Червинская Викторина Дмитриевна. Ашхабад-1948

"Премудрый Аллах первоначально сотворил землю и все живое на ней очень удачно и справедливо. Планомерность была полная, и земли и воды было всюду вдоволь. Все живущее имело все, что нужно. Но, заботясь преимущественно о добре, Аллах забыл о злом начале. И вскоре перед очами всемогущего предстал злой Шайтан и заявил, что у него нет постоянного местожительства, и просил Аллаха отвести ему таковое. Создатель подумал, и указал Дьяволу на недра земли, как более или менее удобное для него обиталище. К несчастью для туркмен, подземный приют Шайтана пришелся, как раз, под Туркестаном.

В довершение всего, Шайтан не сидел у себя покойно и стал частенько выходить из отведенного ему жилища и смущать правоверных. Тогда Аллах присудил его, так сказать, к одиночному заключению на 3000 лет, и запер со всеми злыми духами в его подземном царстве, а ключи от этой гигантской темницы вручил ангелу.

Дьявол употребляет неимоверные усилия, чтобы вырваться из этой темницы, отчего в Туркестане и происходят часто землетрясения, а от его, вызванного этими усилиями, тяжелого, огненного дыхания, высохла в Туркестане вся вода..."

Текинская легенда

* * *

Этот день, вторник, 5 октября 1948 года, был необычайно жарким для этого времени года. Наконец-то, он заканчивался. У мамы не проходила мигрень, начавшаяся еще накануне. Мигрени были часты, но обычно не были такими продолжительными. Мама с трудом дождалась конца уроков. В школе в этот раз задерживаться не стала - хотелось лечь в темной и прохладной комнате. В новой квартире двухэтажного дома на улице Карла Маркса на окнах были ставни, так что с организацией темноты проблем не было. Но на прохладу (если только к вечеру) оставалось только надеяться. На кровати в изголовье, чтобы всегда быть под рукой, висел узкий шерстяной шарф. Это был офицерский шарф отца, оставшийся после демобилизации и теперь (и все последующие годы) использовался как повязка, туго стягивающая виски для уменьшения мигреневых болей. Затягивал маме на голове шарф во время мигреней, если он был дома, отец. К счастью сегодня так и было, и вечером на работу он тоже не собирался: полуночное заседание ЦК посвящалось теме, которая отца непосредственно не касалась. Римма, освободившаяся к вечеру от вечно мешающего ей "эскорта" (т.е. нас с Аллой: мне в тот год было 5 лет, а Алле - почти 9), спешила на улицу, пока родители не засадили за уроки. Ей было уже 16 лет, в отношениях с мальчишками появилась явная избирательность. То же отношение было к школьным занятиям: она отдавала предпочтение истории, биологии. По другим предметам успехов не наблюдалось. Это вызывало недовольство отца, и он периодически грозился "посадить" маму дома, чтобы она вплотную занималась детьми.

Головная боль немного уменьшилась, и сквозь дрему мама слышала, как бабушка зашла в комнату, чтобы уложить меня спать (я все еще спала в детской кроватке). В нашей квартире было две комнаты: большая - спальня с родительской кроватью и спальными местами для меня и Аллы, и поменьше - столовая. Там ставили раскладушку для Риммы, и здесь же спала на сундуке бабушка. Квартира была на втором этаже, поэтому у нас была еще веранда, которая использовалась как кухня. Здесь стояли керосинка и ведра с водой. Вот сейчас там бабушка затеяла печь плюшки с, как она говорила, таком - в надрезы теста, сделанные ножом, сыпался сахарный песок. Очень было вкусно! Последнее, что мама слышала, перед тем как заснуть, это смех вернувшейся с улицы Риммы и оправдывающийся голос Алины. Как потом выяснилось, она (Алина) села на смазанный маслом лист, который бабушка пристроила на табуретке.

"Ноги, конечно, не помоют", - подумала, засыпая, мама. Мытье ног в тазике - ритуал перед сном, который мы при каждом удобном случае игнорировали. Улеглась расстроенная испорченным платьем Алина: надежд на то, что удастся отстирать хлопковое масло, было мало. Отец, заделав проволокой дыры в клетках для кроликов во дворе и прикрикнув на как-то необычно тревожного и скулившего пса, тоже решил лечь пораньше. День закончился теплым и необычно тихим безветренным вечером. На небе уже показались первые яркие звезды. Все были дома. Все было тихо и покойно.

* * *

Завидую людям, которые помнят себя с самого раннего возраста. У меня, к сожалению, из раннего детства остались только воспоминания о прохладном, после сильной уличной жары, воздухе, освежившем меня до дрожи в каком-то необычно зеленом дворе с изразцовыми дорожками. (Я уже писала выше о впечатлении, который он на меня произвел. Наверное, мне было 2-3 года.) Еще помню тепло и мягкость маленьких крольчат, которых мы часто держали на руках, шершавый горячий язык нашего пса Джека у себя на щеках. Т.е. мои ранние воспоминания скорее тактильные, чем событийные. И вот, наконец, помню событие. Событие, которое распорядилось всей нашей дальнейшей жизнью, прежде всего, чудесным (не в смысле прекрасным, а от слова чудо) образом сохранив ее.

Помню - что-то отчетливо, что-то смутно, что-то всплыло в памяти, подсказанное воспоминаниями других. А многое - узнала, только много- много позже. Это событие называют катастрофой, апокалипсисом, ужасающей трагедией. Вечер, накануне его - Ашхабадского землетрясения 1948 года, произошедшего в ночь с 5-го на 6-е октября, - часто вспоминался у нас в семье.

* * *

Впоследствии появились рассказы о том, что землетрясению предшествовало необычно большое обращение людей в поликлиники с жалобами на сердце, что многие наблюдали изменение эмоционального состояния животных (собаки скулили, выли, метались, не находя себе места; у них вставала шерсть дыбом), наблюдалось бегство животных из помещений. Так, в Ашхабаде за несколько часов до землетрясения лошади конезавода громко ржали, срывались с привязей. Появился часто используемый в описании землетрясения рассказ о том, что в органы власти за несколько дней до катастрофы обращались аксакалы, настаивая на эвакуации населения города на основании того, что змеи и ящерицы неожиданно покинули свои норы. Есть много воспоминаний и пронзительно трогательных рассказов о животных, настороживших хозяев своим поведением и, в некоторых случаях, спасших их ("... в нашей семье была собака, овчарка по имени Рекс. Она, как и положено собаке, верно служила хозяевам, но больше всех любила меня, хотя я и был совсем маленьким, - она сторожила меня, когда родителей не было дома, приглядывала. И вот в ту самую ночь, когда ашхабадские жители спали, а до толчка оставалось еще несколько секунд, собака услышала, как изнутри загудела земля (они ведь, животные, гораздо раньше людей такое слышат и раньше чуют беду), и тогда она вспрыгнула на мою кровать, вцепилась зубами в рубашонку и одним махом выскочила в окно: оно оказалось открытым, потому что ночь была очень душная. И тотчас обрушился дом. Так собака спасла меня. Об этом удивительном случае, насколько я знаю, до сих пор рассказывают ашхабадцы. - Александр Рекемчук. "Мальчики"). Наряду с этими рассказами можно встретить в Интернете и сообщения о мистических событиях, произошедших накануне ашхабадского землетрясения. Например, рассказ об Углическом колоколе (Углич - город в России), который самопроизвольно зазвучал и издавал звуки в течение дня, предшествующего землетрясению. До этого такое его "поведение" наблюдалось перед началом Великой Отечественной войны. Что ж, как всякое событие такого масштаба, ашхабадское землетрясение 1948 года обросло и такими легендами, тем более что эта сейсмическая катастрофа, в буквальном смысле стершая с лица земли Ашхабад, в СССР (а теперь в России) до сих пор менее известна, чем в 1000 раз более слабое по энергии колебаний Ташкентское землетрясение 1966 года.

