- Нет! - непререкаемость в голосе демонессы заставила его отшатнуться.
- Неее-т? - секунду спустя он уже пришел в себя. - Да как ты смеешь отказывать мне, ты, презренный суккуб!
Хищно прищурившись, он гнусно улыбнулся и приблизил свое лицо к ней вплотную:
- Так все же нет, женщина?
Звонкая пощечина и смех были ему ответом.
- Что если я намекну твоим женушкам о том, как ты пытался уложить меня в постель? Думаю, тогда тебя ждет незавидная участь! - и вновь рассмеявшись, исчезла.
Потерев горящую щеку, он решил, что не сатанинское это дело - силой баб в постель тащить. Хитростью тут надобно, хитростью...
- Кто ты?
В своих пыточных Оливия власть имела неограниченную и тот факт, что она ничего не знает о своем подопечном выводил ее из себя.
- Кто ты? - холеным коготком указательного пальца она приподняла его подбородок к верху.
Худосочное, слегка вытянутое лицо с высоким лбом, плотно сжатыми губами и неопределенного цвета глазами. Его короткие пепельные волосы потрескивали от жара царящего в пыточной. Надменная ухмылка отразилась вспышкой в крупных темных глазах Оливии.
- Я собственноручно буду рвать тебя на куски и меня не остановят твои мольбы о пощаде.
Говоря это, она сдавила ему горло ладонью длинной точеной кисти, приблизив его лицо к своему.
В душном пекле пыточной она казалась оазисом свежести и прохлады. От ее обнаженного тела пахло так, как пахнет после сильной грозы. Даже с перехваченным горлом он ощутил это и не удержался, что б не коснуться ее бархатистой, серо-стального цвета кожи.
Она ослабила хватку, улыбнулась, показав ряд крупных, ровных, белоснежных зубов. Слегка удлиненные клыки придавали этой улыбке еле заметный оттенок смертельной опасности. То, что она не вырвала ему кадык, придало смелости и он медленно подался вперед, сокращая и без того мизерное расстояние между ними.
Обняв ее, он, пальцами ощупывая узкую гибкую спину, опускал руки все ниже к ягодицам и, наконец, ощутив их упругую мягкость, сжал.
Оливия фыркнула.
Он, опомнившись, разжал ладони, провел пальцами между ягодиц вниз, к промежности, вверх, под хвост, сжав его у самого основания.
В ответ демонесса вонзила свои когти ему в спину. Он вскрикнул и отвлекся от облапывания ее прелестей.
Однако Оливия и не собиралась ничего прекращать. Перехватив инициативу, она впилась ему в губы жадным ртом, дав волю раздвоенному язычку. Длинный и ловкий, прошелся по деснам и внутренней стороне его губ, скользнул за щеку, коснулся неба, встретился с его языком - широким, мясистым, коротким.
Страстно прижимаясь к нему, обвивая его шею руками, она закинула одну ногу ему на бедро, а копытцем другой пребольно наступила на голую ступню.
Не имея возможности вскрикнуть, так как рот был занят, он дернулся и повалился на спину. Если бы Оливия не среагировала на это должным образом, то могла получиться довольно казусная ситуация, но, как опытная женщина, она грамотно перевела их обоих в партер, заняв ведущую позицию.
Пока Оливия устраивалась на нем поудобнее он успел отдышаться и собраться с силами для новой порции ласк, которые не заставили себя ждать.
Склонившись к его уху и жарко дыша, демонесса начала прихватывать губами мочку, одновременно слегка покусывая ее зубами. Прикасаясь языком к шее и полизывая ее в различных направлениях, она плавно переместилась на грудь. Целуя и покусывая его широкие грудные мышцы, принялась играть сосками, всасывая и оттягивая их губами.
При этом Оливия довольно интенсивно ездила промежностью на его члене, от чего тяжело дышала. Прекратив дергать и облизывать его уже начавшие болеть соски, она наклонилась вперед, лаская его лицо своими полными тяжелыми грудями, а он ловил ртом крупные темные черешни ее сосков.
Перевернувшись на спину, она приглашающе раздвинула бедра. Чем он и не замедлил воспользоваться. Собственно он был уже настолько возбужден, что действовал на автопилоте. Оливия же имела немалый опыт не только на любовном фронте, но и в руководстве пыточными и знала, на сколько отрезвляюще действует боль. Что бы мужчина в порыве удовлетворения собственной страсти не забывал о ее присутствии, она в очередной раз пустила в ход свои коготки, вонзив их ему в спину. Он, как и положено, вскрикнул и сфокусировал расплывшийся взгляд на ее лице, в момент, вспомнив, где находится и что здесь делает, а главное с кем.
Выдохнув и прислушавшись к движениям своей дьявольской партнерши, он сбавил обороты, что позволило ему делать более размашистые толчки и разнообразить их направление, ударяя то влево, то вправо попеременно. При этом он не забывал аккуратно лапал ее за грудь и нежно целовал в брови, глаза и губы, посасывая, то верхнюю, то нижнюю.
Оливия видя такое к себе внимание, совсем расслабилась и принялась покачивать бедрами и ягодицами вправо и влево, вытягивать ножки или наоборот, поднимая их повыше скрещивая на спине у своего любовника.
Спустя время их совместные движения стали чаще, а дыхание громче и быстрее. После очередного поцелуя Оливия, слегка приоткрыв глаза, глянула в лицо своему любовнику. И каково же было ее удивление, когда она, вместо обласканного ею человеческого лица, увидела гнусную морду Сатаны, по всей видимости, расслабившегося в самый ответственный момент и позабывшему о своей маске. Она уже было, хотела вцепиться в него когтями и клыками, но опоздала. Излив свое семя, Сатана вновь принял человеческий облик и в изнеможении повалился ей на грудь.
В последующие тысячелетия своего наказания мужчина с пепельными волосами и вытянутым лицом кричал громче всех грешников собранных в пыточной госпожи Оливии.