Аннотация: ...каркнув на прощание, она плюхнулась в воздух с ветки и, распахнув крыла, как полы халата, стала куда-тто лететь...
- Сего дня случилось две странных оказии: ручка, проткнув сумку, болтающуюся на плече, уперлась мне в правую ягодицу, весьма абстрактно расписав правый карман джинсов - я был удивлен таким проявлением живописи... и еще: я был совсем случайно опомечен случайной вороной с высоты футов в 70, пока сидел перед телефонным шкафом, с лицом задумчивого ковбоя ожидая ответ диспетчера бюро ремонта, который формулируется достаточно странно: - Чистый обрыв...
...каркнув на прощание, ворона плюхнулась в воздух с ветки и, распахнув крыла, как полы халата, стала куда-тто лететь... не темно и не светло, без цвета и пусто, но сыро и подвально - краткое описание наблюдений за электромонтером телефонной связи... спасибо Саше Соколову, я с тех времен, как соскреб в себя все, что сказано "Между собакой и волком", стал немного дзенски толковать бытие: сидя в колодце, спустившись летним днем на три метра ниже уровня тротуара, с телефонной фурнитурой на голове - что-то совсем ничего, априорные аллеи пустуют, рыба вялится, фекальный ювелир неутомимо продолжает свой творческий труд, внимая традициям поколений и канализации, терпеливо несущей в потоке все, что изыде... когда весь опыт опрокинут, нарастает необходимость эксперимента...
...вот, только что окончив суеты с пылесосом, молчаливо немотствую в кресле - растрепанно и невнятно... нет соблазна сказать хоть слово...наступит ли когда безумье?... разум мой, переутомившись размышлениями над бытием, перешел к другому развлечению: я стал задавать случайные вопросы самому себе... тупость это мудрость, вероятно, весьма уставшего ума... не выпить ли чашечку кофе? - сомнение поможет вовремя остановить разбег,у пропасти оцепенеет шаг... и только снег
накроет и волну, и весь пустынный брег...
...мимо, из-за спины, пробегает за мячом мальчик в полосатой тенниске, на лавочке сидит обеденная-обыденная старушка, беззубо лакомствуя мороженым на желтой палочке, и - накрыв тенью двор, пробегает облако...архитектура есть измерение и одухотворение природы, - я люблю прохладу и утро, и молчание в тихом саду... несколько впечатлений, ни о чем повествующих: в каком-то бежевом и странном, беспечно милом, только в нем - я в прошлом вижу тайну расставанья...тающие пластинки льда подобны прочитываемым страницам, увлекшим воображение... сквозь времена, сквозь времена ты взглядом ищешь первозданность... и скажешь, словно после сна: о, этот мир такая странность... мне весьма свойственно броженье иноходью в собственных пределах, где я не раз был отвлечен образами почти до самоневосприятия, разъединившись с собственным присутствием здесь, на стуле возле окна, где меня давно уже нет...
"...младенец, лепящий из глины игрушечных человечков и размягчающий их опять в глину..." - откуда это тут взялось?..
К вечеру ничего не меняется, я продолжаю курить, иногда подхожу из отвлеченного любопытства, по старой привычке, к большому окну и выключаю свет: в темной комнате два дисплея сумеречно освещают воздух, как фосфорные китайские лампы, если есть такие где-либо...
...смотри, за окном что-то происходит: идет, да - еще-уже идет снег:
в мелькающих вокруг снежинках,
вращая вихри на лету,
смотри на эту вот!