* * *

Со сна и в полной темноте ничего не могу понять: моя голова довольно сильно и неоднократно стукается обо что-то каменное. "Мама, мне больно!" - пищу я. На фоне сплошного гула мой голос слышен плохо, и - почему он доносится снизу?! Отбрасываемая необычной качкой к стене, по ускользающим из-под ног ступеням, мама ведет по лестнице вниз Алину, держа ее за руку. Другой рукой прижимает мое тело к себе. Несет меня вниз головой, так, как она вытащила меня из кроватки по команде отца: "Бери Пуську и Аллу, спускайся вниз! Я - за Риммой и бабушкой". Переворачивать меня некогда, да и невозможно: удержаться бы на уходящих из-под ног ступенях! Во дворе люди, крики ужаса, вопли. Жильцы спешат выбраться из дома. Последним выбегает отец. Он не знает, как сказать маме, что раскладушка Риммы буквально расплющена и завалена громадным шкафом и вывалившимися из него при падении книгами. Ему одному шкаф не поднять. Нужна помощь. Во дворе в полной темноте он натыкается на сбившихся в кучу соседей по дому. Здесь же и его семья. В том числе и Римма с бабушкой - все живы!

Но находиться рядом с домом опасно. Подземные толчки продолжаются. "Все - на улицу!". А там вместо воздуха - белая стена пыли от рухнувших домов и треснувшей штукатурки. "Мама, почему все кричат? Почему люди бегут? Почему они голые?" Когда пыль немного рассеялась, и были зажжены первые факелы, стало видно как обезумевшие от ужаса люди, в том виде, в каком они легли спать, очень многие совершенно голые (предшествующий теплый вечер не обещал ночной прохлады), мечутся по улице. Мама была в комбинации и все с тем же, с каким она уснула, противомигреневым шарфом на голове. Отец тоже выскочил, как спал - в одних трусах. Только Римма и бабушка полностью одеты. Оказалось, что Римма уговорила бабушку доделать из остатков винограда вино, ссылаясь на то, что родители спят и ничего не узнают. А в школу можно встать и попозже. Поэтому в такой поздний час они оказались во дворе, занимаясь давлением виноградных ягод. Многие очевидцы землетрясения рассказывают о желто-белом свечении над горами. (Вот, пример такого рассказа: "В гостиницу я вернулся поздно и уже собирался лечь спать, как вдруг заметил в окне странные вспышки, беззвучно озарявшие горизонт... Мне показалось, что это гроза, и поэтому последующий грохот и сотрясение я воспринял сначала как запоздавшие удары грома".) Этого свечения Римма с бабушкой не могли видеть из-за густой зелени во дворе, но гул, последовавший вой собак, грохот и сильное качание земли под ногами - все это было и в их воспоминаниях.

Такова история чудесного спасения Риммы. А мы (отец, мама, Алина и я) остались живыми и невредимыми, потому что наш дом - двухэтажная коммунальная постройка на улице, где жили ответственные работники (так тогда называли элиту власти), - один из немногих не рухнул. Таких домов всего-то было чуть более десятка. Но в стенах образовались такие большие трещины, что при расчистке города он был обрушен как не подлежащий восстановлению. Потом выяснилось, что были дома (очень немного), которые даже можно было восстановить. Но, в основном, уютный, утопающий в зелени, большой город Ашхабад подвергся тотальному разрушению. "Города, в котором проживало 170 000 человек, больше не существовало" (Юрий Чирков).

* * *

Описание первых самых разрушительных толчков приведено в воспоминаниях академика Д. Наливкина - геолога, палеонтолога, любившего Туркмению и считавшего ее "геологическим раем" (он только накануне прилетел в Ашхабад из Москвы для решения проблемы залива Кара-Богаз-Гол):

"... вдруг страшный удар снизу потряс все здание. Посыпалась штукатурка, и все замолкло. Только я успел подумать: "И кому это нужно взрывать Туркменское ЦК (заседание происходило в здании ЦК партии и затянулось до глубокой ночи - мое примечание)", как дом начал качаться. Я обрадовался: значит, простое землетрясение, в Ашхабаде их бывает сколько угодно. Через мгновение моя радость исчезла, качание дома стало ужасным, устоять на ногах было трудно, и я бросился к окну, думая, что если потолок будет проваливаться вниз, вскочу на подоконник, в оконный проем -- самое безопасное место. Выскакивать в окно нельзя, оно находилось высоко, а внизу каменные плиты. Ухватился за раму, чтобы не упасть на пол, но влезть на подоконник не успел -- качание так же быстро кончилось, как и началось. Землетрясение, вернее первый толчок, продолжался несколько секунд, а, может быть, и меньше. В этот страшный момент всякое чувство времени исчезло. Я ничего не видел, ничего не слышал, исчезла комната заседания, исчезли все в ней находившиеся, осталось одно чувство -- чувство ужасного невероятного качания.

<> Коридор и лестница, как ни странно, были целы, и только груды штукатурки лежали на полу. Дом был антисейсмичным, недавно построенным, и остался как будто целым. Это и спасло нашу жизнь. Позже детальный осмотр показал, что все стены и перекрытия растрескались, местами разошлись, и здание потом было взорвано вместе с другими устоявшими антисейсмичными постройками".

А вот описание землетрясения заведующего отделом сейсмической службы в Ашхабаде В.Т. Архангельского: "Сопровождаемое каким-то шумным гулом, началось сильное сотрясение с резкими рывками вверх-вниз. Казалось, что я очутился на гигантской телеге, помчавшейся со страшной скоростью по булыжной мостовой... На фоне сильного гула слышался треск разрушающихся стен; в хаотическом беспорядке, дрожа и подскакивая, задвигались мелкие предметы и мебелью... Лампочка, раскачиваясь и мигая, еще горела, когда по штукатурке черными молниями побежали трещины, превращая стены в разрозненные куски и глыбы которые, расшатываясь, друг на друге, еще удерживали готовый обрушиться и уже накренившийся потолок. И в это мгновение ярко сверкнула вспышка короткого замыкания электропроводов.... На счет три я выскочил уже из двери, и в это мгновение сильный толчок отбросил меня в сторону так, что, падая в темноте, я уже вылетел во двор, ударившись о ствол дерева, росшего в трех метрах от дома.<> Послышался еще больший шум падения стен, потолка, кровли.... Сильные горизонтальные толчки буквально сбивали с ног, бросая из стороны в сторону... десять - пятнадцать секунд и сильные толчки постепенно стали утихать, переходить в ослабленные содрогания".

Привожу именно эти воспоминания, потому что события первых минут (скорее секунд), землетрясения в них описаны не просто очевидцами, а специалистами, сознание которых точно фиксировало последовательность, характер и разрушительные особенности толчков. "Обычные" люди в эти мгновения делали то, что подсказывал инстинкт самосохранения - старались выскочить из домов, удержаться на уходящей из-под ног земли.

Мы продолжали стоять на улице. Мама крепко прижимала нас троих к себе. Бабушка крестилась и бормотала какие-то слова. После первых сильных толчков последовали другие, меньшей силы. Они уже только довершали разрушения и увеличивали число придавленных и засыпанных людей. Но ничего этого мы еще не видели, только слышали жуткие крики и вопли людей о помощи. Самостоятельно выбравшиеся из-под развалин и обнаружившие, что остальные члены их семей остались под завалами, они рыдали от ужаса и бессилия.

Отец, организовал нам какие-то сидения из ящиков, оставив нас, побежал на работу, в ЦК, где, он знал, могло еще продолжаться совещание. Начались долгие и жуткие часы в темноте и безызвестности.

