал за тем, как прореха медленно, понемногу, шаг за шагом, "стежок" за "стежком" уменьшалась и исчезала.
А потом внезапно понял, что смотрю на собственные руки, которыми упираюсь в "землю". И спина у меня согнута как вопросительный знак. Эк скукожило-то...
И самое главное, продолжаю в то же время наблюдать за разрывом. Подобное раздвоение сознания почему-то меня позабавило. И сам понимаю, что в дурку с такими настроениями самая дорога, а все равно смеюсь и перестать не могу. Даже когда замечаю, что мои руки начали покрываться черными пятнами, словно я вновь заразился огненной чумой. Что-то часто я в последнее время об этом вспоминаю. Только на этот раз чернота шла словно изнутри. Она все разрасталась, покрывая кожу, а я смотрел на это и не мог перестать смеятся.
А потом на меня нахлынул поток образов, заполняя и унося сознание. И я так и не понял, справился я или нет...
Ника
Первое, что я поняла, придя в себя - это то, что я лежу на чем-то твердом и очень неудобном. Не открывая глаз со стоном перекатилась на спину. Ощущение было такое, будто я вчера всю ночь тайком могилы выкапывала. Жуткая боль и усталость во всем теле даже пошевелиться не давали. По крайней мере сразу.
Некоторое время я старательно пыталась вспомнит, что ж такое делала, что так устала? Но видимо мой разум заботливо скрывал от меня эту информацию.
Тогда я попробовала открыть глаза. Это получилось с трудом, словно я забыла, как это делается. Довольно неприятное и пугающее чувство. Был даже соблазн раскрыть веки руками, но пошевелиться оказалось еще сложнее. Когда же наконец мои глаза раскрылись, то я увидела... ничего. Просто сизую дымку, скрывавшую за собой пустоту.
Первое удивление сменилось узнаванием и тут воспоминания навалились на меня все разом. События последних дней воскресли в памяти, заставив меня резко вскочить. Ну... попытаться резко вскочить.
На самом деле получилось, подозреваю, что-то вроде судорожной конвульсии червяка.
Пришлось предпринять иные меры. С трудом сдерживая стоны, я перекатилась на живот. После этого мне пришлось замереть и отдышаться. Сил не было совершенно. Словно кто-то выпил их досуха. Перед глазами настойчиво мелькал образ опрокинутого кувшина, из которого вытекла вся вода, кроме последних жалких капель.
Тем не менее, сейчас не было лишнего времени, которое можно было бы потратить на жалость к себе, поэтому я довольно быстро взяла себя в руки и попыталась приподняться на локтях. С какой-то попытки получилось. Попыталась оглядеться. Это тоже получилось не сразу, потому что от столь непомерных усилий (три-ха-ха!) у меня в глазах потемнело и ничего видно не было.
Пришлось дожидаться, пока не станут видны хотя бы очертания. К счастью времени это заняло немного, вроде.
И мне сразу же бросился в глаза, ведь ничего другого вокруг не было, лежащий неподалеку Эхо. Совершенно позабыв о всякой усталости и не обращая внимания на ноющие при малейшем движении мышцы, я подползла к нему. Это расстояние в пару шагов показалось мне почти бесконечным, даже стыдно подумать, что оно далось мне с таким трудом.
Зато с каждым мгновением двигаться становилось все легче. Оказавшись рядом с ничком лежащим парнем я даже ухитрилась сесть. Он лежал неподвижно и, кажется, даже не дышал. Это перепугало меня до того, что снова перед глазами потемнело.
Я предприняла попытку перевернуть его на спину, но он оказался неожиданно тяжелым. Поднапрягшись, я все же сумела это сделать и тут же пожалела. Открывшийся мне вид был просто ужасен. Лучше бы он оказался покрыт ранами и напоминал отбивную. Это было бы хотя бы привычно. Но с этим я просто не знала, что делать.
- Эхо! Эхо, очнись!
Никакой реакции.
Я с ужасом смотрела на полностью почерневшее тело парня. Это было необычно. Это было неожиданно. Это было страшно.
Что делать-то?
Я схватила его за грудки и потрясла. Ноль реакции.
Да что ж такое?!
Так. Стоп. Не время для паники.
А может самое время? А-а-а, что делать?
Пока я паниковала и пыталась всеми средствами привести Эхо в чувство, ко мне подошел Охотник. Сзади.
Заметила я его не сразу. В общем-то только тогда, когда он деланно прокашлялся, сам выдавая свое присутствие.
Я обернулась и увидела учителя Эхо. И хоть особо теплых чувств я к нему не питала, видимо заразившись от темноволосого, но сейчас обрадовалась так, словно Единый с небес сошел.
Он окинул нас задумчивым взглядом, попеременно остановившись сначала на мне, а потом на Эхо. Затем присел рядом с ним и, небрежно откинув голову парня ухватившись за волосы, заглянул в лицо. Я сидела рядышком, боясь даже дышать, и изо всех сил надеясь, что он знает, что делает.
Наконец Красный со вздохом отпустил ученика и тот снова безвольно опал сломанной куклой. Я вскрикнула и бросилась к нему, позабыв про все на свете.
- Что случилось? - спросила я у наставника.
Рука Эхо была теплой, словно тот просто спал, но что-то я в этом сомневалась.
