Чикин Александр Фёдорович : другие произведения.

О мотивировках, гонорарах и Мюнхгаузенах

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    М. Муромцева в кинологии с советских времён считается специалистом по норным породам собак. Довольно плодовитый автор. У неё несколько книг о норных собаках, а уж статей - просто не счесть. Много лет носится с "бобровыми" собаками, как с писаной торбой. А тут опубликовала статью, которая ни в какие ворота не лезет. Вот я ей и ответил.

   О мотивировках, гонорарах и Мюнхгаузенах
  
  
  
   В седьмом номере журнала "Охота и рыбалка" за 2003 год опубликована первая часть статьи Марии Муромцевой "Историческая мотивация возникновения норных собак". По прочтении этой статьи у меня возникло несколько замечаний принципиального характера, о чём я и собираюсь написать. Сразу замечу, что я не являюсь таким знатоком норных пород, как уважаемая Мария Муромцева - автор достаточно плодовитый и известный как в охотничьей периодике, так и в кинологической литературе СССР и России. Но я - охотник, и не чужд биологии, что позволяет мне, усомнится в некоторых основополагающих моментах её статьи.
   Начну по порядку: название статьи не соответствует её тексту - охота с норными собаками на бобров, и барсуки, пожирающие корни культурных злаков, могут считаться достаточной мотивацией возникновения норных собак только у последователей барона Мюнхгаузена. Я, как охотник, люблю и умею "отливать пули", но перед мастерством М. Муромцевой чувствую себя пигмеем в тени колосса.
   Давайте обратимся к тексту М. Муромцевой: "Обилие густых лесов сделало коротконогую собаку востребованной и удобной для пешей охоты по копытному зверю, а большое количество рек и лесных ручьёв сделало приземистую собаку незаменимым помощником в охоте на бобров, мех которых высоко ценился...". М. Муромцеву явно сбивает с толку упоминания тех времён о неких "бобровых собаках" и она пускается во все тяжкие. Вам не кажется, что аргумент "обилия густых лесов" приведший к "востребованности" коротконогих собак притянутым за уши? С равным успехом этот аргумент приводит и к востребованию лайкообразных собак, которые вовсе не грешат коротконогостью, однако тоже удобны для пешей охоты на копытных. Оставим этот аргумент на совести автора и попытаемся осмыслить "незаменимую помощь" коротконогих, да и вообще, собак в охоте на бобров. Единственная помощь, которая мне приходит на ум - это оповещение лаем хозяина, обдирающего пойманного самоловом бобра, о приближении егеря. Мне совершенно не понятно как "коротконогая", равно как и не слишком коротконогая, собака может попасть в нору бобра, вход в которую скрыт в толще воды? Разве что, раскопав нору сверху, с берега. В этом случае бобры тотчас же скрываются под водой, ещё в процессе раскопок, до проникновения в нору собаки, где уже ни она, ни охотник ничего плохого бобру сделать не в состоянии. Можно предположить, что охота могла проходить по следующей схеме: охотник обнаруживал под водой бобровую нору. Пристраивал к норе ловушку, что-то вроде рыбацкой морды, после чего, вместе с собакой или без неё, раскапывал жилую часть норы - котёл, расположенный на берегу, под землёй. Бобр кидался в воду и попадал в ловушку. Роль собаки в данной охоте сводится к определению заселённости норы животным при раскопках этой норы: на нежилую нору собака внимания не обратит. Однако и охотник без собаки запросто отличит жилую бобровую нору от нежилой, поскольку это ясно видно по следам жизнедеятельности бобров: "тропа" на дне водоёма у входа в нору со свежими следами и бороздами, кусочки свежепогрызенных прутиков и коры у входа в нору и т.д. Так что "исторически мотивированным" тут можно предположить и использование любых других собак, вплоть до борзых, лишь бы они имели мало-мальски чующий нос и не важно какую длину конечностей. А в водоёмах с низкими, болотистыми берегами, где бобры не могли сделать нор и строили плотины и хатки, роль собак вообще сводилась к нолю, поскольку проникнуть в бобровую хатку из-под воды они не могут, а разрушить её снаружи - не в состоянии, будь они трижды коротконоги и даже безноги вовсе.