Наконец, наступил рассвет, не принесший ничего хорошего. В 6 часов утра снова раздался гул и новый сильный толчок. Как стало известно потом, в ночь с 5 на 6-е и утром 6-го октября всего было около 20-ти толчков. Вернулся отец, что-то сказал маме и они, оставив нас с бабушкой, пошли на Хитровку (так называли район за железной дорогой), чтобы узнать о Ромашовых. Римма, не слушая бабушку, побежала к домам, где жили ее друзья. Вместо домов увидела кучи из кирпичей, штукатурки, балок, которые люди пытались разгрести голыми руками, ориентируясь на стоны и крики, доносящиеся из-под обвалов. Не сразу, но уже к середине дня стало известно, что самая близкая подруга, тоже Римма, погибла со всей своей семьей. Погибли почти все мальчишки из их уличной компании. Сознание, замутненное потрясениями бессонной, наполненной кошмарами ночи, не сразу реагировало на такие ужасные известия. Но уже днем, возвращаясь вместе с Ромашовыми, родители встречали людей с явно выраженными признаками помешательства. Не все могли перенести трагедию потери родных. То, что землетрясение произошло ночью (астрономические часы местной обсерватории остановились в момент первого толчка - в 1 час 14 минут, по некоторым данным - 12 минут), определило кошмарную статистику человеческих жертв, особенно детей, которых не успели вывести из домов, вытащить из кроваток. Дети и женщины вообще составляли основное население Ашхабада после войны. Соответственно, они определили основное число погибших - почти 85%. Всего в результате землетрясения в Ашхабаде и в небольших селениях, расположенных в Ашхабадском и Геок-Тепинском районах, погибло 110 тысяч из 170 тысяч проживающих там. Таких полностью уцелевших семей как наша, были единицы.

У Ромашовых тоже все оказались живы. И там спасение было из разряда чудес. Летом Ромашовы, как и большинство жителей Ашхабада, спали во дворах (ночи были подстать дням - душные и лишь немного менее жаркие). С осени перебирались в дома, приспосабливая для ночного отдыха наиболее прохладное место - пол. Вот и Ромашовы расположились в эту ночь на полу под столом - комната была маленькая, и другого места просто не было. Этот стол их и спас: он удержал потолок, который упал в результате разрушения саманных стен. Татьяна и ее дети - Аделина и Сталина - в оцепенении сидели около того, что еще накануне было их домом. Там их и нашли мои родители. Дядя Саша был в командировке, и это его спасло. Вряд ли для его длинных ног хватило бы места под столом.

Во многих рассказах очевидцев землетрясения фигурируют столы, шкафы, рояли и другая прочная мебель, которая спасла от раздавливания потолком. Но были и противоположные примеры, когда громоздкая и наполненная вещами мебель становилась убийцей. Так могло бы произойти и с Риммой, и эта картина нарисовалась в голове отца, когда он вбежал в столовую, где Риммина раскладушка даже не была видна из-под рухнувшего шкафа и книжного развала. В некоторых воспоминаниях фигурирует рассказ о потерявшей рассудок старушке, пытающейся вытащить из развалин громадный шифоньер.

Из тех, кто еще по летнему расписанию ночью спал во дворах, было много таких, кого завалило глиняными мощными дувалами. Второй сильный толчок в 6 утра разрушил уже развалины, бывшие накануне домами и заборами, и еще сильнее придавил тех, кто уже еле дышал под ними. Ректора Туркменского пединститута, впоследствии замминистра образования Туркмении М.М. Назарова спас, как утверждает его жена, томик Ленина, который при толчке прикрыл лицо читавшего перед сном Мансура Мансуровича и обеспечил воздушную прослойку. Этот случай тоже из разряда чудесных спасений.

Кто-то радовался, оставшись в живых, а кто-то предпочел бы не проснуться наступившим кошмарным утром: вид раздавленных строительными конструкциями собственных детей, часто еще живых, но обреченных на смерть из-за невозможности помочь им - это невероятное испытание для человеческого сознания. Но люди, пережившие это, продолжали жить, и многие семьи родили в последующие годы еще детей, часто называя их именами погибших. Двумя классами ниже в моей школе училась Гуля Шихмурадова. Она осталась в землетрясение жива, но погибли два ее старших брата. Впоследствии в семье появились один за другим два мальчика. Так Гуля - младший в семье ребенок (в 48-м году ей было 3 года, а братьям - на 3 и 5 лет больше) - оказалась старшей сестрой.

Несмотря на мольбы мамы в связи с реальной угрозой обрушения дома - ведь толчки продолжались - отец поднялся в квартиру, принес некоторые вещи, в основном, продукты, воду, одеяла и одежду. Здесь же на улице разожгли керосинку. Отец вынес и большую бутыль с самодельным вином. Хлебнул из нее и надолго ушел в ЦК, на работу. Эпизодически появлялся, чтобы сообщить какие-нибудь новости. Поздно вечером вытащил из дома кровати и организовал спальные места. Сам не остался ночевать, а снова ушел на работу. Но и мы почти не спали: поднявшийся необыкновенной силы ветер раскачивал деревья, создавая угрозу их выкорчевывания. Меня даже привязали к спинке кровати все тем же противомигреневым шарфом - чтобы не унесло.

* * *

Прибежав еще ночью, практически сразу после первого толчка к зданию ЦК, отец обнаружил задержавшихся после совещания в саду Д. В. Наливкина и Шаджу Батыровича Батырова (первого секретаря ЦК партии Туркмении). Здание ЦК уцелело, но в помещение заходить было опасно. Из отдельно стоящей проходной милиционер вынес для них стол и два стула, которые поставил посередине площадки в саду. Дальше я привожу отрывок из воспоминаний Д.В. Наливкина: "Примерно через полчаса прибежал второй секретарь ЦК, прибежал в одних трусах, как выскочил из постели. Бежит и кричит: "Где Батыров, где Батыров?" Увидел его за столом, обрадовался и сразу успокоился. Дома у него все было благополучно". Нетрудно увидеть в этом описании моего отца. Его радость при виде живого и невредимого Батырова стала еще больше, когда Батыров сообщил, что у него дома тоже все живы.

Начали подходить и другие члены и работники ЦК, собралось довольно много народу. Вокруг руководства ЦК образовался организационный центр. Необходимые бумаги, документы и стулья вынес из здания работник, семья которого полностью погибла. Собственная жизнь для него теперь не представляла никакой ценности. Из подошедших сотрудников не он один только что понес подобные потери. Трагедии еще предстояло осознать и каким-то образом пережить. Но надо было начинать работу по организации жизни в городе. А какая обстановка в городе сейчас? Что представляет собой город?

Обстановку, в которой надо было начинать действовать, предстояло выяснить в условиях, когда нет электричества, все телефоны, включая правительственную связь, замолчали после первого толчка. Масштабы разрушений предположительно огромны, но нет полной ясности.

К счастью, сохранились стоявшие в деревянных гаражах грузовые машины. Они и стали средством передвижения для работников ЦК, разосланных утром первого дня Ш. Батыровым по разным направлениям и с разными заданиями. Не по всем, но по многим широким улицам, заваленным лишь частично, проехать было можно. Группа связи выезжает за город и находит неповрежденный участок телефонной линии. С помощью подвесного телефона связываются с ближайшим городом - Мары. Известие о землетрясении в Ашхабаде быстро разнеслось по городу. Как потом выяснилось, в Мары находился в то время дядя Саша Ромашов. Можно себе представить его состояние и других людей (у многих были родственники в Ашхабаде), которые узнали о катастрофе, но не могли выяснить для себя ее последствия. Железная дорога не действует, рельсы местами искорежены, вместо вокзала в Ашхабаде - груда обломков.

Про остальные способы оповещения "внешнего мира" о произошедшем той ночью землетрясении, я прочитала в Интернете. Пишут, что первым сообщил о катастрофе на "большую землю" неизвестный военный радист. На другом сайте: "В одной из воинских частей на слабо пострадавшей (западной) окраине города безвестный радист с трудом включает аварийное освещение, налаживает радиосвязь, передает в эфир сообщения о землетрясении. Связь прерывается, он сбивается. По его оценкам город пострадал на 10%. Сведения принимает Ташкент". Нахожу в другом месте подробности (если речь идет об одном и том же): "Первым о землетрясении сообщил в Главное управление погранвойск СССР (Москва) в 7 часов 40 минут по рации открытым текстом, согласно полученным указаниям командира воинской части майора Бычука, капитан И. В. Лишенко: "Москва. Ашхабад разрушен землетрясением, ждем помощи, сообщите получение нашего сигнала". И еще обнаружила в Интернете: "На аэродроме израненный бортмеханик москвич Ю. Дроздов добирается во тьме до пассажирского самолета ИЛ-12 и через бортовую радиостанцию посылает в эфир весть о бедствии. Сигнал приняли связисты Свердловского аэропорта".

