Черолдин Егор : другие произведения.

Жасмин

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Форма - даже и не знаю роман или повесть. Жанр - рамки предоставленных здесь жанров как-то не очень подходят, есть жанр - киберпанк, ладно, пускай будет киберпанк, но я склонен называть эту вещь beat-романом.Написан в 2003 году(с 2001 по 2003).С этой работой я прошёл творческий конкурс в литинституте, где сейчас и обучаюсь.С уважением ко всем желающим ознакомиться.Егор Черолдин.
  Егор Черолдин
  Жасмин
  
   Пролог.
  
  
   История началась с того, что мне позвонил С. и предложил приехать к нему, он что-то отме-
  чал, я сказал, что приеду, смутно сознавая, что у меня могут возникнуть с этим проблемы, ведь
  С. жил в другом городе, а сам я торчал под грибами, хотя, это скорее был плюс, чем минус, ведь когда ты принимаешь грибы, у тебя вырабатывается весьма ценное качество - ты переста-
  ёшь чему-либо удивляться и принимаешь всё как должное. Помню, на пути к С. я ввязался в
  какую-то драку, в результате чего потерял свои джинсы, кому-то это может показалось бы
  странным, а вот я так не думал, до С. я так и добирался без штанов, возвращаться домой не имело смысла, хотя встречавшиеся люди поглядывали косо.
   Приехав к С. я как следует нажрался, мне выдали какие-то портки. С. выглядел чертовски странно, кто-то во сне сбрил ему брови, из-за чего он потерял свой обычный свирепый вид,
  от многодневного запоя, рожа у него раскраснелась и оплыла и он был похож теперь на поби-
  тую шлюху (нехорошо конечно так говорить о друге, но видок у него действительно был хре-
  новатый). Я пил пока не отключился, а когда пришёл в себя, весь народ, бывший у С. на пьянке
  (человек пятнадцать) куда-то делся. В кресле и на диване шевелились всего только три алкаша, включая и самого хозяина. Время было - ранний вечер, я поднялся, растолкал остальных и спросил С. как устроителя вечера, что будем делать дальше. Пойдём на дискотеку ,- ответил С. Я терпеть не могу дискотеки, но то место, куда привёл нас С. сильно отличалось от того,
  что я ожидал увидеть. Довольно просторный тёмный танцпол, людей очень мало, хотя му-
  зыка великолепна - навороченный эмбиент, с примесью ещё чего-то, в чём я довольно плохо разбираюсь; производило впечатление также и то, как здорово были подобраны под музыкаль-
  ный фон световые эффекты. Мы бродили по залу изучая его. Посередине находилась круглая сцена, но она была огорожена по всему периметру односторонними зеркалами смотрящими в зал и не было никакой возможности разглядеть, что же происходило на сцене, зато со сцены
  можно было увидеть всё, что происходит на танцполе. По диагонали стен тянулось множество
  лестниц , поднявшись по ним мы оказались на огромном балконе. Зал имел форму круга, сцена
  была круглой и балкон тоже был круглый и на нём было много людей, хотя догадаться об этом
  можно было лишь по громкому гулу голосов здесь стоявшему, освещение было очень тусклым
  и его еле хватало для того, чтобы разглядеть что творится в метре от тебя. Цилиндрообразное
  ограждение сцены переходило в окантовку перил балкона и с балкона сцену было видно как на
  ладони, хотя и на сцене света практически не было, я смог там разглядеть только большое наг-
  ромождение музыкальной аппаратуры и двух (кажется) человек с ней управляющихся. По все-
  му балкону были разложены небольшие матрасы. Я сел на один из них, одновременно со мной
  на него села девушка, довольно симпатичная, хотя пьяному в темноте и фонарный столб пока-
  зался бы симпатичным. В руках у неё была банка джин-тоника и пластиковая тарелка с картош-
  кой фри. Совершенно неосознанно я стал с большим интересом наблюдать как она ест. Я сам
  был страшно голоден, наверное, я уже дня два ничего не ел, всё перемешалось у меня в памяти,
  сведения о том, когда я в последний раз принимал пищу просто потерялись. Девушка поймала мой жадный взгляд, но вроде не смутилась. "Хочешь ?" - она протянула мне банку с джин-то-
  ником. "Нет, спасибо". Я не хотел джин-тоник, хотел девушку. Я придвинулся к ней поближе
  и поцеловал в шею, ей кажется это понравилось. Музыка утихла и в тот же момент включился
  свет. Стало больно глазам и я закрыл их, а когда открыл, увидел перед собой С. "Что случи-
  лось ?" - спросил я.
  - Ничего, дискотека закончилась. Пора валить отсюда.
  - Куда теперь ?
  - Пойдём поиграем в бильярд.
  Вчетвером спустившись с балкона, мы покинули это странное место, где при свете всё выгляде-
  ло мрачно и убого и направились куда-то по серым улицам. С. предводительствовал. Дорогой
  почти не разговаривали, помню только, кто-то спросил меня, не переехал ли я жить в этот рай-
  он, или не хотел бы я сюда переехать, я ответил что нет. Мы подошли к каким-то воротам и вошли в них. За ними оказалась огромная веранда, под крышей которой стояло с пару десятков
  столов для пинг-понга.
  - Ну, вот мы и пришли ,- объявил С.
  - Я думал мы идём играть в бильярд.
  - Да какая разница ,- рассеяно отозвался С.
  Народу здесь почти не было, играли только четыре или пять пар. Кто-то из нас сходил и взял
  напрокат ракетки. Мы немного поиграли, но это быстро всем надоело, так как по известным причинам у всех у нас гудели головы и отмечались серьёзные проблемы с координацией, мы
  сели передохнуть и перекурить. С. (в свойственной ему вальяжной позе : нога на ногу, кислая
  мина, сигарета в зубах и рука на чьём-нибудь плече) вдруг как-то доверительно стал говорить
  обращаясь к нам. "Вон, видите того мужика ? - он указал на человека, игравшего с девчонкой
  лет шестнадцати ,- играет со своей дочкой. Он типа большой человек, ну в смысле, у него до
  хуя денег. - С затянулся и выдержал почти театральную паузу. Меня после этих слов чуть не
  разобрал хохот. Вообще-то С. - большой искатель приключений на свою голову и я понял,
  что сейчас он предложит что-нибудь этакое. Я не раз попадал с ним во всякие дерьмовые ситуации, а его авантюры, поначалу кажущиеся довольно забавными, обычно заканчиваются
  ментами, но всё же мне стало интересно, что он удумал на этот раз и я сдержал смех. С., как
  я уже сказал, выдержал театральную паузу, прокашлялся, сплюнул. - У кого-нибудь ещё ос-
  тались лавэ ? Пойду-ка я с ним сыграю. Я его наебу. Без проблем." Мы стали шарить по своим
  карманам, у самого С. не осталось ни копейки, его затея никому не показалась идиотской, потому что, это была далеко не самая идиотская его затея. Собрали немного, но достаточно для того, чтобы сегодня праздник ещё не закончился. С. забрал всё и ушёл. Минут через двадцать,
  когда мы уже почти уснули, он вернулся. "Я всё проиграл" ,- сказал С. без малейшего намёка на сожаление в голосе.
  - Бля, С., мы на эти деньги могли всю ночь бухать.
  - Да, виноват ,- в том же тоне ответил С. Он был одним из тех людей, на которых очень труд-
  но разозлиться, на которых к тому же злиться бесполезно. Все сидели задумчивые и погрустне-
  вшие, но не из-за денег, нам было наплевать на деньги, мы же отдали их С., удивляться глупо,
  просто теперь нам было нечем заняться, казавшийся нам отличным план : всю ночь жрать вод-
  ку и развлекать соседей ,- провалился и теперь нам грозил злейший из врагов - скука. Первым,
  конечно, сориентировался С. "Ладно, я знаю, где этот мудак живёт ,- С. поднялся ,- пускай он
  тут играет, а мы пойдём к нему."
  - И зачем мы к нему пойдём ?
  - Чего-нить спиздим ,- С. заулыбался, предвкушая наверное, как он стянет какое-нибудь до-
  рогое бухло. Я уже говорил, что затеи С. редко обходятся без ментов, это знали и двое других
  моих приятелей - П.(надежда и опора в драках: бывший качок, невысокий и коренастый) и
  З.(помнится, в одной из крупных разборок, незаметно перешёл на сторону превосходящего по численности противника(долгая история), а так - отличный парень, с немного наивным лицом) и вот поэтому мы как-то призадумались, как бы чего не вышло.
  - Пошли-пошли ,- подбодрил С., - всё равно делать нечего. - Это был железный аргумент. Все
  неохотно поднялись и стали разминать затёкшие конечности.
   Мы вышли на улицу. Было уже поздно, не для некоторых конечно, очень темно вокруг. Что
  называется, внезапно упала ночь. Городская окраина, на которой мы находились, была пере-
  полнена мусором, если бы здесь иногда не попадались дома, можно было бы решить, что это
  свалка, огромная городская свалка, принадлежавшая неизвестно какому городу, примерно на одинаковом расстоянии отсюда, находилось несколько городов и хотя все они были располо-
  жены совсем рядом со столицей, проснувшись здесь утром, вы находили эти места глухой про-
  винцией. У большинства живущих здесь людей глупое, даже скорей бессмысленное выражение на лицах, повсюду кучи дерьма, на скелетах деревьев вместо листьев висят обрывки газет, во-
  нючая пыль на ветру. Просыпаться здесь незнакомому человеку тяжко, в особенности, если он
  смутно помнил детали вчерашнего дня и вечера, если он рассчитывал проснуться совсем в дру-
  гом месте и не понимал, как он вообще попал сюда, бывало, в случае крайнего невезения, такие
  люди оставались здесь навсегда. Итак, ночь упала. Освещение в этом районе почти отсутствует
  и по пути мы наталкивались на различные предметы, в том числе на предметы имевшие некото-
  рое отношение к человеческим особям, правда, почти или полностью утратившим облик тако-
  вых. С. отлично ориентировался в темноте, многих, кто плохо его знал, часто вводила в заблуж-
  дение его кажущаяся рассеянность, что и не удивительно, при его, за сто девяносто росте и весьма оригинальной походке, на самом же деле, он был человеком, который всегда хорошо осознавал что делает, за исключением разве что тех случаев, когда он валялся под столом, или где-либо ещё почти не подавая признаков жизни.
   С. подвёл нас к большому пятиэтажному дому, который мы увидели ещё задолго до того, как
  дошли до него, это было единственное в этом районе место, которое хорошо освещалось Со стороны дом выглядел как часть какого-то старинного особняка. Фасад был прекрасно отделан
  и стилизован под старину. Вокруг дома было устроено что-то вроде парка, через который проходила шикарная подъездная аллея, с маленькими, тоже стилизованными под старину
  фонарными столбами по бокам. Здание само по себе ещё было огорожено высокими кирпич-
  ными стенами с резными чугунными воротами врезанными в них.
  - Бля, С., куда ты нас привёл ? Это ведь дворец.
  - Я же говорил, у него до хуя денег.
  - Что, весь дом - его ?
  - Не знаю. Знаю только, что он здесь живёт.
  - Но как мы туда попадём ?
  - Просто зайдём.
  - Но там ведь, небось, повсюду охрана.
  - Не знаю, может быть.
  - Бля, С., лучше пойдём отсюда.
  - Да никуда мы не пойдём. Зря сюда пиздюхали что ли ?
  С. подошёл к воротам, толкнул их, ворота открылись.
  - Ну ?
  - Что ну ?
  - Хули встали-то ?
  Решимость С. понемногу перешла и нам. Действительно, что мы теряем ? С. зашёл в ворота и
  ступил на подъездную аллею, мы за ним. Оглядевшись по сторонам, мы никого не увидели, по-
  хоже, снаружи дома никого и не было, мы двинулись по направлению к дому всё ещё опасливо озираясь. Пройдя по аллее и достигнув крыльца дома, мы ещё раз осмотрелись - никого.
  - Ну, заходим ?
  - Давай.
  Парадная дверь оказалась не заперта и со скрипом распахнулась перед нами. Мы вошли в дом.
  Кромешная мгла внутри. Ни единого источника освещения. Мы прошли по полоске света, который попадал сюда с улицы и когда эта полоска закончилась, стали пробираться на ощупь.
  - У кого-нибудь есть зажигалка ? Посветите, ни хуя ж не видно.
  Зажигалку достал С., но от этого стало ненамного легче, мы получили лишь крошечный учас-
  ток видимого пространства, кольцо которого не могло всех нас обхватить, поэтому, двигались
  не друг за другом, а выстроившись в линию.
  - Баля-адь !.. - С. обжёг себе палец и зажигалка погасла. По инерции мы сделали ещё несколько шагов и вдруг во что-то упёрлись.
  - Я наткнулся на что-то.
  - И я.
  - У меня какая-то палка.
  - У меня тоже.
  - Ага и у меня.
  - С., где ты там, давай, посвети.
  - Щас иду.
  Вновь зажёгся мерцающий тусклый огонёк и С. приблизившись, осветил то, что было перед нами. Это были толстые прутья какой-то решётки. Мы втроём отступили назад, а С. подошёл
  вплотную к этим прутьям.
  - Похоже на клетку ,- заключил С.,- он просунул руку с зажигалкой между прутьев.
  Мы ещё отступили на пару шагов. С. стал водить рукой, находящейся в клетке из стороны в
  сторону, пытаясь что-нибудь разглядеть. Вдруг, из глубины клетки послышалось злобное ры-
  чание.
  - Ёб твою ма-ать !- вскрикнул С. и в то же мгновение, какая-то яростная сила обрушилась на
  стену клетки, послышался лязг металла и многократное клаценье зубов.
  Мы замерли в ужасе. Но всё утихло так же внезапно, как и произошло. На несколько секунд
  наступила полная тишина.
  - С., ты где ?
  - Да здесь я.
  - Ты как... жив ?
  - Да вроде.
  - Валим отсюда на хуй !
  Мы бросились бежать и столкнулись друг с другом.
  - Где здесь эта ёбаная дверь ?
  - Похоже, она закрылась.
  - Всем стоять ! - крикнул незнакомый голос.
  Холодный пот выступил на спине. Кто-то схватил меня за руку и потащил.
  - Кто это ?
  - Я ,- прошипел С. - давай сюда, здесь П.
  - А З. ?
  - Не знаю.
  Кто-то схватил меня с другой стороны.
  - Это я, я ,- это был голос З.
  С. потянул меня за собой и я почувствовал под ногами ступени лестницы, я, в свою очередь,
  вытянул за собой З. Мы все вместе побежали наверх, пробегая один лестничный пролёт за другим.
  - Стойте, надо где-нибудь спрятаться. - Оказавшись на очередной лестничной площадке, мы
  стали выискивать какую-нибудь дверь или проход.
  - Есть. Сюда !
  Мы вбежали в какой-то коридор.
  - Здесь дверь ! Заперто ! Ищите по стенам !
  Всё в полнейшей темноте, хотя глаза уже немного привыкли. Мы разделились и побежали
  вдоль стен, дёргая ручки попадающихся дверей.
  - Заперто.
  - Заперто.
  - Заперто.
  - Заперто.
  - Заперто.
  - Заперто.
  - Сюда ! Все сюда, здесь открыто !
  Мы все быстро забежали в какую-то комнату и прикрыли за собой дверь.
  - Замок есть ?
  - Да, я нащупал.
  - Закрывай.
  - Свет не включать.
  - Ясное дело.
  Все замерли чтобы отдышаться, стараясь это делать как можно тише. В комнате было, можно
  сказать, почти светло, во-первых сюда попадал кое-какой свет с улицы, а во-вторых глаза уже
  привыкли и после той беспросветной темени, царившей во всём этом доме, хоть какой-то свет
  здесь казался во много раз ярче, чем он был на самом деле. По крайней мере, обстановку в ком-
  нате можно было разглядеть без особых усилий. Один шкаф. Четыре кровати. Один стол. Два
  стула. Одно окно. Вот кажется и всё, что здесь было. Похоже на комнату в доме отдыха. Тем
  временем, во всём доме царил переполох, слышался топот множества ног и крик множества
  голосов. Все расселись в изнеможении по кроватям. Я осторожно выглянул в окно, на нём не было занавесок.
  - Они закрывают ворота. - Я пытался вычислить на каком мы этаже по тому расстоянию,
  которое отделяло нас от земли, а это было весьма приличное расстояние, потолки в доме были
  очень высокие. Совершенно очевидно, что это был не последний этаж, так как сверху тоже забегали, третий? - нет, выше, значит четвёртый. Да, это был четвёртый этаж. Вокруг дома,
  кроме всего прочего проходила элегантно выложенная булыжником прогулочная дорожка, так, что под окнами не было ни единого деревца, вывод из этого напрашивался сам собой.
  - Ну и что нам теперь делать ?- задал вполне резонный вопрос З. Этот вопрос не был обращён
  к кому-то конкретно, поэтому и ответа ни от кого не последовало.
  - Не пройдёт и часа, как они проверят все комнаты в доме и вычислят нас ,- стал я рассуждать
  вслух. Это не было ответом З., просто я хотел прояснить для самого себя ту ситуацию, в кото-
  рой мы оказались, так как до этого я не вполне верил во всё происходящее. - Значит, какие у
  нас могут быть варианты ?- спросил я самого себя ,- их очень немного, а именно три: либо мы
  сдаёмся.
  - Этот вариант отпадает ,- подал голос С.
  - Почему ?
  - Мы не нужны им живые.
  - Как это?
  - А вот так, всё это ничто иное, как аттракцион, а точнее всего сказать - охота. Капканы расставлены и расставлены так искусно, что вряд ли нам удастся их избежать
  Наступило гробовое молчание, никто не ожидал от С. подобной тирады.
  - Ладно, первый вариант мне и самому был не по душе. Тогда, вариант номер два - мы превращаемся в крыс и пробуем уйти отсюда незамеченными.
  - Не хочу показаться пессимистом, но это тоже вряд ли.
  - Почему ?
  - Да ты знаешь, сколько у них котов ? По нескольку десятков на каждого из нас, и все они
   прекрасно здесь ориентируются. И все они - ветераны Игры.
  - Да, этот вариант отпадает ,- подтвердил вдруг П.
  - П., ты ли это, да почему же ?
  - По крайней мере, отпадает для меня. Я давно не превращался в крысу, я напрочь забыл
  как это делается. Я думал, что мне это больше никогда не понадобится.
  - Так что же нам теперь делать ?- снова спросил З.
  - Для начала, нам всем надо успокоиться, я на разведку. - Я превращаюсь в крысу, нахожу за
  шкафом порядочную дыру и выбежав в коридор, прячусь в одном из его углов. Повсюду снуют люди с фонариками, они открывают своими ключами двери комнат, проверяют их и зажигают
  в них свет, меня они не видят, я хорошо спрятался, но тревожит другое - этот знакомый запах,
  даже не запах, а след запаха, но я прекрасно знаю, что он означает, и он совсем рядом, и он приближается. Я рвусь, что есть мочи из своего угла по направлению обратно к двери, но он
  был сверху и всё видел, он молниеносен и грациозен, напрягшись до этого всеми мышцами,
  он отталкивается и растягивается теперь как пружина, в затяжном прыжке он зависает надо мной и приземляясь, точным и резким ударом опрокидывает меня на спину и сам падает на меня лапами вперёд и выпустив когти. Но так просто я не дамся. У меня есть всё, что есть у
  него - острые когти и зубы, хвост, как ещё одна лапа, он только превосходит меня по габаритам
  и к тому же, далеко не один здесь. Я ощетиниваюсь, когда его морда приближается к моей и
  кусаю его за нос, он отпрыгивает с визгом и фырканьем, а я забегаю обратно в комнату. В комнате, я снова становлюсь человеком, но кот, пролезает в ту же самую дыру, что и я, он унижен и полон решимости отомстить, но видя такое дело останавливается на секунду. Ду-
  маю, многим доводилось видеть улыбающегося кота, но такую откровенно гнусную ухмыл-
  ку, выражающую своё безоговорочное превосходство, я увидел на котовьей морде впервые,
  я бы не удивился, если бы он развернувшись, ещё и нассал бы в нашу сторону, но он просто
  ещё раз фыркнул, на этот раз не от боли, а в знак пренебрежения, и вылез и комнаты.
  - Надо искать другой выход ,- с дрожью в голосе сказал З.
  - Другого выхода не существует ,- отозвался С.
  - Как это не существует ? - взвился З. Есть ещё водосточная труба.
  - И куда ты по водосточной трубе ? На крышу ? Там тебя как раз и ждут.
  - Ты - мудак С. ,- ещё больше распалялся З. ,- это из-за тебя мы здесь, ты за каким-то хуем
  притащил нас сюда. - Но С. уже расслабился и курил лёжа на кровати.
  - Не я, так кто-нибудь другой. Какая разница. И вообще, у вас осталось не так уж много вре-
  мени, чтобы успеть меня поздравить.
  - С чем С. ? - спросил я.
  - Ты знаешь, какое сегодня число ?
  - Не уверен.
  - Сегодня -- -- (он назвал число и месяц).
  - Твой день рождения ? - встрепенулся П. - пожалуй, самый близкий друг С.
  - Вот именно, мой --ый день рождения.
  - Ох ё..., не хочешь ли ты сказать ?
  - Да, именно это.
  - Твоё предсказание ?
  - Да.
  - Какое ещё предсказание ?- полюбопытствовал З. ,- который, видимо, ничего не знал об
  этом.
  - Мне давно и наверняка предсказали, что я умру в -- лет. Сегодня, мне ровно столько и исполнилось.
  - Ах значит так !- взревел З. ,- ты, да и мы заодно, чтоб скучно не было, так что ли ? - З. не
   на шутку рассвирепел и прыгнул на С. с кулаками, мы с П. встали между ними.
  - Это твоё предсказание, твоё личное! - продолжал выкрикивать З.
  - Нет никакой разницы ,- спокойно отвечал С.
  Я понимал, что он прав.
  - Скажи С., что было в клетке ?
  - Тебе лучше не знать.
  - Но всё же.
  Там ничего не было. Ровным счётом ничего...
  