   Мне приходилось читать кое-какую литературу о деньгах, я знаю, что в период татаро-монгольского ига, когда настоящие деньги выгребались татарскими сборщиками ясака, за неимением лучшего, роль денег выполняли беличьи шкурки во внутренних расчётах русских людей, но не в ясачных расчётах. Таким образом, беличьи шкурки становились, по сути, ассигнациями - неким эквивалентом настоящих денег. Я знаю, что появившаяся в восемнадцатом-девятнадцатом веках в Европе мода на бобровые меха, а ещё больше на фетровые шляпы из этого меха, привели к тому, что бобровые шкурки в Северной Америке, в частности в Канаде, высоко ценились французскими трапперами и работниками Гудзонской торговой компании при натуральном обмене с индейцами. Знаю, что на островах Полинезии в качестве эквивалента денег использовались раковины морских моллюсков. Но, признаюсь, впервые слышу о том, что бобровые шкурки были "денежным эквивалентом в торговых контактах древних германцев между собой, с галлами и римлянами". Как-то трудно представить Юлия Цезаря в наполеоновской треуголке, или Аттилу в касторовой шляпе. Латинское название речного бобра - CASTOR FIBER - послужило названием касторовым шляпам. Впрочем, что касается "денежных эквивалентов древних германцев", я тут некомпетентен и не могу с уверенностью утверждать, что М. Муромцева совсем не права.
   Лично мне представляется, что разгадку названия "бобровые собаки" следует искать не в кинологии и не в хозяйственном использовании этих собак, а лексике и лингвистике. Скажем, "вороной конь" и "половый кобель" ещё не означает, что с первым охотились на воронов, а полова была "денежным эквивалентом" у древних славян. Мне думается, что название "бобровые" указывает на характер шерсти собак, напоминающей по структуре бобровую шерсть: длинную, колючую ость и скрывающийся под ней подшерсток. В современном варианте таких собак называют жесткошерстыми, вне зависимости от окраса.
   М. Муромцева утверждает, что "Коротконогие собаки были незаменимы ещё в одной сфере хозяйственной деятельности германцев - земледелии, помогая уничтожать барсуков, наносивших громадный вред. Хищники уничтожали посевы хлеба, питаясь корнями злаковых, в обилии выкапывали их, сводили на нет плоды тяжкого труда людей". От подобной "исторической мотивации возникновения норных собак" приходишь в уныние за уровень нашей охотничьей периодики. Неужели в журнале "Охотничьи собаки", чьим сотрудником является М. Муромцева, нет ни одного путного охотника, который смог бы объяснить ей нелепость охоты на бобров с норными собаками и абсурдность утверждения о "громадном вреде" барсуков? Злаки являются едва ли не самой многочисленной группой растений. Мизерный процент злаков культивируется человеком, причём культивируется ради зерна, а не корней. Именно зерно в период молочно-восковой зрелости заставляет кабанов и медведей рисковать своей головой и выходить на жировку в сельскохозяйственные поля. На этом основана охота на овсах. Зерно диких злаков не представляет какой-либо ценности по причине мизерности своих размеров, а вот корни у них в принципе одинаковы, хоть и мало съедобны. Поскольку злаки встречаются повсеместно, в силу своей многочисленности, то барсукам, если бы они действительно изъявили желание есть корни злаков, вовсе не нужно было бы рисковать своей шкурой, делая набеги на поля человека - злаков кругом пруд пруди. На опушках полно тимофеевки, на болотах - тростника. Медведи и кабаны - существа более всеядные, чем хищник барсук, однако, и они не больно-то торопятся, есть никчёмные корни злаковых, предпочитая их вегетирующие части в период весенней бескормицы и созревающее зерно летом. В конце концов, хрестоматийная никчёмность корней культивируемых злаков (от себя добавлю: и диких тоже) отражена в русской детской сказочке о вершках и корешках, которую барсуки, медведи и кабаны, в отличие от М. Муромцевой, кажется, читали.
   Я не стану, вслед за Марией Муромцевой, пускаться в описание быта и нравов древних и средневековых жителей Европы, а постараюсь найти мотивировку происхождения норных собак по-простому, без разорившейся знати и обогатившихся горожан тех времён.
   Охотится на копытных с собаками, вроде, бассетов или браков всё равно, что пытаться на мокике гоняться за автомобилем формулы один: результат предрешён. С предками нынешних бассетов и такс охотились на дичь поскромнее: на лис и зайцев. Из этих собак и родились специалисты охоты в норах. Как видите, мотивировкой для узкой специализации такс послужило то обстоятельство, что лисы иногда норились, а собаки габаритов бассетхаунда в нору не пролезали. В результате отбора самых мелких гончих, способных преследовать лисицу в норе, и появились предки нынешних такс.
   Вся мотивировка уместилась в четыре предложения, что не сэкономило бы редакции денег на мой гонорар, если бы я стал травить вам байки об охоте на дятлов с борзыми и пересказывать вам историю Египта.
  
  
   Чикин Александр. г. Казань.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"