Спустя девять часов после катастрофы в 8 часов утра по московскому времени, сообщение о ней доходит до Правительства СССР. О событии сообщают в Геофизический институт (разве не должно было быть наоборот?! - мое примечание). После обработки лент сейсмографов станции "Москва" называют местонахождение эпицентра землетрясения - на территории Ирана, в 80 км южнее Ашхабада (как потом выяснилось, неправильно), сам толчок признается разрушительным. Впрочем, к середине дня Ш. Батыров уже мог связаться по телефону с Маленковым и представить ему реальное состояние города. А именно: Ашхабад в катастрофических развалинах, аэродрома нет, взлетные площадки разбиты трещинами. Все центральные, районные и местные учреждения уничтожены. Среди населения большие потери, очень много раненных, много людей находится под завалами. Уцелел аэродром Ашхабад-Южный (принадлежавший ДОСААФ), там возможны посадка и взлет самолетов.

Созданная в Москве сразу после получения сообщения о землетрясении правительственная комиссия направила в Ашхабад представителей всех силовых министерств из южных республик. Из Ташкента в Ашхабад вылетел командующий Туркестанским военным округом генерал И.Е. Петров. Он включается в состав республиканского организационного комитета по организации жизни в городе, вызывает воинские части из соседних гарнизонов и практически становится одним из главных руководителей спасательной операцией в Ашхабаде. В Москве руководителем такой операции в Туркмении от военных назначают начальника тыла вооруженных сил А. Хрулева, который в прошедшей войне за организацию снабжения армии был награжден боевыми орденами уровня полководческих. Немедленно поднятые по тревоге во всей Средней Азии войска местной противовоздушной обороны, входящие в состав МВД, были отправлены в Ашхабад.

В следующем разговоре Г.М. Маленков сообщил Ш. Батырову, что во всех союзных республиках созданы комиссии по оказанию срочной помощи Ашхабаду. Со стороны Москвы были, как принято говорить в то время, даны руководящие указания по высвобождению из завалов людей, эвакуации тяжелораненых, организации питания и высказано требование в течение ближайших дней информировать Москву о положении в Ашхабаде через каждые 2 часа. В то же время с самого первого дня в Москве было принято решение о засекречивании всех подробностей о землетрясении.

* * *

Первое, что нужно было организовать - это медицинскую помощь раненным. Было принято решение оповещать население о том, что раненых надо доставлять к центральной площади города - площади Карла Маркса. Эта площадь, наш дом, здание ЦК - это все находилось вблизи друг от друга. Можно сказать поэтому, что наша семья проживала эти дни, находясь в самом центре событий. Уже к утру к площади потянулись раненные. Потом их привозили на грузовиках, тележках, несли на одеялах, кто-то шел сам. Первыми, еще ночью, стали оперировать пострадавших медик И.Ф. Березин (его имя всегда с большим почтением произносилось в нашей семье) с коллегами и другие спасшиеся профессора мединститута - Б.Л. Смирнов, Г.А. Бебуришвили, М.И. Мостовой, В.А. Скавинский.

Началась круглосуточная работа госпиталя под открытым небом. Я помню вид этого довольно большого пространства в те дни. (В "прошлой" жизни здесь проходили парады и демонстрации, были выстроены деревянные трибуны.) В центре площади были видны фигуры стоявших людей. Там стояли использовавшиеся, как операционные, обычные, либо тут же сооруженные столы, накрытые простынями. Двери нашего уцелевшего и других разрушенных домов были использованы как столешницы. Откуда-то принесли ящики, приспособив их как подставки. А по краям площади и под деревьями аллеи лежали сотни людей, ожидающих или не дождавшихся помощи. Кто-то был прикрыт простынями, кто-то лежал открытым. Жгли факелы - для освещения и костры, чтобы кипятить воду. Следующей ночью освещение было автомобильными фарами и прожекторами. Крики, стоны... Все это было в нескольких десятков метров от нас. Из воспоминаний других очевидцев: "С помощью младшего медицинского персонала и студентов в развалинах клиники откопали хирургические инструменты и шелк, в развалинах аптеки собрали бинты, йод, вату и спирт, из-под развалин учреждения вытащили канцелярские столы и, составив их по два, начали хирургические операции. Наркоза хватило лишь на несколько операций. Остальных пострадавших студенты крепко удерживали руками. <> Б.Л.Смирнов оперировал черепные ранения. Другие ампутировали конечности. Свет факелов и костров освещал жуткую картину: сотни лежащих вповалку людей, фигуры врачей, склонившиеся над столами...<> Когда ноги хирургов начинали скользить в крови, столы переносили на новое место".

К утру первого дня поспевает помощь: медики из Мары и других ближайших городов. (По некоторым сведениям эта помощь прибыла только после восстановления железной дороги.) К вечеру прибыло несколько врачебных бригад из Баку и Ташкента, развернули рядом полевой госпиталь. Ашхабадские медики тут же проваливаются в сон. Днем также прилетели медики из Тбилиси. У всех прибывших одинаковое впечатление: "Невероятно, ничего подобного мы никогда не видели. Даже во время самых сильных боев на фронте было легче. Там раненых подвозили постепенно. Здесь на нас сразу обрушились сотни раздавленных, разорванных людей, засыпанных землей и глиной, с такими страшными ранами, каких на фронте не бывало" (Наливкин Д.В.). Раны были, видимо, довольно однотипны, и для них существовал один метод лечения - ампутация конечностей. Вот воспоминание Наливкина: "Случайно зашел за трибуну, смотрю -- какая-то странная громадная куча из каких-то непонятных сероватых и красноватых предметов. Подхожу ближе, всматриваюсь, и с ужасом вижу, что это отрезанные руки и ноги, куски мяса, обломки костей -- страшный апофеоз землетрясения. Невольно на память пришла известная картина Верещагина "Апофеоз войны" -- громадная пирамидальная куча оскаленных, разбитых черепов. Куча за трибуной была не менее ужасна".

Помощники из военных сортируют раненых по степени тяжести. Тех, кому не возможно оказать помощь в местных условиях, эвакуируют, начиная со следующего дня, самолетами. Вся дорога от города до временного аэродрома забита перевозимыми тяжелоранеными.

* * *

Населению было объявлено, что погибших и умерших надо оставлять на обочинах дорог. Здесь их будут подбирать специальные бригады по захоронению. Но в первый день было не до этого - надо было заботиться о раненых и живых. Поэтому только через два дня военные в противоипритовых костюмах и противогазах (началось разложение трупов) стали свозить погибших ко рвам около Сельхозинститута, организуя братские могилы. Людей в этом странном облачении я тоже помню. Тогда мне, конечно, никто не объяснял, какую страшную миссию они выполняют. Были и другие места захоронения. Я помню, как в очередную годовщину землетрясения, уже в 50-е годы, мимо нашего дома шли толпы людей в направлении Гауданского шоссе, где тоже было кладбище жертв землетрясения. Из впечатлений находящегося в 1953 году в том районе командированного специалиста-сейсмолога: "... услышали ужасный плач и стенания, доносившиеся со стороны темной массы людей вдали от дороги. Это было кладбище жертв Ашхабадской катастрофы. Никогда больше в жизни не слышал такого раздирающего душу плача". На Хитровке и в других районах с преобладанием частной застройки люди хоронили родственников сами, прямо во дворах. В Москву из ЦК КПТ сообщают: "... определено 6 мест захоронения. На рытье могил работало только военных 1200 человек. За день собрано 5300 трупов и свезено к местам захоронения... 3000 трупов не опознаны..."