  
  
  
  
  
  
  
   Просто Игра.
   1.
  
  
  
   Сюжет Игры никогда не повторяется. Входящие данные мозга соединяются с терминалом.
  Направления сюжета непредсказуемы (насилие, секс, погони, смерть, фобии человеческие) в
  центре сюжета - естественно пользователь. Важно для него, иметь психическое здоровье не ниже нормы, последствия Игры могут проявляться в прогрессе параноидальных и ментальных
  сдвигов, появлении или обострении различных внутренних страхов, невозможности адекватной
  самооценки и других изменений психики. Хотя, безопасность не гарантирована и вполне здоро-
  вому пользователю, невозможность контроля над сюжетом Игры, ставит пользователя в весьма
  невыгодное положение, помочь извне ему никто не может, в течение одного единственного се-
  анса Игры человек может схлопотать шизофрению. Нервные припадки и различные шоки, а также эпилептические и астматические приступы, инсульты и инфаркты у совершенно здоро-
  вых людей в салонах Игры - обычное дело.
  
   Итак, я подключаюсь. В сознании проплывают мрачные картины запущенности и разруше-
  ния. Вот я спускаюсь в тёмный сырой подвал, целый подземный город, открываю первопопав-
  шуюся дверь. За ней большой людный зал, серые обшарпанные стены, спёртый запах пота и
  говна. Справляю нужду в стоящее посреди этого помещения помойное ведро, под высоким
  потолком зала висит плотное облако сигаретного дыма. Голые и одетые люди толпятся вокруг,
  у многих из них нельзя различить черты лица, пол, возраст - безликая, гудящая, курящая и схо-
  дящая с ума масса. Из толпы выделяется по пояс голый человек, подходит ко мне, наклоняется
  к моему пенису и внимательно его разглядывает, но меня удивляет не сам этот человек, а то, что его действия не вызывают у меня никакого смущения. Он протягивает руки к моим генита-
  лиям, но я отстраняюсь назад и застёгиваю брюки. Возмущенный этим человек, набрасывается
  на меня с кулаками и отборной бранью, мы обмениваемся ударами по лицу, он опрокидывает
  парашу прямо мне под ноги, грязные люди толпятся вокруг, вызывая своим видом и запахом
  острые приступы тошноты, я пытаюсь вырваться из зала, но путь мне преграждают потные скользкие тела, да к тому же парашник намеревается продолжить драку со мной. Я против пле-
  мени парашников... чувствую, предстоит схватка с неизвестным исходом. Некоторые параш-
  ники лежат на полу, они спят, мастурбируют или ебутся, но всё же, подавляющее большинство
  из них пребывает в вертикальном положении, правда, многим удаётся спать, дрочить и ебаться
  стоя. По залу бродят голые лунатики, поющие гортанными звуками неизвестные песни, причём
  у этих музыкантов чёткое распределение ролей: одни выводят низкие гортанные нотные звуки
  не раскрывая рта, другие напевают или нашёптывают мантрообразные песенные темы. Я тем
  временем протискиваюсь к двери, парашник падает, пытаясь заплести мне ноги, он встаёт на
  колени, вцепившись в моё левое бедро, я ожесточённо бью его кулаками по голове, а когда он
  отцепляется и падает, со всей силы пинаю его ногами и пока он приходит в себя и начинает ползти за мной, протискиваюсь в неожиданно узкую дверь - вместе со мной, в неё одновремен-
  но пытаются войти и выйти ещё несколько человек. Парашник почти настигает меня на выходе,
  но мне, в последний момент, удаётся кубарем выкатиться из проклятого зала в холодный, тём-
  ный и сырой коридор, дверь зала за мной с грохотом захлопывается. Где-то в вышине, на тон-
  ком оголённом проводе раскачивается маловаттная лампочка - единственный источник света
  на несколькосотметровое пространство этого подземелья. Я был уверен, что парашники ещё о
  себе напомнят, я не ошибся, несколько из них подрядились меня наказать.
  
  
  
  
  Никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы никакой природы, обещаю.
  
   Мы пересекаем мосты, не успевая их разрушить, оставляем города, не успевая их сжечь, теряем всё самое дорогое, пытаясь спасти свои жалкие душонки и жизни. Парашники ебут наших матерей, сестёр, подруг прямо у нас на глазах... Я отключаюсь. Сеанс был довольно приятным.
  
  
  
   2.
  
  
  
   Уже давно я пришёл к выводу, что мир представляет собой разветвлённую цепь сообщаю-
  щихся сортиров. Из одного попадаешь в другой, третий, неважно, в какую сторону ты двига-
  ешься, сортир от тебя никуда не денется и ты никуда не денешься от сортира. Какие замеча-
  тельные путешествия можно проделывать таким образом. Движение очень трудно, или почти невозможно спланировать заранее, количество возможных ходов слишком велико, можно толь-
  ко научиться немного ориентироваться в сортирном пространстве, а научившись ориентиро-
  ваться, можно потом будет научиться рационально пользоваться навыком ориентации, что в
  свою очередь может помочь находить выход из разных, нередко возникающих затруднитель-
  ных ситуаций. Кроме того, здесь попадаются и довольно интересные люди.
   В одном из сортиров, я как-то раз встретил учёного-затворника, который провёл исследова-
  ния на тему использования в религии наркотических препаратов с целью привлечения и удер-
  жания адептов. В работе того учёного так же приводились конкретные схемы кодирования мозга с одновременным воздействием на него алкалоидов ладана и мирра. Научная работа со-
  вершенно конкретная, никаких гипотез или домыслов. Ещё в юности, учёный А. замечал у лю-
  дей потребность в посещении церкви, обусловленную не глубоким духовным воспитанием и не
  просто элементарной привычкой туда ходить. Постепенно, его наблюдения стали вызывать в
  нём всёвозрастающий интерес и он решил провести опыты на самом себе. Посещая церковь через день в течение трёх месяцев, он не нашёл серьёзных изменений в своём организме. Он
  сделал анализы крови и общего обмена веществ до начала опыта и после первого его цикла. Обнаружив хоть и незначительные, но всё же заметные для некоторого подтверждения его те-
  ории сдвиги, он решил продолжить исследования. Следующие три-четыре месяца он ходил в
  церковь каждый день, точнее, каждый вечер и проводил там от трёх до пяти часов. После рез-
  кого прекращения второго цикла, он испытал лёгкие признаки отнятия в виде увеличения пото-
  отделения, частых головных болей, бессонницы, постепенно перераставшие в хронические.
  А. уволился с работы и следующие три месяца практически круглосуточно находился в церков-
  ных стенах. Резко прекратив третий этап и исследовав закономерности смещения цикла обмена
  веществ, А. обнаружил налицо присутствие в своём организме всех признаков наркозависимос-
  ти, к которым вскоре прибавился главный - синдром отнятия (в простонародье - ломка). Но А.
  это не остановило, исследования продолжились, А. стал вводить себе морфий. Каково же было
  его удивление, когда он выяснил, что морфий не помогает. А. пришёл к выводу, что зависи-
  мость от "церковных" наркотических алкалоидов, или, как он её назвал - "церковная зависимость", не может быть заменена на другую, а следовательно снята другим наркотиком.
  Потеряв имевшийся у него доступ к морфию, А. испытал отнятие гораздо более сильное, чем
  прежде, являвшееся теперь как бы удвоенным. А. опять стал ходить в церковь и интоксикация
  вскоре прошла. Теперь, когда план с заменой провалился, А. решил попробовать то, что в ме-
  дицине и наркологии называют курсом снижения дозы. Он сделал график постепенного умень-
  шения частоты и продолжительности своих походов в церковь. Сейчас он трудился над расщеплением "церковных алкалоидов" и получением из них чистого продукта распада, про-
  фильтровав и отделив его от многочисленных примесей. Не знаю, что у него в итоге получи-
  лось, мне надо было следовать дальше по сортирному лабиринту.
  
   Музыка закончившегося праздника. Гости расходятся, на кухне курят и жадно доедают сала-
  ты, в один бокал сливают остатки с донышка множества бутылок. Тусовщики, не пропускаю-
  щие ни одной вечеринки, шатаются от усталости, их воспалённые глаза непроизвольно закры-
  ваются, они ходят как зомби, ушибаясь об дверные косяки и садясь мимо стульев. Зелёные от
  алкоголя и усталости шлюхи ломятся в сортиры, торопятся помыть пизду и голову. Я вижу их
  в окно вентиляционной решётки, словно задубевшая и сгнившая кожа с них отваливаются слои
  косметики, кукольные лица превращаются в старушечьи, затем снова, второпях, принимают
  ущербный образ кукольных. Нет, в этом сортире делать нечего. Я мог бы, никем не замеченный
  спуститься сюда. Но зачем? Закрыть глаза было бы лицемерием, но ведь они-то знают, что я смотрю на них и не только я один, миллионы немигающих глаз из-за вентиляционной решётки
  любого сортира. Не знали об этом? Ваши трудности. Лично меня нисколько не смущает каждый день справлять нужду на глазах миллионов. Просто это такая игра, я делаю вид, что не
  замечаю их, а они делают вид, что не смотрят, так мы себя успокаиваем. Мне не стыдно потому
  что я не вижу того, кто видит меня, а ему не стыдно оттого, что тот, кого видит он, не может его увидеть. Но разве это что-то меняет?
  
  
  
   3.
  
