Когда в очередной раз у жены начиналась истерика и все домочадцы вокруг уходили в свои комнаты, И. не уходил. Раньше он бы тоже ушёл, что и делал постоянно либо ругался, пытаясь доказать свою точку зрения. Раньше ему казалось, что жена наверное сошла с ума и она вызывала в нём только глубокое чувство ненависти и злости. Несколько дней он потом не мог простить её и старался не разговаривать. В ней всё бесило его: непримиримость, настойчивость, нежелание пойти на компромисс, обидчивость. Её дикие крики выводили его из себя. Хотелось убежать хоть на край света, чтобы не слышать всего этого. Накричавшись, жена обычно к вечеру успокаивалась и как ни в чём не бывало подходила к И. с каким-нибудь вопросом, как будто даже не понимая, что это она весь день устраивала истерики. Это И. раздражало ещё больше. Ему хотелось накинуться на неё и высказать всё то, что наболело за долгие годы. Эта ненависть поднималась изнутри, она как вулкан бурлила и жаждала вырваться наружу, выплёскивая всю накопившуюся энергию. Он хотел высказать ей, как ему надоело вечно подчиняться ей, угождать её капризам, стараться не сказать что-нибудь не так, чтобы могло вызвать бурю эмоций и никому не нужного гнева. Что он знает наперёд, что она скажет, будь это о здоровье или даже о политике, что все темы давно обговорены и ему совершенно не интересно слушать этот глупый бред. Что давно не чувствует к ней ничего кроме ненависти и обиды, что не видит в ней ни любовницу и тем более друга, и готов не приходить домой по нескольку дней, но боится сделать это, так как с ней стал совсем другим. Он стал бояться выпить даже бутылку пива, поскольку даже из-за неё может разгореться скандал. Что она сделала из него какое-то жалкое подобие мужчины, забрав бразды правления в свои руки. Что она врёт постоянно ему и всем, и он вынужден врать другим, и показывать на людях, что у них всё хорошо. Ему надоело постоянно притворяться, обманывая прежде всего себя надеждами на лучшее, которое никогда не наступит. Ему хотелось высказать всё это и посмотреть на её полное злости и растерянности лицо, не ожидавшие такой взбучки, и в душе получить удовольствие за то, что делает ей больно. Он представил её лицо, которое из злого принимает вид сначала детской неожиданности, а потом обиды, как будто отнимают её любимую игрушку и на лице выступают слёзы. Они появляются как реакция на неожиданное событие, на которое нельзя ничего ответить, и от этого становится ещё больнее. Слёзы текут из глаз и не могут остановиться. Он даже начинает чуть-чуть жалеть её и гладить по голове. Жене становится ещё обидней и слёзы переходят в рыдания. Она прижимается к нему и не может успокоиться. Почему-то ему уже не хочется делать ей больше больно. Чувство ненависти проходит так и не начавшись в реальности. Он представляет её теперь не окрепшим ребёнком, не способным себя защитить. Этот ребёнок не знает, что творит, ему хочется всего и сразу и он не знает ограничений, никто ни в чём ему ещё не отказывал и не говорил слова нет. Он с детской наивностью думает о мире и не знает, что он бывает иногда жесток. И. уже не желает говорить жене колкости. Он хочет сказать ей что-то хорошее, чего она не слышала очень давно. Чувство тепла зарождается в его остывшей душе. Оно напоминает прощение и, как ни странно, любовь. Почему она имеет здесь место он и сам не знает. Как и не знает почему она появляется и почему со временем может уйти. Ему ясно только одно, что однажды ощутив это, он постарается сделать всё, чтобы это чувство не прошло совсем. И в следующий раз в очередной жизненной неурядице он не уйдёт от неё, а, пытаясь изменить, примет её такой, какая она есть