* * *

"Когда часа через два после первого толчка вокруг Батырова собралась группа членов ЦК и других партийных работников, первый вопрос, который они задали, был: "А как с водой?" Кто-то бросился к водопроводному крану в саду, повернул вентиль. Из крана потекла прозрачная и холодная вода. Все облегченно вздохнули: значит, водопровод цел" (Наливкин Д.В.). Ашхабад снабжался водой из артезианских скважин. В результате горизонтальных колебаний во время землетрясения появились новые источники воды и исчезли некоторые старые. К счастью, в большей части города водопровод уцелел. Так что, с водой проблемы заключались только в организации ее доставки в некоторые районы города.

С хлебом проблему решили достаточно благополучно. Сохранилась мука в мешках, хотя само здание мелькомбината было разрушено. На хлебозаводе уцелели печи. Потом к ним прибавились полевые хлебопекарни. Начали бесплатную раздачу хлеба с грузовиков. Это я тоже помню. Никакой давки, ажиотажа не было. У нас дома был какой-то запас продуктов, поэтому в первый день проблемы еды не было. К тому же были кролики. В городе в это время из рухнувшего хладокомбината вытаскивают туши баранины. Ее развозят по городу и раздают бесплатно. Из воспоминаний Д.В. Наливкина: "В первый день после землетрясения деньги вообще потеряли всякую цену. На них нечего было купить, и никто их не требовал. Всем пользовались бесплатно. Приблизительно так же было и на второй день. К бесплатной выдаче хлеба прибавились еще бараньи туши. Громадный холодильник у железной дороги почти не пострадал: у него вывалились две стены, стоявшие против направления подземного толчка. Стены же, стоявшие по направлению толчка, сохранились, сохранилась и крыша. Выдача туш была организована воинами. В садах появились самодельные печи, загорелись огни, и везде запахло жареной и вареной бараниной. Это тоже здорово поддерживало".

К разрешению вопросов снабжения населения продуктами подключаются уцелевшие сотрудники горисполкома. Из воспоминаний В.И.Масленниковой, которая в то время работала в профсоюзном комитете: "... Я выскочила из-под обломков в нижнем белье, но девочки из ФЗО, жившие в подвальном помещении, дали мне платье. С трудом, босиком по камням, по пыли, в темноте, пришла в горисполком, где, по моим расчетам, должен быть организован штаб по борьбе со стихией. Мы, молодежь, нашли ящик сапожника и на нем написали "Штаб". С этой минуты штаб стал действовать. Нам поручили организовать питание населения, хотя в первые сутки никто не думал о еде. Среди нас был шофер Ахмед, и у нас была старенькая машина. <>... решили с мелькомбината брать муку, с мясокомбината - барашков и раздавать населению. Так мы и делали. На второй день привезли деньги, раздали по 4 оклада, но купить было нечего". Снова из воспоминаний Наливкина: "На третий день появились дощатые и фанерные будочки с продавцами и весами. Деньги снова пошли в ход. Торговля восстановилась. Из окрестных селений, пострадавших сравнительно мало, подвезли зелень и фрукты, и базар понемногу заработал".

Параллельно раздавали талоны на питание (прибыли специалисты из Баку для организации общественного питания), отпечатанные на обычной пишущей машинке. Город нуждается во всем: из соседних республик и из Москвы доставляют различные грузы (одеяла, одежду, ткани, кипятильники, примусы, посуду, спички, оборудование для связи, медицинские препараты). Но это уже позже, когда было восстановлено железнодорожное сообщение. В город прибыло до 4 тыс. вагонов с продуктами и товарами первой необходимости.

* * *

Точно не знаю (трое-пятеро суток?), нашим домом была улица. Потом привезли палатки. Нас было много - с Ромашовыми 9 человек - и нам досталась шатровая палатка. Солдаты помогли ее установить. Есть две фотографии, на которых мы все (отец фотографирует) стоим перед этим нашим временным жилищем. Вообще, отец, конечно, сделал много снимков города, вернее того, что от него осталось. Потом они были отпечатаны и собраны в альбом. К сожалению, этого альбома у меня нет. Предполагаю, что он находится у Алины, и надеюсь на его сохранность. На одном из этих снимков запечатлен отец, стоящий у огромной и глубокой трещины в поверхности земли. В центре города трещин не было. Где был сделан снимок? Ответ получаю у Наливкина: "К счастью, сама земля на территории города не трескалась (трещины возникали в крайней северной части города, севернее железной дороги), и смертей в трещинах не было. Не было и оползней, в других городах уничтоживших сотни людей".

В Ашхабад прибывает комиссия Академии наук для изучения последствий землетрясения и налаживания работы сейсмической станции. Масштабы разрушений и потерь поражают видавших виды сейсмологов. Но работа организаций и учреждений постепенно восстанавливается и происходит на улице, в тени деревьев. Откапывают оборудование, документы. "Жизнь города переместилась в сады, совершенно не пострадавшие. Под открытым небом все спали, тут же ели, читали и даже начали работать некоторые особо нужные учреждения: сберкассы, почта, телеграф, продуктовые ларьки, керосиновые ямы и первые восстановительные партийные и общественные организации" (Наливкин).

Конечно, нас, детей, не посвящали ни во что серьезное. Римма, будь она сейчас жива, могла бы рассказать гораздо больше. Мы же только наблюдали, как отец с мамой часто тревожными голосами обсуждают какие-то вопросы. После одного такого разговора отец стал каждую ночь приходить "домой", а под голову перед сном класть пистолет. Уже потом родители рассказали про мародеров, которые появились в городе буквально сразу же, как только прошел первый шок от случившегося. Мародеры были и из населения, и из бывших басмачей, но основную и самую жестокую их часть составляли заключенные, которые вырвались из полуразрушенной тюрьмы. Охрана частично была раздавлена двумя обвалившимися стенами, уцелевшие охраникм поспешили домой для выяснение последствий случившегося. Заключенные разбежались. По некоторым сведениям, незадолго до землетрясения были арестованы две разбойничьи банды. Вырвавшись, они первым делом завладели оружием (даже пулеметом) и обмундированием в разрушившемся милицейском участке. Ими было затеяно нападение на Госбанк, здание которого уцелело. Милиции в городе в первые дни практически не было - многие погибли, другие занимались раскапыванием родных, а многие были (как и часть уцелевших медиков) деморализованы. Но на охрану наиболее важных учреждений, в том числе банка, были сразу выставлены военные патрули. Этого бандиты не ожидали, завязалась перестрелка. На помощь прибыли дополнительные воинские подразделения. Население города впервые услышало стрельбу. Впоследствии, выстрелы не были редкими.

Банк отстояли, но часть бандитов уцелела и занялась мародерством и грабежами. Мама рассказывала про ограбление ювелирного магазина в центре города. Он был полностью разрушен и представлял легкую добычу для мародеров. В условиях чрезвычайного положения за грабежи расстреливали на месте. То из одной, то из другой части города слышались выстрелы. Милиции, как я уже говорила, было мало, был военный патруль. Из населения организуются подразделения самообороны, вооруженные, чем можно: охотничьими ружьями, ножами и даже саблями. Борьба с бандитами, нападавших на мирных граждан, на офицеров, отнимала много сил и сопровождалась жертвами. Во время одного обхода военным патрулем была остановлена группа подозрительных лиц, одетых в милицейскую форму. Один из этой группы выстрелом в упор убил сына генерала И.Е. Петрова. Генерал и его сын (Юрий Петров, полковник Советской армии, фронтовик, хотя ему только 24 года, вызвался сопровождать отца в Ашхабад добровольно) прибыли в город, чтобы спасать его. И теперь, 7 октября (2-й день после землетрясения) здесь же, в этом городе генерал пережил личную трагедию. На пятый день стал действовать временный суд, который рассматривал дела преступников. В книге В. Карпова "Полководец", рассказывающей о жизни И. Е. Петрова, приведены несколько другие обстоятельства гибели сына Петрова от руки мародера. Кроме того, есть и продолжение: преступник был через несколько дней найден и арестован. Смертная казнь была в то время отменена. Суд приговорил к 25-ти годам заключения.