  
   Вневременной и внепространственный участок бытия. Яркий солнечный день, притом, что нет самого солнца. Я нахожусь на каком-то базаре. Это место мне совершенно не знакомо, лю-
  ди здесь мне совершенно не знакомы. Но у многих из них, я вижу в глазах слабое удивление,
  видимо они меня узнали, некоторые оборачиваются ко мне и делают попытку заговорить, но я
  тут же прибавляю шагу, на что они никак не реагируют, из чего я делаю вывод, что говорить им со мной не больно то и надо. Навстречу мне выходит какой-то парень, протягивает мне руку
  для приветствия, мы здороваемся. Он обращается ко мне по имени, спрашивает, как у меня дела, что я здесь делаю и тому подобное, я же впервые его вижу и стою молча, совершенно ни-
  каких мыслей и ассоциаций, пока этот незнакомый мне знакомец проявляет здоровый интерес к моей персоне, как будто, мы - два неплохо знающих друг друга человека, которые не виделись
  какое-то время и вот теперь им интересно узнать, что произошло за это время с их собеседни-
  ком, правда, мне-то это было не интересно, поскольку, я даже имени его не знал, но было вроде
  как-то неудобно спросить его, кто он вообще такой. Увидев, что я не настроен на разговор, па-
  рень стал откланиваться, напоследок спросив, нет ли у меня курить, я ответил, что нет, даже не
  проверив свои карманы. Мы обменялись сухим "Ну, пока" и он удалился, не пожал на прощанье мне руку, уже не в том приподнятом настроении, в котором он ко мне подошёл.
  Я посчитал ненужным думать обо всём этом, к тому же его вопрос о куреве, возбудил во мне
  самом острое желание насладиться сигаретой. Похоже карманы мои были совершенно пусты, денег не было, сигарет купить было не на что. Копошащийся вокруг народ на рынке стал меня
  утомлять, - гнетущее чувство отсутствия общих интересов с кем бы то ни было. Я поднялся по
  ступеням на какое-то крыльцо, правда не знаю, можно ли это было назвать крыльцом, поскольку крыльцо бывает у дома, а тут никакого дома не было - только крыльцо, с резными перилами, напоминающее собой декорацию к какой-то сцене. На крыльце этом стояли два человека, их лиц я не различил - один стоял ко мне полубоком, опёршись на перила, а другой держал в каждой руке по открытой пачке сигарет и разговаривал с первым, было непонятно, продаёт ли он сигареты, или просто открыл их, выбирая из какой пачки взять (пачки были разных марок), или же одна пачка была его, а вторая - его товарища и открыв обе, он собирался одну из них отдать ему. Я подошёл к человеку с сигаретами, протянул к одной из пачек руку и уже доставая из не сигарету спросил: "Можно сигарету?" "Да, пожалуйста" ,- ответил он. Я попросил огня, не отказали и в этом. Я закурил и прошёлся дальше по крыльцу, недалеко справа находилась ещё одна лестница, ведущая обратно на рынок, немного постояв, покурив, я двинулся к этой лестнице и спустился по ней. Незаметно, как будто, какая-то огромная чёрная
  птица, рядом со мной возник человек, который явно ждал меня здесь. Произошла моментальная реакция узнавания, мой мозг стал выдавать мне по спирали сведения об этом человеке, но они были очень бессвязны и обрывочны, ни имени, ни обстоятельств знакомства, ничего определённого, кроме одного, я точно знал, что этот человек - мой Покровитель.
   Покровитель обладал признаками, сразу выделяющими человека из общей массы. Он был
  довольно высок, хорошо сложен, был одет во всё чёрное: чёрное пальто, костюм, рубашка, гал-
  стук, ботинки. С чёрным сукном его одежды, шокирующе контрастировала его на удивление
  бледная сухая кожа. На длинной, мускулистой, почти без кадыка шее сидела красивая голова, но лицо его было очень холодным: редкие брови, большие, немного на выкате, неопределён-
  ного (смешение оттенков серого и синего, но не голубого) цвета прозрачные глаза, редкие рес-
  ницы, выдающиеся скулы, тонкий, заострённый, правильной формы нос, тонкие поджатые гу-
  бы - черты рептилии, заканчивал овал лица крепкий волевой подбородок. Покровитель был
  гладко выбрит, это относилось не только к лицу, но и к голове, его уши были тоже тонкими и
  заострёнными. Классический отрицательный тип, только я знал, что это могло быть маской, да
  и вообще, его внешность не имела значения, важнее было то, Кто он.
   Мы не сказали друг другу ни слова, не сделали никаких знаков или жестов, он просто развер-
  нулся и побрёл сквозь толпу, а я пошёл за ним, потому что ничего другого мне не оставалось.
  Мы покинули рынок (базар, ярмарку - не имеет значения) и прошли по пустынным улицам.
  Дома были похожи на декорации, деревья были похожи на декорации, небо было похоже на де-
  корацию. Мы подошли к одному из домов, Покровитель толкнул дверь и мы вошли внутрь.
  Внутри находилось полуподвальное помещение, всюду работали какие-то старые громоздкие агрегаты, стоял резкий и громкий машинный гул, вращались колёса на ременном приводе, пых-
  тели компрессоры, огромное пространство, заполненное всевозможными механизмами и ни одного человека вокруг, удивляло также, что все эти машины никак не были соединены между
  собой, отчего всё это опять же напоминало гигантскую бутафорию, такое впечатление усилива-
  лось ещё и тем, что весь этот шум и грохот стоявший здесь, исходил как будто не от самих машин, а откуда-то сверху. Агрегаты были покрашены преимущественно в грязно-зелёный цвет, такого же цвета были и стены. Мы двинулись по лабиринту механизмов, переходя из од-
  ного машинного отделения в другое, иногда нам приходилось пролезать в небольшие, диамет-
  ром около метра, дыры в стенах, правда, пролезал в них только я, Покровитель лишь слегка
  нагибался и вот уже оказывался по другую сторону стены, что сильно меня поражало, ведь он
  был ненамного ниже меня. Наконец мы вышли в коридор, даже небольшой тоннель, по стенам
  которого шли трубы, я знал, что мы уже почти на месте и действительно, скоро мы подошли к
  двери в стене, Покровитель её открыл и мы вошли в его квартиру. Я сказал ему, что он здорово
  устроился, хотя это конечно было неправдой, его халупа имела вид довольно убогий, просто уже надо было кому-то прервать безмолвие. Покровитель в ответ на это ничего мне не сказал.
  Я осмотрелся - знакомые места, похоже теперь были найдены все фрагменты для создания це-
  лостного образа, и вот, весь сценарий предстал передо мной в завершённой форме. В конце я
  должен буду убить этого человека, если уж быть совсем точным - застрелить его. А пока...
  Что пока ?
   Квартира состояла из комнаты и кухни. Мы вошли в комнату, на столе работал компьютер,
  Покровитель сразу повалился на кровать, он не раздеваясь залез под одеяло.
  - Поставь мне будильник ровно на пять пятьдесят пять... пятьдесят пять пятьсот пятьдесят...
  пятьсот пятьдесят пять...
  Он сразу уснул.
  - О"K, - ответил я. Быстро глянул на часы, было четыре с чем-то, это были просто часы, в
  них не было будильника, я решил, что будильник мне следует установить с помощью компью-
  тера. "Мне нужна еда" ,- подумал я. Тут же я почувствовал запах жареной курицы, она лежала на блюде, на столе, возле клавиатуры. Я оторвал у курицы крыло и жадно съел его, заляпав кла-
  виатуру жиром. "Мне нужна работа" ,- снова подумал я. Я знал, что Покровитель поможет мне
  устроиться, или же я мог поискать работу с помощью компьютера. Но на экране появилось окно, в котором было написано, что я должен ввести пароль, это поставило меня в замешатель-
  ство, будить Покровителя мне казалось довольно опасным, я решил ещё съесть курочки, отор-
  вал второе крыло и большой кусок мяса с кожей в придачу. На мгновение в фокусе взгляда за-
  печатлелась карточка. Что за карточка ? Я набил себе рот мясом и стал выискивать то, что я
  случайно заметил. Ага, вот она. Небольшая прямоугольная карточка, 5х10, с тиснёными буква-
  ми на ней (и буквы и карточка однотонны - пастельный оттенок синего), а буквы эти были ничем иным, как настоящими именем и фамилией моего Покровителя (которые, как оказалось, я знал с самого начала) и указанием места и адреса его работы, ниже был оттиск с моим именем
  и фамилией и дальше те же сведения - какой-то банк и название улицы и номер дома. Опять накатило ! Я развернулся к монитору компьютера и не думая набрал пароль. Правильно. Я во-
  шёл в главное меню. В нижнем правом углу экрана находились часы, до меня не сразу дошло,
  сколько времени они показывают. Я опять посмотрел на них - одиннадцать часов и сколько-то
  там минут. Что за ...? Я попал сюда всего минут пять-десять назад. Глянул на часы в комна-
  те, тоже одиннадцать с чем-то. И тут я заметил, что минутная стрелка на часах двигается со скоростью секундной. "Ёб твою мать ! - подумал я, - я ведь не разбудил Покровителя, а значит,
  всё летит к чертям собачьим". В комнате запахло тухлятиной. Не удивительно - курица сгнила. Я решил, что пора делать отсюда ноги, сейчас вот только перепишу то, что связано с местом моей работы. Но переписывать уже было неоткуда - карточка тоже сгнила. Адрес моей работы, записанный на куске курицы. А, насрать. Покровитель крепко спал (или не спал?), я быстро вынырнул за дверь и побрёл прочь.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   У Алисы был насморк.
   1.
  
  
   Весь день я ждал её звонка. Только теперь я действительно понял, что нажил на свою жопу
  множество проблем. С утра я вышел из дома главным образом для того, чтобы купить сигарет и пошататься по городу, я знал, что утром она не позвонит, а позвонит ли кто-либо ещё мне
  было безразлично. Обычно, если мне звонит кто-то особенно надоевший, я на пару минут
  кладу трубку рядом с телефоном, а сам продолжаю заниматься своими делами, всё-таки, чув-
  ство такта не позволяет мне сразу послать человека, затем я поднимаю трубку, говорю, что
  было очень приятно поболтать и всё такое, мне надо идти, пока. На самом деле, мне никуда не надо идти, просто мне не нравится слушать идиотов, а уж говорить с ними тем более. Тошно.
  Если бы не К., я просто помирал бы от скуки, хотя и с К. мы совершенно разные люди. Она не
  любит наркотики и панков, а у меня отношение к этим вещам вполне нормальное. Но досто-
  инств у К. скорее больше чем недостатков и у меня они есть, думаю поэтому мы и до сих пор
  вместе.
   Я не появлялся в колледже уже около месяца. Никакой уважительной с их точки зрения при-
  чины туда не идти у меня не было. Народец там довольно сволочной, правда, мне редко везло на новые коллективы, с которыми у меня не было ничего общего, единственной возможностью
  снюхаться с которыми, было бы стать таким же кретином и довести свою жизнь до абсурда, для них, похоже, процедура деградации прошла легко и безболезненно, но я-то так не
  смогу. Поэтому, я всегда стараюсь держаться в стороне и на мою сторону лишь изредка пыта-
  ются зайти какие-то не самые симпатичные девочки, которые потом часто жалеют об этом.
   Сегодня всё было по-старому. У меня не возникало никакого желания переться куда-то, где
  мне предстояло просидеть несколько часов без движения, до тех пор, пока зад совсем не оне-
  меет. Я прогулялся по Арбату, дошёл до Белого Дома, пошатался по набережной и вернулся к
  себе в квартиру. Ранний вечер. Я проснулся. В доме было мрачно и серо. Я пошёл на кухню,
  закинул себе чего-то в желудок, запил это молоком и сел возле телефона. Скоро пришла мать,
  она посмотрела на меня, поняла, что в колледж я сегодня не ходил, но на этот раз промолчала,
  говорить было не о чем. Она несколько раз подолгу трепалась по телефону, а я ходил из угла в
  угол и нервно курил. Наконец, телефон освободился и опять сел рядом, в кресло и задремал. Резкий звонок разбудил меня. Это была К. Мы поболтали около получаса и договорились о
  встрече. Она звонила не из дома и я стал прикидывать время, которое мне предстояло затратить на дорогу и пришёл к выводу, что мне не помешало бы поймать машину.
   Мне попались двое попутчиков. Странные ребята, они то веселились как ненормальные, то
  ревели как бабы, после чего становились угрюмыми. Ехать было не близко, но мы так и не до-
  говорились о цене и вообще, видно было, что ребята сильно не в себе. Они решили заехать в
  лес, выпить водки. У меня было время и я был не против, хотя моего мнения никто и не соби-
  рался спрашивать. Мои попутчики вновь повеселели. Мы медленно ехали по узенькой дороге,
  максимум в две полосы и ребята ехали по левой стороне, видимо возомнив, что они в Англии.
  Навстречу нам медленно приближалась бежевая копейка и я поначалу не обратил на неё вни-
  мания. Вдруг, на переднем сидении я увидел К. К. всегда ездила на переднем сидении, она
  курила и была так красива сегодня, впрочем она всегда была красива. Она меня не заметила,
  так как болтала о чём-то с водителем копейки, она не замечала ни нашей машины, ни меня до
  тех пор, пока мы не поравнялись на дороге. Ехали мы медленно и я высунул руку в окно и пос-
  тучал на ходу в её окошко. К. резко обернулась и широко улыбнулась мне (тогда я не придал
  этому значение, но сейчас я вспоминаю, что та её улыбка была вымученной и виноватой), она
  что-то произнесла, но я ничего не услышал. Я сделал ей жест, вполне на мой взгляд понятный,
  что мы сейчас развернёмся и поедем вслед за ней, но как раз в тот момент, водитель копейки,
  в которой она ехала ударил по газу и они стали быстро удаляться от нашей машины.
  - Стоп ! - крикнул я на парней. Оба одновременно развернулись в мою сторону и только сей-
  час я заметил, что они - близнецы, но меня почему-то это нисколько не удивило, а только
  ещё больше взбесило в них.
  - А ну выметайтесь на хуй из машины ! - крикнул я ещё громче. Они недоумённо перегляну-
  лись и открыв двери медленно вылезли наружу. Я тоже вылез, обошёл машину и грубо оттолк-
  нув одного из близнецов сел за руль. Я резко развернулся и помчался в сторону дороги, все три
  двери захлопнулись на ходу.
   Я гнал как сумасшедший пытаясь догнать К., но так и не увидел никого впереди. Повороты
  были крутые, но мне было наплевать, я гнал не сбавляя скорости, но всё же на одном из них
  необходимо было замедлиться, но из этого ничего не вышло, вскоре я убедился в невозмож-
  ности снизить скорость - тормоза не работали. На осмысление этой новости у меня ушло нес-
  колько драгоценных мгновений и я еле-еле успел вписаться в следующий поворот. Не знаю,
  странно ли, но страха не было, дорога представляла собой отвесный берег, не так далеко внизу
  была река или озеро, я толком и не понял, но скорее всего озеро ,- течения не было. "Неплохо",
  -подумал я и проскочив ещё пару поворотов совсем отпустил руль. Дальнейшая прагматич-
   ность моих действий удивила меня самого. Как только я вылетел с трассы, я приоткрыл дверь,
  окно двери было открыто не полностью и я двумя резкими движениями открыл его до конца,
  на всякий случай. Словом, когда я вместе с машиной упал и стал погружаться в воду, меня всё равно, поначалу конечно охватила паника, но я быстро с ней совладал и без особых проблем выбрался из заполняющегося водой салона. И всё же удар был сильный, когда прошел первый
  шок и я, гонимый рефлексом самосохранения вылез из ушедшего на дно автомобиля (кстати,
  пользуясь случаем хочу оспорить такое устоявшееся понятие как инстинкт самосохранения,
  готов последовательно доказать что такого инстинкта не существует, существует рефлекс са-
  мосохранения, являющийся условным, кому-то может показаться это пустяковой ошибкой, что
  противоречие заложено лишь в формулировке, что ж, возможно так оно и есть), я почувство-
  вал сильную слабость и головокружение. Долгое время я совершенно ничего не видел и плыл
  наугад. Силы постепенно меня оставляли, но вот, ещё глубоко под руками я почувствовал тёп-
  лый ил, он становился всё ближе и теплее, мои пальцы задели, а потом погрузились в него. Ещё несколько слабых движений, и я выбрался на берег. Зрение ко мне вернулось лишь час-
  тично , в том месте, где ил переходил в песок я растянулся обессилев на животе и мгновенно
  отключился.
  
