Ключница.
В какие-то веки...вдохновение.
Посвящается студентам.
Юля бегала уже третий час. Проснувшись в 6 утра, она впервые вышла из дома раньше мужа. И возвратится, похоже, позже него и это при зарплате в три раза меньше. Благо таких дней за весь год можно было сосчитать по пальцам. В декабре и вот сейчас в июне.
И бегала-то она всего между тремя кабинетами. 201 − кабинет Ксан Ксаныча (Александра Александровича) − заведующего кафедрой. Тут компьютер и документы к защите, и вещь, более ценимая в такой жаркий июнь − холодильник. 202 − кафедра она же преподавательская - тут невыносимый телефон, пара компьютеров, кнопки, штрих, сканер, принтер, ксерокс, скрепки, скотч и другие пиломатериалы необходимые при защите студентам, а ей там нужен шкаф с посудой. Надпись самым крупным шрифтом на двери: 'На время защиты бакалавров − 16,17,18,19 июня не копируем и не печатаем' не помогает. Все равно раза три за день прибегает студент с горящими глазами:
−Распечатайте ну, пожалуйста, один лист всего. Вопрос жизни и смерти.
Юля, крашенная в темный бордо коротко стриженная полненькая, сжаливается сует в дисковод дискету и бах - компьютер показывает черный экран, потом идет таблица на синем фоне и все остальные признаки того, что комп вылетел, а на нём были то ли ведомости, то ли протоколы по защите. И даже если повезёт, и всё это было на соседнем компьютере, то к этому наверняка подключен принтер, а значит, минут десять ничего нельзя будет распечатать. Значит, через секунду влетит секретарь Лерка или Марта Генриховна и им что-то СРОЧНО надо будет распечатать.
Пробовала закрываться на щеколду, но преподавательская нужна и преподавателям − там компьютеры, там все их документы. Можно закрыть снаружи, отдать ключ, но его прихватит с собой Валерий Геннадьевич, (он же Лерка, он же Формалист − про последнее прозвище он ничего не знал), на защиту; в 207 Юле туда входить можно только в одном случае − фотографировать бакалавров. От этой почетной обязанности Юля еле отмазалась − хватало и других.
Она итак была одна за всех. Младшая лаборантка, она же Маленькая Юля или просто Маленькая пребывала в учебном отпуске. Прозвали ее маленькой, вовсе не за рост − она была на голову выше Юли Большой, просто она была на пять лет младше старшой лаборантки, (опять же старший лаборант и лаборант), и обладала несколько наивной, прямо детской самоуверенностью.
Гарик (он же Игорь Евгеньевич), второй старший лаборант − смотался сканировать лекции для заочников и ремонтировать свою зеленую десятку, правда, перед этим нарезал помидоры огурцы и сыр даже намазал половину бутербродов маслом и икрой. Но оставались ещё картошка в мундире (спечь в микроволновке), салат из крабовых палочек, салат из капусты, (слава богу, только заправить оливковым маслом), карбонат и бутерброды (Гар намазал лишь половину). И всё это на двадцать человек − комиссия плюс студенты.
Микроволновка тоже стояла в преподавательской. Стол же накрывали в самой опасной комнате − 204. Туда все время пытались прорваться нетрезвые бакалавры, (и когда они успевали выпить? − до стола это категорически запрещалось), и требовали карбоната, бутербродов, а то и коньяка. Здоровые молодые лбы, нахальные, а после рюмки водки смешанной с минералкой ещё и опасно бесцеремонные. Сейчас Юля Маленькая не помешала, когда двухметровый Салганов преградил ей дорогу.
−Закусить есть? − Широко улыбнулся он.
−Есть да не про твою честь, Артём. − Юля постаралась обойти его.
−Да брось ты, я видел, как ты тащила карбонат. Ну отрежь, ну немножко. Всё равно это всё нам. (Вот она первая загвоздка − карбонат в холодильнике, холодильник в 201, а нарезать его надо в 204 и при этом пройти мимо голодных студентов, как бакалавров, так и сдающих экзамены и зачеты, и все сплошь молодые люди крепкие и здоровые). Все равно, что ходить мимо клетки с тиграми.
−Нет, Артем. Подожди, когда защитятся все. − Выдохнула Юля как можно жестче. Ей не было жалко карбоната, просто она их очень хорошо знала, дашь слабинку, не важно в чём − на шею сядут. Артём отошёл, но с такой кислой миной. Нет, Маленькая явно не помешала бы. Лаборантка был хорошенькой восемнадцетелетней длинноволосой блондинкой, которая воображала себя, по крайней мере, в три раза эффектнее, чем была на самом деле.