Конечно, не все освободившиеся заключенные занимались бандитизмом. Вот что прочитала я в Интернете: "...большинство из них (заключенных - мое примечание) помогали вытаскивать людей из развалин или старались помогать по мере своих возможностей. Им давали записки о том, какую помощь они оказали, и впоследствии, согласно указания замминистра МВД СССР И. И. Масленникова эти люди были освобождены".

Среди заключенных был попавший в эти края волею непредсказуемой судьбы испанец Валентин Гонсалес - один из самых знаменитых командиров республиканской армии в Испании в 1936-1938 годах. В Испании и, после эмиграции, в СССР он больше известен под прозвищем Кампесино. О нем восторженно писал Илья Эренбург в очерке "Кампесино" (который потом запретят). Эрнест Хемингуэй устами главного героя романа "По ком звонит колокол" Роберта Джордана отмечал главную черту генерала Гонсалеса: "...как бригадный командир он оказывался на высоте даже в самых, казалось бы, безнадежных положениях". В книге Александра Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ" есть такие строки: "Я слышал, что во время Ашхабадского землетрясения он (Кампесино - мое примечание) вывел группу зеков из рухнувшего лагеря и перевел горами в Иран". Другие источники дополняют картину события: во время землетрясения Кампесино удалось убедить офицеров МГБ, что его срок заключения уже закончился. Т.е. на руку ему сыграла паника, неразбериха и отсутствие связи с другими городами. В тот же день Кампесино удалось перейти иранскую границу. Есть версия, что спецслужбы сами дали ему уйти - ведь он был известен как герой, да и испанцев из СССР в это время уже выпускали. Впоследствии Гонсалес первым составил (по памяти) карту лагерей ГУЛАГ и выпустил несколько книг, в которых объяснял, почему не сложились его отношения с СССР.

* * *

"Меня вызвали в ЦК и стали спрашивать -- можно ли ожидать повторного землетрясения. Цикличность землетрясения мне была хорошо известна, и я успокоил их, сказав, что подобные разрушительные толчки повторяются через несколько десятков лет, и Ашхабаду в ближайшем будущем бояться нечего. Не знаю, поверили мне или нет, скорее не поверили, но все же просили как главного ученого города, всем известного, выступить по громкоговорителю перед населением. Погрузили меня на все тот же незаменимый грузовик, дали в сопровождающие нескольких киноспециалистов. Ездили по городу несколько часов, слушателей была масса. <> Не то мне поверили, не то уже просто привыкли к толчкам, но повсюду закипело стихийное и самодельное строительство" (Наливкин). Люди, разбирая развалы, собирали остатки кирпича, досок. В городе начали появляться сараи, будки, шалаши и прочие времянки. Но часть населения, которая имела родственников в других городах, конечно, собиралась уезжать. Организацией восстановления железнодорожных сооружений и путей в Туркмении занимался начальник тыла армии А. Хрулев, который в войну был еще и наркомом путей сообщения. "Уже на третий день вокзал был очищен от развалин, движение по железной дороге восстановлено. Первые пассажирские поезда везли в город только техников, строителей и людей, которые могли помочь в восстановлении города. Первый поезд из Ашхабада увез всех жителей гостиницы, ютившихся на земле в скверике напротив здания, всех приезжих и семьи, попавшие в беспомощное положение". (Наливкин). На самом деле выезд из Ашхабада был в те дни только по специальным пропускам.

Наступало явное похолодание, упорно ходили слухи о новых толчках. Массовый отъезд из города начался где-то с конца месяца. Встал этот вопрос и перед нашей семьей, вернее, ее женской частью. Отец, естественно, должен был остаться. Но - куда ехать? Особенно не раздумывая, остановились на Ленинграде. Римма через год должна была закончить школу. "Не было бы счастья..." Она всегда мечтала об Университете, колебалась только в выборе - ист- или биофак. В Ленинграде в этот период временно жила младшая сестра мамы Наталья. Жила одна, в съемной комнате. Ее муж Николай в это время был в Германии, служил интендантом. Связались с Натальей по телефону, поручили ей подыскать нам квартиру.

Насколько уезжаем - не знаем. В городе уже заработала электростанция, работает радио, из-под завалов полиграфкомбината извлекается и налаживается типографское оборудование - выходит газета. Но из постоянных строений возводят только гостиницу. Самый острый вопрос - с жильем, от его разрешения и зависит наше возвращение.

* * *

В Санкт-Петербурге в трамвае по дороге на работу (это было в 1968 - 1980 годах) я часто наблюдала детей-школьников, которые общались между собой на языке жестов. Дело в том, что на этом трамвайном маршруте на углу проспекта Энгельса и Ланского шоссе находится за решетчатой оградой так называемая усадьба Ланского, в которой в те годы была размещена школа-интернат для слабослышащих детей. Старинная усадьба с большой зеленой территорией, живописным прудом, ее принадлежность (ужель та самая Ланская?! т.е. бывшая Гончарова - жена Пушкина) всегда вызывала мой интерес. И, наверное, он был еще большим, если бы я знала, что часть ашхабадских детей, оставшихся после землетрясения сиротами, была помещена в детский дом (в те годы - для обычных детей), занимавшим помещения этой старинной усадьбы.

Усадьба постепенно ветшала, опустела, в 1990-е годы она и вовсе сгорела. Сейчас ее восстанавливают. Окрестных жителей волнует вопрос, не станет ли она частным владением за высоким забором. А историки сомневаются, имел ли Петр Петрович Ланской, второй муж Гончаровой, отношение к этому особняку. Более достоверной является версия, что особняк построил другой Ланской - Сергей Степанович, министр внутренних дел при Александре II.

* * *

Вскоре после нашего отъезда отец вернулся жить в наш дом, продуваемый сильными ветрами сквозь трещины. И только через несколько месяцев переехал в гостиницу. Незачем и рассказывать, как мама переживала за него. По-прежнему основной задачей ЦК и руководства города оставались вопросы налаживания жизни. И не только в Ашхабаде, но и в колхозах и селениях близлежащих районов.

После восстановления порядка в Ашхабаде специальная комиссия принялась выяснять причины землетрясения. Прибыло несколько экспедиций, основной из них была экспедиция Академии наук СССР под руководством В.Ф. Бончковского. Эпицентр землетрясения определили в 30 км к юго-востоку от Ашхабада, у селения Карагаудан. "От подземных толчков вся местность в зоне эпицентра, включая и территорию столицы Туркмении, сдвинулась к северу почти на 1,8 м. Даже в Москве, в 2500 км от места событий, сейсмическая станция зарегистрировала смещение почвы на 0,4 мм. Никогда еще сейсмические службы нашей страны не регистрировали столь мощных толчков. <> Сила его достигала в некоторых местах 10 баллов" (К.К. Клычмурадов. Использовал в качестве источников отчеты экспедиции Академии наук - мое примечание). Со слов очевидцев установлено, что сначала последовал вертикальный толчок, а затем два горизонтальных. Все основные разрушения произошли за несколько секунд волнообразных колебаний почвы. "Волны" были узкими и высокими, что и вызвало столь сильное колебание.

В своем выступлении перед населением с грузовика Наливкин говорил: "Землетрясение в районе Ашхабада почти закончилось. С каждым днем толчки становятся все слабее и слабее и скоро совсем прекратятся.<> Землетрясение местное, повториться оно не может. Ни о каких провалах и наводнениях не может быть и речи. Произошло землетрясение от разрыва земли у подножья Копет-Дага. Сейчас земля постепенно оседает и от этого идут толчки. Когда она совсем осядет, толчки прекратятся. Такие разрывы бывают через 200-300 лет и бояться повторения их не надо".