  
   По-моему, быть наркоманом в тысячу раз лучше, чем быть алкоголиком. Уж я-то видел ал-
  коголиков, в моей родне все мужики - алкаши. И я видел наркоманов, правда наркоманов в
  моей родне вроде бы нет. Так вот, алкоголики - это настоящие выродки, это страшные подон-
  ки и деградаты, я сам в своё время пробовал стать алкоголиком, но из этого ничего не вышло.
  Дело в том, что быть алкоголиком просто-напросто глупо, глупо напиваться до одури, ведь
  ты всё равно остаёшься здесь, в этой ёбаной реальности, где все твои проблемы растут и множатся в геометрической прогрессии и ведёшь ты себя здесь как полный мудак. Взять хотя
  бы бомжей. Мне этих тварей ничуть не жалко, вот довелось же мне родиться не Христом, ни-
  как у меня не получается проявлять сострадание ко всем ближним, вашу мать, да все эти уроды, никакие они мне не ближние, это люди дошедшие до состояния куска говна, а любой,
  кто доходит до такого состояния и воняет также - полный ублюдок и мразь, бомжи - это настоящие говнососы и мне их не жалко, как и всех алкашей, пускай себе подыхают, они уже
  никакие не люди и никогда уже ими не станут, если вообще когда-либо были ими. Другое де-
  ло - наркоманы. Эти люди расширяют горизонты своего сознания до невообразимости и при
  этом остаются людьми. Среди воняющей, срущей и ссущей под себя уличной швали нет ни
  одного настоящего наркомана (винтовщики, ацетонщики и любители клея - не в счёт), на ули-
  це одни алкоголики ставшие бомжами и те кому предстоит ими стать. Наркоманы самодоста-
  точны, несмотря на то, что их жизнь (как социального звена) загублена. Но многие, и их число
  постоянно растёт, навсегда отказываются становиться частью социума, как только открывают
  глаза. Я ни в коем случае не хвалю людей за то, что они наркоманы, нет, я не отдаю им пред-
  почтение (чуть было не сказал : перед нормальными людьми; но кто это такие - нормальные
  люди ? покажите мне нескольких для примера). Я просто говорю о двух крайностях (поговор-
  ка о двух злах тут не подходит), лучше быть наркоманом чем алкоголиком. Наркоманы умны,
  да-да, они умны, не как какие-нибудь показные интеллектуалы, а по-настоящему умны, у них
  есть знание, галлюциногены и джанк дают им мудрость, они не лепят всякого дерьма как неко-
  торые и говорят правду. Эта их черта, надо сказать, здорово подкупает, да, ведь они действи-
  тельно честны, им просто незачем лгать, да и чаще всего, некому.
  
  
   Я очнулся. Наверное мне в лицо выплеснули стакан холодной воды. Я быстро пришёл в себя и обнаружил, что стою в какой-то комнате и под руки меня поддерживают два человека.
  Передо мной стояли доктор и медсестра, они давали какие-то указания тем, кто меня держал, но я их не слышал, я вообще ничего не слышал. Под потолком раскачивалось совершенно от-
  вратительное существо - гибрид лошади, крокодила и человека. Среди коричневой шерсти на
  лошадином теле отчётливо выделялась красивая женская грудь, из чего можно было заключить
  что по-видимому, это существо женского пола, плечи и шея гибрида были покрыты зелёной
  скользкой чешуёй, на голове не было волос, форму головы и предполагаемые черты лица вряд
  ли можно было сравнить с каким либо биологическим видом, конечности представляли собой
  полукопыта-полуруки с толстыми острыми когтями рептилии, завершал ужасную картину де-
  генеративный хвост, гладкий, местами чешуйчатый, местами покрытый пучками шерсти. Рядом, на полу возле окна стояло животное попроще, это была обыкновенная коза. Слух поне-
  многу ко мне возвращался, но всё равно, я ещё толком не мог ничего расслышать. И тут в ком-
  нату вошла она. Это была К., точнее, девушка как две капли воды похожая на К., но не К. Я сначала даже упрекнул себя, как это я мог ошибиться, но вскоре понял, что был прав, это была
  не К., я не имел ни малейшего представления кто это.
   Слух вернулся.
  - Отличный экземпляр ,- проговорил доктор. Он был ещё совсем молодой, но не сопливый и я не сомневался, что он и в правду доктор. - Полагаю, это будет действительно интересно.
  - Да отпустите же его наконец ,- с лёгкой нервозностью в голосе бросила медсестра ,- что вы
  в него так вцепились.
  Те двое разжали свои крепкие лапы и моментально исчезли. Я был всё ещё слаб и, предос-
  тавленный вдруг самому себе резко пошатнулся.
  - Извините ,- сдавленным неузнаваемым для себя голосом сказал я ,- можно я присяду ?
  - Нет, нельзя ,- резко ответил доктор.
  Сестра снисходительно на него посмотрела и произнесла куда более мягко: "Вы ещё успеете
  отдохнуть. Сейчас вы получите от доктора указания, а потом отдохнёте".
  - Где я ?
  Было неясно, понравился ли этой шайке мой вопрос, но мне практически сразу ответил доктор,
  таким спокойным светским тоном, как - будто его ответ не был издевательством: "Вы ? Здесь."
  - Где это здесь ?- спросил я.
  - А вы не знаете ?
  - Нет.
  - В таком случае, зачем вам вообще это знать, ручаюсь, что название этого заведения ровным
  счётом ничего вам не скажет.
   Все замолчали. Крокодилочеловеколошадь слезла с потолка и куда-то ускакала, прогрохотав
  по пустым коридорам. Доктор засунул руки в карманы и тоже двинулся к выходу, остановив-
  шись в дверном проёме он произнес: " Сестра даст вам необходимые инструкции, а после того,
  как отдохнёте, заходите ко мне, поболтаем." Сестра хотела было что-то возразить, но доктор
  уже вышел и плотно закрыл за собой дверь.
  - Откройте пожалуйста окно, здесь очень душно ,- устало проговорил я.
  - Это невозможно ,- сказала медсестра ,- эти окна не открываются, но я могу попросить Алису принести вентилятор.
  - Но ведь у меня насморк ,- обиженно прогнусавила Алиса, та, что как сестра-близнец
  была похожа на К.
  - Но тут ведь видишь, человеку дурно ,-парировала медсестра.
  - Ну и чёрт с ним ,- огрызнулась Алиса и отошла в дальний угол комнаты изображая
  свою непричастность к происходящему.
  - Своенравная ,- протянула обращаясь ко мне медсестра ,- но это уже ваша проблема. - Сес-
  стра улыбнулась. - Теперь, о ваших обязанностях: через некоторое время вам нужно будет
  совокупиться с этой вот козой ,- она сказала это самым естественным тоном и указала на сто-
  явшее у окна животное ,- но перед этим, вам необходимо будет хорошенько подкрепиться и выспаться, Алиса за вами поухаживает.
   Из дальнего угла комнаты послышался тяжёлый вздох, но медсестра подвела меня к Алисе,
  а сама поспешно вышла из комнаты.
  - У тебя есть сестра ? - сходу спросил я Алису.
  - Понятия не имею ,- ответила та.
  Либо я ей не понравился, либо она была не в духе, либо и то и другое, Алиса явно не желала со мной разговаривать и меня это в общем-то устраивало, но всё же я никак не мог отделаться от мысли, что Алиса - это К. и что она вдруг внезапно ко мне охладела, это признаться, сильно меня глодало.
   Мы вышли в коридор, который далеко расходился в разных направлениях, эти ответвления
  казались бесконечными, так как где-то там глубоко терялись во мраке и практически не осве-
  щались. Алиса подвела меня к одной из комнат (или лучше сказать - палат) и толкнула грубо
  сколоченную из голых досок дверь. Мы вошли в эту дверь, внутри палаты пахло сараем, да и
  обставлена она была соответственно. Окон здесь не было, Алиса долго шарив рукой нашла- таки на стене выключатель и над входом зажглась маловаттная лампочка, еле-еле освещавшая
  комнату хотя бы наполовину. У дальней от нас стены располагалось стойло, как я понял, не на
  одно животное, но сейчас в нём никого не было, возле входа стояла лавка, а под лавкой, ящик
  с сеном. Посреди этой комнаты стояло какое-то жалкое подобие кровати: грубо сколоченная из
  старых полупрогнивших досок, кое где подкрашенных то ли известью, то ли грязно-белой
  краской. Алиса подвела меня к этой лежанке.
  - Вот здесь тебе и предстоит это сделать ,- сказала Алиса.
  - Что сделать ?
  - Трахнуть козу ,- нетерпеливо бросила Алиса и провела рукой по доскам лежанки, стерев
  с них слой липкой грязи. Я обошёл её вокруг, но трогать её мне совсем не хотелось и вообще, меня уже начинало мутить и от этих разговоров, и от спёртого воздуха в палате.
  - Но зачем ? - наконец спросил я.
  - Зачем ,- с усмешкой повторила Алиса ,- господи, что за дурацкий вопрос ? Здесь вообще
  никогда его не задают. Затем, что так хочет доктор, ему надо посмотреть, что из этого получится.
  - Мало ли чего он хочет ,- перебил я её ,- этот доктор. Да и кто он вообще такой ? Что это вообще за бред ? Ты то хоть понимаешь, что всё это полнейший идиотизм ?
  - Доктор - крупнейший специалист ,- спокойно ответила мне Алиса ,- не только здесь, а
  может быть даже в мире.
  - Замечательно, только я-то здесь причём ?
  - Да ты просто - неблагодарная свинья, эти люди спасли тебе жизнь, а тебя ещё тут надо
  упрашивать о маленьком одолжении. Они вообще могли выпотрошить тебя как курицу, а
  потом продать по частям, но доктор - добрый человек, он всего лишь хочет получить новый
  гибрид.
  - Но, мать вашу, мы же не в каменном веке, всё это можно проделать искусственным способом и вовсе мне не обязательно ебать козу.
  - Ты сделаешь это ,- холодно перебила Алиса. - Чтобы сделать это искусственно, нужно
  произвести трудоёмкие исследования и опыты, потратив при этом уйму денег. А денег
  практически нет. Вот если бы мы продали твои почки, то наверное могли бы попробовать,
  только, кому бы ты потом был нужен без почек.
   Алиса погасила свет и грубо вытолкала меня за дверь.
  - Пошли, мне ещё нужно показать тебе твою комнату.
  Мы шли и наши шаги гулким эхом разносились по коридорам. Обшарпанные стены и потолок наводили страшную тоску, а скрипящий паркет до того раздражал, что хотелось бежать сломя
  голову, только бы не слышать этого поганого скрипа. По пути Алиса не произнесла ни слова.
  Ну вот и пришли. Алиса достала ключ и отперла дверь. За дверью оказалась довольно большая
  комната, хорошо освещённая благодаря большому окну. Но в комнате не было совершенно ни-
  какой мебели, ни кровати, ни стола, ни даже стула.
  - Вот, это - твоя комната ,- сказала Алиса.
  Мы зашли внутрь и я прошёл по диагонали комнаты до окна, здесь явно недавно убирались,
  было чисто и светло, отделка - так себе, но всё же лучше чем в коридоре, да и паркет тут не
  скрипел. Осмотревшись, я подошёл к окну и увидел вдалеке какие-то новые районы и знако-
  мые дома, казалось, я прожил там всю свою жизнь. От этих домов нас отделял довольно гус-
  той лес. Я сел на широкий подоконник и тут меня осенило: район-то был точь-в-точь похож на
  тот, в котором живёт К.
  - Смотри ,- крикнул я Алисе, она всё ещё стояла в дверях ,- отсюда видно твой дом.
  - Я знаю, я видела ,- спокойно ответила она, затем подошла к подоконнику и тоже посмотре-
  ла в ту сторону. Я взял её за руку, уже хотел было обнять, но она резко отстранилась.
  - В чём дело ?- спросил я.
  Алиса не ответила
  - И где же мне тут спать ?- решил я переменить тему.
  - Не волнуйся, ты не будешь здесь жить, только будешь складывать сюда свои вещи.
  - Но ведь у меня нет никаких вещей ,- удивился я.
  - Будут ,- коротко отозвалась Алиса. Она дала мне ключ от комнаты. - А теперь отдыхай ,-
  сказала она и уже хотела выйти, но я её окрикнул: "Подожди, где здесь туалет ?"
  - По коридору направо ,- ответила она ,- мы его проходили, надо быть внимательней. - Алиса
  вышла , оставив дверь открытой и долго я ещё слышал удаляющийся звук её лёгких шагов.
   Я проснулся оттого, что кто-то выплеснул мне в лицо стакан воды. Передо мной стоял док-
  тор, а я, как оказалось, заснул прямо на подоконнике.
  - Поесть не желаете ?- вежливо спросил доктор.
  - Желаю ,- ответил я.
  - Ну тогда пошли.
  Мы вышли в коридор. Доктор вдруг завёл разговор об импотенции, что можно стать импотен-
  том, проведя в холодной воде около шести минут, или двенадцати, я толком его не слушал. По-
  том, он стал давать мне какие-то советы, на что я отвечал: "Слушаю, доктор Картер." Он дей-
  ствительно был вылитый доктор из сериала. Самому же мне тем временем очень хотелось в ту-
  алет. Доктор так увлёкся своим проникновенным монологом, что мне удалось незаметно от
  него отделиться и отправиться на поиски нужника. Очень унылые коридоры. В одном из них
  я встретил Ротожопу - дело рук доктора Картера. При виде меня Ротожопа стал ломиться в закрытые двери и мычать от страха. Ротожопа был маленьким, где-то метр с небольшим, блед-
  нокожим существом с уродливыми чертами лица: маленькие выпученные глазки, большой нос и просто огромный рот. Система внутренних органов у него была почти такая же как у челове-
  ка, за исключением того, что у Ротожопы отсутствовала как таковая система пищеварения. Ротовая полость была напрямую связана с прямой кишкой - пробный экземпляр человека без
  желудка. Только полноценного человека как видно не получилось, недостатков у Ротожопы
  было намного больше чем достоинств. Мы поравнялись с ним в коридоре. Он перестал прояв-
  лять признаки страха и теперь аккуратно ко мне принюхивался. Я поздоровался с ним и протя-
  ему руку, он её обнюхал и пожал своей маленькой пятипалой ручонкой, другой рукой он при-
  крывал свои половые органы, так как был абсолютно гол. Я сел на корточки рядом с ним, а он,
  прикрыв свои гениталии обеими руками тоже присел, оперевшись на одно колено. Откровен-
  но говоря, Ротожопа представлял собой довольно неприятное зрелище, но лично мне он не был
  неприятен. С виду, это было очень доброе существо, скорее всего, кроме прочих недугов, стра-
  давшее ещё и синдромом Дауна.
  - Как тебя зовут ?- спросил я Ротожопу. В ответ он промычал что-то невразумительное и стал
  тереться своей лысой головой об моё плечо. У меня появилось лёгкое чувство брезгливости,
  но постарался не подать виду.
  - Не подскажешь, где здесь туалет ?- задал я ещё один вопрос. Но и на этот раз Ротожопа по-
  хоже меня не понял. Его огромный рот растянулся в широкой глупой улыбке и обнажил серые
  кривые зубы, забыв про свой стыд, он вдруг стал меня обнимать. Но это уже было слишком, я
  резко поднялся и Ротожопа тоже вскочил, тесно прижался к стене и опять прикрыл свою мо-
  шонку. У Ротожопы было уродливое тело, хотя и довольно упитанное. Пропорция туловища и
  конечностей была ненормальной, руки и ноги были длинные и худые, а маленькое тельце было
  не то, чтобы толстым, а казалось как будто накачено воздухом. В коридоре стоял запах протух-
  шей спермы. Я сначала подумал, что так воняет от Ротожопы, но я ошибся, от него пахло
  чем-то приятным - сливочным маслом и какими-то ягодами, вообще, даже в своём уродстве,
  Ротожопа был довольно мил.
  - Ну, мне пора ,- сказал я и погладил Ротожопу по голове, он поднял на меня своё скуластое
  лицо, подбородок его задрожал и он расплакался. Я признаться, терпеть не могу такие сцены. Он сполз по стене на пол, закрыв лицо руками и сотрясаясь от рыданий. Я быстро развернулся
  и зашагал прочь по коридору, ещё долго слушая всхлипывания Ротожопы, которые всё же через некоторое время заглушил скрип паркета.
  