Сейчас она могла бы отвлечь на себя внимание половину этих голодных глаз, и Лерка отчитывал бы её, за болтовню (мешаете защите − можно потише!), а не на Юлю за ее жёсткие окрики на студентов. Маленькая отличалась исключительной болтливостью и легкомыслием. Она была настоящей блондинкой. Лерка, первый остряк на кафедре, когда Юля Маленькая появилась на кафедре съязвил, что двух блондинок эта кафедра не потянет имея в виду Марту Генриховну, высокую аккуратную стройную немку 53 лет, тоже платиновую блондинку. Юле Большой было особенно смешно, когда его пророчество начало сбываться и обе дамы стали жаловаться друг на друга. Марта Генриховна сетовала на нерадивость, трепотню Маленькой. Маленькая считала, что Марта Генриховна непомерно нагружает её и придирается. Не сразу Юля научилась использовать некоторые, с первого взгляда, вредные черты характера Маленькой − болтовню она просто игнорировала, хотя и в ней иногда прослеживался смысл. Хватало и пару раз восторженно охнуть новым босоножкам, сапогам или платью и Маленькая расцветала и делилась с Юлей такой же новой косметикой, изысканным ароматизированным чаем, грейпфрутовым соком и т.д '...на хвастуна не нужен но − ему немного подпоёшь и делай с ним что хошь...' вспоминала Юля лису Алису.
При устройстве стола у Маленькой было две функции: отвлекать студентов (резать быстро и красиво она не умела), и украшать зеленью уже готовые блюда. Незаменимые качество − для стола в совковском стиле, где требовалась не вкуснота, а чтоб, как в ресторане − с розочками из помидоров и яиц. В последнее время она еще и научилась быстро мыть посуду.
Теперь, и это висело на Юле. Такие мелочи, как согреть пять литров воды в литровом чайнике за полчаса, (кто пьет чай в такую жару − электронный градусник на огромном рекламном табло показал +43 и Юля ему верила, − да еще в таком количестве?), сервировать стол по этикету, (слава богу, приборов было только два тарелка и вилка), уже не считались.
Телефон − главный враг Юли. Сколько бы она его не брала: женские голоса жестко требовали служебных записок, отчетов, писем на практику и т.д. и все это надо сейчас сию секунду, вчера, а то и позавчера. Изредка звонила Александра Сергеевна − зам. декана, та всегда была очень вежлива и терпима, но, тем не менее, тоже требовала о чем-то напомнить преподавателям. Юля писала задания на стикерах, потом отчаянно искала их среди набранных бумаг, находила, плакала от радости, оказывалось опять поздно. Но это было первое время, теперь всё проще. Всё что нужно было ещё вчера, в принципе могло подождать еще пару недель. Юля успокоилась, но телефон все равно брала с опаской, и не брать нельзя: звон опятьтаки мешает защите.
Письмо по практике, батарейки для фотоаппарата, методички, ксерокопии, огурцы, картошка, ведомости, штрих, срочное совещание у директора − так перепутались у Юли в голове, что она чуть не поставила в микроволновку нарезанные огурцы и помидоры, вместо картошки. Вернее, она их всё-таки поставила, но вовремя сообразила и таймер не нажала.
Была и ещё одна беда − каждую комнату после выхода надо было запирать на ключ. В 201 и 202 документы компьютеры в 204 накрытый стол с едой, пропажа которой была не менее тяжелой.
Попробуйте держать одной рукой четыре, а лучше шесть (меньше нельзя, меньше рюмок − больше ходок, больше ходок − больше шуток о водке и т.д.), хрустальные рюмки, да так чтобы на них не осталось следов от Ваших пальцев − чтобы снова не перемывать, а другой запирать дверь, сможете − и вы идеальный лаборант.
В общем, это было не так сложно. Дело было в другом − на вишневом сарафане Юли не было ни одного кармана, некуда было положить эти три ключа с бирками. Ключи были нужны преподавателям − забрать заряженные батарейки для фотоаппарата, ведомости, отчеты, ручки, минералку, стаканы и т.д. и в результате они не вешались на гвоздики, и безнадежно терялись. Но все дороги ведут в Рим, а ключи должны быть у лаборанта. Юля чувствовала себя ключницей. Чаще всего ключи находились сразу − то под тарелкой, то на полке, то на положенном месте, на гвоздике. Но вот сейчас ключ от 201 никак не желал находиться, а попасть туда жизненно необходимо − там грелся электрический чайник, (в остальных не было свободных доступных розеток), и, судя по звукам за дверью, уже давно закипел. В 202 она уже все облазила: на гвоздике - нет, под гвоздиком на стол не свалился, под стол тоже. Может в 204? Вот этот ключ на столе похож только без бирки, но этого быть не может − на кафедре нет запасных ключей, они внизу на вахте. Ладно, попытка не пытка, может бирочка потерялась − колечко уж больно хлипкое было, правда, и колечка на ключе не было. Или решатся открыть, или бежать на вахту, а там буду ворчать, ключ придется брать под роспись, а потом она наверняка забудет сдать.