В своей книге Наливкин подробнее излагает причины Ашхабадского землетрясения, используя материалы экспедиций: "Вдоль подножия Копетдага образовался большой разлом земной коры. По этому разлому одни пласты надвинуты на другие. Подобные движения время от времени повторяются. Каждое движение сопровождается землетрясением. Если движение небольшое, то небольшое и землетрясение. Многочисленные, обычно слабые землетрясения Туркменистана почти всегда связаны с движениями по Копетдагскому разлому. Естественно, что экспедиции в первую очередь поехали к нему. Но здесь их ждала неожиданность -- никаких движений по разлому не было. Причина землетрясения была какой-то особенной. Стали осматривать все наиболее пострадавшие местности и у селения Карагаудан обнаружили совершенно необыкновенное явление. Благодаря боковому давлению слои земной коры начали изгибаться и образовали небольшую выпуклую округленную складку. Такие складки называются антиклиналями. При образовании антиклиналей, то есть при изгибе твердых слоев земной коры, в них, конечно, возникают значительные напряжения. Чем больше изгиб, тем больше напряжение, и, в конце концов, слои не выдерживают и разрываются. Разрыв сразу вызывает землетрясение. При осмотре Карагаудинской антиклинали оказалось, что она разорвалась на несколько частей, отделенных друг от друга очень глубокими, но узкими трещинами. Антиклиналь превратилась в разбитую тарелку. Трещины были очень хорошо видны на поверхности земли, некоторые из них были даже открытыми, зияющими. К счастью, в них никто не провалился. Потом они закрылись. Разрыв Карагауданской антиклинали и был причиной Ашхабадского землетрясения".

* * *

Экспедиции не только изучали причины землетрясения, но и его последствия. Тем более что они (последствия) имели особенность. А именно - превышение количества погибших людей над числом тяжелораненых раненных, что нетипично для природных катастроф. Такое могло произойти, если основная масса зданий строилась, ориентируясь на заниженный уровень сейсмической опасности, а строительные материалы были плохого качества или в качестве них использовались плохо приспособленные заменители. В результате строительные конструкции не повреждаются, а обрушаются, образуя плотные завалы, под которыми трудно иди невозможно дышать. Дальше я привожу выдержки из отчета инженера-аспиранта Р.Н. Квитницкого, прикомандированного к сейсмической комиссии Академии наук СССР, подтверждающие это: "Общее впечатление - разрушения зданий в основном произошли от несоблюдения элементарных правил сейсмики и могли бы быть значительно меньше. Качество кладки и особенно раствора свидетельствуют о плохом ведении строительных работ, кирпич с раствором был не связан, балки не накренились, перекрытия были тяжелыми и т.д. Строительный контроль за возведением зданий отсутствовал".

Предыстория катастрофы такова: при возведении города в 1881 году фактор сейсмической опасности не учитывался, т.к. он попросту был неизвестен. В последующем строительстве вплоть до 1934 года его по-прежнему игнорировали. "В 1947 г. вся территория юга Туркмении была отнесена к 7-балльной сейсмической зоне, хотя здесь уже были известны разрушительные землетрясения древности и ранее, территория считалась 8-балльной. Антисейсмические меры применялись лишь при строительстве таких особо важных зданий, как ЦК, элеватора, Совета Министров, крупных цехов (и некоторых жилых домов типа нашего - мое примечание). О землетрясениях население в принципе знало, но в 1930-1943 гг. потряхивало очень редко и слабо, а затем и вообще наступило затишье" (А.А. Никонов).

Помимо этого в городе, вообще, было много аварийных построек, реконструкцию которых задержала война (не выделяли средства - госбюджет расходовался на восстановление городов на западе страны). Из-за отсутствия металла и древесины при строительстве использовались местные материалы - песок и глина. Большая часть жилья в Ашхабаде представляла собой одноэтажные дома с плоской глиняной крышей из сырцового кирпича. Такие постройки вообще не сейсмостойки. Большое количество жертв было из-за раздавливания крышами, которые представляли толстые слои глины, вместо легких кровельных материалов. Дома из жженого кирпича тоже не все выдержали землетрясение из-за неспособности мелкого барханного песка обеспечивать прочный раствор для сцепления кладки.

Военные городки, а их в Ашхабаде было несколько, солдаты в которых обитали в глинобитных казармах, превратились в братские могилы. В них количество уцелевших не составляло даже десятка.

"В том, что Ашхабад должен быть возрожден (столицу республики предлагали перенести в Красноводск - мое примечание), отмечает ашхабадский журналист Руслан Мурадов, у горожан не было никаких сомнений, поэтому идею отстраивать столицу Туркменистана на новом месте очень быстро отвергли. В этой связи трудно не согласиться с мнением, что к 1948 году, в Ашхабаде сформировался тип горожан со своими особенностями, традициями, нравами, одним словом, всем тем, что воспитывает в людях привязанность к родным местам. Именно этот фактор оказал решающее воздействие и возвращение вынужденных мигрантов и последующее восстановление города" (А.В. Головкин).

Я как представитель тех, вернувшихся в Ашхабад в свое время, "вынужденных мигрантов" написала в марте 2011 года электронное письмо Головкину. Хотела что-то спросить у него (наши отцы вместе работали в университете), что-то рассказать. Но он не ответил.

* * *

1) Книга Наливкина, которую я часто цитирую и которая содержит интересный материал о землетрясении, была опубликована только в 1989 году (посмертно).

2) Знаменитый кинодокументалист Роман Кармен (вместе с оператором Ашхабадской киностудии В.А. Лавровым) снял фильм об Ашхабадском землетрясении в первые же дни после трагедии. Этот уникальный получасовой документ до сих пор представляют для просмотра только специалистам и только выборочно.

3) Приводятся самые разные цифры о числе жертв землетрясения. Количество жертв до сих пор не определено: голосованием (!!!) на заседании бюро ЦК КП Туркмении была назначена цифра в 25.000 погибших в Ашхабаде, оправленная в Москву.

4) Пятнадцать лет не могла выйти книга Л. Карелина "Землетрясение", в которой рассказывается о трагедии Ашхабада, и лишь в 1986 году она была переведена на туркменский язык.

5) Пять лет разрушенный землетрясением Ашхабад был закрытой зоной. Есть свидетельства, что в 1953 году фотокорреспонденту было запрещено делать снимки в Ашхабаде.

6) Секретные службы до середины 1980-х годов ввели запрет на публикацию любых подробностей ашхабадской катастрофы.

7) В сообщении ТАСС в центральной газете "Правда" было написано:

"6 октября 1948 г. в 2 часа 17 минут по местному времени в районе г. Ашхабада Туркменской ССР произошло землетрясение силою до 9 баллов. В результате землетрясения в г. Ашхабаде имеются большие разрушения. Землетрясением разрушено большое количество жилых домов. Имеются многочисленные жертвы".

В сообщении нет никаких цифр о количестве жертв и никаких подробностей. Аналогичное сообщение о землетрясении в Иране сопровождалось количественными данными о погибших в этой соседней стране.

Другие центральные газеты о ситуации в Туркмении молчали. Сообщалось о положении в Финляндии, мотокроссе вокруг Москвы, о победе советских спортсменов в Польше. Регулярно публиковались рапорты И. В. Сталину о трудовых победах. 8 ноября под заголовком "Салют Ашхабада" сообщалось о всеобщем праздновании в городе годовщины Великой Октябрьской социалистической революции

8) Газета "Туркменская искра", выпуск которой возобновился через 5 дней после землетрясения, помещает сообщение ТАСС о землетрясении, но ни слова о разрушениях и жертвах.

9) В Ташкент в 1966 и в Спитак в 1988 году прибыли спасатели со всех краев земли. В Ашхабаде действовали по разбору завалов, спасению людей из-под обломков, собирали и захоранивали трупы только воинские части.