  
   Всё это было безвозвратно проёбано, сорок пять плакатов по гражданской обороне, разво-
  роченный станок - мы сжимали в тисках металлический цилиндр с серой до тех пор, пока он
  не взорвался и чудом нас не убил, зубило, загнанное в основание цилиндра для плотности, при
  взрыве отскочило и до середины вошло в потолок. Уж лучше бы нас всех тогда убило. Трудо-
  вик был вне себя от ярости. Он и так слишком часто бил меня дверью, когда мы заходили в
  класс поодиночке и плющил в тисках мои никуда не годные и совершенно несопоставимые с
  чертежами поделки, а уж выгонял-то нас с М. буквально через несколько минут после начала
  урока. Но сейчас я понял, что по-настоящему его разозлил. Он был весь красный, глаза вот-вот
  вылезут из орбит и как маленькие шарики будут прыгать тут везде и смотреть строго-строго. Я
  ржал как ненормальный, но ничего не мог с собой поделать, ну никак не гнули меня эти ржа-
  вые чугунные тиски.
   Трудовик сходил в столовую и принёс мне оттуда стакан чаю и глазированный сырок. Вот
  тогда-то я и испугался по-настоящему. Объяснить этот поступок его добрыми намерениями
  было никак не возможно и поэтому было жутко. "Пошли" ,- сказал он. И мы по тёмной лестни-
  це спустились в бомбоубежище под школой, там даже был сортир, только воды в нём не было.
  Протестовать не имело смысла - трудовик был настоящий медведь. Там стояло два стула, на
  один сел он, на другой я. Мы сидели друг напротив друга и я видел гестаповскую улыбочку,
  блуждавшую на лице трудовика. Помню мне тогда страшно хотелось плюнуть ему в рожу, но
  осознавая, что в схватке с ним у нас слишком неравные шансы, я передумал. Не знаю сколько
  мы так сидели, я старался не смотреть ему в глаза и ждал, чем всё это разрешится. Наконец он
  поднялся.
  - Через два дня я вернусь, у тебя будет уйма времени подумать о своём поведении и вообще о жизни. - Но он не уходил. Он ждал. Ждал, что я разревусь и буду молить его о пощаде, что я
  назову его "дяденька И.О." и скажу, что больше так никогда не буду. Но я тогда здорово его
  трахнул. Я и бровью не повёл. Вы когда-нибудь спускались в бомбоубежище ? Там воняет и
  страшно, страшно даже таким говнюкам, как "дяденька И.О.", но он замаскировал свой страх
  злобой, и матернувшись вышел громко захлопнув дверь. Щёлкнул ржавый засов. Кричать было бесполезно.
  
  
   2.
  
  
  
  Я толкнул ногой криво повешенную деревянную дверь, на которой было выведено через
  трафарет "WC". Ну ничего себе ,- подумал я ,- никак здесь когда-то назревала угроза приезда иностранных коллег. По этому случаю сортир был переименован, "ватерклозет" - это звучит
  гордо. Представляю, как мучился маляр Вася, когда ему заказали изобразить букву дубль-вэ.
  Он ушёл в запой и считал себя самым ничтожным человеком, пока кто-то умный не посовето-
  вал ему перевернуть трафарет вверх ногами
   В любом случае, я таки его отыскал и мне уже было не до названий. Внутри WC пахло так,
  как пахнет во всех больницах - мочой и спиртом. Я чувствовал блаженство, когда справлял
  нужду, слишком долго я терпел, говорят, это очень вредно - терпеть нужду и чувствовать бла-
  женство. Вопреки привычке пользования общественными туалетами, на этот раз я даже дёрнул
  ручку слива. Когда я заправлялся и застёгивался, то нащупал в кармане пачку сигарет, о кото-
  рой совсем забыл. Она была почти целая, только сигареты ещё сыроватые, но я всё равно заку-
  рил. Я немного расслабился и вспомнил подходящую случаю песню Цоя. В сортире было душ-
  но, но окна здесь тоже не открывались, стёкла, как и везде, здесь были прочные, а тут ещё были
  дополнительно уплотнены изнутри металлической проволокой. Я находился примерно на уров-
  не седьмого или восьмого этажа и поэтому особого желания разбить окно и выпрыгнуть у меня
  не возникало.
   Сигаретный дым быстро втягивался в воздушную шахту. Я посмотрел на дымящуюся сигаре-
  ту, потом на решётку шахты, потом на дверь и у меня в голове моментально созрел план даль-
  нейших действий. Я не докурил сигарету, бросил её в унитаз и подошёл к вентиляционному ре-
  шётчатому люку. За ним вращался большой вентилятор, а за ним открывался вид на довольно
  широкий металлический тоннель, который вёл ещё неизвестно куда, но уже известно, что "отсюда" , а это сейчас было главное. Я схватился за тяжёлую чугунную решётку, она не была закреплена и удерживалась лишь благодаря своей тяжести. Вентилятор за ней приводился в движение чисто механически - силой ветра, это радовало, но ветер похоже был сильный и вен-
  тилятор крутился с огромной скоростью. Надо было как-то его останавливать, ведь я не знал,
  когда утихнет этот чёртов ветер. Я быстро порыскал в углах сортира в поисках швабры или хотя бы веника, но ничего такого не нашлось. Действовать надо было быстро, мне совсем не
  хотелось, чтобы меня здесь сцапали и заставили провести вечер в обществе козы. Я подошёл к
  к раковине умывальника и схватившись за кран, стал его демонтировать, выламывать проще го-
  воря. Раздался громкий металлический хруст и скрежет. К тому времени, у меня уже и так бе-
  шено колотилось сердце, а теперь оно заколотилось ещё сильней, это слышалось так, как если бы в два часа ночи в приюте для престарелых появился пионер-тимуровец и что есть мочи ис-
  полнил бы соло на горне. Звук выкручиваемого крана был просто ужасен и я в остервенении приложился по нему с ноги, свернув на бок весь смеситель, оторвать от него кран уже было
  просто. Конечно, если бы кто-то сейчас сюда зашёл, вид медленно затопляемого WC не
  сделал бы мне чести, но мне уже было наплевать. Я подбежал к вентилятору и, словно крюком,
  попытался поймать краном его за лопасть. Снова послышался металлический скрежет, мне еле удалось удержать в руках оторванный кран, вентилятор, хоть и с трудом, но продолжал дви- гаться, мои запястья неестественно вывернулись. Кран немного погнулся, погнув при этом и вентилятор, и когда он остановился, я с силой дёрнул на себя всё это хозяйство. Но вентилятор
  упирался в стены шахты крестообразным крепежом и тут опять пришлось попотеть. Наконец,
  всё это изуродованное железо вывалилось на пол. Я подставил под ноги чугунную решётку и, не без труда вскарабкавшись по гладкой кафельной стене залез в шахту.
   Холодный металл. У меня закладывает уши. Острые швы на стыках труб шахты. Я медленно
  ползу вперёд. Стены вырабатывают свой металлический жир, вонючий и скользкий, я ползу,
  пачкаясь и дрожа от холода, хотя на самом деле в шахте совсем не холодно, но застывшая же-
  лезная духота заставляет зубы отбивать короткую дробь. Мимо проплывают решётчатые окошки, проползая мимо них приходится задерживать дыхание. Впереди меня ждёт развилка.
  Можно получить опыт похода налево, может там сортиры почище, вправо мне совсем не хо-
  чется, да и где гарантия, что эти тоннели не заканчиваются тупиками ? Такой гарантии нет,
  в конце концов все пути рано или поздно заканчиваются тупиками, а потому, я никуда не сво-
  рачиваю и ползу дальше, не знаю вперёд ли, но всё-таки дальше.
   Не помню сколько я прополз и сколько времени провёл в шахте, но думаю порядочно, так
  как я уже почти привык к стоявшей повсюду вони. Маленькие гибриды, практически, полная
  уменьшенная копия людей с лёгкими наружу - первые обитатели шахты, которые мне встрети-
  лись. Они были здесь всегда и вряд ли испугались меня, но всё же вылезали из щелей лопнув-
  ших стыков с некоторой опаской. Небольшие существа - пятнадцати, или около того сантимет-
  ров ростом - гибриды зародышей лилипутов и крыс, тела покрыты негустым покровом шерсти,
  непропорционально большие головы и удивительно красивые лица с правильными, правда, не-
  много вытянутыми вперёд чертами. В шахте, хоть и с трудом, но всё же можно сесть. Я расположился как раз возле ветрового окошка, продираться сквозь темноту мне уже порядком
  осточертело. На пару метров вокруг расходился желтоватый свет, отражался от гладких стен
  шахты и тусклым отблеском уходил в её глубь. Около десяти гибридов обступили меня с раз-
  ных сторон. Полупрозрачные лёгкие ритмично раздуваются и сокращаются. От духоты и жаж-
  ды у меня немного кружится голова. Гибриды собрались в небольшую кучку и, усевшись нап-
  ротив, стали внимательно меня разглядывать, а я тем временем внимательно разглядывал их.
  Стало тихо. Было непонятно, умеют ли они разговаривать, и если умеют, то сможем ли мы в
  этом случае понять друг друга. Эта остановка в пути обнаружила мою усталость, одежда взмок-
  ла от пота и немного клонило в сон. Я упёрся плечом в стену шахты и постарался расслабиться.
  Двое гибридов вскочили со своих мест и куда-то убежали. Вернулись они, с шумом толкая по
  железному полу потрескавшуюся кружку с водой. Вода была чистая, чего не скажешь о кружке,
  я залпом её осушил и поставил рядом. "Спасибо", - сказал я им. Они ничего не ответили. Вне-
  запно я вспомнил о сигаретах у меня в кармане, страшно захотелось курить, но я тут же поду-
  мал, а понравится ли это гибридам, всё-таки, я можно сказать был в гостях. Я осторожно извлёк
  из кармана помятую пачку chesterfield и достал из неё сигарету. Обитатели шахты с интересом на неё уставились. Недолго поколебавшись, я положил сигарету перед ними. Кто-то поднялся и
  подойдя к сигарете, стал аккуратно её изучать. Сначала он принюхивался, затем вопросительно
  посмотрел на меня, я сделал жест, что отдаю эту сигарету ему и его товарищам, а сам достал из
  пачки ещё одну. Гибрид этот жест понял и, выдернув несколько щепоток табака, набил ими рот
  и стал тщательно пережёвывать. Он втягивал носом воздух, его лёгкие широко раздувались. У
  меня появились опасения, что он может отравиться, но сам он видимо знал что делает, через некоторое время, он перестал жевать, но как я понял табак не проглотил, ещё через некоторое
  время, он выплюнул на пол густую кашицу и, покачиваясь, вернулся на свое место. Он подал
  какие-то знаки остальным и те разом поднялись и начали потрошить сигарету, жадно набивая рты коричневой стружкой. Подошло ещё несколько гибридов и теперь они собирали с пола раз-
  бросанный табак и тоже с удовольствием его жевали. Когда сигарета была выпотрошена цели-
  ком, гибриды, аудитория которых заметно увеличилась, снова уселись напротив меня. Чувстви-
  тельные лёгкие. Дым отражается от стен, но не проникает в ветровое окошко, прутья решётки
  отталкивают его обратно и металлическиё жир растягивается тонкой плёнкой на стенах, благо-
  даря небо, которое он никогда не видел, за ниспосланную долгожданную пищу. Мягкий, слеп-
  ленный из разноцветных кусочков шарик. Мне кладут его в руку. Я принюхиваюсь, пахнет он
  скверно. "Это можно есть" ,- вдруг слышу я. Забыв обо всём на свете, я наклоняюсь к ним. Кто
  это сказал ? Значит они всё-таки умеют говорить. Гибриды внимательно смотрят на меня. "Это
  можно есть" ,- снова произносит кто-то из них. Я опять не понял кто именно. Отправляю шарик
  себе в рот. Странный вкус. Пряный, сладко-горько-солёный одновременно. По плотности и вкусу, нечто среднее между мармеладом и пластилином. Ритмичные движения пятидесяти полупрозрачных лёгких.
  
   Я медленно ввожу свой набухший член в его анус. Жёсткие волоски приятно покалывают кожу. Засасывает всё глубже. Лёгкий толчок, и мягкие стенки расширяются открывая путь
  для горячей плоти. Стрёмное ощущение надвигающегося блаженства. Ввожу до предела и - об-
  ратно. Сдавленный стон прорывается наружу. Ещё раз вглубь. Волны дрожи по телу, я держу
  его руки, крепко сжимая в потных ладонях его бледные тонкие пальцы. Тихо ! Здесь есть
  ещё кто-то. Бордовая тьма скрывает силуэт, где-то там, в глубине, скрипнули ножки кресла по
  полу. Едкий запах горячего пота. Я выхожу из него, сначала не полностью, вибрирующий анус
  не выпускает меня и тогда я обхватываю его ягодицы и глубоко в него проникаю, хриплый стон, руки рвут простыню, ещё раз резко вглубь, плоть растягивается до предела, мерные уда-
  ры пульса в мозгу, я с силой отталкиваю от себя его задницу и наша связь рвётся в воздухе, он
  с трудом отползает на край кровати и корчится в оргазме. Когда он разворачивается ко мне лицом, волосы у меня встают дыбом и накатывает новая невероятная волна возбуждения - передо мной на постели лежит мой близнец, близнец во всём: рост, телосложение, цвет волос, абсолютно идентичные моим черты лица (отчего я не сразу понял, что передо мной - я, вид моего близнеца несколько отличался от того, что я обычно вижу в зеркале), и, в завершение - одинаковое строение и размер половых органов. Даже не знаю, можно ли было назвать его
  близнецом, ведь, внимательно присмотревшись к близнецам, вам, как правило, не составляет
  особого труда различить их. Может быть это клон? Но ведь и клон, если его поместить в отличную от дочернего организма среду, может вырасти совсем на него не похожим. Остаётся последний вариант, в безошибочности которого, я тоже не вполне уверен, однако, он мне кажется наиболее правдоподобным, тот, кто лежит рядом со мной - моя биологическая копия, снятая с меня целиком, к тому же снятая, возможно, всего несколько минут, секунд или даже мгновений назад. И тут возникают мысли, которые, на самом деле, пришли ко мне гораздо позже - а кто из нас, собственно, более настоящий я? И что по этому поводу думает моя копия? Я поднимаюсь и вглядываюсь в темноту. Густое облако стелится под ногами. Я осторожно ступаю по холодному полу. Кровати, на которой мы еблись больше не видно. Вдруг из пустоты, улыбающееся лицо гибрида. Встав на четвереньки, я ползу сквозь дым, сдрачивая на ходу, белый шлейф покрывает мои следы, наконец, валюсь на пол в изнеможении. Заросшие шерстью, босые ноги гибрида медленно приближаются.
  Он садится рядом со мной и превращается в огромную крысу.
  
   Копоть пожара носится по вентиляционной шахте. Здесь становится по-настоящему жарко.
  Яркие вспышки искр, среди их хоровода развеваются горячие лоскуты, обугленные окурки,
  оплавленные осколки, мечущиеся и спешащие души. У них действительно мало времени, ведь
  скоро шахта превратится из дымохода в настоящую печь. Где-то вдали уже мерцают языки пла-
  мени. Я ползу из последних сил, практически никакой опоры на руки, во-первых, ладони до мя-
  са распороты острыми швами металла, а во-вторых, стены шахты уже настолько горячи, что ка-
  саясь их участками тела, неприкрытыми одеждой, получаешь ожог, тем более тяжёлый, чем дольше ты остановился в пути. Поэтому я опираюсь на локти, отлично понимая, что на сгибах
  локтей и коленей одежда долго не выдержит. Метрах в тридцати впереди от себя вижу прибли-
  жающийся тусклый свет, вентиляционное окно, собираю остатки воли. Уже нет времени осто-
  рожничать на стыках и моя одежда превращается в лохмотья. Пот заливает глаза, сквозь тяжё-
  лые мокрые волосы я почти ничего не вижу. Сзади всё сильнее обдаёт жаром и едкий горячий
  дым как ножом режет лёгкие. Ну вот и окно. К счастью, здесь нет вентилятора, иначе мне при-
  шлось бы его останавливать своей рукой или ногой. Толкаю решётку головой, но она оказыва-
  ется закреплена, непонятно каким образом, я с ужасом думаю, что она может быть приварена.
  Кое-как разворачиваюсь, сажусь, упираюсь спиной в противоположную стену и со всей дури
  бью ногами по решётке. Она вылетает с первого раза, приложился я что надо. Я высовываю
  плечи и голову в окно и с жадностью втягиваю воздух, подумать только, благоуханный сортир-
  ный воздух. Меня ждёт новый сюрприз, расстояние до пола составляет примерно метра четыре,
  но другого выхода нет. Мне опять приходится развернуться. Я аккуратно, насколько можно
  быть вообще аккуратным в подобной спешке, свешиваюсь из окна по пояс. Затем ниже и ниже,
  пока наконец не цепляюсь за оконный выступ своими изрезанными руками. Я здорово выиграл
  расстояние и падать мне оставалось уже не так высоко, я отпустил руки и полетел вниз. Распластавшись на полу, я долго лежал без движения, всё тело ныло, но пришло какое-то со-
  вершенное отупение, боли я не чувствовал, только безумную усталость.
  
