Ровно двое суток я пробыл в Москве и к вечеру 27 апреля уже возвратился в Лешенское. Жизнь несколько осложнилась, дни стали еще более плотными. Я успевал кое-что снимать, но обрабатывать и ставить в раздел возможности уже не было.
А весна разворачивалась стремительно, наверстывая упущенное в первой половине апреля. Буйно зацвели ветреницы, особенно много у нас ветреницы дубравной, которая покрывает сплошным белым ковром берега ручьев и склоны лесных оврагов, хоть немного открытых солнцу. Прямо в воде стала набирать цвет калужница: высокая вода подтопила места ее обычного обитания. Но с 28 апреля вода в Большой Реке потихоньку стала спадать. К 27 апреля зазеленели первые листочки на березах, и березовый сок теперь надо ждать до будущей весны. Прилетели пеночки-веснички, 28 апреля я слышал первую кукушку, а сегодня они уже соревновались в громкости звука и чистоте тона своих несчётных "ку-ку". Вчера, второго мая, встретил первую серую славку. Рановато, кажется: у нас в Подмосковье я встречал их дней на десять позже, а то и вообще к середине мая. Появились первые ласточки-касатки, и тоже раньше обычных сроков.
Двадцать девятого апреля утром я снимал бобра: прямо в Лешенском, с десяти метров, успев сделать около двадцати снимков. Я шел на родник мимо бани Александра Грога, пытаясь обойти болото, которое образовалось на месте прошлогодних раскопок. Взгляд упал направо, на бывшие клади у бани, часть которых недавно снесло бурным потоком большой реки: там сидел бобр и мирно завтракал, кушал сладкие корешки прошлогоднего тростника, поднося их ко рту своими крохотными руками, так похожими на руки ребенка.
Вот это место, снятое с противоположного берега:
Я стоял неподвижно, звуки затвора камеры бобёр не слышал: их заглушало журчание струй воды, обтекающей клади и сливающейся вниз по небольшому перекату у бани.
Наконец, бобёр спохватился: дескать, что это я?
Момент, когда он соскользнул в воду, я не заметил, и следующий снимок сделал, уже когда бобёр плыл, уносимый течением:
Что характерно: бобёр почувствовал собственную оплошность и в этот раз не хлопнул со всей силой своим хвостом по воде, что он обычно делает, когда ему внезапно мешают в работе. Именно так поступил в прошлом году другой бобёр, которого я снимал на озере Струнном, но плывущим к берегу.
А вообще, это удивительный зверёк: мирный, трудолюбивый, обладающий колоссальной работоспособностью и такой же сообразительностью. Если выберете время - почитайте про бобров у хорошего человека и глубокого знатока Василия Михайловича Пескова: он родился в Воронежской области недалеко от речки Усманки, где при Советской власти началось восстановление практически уничтоженной у нас популяции бобров.