или, нет, на ту! -
снег, так постепенно, мягко и загадочно, меняет всю картину вечера с черной на белую... по шоссе надменно скользят авто, по тротуарам торопливо прошмыгивают прохожие, по-черепашьи втягивая голову в воротник... когда-то я придумывал себе истории: выйти наиболее непредсказуемо на улицу и, встретив самое привлекательное лицо, поймать взгляд или, прислушавшись к чьей-то беседе, найти в ней что-то необычное, почти покидая тут же от удивления реальность... потом - люди постоянно разочаровывают, а я стал вполне ироничен и часто весьма саркастичен - эти предчувствия сместились в сторону собственного, именно интро-поиска впечатлений и ассоциаций - я менял в дневниках почерк, синтезировал из чего только приходило на ум различные языки, упорно занимался постановкой штриха для предположительного рисования, каждый день принимался за вечернее ожидание вдохновения - особенно хорошо ожидать получалось одновременно со вспыхивающими в небе молниями и чудовищным грохотом... я даже ника-ак не мог решить, что забавнее - продолжать в лоджии наблюдение и отождествление со стихией или - в кресле, окутавшись клубами медлительного дыма, попытаться записать увиденное в манере интеллектуально-художественного пароксизма вкуса и саспенса самого впечатления... мой непременный внутренний сарказм: попытка оттолкнуться от всех проявлений, кроме созерцающего Эго: и опять надо было ожидать, когда снующие обстоятельства дня, исчезая под замедленно соскальзывающим занавесом обезразличенности и дурнотой усталости моей, просто отступят учтиво, чтобы я смог приблизить взгляд к пустым листам без тени разочарования, то отставая, то сравниваясь в шаге с воображением между двух-трех фраз, появляющихся здесь и сейчас... почему-то приятно было неспешно съесть несколько плиток разного шоколада и ополоснуть язык прохладным лимонадом... неожиданно дунул ветерок, сбросив ей на нос прядь... из тумана приближалась еще одна карета... окна вечером зажигались, но не обнаруживали силуэт: способность не различать мир обыденный - уже состоялась вполне, но ничего в этом, другом мире, пока еще не было... время, проведенное в нем, оставалось еще недостаточным - позднее я всегда замечал эту неизбежную затраченность времени, даже просто на чашечку кофе, но замечал ее постороннее, увлекаясь именно вкусом кофе, текстом, собеседником или изображением... но крайне замечать хронометраж не стоило - тут же рассеивалось впечатление... хотя - еще позднее - оказавшись на таймлайне среди секунд и фреймов, укорачивая "микс-диссольв" до 0,7 с или 0,2с, я перешел к созданию впечатления, совсем уже иначе рассматривая его длительность или - просто блуждая в поисках склейки... великолепный момент совпадения впечатления и попутной съемки случился со мной на побережье (Satera) - после длительного(!) переезда над ущельями, взобравшись по спирали вверх, а потом, спустившись почти к морю, мы вышли из раскаленного автобуса... я поспешил с приливом радостного предчувствия к побережью: проходя в тени кипарисов и, наверное,(более ста)туй, я вдыхал ни с чем не сравнимый воздух первых секунд появления на новом месте... и остановился возле маленьких ярко-зеленых елей с длинными ресницами игл, разогретых утренним, уже палящим солнцем... справа открывался вид на скалистое побережье... из-за сине-загадочных скал в дымке, сказочно перекатываясь, появилась огромная туча-облако, прозрачной тенью скользя, лениво ниспадая... клубясь над хвойным лесом, возникшим в осыпях, холмами спускающимся до подножия, пряча в себе отели и небольшие поселения... я быстро вернулся в автобус за камерой и триподом: и только потом, плавно, почти не дыша и глядя правым глазом в ч/б визир, панорамируя от облака к скалам вдали, я увидел особенно белоснежные барашки волн на темно-синей поверхности бурного sea, приготовляющего, похоже, шквал или шторм...
Я не стал идеалом, часто спорил об этих самых идеалах, это истощило отношения. В марте под дождем, под одним зонтом - до утра, ночью часами слушая унылые и романтические песнопенности Стинга, вдыхая кетчуп и майонез на буттерах, просто сквозь два окна в одной комнате общежития - все это весьма и навсегда неповторимо... Последние три месяца, даже весь год, два, мы не производили никаких действий для сближения, - я, замкнувшись, просиживал вечера в монтажной, уже не желая контактировать, и, в конце концов, сам объявил об окончании отношений. Было два (?) письма, - я не стал отвечать, она уехала через полгода.
Теперь, увы, ей кажется, что я был, возможно, достаточным вариантом. Хотя психолог на собеседовании сказал ей, что я - не ее тип самца. Нееесамец.
Прошел год, теперь снова зима. Сейчас я пью джин в монтажной, неспеша ползаю весьма кольчатым червем по разным закоулкам памяти и рассматриваю день, почти минувший: уже вечер, я побывал у мамы, примерил черную вязаную шапку, посмотрел с некоторым удивлением на граверный набор, приобретенный братом вчера. Он семь лет работал над копией картины Леонардо.
В детстве я всегда с утонченной завистью мальчика, не обладающего явными способностями к творчеству, разглядывал его эскизы, портреты и мечтал как-то удивить хоть кого-нибудь.
Я нынче тв-монтажер, возможно, с увядающими олд-способностями режиссера, как мне ка-а-ажется, по духу и воображению - в этой процесии прошло года четыре из тех последних, когда я производил некоторые работы разнообразного содержания. Несколько работ я представлял в разные места - малоуспешно, но было весьма забавно побывать в Крыму, в некоторых других фест-местах.
Случались разные предложения - даже документальные съемки поездки Чехова на Сахалин, немного брезжила возможность побывать в Швеции, потом - в Петербурге, почти в кинематографе, немного позже возникло предложение сменить род деятельности и почти путешествовать, но: я предпочел иное состояние - рассматривать себя как только себя и по собственному расположению. Мне скоро будет 39 (уже почти 43) лет - какая странная, почти страшная беглость времени - и я живу только по впечатлению, совершенно не обладая практическим толкованием бытия. Иногда я кажусь себе человеком, вполне составившим собственный взгляд на ход и порядок действий. Часто я пытаюсь писать или - сочинять, даже не знаю, как назвать верно это влечение. Повторно и задумчиво читаю "Делать фильм" Феллини и дзен-лекции.