  
  
   "Берём девяносто восьмой" ,- пикетчики-анархисты готовят коктейль Молотова прямо на
  автозаправке.
   Свиньи сегодня подозрительнее обычного, ломятся тебе навстречу и сворачивают в самый последний момент. Берут под козырёк, а потом ведут в ПАЗик и пиздят, упиздёныши довольно улыбаются.
   Сторож ментовских дубинок склонился над чёрными фаллосами и бережно протирает каж-
  дый из них своими засаленными рукавами. Это - его гордость, а ментовской гордости, как из-
  вестно, есть цена. Садо-, мазо- и прочие часто у него отовариваются.
   Берут какую-то деревяшку, обшивают её дерматином и приклеивают картинку - икона.
   Лесбийская любовь бьёт по мозгам круче любой выпивки.
   Только без меня вашу мать, в этой комнате я каждый раз умираю.
   Упиздёныши довольно улыбаются.
   Месяц вошёл в свои права. Забирает кровь девственниц. Красит цветы в ярко-алый.
   Ветер сдувает пыль с неискренних любовников. Последние капли прочь.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Вавилон.
  
   Когда День уходил ширнуться, на смену ему приходил Сторож. Интересно, кто - Строгого разграничения полномочий между ними не было, как не было в сущности и самого Сторожа.
  - нибудь замечал, что мембраны яблок на срезе Использованными часовыми поясами День перетягивал себе руку чуть выше локтя и немного погодя выходил Сторож, тогда, когда Сиэттлская Игла уже отправлялась на стерилизацию и струны вен ослаблялись на несколько тонов, унося День в путешествие по Млечному Пути. удивительно похожи на человеческие лёгкие.
   У Сторожа не было не только ружья, но и обязательных ватника и ушанки, он не имел прак-
  тически никакой возможности контроля. Всё дело в том, что яблоко живёт ровно Сторож вглядывался вниз, сквозь тьму и делал вид,что ничего не замечает, а лишь элементарно выполняет функцию козла - держит свечку, ему при этом было очень холодно. до того момента, когда в него входит нож.
   День не всегда возвращался вовремя. Затем, если разрезанное яблоко полежит Хотя в таком значении можно было бы сказать, что он всегда возвращался не вовремя, так как никакого определённого времени, когда он должен был бы возвращаться предусмотрено не было и мы бы не ошиблись, если сказали, что он вообще никогда не возвращался вовремя, потому что всегда он заставал кого-нибудь врасплох и не каждый был готов к его появлению, а кое-кто , наоборот, отчаявшись его дождаться, играл в ящик от безысходности. некоторое время и заржавеет, его лёгкие желтеют, как будто они отравлены никотином.
   Сторож в спешном порядке пересчитывал живых и мёртвых, число последних при этом не-
  прерывно росло, но немногие хотели рождаться в присутствии этого ублюдка, от щетины кото-
  рого несло плесенью, а дыхание оставляло далеко позади самое ужасное зловоние канализации.
  У яблок тоже случается Сторож сидел посреди голой комнаты вселенной и с безразличием наблюдал за тем, как мимо проносятся кучи мусора величиной с небольшую планету. рак лёгких, только никому нет до этого никакого дела.
  
  - И каждый раз, за нами с громовым топотом гонятся несметные стада свиней и коров, которые сами по себе вполне безобидны, но подверженные стадному принципу, сме-
  тают и топчут всё, что попадается им на пути. При этом, спектр наших возможных
  действий довольно широк. Мы можем присоединиться к этим стадам и гнать не отста-
  вая (ждать не будут), не оглядываясь (затопчут) в их рядах. Можем успеть пересечь
  бескрайнее на первый взгляд поле и укрыться от них в стороне, в какой-нибудь канаве
  (если посчастливится, никто кроме вас туда не упадёт, или же наоборот, можно желать,
  чтобы к вам сюда рухнула ещё парочка, но не ждите, что вам станет от этого легче), по-
  тому как стада двигаются всё время в одном направлении - к чему-то, или от чего-то, и
  вы можете не опасаться, что завидев вас, они свернут в вашу сторону, чтобы уничтожить.
  Ну и наконец, последний вариант, это никуда не бежать, ни к кому не присоединяться, а
  остаться стоять на месте и последним, что вы увидите будут разъярённые, потные, с пеной
  у рта и голодом в глазах морды, несущиеся прямо на вас, в этом не будет ничего предосу-
  дительеого, но и ничего выигрышного не будет тоже, никто не посмеет в этом случае наз-
  вать вас конформистом, только вам уже не будет до этого никакого дела...
  
   Её запах сжигает мне слизистую. Во время прихода, День приглушает краски или же вовсе,
  оставляет нам великолепную палитру из двух цветов. Но мы со временем научились его обма-
  нывать, зная, что он этого не увидит, а на мнение Сторожа всем наплевать. Но и Сторож не так
  прост, как кажется, ведь он тоже отлично понимает, что День останется в неведении, того, что
  он сделает в его отсутствие. Сторож тщетно пытается открыть глаза, но он не может самоволь-
  но добавить цветов, а потому, все его усилия бессмысленны, он и сам это знает, но ведь бес-
  смысленные занятия прибавляют бодрости.
   Газетчики, уже давно невосприимчивые к сенсациям, от нечего делать ебут друг друга, и это
  неизменно превращается в сенсацию. Прожорливые унитазы сплетен изрыгают зловоние инте-
  реса, требуя от жоп, чтобы те давали им как можно больше и как можно чаще менялись. Прочи-
  тав газетку и подтеревшись ею, Человек спускает во вселенную новую жизнь, каждый раз, де-
  лая её всё менее насыщенной, но всё же ещё вполне пригодной для свиней. Игра в ощущения проходит уже без всякого азарта и не имеет никакого смысла. Голодные вагины вен закрыва-
  ются навсегда, давая понять Человеку, что ничем уже не помогут и не помешают ему.
  
   Её запах обжигает мне лёгкие. По изношенным венам циркулирует вонючая кровь, привык-
  шая всасывать любую попадающую в неё субстанцию. Сейчас она всасывает питательные суб-
  станции, но она голодна, очень голодна, через минуту начинает растворять в себе вены и вот
  уже, разливаясь по всему организму, с яростной жадностью поглощает любое вещество, внут-
  ренние органы. Кровь перестаёт быть жидкой плазмой и распадается сначала на отдельные мо-
  лекулы, а затем на небольшие капли, которые не стремятся к воссоединению, а затвердевают и
  становятся похожи на шарики глицерина. Они двигаются хаотично и, словно прожорливые пи-
  раньи набрасываются на попадающиеся внутренности. Они роятся вокруг костей, делая их сна-
  чала губкообразными, а затем полностью растворяя внутри своих, на глазах растущих телец.
  Происходит их дифференциация по размеру и в борьбе за последние крохи они сжирают друг
  друга. Причём рамки естественного отбора весьма расширены. Не всегда просто большие жрут
  меньших, но и мелочь, собравшаяся в кучки, способна сожрать кого-то побольше, а затем, наи-
  более крупные из этой кучки пожирают остальных. Движение их становится всё более хаотич-
  ным. Беззубые полости их предполагаемых ртов растягиваются вокруг жертв и резкими соса-
  тельными движениями заглатывают их, но иногда заглатывают не целиком, и тогда
  у жертвы появляется надежда и она сама начинает засасывать изнутри своего противника, их
  шансы могут уравновеситься, если их не заглатывает кто-нибудь третий, их иммунитет к соп-
  ротивлению при этом новой угрозе, фактически равен нулю, так как они оказываются слишком
  заняты поглощением друг друга. Мелкая сошка мечется из стороны в сторону и присасывается
  ко всему, что ей попадается, иногда натыкаясь на ещё более мелких и сжирая их, но присасы-
  ваясь к крупняку, в ужасе отсасывается и мчится прочь, но учащаются случаи, когда они не от-
  липают, а наоборот, сильнее присасываются к большому телу, что даёт им относительную безопасность, но фокус заключается в том, что, чем сильнее они присасываются к Хозяину, тем
  больше в нём растворяются, до тех пор, пока не поглощаются полностью. Глупость мелочи до-
  бавляет хозяевам силы и массы. И вот, уже остаётся всего несколько великих тел, борьба между
  которыми достигает апогея жестокости. Безумная схватка наконец завершается, когда остаётся
  единственное, огромное, отливающее глицерином кровавое Тело. Оно самодовольно колыха-
  ется всей своей громадной массой и передвигается тяжёлыми упругими толчками.
  
   Её запах становится невыносим. Я дышу собственной кровью, которая леденеет в жутком
  морозном воздухе. Сторож, упрощая себе жизнь, пытается обездвижить всё живое до возвра-
  щения Дня, используя для этого океаны жидкого азота и планетарные полости фреона, одно-
  временно замораживаясь вместе со вселенной. Но за время пребывания во вселенной Дня, Сторож не успевает отогреться и единственное, на что он способен, это подвергнуть вселенную
  очередному циклу заморозки.
  
   Обойти Вавилон вокруг не представляется нам возможным. Не имея ворот, он являет собой
  эталон неприступности. Нет абсолютно никаких достоверных сведений о существовании или
  отсутствии жизни внутри того, что мы называем Вавилон. Остаётся неясным, то ли какие-то
  существа оградили некое пространство, дабы навсегда похоронить нечто, возможно
  существующее за этими стенами, или же эти загадочные существа, таким образом сами отго-
  родились от остального мира. Найти ответ можно лишь одним способом - пересечь эти
  стены и проникнуть внутрь того, что мы называем Вавилон. Но последние попытки сделать это
  были отброшены миллионы лет назад и возобновляются очень нечасто, тат как между грани-
  цами вселенной и стенами того, что мы называем Вавилон, не существует никакого свободного
  пространства, а порода плит, из которых выложены эти стены, не поддаётся никакому механи-
  ческому воздействию. Поэтому, одна из главных загадок того, что мы называем Вавилон, так
  и остаётся загадкой ,- каким образом, на каждой плите стены были высечены те древние пись-
  мена и рисунки, которые, собственно, на ней и высечены. Каждая плита из монолита стен,
  представляет собой, как бы страницу из каменной книги, на которой увековечена какая-то
  легенда или же её часть, возраст каждой из которых превышает, как принято говорить, воз-
  раст самого мироздания. Послания этих стен заиероглифированы, но одновременно понятны
  каждому. Кроме образцов письменности, на плитах стен также изображены бесчисленные рисунки, которые в сущности не являются обыкновенными рисунками - они слишком сложны в композиционном плане и скорее, их можно назвать картинами, лишёнными красок. Причём неизвестно, имели ли эти картины краски в прошлом. В любом случае, они представляют собой фантастически красивые рельефные изображения, некое подобие искуснейшей чеканки. Дело в том, что не определена и толщина этих стен, мегатонный ли это монолит неизвестной горной породы, которая возможно могла существовать здесь раньше, или же стена сделана из какого-то неведомого нашей цивилизации металла, тогда, предположение о чеканке становится весьма вероятным.
  
   У стены стоят сотни писателей-неудачников, привычным движением они активизируют
  электродетонаторы. Одновременно всем им отрывает ноги и они ползают около стены, ты-
  каясь друг в друга как гнусные свиньи, пугаясь вида собственного убожества, заполняют воздух вонью испражнений и палёного мяса. Силы их быстро покидают и они, как битые ку-
  зова старых автомобилей, валяются там в разных позах и степенях разложения.
  
  - И всякий раз, за нами с громовым топотом гонятся несметные стада свиней и коров, которые сами по себе вполне безобидны, но подверженные стадному принципу...
  (Несовершенная машина проповедей с каждым новым дублем всё больше недоговаривает.
  Поначалу, это похоже на механический сбой. Проповедь об обмане и лжи ещё звучит доволь-
  но убедительно : "Братья и сёстры ! Сегодня мы рассмотрим, что такое есть обман и что есть
  ложь. Видите ли, ложь всегда самодостаточна, ей можно поверить, более того, вы хотите ей
  верить и потому она повсюду, потому-то, лишь немногие знают правду и держат её под зам-
  ком, ради своей и вашей пользы. Truth covered in security ,- как сказал один великий, выдавая
  на-гора потоки лжи, но нам ли судить его. Обман же братья и сёстры... Что такое в сущности
  обман ? Всего лишь вольная интерпретация событий и фактов. Бывает, мы с удовольствием
  обманываемся, но никогда не верим в обман. Обману не хватает основательности и многие
  звенья из его цепи целенаправленно отброшены..." Человек с альпинистским снаряжением
  медленно лезет на верх высоченного столба с кувалдой в руке. Добравшись до репродуктора,
  он несколько раз ударяет по нему кувалдой меняя частоту и, наконец, настроив его на ту волну,
  которая его устраивает, медленно спускается вниз.)
  
  Хэнговер-хокку:
  На перилах балкона кот,
  Порыв ветра-
   -и нету кота.
  
  Подумай над этим,
  Ведь мы -
   -не последние люди, нет.
  ( Не последние люди в отрасли ).
  
  
  На картинке большие влажные губы. Они сосут нечто через соломинку из большого стакана.
  Рядом, в плазме зелёного цвета плавают розовые сердечки амфетаминов и большие изящные
  яйцеклетки. На траве сидят сиамские близнецы-негры. Белые отбросы-джанки блаженно зака-
  тывают глаза. Рядом с ними сидит мулат с серыми прогнившими зубами и ирокезом на голове.
  На нём кеды и какой-то тулуп рыжего цвета. Сидя, с довольным видом он ссыт и срёт под себя,
  давая понять, что весь насквозь прогнил, его понос тёмно-вишнёвого цвета. Восковые куколь-
  ные пальцы с ухоженными и ровно накрашенными ногтями стирают со стенок подтёки семени,
  капли которого расползаются в разные стороны. Эта картинка изображена на обычной тетради
  в клеточку, тридцать шесть листов, такая, возможно, есть и у вашего ребёнка, подумайте, кем он может вырасти.
  
  
   Девица с запахом химчистки, редкие пряди русых волос на неровном черепе. Сквозь
  микроавтобус на улицу, в тусклом свете маловаттной лампочки. Двое детей и собачка-муж.
  Глаза, выцветшие до степени неопределённости. Грохот подземки, неровное возбуждённое дыхание, зрачки взаимно расширены, карие, синие, карие, синие.
   Человек шёл, толкая перед собой тележку полную Времени. В тележке с бульканьем ва-
  рился какой-то густой состав, от которого шла невыносимая вонь.
   Ребята на улице обмениваются мерзкими фактами своих биографий. Мимо проходит девица
  с запахом химчистки. При ближайшем рассмотрении и в отсутствии мужа, она кажется даже
  ничего, к тому же она очень кстати сменила цвет волос и отправила своих детей на вольные заработки. Подростки оборачивают головы в её сторону, подмигивают друг другу и идут вслед
  за ней с распёртыми ширинками.
   Папенькина дочка решила обзавестись будущим. Хм, посмотрим, что на это скажет папа.
  - Господин чЕЛОВЕК, армия спасения вынуждена конфисковать у вас вашу тележку. Фу, да
  здесь полно Времени. Откуда столько ?
   Бойцы армии спасения запускают по локоть в тележку свои худые руки, рассовывают Время
  по карманам, кое-кто пытается его проглотить, они намазывают им своё тело, волосы, вытира-
  ют своими одеждами последние остатки со дна тележки и убегают прочь. За угол. Там они сры-
  вают друг с друга одежду, рвут волосы, пытаются слизать немного Времени с тела другого, убивают избранного, шмонают по его карманам.
  - Слепые глупцы. Глупые слепцы ,- бормочет с блуждающей улыбкой на закопчённом лице Че-
  ловек. Его котёл-тележка не опустела ни на каплю. Он подходит к ней и, бережно толкая перед
  собой, убирается восвояси.
   Бойцы самозабвенно катаются в дерьме, нанося друг другу слабые удары обессилившими
  ручонками. Вселенская радость. Занавес.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Заметки о Постсоциалистическом Военном Лагере.
  