10) В первые годы после события научные исследователи имели возможность собрать (с помощью натурных наблюдений и опроса уцелевших людей) материал по природным проявлениям землетрясения. Кроме систематического обследования зданий, это осуществлено не было. Принципиально важный материал нескольких отчетов так и оставался втуне 40 лет. А опросы населения спустя десятилетия уже далеко не столь эффективны, как были бы в первое время.

Почему все это происходило и происходит? Вряд ли среди ваших знакомых найдется человек, который не знает о Ташкентском землетрясении. Ашхабадское? Недоумение на лицах. Меня подозревают, что я что-то напутала: для россиян Душанбе, Ташкент, Фрунзе, Ашхабад - это где-то далеко и неразличимо по принадлежностям к республикам (теперь - странам). Такая реакция была в Ленинграде на мои рассказы о землетрясении. От кого же исходил запрет на разглашение сведений об Ашхабадской трагедии?

Есть разные мнения и версии. По некоторым источникам, когда Сталину доложили об ашхабадской катастрофе, он усомнился в правдивости нарисованной ему картины. Тогда и был отправлен в Ашхабад известный кинооператор Роман Кармен. Несомненно, в привезенном фильме были кадры, подобные тем, о которых пишет Наливкин: "Через несколько дней после первого толчка мне пришлось летать на военном самолете над городом и изучать аэрофотоснимки города. Картину более полного разрушения невозможно себе представить. Между правильными линиями улиц, среди темных пятен зелени везде были страшные однообразные кучи мусора и обломков. Изредка выглядывали сохранившиеся двухэтажные здания. Квартал за кварталом одна и та же картина. Смотреть на снимки было жутко и тяжело. Разрушение было полное". В стране, которая только что победила в войне, Сталин был на пике всенародной любви. Высказывается мнение, что смириться с тем, что есть что-то неподвластное вождю и человеку, было трудно. Лучше об этом замолчать. "Казалось бы: зачем землетрясение скрывать? Наоборот, всему миру объявить. Под землетрясение можно списать все наши промахи и ошибки. Под землетрясение можно помощь иностранную получить ... Так нет же. У нас и это засекречивали. Ашхабадское землетрясение 1948 года оставалось секретным многие годы. Мы старались всему миру показать, что при социализме не то что преступности нет, но у нас даже и стихийные бедствия не случаются" (Виктор Суворов. "Очищение").

В Интернете есть и материал, что Сталин чуть-ли не сам участвовал в облете города, и что после этого он разрешил переселение в другие города СССР, правда, кроме Москвы. Насчет облета - более чем сомнительно, (Сталин вообще в эти дни отдыхал на своей южной даче), а вот что с пропиской в других городах у вынужденных мигрантов были большие проблемы свидетельствует хранящееся у меня письмо-ответ начальника паспортного отдела Управления милиции г. Ленинграда, адресованное Ш. Батырову. В нем сообщалось , что "Масловец Римме Дмитриевне и Егоровой Александре Ивановне разрешена постоянная прописка по адресу : г. Ленинград, Мастерская улица, дом 5 кв. 9"

Подпись начальника УМ гор. Ленинграда Соловьева

Т.е. для получения прописки понадобилось обращение первого лица союзной республики!

Более достоверной кажется версия о том, что Берия убедил вождя не информировать общественность и не обращаться за помощью в международные гуманитарные организации, типа Красного креста, так как есть вероятность того, что вместе со спасателями в страну проникнут иностранные шпионы. Тем более Ашхабад - вообще, пограничный город.

Есть еще одна версия замалчивания этой трагедии. Согласно ей, землетрясение было в какой-то мере "рукотворным". Речь идет о том, что неправильное, слишком расточительное использование вод из артезианских скважин, привело к образованию огромных пустот под территорией города. Ну, об этом судить специалистам...

За последние годы:

- В 1973 году, в 25-ю годовщину землетрясения, директор республиканского партархива А.В. Головкин (отец того Головкина, с кем у меня не получилась переписка) рассказывает об имеющихся в архиве документах о землетрясении, называет количество жертв, обращается к специалистам (сейсмологам) с приглашением ознакомиться с этими материалами и использовать их в своей работе.

- Еще через пять лет, т.е. в 1978 году, времянки, до сих пор служащие жильем, стоят как памятники той 30-летней давности трагедии. Начинается сбор средств среди ашхабадцев на настоящий памятник жертвам землетрясения. Официальная пресса публикует воспоминания и другие материалы.

- Только в 50-ю годовщину, в 1998 году, день 6 октября объявляется в Туркменистане Днем поминовения. На том месте, где на площади Карла Маркса действовал госпиталь, несравнимый ни с каким другим по количеству поступивших раненых, одновременно нуждающихся в помощи, и кошмарности ран, открывается величественный памятник жертвам землетрясения. Он представляет собой огромный монумент с бронзовым быком, на рогах которого - расколотый земной шар с женщиной, держащей в руках спасенного золотого ребенка.

* * *

Я и мама приехали из Ленинграда к отцу в Москву, где он находился весной 1949 года. Он приехал на экзаменационную сессию в Высшую партийную школу. Отец снял комнату в квартире очень приятных людей. Помню их дочку, немного старше меня, по имени Лида. Мы вместе играли, есть фотография ее, а также еще несколько московских фотографий меня вместе с отцом. После окончания сессии, отец доехал с нами до Ленинграда, провел там несколько дней со всеми нами, а затем вернулся в Ашхабад.

На лето мама сняла дачу в Вырице. Тогда это был уютный поселок, застроенный типично ленинградскими дачами - деревянными, часто двухэтажными, с верандами и витражами. К сожалению, эта архитектура постепенно исчезает в Ленинградской области. Одна моя коллега по работе, проводившая лето в Комарово, рассказывала как в 90-е годы "новыми русскими" скупались (а часто просто захватывались) там участки. "Замки" нелепой архитектуры возмущали академика Д. Лихачева, который тогда возглавлял дачный кооператив ленинградских ученых.

Из летних впечатлений о Вырице, пожалуй, больше всего запомнились, так и просящиеся на холст, куртины незабудок, росших по краям канав. И очень холодное купание. С собой на пляж брали термос с чаем и одеяла. Но мы все равно обожали купаться. Ведь в Ашхабаде для этого было не очень много возможностей.

Прочитав эту главу, мой муж Володя задал вопрос, который застал меня врасплох: "Если было так много ампутаций, значит, в Ашхабаде после землетрясения было много инвалидов"? Да, десятый класс с нами заканчивал парень-инвалид, но связано ли его состояние с землетрясением - не знаю. Он был старше нас, и мы редко общались. Но в остальном, припомнить большое количество людей без рук или ног... Нет, не замечала. Скорее всего, многие уехали. Отец рассказывал при встрече с нами в Москве, что Ашхабад к новому, 1949 году, сильно обезлюдел.

* * *

Римма как-то в 80-е годы, работая в БАН (библиотеке Академии наук) наткнулась на медицинскую статью о синдроме длительного сдавления (СДС). СДС - это комплекс патологических расстройств, связанный с возобновлением кровообращения в ишемических тканях (тканях, которые подверглись кислородному голоданию) и развивающийся после освобождения раненых и пострадавших из завалов, где они длительное время были придавлены тяжелыми обломками. Освобождение, приносящее смерть - таким трагическим парадоксом оборачивается стремление спасающих как можно скорее (что не всегда правильно) освободить человека из-под завала. Для устранения последствий таких расстройств, часто несовместимых с жизнью, требуется особое и длительное лечение. Знали ли тогда в Ашхабаде об этом? Были ли тогда возможности для этого? Вряд ли.

Комментарии: 3, последний от 03/11/2016. © Copyright Червинская Викторина Дмитриевна (super.chchvd@yandex.ru) Размещен: 07/03/2013, изменен: 07/03/2013. 68k. Статистика. Глава: Мемуары Ашжабад-1948		Оценка: *7.0210** Ваша оценка:
Аннотация: К 65-летию со дня Ашхабадской катастрофы

Червинская Викторина Дмитриевна : другие произведения.

Ашхабад-1948