Сейчас она ушла на косметический салун, так как что-то ей в этом видится. Только что мы сделали пять сетов в бадминтон, нас несколько отвлекали танцовщицы, они смотрели на наше сражение с любопытством, забредя поглазеть в паузе репетиции, но это просто так, по случаю. В спортивном зале всегда разные вещи происходили. Она весьма азартна, не желает проигрывать ни один волан, я же - чаще всего стараюсь просто красиво, даже в стремительном падении, ответить, интуитивно предполагаю удар или подачу. Год назад я расстался с N. и почти сразу стал встречаться с Z., почти ни на что не надеясь. Я просто бездельничаю, курю и пишу, причем не без подробного взгляда на продолжение...
Все будто сон, подробно кем-то изложенный... смотрю или дополняю, читаю?..
Когда-то осенью я стоял на песчаном берегу под навесом, шел дождь, серо-зеленоватое
море шумело и пенилось, соверша-ая волнами набеги на мое присутствие, а немного в стороне смелый человек, разминаясь, уверенно готовился зайти в эти волны. Два года спустя, в августе, в другом месте я наблюдал нечто подобное, но море было почти спокойным, хотя - таким же холодным. Замечательно в этих случаях то, что каждый раз я держал на плече видеокамеру, причем одну и ту же. А во втором случае я через два дня решился плыть в холодной, 12 градусов, воде, обжигающей кожу до откровенно несвойственной ей твердости. И потом, возвратившись на берег после короткого, но сумасшедшего заплыва, я просто пережил восторг - ведь такое мне было недавно недоступным. Жаль, но именно мой проход в почти невозможное остался незапечатленным. Чуть позже я сидел под единственной раздвоившейся пальмой, намереваясь взять интервью у актера театра и его юного воспитанника-чтеца. После обеда я снимал путаный пробег по камешкам какого-то сине-серебристого жука, мгновенно преодолевшего живот молодой женщины, принимавшей загар в полусне под шляпой из рыжей соломки. А поздним вечером, в каком-то неопределенно-узком кругу, я пил водку с лимоном, слушая разные истории - моложавой женщины, привезшей дочь на конкурс, элегантного и эрудированного редактора радио, ухаживавшего из женског пола за кем-либо - на удачу, добродушного бизнесмена, приехавшего просто отдохнуть и покутить, элегантного инспектора-чиновника, принимавшего участие в жюри конкурса, которому удалось за три дня скроить два романа и забавно-постыло чудившего шута-киномеханика, весьма пожилого возраста, у которого жена 20 лет назад укатила в Америку, после чего он отрастил пастырскую бороду, и даже летом носил бежевый плащ и черный берет. Сейчас он приобрел цифровой фотоаппарат и бесконечно много снимает: кошек, птиц, деревья в инее, трамваи снаружи и внутри, очередь за билетами, метро, просто всех желающих почудить перед ним и с ним на случай...
Впрочем, блуждая по аллеям с кипарисами, я невольно подслушал телефонный, очень нервный разговор - девушки, и ее, наверняка, переменчивого любовника. Я просто остановился в лунной тени кипарисов и впервые вдыхал чудесный аромат моря и можжевельника, когда вдруг она вышла на балкон во втором этаже и раздраженно говорила о том, что он не приехал сюда, она здесь чувствует себя одинокой, почти брошенной... потом она стояла и куда-то смотрела в ночь, пока кто-то вошедший ее не позвал, зажигая свет в комнате...
На следующий день у меня состоялось странное интервью, я не оказался готовым что-то сказать, хотя смуглая и неуверенно-улыбчивая корреспондентка зачем-то повторила и еще раз повторила вопрос... потом была прогулка на катере, почти ночью - кормовая качка становилась периодами несносной, причем - глядя на экран со странными дансингами, наполненными персонажами стриптизного свойства... я перешел на верхнюю палубу, смотрел на недалекий берег в огоньках, купил бутылку джина по невероятной цене, снимал с подсветкой профиль привлекательной девушки в черном шелковом капюшоне... она оглянулась, но не сказала мне ничего, продолжая смотреть вниз... через три дня, на железнодорожном вокзале я отснял полуторачасовой материал, как оказалось, для "Суеты во время ожидания поезда" - сейчас эта работа представлена для конкурса(http://mobilkinofest.ru/video.html?id=692), но две лучшие работы были отклонены...
Вчера вечером я профотошопил новый стиль титров в новостном выпуске, медленно напиваясь - старая привычка что-либо менять после некоторого периода употребления... я впечатляюсь: по капле (Pokaple - вот название для курортного городка!) различными состояниями, как и ранее... как странно - я все еще что-то вижу здесь...