  
   Скоро война. Это чувствует каждый, потому что война витает в воздухе. Институты, Акаде-
  мии, Колледжи, Университеты закрыты - всеобщая мобилизация. Движения типа "Молодёжь
  против армии" были разогнаны и зачислены в армию в числе самых первых. Начали с них, а
  потом, как и положено по закону, забрили всех лиц мужского пола в возрасте от восемнадцати
  до двадцати семи лет. Но призванную армию нечем кормить, 20% призванных уже умерли от
  голода, из оставшихся, здоровые люди составляют менее 5%, из 95% - около 30% находятся на
  различных стадиях дистрофии, ещё 30% страдают различными отклонениями психики, в том
  числе наркоты, большая часть которых проходят стадию отнятия прямо в казармах, как извес-
  стно, после интоксикации отнятия на наркотов нападает страшный жор, а поскольку есть в ар-
  мии практически нечего, слезшие наркоты пройдя через все муки отнятия подыхают затем от
  голода; оставшиеся 30-40% пока более или менее боеспособны, но лишь пока, причём и на та-
  кое количество (прямо скажем небольшое) людей, в армии на них не хватает экипировки, еды,
  техники и оружия.
   В поисках пищи, солдаты вместе с мелким командованием (ефрейторами, прапорами) совер-
  шают набеги на соседние с казармами деревушки, где и без них шаром покати, солдаты уводят
  скот, разоряют дома. Естественно, жителям этих деревень такое положение дел очень не нра-
  вится, сначала их протест был слаб и символичен, но затем, мужчины в деревнях стали соби-
  рать свои, если можно их так назвать - партизанские отряды, которые сперва вступали лишь в
  мелкие стычки, а затем стали вести открытую борьбу с армией своей страны. Абсурд ? Нет, действительность.
   Всё это пока происходит на периферии и до городов подобная информация не доходит, тем
  более, что средства массовой информации в Постсоциалистическом Лагере весьма немного-
  численны , все частные и неугодные правительству СМИ были уничтожены и остались лишь
  те, кто лестно освещает существующую в стране диктаторскую политику.
  
  
   Жасмин.
  
  
  
   - На случай непредвиденных ситуаций, у нас есть голодная армия (или - армия голодных),
  за еду они сделают всё, что мы им прикажем. Их воля полностью нам подчинена и в результате
  сами они безвольны, мы можем заставить солдата съесть своё говно за полбуханки хлеба, за бу-
  терброд с колбасой приказать устроить в казарме содомию, причём, этот бутерброд впослед-
  ствии должен быть поделён по усмотрению самих солдат, а это означает весьма весёленькое
  зрелище.
   Больничная палата. Перед ней очередь уклонистов длиной в несколько сотен метров. Полков-
  ник Жасмин и интервьюер продираются сквозь безмолвное сплетение бледных рук, в воздухе
  летают пучки волос. Интервью не прекращается ни на минуту:
   - Они обрекли всё живое на заражение и гибель, мы же несём новую жизнь через огонь. Знаете
  откуда пошло это название - "горячая точка" ? Там происходит очищение огнём.
   Жасмин и интервьюер заходят в палату. В ней, на стуле сидит астматик, на бесстрастном ли-
  це полковника появляется и надолго застывает улыбка.
  - Я ведь тоже был врачом ,- заявляет он ,- каков диагноз у этого бедняги доктор ?
  - Не пригоден.
  - Ага !- восклицает Жасмин ,- выбыл из строя.
   Он вдруг извлекает из какого-то кармана своей формы бутылку с бензином и обливает им не-
  доумевающего парня. Аккуратно стряхнув последние капли, Жасмин его поджигает.
  - М-м-м ,- протягивает полковник ,- обжиг в печи. Обжиг в печи поделки из грязи, посмотрим,
  что из этого выйдет, а !?
   Полковник гадко ухмыляется и подмигивает интервьюеру. Интервьюер сосредоточенно наб-
  людает за ходом картины, видно, что он находится в некотором замешательстве. Доктор явно
  недоволен, ему ведь потом придётся убирать весь этот бардак, он косится на полковника, губы
  плотно сжаты. Полковник же собирается покинуть сцену, ему она уже не интересна, развер-
  нувшись на каблуках, он с достоинством уходит.
  
   По городу развешаны агитационные плакаты с крупным планом полковника Жасмина, изо-
  бражённого на них, огромные полотна следующего содержания (Жасмин импозантно выглядит
  и приятно улыбается) : "Знаете ребята, я тоже был солдатом !" (большими буквами, в левом нижнем углу мелким шрифтом указаны номера статей (их около двух десятков, маленькие, чёрные на красном фоне), карающих за уклонение от службы в армии). Всего более десяти видов агитации. В Постсоциалистическом Лагере были запрещены все виды рекламы как тако-
  вые и поэтому, кроме как на Жасмина, смотреть больше не на что.
   Непригодные для службы уничтожаются, диспансеры упразднены, теперь, как я уже говорил
  забирают и наркотов и психов, они отныне не считаются больными (вернее сказать, не являют-
  ся непригодными). Наркоты за морфий выполняют любые приказания, недоумков собирают в отряды сапёров, где они, как правило, самоуничтожаются ещё во время учений. Стройбат в ос-
  новном, занимается тем, что отстраивает генералам особняки. Число горячих точек в стране
   непрерывно растёт и ограниченные контингенты высылаются то туда, то сюда
  (примечание: ОК - это как правило небольшой отряд, посланный на разведку боем, в большин-
  стве случаев, уничтожаемый врагом сразу после прибытия на место назначения, фактически, отряд смертников).
   Камера плавно наезжает, среди разобщенной толпы, в фокусе оказывается офицер и круго-
  вое скопление возле него лиц женского пола. Матери погибших солдат сдавленно рыдают.
  Жасмин как может их успокаивает, колотя по плечам и спинам своими огромными лапищами,
  усы его топорщатся. "Они погибли как герои !" , у него в руках армейский рюкзак, из которого
  торчат комплекты орденов и медалей, он щедро раздаёт их всем желающим. Через пару часов
  толпа рыдающих женщин заметно редеет, ещё через час пропадает вовсе. Жасмин выбрасыва-
  ет рюкзак прочь, ударившись об асфальт, на дне его глухо зазвенело. "Старые пизды, я из-за
  них ещё не обедал, никакого покоя" ,- бормочет полковник, прыщавый осунувшийся прапор
  ему поддакивает и отборным матом покрывает всех недовольных.
  
  
   ОК (выдержки из дневников и рапортов)
  
  
   Нас привезли сюда и бросили на дороге, грязных, голодных и уставших. Никто нас не встречал. Наша задача - подавить мятеж жителей против поставленного здесь временного правительства. Умопомрачительно красивый пейзаж вокруг нас. Люди здесь жили в гармонии с природой, отчего обе стороны были довольны и благодарны друг другу. Местечко - сборище самых отъявленных психопатов, с воспалёнными от вечных похмелий и ломок глазами. Настоящая коммуна параноиков, патологические трудяги, вкалывающие по двенадцать часов в сутки - с восьми до восьми, а остальные двенадцать часов предающиеся полному безумию. Их врождённая самодисциплина просто поражает. Мы сошли с дороги и расположились на широкой поляне, хорошо освещенной полуденным солнцем. Казалось, город спал, но это было не так, в нём бурлила работа и все жители были полностью поглощены делом, отдавали всю свою энергию, самих себя внутрь всеобщего процесса, сохраняя при этом полное безмолвие.
   Мы в Дрянь Блюди - городе-мечте и городе-кошмаре, под палящим солнцем изучаем всё, что можно изучить с расстояния двухсот шагов от первых построек. Но здесь всё выглядит довольно мирно, нет никаких взбунтовавшихся людей, никаких людей нет вообще. "Если
  встречаются двое, которые слышали одинаковую идиотскую сплетню, это всё. Они будут рас-
  кручивать её дальше, по цепочке, вплёвывая в неё всё новые и новые подробности и выдавая
  затем всё это за непреложную истину, причём будучи в этом абсолютно уверенными." Вот что
  я, да, наверное, и все мы подумали, когда прибыли в Дрянь Блюди, его пыльные улицы навева-
  ли тоску, публичные дома были наглухо закрыты, делать было нечего.
  13:00 Никто так и не удосужился к нам выйти, мы так и сидим на своих пожитках. Еды у нас с
  собой нет никакой, запасы воды на исходе.
   Воздух плывёт от жары, мелкие назойливые насекомые кружатся вокруг нас
  14:30 Все мы малость вздремнули, затем нашлись добровольцы, которые решили отправиться
  в город, узнать что и как, раздобыть пива. Они ушли налегке, оружие с собой не взяли, оста-
  вили даже ножи и рации.
   У них на футболках большая буква А, они боятся повернуться спиной даже друг к другу, мо-
  гут не удержаться. Подростки. Учебные заведения упразднены, но на работу до восемнадцати не берут и вот они, эти даже не волчата, а скорее падальщики в своих районах ждут совершен-
  нолетия и потихоньку хулиганят.
  15:30 Вот уже десять минут в нас летят камни из-за стен города, хотя "стен" - звучит слишком
  шикарно - из-за заборов окраины. Сначала они до нас не долетали, но постепенно , бросавшие
  их приблизились и теперь были более точны, кое-кому из нас уже попали в голову. Те, что уш-
  ли пока не вернулись и нет возможности с ними связаться.
  16:30 Камни в нас больше не кидают. Приказа открывать огонь на поражение не поступало, но
  кто-то всё-таки не выдержал и метким выстрелом послал за один из заборов сигнальную раке-
  ту, попав в того, кто за этим забором спрятался. Тот загорелся, его товарищи пришли ему на
  помощь, повалили на землю и стали пинать ногами, похоже, запинали до смерти, затем все они разбежались кто куда.
   Гул большого города постепенно нарастает - пик трудовой жизни.
  17:30 Двое наших солдат так и не вернулись. По окраинам тут и там стали появляться неболь-
  шие кучки людей, в основном старики, они смотрели в нашу сторону и что-то обсуждали.
  18:30 По-прежнему нет никаких известий от ушедших солдат. Мы принимаем решение войти
  в город.
  
   Солдаты врываются в дома, мужчины ещё все на работе. Солдаты насилуют женщин, бьют
  их сапогами и прикладами, бьют стариков и детей. Улица наполнена движущимися мишенями,
  их подкашивают свинцовые осы, они и падают словно картонные мишени - навзничь, а не в замедленной съёмке, как показывают в кино. По земле ползут анархисты с бутылкой коктейля
  Молотова в руке. Негармоничная музыка носится по ветру. Град камней и горящих предметов
  летит в заметно поредевший отряд.
   И вот наконец, рабочий день в Дрянь Блюди окончен. На улицы высыпают тысячеголосые
  толпы людей, они заваливаются огромными кучами в первопопавшиеся бары, в течение каких-
  -то считанных секунд упиваются там в дым и выкатываются обратно на улицу. Крик, плач, стрельба, вопли оргазмирующих солдат и насилуемых женщин, лай собак, грохот взрывов - всё это смешивается в один сплошной гвалт, который теперь раздаётся отовсюду. Всё переме-
  шалось, из разных мест ведётся хаотичная стрельба, на землю валятся недоумевающие люди,
  умирая прежде, чем осознают происходящее, движение усиливается, легко раненые с ужасом
  озираются по сторонам и принимают решение пиздить всё, что движется, под горячую руку
  попадают свои же товарищи, подростки-анархисты, старики, солдаты. Звон бьющегося стекла
  и глухие звуки ударов, треск выстрелов. Смог горящего мяса, пота, испражнений, спермы, кис-
  лого запаха крови, перегара на фоне потрясающе красивого заката стоит над городом.
  19:00 Мы входим в город. Слева, недалеко от нас находится небольшой деревянный помост,
  возле которого толпятся люди, в основном старики, уже издалека мы замечаем, что этот помост, ничто иное как эшафот, двое наших солдат повешены, видимо, всего несколько минут
  тому назад, повешенные ещё раскачиваются и под ними только-только начинает образовы-
  ваться лужица выделений. Поступает приказ открыть огонь на поражение, но большинству пожилых людей удаётся убежать прежде, чем мы достигаем помоста. Наши солдаты мертвы,
  они раздеты ниже пояса, прежде чем повесить их изнасиловали.
  
  
   Ёбнутые люди у руля.
  
  
   Холодная война зашла в тупик, но кое-кто ещё намерен испытать судьбу и воспользоваться изобретением Альберта Эйнштейна. В их числе, главнокомандующий армией и флотом (а также солдатами ещё не родившимися и даже ещё не зачатыми) Постсоциалистического Военного Лагеря, генерал-лейтенант Жасмин. (Прошу не любить и не жаловать).
   Жасмин: Стрём нарастает господа, мы с вами видим, что Америку бомбят все кому не лень.
  Я хочу спросить - так почему же этого не делаем мы ? Она слаба, уничтожим же её, раздавим
  как червя, сотрём, если хотите, с лица земли. Надо что-то предпринимать господа, другого та-
  кого удобного случая может и не представиться. Ударим по выродкам атомной бомбой, чёрт с
  ней, с этой полубратской Южной Америкой, будут возникать - и их уберём. Ну как вам госпо-
  да моё предложение ?
   Президиум: Проблема заключается в том, что у нас нет атомной бомбы, то, что мы утилизиру-
  ем по договору СНВ - обыкновенный металлолом, боеголовки уже проданы братским странам.
   Жасмин: Ни хуя себе ! Вот это новость. Как же это так ? Когда же вы успели господа ? То есть, я хочу спросить, ёб вашу мать, а где моя доля ? И что это вообще за хуйня, почему без
  моего спросу ? Я всё-таки - министр обороны, а не хуй собачий.
   Президиум: Что вы генерал ? Собственноручно вами подписан указ...
   Жасмин: Да мало ли что там подписано, крестики на документах ставит моя ручная шимпанзе.
  Ещё вопросы есть ?
   Оппозиция понимает, что Жасмин окончательно выжил из ума. Поклонники Жасмина по-
  -рабски смотрят на него, разинув рты и расстегнув ширинки, улавливая и пытаясь пропустить
  через свой гладкий мозг чуждые ему импульсы. Ирония здесь - пустой звук. Чудодейственные
  способы применения насилия откроют вам дверь любой человеческой души.
  