Ключ подошёл, Юля радостная влетела, чайника почему-то нет, ну и бог с ним. В холодильнике минералка, пить хочется − смерть! Где минералка?! Да где всё?! Неужели она икру всю вытащила на стол?! Но оставались ещё огурцы, помидоры, колбаса, зелень! И что это за банка пива? Юля захлопнула холодильник и села на стул Ксан Ксаныча. Холодильник за исключением пол-литровой жестяной банки пива (неоткрытой − она проверила), был пуст. Оставалась надежда на морозилку, но Юлю охватила твердая уверенность, что это не та 201. Нет, все вещи стояли на своих местах и за, исключением холодильника, такие же, как она их оставила. Но все равно что-то не то. И прохладнее тут − словно кондиционер стоял, и темнее, кажется. Тяжело вздохнув, она встала и вышла в коридор. Снова чудеса, − где студенты? Ни одного - словно вымерло. Может, они уже защитились, и теперь слушают результаты защиты в 207. Тогда надо торопиться в 204. Это еще что за шутки в 202 никого, в 204 − ни стола, ни Марты Генриховны. Но главное стола нет. То есть парты все стоят на местах, как это положено во время учебы, а не сдвинуты четыре вместе и накрыты скатертями. И вообще, похоже, второй этаж пуст. Вечереет. Она заперла все двери.
Спускаясь, она увидела за окнами - осень, ранняя, но осень − ясени уже начали желтеть.
−Что-то Вы поздно сегодня с работы. − Прокряхтела вахтерша. Юля глянула на электронные часы − 18:12. И верно она обычно уходила с работы не позже четырех. Но погодите, какая осень? Какие 18:12?! Сейчас июнь и начало одиннадцатого! Защита! Юля не отдала ключ. Вернулась на второй. Всё тихо и пусто. Словно заведенная она решила вернутся в 201 проверить чайник, повернула ключ вошла...
Чайник надрывался, аж крышка прыгала. Юля быстро выдернула вилку из розетки, нарушая технику безопасности. Не успела она сесть и налить минералки − влетела Марта Генриховна.
−Кто фотографирует?!
−Валентин Александрович.
−Где он?! Там мой Локин защищается! (для справки − фотографировать Юля не должна, но за фотографа должна отвечать).
−Я не знаю, Марта Генриховна, может в 206 − у него там должники. − Пролепетала Юля. Марта Генриховна вышла, Юля − вслед за ней. Заперла 201. Потом вспомнила, что в 204 надо занести чайник − всё равно в такую жару он не скоро остынет. Открыла, вошла. Снова осень, начало седьмого. Никого. Ключ! Осенило Юлю. Надо провести эксперимент. Закрыла. Открыла, вошла − снова надрывается чайник. Снова влетает Марта Генриховна. Юля уже спокойно объясняет, где найти Валентина Александровича. Отнесла чайник. Открыла. Вечер осени. Когда снаружи − ещё июнь, стоит преступить порог − шум стихает, дверь захлопывается и вот, пожалуйста − осень. Поразмыслив полчаса в кресле заведующего кафедрой, (естественно осенью), решила выпить пиво. Кажется, на столе у Лерки она видела фисташки. Эх, хорошо-то как! Пиво, фисташки и тишина! Чтоб я так жил! Никого: ни студентов, ни преподавателей! Включила компьютер, нарезалась в любимый арканоид. Красота. Окончательно поправившись и здоровьем, и настроением Юля вернулась в июньский вертеп. Чувство легкого опьянения не прошло. Марта Генриховна даже начала подозревать, что Юля выпила где-то со студентами, (был у них такой прецедент с одной из её предшественниц), пришлось поклясться и зажевать жевачкой. Зато в миг разгребла все завалы. Послала всех студентов куда надо, (яростным шепотом), решила, что, и половины бутербродов хватит, да и половины картошки и всего остального. Управилась. В первый раз ничего не пришлось ставить в холодильник после стола. Похвалили. Да и домой раньше ушла, (в приподнятом настроении заставила мыть посуду Валентина Александровича).
26 сентября − четверг. Валерий Геннадьевич Полынин первым пришёл на работу в 8 утра − младшая лаборантка приходила не раньше половины десятого. Из мусорного ведра на него смотрела пустая банка пива и упаковка от фисташек. Терзаемый подозрениями он снял ключ от 201. Так и есть − холодильник пустой. Как в сказке, про медведей кто-то пришёл, выпил его пиво и сьел фисташки. Пришёл после него. А он уходил последним и сдавал ключ. Спустился на вахту. Вахтерши несут какую-то околесицу − мол после него тут была Юля большая. И всё бы хорошо, да Юля в отпуске − с мужем в Сочи. Сам на во-кзал отвозил неделю назад. И билеты видел в обратную сторону, аж на 15 октября. На всякий случай позвонил Юле домой - в телефоне длинные гудки. На сотовый − предложила послушать прибой, да и по исчезнувшей сумме с телефона можно догадаться − говорил по роумингу. Но пива нет и фисташек тоже, только упаковки. Вздохнув, Лерка пожал плечами − в мистику он не верил. Скорее всего, пиво выпила молодая уборщица, только почему не убрала следы собственного воровства? Да бог с ней! Не будет же он плакать из-за пива.
И хоть карманов на сарафане не было, Юля нашла, где хранить ключ − в сумочку для сотового. И в момент испытаний возвращалась в любимый сентябрь к пиву, тишине и фисташкам.