- Я бы сказал, что перед нами пример чертовски мощного везения, - пожевывая сигарету ответил он.
- Везения?! - не поверила своим ушам я.
- А как еще такое назовешь? - его философский тон ужасно раздражал, тем более в подобной ситуации. Разве он не должен хоть немного больше переживать за своего ученика?
- Знаешь, - продолжил Красный. - Несмотря на все свои недостатки, парнишка был действительно неплохо обучен. Можно сказать, полноценный Охотник. Да что там! Точно полноценный, раз уж сумел меня провести. А вот ты... имела очень большие шансы вообще не выбраться. Похоже, ему это не понравилось, - он довольно хмыкнул. - Как думаешь, что происходит, если пытаешься залатать прореху в одиночку? Чистой воды везение.
- Но он же очнется? - с надеждой спросила я, пропустив мимо ушей почти все, что он говорил. Главное, что с Эхо это случилось из-за того, что он беспокоился за меня!
- Не имею понятия, - Красный большим пальцем приподнял веко парня и я увидела, что глазное яблоко тоже стало совершенно черным. Вот теперь мне стало совсем жутко. - Слишком далеко ушел, не увидать. Может очнется, а может и нет. Ладно, возвращаемся в лагерь, а там посмотрим.
С этими словами он выбросил окурок, втоптал его в "землю" и легко подхватив Эхо закинул его себе на плечо. После чего пошел прочь, не обращая на меня никакого внимания. Я неловко встала, морщась от боли и послушно поплелась за ним, ощущая полную свою беспомощность.
Встречали нас шумно. Причем все вроде бы и беспокоились за нас, но больше радовались тому, что можно сворачивать лагерь и не то чтобы идти на все четыре стороны, но свобода уже рядом. Осознав это, я ощутила ужасное одиночество. Ну и какой смысл был нам рисковать жизнями ради этих... Тут я почувствовала, что вот-вот разрыдаюсь прямо здесь, на глазах у всех, но кто-то очень вовремя подтолкнул меня в спину и я очутилась в просторной палатке.
Красный сгрузил Эхо на подстилку и без лишних слов вышел вон. Я подползла поближе и устроилась рядом, вглядываясь в его лицо. Странно, но оно почти не изменилось, несмотря на то, что кожа у него стала черной, как душа некроманта безлунной ночью.
Я даже потрогала его пальцем. Очень осторожно.
Мягкий.
Это же хороший знак?
Незаметно для себя я так и уснула, свернувшись калачиком рядом с Эхо и держа его за руку.
Проснулась я резко и внезапно, как в былые времена, когда приходилось всегда быть настороже. Осознание этого придало мне еще больше бодрости, словно ушат ледяной воды на голову вылили. Я резко вскочила с лежака - получилось довольно неуклюже. Вчерашняя боль притупилась, но взамен словно одревенели все мышцы. Даже шею повернуть было сложно. Впрочем, увидеть Красного мне это не помешало.
- Ну как? Оправилась? - спросил он.
Я неуверенно кивнула. Действительно, теперь и жить можно. Бывало мне в жизни и похуже.
- А что же Эхо? - спохватилась я.
- Сейчас посмотрим...
Он подошел к Эхо и приподнял его за ворот, после чего смачно отхлестал по щекам. Я застыла в полнейшем ужасе.
Нет, то есть я тоже вчера так делала... Но у Охотника рука оказалась явно потяжелей моей, а голова парня при этом моталась так, что я испугалась было, что совсем оторвется.
Тем не менее это, безусловно произвело эффект - Эхо открыл глаза. Но не успел отзвучать мой радостный вопль, как стало понятно, что особых сдвигов не произошло. Его глаза все еще были темны, словно зрачок расширившись занял все глазное яблоко и разума во взгляде было не больше, чем у глиняных кукол, которых продавали на ярмарках в захудалых городишках.
- Хм... - Красный, казалось, рассматривал ученика с интересом.
- Он же теперь придет в себя? - пожалуй даже жалобно спросила я.
- Понятия не имею. Давай посчитаем: тело еще здесь - это плюс. Сознания в нем нет, это минус. Пока что поровну. Ну, подождем еще немного, может и оклемается...
- А если нет?
- Тогда придется добить, - спокойно ответил он. После чего встал и повернулся.
Я следила за каждым его движением широко раскрытыми глазами, не в силах отвести взгляда. Уже почти выйдя, Охотник обернулся и снова обратился ко мне:
- Кстати, собирайся, мы уходим.
- Сейчас? - вырвалось у меня.
- Сейчас. Здесь больше нечего делать, а у нас еще дела. Да и тебе не стоит тут задерживаться.
- А Эхо? - опять спросила я, словно другие слова все позабыла.
- А что Эхо? Возьмем с собой. Ждать его здесь никто не будет.
После этого он вышел, оставив меня беспомощно таращится в пол. Через некоторое время заглянул Сим.
- Вы как? - спросил он.
Я только головой покачала, кивнув на Эхо, сидящего в той же позе, в какой его и оставили.
- Да ты не беспокойся, - чересчур на мой взгляд жизнерадостно. - Этот точно будет в порядке. Так просто не сдастся.
- Ты-то откуда знаешь! - сорвалась я.
Физиономия молодого Охотника мгновенно исчезла из входного проема.
Какие они все... Что-то я резко расхотела становиться такой же. Вот только похоже уже поздно...