   Жасмин присутствует при допросе американского разведчика. Очередной компьютерный ге-
  ний, натасканный в кабинетах ЦРУ. Не сознаётся ни в чём, что ему приписывают, тогда Жас-
  мина просят помочь следствию. Он заходит в ярко освещенную комнату, где держат допраши-
  ваемого, в углу валяется соломенный тюфяк, посреди комнаты стоит параша, все четыре стены
  комнаты - прозрачные бронированные стёкла (руководство, послушав психологов, не стало, как это принято, устанавливать односторонние зеркала), из-за которых за американцем посто-
  янно наблюдают. Ультразвуковые импульсы-команды каждый день включаются в одно и то же
  время и американец ползёт к помойному ведру испражняясь и мастурбируя, затем на потолке-
  -экране, проецирующем своё изображение на зеркальный пол камеры, узнику показывают кар-
  тины его позора, в еду ему постоянно подмешивают сильный половой возбудитель, слабитель-
  ное и рвотное средства.
   Итак, Жасмин входит в камеру. В воздухе стоит болезненный запах, температура в камере
  искусственно поддерживается на стабильном уровне и составляет десять градусов по Цельсию,
  холодно, а американец сидит в углу в одних плавках и в комнате, кроме жёсткого, на котором нет и одеяла, тюфяка и параши больше ничего нету. Пока параша ещё тёплая, пленник греется,
  обхватив её руками, затем, когда параша остывает, он начинает бегать на месте и отжиматься,
  но его физическую активность прерывает укол морфия. Во время отходняка, его тело коченеет
  и он едва может пошевелиться, тогда ему приносят тёплую жратву, от которой он не в силах отказаться, хотя знает, что она напичкана всякой дрянью. В комнату вносят стул, ставят его
  рядом с лежащим узником и Жасмин грузно на него опускается, за ним запирается дверь, на
  потолке-экране показывают нарезку из кадров с американцем в главной роли, показываются
  такие подробности, о которых и говорить-то неловко, заключённый уже находится здесь более
  недели и за это время, ему ни разу не дали принять душ и не меняли бельё, американец ужаса-
  юще грязен, его кожа покрыта коркой из выделений, воняет от него соответственно. Яркий свет в камере слегка приглушается и на экране появляется живописнейшая картина заката,
  медленно плывут алые облака и предзакатное солнце попавшее в кадр, слепит американца
  (Жасмин сидит в тёмных очках), тот с трудом усаживается на пол. Умиротворённая картина
  на потолке опять сменяется калейдоскопом самых нелицеприятных сцен с участием пленника,
  освещение в камере становится прежним. Жасмин снимает тёмные очки и всматривается в американца, у которого, при взгляде на Жасмина, с гуляющей на лице садистской ухмылочкой,
  появляются большие сомнения насчёт того, сможет ли он дожить до завтрашнего дня. Прикры-
  ваясь рукой, американец начинает что-то говорить в требовательном тоне, но к концу фразы,
  голос его теряется и он сконфуженно замолкает.
  - Что этот ублюдок лопочет ? - спрашивает Жасмин.
  - Требует адвоката и всё в таком роде ,- отвечают из-за стекла.
  - А-а-а. Он говорит по-русски ?
  - Мы этого не знаем, слышали только, как он выкрикивал "Суки!".
  - Угу, так-так. Позовите переводчика.
  - Спрашивайте так, мы будем переводить.
  - Как его зовут ?
  - Точных сведений пока нет, его паспорт - фальшивка, но в целом, у него было отличное
  прикрытие.
  - Откуда он родом ?
  - Опять же, достоверной информацией на этот счёт мы не располагаем.
  - С какой целью приехал в Постсоциалистический Лагерь ?
  - Говорит, что турист.
   Жасмин тяжело вздыхает, сжимает свой огромный кулак и молниеносным ударом ломает
  американцу нос, тот вскрикивает и сплёвывая попадающую в открытый рот кровь, хватается
  руками за лицо, ощупывая раздробленную переносицу.
  - Извините генерал, но этого делать никак нельзя, физическое воздействие недопустимо, он
  американский гражданин.
  - А мне насрать кто он, этот мудак врёт, переведите ему, что за каждый неправильный ответ,
  я буду ломать ему по ребру.
  - Но генерал...
  - Переводи я сказал.
   Угрозу Жасмина перевели, он достал из кармана платок, вытер свой кулак и бросил платок американцу. Спустя полчаса, Жасмин большими шагами расхаживал по комнате, а пленник
  лежал на полу завывая от боли, у него было сломано четыре ребра. "Заткнись же ты падла !"-
  - взревел Жасмин и бросил в американца стулом, который пришёлся прямо по сломанным рёбрам, американец заорал от боли, а Жасмин нервно закурил очередную сигарету. Спустя
  час, у допрашиваемого было сломано ещё одно ребро и рука, результатом всего этого стало
  то, что он выдал своих пособников и их сразу же поехали вязать. Спустя полтора часа, один
  из сообщников международного информационного шпиона (как выяснилось) N.P. сидел перед
  Жасмином в одном из подвалов Лубянки.
  - Знакомы с ним ? - довольно вежливо начал Жасмин и положил пред задержанным фотогра-
  фию N.P.
  - Впервые вижу.
  - Хе, а вот он тебя знает
  - Я не понимаю о чём вы.
  - Не понимаешь. Ладно Ответь тогда, ты знаешь, что такое холод сорок пятого калибра в
  жопе ?
  - Что, простите ?
   Жасмин перегибается через стол, хватает задержанного за волосы и вытягивает его со стула,
  достав из кобуры прекрасный заказной револьвер, он направляет его своей жертве в глаз.
  - Знаешь, что такое сорокапятка в жопе ? - Глаза задержанного расширяются от ужаса. - Гово-
  ри, говори падаль, пока у тебя ещё есть такая возможность, говори всё что знаешь и только по-
  пробуй соврать мне, пристрелю как собаку.
  - Умоляю вас ! Нет ! Я не знаю о чём вы...
  - Я смотрю, тебе хорошо заплатили, ну что ж, я тебя предупреждал ,- Жасмин вдруг сменил
  выражение лица на почти заботливое ,- предупреждал, ведь так ? - выражение лица изменяется
  до насмешливого, затем зубы плотно сжимаются, подбородок выезжает вперёд и оно стано-
  вится яростным. Жасмин стягивает опять же за волосы предателя со стола, оставляя на нём только его ноги, срывает с него штаны и засовывает ему в задний проход дуло револьвера, чуть не до самого барабана.
  - Нет, пожалуйста, не надо !
   Глухой звук выстрела. Предатель сползает на пол визжа и задыхаясь от боли. Пуля разорва-
  ла желудок, кожа на животе лопнула и в руки задержанного вываливаются его внутренности.
  - Уберите отсюда это говно ,- орёт Жасмин ,- и приведите следующего.
  
   Постсоциалистический Военный Лагерь - чёрная дыра. Никто толком не знает, что в нём
  происходит, но на всякий случай не связываются с ним, не конфликтуют и стараются дер-
  жаться подальше, избегая в отношениях острых углов. И правильно делают. Здесь не работа-
  ют, или работают с большим скрипом законы, по которым живёт остальной мир, в том числе
  и законы природы: здесь можно загорать в январе и наблюдать снег в конце мая. Постсоциа-
  листический Лагерь находится нигде, он не на севере и не на юге, не на востоке и не на западе,
  по сути, он не является частью Европы и в то же время, не может быть отнесён к Азии. Эта
  земля ничья, людей, на ней проживающих нельзя объединить в какую-либо определённую на-
  цию и поэтому эти люди непобедимы. Можно поработить или вырезать семью, город или даже
  целую нацию, но любая сила разобьётся о страну, жителям которой плевать на весь мир и друг
  на друга, но которые при этом лелеют свою автономность и независимость от всего происходя-
  щего. Историческое прошлое Постсоциалистического Лагеря известно вполне хорошо, его бу-
  дущее, я думаю, не возьмётся предсказать никто. Постсоциалистический Лагерь войдёт в сос-
  тав Европы ? Да какого хрена ему там надо ? Когда-то эта страна, сама пыталась, даже с неко-
  торым успехом, зачислить Европу в свой состав. Затем рискнула, опять же с успехом, заигры-
  вать с Азией, и хотя и там она не смогла как следует распространить своё влияние, всё же, не-
  которые, из пропагандируемых ею идей в Азии прижились, что впоследствии превратилось в
  новую нарастающую мировую угрозу.
  
   Сегодня днём, на Жасмина было совершено покушение. На выходе из министерства, его поджидал с автоматом грязный оборванный солдат, скорее всего - дезертир, хотя наверняка
  уже никто не узнает. Когда Жасмин подходил к своей машине, солдат открыл по нему огонь, на стрельбу выбежала охрана министерства, в завязавшейся перестрелке, Жасмин не постра-
  дал, а покушавшийся на него солдат был убит. Также, шальными пулями было уложено нес-
  колько прохожих, которых потом записали как сообщников покушения.
  
  
  
  
   В Постсоциалистическом Лагере, не без участия Жасмина, одна за другой проводятся фи-
  нансовые реформы одна другой хуже. После нескольких бессонных ночей, Жасмин принёс на
  рассмотрение свой новый проект. Даже видавшие виды экономисты были озадачены. Проект
  этот заключался в нивелировании цен на все виды товаров и во всех сферах услуг. Отныне
  предполагалось сделать одинаковыми цены на месячную продуктовую потребительскую кор-
  зину и на автомобиль и приравнять их к месячной зарплате. Зарплата соответственно тоже ни-
  велируется до общего уровня, при этом, правда, определяется различное количество рабочих
  часов в месяц для каждого вида деятельности. Если ты покупаешь автомобиль, или квартиру,
  или комплект одежды (отныне всё предлагалось отпускать комплектами : еду, одежду, книги,
  музыку, бытовую технику и так далее), то ты на месяц остаешься без пищи - или-или.
   Жасминовский проект изложен на шестидесяти страницах и поэтому, думаю, нет смысла
  приводить его здесь полностью, не стану утруждать себя и приведением других выдержек из
  этого проекта, скажу только, что в данный момент, он находится на самом тщательном рас-
  мотрении, и как знать, может быть в итоге принят и издан, в случае чего, каждый сможет озна-
  комиться с ним не только в теории, но и на практике.
   Не всякий, кто работает - ест. Традиционные логические формулы потеряли всякий смысл.
  
   Несмотря на то, что Жасмин - министр обороны, он присутствует и вносит свою лепту в об-
  суждение всех важнейших государственных вопросов (на первый взгляд, с обороной никак не
  связанных), ведь прежде всего, он - видный и авторитетный политический деятель (так он сам
  считает), а уже потом - главный генерал страны. Жасмин уже принял посильное участие в раз-
  личных финансовых реформах, теперь на повестке дня реформа коммунальная. Не все пони-
  мали раньше, что Жасмин - человек, обладающий огромной властью, о масштабах которой многие только догадываются, но теперь Жасмин всё чаще её демонстрирует. Итак...
   Сделаны важные приобретения, куплены драгоценные мозги и языки, но не в гастрономи-
  ческих целях, эти люди будут представлять интересы двух, не то, чтобы противоборствующих,
  а постоянно желающих вывалять друг друга в дерьме сторон.
   Обсуждение реформы ЖКХ идёт полным ходом и вот, посреди чьего-то выступления,
  Жасмин встаёт и включает свой персональный микрофон. В зале заседаний становится тихо.
  Жасмину не нужно просить права высказаться, он считает, что оно у него есть по определе-
  нию.
  - Господа, позвольте заметить, что все ваши предложения никуда не годятся. Решая одну проблему, вы одновременно создаёте несколько других...
  В зал заседаний входит первый секретарь, некоторые лениво поднимаются в приветствии.
   Первый Секретарь: Здравствуйте. Присаживайтесь товарищи. Как идут дела ?
   Президиум: Генерал Жасмин ( "Моё звание - генерал-лейтенант ты подонок...мразь...
  ...хуесос" ,- скрипя зубами рычит Жасмин) собирался вынести на рассмотрение свой новый
  проект.
   Первый Секретарь: В самом деле ? Ну что ж, давайте послушаем.
   Жасмин: Итак, я представляю вашему вниманию кардинальное решение проблемы комму-
  нальных платежей, я предлагаю постепенно их снижать и в конце концов свести их к мини-
  муму, ровно к тому минимуму, при котором мы будем уверены, что такой налог мы сможем собрать.
   Молчание. Президиум обдумывает то, что только что услышал.
   Первый Секретарь: Каким же образом мы можем это сделать ?
   Жасмин (встаёт во весь рост, гордо расправляет плечи): Сейчас объясню. Группой учёных под моим руководством разработан проект, по которому мы планируем упразднить лишние на наш
  взгляд коммунальные услуги и собираемся начать с канализационной системы.
   Жасмин выдерживает паузу, наблюдая за тем, какое впечатление произвели его слова.
   Молчание. Президиум обдумывает то, что только что услышал. Те, кто до этого мирно спали
  в своих креслах, продирают глаза и недоумённо озираются. Внимание присутствующих цели-
  ком обращено на Жасмина.
   Первый Секретарь (с лёгкой усмешкой оглядывая коллег): Боюсь генерал, это невозможно.
  ("Генерал-лейтенант ты сука...козёл...мудак ,- снова вскипает Жасмин, но понятное дело - ми-
  мо микрофона).
   Жасмин: Отнюдь. Наш совместный проект носит вполне реальный характер. Но только в том
  случае, если мой предыдущий проект финансовой реформы будет выполнен. Дело в том, что
  как только мы получим полный контроль над потреблением, а если вы меня послушаете, то мы
  его получим, всё сразу станет предельно ясно. Но не будем торопить события. Что же касается
  моего сегодняшнего предложения, то оно в сущности очень просто, как только мы начнём кон-
  тролировать рацион питания людей ,- Жасмин читает дальше по бумажке ,- мы сможем исклю-
  чить из него почти все вредные компоненты, включив набор витаминов и добавок, полностью
  расщепляющих пищу на питательные вещества, которые затем быстро и без остатка поглоща-
  ются организмом. Как видите, канализация нам станет просто не нужна.
   Первый Секретарь (недоумённо оглядывая коллег): Ну товарищи, что вы на это скажете ?
   Главный сотрудник ведомства отвечающего за канализационную систему: неужели вы дей-
  ствительно думаете, что заставите людей прекратить пользоваться туалетом ?
   Жасмин: Я не думаю, а располагаю доказательствами к этому.
   Президиум: Это правда ? У вас имеются опытные свидетельства ?
  Жасмин передаёт слово одному из участников эксперимента - доктору неизвестной специализации.
   Доктор: Да, это так. Мы провели опыты на обезьянах, которые подтвердили нашу теорию.
  Действительно, возможно сбалансировать рацион таким образом, чтобы продукты попавшие
  в организм полностью расщепились. Приматы были подвергнуты тщательнейшим анализам,
  которые показали, что их хорошее самочувствие до начала эксперимента, не изменилось во
  время и после его окончания. Эти данные подтвердила и комиссия, изучавшая результаты
  данного эксперимента, которая пришла к аналогичным выводам...
   Во время последней фразы доктора, в зал ворвалась растрёпанная женщина и бросилась по проходу к главной трибуне. Её пыталось удержать сразу несколько охранников, но женщина
  была жилистая и необычайно ловкая, даже когда охранники её повалили, ей удалось от них
  вырваться, все попытки поймать её не увенчались успехом, хватая её сзади за одежду, охран-
  ники и этим не смогли удержать женщину, у них лишь оставались в руках части её наряда,
  так что, когда женщина вскочила на трибуну, на ней из одежды осталось почти только одно
  бельё.
   Женщина: Всё - ложь ! Не верьте ни единому слову этих скотов ! Никаких доказательств у
  них нет и быть не может !
   Охранники подбежали к трибуне, сгребли женщину в охапку и на силу удерживая её изви-
  вающееся тело, попытались вынести с трибуны. Но не тут-то было, она обеими руками вцепилась в микрофон.
   Женщина (задыхаясь): Ложь! Их комиссия - ложь ! Они зашивали обезьянам жопы и когда
  комиссия уехала, все до единой умерли от токсикоза ! Отпустите меня ! Не верьте им ! Не верьте им !
   Микрофон оторвался и остался в руках у женщины, она что-то продолжала в него кричать,
  но её уже не было слышно. Всё это произвело настоящий фурор. Проснулись даже те, кто
  вообще никогда не просыпается на заседаниях. Все повскакивали со своих мест и наблюдали
  эту сцену стоя, напряженно ожидая, чем же она закончится. В кадр попало лицо доктора, он с
  мольбой и ужасом смотрел в сторону Жасмина, тот имел вид человека, полностью потеряв-
  шего контроль над ситуацией.
   Прямая трансляция из зала заседаний прерывается, на экране появляется сообщение о тех-
  ническом перерыве.
  
  
  
  
  
   Эпилог.
  
  
  
   Пациенты собираются в кучку. Затем образуют собой прямоугольник. Затем, те, кто
  не занят в образовании периметра прямоугольника группируются в два ряда. Затем, каж-
  дый ряд делится ещё на два ряда, оставляя между первоначальными рядами небольшой
  проход. По этому проходу двигается санитар, который показывает каждому его место.
  Так пациенты имитируют воскресную автобусную поездку за город. Место шофёра доста-
  ётся самому прилежному и дисциплинированному пациенту по итогам недели, пассажирам
   же предстоит издавать звуки, напоминающие работу двигателя. В этот раз шофёром был
  избран один старичок, в его старческой иссохшей фигуре ещё сохранились некоторые
  признаки достоинства, он старался держаться прямо и вёл себя с остальными пациентами,
  да и с санитарами весьма надменно. Когда его подводят к шофёрскому месту, он чинно
  оглядывает салон, занимает место у руля, объявляет об окончании посадки и выезжает на
  прогулку.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  -
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"